Стратегия. Возвращение

— Жаль! Я по драке соскучился.

— Не уйдут от тебя твои драки, ещё отхватишь свою дозу ... Сейчас обсудим окончательно. Прыгай за руль, зову.

С правой стороны над тёмным лесом поднималась гряда невысоких гор с зубчатыми склонами. Ближе к подошве они были покрыты зарослями сосны и высоким вереском, кое-где виднелись фигуры каменных жандармов. Одинокая вершина, обозначенная Чжуном, как основной ориентир, была уже совсем рядом. Впереди жёлтая лента пряталась в узком зловещем туннеле, прорубленном строителями среди елей-небоскрёбов. Жуть! Скорее бы... Я привык руководствоваться отеческим напутствием: "Хорошо на Дону, да не как на дому".

И всё равно красиво! Планета-родина, таки...

Люблю.

Пожалую, мы нашли идеальное место для безболезненного расставания.

Водная лента горной реки сейчас узкая, более-менее спокойная. Всего метров десять шириной. Однако каменное русло пошире, ранней весной с гор летит бурный пенистый поток. Поэтому и мост Смотрящие поставили основательный: конструкция в тридцать метров длиной, на минуточку, в один пролёт, шедевр каменной архитектуры. По бокам полуметровые каменные бордюры.

Здесь наверняка водится нежная ручьевая форель.

По ближнему берегу вдоль русла протянулась россыпь больших камней, — ни проехать, ни пройти без риска повредить ногу. Зато на противоположной стороне русло ограничивала бесконечная терраса, там вполне можно двигаться практически на любой машине, если водила не полный долбень.

Снизив скорость до минимума, Мишка перегнал "Виллис" на противоположный берег. Мы внимательно глядели во все стороны, быстро согласовали позицию: джип встал к левой обочине почти сразу после моста.

Продвигаемся к югу! Вот и первый встреченный карагач с пустой серединой, хоть живи в нём, как в домике, мощные корни дерева вытоптаны наружу копытами крупного зверя, кора понизу отполирована рогами. У всех есть свои ритуалы, традиции...

Чуть дальше стоит ещё одно приметное дерево, сразу не опознал: может, дуб, может, бук, или же вообще реликтовое, оставшееся тут семейственно со времен ледников... Господи, что я говорю! Это же всё Смотрящие вкидывали? Да?

Никто не знает точно. Сложно представить, что процесс моделирование новой планеты с нуля или же терраформирование готовой матрицы происходило всего лет десять назад, такой процесс просто не поддаётся осмыслению! Мне лично проще считать, что всё шло естественным путём. Вот я так и считаю — были землетрясения и великие потопы, большие и малые ледниковые периоды, неутомимая естественная работа ручьёв и рек по нарезке ландшафта, сама природа долго и размеренно определяла характер местности...

Над лесом впереди вспорхнула стая диких голубей-горлиц размером с курицу, они тут же разбились на пары-тройки и запорхали над долинкой русла. Выше них меланхолично парил какой-то хищник, охотник якобы безразлично закладывал вираж в дымчатой высоте, обесцвеченной полуденным солнцем.

Что-то синицы зарезвились...

Тихая, сонная, самодостаточная земля, не тронутая топором лесоруба, костром или автомобильным колесом, не исцарапанная нарезками огородов, всё ещё отдыхала благодаря отсутствию людей и их адских машин. Дикие земли! В предгорьях — бирюзовые луга, талые ручьи с беловатыми каменистыми косами, порой яростные, с необузданными волнами взбитой пены, а осенью до серьёзных дождей в горах и ущельях обманчиво тихие. Стекая к Волге, они впитывают струйки таёжных родников и дают жизнь буйной растительности, среди которой попадаются и настоящие эндемики.

Здесь можно ставить деревню — годно! Конечно, в период паводка и бурного таяния горных снегов река будет мутная, со склонов хлынет вода буроватого цвета. Ничего страшного, достаточно дырануть в фильтрующих песках поблизости пару колодцев, и быть экологически счастливым.

Поднявшись повыше, мы ехали по важной от осознания своей природной силы, чуть надменной земле, в которой живут мощные сели и горные потоки, шумят водопады и сходы лавин. Чем ниже, чем ближе к Волге, тем земля спокойней. Мудрей, что ли...

Итак, со склонов основного ориентира, этой якобы Золотой Горы в липовом цвете, стекают минимум две речки, одна из которых упирается в Хуэнхэ, а вот эта, найденная, течёт к Волге-Янцзы. Похоже, приехали.

— Нормально встал? — тихо спросил Сомов.

Я оглянулся ещё разок. "Виллис" замер на краю метрового травянистого откоса, по-моему, лучше не придумаешь. Так и сказал.

Ну что, жертвы золотой лихорадки, будем прощаться?

Доложил по рации о предполагаемой точке бифуркации.

Услышав это, радостные участники экспедиции осмелели настолько, что проехали мимо и съехали с дороги на широкую террасу. Что вам ещё надо? Спокойно езжайте по своим делам, наверняка, подберётесь к цели достаточно близко. А мы свою задачу выполнили.

Но вы не остановитесь, есть установка Ву.

Чжун, Мэнде и ещё четверо приближенных к теме китайцев собрались возле "Паджеро" и принялись шушукаться. Трахома, ну, куда вы лезете, дилетанты? Не ваше это дело! Китайцы испокон веку живут кропотливым физическим трудом, это их привычное агрегатное состояние. Они очень рано встают и сразу начинают вкалывать: перебирать, таскать, пилить-копать-колотить, а в чистом поле — сеять, пахать, пропалывать, собирать всегда богатый урожай. И всё это — мирный созидательный труд, замечу. Так зачем вам, мирникам, опасные игры со "спецоперациями"?

Зловещий заговор витал в воздухе. Оболтусы!

При групповом наблюдении за объектом необходимо неукоснительно соблюдать ряд правил, практик — нелёгкое дело, скажу я вам, о распределении ролей нужно договариваться заранее! Если один человек бросит взгляд на подопечного — это нормально, всё люди смотрят вокруг, случайно проводя взглядом. А вот если на объект одновременно посмотрели хотя бы двое, и тот это заметил, — амбец, считай, что операция провалена. Имеющий право зырить назначается, по времени передавая эту роль другому члену группы наблюдения. Китайцы этого правила не соблюдали, то и дело на нас одновременно посматривали и трое, и четверо. С кем вы связались, крестьяне? И Мэндэ этот... Явно не из угрозыска человек.

В очередной раз Чжун, зыркая неумело, наткнулся на резкий взгляд Гоблина и ласково заулыбался. Подручный олигарха находится в самом начале долгого и сложного пути, нет в нём барства. Оно появится позже, когда за ряд успешно выполненных операций господин Ву пинком поднимет его по служебной лестнице.

Однако олигархом этот тихушник никогда не станет. Числительное элиты во вселенной всегда конечно, и его не увеличишь штатным расписанием, волевым порядком. Элита не терпит увеличения числа членов клуба избранных, иначе что это за элита? В устоявшихся анклавах Платформы-5 с этим делом всё уже давно определено, не втиснешься. Путь к членству — сложнейшая история, почти родственная, в высшей мере доверительная. Единственный вариант — собрать в кучу свежих потеряшек и организовать своё поселение.

Зря стараешься, не стать тебе, душка Чжун, гордым соколом, так и будешь всю жизнь телепаться подсадной уткой... Тем более, что за крепкими стенами крепости Пекин сидят мудрые старцы из самобытной КПК, которые всё так же назначают, регулируют, дают добро и своевременно сворачивают шею тем, кто понятий не знает, а берегов не видит.

Тем не менее, трое молодых китайцев — приближённые из прислуги — смотрят на прораба с откровенным восхищением. Как же, успешный человек!

В большинстве анклавов с западным пониманием мирового устройства, как и на Земле, молодняк из зарождающегося среднего класса по-прежнему натаскивают на "успешность". Дескать, станешь успешным, тогда и приблизишься к элитам. И опять термин не расшифровывается! Одно лишь непременно — достигай мифических вершин где угодно, только не у токарного станка или за рычагами трактора! Так кроме реальной элиты на Платформе постепенно проявляется пока ещё крошечный слой псевдоэлиты — ничего не производящей прослойки "творческих людей".

Молодые ведутся! Демченко после очередного посещения Нотр-Дама с ужасом и возмущением рассказывал об этой образовательной тенденции во французских школах... Тут ручками вкалывать надо, а ребёнок уже собирается стать знаменитым художником или скульптором, не получая вперёд никакой настоящей специальности, не пробуя себя в созидательном труде. Юнец не понимает, что абстрактная "успешность", созданная языком или "гениальным воображением", как цель жизни, есть фальшак. Опасная установка, при попустительстве взрослых через десять лет человеку будет стыдно показывать честный итог, доказывать людям и самому себе о необходимости, реальной полезности твоей работы для всего сообщества.

Казалось, бы, чего проще сделать анализ применения термина различными категориями работников... Его практически не услышишь в среде инженеров, конструкторов, ремесленников, производственников вообще, военных, спортсменов и прочих мастеров честных дел. Даже в торговле его нет. На Земле им оперируют категории специфические: финансисты и разводилы-психологи, нейлдизайнеры и промоутеры, продюсеры и пиарщики, офисный морепродукт всех рангов мутных контор, в которых к пятнице вызревает ошалелое непонимание: "Что я тут вообще делаю?" — толстого слоя с вынужденно нулевой социальной значимостью.

Дискутируя с директором французской спецшколы, беспрерывно повторяющим про "успешность", Демченко выяснил, что гордостью школы является один из учеников, ставший каким-то там помощником заместителя мэра... И это пример для учеников текущих, которым никто не объяснит, что если этого ценного помощника случайно сожрёт пещерник, материализовавшийся прямо на набережной Сены, то анклав лишь вздохнет глубже — одним бездельником меньше...

Ко мне не раз приходили молодые крепкие ребята из новеньких потеряшек, казалось бы, готовые на все и декларирующие желание стать "успешным сталкером". Я их сразу отправлял в марш-бросок на двенадцать километров с полной выкладкой. Ни один не стал успешным бегуном-тактиком.

В системе образования русского анклава такое и представить нельзя! У нас возрождены многие традиции образования СССР и ГДР. Кружки, секции, насыщенные уроки труда, скаутское движение, нормы ГТО, начальная охотничья и военная подготовка, авто и радиодело... По заказу специалистов Сотников натаскал каналом целые коробки старых, то есть, наиболее актуальных для текущего периода развития общества, подшивок прикладных журналов типа "Юный техник", "Радио" и "Моделист-конструктор".

К десяти годам пацан должен уверенно работать ножом, лёгким топориком, рубанком. К четырнадцати — слесарить. Естественно, наших выпускников ещё нельзя назвать специалистами. А вот начинающими ремесленниками уже можно! Раз уж взят курс на построение индустриального общества, то о постиндустриальном нужно забыть и стараться не вспоминать... Точные науки, прикладные дисциплины. И гуманитарки хватает, но она не забивает детские головы мечтами о томном диванном творчестве.

Сначала — успешность на сверлильном станке и с паяльником у руках.

И уж потом всё остальное.

Люди, применяйте простые честные термины и не прячьте деток в муть и позор семьи при подведении конечных, так сказать итогов жизни...

Что-то я задёргался, волнуюсь.

— Ну как, я пошёл, командир? — спросил мгновенно ставший предельно собранным Мишка.

Он уже снял пулемёт, незаметно спрятав его за бортом машины. С такой лапой вполне можно держать увесистую шнягу весьма непринуждённо.

— Давай!

— Ты тут не рискуй без башки.

— Не дождутся! Работаем, Миша.

Гоблин крякнул, вздохнул — неприятная предстоит процедура, гнилая, — кинул взгляд в сторону синеющих на горизонте перевалов, перекинул ноги и сполз вниз. Так как момент для схода волкодавом был выбран умело — вся банда вновь слиплась ушами, — то его исчезновения в пространстве никто не заметил. Вернее, не отметил.

Я остался один.

Наконец заговорщики подняли головы и с изумлением просекли, что одна из птичек куда-то упорхнула.

Сейчас начнётся.

Обменявшись взглядами, четверо пошли в мою сторону, двое, оставшись возле "Паджа", словно невзначай, чуть разошлись в разные стороны.

Состав четвёрки нападения был таков: первым шёл сам господин Чжун с руками в оттопыренных карманах смятых брюк, в правом стопудово лежит револьвер. Ему было душно от страха — четыре верхние пуговицы на рубахе были расстёгнуты, обнажив впалую грудь с жиденькими волосиками. По левую руку от него шёл молодой китаец, парень с тяжелым лицом, со сросшимися на переносице густыми бровями, всегда молчаливый. У этого на плече висит "Арисака". Напряжённый, как струна.

Справа легкой походкой плыл безопасник. Без автомата. Зачем ему автомат на груди, если на поясе в открытой тактической кобуре висит чёрный шпалер, который он, не сомневаюсь, способен выхватить за секунду? Четвёртый китаец шёл чуть позади Чжуна, однако на подходе его пропустили вперёд: подносчик снарядов протиснулся, держа в руках большой термос в одной руки и почему-то три белых фаянсовых чашки на пальцах другой.

Ай, затейники, ай, хитрецы! С клофелином, не?

Я всё так же продолжать сидеть на борту машины, с неподдельным интересом разглядывая процессию.

Тут Чжун и крикнул:

— А где же господин Гоблин?

— Ушёл погулять, — спокойно так ответилось, благодушно...

— Вместе с пулемётом, — ехидненько уточнил наблюдательный Мэндэ.

Я кивнул, потом зевнул.

— С ним. Знаете, у моего друга имеются некоторые странности. Любит погулять по лесу с серьёзным вооружением.

— Но он подойдёт? — этот прораб так ничего и не понял. Пока. А вот Мэндэ понял, рука чуть дёрнулась, опускаясь к кобуре.

— Не надо! — предупредил его строго. — И вот что, товарищи, стойте там, где стоите, поверьте, так будет лучше для всех нас.

Молодняк тоже замер, с недоумением глядя на старших, те молчали. Стройный план китайского спецназа рушился на глазах. Вот же китайские люди! Всегда улыбчивые, вроде бы простоватые в общении, показушно без камня за пазухой... А дашь слабину — сожрут с потрохами. Холодно сожрут, без приправ.

— Я и сам не знаю, где он выбрал позицию, — следующий закономерный вопрос можно и предупредить. — Итак, мы выполнили свою задачу, контракт закрыт, не так ли?

Чжун сглотнул и кивнул. Однако тяжесть власти делала своё дело, он вновь открыл рот:

— Конечно! И выполнили блестяще, я обязательно передам господину Ву. Мы просто хотели на прощанье угостить вас чаем...

— Зелёным? — деловито спросил я, показывая глазами на термос в руках молодого.

Опять кивок.

— Да надоел он уже до колик... Нам бы кофейку.

Костя, вот что ты с ними играешься, как с пластмассовыми солдатиками? Если Сомов слышит наши базары, то аж подпрыгивает в кустах от злости! А ведь я не соврал, действительно не знаю, где укрылся напарник.

— Так мы можем сделать! — обрадовался предводитель хитрой банды.

— Лучше просто садитесь в машины и уезжайте, — начал я, поднимая правую руку вверх. — Путь по этой террасе просто роскошный, если по глупости не застрянете. А если и так, то ничего страшного, школа уже есть... Что у вас там? Большой пакгауз, или, как мы говорим, локалка?