Стратегия. Возвращение

СТРАТЕГИЯ: Возвращение

Состав спецгруппы сталкеров:

1. Командир специальной группы сталкеров — Константин Лунёв, русский, 32 года, м.р. г. Городец Нижегородской обл., в/о, инженер-механик, электромеханик, автомеханик, женат, дочка, водитель авто— и гусеничной техники, машинист СДМ, с/с танковые войска, механик-водитель БМП-2, мл. сержант, КМС (вольная борьба), сталкер-боец, рейдер высшей категории автономности, р/п "Кастет".

2. Сталкер — Михаил Сомов, русский, 31 год, м.р. г. Нижний Новгород, с/о, монтажник металлоконструкций, холост, водитель авто— и гусеничной техники, механик-водитель БМД, с/с воздушно-десантные войска, ком. отделения, старшина, спорт. турист 5 кат. сложности, сталкер-боец, рейдер высшей категории автономности, р/п "Гоблин".

Сейчас: возвращаются в ППД после выполнения особо важного задания на планете Земля. Лежат в незнакомой местности.

Рассказывает: Константин Лунёв.

Глава 1

Шмяк!

Где разминаем кости, коллега?

Когда тебе хорошо, травинки ласково щекочут лицо.

Когда плохо — режут кожу раскалённым рифлёным штампом.

Словно с крепчайшего бодуна... Лежу мордой в мясной тарелке, а некогда аккуратно уложенные ломтики сырокопчёной отпечатываются на левой щеке. На правой — адекватная вмятина от одинокой маслины. С косточкой.

Я отчётливо вспомнил, как сюрреалистическая реальность мгновений переноса, мягко толкнувшись в твёрдое тело материального мира, отлетела в сторону, пружинисто подпрыгнула и вновь опустилась, вибрируя и дрожа киселём — выпускала. Ещё помню последнюю космо-позицию. Висел в воздухе над серым пологом, словно мастер парашютного спорта, руки-ноги в стороны. Невысоко висел, в метре от силы. Ни страха, ни особого изумления не почувствовал, просто не успел.

Затем всё вокруг стало матовым, серый туман приблизился настолько, что я рук не видел. Потом что-то произошло. Меня поддёрнуло и покачало вместе с туманом. Хлоп! Туман словно взорвался.

Остаточный белый шум перед глазами, тошнота, холодный страх...

А потом — шмяк! И провал. С оливкой на щеке.

Пошевелил ногами. И тут земля буквально начала уходить из-под ступней. Трахома! Я вообще, в обуви? Где? Там что, обрыв? Пошевелил ещё раз, вяло — посыпался какой-то песочек, треснула веточка. Ступня упёрлась в землю. И это хорошо... Туманная пелена перед глазами постепенно начала рассеиваться.

Морду от тарелки оторви!

Перевернувшись, я застонал от резкой боли, кожу на лице саднило.

— Уй-и-а...

Развалив плечи по мягкой, чуть влажной траве, резко вдохнул, расправляя лёгкие, попытался подтянуть руку к глазам. Сразу не получилось. Тогда просто открой глаза! Открыл, и не нашёл ни секунды для размышлений или хотя бы инстинктивной реакции — сверху на меня летела легкая веточка в тремя зубчатыми листами. Зелёными. Свежими.

Просто опять закрыл глаза. Упала на щеку и скатилась.

— Подвиг переворотом, — прошептал я. — И-и, раз!

Стремительным домкратом перевернувшись на левый бок, я подтянул локоть под рёбра, чтобы не скатиться на живот.

Хорошо, что день на дворе, хоть что-то видно сквозь плёнку на зрачках. Причём день стоит совсем не летний, во всяком случае, отнюдь не тёплый, и это первая проблема, Кастет, ибо в родных краях по календарю должна быть весна в самом разгаре.

Проще говоря, холодновато. Точно так же, как в Дагомысе. Неужели там и остались? Нет, последствия переноса чувствуются.

А ведь ты в куртке, очень хорошей, между прочим. Мышцы холодные. Последствия анабиоза? Отлично помню, что оделись грамотно...

Стоп, память, это потом! Ноги-то как, целы? А руки?

Пощупал-потискал, вроде всё в норме, только грудь немного побаливает, с высоты всё-таки упал, хоть и на местный пухляк. Чернозёмом тут и не пахло, пахло свежим и не очень сеном, прошлогодней грибницей, немного гнилью и сыростью. Травы много, короткой и густой, она-то и помогла уцелеть костями. Встать смогу? Я медленно подтянул колени, трава подозрительно зашуршала, и тут меня пробило страшной догадкой, заставившей меня вскрикнуть:

— Падла, змеи!

Ага, могу шевелиться, вон как подхватился! Сел. Голова сразу закружилась.

Трахома, где Гоблин?! Он был рядом, мы за руки держались!

В реале голос работает, не проглотил язык от страха?

— Мишка!

Тишина.

— Гоблин, ты где?

Зараза, никак не могу толком разлепить глаза.

— Эге-гей! Эгей!!! Сомов, ты где!?

Казалось, что кричу громко. Прислушался. Опять нет ответа. Крикнуть, что ли, знаменитое "памагитя"? Нет, палево, лажуха полная, надо самому пробовать... В конце концов, поблизости вроде ничего не горит, не топит, никто не кусает. Сил всё ещё не было, и я опять лёг на спину. Уже и глаза открываются... Над головой среди туч проглядывается серое небо.

— Гоблин, падла, не пропадай! Эге-гей! Эгей!!! Меня слышно, а!? — и зачем-то добавил: — Помощь кому-нибудь квалифицированная требуется?

А про себя произнес: "Только сперва на ноги встать помогите".

— Гоб!

Неподалёку кто-то тихо застонал.

Есть! Он рядом! Я приподнял голову и тряхнул черепом два раза, облизал пересохшие губы — всё ещё не прошло. С-сука...

— Сомов, ты цел?

— Наотшиб приняли, черти, — раздался хриплый голос. — Живой. Мутит. Лежу...

Так, пока допрос окончен. На ноги надо встать, надо, Костя. Ладно, информация треба, пора возвращаться в свет божий.

Где. Мы. Находимся?

Воздух годный. Климат в пределах нормы. Среда? Так выясняй!

Неподалёку на траве лежала хорошая толстая палка. Кривая, но это ничего, сойдёт.

Я подтянулся на локтях и осторожно пополз к ней — куда сейчас без палки... Медленно протянул руку. Всё равно не достаю! Опять устал! Ну, переносчики, найти бы вас, да поговорить с глазу на глаз по душам... И всё-таки мне было уже проще — чуть в стороне из земли торчал толстенный коричневый корень, узловатый, местами пупырчатый, вполне-вполне. Я примерился, упёрся в него правой ногой. Думаете, на мне хорошие высокотехнологичные. Ботинки? Водоотталкивающие всесезонки с вибрамами — и на гололёде красота, и вода не пробивает? Не-а. Сапоги.

Р-раз! Сделано! Достал! Теперь у меня есть самый главный для человекообразной обезьяны предмет — палка. Почти высохшая деревяха, кора облетела. Длиной примерно в полтора метра. Твёрдое дерево, доброе. Орудие труда, что ни говори.

И вставай, вставай, не жди, не то опять рухнешь! А что чуть потрясывает, так это от страха, это нормально.

Стою! Ох, ёлки ж... Не шевелись пока особо! Лес... Высокий! Матёрый. Поляна.

Быстрей думай! Что ещё видишь?

— Кастет!

— Я уже встал. Мишка, не торопись, у тебя масса больше. Очухивайся, я рядом.

— Хорошо, — простонал друг.

Зажав в руке столь важный для меня предмет, я, открыв пересохший рот, смотрел на открывшийся пейзаж. Даже сделал пару шагов вперёд, дурачина. Чуть не упал. Всё-всё... Лучше бы сесть, честное слово, в следующий раз так дёргаться не буду, сердце выскочит.

В шести метрах от того места, где я, каличный, стою, — стена невысокого осинника. Мы находимся на самом краю большой поляны, которую окружает высокий хвойный лес. Душистый воздух. Сосны и ели. Обзора — ноль, мешает осинник впереди, большая часть поляны закрыта.

— Это Платформа-5, Кастет.

— Не факт, — сказал я на всякий случай, и повторил уже для себя, суеверного, чтобы всё-таки сладилось, чтобы на контрходе: — Не факт.

А ведь это точно Платформа, чуйка работает. Теоретически, у ней может быть другой порядковый номер.

— Не может, это наша полянка, — привычно прочитав мои мысли, бросил напарник и приподнялся на локте. — Не пошлют удальцов Смотрящие во вторую командировку без продыху. Сдохнем от моральной усталости.

И с этим согласен. О широтности говорить рано, звёзды нужны, а их нет. Может, группа оказалась в Южном полушарии? Снега не видно, однако здесь похолодней, чем в это время года должно быть на широте Замка.

Что-то зашуршало с левой стороны, там, где осинки упираются в здоровенные стволы сосен. Привстав на цыпочки, я тревожно посмотрел туда, стараясь оценить степень прямой или гипотетической опасности. Вроде, некто не ломится, не ползёт, не летит, не рычит на непрошенных гостей.

— Палку дать?

— Кидай.

Всё, пока можно сесть.

Мишка с трудом подполз ближе, потом тоже сел, зажав деревяху в руке.

— Что-то надоело мне валяться. Может, размяться по-скоростному?

— Прекрати, Гоб. Не мальчик. Ты лучше скажи, где наши рюкзаки?

— И стволы... "Ни Тигра", ни "Спектра".

Конечно, может быть и так, что рюкзаки скрывает более высокая трава за спиной, а стволы улетели подальше, только предчувствие не обманешь.

— Помнишь рассказ Потапова, Костя? Как он на Платформу попал?

Ещё бы... Этот рассказ потом всё наши научники анализировали.

Патронташ у Потапова оказался на месте, с дробовыми патронами 12-го калибра. А вот "Сайга" исчезла в неизвестном направлении. Он честно искал, для начала в радиусе десяти метров перед собой, решив, что дальше десяти при таких способах заброса ружьё никак не отлетит. Потом радиус расширил. Так и не нашёл...

— Подвесили нас, Кастет, на унылое. Забрали родное!

Так, трахома. Отсюда выберемся, это без вопросов. Дело привычное, тут никакой паники. Вопрос лишь в степени трудоёмкости процесса. Без стволов плохо.

Прохлопался. Кобура!

— Гоб, мой "Кольт" на месте.

Напарник в волнении достаточно быстро сел, тоже хлопнул ладонью по поясу.

— Мой немец тоже!

— Патроны?

Тима Хаердинов, молодой парнишка из научной группы Гольдбрейха, предположил, что при переносе живой объект катапультируется не цельным телом в одежках-застёжках, а некими отдельными модулями, которые затем собираются системой заново непосредственно перед приземлением. С определённой степенью дискриминации. И зависит она от степени штатности метода.

Метод нашего переброса, он того... не особо штатный. Ну что, предупреждали.

Недособрали, хари козлиные! И что с патронами? Я полез по карманам без особых надежд на чудо, заранее зная, сколько у меня боеприпаса. Три магазина, из которых один в пистолете.

— У тебя сколько?

— Четыре магаза, — грустно ответил Мишка.

Мы, не сговариваясь, достали оружие на проверку. Однако, если я только выщелкнул, глянул и вбил обратно, то Гоблин начал вынимать патроны из того магазина, что был в "Парабуллуме", внимательно разглядывая каждый.

— Думаешь, подменили на холостые?

— Кто их знает, чертей... У меня, кстати, одна граната с собой осталась.

— Ого! Проверь!

— В смысле?

— Вдруг помялась?

Гоблин щёлкнул железякой и спрятал пистолет в кобуру.

— Остришь? Пошли ружья искать.

Пойдём, непременно пойдём, родной, что ещё делать?

Где-то рядом журчала вода. Ручей. Ёлки, как хочется пить! Моя фляга лежала в рюкзаке, Сомов, словно индийский боевой слон, даже в спокойной ситуации может носить на себе целую кучу нужных и ненужных вещей. Внезапная граната вот у него оказалась... Запасливый у меня друг.

— Мишка, фляга с тобой?

— Точно, фляга! Держи.

Оказывается, у обоих чудовищное обезвоживание. Взмокшее тело, отравленное обильно выброшенным адреналином и шоковым потом, настойчиво просило чистой воды. Выхлебав на пару всю флягу, сразу почувствовали себя гораздо лучше.

— Чуть не сублимировали, — опять заворчал Сомов.

— Полная ревизия имущества! — вместо ответа я отдал первую толковую команду.

У меня тоже немало по карманам да чехлам распихано.

Что выяснилось через семь минут: ножи на месте, носимые тактические рации тоже, как и мой трансивер с функцией всечастотного сканирования, только вот, сколько продержатся аккумуляторы, которые негде зарядить? Лишний раз сканер включать нежелательно — в приборе есть функция аварийной кнопки, когда в эфир уходит импульс повышенной мощности, по которому радиослужбы анклава смогут нас засечь и передать информацию по профилю. Батарею такой импульс посадит очень быстро, а дальность прохода километров двести от силы. Как обещал Вотяков, с момента старта его служба будет работать в усиленном режиме на трёх базовых станциях, включая Донжон, чтобы не прошляпить.

И всё-таки, нужно просканировать эфир, может, Замок всё-таки рядом. Или не рядом. А кто тогда рядом? Делать нечего, включил, на маленьком экранчике быстро побежали цифры.

— Курево, надеюсь, не потерял?

Гоблин кивнув, уточнил:

— И две зажигалки.

У меня есть маленькое кресало, не пропадём.

У Сомова — большой лезермановский мультитул. Фонари при обоих, запасных батарей нет, остались в утерянных или в беспардонно отобранных рюкзаках. Один складной бинокль лежит в моём нагрудном кармане. Солнцезащитные очки у обоих, очень ценно, да... Ещё всякая несущественная мелочёвка. Из посуды... только фляга и имеется, капец. Кстати, хорошо бы её наполнить, опять хочется пить.

Бритвы, конечно, нет, а дикарями ходить противно. Придётся бриться по-полевому, доводить клинки до нужной степени остроты. Ненавижу.

— Поднимаемся.

Встали. Почти не шатает.

Показалось мне, что услышал какое-то движение в лесу?

Лишнего нагнетаю, не нужно это делать. За спиной — смешанный лес стеной, девственный подлесок под кронами. Впереди осинник. Вода шумит справа.

Искать драгоценное оружие начали совместно, по часовой. Как и ожидалось — пусто. На Сомова было страшно смотреть. Если я свой "калашников" ещё смогу восстановить, как и "стимпанк", то его "девятку" и мне жалко до слёз.

Над поляной висело серое преддождевое небо.

Мордой помню — трава на поляне хоть и влажная, но не мокрая, значит, пока не лило. Ничего, скоро польёт. Птички поют, их много. Чирикают мирно, не встревожены. Где-то стучит дятел. "Приятно было сознавать, что ты не один такой" — пояснил Потапов, рассказывая о своих первых часах на Платформе.

С питьевой водой всё будет в порядке, по правому краю зелёной поляны нашёлся ручей. Скинув куртки, наспех умылись, набрали флягу, вдоволь напились. Стекая с ближних гор за лесом, лесной ручеёк, небольшой и тихий, почти не виляя, проходил по дальнему краю поляны, прячась в зарослях низких кустов. Вода хорошая, вкусная, достаточно холодная. Посидели немного, глядя на тёмный бегущий поток с плывущими листочками, вслушиваясь в среду и в собственные организмы.

— Конфетку хочешь?

Хорошо, что у Мишки в запасе всегда есть карамельки для детей. Поблизости деток нет, значит, воспользуемся сами. Голод не чувствуется, не отошли ещё после транспланетного перелёта.

— Если это родная Платформа, то там, на большой поляне, — Сомов показал рукой в направлении сосняка, — должна стоять изба.

Хрусть! И сломал в руке ветку.

Согласен. Отличный маркер-идентификатор.

По всем понятиям, Смотрящие должны нас скинуть не верную гибель, а на заботливо, как им представляется, подготовленное место, вклеив и спецжильё — избёнку, к которой невозможно ни пройти случайно, ни проехать специально.

Тем временем сканер доложил, что эфир чист, нет поблизости работающих маломощных раций. Мощных, впрочем, тоже. Передатчик станции "Радио Россия" лупит примерно на семьсот километров, Вотяков не стал наращивать мощность после того, как ещё одна станция встала в Шанхае. Глупо вещать на русском дальше Манилы, где никто не знает язык. Шанхай, кстати, тоже не слышно. Значит, мы отлетели прилично, вот такая печаль. Горы могут мешать? Могут, на высотку забраться надо бы...

Ещё минут десять потратили на повторные поиски — для очистки совести.

— Болт! — Сомов подвёл итог поисковых мероприятий. — Пошли, что ли, глянем, что в этом мини-отеле предлагают.

И мы углубились в заросли невысоких ив.

А почему птицы смолкли? Осторожно идём, привычно.

Буквально за третьим рядом деревьев в просветах угадывался контур большой рубленой избы. Жильё! Не наша постройка, опять "европа", что-то альпийское. Но эйфория не вспыхнула в груди спасительным теплом — никаких запахов. Ни еды, ни отходов, ни топочного дыма, ни копчения, нет там никого, брошена хатка.

— Это не локалка. Странная изба.

— Сгодится и такая, неужели опытные барсы локалку не найдут? — решил я, и сразу остановился, вспомнив кое-что важное.

Мишка, уже успев сделать несколько шагов вперёд, оглянулся.

— Что встал?

— Миш, — я замялся, как-то стрёмно говорить о мутных страшилках. — Ты мне предлагал вспомнить рассказ Потапова, я тебе тоже кое-что напомню... Про другого Спасателя, останки которого нашли на Болотах восточнее Замка. Обсосанный пещерником английский черепок и обгрызенные кости ног... Ботиночки рядом. Лежал пластом после сброса, слишком долго в себя приходил. А там и пещерник подоспел, вот и нарвался. Глупая смерть... Ты эту тварь ещё хотел гранаткой шмякнуть!

— Помню! — обрадовался Гоб, словно я ему слил классный анекдот.

— Между прочим, англичанин в той избе не побывал. Не успел зайти, иначе бумагу забрал бы.

— Точно, — подхватил Гоблин. — Не дошёл. сожрали британского шпиона.

— Миша, бляха, будь добрее к людям... У Потапова имелась какая-то своя версия, когда ему рассказали, он упомянул.

— И что?

— Это не добавочка к переходу? Очередной тест.

— Да ладно тебе...

— Ладно, когда длинный нарезняк на руках, и патронов к нему уйма! А вот так — не ладно, — вздохнул я.

Нет у меня серьёзных доводов. Только всё кажется, что за нами кто-то следит... Осторожненько. И это не похоже на пещерника, тот не осторожничает, туповат.

Двора или усадьбы большая изба не имела.

— Записка ждёт на столе, как думаешь?

Гоблин хмыкнул.

— Мы не Спасатели.

Стандарт знакомого подхода, большой рубленый дом, щедрый расход качественного пиломатериала. Труба высокая, не дымит, и запаха дыма нет. А где же дровишки? Поленницы не видно. На чердаке с торцов имеются слуховые оконца. Дверь открывается наружу, массивная, прочная. Закрыта, а засова отсюда не видно... Солидное сооружение, с первого взгляда заставляющее новичков, недавно попавших на Платформу-5, уважать неведомых строителей. Вся серия такая. Прочные, на века поставленные срубы, очень качественно сложенные из толстых бревён красноватого цвета, на первый взгляд похожих на сосновые. Где бы они не находились, всегда применяется один и тот же материал. Со склада Смотрящих.

Ясно, это Платформа, больше никаких сомнений!

— Может, в слуховое ломанём? — неожиданно предложил Мишган.

Ага! Задумался!

Могут быть сюрпризы внутри, могут.

Подходили на цырлах, старательно вслушиваясь и всматриваясь. Пусто, даже вблизи запахов не чувствуется. Щеколда полностью закрыта.

— Может пещерник щеколду открывать-закрывать? — задумался напарник.

— Прям даже не знаю! — подхватил я.

Массивная входная дверь — старинная, какая-то средневековая, в металлической оковке по канту — открывалась налево, и сейчас была закрыта на внешний засов, выполненный из прочной вынимающейся пластины. Вот и все сомненья — никого внутри.

Возле правого угла здания я замер — опять что-то зашуршало!

Ползучей живности в лесу явно хватает, но шум несколько другой.

Галлюцинации после путешествия или фактор? Полностью доверять травмированным органам чувств я пока не мог.

Дом прямоугольной формы, с крутой двускатной крышей, труба каменная, всё сходится. Прошли вдоль массивных брёвен сруба, сжимая в руках пистолеты — ужас, никогда не предполагал, что буду на разведку с одними пестиками ходить! В длинных, метров в двенадцать, стенах хижины имелось по небольшому застеклённому окошку, узкому, вытянутому, знакомая тема, таёжная стилистика.

А вот и первый обитатель кордона — на дверном косяке по-хозяйски сидела здоровенная зелёная ящерица, вот ведь мерзость какая... Хотел я ножиком её распополамить, да пожалел, столкнул в траву обухом.

Можно входить?

Ну, так и входи, что встал.

Я переложил пистолет, взявшись правой за полосу холодного шершавого металла.

Опять шум! Гоблин тоже оглянулся.

— О-па! — крикнул он.

Медведь на краю поляны!

— Рви, Костя!

Рванул пластину что было силы — щеколду заело, не открывается!

— Кастет, мля!

Бурый платформенный медведь для знающего страшней пещерника.

Он очень умный, упрямый и невероятно резкий. А размерчик в данном случае нормальный, побольше любого земного гризли-рекордсмена. Сомов три раза выстрелил, не по цели, а перед ней — пугнуть решил!

Медведь недоумевающее тряхнул головой, однако на всякий случай двумя прыжками ушёл в сторону. Но не скрылся, достаточно быстро пошёл по дуге! Он не знает, что такое огнестрельное оружие?

— Отойди! — от резкого толчка в плечо я чуть не упал на землю. Противно заскрежетал прихваченный ржавчиной металл.

Теперь уже я выстрелил пару раз — вот тут мишка что-то понял, и скрылся за углом здания. Пипец! Сейчас выскочит!

Откуда? Закрутил головой, ожидая нападения.

Наконец Гоблин выдрал тяжёлую пластину и рывком на себя открыл тяжёлую дверь.

Заархивировавшись в две тонкие папки, мы прилипли друг к другу, и со звуком "чпок!" продулись в помещение.

— Щеколду давай! — заорал я.

— Снаружи осталась! Не смог до конца вытащить! — гаркнул Гоблин.

— Ну, ты папуас!

— Чё папуас?! Заело!

Судя по топоту, медведь нёсся вдоль стены. Запирать надо, а чем? Тяжёлая лапа на пробу шваркнула по твёрдому дереву. Не старайся, зверь, не выдавишь, ворота замка открываются наружу... Вытащив нож, я быстро сунул его в плоские петли, клинок прочный, из отменного металла, выдержит. Лишь бы не выскочил от тряски. Одновременно дал команду Сомову, чтобы открывал форточки. Хищник уже понял, что кубышечка захлопнулась, сейчас начнёт изучать, все стёкла выдавит. А нам тут жить, чувствую.

— В задницу пошёл, уродец! — проорал Гоблин в очередное окно.

Медведь подумал и тоже рявкнул, басовито, внушительно.

Гораздо страшней, чем Сомов. А, как сердечко забилось! Быстро в себя приходим с такой стимуляцией!

— Что предпринимаем?

— Валить его надо, вот что, — недолго думал напарник. — Просто так теперь не уйдёт, он голодный и злой.

Не поспоришь. Запросто может в засаду встать, жизни не даст.

— И чем, интересно? — скептически поинтересовался я.

— Известно чем, твоим "Кольтом", у тебя патроны мощней, не мне же свои тратить, — у Сомова уже были ответы, смотри-ка!

— Ты молодец, конечно! Значит, я переведу на этого чёрта пару обойм, а где потом брать? Понимаешь, что он не боится огнестрела? Значит, в ближнем радиусе с патронами не густо. Если вообще поблизости есть люди...

Никакого внимания на окружающую обстановку — в избе пусто, и хорошо, большой огурец на интерьер — это всё позже. Пока нас занимало тяжёлое дыхания зверя за стеной сруба. По сути Сомов прав, валить медведя надо. Беспокойный он. Потолчётся у избы, подумает... И поймёт, что рано или поздно еда вылезет наружу! Медведи очень хорошо маскируются, а в засаде умеют сидеть долго и тихо. Будет осада.

Только как? Ну, продырявлю я ему пару мышц, в лучшем случае. Густая вязкая шерсть, толстая кожа, толстые и крепкие мышцы. Если найдутся знатоки, утверждающие, что мой пистолет — подходящее оружие для добычи медведя, размером больше кадьякского гризли, то это легко проверить. Постройте в виртуальный ряд сотню опытных охотников-медвежатников и спросите, многие ли из них согласятся в охоте на легендарном острове променять свой ствол на мой?

— Пошли, Гоб, сверху глянем.

Мы быстро поднялись на чердак, в котором можно было обустроить шикарную мансарду. Иногда на таких чердаках Смотрящие прячут зачётные ништяки. В данном случае на виду ничего не лежит, вроде, лишь много сухой травы на полу. Потом будем смотреть.

— Видишь его? — спросил Гоблин от своего окошка.

— Прячется, гад.

— Не прячется, а у окон пасётся, заглядывает. А так бы хорошо... Сверху, да в башку! Из "Кольта", — опять уточнил Мишка.

Надо что-то придумывать. Через окно успею сделать максимум один выстрел — сразу отпрыгнет, говорю же, очень резкий. Ладно, выстрелим одновременно... Чёрт, как же жалко патронов! Эта пальба никоим образом не решит ключевых проблем возвращения. Я ещё ничего не знаю о местности, о районе, о потенциальных угрозах! Трахома, какого чёрта ты выскочил, лохматый? В самый неподходящий момент.

Неужели ещё один тест на профпригодность? Не эту ли версию держал в голове Федя Потапов?

Спустились вниз. Медведь пару раз мелькнул перед окнами, я даже ствол выхватывал. Наудачу палить глупо, ранишь слабо — разозлишь конкретно. Это не легенда, что все медведи очень мстительны. Впрочем, росомахи тоже. Начали этап возвращения домой... с обретения врагов.

Тут меня осенило.

— Гоб, а давай его гранатой взорвём!

Он посмотрел на меня, как на предателя.

— Ни за что.

— А в Болотах был готов пещерника рвануть! Почти в аналогичной ситуации.

— Ни! За! Что! — раздельно повторил напарник с самым обиженным видом.

Будто я предлагал не самый оптимальный выход из положения, а собрался отобрать у маленького мальчика любимый красный барабан с жёлтыми треугольниками по кайме. Мне же кажется, что придуман очень изящный вариант. Бумц! И клятый медведь нашпигован горячими осколками, у Сомова не хлопушка наступательная, а солидная Ф-1.

Однако ссориться с другом я не буду.

И тут Гоблин разозлился по-настоящему!

Углядев что-то, он ломанулся в ближний правый угол и вот уже, тащит!

Старое посеревшее древко толщиной в моё запястье, наконечник — четырёхгранный заострённый лом, приваренный к стакану. Это же пешня, которой долбают лёд, делая зимой прорубь! Стоп! Интересно, интересно...

— Мишка, поблизости есть река.

— К бесам эту реку! Становись к соседнему окну! — и он изготовился с адской пикой наперевес, взяв адское оружие не так, как держит свою пику гарпунёр, а двумя руками, наперевес.

Ему бы в древнегреческой фаланге стоять, неприятеля издали крушить...

Вытащив пистолет, я пристроился слева от разъярённого друга, готового убить за свою любимую гранату.

— Кис-кис... Цыпа-цыпа-цыпа! — забубнил Сомов, стараясь убедить медведя подойти к узкому окошку. — Кастет, может, руку высунешь? На секундочку.

— Может, кое-что другое высунуть?

Гоблин довольно зареготал, в группе устанавливалась рабочая боевая обстановка.

Наконец медведь услышал и подошёл к окну, за которым стоял пикинёр. Вот хитрая тварь! Хозяин тайги не стал выстраиваться во фронт, а встал бочком, запустив огромную когтистую лапу внутрь избы, желая зацепить противника. Напрасно, Гоблина тебе не переиграть.

Сомов отодвинулся к краю, примерился и что есть дури всадил пешнёй по цели, тут же раздался громкий рёв! Медведь отпрянул от окна, я видел, как пешня, вылетев из рук напарника, исчезла в один миг!

Где ты, Винни?!

Вот он! Я успел выстрелить два раза в бочину, и оба попал.

Рев стал громче. Рядом грохотнул "Парабеллум" Сомова.

— За угол ушёл!

— Наверх! — скомандовал я.

Друг за другом уже знакомым путём полезли на чердак.

— Скачем, как макаки...

— Тише ты! — толкнул я Мишку. — Вижу!

Раненый медведь сидел на земле напротив торца здания, стонал и пытался вытащить пешню, глубоко засевшую чуть ниже левого плечевого сустава. По шерсти слева текла кровь.

— Добыли! — горячо выдохнул Гоблин прямо мне в ухо.

— Не кажи гоп...

— Гоп!!! — и он, выставив пистолет в слуховое окно, всадил четыре пули в открытую грудь. Я тоже добавил, один раз, чувствуя, что уже хватит.

Медведь тяжело застонал и повалился на бок.

Охота закончилась.

* * *

С матюками в помощи расшатав застрявшую щеколду, Сомов наконец выдернул засов и уже надёжно запер дверь.

— Вдруг дружки подвалят, — пояснил он.

Выходить мы не торопились. Пусть отлежится, от греха.

Можно осматривать находку.

Большой прямоугольник сруба внутри не был разделён на объёмы — нашим глазам предстала всего одна огромная комната, посреди которой в два ряда стояли деревянные опорные колонны. Да тут взвод разместить можно, даже на кубрики разделить несложно. В центре помещения у стены доминировал традиционный Главный Подарок от Смотрящих — модный каменный камин с толстой дубовой полкой поверху.

Помню, как я растерялся, увидев такой впервые...

До этого практически не имел с ними дела. Встречались мне печи русские и голландские, очаги по-чёрному в лесных избах, то лучше, то хуже, изредка с широким подвесным конусом жестяной вытяжки-трубы, чаще сложенные вообще по-дикому. Печи всех мастей, буржуйки, солярочные капельницы. Но чтоб камин! Да ещё с причиндалами.

Потом мы к ним привыкли, приспособились.

Возле жерла в специальной подставке стояли две кочерги, несерьёзные, маленькие, словно мы находимся в таинственной Европе из другой реальности. Больно уж цивильно-манерно эти железки выглядят, такое годится для горной Австрии со Швейцарией, а не для одинокой лесной избы.

Потолок так просто шикарен — высокий свод поддерживали стильно потемневшие толстые балки. Стол один, у окна, большой, со столешницей сантиметров в восемь толщиной, такую красоту хорошо осколком стекла скрести вместо мытья, массива ещё для правнуков останется. Над столом висела длинная кованая цепь, зловещим чёрным крюком закрепленная на потолочной балке. Это светильник, старинный, масляный.

В целом, вывод можно сделать один: изба свободна, никто тут не жил.

Нам достались два широченных топчана пятиметровой длины — спальные места. Матрацев нет. Есть четыре широченных пня вместо стульев. Возле двери висит небольшое облезное зеркальце, круглое, не раз такие встречались в найденных избах. Что поделать, у Смотрящих своя ИКЕЯ, разнообразием обстановки не балуют.

По другую сторону двери из стены торчал пяток больших кованых гвоздей с широкими шляпками, жаль, повесить на них пока нечего.

Негусто. Ни комода тебе, ни ящика. Погреба, кстати, тоже нет, однако при нынешних температурах воздуха это не критично. Понадобится — сделаем сами. Под потолком по всему периметру избы тянулись широкие деревянные полки, снизу не видно, пустые они, или что-то ценное там лежит, подниматься надо. Вроде бы, что-то виднеется... На каминной полке стоял большой медный чайник — страшный раритет и дефицит в анклаве, медный же котёл правильного размера и половник на длинной ручке из посеревшего от возраста дерева. Сбоку от камина на стене красовалась средней величины сковорода, тоже медная. Это всё чистить надо, в патине посуда.

А ведь сухо в избе!

Если стены толстые и тёплые, то камин это хорошо, вне зависимости от широты и сезона. Польют затяжные дожди — одежду сушить можно, сырость из помещения выгонять. Будем растапливать. Хоть готовка пока не высвечивается, условия дня неё созданы — внутри очага установлена кованая жаровня на ножках. Камин давно или же вообще никогда не топлен, даже следов пепла не видно.

Запах дыма — лучший сигнал "занято", отличная метка, действующая безупречно даже на самых отмороженных зубастых охотников. Упаси господи, если тут медвежьи места... Хищники, если есть поблизости, всё равно припрутся, только уже не с тупой уверенностью в собственных силах, а чисто посмотреть для начала, примериться — можно ли сожрать пришельцев влёгкую, или же стоит поискать в качестве добычи чего попроще? Будем надеяться, что заваленный медведь конкурентов сожрал или отогнал подальше.

Нормальных дров Смотрящими не припасено, лишь жидкая стопка тонких полешек прислонилась к камню сбоку от очага. Гоблин быстро нашёл у стены за столом скандинавского вида топор с длинной бородкой и вполне современную пилу-ножовку, плоховато вооружённые сталкеры получили ещё один плюс-импульс. С дровами просто — пилить пока ничего не будем, надо просто собрать сухие ветки, для хорошего огня это то, что надо. Щепочек наколем — всё, как обычно, дело привычное. Вот зимой в минус сорок, да в заледеневшей и занесённой по крышу избушке, которую только что откопали, да буржуйку бестолковую замёрзшими руками затапливать... во где гемор! А тут просто курорт.

Есть база, как же это важно! Из опыта знаю: чем быстрей обустроишь первичное гнездо, тем меньше будет страхов и рефлексий, ночных нервных вздрагиваний и панических атак от неожиданных шумов. Человек с хорошим жильём есть человек защищённый.

— Костя, ты запаливай, а я дальше осматривать начну.

С камином сложностей нет.

Открытый очаг, если вынести за скобки всю романтику.

По сути, примитивнейшая вещь. Топить такой нужно маленькими порциями, неторопливо, начиная с тонких лучин, и уже потом переходя на серьёзные дрова. С нормальной печкой не так: всю порцию дров суёшь сразу, после лишь подбрасывая поленья.

А вот воздушная пробка и здесь может быть — это когда нет движения направленного потока воздуха через конструкцию и дымоход. Она из-за многого может возникнуть. Тут и низкое атмосферное давление, влажность... кабы не наш случай. В дымовой трубе вообще часто накапливается влажный воздух, если печь долго не топили. Порой при определенном направлении ветра печку просто невозможно кочегарить, мешать могут близкие деревья, горка или склон, а иногда и форма крыши, всё, что направляют ветер прямо к трубе. Лучше всего её удлинить, если это возможно. Деревья можно вальнуть.

Принцип устранения воздушной пробки прост: надо создать толчок для возникновения тяги, правда, иногда задуманное очень трудно осуществить, особенно в сложных погодных условиях. Вообще-то, при розжиге все косяки и дурь неумех, приводящие к поддымлению или к полному задымлению хаты принято списывать на несчастную "пробку". Убирать её принято сжиганием бумаги под сводом. Газетки у меня не было, пойдёт пучок тонко наструганный на конце палочки пучок стружки.

— Гоб, зажигалку давай.

Чёрт! Расслабился. Разжигая, неудачно сунул руку и немного обжёг палец, сразу схватившись за мочку уха — сам удивляюсь, но этот народный метод всегда работает.

По полу заскрежетало, Сомов двигал тяжёлый стол к полкам. Выдержит этого кабана? Выдержит, серьёзная конструкция. Потом он начал поднимать на стол чурбак. Что заставляет Смотрящих городить полки так высоко? Увольте там своих дизайнеров, хозяева!

Фу-ух... В трубе наконец тихо загудело, можно топить.

Комната сразу обрела обжитой вид и запах. О! Другое дело.

Тем временем торжествующий Гоблин снял с полки и поставил на стол четыре жестяных банки, одна из которых была с завинчивающейся крышкой, и стеклянную бутыль с деревянной пробкой. Есть стандарт!

Крупа, в нашем случае это оказался рис, сахар серого цвета, очень сладкий, крупная соль и растительное масло неизвестного генезиса.

— Кружек нет?

— Три штуки. В самый дальний угол вкинули, сволочи космические, придётся стол переставлять, — пропыхтел напарник.

— На улицу выйду, рядом, — предупредил я.

Прихватил с собой вполне боевой топор и сделав зверскую рожу в зеркальце, я вышел наружу. Положив руку на кобуру, быстро обошёл дом по кругу, обнаружив, что ни сарая, ни другой хозпостройки группе не подарено. Медведь лежал тёмной кучей, поза не изменилась. К задней стене избы был прилеплен длинный козырёк навеса, под которым будет удобно хранить дрова. Толчка не обнаружил, о бане и мечтать не приходится.

Одинокий дом на одинокой полянке.

Всё остальное, если вами надо, сделайте сами.

И всё равно, красота! Курортное местечко.

Однако насладиться элементами намечающегося уюта я не успел — вдалеке гулко грохотнуло, потом ещё раз. Ёлки-палки, гром гремит! Плохие новости, вполне возможно, скоро ливанёт. "И зальёт все потенциальные дрова, которые вы пока что и не думаете собирать" — мелькнула в голове тревожная мысль. Пора бы двигать, вода и топливо сами по себе в дом не придут... Так, это, ты уже расслабился от обретений, ворчишь...

В камине, потрескивая, горели сучья, горячий чайник, стоя на жаровне, подогревался возле пламени. Нормально. На столе так просто изобилие — рис, сахар, масло!

Только присел...

— Et voila! Вот вам приз, салабоны! — крикнул Сомов сверху.

Француз нашёлся...

— Что там?

Гоб, с трудом сделав спокойное лицо, поведал сверху:

— Далеко не пусто в сундучке! — и добавил интригующе, — тут много интересного.

— Не томи, доставай уж.

Нарочито небрежно Гоблин протянул вниз лапу, в которой было зажато ружьё. Я принял. Трахома, да это же сибирка!

— Товарищ Сомов, нам очень повезло.

— Думаешь? — спрыгнув на пол, с сомнением буркнул Мишка и небрежно положил на столешницу круглые жестяные коробочки — маленькую и большую. А также кожаную пороховницу, холщовый мешочек, смотанный в кольца свинцовый пруток и простейший жёсткий шомпол. А у самого в глазах — бешеная радость! Врёшь, подлец, не верю я твоему актёрскому мастерству.

— Ещё бы... "Тигра" потерял? Вот тебе замена. Дульнозарядное капсюльное ружьё, в своё время широко распространённое в северных деревнях и посёлках. Характерный шестигранный ствол, длина, вес и вид. Лёгкое, очень надёжное и, что важно, универсальное.

— Из столиц возили?

— Да нафига? После того, как царь-батюшка разрешил частное производство огнестрела, фабричек наплодилась уйма. Первым делом в Сибири. Скорее всего, это не просто "сибирка", как их называли, а "сузгунка", ружьё работы знаменитой мастерской в посёлке Сузгун, что находится неподалёку от Тобольска. Очень неприхотливые, эти ружья оставались у понимающих людей вдоль до восьмидесятых годов прошлого века. В коробке капсюля?

Мишка торопливо вскрыл объёмы.

— Ага. И порох. Пороховница пуста. В мешочке мягкий войлок.

— Вот и отлично, полный комплект.

— А пулелейка?

— Не нужна она. В том и универсальность! Пользоваться просто и удобно, пуль не надо, стреляли жеребьями. Охотник шёл по лесу, замечал дичь и, в зависимости от того, какая, храбро откусывал кусок свинцовой проволоки нужной длины в зависимости от размера и дистанции. То есть, одним калибром били всё подряд. У тебя зубы как, не болят? Надо — на глухарика. Надо — на оленя, да хоть на медведя! Ещё и с порохом играли, по обстоятельствам. Очень экономично, тогда не только патроны дороги были, но и гильзы, капсюля, дробь... Короче, отличный вариант. Конечно, нужно опыта набраться, почувствовать машинку.

Уже не забрать.

Да и пусть владеет-таскает. Потренируется пару дней, и ништяк. Как во всем деле, тут важен навык, а главное стрелковое упражнение заключается в нехитром тренинге рук и поясницы — тупой китайский подвиг стояния со вскинутым к плечу ружьём.

— "Тигрёнком" назову, — решил Мишка и нежно погладил рукой приклад. — Прям сейчас и пальну! Пороха сколько, три грамма хватит?

— Скорее всего, надо пробовать. Мерный напёрсток поищи.

Какое-то время разбирались с ружьём, потом зарядили и, взяв инструменты и котёл, пошли за дровами да по воду.

Ба-бах!

— Зачем по медведю! — возмутился я.

— Резко бьёт киска, — улыбнулся Сомов. — И точно. Хорошо бы ложу заново в масле проварить...

— Мазаться будет.

Он только махнул рукой, мол, какие мелочи.

— Надо погон сообразить, я там верёвку видел. И зарядить.

И друг, нагло положив на траву топор и пилу, бегом побежал в избу.

— Куда! — возмутился я.

— Костя... Ты это, пожрать что-нибудь приготовь! Я сам дров наломаю!

Что ж, так мне даже лучше, пусть рубит и таскает, лучше сразу создать добрый запас.

Свинцовые тучи всё темней и их всё больше. Хорошо бы успеть.

— Мишка, сучья таскай, так быстрей будет!

— Понял!

Накинув медный котёл на плечо, я пошёл к ручью.

Вскоре в котле уже нагревалась воды. Кашу буду делать. С мясом. Медвежьим.

Тем временем в лесу уже затрещало поваленное дерево. Не послушался... Гоблин любит всё делать капитально.

Наша Зенгерша строго-настрого запрещает употреблять медвежатину без анализа, поэтому все наши охотники возят образцы для проверки в лабораторию...

Земной хищник пяти лет от роду заражен трихинеллезом с вероятностью до девяноста процентов. Инкубационный — две-три недели, при очень сильном заражении мяса может сократиться до двух-семи дней. При заражении северными видами трихинелл инкубационный период может достигать полутора месяцев с тяжелым течением заболевания. Сплошной кошмар... Лёгкая форма проявляется повышенной температурой, болями в машцах, отёками, и продолжается в течение недели, не меньше. При тяжелой форме первоначально появляются боли в животе, тошнота, рвота, понос, бессонница, возбуждение, резкая слабость, постепенное поднимается температура... После этого появляются боли в мышцах всего тела, отеки, сыпь с кровоизлияниями и нагноениями. Страдают сердце, легкие, печень и мозг. Миокардит — во всех случаях тяжелого течения, он и служит основной причиной смерти.

Избавить мясо от трихинелл крайне сложно, придётся кипятить в течение трёх часов, если куски не толстые. Впрочем, с медвежатиной так и будет, мясо жёсткое, чем дольше варишь, тем мягче. Часов шесть. Посол и копчение не помогает, как и обжарка.

Но здесь не Земля. Пока что лаборантами Медцентра не выявлено ни одного случая заражения! Косолапые на Платформе здоровые. Пока...

Я подстрахуюсь, хоть и знаю, что это самообман — привычка, тонкие пласты хорошо обжарю, и только потом смешаю с варёным рисом. На добросовестную разделку, как и на многочасовую варку, времени не было, и потому я просто пошёл и вырезал подходящую часть филе. Поедим, переждём ливень, который наверняка случится, потом уж займёмся дичью вплотную.

Кипела вода, разбухал рис, на жаровне шипели тонкие полосы медвежьего мяса.

Вышел посмотреть, как там, на лесоповале?

Гоблин шёл к избе, как трелёвщик, зажав под мышками сразу две приличного размера сосны. Даже сучья обрубать не стал.

— За дом сворачивай! — крикнул я заботливо. — Там навес! Ой, как бы мясо не пережарилось!

И удрал в избу. Полило через двадцать минут.

Мишки всё не было, а я уже смешал — пусть настаивается.

Дождь быстро не закончился, превратившись в хороший тропически шторм, в перспективе грозящий перерасти в ураган. Время шло, вечерело... Я принялся за оживление нового жилья, тихо возюкался, растаскивая и раскладывая. Похоже, дальнейшую разведку придётся продолжить уже завтра. На улице выло и вздрагивало. Хорошо сидеть в тепле!

— У Робинзонов Крузов всегда так происходит, — пробурчал Сомов в сторону камина, проходя в избу с большущей вязанкой дров. — Только начнёшь прибарахляться, как стихия срезает излишнее, что за стерва.

— Садись за стол. Ложку держи, какая уж получилась.

— Зашибись! У-у! Запах какой! Всё сожру! А знаешь, там обрыв есть. И реку видно. В этот обрыв остатки дичи и сбросим, чтобы не разводить возле жилья тухлятину, птички-лисички быстро растащат.

— Есть всё-таки река?

— Ага. Небольшая. Не Волга...

Сыто икнув, Мишка закурил.

Вот теперь можно браться за другие хозяйственные дела. И прежде всего, надо быстренько разобрать трофей, а потом помыться. Перед этим нагреть побольше воды, благо, нашёлся медный таз и два оцинкованных ведра — за дровами под навесом.

Шторм почти стих. Уже оживилась мелкая птица, запела, зачирикала на радостях. Всё чаше выходящее из рваных остатков свинцовых облаков закатное солнце быстро превращало пейзаж в окрыточную картинку.

Третью кружку выдуваю, всё не могу напиться.

У сталкера высшей категории жизнь всегда хороша.

— Ну что, Гоб, хватит нежиться, пошли, посмотрим на реку.

Вполне может быть, что это не единственная артерия.

"Странные избы", так сталкеры называют подобные строения. Возле них хорошо сбрасывать Спасателей или бойцов, возвращающихся со специальных заданий. Однако чаще попадаются пустые, есть версия, что они предназначены для точек роста, будущих поселений. Не локалки, а именно жилые... Дороги возле них встречаются, вот что важно, как и возле некоторых локалок. Характерная особенность — грунтовка никогда не подходит к строению вплотную, обрываясь за несколько сот метров.

— Готов!

— Тогда веди, — решил я.

Берег небольшой таёжной реки.

Много тёмной колючей зелени и птиц на воде. Вода в реке прозрачная, однако тёмная, значит, грунт каменистый. Очевидно, что зверски холодная, насыщенная кислородом, такую любят рыбы благородных пород. И она питьевая. В вышине треснула веточка. За спиной стоял небольшой лес островком, который надо бы осмотреть подробней, но я только слушал, не в силах оторвать глаз от водной глади.

Никаких признаков цивилизации.

Не гудят на реке моторы, не тянется по небу... ни хрена. Впрочем, там пока ничего не видно, всё до сих пор затянуто сплошной пеленой тонких серых облаков, в той стороне ещё идёт дождь. Подойдя к обрыву с правой стороны узкого, заросшего ивняком овражка, я осторожно вытянул голову. Неудобное место, вниз видно плохо.

— Ты смотрел, что непосредственно под нами?

— Я высоты боюсь! — дежурно отшутился бывший десантник.

Пляж-полка имелась только в одном месте, на большом протяжении берег обрывался в реку стеной. Медленное течение постепенно подмывало мягкий грунт правого берега, постепенно меняя русло, земля осыпалась, одиночные сосны, осмелившиеся произрасти в опасной зоне, падали в воду и уходили в путешествие к низовьям. На галечной полке лежала груда наваленных друг на друга деревьев, вынесенных течением...

Назад! Ух, чёрт! Чуть не свалился, кромка осыпается.

Лес вырос на холме. С правой стороны, как и к реке, холм заканчивался обрывом. Слева виднелась узкая поляна, даже нормальное дикое поле, спускающееся к реке. Примерно через километр там снова начинались береговые заросли, стоящие уже в низине. Из-за холма на реку смотрели горы, невысокие, сплошь покрытые густой зеленью. Заметил ручеёк.

За обрывом холма простиралась окрашенная заходящим солнцем безбрежная равнина холмистой тайги. Вдалеке — ещё один горный массив, со снежными шапками. Тут и там виднелись редкие полянки, в паре мест подальше зеленели нормальные поля в несколько гектаров. Наверняка, там бродят тучные и жирные стада дичи, чувствую, поохотимся.

— Хреново, Гоб?

— Отчего печалька?

— Мы на возвышенности. А радио родное всё не ловится.

— Значит, подберёмся ближе. Что это там? Дай-ка...

Наглый Гоблин залез в нагрудный карман и вытащил мой бинокль.

Тут и мой взгляд упёрся в неожиданное.

— Мишка, дорога?

— Точно! Дорога!

Извилистая коричневая ниточка грунтовки змеилась по равнине, приходя с севера, и пряталась за холмом, на котором мы стояли во весь рост. Обрыв тянулся и дальше, постепенно понижаясь, лес мешал обзору слева.

— Кастет, лодка на реке!

Пошли события!

В километре от нас по реке двигалось тёмное пятнышко. Катер?

Трахома, Гоб, где моя оптика?!

— Присели.

Напрягая глаза, я изо всех сил старался разглядеть движущийся объект, отметить хоть какие-то подробности. Чёрт, как мало освещения, что за невезуха. Словно услышав мои стенания, выглянувшее из-за туч солнце сразу добавило света и красок.

— Бинокль верни, в глаз дам.

Так, ребята, это не катер и не моторка. Теперь я уже не сомневался, что по реке плывёт обыкновенная лодка, даже не парусная. Пять человек, четверо на вёслах. Тип судна интернациональный, без особенностей, лодка и лодка. Через несколько она вышла на видное, хорошо освещённое место, и я смог заметить у человека на кормовой банке чёрный штрих висевшего за спиной ствола. Винтовка.

— Дай бинокль! — теперь уже попросил Гоб.

Знаете, мне не хотелось тарзанским голосом прокричать "Эге-гей!" и "Мы тут, друзья!". Вот совсем не хотелось.

— Шляпа на дне лежит.

— Что за шляпа?

— Азиатская, конусная, в Шанхае таких навалом видели.

Сюрпрайз...

Лодка уходила за каменный мыс.

Хватит пока. Так, значится... Картина частично вырисовывается. Впереди река, где-то за спиной, по нашему берегу — грунтовка. Артерий в округе хватает, будем разбираться.

— Завтра прочешем лес, найдём грунтовку, — решил я.

Больше на берегу делать было нечего. Только скинуть не деловые остатки разобранного медведя. Хорошо бы, кстати, сохранить шкуру, может пригодиться. Поскоблить, да распялить на чердаке, там труба, тепло, сухо.

— Что, командир, пошли вкалывать?

— Пошли.

Хм-м... Почти обжились.

Глава 2

Первые реальные итоги

Одни в дикой местности

— На берегу вполне может быть заныкана лодка, — задумчиво молвил Мишка, когда мы сели за стол после разминки.

Он частенько просыпается первым, вот и в этот раз — я встал, а завтрак почти готов. Как же я люблю "странные избы", жаль, очень редко попадаются... Они капитальны настолько, что в определённых ситуациях вполне можно обойтись без ночных дежурств. Поплясали на полянке, сделав несколько упражнений, сбегали к ручью, взбодрили кожу холодком, и в избу. Завтрак и заседание Штаба.

Не выспался, трахома... Вчера допоздна готовились к предстоящему рейду. Сооружали простейший станок — деревянную конструкцию стягивали сырыми медвежьими жилами, потом подкоптили для стяжки. Решили, что одного хватит.

— Вероятность есть, Смотрящие любят пехоту, — согласился я, обмакивая сладкую палочку в горячий чай.

Дверь в избу не заперта. Сталкерам нельзя сидеть взаперти, только начни... Неизбежно возникнет боязнь выхода, синдром затворника. На дворе в три хора заливаются лесные птахи, наши маленькие охранники, они, в случае чего, и сообщат о тревожном. В своё время Федя Потапов рассказал о многих лесных приметах, да и собственный опыт сказывается. Люди должны показывать среде, кто в доме хозяин, это чувствует любой хищник. Кроме тупого пещерника, конечно. Так он сюда и не пролезет.

Вышли через полчаса.

— Мишган, не хочешь отдать мне гранату? — спросил я самым невинным голосом.

Тот вскинул брови.

— С какого это рамсы перепиливать?

— У тебя два ствола, у меня один, нечестно... Вот и выровняем баланс! Что нахмурился? Да ладно тебе, шучу, таскай на здоровье!

Удобный спуск нашли не сразу, первые десять минут потыкавшись в чащобу. Наконец, повезло — слева, если смотреть от дома на реку, обнаружился длинный начёс. Здесь когда-то случился мощный оползень, резко уменьшивший угол склона. Мягкий грунт быстро зарос травой, а вскоре обнаружился и наш ручей — мягонько, без шумных водопадов, стекая по крутояру, он выбрал максимально удобный путь к незнакомой реке.

До воды добрались быстро, не встретив никакой живности.

У самой воды распадок с прочёсом расширялся до трёх сотен метров. Берега и склоны на обоих берегах почти на две трети поросли частым еловым лесом, в тени таких деревьев сумеречно даже днём. Не видно никаких следов людей... Побродили, тревожа длинными палками заросли низкого кустарника.

— Хрен нам, а не лодка, — расстроился Сомов.

Я тоже плюнул в сердцах. Надежда ведь была!

— Давай-ка, Гоб, поднимемся по склону повыше.

С высоты ещё раз внимательно реку осмотрел в бинокль. Нет ничего интересного, только перед ближним поворотом что-то стоит на песке перед соснами.

— Сходим?

Гоблин кивнул, перехватил сибирку и осторожно начал спускаться.

Так, торопиться не надо, здесь берег представляет собой широкий бугристый галечный пляж, округлым мысом выдающийся в реку... Когда идешь, то из-за бугров линия пляжа просматривается недалеко, легко можно влипнуть в неожиданное. Выше по течению на противоположном берегу ярко блестит природный ледник, солнце туда почти не достаёт, растает только в июле...

Передвигаясь вдоль русла, оба услышали впереди громкий звук, более всего похожий на тот, который издает плюхнувшееся в воду тяжёлое тело. Увидеть сам объект не смогли, синхронно присели. Что там за сюрпризы? Осторожно продвинувшись вперед, мы почти одновременно увидели волну в двух сотнях метров, и плывущее тёмное пятно, отчасти похожее на перевернутую лодку.

— Коряга, блямба, — выдохнул Сомов, опуская ствол. — Зда-аровая!

Подошли ближе к месту, которое я заметил в бинокль.

О-па! Совсем недавно тут разводили небольшой костерок, вот и прутики, на которых запекали рыбку! Людей опять не видно.

— Хариус водится, точно тебе говорю... Жирный.

— Гоб, не томи, всё равно снастей нет!

Причальной марки не видно, впрочем, здесь камешки, лёгкая лодка след не оставит.

Нет поблизости и шалаша. Чёрт, ну ведь совсем недавно здесь кто-то был! Может, люди нас испугались, и скрылись? Походили кругом, даже покричали, миролюбиво приглашая выйти, но так никто и не показался.

Может быть, отшельник?

Они уже начали появляться на Платформе.

В глубине гор, по озерным долинам, в болотах... В некоторых анклавах таких чудаков называют "дикие люди". Зря они так. Да, некоторые живут чуть ли не самым первобытным образом. С остальными людьми контактируют очень редко, выменивая на пушнину простейшие предметы таёжного или тундрового обихода. Это не примитивные дикари в буквальном смысле слова, физиологическом или даже в морфологическом. Не киношные "тарзаны" и не "маугли". Чаще всего им нужен порох и свинец, у них есть оружие и умение его применять. Но по разным причинам они не могут жить в обществе, не способны ужиться с другими, вот в чём проблема. Так что при случайной встрече не надо рассчитывать на привычные традиции и устои. Всем своим поведением или же искусственно созданной ситуацией отшельник прозрачно намекнёт, что гостям пора валить. Правда, шансы походя встретить такого человека ничтожно малы. Разве что случайно.

Что там отшельники, в анклавах уже пошли разговоры о снежном человеке!

Представляете? Смотрящие — и йети...

Описываемый в новой мифологии снежный чувак вполне традиционен, земного обличия, ничего нового не придумали. При встрече убегает. Вам расскажут: случалось так, что йети и еду крадёт, и женщин похищает. Уходя от погони, кидается камнями и отпугивает преследователей пронзительным свистом. Этот свист легко ассоциируется с уже ставшими общим местом якобы документальными упоминаниями: снежный человек свистит во время движения...

Во все анклавы страшные йети приходят из самого захолустья, очень любят горные массивы, болота и чащобы. Это разумное живое существо, гуманоид, верзила под три метра роста, до последнего дециметра поросший густыми волосами. Руки длинные, висят ниже колен. Босой, часто в звериной шкуре. Темное лицо, длинные черные волосы, лоб козырьком, широкий подбородок — жутковатый тип...

Уже и в Замке фанаты появились!

Чувствую, дальше будет ещё пуще: пойдут оборотни, озерные чудовища и птица Рух.

— Решение? — осведомился напарник.

— Можно сесть на берегу и ждать, когда на реке кто-нибудь покажется, как тебе? Дружелюбно помахать проплывающим, мол, бедствие терпим, хэлпу просим.

— Вряд ли остановятся, если идут на лёгкой, — усомнился напарник. — С тяжёлой и пальнуть могут, а я без "Тигра".

— Заранее спрячемся, зайчиками ушастыми! Только вот что дальше делать? Без разведки, без понятия раскладов...

— Бритвой по горлу, и в колодец! — гаркнул Гоблин.

— Дядя шутит! — обернулся я к кустам.

Есть сила права, а есть право силы.

Посёлок или город поблизости точно есть, лодки ходят на вёслах. В какой матрице живут окрестные сообщества? Какое отношение к русским и белым вообще? Высунешься сдуру, и схватишь пулю.

— Требуется дополнительная разведка, товарищ командир группы. Если вспомнить про дорогу за холмом, то смело можно предположить: ближайшее поселение находится на нашем берегу.

— Поднимаемся наверх, ищем трассу, — решил я.

Гоблин недовольно вздохнул.

А ты что, друг, думаешь, мне очень хочется карабкаться?

Дороги-отрезка вблизи избы не было, упрощённый вариант.

Грунтовка начиналась в трёх сотнях метров от поляны, где стояло временное жильё группы. Это нормально, полоса густого леса звук глушил надёжно.

Такой знакомый желтоватый цвет полотна...

Налево от нас дорога через полкилометра круто поворачивала за холм, направо же тянулся довольно длинный прямой участок, спуск в долину. В целом местность вокруг более холмистая, чем выраженно гористая, чем-то похожа на алтайские предгорья... На всем видимом протяжении магистрали не вижу никаких рукотворных объектов, типа жилья или автомашин. Дорожные знаки отсутствуют. Нет и одиноких нищебродов с тощими котомками за спиной, не пылят повозки. В сумме это плохо...

Пустая трасса в незнакомой местности. Куда-то заведёт?

Но гораздо больше меня интересует другое: возможные следы на дороге.

Вперёд! Я почувствовал, как заколотилось сердце, техногенные следы — всегда кладезь информации.

— Лысяк. Ещё один хрен до кучи, — буркнул Гоб, присаживаясь рядом.

Точно, толстый и горький.

Если здесь кто-нибудь и проезжал на машине или другом транспорте, то очень давно. Я нагнулся ещё ниже, потрогал глину рукой... Как такое может быть? Поселения поблизости имеются, лодки вверх по течению ходят, рыбаки жарят хариуса. А дорога без малейших следов! Такого ещё не видел.

Мы стояли в высшей точке трассы, на перевале, здесь путники обязаны останавливаться хотя бы потому, что здесь стоит внимательно осмотреться и оценить обстановку.

Проверили прилегающую территорию на изломанные кусты и наличие кострищ.

Ничего!

Сделанное только что открытие почти не изменило степень готовности группы к неприятностям. Ведь само по себе наличие автотранспорта никак не влияет на меру дружелюбия владельцев, — кто знает, что за черти могут здесь гонять, и с какими целями! На красивом джипе может ездить очевидная сволочь, это я ещё на Земле знал.

Выпрямившись, посмотрел по сторонам. Достал бинокль.

Участок жёлтой грунтовки, идущий на юг, просматривается очень хорошо. О! Тут даже больше, чем полтора километра! Пожалуй, все три будет! Ничего существенного, сплошь леса, горочки, кустарник.

Северное направление всё равно не проконтролируешь, слишком уж близко поворот.

— Дай оптику, гляну.

Не споря, протянул прибор напарнику — раз уж в группе всего один бинокль на двоих, то лучше осматривать по очереди, шансы что-либо заметить возрастают.

— Перед заходом в большой дальний лес зигзаги, много скрытых участков, но заросли они не сильно, с магистрали всё разглядим вовремя... Нужно идти, командир, я так думаю. Раз с лодкой прокинули.

Собираться не надо, уже собраны.

Мишка потащит станок, на котором закреплены банки-склянки, а также вся медная посуда. Для этого кабана — вообще не вес. Я понесу топор. Избу закрыли, печь потушили, следы прибрали, кто его знает, может, ещё раз тут побываем, будет тайная база.

— Давай сначала сходим на южный край холма, прокачаем местность на локалки.

Всё-таки, очень плохо, что в группе один бинокль, и тот маленький.

Сталкер высшей категории без локалки не сталкер, а турист. Или даже дачник.

Нахождение локального ресурса позволит группе решить множество вопросов, когда найдём первое же поселение. Найденное можно будет продать на рынке или сбагрить сразу оптом, если торговля развита. Можно найти что-то стоящее и для себя. Можно...

— ...обменять на лодку или даже на авто. Информация, патроны, электричество, — так как часть мысли я проговорил вслух, то Гоблин с радостью подхватил:

— Девочки! А то, смотрю, затягивается наша командировочка! Как ты насчёт девочек, босс?

В любой деревне, где группа сталкеров, при удачном стечении обстоятельств, конечно, останавливается на ночь, Сомов сразу приступает к решению сексуального вопроса. За время земной командировки таких возможностей не было, накопилось... Вот его и крутит. Да и не только его!

Что вы спросили? Как у комсталка Кастета с морально-нравственным?

Как обстоят дела с супружеской верностью в дальних походах во славу Отечества? Всё нормально у меня и с нравственным, и с верностью.

У меня сейчас, как и у Мишгана, с сексом ненормально, категорически. Так что...

Многие мужики, уходящие в поля надолго, мысленно или вербально клянутся в физической верности. Большинство таких людей потом взрослеют и смеются над своими клятвами, однако некоторые так и несут дурную ношу до конца нелёгкого пути. Верность — она не в воздержании, из-за которого ты просто не можешь качественно выполнить задание, постоянно отвлекаясь на лишние думки.

Скользкая тема? Хорошо, тогда оставим её в покое. Пока это просто мечты.

Я даже примерно представить не могу, какие трудности ждут нас впереди.

Замеченную на дне лодки специфического вида азиатскую шляпу уже обсудили. Неужели это были китайцы? Тогда группа очнулась где-то на северо-западе от Замка — факт, и достаточно далеко от родного анклава. То, что под ногами крутится северное полушарие, уже ясно — и сезон соответствует, хотя бы примерно, и звёзды северные. Река, кстати, течёт на юго-восток, однако и меандрировать среди гор и холмов может изрядно, так что преждевременные выводы делать не буду.

Китайцы... А что сейчас у китайцев творится? С кем дружат, с кем воюют?

В любом случае, за здорово живёшь люди помогать не станут. Козырять особыми полномочиями воспрещено — при плохом раскладе государевых людей могут закинуть в сырой зиндан и начать по капле выдавливать сведения. Мы заурядные вольные странники, в варианте, — несчастные рыбаки, вынесенные океаном на дальние берега. Судно утопло, экипаж тоже, кое-как вышли к дороге...

Стоять вот так на краю обрыва, дышать свежим ветром и смотреть на мир, простирающийся под ногами — это всегда завораживает!

Прокачиваем.

Есть ряд особых примет, условий, определённых особенностями местности. Есть профессиональное чутьё, в конце концов, выработанное тяжким трудом и долго накапливаемым опытом. Называйте, как хотите: интуиция, везение или Перст Указующий в виде серебряного амулета, врученного группе самими Смотрящими. Желаете большей конкретики? Не думаю, что такая информация в ближайшее время может вам пригодиться, вы же не сталкеры... Праздный интерес.

Если попадёте сюда и станете таковыми, то начнёте с самых азов, пройдёте специальное обучение, потом экзамены.

Нудятина, вообще-то, и никакой романтики.

— Четыре полянки перспективны, — и передал бинокль другу.

Гоблин изучал окрестности не менее десяти минут, я даже сел на траву.

— Пять! — решил он, сразу потребовав: — Давай сверяться.

Тут же начали некультурно тыкать в пространство пальцами, помогая себе описаниями примет, провозились долго. Перепроверяя и постоянно сомневаясь. Наконец я согласился, действительно, пять полянок могут нас порадовать, из них две наиболее заманчивы. В обоих случаях невысокий сосновый лес обрывается резко, линия ломается — словно прямоугольный пропил в абрисе. Строй деревьев как бы "падает" на несколько метров, однако почти сразу же и поднимается. Если там находится локалка, то между соснами находится узкий лиственничный перелесок, обычно так. Будто ножничками выстригли, и все мы знаем, кому принадлежит чудо-инструмент.

— Сомов, трахома, у дальней точно есть "отрезок"! — приглядевшись к одной из точек, я обрадовался.

— Не сглазить бы...

Предстоит пахота.

И, что самое обидное, потраченный труд не гарантирует находки.

С этой точки наблюдения очень сложно определить ориентиры, которые помогут найти перспективные места с равнины, с дороги. Хорошо, если в таких случаях удаётся найти одинокое приметное дерево, на траверзе которого расположен потенциальный объект интереса. Подойдёт свежий скальный обломок или старый замшелый валун, годится и хитрая загогулина дороги.

Ну, всё, что могли, сделали, дальше работаем пёхом, внимательно оглядывая округу.

И мы тронулись в путь.

Под горочку шлось бодренько. Удивительно, но настроение было отличное!

Движение это жизнь, банальность выражения не отменяет его гениальности. Для сталкера особенно. Я даже тихонечко запел одну из любимых, "Space Junk" — финальную песенку из первой части старенького сериала "Ходячие мертвецы", вполне подходит для поискового настроения. А то, что для пения таким "мастером", как я, музыка не очень-то приспособлена, так плевать на то. Хочется! Гоблин какое-то время слушал, показалось, что даже с удовольствием, а потом жутким голосом затянул вместе со мной в припеве:

It is full of space junk!

But your words are coming through...

В такт шагам. Почти строевая.

На трассе было по-прежнему безлюдно, обзор хороший, опасок нет, интересов тоже. Часто по сторонам смотрим? Именно так, сталкеры очень много внимания уделяют исследованию кругозора, что делать, такая работа...

В долине деревья были и размером поменьше, и стояли пожиже.

На радость, местность пока ровная — холмы начинаются чуть дальше по дороге, частые полянки рядом с трассой, где поуже, где пошире. Справа лиственные рощи узкими языками подходят ближе пятидесяти метров к грунтовке не подбираются почти вплотную, у обочин стоят лишь низкие кустики, да одинокие деревца посреди густой травы. Слева вдалеке виднеются горы, а лес стоит высокий, смешанный, в расцветке которого переливаются все оттенки зелёного. Хвойные деревья попадаются не часто, светленький лесок, нарядный, не опасный. До него метров двадцать.

Через каждые пятьсот метров останавливались, замирали и слушали лесные звуки.

Беспокоило одно — почему нет никаких следов?

Первые две точки проверили быстро: помогло удобство доступа — одним радость, а у нас рожи сразу стали кислыми. Тем не менее, работали по плану, честно и добросовестно. Лысые полянки... И опять никаких следов!

Третья точка спряталась глубоко в чаще. При сходе с трассы я позорно ошибся, как последний новичок, забурившись в самый бурелом. Поматерились, и выбрались назад, совершенно по-дурацки потратив силы. Поляну нашли только с третьего захода, убедившись, что и в данном случае Смотрящие ничего для нас не приготовили.

Попили холодного чаю, погрызли невкусные медвежьи чипсы.

— Косулю, что ли, хлопнуть? — заполнил паузу Сомов, разваливаясь на траве.

— Ты особо на земле не лежи, холодная всё-таки... Видел?

— Ага. Водятся. У меня и заряд подходящий.

Попробовав один раз, Гоблин больше не хочет грызть свинец, благоразумно нарезав мультитулом жеребья различной длины и веса.

— А я не видел. Долгая тема.

— Тогда зайца. Вон они, бегают.

Зайцев тут очень много, совершенно непуганых.

— Масло на зайца тратить не разрешу, — отрезал я.

Мишка насупился. Дело в том, что зайчатина — не самое лучшее мясо в плане питательности. Слишком постное, в нём практически нет жира. Жить исключительно зайчатиной нельзя, дистрофиком станешь. С маслицем и травками ничего, но мне жалко расходовать дефицит на столь несерьёзную добычу.

Немножко передохнув, мы поднялись и пошли дальше.

Только начали движение, как Сомов ни того ни с сего брякнул:

— Костян, а ты знаешь, китайцы считают, что злые духи умеют ходить только прямо. Если перед ними поставить стенку, то пройти не могут. Не умеют огибать углы.

— Господи, Мишка, где ты этого нахватался?

— В шанхайском кабаке слышал.

— А... Я испугался, что книжку какую-нибудь прочитал, — сказал я с облегчением.

— И ещё. Все злые духи к китайцам приходят с севера. Как мы.

— Типун тебе на язык! Вот это уже хреново.

Возле маркера четвёртой точки — одинокого дерева, повреждённого молнией, мы посоветовались и свернули в сторону реки. Через триста метров кустарника вперемешку с густым кедровым стлаником шедший впереди Гоблин остановился, сразу повернув голову в нужную сторону — как флюгер. Настоящий лес был с одной стороны, справа от нас. Слева под ласковым, но ещё слабым весенним солнышком грелась огромная травяная поляна, плоская, как блин. Обманчиво красивая, если не всматриваться, то сплошной Васнецов и Шишкин.

Раздвинул кусты молодого орешника...

— Гоб, машина!

Сомов стрельнул глазами, тоже зацепился.

— Твою мать...

Центр почти круглой поляны занимало ядовитого цвета болотце, обманчиво слившееся по краям с обычной зелёной травой.

На дальнем от нас краю из трясины не более чем на метр торчал угол большого дома.

Бревенчатого!

Габариты строения определить невозможно, видно только кусочек локалки, весь зелёный от мха. Трахома, это нижние венцы, крышей вниз ухнула!

— Охренеть, ништяк утонул! — растерянно проблеял Мишка и умолк

— Не, так не бывает...

Мне тоже нечего было сказать.

Но она реально утонула! Самая настоящая локалка. И не подберёшься ведь!

— Кастет, это как так?

— Что, Кастет? — досадливо откликнулся я. — Сам не черта не понимаю... Сползла? Так не с чего ей было сползать, кругом ровная поверхность.

Машина стояла на самом краю поляны.

Точнее, то, что от неё осталось. Никогда мы с Гоблином подобного чуда не видели.

Подходили медленно, и не с опасениями нарваться на выстрел из зарослей или удар хищный клыком в бок — беспокоил необычайно мягкий грунт под ногами, не провалиться бы, не угодить бы в коварную трясину!

— Старая модель, тридцатые года прошлого века, — решил Сомов, потыкав первой попавшейся под руку веткой в крышу авто. — Американка?

— Я не эксперт в такой старине, может и германская, какой-нибудь "опелёк". Даже скорее всего. Немецкая модель.

— У деда "Москвич" был древнющий, похож.

Говорили тихо, настороженно, как на заброшенном кладбище. А тут ещё и облака начали собираться на горизонте.

Задние колёса автомобиля ушли в рыхлую влажную почву наполовину, передние — на треть. Резина покрышек была полностью укутана густым пушистым мхом, как и почти весь капот. Кузов — неопределённо ржавого цвета, с облупившимся слоем краски, не мятый, не битый, не разобранный. Стёкла целые.

Словно леший в сказочном лесу. Техногенный.

— Да что же здесь произошло? — от таких непоняток Мишка возмутился.

Я пожал плечами. Странно, но удивительное зрелище вызвало лёгкое чувство меланхолии. Жалко... Бездарно брошена, и теперь навеки останется тут, доживёт свой недолгий новый век на краю болота, где корпус постепенно съест ржавчина. Пройдёт совсем немного времени, и природа поглотит так и не побегавшее по Платформе железо.

В воздухе стояла сырость, которой я не чувствовал нигде по соседству. И странный запах, кислый, неприятный. Подожди-ка, Кастет, сколько она тут стоит?

Спросил вслух, Мишка наморщил лоб.

— Если предположить, что с самого начала срока, то, получается, четвёртый год.

— Всего?

— В такой среде это немало.

Четыре года — раньше земная техника появиться здесь не могла.

— У меня есть версия, — сказал я мрачно.

— Валяй, — Гоблин отбросил палку и подошёл поближе.

— Сбой в программе установки. Должен же быть какой-то у них процент неудачных попыток? Идеального во Вселенной не бывает... Смотрящие просто неправильно расположили автомобильную локалку.

— И она утопла!

— Даже сложней, Мишка... Машины встали рядом со срубом. Эта уцелела лишь потому, что встала на самый край болота. Сейчас не угадаешь, однако, можно предположить, что бортовой грузовичок, как и колёсный трактор, лежат на глубине пяти метров.

Сомов подошёл ближе с новым интересом.

— Посмотрю, что внутри, — не вытерпел Сомов.

— Бесполезно, всё сгнило.

— А я посмотрю!

Он с силой рванул на себя пассажирскую дверь. Кряк! Раздался противный скрежет, и кусок изъеденного коррозией металла остался в руках у напарника, с удивлением смотревшего на оторванную ручку.

— Гоб, прекрати это варварство...

Мишка тяжело задумался, после чего присел, ухватил дверь двумя руками и запросто отделил её от корпуса, я же поморщился, словно от боли.

— Брось! Что ты там хочешь найти?

— Да хоть что-нибудь! — огрызнулся тот.

— Глянь в бардачке, и хватит, — как-то же надо его отвлечь!

Гоблин с рычаньем добрался до ящичка в салоне и тут же вскрикнул.

— Руку поцарапал, падла!

— Вылазь!!! — взревел я. — Это приказ!

Не хватало только инфекции...

— Доигрался, долбень? Трахома, что ты сделал, Сомов, вот сейчас будем на эту хню последнюю аптечку тратить! Садись, на, давай руку, на!

Хрусть! Под тяжёлым ботинком сталкера несчастная дверь согнулась чуть не в чебурек, Мишка покорно показал конечность.

Сплюнул на землю. Сука, как я зол!

Среди густого ельника, начинавшегося в десятке метров от нас, нашёл маленькую, сухую и относительно ровную площадку. Результатом тупой неосмотрительности напарника стала вынужденная задержка — провозились на точке битый час, мне пришлось разводить костёр, кипятить воду, раскладывать импровизированный медстол, промывать, посыпать и бинтовать, уж очень не понравился местный колдовской микроклимат.

— Знаешь, что я тебе скажу? — пробормотал Гоблин, во время процедур урчавший, словно сытый кот. — Нет у местных пейзан никакой поисковой службы.

Он встал, отряхнулся, всем видом показывая, что готов идти дальше, и закончил:

— Иначе бы ещё четыре года назад нашли, когда бибика была с иголочки.

Соглашусь. Местное сообщество, скорее всего, структурировано архаично, нет крепкой власти, нет толкового разделения труда. Вот только пока не знаю, хорошо это или плохо.

— В бардачке хоть было что? — не выдержал я, когда мы уже вышли на грунтовку.

— Труха. Каша. И две ржавые гайки. Хоть их забрал...

— Не понял, зачем?

— Мы сталкеры, или нет? Положено иметь, да чтобы с ленточкой. Разбрасывать будем по дороге, раз больше ничего не помогает.

— Тьфу на тебя, — отплюнулся я.

Но гайку взял. На всякий.

* * *

Постепенно дорога пошла вверх, угол маленький, при ходьбе почти не чувствуется.

Уже привыкнув к тишине, мы несколько расслабились.

Осознав это, я остановился и ещё раз просканировал эфир, не по всему диапазону, а выборочно, проверяя наиболее вероятные частоты абонентов. Ждал, напряжённо глядя на дисплей — батарея, трахома!

Два раза видели небольших пятнистых косуль, однако стрелять Гоб не стал, не смысла, для переработки мяса нужна стоянка, а ясности всё нет и нет. Низкие свинцовые тучи, прилетевшие с запада, словно клочья грязной ваты, пытались зацепиться за вершины холмов, поросшие высоченными кедрами. Они буквально ныряли к земле, но ветер тащил их дальше на восток. Вас нам не надо! Для обеда надо бы встать возле найденной избы или у охотничьего балагана, где на головы не будет лить дождь, мокнуть не хочется.

Прилично пёхом в круговоротах по зарослям подошвы оттоптали, аппетит зреет!

Вот она, настоящая работа сталкера, учтите это, романтики мягких диванов... Сомов вздохнул и закинул "тигрёнка" за спину,

Скоро покажется траверз последний, пятой точки, при наблюдении с высоты замаркированной приметным ориентиром — цветовой полосой поперёк грунтовки. Словно дерево упало, или ручей решил пересечь магистраль именно в этом месте. Может, там меняется цвет почвы — роботы-строители Кураторов действуют порой беспардонно, буквально корёжа рельеф под свои нужды, аж злит! Собственно, феномен грубо поставленного на поверхность сруба, утопленного в болоте, о том и говорит — только вот ошибочка вышла, природа может сопротивляться даже Смотрящим. Такова её сила.

Шли недолго.

Через полкилометра Гоблин сказал:

— Вижу. Проблема. Готовимся, — и перекинул ружьё на грудь.

Какая бы проблема не была, первым делом лучше достать оружие.

Дорога закончилась, пришли... То, что издали казалось перевалом, оказалось траблом посерьёзней.

— Давай ты вперёд, Костя, и тихо. Бинокль дай, я сбоку зайду.

Лучше мне, Сомов с его ростом вынужден будет ползти. Пригнувшись, я осторожно подошёл к самому краю семиметрового обрыва. Вот и разгадка безлюдности и отсутствия следов на грунтовке. Дилетант может подумать, что это странная осыпь или последствие землетрясения, только это не так. Дорога как будто ножом отрезана! Разделена, словно кусок масла, полосу вместе с насыпью прорезали насквозь, после чего гигантский клинок развернули, зацепили половинку и унесли к сковородке.

Для землетрясения участок маловат ...

— Никого не увидел, — доложил напарник, возвращая оптику. — Ого!

— Ага... Чувствуешь поживу?

— Что ты! Отменный запах, азартный!

Отрезанный Смотрящими нижний участок магистрали сразу после сброса спокойненько уходил вдаль, после третьего поворота теряясь в густом лесу. Конечно, хрен тут на чём проедешь! Эх, нет здесь Ковтонюка, который очень любит решать подобные задачки... Нагнали бы они вместе с Дугиным техники: самосвал, небольшой фронтальный погрузчик и бульдозер, поставили бы рядом кордон для обеспечения безопасности персонала и за недельку-другую спланировали срез к чёртовой матери, восстановив стратегический статус магистрали.

Нет поблизости сильного государства.

— По бокам не продерешься, — сообщил Мишка.

С восточной сторон срез смыкался с естественным каменистым обрывом холма. Слева — нагромождение камней, и сразу кедрач.

Плюнув вниз, Гоблин потёр руки.

— С техникой локалочка!

Я умилился.

— Ты прямо пророк! А чего не оружейная, или общего назначения?

— Чё лыбишься, точно, авто-мото... Они косяка дали? Неправильно ресурс вкинули с утоплением последнего? Вкинули! Та же система и доложила: брателлы, вы жёстко лоханулись, держите ответ. Выход один — поставить неподалёку новую локалку, по всем понятиям так. По-моему, логично.

Как я сам не сообразил? Что же, в том и преимущество работы парой.

— Правильно. Пусть отвечают, гады, за плохой цанговый захват и неуклюжую работу ножницами! — усмехнулся я. — Пошли спуск искать.

Подходящее место нашли быстро, через три минут спустившись к дороге.

— Вперёд пройдём.

— Следы найти хочешь? — спросил друг, алчно глядя в сторону леса.

— А ты нет?

И нашли, буквально через двадцать метров!

Конечно, весенние проливные дожди постарались, хорошо сгладив поверхность. Только следы остаются всегда, если их кто-то оставил. Вот колесо залезло на траву, оставив большую вмятину. Вот сломанные ветки... Тут топтались, в распутицу подталкивая не совсем подходящую для местных условий легковушку. По дороге катался автотранспорт, причём не так уж редко. Последние следы были примерно двухнедельной давности. Характерно, что следы разные, словно очередной искатель приключений, узнав о феномене, не верил рассказчикам и хотел лично убедиться: может, я таки пролезу?

Приезжал, не пролезал и убирался восвояси.

Нет, братцы, здесь нужна банда, коллективная воля.

В одиночку окрестный кедрач не перепилишь, превратишься в Робинзона с берёзовыми бруньками вместо мозгов... Надо охотиться, обеспечивая затраты энергии, ставить жильё и следить за ним, искать поблизости пищу, восстанавливаться после изнурительной работы топором, умудриться обойтись без травм.

Индивидуалы не потянут. Они это понимают.

— Ну, Мишган, поздравляю, хорошо уже то, что нас тут вряд ли зажарят на вертеле с гастрономическими целями, не совсем дикарский мир.

Судя по характерному агрессивному рисунку узкого протектора — последним здесь был мотоциклист.

Задержались ещё на пару минут — больно уж красивый вид впереди.

По идее, магистраль не должна сильно отдаляться от водной артерии, города и базовые поселения Платформы чаще всего стоят именно на реках. Отсюда водной ленты почти не видно, хоть и высоко стоим — излучина в пару километров отделяет берег от грунтовки, так что с лодочки такую захоронку не отыщешь. И что? Чёрт, да любой из наших мальчишек-сталкеров знает: увидел подобную аномалию — сразу же проверяй прилегающие площади на локалку!

Обыватель мыслит иначе... Заполучив в оконцовочке удобной трассы неожиданный облом, он не может думать о чём-то ином, кроме как о крушении планов. Кроме обиды, ничего в голове не рождается, теперь ведь назад тащиться надо, горючку сжигать!

Хватит шланговать, нас ждёт трудовой подвиг.

Друг за другом мы врубились в густой ивняк. Кусты выше человеческого роста, сухие, здесь пока не поливало. Метров через двадцать нашли проход в зарослях, пошли спокойней, можно сказать, что бесшумно. Низкое атмосферное давление заставило спрятаться кровососущих — единственный плюс от грядущей непогоды.

Посмотрели по сторонам, откорректировали вектор — проклятье, как же густо тут всё заросло, зараза! Сбоку был ещё более комфортный ход, много свободных от ивняка участков, да уже поздняк метаться...

— Отрезок! — объявил я.

Впереди виднелась искусственная просека из числа тех, что мы меж собой и называем этим термином. Плясать ещё рано, но финиш на девяносто процентов предсказуем! Там, в глубине леса, где начинается стена взрослых кедров, действительно стоит локалка.

Крупного зверя в этом месте можно было не опасаться, медведь, по весне лишённый возможности пастись, спокойно гуляя по нажористым ягодным полянам, ищет осторожную бегающую пищу в местах набитых троп, в засадах. А волки стаями шататься по кедрачу не будут, нет целей, не белку же им ловить... Да и рысь хвойные леса не любит, мало мест для засады.

Если тут нет диковинных, ранее не встречавшихся видов, валили бы они подальше...

Пещерник? Ну, с ним вообще не угадаешь.

Шестьсот метров по просеке двигались осторожно, но быстро, осмотрелись в конце, и вышли к поляне с локалкой. Прелестное местечко — уже потому, что это не "странная изба", а заветный складишок!

— Вспоминай навыки вождения! — обрадовался Сомов.

Я предусмотрительно хмыкнул.

Справа протекал традиционный небольшой ручеёк, убегающий к реке. Смотрящие всегда предупредительно организовывают рядом со срубом стабильный источник чистой воды. Монокластеры и потеряшки, заполучив в своё распоряжение локалку, очень редко её бросают, если на то нет серьёзных причин — очень уж удобное жильё.

— Похоже, целёхонька, — жадно прошептал Гоблин, опуская бинокль. — Не добрались до тебя местные лентяи, лялечка ты моя...

— Дыши глубже, сначала обход по периметру.

Мишка кивнул, нужно подстраховаться.

Ни одного окна, то, что надо! Вот только оружия тут мы вряд ли найдём, крупновата она для таких подарков. Если же судить по прошлым автомобильным, то эта из разряда маленьких. Чёрт, а азарт-то какой! Когда я занимался любимым делом в последний раз?

— Джипарь будет, — сказал напарник с показной уверенностью. Мне же показалось, что он произносит заклинание...

Нет, товарищи, это не эксперимент.

После командировки, показавшей, что происходит на многогрешной Земле, нам с Гобом это очевидно. Если ребята встали на терминал и ушли штатно, а я не вижу причин для другого развития событий, то это же понятно и штабу операции в Замке.

Мы стали участниками программы по спасению человечества, которое, увлекшись процессом изготовления всё более крутых игрушек, позорно прошляпило действительно важные задачи научно-технического развития. Государственная программа инопланетных существ, которых в анклаве фривольно называют Смотрящими. Тут они сами виноваты, представляться надо...

Ими не рассматривался вариант заброса групп людей на Платформу и оставления их без всякой помощи извне. Дурное дело. В таком случае люди откатились бы в развитии на несколько веков назад с резким изменением общественных отношений. По сути это было бы издевательством, и ничем иным. Страшно представить... Неизбежная потеря общего уровня образования до закритически опасного. Феодализм, рабство, бесконечные кровавые войны на уничтожение. Без медикаментов — высочайшая смертность в одичавших сообществах. Без инструментов и хоть какой-то техники — минимальные площади освоенного пространства. Несложно додумать и остальные последствия.

Однако таинственные Смотрящие хотят совсем не этого.

Покровители не наказывают, а помогают, правда, порой без привычной нам логики.

Феномен локалок особенно интересен. Поначалу казалось, что это просто приятный бонус, ни фига мы не анализировали... Нашёл? Хватай, прорубайся через тернии и вывози всё до иголочки! И только позже, когда прошла первичная горячка хапанья, стало понятно, что локалки служат для решения отдельной, особенно важной задачи: они стимулируют освоение территории. Бонусы, спрятанные в самых неожиданных местах, призваны прибавить анклавам динамичности, они гонят народ за стены надёжных цитаделей дальше, буквально заставляя занимать всё новые и новые пространства. А разнообразие и полная непредсказуемость ассортимента усложняют задачу... Опять попался асфальтовый каток? Так гоните поисковые службы в новый поиск, помните, соседи не спят!

Фр-р-р! Гоблин вскинул ружьё. Стая куропаток, до последнего момента сидевшая на ветках подлеска, с шумом снялась и перелетела подальше. Из нашего оружия много птах не наколотишь, тут хорошо бы петли поставить... После того, как обогнули локалку по кругу, убедившись, что на поляне никого нет, мы пошли к хижине.

— Так джипарь или грузовик?

Да он не уймётся...

— Бетономешалка! Потерпи пять минут! Ствол где? За обстановкой поглядывай!

— Кастет, не рви мне сердце...

Подобная маленькая локалка имеет ворота под технику также и в том случае, если внутри находится крупногабаритный товар, который хрен вытащишь иначе. Внутри может быть стекло всех видов и типов или металлопрокат. Ох, только бы не это... Если же Сомов прав, то больше одной единицы техники не найдём.

Возле фасадной стены притулилась маленькая скамейка, вызывающая у человека, нашедшего избу, искреннее умиление. Бывает такое. Кураторы пытаются украсить строение, иногда получается просто дико — век не забуду, как вместе с Монголом увидели на крыше одной из локалок железный флюгер в виде петуха, приваренного к стойке намертво... Юмористы! В профильных локалках встречаются интересные добавочки. Я был сильно впечатлён, увидев в обычной лакокрасочной локалке немецкий аккордеон! А найденный в верховьях Сены "Виллис" был удачно для группы оснащён пулеметом.

— Забиваемся? — с надеждой спросил Гоб, любит это дело мой боевой друг.

— Не буду. Сам надеюсь.

Большие ворота почти не просели, это хороший знак, верный признак того, что поставка свежая! Я оглянулся в поисках прочной палки, с помощью которой можно отодвинуть верхнюю щеколду ворот, но напарник ждать не захотел — высоко подпрыгнул и мощным рывком отвёл железную полосу в сторону, вот же силища у человека!

— Ай, молодец! Канадский цирк Дю-Солей, художественное сочетание циркового искусства и уличных представлений! — восхитился я. — Торжество хрупкого человеческого тела, изнурительными тренировками доведённого до обезьяньего состояния. Поздравляю, брателло!

— Не-а. Обезьян так не сможет, — осклабился Гоблин.

Завалив в тёмное помещение, мы застыли, через лёгкие облачка поднятой пыли жадно разглядывая находку. в срубе Мордой на выезд стоял небольшой бортовой грузовичок серого цвета. На слегка тонированном лобовом стекле белела надпись — ISUZU Elf.

— Ты был прав, коллега! — начиная пританцовывать от радости, я хлопнул по плечу напарника,

— Не совсем то, — молвил тот с интонациями обманутого вкладчика, присаживаясь на корточки. — Жидормоты галактического масштаба! Зажали джипарь!

Как же он достал мне за время командировки со своими джипами...

На этом сюрпризы не закончились.

В кузове грузовика, крепко привязанный к скобам, стоял лёгкий снегоход "Арктик-Кэт".

— Вот какая техника в этих краях востребована! — продолжил я не без желания поддразнить. — Зимой твой джип тут нафиг не нужен.

Сомов одарил меня тяжёлым взглядом, но ничего не сказал.

— Давай посмотрим, друг, что у него есть, — обрадованный его молчанием, спокойно предложил я.

Мишка что-то проворчал, вставая, и бросил:

— Вот и эльфы объявились, дожили...

— Прекрати! Как на джипе увезти снегоход, скажи?! — взревел я с молибденовыми нотками. — Задолбал!

— Да ладно, не колыхайся, что я, совсем без понятия?

— Гоблин!

— Давай, автомобилист, изрекай, — предложил сдавшийся Сомов,

Чрез минуту я, заставляя напарника помогать с осмотром, бегал вокруг машины и докладывал вслух:

— Двухтонка с пробегом... 2008 год. Двигатель — дизельный 4JG2, с виду в идеале. Леворулька, а ведь подсознательно ждёшь чисто японок... Для китайцев делали? Не битый, не крашенный, не конструктор, салон чистый, не потёртый, не прокурен. Кузов измерил?

— Три с копеечками. Железом застелен, между прочим. На борту закреплена лопата и лом. Лопата хорошая, лом тонкий!

Это тебе, годзилле, тонкий...

Неожиданно Сомов вскрикнул, мимо меня по утрамбованной земле схрона торопливо простучали ботинки. Инстинктивно дёрнувшись, я всадил левый локоть в край бензобака, тоже вскрикнул и, перекатившись, выдёрнул пистолет, сразу направив ствол в проём открытых ворот. Ба-бах — жахнуло на дворе!

Я не успел перебежать — Сомов уже шёл назад.

— Кто?!

— Цесарочка, — довольно улыбнулся друг, показывая добычу.

Зашибись, уже потрошёная. Пуля вырвала нижнюю часть вместе с ливером.

— Лешего тебе было гонку устраивать, а?! Я чуть не убился под машиной!

— Заметил, — развёл Гоб руками. — Сейчас дождь врежет, потом не высунемся...

Накаркал. Облачность была сплошная и очень низкая, низко висящие темно-серые тучи обещали, что погода быстро не изменится. Несколько минут, и дождь, постоянно усиливаясь, пошёл лупить зарядами по крыше локалки и густым кронам вековых елей, стоящих на южной стороне поляны. Какое-то время они будут сопротивляться порыву стихии, а почва под ними будет почти сухая.

Нет худа без добра: Мишка уже подставил под струйки котелок.

Шум нарастал, мы друг друга слышали плохо, и завершение осмотра прошло несколько нервно.

— Воздухан выведен на крышу! Закреплён хорошо! — орал напарник. — Сиденья охрененные, не вылезу!

— Фильтра вроде поменяны! — ответил я не менее громко. — Что ещё? Резина новая, на передке стоит пятнадцатая, зад двускатный, на тринадцатых... АКБ новёхонькая, на двенадцать вольт, понадеемся. Стоит котёл подогрева, печку надо будет проверить после запуска. Гоб, я вниз полез, ты топливо нашёл?

— Щас!

Так. Ходовая, похоже, в порядке, Смотрящие ещё ни разу не подкладывали таких подлянок... Рама не ржавая не гнилая, подозрительных пятен краски не вижу, не вареная. Машина практически не эксплуатировалась, отстаиваясь в боксе.

— Шесть люминек-двадцаток, полные! Масло, тормозуха, ещё что-то, накидают вечно... ЗИП есть! А тут тент с дугами!

Закончили, и пошла другая возня. Как в кабине гражданского джета перед стартом.

Установить тент. Проверить и залить жидкости. Оживить машину электричеством. Проверить системы. Прокачать и дозалить.

Завести. Есть контакт!

— Задохнёмся к чёртовой матери, — лениво буркнул Сомов, развалившись в салоне.

— Геть из бибики!

— Ты чо?

— Вкачу задом. Смотри, давай.

Вскоре напарник уже варил птицу, сидя возле открытой створки ворот. Удобно, кровля выступает далеко, и костерок горит, и воздух свежий. Двигатель тарахтел, подзаряжая аккумулятор, выхлоп вытягивало наружу, в котле зрело вкусное варево, а жизнь казалась прекрасной.

— Жаль, что кураторы на этот раз пулемёт не вкинули, — почти добродушно проворчал я.

Гоблин повернулся.

— А я что, разве не сказал? — проворковал он с интонациями, присущими уникальной девственнице-институтке.

— Ни хрена ты не сказал, — я напрягся.

— Да? Там у канистр арбалет... лежит, да-а, — зевнул он. — Владей. Барнетовский "Призрак" четыреста десятый, как у Паши Смирнова. Помнишь, на Дальнем Посту по-пьяни стреляли вечерком, у него ещё днюха была? Только тут без оптики.

Вот скотина тихушная!

— Гоблинушка, зараза, давай махнёмся! — взмолился я.

Не любят сталкеры арбалеты да луки, не прижились.

— Не-не! — резво отмахнулся Сомов, скорчив испуганную рожу. — Там стрелы острые, торчит все...

— Стрел сколько? — спросил обречённо.

— Хрен их... Вроде, штук двадцать.

Я горестно вздохнул.

Погода явно шла на улучшение, и только отдельные мрачные тучи, словно обоймы, удерживающие стопки дождевых зарядов, всё ещё плыли над лесом. Один из таких зарядов опять ударил по поляне, минут десять поливая траву мелким злым дождём.

А через полчаса, когда всё было доедено и собрано, над кедрами повисла пелена мелкой влаги. Остаточки. Пора в путь, ещё и прорубаться придётся.

Где там был удобный проход?

Это же совсем другое дело, товарищи!

Мягкое сиденье, тёплая печка! Ура! Подвеска работает качественно, двигатель почти не слышно. Поставил на зарядку свою рацию, у Гоблина моделька попроще, подождёт. Катим, как цивилизованные люди, только музыки не хватает. Простенькая магнитола имеется, а диски?

— Музончик не воткнуть ли?

— Дык нечего! — откликнулся Гоблин.

— В бардачке смотрел?

— Ни одного.

— А в устройстве?

— О-па...

В салоне зазвучала китайская пентатоника, сопровождаемая писклявыми женскими голосами. Привыкать надо к китайскому, Смотрящие даже музон соответствующий припасли. И всё равно, в группе зашибачее настроение!

Дорога почти не петляла, грузовичок летел, резво оставлял за собой километр за километром. С правой, то есть, с моей, стороны среди невысоких скальных выступов километров на двадцать пять протянулся матёрый лес. За ним холмистая местность начала окончательно переходить в равнину, покрытую небольшими лесами и перелесками. Всё больше полей. Пару раз с левой стороны в сторону гор уходили просёлки, теряющиеся в складках местности. Что там находится, фермы, кордоны? Следов на дороге становилось всё больше, но сама трасса была по-прежнему пуста.

Показалась река.

Мы с Мишганом надеемся, что это правый приток Волги. Не так уж и далеко к северу десантировались, так что маловата речка для родной реки, не успеет такая набрать должную мощь к известным нам широтам. Рация поймала какую-то местную радиостанцию с душевными китайскими хитами. Русский передатчик по-прежнему не ловится.

Забравшись на пологий холм, я остановил машину и сказал.

— Приехали. Почти. Кури, братва.

Мишка подумал, и действительно достал трубку!

Внизу на левом берегу раскинулся город. Нет, больше похож не на город, а на группу деревень. В одной из них хорошо заметна цитадель, если смотреть в бинокль. Селективный кластер! Поднялись в кузов и начали изучать населёнку.

У самого берега, в рядок выстроились четыре пятна скоплений жилых домов. Одно гораздо больше остальных, там цитадель и стоит, годных для первичного анализа деталей не разглядеть. Ещё одно пятно общей застройки расположено на второй линии.

— Добрый вечер, Шанхай! — пропел Сомов.

— Шанхай уже есть, между прочим, — напомнил я.

— А мужики-то не знают!

— Думаешь, такое знание надо им подливать? Слышал про лютые китайские пытки и участь гонца с плохими вестями?

— Да не, я подпрашивать не собираюсь! — сразу решил Гоб.

— Белорусами назовёмся? — припомнил я практику первых визитов в Доусон.

— Ещё чего. Русские мы! Простые русские авантюристы, пробирающиеся на юг, где, по слухам, живут соотечественники.

— Легенду неплохо бы подпилить...

— Ща подпилим, — успокоил меня Гоблин. — Ого, телега едет! С лошадкой, в нашу сторону. Один человек. Поехали знакомиться? Стоп! Дай, я хоть твой арбалет заряжу...

Гад, на слове "твой" напарник сделал обидное ударение.

— Будь ты проклято, трахомоидальное изделие Сатаны! Как с такой шнягой возиться в тесной кабине, скажи? Готов, трогай, — с этими словами Сомов легонько хлопнул меня по спине, как барин кучера.

Я мысленно выругался, включил первую передачу, и "Эльф" под китайские переливы покатил вниз, навстречу новым приключениям.

Глава 3

Это Китай, детка!

Разведработа для ленивых

Пока я осторожно начинал вести переговоры, Гоблин с показной отстранённостью сидел за круглым столиком в углу этого странного заведения, и, не особо беспокоясь о мелодичности, тихо напевал старую студенческую песенку, положенную на мотив известного блюза:

Американ-цы гады!

Хотят на нас на-пасть...

Мы-бу-дем рады

Па-арвать им пасть!

С то-бой живём мы

В любимом СССР

На всех по-ло-жим

А-агромный х..!

Хозяина "Звезды Макао" зовут Харди. Харди Спайсер.

Вы врубились, нет? Имечко автомобильное! Ладно, может, кто-то и не знает, а вот я запчастей этой известной фирмы в своё время перевозил тонны... Харди новозеландец. Худой, жилистый, выгоревший под солнцем мужик за сорок с жёстким ежиком седых волос и водянистыми глазами хитрована. Хрипловатый голос. Джинсы и потертая "лакоста" серого цвета.

"Звезда Макао", это вам не полупустой чипок на задворках села Большие Роги, это, между прочим, настоящий супермаркет. Состоит он из магазина запчастей, в котором почти ни хрена нет, отдела хозтоваров — этот набит прилично, продуктовой лавки, кою мы ещё не изучили, и трактирчика ёмкостью в семь столиков, за одним из которых в плетёном кресле и раскорячился мой друг и напарник. И всё это на сорока квадратных метрах.

В целом, заведение нормальное. А трактир вообще один из единичных европейских во всём анклаве, ещё и потому зашли. Помним, как стальные желудки сталкеров мучила суперспайсовая кухня шанхайских таверн, заманаешься просить, чтобы ничего термоядерного в блюдо не сыпали...

Зал — именно то, что вы себе и представляете в качестве образца старой таверны. В центре из красного кирпича сложен небольшой камин, две жаровни, на которых ничего не жарится. Что-то пекут на кухне, запахи, волнами накатывающие оттуда, просто шикарные, сразу пробивают на слюну. Слева от входной двери — короткая барная стойка, за которой приятно посидеть влито, а не крутиться на стуле. Два окна на улицу с непроизносимым названием. Керосиновые лампы закреплены на стенах, три абажура с электролампами — на потолке, включают по обстоятельствам, как уж с топливом...

Ещё проезжая по улице в первый раз, я зацепился взглядом за броскую вывеску, на которой под названием был прилеплен самый избитый слоган всех времён и народов: "С нами надёжно! Ваш Харди Спайсер" и невольно притормозил — о, как!

И вот мы здесь.

— Парни, так это ваш снегоход? — нетерпеливо поинтересовался хозяин.

Я, не отрывая локтей от стойки, обернулся и посмотрел в окно, небрежно зацепив взглядом стоящий впритирку к стене "Эльф". Окно большое, застеклённое, чистое. Промолчал. А вот Гоблин, перестав терзать нас песнопениями, громко ответил с места, тревожненько так выпрямляясь:

— Разве в словах ковбоя принято сомневаться, уважаемый?

Тот сразу поднял обе ладони.

— Ни в коем случае! Просто спросил!

Дверь тоже со стеклом. Значит, не боится ночного взлома. Точка с хорошей крышей.

— Мне показалось, что сейчас говорим о посуде, — я кивнул на груду красной меди, которую выложил сбоку от стойки.

— Конечно, конечно, всю посуду я заберу, господа, нет проблем! Такой товар редок и пользуется большим спросом. Ещё пива?

В кредит дуем. Пока так, хоть и завелись уже монетки в карманах! А пивко нормальное. Называется оно "Чиндао", варят неподалёку, в центральном секторе. Харди ловко налил из деревянной бочки две большие кружки и выставил их на струганную плиту стойки, одну я сразу перекинул коллеге.

— Снегоход наш, "Арктик-Кэт", моделька из верхушки ряда, новенький, без пробега, даже с небольшим тюнингом, — наконец сказал я. — Наверное, будем продавать, окончательно мы с другом ещё не решили.

— Вот как? Понял, молчу... Посуда отличная. Нашли блокгауз?

— Какой любопытный народ тут живёт! Кастет, мне послышалось, или нас здесь действительно допрашивают? — лениво поинтересовался Сомов.

Всё как обычно, разыгрываем партию доброго и плохого клиента. Я, естественно, спокойный деловой человек, резидент чёрт знает чего, но порядочный, а вот Гоблин — типичный туповатый задира с большой дороги, готовый за неосторожное словцо раскрошить любую непонравившуюся лавку вместе с головой хозяина, а там хоть трава не расти.

— У меня есть картофельная водка, парни, крепость пятьдесят восемь градусов, ракетное топливо! Поначалу раздирает, но уже после третьей рюмки летит по горлу, как кока-кола! — Харди решил радикально изменить тональность переговоров — Не желаете? За счёт заведения.

Опытный чувак, тёртый.

Гоб милостиво кивнул: и можно, и нужно.

— Пожалуй, всё-таки будем продавать, так ведь, Майкл? — вздохнул я, озабоченно качнув головой. — Не хочется задерживаться в северных территориях надолго. У вас тут есть какой-нибудь приличный авторынок?

— Какой рынок, господа?! — обрадовался владелец "Звезды" и начал отработанно морочить нам голову. — Здесь очень мало техники! Чуть больше дюжины авто принадлежат Крепости Пекин, и они их не продают, выведены из оборота. Ещё с полтора десятка развалюх находятся в собственности частных лиц и фирм... Всё остальное — банальные кустарные тук-туки фермеров, вот их хватает. Этих пародий на настоящие автомобили по секторам и фермам довольно дёшевы, только разве станет уважающий себя деловой человек связываться с пошлым суррогатом? Покупкой и продажей фирменных авто, кроме меня, занимаются ещё четыре конторы, видите, говорю сразу! Я ничего не собираюсь скрывать от солидных клиентов! Конечно, можно дождаться Большой субботней ярмарки, приедут японцы, что-то привезут после ремонта, может быть, с реки чего-нибудь притащат... В Китай постоянно приходят и приплывают самые разные люди: торговцы не пойми откуда, авантюристы всех мастей, просто нищие. Заметили, что вашему появлению никто не удивился?

Он что-то сказал про технику, которую могут доставить с реки... С какой реки? Надо держать ухо востро.

Двое китайцев из числа местного нижесреднего класса заглянули внутрь, заметили Сомова, тут же смявшего рожу в уродливую маску, и решили мысленно послать его куда подальше, сразу захлопнув дверь.

— Кастет, я думаю, что надо объехать все точки скупки, что найдутся в этом городишке, — Мишка начал следующий сет древней игры.

Однако Харди только этого и ждал.

— Готов помочь! Предлагаю объехать совместно, сам всё покажу, без утайки. Парни... Просто мне очень нужен этот снегоход, — и тут он взорвался. — Проклятые Менеджеры! Всю свою жизнь я прожил в тепле под ярким солнышком, успешно торговал в Веллингтоне дорогими английскими машинами, и снегоходы воспринимал исключительно как средство для развлечения богатеньких бездельников! Будь я проклят, если не сам дьявол посоветовал мне поехать тем летом в Китай!

Дальше пошли сплошные "факушки" и "фак-оффушки".

Менеджеры, а если точней — Топ-менеджеры, в Новом Китае принят такой термин. Всем известно, в разных анклавах Смотрящих и называют по разному.

— Здесь же снегоход реально нужен! Зимой заметает так, что на обычном авто проехать невозможно! Снегоочистительной техники не хватает. Территорию Крепости и небольшой участок вокруг неё, конечно же, чистят, а вот с улицами проблема! Нет ничего, кроме больших лопат владельцев заведений.

— Наш "Арктик-Кэт" далеко не самое лучшее средство для уборки снега, — заметил я.

Хозяин запнулся, на несколько секунд замолк, глядя мимо меня, продышался, скидывая в воздух излишнюю злость, и предложил:

— Давайте сядем за стол, парни, нам есть о чём поговорить... Омар, бездельник! Запри дверь, в заведении техническая сиеста!

Напарник снял куртку. Правильно, можно разоблачаться.

Застрянем надолго.

Конечно же, мы уже познакомились с планировкой города и общей картиной быта.

Ожидания увидеть в до поры неизвестно где расположившемся Новом Китае характерные средневековые постройки оправдались лишь частично, они есть там, где Смотрящие поставили местный Посад. Это канонично, это — действительно Старый Город с причудливыми китайскими, или чёрт его знает, какими, завитушками на больших домах. Так сказать, фирменные постройки, инопланетного производства. Смотрится круто, словно попадаешь в этнографический музей, предназначенный для любопытных глаз заезжих туристов.

В остальных районах города подобной атмосферы нет, даже в Шанхае на Ганге больше экзотики! Ощущения архитектурной преемственности не возникает, ауры старины, пусть даже поддельной, за пределами маленького радиуса городского центра почти не чувствуется, особенно в секторах Макао и Гонконга. Притащенные на новое место из окрестных лесов, стандартные срубы больших и малых локалок изменений не претерпели.

Азиаты-таёжники, что попало...

На прилегающих к Старому Городу улочках с самого начала всё строилось рационально, в аморфной стилистике интернациональных фавел, а потом ещё и перестраивалось, наверное, раза по три, по мере того, как хозяева добывали всё более качественные материалы.

Китай на Платформе-5 — большая деревня.

На Земле такое поселение не потянуло бы и на это, скромное для России звание, слишком мало людей, в настоящем Китай деревня-миллионник — не редкость. В остальном всё очень похоже. Если мой рассказ предварить очень сжато, то платформенный Китай — провинциальное село Поднебесной, малообразованное по среднему срезу, неухоженное, не избалованное бюджетом, чаще всего одноэтажное. Почти всё сделано из делового леса — зимы здесь холодные, особенно не схалтуришь. Изредка встречаются каменные строения, какая-то часть домов сколочена из досок и плашек, но нет ни одного сооружения, сплетённого из лозы и веток. Стекло в окнах стоит далеко не везде, его часто заменяют решётчатые ставни. Однако более дорогие дома, насколько я успел заметить, вполне приличны, даже стеклопакеты есть.

Впрочем, и в секторах некоторые строения уже начали обрастать элементами национальной архитектуры, представляю, как сложно сделать такие крыши из не совсем традиционного материала... Надо и юго-восточный шарм соседу по улице предъявить, и предусмотреть защиту от климата места. Непростая задача: как с таких кровель счищать февральский снег, а? Ума не приложу.

В анклаве всё ещё царит антисанитария, впрочем, и хорошо знакомый нам Шанхай далеко вперёд не вырвался. По улицам и дворам — канавы. Недавно прошёл сильный ливень, прочистил.

Впечатления ещё не разлеглись по полочкам, хаотично летают в голове. Надо мысленно проговаривать, вот и улягутся.

Что ещё... Никто не бухает, по крайне мере на виду, и все работают. Даже на лавочках перед забегаловками мы не увидели ни одного заметно поддавшего обывателя, причем алкоголь продается везде, круглосуточно, и стоит очень дешево. У нас оно повеселей будет! В последнее время Уксусников каждый пятничный вечер ставит возле "Гаваны" пост...

Однако нюанс в другом: похоже, народ здесь не только не в заквасе, что наблюдается и водругих поселениях, особенно мусульманских, — житель Китая ещё и работящий, не ждёт подачек, не прессует власть на "памагитя!", не сидит на корточках у перекрёстков, да и в целом обстановка везде позитивная, рабочая. Скоро стемнеет, а на улице до сих пор гудит постоянная движуха. Тук-туки, испуская удушливый дым двухцилиндровых тарахтелок, везут многократно починенные коробки и ящики. Вчера вечером видели то же самое. Люди тащат на закорках огромные мягкие тюки, словом, все ещё вкалывают!

И вдруг всё останавливается, как по команде — время отдохнуть.

Работа прекращается, народ рассаживается вокруг вынесенных на улицу столиков маленьких забегаловок, начинают тянуть чаи-кофе, сплетничать, играть в нарды и фантан — китайскую азартную игру, похожую на рулетку. Надо признать: несмотря на чудовищный, казалось бы, микс, этому муравейнику хватает непередаваемой прелести. Словно сидишь в машине времени, а перед тобой — колониальный Пекин наяву, настоящий музей под открытым небом, хранилище нравов и обычаев.

Мне вообще нравятся буддисты с их отношением к жизни. Во всех анклавах давно сложенный религиозными нормами порядок бытия накладывает на людей несмываемый отпечаток, даже с учётом того, что на Платформе-5 ярая религиозность не культивируется и не особо-то приветствуется. Однако, ничего не поделаешь: мусульмане намного более закрыты и нетерпимы, чем буддисты старой доброй Азии — последние на порядок менее замкнуты, по-обывательски добры, и многое прощают, как себе, так и другим.

Приехали вечером, посмотрели, и сразу всплыло: "Деньги грязь, но без них никуда".

Думали недолго — пришлось в первой же забегаловке продать какому-то мужику стыренную в избе пилу, на фирменный инструмент везде хороший спрос. Отломилось немного бабла. Правители Крепости решили вопрос валюты действительно гениально. Местные деньги есть не что иное, как расплющенные на мощном гидропрессе обычные стальные гайки. Получается шестигранная пластинка с круглым отверстием в центре, на которую впоследствии алмазным буром наносится круговая вязь навеки загадочных иероглифов. На коленке такую валюту не подделаешь. Юани, конечно...

Переночевали за городом, в кабине, а с утра начали разведку.

Белых на улице немного, но они есть в количестве, достаточном для того, чтобы появление новых европеоидов не вызывало ажиотажа. На нас посматривали с любопытством, и не больше. Все заняты делом, глазеть некогда.

Грузовичок неторопливо ехал по узким улочкам города, раскинувшегося вдоль берега реки. Хотелось увидеть больше, да и хаотично передвигающихся пешеходов много. Численность населения ушибает, похоже, это самый многочисленный анклав из всех известных! Очень хорошо, меньше будет внимания к нашим мирным лицам.

Городскую черту пересекают овраги и два ручья. В откровенно бедных кварталах двери многих домов открыты, прямо с улицы можно увидеть, что происходит в помещениях. Многие резиденты китайского анклава живут в материальном напряге, картина похожа на ту, что была обычна для Шанхая, пока туда не пришёл Русский Союз.

Собак не очень много, но они есть, особенно в корейском секторе. Надо будет заглянуть в тамошнюю таверну, неужели и тут едят? Прохожие одеты кто во что горазд: вопреки моим ожиданиям, в мужской моде юго-восточного почти нет, за исключением характерных шляп, откровенно национальную одежду увидишь лишь на женщинах. Часто встречаются люди в европейском прикиде, клетчатые фланелевые рубашки и плотные джинсы здесь в почёте. Ребятня бегает в длинных толстовках, молодняк по возможности хипстерит. Много велосипедов, прикованных к стенам домов, а скутеров отчего-то мало. Невыгодно? Тук-туки лучше?

Крыши домов не без технических приспособлений, встречаются даже панели солнечных батарей. Стационарных антенн не видно вообще, хотя в Пекине работает своя FM-станция, маломощная — у кого таковые есть, ловят карманными приёмниками. Уличное электричество отсутствует, энергосберегающие лампочки висят лишь под крышами крылец наиболее зажиточных домов, а вот жидкостные светильники на стенах висят у многих.

Ночью Крепость подсвечивается, с верхней точки в разные стороны то и дело падают лучи прожекторов. Там с электричеством проблем нет. Красиво.

Не хватает легендарных запахов — тех самых, экзотически-восточных, пряных, перечных, кисло-дымных... Вот в Шанхае, помню, с амбре всё нормалёк, порой закачаешься от духана...

Мужики постоянно в движении. Женщины закидывают грудничков в пёстрый слинг, развёрнутый на спину и работают, как ни в чём не бывало. В мелких уличных забегаловках, да и в тавернах побольше, особого разнообразия блюд не наблюдается, люди питаются в основном овощами и рыбой — последней много, и стоит она копейки. Из мяса в ходу, как мне показалось, в основном птица. Лесная дичь дорога, не для всех кошельков, свинина тоже, пищевых отходов для прокорма дешёвых домашних хрющек здесь практически нет.

Хозяин сообщил, что средний класс питается иначе, и мяско на столах есть, и специи. Такие люди двери своих домов не распахивают.

— Здесь не растёт рис, представляете, господа! — воскликнул Харди, подливая нам в крошечные стопочки. — Чёрт, даже выпить не с кем, вы зашли вовремя... Прозит, парни! Рис... Это же катастрофа! Китайцы, и без риса! Выручает рожь, пшеница, овёс и, конечно же, картошка, которую так любят русские!

— Белорусы, — поправил его Гоб. — Которые из Белоруссии. Они очень любят картошку.

— Сорри? Белоруссия? Что-то слышал... А разве это не одно и то же?

— Вообще-то, да, — кивнул я.

Напрягшийся было владелец "Звезды" облегчённо хлопнул ладонью по столу.

— Здесь не проголодаешься, если деньги в кармане есть, но большинство питается дома. Типичное меню китайской бедной семьи центрального сектора выглядит примерно так: на завтрак у них пшённая каша на воде с солью, но без сахара, очень мало кто может позволить себе мёд, поджаренная трава, клянусь, я её ни разу не пробовал! Варёное яйцо, булочка с начинкой из ягодного джема. На обед — куриный бульон с травой, без мяса, мелкорубленая курица с грибами, обжаренными в льняном или кедровом масле, пряники из кедровой муки и зелёный чай-сбор. На ужин все, что осталось после завтрака и обеда. Едят очень много, но при этом худые, пища низкокалорийная... Но я не буду врать! У них очень высокая адаптивность! Слишком мало времени прошло. По мере того, как китайцы и прочие будут приспосабливаться к новым условиям, они изменятся... Уже меняются. Признаю, что за последний год достаток в секторах вырос, они же работают, как роботы! Лет через пятнадцать средний житель анклава будет больше похож на канадца, чем на выходца из Поднебесной, клянусь!

Во время вечерних посиделок в Башне мы с друзьями обсуждали такую возможность. Земная Россия зря опасалась, что китайцы захватят Сибирь... Китай исторически силён бытовой вечностью, неизменностью образа жизни. Прозаично, но территория, позволяющая сохранить устои, ограничена зоной уверенного произрастания риса. Конечно, и на других землях китайцы сохранят родной язык, нет сомнений. А вот обычаи... Тут сложнее. Это уже будут не китайцы, а какой-то другой народ. Более индивидуальный, менее стадный.

— Не понимаю проблему со снабжением мясом, — сказал Сомов с недоумением. — В округе полно дикого зверя!

— Проблема не с тем, что в лесах мало зверя, Майкл, хотя поблизости от Китая дичь уже вывели. Проблема в транспорте и в оружии, имеющемся у граждан!

Нехорошая фраза заставила нас напрячься.

Вообще-то, в пригородах мы несколько раз обращали внимание на новенькие помповые "Моссберги", установленные в штативах тук-туков рядом с водителем. Здесь разрешено свободное владение оружием. Ну, другого и не ожидалось, это вам не Земля.

— Поясни, — попросил Мишка.

— Рядовому населению власти Пекина продают дробовики, гораздо реже — винтовки. Они всё ещё боятся межнациональных конфликтов.

— Страшно оторваны от народа?

— Отличная фраза, мистер Гоблин, поздравляю! Надо будет запомнить... Патроны стоят недёшево, за дичью приходится отправляться далеко — как доставить в город без колёс? Зачастую в охоте просто нет коммерческого смысла, люди берут дичь только для себя. Рыбный промысел гораздо выгодней... А ведь многие вообще никогда не покидают пределов городской черты, — он склонился к Сомову. — Мне для того и нужен второй снегоход! Да, я уже имею одну развалину на гусеницах, только в одиночку на нём ездить нельзя. Буду зимой вывозить мясо, с фермерами договорюсь. Какая тут зимой охота, вы не представляете! Кругом столько следов!

— Вообще-то, представляем, — вставил Мишка. — Не забывай, Харди, ведь мы русские.

— Точно! — хозяин хлопнул себя по лбу. — Медведи, водка...

— Балалайка, — подсказал ему собеседник.

— У вас была? Треугольная? — с неподдельным интересом осведомился новозеландец.

— А как же! — подтвердил Мишган. — Её уничтожили пули береговых пиратов.

— Бог мой, вот это да...

Я в разговор не вмешивался, роли поменялись, теперь настала очередь Сомова поддерживать беседу. Моё дело — фиксировать важные моменты, надёжно запоминать, раскладывая данные по полочкам, быстро определять, что нужно уточнить прямо сейчас, а что можно оставить и на потом. Целый список вопросов вываливать нельзя, собеседник либо устанет, либо, что гораздо хуже, насторожится.

Сваливая на уши благодарных слушателей развесистую китайскую лапшу, распалившийся Харди время от времени проговаривался и о действительно существенном, и каждая порция такой информации кардинально меняла представляемую им же картину. Стремление Спайсера сделать упор на своеобразной экзотике места вполне объяснимо. Тут тебе и вымышленная, как мне кажется, нехватка пищи, и малая степень механизации работ, и боязнь технического прогресса, якобы наблюдаемая им у нативов — типичные проявления понтов белого человека, вечно несущего своё, бляха, тяжкое бремя прогессорства. Бытовой шовинизм.

В Новом Китае много детворы, за последние два года прирост населения резко увеличился. Даже поздним вечером на улицах хохочут почему-то не спящие дети. Женщины их периодически отлавливают, хватают подмышку, и уносят в хату. Власти наконец-то открыли центральную больницу, есть и частные лекари, работающие как в обычной, так и народной медицине. Что бы там ни говорил новозеландец, а люди, несмотря на все трудности, стали жить лучше. Не унывают. Он и сам с неохотой признаёт: белых до сих пор удивляет позитивное отношение китайцев к жизни.

Так что там с оружием?

— У вас нет райфлов? — Сомов округлил глаза, уж как сумел.

— О-хо! В анклаве есть хваткие парни, у которых есть не только винтовки! — ответил наш собеседник и многозначительно подмигнул Мишке.

Гоблин усмехнулся, поставил левый локоть на стол, подпёр подбородок и с пониманием сказал:

— И ты один из них, я сразу понял!

— Харди Спайсер не последний человек в секторе, — охотно согласился тот.

— Уважаю таких людей! — одобряя, Мишка громко щёлкнул пальцами.

Но дальше про оружие речь не повел, пока не стоит.

Можно сказать точно: снегоход он купит, сделка будет обоюдовыгодной. И даже не шибко наколет при расчёте. А я и торговаться особенно не буду, мне нужен первый якорь. Имея твёрдое задание вернуться в Замок, мы профессионально не забываем о попутной свободной охоте. Работает старое правило сталкеров: оказался надолго в новом месте — быстро обрастай нужными связями, а в идеале и "именами-паролями-явками". Невозможно предугадать, когда и каком качестве пригодятся эти наработки.

Мы же к тебе не просто так пришли, дорогой мистер Спайсер, или как тебя там... Добрые уличные люди подсказали.

— Нарезное оружие здесь почти всегда связано с криминалом...

— Отчего-то не удивлён, — спокойно молвил Сомов. — Почти везде так.

Пусть базарят.

Многое уже понятно, говорливый Харди успел выложить главные расклады анклава.

И они очень, очень интересные!

Селективный кластер: базис — КНР, сборная региональная солянка, за исключением ряда субъектов. Титульная нация.

Монокластеры:

1. Гонконг

2. Макао

3. Тайвань

4. Тибет

5. Уйгуры

6. Монголия — пока не совсем понятно, идёт ли речь о Внутренней Монголии, или же о Монголии вообще?

7. Северная Корея

8. Южная Корея

9. Вьетнам

Кроме китайцев в составе селективного кластера оказался англичанин, поляк, украинец, по паре американцев и новозеландцев, и один немец. Со временем представителей этих народов стало больше.

Последний монокластер, вставший в регионе при первичной закладке Смотрящих, стоит выделить отдельно, он того стоит.

Итак:

10. Японцы — в городе жить не захотели, поначалу остались на острове, что стоит неподалёку от стрелки рек Янцзы и Хуанхэ, позже переселились на берег.

А теперь подробности, немного, большего пока не знаю.

Река, на берегу которой мы оказались, называется Хуанхэ, что переводится как "Жёлтая река". Не слишком оригинально, да? Зато вполне ожидаемо. В земном Китае вторая по величине река страны действительно имеет желтый цвет воды из-за обилия лесса. Здесь же он чёрный, мрачный, местная Хуанхэ вообще напоминает Рейн в верховьях, ох, и намаялись же мы с Гобом во время памятного разведрейда выше места дислокации еврейского анклава... Как-нибудь расскажу.

Хуанхэ впадает в Янцзы — Голубую реку — в которой любой умный человек русского анклава сразу должен увидеть родную Волгу-матушку... Кстати, здесь считают, что Волга-Янцзы, как и на Земле, начинается на Цинхай-Тибетском нагорье. Там никто из местных не бывал, решили на всякий случай, ещё одно родное название помогает самооценке.

Крепость Пекин имеет в своём распоряжении стандартный терминал, исправно работающий НПЗ, заправочную станцию на северной окраине города, большую лесопилку, карьер известняков, неплохие механические мастерские, где Харди заказывает некоторые запчасти и частично производит ремонт сломанного, поля и плантации, содержит центральную больницу и три школы. Недавно правительство Пекина запустило ткацкую мануфактуру, работают с шерстью и льном.

Армия в анклаве есть, чем занимается, неизвестно. Улицы города на мотоциклах вроде бы патрулирует полиция Пекина. Ну очень незаметные! — ни одного не видели.

На Хуанхэ стоит средних размеров пароход "Чусан", принадлежащий ВМФ Пекина, на борту два крупнокалиберных пулемёта. Кроме него, военный флот имеет яхту спортивного типа и два быстроходных катера, тоже с пулемётами.

Мы ещё не были на берегу, посмотрели лишь мельком, уткнувшись в тупичок узкой улочки и оказавшись в окружении прибрежных сараев с курицами-гусями. Над ломаной линией лодочных сейфов, боксов покрупней, дебаркадеров и складов высились силуэты более основательных зданий — чаще всего тоже из бруса. Много причалов, маленьких и средних джонок. Внимательно изучим завтра.

Авиации у китайцев нет.

Компартия Китая, как известно, зародилась в Шанхае.

Однако в нашем Шанхае коммуниста не встретишь... Они здесь.

Над Крепостью исправно реет, а терминалом управляют хитрые и предусмотрительные китайские комми. Видимого управления анклавом как бы нет. Мало-мальски серьёзным бизнесом заправляют выходцы из Гонконга, Макао и Шанхая. Как покажется новичку, жизнь здесь пущена на самотёк, пышным цветом расцветает мелкий и крупный частный бизнес, жители секторов самостоятельно выбирают мэров, никто не ходит строем и не поёт соответствующих речёвок. И всем плевать на коммунистов. Однако все мэры секторов каждую неделю дисциплинированно собираются на совещание в Крепости, где под чутким и неусыпным проникаются, и выходят в поля вкалывать дальше.

Мягкая сила, так сказать.

В отличие от Берна, в пределы китайской цитадели может зайти простой человек, мы ещё не были. Говорят, что внутри всё очень красиво, богато, сытно. Короче, ядра чистый изумруд, слуги белку стерегут.

Японцы...

Найдя угольные пласты, они забили на островок и поселились возле добычи. Кто бы мог подумать: японцы ушли в сырьевую экономику! Не бедствуют, однако тоже зависят от Пекина, пусть и в меньшей мере... Берут в починку технику, специалисты есть. Знающие люди говорят, что отношение китайцев к японцам напоминает взгляд поляков на русских: отдельно взятый китаец будет уверять, что лично он к японцам претензий не имеет, дескать, нормальные люди, вот только есть некоторые недостатки и печальное прошлое... Если же собрать пару десятков китайцев — в кабаке или на улице, — и придать мероприятию официальный статус, то услышишь совсем другое: японцы есть гады-паразиты, причинившие китайскому народу много горя, посему неплохо бы им вставить в зад колючую ответочку, так как ничего хорошего от таких соседей ждать не приходится.

Монголы тоже несколько дистанцируются, правда, без всякой контры. Формально живут в городе, но подальше от реки. Занимаются разведением лошадей, успехи пока невелики, имеется голов десять. Да и вьетнамцы держатся особнячком, участвуя, тем не менее, во всех делах анклава. Северные и южные корейцы, сразу после попадалова повесив пару особо резвых вождей-придурков, мгновенно нашли общий язык, лишний раз доказав, что люди всегда могут договориться, если к ним не лезть извне. По большому счёту, все влились в плавильный котёл, внося свой вклад в общую картину.

Вот же болтун! Рассказывая, Харди проиллюстрировал сложившуюся ситуацию какими-то примерами, постоянно отвлекался на забавные случаи, на собственные воспоминания первого года и не прочее, не имеющее отношения к делу. Эту болтовню я старался фильтровать, чтобы не упустить главные нити разговора.

— Кстати, насчёт Нового Тайваня! — вспомнил он очередной, как ему казалось, важный момент. — Начавшееся ещё на Земле пробуждение этнического самосознания тайваньцев здесь проявляется любопытным признаком: в секторе произошёл всеобщий возврат исконных имен, ранее многократно менявшихся по указанию пришлых владетелей самостийного острова.

Скорее всего, в данном случае котёл действительно переплавит разнородные сообщества в единую массу, в Шанхае на Ганге результаты уже заметны.

Рациональность коммунального общежития осознали все, кроме, как ни удивительно, белых, до сей поры не объединившихся в подобие землячества. Эти не могут принять сложившийся феномен, ведут себя с превосходством колонизаторов. Остальным же, похоже, спесь европеоидов до лапочки, иначе давно посворачивали бы англосаксам головы.

Численность Китая постоянно прирастает.

Раньше считалось, что все монокластеры конечны — есть в нём двадцать четыре человека, и хватит, больше представителей этой национальности на Платформе не найти. А вот селективному кластеру в качестве средства увеличения численности Смотрящие рассыпают по округе потеряшек, людей базовой национальности. Впоследствии же выяснилось, что на Платформу начали забрасывать и представителей тех народов, что уже представлены в монокластерах...

— Пора бы подумать о ночлеге, — сказал я по-английски, толкнув Гоблина в бок.

— Ночлег? — перехватил тему Харди. — Никаких проблем!

Как же легко ты просчитываешься... Сейчас всплывёт "хороший друг". Ну?

— Через дом отсюда находится мини-гостиница "Нельсон", принадлежащая моей дорогой сестре Лиззи. Останавливаются там в основном фермеры, привозящие в город продукцию, так что условия хорошие. Господа, у нас намечена отличная сделка, так не стоит омрачать её мелочными поборами — постой обойдётся вам бесплатно!

Уже намечена, оказывается? Жмёт нас, как на масло.

Ладно, новозеландец, ты прав.

Оружие — прежде всего. Потом будем заниматься транспортным вопросом.

Если Голубая река и есть Волга, а Новый Китай стоит на берегу правого притока родной реки, то шансов добраться к своим на "Эльфе" скорее всего нет. Эх... Если безудержно размечтаться, то можно нафантазировать грунтовочку, хитро обходящую все возможные препятствия и выходящую к Каиру или к Мадриду! Да ну, бред, чистый "авось", несерьёзно.

Потребуется хорошая моторная лодка или катер.

Вариант известен: я же вижу, что Спайсер и на грузовик облизывается.

— Сделаем так, Харди... Сейчас сходим к твоей сестре, посмотрим на жильё, а потом вернёмся и снимем с грузовика снегоход. Ты не будешь против, если он постоит у тебя? Пока ты будешь правильно определять цену покупки, ха, ха!

Новозеландец вымученно улыбнулся. Боится, как бы клиенты не ускользнули.

— Омар, ты где?! Омар, чтоб ты лопнул, лентяй! Мы с парнями вернёмся через полчаса, приготовь прочные широкие доски и место на дворовом складе! Как только снимем снегоход, кинь три хороших риб-ай на жаровню... Да не вздумай достать из лосиного мяса, только молодой карибу!

* * *

На всё про всё мы действительно потратили не более получаса.

У дверей "Нельсона" гостей встретила сама Лиззи, невысокая маленькая полноватая женщина с аккуратной стрижкой пепельных волос. Выглядит хорошо, моложаво, хотя старше брата на четыре года. Молодец, следит за собой... Харди быстро сестре поставил задачу, и вопрос жилья решился за несколько минут, в течение которых мы успели осмотреть комнатку на втором этаже.

На кухне "Звезды" уже начало жариться мясо, а есть хотелось так, что кружилась голова. Поэтому особенно опасный в голоде Гоблин отверг все попытки сделать работу цивилизованно, сдёрнул тент, махом запрыгнул в кузов и, стоя по-ковбойски на подножке с одной стороны снегохода, завел машину, моментально скатив её на землю двора. Ну вот, а вы боялись.

— Чем собираетесь заняться в Китае, парни? — как бы мимоходом поинтересовался хозяин "Звезды".

Проголодавшийся ничуть не меньше нашего, новозеландец не утратил любопытства, и от собственного разведплана отступать не собирался. Мы тоже при своём интересе. Вот и сидим, поедая вкуснейшие стейки из нежной оленины и играя в вечную игру, бодаемся, словно три Штирлица.

— Имея такой грузовик, можно получить выгодные подряды даже в Пекине, — продолжил он. — Особенно, если сами будете загружать и экспедировать.

Гоблин презрительно скривился, щедро плеснул на очередной кусок острого местного соуса и важно буркнул, не переставая пережёвывать предыдущий кусок:

— Ещё чего... Мы члены Ордена Вольных Рейнджеров, коров пасти не обучены.

Я чуть не подавился, что он несёт? Какой, в задницу, Орден, какие рейнджеры, мы об этом не договаривались!

— Орден Вольных Рейнджеров? Ого! Никогда не слышал о таком. В здешней дыре сидишь, как в западне, ничего не знаешь, что творится в мире. Так вы...

Тут Харди напрягся, ожидая неприятной реакции. Понимаю, брат, ты давно хотел спросить, но не знал, как, и в какой момент.

— Наёмники?

— Наёмники — шваль. Мы честные вольные рейнджеры, Харди, и наёмников хаваем на завтрак, — не смутился Гоб. — "Великолепную семёрку" помнишь?

Трахома, сейчас он скажет: "Мы там снимались!" — ужаснулся я.

— Да, да, помню! — уважительно прошептал потрясённый Спайсер. — Наверное, много чего видели, побывали в крутых переделках?

— Не без этого, скажи, Кастет! — Сомов развернулся всем телом, успев толкнуть меня под столом ногой, и весело подмигнул, вот же подлец!

Что делать, придётся импровизировать.

— Не повезло у северного побережья, — буркнул я, уткнувшись носом в тарелку. — Шли на шхуне "Атлас" с грузом пушнины, обеспечивали охрану. Не знаю, куда точно хозяин хотел попасть, планы всё время менялись. Сначала был Мадрид...

— Потом Киев, — без улыбки добавил Сомов.

Это капец какой-то! Приморский Киев!

— Киев? О-о! Там этот, Майдан!

Не объяснять же...

— На беду, северо-западное побережье материка кишит пиратами. Очередное нападение нам удалось отбить, но судно потеряло ход, и его понесло на скалы.

— И пучина поглотила почти всё! — видели бы вы, с какой грустью Гоб это сказал!

Я сухо кашлянул. Нет, сейчас точно дам ему в лоб, доиграемся.

Продолжил.

— Мы выбрались на берег, утопив большую часть личного имущества и оружие.

— Всё нажитое честным трудом, — грустно поддакнул напарник.

— Проклятье, живут же люди! — позавидовал Харди и потянулся к хрустальному графину. — Настоящий триллер! Как же вы выкарабкались?

— Выбрались к людям, поселения на севере невелики, однако работа для рейнджеров всегда найдётся. Там урегулировать, здесь подчистить, концы спрятать... Ты же понимаешь, о чём я?

— Вполне, мистер Кастет. Но как без оружия!

— Мы сами — оружие, — на этот раз выпендрился я.

Гоблин посмотрел на меня с уважением и солидно кивнул, продолжая, слава тебе господи, помалкивать.

— Потом разжились пистолетами...

— Я заметил, что у вас солидные пушки!

— Разве это пушки, Харди! Для щекотки. Припугнуть, кое-что объяснить неразумным аборигенам, ну, ты знаешь.

— Ещё как! — вздохнул хозяин. — Порой так и хочется...

Похоже, становимся своими людьми. Нормальными белыми шовинистами.

— Многое повидали. Подавляли восстание, воевали с людоедами, — уж врать, так врать в полный рост, мне было до лампочки, вошёл в роль.

Не сдержавшись, Харди стукнул кулаком в свою же ладонь.

— Я всегда знал, что на севере происходит всякая гадость! Людоеды, бог мой! Не даром наши рыбаки ходят по Хуанхэ совсем недалеко! Но как же вы проехали на машине, если дорога обрывается возле Вздыбленного Леса?

— Дорогу осилит идущий, — бросил я. — Проехать можно.

Владелец заведения изумлённо покачал головой.

— Вряд ли у нас найдутся такие охотники... Китайцы вообще боязливы, они даже на драку выходят толпой, почти никогда в одиночку. А зверьё? Встречали на севере необычных чудовищ?

Чувствую себя уставшим Одиссеем на пьянке в греческом кабаке.

— Ничего особенного, звери как звери, никаких мифических чудовищ, — пожал я плечами. — Разве что пару раз столкнулись с пещерниками.

— Пещерники? Это что за нечисть?

Коротко описал.

— А-а! Так это лесной дьявол, ужас всех охотников Пекина! И вы их убили?

Я посмотрел на него, как на ненормального.

— Таким оружием? — и хлопнул по кобуре. — Просто смылись. Знаешь ли, пещерники довольно туповаты... Поработав на севере, решили пробираться к своим, говорят, что русский анклав стоит где-то ниже по течению Янцзы, что-нибудь слышал?

Новозеландец ничуть не удивился.

— Вас не обманули, парни. У русских анклав сильный, а стоит он действительно где-то внизу, вот только проход к нему закрыт. Даже не знаю, что посоветовать... Через заслоны Северного Альянса славянам точно не пройти.

— Контакта местных с русскими не было? — не вытерпел Сомов.

— Ни разу. Да и как? Там барьер. Альянс контролирует реку, без досмотра судна и проверки хозяев проплыть невозможно.

— Что значит, барьер? — делано удивился я. — Разве можно перегородить такую артерию?

— Можно. От берегов тянутся боновые заграждения, а проход постоянно патрулируется катерами с пулемётами.

Мы переглянулись, похоже, ситуация осложняется. Это первый случай, когда кто-то рискнул перекрыть водную артерию. За такое надо крепко наказывать.

— А если по суше? — предположил Мишка.

— Дорог в том направлении не найдено, охотники искали, особенно в первый год.

— Так у вас с Альянсом война?

— Что-то вроде того... У Альянса крепкий флот, нашим не справиться. Шутка ли, пять катеров, модернизированная самоходка с двумя скорострельными пушками и пяток яхт!

Гоблин тихо присвистнул.

Придётся здесь задержаться. Мои опасения оправдались, в пути домой авто не пригодится. Надо выяснять все возможные подробности, планировать вдумчиво, готовиться тщательно.

— Иногда они пробуют пройти по реке и устроить у нас диверсии, — посетовал Спайсер, — наши тоже пытаются. Так и кусаемся без особенных успехов.

— Действительно, проблема, — почесал я затылок.

— Кастет, может, у этих беспредельщиков есть отделение Ордена? — удачно подыграл напарник.

— Вряд ли, Майкл, Орден не будет работать в условиях такой герметичности.

Время ужина закончилась, и по всё ещё работающим заведениям начали разбредаться самые поздние гуляки. Дверь открылась, и в таверну зашли трое: немолодой лощёный европеец, похожий на испанца, и две китаянки. Одеты с иголочки, сразу видно — не последние люди в анклаве. Хозяин еле заметно пожал плечами, показывая, что этих гостей ему гнать не с руки и тихо поинтересовался, останемся ли мы в зале или пройдём в кабинет?

Не долго думая, я предложил просто разговаривать потише, засветка в обществе солидных, по меркам местного среднего класса, людей для нас лишней не будет.

Вскоре зазвучала тихая музыка.

Заслон на реке — очень плохая новость. С южной стороны участка акватории Альянс взъерошился по легко объяснимой причине, он боится дальнейшей экспансии Русского Союза. Но почему нормально не контачат и с северными соседями? Сложный попался противник, давно заряженный на противостояние со всеми подряд. Кроме того, есть ещё какой-то фактор, пока не выявленный.

— Знаете, у меня для вас есть одно интересное предложение, предлагаю обдумать, — неожиданно сказал Харди.

— Слушаем, — я придвинулся поближе.

— Такие ребята, как вы, готовые на всё, в большой цене.

Гоблин хмыкнул, мол, стоит ли озвучивать очевидное.

— Пара моих хороших знакомых из тайваньского сектора с удовольствием заключит с вами контракт на сопровождение сухопутного каравана.

— Без нормального оружия?

— Ну, я уже завтра буду готов продать вам парочку помповиков, господин Кастет!

— Предпочитаем полуавтоматы, — безапелляционно заявил Гоблин, ковыряя острием под ногтём. Уже минут десять крутит в руках свой пчак, жутковатый азиатский нож с матовым клинком. — Занозу где-то посадил... Помповые ружья пусть останутся в руках дилетантов. Опытные люди с таким оружием не охотятся — ни на зверя, ни на людей.

— Мы профи, — дополнил я.

Хоть тут врать не приходится.

— Думаю, вам сможет помочь господин Ву Чун, потенциальный заказчик.

— Стволы стоят дорого? — поинтересовался я.

Спайсер кивнул.

— Напомню, это криминальная тема, довольно опасные контакты, — он внимательно посмотрел на нас, опомнился и откорректировал: — Чёрт побери, кому я это говорю?

Интересно! Куда они ездят?

— А подробности маршрута? — первым потребовал Мишка.

— Согласитесь, об этом должен сообщать сам заказчик. Не сомневаюсь, что вам всё расскажут... Парни, ну откуда мне знать? Думаю, что ничего не обычного, караван пойдёт в Бразилию.

— Это где? — с трудом сохраняя спокойствие, спросил я.

Харди небрежно махнул рукой:

— Вдоль берега Голубой Реки на север, примерно триста километров.

Всё, пожалуй, на сегодня впечатлений хватит, башка кипит. Я незаметно кивнул Гоблину и мы, дождавшись появления в зале ещё одной группы ночных гуляк, тепло попрощались с хозяином, и вышли на улицу.

Прохладный воздух с реки вскружил голову пока неуместной романтикой. Где-то играла музыка, кто-то визгливо смеялся, из-за маленьких колёс позднего тук-тука выскочила грязно-серая курица-лунатик. Тут ещё и индюки бегают, птицы много.

На тёмной улице было пусто.

— Ну что, тамплиер, пошли баиньки?

— Может, лучше эти, как их, экзекуторы? — секунду подумал, молвил Гоблин.

— Инквизиторы, — я толком и сам не разбираюсь.

— Да похрен, брателло, лишь бы не мальтийские кресто... носы!

Два шага, и гостиница.

Стукнув по тяжёлой входной двери кованым кольцом, Гоблин тихо спел:

С то-бой живём мы

В чудесной КНР

На всех по-ло-жим

А-агромный х..!

Глава 4

Жили-были три уйгура

Спецгруппа обрастает барахлом

Вчера мы целый день болтались по городу в чисто туристических целях.

Запоминали, зарисовывали, измеряли расстояния. Под вечер я в одиночестве сходил в цитадель, получив массу позитивных впечатлений. Сомова не взял, классика, ему с путешествиями вообще не везёт, нечего было такую рожу отращивать. Гоблин наслаждался свободой, пока командир прищуривался на гостайны. Один мушкетёр направляется в логово, все остальные неспешно гуляют, держа руки на эфесах. Где там они гуляли с Атосом во главе? По Фонтенбло? Не помню, вылетело. В общем, гулял Мишган по Фонтенбло, ничто Мишгана не... Не парило.

Более необычной цитадели я ещё не видел.

Крепость Пекин очень похожа на городки коротышек в иллюстрациях к "Незнайке" — чёрно-серое нагромождение вычурных восточноазиатских куполов, собранных в красивую архитектурную грибницу, шляпка на шляпке. Пекин стоит на холме, а высокий каменный фундамент с косо падающими подпорными стенками поднимает крепость ещё выше над долиной. На виду одни ворота. Здесь должен быть подземный ход... По периметру огромного квадрата все бойницы закрыты поднимающимися наверх тяжёлыми ставнями, от этого цитадель приобретает мрачный, по нехорошему загадочный вид — постоянно силишься увидеть, откуда за тобой следят?

Перед воротами стоят капитально собранный шушпанцер в пятнистом окрасе, на колёсном ходу, и четыре одинаковых квадроцикла силовиков. Наверху у каждого есть дуга с проблесковыми огнями, длинная антенна, капот украшен надписью на английском "Полиция". На турель установлен старый чешский пулемет ZB-26 под патрон 7,92х57 мм. Машинка использовалась в ходе гражданской войны в Китае, оружие надежное и неприхотливое. В Шанхае такие видел. Возле одного из вездеходов спокойно возились два мужичка, что-то молча подтягивали.

Желающих проникнуть много, хоть билеты продавай.

Двухметрового роста часовые на посту быстренько опросили меня под короткую устную анкету, хорошенько обыскали, вежливо поинтересовались целью визита. На груди у них новенькие поднебесные "калаши", планки-хренанки, полный фарш. Сразу возникло идиотское желание выхватить ствол, и противоохотничьим заячьим зигзагом стрекануть в сторону густой растительности. В который раз обрадовался, что рядом нет другана...

Я задекларировал туристическое любопытство, искреннее восхищение зодчеством и острую жажду посещения местной аптеки по причине гастрита. Пропустили без проблем.

Квадратный донжон стоит в центре просторного крепостного двора, на углы конька посажены резные драконы. Под драконами — узкие вытянутые бойницы, видна автоматическая пушка. Скорее всего, там откатной лафет, позволяющий расчёту быстро перекинуть орудие на все четыре стороны. В левой от ворот башне установлен крупнокалиберный пулемёт ДШК. Разумно, перекрыт сектор в сторону устья Хуанхэ и японцев. Да-да, этим соседям тут не доверяют, говорят, что самураи крепко обижены и на Смотрящих, и на весь остальной мир Платформы-5 за то, что не получили селективку... А что, земная Япония разве не была монокластером? Ну да, очень развитым, оснащённым... Они хоть один народ-племя рядом с собой потерпят недельку? Или сразу вырежут? Что корейцы, что китайцы, с неохотой упоминая о новых самураях, морщат на лицах гофру.

На остальных башнях пулемётов не заметил, что отнюдь не означает их отсутствие.

Вся территория крепости электрифицирована, яркий свет вспыхнул как раз во время визита дружбы. Кроме резиденции вождей и казарм, подход к которым категорически запрещён, внутри есть магазины, Главный Храм, какие-то конторы, один из местных банков размером с газетный ларёк, и элитная школа. Больше всего меня потряс крошечный танк, замерший под характерным навесом неподалёку от ворот. Не знаю, чьё это производство, ни разу не видел, в нашем альбоме такой модели нет. Кургузая пушка, свежая краска, люки задраены... Бронечудо ухожено, явно на ходу и готово в любой момент погудерианить. Смотрел я на него с откровенной завистью, у России аналога пока нет.

В целом у меня сложилось впечатление, что Пекин вполне способен отразить агрессию любого супостата. Танк, ёлки... И ещё неизвестно, что там в закромах.

Прогулка заняла сорок минут, уже совсем стемнело, и я вернулся к машине. Настроение было приподнятое. Гоблин под мой образный рассказ медленно рулил в поисках оружёйных лавок, в Китае их аж три штуки.

В первой же лавке я конкретно упал духом. Патронов для нарезного полно, на любой вкус и цену, а оружия нет. Хозяин даже заявку не принял, узнав, что тут ненадолго, говорит, что ждать можно целый квартал! Во втором магазинчике — та же история. Три помповика разной степени износа, луки и арбалеты. В третье лавке я понял, что надо быстренько ехать в гостиницу, пока мы никого не убили.

Так и сделали.

— Буржуйский разводняк! — бурчал заспанный Гоблин, тяжело поворачиваясь на поскрипывающем сиденье. — Что за дела? Все спелись, все враги! Честному братану никакого лавешника не хватит, удавлю!

Избавившись от тяжкой ноши в кузове, "Эльф" взбодрился, и был готов хоть сейчас встать на стартовой полосе каких-нибудь автогонок, однако мы плелись уныло, я бы даже сказал, беспросветно.

— Подрезать ночью, и весь базар, — напарник уже затухал.

Если я буду молчать, то успокоится он быстро.

Молчать тяжело, меня тоже колотило.

Что случилось? Просто мы воткнулись в цены на моторки, вот что. Я был готов к адскому прайсу, ведь в Замке Россия водномоторная техника ничуть не дешевле, а вот напарник нет. Гоблин вообще не любит в чужеземье за что-либо платить полновесной монетой. "Отжать", "защемить", "подрезать". И всегда у Сомова есть покрышка — не для себя, на пользу Родине.

За купленный снегоход хозяин "Звезды Макао" отслюнявил немало — пятьсот пятьдесят юаней, хорошо, что половину дал десятками, штампованными монетами большого размера. Часть я отсыпал в карманы на мелкие расходы, а остальное оставил в сейфе у Лиззи, на хранение. Сумма немалая, однако на катер её не хватает. За наши деньги можно взять неуклюжую деревянную лодку со средненьким мотором и небольшим запасом топлива, только вот для прорыва через рубежи Северного Альянса подобное плавсредство не подходит. Таким как мы настоящие катера с водомётами или винтовыми стационарами вообще не купить, а металлические моторки в ассортименте, оснащённые взрослыми двигателями, начинаются от шестисот за самую плохонькую сборку.

— И чё? Машину продавать, а самим ноги бить, как последним сявкам?

Я молчал.

— Не, ну это капец... А стволы? Так нам и грузовика не хватит! Ты слышал, сколько простая помповуха стоит? Пипец, я в бандиты пойду!

Опять промолчал. Ага. А сейчас ты филолог.

Хмурое утро.

Восток, как ему и положено, алеет, ещё прохладное серое небо дышит влажной свежестью, проснувшиеся речные птицы лениво разминаются на песчаных островках, готовясь стартовать к местам кормлений.

Тихо. Ворчание двигателя, стабильно работающего на средних оборотах, уже стало привычным и не мешало различать сторонние звуки. Серая громада крепости только что осталась позади. На центральном причале спит пароход-флагман с длинной трубой, рядом несколько боевых джонок. Причал у властей удобный, но мне там делать нечего, по совету Харди Спайсера я ещё затемно сунулся к более демократическому — торговому.

Там и интересовался моторками, строго настрого наказав Сомову не вмешиваться в процесс, он тот ещё торгаш...

Вот уж где демократия!

Она в местном антураже, в нравах, в поведении людей, и больше всего похожа на повальный пофигизм, впрочем, я видел подобное и в Маниле — ты никому не нужен, пока не попадёшь в поле зрения криминальных группировок. Службе безопасности крепости всё до лампочки, хотя впечатление, конечно, обманчивое. Через большие азиатские и восточные города ежедневно проходит много людей, слежки можно не опасаться, всех один хрен не пропасёшь. Наёмный труд ничем не регламентируется. В общем, живи спокойно, только не блистай. К примеру, если чужак попробует стать бизнесменом, встроиться капитально, влезть в нишу, каким-то чудом ещё не заполненную под крышку, или, упаси господи, занять чужое место, то к нему быстро придут и объяснят. Могут и на кичу отвести, где власти за наглеца, посмевшего не забашлять должное, возьмутся конкретно.

С группировками контактировать тоже непросто. Рядовой человек им неинтересен, беспредел в городах не приветствуется. Лучше просто не лезть, целее будешь. Если же лезть за покупками в криминальную кашу местных триад, то надо сперва создать микро-банду, на время придётся самим становиться бандитами-наёмниками, иначе не получится, проверяли. Тут Гоблин в корень смотрит. Иначе грохнут.

Кислое дело.

Если мы не найдём орудие за приемлемые деньги, то придётся идти к бандитам, причём настоящим, а не простым уличным жуликам и чертям с больших дорог, которые во всех анклавах вне закона, что государственного, что криминального. Тем не менее, этот вариант я в голове держу.

На причале много общался, особо не акцентируя интерес к покупке моторки, спрашивая попутно. Чаще говорил о другом: как рыба, как погода, что платят торгаши...

Получил кучу впечатлений, пообщался с интересными людьми.

Широкий и длинный дощатый причал поначалу был пуст, народу не было, лишь парочка одиноких сонных сторожей сидела под плетёными грибками. Рядом с каждым — здоровенная дубина с окованным концом, на поясе кобуры и настоящие сабли.

Лодок в секциях много.

Только мы подъехали, как началась великая движуха, все словно по будильнику подпрыгнули! Появились стайки тук-туков и велоколяско, полноценные автомобили везли к причалам моторы и бочки с топливом. Среди них встречались и вполне приемлемые для сталкеров модели: парочка трёхдверных "паджериков" с одноосными прицепами, забавно переделанный под броневичок "самурай", особое внимание Гоблина привлёк новенький "Рубикон" зелёного цвета...

Похоже, Харди наврал, говоря про малочисленность техники и ремонтников, объяснимо подчёркивает свою значимость.

Люди тащили вёсла и сети, стопки мешков, большие оцинкованные тазы и глиняные кувшины. Начинался рабочий день, рыбацкий и охотничий народ выходил на реку. Торговцы шли к усталым рыбакам, только что успевшим проверить ночные сети, динамика примитивных сделок бешеная.

Как и везде, зримость разным городским районам добавляют их запахи — и тут импровизированный рыбный Причальный рынок Китая кроет все остальные районы, как бык овцу. Вот уже и простой покупатель подтягивается за рыбой и раками, в основном это домохозяйки. Три китайца с безменами бегают вдоль берега — за долю малую помогут, если нет своих весов, а на глаз не верится. На широких местных лопухах трепыхаются большие и маленькие рыбины, рыбаки сразу же перекладывают их свежей крапивой — так улов сохраняется дольше, раньше в крапиве волжскую рыбу на подводах аж в Москву возили. Здесь рыба продаётся исключительно целыми тушами, живая.

Оставив Мишку в машине, я пару раз прошелся мимо ряда низких хибар-складов и строений посолидней, среди которых имелись даже морские двадцатифутовые контейнера с надписью "FESCO", шуганул предусмотрительно подобранной палкой надоедливых плешивых собак, и вскоре решил окунуться в атмосферу рабочего причала, чтобы уже через час отвалить в глубоком шоке.

Шестьсот юаней за самоклёпаную байду с ужасными обводами! Не буду рассказывать, как мне понравился новенький катер "Сильверлайт" под мощным "мерком". Тысяча двести, и забирай, ни в чем себе не отказывай, грузи девочек.

Наконец, когда уже и рукой махать устал, в безлюдном месте возле одного из сараев ко мне подкрался маленький сморщенный азиат с хитрованскими глазами, похожий на узбека. Он и предложил мне вариант разжиться моторкой задёшево. Я же усмотрел в заманчивом предложении ещё и другие резоны.

— Сто пятьдесят за разбитый помповик! — вслух продолжил гундеть Мишка. — Без патронов! И сколько тогда нарезнуха? Тысячу?

Всё ещё терплю.

В общем, материальных ништяков группа пока не обрела — дорого, трахома.

Ни лодки, ни оружия... Хорошо хоть совет дали, наколочку, туда и едем.

За Крепостью и местным Посадом, более-менее благополучным районом Пекина, лежат районы проживания простых китайцев — все уже проснулись, все пашут. На окраине лежит Восточный рынок, один из пяти в Китае, такого количества базаров нет ни у кого в разведанной русскими областях Платформы. Подальше от реки, судя по небрежно накаляканной наводчиком-уйгуром по имени Турсун схеме, начинается район откровенной бедноты, где живёт голь перекатнаяЈ там в принципе делать нечего.

В анклаве уже развита кластерная экономика, поэтому районы города, деревни и фермы сильно отличаются друг от друга. В одной деревушке занимаются исключительно растениеводством, там всегда чистенько, свежий воздух, отличные виды. А вот в соседней производят металлическую посуду, прямо на узких улочках сидят мастера и целый день долбают молоточками по жести, гнут, тянут, лудят, паяют — ужас, какофония! Примитивный производственный муравейник...

В третьей мини-мастерские располагаются прямо под открытым небом, прячась в крытые цеха только на зиму. Посреди улицы стоит печь, рядом — с пяток станков с гончарными кругами. Люди вручную лепят горшки, тарелки и кружки, здесь же первично сушат изделия на солнце, затем обжигают в печи, покрывают эмалью, грузят в тук-туки. И на базар! Элементарное мануфактурное производство.

Удивительно, но даже в самом маленьком поселении Нового Китая есть хотя бы один магазинчик, местные очень любят торговать, у жителей наблюдается предпринимательский бзик, даже если они работают без особой выгоды. Я так думаю: в таком подходе есть важный воспитательный момент. Люди привыкают вкалывать, всегда и в любых условиях, а не сидеть на корточках у перекрёстков, рассказывая прохожим, что в труде нет смысла.

Конечно, авто тут всегда можно продать...

Это и сделаю. Но не сейчас. Мы уже определились: немного поиграем в штирлицев, уж больно интересные возникают вопросы.

— При таких раскладах я на облезлый дробовик вообще тратиться не хочу! Чего молчишь, командир?!

Ёлки, так и под рёбра ткнуть может! А палец у него, как костыль железнодорожный...

— Зачем шуметь? Цены на лодки прикинули, с оружием пока непонятно, будем думать. Сейчас доедем до этого деда, может, глядишь, выйдет тема. Всё нормально!

— Нормально... Дед какой-то. Скоро уже?

— Музычку воткни! — цыкнул я.

— Так скоро?

Взял с сиденья клочок бумаги, в который, похоже, совсем недавно заворачивали рыбу. Дорожных указателей тут нет. Не озаботились власти Пекина такими мелочами.

— Вроде, вот тут. Километров двадцать, потом сплошные развилки.

— К японцам не зарули, я суши не люблю.

— Не заблудимся. Что ты развалился, хоть сканер включи, пора!

Какая тут экзотика пошла!

На переносных жаровнях с шипением жарятся кубики местной разновидности тофу из гороха, готовятся яичные блинчики с укропом, с крыш и заборов свисают проволочные решётки с штопаными носками, за дверями гремит посуда, по радио звучит китайский рок, изредка перемежаемый чем-нибудь европейским...

Теснота помещений и недостаток освещения постоянно заставляют жителей выходить на улицу, если позволяет погода, конечно.

Сохнущее на длинных еловых шестах бельё и одежда порой почти закрывают фасады. Тут нет канализации. В углу каждого двора стоит дощатая туалетная кабинка, пару раз видел даже рубленые. Многим приходится использовать деревянное ведро с крышкой — унитаз системы "матун", а вы и не знали, дачники подмосковные! Утром по улочкам на вонючей велоколяске медленно проезжает золотарь, обитатели района выносят матуны, мужик их быстренько споласкивает ручным насосом.

Дремлет в шезлонге старик, иногда слышишь стук костяшек маджонга, значит, там стариков двое, как минимум, чаще же они собираются ворчливыми группами. Рядом подросток чинит велик, девчата школьного возраста возятся с детьми поменьше, мамаши визгливо покрикивают и широкими тесаками шинкуют овощи. Никто не жалуется на тесноту, кажется, что люди сознательно жмутся друг к другу, им так спокойней, безопасней...

— Махмуд, говоришь?

— Ага, а этот Турсун его племянничек.

— Басмачи, — безапелляционно бросил напарник. — Живорезы.

Я поморщился.

— Перестань, какие басмачи? Уйгуры это, местные.

— Какая разница, брателло? Что-то я не помню достижений уйгурских рыбаков. Как и подводников. Так, это... Схемы две?

— Две.

Живёт на великой реке Волге одинокий дед, по слухам, продаёт алюминиевую лодку с мотором. Старик почти потерял самоходные свойства, золотая рыбка в сети так и не попалась, и судно ему уже без надобности. Вот такая, вкратце, информация.

Впереди показалась самая необычная деревня в окрестностях.

Это Тулоу, огромный круглый дом-крепость, в котором живёт всё население. В диаметре дом примерно семьдесят метров. Очень толстые внешние стены. Ворота всего одни, обшиты толстым стальным листом. Мне рассказывали, что Тулоу появился в самом начальном периоде выживания китайской селективки, когда возник конфликт между элитой Крепости и первыми потеряшками. Необычайное сооружение было построено силами четырёх семейных кланов и успешно выручало жителей в стычках. В прошлые земные времена подобные крепости-деревни встречались в китайских провинциях Гуандун и Фуцзянь. Сейчас здесь обитает мутная закрытая секта, странные люди никому не мешают, но и к себе не пускают. Занимаются бортничеством, сбором целебного и съедобного гербария.

Сразу за Тулоу меня поджидала первая развилка, ключевая.

Прямо поедешь, то есть, вдоль берега реки, к японцам попадёшь. Я свернул налево, к большому лесу, длинной полосой темнеющему вдалеке.

Отсюда начинается дорога в Рио-де-Жанейро. Неужели бразильцы сумели адаптироваться к таёжному климату?

Грунтовая магистралка находится в хорошем состоянии, вот что значит изначально высокое качество строительства. Через каждые пятьсот метров — очередной узкий просёлок, ведущий к фермам. Движение, хоть и минимальное, на дороге есть. На выезде из города мы разминулись со старым школьным автобусом оранжевого цвета, на бортах цветочки, в окнах рюши и гирлянды компакт-дисков — это еженедельный рейс из Рио. На крыше баса возле открытого люка установлен пулемёт на короткой турели, стрелка нет. Салон набит битком, люди весёлые, все очень... ну очень загорелые, приветственно машут руками. Мы с Гобом тоже помахали, даже настроение поднялось.

Рейс сопровождает "самурай" охраны" с тремя бойцами. Интересное: позади автобуса гремит по кочкам грузовой прицеп с тюками подозрительно одинаковой формы и размера.

— Заценил? — повернулся ко мне Гоблин.

— Что имеешь в виду?

— Вместо мешков с песком припасли. Если кто выскочит, типа "Сабур, пацаны!", сразу мешки вокруг колёс и можно держаться.

— Да там тряпки...

— Тугая тряпка тоже пойдёт.

Далеко впереди, пропадая в складках местности, шли два скоростных скутера или лёгких мотоцикла. Хорошо им... Наш трофейный грузовичок машина очень даже неплохая, однако подобная техника предназначена сугубо для города, на грунтовке чувствуешь себя неуютно, приходится плестись. Через десять минут ещё одна встреча. Чуть припадая на одну сторону, навстречу довольно резво шёл обшарпаный открытый "Судзуки Сантана" без тента, тоже с прицепом, а позади нас почти всю дорогу тащилась велоколяска с неутомимым владельцем, я бы ни за что не стал крутить педали на таких дистанциях, да ещё и с грузом. Это фермеры, везут товар на рынок, а попутно и сами затарятся.

Китаю, так же как и многим прочим, от Смотрящих досталось несколько групп капитальных построек, большая часть из которых давно разобрана и перевезена в Пекин, теперь в них живут богатеи. Все фермы — новострой.

Согласно схеме, искателям приключений предписано ехать именно в этот мрачный бор.

Пока же поблизости деревьев нет, большая равнина выходит прямо на стрелку, один лес зеленел вокруг анклава японцев, другой — впереди. Справа от грунтовки раскинулись огромные луга, разнотравье подходит прямо к Волге.

К северу за лесом холмы волнами, а дальше уже горы со снежниками на вершинах.

Дикие места. Знакомо тревожные...

Скоро будет ещё одна развилка, уже на четыре дороги, и тут главное не перепутать. Надо пересечь чащобу практически посередине массива, и выскочить к берегу Хуанхэ-Волги, где на берегу и стоит хибара деда-отшельника.

В открытую форточку влетал свежий весенний воздух, ещё прохладный, колкий, но уже обещающий жаркие запахи грядущего лета. На небе — ни тучки.

— Может, попутно стоит на ближнюю ферму наведаться? — абстрактно предложил я. — Свеженького накупим, на местных ковбоев посмотрим, сплетни послушаем.

— Ковбои? Ты что, по приколу? Обычные фермеры с грязными руками, унылыми лицами, вечно в старых потертых трениках с вытянутыми коленками, и в сланцах. Моются раз в неделю.

— Лицо в трениках?

— Че?

— Проехали.

— Вот и ехай, давай! Ферму ему подавай... Тут за лодку платить нечем, стволов нет, а ему свеженького!

— Гоблин, у тебя что, месячные? — заорал я, стукнув по баранке. — Какая муха тебя с утра укусила, что ты ноешь постоянно?!

— Я четыре тридцать восьмых "Арисаки" насчитал, пока мы катались! И "Маузер"! — криком же ответил тот. — Имеют правильные люди годное, охотятся с ними! Значит, в городе есть нарезняк и под коммерцию!

— Три, Миша. И одна девяносто седьмая, — машинально поправил я, успокаиваясь. — С оптикой.

Японская снайперская винтовка времён Второй мировой "Арисаки-97" создана на базе винтовки "Арисаки-38", и отличается наличием оптики. Хорошее сочетание длины ствола и мощности патрона, небольшая вспышка. Интересная тема... Стояли японские винтовки на вооружении китайской армии? Не помню, но допускаю. Впрочем, стволы могли добыть в оружейной локалке, которую сами японцы опрометчиво не успели найти. Во, бесятся, наверное...

— Миша, не размывай вопрос, давай по катерам и лодкам пробьём окончательно, а уж потом займёмся конкретно оружием, ага? Что ты мечешься, как заяц на поляне? Всему своё время.

Какое-то время группа покупателей водномоторной техники ехала молча. Магнитола притихла — купленный вчера в попутной лавочке диск закончился, а слушать пентатонику больше не было сил.

— Жрать хочу! — объявил напарник.

Отчего-то я чувствую, что скоро мы подерёмся.

— Предлагал на ферму заехать? Предлагал, теперь терпи.

— Опять какую-нибудь экзотику подкинут, вроде жареной крысы... Не, Кастет, вру! Я бы сейчас и крысюка примял. Только жирного! И с горчичным соусом. И с чёрным хлебом. Да кваску бы. С солёными огурчиками.

— Таёштвоюмедь, ты меня дразнишь, что ли?! Отвернись, трахома, а то меня сожрёшь!

Гоблин странно притих. Чего он глазами стреляет?

— Сомов, а вот скажи по чесноку, ты бы смог съесть человека? — спросил я неожиданно для самого себя.

— Тебя, например?

— Ну...

— Студнем или живаком?

— Я серьёзно.

— Смог бы, — уверенно сказал он. — Допустим, тебя внезапно погибли, так?

— Ну тебя в задницу, баран! Снимаю вопрос.

— Не, я же чисто гипотетически! А у нас важнейшее задание, от которого зависит... ну, не важно, так?

— Допустим, — нехотя кивнул я.

— Кругом голод, разруха, тлен, — Гоблин нахмурился и мощно развёл руками, обозначая сквозной апокалипсис вокруг и полное запустение поверхности. — Я падаю от нехватки сил, падаю я, понимаешь? А тут ты лежишь. Друг-белок, источник жизни. И что? Сожру конечно! Мне ведь потом ещё мир спасать...

— Сука ты, Сомов. Боевого товарища...

— Нормально, командир! Твоё бесстрашное пламенное сердце будет долго биться в моём желудке, наполняя последнего сталкера планеты немыслимой энергией!

— Врёшь, гад! — прошипел я сквозь зубы. — Рухнешь в ближайшей избушке на нары и продрыхнешь часов двенадцать.

— Или так, — почесал затылок напарник.

За неспешными беседами спецгруппа продвигалась всё ближе к цели.

Следующая фаза операции.

Вот и ещё одна важная отметка на схеме — маленький каменный мостик через тёмный лесной ручеёк с чистейшей водой. Впереди и справа в стене высоких деревьев появился просвет, здесь очередное ответвление от магистральной трассы круто поворачивала в нужную сторону.

Углубившись в лес, я почти сразу остановился. Радиообмена в эфире нет.

Тем не менее...

— Схема два.

— Ого! — обрадовался напарник.

— Давай.

Мишка молча кивнул и выпрыгнул из машины, в кузове глухо промялось. Почти сразу же он опять появился в проёме, быстро кинул на сиденье два рюкзака и большой кусок рогожи, осторожно закрыл дверь. Быстренько пристроив рюкзаки, я накрыл их тканью, посмотрел и поправил. Закрыл пассажирскую дверь на стопор, убедился, что друг устроился на новом месте и медленно тронулся вперёд.

А ведь хотелось тряхнуть паразита за его людоедство!

Серьёзные тут стволы, могучие, суровы здешние леса. Пожалуй, только в родном Кордоне такой и видел. Эх, как там моя жёнушка да лялечка...

— Надоела мне эта поножовщина, — задумчиво повторил я одну из любимых гоблинских фраз. — Податься бы на Волгу, поиграть топоришком!

Чёрт побери, да здесь настоящие Тёмные Земли, не удивлюсь, если к дороге выйдет эльфийка с луком! А что, Гоблин уже есть. Он там хоть тентом накрылся?

И ведь в салоне потемнело!

Как же быстро на Платформе меняется погода — тёмные кучевые облака быстро пришли с запада. Дикий мир, не испорченный ещё... Похоже, на подходе хороший весенний ливень, умеющий бить по земле во всю свою дикую мощь, с грозами да молниями. Только подумал, как с неба бодренько закапало, однако темнеть начала лишь средняя часть грунтовой ленты, остальное закрыто кронами.

Десять минут даю, и ливанёт не слабо! Если фронт пройдёт прямо, то хреново, как бы ливень дорогу не размыл, на каждом просёлке есть склонные к тому участки. Впрочем, машина добрая, вывезет.

О-па! Полило уже капитально, глянул на часы — угадал!

Дворники бешено плясали на ветровом стекле, но с потоком воды справлялись плохо, старые щётки, поменять бы надо. Машина сразу покрылась оплывающими глинистыми дорожками. Пару раз в пелене мелькнули стремительные тени, какие-то лесные зверьки пробегали через дорогу в поисках укрытия.

Здесь давно не ездили... Та эта просека, правильно еду?

Осторожно, чтобы не юзить по скользкой глине, я тянул и тянул "Ельфа" по мокрой поверхности, грунтовка на стрелу совершенно непохожа, ливень вваливает от души, видимость — пятьдесят метров от силы. Тяжеловато.

Просёлок свернул направо, "Эдьф" въехал под полог соснового леса.

Здесь, под кронами, тяжёлые капли дождя частично рассеивались в мелкую взвесь, частью же соединялись в потоки на стволах — стало немного потише. Напрягаться осталось недолго, скоро впереди появился туманный просвет, и просёлок гостеприимно распахнулся крошечной полянкой, на которой вдали темнела низкая рубленая избушка.

Что-то я жизни не вижу! Невостребованная, никак? Телега развалившаяся, совсем не китаистая, большой капитальный навес, под которым нет ни полешка, в высокой траве стоят деревянные бочки...

Так, похоже, угадайка угадалась!

Щёлк, щёлк, щёлк.

В ответ на сигнал тревоги голодный Гоблин , как я надеюсь, ещё и мокрый в хлам, тоже разок щелканул.

Темный силуэт возник слева, как ожидалось, ближе к водительской двери.

А вот то, что спереди вылез — особо радует! Не профессионал, лезет под выстрел.

Сходу убивать меня не будут, им нужна машина, причём целая, не продырявленная. Их задача — втащить меня наружу.

Где второй-третий?

— Стоп! — прокричали через шелест дождя на английском. — Глуши двигатель!

Или сколько их в банде?

Я испуганно улыбнулся, поднимая к стеклу форточки дрожащую левую ладонь, и послушно выключил зажигание.

Ну, подходи, карапуз.

— Руки не отпускать, открыть дверь! Быстро! — проревел охренеть какой таинственный незнакомец явно среднеазиатского вида, подходя ближе.

Он идиот. Как я открою дверь с поднятыми руками?

Не хотите честно работать, сволочи, не умеете... Решили сколотить бандочку и щипать фраера ушастого, таких всегда хватает среди неопытных путников. Думаете, что криминал — это просто и приятно? Ошибаетесь, жить по мурке очень непросто, а на определённом этапе совсем уже неприятно.

Итак, ближний противник: невысокий, крепкий, даже очень крепкий. Чёрные усы и борода. Никакой чалмы, на голове — модная утеплённая кепочка с откидными ушами. Современный парень. В драке опасный.

Пришлось затравлено оглянуться, не забывая трясти губами. А вот и второй, за деревьями, метров двадцать, целится.

— Мне же надо открыть! — заорал я.

— Без фокусов, пристрелю!

Что же, поехали.

Распахнул дверь. И опять не будет убивать, пожалеет машину. К тому же он не европеец. Европеец-профи, взвесив все резоны заранее, в блок-посты с нами играть не стал бы, точно выстрелив с дистанции. Этим же поиграться хочется, поиздеваться над жервтвой, показать круть. Делов-то ему осталось! Сейчас я выйду, и он меня шлёпнет.

Какой у тебя автоматик, басмачёнок, это же просто новогоднее! Как у часовых перед входом в Крепость Пекин, та же модель! Надеюсь, второго через щель Гоб видит. Лишь бы прямо сейчас не выпрыгнул, ну, вы знаете...

Итак, двое.

Много в такоё бандёшке и быть не может, по моим данным, своей преступной группировки у уйгуров нет. Ни корейцы, ни, тем более, китайцы уйгура к себе в жизнь не возьмут, как и тибетца, не та у них история взаимоотношений, чтобы совместно на кровь вписываться.

Бандит стрелять не хочет, а мне нельзя. Пальну — второй не выйдет из-за деревьев, начнётся пальба в лесу с идиотическими плясками по-македонски да по-албански.

Вот это ливень! Аж стемнело. Но мне это на руку.

— Что ты орёшь? У меня девушка сидит, зачем пугаешь красавицу?!

Он сразу заинтересовался — какая удача, ещё и баба достанется!

Давай, усатый, смелей, заводись, ближе, ближе... Видно ему было плохо, а свет в салоне я, естественно, не включил.

— Полат! — и дальше что-то не по-нашему. Потом опять на английском: — Ну-ка, подвинься!

Хороший у него английский, не удивлюсь, если хлопчик учился на островах. Беда в том, что в спецназах не учился, в правоохранительных органах не работал, оперативного навыка — ноль. Со спецами на Платформе не универмаг. Спецы водятся в селективных кластерах, на то они и селективные, первый набор предоставлен. В монокластерах с этим хуже... Есть на свете уйгурский спецназ? Не знаю, не слышал.

Налетчик подошёл к грузовику вплотную, улыбнулся, глядя на напуганного до смерти белого лоха, больно ткнул стволом "калаша" в бочину, и с интересом глянул на два рюкзака под рогожей.

Дальше всё происходило очень быстро.

Раз.

Снимаем с руля... Развернулся, словно собираясь покидать кабину. Случайно коснулся оружия рукой. Локтем левой руки мягко отжал ствол к спинке, расслабленно так, перекинул кисть через крышку ствольной коробки, и непринуждённо поднял предохранитель. Баста, влип зайчик!

Два.

Мужик оторопело посмотрел на автомат, и начал понимать.

Он успел машинально вжать спуск, а когда поднял на меня глаза, то увидел чёрную молнию "Ка-Бара", влетающего ему в горло. Когда клинок широкий, то хрипеть не получится, позже захрипит, когда нож вытащу, со страшным кровавым бульканьем. Я толкнул нож вправо, дорезая трахею.

Три.

Падай, карапуз! — толкнул его затыльником, оставляя нож в ране, не до него, да и мазаться не хочу.

Четыре.

Выкатился из машины под колесо, поднимая "Кольт".

Пять.

Бенг!!! Твою ты мать, Гоблин не стал, как я ожидал, палить из пистолета, а саданул из по второму из "сузгунки"!

И тишина, только слышится шелест тяжёлых капель, скатывающихся с крон.

— Контроль! — предупредил меня Сомов. Ба-бах!

Я поднялся, перевернул тело набок, зашёл со спины и вытащил нож.

— "Маузерюга", трахома! — радостно прокричал напарник от кромки леса, уже присев возле трупа.

В кабину! Громкость! Сканер молчит.

— Его Полатом звали! — подсказал я.

— Рахмат, Полат! — раздалось от ёлочек. — Закопаю тебя в самом лучшем виде, ещё и молитву прочитаю.

Быстренько обыскав убитых, мы с добычей залезли в салон, где я торопливо включил печку. Чёрт, я что, ключ погнул? Нет, просто рука от волнения не попадает... Ещё через минуту мы бодро помчались назад — если допустить, что с мёртвой парочкой был ещё и струсивший третий, то он наверняка попытается удрать в сторону города.

Минут сорок потратили на слежение, постояли у границы леса.

У-ух! Вроде бы, удалось совершить страшное преступление без свидетелей.

— Давай-ка махнёмся, — предложил я.

— Вот! — громко выдохнул Гоблин, помогая неприличному жесту зверским выражением лица.

— Да я имею в виду посмотреть, интересно же!

— А... Тогда ладно.

Автомат без наворотов. Планки есть, а наворотов нет, обидка... Три полных магазина. Карабин под оптику, последней тоже нет. Какие-то недоделанные дорожники попались, плохо подготовились, что же вы так, разбойники? А вообще-то, все они одинаковы, думать не хотят. Схемы примитивны, тренировка не проводится. Решили, побазарили, а большего и нет требуется, ведь не каждый же день нарываются на сталкеров высшей категории.

— Всё, осмотр окончен, поехали закапывать. Миш, у нас в кузове две лопаты?

— Вроде, одна.

— Это хорошо.

— В каком смысле? — напрягся он.

— Просто спросил...

Хорошее вышло утро.

* * *

На берегу Волги было почти сухо, сильный ветер быстро уносил дождевую влагу с травы и листьев деревьев.

— Ма-атушка, — ласково сказал Сомов, натурально погладив стылую речную воду.

Никаких тебе боксов, моторок и одиноких дедов-продавцов... Есть одинокая пробитая лодка на подпорках, которую так и не успели просмолить до кормы. Вторая схема развития событий оказалось эгоисткой, речным транспортом разжиться не удалось. Да и хрен пока с ним, зато мы получили отличные стволы.

Пришли, значит. Волга-матушка, ёлы-палы!

Что-то взгрустнулось мне...

Выше по течению вдали виднелись два больших вытянутых острова.

Ближний называется Кунашир, и на нём проживает монокластер айнов.

Дальний — Гиляк, занят монокластером нивхов. Уж эти народы на великой реке точно не пропадут. Чисто натуральное хозяйство, и те, и другие очень независимы. На Волге ловят рыбу, в окрестных лесах охотятся, в том числе и на медведя. Население островов, кроме традиционного рыбного промысла, славится изготовлением одежды и обуви из рыбьей кожи, качество изделий сумасшедшее, я даже подумываю купить на рынке такую рубаху. Кроме того, островитяне строят лёгкие и прочные лодки типа каяков. С Пекином отношения хорошие, однако под протекторат яйны и нивхи не пошли.

Ещё островитяне ловят на реке потеряшек, отправляют в город, круглосуточно работает водный патруль. Раньше попаданцев пропускали мимо, и людей ловил Альянс. Позже Пекин заключил с рыбаками на островах соглашение.

"Эльф" остывает возле пустой бревенчатой избы.

Взять оттуда нечего, многочисленные мародёры давно вычистили путёвое до щепочки, а убиенные разбойники натворили только наспех сколоченный стол из жердей и два чурбака. Нормальной базы никто не создал — нужен капитальный ремонт, крыша частично разобрана, одна стена сгорела. Зимой не вариант, дуба дашь... Здесь вообще непросто жить отшельником, а китайцы отшельничество вообще не уважают, компанейский народ. Говорят, такие чудаки есть у тибетцев, но они обретаются в предгорьях.

Всё-таки, чуйка не подвела, мне эти два скутера впереди сразу не понравились.

Готовность к засаде была в принципе. Машина годная, востребованная, хозяева — новички, и у кого-нибудь рано или поздно возникает соблазн грабить, пока не притёрлись, да не вызнали, куда стоит соваться, а куда нет. Это и есть "схема два", ловушка для дураков. Бодрые ездуны на скутерах просто добавили предположениям яркий штрих. Получили инфу о клюнувших от наводчика, подхватились и чухнули вперёд, когда мы ещё на этой трахоме поспеем к месту встречи...

А место зачётное. По факту: единственное из ближних, где можно творить тёмные дела, никто не увидит, да и не услышит.

После обыска ничем существенным не разжились. Дерьмовые ножи, карманный хлам.

Эх... Жаль, что скутеры пришлось утопить — концы в воду. Думали мы, думали, и ничего толкового придумать не смогли. Нельзя машинки светить, никак нельзя, пока что в Китае никому не доверишься. Трупы зарыты глубоко в лесу, следы подчищены, замыты ливнем. Не было тут ничего, Вечность поглотила дурные порывы.

Широченная водная лента провоцировала на безрассудные поступки.

Трахома, законопатить, домазать, вырезать пару вёсел, и в путь!

По течению! Один лежит кверху пузом, другой на вёслах, лениво подправляет лодку. Через каждые шесть часов перерывчик на берегу. А можно и без графика, останавливаться по требованию желудка либо при обнаружении чего интересного. Солнце греет, ветерок ласкает, позади тащится блесна... Прелесть же!

Судя по выражению лица Гоблина, напарник думал примерно о том же.

Вот, плывём, значит, плывем... Вдруг вдали показались патрули Альянса, что делать двум благородным донам? Известно что, вытаскиваем лодку на берег! Грандиозный обнос получается, однако. Но ничего, Гоблин справится, я в него верю. Итак, он прёт, а я иду в заслоне и с мелодичным свистом срываю ромашки, жую орешки. Но тут мне становится... Ох, что-то нехорошо, не тот орешек съел! Отравился, трахома! Перед глазами пелена, всё начинает расплываться, исчезать, похоже, хреновы мои дела... Друг-белок, источник жизни. А Мишка, как на грех, голодный, и у него целых два ножа. "Студнем или живаком? У нас важнейшее задание. Я падаю от нехватки сил, падаю я, понимаешь? Мне ведь потом мир спасать"!

— Сука ты, Сомов...

— Охренел, что ли?!

— Да просто вспомнил, как ты меня сожрать хотел.

— Брось, дело житейское. Что дальше, командир?

Теперь уже и я жрать хочу, жуть, как хочу, прямо как в детском летнем лагере, и до меня докатилось!

Скорее бы в город, да в тот чудный кабачок, где подают шанхайские пельмени "сяо лонг бао", по форме напоминающие грузинские хинкали. Они тоже готовятся на пару, только вместо мантышницы используются маленькие плетёные корзины, в них блюдо и подаётся на стол. И начинка там особая — почти сплошной бульон! В Новом Китае распространены "шанхайцы", в которые вместо фарша кладется своеобразный холодец — во время готовки на пару оно плавится, образуя бульон с кусочками мяса. Если в жарких странах используется желе, то в здешнем климате — холодец, это вообще круть! Насыщенный обжигающий сок выпивается через трубочку и заедается тестом.

Клянусь Великим Пещерником, мне будет не хватать в родных местах этого замечательного блюда. На Кордоне готовят исключительно традиционные пельмени, так что придётся мне разлюбезную нашу Евдокию Ивановну просвещать, подкупать, уговаривать на иноземные эксперименты.

— Дочищаем на причалах, а потом в таверну, пельменя кушать.

— Костя! Давай сначала на улицу Хэншаньлу, помнишь оружейный магазинчик? Я там прицел подходящий видел.

— Не украдёт никто твой прицел, он уже пылью покрылся.

— Да ты что! Такая вещь!

— Мишка, прекрати нести детское, я есть хочу, как медведь после спячки... Подожди, ты что, пошамал чего втихушку?

— Я те в репу вштырю за такие крысиные подвесы! Сам голодный!

— Голодный, значит, злой. Поехали на зачистку.

Гоблин всё смотрел на воду.

— Можно будет вытащить позже, — неуверенно бросил он.

— Ага. Приедем из России ещё раз, и вытащим!

— Чё ржёшь? Ещё удивишься, насколько быстро мы с Китаем торговать начнём! Альянсу рыльник надолбашим до соплей, и начнём.

— Прямо сейчас начнём долбашить?

— Диверсию совершу, — хмуро буркнул напарник.

Он способен, знаем. А если я буду держать его за поясок, то диверсию можно учинить конкретную. Только сейчас не это является первоочередной задачей группы.

— Ну, вот и совершишь. На причалах. К машине, Скорцени!

Проехав мимо рыбачьих причалов, я остановился, спрятав машину между сараями.

Мне на дело идти нельзя, если сволочной Турсун узреет живого клиента, то либо экстренно смоется, напев лишнее родственничкам, либо поднимет рёв на месте. Вряд ли родня, если знает, находится в большом восторге от такого опасного ремесла, однако, подстраховаться стоит. Раз начали всё делать чисто, надо чисто и закончить. Интересно, были у разбойников удачные операции? Следов прошлых преступлений лично я не заметил. Машин на просеке в ближайшее время действительно не было.

Автомат до поры придётся закрыть в гостинице, такая подстраховка нужна.

Новенькие китайские "калашниковы" — это уж точно не рядовое оружие.

Остаётся только гадать, где незадачливые гопники с большой дороги добыли такой шикарный ствол. В локалке его не возьмёшь, категорически исключаю. Поставкой Смотрящих не получишь, разве что в порядке бонуса за свершения. Украли из машины патруля? Может быть. Прирезали военного где-то в тёмных подворотнях пригорода Нового Китая? Нет, эти ребята точно не из ОПГ, те так топорно действовать не стали бы, представляю, какой шмон учинили власти после пропажи...

У местных охотников имеются "Маузеры", так что оптический прицел можно покупать смело, никто не обратит особого внимания, но я и винтовку закрою, тем более, что в населёнке длинное оружие нам не пригодится.

— Гоб, давай, что ли...

— Я быстренько! — уверил он с ухмылкой.

— Ты не быстренько, а аккуратненько.

— Поучи меня!

— Сталкер Сомов, дело очень серьёзное, прошу без ухарства и суперменщины!

— Да всё нормально будет, шеф, в первый раз, что ли...

Солнце спряталось за холмы, возвышающиеся на противоположном берегу Хуанхэ, начало темнеть. По реке опять пошла движуха, ушедшие днём флотилии начали стягиваться в родной порт. В принципе, оперативная картина подходящая. Вот и тук-туки поползли, сейчас начнётся шум и гам, вечерний улов — основной.

Там этот чёрт, или нет? Насколько быстро напарники должны были сообщить Турсуну об удаче или сбое?

Мишка ушёл, а я замер в ожидании и тревоге.

Прошло сорок тревожных минут, и, наконец, Сомов возник возле пассажирской двери.

— Орлайт, бикфордов шнур, Костя! Усё прошло по плану. Поганец прямо в своей кандейке обкурился кальяну, ему поплохело сердцем, скантовался, и Всевышний со спокойной душой отправил скотину в ад.

— Без ножа?

— Без, грудинку поджал, ну, ты знаешь, вот мотор и встал. Ехай, что ли, к пельменям!

К таверне "Дин Тай Фанг" я причалил уже через восемь минут, чувство голода — лучший ускоритель. Сели мы в пустом верхнем зале, поудобней переставив глубокие плетёные стулья, заглянули в меню, и отодвинули — пельмени тащите! Окна были приоткрыты, и в маленькое помещение залетали шумы вечерней улицы, редкие тарахтения проезжающих машин, разговоры мужчин на первом этаже, заливистый женский смех. Большинство лавочек уже пусты, а кабаки полны.

Заказанное принесли быстро, и процесс пошёл. Соусы и приправы — огонь! Какой кайф, неизбежно остры, но в сочетании с пельменями всё вкусно до изумления. Потом под блюдо, похожее на пиль-пиль, где вместо креветок обжарены раки, мы вмазали по кружечке местного пива. Только расслабились, как прикрывавшие вход цветные висюлины из бамбука разлетелись в разные стороны, и в зал влетел весьма энергичный Харди Спайсер.

Чуть не подавился, зачем так влетать?!

— Привет, парни! Ищу вас второй час, хорошо, что заметил машину возле заведения!

Я выглянул в окно и увидел внизу маленький синий кабриолет новозеландца, приметный "Астон-мартин" шестидесятых годов.

— Сюрпрайз, ха-ха! У меня для вас есть новости, и они касаются вариантов вашего путешествия! Интересует?

— Уси-хда! — промычал Гоблин, запихавший в рот сразу две ложки членистоногой вкуснятины.

Харди поднял пустую корзинку, , поморщившись, принюхался, и сказал:

— А... Зачем вам эти странные кастрюльки из теста? Едем ко мне, парни, пожарим нормальные стейки!

— Стейки само собой, — сразу согласился я. Вкусно, но порции здесь маленькие, несерьёзно.

Похоже, сегодня прицел Мишке не купить.

Сегодня вечером что-то произойдёт

Глава 5

Очень неожиданное предложение

Спецгруппа морщит ум и принимает решения

Надо сказать, что во всех тавернах Платформы-5 очень вкусная еда.

В любом городе, в который приедешь, тебя могут разочаровать исключительно особенности местной кухни. Но никак не искусство готовки.

Только попав сюда, на Платформу, я понял, насколько доброкачественно питались наши предки. Когда не голодали в войнах и природных катастрофах, конечно... Знаете, какая из книг, как мне порой кажется, наиболее востребована в России? Сборник рецептов Елены Молоховец. Освоение старых технологий кулинарии мы знаем не понаслышке — оно происходило и происходит на глазах.

Никаких подозрительных пищевых добавок и усилителей вкуса, коптильных жидкостей, все делается "в натуре". Здесь не встретишь очищенного растительного масла, общины его хватали каналом только в самом начале трудного пути. В коровьем масле не найдёшь нефти, а в сырах — сои. Мы забыли, что такое химически чистый белоснежный сахар, местный продукт всегда имеет лёгкий привкус, и теперь представить невозможно, что когда-то нам придётся вернуться к продукции крупных торговых сетей... Будучи на Земле, проверили, ага, — это же есть невозможно!

Признаю: поразительным образом по-прежнему сохраняется любовь к консервам, земным. Только на Платформе люди поняли, что каждая консервная банка, к которым мы так презрительно относились, была, оказывается, вполне самодостаточным блюдом! Ну, тут большую роль играет неизбежная ностальгия.

Я был поражён, как, оказывается, просто сделать сыровяленое мясо, причём крупным куском. Видел, как в печной трубе коптятся связки колбас, как в погребе вызревают куски будущих стейков. К слову — Федя Потапов многое знает по этой теме, недаром он работал поваром в геологических экспедициях.

Как-то он на наших глазах оттяпал топором заднюю ногу крупного оленя, ободрал и спокойненько повесил её под скалой, куда не попадает солнце, на ветерке. Главное в этом деле — обойтись без порезов, и ни в коем случае не промывать в воде. Даже в самом чистом на вид ручье содержатся всякие микробы... Он всего один раз протёр окорок уксусом, хотя, по его же утверждению, можно было обойтись и без этого, пришлось бы на сутки укрыть мясо марлей или постоянно отгонять мух. Главное, чтобы тянул ветер — тогда и мух не будет, — и не было прямого солнечного света.

Вот как-то так испанцы и делают свой хамон в прохладных пещерах.

Через какое-то время оленина начала покрываться страшноватой чёрной коркой. Как бронёй! Вскоре она подсохла, и Потапов объявил, что вот так нога может провисеть пару недель. Мы тогда работали на объекте, прорубали ход для вывоза очередной локалки, так что время было. Правда, не две недели...

Броня оказалось толстая и прочная, чуть не пару миллиметров. Срезали — а под ней свежее мясо! Ничего страшного не случилось!

Конечно, тут многое зависит от климата. И от общей чистоты планеты.

Платформа-5 пока что девственно чиста.

Здесь нет генно-модифицированных продуктов, руководители анклавов не дураки, первым делом они начали запрашивать у Смотрящих семенной материал из фондов, особенно популярен Вавиловский.

Амбары, погреба, лабазы... Оказывается, существует масса способов хранения продуктов! Обходимся без холодильников. И ничего! Я, например, понятия не имел, что помидоры и чеснок ни в коем случае нельзя держать в чреве бывшего белого друга. То-то я и думаю... Помнится, сложу туда свежие головки чеснока, а они уже через неделю теряют вид. Помидоры же холодильник просто убивает — вкус становится синтетическим, пресным. И вскоре пропадает вовсе. На подоконник их! Если до сих пор поленился отрыть нормальный погреб. Соусы могут спокойно стоять в амбаре целый год, уксус, соль и сахар — натуральные консерванты.

А какой хлеб выпекают в Замке Россия!

Мясо нам притащил мальчишка. Новенький.

— У тебя же вроде другой помощник был? — спросил я у Харди, подтягивая к себе огромную тарелку.

— Омар? Лентяй! Бестолочь! Уволил без сожаления. Негодяй удрал, прихватив из кассы половину дневной выручки"! Взял нового из приличной белой семьи. Наверняка, тоже прохвост, но пока держится. И не убежит.

Так ты уволил, или он удрал? Судя по выражению лица хозяина, второе вероятней.

В Китае, как и везде на реках, хорошо развита рыбная кухня. Однако наш собеседник и главный консультант рыбу не жалует. Мы — жалуем. Сугудай любим, Сотников всех приучил к этому удивительному блюду. Строганину тоже уважаем.

— Кетчуп берите! Побольше, помогает утрамбовать, — новозеландец подвинул к нам большую стеклянную бутыль без этикетки.

Интересно, как он умудряется делать натуральный "Хайнц"?

Хлеб отменный, ржаной, тут эта культура в почёте. Правда, он не чёрный, а серый. Стейки хорошо прожарены. В рейде лучше не выпендриваться там, где это не нужно. Ибо в поле нет ничего хуже, чем неожиданный понос.

Да уж, мне такой кусок мяса умять — весь день свободен... С Гоблином сложней, организм монстра требует большего.

— Ну, что?

— Да как всегда, Харди, замечательно, — я с трудом открыл рот.

— Уж не рыба... Как косоглазые её едят в таких количествах?

В Шанхае ему за "косоглазых" сразу бы ввалили. Да и здесь вряд ли что-то подобное брякнет на улице. Но я замечание ему делать не стал, ибо англосаксонский гонор неубиваем, а дипломатия — штука хитрая. Пусть тешится, правда своё найдёт.

— Харди, а ты строганину когда-нибудь пробовал? — спросил его Сомов.

— Строганину? Что это за зверь?

— У вас же здесь зима крепкая! Надо пробовать, отличная вещь под крепкие напитки!

— Патент?

— Да ну тебя, какой патент, поделюсь!

— Подожди-ка...

Через минуту мальчишка поставил на стол графин с прозрачной жидкостью.

Так как Сомов свой огромный ломоть уже переместил в желудок, то он и принялся рассказывать. Мишка встал, достал из ножен свой страшный пчак, навис над столом, демонстрируя процесс в физике. Зрелище, я вам скажу... Огромный Гоблин над маленьким Харди, замершим с открытым ртом! Напарник настолько образно излагал суть, что хоть 18+ ставь.

Поэтому я перескажу своими словами, без неприличной экспрессии.

А он пусть поёт.

Суши, роллы... Рыбное солнце, конечно, встает на Востоке, однако, чуть ли не полпути оно летит над Сибирью... А там и своих традиций хватает. Вспомнил совершенно изумительный рассказ Потапова о ежегодном таймырском фестиваль "Строганина". На сцене соревнование — ряды людей в национальных костюмах с потрясающей скоростью орудуют ножами, не уследишь. Видно лишь, как серебро бело-розовой стружки летит в тазы. А потом подведение итогов с дегустацией членами жюри. Призы выделяют серьезные: снегоходы, лодки и моторы. Люди стараются. Часто команда тащит свою конкурсную рыбу, привычные ножи и приспособления, необходимые для приготовления строганины. Для кого-то итоги радостные, у кого-то печаль на обветренных лицах — соревновательные страсти каждую зиму кипят в бассейнах рек Пясина, Лены, Яны, Индигирки, Колымы, Оленек и Анабар. В Дудинке и Салехарде, Мирном, Нерюнгри и Якутске... Серьезное это дело. Наслушавшись, мы в Замке тоже проводили такой фестиваль. Было круто! Естественно, об этом Гоблин новозеландцу не рассказывал, мы ведь потеряшки, к своим пробираемся, откуда нам это знать?

Северная рыбная кухня, при всём кажущимся многообразии, укладывается в четыре основных вида: уха, сугудай, строганина и юкола. Юкола — вяленый на ветру и без солнца рыбный балык, часто надрезанный косой поперечной насечкой. Сугудай (блюдо "чушь" в старой Руси, вспомните про "чушь несёшь") — свежая сырая рыба с пряностями.

Строганина — наструганная ножом мороженая рыба.

О рецепте. Приготовить её просто, однако в этом древнем деле есть свои секреты, инструмент и, как везде, фактор навыка. Замороженную рыбину ошпаривают кипятком, надрезают по кругу возле головы и хвоста. Упирают в деревянную доску на столе. Кто-то головой вниз, а кто и наоборот, реже голову отсекают вообще. Срезаются плавники, чтобы не мешали, чулком снимается кожа. И пошли строгать, оправдывая этимологию названия блюда. Нежная прозрачная стружка уже в воздухе закручивается рулетиками. Для удобства доску иногда ставят на поднос или в таз. Для упора иногда наваливаются грудью. Стараясь сберечь руку, порой надевают перчатку, но это несолидно, некая брутальность тут просто необходима. Вроде бы, все просто. Однако, неписаных правил много. Озвучу наиболее важные.

Во-первых, сама рыба. Это северные виды, лососевидные. "Белые породы" — нельма, чир, подчирок, сиг, муксун, валек, омуль. И "красные" — нерка, голец, таймень, лосось, кумжа, форель и прочие. Для меня "белые" гораздо вкусней. Но тут есть предпочтения. Хорош муксун, но достаточно костист. Самая же вкусная — нельма, причем молодая, и "девочка". Наиболее красивая, как утверждает Потапов, получается из чира, мы не пробовали, такая рыбка в наших краях не водится. Русские на Платформе-5 используют нельму и форель. Известное дело, из северной рыбы можно сделать любое блюдо, и вам будет вкусно. Из другой же ничего не выйдет, лишь халтура и профанация, никаких щук и карпов.

Во-вторых. Чем быстрее вы освоите нож и научитесь им виртуозно строгать тонкие пластинки, тем вкуснее и качественнее получится строганина. Ибо тает аппетитная стружка моментально, и, если процесс идет вяло, то блюдо нужно будет постоянно морозить перед подачей на стол, личный состав которого уже алчно ждет, проходили... А многократность дефростирования вкусу и виду не способствует. Сначала строгают брюшко и складывают его на самое дно гигантской тарелки — это на десерт.

В-третьих, необходимо создать "макало", куда каждый окунает рукой прозрачный кусочек. Самое простое и мужское макало — перемешанная в миске соль с черным перцем. Потапов с Сотниковым любят именно такое. Мне же более всего нравится смесь горчицы, подсолнечного масла и уксуса. Добавляется перец с солью. Некоторые извращенцы применяют томаты и кавказские ингредиенты. Канон же — именно северные составляющие: ложечная трава со вкусом хрена, речной кресс, черемша и сарана.

Едят руками, перекладывая стружку из общей тарелки в свою, у каждого своё макало. Подразумевается, что соусов на столе много. Есть и свои коктейли под блюдо. Например, водка с шампанским, знаменитый "Белый медведь". У нас с шампанским кисло, на столе оно появляется только на Новый Год, однако Нотр-Дам над этим работает.

Это полезная, здоровая еда. Нежные свежие аминокислоты, выравнивающий обмен веществ, дают много энергии. А уж витаминов! Гедонист может сказать, что блюдо примитивное, дикарское... Что же, и шашлык примитивен.

Визуальные показатели качества тоже есть. Правильные стружки закручиваются из очень длинных ломтиков и никогда не ломаются. Именно для этого рыбу замораживают сразу после ловли и больше не оттаивают. Очень важен ножик. Я не припомню более блюда, где именно нож играет определяющую роль, настолько он много и трудно работает. Какой-то канонической формы клинка нет, кому что удобно. Вот только ручка должна быть плотной, ёмкой. Никаких тонких форм и узостей сечения, ибо долго держать холодный нож голой рукой, строгая на компанию из десяти человек замёрзшую до каменного состояния рыбину не просто. Кисть быстро устает, контроль снижается, и тогда плотность хвата подкрепляется давлением ладони сверху. Часто применяется односторонняя заточка клинка, как на долганских и якутских ножах, её на Северах потому порой и называют "рыбной". Кстати, у нашего шерифа такой.

Ничего сложного в работе ножом нет. Однако, практика и навык нужны. Материал клинка? Что же, попробуйте узнать, как "углеродка", даже самая чистая, легко и просто отдает свой металлический запах нежным прозрачным пластикам, особенно, если вы вошли в избу с мороза, а запахи чувствуете очень остро после свежести зимнего леса. Особенно если не курите. Лучше использовать нержу. В общем, всем, у кого есть подруга-зима, советую — вперёд! Почувствуйте усталость руки и качество вполне "рабочей", как вам казалось до этого, рукояти. Проверьте настоящим мужским делом эксперименты с заточкой...

Трахома, аж слюни потекли!

Гоблин уже начал что-то там петь про женщин, и хозяин не выдержал:

— Я сейчас схожу за блокнот, и ты мне повторишь всё по пунктам!

— Кастет расскажет, — милостиво разрешил Сомов, опускаясь на стул и вытягивая ноги.

Харди убежал в подсобку, а я спросил друга:

— Странно, нивхи рядом... У них же есть строганина?

— Конечно же, есть! Называется "талк", Федя рассказывал, — обрадовался Мишка. — Кстати, неплохо бы к ним съездить, провести подрывную работу по присоединению к Союзу. Не чужие! Православные, русский язык распространён. Я вообще не понимаю, почему они оказались в зоне крышевания китайцев, а не возле нас.

Мне сразу стало не по себе.

— Думать забудь!

— С хрена ли ты так резко? Доброе дело.

— Нас Сотников за такие фокусы на лесоповал отправит. Вести подрывняк под боком у Пекина? Прикинь, как бы они отсмотрели такой спектакль на Земле! Приходят неизвестно откуда возникшие русские и начинают агитировать жителей каких-либо островов за союзы... Сомов, такие дела нахрапом не делаются! Нужен визит к самым главным, знакомство, базары правильные. Загодя нас рассорить хочешь?

— Да мы же мышками... Аккуратно!

— Ты в зеркало смотришься? Мышку нашёл! Ладно, пусть мы аккуратно, а сами нивхи? Брякнут на базаре пару раз про добрых русских агитаторов, и аллес, приехали, махом все спецслужбы Пекина взовьются! Узнали, что они тут есть — доложим. Дальше пусть Командор думает, у него голова большая.

— А почему их к китайцам прислонили?

— Чёрт его знает, Миш... Смотрящие решили сделать так. Может, нам бонус, может, по-своему видят будущую историю. И прекрати беспрерывно материться!

— Да он сам постоянно факает!

Вернулся владелец "Звезды", и мне пришлось сжато повторить рецепты.

Потом Спайсер повёл себя в высшей степени странно, совершив несколько интересных манипуляций. Для начала он подошёл к двери в заведение, открыл и вышел на улицу. Через стекло мне было видно, как он внимательно оглядывается по сторонам. Затем новозеландец махнул кому-то рукой и отдал команду.

— Фишку ставит, — смекнул Гоблин.

А ведь верно! Интересно, каким способом ему сообщат о шухере?

Вернувшись в таверну, Харди тщательно запер дверь, перевесил табличку, извещая умеющих читать по-английски, что "Звезда Макао" закрыта, подошёл к дальнему боковому окну, закрыл и его. Время, конечно, позднее. Однако именно запоздалый клиент и оставляет много денег, Спайсер очень дорожит такими посетителями...

Значит, тема действительно серьёзная.

— Насколько я понял, хорошими стволами вы уже разжились, раз не терзаете меня вопросами? — небрежно спросил он, усаживаясь напротив меня.

Есть ли смысл скрывать?

— Пришлось потратиться, — признался я. — Купили кое-что у не самых добрых людей. Очень дорого и...

— Нет, нет! Ни единого слова больше! — он торопливо поднял ладони. — Мне это знать не надо, господа, я стараюсь сохранять нейтралитет, не отдавая предпочтения той или иной группировке!

— Мудрое решение, — похвалил его Сомов.

Пауза длилась пять секунд...

— Парни. У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.

— Может, нам лучше куда-нибудь переместиться? — предложил я, кивнув на окно.

Что он удумал? Может, нашёл нам подходящий катер и теперь собирается впарить его не по-христиански? Только, судя по оперативной обстановке на реке, один только катер проблему не решит, нужна схема прохода через заслоны Альянса.

— Скоро переместимся... Я уже говорил вам о возможности выгодного заказа по сопровождению каравана. Господин Ву Чун сразу заинтересовался бравыми спецами из Ордена Вольных Рейнджеров!

Нет, тут дело не в катере. Бразилия? Интересно, конечно же, однако актуальность такого рейда сейчас под вопросом.

— Мне поручено провести предварительный разговор. Проверить настроения...

— Проверяй, — предложил я.

— Но я, имея собственный интересы, скажу вам больше. Итак, характер миссии немного изменился.

Гоблин двинул кулаком по столу, для начала осторожно.

— Приятель, давай ближе к делу!

— Да, конечно! В первый же день нашего знакомства вы меня спросили: нет ли дороги в южном направлении? И я ответил, что такой трассы не найдено, монгольские охотники искали, особенно в первый год...

Сомов сжал кулаки.

— Я вам наврал. Она есть.

Заметив, как изменились наши рожи, Харди торопливо вскочил и махнул несколько раз рукой, словно отгоняя нечистую силу.

— Не по моей вине! Я действительно ничего не знал, не надо так на меня смотреть! Это свежие сведения. Скажу больше, — он уже в который раз опасливо глянул в окно, — о её существовании ещё никто не знает! Почти никто.

— Господин Ву?

— Именно, Майкл!

— Выкладывай детали, — сухо потребовал я.

Катера не будет, водное путешествие срывается.

Будут покатушки.

— Она начинается на другом берегу Хуанхэ, однако место очень хитрое, найти сложно, а Ву Чун твёрд, как скала. Да и выспрашивать опасные подробности не хочется.

— Понятно, кое-где за лишние вопросы язык запросто отрезать могут, — понимающе кивнул Сомов.

— Одно скажу — дорога начинается возле каких-то гор, я понял так. Господа, у меня нет ни схемы, ни карты, и я ни разу не видел таких документов, клянусь вам! Даже если бы господин Ву решил мне их показать, я бы отказался! Говорю, правду, можете отрезать мне палец!

При этих словах Сомов взял свой нож и задумчиво постучал клинком о стол.

Глаза у Спайсера остекленели.

Он, как завороженный, не мог оторваться от изогнутого лезвия. Через пару секунд Мишка медленно протянул руку в мою сторону, нагло воткнул острие пчака в кусок недоеденного стейка, перекинул его в свою тарелку, неспешно отрезал полоску и закинул её в рот. Тихо выдохнув, Харди достал из кармана белый платок и вытер пот со лба.

— Давай о самой миссии, — предложил я.

— Миссии? Да! Они поедут на трёх машинах.

— Но ведь моста через Хуанхэ не существует! Или мы ещё чего-то не знаем?

— Верно, моста нет, мистер Кастет. Однако паром уже построен.

Вот как? Солидное мероприятие!

— Характер груза?

— Не знаю. Может быть, оборудование. Точней не скажу.

Что там требуется при промывке? Эх, нет с нами Потапова...

— Дорога подходит к столице скандинавов?

— Как я понял, не совсем так. Найденная трасса тянется куда-то на юго-запад, с ответвлениями. Но ни одно из них не выводит непосредственно к Стокгольму. Большой анклав, и эта дорога его огибает по лесам. Там же по соседству у реки живут и другие народы: датчане, норвежцы, прибалты... Это такие маленькие страны, на Земле они граничат со Швецией, так ведь?

Кивнул. Откуда новозеландцу иметь представление о мешанине европейских окраин... Из политических скандалов?

— Я запомнил только каких-то латышей, премьер министр Великобритании очень их не любил, ругался, что понаехали.

Угадал, трахома!

— Есть ещё литовцы и эстонцы, — добавил Мишка.

— Да? У вас отменное образование, мистер Гоблин!

Значит, трасса где-то выходит на морское побережье, и вдоль него тянется в сторону Мадрида с последующим выходом на Каир. Ух, какие перспективы открываются! Магистраль на Преторию — другая, она проходит через Альянс, это мы знаем достоверно. Ценнейшие разведсведения!

— Китайцы боятся нападения бойцов Альянса?

— Не бойцов, магистраль пока пуста, о ней мало кто знает, а учитывая традиционно закрытую политику Альянса, это не очень их и интересует. Боятся разбойников! Господин Ву точно знает, что по слухам наиболее опасны эти самые латыши. Значит, и эстонцы, я правильно сказал, Майкл?

— Эстонцы особенно свирепы, — легко подтвердил Гоблин, — гасят в открытку. Чисто звери.

— Какой ужас! — вышептал хозяин таверны.

— Дорогой Харди, скажи, — начал я как можно более миролюбиво, хватит уже человека запугивать, — а что толкает уважаемого китайского богача так рисковать жизнью? Прибалты это тебе не шутки.

И сам же напугал!

По улице проехал запоздалый тук-тук, остановившийся чуть подальше, возле гостиницы уже родной нам мадам Лиззи.

— Один момент.

Господи, как он боится!

Новозеландец опять сходил к входной двери, открыл, через улицу ему что-то крикнули. Выслушав, он закрылся, забрал с нашего стола подсвечник и переставил его на дальний стол, рядом установил второй, зажёг свечи и на нём. Теперь заговорщиков с улицы не видно, а вот нам в обраточку — запросто. В этот момент я чувствовал себя отважным подпольщиком в окружении коварных агентов царской охранки...

— Я думаю, что золото! — жахнул он, наконец вернувшись к нам.

Мы с Мишкой недоумевающее переглянулись.

Вот так вот. Золото? Он что, бредит?

Зачем им понадобилось золото, добытое чёрт-те где и с такими рисками?

Начинающая выстраиваться картина сразу рухнула за отсутствием всякой логики.

Что они собрались делать с этим металлом? Деньги клепать? Так есть вроде, из гаек — несколько комично, однако вполне работает. Запас на будущее? Я сразу вспомнил, как в начале начал многоуважаемый Марк Львович Голдбрейх предложил хотя бы первично определить некий "валовый продукт свободной реализации". И ему на совещании сразу же предложили вариант "встать на золото", утверждая, что рано или поздно всё вернутся к этому благородному металлу. Таскать через канал, а монеты чеканить большие и тяжёлые, чтобы другой анклав не мог с лёгкостью сбить курс...

— Вот не люблю такие загадки, — недовольно сообщил Мишка.

— Харди, а что, терминалом взять нельзя, если уж так надо? Хоть сотню килограммов! Или китайским властям за прегрешения отключили канал поставки?

Теперь уже главарь подпольной ячейки глядел на нас с удивлением.

— Парни, да вы что, не знаете?

— Твою душу, Костя, он над нами издевается, — уже по-русски сказал напарник.

Спайсер напрягся ещё больше.

— Действительно не знаете?

— Говори, чего тянешь!

И тут он расслабился. Успокоился. Хозяин с видом бесспорного превосходства над незнайками расслабленно откинулся на спинку.

— Да уж, крепко вас покидала судьба по морям и лесам... Менеджеры уже второй месяц не дают в заказах драгметаллы! Никакие! То же самое произошло и в Альянсе, и у бразильцев, эти, правда, проверили возможность получения только с подачи Пекина... Значит, такое ограничение установлено по всей планете!

Вот это номер!

— Естественно, все мы сразу заволновались! Плющенные гайки китайцев, это, конечно, хорошо, однако золото заменить они не смогут. Они теряют доверие. Тем более, что первую партию подделок, изготовленных в Альянсе, уже арестовали при обыске одной из рыбачьих посудин. Конечно, можно усложнять технологию и даже начать выпускать бумажные деньги, но чем они будут обеспечены? Только золотой запас, которого нет. Узнав об этом, люди тут же захотели доверить свои накопления именно благородному металлу! Кто мог предположить такое развитие событий?

Кто? Отчасти Сотников.

В российском обороте есть "хиты" — деньги-талоны на приобретение товаров канальной поставки, отовариваемые в специальных государственных магазинах, отлично себя зарекомендовавшие "литрики", имеются и монеты... Поначалу вообще хотели обойтись без злата-серебра. Как сказал Командор, раз уж придётся таскать дурные тяжести через терминал, то в качестве материала лучше использовать благородные металлы платиновой группы. То есть саму платину, рутений, родий, палладий, осмий, иридий и так далее, что медики разрешат использовать, за ними и было крайнее слово.

В случае изменения платежной системы такие монеты всегда можно будет изъять из обращения и пустить на промышленные катализаторы и легирующие добавки. Ведь может так случиться, что четыреста кило дневной поставки вольфрама, годного для изготовления нитей накаливания, будут стоить дороже, чем несколько тонн золота. Но потом и серебро, и золото тоже ввели в оборот.

Помню, как долго определяли матрицу с пуансоном, такую, чтобы нельзя было подделать... Весело вышло! Можно было взять что угодно, хоть основу для производства серебряный доллара из Казначейства США. Но тут есть хитрость — скан изделия Смотрящим не покажешь, интернета для комфортного поиска нет. Заказывай на здоровье, если сможешь точно сказать и указать, что именно. Потому и выбрали монету-прикол, по редкому частному каталогу. Готовых выборок у Смотрящих нет, это вам не "монеты мира" или "деньги мира" в поисковике набрать. А сеанс длится всего сорок минут... У одного из посадских родственник такими монетами в Сочи торговал, поэтому мы точно знали, где и что лежит. Из самодельного каталога мастера выбрали вариант монеты: на аверсе — цифра и надпись по кругу "Российская Империя", на реверсе — "Глобус России". Идеологически правильно. И хрен подделаешь.

"А уж если чувства юмора у кого нет, — сказал Сотников, — таких в урну Истории".

Совершенно точно знаю, что Дугин запасался серебром в прутках и листе.

Так что в Замке запасик имеется. И всё же...

— Виксы! — бросил в мою сторону Мишка.

— Что он сказал? — Харди повернулся ко мне.

— Грязно выругался, что тут ещё скажешь.

Сомов, прав, Берн своего не проспит, уж кто-кто, а швейцарцы наверняка подумали о вероятности фильтра на драги и погреба набили. Интересно, а когда Сотников в последний раз проверял канал на возможность заброса платины? Да нафиг бы ему это сдалось? Главный работает по своим планам.

Ну, Смотрящие, ну, паразиты, сюрприз за сюрпризом!

Это не временное ограничение, это навсегда — сигнал о том, что пора создавать нормальные банки, устойчивые финансовые системы.

— То есть, ты думаешь, что где-то работает золотой рудник?

— Скорее уж россыпь, Майкл, — ответил Спайсер. — Да, я так думаю.

— Но откуда Ву Чун мог узнать о дороге? Сам же говоришь, охотники искали и не нашли, — спросил я.

Новозеландец взял небольшую паузу, размышляя, до какой степени может распространяться его искренность.

— Харди, мы почти согласны! — подбодрил я собеседника. — Похоже, для нас это самый реальный шанс уйти к своим. Так что говори смело.

— Охотники искали к югу, там не нашли. У косоглазого Ву, среди прочего, есть своя рыболовная артель. Не так давно его парни поймали двух диверсантов Альянса, прибалтов. Допросив словленных предварительно, Ву Чун решил не сдавать их спецслужбам Пекина, а оставить у себя. Где, не известно... Вы не представляете, как китайцы умеют пытать! Была послана пешая разведка, в ходе которой начало дороги было определено. С прииском сложнее, скорее всего это результат планомерной работы на месте. Во всяком случае, мне этого не скажут.

Скорее всего, никакие это не диверсанты. Наверняка действовала обычная разведгруппа, хорошо, что не вальнули при задержании. Харди говорит ровно то, что сказали ему, он не читает наставления по разведке.

— А мы?

Новозеландец понял вопрос Мишки.

— Вы не могли переправиться через Хуанхэ на машине, — медленно начал он. — Поблизости от города неразведанных пакгаузов нет, это совершенно точно. Приехали откуда-то с севера, издалека. Парни, о чём говорить? Ведь у нас поначалу были контакты с Альянсом — вы совершенно не похожи на скандинавов!

Гоблин даже обиделся.

— Им нужна охрана, — я не спросил, а констатировал.

— Конечно! Я же говорил, что китайцы не боевиты. Два головореза из Ордена Вольных Рейнджеров — это большая удача! Самый лучший вариант для Чуна. Им нужно хотя бы раз пройти намеченный путь в гарантированной безопасности. Имеется лишь неясное описание одного из коротких отрезков, ближнего к реке, прибалты сами вышли на него, случайно! Сопроводив экспедицию дальше опасного участка и оставив их там, откуда они могут самостоятельно добраться к цели, вы отправитесь дальше, и никто в Китае не узнает важных секретов! Я получу свой профит, надеюсь, и вы в будущем не забудете старину Харди, когда Россия начнёт торговать с Китаем. Местный олигарх вывезет золотишко, разведает дорогу и получит опыт для следующих рейсов. Все будут довольны, и вы тоже!

Ага... Если доживём.

— Без гнилья не обойдётся, — предупредил меня Мишка.

— Прекрати на русском разговаривать! — рявкнул я. — Ты чего добиваешься? Чтобы он замкнулся? Харди, мы согласны.

— По рукам?

Забились.

— Генри, неси новый графин, салаты и копчёное мясо! — заорал новозеландец. — И открой эту чёртову дверь, может, кто-нибудь ещё заглянет!

Профит, говоришь? Так я тебе и поверил! Недаром Спайсер обмолвился о перспективах будущих контактов. Англосаксы всегда умели смотреть вдаль, по линии прицела в сторону экономических интересов. Так что не надо заливать про текущие ништяки, не в этом дело...

Не могу больше пить. И есть тоже.

— Итак, машина. Вряд ли мы сможем проделать трудный путь на "Эльфе", — пора ставить какую-то промежуточную точку.

Я понимаю, что тут уютно, однако ночное сидение не входило в мои планы, надо бы и выспаться.

— Не, не проедете, — кивнул хитрый лис, вытирая губы салфеткой. — Нужен полноценный внедорожник. Вставайте, парни, нам тут больше делать нечего!

С трудом поднявшись из-за стола — присиделись, — мы вышли во двор. Вопреки ожиданиям, Спайсер повёл нас не в основной гараж, и не в цех автомастерских, а дальше, к двум небольшим боксам, стоящим у забора ближе к реке.

Город заснул.

На тёмных улочках прекратилось стрекотание тук-туков. В районе причалов кто-то последний раз стукнул молотком по металлу, на этом с трудолюбием завязал и отправился спать. Зазвенела цепь в соседнем дворе, коротко тявкнула собака, тут же устала и пошла в будку. С вертолётным жужжанием мимо пролетели ночные бабочки, устремляясь к последним огонькам. Бр-рр... Я поёжился, прохладненько, конденсат оседает на поверхности, нам бы тоже в будку.

— Входите! И сразу закрывайте ворота, а то налетят...

С легким щелчком включился верхний свет. Почему-то в Голливуде он включается раз в десять громче.

Завалив в тёмное сухое помещение, мы застыли в оцепенении.

— Трахома...

На нас смотрел старый добрый "Виллис", открытый армейский джип в самодельной зелёной "цифре" разных оттенков зелёного.

Если и есть настоящая легенда в мире внедорожников, то вот она.

Как и мы, машина вздрогнула, немыслимым образом узнав главных авантюристов Платформы-5 и уже представляя, какие приключения ей предстоит пережить в недалёком будущем. В ветровых стёклах отражалась бегущая под колёса бесконечная жёлтая дорога, суровые ели по сторонам, горы и зелёные валуны, чистые реки и спокойные лесные озёра...

Маленький джип, бесконечно уставший стоять в тёмном боксе, ожидая решимости хозяина наконец-то выехать за город, словно вспомнил о дальних странствиях, лихих погонях и скоростном отходе, о находках и потерях, о перестрелках и переговорах... Штатовский армейский автомобиль повышенной проходимости времён Второй Мировой смотрел на нас требовательно, с явным нетерпением.

"Что вылупились? Подходите, мы же знакомы!".

— Это "Willys MB", парни! Диверсионно-разведывательная модификация. Для себя держал, думал на охоту на нём ездить.

Нет, никогда ты, Харди, не оправдаешь ожидания легендарного автомобиля...

Ты и на снегоходе не будешь ездить, выгодно сдав его в аренду настоящему охотнику. Куда тебе такой внедорожник раскачивать... Не в уровень.

— Мамочки мои, щас обниму, — хрипло выдохнул Гоблин совсем уж нехарактерное для его жаргона.

Он сделал несколько шагов и нежно положил руку на металл капота.

— Вот мы и пришли, друг, — сказал я сквозь зубы, словно боясь спугнуть удачу. — Потерпи, скоро вытащим.

Пыли не видно, хорошие у хозяина ворота.

— Двигатель недавно заменил, поставил небольшой дизель, — сообщил владелец раритета. — Мошный, очень экономичный.

— Турбина?

— Что, ты, атмосферник.

Надо же такому случиться — братик. Где сейчас наш первый болтается?

Чувства? Точно такие же, как и при первой встречи: я его не отдам. Не отдают такие машины, в них вцепляются всеми зубами.

— Кастет, на резину глянь.

— И колёса поменял, — сразу пояснил совратитель. — Эти полегче, пошире, цепляют лучше. И не так прокалываются. Два запасных. Кстати, обратите внимание на кресла, господа! Не дакарные, конечно, но комфортные.

Я медленно, с нескрываемым наслаждением обошёл вокруг дедушки всех джипов мира, не отрывая руки от корпуса, тактильным ощущениям помогая жадными глазами. Вроде, уже не диковинка для спецгруппы, а чувство осталось. Как же всё честно сделано!

— А штатной рации нету, — сокрушённо заметил Сомов, бегло оглядев открытый салон.

На углу кузова с левой стороны вместо длинного хлыста армейской антенны — место под крепление.

— Вижу, знакомить вас не надо!

— Не надо, Харди, сталкивались.

— И всё же... Вот ручки по бокам, — он показал мне на кормовые скобы.

— Можно вручную из грязи вытаскивать, — хрипло кивнул я, что-то горло пересохло. — Доводилось потаскать...

— Тогда умолкаю, — успокоился Спайсер.

С внешней стороны правого борта закреплены две большие алюминиевые канистры, на бортах — лопаты, и, почему-то, кирка. Инструмент и канистры тоже в "цифре". Наивно, без моделирования на компьютере, но стильно.

— Военная техника. Как в музее! — Гоблин вздохнул ещё раз и нежно пнул колесо.

— Ты когда последний раз в музее был, Сомов?

— Дык вместе же, в Замке!

— А-а...

Сколько сотен трудных километров мы выглядели через это лобовое с поперечиной посередине?

В кузове — полный фарш. С левой стороны заднего сиденья есть крепления ещё для двух канистр в ряд, их в кузове нет, объёмы стоят отдельно на низком поддоне, не понять, полные или пустые. Бухта тонкого стального троса, два домкрата, ручная и электрическая лебёдка на переднем силовом бампере — крутой апгрейд! Насоса не вижу... Зацепы, скобы... Кожаные ремни есть повсюду, даже на капоте, и там можно груз сложить и притянуть! Дуги уже установлены. Подождите, а где тент?

— ЗИП имеется?

— Не комплектовал, Майкл. Нет никаких проблем, сделаем по заявкам клиента! Аккумулятор новый, бортовая сеть на двенадцать вольт, можно подзаряжать рации.

— А тент? — спросил я.

— Тент штатный, но он чисто зелёный... Сначала посчитал, что такой джип легко и ручными вытащить, но потом передумал, поставил ещё и электрическую.

— Оценили.

Крепко подготовлена машина, далеко уехать можно.

— Харди, а что это за шторки на ремнях? — я имел ввиду широкие кожаные полосы с крючками на концах, которыми перекрывают дверные проёмы.

— Тёплый воздух дует на ноги. Экраны подвесил, чтобы задерживался, хоть и весна, а ночами бывает прохладно.

Интересное решение. Чувствуется, хозяин постарался на славу.

— Дополнительно даю большой маскировочный тент, непромокаемый, который закрывает всю машину, можно растянуть, как палатку.

Устоять невозможно.

Внезапно я почувствовал мысли Гоблина. О-о, бляха... Харди, ты осторожней со словами. Напарник настроен резко. Готов угнать, а там будь что будет. Мишка оглянулся на меня, ощущая сканирование, выдохнул, улыбнулся и сказал:

— Джип крутой. Однако наш грузовик стоит дороже. И он тебе гораздо нужней в городе, чем внедорожник. Будешь делать хорошие деньги!

Мысленно я неодобрительно покачал головой. Понимаю, что Мишка хочет, как лучше... Не тот случай.

Какое-то время новозеландец не отвечал. Он неторопливо забрался в кузов и сел на водительское сидение. Пару раз чуть мягко подпрыгнул, демонстрируя тот самый комфорт. Навалился на рулевое колесо.

Глаза его стали безжалостны — дело дошло до денег. Никакого страха.

— Парни, даже не начинайте... Ничего личного. Я давно в этом бизнесе и знаю всё: что и где востребовано, как добывается, сколько стоит. Скажу больше! Я намерен потребовать у вас серьёзную доплату.

Гоблин нехорошо запыхтел.

— Товарищ Сомов, встаньте в строй, — сказал я тихо. — Дорогой Харди! Мы отдадим тебе все наши деньги, зачем они нам нужны? Ну, оставим пару монеток на память. Взамен ты упакуешь нас по максимуму. Масло, тормозная жидкость, антифриз, ЗИП... Конечно же, топлива под горлышко.

— И провиант! — крикнул он, спрыгивая на землю с самым радостным видом. — Вот это уже настоящий деловой разговор!

— Сколько у нас времени?

— Выход послезавтра ночью.

— Маскировка?

— Обыватель спокойней спит, когда меньше видит лишнего.

Что же, можно работать. Зараза, а азарт-то какой через поры давит! Давненько мы таких подарков не получали... У меня остался лишь один важный вопрос.

— Харди, а как они с нами собираются расплачиваться? И чем?

— Думали насчёт золотишка? — хитро улыбнулся пройдоха.

— Ты шутишь? Золото. Нам. Не нужно, — нарочито строго и с расстановкой ответил я. — Мы не собираемся по пути задерживаться в поселениях и там зависать в кабаках. Нам бы побыстрей добраться на Родину. А уж там, не сомневайся, доложим кому надо, что в далёком Китае есть заведение "Звезда Макао", хозяин которого, хороший новозеландский парень Харди Спайсер, так тепло относится к русским.

Все любят, когда им кидают леща.

— Польщён! Я действительно пошутил. И, кстати, искренне не советую вам связываться с этим опасным металлом, даже если китайцы предложат при расчёте. И ещё... У восточных людей психология странная, а порой и мораль. Сам не могу привыкнуть. Будут улыбаться, кланяться, уверять в вечной дружбе, в долгом словоблудии умудряясь не сказать ничего конкретного. И от вас требовать постоянного подтверждения добрых чувств, подкидывать новые задачи, обещая дополнительную оплату...

— Ясно. Чисто конкретно и под слезу развести на честное пацанское слово, — пробасил Сомов. — Не про нас.

— А потом... Могут быть очень неприятные инциденты, — грустно закончил Спайсер, не обратив внимания на реплику напарника. — Вам стоит быть готовым ко всему.

Да я уже к этому готов. Едва разжевав суть предложения мутного господина Ву, понял, какой исход уготован глупым русским. В какой-то момент нас попытаются убрать, избавившись от ненужных свидетелей. Пусть мавры уходят. Трахома, даже интересно! Забавно будет пободаться в этой игре.

Но тогда и оплата должна быть более чем щедрой! Такой, чтобы наёмники и не подумали отказаться! Всё равно ведь планируют вернуть... Конечно, это экстремальный вариант, хорошо бы обойтись без него.

— Итак. Что за валюта, Харди?

Партнёр сделал самую заговорщескую мину из всех возможных и сказал:

— Старый немецкий пулемёт MG-42. Я не особенно разбираюсь в этом деле, но немцы дерьма не делают, знаю точно. Таких больше ни у кого нет, а где Ву раздобыл германца, и представить не могу...

Мы с Гобом переглянулись.

Подобные вещи на Платформе-5 за банальное сопровождение не отдают. Значит, нас будут убивать. Что же, ставки высокие, можно ввязываться.

— Это хорошее оружие?

— Очень, — честно сказал я.

Он тоже понял и слегка побледнел.

— Парни, не хочу, чтобы вы подумали, что я в доле. Дескать, вас подставлю, а потом получу "Виллис" обратно. Если уж что и произойдёт, то машину мне не вернут. Поймите, для таких, как я, здесь перспектив больше нет! Всё герметично, в деле всего два анклава! Северней Рио дорога ведёт в никуда, бразильцы мотались на пятьсот километров и никого не нашли, там горы, холод... Вы говорите, что западная магистраль идёт к океану. Какой мне от этого толк, если нет флота? Эта блокада с юга просто не даёт нам дышать! А китайцы традиционно не хотят ни с кем ссориться.

Может, он представляет некий Союз Предпринимателей? А что, вполне.

Пожалуй, на сегодня хватит, надо переваривать.

— Мы согласны, — повторил я.

Давненько у спецгруппы не было такого интересного дела на Платформе!

О Земле почему-то вспоминать не хотелось...

Глава 6

Трудности пути

В дебри, рейнджеры вольные!

— Костян, а не организовать ли нам по приезду в Замок тот самый Орден Вольных Рейнджеров? — неожиданно брякнул Сомов, в очередной раз примеряя на турели немецкий пулемёт. — А чё, тема, считай, нами уже подраскручена, реклама вброшена, и ещё вкинем не по-жлобски. Прикинь, на арене появляется международная организация спецов, входящих в Союз и не только, годная для проведения совместных операций... ну, не знаю, — по принуждению к уму, во!

— И дикому гусятничеству? — ехидно заметил я.

— Не, это в отвал. А вот конференции какие, тренинги, платная передача опыта, короче, обучение бестолочей...

— Сомов, я ушам своим не верю! Сперва ты про музеи гнал, а теперь, выясняется, ещё и конференции полюбил?

— Там же фуршеты, пацан! Девушки красивые. Ножки то-оненькие...

Вы себе даже примерно представить не можете, как выглядят мечтательные глаза Гоблина.

— Вчерашних в "Ночном Гонконге" не хватило?

— Увы, Костя, такие воспоминания быстро выветриваются. Здоровый органон требует новых, — вздохнул друг.

Погуляли мы, конечно, зашибись... Он, может, и позабудет вскоре, а вот лично мне будет, что вспомнить на старости лет.

Так бывает: Гоблин что-нибудь вывалит в эфир, на первый взгляд в глухую несуразное, ты похихикаешь, а потом задумаешься...

Я занимался важным делом — выбирал насос. От электрического сразу отказался — сломается в пути, и хоть задницей дуй. Остановился на самом простом, вряд ли с двумя запасками нам придётся часто ремонтировать шины.

— Чё молчишь?

Настойчивый какой!

— Тебе бы фантастику писать, Мишган.

— Уже предлагал... Я, может, даже сюжет придумал! Так что скажешь?

— Слово "вольные" придётся, убрать, махновщина.

— Тогда высоко-ква... квак... клик... лифик... цированные, сука, да что такое!

— Понял, да? — усмехнулся я. — Высокоморальные.

— Ну, на... Просто высокие!

— Меня, значит, за борт?

— Не, без тебя никак... Каблуки выточим!

— Да что там, каблуки! Давай уж сразу ходули привяжем! Как там с пулемётом?

Он оглянулся.

— В принципе, нормально вертится. Было бы время, стоило бы немного переделать.

Ну и хорошо. Вряд ли Гоб будет часто шмалять с турели, тем более под тентом.

— Я ещё между запасками кусок толстой резины привяжу, если что, ствол туда встанет, как на тачанке! — многообещающе сказал Гоблин и запел густым басом: — И с налета-поворота по цепи врага густо-ой! Застрочил из пулемё-ота пулеметчик молодой! Родители пели... А я — молодой!

Дикая машинка.

Стрелок MG 42 может создать сплошной огневой заслон, только успевай ствол менять. Устрашающее оружие, кроме всего прочего, обеспечивающее вражине ещё и гарантированную психологическую травму. Пиндосы называли этот чудо-пулемет "циркуляркой Гитлера", наши бойцы — якобы "газонокосилкой". Здесь я имею смутные сомнения — насколько актуальным была газонокосилка для памяти бойцов 43-го?

Вот мой дед, всю Отечественную геройски отслуживший в пехоте, говорил, что у них "эмгэшку" называли "крестовиком" — за характерный и очень впечатляющий крестообразный выплеск дульного пламени, ни с чем не спутаешь... Однако в сети я таких упоминаний почему-то не встречал.

При передаче ништяка спецгруппе в комплекте отошёл запасной ствол, что очень важно, — в работе данное изделие прилично греется, скорострельность высокая. Четыре барабана-"кекса", эти, похоже, югославского производства, запасная возвратная пружина, ещё кое-что по мелочам, десять лент-пятидесяток. Стыковать их в длинную Сомов пока не собирается.

Реального опыта стрельбы из конкретно этой машинки у нас ещё не было. Благодаря Феде Потапову, русские сталкеры имели дело с швейцарско-австрийским ручным пулеметом Steyr-Solothurn S2-200, он же MG 30. Сорок второй же изучали в теории, так что ничего сложного.

— Кстати, в немецкой армии было запрещено высаживать очередь больше двухсот пятидесяти выстрелов. Чтобы не перегреть, — вспомнил Сомов. — А постоянная скорость стрельбы не должна была превышать триста выстрелов в минуту,

— А у тебя будет правило — не больше десяточки за раз! — предупредил я строго.

— Да понимаю...

Ствол жалко. И боеприпас. Пунктуальный китайский босс патронов отсыпал по счёту — ровно тысячу штук, больше не дал, жмотяра. Оставляет шанс на то, что мы всё-таки можем внезапно смыться вместе с оплатой? Или же не считает нужным отваливать лишнее самой экспедиции?

С господином Ву мы общались всего один раз.

Едва увидев заказчика, облегчённо вздохнул — такой завидный толстяк с нами точно не поедет! Почему-то я заранее представлял хитромудрого делягу этаким китайским мандарином... Во времена правления династии Мин именно так называли важных чиновников, советников, военачальников и прочих представителей властной элиты.

Португальские купцы назвали их "mantri", слово произошло из санскрита и означало "чиновник". Его же применяли и к крутым военачальникам. Со временем европейцы термин трансформировали в созвучное с глаголом "mandar" — "отдавать приказы", а там уже и до "mandarin" было совсем недалеко. В китайском же языке чиновники с мандаринами-кумкватами вообще никак не связаны... "Гуань", и всё. Конечно, Ву Чун никакой не чиновник и уж, тем более, не лихой полководец. Он местный олигарх-кровосос. Значит, сросся, собака страшная, с властью, пользуется... Порой коррупционер её, власть, нагло обманывает, не отдавая Пекину ценных пленников.

Для меня китайский мандарин с детства есть что-то толстопузое.

Так оно и вышло, наивные ожидания оправдались — натуральный жиртрест! Рыхлый, как былинный водяной, толкни такого в мягкое пузо, до обеда колыхаться будет.

Ну, что, поговорили...

Этот высокий оплывший боров, несмотря на кажущуюся миролюбивость в голосе, имеет опасные глаза абсолютно безжалостного человека. Хитрого, расчётливого, за особый ум не скажу, не было времени на тестирование. Всё что нужно, Харди ему уже рассказал, поэтому и визит был недолгим.

Чун спросил о наших условиях. Я сразу потребовал пулемёт.

Боров удивился.

— Зачем он вам сейчас нужен, позвольте спросить?

— Мы не выходим в рейд с незнакомым оружием. Надо проверить, пристрелять.

Отдал.

Заставил меня подписать договор, паразит! Обязательно сохраню этот документ, передав его в Музей Замка, пусть детки тешатся.

И вот, Гоблину теперь есть, чем заняться. Днём он сжёг за городом двадцать патронов, теперь цацкается с оружием в полном удовлетворении итогами стрельбы.

В принципе, всё готово. Есть даже асбестовая прихватка для смены стволов.

И аптечка, и огнетушитель имеется, всё по-взрослому!

Почти весь день мы занимались нормальной разведработой, то есть ходили на рынки, где попутно прикупили всякого нужного, включая второй бинокль, заглядывали в тесные уличные магазинчики и болтались по различным полусонным кабакам, где напёрсток за напёрстком безнапряжно раскручивали местных на ценные сведения. Так как расспрашивали в основном о Рио-де-Жанейро, в котором группе пока что не доведётся побывать, интерес не вызывал у местных никаких подозрения. Люди воспринимали его, как нормальное любопытство новичков — постоянные клиенты забегаловок с удовольствием пели о порядках и обычаях, царящих в бразильском анклаве... Как и положено, с чувством глубокого превосходства над тамошними непутёвыми жителями.

Пару раз видели уйгуров, на улице их достаточно легко вычислить. Ни малейшего признака беспокойства. Про них тоже кое-что выяснили. Вполне может быть, что большого кипеша и не будет, если излишне бодрые соотечественники-бандюки, в земной своей жизни состоявшие в террористической организации "Исламское движение Восточный Туркестан", своей дурной бодростью достали саму общину... Такие придурки вполне могли махнуть на тёмный промысел в сторону Рио, где и сгинули бесследно в тамошних фавелах — у бразильцев это в лёгкую.

И всё равно, лучше смотаться вовремя, это чуть ли не Главный закон сталкера.

— Мишка, ты закончил?

— Готовальня!

— Аналогично, — я неторопливо докрутил последний саморез, надёжно фиксируя дополнительную розетку бортсети. — Уже не знаю, за что зацепиться!

— Харэ цепляться, брателло, вот что я скажу, выкатываться надо из этой клетки, — предложил товарищ. — Пока жратву погрузим, прикинем, чего забыли, потом с Харди попрощаемся по-братски...

— Открывай ворота.

Впереди на нашем бывшем грузовичке ехал Харди. Без него мы бы точно не нашли дорогу в этих чёртовых трущобах. Я думал, что сразу двинемся к знакомым причалам, однако Спайсер повёл нас совсем другим путём, вдоль реки на север.

Справа осталась еле различимая на фоне соснового леса и дальних северных хребтов тёмная башня кирпичной железнодорожной водокачки, не проработавшей по своему прямому предназначению ни единого дня. Увидев её впервые, мы не сразу поняли, что это за штука, приняв сооружение за башню, экзотическую собственность здешнего чудака. Никак не ожидали увидеть такое! Где паровоз?

Уникальный объект, точнее — лишь малая часть его. Именно отсюда начинается насыпь узкоколейной железной дороги, извилисто тянущаяся в горы километров на сто пятьдесят, как утверждают местные жители. Нормальный ништяк, как считаете? Ещё бы! Замку Россия прилагался аэродром, у немцев и франков были вертолётные площадки, а кое-кому дарят аж железную дорогу, как дитяте... Это, между прочим, уже вторая известная, фрагменты первой нашли в верховьях Сены, там тоже мутного хватает, так и нет ясности, кому её Смотрящие всунуть собирались. Это если не считать рельсового комплекса из нашей локалки.

Всё бы хорошо, но вселенские исполнители порученное дело бездарно запороли. Насыпь есть, а сама железка отсутствует — ни рельсов тебе, ни шпал, ни стрелок-семафоров, забыли положить! Паровозов с вагончиками тоже нет. На автомобиле по такой насыпи не поездишь, разве что на каком-нибудь карлике. Через сорок километров стоит станция, группа из трёх строений, среди которых есть и типичный сельпошный магазин, естественно, уже пустой. Объект заселён двумя семьями вьетнамцев.

В общем, бестолково всё.

Что делать? Ответ для нас с Гобом очевиден: надо искать остатки комплекта!

Я даже могу предположить, где. Однако, службы сталкеров в Китае, как таковой не существует. Пекин по непонятной причине предпочитает создавать целевые поисковые группы по мере возникновения проблем и потребностей. Так, именно сейчас в тех самых горах работает геологическая партия. Если это настоящие спецы, то обязательно что-нибудь найдут, недаром ведь нитка запланирована... Но что с найденным делать дальше? С тяжёлой техникой в анклаве дела обстоят плохо.

Все ближние локалки давно разбомбили простые горожане, те, кто посмелей.

Когда же власти Пекина спохватились и приказали сводным группам обыскать лесистую местность на противоположной стороне Хуанхэ, да поглубже, то выяснилось, что ушлые ребятки из Северного Альянса давно заветные избушки вскрыли, и вывезли к себе весь материальный заброс. Наглость, конечно, увели товар прямо из-под носа. А нечего мандаринам спать!

Такие дела — откуда теперь взяться грузовикам да экскаваторам?

Соседи не спали, так что поводов у Пекина обозлиться на Северный Альянс хватает: ништяк альянщики воруют, сами на деловой контакт не идут, судовой ход по Волге блокируют... На закусочку — ниже по течению есть два небольших островка: один лесистый, другой — невзрачная песчаная коса. Как Китаю жить без спорных территорий? Вот там теперь и разворачиваются локальные водяные драчки с неудачными соседями. Уж не знаю, если что ценное на этих клочках суши... Разве что чисто ради политического интереса похлестаться. Пока на островках никто не встал, опасно.

Харди говорит, что китайцы никуда не торопятся в принципе. У них нет желания гнать колесницу времени с бешеной скоростью, они стараются всё делать мягонько, поддавливая да подкалывая.

Надо с ними связи устанавливать, причём срочно!

— Может, сами ломанём? — кинув прощальный взгляд на строение, тихо сказал Гоблин. — Светить, правда, нельзя будет, тут хоть столби приоритет, хоть не столби, отнимут на раз, хорошо, если жизни не лишат. Паровоз — штука зачётная, он же и как локомобиль смогёт! Можно и в металле повторить.

— Сотникову союз с китайцами важней сотни паровозов, Миш... Доложим, а там уж, как Главный скажет. Пошлёт выкрасть — выкрадем вместе с забором.

Предложить им, что ли, в ходе следующего визита услуги профессионалов? Слушай, Лунёв, а это тема! И вообще, почему бы заказные сталкерские договоры не заключить с другими странами? Ведь уже полгода Замок оказывает сторонние услуги по охране, сопровождению грузов и обеспечению проходов, тяжёлые Бероева этим занимаются...

По-моему, это гораздо перспективней, чем создание мутных рейнджерских Орденов.

Я представил яркое объявление в пекинской газете:

"Впервые! Теперь и у вас! Профессиональный поиск пакгаузов! Лучшие в отрасли специалисты Замка России, легендарные группы сталкеров-поисковиков с колоссальным опытом работы! Самое современное оборудование и снаряжение, огромный практический опыт, гарантированный результат, сжатые сроки, качество. Сопровождение и охрана не требуется. Форма и способ оплаты по договорённости. Дорого, надёжно".

Бред какой-то...

Не доезжая границы городской застройки, или селитебной территории, как любит говорить наш главный строитель Ковтонюк Герман Янович, отхватывающий за это от публики много язвительного, проводник повернул налево, выруливая совсем близко к реке. Пришлось попетлять по тихим тёмным улочкам вытянутого вдоль берега вьетнамского района. Но и там к самому обрезу Спайсер подъезжать не стал, наш маленький мотоотряд выкатил на второстепенную дорогу — грунтовку в ужасном состоянии, набитую исключительно местным транспортом, качественной работой Смотрящих здесь и не пахло.

Куда он нас ведёт?

Впереди пару раз мигнули красным стоп-сигналы, вербовщик сообщил по радиосвязи, что перед нами катят основные экспедиционеры.

Новозеландец собран до предела, непривычно скуп на слова.

Бедный Харди уже три раза напомнил мне, чтобы мы ненароком не проболтались о степени подробности нашей доверительной беседы. Естественно, я каждый раз его успокаивал, мол, не сикай, всё понимаю... Так что особого страха он больше не выказывает, так, лёгкий мандраж отправки, вопрос решён.

Вчера мы с Мишкой обсудили возможные мотивы хозяина "Звезды Макао", его забазарное поведение и уровень вовлечённости в авантюру. Недоверчивый Сомов не верил, что Спайсер поёт без гнилья за языком, убеждая меня, что китайцы должны были вести переговоры исключительно сами, не допуская к тайным делишкам какого-то там англосакса. Я с таким утверждением друга категорически не согласился. Подобный примитивный подход невозможен даже на Земле, где у многих вполне хватает национальных кадров. К серьёзному делу давно привлекают не по национальности, а по квалификации и деловым качествам. Вот если бы экспедицию организовывал именно Пекин... И то, хрен что толковое получится, если это не чистая политика или национальная безопасность, где действительно важен допуск по секретности. После начальных этапов развития силами одной лишь титульной нации на Платформе ничего не сделаешь, проверено.

Попытаешься корчить автономного — влипнешь в нехорошее. Как швейцарцы. Те тоже хотели "всё сами". А в результате анклав практически развалился на два: вольный Базель и мрачный Бёрн за семью печатями, теперь они уже сами не знают, как преодолеть стойкое недоверие друг к другу.

Вот, например, у нас в России... Всеми строительными работами руководят белорусы. Механические мастерские, электроцеха, опытные участки и собственное оружейное производство — там организация в большой части лежит на немцах, технарей среди них хватает. На мануфактуре специализируются Каир и Шанхай, международное разделение труда. Что коснись повоевать или разведать — так это мы, русские. И так далее.

Здесь же не государево дело, а замуты местного буржуйчика, который и сам боится, что о его хитрых фокусах узнает сонная спецслужба Пекина. Сразу проснутся!

Без посторонней помощи Ву Чуну не обойтись.

Ну, мало у китайцев своих харди спайсеров, умеющих одинаково ловко работать с представителями любого народа! Выйди толстяк на меня лично, я бы ему не поверил. И не ввязался бы в авантюру без достаточного количества данных, сбор которых занял бы много времени. Чёрт тебя знает, кто ты есть, и что у тебя на уме... А Гоблин бы сразу разработал какой-нибудь безумный план грабежа олигарха, захвата доброго катера и "чёткого ухода" под свистом пуль Альянса.

Нет, не спит восточный город...

Размеры поселения уже таковы, что патриархальный режима жизни дня раз и навсегда уступил место урбанистическому. Вот вдалеке опять затарахтел тук-тук, где-то рядом пару раз хлопнули входные двери. Со стороны Волги к причалам медленно приближались две гружёные моторные лодки. Это не припозднившиеся рыбачки, — китайские погранцы сменой возвращаются с дальних рубежей. Послышался низкий звук судового дизеля, ага, наверх идёт посудина посерьёзней.

"Эльф" маячил задними габаритами, огоньки то и дело мигали, грунтовка зашла в прибрежный лес, сразу начав петлять.

— Костя, ты три машины впереди видел?

— Вроде бы, да, три. Отвлёкся, задумался.

— А... Думай, начальник, думай. Скоро приедем, они к реке свернули.

Так и вышло, вот и река заблестела в лунном свете.

Похоже, приехали.

Задурили голову мне этим "паромом". Я был готов увидеть что-то стандартное, с крепким стальным тросом через всю реку и электромеханической лебёдкой. А это просто плот. Большой крепкий прямоугольник из толстых брёвен в три наката. Перила, правда, есть, с двух сторон. Что-то типа пандусов для въезда.

— Влезем? — спросил Мишка.

— Наверняка.

Две машины уже поставили, сейчас на настил осторожно въезжала третья.

Состав караванчика таков: пятидверный "Паджеро" белого цвета, обшарпанный уродец "Корандо" с иероглифами на борту и не менее старый джип "Азия Рокста", последние два автомобиля по своей сути есть не что иное, как перепевки темы знаменитого американского внедорожника. У "карандаша" двигатель мерсовский, у "Азии" — маздовский. Можно сказать, что к рейду машины никак не подготовлены. Да... Смелые ребята, в чём были, с тем и сунулись. У меня возникло нехорошее предчувствие предстоящей геморятины. Мы любим лёгкие машинки. Неподготовленный "Падж" достаточно тяжел для разведки. "Корандо" тоже тянет за две тонны. Вот "Азия" чуть полегче.

Фары-искатели включены, лучи направлены на землю, видно хорошо, как на сцене.

К большому плоту подходил буксир, это его низкий звук будил реку.

— Значит, потащит нас выше по течению, вниз и мощной лодки хватило бы, — предположил Сомов.

— Точно... Один сидит в "Падже", загоняет, ещё двое на пароме.

— Трое.

— Ага, вижу... Крепят технику и ждут подхода буксира, четверо на берегу. Итого: восемь рыл. Да наш новозеландец в качестве провожающего с платочком.

— Играешь?

— Придётся, — вздохнул я, открывая дверь.

Что с ним не делай, Гоблину лоха педального не сыграть. Хоть в столичную студию сценического мастерства отдавай, хоть лучших гримёров призывай. Не та фактура у напарника, не бывать горной горилле из Конго милым вологодским зайчиком. Я давно привык, и всё равно — как скорчит рожу, так сразу дрожь по коже, хочется взять полено и вмазать... Стороннего же человека просто оторопь берёт. Вот пусть и изображает крутого спецназера на вольных хлебах, именно этого ждёт Мэндэ, он нас держит именно за профессиональных вояк. А мне суждено изображать не вояку, но опытного охотника. И даже это непросто будет сделать.

Дело в том, что вояка-профессионал при первой же встрече идентифицирует коллегу или же просто опасного человека не только по прикиду и манерам. Огромное значение имеет взгляд.

Утречком Мишка тренировал меня на гражданского.

Измучил, гад! Так гляди, так не гляди, не щурь глаза, не распахивай их — не красна девица, — невзначай простовато приоткрой рот, теперь сделай умное лицо, сделай удивлённое лицо, у тебя постоянно оценка во взгляде, легче, легче... Два часа перед зеркалом и дружеской рожей тренера, это не каждый выдержит!

С остальным будет проще. Наверное, я удивлю многих, сообщив, что сейчас обмануть профессионала стало несколько легче, чем лет двадцать назад. Штампы отстоялись, оформились и прекрасно работают.

Наши предки легендарное немецкое оружие называли "Шмайсером", и для них это был автомат. В эти самые автоматы вставляли не только магазины, но и рожки. Спустя много лет благодаря массовому распространению сетевых технологий новые диванные эксперты принялись героических дедов старательно поправлять, внедряя в обиход умное "пистолет-пулемёт", который, как известно, вовсе не был "Шмайсером". И что?

Немецкий истребитель "Мессершмитт" обязан был потерять советское наименование Ме-109 к радости гитлеровцев, кипящих в аду, превратиться в Bf.109. И не дай бог новичку на форуме спутать магазин с обоймой! А то ещё хлеще, брякнет кто-нибудь неосмотрительно про "нажал на курок", и всё, сливай воду, хотя всем ясно, что имеется в виду. Критерий правильности в электронном пространстве срабатывал сразу, а незнайку ждало суровое наказание.

Пусть знатоки выпендриваются. Честно говоря, лично я не вижу возможности поправлять тех, кто именно с такой терминологией спас мир от Чумы.

Силовые структуры, чаще полицейские и антитеррористические, постепенно разрабатывали и внедряли наиболее удобное для них, в тактическом плане. Пистолет стали держать двумя руками. С развитием всех видов транспорта и фактического отказа от марш-бросков, как и войны в лесах, автомат стало принято носить на груди стволом вниз, желательно на трёхточечном ремне — так обеспечивается повышенная готовность к выстрелу, если нет необходимости в беготне среди берёз. Приоритетом критерия верной практики стал даже не бой в городе, а зачистка.

Алгоритмы и матрицы закономерно прибыли на новую планету вместе с поселенцами.

Вышло интересно: на Платформе действительность вновь повернулась к первопоселенцам своей дикой стороной, и многим стало понятно, что далеко не все практики боевых дедов надо отвергать, как несовершенные, начались разумные корректировки.

Тем не менее, повторюсь, общепринятые алгоритмы с Земли были перенесены сюда.

Указательный палец надо держать вытянутым вдоль скобы, это ТБ.

И только так.

Но нужно ли и можно держать постоянно? Как перед фотографом. Да вы и сами неоднократно видели: стоит такой колоритный бес в городе на охране чего либо, прямо среди мирных жителей, а то и вообще в помещении — автомат картинно на груди, палец на скобе. Вот скажите, зачем такая демонстрация? Он что, прямо настолько ждёт нападения и готов в один миг открыть огонь в окружении гражданских? Подготовленный пистолетчик спокойно носит оружие в открытой кобуре, и ему вполне хватает времени и на выхват, и на точный выстрел.

Я держать палец колом долго не люблю, так и артрит схватишь. Да и ни к чему такая постоянная готовность, она, как и любое другое привычное состояние, постепенно усыпляет, в реале алертность начинает резко снижаться, а риск случайного выстрела — парадоксальным образом возрастать. Лучше уж под скобой. Сталкеры носят стволы вариативно: и на плече таскают, в руке и через плечо наискось, при необходимости перекидываем оружие на грудь.

Таких шаблонов очень много, нет смысла перечислять их всем списком.

Они стали маркерами, вот что опасно. Легко обманываться. Вот этим я и собираюсь воспользоваться, представ человеком опытным, но не военным.

Сомов уже закрыл свою дверь, пора бы и мне... Вывалился из машины, сунулся назад, зачем-то вытащил автомат. Подняв лапу в приветствии, напарник уже подходил к тройке "решателей вопросов", если к ним же отнести и Харди.

Начальничков у экспедиционеров двое.

Руководителя-распорядителя и доверенное лицо олигарха зовут Чжун.

Чёрт, сложно описывать китайца, все они на один лик, хотя я ещё во время визита к Ву Чуну этого типчика разглядел достаточно хорошо. Не боец, а администратор, человек ушлый и умный. Попробую... Острое лицо хитрой лисы, большие раскосые глаза почти черного цвета. Небольшого роста, худой, как дрищ, с неестественно тонкой шеей и женскими запястьями, среднего возраста человек-клещ. Как и его босс, обманчиво улыбчив. Ни разу не мандаринистый. Носит прямоугольные очки в серебристой оправе, наверное, понтовые, не разбираюсь я в них. Одежда "полевая сборная", не военная и не охотничье камуфло. На голове бесформенная шляпа с обвислыми полями.

Второго я ещё не видел, но это человек не менее интересный. Знакомьтесь, товарищи, перед вами Мэндэ, силовая поддержка китайской группы. Где он служил и проходил подготовку, что за плечами — покрыто мраком. Пока что он меня интересует больше.

Под метр девяносто ростом, слегка перекачанный, ноги длинные, однако ниже бриджей не жилистые, вряд ли он хороший бегун. Милитари-кепка по брови, волос не вижу. Светлое камуфло лёгкой куртки, обвес приличный. Берцы, светлые наколенники, полный фарш, хоть сейчас забрасывай героя в вечно неспокойные Ирак или Афган... Глаза жёсткие, хоть и водянистые. Скорее всего, он и сам не армеец, а опытный силовик из правоохранительных или карательных органов. Каратель.

Ты мне и нужен, голубчик!

О-па, там уже руки жмут...

Накинул автомат на грудь, опустил ствол вниз и потопал к ним, положив палец прямо на спусковой крючок. Едва заметно споткнулся, громко выругавшись матом и для страховки вытянув правую руку вперёд. Неловко содрал неудобно висящее оружие и лихо перекинул его за спину, подтянув повыше и вынужденно зажимая в руке лишний ремень. Опять выругался, выпуская кусок погона — автомат обвис.

Ну, что? Есть взгляд! Тяжело ты смотришь, товарищ Мэндэ, ох, тяжело, спит в тебе неутолённая альфа... Я мелком посмотрел ему в глаза, и тут же опустил голову, быстро изучая следы на земле, отлично видимые в косопадающих лучах автомобильных фар. Потом перевёл внимательный взгляд на обувь охранника.

Оценил меня на капельку, спецназер, или кто ты там есть на самом деле? Подошёл, и пожал руку Харди, Чжуну, а потом и этому чёртушке, так, средненько.

Чуть дёрнул ноздрями, машинально. Меня не интересуют твои очи, приятель, меня интересуют следы, на всякий случай? И запах, извини уж, привычка...

На том и хватит. Начнёшь слишком старательно изображать сельского простачка-охотника, дураком окажешься. Кинул чутка деталей для старта. Позже Гоблин в доверительной беседе обмолвит, мол, напарник у меня чувак, конечно, классный, безбашенный, прирождённый следопыт, жаль только, что нет в нём военной косточки, коллега, всё самобытное, чисто леший.

Остальные китайцы — простые работяги, с ними, как меня предупредил Харди, можно и не знакомиться, не пригодится. Эти одеты разномастно, напялили, что было не жалко взять из дома на износ. Да уж, кадры на зависть любой экспедиции...

Мужики с плота крикнули, замахали руками.

— Загоняй, — предложил я Сомову.

Давай, братан, ты уже поприветствовал, теперь моя очередь.

— Наверх нас потянет? — спросил у Чжуна.

— Да, против течения, — заулыбался распорядитель.

— Далеко?

— Примерно двенадцать часов хода, если скорость будет маленькая.

— То есть, всю ночь, — резюмировал я.

Ещё бы, паром увесистый, неуклюжий, как утюг, капитан изматерится! Наш Дугин убил бы мастеровых за такую конструкцию, а шкипер "Дункана" послав всех, такую шнягу по реке тащить отказался бы. Выбора нет, спецгруппе придётся плыть...

Перекинулись ещё парой фраз, деталей пока нет. Детали возникнут с началом рейда. Экипаж буксира уже брал понтон "на усы", то есть притягивал его к себе как можно ближе, чтобы не мотало на поворотах. Наша машина встала последней и первой на выезд. Всё правильно, кому пахать-то предстоит? Наконец сборы были окончены, мы попрощались с новозеландцем, забрались на плот — связка отчалила. Судёнышко натужно потащило груз к стремнине.

— Иди, Мишка, разговаривай с... коллегами, мать их. А я вздремну, так по очереди и будем бедовать на этой лоханке, если не перекинемся, спаси господи. Только ты того, осторожней! Когда толкнёшь? Давай в четыре.

— Все зависит от того, начну ли я к тому времени бухать.

— Типун тебе!

Но он уже пошёл к честной компании, на ходу рявкнув:

— А где встречное пиво и чипсы?!

Я мысленно сплюнул и начал пристраиваться на тесном заднем сиденье, пытаясь вытянуть ноги среди снаряжения. Только вроде бы умостился, как напарник прибежал обратно, протягивая мне большую глиняную кружку.

— Кастет, натурально пивас! Вмажешь для сна?

— Да ну тебя! — но не выдержал и спросил: — Как на вкус?

— Кислятина. Однако градус имеется. И вкус пивной.

— Чипсы дали?

— Орешки!

— Хорошо тебе там, смотрю, — проворчал я и отвернулся к железу борта.

— Спи спокойно, дорогой друг!

Чёрт, становится прохладно! Не поленившись, я достал лёгкий тонкий плед, укрылся, повернувшись лицом к реке.

Из-за гор выплыл лунный серп и с самым довольным видом повис над долиной.

Экспедиционеры-аферисты что-то там тихо базарили, временами китаисто хихикали, — не мешало, я наслаждался природным покоем. Сколько таких ночей мы провели в рейдах на Платформе-5, и большая их часть была тревожна по разным причинам. Эта будет спокойной, время действий ещё не настало. Так пользуйся же этим покоем, сталкер!

Крепко пахло свежеструганным деревом и слегка — хвоей с береговых утёсов. К аромату примешивался стылый речной запах, в котором мало рыбного и много романтичного. Вот вдали показался тусклый оранжевый огонёк догорающего костерка. Наверняка там стоит шалаш, а может и настоящая палатка, в которой усталые рыбачки, накатив под конец дня, увалились на пушистые подстилки из нарубленных веток пихты.

На свет костра идёт любопытный налим. Здесь он таких адских размеров... богу молишься за то, что тот не дал рыбинам способность вылезать на берег. Страшные, как крокодилы.

А это кто по воде скользит? Судовой двигатель урчал тихо, и мне показалось, что я расслышал скрип уключины. Нет, не все спят, есть ещё на свете настоящие фанатики рыбной ловли! На узкой лодке-ветке сидел удивлённый и недовольным появлением каравана абориген, занимающийся, как по мне, самым азартным видом речной и озёрной рыбалки — мужик гарпунил рыбу. На носу был закреплён масляный факел с корзинкой на конце, гарпун солидный, крепкий, на длинном древке. Так и рыбка здесь водится серьёзная. Хорошо, что капитан буксира, судя по всему, человек на реке опытный, не гуднул, распугивая добычу окончательно. За такое хамство и пулю можно схлопотать, ищи потом в чащобе, разбирайся, если дурной, кто выстрелил...

И снова поплыли назад пустынные берега.

Хватит пялиться в темноту, надо отдохнуть, впереди непростой маршрут. Ещё несколько часов, и ночь сбросит с земли и воды своё темное покрывало. Новый день, свежий, влажный, начнёт свой забег в пастельных красках просыпающейся тайги.

* * *

Утром, когда я закончил последнюю смену, сквозь просветы в сплошной стене леса левого берега Хуанхэ на паром золотыми пучками лился яркий солнечный свет. В утреннем воздухе стоял запах готовящейся рыбы — китайцы уже установили на корме небольшую жаровню, раздавалось звонкое птичье пение, рядом плескала вода, пыхтел дизель буксира, с севера донёсся далекий крик лося...

Или это зловещий йети?

Печально звякнул судовой колокол — подходим, значится.

— Мишка, как там?

— Капитан шось мычит, хрен чего разберёшь... Ща оповестят, — пообещал Сомов, спрыгивая на настил и зачем-то заглядывая в воду. — Глубоко тут.

— Что-то удалось выяснить дополнительно?

— С безопасником немного поболтал.

— О чём?

— Да о прибалтах пленённых. Утверждает, что точно не охотники, армейцы, дескать, он сразу определил.

— Определитель, бляха... Ещё инфа есть?

Гоблин поморщился.

— Одно скажу, Костя: хрен там тёртый, а не золото. Врёт толстяк. Пока барак мочил хари, я все машины осмотрел, нет в них необходимого оборудования. Тюки какие-то, мягкие. Ни лотков, ни лопат. Допустим, они собрались распускать лес на доски для бутар прямо на месте. Тогда где двуручные пилы?

Кроме нас, никто на борту ночную вахту не нёс.

— Вот и я так думаю, что тёртый.

Прохладное небо ещё не окрасилось в пронзительную синеву, оттенок матовый, серо-молочно. Люди, как и природа, ещё не совсем очнулись от сна, машины были густо обсыпаны росой, — само высохнет. За завтраком было тихо и спокойно, в такую рань болтать не хочется, языки развяжутся позже. Кроме свежей рыбы на гриле, китайцы приготовили какой-то невообразимый омлет-кашу, месиво неестественного цвета от вкинутых туда специй и зелени. Бр-р... Ешьте такое сами, братья с алеющего востока. Они и ели, палочками скидывая в рты неаппетитное на вид парево через край тарелок. Подняли и смахивают... А рыбка ничего себе, хотя мы с Мишганом грилёванное не любим, лучше уж на сковородке приготовить или на палочках у костра, чтобы не было контакта продукта с металлом, не смазанным жиром — горелое есть зло и "диоксин", как я называю характерный удушливый смрад полевого гриля. То ли дело родной сочный шашлычок, трепетно выдержанный в маринаде, а затем над беспламенными углями!

К самому концу завтрака рыба, яичница и чай с мёдом сделали свое дело — народ понемногу оживал и начал разговаривать парами и тройками одновременно. Мы в этих дискуссиях на китайском участия не принимали. Да я бы и на русском не стал, так как совершенно точно знаю, что собираюсь делать. Короткий судовой гудок прервал разговоры, кэп высунулся из рубки и что-то крикнул назад.

— Смотри, Костя.

К нам торопливо подошёл Чжун, на лице ещё не расправившиеся после сна морщины.

— В этом месте диверсантов Альянса и поймали! — сообщил он, показывая пальцем на берег.

Ба, знакомые места! Я незаметно толкнул ногой Гоблина, мол, помнишь? Тот кивнул. Вот тут мы заметили волну в двух сотнях метров, и плывущее тёмное пятно, оказавшееся перевёрнутой корягой, только что упавшей с обрыва... Точно! Стоянка неизвестных! Здесь разводили небольшой костерок, прутики, на которых запекали рыбку, до сих пор торчат в песке. Причальной марки не обнаружили, берег каменистый, лёгкая лодка след не оставит. Не было и шалаша. Ещё, помню, походили кругом, покричали, миролюбивым рёвом приглашая выйти испугавшихся, но так никто и не показался.

Оказывается, не отшельник.

— Чжун, скажи капитану, чтобы дал самый малый, а лучше бы вообще встать неподвижно, оглядеться надо, — почти приказал я.

Тот кивнул и метнулся к корме буксира.

Вот и знакомый холм, где спряталась странная изба, давшая нам приют.

— Интересно получается, — прошептал Сомов.

Паром остановился. Двигатель работал еле-еле, удерживая нас на стремнине.

— Интересней не бывает! — поддакнул я.

Наверху дорога, о существовании которой никто в Пекине толком не знает. Наверное, знают единицы, которые не собираются делиться ценной, как им представляется, информацией. Они тут все самостийные до глупости, вот что значит отсутствие централизованной разведки! Нашёл охотник что-то, и молчит! А потом его пещерник схряпает, и инфа умирает.

Стоя на борту, мы внимательно осматривали берега и не стесняясь громкости разговора, обменивались мнениями по-русски, остальные внимательно глядели на специалистов. Кто-нибудь точно понимает наш язык. Чуть-чуть. Вон, как Чжун ушками прядает. Только фиг ты что разберёшь на таком жаргоне, уважаемый начальничек.

— Прикинул клины? — спросил я

— Что ты...

— Врезка не состоялась, опять сбой проги у персонала, — на всякий случай пояснил я дополнительно.

— Ага, тэобразка должна была сладиться, да водичка поперёк врезалась. Лоховни какой-то набрали в отделы Смотрящие, что-то часто сбоит.

— Как в любом деле, поначалу по теме работала чисто спецура, а потом пошёл мутный сброд из блатных да гламурных деточек...

— Очеловечиваешь, командир, — ухмыльнулся Сомов.

— А что ещё остаётся, как их прикинуть на морду?

Несчастный Чжун уже откровенно выставил правое ухо — не помогло. Сочувствую, геноссе, но ничем помочь не могу, учи реальный русский, пока не поздно.

Итак, неизвестная дорога, которую нам предстоит найти, должна была врезаться в знакомую магистраль на левом по течению берегу, однако внезапно помешала река, вот ведь незадачка! А моста такой протяжённости в каталоге Смотрящих не нашлось. Строители плюнули, и оставили всё, как есть.

Найдём вмах!

— Так ты говоришь, тут их и повязали? — недоверчиво спросил Гоблин у прораба.

Недомандарин замялся.

— Не совсем...

— Как дело было? — требовательно добавил я. — Что, секрет большой?

— Никаких секретов. Просто мимо проплывали рыбаки из вьетнамской общины, они и подобрали.

— Другое дело, правду говоришь! — Гоблин одобрительно хлопнул собеседника по плечу, от чего тут присел. — Взяли бы простые рыбаки двух бойцов, как же... И что дальше? Выкладывай уж.

Улыбнувшись и часто закивав, Чжун продолжил рассказ. Вьетнамцы до Пекина не дошли, остановившись на очередной промысловой точке, где и перегрузили пришельцев на китайскую джонку. Вот там и вышел прокол — кто-то из экипажа случайно услышал латышскую речь, которую тут многие опознают неплохо благодаря специальным листовкам-подсказкам, после чего были приняты "некие меры".

Весёлого порошка подсыпали в чаёк? Не скажет, хитрюга. Я по-латышски ни бельмеса, и всё-таки хорошо, что мы не вышли на проплывающих китайцев, а сразу отправились в город... Если это так, то и спецгруппу в определённый момент угостят нужным напитком, напрочь убивающим самоходные свойства.

— Ясно. А прииск где?

— Чуть подальше, господин Кастет, — ответил Чжун и показал рукой на реку. — Недалеко от ближайшего поворота реки, там речка впадает.

— Сколько отсюда?

— Пара километров выше.

Ох, и горазды же вы врать!

Если есть речка, то зачем джипы и дорога? Вы что, две тонны собираетесь намыть? Золотишка на Платформе немного, наши геологи давно это выяснили, удивляясь, что с выдачей благородного металла Смотрящие явно пожадничали. Во времена оны старатели всех континентов вполне обходились без автотранспорта. В Калифорнии и на Аляске, на Енисейском севере и на Колыме рисковые люди успешно хаживали к золотым россыпям пешим ходом, край — лошадки...

Мешки на спину, и вперёд! Что, не справятся трудяги-китайцы? Видел я, какие они тюки по узким улочкам носят. Здесь нет перевала Чилкут — какие проблемы? Ладно, это не для озвучки, оставим в уме.

— Речку будем смотреть? — тихо спросил Гоб, склонившись к моей голове.

— Зачем время тратить? Всё тут найдём, — ещё тише выдохнул я.

Вот эта поперечная терраса на левой стороне очень перспективна, очень...

— Слушай меня, Чжун, и слушай внимательно. Решение таково, — медленно начал я, доставая из бардачка бинокль. — Десантируемся где-то здесь. Пусть кэп протянет паром чуть выше, посмотрим наиболее удобное место. Торопиться не надо, мешать нам и советовать тоже. Все отдыхают, мы смотрим.

— Понял! — обрадовался прораб.

— Вот и отлично.

Трахома, рекорд по черепашьим манипуляциям поставлен! Где этот "Гиннес"? Несчастные четыре машины участники экспедиции стягивали на берег в течение трёх часов.

— Костя, чего ради мы терпим эту бестолковую компанию? — спросил неожиданно Гоблин, поворачиваясь к залитому грязью "Корандо". — Взгляни на этих умников! И посмотри на нас, орлов... Что мы тут делаем, а? Чжун раздулся от натуги, как глобус, да ещё и красный, словно его аллергическая пчела цапнула. Мэндэ, или как его там, шатается без дела, белоручка, боясь испачкать свои шорты. Нахрен ему сейчас автомат?

Безопасник действительно нагло шланговал. Типа охрану обеспечивает. От кого, от налимов?

— Мандэ, что ты там встал, как директор пляжа?! Ещё один трос тащи!

Китаец если и понял, то отреагировал пожатием плеч, "моя твоя не понимай".

— Зараза... Ничего, я тебе ещё напихаю в задницу сосновых шишек. Костян, не могу, нервов не хватает!

— Всё нормально, Мишган, лоховня спряталась под орлиными крыльями, обычное дело, чего кипятишься? Дальше будет ещё кошмарней.

Напарник тихо зарычал.

Подошёл прораб.

— Что дальше делать? — мокрый от пота Чжун говорил так, словно только что получил травму челюсти. Между прочим, он молодец, работает наравне с остальными.

Я бросил взгляд поверх багажника "карандаша" и в очередной раз возмутился.

— Этот ваш охранник что, принципиально лопатку брать отказывается? Неумеху взяли?

— Ничего подобного! — выдохнул Чжун. — У него контракт, Мендэ обязан заниматься только охраной.

Наохраняет он. Понятно, почему нас пригласили. Вкупе с этим курятником они не т о что от прибалтов, а от тройки голодных платформенных зайцев не отобьются.

— Бляха, он удобно устроился! — хмыкнул Сомов. — Тебе не кажется, что при таких темпах ему ещё неделю придётся охранять вас на берегу?

— Не спорю, с вами, уважаемый товарищ Гоблин, — не стал упорствовать прораб. — Однако я ничего не могу поделать, существует ясное распоряжение самого господина Ву!

— Да? — зло проскрипел я. — А если и мы решим погулять по бережку?

Чжун тяжело вздохнул и промолчал, всем видом показывая: "Не надо гулять, русские, выручайте!".

— Ладно, присядь, дорогой товарищ начальник, отдохни, — смилостивился я наконец. — Надо тренировать дыхательную мускулатуру, ты не на Земле, тут мир дикий... Выглядишь, как рак варёный. Осталось только травкой посыпать вместо укропа.

— И что? — напрягся тот.

— Да то, что к пиву можно подавать! Пиво ещё осталось?

Прораб тихо икнул и закивал.

— Распорядись, чтобы притащили, в горле пересохло.

Гоблин что-то одобрительно проворчал.

Я залпом осушил половину кувшина, с наслаждением вытер губы.

— А подчинённые твои, Чжун — тупые трутни. Крикни сюда ещё двоих, трос нужен, длинный, буксиром тянуть придётся...

Дело было так.

Капитан выставил паром безупречно, подогнав точно к выбранному мной месту. Быстро вбили в грунт два лома и притянули конструкцию, чтобы не сносило течением. Опытный шкипер подошёл, развернул на оттяжках кормой к выгрузке, потом отошёл и аккуратно вытолкнул паром на бережок — работа ювелирная на загляденье! По плану буксир должен был оставить плот здесь, а сам вернуться в анклав, техника дефицитная, для такой всегда работы хватает... Хорошо, что я его не отпустил.

Сбросили на камни заранее подготовленные сходни, я сел за руль и спокойно выкатил "Виллис", протянул по каменной насыпи подальше, освобождая место для остальных.

— Чётко! — Гоб показал мне большой палец.

На том вся чёткость и закончилась.

Следом спускался тяжёлый "Паджеро". Посмотрел я, как водила нервно крутит рулём, и сердце заёкало. Но ничего, сполз, после моей команды тоже протянул... Настала очередь "карандаша". Только машина спустилась на землю, как водитель "паджа" какого-то пуркуа решил сдать назад, бестолочь! Всё тут же заорали, все напугались, а чувак, сидящий за баранкой "Корандо" — больше всех. Ему бы встать колом, подумаешь, царапнутся бамперами, — но он решил лихо сманеврировать. Отвернул вправо, вжал педальку и сполз с каменистой площадки.

— Куда, ишак! — заорал Сомов, но было поздно, внедорожник уже врюхался в глину.

— Твою ты душу! — подхватил я, подпрыгивая к злосчастному "корейцу". — Выходи! Не трогай ничего!

Бледный от страха водитель похлопал косенькими глазками через открытую форточку, испугался ещё пуще, — зря я так резво к нему подскочил — и фатально газанул! Баста, зарылись!

И началось...

Все мечутся, суетятся, толку никакого. Чжун растерялся. В воздухе стояло курлыканье на китайском, как на базаре... Сэнд-треков, которые можно подложить под колёса, у них, конечно же, не было. Хай-джеков, высоких реечных домкратов, способных выдернуть машину из любой грязи, тоже.

Свои лебёдки я рвать не собирался. Дорога предстоит дальняя, непредсказуемая, ни грамма ценного матресурса не потрачу на бестолочей! Начали вытаскивать из грязи буксиром, одновременно оттягивая джип единственной лебёдкой в сторону насыпи.

Так весело пролетело время.

Капитан, проплевавшись и отсмеявшись, с радостью рявкнул сиреной и свалил вниз по течению. После того, как все, наконец, выстроились и отмылись, я объявил:

— Мы идём пешком. На разведку. Никому не дёргаться без команды, связь по рации.

Тут всего-то метров пятьсот.

Зуб даю, дорога начинается в этой лесистой террасе, что чуть выше каменного языка большой осыпи, вполне можно будет проехать. Если у тебя есть немалый опыт общения со строительными практиками Смотрящих, то сообразишь, где искать.

Пройдя двести метров, мы оглянулись, осматривая панораму. Крутоват подъём будет, устал слегонца. Куда торопимся? Пока что всё сходится, ещё немного, и высота будет соответствовать той, на которой лежит знакомая магистраль противоположного берега.

Есть кто нехороший? Простреляв участок впереди биноклями, осторожно просочились через кусты. Шли метров тридцать.

— Ну, что я говорил?! — самодовольно брякнул наглый гоблин.

— Ты говорил? Что-то я не слышал.

— Да ладно, пусть ты... Мы же команда! Значит, и я говорил!

Железная логика.

Вот она, магистраль... Нетронутая автомобильными колёсами.

Можно искать следы прошедших не так давно разведчиков Альянса. Можно идти за машинами, начинается второй акт марлезонского балета.

— Подожди, перекурю, — попросил Сомов, присаживаясь на корточки.

— Давненько ты не смолил...

— Этап. Щас бы наш "Виллис" с пулемётом, да рвануть от дурачков подальше.

— Не по понятиям, Гоб.

— А валить они нас будут по понятиям?

— Эт точно.

Придётся делать просеку. Работа трудоёмкая.

— Лады, работаем дальше, — скомандовал я. — Уж топором махать они точно могут. Вот пусть и помашут.

— С этой минуты осторожней, — предупредил Сомов, поднимаясь.

— А как же! В четыре глаза. Пошли.

Глава 7

Развод во всех смыслах

Спецгруппа опять в автономке

— Поехали дальше? — спросил я. — Ничего опасного не видишь?

— Нормальком, не тревожно, — решил Гоблин, продолжая жевать травинку.

Вот и я так думаю.

Колонна ждала решения.

Обернувшись, с грустью посмотрел на стоящий у обочины старенький "карандаш", за рулем которого сидел невысокий молодой китаец, плотный, с неестественно длинными руками и широким не по возрасту морщинистым лицом. Вот водила бросил испуганный взгляд из-под нелепо надвинутой на левое ухо кепки, открыл свою дверцу, перегнулся, чтобы лучше слышать команду. С заднего сиденья ему что-то сказали, он торопливо выскочил и насторожено, постоянно посматривая по сторонам, побрёл в нашу сторону.

— Садись в кабину! — крикнул я. — В машину! Начинаем движение!

Водитель остановился, напрягаясь еще сильнее — тёмные стены деревьев не добавили ему оптимизма, и торопливо побежал назад к джипу.

Этот китаец из особо доверенных. Таких в команде Чжуна трое, они частенько подходят к нему или к безопаснику, получают оперативные инструкции. У обоих "Арисаки". Не бойцы, но состоят в силовом звене. Толку от них, в случае чего, — ноль. Разве что под чутким руководством...

— Они достали, — заворчал Сомов. — Как можно работать в таком напряжении?

— Все так поначалу, — ответил я, в очередной раз стараясь сгладить картинку. — Мы и сами были такими, вспомни первые рейды.

— Гонишь. Даже не верится, — прикрыл глаза Мишка, — точно, что ли?

— А как же... От каждого шороха бегали.

Гоблин недоверчиво покачал головой и включил передачу. Следом за нами с небольшим запозданием тронулась и колонна. Сто метров дистанция, годится.

Да, мы изменились за годы жизни на Платформе-5. Вжились. Вписались.

Нет стыда в признании тех первых страхов. Первые рейды, первые стрессы... Ворота закрылись, Замок и Зона вокруг него остались за спиной, группа работает автономно.

Тяжко адаптировались. Уши в лесу отрастали на пару дюймов, каждый подозрительный шорох вызывал учащённое сердцебиение! Боковое зрение ещё не знало, на что реагировать шухером, а что можно и нужно пропускать фоном. Засада мерещилась за каждым кустом, каждым поворотом дороги или звериной тропы... И ведь были, казалось, железные поводы! Огромные таёжные медведи, прыгучие рыси размером с леопарда, дьявольски умные волки. А пещерники? Гаруды эти чёртовы... двести метров — настороженный взгляд в небеса. Эта привычка и сейчас отрабатывает своё, просто уже не замечаешь, мониторя среду машинально, а реагируя интуитивно.

Мутные разбойники из не пойми откуда, левые отшельники, раздражители... — хорошо, что их повышибали уже практически во всех анклавах.

Позже к природным опасностям добавились территориальные конкуренты, неуправляемые группировки, беспокойные соседи. И за всем этим движняком нужно было следить, дабы тупо не сдохнуть в рейде, а выполнить поставленную Замком задачу. Надо было ловить потеряшек, искать локалки, прояснять возможных соседей, не упускать редкую техногенку, вкинутую на рельеф Смотрящими... Уставали мы страшно. И не только физически, хотя и этого хватало по маковку. Порой по возвращению на базу мне хотелось отстегнуть перегревшуюся голову и положить её в холодный погреб, взамен прищёлкнув запасную. Таковой не было.

А с учётом того, что в былые времена сталкеры чаще передвигались пешим ходом, без спасительных колёс с кабиной, напряга доставала конкретно.

Сейчас всё не так.

Знаешь и умеешь столько... Возможную угрозу, опасность контакта чувствуешь не только затылком, в каждый сантиметр тела настоящего сталкера словно вмонтированы уникальные биорадары. Иногда получается найти годное или же опасное, вообще не сдвигаясь с места, просто глядя с вершины холма, например. Глупо скрывать: и у сталкеров с вышкой всегда есть шанс хлебнуть адреналина, сорваться в горячий спринт, протрясти коленные суставы до сухого стука.

Нет ненужной, а потому опасной нервозности.

Нет постоянного ожидания засады. За рулём сидит Сомов, я рядом. Раньше всегда выставлял в окно ствол, чтобы сразу вмочить по опасному. Эта нервная дурь прошла — лишнее. И вообще: не целься Лесному Богу в лицо. Не обижай, живи по понятиям. Тогда и тебя лишний раз не укусит объективно достаточно опасная среда Платформы-5.

— Терпимее надо быть к гражданским, Гоб.

— Да я понимаю...

Со стажем полевой работы многое проясняется с первого взгляда.

Но дороги, эти нерукотворные магистрали Платформы, так и остались загадкой, а порой и ловушкой. Ибо всё существенное, материально живое или мёртвое, именно вдоль дорог и находится, так изначально решили Кураторы. Локалка, спрятанная в страшенных чащобах без ближнего доступа к стандартной грунтовке — большая редкость. И такие локалки всегда очень интересны. Богаты.

В чащобах же можно найти странные избы, заброшенные цеха, необычные мегалиты. Материальный ресурс для перемещённых лиц всё-таки большей частью находится в зоне относительного доступа. Только зацикливаться на этом правиле не надо.

Ох уж, эти жёлтые дороги Платформы...

Какие же они разные! Ласковые, приветливые — в залитых солнцем зелёных долинах, где хороший обзор, где есть отличные маркеры опасности в виде птичьих стай и стад пасущихся копытных. Извилистые — среди предгорных россыпей, сложные для прохождения даже на машине, вот где напряг! Послушно струящиеся по возвышенностям террас вдоль рек, это самый клёвый вариант: сразу и сушу пробиваешь, и воду. Светлые открытые и спрятанные в зарослях, ровные и закручивающиеся петлями — все интересны.

А есть дороги-прорези.

Помните такие просеки на мистических картинах Васильева, узкие полосы свободного пространства, втиснутые рукой художника в непроходимую стену тёмно-зелёного древнего леса, эти жалкие просветы, ведущие к мрачным колдовским омутам, над которыми белой доминантой пролетает огромный лебедь? Там путника ждёт леший, русалка, водяной или сам Кащей. Бр-р... Такие затерянные участки и сейчас проходить страшновато, даже на машине с герметичным кузовом.

— Немного осталось терпеть, — прикинул напарник.

Я ещё раз глянул на одинокую гору, наш главный ориентир.

— Пожалуй. Километров двадцать ещё:?

— Да меньше!

А через пятьдесят, по моим прикидкам, можно будет пробовать ухватить радиосигнал с башни Замка. Вотяков, родной, ты там а башне накрути мощность попуще!

Мы ехали по грунтовой дороге, покрытой тонким слоем шелковистой жёлтой пыли, поднимающейся за колесом маленькими смерчиками. По бокам тянулись низкие заросли можжевельника, аккуратные, как декоративная изгородь богатой усадьбы. Мимо проплывали рощицы разнолесья, перемежаемые широкими зелёными полянами, группами пихт с густой опушкой, попадались дубы и буки — эти стоят обособленно, важничают... Много тонких берёзок, в удивлении склонившихся к магистрали — кто там едет, такой смелый?

Дорога пошла вверх, уклон постепенно возрастал.

Наконец оснащённый новым мотором "Виллис" с ревом вылетел на вершину холма, Гоблин слишком резко нажал на тормоз, меня качнуло, джип встал — дети-смерчики быстро опали, выхлоп снесло лёгким ветром.

— Не дрова...

— Да не бери в голову, не в танке, не расшибёшь.

— В танке я бы шлемак надел.

— Чё ворчишь? Смотри! Вот он, прорезной участок, — Сомов ткнул вперёд пальцем, похожим на шкворень, — там самый мандраж китайцам и подвалит...

— Подождём.

Резво бежим, колонна только поднималась по склону.

Внизу — "открытка", красота необыкновенная. Восточный склон холма и покрывало расстилающейся позади долины утопали в невысокой зелени, переливающейся трепетом листьев, погода к полудню начала быстро меняться, ветер постепенно набирал силу. Пихты уже слегка раскачивались под его мягким давлением, как будто отмахивались от непогоды. Нагревшийся воздух был пропитан ароматом таёжных цветов, лугового разнотравья, вокруг жужжание насекомых, уже кусучих на загляденье. Ещё неделя, и без репеллента в тайгу не сунешься. Мы вовсю используем кедровое масло и перечную мяту, на Амазонке применяли масло эвкалиптовое. Можно втирать в кожу бутоны гвоздики. Неплохо работает и можжевельник. Успели покусать? Полынь или пижма. Даже подорожник помогает, если его измельчить и приложить. Пригодится и малина, но она обычно совершенно непонятным образом попадает в рот! Пытаешься втереть, а она прыгает!

Посреди долины стоит серый каменный останец с булыганом-набалдашником поверху, красуется, похожий на статую с острова Пасхи. Точно, верное сравнение! Охраняет долину, словно какой-нибудь рукотворный идол, заботливо обрамленный зеленью, скрывающей кровавые процедуры жертвоприношений.

Но и что-то жутковатое есть в этом исполине...

— Подстегнуть их весёлой байкой, что ли? — Мишган никак не остынет в желании напугать обывателя, всё ему шуточки.

— Давно первую медицинскую помощь не оказывал? Половина личного состава всю дорогу и так едет с крепко зажмуренными глазами. Всё прибалтов ждут.

— А мы что, не ждём?

— Вот мы действительно ждём! Хотя всё это это лажа, никаких прибалтов тут не было и нет. Пусть они нас ждут, ракальи... А китайцы уже достаточно напуганы. Нахрена ты им понарассказывал африканских страстей про пещерника?

— А чё я то? Пусть проникнутся дикой природой, горожане хреновы! В поход они собрались, за золотом, в дикие места...

Пещерник — маловероятно. А вот мимо следов крупного медведя проехали всего десять минут назад. Когти — пятнадцать сантиметров!

Теоретически, возле таких приметных мест может быть какой-нибудь особо жирный ништяк для наиболее непоседливых и любопытных, награда за доблестный труд. Жаль, что не проехать к "идолу" запросто, даже лёгкий джип застрянет в вязких переплетениях кустарника и изогнутых ив, трудоёмкое это дело. А на "сходить пешком" у спецгруппы нет времени. Ничего, мы с Мишганом своё всегда возьмём, мало ли ништяка на нашу жизнь!

Пш-ш...

— Товарищ Кастет, это Чжун. Что там, почему остановка? Опасность.

Я сверху вниз посмотрел на затормозившую автобанду.

— Есть признаки...

Говоря в рацию, я приподнялся над сиденьем, старательно слепив напряжённое лицо, — хоть и далековато, но китайцы могут смотреть в оптику, так что пусть тревожная рожа подтвердит "беду поблизости". Пару раз настороженно стрельнул глазами в сторону ближайших кустов. Потом быстро достал бинокль и вгляделся туда ещё раз. Показывая напарнику на пологий склон, спускавшийся прямо к высокому хвойному лесу, якобы что-то сказал.

— Вроде, миновало... Начинайте движение, медленно. Предельное внимание и дисциплина! Впереди плохой участок. Всем хорошенько закрыть окна, не высовываться, из машин не выходить ни в коем случае, без команды огня не открывать. Как понял?

— Противник? — ужаснулся прораб.

— Как понял, спрашиваю!

— Да, да, конечно же! Вы что-то заметили?

— Пещерник бродит, я след видел. Выполнять!

На соседнем сиденье заржал отвернувшийся к ветровому стеклу Гоблин.

— И кто там говорил о жалости к гражданским? — напарник с мягким стуком включил передачу, страгивая джип с места.

Настроение отличное!

Фальшиво, но весело насвистывая какую-то мелодию, Сомов по сути вёз нас к родному дому, размечая свежими отпечатками зубастых шин сухую пустынную дорогу, до сей поры не имеющих ни малейших признаков хоть какой-нибудь колеи. А я сидел рядом с ним и мечтал о долгожданной встрече с женой и дочкой, вспоминал о тихом заповедном Кордоне и замечательных людях, живущих там.

Почувствовав мой настрой, Сомов на него откликнулся.

— Обратная дорога слаще всего! — заметил он. — Просто шикарно, даже баранку лень крутить, хочется взять такси. Костя, когда на Платформе появятся таксисты?

— В Шанхае уже есть, помнишь, как с кабака возвращались, когда ты там стойку сломал? — напомнил я.

— Нет, я про реальных дальнобоев, чтобы в другой город уехать.

— Вопрос денег, — философски заметил я. — Забашляй через жабу, и отвезут хоть в Каир... Так. Перед лесом остановись ещё разок, осмотримся по-настоящему.

— Понял.

Отрезок, лежащий впереди мог напугать любого. Я отлично помню, как мы впервые попали на подобный участок магистрали. Жутковатая тема... В таких местах грунтовка сужается до возможного минимума, обочины фактически нет, стволы высоченных елей стоят настолько близко друг к другу, что густые кроны сплетаются в сплошную колючую стену. Подлеска никакого, темень в глубине набитого нечистой силой заповедного леса страшная. А ведь тогда мы шли на своих двоих, голенькие, вкусные, неопытные...

Машина остановилась.

Я сообщил Чжуну об очередной паузе, на этот раз продолжительной, взял автомат, вышел. Теперь никакого театра не надо, всё будет взаправду.

— Я слева, ты справа.

Мишка кивнул, неспешно пристроил пулемёт в кузове так, чтобы было удобней ухватить с земли, и тоже спрыгнул.

Следы... Плохо тут со следами человеческой деятельности. Всего лишь один раз я заметил отпечаток крепкого башмака, явно прибалты оставили, когда благодаря счастливому случаю выбрались на магистраль. И всё, больше никакой инфорадости. Остальные отпечатки смыли дожди, прошедшие с момента захвата разведчиков. Грунтовки у Смотрящих качественные: даже в осеннюю слякоть не набьёшь настоящей колеи, что уж говорить об отпечатках обуви... Однако автомобильное движение, если оно есть, никак не скроешь.

Так вот, его тут не было. Вообще!

Никто не проезжал по разведанному участку неведомой дороги, что автоматически наводило на соответствующие размышления. Поверьте, мы смотрели более чем тщательно. Хорошо, пусть отпечатков нет на самом полотне — их сглаживают неумолимые осенние ливни и весенние талые воды. Следы всё равно остаются. Нормальный водитель при вынужденной или плановой паузе никогда не выстроится посередине проезжего пути, в том числе, из соображений разумной маскировки. Колесо непременно залезет на мягкую обочину. Есть остановки для осмотра местности, для вынужденного ремонта, замены колеса...

Для охоты, наконец!

Тогда где неизбежные кострища? Тут дикого зверя предостаточно. Где следы вешал на суках или примитивных козлов для аккуратной разделки? И то, и другое требует порубки, однако пока что не обнаружено ни единого следа топора или пилы.

И о чём это говорит?

О том, что загадочная магистраль совершенно точно не ведёт к логову Северного Альянса, нигде не смыкается с заезженной дорогой, данной северянам Смотрящими. А такая, конечно же, существует, и она соединяет Стокгольм с Преторией, контакт между анклавами существует, теперь, после расспросов в Китае, мне это известно достоверно.

Сплошная путаница, трахома, имеющиеся в распоряжении Замка Россия карты придётся капитально пересматривать по северо-западному сектору. Наши люди ни разу не забирались северней Мадрида, данных о тамошней сети автодорог просто нет, пока что подобная разведка не представлялось актуальной, всегда находились дела поважней.

— Вот и разведаем, — сказал я, выпрямляясь.

Чёрт, опять показалось, это не след, просто ветер низкой веткой провел по земле...

— Ты про дороги?

— Ага. Эта тянется на юг, постепенно всё больше отжимаясь к западу.

Достав из нагрудного кармана компас, Мишка утверждение быстро проверил. Кстати, у китайцев в древности компас назывался очень образно — "югоуказующая игла". Тут чего только не узнаешь...

— Просека точно отжимается, — доложил Сомов

— И не к Альянсу.

— Ежу понятно.

Эх, посмотреть бы на замысловатое переплетение сверху...

Сверху у населения Платформы получается плоховато. Не дают Смотрящие людям вольготно использовать любые летательные аппараты, кроме "зарегистрированных" в Департаменте Авиации Плонетян. Даже воздушные шары падают наземь по непонятным причинам, у нас два пилота так чуть жизни не лишились при ударе корзины, один из членов экипажа получил перелом руки, другой сотрясений мозга. После этого случая Сотников психанул и подобные эксперименты категорически запретил.

Не только мы пробовали освоить небеса нахаляву, многие анклавы пытались строить простейшие радиоуправляемые беспилотники — недолгая вышла забава. Ворона в мотор вкрячится, а то свирепая гаруда схряпает. Молния с абсолютно ясного неба внезапно ударит в аппарат. Операторы бесятся — радиосигнал с аппарата то и дело теряется или вовсе не проходит по непонятным причинам.

Штатной же авиации, даденной Смотрящими изначально или в порядке счастливой сталкерской находки, на Платформе-5 очень мало. Именно поэтому Замок Россия битый год ведёт тяжкие переговоры о покупке у Манила сломанного вертолёта — не отдают, собаки хитрые! Поначалу вроде бы договорились, почти определили цену вопроса и порядок вывоза, но позже филиппинцы прозрели.

— Они что, идут почти параллельно? — спросил Гоб.

— Выходит, так... Иначе скандинавы и прибалты давно бы тут всё исколесили.

— Зашибца, что китаёзы этих бодрых парней повязали, — точно отметил напарник. — Такие разведданные Альянсу отдавать нельзя.

Ух, как всё интересно то!

Так что я полностью согласен с постоянно поднывающим другом: быстрей бы скинуть этих орлов с плеч и заняться настоящим делом!

— Командую проход. Сейчас проинструктируем заказчиков ещё раз, и двинемся. Недолго осталось совместно путешествовать.

— Финиш предстоит не из лёгкий, подлянка железно будет, — предупредил Гоб.

— А как же!

— Примочим?

— Да ни в коем! Нам тут ещё работать и работать.

Мишка скроил сожалеющую мину, всегда смешная рожа получается, жаль, что он в этот момент не видит себя в зеркало.

— Жаль! Я по драке соскучился.

— Не уйдут от тебя твои драки, ещё отхватишь свою дозу ... Сейчас обсудим окончательно. Прыгай за руль, зову.

С правой стороны над тёмным лесом поднималась гряда невысоких гор с зубчатыми склонами. Ближе к подошве они были покрыты зарослями сосны и высоким вереском, кое-где виднелись фигуры каменных жандармов. Одинокая вершина, обозначенная Чжуном, как основной ориентир, была уже совсем рядом. Впереди жёлтая лента пряталась в узком зловещем туннеле, прорубленном строителями среди елей-небоскрёбов. Жуть! Скорее бы... Я привык руководствоваться отеческим напутствием: "Хорошо на Дону, да не как на дому".

И всё равно красиво! Планета-родина, таки...

Люблю.

Пожалую, мы нашли идеальное место для безболезненного расставания.

Водная лента горной реки сейчас узкая, более-менее спокойная. Всего метров десять шириной. Однако каменное русло пошире, ранней весной с гор летит бурный пенистый поток. Поэтому и мост Смотрящие поставили основательный: конструкция в тридцать метров длиной, на минуточку, в один пролёт, шедевр каменной архитектуры. По бокам полуметровые каменные бордюры.

Здесь наверняка водится нежная ручьевая форель.

По ближнему берегу вдоль русла протянулась россыпь больших камней, — ни проехать, ни пройти без риска повредить ногу. Зато на противоположной стороне русло ограничивала бесконечная терраса, там вполне можно двигаться практически на любой машине, если водила не полный долбень.

Снизив скорость до минимума, Мишка перегнал "Виллис" на противоположный берег. Мы внимательно глядели во все стороны, быстро согласовали позицию: джип встал к левой обочине почти сразу после моста.

Продвигаемся к югу! Вот и первый встреченный карагач с пустой серединой, хоть живи в нём, как в домике, мощные корни дерева вытоптаны наружу копытами крупного зверя, кора понизу отполирована рогами. У всех есть свои ритуалы, традиции...

Чуть дальше стоит ещё одно приметное дерево, сразу не опознал: может, дуб, может, бук, или же вообще реликтовое, оставшееся тут семейственно со времен ледников... Господи, что я говорю! Это же всё Смотрящие вкидывали? Да?

Никто не знает точно. Сложно представить, что процесс моделирование новой планеты с нуля или же терраформирование готовой матрицы происходило всего лет десять назад, такой процесс просто не поддаётся осмыслению! Мне лично проще считать, что всё шло естественным путём. Вот я так и считаю — были землетрясения и великие потопы, большие и малые ледниковые периоды, неутомимая естественная работа ручьёв и рек по нарезке ландшафта, сама природа долго и размеренно определяла характер местности...

Над лесом впереди вспорхнула стая диких голубей-горлиц размером с курицу, они тут же разбились на пары-тройки и запорхали над долинкой русла. Выше них меланхолично парил какой-то хищник, охотник якобы безразлично закладывал вираж в дымчатой высоте, обесцвеченной полуденным солнцем.

Что-то синицы зарезвились...

Тихая, сонная, самодостаточная земля, не тронутая топором лесоруба, костром или автомобильным колесом, не исцарапанная нарезками огородов, всё ещё отдыхала благодаря отсутствию людей и их адских машин. Дикие земли! В предгорьях — бирюзовые луга, талые ручьи с беловатыми каменистыми косами, порой яростные, с необузданными волнами взбитой пены, а осенью до серьёзных дождей в горах и ущельях обманчиво тихие. Стекая к Волге, они впитывают струйки таёжных родников и дают жизнь буйной растительности, среди которой попадаются и настоящие эндемики.

Здесь можно ставить деревню — годно! Конечно, в период паводка и бурного таяния горных снегов река будет мутная, со склонов хлынет вода буроватого цвета. Ничего страшного, достаточно дырануть в фильтрующих песках поблизости пару колодцев, и быть экологически счастливым.

Поднявшись повыше, мы ехали по важной от осознания своей природной силы, чуть надменной земле, в которой живут мощные сели и горные потоки, шумят водопады и сходы лавин. Чем ниже, чем ближе к Волге, тем земля спокойней. Мудрей, что ли...

Итак, со склонов основного ориентира, этой якобы Золотой Горы в липовом цвете, стекают минимум две речки, одна из которых упирается в Хуэнхэ, а вот эта, найденная, течёт к Волге-Янцзы. Похоже, приехали.

— Нормально встал? — тихо спросил Сомов.

Я оглянулся ещё разок. "Виллис" замер на краю метрового травянистого откоса, по-моему, лучше не придумаешь. Так и сказал.

Ну что, жертвы золотой лихорадки, будем прощаться?

Доложил по рации о предполагаемой точке бифуркации.

Услышав это, радостные участники экспедиции осмелели настолько, что проехали мимо и съехали с дороги на широкую террасу. Что вам ещё надо? Спокойно езжайте по своим делам, наверняка, подберётесь к цели достаточно близко. А мы свою задачу выполнили.

Но вы не остановитесь, есть установка Ву.

Чжун, Мэнде и ещё четверо приближенных к теме китайцев собрались возле "Паджеро" и принялись шушукаться. Трахома, ну, куда вы лезете, дилетанты? Не ваше это дело! Китайцы испокон веку живут кропотливым физическим трудом, это их привычное агрегатное состояние. Они очень рано встают и сразу начинают вкалывать: перебирать, таскать, пилить-копать-колотить, а в чистом поле — сеять, пахать, пропалывать, собирать всегда богатый урожай. И всё это — мирный созидательный труд, замечу. Так зачем вам, мирникам, опасные игры со "спецоперациями"?

Зловещий заговор витал в воздухе. Оболтусы!

При групповом наблюдении за объектом необходимо неукоснительно соблюдать ряд правил, практик — нелёгкое дело, скажу я вам, о распределении ролей нужно договариваться заранее! Если один человек бросит взгляд на подопечного — это нормально, всё люди смотрят вокруг, случайно проводя взглядом. А вот если на объект одновременно посмотрели хотя бы двое, и тот это заметил, — амбец, считай, что операция провалена. Имеющий право зырить назначается, по времени передавая эту роль другому члену группы наблюдения. Китайцы этого правила не соблюдали, то и дело на нас одновременно посматривали и трое, и четверо. С кем вы связались, крестьяне? И Мэндэ этот... Явно не из угрозыска человек.

В очередной раз Чжун, зыркая неумело, наткнулся на резкий взгляд Гоблина и ласково заулыбался. Подручный олигарха находится в самом начале долгого и сложного пути, нет в нём барства. Оно появится позже, когда за ряд успешно выполненных операций господин Ву пинком поднимет его по служебной лестнице.

Однако олигархом этот тихушник никогда не станет. Числительное элиты во вселенной всегда конечно, и его не увеличишь штатным расписанием, волевым порядком. Элита не терпит увеличения числа членов клуба избранных, иначе что это за элита? В устоявшихся анклавах Платформы-5 с этим делом всё уже давно определено, не втиснешься. Путь к членству — сложнейшая история, почти родственная, в высшей мере доверительная. Единственный вариант — собрать в кучу свежих потеряшек и организовать своё поселение.

Зря стараешься, не стать тебе, душка Чжун, гордым соколом, так и будешь всю жизнь телепаться подсадной уткой... Тем более, что за крепкими стенами крепости Пекин сидят мудрые старцы из самобытной КПК, которые всё так же назначают, регулируют, дают добро и своевременно сворачивают шею тем, кто понятий не знает, а берегов не видит.

Тем не менее, трое молодых китайцев — приближённые из прислуги — смотрят на прораба с откровенным восхищением. Как же, успешный человек!

В большинстве анклавов с западным пониманием мирового устройства, как и на Земле, молодняк из зарождающегося среднего класса по-прежнему натаскивают на "успешность". Дескать, станешь успешным, тогда и приблизишься к элитам. И опять термин не расшифровывается! Одно лишь непременно — достигай мифических вершин где угодно, только не у токарного станка или за рычагами трактора! Так кроме реальной элиты на Платформе постепенно проявляется пока ещё крошечный слой псевдоэлиты — ничего не производящей прослойки "творческих людей".

Молодые ведутся! Демченко после очередного посещения Нотр-Дама с ужасом и возмущением рассказывал об этой образовательной тенденции во французских школах... Тут ручками вкалывать надо, а ребёнок уже собирается стать знаменитым художником или скульптором, не получая вперёд никакой настоящей специальности, не пробуя себя в созидательном труде. Юнец не понимает, что абстрактная "успешность", созданная языком или "гениальным воображением", как цель жизни, есть фальшак. Опасная установка, при попустительстве взрослых через десять лет человеку будет стыдно показывать честный итог, доказывать людям и самому себе о необходимости, реальной полезности твоей работы для всего сообщества.

Казалось, бы, чего проще сделать анализ применения термина различными категориями работников... Его практически не услышишь в среде инженеров, конструкторов, ремесленников, производственников вообще, военных, спортсменов и прочих мастеров честных дел. Даже в торговле его нет. На Земле им оперируют категории специфические: финансисты и разводилы-психологи, нейлдизайнеры и промоутеры, продюсеры и пиарщики, офисный морепродукт всех рангов мутных контор, в которых к пятнице вызревает ошалелое непонимание: "Что я тут вообще делаю?" — толстого слоя с вынужденно нулевой социальной значимостью.

Дискутируя с директором французской спецшколы, беспрерывно повторяющим про "успешность", Демченко выяснил, что гордостью школы является один из учеников, ставший каким-то там помощником заместителя мэра... И это пример для учеников текущих, которым никто не объяснит, что если этого ценного помощника случайно сожрёт пещерник, материализовавшийся прямо на набережной Сены, то анклав лишь вздохнет глубже — одним бездельником меньше...

Ко мне не раз приходили молодые крепкие ребята из новеньких потеряшек, казалось бы, готовые на все и декларирующие желание стать "успешным сталкером". Я их сразу отправлял в марш-бросок на двенадцать километров с полной выкладкой. Ни один не стал успешным бегуном-тактиком.

В системе образования русского анклава такое и представить нельзя! У нас возрождены многие традиции образования СССР и ГДР. Кружки, секции, насыщенные уроки труда, скаутское движение, нормы ГТО, начальная охотничья и военная подготовка, авто и радиодело... По заказу специалистов Сотников натаскал каналом целые коробки старых, то есть, наиболее актуальных для текущего периода развития общества, подшивок прикладных журналов типа "Юный техник", "Радио" и "Моделист-конструктор".

К десяти годам пацан должен уверенно работать ножом, лёгким топориком, рубанком. К четырнадцати — слесарить. Естественно, наших выпускников ещё нельзя назвать специалистами. А вот начинающими ремесленниками уже можно! Раз уж взят курс на построение индустриального общества, то о постиндустриальном нужно забыть и стараться не вспоминать... Точные науки, прикладные дисциплины. И гуманитарки хватает, но она не забивает детские головы мечтами о томном диванном творчестве.

Сначала — успешность на сверлильном станке и с паяльником у руках.

И уж потом всё остальное.

Люди, применяйте простые честные термины и не прячьте деток в муть и позор семьи при подведении конечных, так сказать итогов жизни...

Что-то я задёргался, волнуюсь.

— Ну как, я пошёл, командир? — спросил мгновенно ставший предельно собранным Мишка.

Он уже снял пулемёт, незаметно спрятав его за бортом машины. С такой лапой вполне можно держать увесистую шнягу весьма непринуждённо.

— Давай!

— Ты тут не рискуй без башки.

— Не дождутся! Работаем, Миша.

Гоблин крякнул, вздохнул — неприятная предстоит процедура, гнилая, — кинул взгляд в сторону синеющих на горизонте перевалов, перекинул ноги и сполз вниз. Так как момент для схода волкодавом был выбран умело — вся банда вновь слиплась ушами, — то его исчезновения в пространстве никто не заметил. Вернее, не отметил.

Я остался один.

Наконец заговорщики подняли головы и с изумлением просекли, что одна из птичек куда-то упорхнула.

Сейчас начнётся.

Обменявшись взглядами, четверо пошли в мою сторону, двое, оставшись возле "Паджа", словно невзначай, чуть разошлись в разные стороны.

Состав четвёрки нападения был таков: первым шёл сам господин Чжун с руками в оттопыренных карманах смятых брюк, в правом стопудово лежит револьвер. Ему было душно от страха — четыре верхние пуговицы на рубахе были расстёгнуты, обнажив впалую грудь с жиденькими волосиками. По левую руку от него шёл молодой китаец, парень с тяжелым лицом, со сросшимися на переносице густыми бровями, всегда молчаливый. У этого на плече висит "Арисака". Напряжённый, как струна.

Справа легкой походкой плыл безопасник. Без автомата. Зачем ему автомат на груди, если на поясе в открытой тактической кобуре висит чёрный шпалер, который он, не сомневаюсь, способен выхватить за секунду? Четвёртый китаец шёл чуть позади Чжуна, однако на подходе его пропустили вперёд: подносчик снарядов протиснулся, держа в руках большой термос в одной руки и почему-то три белых фаянсовых чашки на пальцах другой.

Ай, затейники, ай, хитрецы! С клофелином, не?

Я всё так же продолжать сидеть на борту машины, с неподдельным интересом разглядывая процессию.

Тут Чжун и крикнул:

— А где же господин Гоблин?

— Ушёл погулять, — спокойно так ответилось, благодушно...

— Вместе с пулемётом, — ехидненько уточнил наблюдательный Мэндэ.

Я кивнул, потом зевнул.

— С ним. Знаете, у моего друга имеются некоторые странности. Любит погулять по лесу с серьёзным вооружением.

— Но он подойдёт? — этот прораб так ничего и не понял. Пока. А вот Мэндэ понял, рука чуть дёрнулась, опускаясь к кобуре.

— Не надо! — предупредил его строго. — И вот что, товарищи, стойте там, где стоите, поверьте, так будет лучше для всех нас.

Молодняк тоже замер, с недоумением глядя на старших, те молчали. Стройный план китайского спецназа рушился на глазах. Вот же китайские люди! Всегда улыбчивые, вроде бы простоватые в общении, показушно без камня за пазухой... А дашь слабину — сожрут с потрохами. Холодно сожрут, без приправ.

— Я и сам не знаю, где он выбрал позицию, — следующий закономерный вопрос можно и предупредить. — Итак, мы выполнили свою задачу, контракт закрыт, не так ли?

Чжун сглотнул и кивнул. Однако тяжесть власти делала своё дело, он вновь открыл рот:

— Конечно! И выполнили блестяще, я обязательно передам господину Ву. Мы просто хотели на прощанье угостить вас чаем...

— Зелёным? — деловито спросил я, показывая глазами на термос в руках молодого.

Опять кивок.

— Да надоел он уже до колик... Нам бы кофейку.

Костя, вот что ты с ними играешься, как с пластмассовыми солдатиками? Если Сомов слышит наши базары, то аж подпрыгивает в кустах от злости! А ведь я не соврал, действительно не знаю, где укрылся напарник.

— Так мы можем сделать! — обрадовался предводитель хитрой банды.

— Лучше просто садитесь в машины и уезжайте, — начал я, поднимая правую руку вверх. — Путь по этой террасе просто роскошный, если по глупости не застрянете. А если и так, то ничего страшного, школа уже есть... Что у вас там? Большой пакгауз, или, как мы говорим, локалка?

Рука с гранатой поднялась. Показал выдернутую чеку в другой руке.

Группа превратилась в соляные столбы.

— Только не рассказывайте мне про золотые речки, оставьте эти сказки для грузчиков с причала. Хотя нет, там ребята опытные, тоже раскусят... А теперь два шага назад! Быстро-быстро!

Они отступили строем.

— Чёрт, Мэндэ, ты же опытный человек! Прекрати! Граната с сюрпризом, у вас останется всего две секунды для последнего взгляда в небеса... — я блефовал, запал обычный, на три с половиной секунды. — Успею упасть на скос, автомат уже там. У выживших останется ещё несколько мгновений, они смогут услышать рёв немецкой мясорубки. Оно тебе надо, товарищ? Ты их живыми довести должен.

Охранник понял, лишь зубами скрипнул.

Было видно, как Чжун отчаянно пытается сохранить лицо. И в этом деле прорабу надо помочь. Пока ты не загнал восточного человека в угол, откуда нет выхода, с ним можно разойтись даже на самой узкой тропе.

Не смотря на сложность ситуации, я успевал мониторить среду. Синички не зря предвещали дождик. С остроконечных вершин наползали, опускаться над вытянутой долиной русла тяжёлые от влаги размытые полосы, тянущие, как на буксире, чёрные в сердцевине тучи с кудряшками по контуру.

Раз прорабу надо помочь, значит, поможем.

— Мы не собираемся вмешиваться в ваши дела, Чжун. Зачем так рисковать? Вас много, а у нашей группы есть свои планы. Предложение простое: расстанемся с миром. Точно знаю, нам ещё предстоит поработать вместе.

Главный ухватился за спич, как за соломинку, вяло улыбнулся и кивнул.

А вот Мэндэ злился конкретно. Ишь, как смотрит! Дурачок ты, а не профессионал, дать бы тебе в глаз с левой.

— Уважаемый Мэндэ, не надо в меня рылом целить, — спокойно сказал я по-русски, понимает ведь... — Мечтаешь о новой встрече? Что же, если захочешь, будет тебе встреча и будет возможность утереть кровавые сопли, когда один на один выскочим... Веди отряд дальше, да охраняй, как следует... Кстати, Чжун! В полукилометре отсюда я заметил следы очень крупного медведя, ещё и поэтому вам стоит удрать, и как можно быстрей! Если начнём воевать... Мы ведь и пешком выберемся. А у вас последний выживший не пройдёт и пары миль. Сожрут.

Чжун принял решение.

— Хорошо, мы уходим. Поверьте, мне жаль, господин Кастет, что всё так вышло... Последний вопрос: вы из спецназа?

— Мы из Ордена Вольных Рейнджеров. А это круче любого спецназа. Тогда и у меня есть последний вопрос, из чисто профессионального интереса.

— Слушаю, — прораб горестно склонил голову набок. Смешной он...

— Так что у вас там, оружие?

— Нет. Тяжёлая техника, — признался он. — Два бульдозера, экскаватор и фронтальный погрузчик. Всё от "Комацу".

— Ого! — удивился я. — Оно того стоит! Желаю удачи. Как же вы их доставите в анклав?

— Будет ещё один паром, побольше. Доставим, не сомневайтесь! Китайскому народу любая задача по плечу!

— Уважаю, — протянул я. Вот тебе и хватит вербального для сохранения лица.

— Передавайте привет господину Гоблину, — главкитаец почти пришёл в себя. — Пустой термос мы вам оставим в подарок, он большой, пригодится.

Щёлк!

— Я всё слышу, — сообщила рация на груди.

Чжун вздрогнул и коротко поклонился — делегация задним ходом поползла к машинам.

Ох...

Загудели двигатели, караван медленно покатил на север.

Я не собирался сидеть мишенью, поменял позицию, на всякий случай спрятавшись за колесо "Виллиса". Рука занемела. В принципе, можно убирать единственную гранату Сомова в подсумок. Зачем так рисковать? Вместо чеки — несколько витков прозрачной лески. Вот только стресс... Один хрен не по себе.

По дороге в мою сторону шёл Гоблин.

— Мишка, помоги чеку вставить!

— Резво побежали. А сам чего боишься, там же леска?

— Фигесска! Руку свело, жутковато.

— Где кольцо?

Вот и стихло всё. Уехали.

Не знаю я, что здесь появилось первым — смотрящая курица или платформенное яйцо, не важно. Сейчас здесь молчала сама Вечность, внимая оглушительной мудрости Смотрящих и в очередной раз безуспешно заставляя меня вникнуть в скрытые смыслы действий последних, материально и организационно воплощённых на Платформе-5... Лишь одинокий орёл всё ещё парил в небесах, по-хозяйски оглядывая свою территорию, высматривая с высоты добычу. Горлицы спрятались, и лишь синицы продолжали пролетать над берегом, да туповатый дятел задолбил стальным клювом по твёрдому, нашёл время!

— Ну, как они?

— Как обычно. Враг бежит, а мы под красным знаменем.

— Мэндэ, чую, порамсовать хотел?

— А как же! — третий раз за день повторил это выражение, привязалось.

— Опять невезуха пацану, — расстроился Сомов. — Давай, что ли, свежего чайку заварим, раз такой объём появился.

— Дуй за дровами, — решил я.

Красивое место, не грех и задержаться.

* * *

Дорога пошла вниз, мы возвращались в долину. И теперь я в планах ничем не скован, лишь дорога и компас. Свободная стихия!

Уже давно накрапывал прохладный дождь, в последние пять минут начавший набирать силу. Если бывшие подопечные при вождении не будут соблюдать осторожность и должную дисциплину, то вполне могут застрять и на террасе русла. И чёрт с ними, пусть учатся, им ещё тяжеляк предстоит перегонять... Пусть у них получится. Прощать всегда легче, чем тупо ненавидеть, и кроме лёгкой грусти от очередной встречи с человеческой недальновидностью в душе ничего не останется. Смотрящие так решили: теперь все мы — Люди Платформы.

Нас же с дороги не сможет согнать ни ливень, ни темнота, до наступления которой, впрочем, ещё далеко.

По мере того, как трасса опускалась, а горизонт поднимался, наблюдать и принимать решения мне было и сложней, и проще. Дорога ровная, поворотов почти нет. Однако Волгу не увидеть, слишком мала высота.

"Виллис" медленно проехал мимо огромного поваленного дерева, давно рухнуло, чудом не перегородив дорогу. Гоблин притормозил — место приметное, могут быть следы. Опять не нашли... Далее по дороге видели двух косуль, почти не пугаются! Худо дело, людей поблизости нет. "В такую даль мы ещё не забирались", ну-ка, Костя, вспомни, сколько раз за свою сталкерскую карьеру ты повторял эту фразу? Впору ещё раз произнести.

Тент спасает от такого дождя, пока едешь, — капли сносит встречным потоком. При остановке начинает подливать, это неприятно. Ещё неприятней выходить из машины — мокро по обочинам, скользко. А тут ещё тучища налетела, вокруг сразу стало темно, Мишка даже фары включил.

Фронт лютовал поперёк направлению движения, хоть это хорошо, скоро пролетит дальше.

Нужный толчок последовал от Сомова.

— Пора бы нам перебираться на другие рельсы, — задумчиво произнёс он, складывая руки поверх баранки.

Я не сразу понял, что он имеет ввиду. Напарник молчал, и я прорубился самостоятельно.

Прав друг!

Ведь по этой дорожке можно заехать чёрт знает куда, что совсем не входит в мои планы. Нет, конечно же, дело интересное, для анклава полезное, однако лучше бы оставить вдумчивую разведку нового участка на потом. Иначе мы доберёмся до Замка только к зиме, а ведь Сотников ждёт доклад! Интерес к новому есть, сталкер не может пресытиться открытиями. Вот с силами — сомнение... устала группа.

Как назло, никак не могу поймать "радиобашню": не передачу, ни маяк. Значит, спецгруппа, при наших скромных возможностях радиосвязи, всё ещё далека от зацепа антенной, надо ехать ещё южней.

Трахома, сейчас я остро нуждаюсь в согласовании со Штабом!

— Костя, точно тебе говорю, тут ловить нечего, на Мадрид не выйдем.

Хорошо, если дорога всё-таки ведёт на юго-запад, в более-менее представимые земли. А вот если она, огибая огромный горный массив, уходит на север... Может, там спрятался очередной анклав. Может, нарвёмся на разновидность зусулов, с которыми проблем не оберёшься. Впрочем, дорога может неожиданно закончится тупиком или привести в непроходимые дебри. Это ничего, машина добрая, вывезет.

— Да ты меня слышишь, не?

— Слышу, слышу. Только где эти рельсы искать?

— Придётся останавливаться и лезть в лес.

Я зябко поёжился. Ливень стих, благодаря грамотно устроенному профилю полотна часть луж уже успела стечь с проезжей части. Дело идёт к вечеру, солнце пошло в сторону гор, а в долине, что расстилалась внизу, скрывая всё сразу, ещё плавало сизое облако — не туман, а целая туманность, — это испарения, местами пробитые одинокими деревьями из тех, что повыше. Сосны, огромные! Стволы были наклонены на запад, отчего казалось, что деревья незаметно для глаз, сантиметр за сантиметром дружно шагают в сторону хребта.

— Медленно поедем. Надо, чтобы ветерок поднялся, так ты хрен что увидишь.

— А мне что? — пожал плечами Мишка. — Рули себе да рули.

— Разбежался, умник! Отсидеться надеешься? Вместе со мной в зелёнку полезешь, как миленький!

— Не рычи. Я что, отказываюсь?

Впереди показался пологий лесистый холм, давненько их не было. Самое удобное место для наблюдения. Да что там — единственное.

На наших картах Преторию и Каир связывает дорога, это бесспорно, на ней стоит серьёзный блокпост египтян. Напрямик к Китаю, то есть к Хуанхэ, грунтовка северян не подходит, там тупик. И что, на том все магистрали, имеющиеся в распоряжении Альянса, заканчиваются, обделили? Быть такого не может, не для того Смотрящие всю эту землеройку затевали, они никого не запирают...

— Постой немножко, карту достану.

— Чайку налить?

— Самое время, — согласился я.

Так... У всех анклавов Платформы-5 есть магистрали огромной протяжённости, связывающие народы воедино, на то и был расчёт. Если нашу дорогу люди Альянса не знают, значит та, что есть у них, выводит и на Мадрид.

Из Мадрида дорога идёт на северо-запад вдоль побережья. А вот дальше куда?

Теперь я был готов предположить, что сеть сложней, чем представлялось мне ранее, и Стокгольм, как и все, имеет автомобильный маневр, их грунтовочка где-то соприкасается с известной у испанцев. Или ещё ниже втыкается?

Нормального контакта с двумя украинскими анклавами у Замка до сих пор нет. Демченко говорит, что те вечно что-то мутят, торгуются, обставляют тему вопросами. Соответственно, нет и точных знаний.

— Что увидел? — лениво поинтересовался Мишка.

— Да ничего... Одни догадки, — я коротко рассказал ему о своих соображениях, Сомов немного ожил.

— Тогда чего стоять? Лезем на холм!

— Лезем.

Джип без натуги вкатился на плоскую, размазанную со свесами на склоны песчаную площадку-вершину, окаймлённую редкими сосенками. Оно? Осторожно, чтобы не юзить по скользкой глине, "Виллис" свернул налево и тихонько покатил по размокшей площадке к ближайшим деревьям. Там мы с трудом поднялись, вывалились и кое-как разломались — всё затекло, тысячи иголок забегали по ногам... Немного постояли у машины, внимательно осматривая новое место, и пошли к склону, что в сторону долины.

Нашли дорогу буднично, почти без эмоций.

— Да вот же она! — показал рукой Гоблин.

— Тоже вижу.

Жёлтая ниточка проявлялась всего в двух местах, большую часть обнаруженной трассы с "другими рельсами" прятала зелень. Ага, а это небольшая горная речка, течёт с нашей стороны, значит, проходит сразу за холмом.

— Рюхаться не хочу, не молодой, — предупредил напарник.

Дороги надёжно разделяло огромное вытянутое болото, конца к северу не видно! Гениально придумали Смотрящие, поставив природный барьер и до поры спрятав от людей важный элемент инфраструктуры! Ножками давайте, разведывайте! А кто захочет через болото лезть?

— Ты бугай здоровый, за ручки вытащишь, — делано отмахнулся я, продолжая смотреть в бинокль.

— Давай по бережку? Конфетку хочешь?

Река, как и в древние времена — самый хороший, предсказуемый путь. По крайней мере, в болото не попадёшь. Ещё ни разу не использовали лебёдки, всё-таки "Виллис" с современным дизельным двигателем — это вещь! Настало время?

— Согласен, по бережку... И мне конфетку гони! Стоп! Мишка, ну-ка, глянь туда!

Туман хоть и медленно, но рассеивался. Привычно спрятав фантик в карман, Гоб снова вскинул оптику.

— Это что у них, блокпост такой?

— Больше похоже на мини-кордон.

Шлагбаум вижу, тоненький, такой велосипедом снести можно. Ни бойцов, ни мешков с песком... Хоть окопаться не поленились? Грибка тоже нет... Карликовый навес сбоку одного из строений. Две небольшие избушки, как у стрелочниц на железнодорожных перегонах. Это новострой, а не переработанная локалка.

Где караульщики? Спят, собаки!

Вспомнил с ностальгией: забытый полустаночек, там сидит себе тётка на пенсии, вяжет, иногда в платке выходит с флажками. Клумбы в автомобильных шинах, бочка с дождевой водой, лопаты всякие, скребки... Палисадник с васильковыми глазками и укропом, герань на подоконнике. Здесь примерно то же самое.

Значит, хозяева не боятся пришельцев? Или твёрдо знают, что никто к Альянсу не сунется, от подобных соседей лучше держаться подальше.

— Халтура, а не блок, — решил напарник.

На высоком шесте обвисла тряпка.

— Флаг разглядеть можешь?

Мишка присмотрелся.

— Туман гадский. Крест, что ли на синем? Не разберу, погода краски мажет.

— Заметь, это явно не зуавы!

— Альянс, могу забиться... Больно они борзые, надо воспитывать.

Воспитывать, не воспитывать, а свежие данные нужны, без них совсем плохо, сколько можно гадать на мокрой траве?

— Костян, доставай-ка ты маскировку, вдруг издалека просекут.

Разумное предложение.

Я положил автомат на сиденье и начал открывать один из рундуков, отыскивая небольшой американский флаг, по случаю купленный на одной из барахолок Китая.

Мы там много интересного набрали, пригодится.

Глава 8

А тут поживее!

Чем ближе дом, тем больше загадок

— Самый паскудный эстуарий из всех, что я когда-либо видел, — буркнул Гоблин, пристраиваясь возле скобы борта поудобней.

О! Вот и разрядочка, самое время! А то уже материться хочется.

Я подтолкнул лагу глубже и медленно, с опаской, разогнулся, что-то поясница начала себя вести подозрительно.

— Сомов, колись, ты где это вычитал?

— В Дагомысе, на, умную книжку у хозяев нашёл в сарае. "Гидрография рек Северного Кавказа", автор Б.П. Криволуцкий.

— Уважаю... А ещё что-то помнишь?

— Смутно, смутно... Годовой сток, максимальный расход, паводковый объём, в общем, хрень всякая.

— А чего прибился?

— Как чего? — удивился напарник. — С целью подготовки к маршруту.

— Видите ли, коллега гидрограф, это не эстуарий.

— Ты меня ещё поучи! Я книжку читал! — гордо усмехнулся Сомов. — Можно сказать, самого Криволуцкого штудировал.

— Под пивас?

— И что? Студенту без пиваса никак, — со знанием дела заметил друг.

Жаль его разочаровывать, но правда превыше всего.

— Эстуарий, Мишган, — это устье, если по-людски...

Он оставил в покое скобы и развернулся фронтом.

— Так. Ты эту книжку читал?

— Нет.

— Вот и не киздикай! Сказал — эстуарий, значит эстуарий.

— Хоть писсуарий, родной! Тебе видней, у тебя гидрографическое образование, ты же с самим Криволуцким знаком.

— Завидуешь?

— Да ладно... Взялись, что ли?

— Что за поясницу держишься, сдёрнул? Подвинься, задохлик!

Если бы в экипаже было два Кастета, то далеко бы такая группа не уехала. Гоблин присел, ухватился поудобней и приподнял застрявшую сторону джипа.

— Подклад!

Я торопливо воткнул лагу под колеса. Сэндтраки, их ещё называют траками или трапами, — это "прокладки под колёса". В данном случае решил не использовать, на камнях не самое разумное решение, такие пластины из профилированной стали или алюминия хороши на песке и мягких грунтах. У меня "алюминиевые тощие", всегда можно выгнуть. Вот только качество изделий насквозь китайское, в качестве пандуса они работать не смогут, потрескаются... В идеале нужно бы иметь штук шесть, в наличие только два. Берегу для болотистой местности.

— Подтяни! В натяжечку!

Мишка резво заработал рычагом ручной лебёдки.

Рядом с местом производства аварийно-спасательных работ тревожно металась трясогузка-плисочка, стараясь увести нас подальше. Угораздило этих двуногих чудовищ вместе с адской громыхающей повозкой встрять прямо возле спрятанного в камнях гнезда с птенчиками...

— Готово! Мишка чуть отойди! И натяжку держи, чтобы я набок не лёг.

Сел за руль, и через минуту "Виллис" медленно выбрался из ловушки. Свобода!

Речка нас обманула. Приличный мощи поток, гораздо больше предыдущей, на которой мы оставили китайцев! На склонах долинки русла видны курумники, каменные осыпи с валунами до полуметра диаметром. Местами курумник вдаётся глубоко в русло — это уже "корги", сразу за такими косами образуется залив-"курья" со спокойной водой. Термины старые, таёжные, не из книжки Криволуцкого... Раньше и на земной Волге использовали эти слова, но по-настоящему они распространены в Сибири.

Таким образом, непосредственно по руслу проехать невозможно даже на лёгком внедорожнике. На удачу, вдоль берега тянется полоса "бечёвника", извилистой каменной полосы, состоящей из булыганов гораздо меньших, всего в пару десятком сантиметров. Камни давным-давно отлежались, умялись, есть участки, где они слиплись, как хорошая брусчатка настоящей мостовой.

— Садись, пока природа спит!

Гоблин тигром вскочил на борт, машина недовольно крякнула.

— Тихо ты, лось, сломаешь!

— Починим! Гони, извозчик!

Трясогузка взмыла повыше, радостно запорхав крыльями.

Вот так бы ехать и ехать! Не получается, трахома, то курумник перегораживает "мостовую", то завалы из сметённых стихией деревьев. Попадаются почти белые известняковые скалы, съедающие ровные участки берега, скорость течения здесь возрастает, реку не форсируешь, так что надо высматривать пути объезда заранее. Да... Я понимаю тех редких проезжающих по нижней дороге, коим и в голову не пришло с разведцелями подняться по этой речке повыше. Что они там не видели? А гемору навалом.

Пока всё нормально, да и осталось немного. В русло безымянной реки с противоположной стороны глубоко вдаётся очередной утёс, под ним кружит шикарный водовороты — "корчага". Водный поток бьёт о скалу, отражаясь к нашему берегу. Ниже таких мест водовороты и появляются.

На скале стоит группа высоких сосен, под каменным монстром спит небольшой песчаный пляж, палатка так и просится! Всего на пару деньков, отпустите! Костерок, возле которого на рожнах жарятся распластанная форель, у камня стоят спиннинги, на песке обсыхает надувнушка...

— Кастет, позади, у обрыва! Хренас-се!

Я резко оглянулся. Мать моя...

В двух сотнях метров выше на серой полосе бечёвника стоял наш старый знакомый.

Ох, ну и туша, хрен привыкнешь! Спину обдало знакомым холодком. А если бы он сбоку прыжком выскочил? Там рощица, а эти твари умеют лежать очень долго и вместе с тем тихо... Вовремя мы выковырялись из каменной западни, удачно смылись, любят сталкеров Духи Леса! Бедная трясогузка, угораздило же тебя место для гнезда выбрать! То джипы, то синтетические монстры.

Здоровенный пещерник глядел на удаляющуюся машину с явной грустью. Не сграбастать тебе нас, приятель, далековато. Эта зверюга быстро и далеко бегать не любит, обычная тактика чудовища — пара длинных прыжков из засады.

Я тоже воевать не намерен, не дурак. Поставлен сторожить, пусть работает, сейчас он никому не мешает.

— Скучает, падла волосатая! — выдохнул Сомов. — Кра-асавец! Патрулирует радиусом в пару километров, вряд ли больше.

Вот вам и ещё один фактор относительной недоступности северной магистрали... Вполне может быть, что кто-нибудь из особо непоседливых охотников Альянса уже нарвался на респавнящееся чудовище. Способствует ли это разведке нового сектора? Вряд ли.

— Сторожит перемычку.

— Точно сказал, командир! — Гоблин сразу подхватил мысль. — А что именно охраняет этот вертухай? Значит, ништяк где-то там нереальный прихован, клык даю! Ты отметочку то поставь, надо будет поискать при случае.

Отметки на карту надо наносить сразу же, по факту обнаружения, не откладывая на потом. Раньше отмахивался, мол, и так всё запомню, чего там, а позже, в лагере, спокойно зафиксирую... Были проколы. А если впереди поножовщина или бодрое драпанье? Если по дороге интересного будет на порядок больше? Запросто забудешь. Я остановился и полез за планшетом.

Пещерник сразу заметил, что добыча остановилась, и осторожно двинулся по камням вперёд.

— Куда, нечисть?! — возмутился Сомов, перекидывая пулемёт.

Дьявольщина, монстр словно почувствовал угрозу! Остановился, как вкопанный!

— Знаешь, Кастет, а я по ним соскучился. Брателло.

Я развернул датчики внутрь себя — есть такое дело. Редкий сосед, которого не хватает для остроты ощущений. И никакого желания шлёпнуть, былые рефлексии давно умерли. В российских землях принято ставить придорожные знаки, заблаговременно предупреждающие путника о зоне респавна. Вот есть сделать ловушку в земле и грохнуть его там, тогда смысл есть, пещерник будет бесконечно респавниться в глубокой яме, из которой гарантированно не сможет выбраться.

— Землячок. Мишка, но ведь страшно, согласись!

— Страшно, — кивнул друг.

Не приведи господи нарваться на такого гада пёхом и без хороших стволов. Правда, возле реки всегда можно броситься в воду и переправиться на другой берег, пещерники, они как зомби, в воду не лезут...

Зомби?

— Слушай, Мишка, а что если все книжные и киношные пугалочки про зомби — не пустой звук? Могут Смотрящие таких чертей на Землю скинуть? Да запросто могут, ведь здешнюю нежить вкидывают исправно!

Действительно: мифологические зомби — чем не идеальный самовоспроизводящийся биокомплекс! Один раз катапультировал на планету, а дальше никаких затрат, сами себе соратников накусают. Меня давно настораживали пугающие подробности описания феномена. Особенности поведения зомби, тактика охоты, изменение морфологии в зависимости от питания... Вирус? Да, внятного объяснения его возможной природы нет. Однако, если допустить, что каку изобрели и применяют Смотрящие, то удивление объяснимо — разгадай-ка ты их задумки!

— Тема! — Гоблин плашмя стукнул ладонью по борту. — Значит, были случаи наблюдения землянами нехороших экспериментов, оттуда писатели и сценаристы всё и узнали! Нормальные полевые испытания.

— То-то я и смотрю, что в зомбятничестве детали на удивление хорошо проработаны... А писатели не догадываются, насколько робко фантазируют!

— Раздражители для Земли! — гаркнул друг на всю реку.

Раздражители? Ах, какая версия! Только для чего Кураторам раздражать человечество, для стимулирования наиболее приспособленных выживших? С целью наказания? Порой только дьявол может понять мотивацию Смотрящих. А что если это отработка нового изделия? Устав нянчится с землянами, Смотрящие создают на их базе антропоморфных существ, в перспективе способных к самостоятельному освоению планеты?

— Ё-моё...Бляха, Гоб, ты родил сенсацию!

О грустном пещернике мы уже забыли. Сиди себе в засаде, милый друг, жди лоховатых гостей. Я закрыл командирский планшет. По приезду в Замок расскажу Серёге Демченко, пусть заценит свежую сталкерскую теорию...

Речная долина становилась всё уже, а склоны, через которые прорубался поток, всё круче. Вот серые скалы встали отвесами, ограждающие реку справа, к белопенной речке спуститься невозможно. Удачно найденная терраса бесконечным балконом нависла над кручей метров на тридцать, не меньше, — страшно сорваться! Река бесилась на дне каменной теснины, а над головами взметнулись утесы.

Разве не прелесть?

Наконец, впереди показался стандартный каменный мост.

— Полное внимание за дорогой, Мишка.

Вот это насыпь! Здесь понадобится лебёдка. Гоблин присвистнул.

— Угол приличный, под шестьдесят. Может, я толкну в помощь? — неуверенно предложил он. — С кормы-сбоку.

— Не дури, нам только травмы не хватало. Пошли наверх, осмотримся, заберёмся и без тяжёлой атлетики.

Склон действительно крутой, наглядно показывающий искусственное происхождение насыпи. Будь бы у меня за спиной разгонная дорожка под прямым углом к откосу, попробовал бы взлететь на ходу. А так... Даже на воткнутом новозеландцем мощном дизельном пупе не получится, слишком велик угол. Ведь это всего лишь старенький "Виллис", а не его потомок "Рубикон", у которого есть электронная система помощи при подъеме по склону.

— Дык я сразу лом возьму с кувалдой! А ты мой винт прихвати.

Магистраль была пуста.

Оцениваем. С противоположной стороны прямо к дороге подступают низкие кусты туи. Автомобильных следов по краю грунтовки, где земля помягче, как и на обочинах, хватает — тут есть мотожизнь! Правда, все они старые, в последние дни через мост никто не проезжал. Высота приличная, два быка стоят почти у самых берегов. Обзорность хорошая по кругозору и неважная по глубине. Как обычно — сверху наблюдателю исследуемая поверхность низины кажется ровным столом, а как только спустишься, сразу выявляются холмики, перелески, закрытые деревьями повороты...

Блокпост Альянса — а я не сомневался, что на магистрали стоит именно их заслон, — до которого километров десять, отсюда не видно.

Нет и следов долгих остановок, большинство машин проходили мост на скорости. В приличных анклавах возле подобных объектов стоят таблички с названием реки, расстояния до ближайших населённых пунктов, объявления, расклады по обстановке. Обычно на одной из сторон, где поудобней, строится хороший навес с противоветровой стенкой, со скамейками и столиком, протрясшимся экипажам можно выйти и размять кости, перекусить, в случае необходимости переждать непогоду... Если стихия истерит ураганно, да с молниями, то есть вариант спрятаться под мостом.

Этот объект никому особо не интересен, вот что я увидел. Напрасно, ребята, каждый мост нужно обживать, систематически осматривать, ибо ничто не вечно под Луной. Вот, Земля... Не осматривали планету, профилактику не проводили. В итоге в дело вмешались Смотрящие.

А что насчёт собачьих отпечатков? Плохо будет, если у постовых есть активные песики, которым дозволяется бегать без поводка, эти раньше всех хай поднимут. Мне же нужен лихой ошеломляющий наскок.

Дунц! Дунц! Рядом словно паровая сваебойная машина работала! Кстати, первую такую наши запустили незадолго до старта группы... Сомов без устали долбил кувалдой по железу, вколачивая лом между крупных валунов. Как он потом собирается его вытаскивать? А ведь вытащит, при его-то антропометрических данных. Отойдя чуть дальше, я обнаружил тоненькую струйку родника, бьющего из подножия невысокого известнякового холма, один склон которого давно сполз к реке сероватыми потёками. Сколько же тут оленьих следов! Рогатым что, речной воды не хватает? Нужно ли так тусоваться прямо возле дороги? Редко, не редко, а стрельнуть могут прямо из машины, у реки безопасней... Тут я вспомнил об одной подобной находке на Амазонке, присел, наклонился и попробовал родниковую воду на вкус.

Так и есть — тёплая и солёная! Рассол на вкус не очень крепкий, но от этого не менее ценный. Дефицит соли заставит копытных и не к такой дороге выходить, на МКАД выскочат... И опять не вижу хозяйской руки! По-хорошему, источник нужно укрыть от ветров и дождей грибком, а то и будочку над ним поставить. Площадка возле скалы вполне позволяет смонтировать примитивную установку для выпаривания, ведь месторождения пищевой соли есть далеко не во всех анклавах. Конечно, соль можно взять каналом, если есть селективка. Однако она тяжела, а установленный лимит поставки не преодолеешь. Что выгодней взять: килограмм соли или кило пороху?

Да они вообще знают, что здесь имеется редкий ресурс?

А охота? Сам бог велит разжиться нежной молодой оленинкой!

Разгильдяйство.

Надо ещё одну отметку нанести.

— Готово! — донеслось от моста. — Шеф, принимай работу!

Хорошо, что у обочины высится каменный навал, куда можно вбить лом, не пришлось мудрить. В похожих рейдовых ситуациях мы с Мишкой порой извращались, как могли, чего только не придумывали! И канаву рыли поперёк движения, с последующей укладкой в неё толстого бревна, и "клетку" на земле сооружали — вбиваешь восемь кольев в два ряда, стягиваешь их поверху верёвкой, а внутрь — всё то же бревно...

Осмотрев "якорь", принял решение: будем выбираться. Мы оперативно освободили и размотали крепкий стальной трос электрической лебёдки, длины хватило. Надёжно закрепили петлю на ломе, пониже. За руль опять сел я, на время операции по вытаскиванию выпав из числа боеготовых членов группы. Поэтому Гоблин, кроме пулемёта и винтовки, забрал и мой автомат, рассудительно успокоив:

— Если ты там закувыркаешься, то хоть стволы не погнутся. Ничего личного, родной, забота о группе, сам понимаешь, — скучающий Сомов умеет сделать язву.

Я про себя чертыхнулся, только и сказав:

— Отойди-ка ты от струны подальше, вдруг трос бракованный, голову отрежет.

— Ты чё, обиделся?

— А может, пусть отрежет?

Тут главное не торопиться. Дизель мерно тарахтел, лебёдка урчала, блестящий трос подрагивал, а джип медленно полз по склону наверх. Выбрался! Опыт не пропадает даром! Хотя ничего циркового не происходило, при должной подготовке дело несложное.

На дороге я чуть прокатил вперёд, снимая натяжение, не торопясь вышел из машины. Мишка уже обходил кругом, внимательно оглядывая корпус.

— Не помял! А вот царапины есть, придётся замазывать... Что ж ты так?

В последнее время всё чаще задумываюсь: Сомов что, постарел? Больно часто он стал ворчать по мелким поводам, как упитанные деды на завалинках в Посаде. Они там самые зажратые и самые вредные, в последнее время, как нам сказали "Двух стрелах", даже стали употреблять ностальгическое "понаехали"...

Может, и я постарел?

Оперативный простор, что может быть лучше! Мне здесь нравится. Обширные долины, таинственные горы, тайга, ближе к реке переходящая в смешанный лес... Горы всегда были для меня милее тёплых морей. Увидишь — и сразу хочется проникнуть в них поглубже, оказаться там, в вечной тишине, в тени блестящей после дождя зелени, ножками исходить тёмные склоны, измерить подъемы и спуски, забраться на все вершины... А заманчивые и таинственные горные озёра? Синеющие на однообразном фоне зёлёных у подошвы склонов, они буквально заставляют подойти к берегу, раздеться и с наслаждением окунуться в освежающую воду.

Жаль, не дал мне Создатель поэтического таланта — самому хочется воспеть эту красоту в балладах и героических сагах! Впрочем, сага пока вполне получается. Главное — не забыть ничего. На литературу я не претендую, даже на литературщину не замахиваюсь. Но ведь это не сухой отчёт в казённом стиле! "Следуя в створ между указанным ориентиром, сопкой Лысой и рощей Отдельной, спецгруппа внезапно обнаружила скопление... вследствие чего я принял решение на усиление... согласно директивам Штаба... так как дорожка отхода была определена заблаговременно, противник силами до...".

Фу, на!

Настало время в буквальном смысле заметать следы.

Справедливо решив, что личное трудовое участие теперь можно и ограничить, я вручил лопату Гоблину и отправил его на склон, пусть заглаживает.

— Поедем к ним? — через полчаса поинтересовался ничуть не уставший напарник, снимая перчатки. — Не передумал? До Мадрида, по идее, рукой подать. Глянем на Стокгольм с высотки, заснимем, проанализируем.

— К блокпосту двигаем, тем более, если рукой... успеем. Сам понимаешь: на сегодняшний день, если за время нашего отсутствия ничего не изменилось, Северный Анклав главная проблема для Замка.

— Трофеи берём?

— Там видно будет. Наколенники не снимай, — предупредил я.

— Будем американистое показывать?

— Ещё как. Отряд "Дельта" скрещённый с морскими котиками.

— Котиков я люблю, — кивнул Гоблин. — Но не морских. Пукают они больно громко. Аж фонтаны.

— Да не гони!

— Сам видел! Лежат на камнях, а как в воду, так фонтан!

— На что ты вечно смотришь?

Никакой романтики в нём нет, ни на грош!

Мы надеваем наколенники только в преддверии особой работы, диверсии, сложной разведки, постоянно никогда не таскаем, устаешь. В обыденке сталкеру вполне хватает плотной и мягкой прошивки на штанах.

О том, чтобы заявиться в столицу Альянса на машине, речь не идёт. Это самый герметичный анклав из известных, чужие здесь не ходят. С севера у нордических — неплохо разведанный китайский анклав, на юге безобразничают береговые пираты и диковатые банды африканских негров и арабов, в известной степени управляемые не столько Преторией, сколько шведами. И тут появляются два белых на джипе, привет, мы к вам с миром, давайте дружить! Местная безпека сразу в нас вцепится, определит, в лучшем случае, абстрактных слявян, после чего утащит в пыточную... Это в Базель теперь запросто можно приехать с визитом; если не соваться в крепость, то и неприятностей не будет. Здесь же такой фокус не прокатит, спалимся на раз.

— Рацию включал?

— Не схватила мыльница! — развёл Мишган руками. — Лишь далёкое шипение да две несущие частоты.

— Это хорошо, что несущие появились... На блокпосту зацепим, у них должна быть дальняя рация.

Началась подготовка к спектаклю. Принимаем лихой вид. Первым делом надо снять с автомобиля тент. С ним, конечно, ехать комфортней, дождь почти не парит. Однако под тентом боевой "Виллис" приобретает специфичный ретрооблик, гротескный, даже карикатурный, как у "Антилопы Гну". Придётся сбросить.

Пулемёт ставим на турель. Мишка опять заворчал, ему гораздо удобней держать MG-42 в межколёсной нише на корме, по мере необходимости перекидывая машинку по бортам, он и с руки стрелять может... Сказано же, на турель! Вот, хороший киношный вид! Да знаю я, что тебе неудобно стоять у дуги! Ему в любой машине приподниматься нельзя, хоть приковывай. Помню, возвращались мы как-то после удачного футбольного матча домой, в Замок. Вся минифутбольная команда сталкеров и девчата-болельщицы, да... Ну, само собой, хиханьки, обжимон, взвизгивания, глухой стук алюминиевых кружек, весёлый солдатский юмор. Был с нами и гармонист с Заостровской, кудрявый такой казачок, от футбола далекий, к тусовкам близкий. Накатив полкувшина красного, Мишган принялся отплясывать задорную матросскую джигу прямо в кузове, и на повороте улетел за борт.

Хорошо, что там были густые кусты крапивы, обошлось без худого. Так, поматерился полдня, да и всё.

Куртки подтягиваем на поясе, грозно засучиваем рукава. Ножи перевешиваем на грудь, рации в карман так, чтобы было видно издалека.

— Очки надевай.

— Не люблю я их... — забурчал друг.

— Сомов, нарядами замучаю! Для чего куплены? Деньги потратили!

В зеркальных "каплях" напарник несомненно выглядел американисто. Хотя кто их, платформенных американцев, видел? Из наших — никто, из соседей тоже. Может быть, там одни негры подобрались да мексиканцы, а белых вырезали вовсе. Негра же из Гоблина никак не сделаешь, хоть углём намажь, не та рожа.

Камуфляж у нас охотничий, что говориться, "кабеласовский", просторный и очень удобный, сталкеры вообще не любят "военку". Охотничий в поле лучше, проверено. Почему? Потому что люди из "сафари-клубов" с большими деньгами и капризами давным-давно отшлифовали эту одежду под максимальный комфорт и рациональность. Или вы искренне считаете, что мировые правительства только и думают об удобстве рядового солдата? Увы, разочарую, им надо лишь, чтобы боец прожил на поле боя регламентированное штабами время, успев выполнить поставленную задачу. А нам работать, порой до месяца в автономке.

Одежда интернациональная, тут всё нормально.

Вот с обувью есть проблема. Берцев, извините, нема, мы с Гобом используем сапоги. Специальные, доработанные, но, по сути, обычные кожаные сапоги сталкера, отличная обувь работы наших российских ремесленников. Перед отъездом в Форт-Росс в обувных мастерских Дальнего Поста работало трое спецов, и подмастерьев с пяток. Сейчас, наверное, гораздо больше, спрос велик. И хром есть, и юфть. Как мы за такой обувкой гонялись поначалу... Недолго сталкеры в фабричном шастали, амба ботиночкам пришлась, сносились. Поначалу удобные, как тапочки, после намотки на них приличного километража, она так и остались тапочками, только стоптанными. У нас с Бикмеевым были "коркораны", у Гоба с Серёгой — "марадеры". Сотников не выручил, всё тянул с поставкой, десять раз вычеркивал за срочностью чего другого, каждый раз нам предлагая брать "бери стандарт из прошлой партии", потом пять раз забывал. Или хитрил.

Записались в очередь, дождались и купили у мастера — встало не дёшево, но продукт получили на зависть. Классные шузы делает алтаец Трофим! Контакт с ним ушлый Демченко нашёл быстро, мастеру нужны были толковые замечания практиков. Теперь не нарадуемся.

Что? В поле невозможно обойтись без патентованных вибрам, фронтальных и боковых перетяжек да хитрых вставок? Без высокотехнологичных материалов? Как-то вот обхожусь. Всё равно не верите? И действительно! Бедные чероки, команчи и чернононогие, они поди гроздьями с каменюк падали в своих пошлых мокасинах... Как только краснокожие воевали с бледнолицами, а? А наши промысловики, освоившие в семнадцатом веке Сибирь и все севера?

Тяжело разбивать мифологию людей, чьё детство прошло без дыма костров, без ночлегов в ночном лесу после тяжких переходов, безо всего того, что приучает к автономной походной жизни.

Только вот сейчас бы "коркораны" пригодились. Для визуализации.

Яркой доминантой поблёскивают на воротничках латунные буквы US на золотистом диске, китайский блошиный рынок — это нечто, сутки можно провести меж рядов, разглядывая разложенные на дощатых столах диковинки, собранные со всего света. Знаки только на правой стороне, так положено, ведь мы с Гобом "солдаты и сержанты". На левой стороне носят эмблему рода войск. А какие у нас войска? Сталкерские, известно. Поэтому, не мудрствуя лукаво, на левую сторону воротников куртки пришпилили крошечные, непонятные даже самим красные значки в форме стрелки, кто знает их генезис...

— Кастет, автомат придётся спрятать.

— Может, прокатит?

— По нам прокатит! Не в понтах пиндосам пользоваться русским оружием.

— Хм... Ладно, спрячу.

"Калашников" есть везде. Разве что в Антарктиде его нет. И всё же, несмотря на распространённость отечественного автомата и его легендарику, на американской сцене ему не место. Где М-16? Где патриотизм, воплощённый в оружие?

— Тебе, значит, можно с "Маузером"? — настала и моя очередь поворчать.

— Это другое дело! Немцы — союзники по НАТО.

Крышу сносит, когда вспоминаешь про земные политические расклады. НАТО, ПРО, петушиные наскоки вдоль границ, "нас много, и мы едины", "Россия — вечный агрессор"... В нашем же анклаве немцы в родную, они — неотъемлемая составляющая сообщества. А там... Геополитические противники. Кошмар, где мы жили?

— Ну, как, коллега? — красуясь уже в сиденье, спросил Сомов.

Я глянул. Чёрный "Ка-Бар" на груди, рукава выше локтей, очки поблёскивают.

— Орёл! А не ты ли, душа, под Аустерлицем из французского плена роту увёл? Стоп! А это что такое, с ума сошёл?!

Из-под высоко подвёрнутого правого рукава выглядывал краешек эмблемы ВДВ.

— Правую покажи! И подними лапу!

И там косяк — "...замочу!". В смысле, "всех замочу".

— Гоб, ты головой думаешь вообще?

— Мне же не видно! Сейчас приспущу, — душка довольно хмыкнул и вдруг потребовал: — Жевачку давай! Гони-гони, не жидься.

Скрепя сердце, я достал из кармана пластик жевательной резинки, осторожно, как горилле в клетку, протянул. Золотой, между прочим, пластик, конская цена на блошке!

— О-о! Джуси фрут, любимые, м-м...

— Ты куда, га-ад!

Поздно, уже захлюпало...

— Сволочь, надо же было на подъезде! Зачем израсходовал!

Сделав непривычно круглые глаза, Сомов экстатически двигал тяжёлыми челюстями и всё кивал, кивал...

— Брысь к пулемёту, две минуту на предстартовую проверку систем, и поехали!

— Костян, ну, извини... Не удержался, соскучился.

— Да иди ты!

А ещё у меня есть две маленькие бутылочки "Кока-колы".

Не скажу, сколько эта позиция стоит, в обморок упадёте.

* * *

Мы ехали на север.

Формально, возвращались. Что поделать и такие зигзаги бывают в рейдах. "Виллис" без тента, охватываемый прохладным равнинным воздухом, то и дело подпрыгивал на поворотах и небольших ухабах, встряхивая уложенные в задней части баулы, а заодно и гадского Мишку. Лафа кончилась, спустя километр магистраль пошла извиваться змеёй. Признаюсь, я намеренно не снижал скорость — пусть протрясёт оболтуса. Водителю хорошо, держись за баранку, реагируй вовремя, компенсируй телом. Это несчастный пассажир не знает, на какую железку нажмёт драйвер через секунду...

Я виртуозно поворачивал, вилял, мыслено не сигналил в праведном психе, воображая, что каким-то чудом не столкнулся с встречным автобусом. Так веселее ехать. С фантазией.

Скоро у Мишки перестало захватывать дух от таких пируэтов. То ли он уверился в своем рулевом, то ли мне козу строит: "Играйся, давай, а я примочу". И действительно, наглец, свернулся позади чудовищной креветкой, как уж смог.

После каждой новой рощи всё в новых и новых поворотах распахивались бескрайние дали в обрамлении придорожных берёзок, и мне хотелось крикнуть самому себе: "Кастет, куда ты гонишь?! Остановись, разве можно так мчаться среди этой красоты?" Видами можно было любоваться часами...

Но джип мчался дальше. Теперь с поворотов дороги виднелось уже не холмики, а обманчиво приветливая долина Волги. Самой реки-матушки ещё не видно, лишь большое озеро вдали рябит под ветром. Позади, в горах, было всё так же сумрачно, насупившиеся облака, зацепившиеся за высокие пики, словно обиделись на предателей, поспешивших удрать к лазурным заливным лугам.

Грунтовка сильней ушла к востоку, забралась на пологую возвышенность, с которого открывалась панорама. Склоны ближних и дальних холмов — всё тот же полог смешанных лесов, выстилающий каждую складку поверхности, словно ковёр. По левую руку в эти бархатные холмы уходила ещё одна дорога.

Развилка.

— К машине!

Быстрый осмотр полотна. Так, боковушка совсем узенькая, односторонняя, движения никакого.

— Костя, тут подпиливали! Это локальная, дорубили для вывоза!

Проезжал лёгкий грузовичок, давно это было, скорее всего, настрелянную добычу вывозил, не за дровами же... Ответвление идёт к возвышенности из числа тех, что принято называть господствующими высотами. На вершине — совсем другая зелень, нежели в подступающем к дороге ярком лиственном лесу, там она голубоватая, чуть смазанная, так выглядит издалека зелень хвои сосен. Всё это очень интересно, на вершине, если удастся найти проплешину среди деревьев, наверняка есть природный кинотеатр, отличное место для осмотра. Табличку я даже не высматривал, ишь, размечтался! За этой горушкой — Волга, стопудово. А где-то внизу — Стокгольм.

— Не смотрим, на обратке заедем, — решил я, садясь за руль.

Дорога пошла вниз. Через несколько минут из-за поворота выплыл небольшой белый щит на стойке, ранее скрытый группой сосен. Неудачно поставили. Надо же, тут всё-таки есть знаки дорожной обстановки! Надпись чёрной краской на английском. Никаких тебе "Добро пожаловать!" для потеряшек или частоты радиоканала патруля-спасителя.

Чек-пойнт "ЮГ", до него два километра. Большой череп с костями. Всем шухериться, приготовиться к сдаче в плен. Подъезжать медленно, без резких маневров, оружие не доставать, приготовить документы и пропуска.

— Они тут с ума сошли? Пропуска? Где их взять?

— Похоже, так, Миха. Дебилы. Всех запугали.

— Ща поправим, — напарник повёл плечами, щёлкнул пальцами.

Блокпост уже просматривался.

— Сканер на громкую, — скомандовал я. Гоблин завозился с рацией.

— Что-то не выскакивают, шланги...

— Не расслабляться!

Теперь домики можно рассмотреть подробно, Мишка вскинул бинокль, озвучивая самое приметное. Я тоже поглядывал.

Шлагбаум замысловатый, из гнутого деревца, художественно обработанный. Опоры — причудливые коряги, с которых топором сняли лишнее. Такие же коряги-подпорки установлены под скамьями для перекура. Похоже, личный состав КПП в безделье со всем усердием развлекается резьбой по дереву. Над тем домиком, что у дороги, вьётся тоненькая струйка дыма, обед готовят, черти. Окно в нашу сторону, обычное, не противомедвежье, со светлыми шторками. Сарайка стоит дальше от грунтовки, размером он поменьше, чем основное здание, без окон, там всякий хозбыт и припасы. Большой навес, две бочки, козлы, поленница, вилы какие-то, лыжи, санки.... На стене под одинаковыми углами висят два велосипеда. Европейцы, чего там.

Эфир чист, паники не слышно. На крыше главного зданьица серебрится небольшая солнечная панель, над ней — покрашенный тёмной краской бак для нагрева воды, они теперь распространены во всех анклавах. Есть солнце — есть горячая вода. Нет — мойся холодненькой. Душ наверняка снаружи, мне не видно. Высокая антенна грубо привязана к зачищенному стволику, провод в обмоточку, Вотяков за это убил бы. Палисадник чем-то засеян, огородничают бойцы. Собачьей будки не видно — очень хорошо!

Флаг шведский, модифицированный, над горизонтальной полосой — кучка белых звёздочек, англосакские наработки никому покоя не дают, удобно.

Да просыпайтесь же вы, триста метров!

— Ага! Вышел, лупень долговязый! — констатировал Сомов. — Короткая!

Я плавно затормозил, дав Мишке спокойно навести прицел пулемёта. Это правильно, с хлопцами из Альянса надо так: сначала прицелься, потом разглядывай.

— Ехаем!

— Гоб, что за ствол?

— Что-то типа ППШ...

В левой руке караульщик держал оружие, в другой какую-то жраку, пирожок, что ли? Они ещё и пироги пекут? Вот это служба, вот это лафа! Караульщик повернулся к нам спиной и со всей дури начал долбашить по стеклу оконца, вызывая напарника. Скорее всего, их всего двое, для троих такая изба на курногах будет тесновата.

Это не ППШ, а пистолет-пулемёт "Суоми", неплохая машинка. Значит, и финны при них?

— Пока не опасен, — решил напарник. — Но дорожку держи.

И тут у меня в голове всплыло былое-молодое. Вот бы сюда не на "Виллисе", а на БМП! Да пострелять по вражинам от души!

Мехводом быть хорошо, в целом броня подчиняется тебе. Но и наводчиком-оператором БМП работать зашибись. Я и за него могу, запросто, обучали... Трахома, как же захотелось пострелять из серьёзного! Эх... было дело. Команда. Прыг в башню — привычно скользишь внутрь селёдкой, никакой железки не задеваешь. Шлемак подключить. Щёлк, щёлк — руки к тумблерам, всё, как и пилотов, башня просыпается, очухивается, злится: "Разбудил? Давай настоящее дело!". Сейчас всё будет, родная! Заработал преобразователь, запищали в раскрутке гиротахометры. Зырк в прицел!, лицо к резине — а там шкалы и марки, жёлтые, как волчьи глаза. Да я и есть волк! Где добыча? Стабилизатор! Опять щёлкнуло, включился. Глазёнки светодиодов разгорелись, доворот башни в сторону, пушку вниз, смотри в неё, враг!

"Лунёв, порнограф, где доклад?!"

"Наводчик к бою готов!"

В наушниках шипануло, слышен вздох и голос комода: "Вышка, я Натрий-11, к бою готов". Батальон тоже докладывает.

"Броня, я Вышка, вперед!".

Комбат злой, как сволочь, его опять не приняли в Академию Генштаба, только что вернулся в часть из столицы. Все прячутся. Закосячишь — точно бросит на "губическую вахту", буду рыть очередной погреб на даче... Комод рявкает: "Вперед!", машина покатилась по дорожке, системы сглаживают неровности, ощущаешь лишь лёгкое качание.

"Рубеж открытия, контроль мишенной обстановки!"

Самая нервотрёпка, жалеешь, что у тебя всего два глаза! Ну, поднимайтесь же! Поднялись сразу две: одна во фронт, другая в облическом движении, это комбат, сука, придумал усложнение задачи! Мы что, конспекты у тебя выкрали? Двоечник... Но вояка он реальный.

Центральный угольник под срез той "БМП", что уходит под углом, эта ценней.

"Дорожка!"

"Выстрел!" — стандартное предупреждение, короткая очередь красиво ушла в сторону электрифицированной трёхслойной фанеры. Вентиляция работает нормально. Перевод на вторую, стабилизатор хватает. Здесь ни "короткой", ни "дорожки" не будет, надо лепить на скорости. Вроде, поднял пыль за бруствером?

"Добивай! Первый ориентир, ближе и чуть левей!"

Это мы с радостью! Есть! Две трассы прошили уже падающий лист, персонал полигона матерится. Трасса очереди врезалась в мишень. И пошли подниматься другие, то бандиты с РПГ, то пулемётчик. И я их пулемётом. Всё-таки, дым лезет, башня заполняется характерной вонью. Впрочем, кому вонь, а кому сладкий запах боя. Где столбы финиша? Я всё снёс? Успеваю закончить упражнение по времени?

"Покрутись, есть тридцать секунд" — советует комод. Вроде бы, нет мишеней.

"Ну, чё, нормально", — решает командир. — "Не спи!"

Что ты, старшина, как с молодым?

"Стрельбу окончил, оружие разряжено!"

Вот и рубеж прекращения огня, мехвод закручивает машину в обратку, я с такой же скоростью разворачиваю башню в сторону мишеней, не приведи господь, комбат увидит, что кто-то замешкался! Месяц назад один олух забыл развернуть башню, выставив стволы на баню, ага... Огрёб по макушку. Два вращения одновременно, незабываемое ощущение!

Быстрей к вышке, скоро ужин, надо отдохнуть, впереди ещё ночные стрельбы...

Я потряс головой, сбрасывая несвоевременное видение. Подъезжаем.

Выскочил и второй, этот без автомата, в руках сковородка.

Что сказать — клоунада! Бойцы разглядели американский флаг и замерли в оторопи.

Поприветствуем камрадов! Я трижды нажал на клаксон и вжал педаль — джип с кинематографической быстротой влетел на площадку перед блоком и застыл, поднимая пыль. Выходить не надо, не мальчики приехали.

— Привет, парни! — крикнул я, полуразвернувшись. — Как вы тут без нас? Держитесь? Террористы не обижают? А то поможем, сторожевой корабль "Барракуда" военно-морского флота США скоро зайдёт в вашу речку! Ха-ха! Расслабьтесь, все неприятности позади, Америка уже здесь!

Сказать, что они потеряли дар речи и способность двигаться, значит, прорисовать лишь десять процентов от истинной картины. Статуи!

— Смелей, парни, подходите, мы не с другой планеты, ха-ха!

Наконец, оба стали отмерзать, синхронно двинувшись вперёд. На голове у обоих появились тёмно-синие береты — носить не умеют, напялили, как крестьяне.

Я небрежно кинул правую руку к виску.

— Команд сержант-мейджэр Алекс Брэдли, старший доблестной седьмой разведгруппы специального батальона рейнджеров, Форт-Брегг, Армейское командование сил специальных операций.

Мишка как бы расслабленно стоял за дугой, левый локоть на трубе, однако правая рука всё так же удерживала ручку управления огнём. Ствол хоть и отвернут в сторону, но ясно: чуть довернёт, и "крестовик" в секунду превратит обоих в фарш. Жуёт жвачку, падла. Новый пластик, между прочим, прошлый выплюнул возле таблички, утверждая, что уже невкусно, а постная мина может помешать актёрскому мастерству.

— Это здоровенное чудовище у пулемёта — знаменитый капрал Дик Вуд, позывной Гоблин. Вот его надо бояться...

Зря я это сказал, оба заметно напряглись, маленький побледнел.

Тот салабон, что с автоматом, конопатый, как булка в гамбургере, наконец-то открыл рот с крупными зубами, и произнес с характерным акцентом:

— Американцы?! Слава богу... Мы слышали, что у русских есть некий Гоблин, говорят, страшный человек, профессиональный убийца. Паталогический маньяк, людоед из KGB, так говорили арабы, когда ещё контактировали с нами...

Теперь настала моя очередь мысленно поджать колени. Этого только не хватало, засвеченного людоеда! Дожили, прославились на всю Волгу! Придётся Мишгану менять позывной, ох, придётся!

— Так точно, американцы, сыновья маниакальной патриотической пропаганды, милитаризации сознания и извращенного общества потребления. Да вы что, флага не видите? — это-то я выпалил, а вот что лепить дальше, придумать не успевал.

Обстановку по-своему разрядил Гоблин. Напарник медленно распрямился и одним прыжком перелетел на землю, встав прямо перед бойцами.

— Этот синий берет тебе идёт, парень, — молвил он сумрачно. — Фамилия, звание!

— Тармо Кыверик, капрал роты охраны!

— Матиас Ребане, рядовой! — пискнул караульщик, вообще не похожий на скандинава или прибалта. Чёрненький, как цыган, с тоненькими, тщательно выровненными усиками. Ростом пониже дружка, но не намного. В принципе, оба рослые, по крайней мере, для меня.

Только не для Гоблина.

— Русские, говорите? — проскрипел он, глядя на альянщиков сверху вниз. — Где, сколько? Быстро!

— Дик, брось, не пугай ребят! — гаркнул и я, выбираясь наружу. — У вас есть горячая еда? Мы уже пять суток в поле, а времени на готовку нет.

— Конечно, конечно! — заторопился Тармо, старший в этой милой компании. — Прошу! Нам надо срочно сообщить о вашем визите по рации лейтенанту Акселю Якобсону, основной блокпост Альянса в пятнадцати километрах отсюда.

— Лейтена-анту... Никакого радиообмена! — строго предупредил его Сомов. — Иначе нам придётся вас убить.

— Ха-ха-ха! Дик почти шутит! — успокоил я мальчишек, положив руку на кобуру "Кольта". — Пока мы не знаем, кто вы такие. Так что лучше вести себя спокойно, ОК?

— Оба эстонцы, мистер, резиденты Северного Альянса под управлением Швеции, — согласно кивнув, быстро ответил Тармо.

Мы с Мишкой в недоумении переглянулись.

— Эстония? — загофрировал морду напарник.

— Знаю, Дик, мне инструктор показывал! Это где-то между Россией, — я, вспомнив новозеландца, показал пальцем налево, а потом направо, — и Уралом, так?

Бойцы привычно замялись. Видать, заманались быть на вторых ролях у шведов.

— А почему не блокгауз, как положено на фронтире?

Выяснилось, что пацаны — придорожные наблюдатели, головной заслон, призванный вовремя закричать "караул", убойные должности, по большому счёту. Демонстрация флага, не более. Новых знакомых это никак не парит, беззаботны до неприличия! Их сюда направили в качестве поощрения за хорошую службу у спорных островов.

— Что это за железяка у тебя, э... Матиас? Если сюда прибудут крутые парни, то тебе понадобится пушка побольше, — Гоблин протянул руку и звонко щёлкнул по сковородке.

— Да нет тут крытых, только наши ездят... Заправляем при возвращении, кормим. Давно никого не было. Раньше, говорят, забегали африканцы, но их быстро отучили.

Главное, не снижать напор, а то начнут интересоваться лишним: как мы попали на дорогу, где эта Америка, и что вообще тут делаем.

— А у нас для вас есть сувениры! — подойдя к машине, я вытащил две бутылочки "Кока-колы". — Забыли уже, что это такое! Держите, а то пьёте какую-нибудь мочу. Этот, как там... квас!

Наблюдатели с радостью схватили подарок. Вот же скотство, как жалко! Самому настолько захотелось глотнуть, что хоть убивай их! Как тут мочить, пацанва глупая...

— Прошу! — вытянул руку Тармо, открывая дверь. — А квас это у русских.

— Опять русские? — взревел Сомов. — Сейчас расскажете.

В помещении было очень чисто и уютно. Во, как служба поставлена, курорт! Нар нет, вместо них две нормальные деревянные кровати с резными спинками. Пухлые подушки, одеяла, белоснежные простыни. Три столика: обеденный, готовочный и рабочий, пара блоков старенькой ламповой радиостанции. Много встроенных шкафов и ящичков. С любовью дальний пост оборудован, много человекочасов ушло на весь этот уют.

Сели за стол, парни немного расслабились.

— Дьявольщина, тут русские близко? — я постарался придать вопросу максимально озабоченный тон.

— Сколько сейчас время? Можете сами послушать, — улыбнулся Тармо. — Матиас, включи станцию, я пока налью кофе.

Они стрелять не начнут. Не приведи господи, завалишь американца, чего потом ожидать? Подхода к Стокгольму авианосца? Старые рефлексы не заглушишь. Через семь минут болтовни почти ни о чём, как им могло показаться, короткого щёлканья и шипения мы с Гобом услышали родное.

— "Пип!"

После чего приятный женский голос возвестил:

— В Замке "Россия" — семнадцать часов ровно.

Еле удержался, чтобы не глянуть на наручные часы!

— Внимание! Прослушайте стандартное сообщение. Всем, кто нас слышит! Русские люди, представители других национальностей Российской Федерации, а также все те, кто пожелает стать новыми гражданами новой Империи — Российского Союза! Замок "Россия" ждёт вас. Нам нужны вы все: мужчины и женщины, дети, старики и инвалиды. Все ваши специальности и умения в России будут востребованы. В обмен на полную лояльность и согласие называться россиянами мы гарантируем вам уважение, работу по силам и умениям, безопасность, бесплатное и очень качественное медицинское, коммунальное и социальное обслуживание, достойное человека проживание и питание... Учтите это, и не сомневайтесь больше — вы в Новом Мире, который мы определили и назвали "Платформа-5". Это не наша старая Земля, не думайте, что вы просто попали в дикие незнакомые места. Знание старой географии не поможет, здесь другой мир, полный опасностей.

Наш анклав расположен на берегах великой реки, текущей с севера на юг, которую мы назвали Волгой. Замок, столица империи, находится на левом, таёжном берегу. Напротив — огромная степь, Междуречье. Столица стоит на равнине, гор в непосредственной близости нет. Россия — успешно развивающийся селективный кластер, крепкое, мощное государство с сильной армией, промышленным производством, основатель Русского Союза, в который входят уже много государств. Преодолев первые трудности, мы заставили себя и боятся, и уважать.

Уже на дальних подъездах и подходах к территории России вы увидите специальные щиты и таблички, выполненные на разных языках, включая разговорный русский, содержащий некоторые характерные верительные признаки, хорошо опознаваемые любым гражданином бывшей РФ и СНГ — следуйте указаниям, обозначенным на них. Однако, опасайтесь подделок и провокаций. Лишь сравнив все указанные нами признаки, характер местности и особые приметы и убедившись, что перед вами — российские земли, смело подходите к блокпосту с триколором, обращайтесь к жителям наших удалённых посёлков или ожидайте рейда патруля..

Сообщение закончилось...

Я отвернулся к окну, и, решив, что никто не видит, с тоской посмотрел на юг. Есть контакт, Родина рядом! Не расслабляться, Кастет, не забывай, ты сейчас в шоке! Таким и повернулся к эстонцам.

Гоблин, внимательно слушая женский голос, пытался тут же анализировать услышанное, итог ему не нравился, и он сидел злой и хмурый.

— Командир, я не настолько хорошо знаю русский... Но это же пропаганда!

— Русские не изменились в новом мире, и нас предупреждали об этом в Форт-Брегге, Дик. Это наглая, подлая панславянская пропаганда! ОК! Слишком большой объем новой информации. Обмозговывать такое лучше всего в тиши штабного кабинета, и не нам с тобой, рейнджер... Рассказывайте дальше, парни! Где они конкретно.

Разговор начал обнадеживать: после начала спокойной беседы хлопцы уже не откажут в получении новых сведений. Какое у них контрольное время связи? Тут самонадеянность вредна. До лейтенанта всего пятнадцать километров. Это их, лопушков, какое-то время можно водить за нос, а опытный взрослый спец, заряженный на недоверие к соседям, раскусит нас быстро. Потребует аусвайсы, частоты связи с командиром подразделения, быстренько протестирует на качество произношения... Надо бы поторапливаться. Вот об инфраструктуре Стокгольма точно не стоит расспрашивать, плохо кончится.

— Откуда у вас финский автомат. Финны здесь?

— Это предатели! — с негодованием заявил капрал-наблюдатель. — Они удрали ещё в самом начале! Захватили моторную баржу и ушли вверх по течению Волги.

— Волги? — переспросил я. — Вы так называете большую реку, да?

— Русские её так назвали, а остальные, что южнее, постепенно подхватили... Зачем упрямиться в мелочах, разве это важно? Непринципиально.

Я показушно заскрипел зубами.

В анклав входят шведы с селективкой, датчане, все прибалты, и норвежцы. Саамов, вопреки ожиданиям, не оказалось, во всяком случае, их не упомянули. Даже по самым скромным прикидкам, анклав получается не маленький. А вокруг Стокгольма сплошные враги и идиоты. Выше по течению — коварные китайцы, ниже — бесполезные банды, сброд. Ещё южней — страшные русские, которые, несомненно, месяц за месяцем прорабатывают хитрые планы захвата столицы. Им регулярно вламывают отряды Альянса, не давая русакам вольготно плавать по реке... Когда-нибудь войска Альянса с триумфом пройдут по улочкам Замка Россия. Китайцы, японцы, русские, немцы и арабы — все прижал славный город Стокгольм! С Преторией отношения больше торговые, чем политические. С Мадридом не сложились.

Попросили у ребят карту, те легко показали.

Кадры решают всё. Здесь, на Платформе-5, их нехватка чувствуется ещё острей, чем на Земле. Где набраться опытных и умных на все задачи? Эх... Неохота подставлять простых деревенских ребят, влепит им начальство не по-детски, сошлёт на острова. Лучше бы они вообще умолчали о нашем визите! Так ведь не поймут. И не послушаются.

Карта специфическая. Восточней Волги практически белое пятно. А вот сама река до устья изображена довольно точно — неприятный сюрприз! Значит, разведка Альянса ходила по Волге, есть, над чем задуматься! Однако куда больше меня занимала сетка дорог вблизи Мадрида... Вот оно как там, оказывается! Учту.

Поговорили ещё немного.

В Альянсе господствуют национал-либерализм. Что это такое, я не совсем понял. Нацики они, короче, маятник качнулся в обратную сторону, никакой толерантности. Неграм, арабам, тюркитам и презренным славянам там лучше не появляться.

— Это не фашизм? — почти нейтрально поинтересовался я.

— Причём тут фашизм, мистер Брэдли? — искренне удивился Тармо Кыверик, — говорю же, национал-либерализм!

— Яйцеголовые пусть разбираются, — махнул я ладонью.

Нормально, не? В Бёрне рабовладельческий строй. В Стокгольме — фашистский. И всё это бывшая просвещённая Европа.

— Ваши куда ездят? — поинтересовался визуально подобревший Гоблин.

— В основном на юг, сейчас к украинцам, контакты налаживают.

— И эти тут!

— Ну, не совсем тут, до них далековато. В Донецк.

Сомов сам стукнул себя по спине и закашлялся, даря спасительную паузу. Донецкие контачат с нациками? Что-то новенькое!

— Что ещё за Донецк?

— Городок из новых... Нам не рассказывают, мистер, наше дело — наблюдать, машины заправлять, докладывать вовремя о подозрительном.

Я посмотрел на часы, пора.

— А вы что, в Стокгольм разве не собираетесь? — удивился капрал.

— Некогда! Туда пойдёт пятая и шестая разведгруппы. Мы высадились на побережье океана, вышли на магистраль, разбили на сектора. Наше дело — доложить по участку.

Пошли на улицу. Если хотим посмотреть на Стокгольм сверху, то надо гнать. Вечереет. В поблекшей траве двух ухоженных клумб ярко сияли синие бокальчики луговых цветов со звездчатыми лепестками. Пастораль! Ближе к вечеру на местности проявились все краски.

Попрощались тепло, парни вытащили нам в дорогу огромный кусок свежекопчёного окорока, сейчас Гоблин зальёт слюной весь пулемёт.

Двигаем дальше. Сигнал клаксона, дымок из выхлопной, пыль на дороге.

— Как думаешь, лейтенант погоню отправит? — спокойно спросил Мишка.

— Пятьдесят на пятьдесят. Не, семьдесят на пятьдесят.

— Семьдесят на что?

— Что отправит. С такими подчинёнными начальник должен быть умным.

— Встречать будем?

— По обстоятельствам, Гоб... А пока на холм, надо успеть город заснять.

— Тады жми к горе! Там локалка. Пустая.

Джип, словно подстёгнутый, с ускорением полетел по трассе. Всё идёт нормально.

— Интересно, Кастет, какую песню после сообщения в Башне поставили?

— Ну... Поди, про любовь.

— Думаешь? А... пойдёт, — пару секунд подумав, решил напарник и полез на заднее сиденье, чтобы развалиться там поудобней.