Ароматы тайн. Фрезия. Черновик

-Сдурела?

-Сама не будь дурой, Фели. Если твоя мать та, как я думаю, то в комнатах есть сигналки, она узнает, что кто-то был в доме и в следующий раз мы сюда не попадём. А я хочу хоть что-то узнать. В крайнем случае, можно будет обменять содержимое этого тайника на информацию. — она вырвала из моих рук свою руку, и я присоединилась к ней в её разрушительной деятельности.

Освободившие полки Хель легко выбила и, подтолкнув меня ближе к шкафу, приказала:

-Давай!

Ломать, не строить. Я довольно быстро пробила отверстие сначала в стенке шкафа, потом и в стене. В небольшом тайнике находилась серебрянная шкатулка. Быстро выхватив её, Хель потянула меня к двери:

-Уходим!

Мы и ушли. Недалеко. Потому что, подняв плащи, и побежав по...Мы хотели бежать, но уткнулись в твёрдо-каменное тело внезапно появившегося перед нами мужчины. Вернее уткнулась Хель, а я с разбега врезалась в неё.

Отстранив нас от себя, вот силища-то, мужчина поинтересовался:

-Могу я забрать свою вещь?

Низкий, бархатный голос незнакомца буквально обволакивал, понуждая согласиться с требованиями его хозяина. Хель, как завороженная, глядя в лицо мужчине, стала поднимать руку, чтобы отдать нашу добычу.

Но, у меня есть любимый мужчина, и на меня не подействовало очарование незнакомца, поэтому выхватив шкатуку у Хель, я мысленно возопила:

-Рид!

Зов, который я учила в приятной обстановке, получился сразу. Дыхание перхватило, в глазах потемнело, желудок скрутился в узел, и я обнаружила, что мы уже на Изнанке.

-Сладкая моя, — Рид обнял меня со спины и резко прижал к себе, — ты не могла бы в следующий раз не орать так? У меня уши заложило от твоего вопля.

Сунув шкатулку в карман, попыталась повернуться, Рид ослабил объятия, и я, развернувшись в кольце его рук и обняв его за шею, прижалась губами к его губам.

-Опять... — простонала Хель. — Мне плохо, а они целуются. Где мы?

-На Изнанке.

-Лучше бы ты, Рид, прибил меня. Легче бы было.

Рид ухмыльнулся:

-Лет через пятьсот, не раньше. Я слишком молод, чтобы пытаться объяснить Луциусу, что его дочь сама выразила столь странную просьбу. Думаю, он прибьёт меня раньше, чем я оправдаюсь.

-Перестань! Как ты можешь так шутить?

Я вывернулась из рук Рида и подошла к Хель.

-Очень плохо?

-Слов нет, одна ругань. И не обижай красавчика дроу. — буркнула Хель. — И как мы отсюда выбираться будем?

-Сейчас ты передохнёшь немного, и переместимся в академию, — пояснил Рид

Бледное лицо сестры встревожило меня:

-Рид, почему ей так плохо? Я же...

-Потому что она не то, не сё. Недовампир, и с кошкой своей не поладила, считай, недооборотень.

-Заткнитесь оба, — грубо прервала нас Хель. — Я ещё здесь и у меня страшно болит голова.

Рид быстро обнял нас, снова неприятные ощущения, и мы с Хель рухнули на колени в снег, в парке академии.

Мужчина быстро подхватил меня на руки, донёс до скамьи, расстелив свой плащ, усадил меня и пошёл к Хель, которая пригоршнями набирала только недавно выпавший и ещё чистый снег и обтирала им лицо.

Подхватив на руки, Рид принёс её к скамье и помог сесть. Она тут же прислонилась ко мне:

-Как же мне плохо! — в очередной раз пожаловалась сестра

До нашей комнаты в общежитии Рид донёс Хель на руках. И спокойненько сел на стул.

-Рид, — укоризенно посмотрела на мужчину, — мне надо помочь ей раздеться.

-Ничего, — заявил мне этот нахал, — я отвернусь. А потом вы мне расскажите, что делали в трущобах. И не забудь рассказать, что за мужик с вами был.

Маска на лице дроу не позволяла увидеть его лицо, но, по-моему, несмотря на довольно спокойный тон, Рид был зол. От удивления уронила на пол ботинок Хель, который успела снять.

-Фели, у меня голова болит — простонала Хель. — И кажется мы опять пропустили ужин, а я есть хочу.

Рид поднялся и направился к двери:

-Я принесу поесть и настойку от головы. А...Фели, не вздумайте закрыть дверь.

-Спасибо.

-Рид, от головы не надо, она мне ещё нужна, принеси от боли, — пошутила Хель. — И спасибо тебе.

Когда за мужчиной закрылась дверь, я помогла Хель переодеться, в душ она не пошла, и она довольная легла в кровать и укуталась одеялом:

-Как хорошо дома. Потом ты мне расскажешь про Изнанку, а сейчас доставай, посмотрим, что украли.

-Не дури. Рид вернётся и поймает нас. Не забывай он мой куратор, решит забрать шкатулку и придётся отдать.

-А ты его поцелуешь, потом ещё раз поцелуешь, и ещё раз, он и забудет.

Хель насмешливо посмотрела на смутившуюся меня и вздёрнула левую бровь:

-А может мне поцеловать его?

Странно, но при всей нашей похожести Хель и Ли могли приподнять только левую бровь, а я только правую.

-Я тебе поцелую! Своего найдёшь и целуй тогда сколько захочешь.

-Так хочется посмотреть, но ты права, поедим, он уйдёт и...

-Может Ли подождём? — перебила я Хель. — Её ведь тоже касается.

-Ну, Фели, это же так долго. Мы приоткроем, посмотрим и подождём. Ну, пожалуйста. Меня расстраивать нельзя, мне плохо.

-А, по-моему, кто-то лукавит? Нет?

Нашу шутливую перебранку прекратил приход Рида.

-Вот это да! — изумлённо воскликнула Хель, и было чему удивляться, мужчина принёс целую корзину продуктов. Да нам и за неделю столько не съесть.

Пока мы ужинали, Рид сидел на стуле, всем своим видом показывая, что не уйдёт пока не получит ответы на имеющиеся у него вопросы. Мы переглядывались с Хель, досадуя на себя и на друг друга, что не договорились о чём будем рассказывать, вернее, врать. Так как, если говорить всю правду придётся рассказать о шкатулке. И Рид, скорее всего отберёт её у нас, под видом заботы о нашем благе.

Неизвестно к каким последствияям привёл бы наш разговор, если бы в общежитие не вернулась крайне расстроенная и заплаканная Ли. Все сразу стало ясно, что сегодня Риду придётся уйти: сестре требовалось наше внимание и участие.

Не стесняясь девочонок, Рид обнял меня и, поцеловав, шепнул на ухо:

-Хочу знать кто этот мужчина. Об остальном поговорим позже.

-Да не знаю, -возмущённо воскликнула я. — Он напал на нас. Стала бы я тебя звать, если бы всё было по-другому!

Кивнув девчонкам на прощание, мужчина ушёл, а мы с Хель, облегчённо вздохнув, кинулись к Ли, которая даже не раздевшись, Ли и не сняла верхнюю одежду, сидела на своей кровати.

Ли

Выходные обещали быть сказочными: мы с мужем планировали сходить в парк, покататься на горках. Я никогда не каталась на горках, которые после выпадения снега, городская управа устанавливала в парках. Узнав об этом, Дариан пресёк мои возражения, что леди нельзя, заявил, что его жене можно всё, и пригласил меня на прогулку.

Первый выходной потратили на учёбу. Мне очень не хотелось отставать от сестёр и я постепенно, с помощью мужа, ликвидировала пропуски в моих знаниях.

Мы собирались ужинать, когда горничная сообщила о том, что пришёл мой папа.

Все эти месяцы Дариан, как-то ненавязчиво ограждал меня от всего мира. Я до сих пор не была представлена его отцу, и к моим родным в гости мы не ходили. Редкие встречи с папой проходили или в нашем городском доме, нашем с папой, или в каком-нибудь кафе. С Линарой я не встречалась, да и она не стремилась увидиться со мной.

Папа пришёл пригласить нас на небольшое семейное торжество, посвящённое поименованию моего брата, которое должно было состояться завтра. Мальчика, которого родила Линара я считала своим братом и не собиралась отказываться от общения с ним в дальнейшем.

Смущаясь папа сказал, что забыл пригласить нас раньше из-за загруженности на работе. А я не стала напоминать ему, что приглашения на такие мероприятия присылают обычно или с курьером, или со слугой. Ему и так пришлось, взяв на себя вину Линары, которая, скорее всего, и не собиралась приглашать нас, оправдываться. Поэтому, обняв его, я ответила, что мы с удовольствием прийдём.

Понятия "небольшое семейное торжество" у папы и Линары различались как небо и земля.

Когда мы прибыли в городской дом, он был полон народа: братья папы с семьями, друзья папы с женами, подруги Линары с мужьями. И зачем было приглашать столько людей, если их и разместить то негде? Потом оказалось, что большинство проживает в гостиницах, а здесь все собрались, чтобы вместе отправиться в Храм. Странные люди. Они что не могли в Храм самостоятельно добраться?

Отдав папе и Линаре подарки для ребёнка, мы с Дарианом покинули дом. Посмотреть малыша, который был на попечении няни, нам не удалось: папа и Линара метались между гостей, ещё бы столько пригласить, а без них няня дверь детской комнаты не открывала. Свою лепту в суматоху добавляла прислуга. Моё настроение и так не самое хорошее, ещё больше испортилось при виде Марвина и его матери.

Храм Всемилостивой, расположенный на центральной площади, где и должен был состояться обряд, постепенно заполнялся народом, мы с мужем спокойно устроились на скамейке недалеко от выхода. Толкаться, занимая места возле алтаря, желания у меня не возникло. Да нас и не пригласили вперёд. И незнакомым нам присутствующим не представили. Складывалось впечатление, что Линара всеми силами старается выпихнуть меня из жизни семьи де Обри-МакЛеринг.

Дариан, как всегда чутко уловивший моё настроение, пересадил меня со скамьи к себе на колени и крепко прижал к себе. Попытка объяснить ему, что в храме так не принято, наткнулась на насмешливое:

-Думаю, Богине приятнее твоё хорошее самочувствие, нежели приличия. — сопровождашееся поцелуем в губы.

Некоторые гости шепотом переговаривались, поэтому слов жреца почти не было слышно. Чтобы как-то занять время, я стала рассматривать храм. Мы приходили сюда с папой, но, ни я, ни он не являлись ярыми приверженцами веры. Приходили только в праздники и выполняли необходимые обряды, которые нельзя игнорировать в силу нашего статуса, иначе нас просто сочтут недостойными, а это пятно на репутации.

Построенный из белого камня, венчанный громадным полукруглым куполом разделённым на сектора с витражными окнами, с фресками на стенах, храм производил потрясающее впечатление. Я оглянулась: проход от резной деревянной двери делил внутреннее пространство на две части и, только сейчас заметила, что скамейки, стоявшие в левой от двери части заняты женщинами, а мужчины разместились на скамейках правой стороны. Мы с мужем сидели на женской половине. Вот что значит посещать храм от случая к случаю.

Шепотом указала Дариану на нашу ошибку, но он и не подумал отпустить меня и перейти на другое место.

В какой момент на лавку напротив нас через проход сел этот мужчина не заметила. Но его вгляд буквально впился в моё лицо, вызывая неприятное предчувствие грядущей беды. Плотнее прижалась к мужу, и он удивлённо посмотрел на меня, обычно я не проявляю своих эмоций на людях, и Дариан всегда учитывает это, по возможности.

Обряд закончился, гости стали подниматься со своих мест. Украдкой посмотрела в сторону незнакомца: он уже прошёл к двери и встал рядом с ней, оперевшись плечом на стену и сложив руки на груди. И я необъяснимым образом поняла, что это и есть тот ирбис-оборотень, о котором мы с сёстрами узнали недавно, и ждёт он меня.

Папа и Линара задержались, о чём-то беседуя со жрецом, и я, взяв Дариана за руку, остановила его, когда он шагнул к проходу. Решила дождаться папу, посмотреть на младенца и надеясь, что незнакомец уйдёт с остальными.

Откинув краешек пелёнки папа с гордостью представил нам своего сына Леона Марка. Малыш сначала насторожённо посмотрел на нас ярко-голубыми глазами, потом широко улыбнулся и протянул ко мне крохотную ручку. Первый раз за время моего брака подумала, что совсем непротив родить такое вот чудо. Судя по ласковой улыбке, скользувшей по его губам, муж подумал о том же.

Папа несший на руках сына и Линара, державщая отца под руки шли перед нами.

И я уже могла видеть, что мужчина-оборотень так и стоит возле дверей. Мы выходили последними и он ждал нас. Дариан всё сильнее и сильнее прижимал меня к себе, я возмутилась:

-Дариан, мне больно!

-Прости, — он даже не повернулся в мою сторону, не отрывая взгляда от незнакомца.

Когда мы были почти у двери, оборотень заступил нам дорогу, Дариан сделал ещё шаг вперёд и я оказалась у него за спиной.

-Она моя, и ты прекрасно знаешь об этом. — уверенным тоном сказал мужчина.

Здравствуйте! Не ждала...А меня спросить. Сделала шаг в сторону и более внимательно стала рассматривать оборотня: потом мне надо будет описать его внешность девчонкам.

-Ли — моя жена, — ответил Дариан. — И ею останется.

-Она— ирбис, и принадлежит нашему народу. Ты не имеешь на неё никаких прав.

-Она не уйдёт от меня. И я её не отпущу.

-Она обещана мне ещё до рождения.

-Меня никто спросить не хочет? — не выдержала я. — Дариан, — взяла за руку мужа, — пошли отсюда! А вы, — взглянула на оборотня, — вы мне никто, и я не хочу ничего знать о вас.

Мужчина ухмыльнулся:

-О своей семье тоже не хочешь знать? А они ведь искали вас, — он сделал упор голосом на "вас", подчёркивая, что ему известно о моих сёстрах, — искали много лет.

Я растерянно взглянула в лицо мужу, он нахмурился и, обняв меня за плечи, шагнул вперёд, увлекая меня за собой, оборотень отошёл в сторону и насмешливо сказал:

-Ты сама придёшь ко мне. А ты, наследник...Тебе не удержать оборотня-ирбис.

В карете, Дариан стал рассказывать мне о "правилах моего поведения", заключавшихся в том, что мне нельзя покидать территорию академии, нельзя общаться с незнакомыми людьми и нелюдями, нельзя получать послания от неизвестных адресантов. В конце концов возмутилась, его требования больше походили на арест. И мы поссорились...

Дома мы разошлись по своим комнатам. Встреча с оборотнем и его заявление, что он имеет какие-то права на меня расстроили меня. А последние слова Дариана, что может я и сама не против получить в мужья подобного себе, довели до слёз. Не стала ждать, когда муж поможет мне выйти, выскочила из кареты и побежала к себе.

Конечно, я понимаю его сомнения, всё-таки в межрасовых браках приходится приспосабливаться к тем или иным особенностям супруга. И, возможно чаще идти на компромисс, чем хотелось бы. Но я не давала повода для такой бешенной ревности, и уж тем более для таких обидных слов.

В надежде, что всё обдумав, Дариан прийдёт и мы спокойно обсудим сложившуюся ситуацию, провела несколько беспокойных часов.

Время шло, а муж всё не приходил. Несколько раз порывалась пойти к нему сама, но в последний момент останавливалась. Время проведённое с сёстрами изменило меня. Теперь я была более уверенной в себе. И мне казалось, если прийду сейчас к Дариану, то дам ему подтверждение его подозрениям, косвенно признаю свою вину, а это будет влиять на нашу дальнейшую совместную жизнь. Он должен осознать, что его слова обидели меня.

Чем ближе был ужин, тем больше я волновалась. Прийдёт или нет?

Он не пришёл. Вместо него появилась горничная и передала мне пожелание лорда, что бы я присоединилась к нему за ужином.