Помяни черта!

— К императрице, — сажусь, не мешкая, на его панцирь, крепко хватаюсь руками, — пожалууууууууууууйста!

Под мой визг мы оказались в светлом овальном помещении с тонким плетением коралловых кружев на стенах, видимо, то был ее кабинет или же библиотека, красивые живые предметы мебели медленно переплывают из угла в угол в ожидании хозяйки.

— И где она?

— Следует подождать, — сообщил слизень и с поклоном удалился.

Я прошлась по комнате и остановилась напротив стены в точности копирующей местность, отведенную под новый сад и близлежащие территории. Оказалось, что сад находится в непосредственной близости от одного из строений замка.

— А это что? — я коснулась его шпилей, и строение вспыхнуло огоньками, чтобы в следующее мгновение выплыть вперед и значительно увеличиться в размере. Так что я смогла рассмотреть узоры на стенах, декоративные ниши и карнизы с шипами на выступах. Рядом со странной надписью на фасаде здания стоят двадцать два миниатюрных ловца в кольчуге, стало ясно это здание важно для Гана.

— И что у нас тут хранится? — задумчиво произнесла я. — Стража выставлена напоказ для устрашения или же для сохранения чего-то важного?

— Это казначейство. — Сообщила вошедшая в кабинет Глициния. — Под строением находятся огромные подвалы сокровищниц империи Гарвиро.

— Они забиты доверху?

— Нет. — Печально вздохнула Глициния и предложила мне присесть. — Жакаромородот просил для вас книги, все подошли?

— Книги? — занятая мыслями о том, как тайно и незаметно ограбить Гана на всю его сокровищницу, я не сразу сориентировалась, к чему был вопрос. — Да, книги хорошо... Глициния, а что бы вы хотели получить?

Кажется, в это мгновение я впервые увидела, как в глазах огненной демонессы проснулся живой огонь, словно в ней открылся поток идей и целый источник вдохновения. Поначалу стойко пыталась все запомнить, а затем плюнула и попросила дать что-нибудь для записей.

Привычка записывать информацию сохранилась со студенческой поры, когда я, не поднимая головы, строчила лекцию вслед за преподавателем, не останавливаясь. И тем самым бездумно или же по инерции вписывала и все его анекдоты, истории из жизни и шуточные ответы студентам. В конечном счете, мои конспекты стали пользоваться популярностью в группе, за дотошную стенографию пар. Вот и сейчас я, не останавливаясь, прописала за императрицей следующее:

'Мезорликовые плетуны будут хороши на взгорке 6Д, если их расположить по кругу, они сплетаются в виде конуса. А если их обмануть прокручиванием основы, то они создают ступенчатую пятиугольную пирамиду с циркульными... Дорогой мой, войди и поздоровайся с мамой... — странное название для растения, подумала я, и продолжила вести запись, — ты опять с утра был занят в сорок шестой провинции?'

'Да, мам, а куда запропастился... Цимис, ищу все утро...'

Закралось подозрение, что я допустила оплошность и опять что-то неверно записала. Перечитываю строчки. И впрямь, откуда среди растений знакомый мне лазутчик Цимис, и кто это с утра пораньше мотался в сорок шестую провинцию?

Отрываю взгляд от строчек и с удивлением замечаю подле императрицы великолепно сложенного и очаровательного молодого человека, который, чмокнув Глицинию в щеку, с удивлением смотрит на меня.

— Это кто? — интересуется темноволосое чудо, сверкнув сексуальной улыбочкой.

— Галя, знакомься мой младший сын Эдваро Гаяши. А это, сынок Галя, отец вызвал ее специально для меня. — Произносит демонесса, в то время как у меня в голове звучит только одна просьба: а покажите мне еще и старшего, а лучше представьте всем девяти принцам. Они все такие?

Эдваро, поймав мой восхищенный взгляд, выпятил грудь в точности, как папаня и подмигнул мне.

— Очень приятно... — лепечу я тихо.

— А мне-то как приятно, — заявляет симпатяга и, кувыркнувшись через голову, оказывается рядом в виде морского чудилища. Он был менее страшен, чем Ган, но из-за скорости перевоплощения ужас накрыл с головой. Я непроизвольно вздрогнула и схватилась за сердце: — Ааааа, кошмар!

— Что такое?! — воскликнул несчастный, под мой вопль он стукнулся рыбьей башкой о потолок, и нервно передернул плавниками.

— Вернись в прежнюю форму, живо! Так испортить прекрасное впечатление. Фу ты ж господи! — обмахиваясь руками, я отвернулась от обиженного рыбика всего-то с полметра величиной, чтобы столкнуться с веселой улыбкой императрицы. Осуждать она не осуждала, и видимо к моим воплям уже привыкла.

Принц же обиженно прищурился и подплыл ближе, выпятив нижнюю губу, от чего стали видны щетины нижней челюсти: — Повторите...

— Ууууу какая мерзость, фу бббррр, бе! Фуууух! Так, — я набрала в голосе командных ноток, и потянулась оброненные листы и тонкую кость для записей, — а ну, быстро перевоплотился обратно!

— Что не так? — встревожился рыбик, кувыркнулся через голову и, представ передо мной человеком, собрал разбросанные листы. — Я напугал вас?

— Вы? — меня опять повело от обаятельного лица младшего отпрыска императорской четы, и улыбка сама собой расцвела на губах. — Вы...да. Вы такой стремительный, что я испугалась. Простите... — не говорить же что помимо нечеловеческой стремительности, он в рыбоподобном виде обладает еще и стремностью.

— Просто с детства боюсь живую рыбу, верите? — и взгляд под стать голосу — жалостливый, чтоб больше не смел пугать.

— Охотно верю, с детства не люблю мертвых людей. — Ухмыльнулся красавчик, протянув мне листы. И перевел взгляд на хозяйку кабинета:

— Мам, так ты Цимиса не видела?

Императрица пожала плечами, они поговорили еще немного, и минуты через три-четыре молодой Эдваро Гаяши оставил нас одних. К этому времени я пришла в себя и даже начала улыбаться.

— Это что только что было?

— Демонстрация его тела вам. — Улыбнулась Глициния, — вы ему понравились, и мальчик решил тут же предстать в первородном облике.

— То есть, как это предстать в первородном, чтобы показать тело? — не поняла я. — Для нас первородный звучит, как новорожденный, а значит в чем мать родила. Да, ну не может этого быть...

— Первородный облик — это вид истинный. — Кивнула демонесса и оправила свои дивные локоны.

— Я и так знаю, что он рыб. Просто не понятно... то есть он, только что сбросив человеческий прикид и костюм чешуйчатый синий вместе с ним... только что предстал в белье? В плавках?

— Нет. — Улыбнулась значительно повеселевшая демонесса.

— Как нет? Голым?

— Ну...

— Голым?! Совсем голым? То есть это раздетый вид? — представила себе весь ужас ситуации и мысленно перекрестилась. — Вы шутите!

Бросаю взгляд на смеющуюся императрицу, и мне становится плохо. Она не шутит. Это ж сколько бесстыдников передо мной за все время проплыло? Голый император, голый Стук, рыбка Саммири, Тиото, другие фрейлины и вся императорская свита...

— Мамочки...!

— Да.

— И давно? Давно они так разгуливают?

— Пять лет. Гану надоели костюмы, и он внес поправки в законодательство, обязав во время свободное от приемов, парадов, собраний и балов не закрепощать себя одеждой. В отношении своих фрейлин я отстояла кое-что, но и этого недостаточно для надлежащего вида.

— То есть плавать, сверкая самцовым добром, в одной лишь спальне Гану больше не нравится?

— В одном лишь дворце, — поправила демонесса. — С моим появлением в Гарвиро он еще удерживал порывы в пределах спальни, а вот потом...

— Какая жизнерадостная картина... А вы как привыкли к этому безобразию?

— С трудом.

— И не надоело?

— Очень надоело. — Прояснила ситуацию Глициния и ее тяжелый вздох оборвал возникшую было тишину. А я задумалась. То есть ранее все обитатели Океании были человекоподобного вида. А вот потом они решили себя не сковывать, точнее, были вынуждены себя не сковывать по приказу свыше. Ган Гаяши настоящий самодур!

Отсмеявшись, Глициния спросила: — Продолжим?

— Ага... — и пока пишу вслед за ее мыслью, продумываю, как запихнуть Гана обратно в человекоподобный вид. Меня, к примеру, вовсе не радует его изнеженная рыбья кожа, не терпящая покровов, ну и морда и вообще... расслабился противный рыб.

К концу нашего совещания я вспомнила уловку из фильма:

— А знаете, в моем мире был как-то эпизод. Двое чужестранцев приехали завоевывать дикий Запад и привезли с собой обувь. Но товар по рукам не пошел, никто не покупал ничего. Там жарко, жители давно привыкшие ходить босиком в обуви толка не видели.

— Как и тут в одежде, — заметила демонесса, нахмурившись. — И что же они сделали?

— С горя напились. Но не это важно, важно в какой компании. — Подняла я вверх указательный пальчик. — Мужчина, пивший с ними, подсказал, что следует рассыпать колючки на дорогах.

— Но если наступить...! — воскликнула изумленная Глициния.

— Вот именно. Они неделю собирали колючий материал и затем ночами рассыпали его по городу. И в ближайшее время измучившиеся жители скупили всю обувь, что у них была.

— Хорошее решение, — похвалила императрица.

— Ага, и на его основе я предлагаю вам подумать. — Подмигнув ей, я вышла из кабинета и расправила плечи, — ну что ж, вперед!

И, не сделав и шага в сторону, повернула обратно:

— Глициния, я должна тебя кое о чем попросить.

— Что-то не так?

— У тебя в палатах лежит еще один мой помощник, и ему очень плохо, а еще грустно. Он менее часа назад прибыл из четвертого мира, — с улыбкой делаю еще один намек, — из ссылки, как ты понимаешь...

— Что от меня требуется? — она поняла, что это и есть то самое обращение за помощью. Ох, надеюсь, она с ним справится.

— Помимо 100% восстановления, с ним нужно говорить как можно чаще и как можно дольше. Не буду скрывать, он легко расширит твой кругозор историями о своей профессиональной жизни в Аиде.

— Чем же он занимался?

— Мммм, пожизненным кредо Дон Жуана. Спросишь у него. — И подмигнув, ушла.

* * *

Через минут пять я оказалась у кабинета императора. И получилось у меня это не благодаря сверхскоростному слизню, а за счет собственной невнимательности. Задумалась, считая ворон, точнее полупрозрачных осьминожек, плывущих за окнами дружным строем, и провалилась в трубу диаметром в метр. Летела вниз долго и нудно, так долго, что от крика успела осипнуть, и трижды застрять на поворотах перед странными щупальцами, клешнями и ластами. К слову, мой визг предупреждал монстрюг убирать конечности, двое первых не торопились, а вот третий смылся быстрее всех. Проплыв мимо разлома в трубе, где только что шевелились знакомые ласты, с удивлением вспомнила, что мне известен монстр и зовут его... Если коротко, то зову я его вай-ваем.

Офигеть можно, как же мне везет!

И только подумала, что родилась в рубашке, а может и в двух, обрадоваться не успела, а труба закончилась и вылетела я перед дверьми в секретную залу. А там как раз крабовидные ловцы стоят с гарпунами наперевес, и, понятное дело, все нацелены на визитершу. Стою на коленках перед ними и из всех желаний в голове только одно — в уединенную комнатку бы и поскорее.

— Ой ты ж, мамочки мои!

'Галя?! — голос встревоженного зелена, заставил вздрогнуть, — где ты? Что случилось?'

'Прокатилась по белой трубе, — ответила мысленно и обернулась туда, откуда вылетела, — а трубы то и нет'

'Как по трубе, какая труба, ты же была у Глицинии!'

'Откуда мне знать какая труба? Главное, что не пищеварительная, которая какой-нибудь монстрюге принадлежит. Упала в нее за поворотом возле кабинета Глицинии, оказалась у секретного тайника с документами Гаяши..'

'Ты через весь дворец пролетела, — тихое, а главное изумленное замечание Вестериона мне не понравилось. Далее стало понятно, почему. — Это была кормушка для святых животных'

'И много святых в Гарвиро?'

'Пятнадцать...'

'Пятнадцать не видела, но с третьим знакома — вай-вай. Помнишь питомца у Вад Гаяши? Кажется, это был он, а с остальными меня индивидуально еще не знакомили' — аккуратно встаю с коленок, находясь все так же под прицелами арбалетов, и что скрывать, боязливо улыбнулась ловцам.

'Вестя, я сейчас к Гану. Если выживу, обратно сопроводишь меня?'

'Я уже спешу к тебе, буду минуты через три'

'Давай'

Распрямившись, попросила ловцов собрать листы, которые чудом не потеряла в трубе, но обронила здесь, при столкновении с полом. А затем, стараясь держать марку, попросила сопроводить к Императорскому монстрюжищу на прием.

— Он здесь, Галя Великолепная, — ответил самый высокий из крабовидных и распахнул передо мною двери в самую охраняемую залу.

— Галя? Что вы тут делаете?!

Противный рыб с удивлением оторвался от бумаг, которые лежат на светящейся тумбе. В первые мгновения я не нашлась, что, ответить. Изначально думала, что пройдясь по дворцу, успею сочинить правдоподобное обоснование для нового финта, но я не прошлась, а пролетела и потому в правильности следующего шага была не уверена.

А к чельду мою неуверенность!

— Ваше Океаническое Превосходительство, мне вновь нужна ваша помощь.

И ведь ничего особенного не произнесла, просто попросила о помощи, а рыб в мгновение ока оказался рядом и улыбнулся во все свои ротовые щетины: — Я к вашим услугам.

— Эээ, точнее, совет. — Вспомнила, что император тот еще бесстыдник и страдает нудизмом, сделала шаг назад и отчаянно отвожу от него глаза.

— Я готов дать и совет. — Рыб ухмыльнулся и подплыл ближе. Другими словами всегда готов, и на все готов.

— Понимаете, — якобы в задумчивости отошла к ближайшим стеллажам, а это метров десять. — Стук придумал верный ход, подкинув инкуба к императрице, но не учел одного маленького факта.

— Какого? — а рыб плывет сзади не отстает, внимательно прислушивается, а я стоять на месте возле Океанического безобразища не могу, пошла вдоль полок. Вот тебе и прогулка, мысли тут же начали работать в нужном ключе.

— Фрейлины очень верны императрице. И не позволят ей сойти с верного пути.

Ган остановился, округлив глаза: — Фрейлины что?

Спешно ищу альтернативу высказыванию:

— То есть они настолько преданы Вам, Ваше Императорское Величество, и вашей императрице, что не позволят ей посмотреть на моего помощника с одобрением.

— То есть как?

Он остановился, и я была вынуждена обернуться. С досады прикусила губу. А на этот раз ему, что не понравилось? Кто бы подсказал, что за менталитет у этих рыбин, того и гляди попаду впросак так, что и не выкрутишься. А, была не была, решаюсь!

— Уведут. В его состоянии очень легко флирт принять за настоящие чувства. — Господи, взмолилась я, только бы в этом мире умели флиртовать! — Я хочу сказать, что Шпунько сейчас уязвим... — говорю это и внимательно отслуживаю выражение морды Ган Гаяши. Вроде бы признаков недопонимания не отразилось, значит можно врать дальше. А врать дальше нужно так, чтобы он сам пришел к идее отправить любовниц к инкубу.

— Он очень уязвим для любовных чар и ему нужна защита. — К несчастью, со словом защита, я просчиталась, и оно было воспринято лишь в одном ключе.