Авика Паллада.

— Авика, девочка моя, это ты? — голос хозяина заведения был тихим и обеспокоенным. Послышался лязг щеколды, и дверь приоткрылась так, чтобы я смогла протиснуться внутрь.

— А как же Галка? — я растерянно посмотрела на свою лошадь, которую так и не удосужилась привязать, и которая бродила по двору в поисках сочной травки.

— Сейчас я заведу ее в конюшню. — Пообещал старый вояка и, тяжело вздохнув, вышел во двор.

Осмотревшись, я увидела пустынную общую залу с потухшим камином, и даже пахло здесь теперь по-другому — исчезли аппетитные ароматы, всегда доносившиеся с кухни. Ожидая, пока вернется Кано, я присела за один из столов и с грустью вспомнила о рыженькой разносчице Исе, которая теперь, наверняка, уехала поступать в академию дипломатии и политики, как она всегда и мечтала. Конечно, я была рада за эту добрую, трудолюбивую девушку, которой пришлось пережить столько горя, но, признаться, сейчас мне очень не хватало ее открытой, дружелюбной улыбки. Мои грустные размышления прервал вернувшийся Кано, вновь заперший дверь на все замки.

— Да что здесь, в конце концов, происходит? — не выдержала я, вскакивая из-за стола, и уперев руки в бока, воззрилась на рыжебородого вояку. — По Альмэну словно чума прошлась!

— Сядь, Авика. — Кано указал рукой на стул и сам пристроился напротив меня. Чувствуя, как гулко колотится сердце, я присела, растерянно глядя на хозяина постоялого двора. Тот, в свою очередь¸ провел пальцами по заплетенной в толстую косу бороде и, горестно вздохнув, произнес: — Темные времена наступили для Весгорода, девочка моя. Сейчас дворцовая стража перекрыла все входы и выходы из города и обыскивает чуть ли не каждый дом.

— И с чего же такая проверка? — удивленно спросила я, вспоминая пустынные улицы Альмэна и запертые дома горожан. — Неужто произошло нечто, настолько ужасное, что пришлось опечатать весь город?

— Вчера ночью была похищена принцесса Филис. — Шепотом произнес Кано и огляделся по сторонам, словно боялся, что нас могли подслушать. — Король рвет и мечет. Он приказал не выпускать никого за пределы города, пока не будет найдена его дочь. Теперь дворцовая стража вдоль и поперек обследует город в поисках пропавшей принцессы. Мое заведение они тоже обыскивали. Ты бы это видела, Авика! Они с собой химер привели!

Я в ужасе зажала рот рукой. Химеры считались порождениями Великой Тьмы и отличались крайней кровожадностью и острым обонянием, в сотни раз превосходящим обоняние любого, даже самого чуткого зверя. Эти полностью лысые, зубастые твари были практически истреблены, и их разведение строго воспрещалось, но вот в распоряжение дворцовых стражей нескольких особей все же отдали.

— Разворотили мне здесь все. — Горестно вздохнул старый вояка. — Еле-еле прибрался потом. А знаешь, какие убытки я терплю? Вся клиентура разбежалась, кто куда, как только дворцовые стражи начали здесь все переворачивать. А если принцессу так и не найдут? Я же разорюсь!

Кано спрятал лицо в ладони и громко шмыгнул носом. Мне было жаль дядиного друга, но в то же время мою голову больше занимал вопрос — кто мог похитить принцессу Филис? Может, она сама сбежала с каким-нибудь влюбленным в нее юношей? Тогда это очень эгоистично с ее стороны, ведь от этого пострадал весь город, ну а если ее украли... тогда кто и зачем? Ради выкупа? Глупо так рисковать, ведь с дворцовой стражей шутки плохи, а никакие деньги не стоят собственной жизни. Может быть, политика? Даже думать об этом не буду, так как совершенно в ней не разбираюсь... Да уж, в любом случае, король теперь не успокоится и житья не даст жителям Альмэна, пока не будет найдена его дочь.

— Но кто же мог незамеченным пробраться во дворец и так же тихо покинуть его вместе с принцессой? — я растерянно забарабанила пальцами по столу. Сколько раз я замечала за собой, что в момент бурных раздумий мне совершенно некуда деть руки, и они начинают жить как-то отдельно от меня. Не зря говорится — дурная голова рукам покоя не дает. — Неужели никто ничего не слышал? Ведь во дворце столько народу? А гувернантки, а нянечки, а прочая прислуга? Ведь наверняка из комнаты принцессы раздавались звуки борьбы!

— Да я-то почем знаю? — воскликнул Кано, ударив кулаком по столу, но тут же смутился и пробормотал. — Извини, Ави. Нервы совсем расшатались.

— Ничего, ничего... я все понимаю. — Я успокаивающе похлопала мужчину по руке. — И все-таки странно все это... если все выходы и входы из города перекрыли, а сам Альмэн обыскали вдоль и поперек, то куда тогда делись похититель и принцесса? Не испарились же, в конце концов?

И тут меня осенило. А что, если это была телепортация? Демины ведь могут без труда перемещаться в пространстве, а что, если не только они обладают этой способностью? Я нашарила под рубашкой подаренный Глэйз амулет и, сосредоточившись, громко произнесла ее имя. Тишина. Кано смотрел на меня круглыми от изумления глазами, видимо, прикидывая, может ли столь юная особа ни с того, ни с сего сойти с ума. Но когда перед нами с громким хлопком появилась хищно улыбающаяся демин, он, видимо, задал тот же вопрос, но уже касательно своего собственного рассудка.

— Привет, Авика! — Глэйз задорно махнула своим хвостом-плетью, который венчала пушистая, черная кисточка. Ярко рыжие, с темными вкраплениями волосы были заплетены в причудливую косу. Одета она была все в тот же облегающий черный костюм из кожи.

— Привет, Глэйз! — поздоровалась я, краем глаза отмечая, как напрягся Кано, готовый в любой момент броситься на демина, если та только попытается причинить мне хоть какой-нибудь вред. — Кстати, познакомься, это мой хороший друг, господин Кано. Кано, позволь представить тебе мою хорошую знакомую, Глэйз.

Демин и старый вояка смерили друг друга не очень дружелюбными взглядами и вновь уставились на меня, ожидая моих дальнейших действий. Первой не выдержала демин:

— Авика, не пойми меня превратно, я, конечно, очень рада тебя видеть, но если ты вызвала меня из Великой Тьмы только для того, чтобы представить своему другу...

— Нет, что ты, Глэйз! — воскликнула я, с мольбой заглядывая в ее алые глаза. — Скажи, ты что-нибудь знаешь о похищении принцессы?

Демин хищно осклабилась, обнажая ряд белых, острых как бритва клыков:

— Мы не вмешиваемся в дела людей и прочих рас. Нам совершенно не интересно ничего, что происходит вне Великой Тьмы, если, конечно, это не угрожает нашей собственной безопасности.

— Значит, ты не в курсе? — уточнила я. Демин ухмыльнулась и покачала головой:

— Даже если я и в курсе, то тебе-т уж точно ничего не скажу!

— Это еще почему? — обиженно воскликнула я. — Я думала, что ты мне подруга!

— Именно поэтому я и промолчу! — Глэйз приблизила ко мне свое лицо, и я почувствовала от нее странно — приятный запах, который я никогда раньше не встречала. — По-моему, мы с тобой договорились, что ты не будешь никуда влезать! Мало тебе, что теперь ты носишь на себе клеймо Великой тьмы, так ты хочешь себе еще проблем нажить?

— ЧТО?!! — взревел Кано, испепеляя меня разгневанным и в то же время полным ужаса взглядом. — ЧТО ЕЩЕ ЗА КЛЕЙМО ТАКОЕ?!!

Не дождавшись моего ответа, демин неожиданно рванула вверх рукав моей рубашки, явив взору потрясенного Кано вырезанную на моей коже, проклятую руну.

— Когда это случилось? — хрипло спросил старый вояка, бессильно опускаясь на стул и накрывая голову руками. — Это тогда... когда вы оказались в королевских темницах, да?

Мне ничего не оставалось делать, кроме как согласно кивнуть, отводя печальный взгляд в сторону.

— Только не это... — тихо прошептал Кано, не отрывая взгляда от моей руки. Смутившись, я быстренько прикрыла руну рукавом рубашки.

— Ты ведь уже встречал заклейменного Великой тьмой, не правда ли? — Глэйз не столько спрашивала, сколько утверждала. К моему удивлению, Кано утвердительно кивнул, испустив из груди тяжкий вздох.

— Во время войны с хладгородскими кочевниками. — Старый вояка устало потер пальцами переносицу и продолжил рассказ. — Мы с Эйрасом Палладой и еще с десятком человек из нашего отряда застряли в Ущелье Тысячи Ветров, окруженные пятью десятками кочевников. Среди нас был один единственный маг, да и тот тяжело раненный. Мы отбивались, как могли, понимая, что противник превосходит нас численностью, но на нашей стороне было мастерство и желание жить...

Судя по отстраненному взгляду Кано, он мысленно перенесся в тот страшный день:

— Заклейменный появился внезапно и словно из неоткуда. Высокий, облаченный в черный плащ, с горящим взором безумных глаз, он не разбирал, где мы, где кочевники, а просто яростно принялся уничтожать всех, кто попадался на его пути. Никогда я не видел ничего более ужасного — все ущелье было завалено изувеченными телами, а незнакомец не остановился, пока не перебил практически всех. Мы с твоим дядей, Авика, отчаянно боролись, хотя понимали, что нам ни за что не выстоять против этого безумца. Момент, когда он повернул к нам свое ужасное, потерявшее человечность лицо, мне потом долго снился в кошмарных снах. Я помню его страшный оскал и горящие ненавистью глаза, когда он загнал нас в угол и готовился убить. Он получал от всего этого удовольствие — ему нравилось причинять боль, он питался чужим страхом и страданиями. Все еще улыбаясь, незнакомец приподнял рукав плаща и обнажил алый шрам в виде руны, такой же, как и у тебя, Ави. Но неожиданно руна начала кровоточить, и незнакомец, повалившись на землю, заорал от боли. Помню, как в ужасе смотрел на алую кровь, с шипением, словно кислота, падающую на белый снег. И тут мы увидели тень. Она была в два раза выше обычного человека и двигалась очень плавно, словно в каком-то изящном танце. Когда тень поравнялась с заклейменным, мы услышали странный звук, похожий на свист, и тут незнакомец снова закричал. Это был страшный, нечеловеческий крик, проникающий в мозг, словно тысячи маленьких иголок. Я тогда думал, что оглохну, ну или что моя голова не выдержит и взорвется. Крик неожиданно оборвался. Я увидел, как заклейменный в неестественной позе лежит на снегу, широко раскинув руки. Тогда я заметил, как шрам на его запястье быстро затягивается, а мертвое лицо незнакомца вновь принимает человеческие черты. Закончив свое дело, тень растворилась в воздухе, а мы с твоим дядей, выбравшись из ущелья, поклялись друг другу больше никогда не вспоминать о том, что мы видели.

— Глэйз, неужели то же самое произойдет и со мной? — в ужасе прошептала я, глядя на демина. — Неужели я тоже потеряю над собой контроль и стану опасна для окружающих?

— С тобой этого не случится. — Уверенно заявила Глэйз. — Ты ведь не сама захотела заключить договор с Великой тьмой, и ты не потребовала от нее что-то для себя взамен на твою душу. Обычно маг, решивший заключить сделку с Великой тьмой, проводит ритуал, и вырезает на своем запястье так называемую проклятую руну, тем самым скрепляя соглашение кровью. В обмен на душу, человек может просить все что угодно: власть, могущество, силу... Но, как правило, не каждому удается долго наслаждаться тем, что он так страстно желал. Многие, как тот, кого вы встретили в ущелье, не справляются с дарованными им силами и попросту сходят с ума. В конце концов, все заканчивается тем, что к ним приходит Жнец и забирает душу.

— А кто такой Жнец? — спросила я, пытаясь понять, успокоили ли меня слова Глэйз или же нет.

— Это одно из наших божеств. Он собирает души и уносит их в свое царство вечной тьмы. — Демин резко махнула своим хвостом, словно отгоняя надоедливую муху. Я же почувствовала, как к горлу подкатывает тугой комок ужаса. Неужели и моя душа обречена, рано или поздно, быть забранной этим самым Жнецом? Увидев мое выражение лица, Глэйз улыбнулась и поспешила меня успокоить: — Да не бойся ты, с тобой такого не случится, ведь ты ничего не просила у Великой тьмы?

— Нет. — Одними губами прошептала я.

— Ну, тогда и договора между вами пока что не существует. Вот если ты, допустим, попросишь о чем-либо Великую тьму, тогда-то ваш контракт и вступит в силу.

— Ни за что! — воскликнула я. — Ничего мне не надо от вашей тьмы!

— Ну и ладненько. — Пожала плечами демин и подмигнула мне своим алым глазом. — А по поводу этой истории с похищением... не лезь ты в это, ладно?

— Хорошо. — Я вздохнула. — Просто я хотела спросить, а может ли кто-нибудь кроме деминов, так же запросто телепортироваться из одного места в другое?

— Нет. — Ухмыльнулась Глэйз и с легким хлопком растворилась в воздухе.

— Вот ведь исчадие Великой Тьмы! — Кано досадливо поморщился и устало взглянул на меня. — Иди, поспи, а то тебе завтра вставать рано.

Я кивнула и поплелась к лестнице, понимая, что мне действительно не мешает отдохнуть — слишком уж много всего навалилось на меня за эти дни. Сначала рассказ тети, потом обезлюдивший Альмэн, похищение принцессы, история о лишившимся рассудка заклейменном — для семнадцатилетней девушки это было уже чересчур.

Я уже поднялась на середину лестницы, когда услышала голос Кано:

— Авика!

— Что? — устало отозвалась я, свешиваясь через перила и глядя на хозяина постоялого двора.

— Только в одном я согласен с этим демином. — Взгляд старого вояки был очень расстроеным. — Тебе не стоит лезть не в свое дело.

— Ладно, не буду. — Согласилась я.

— Обещаешь? — обеспокоенно поинтересовался он.

— Обещаю не лезть не в свое дело! — громко и отчетливо произнесла я и зашагала вверх по лестнице.

###

Мне снился странный, пугающий сон, будто я стою посреди выжженной солнцем пустыни. Красная земля вокруг меня была испещрена миллионами маленьких трещинок, из которых к бледно-желтому небу поднимался легкий, белый пар. Повсюду, тут и там, ввысь тянулись причудливые каменные глыбы, расширенные книзу и заостренные наверху. На каждой из таких глыб сидело по огромной, уродливой птице, повернувших ко мне свои лишенные перьев головы, и хищно взиравших на меня своими выпученными глазищами. Я видела их острые как бритва когти на длинных кожистых лапах, впившиеся в камень, словно в мягкую глину. Неожиданно страшные птицы слетели со своих мест и закружились над моей головой, словно предвкушая скорый пир. Из-за ближайшей каменной глыбы вышла фигура, с ног до головы закутанная в черный балахон. Фигура протянула мне руку, и я увидела вырезанную на ней руну — проклятую руну, такую же, как и у меня. "Кто ты?" — сорвалось с моих губ, и слова эхом разнеслись по всей выжженной пустыне. Черный капюшон упал на плечи, открывая мне лицо заклейменного — мое собственное лицо, только потерявшее все то человеческое, что в нем было: бездушные, пустые глаза с навек застывшей в них злобой, мертвенно бледная кожа, черная паутинка вен, расходящихся от уголков глаз, по всему лицу и шее, плотно сжатые, посиневшие губы... Это было невыносимо!

Проснулась я от собственного крика. Сердце делало прямо-таки немыслимые кульбиты в груди, словно пытаясь пробить ребра и выскочить наружу. Тут дверь слетела с петель, и я чуть не завизжала снова — в комнату ворвался мастер Йер, у ног которого ощетинился огромный черный волк.