Темные сказки Лайкарры

— А вы дрожжи свежие возьмите, — и не подумала смутиться девочка, — и тогда все взойдет. А то сами замесили на старых, а я еще и виновата.

— Ах ты ж! — слов у кухарки не нашлось и она попробовала перейти к делу. Грозно размахивая мокрым кухонным полотенцем, попыталась шлепнуть девчушку пониже спины, но куда там! Весело хохоча, малышка увернулась и побыстрее припустила обратно в здание, оставляя позади монументальную, но такую неповоротливую Изольду. — Я тебе еще покажу, как мне тесто портить!

— А вы догоните сначала, тетушка Изя! — звонко прокричала на весь двор малышка и убежала. Тяжелое ведро ей ничуть не помешало, даже воду не расплескала на бегу.

Кухарка только руками всплеснула. Зная ее мстительную душу, сегодня одному маленькому постреленку пить соленый компот.

Мамаша Лин задернула занавеску, довольно улыбаясь. Похоже, девочка прижилась. Очень хорошо, особенно учитывая тот факт, что старый знакомый, к которому женщина хотела отправить Иссу, все еще не ответил на ее письмо...

* * *

*

Гость принадлежал к разряду людей неприятных, но нужных. Такого не выгонишь за дверь, потому что во многом от него зависишь, но и общаться на отвлеченные темы с ним как-то не тянет. Звали его Бертран Мейз и был он алхимиком. Он был еще нестар, высок и вполне недурен собой, даже учитывая залысины и наполовину седые волосы. Вот только все впечатление портили светло-светло-зеленые, почти прозрачные глаза и абсолютно чужие на этом лице яркие, вечно влажные губы.

Сейчас он развалился в кресле в одной из гостиных заведения, вытянув длинные ноги в грязных сапогах. И где только грязь нашел, на улице сухо четыре дня как? Бертран курил, задумчиво разглядывая девушек, которые о чем-то переговаривались, собравшись небольшими группками. Пестрые и яркие в своих открытых, нарядных платьях, они казались экзотическими птицами. На их фоне молчаливый, почти бесцветный алхимик напоминал моль, притом недобрую и завистливую. Девицы же практически не обращали на него внимания — Мейз считался клиентом маман и другими интересовался редко.

— Бертран, мой друг, а вот и ты, — Мамаша вплыла в комнату, радушно протягивая руки навстречу мужчине, хотя на самом деле ей хотелось плюнуть. "Дорогой друг" никогда не приходил просто так.

— Лин, дорогая, ты как всегда прекрасна, — галантно отозвался мужчина, вставая ей навстречу и маман поняла, что он тоже не в восторге. Но ведь пришел же, раухов выкормыш!

— Ах, глупости говоришь, старый греховодник, — она игриво шлепнула собеседника резным веером, прикидывая, что будет приемлемей — продолжать вести с ним дела, хоть и противно, или же приложить его этим самым веером посильнее, чтобы маленькие ядовитые иголочки, скрытые с складках, оцарапали кожу. Правда, тогда будет несколько проблематично спрятать труп.

— Может, поднимемся наверх? — ого, так сразу? Похоже, что-то случилось, раз он так спешит.

— Конечно-конечно, — сладко улыбнулась женщина. — Девочки, попросите, чтобы нам принесли напитки в мою комнату, — распорядилась она походя, увлекая мужчину за собой. Одна из младших девушек, Митта, выскользнула из комнаты, направляясь на кухню. Мейз проводил ее жадным взглядом — на самом деле он всегда предпочитал молоденьких, хоть и редко позволял себе подобные приключения. Годы брали свое, да и, похоже, он почему-то дорожил статусом клиента хозяйки, сколь бы сомнительным и призрачным тот ни был.

Они поднялись наверх, беззаботно болтая о всякой чепухе вроде погоды и нового сорта сирени, высаженной в городском парке, чудом уцелевшем во время осады и последующего штурма. Но стоило тяжелой двери комнаты захлопнуться, как тон беседы тут же изменился:

— Что тебе нужно? — поинтересовалась Лин, не скрывая брезгливости. Все затеи старого плута были с душком. Не обошлось и на этот раз:

— У меня к тебе еще одно предложение, — заявил мужчина, без приглашения усаживаясь в кресло у небольшого столика. Хозяйка борделя презрительно фыркнула, но стоять не осталась, присев напротив собеседника.

— Твои "предложения" не сулят мне ничего хорошего, Бертран, а вот выгоды практически не приносят, — заметила она, расправляя складки платья.

— Я думаю, в этот раз мы сможем сойтись на приемлемой цене, — усмехнулся алхимик, облизнув и без того влажно блестящие губы.

Их "беседа" была прервана вежливым стуком в дверь.

— Войдите! — чуть раздраженно прикрикнула Мамаша.

В открывшуюся дверь бочком протиснулась Исса. В руках девочка держала поднос с бокалами и бутылками. Мамаша про себя отметила, что в поведение ребенка очень сильно изменилось: вечно расхрыстанная Исса была причесана, умыта и даже наряжена в платьице. Шкодливые глазенки, которые, как выяснилось, меняли цвет в зависимости от настроения девочки, были опущены долу. Не дать не взять воспитанница Королевской школы юных дворянок.

— Спасибо, деточка, — уже мягче сказала Лин. — Оставь нас, пожалуйста.

Малышка — о небо, уж не снится ли? — сделала вполне правильный книксен и бесшумно вышла.

— Хорошенькая девочка, — заметил Бертран, наливая себе вина. Наполнить бокал хозяйки он не потрудился.

— Это моя племянница, — зачем-то соврала бывшая куртизанка.

— Очень мило, но я тебе не верю, — хмыкнул Мейз. — Она ни капли на тебя не похожа, да и сомневаюсь, что у тебя, моя дорогая, есть семья.

— Моя семья тебя не касается, — жестко ответила женщина. — И уж тем более тебя не касается одна из моих девочек.

— А вот и не угадала, — пакостно усмехнулся Мейз. — Как раз об этом я пришел поговорить.

Мамаша мгновенно насторожилась, но не подала виду. Чтобы скрыть напряжение, она нарочито медленно налила себе вина, но пить не стала, просто покачивала в руке бокал, наблюдая, как играет в лучах света темно-бордовая жидкость.

— Что ты хочешь узнать?

— О, дорогая, все, что хотел, я узнал заранее, — Бертран сейчас напоминал довольного донельзя помоечного кота, нашедшего в отбросах целую куриную тушку. — От тебя мне нужно другое. Продай мне девочку, — заговорщицки прошептал он и подмигнул. Лин передернулась.

— Она не товар!

— Брось, дорогуша, — манерно отозвался алхимик, — в этом мире все товар, все продается и покупается.

— Я сказала, нет! — прикрикнула женщина, с силой ставя на стол бокал с нетронутым вином.

— Ты так уверена?

— Убирайся! — вместо ответа рявкнула Лин.

— С радостью, моя прелесть, но не раньше, чем получу то, чего хочу. Ты отдашь девчонку мне. Иначе кое-кто там, — он многозначительно поднял палец вверх, — узнает, кто замешан в тех убийствах.

— Ты ничего не докажешь!

— А мне и не придется. Как думаешь, каковы шансы у простого обывателя отправить к рауховой теще отнюдь не последних людей в Церкви?

— К чему ты клонишь, Бертран? — несколько сбавила тон женщина, но враждебности в ее голосе не стало меньше ни на йоту.

— А ты подумай своей головой, Линетта, — теперь молью траченый гад улыбался не то снисходительно, не то покровительственно. — Помниться, когда-то ты была довольно умной женщиной. Как считаешь, кому были выгодны эти смерти? Лично мне ни холодно, ни жарко от того, здравствует или же отправился к бесям на свидание епископ Мауриций, знаешь ли.

— Церковники... — запоздало сообразила женщина. Вот уж попала так попала!

— Именно, моя дорогая. Сама понимаешь, с них станется сделать тебя крайней, — Бертран издевательски развел руками. — И если ты этого не хочешь, то лучше... не спорь со мной.

— Если ты начнешь меня топить, скотина, то я тебя утащу за собой, будь уверен! — Мамаша вскочила, опрокинув бокал и судорожно стискивая в ладони жалобно хрустящий веер.

— Ну что ты, — казалось, что улыбаться еще слаще просто невозможно, но Мейзу это удалось. — Как раз я из этой истории выйду весь в белом. Я, видишь ли, очень... удобен епископу Питеру.

— Тварь! — женщина наотмашь хлестанула его по лицу полураскрытым веером, ядовитые иголочки прочертили по бледной коже тонкие царапинки, мгновенно набухшие кровавыми каплями, но алхимик лишь усмехнулся.

— Не получится, дорогуша, к этому яду у меня иммунитет. Так я забираю девчонку?

— Да, — тихо и хрипло отозвалась Мамаша.

* * *

*

Старый потаскун опередил ее во всем! Мало того, что забрал девчонку сразу же после окончания их "разговора", так еще и умудрился сделать так, чтобы этого никто не заметил! Всю ночь Мамаша потратила на то, чтобы добыть хоть какую-то информацию о местонахождении девочки, подключила все свои связи и знакомства, но этого оказалось недостаточно. Смена власти ощутимо ударила даже по воровской Гильдии, чего уж говорить о более высоких кругах, в которые в свое время была вхожа хозяйка не худшего из заведений столицы. Теперь же все было впустую. Даже те, кого удалось подключить к поискам, смогли лишь развести руками: алхимик и девочка как сквозь землю провалились. С рассветом же стало и вовсе поздно. Как только открылись городские ворота, Мейз, незнамо откуда взявшийся, выехал из города, увозя с собой Иссу. Единственное, что удалось выяснить, так это то, что направлялся он на запад, в один из фортов на границе. В какой именно, разговорчивый сержант городской милиции не запомнил.

А к вечеру начался сущий кошмар. Мало Лине было собственной совести, которая впервые за многие годы очнулась от воистину летаргического сна, и теперь ела женщину поедом. Обитательницы борделя, за полгода привыкшие к маленькой полукровке, заметили ее отсутствие, и скопом пришли к Мамаше узнавать, куда делся "их бесенок". А узнав учинили форменную коллективную истерику. Впервые за незнамо сколько времени бордель "Жаркий пиончик" не распахнул с закатом солнца свои гостеприимные объятия для жаждущих посетителей. Не в силах более выносить громкие слезливые причитания девиц, маман сбежала во внутренний двор заведения, надеясь хоть там побыть в одиночестве. Надежда себя не оправдала.

— Моя девочка, — кухарка Изя сидела на ступеньках крыльца и, ничуть не скрываясь и не стесняясь, рыдала, утирая слезы крахмальным передником. — Он увел мою маленькую девочку. А ведь она что-то предчувствовала, весь день была тихая и послушная... Как он мог? Что теперь с ней будет?.. — дальнейшие причитания потонули во всхлипах.

Стоящая рядом Мамаша нервно пыхала трубкой. Сейчас, когда уже не было смысла куда-то заполошно бежать, да и вообще спешить, она наконец-то смогла спокойно обдумать текущую ситуацию. Складывающаяся картина ее отнюдь не радовала.

Алхимик ясно дал понять, что работает на Церковь, а точнее, на епископа Питера. Копать под де Лабре было так же бесполезно, как и рискованно, репутация "святого отца" себя оправдывала в полной мере. Тем не менее, судя по тому, что Мейз покинул город вместе с девочкой, малышка понадобилась не самому епископу. Скорее всего, хитрозадый Бертран просто использовал его имя как прикрытие. Если только... Если только действовал не по прямому приказу. Выглядело на первый взгляд абсурдно, но если подумать... Зачем старому хрычу понадобилась девчонка? Ну, кроме очевидного, конечно, уж больно он падок на молоденьких... Робкая надежда на то, что лысеющему придурку просто захотелось иметь в доме хорошенькую служанку, не выдержала критики и испарилась, зато хорошо вспомнилось, что оборотни слабовосприимчивы к ядам. Уж не для того ли алхимику, ну или де Лабре, если уж начистоту, понадобилась девочка? Подобрать сильный быстродействующий яд, способный свалить двуипостасного... С таким оружием можно завоевать почти весь континент! От подобной перспективы дрожь пробирала.

Из сумерек, опустившихся на задний двор, появился огромный пес. Подошел к крыльцу, сел, выжидательно уставившись на женщин.

— Изольда, иди в дом, — Лин не узнала свой голос, таким хриплым и чужим он стал за этот сумасшедший день. Растерянная, заплаканная кухарка принялась что-то лепетать, но Мамаша бесцеремонно выгнала ее, захлопнув за ней дверь и для надежности подперев ее спиной.

Пес тем временем принюхался, довольно мотнул лохматой головой и изменился. Ее всегда завораживала стремительность обратной трансформации — только что перед тобой был зверь, и вдруг — мужчина, молодой и сильный, абсолютно нагой. Оборотень...

— Ты опоздал, Вир, — сухо отозвалась женщина, не испытывая при виде бывшего любовника ничего, кроме легкого раздражения. Прошедшие с момента их последней встречи двадцать лет ни капли не изменили двуипостасного, а вот ее саму... Впрочем, не будем о грустном.

— В каком смысле? — если оборотень и был удивлен такому приему, то вида не подал, вальяжно развалился на ступеньках, бесстыдный и прекрасный.

— В прямом, — сквозь зубы прошипела Мамаша. — Девочку забрали пока ты, рассадник блошиный, бегал незнамо где!

— Сбавь обороты, Лина, я могу и рассердиться, — когда он успел встать и пересечь разделяющее их пространство? Вроде только что сидел, подставив кожу ласкам теплого ветерка, а уже возвышается рядом.

Мамаша чихнула и заявила:

— Псиной пахнет. Мокрой.

Ничто так не обезоруживает, как честность. Особенно неожиданная и в лоб. Вир непонимающе уставился на собеседницу, вся угроза во взгляде исчезла. Мамаша украдкой перевела дух.

— Девочку забрали, — уже куда спокойней повторила женщина. — Один из прихвостней церковников. Сегодня утром он покинул город. Вроде как уехал в один из городов-фортов на границе Пустошей. Не знаю, в какой именно. Ты сможешь вытащить девочку оттуда?

— Нет, — покачал головой оборотень. — Я еле пробрался сюда, а уж в форт...

— Да там же не города, а притоны! Неужели у тебя не найдется знакомых, способных...

— Нет, Лина, — мягко ответил мужчина и она поняла, что это окончательный вердикт. — Мне очень жаль, но, видимо, не судьба.

Женщина закусила губу, но понимающе кивнула и, не сказав больше ни слова, ушла в дом. Оборотень равнодушно пожал плечами ей вслед и ушел, на ходу перекинувшись обратно в пса. Он напрасно проделал этот путь.

* * *

*

"Максимилиан, прости, но я не смогла сохранить Иссу. Ее забрал у меня человек, навредить которому не в моей власти, но который запросто может уничтожить и меня, и всех моих девочек. Этого человека зовут Бертран Мейз, он алхимик. Живет в каком-то из фортов на западной границе. Максимилиан, прошу тебя, если это только в твоих силах, верни ее. Этот человек изверг и убийца, я даже думать не хочу, что ждет девочку в его руках. Лин".

Судьба этого письма неизвестна по сей день. Возможно, оно до сих пор храниться где-то в архивах орденской канцелярии.

Месяц листвы 1663 года от В.С.

Западная граница Аллирии, форт Давен

6

Утро стало кошмаром, довольно быстро вошедшим в привычку, но от этого не менее жутким. Каждый день начинался с того, что толком не проснувшуюся Иссу Мейз собственноручно оттаскивал в лабораторию и привязывал к лабораторному столу. О том, что следовало дальше, девочка предпочитала не вспоминать, но оно все равно возвращалось. За неполный месяц она столько узнала о боли и унижении, сколько многие не узнают за всю жизнь. А еще о ядах. О том, как какой называется, какова симптоматика отравления, какая дозировка считается смертельной... О да, она многое узнала о них, привязанная к столу и вынужденная слушать бесконечные монологи Бертрана, пока он испытывал на ней очередную отраву. Алхимик не любил тишины, постоянно наполняя ее единственным, что он готов был слышать вечно — собственным голосом.