— ИМПЕРИО! Ну, что ты теперь скажешь, щенок, бесполезный полукровка?! Ты подпишешь эти бумаги в любом случае, шлемазл, хочешь ты того или нет! И сам отведешь обеих сучек и оборотнево отродье к моему Лорду! Он всегда получает то, что хочет, таков его девиз! И ты будешь улыбаться, глядя, как их ...

Того, что произошло затем, Борух Борджин, старый многоопытный Темный маг, не то чтобы не ожидал — просто не понял. Вот жертва 'Империуса' стоит, тупо моргая помутневшими глазами, адвокатская мантия выскальзывает из обмякших пальцев ... затем плавным, очень красивым и невероятно быстрым движением проклятый мальчишка скользит к нему ... ослепительно-черная вспышка, оглушительный удар ... тьма.

Очнулся стряпчий от разнообразной, но одинаково мучительной боли во всем теле. Хуже всего было с лицом: левый глаз не открывался, заплыв огромной опухолью, саднила и не слушалась челюсть, рот был полон крови, неприятно хрустели обломки зубов. Голова гудела, словно колокол. А перед уцелевшим глазом колыхалась и двоилась фигура мерзавца-Поттера. Наглый щенок смотрел на старика сверху вниз, небрежно крутя между пальцами волшебную палочку.

Не свою.

От осознания этого факта Борджину захотелось взвыть в голос. Он потянулся тряской рукой к часовому кармашку в жилете ... Поттер с кривой усмешкой наклонился ближе:

— Это ищете? — в руке юноши тускло блеснул брелок на обрывке цепочки: отлитый из черной бронзы маленький череп со змеей в челюстях. — А мы-то ломали головы, почему раненые и убитые Пожиратели Смерти никогда не остаются на поле боя. Взаимопомощь не в вашем духе, не так ли? Индивидуальный портключ, настроенный на срабатывание в случае смерти или тяжелой травмы. Я и не думал, что подобные игрушки сохранились до сих пор ...

— Отдай мне палочку, мальчишка! — прохрипел Борджин, плюясь кровью. — Немедленно! Иначе ...

— Иначе — что? Ваш Лорд сделает мою жизнь очень грустной и недолгой?

— Ты не знаешь, с кем шутишь, сопляк! Тебя раздавят, как клопа, и не заметят! Ты будешь ползать у него в ногах и умолять о смерти ... — старик вдруг замолчал, уцелевший глаз его полез на лоб. — Ты ... ты же под Империусом! Ты обязан подчиняться мне!

— Империо? А, ну да, действительно, — Гарри покивал. — Я научился преодолевать его еще в четырнадцать. Ваш белобрысый хозяин, вероятно, этого не знал. Или забыл. Или не счел нужным вам сообщить ... — Борджин пытался отползти, но не мог — спина упиралась в стену. Лицо его перекосилось от боли и ужаса. — Вообще, мистер Борджин, для столь опытного человека вы за последние десять минут наделали чудовищно много ошибок. Непростительных ошибок, и я даже не имею в виду 'Империус' — это так, последний гвоздь в крышку вашего гроба. Прежде всего, если бы вы взяли на себя труд навести справки, вы бы знали, что Нимфадора Тонкс и Габриэль Делакур, к которым ваш хозяин воспылал столь ярой страстью, согласно вашим же законам являются не просто моим имуществом, а частью майората. Неотчуждаемой частью, иначе говоря, я не имею права их продавать, дарить, использовать для оплаты долгов, государственных и частных, и единственное лицо, которому я могу их передать — мой прямой наследник, следующий глава Дома Певерелл, которого я назову в завещании ... Впрочем, кому я это объясняю — солиситору? А попытка мошеннического отчуждения майората Древнего и Благородного Дома приравнивается к смертельному оскорблению его Главы. И для вашего, хм, патрона означает поединок до смерти, а для мелкой сошки вроде вас — пожизненное заключение в Азкабане ...

Борджин открыл было рот для возмущенной отповеди, но только зашипел от новой волны боли. Вся левая половина лица превратилась в один гигантский кровоподтек.

— Что? Простите, мистер Борджин, но в этой партии вы даже не фигура. Больше, чем на шестерку, вы не тянете. Я ведь знаю, что вы такое, Борджин. Старьевщик и скупщик краденого, и только. Я догадываюсь, кто купил вам патент и место в корпорации. Я помню вашу лавочку в Первом Сумеречном переулке. Помню проклятое ожерелье, которое вы передали Малфою-младшему. Помню Руку Власти — полезнейшая штука для крадущихся в потемках! Помню еще такой забавный старинный шкаф: заходишь в него здесь, а выходишь где-нибудь там ... к примеру, в секретной комнатке на седьмом этаже Хогвартса. И лицензия на торговлю Темными артефактами — первая и одна из очень немногих, выданная Министерством при Пью Тикнессе. Это тоже кое о чем говорит, верно? Маленькая любезность вашего бывшего работника? Да вы его помните — Том Марволо Риддл, слизеринец. Он еще страшно не любил свое имя, слишком магловское на его вкус, и предпочитал прозвище. Смешную такую самодельную анаграмму, изобретенную еще в Хогвартсе: 'Лорд Волдеморт' ...

Стряпчего передернуло. Он уже не пытался говорить — только тяжело и сипло дышал.

— Знаете, если я прямо сейчас вас убью, мне за это ничего не будет. Ваша палочка со следами 'Империуса' — вполне достойный оправдательный аргумент ...

— Чы не пошмеешь, мальчишка! — нашел в себе силы прошепелявить Борджин. — Чебя раждавят ...

— Сомневаюсь. Во-первых, как я уже сказал, вы — шестерка. Вас подставили под бой, и теперь вы узнаете на собственной шкуре, что бывает в 'Подрывном Дураке' с битыми картами. Таких, как вы, у вашего патрона найдется много. А во-вторых — и это еще одна ваша фатальная ошибка — вы не учли, что мне уже не одиннадцать. Даже не семнадцать. И я не потратил это время зря. Чтобы развоплотить Томми Риддла, великого и ужасного, мне хватило простого 'Экспеллиармуса', если вы забыли. Чтобы справиться с вами, мне даже не понадобилась магия. И я не убью вас только по одной причине. Мне нужен гонец. Тот, кто передаст мой ответ вашему патрону. Передадите вы ему вот что, слово в слово: ' Ты хотел войны — ты ее получил'. А теперь убирайтесь вон. И запомните: с этой минуты продолжительность вашей жизни измеряется в милях между вами и моей палочкой.

С кряхтением и стонами Борджин попытался подняться, цепляясь рукой за стену, но тут же свалился обратно, суча ногами по полу. Гарри не пошевелился, чтобы ему помочь.

— Вставайте-вставайте. Все не так плохо, как вам кажется. Это ведь не 'Круциатус' и не Костоломное проклятие — всего лишь примитивный магловский мордобой!

С третьей попытки стряпчий поднялся, шагнул к камину. Без малейшего почтения Гарри схватил его за шиворот и развернул к лестнице, ведущей в прихожую:

— Через камин — много чести! Доберетесь на своих двоих!

— Верни мне палочку! — потребовал Борджин. Гарри только усмехнулся:

— Еще что?

Трудно выглядеть угрожающе с разбитой физиономией, скособочившись от боли в пояснице — но у Темного мага Боруха Борджина это получилось. Яростно сверкнув уцелевшим глазом, он прошипел:

— Ты за это дорого заплатишь, наглый щенок! Ты будешь медленно подыхать и глядеть, как твой дом горит, как твоих сук пускают по кругу ...

И снова бывший антиквар не увидел удара. Только в животе вдруг стало нестерпимо горячо, желчь подступила к горлу, а пол внезапно ушел из-под ног.

Очнулся он уже на грязном заплеванном тротуаре. В ушах звенело, на теле прибавилось ушибов, мантия валялась рядом неряшливым комком ткани. Старый колдун с трудом поднялся — и тут же согнулся пополам в приступе тошноты. Отдышавшись и осторожно утерев разбитый рот рукой, он потянулся за палочкой — проклясть обидчика — и замер, как громом пораженный. Вместо городской усадьбы, приличествующей древнему магическому роду, перед ним громоздился обычный магловский многоквартирный дом. Следы крови на асфальте тянулись к чахлому цветнику — и исчезали в полуярде от хлипкой оградки.

Застонав от боли и бессильной злобы, Борджин потряс в воздухе дрожащим кулаком, накинул на плечи мантию и побрел, сам не зная куда.

Спустив с лестницы гнусного старикашку, Гарри устало опустился на кушетку. На душе было чрезвычайно мерзко. Габриэль и Тонкс робко заглянули в каминную, затем спустились и снова заняли прежние места рядом с юношей.

— Ты узнал, что хотел? — спросила Тонкс.

— Узнал. Я идиот, Дора. И все мы слепые идиоты.

— Эй, не говори за всех! — возмущенно воскликнула метаморфиня. Габриэль согласно кивнула и поинтересовалась:

— Так кто это был? Кто приказал нас похитить?

— Малфой. Скорее всего, Малфой-старший. Все указывало на него. Я должен был догадаться еще там, на балу. Тот шустрый типчик, Шестьдесят Девять — я вспомнил! Его фамилия Беркс. До войны он был компаньоном Борджина в его лавке. 'Борджин и Беркс', как я мог забыть! А теперь они оба работают на Малфоя. Название его строительной компании — 'Sunrise Son & Son', 'Денница и Сын'! Если бы тетя Энди была здесь, она бы сразу догадалась: 'Как упал ты с неба, Денница, Сын Зари, разбился о землю, попиравший народы!' Это Библия! Денница — падший ангел, соперник Бога-Создателя. А знаете, как звучит его имя по латыни? Люцифер! Люцифер — Люциус — Денница и Сын. Люциус и Его Хоречество, провалиться им до седьмого круга! И еще девиз: 'Мы всегда получаем то, что хотим!' Это девиз рода Малфоев, я у них на гербе видел, тогда, зимой девяносто восьмого, когда нас притащили в Малфой-Мэнор.

— Это же замечательно! — Габриэль восторженно подпрыгнула на кушетке. — Теперь остается только арестовать его, и ...

— Ничего не выйдет, — прервал Гарри ее восторги. — Нам нечего ему предъявить в качестве обвинения. Он действует полностью в рамках законов ...

— Ну да, которые сам же и сочиняет, — фыркнула Тонкс.

— Не факт. И это уже другой вопрос... Даже сейчас он подстраховался: по документам, которые мне подсунул Борджин, я передал бы вас не Малфою, даже не компании "Три-Эс", а некой независимой юридической фирме, как спорное имущество. Все претензии к мошеннику Борджину, а лорд Малфой чист, как всегда. Если я заявлю, что это он прислал ко мне стряпчего — он рассмеется мне в лицо.

— Что же тогда делать?

— Что делать? Воевать. Надо же держать свое слово! Только это будет именно война, а не галантерейная дуэль с поклонами и прочим выпендрежем ...

— Интересно, с кем ты собрался воевать? — донесся из прихожей знакомый голос. Юноша дернулся было — вскочить на ноги, но тут же расслабился и облегченно вздохнул. — Добрый вечер, Гарри, девочки! Та-ак ... — протянула леди Андромеда, войдя и окинув взглядом комнату. — Похоже, первая битва уже состоялась. Рассказывайте, что я пропустила!

Следы происшествия были слишком красноречивы, чтобы их не заметить: сбитый в гармошку ковер, кресло, до сих пор робко жмущееся в угол, подозрительные пятна на полу и на стене, и, наконец, незнакомая палочка, перо и свиток пергамента на журнальном столике.

Гарри вкратце рассказал о визите наглого мошенника-стряпчего и повторил свои рассуждения и выводы о личности нового кандидата в Темные Лорды. Леди Андромеда, успевшая за это время развернуть свиток и пробежать глазами текст купчей, задумчиво покивала:

— Значит, Люциус Малфой ... Да, действительно. Изо всего ближнего круга Волдеморта разве что мой шурин способен на такое. У прочих не хватило бы мозгов ... Ты зря отпустил Борджина, Гарри. Его память стоило бы выпотрошить, словно рыбу — и все махинации Люциуса были бы у нас как на ладони.

— Да. Жаль. Но тогда это мне и в голову не пришло — после 'Империуса', после всего, что он мне наговорил. А последняя его угроза окончательно вывела меня из себя ... ч-черт, свалял же я дурака! Шесть лет в Гриффиндорской башне не прошли даром.

С тяжелым вздохом Гарри уронил голову на руки. При воспоминании о напыщенной речи, обращенной к побитому стряпчему, лицо обожгло, словно факелом.

— Не вини себя, Гарри. Как сказал бы мой Тэд, вся наша жизнь — сплошная череда ошибок ...

— Мы их совершаем, исправляем, учимся на них — иначе как бы мы взрослели? — подхватил Гарри с чуть заметной улыбкой, оторвав голову от ладоней. На щеках его остывали багровые пятна.

Леди Андромеда удивленно подняла брови, Тонкс в ответ подмигнула матери, а затем, совершенно по-девчоночьи, на миг показала ей язык.

— Мне просто стыдно, тетя Энди, — продолжал Гарри более серьезно. — Мерлин Бессмертный, если бы вы только знали, как мне стыдно! Вместо того, чтобы дожать мерзавца, распустил перед ним хвост, как павлин ...

— Тебе просто надо было — как это говорится? — спустить пар, — заметила Габриэль. — Насладиться маленькой победой. После всего того, что было утром и днем ...

— Ну-ка, ну-ка, что было утром и днем? — заинтересовалась леди Андромеда. — Ты упоминал вчера про рапорт в Академии. Как все прошло?

И Гарри принялся в очередной раз описывать события сверхнасыщенного тяжелого дня. На этот раз старшая женщина слушала его молча, с непроницаемым лицом. Невозможно было понять, что она думает или чувствует. Наконец, когда юноша закончил и в два глотка осушил стакан тыквенного сока, кивком поблагодарив предусмотрительного Добби, леди Андромеда произнесла отстраненно, глядя куда-то поверх голов Гарри и его подопечных:

— Значит, вот как оно происходит ... Я слышала, что троих или четверых 'верхнескамеечников' на следующий день после принятия 'Закона о Существах' доставили на пятый этаж Сент-Мунго, но я и подумать не могла, что здесь есть какая-то связь. Слишком непохожими друг на друга были признаки ...

— Зато у всех одно общее: этот проклятый закон прицельно выбивает тех, у кого мозги хоть на каплю сложнее бараньих! — выпалил вдруг Гарри с неожиданной горячностью. Девушки испуганно отпрянули; Гарри вскочил и заходил по комнате, старательно не глядя в их сторону. Прикосновение к теплым податливым телам туманило голову, будило темные инстинкты, и это было еще одной непозволительной слабостью — еще худшей, чем желание утопить навалившиеся проблемы в бутылке 'Старого Огдена'. Бурлящие эмоции требовали выхода, и молодой маг продолжал свою филиппику. — Интересно, сколько еще было подобных случаев 'внезапного помешательства'? Готов голову прозакладывать: все жертвы — маглорожденные, или, по крайней мере, полукровки, кого ни Хогвартс, ни Министерство с 'Ежедневным Пророком' не отучили думать самостоятельно! Где они теперь? Уж точно не в Мунго! Наверняка их просто вышвырнули куда-нибудь на улицу — беспомощных, без палочек, со стертой памятью, как ненужный хлам!.. И еще Малфой! Везде и всюду Малфой! На моей памяти не было ни одного случая, чтобы при любой гадости, совершающейся в магической Британии, где-нибудь на заднем плане не маячили бы белобрысые малфоевские патлы! Иногда мне кажется, что настоящим Темным Лордом был именно он, а не какой-то там Волдеморт!

— Гари, Гарри! Не преувеличивай, — леди Андромеда остановила разошедшегося юношу, мягко опустив руку ему на плечо. — Поверь мне: я достаточно знаю Люциуса — он, конечно, редкостный мерзавец, но второго Волдеморта из него не выйдет при всем желании. Он из той породы, о ком шотландцы говорят: 'Он даже лошадей подковывает не молотком, а кошельком'. Его оружие — подкуп и интриги. Кстати, ты сегодня поработал на славу — лишил его сразу двух ценнейших агентов влияния!

— Двух? Хорошо, один — Борджин, а кто второй?

— Конни Хаммер. Насколько я понимаю, ей светит нешуточное разбирательство по поводу трат не по средствам.