Моё недоумение по поводу того, как Анхельм так легко и тихо проник на женскую половинку дворца, исчезло, стоило нам выйти в коридор. Щебечущие на своём языке служанки, увидев меня, поклонились, пряча удивление, но наглое появление некромага осталось ими незамеченным. Они просто игнорировали его, как будто... Так и есть — лёгкая вуаль заклинания отвода глаза. Недостаточно, чтобы обмануть магов, но хватит для смертных, не ждущих подвоха, и не обладающих достаточной квалификацией, чтобы заметить неладное. С имперскими стражниками Истика такое бы вряд ли сработало.
Я прошла мимо степнячек, знаком руки показав, что мне не нужно сопровождение, и последовала за некромагом. Несколько коридоров спустя Анхельм остановился перед комнатой, скрытой за неприметной дверью, и пропустил меня вперёд. Я почти не удивилась, увидев там Изенгрима Бергеля. Он сидел на подушках, опираясь спиной на украшенную ковром стену, и задумчиво листал бумаги, живописно раскиданные на полу.
— Где мы? — спросила я, оглядываясь.
— Гостевая комната. В ней еще не закончен ремонт, а значит, её вряд ли найдут.
Комнатку тускло освещала пара свечей, бросая причудливые тени на стены. Лица мужчин в скудном свете казались особенно загадочными, и даже... пугающими. Стоит на секунду задуматься, что я нахожусь в компании Хеля Пустынника, обладающего пожалуй самой худшей репутацией в Ойкумене и того самого Бергеля, о котором при дворе императора говорят, понизив голос и проверив замки на дверях, и становится немного не по себе. Если эти люди мои друзья, то кто тогда я сама, или кем стану в дальнейшем?
— И в каком заговоре мы собираемся участвовать? — бодро спросила я, отгоняя внезапную тоску.
Бергель почему-то кинул недовольный взгляд на Анхельма, а затем повернулся ко мне:
— Ни в каком. Просто я считаю, что нам необходимо выработать некий общий план действий перед тем, как мы предстанем перед сиятельным ликом Кагана.
Бергель явно не желал, чтобы шаноэ что-либо знала. Весьма мудро. Мы путешествовали вместе, но едва ли ей можно было доверять. Вот только почему они решили позвать на эту встречу именно меня? Взрослые мальчики обычно не зовут в свои игры надоедливых сопливых девчонок, и уж тем более не интересуются их мнением о происходящем. И ладно бы, если бы я обладала необходимой информацией или властью, которую можно было использовать, но здесь я ничем не могла им помочь. Я озвучила возникший вопрос, не сводя требовательного взгляда от Бергеля:
— Ты представительница Семьи Эйнхери, было бы странно, если бы мы принимали важное решение без тебя, — голос Грима был успокаивающим, и даже обволакивающим. Вот только я не злилась. Обычное настырное занудство, как называл эту мою черту дед.
— Раньше тебя это не останавливало. Да и Эрика вам было бы легче подключить к обсуждению ключевых вопросов, чем со сложностями пытаться найти меня.
— Именно ты, а не Эрик является наследником главы Эйнхери, — несколько раздраженно ответил Грим. — Не понимаю, зачем ты пытаешься делать вид, что мы исключаем тебя из своего круга, не давая ничего решать, в то время как сама делаешь всё, чтобы избежать любой ответственности за происходящее?
Жесткие, хлесткие, несправедливые слова мага заставили меня возмущенно открыть рот, чтобы затем так же закрыть его. Он прав — всё, что я делала в последнее время, это пряталась за спиной Нидхёгга, трусливо закрывая глаза на происходящее. Я была недовольна его решением идти на поводу у Шаноэ, но ничего не сделала, чтобы то-то изменить. Я не хотела оставлять Гэлена и Викара в Пустошах, но не протестовала против этого. Мне не нравилось то, как быстро идея войны с Алисканом захватила ум Изенгрима, но я согласилась с ним, что это неизбежно.
Я не хотела быть здесь, и хотела выдавать себя за шаноэ, но раз уж я согласилась на такой вариант событий, я должна хотя бы нести за это ответственность. Я молча присела рядом с Гримом и только тогда заметила, что привычная, созерцательная сосредоточенность лица арэнаи сменилась мрачностью и жесткостью, не присущей ему.
— Что-то случилось, — я не спрашивала, я утверждала.
— Да, — голоса мужчин на секунду слились, но затем Анхельм сделал приглашающий жест рукой, позволив Бергелю продолжать.
— Сегодня я связался с Истиком и мы имели небольшую беседу с Грегори Нортоном. Он рассказал нам о происходящем в Тайрани. Последние новости, доходившие нам из столицы, говорили о том, что алисканцы и тайранцы лишь готовятся к битве, стягивая свои войска к границе. Мы надеялись, что сообщив о возможном союзе с Великой Степью, сможем отсрочить начало военных действий, по крайней мере, до тех пор, пока к нашим войскам не прибудет подкрепление. У нас были все основания считать, что нам удастся потянуть время, тем более что твой дед, Рорик Эйнхери, до этого вполне успешно сдерживал порывы Императора Майстера к отмщению своей дочери. Но мы несколько не просчитали, что алисканцы тоже могут иметь на это своё мнение. Впрочем, эти варвары всегда славились своей непредсказуемостью.
— Грег считает, что их спровоцировали, — заметил Анхельм. — Не смотря на все наши нападки и обвинения в смерти принцессы, князь Астарт проявлял удивительную сдержанность для "варвара". Он явно не хотел идти на конфликт с Тайрани.
— Подождите! — голос мой прозвучал чересчур громко, и я испуганно зажала себе рот, косясь на дверь. И тише: — вы хотите сказать, что алисканцы напали на нас?
— Три дня назад. Сражение длилось почти сутки, и его уже успели окрестить "железной битвой". В нашем штабе едва ли кто мог предположить, что у алисканцев окажется столь много современного вооружения. Видимо, гармцы не теряли время даром, снабжая алисканцев новейшими военными технологиями.
— Но я же указывала в своих докладах об интересе алисканцев к тяжелой промышленности и об их заводах! Анхельм, ты же там был!
— Я думаю, они учли твои соображения, — несколько меланхолично сказал некромаг. — Но едва ли могли так быстро перестроить своё мышление. Мы все привыкли к магическим войнам, а не к использованию техномагических поделок.
— Как бы то ни было, дела не так плохи, как могли бы быть — боевые маги всё еще остаются самой грозной силой в Ойкумене. Может, алискаанцы и получили что-то посерьёзнее, чем обычные пушки и копья, но едва ли научились этим пользоваться. Тактическое превосходство не обернулось стратегической победой. Магия арэнаи уничтожила около двух трети всех единиц вооружения, что использовалась в битве. После того урона, что мы им нанесли, они еще нескоро к нам сунуться, — едва ли Бергель замечал, как мнутся сейчас в его руках бумаги, выказывая его волнения. — По крайней мере, без некромагов.
— Мои родные...?
— У меня не было времени спросить, но насколько я понял, твой дед не участвовал в битве — здоровье ему не позволило. Но сейчас он находится вместе с остальными войсками — консультирует действующего генерала.
— Просто он не доверяет Айзеку, и я его отлично понимаю, — криво улыбнулся Бергель. — Главу Семьи Ханар интересует лишь власть, а никак ни интересы всех арэнаи и благополучие Тайрани.
Ох. Я немного успокоилась. Я боялась, что дед решит показать, на что он был способен в "старые добрые времена" и подвергнет свою жизнь опасности. И дело не в том, что он мог быть ранен на поле сражения — сейчас, когда он был стар, любое использование боевых чар могло стоить ему жизни.
— Значит, мы выиграли?
— Это сражение да. Но Канцлер говорит, что его маги заметили, что гармцы, до этого лишь наблюдавшие, но ничего не предпринимающие, отправили в сторону Тайрани несколько своих летучих кораблей. А это, предположительно, от нескольких десяток до сотни некромагов. Может больше, но тут дело скорее не в количестве. Мы не знаем, что имеют гармцы за пазухой, но стоит надеяться на худшее.
— Ты уже сказал Эрику?
— Нет. И я не уверен, что это стоит делать, всё равно никто из нас не может помочь тайранцам. Даже если мы поспешим, на дорогу у нас уйдет не менее двух недель. За это время может произойти всё что угодно, а твой брат слишком... импульсивен, — Бергель опустил глаза, но всё же я успела заметить, промелькнувшее в его взгляде сомнение. Сомнение во мне. Готова поспорить, что меня он тоже считал "импульсивной", но всё же решил посветить в происходящее. — Но, если верить словам уважаемого айрина Нидхёгга, ближайшее сражение может быть еще очень нескоро.
— Каган рано или поздно узнает об этой... Железной битве. Он разозлиться на нас, если поймет, что мы втянули его в войну, которая уже давно идёт.
— Когда он узнает о сражении, тогда и будем об этом думать, — криво улыбнулся Бергель. — А сейчас любая новая информация может повернуть ход дела совсем в другую сторону, и я не уверен, что эта сторона будет выгодна для нас. Если что, скажем, что мы не имели понятия о том, что происходит в Тайрани. У него нет сильных магов, чтобы понять, что мы о чём-то умолчали и проверить наши слова.
Я вздохнула. Что-то в этом всём смущало меня, но я не могла понять что. Бергель, не сводивший с меня внимательно взгляда, протянул мне несколько листов, зажатые в руке.
— Нам стоит внимательно просмотреть верительные грамоты и документы, которые Танара дала Анхельму. Возможно, некоторые из них мы можем трактовать в свою пользу, а не в пользу Шаноэ.
— Едва ли Иса даст нам это сделать, — с сомнением произнесла я, пролистывая документы.
— Но у нас ведь есть другая шаноэ, чтобы подтвердить наши слова, — глаза Грима хитро заблестели, а уставшее, осунувшееся лицо приобрело какое-то особо коварное выражение. Лис, настоящий лис, правильно его Уна так называет. Интересно, и как давно эта мысль пришла ему в голову? Если я могу вполне успешно изображать из себя шаноэ, то значит, мы не столь зависимы от милости Исы.
Я решительно хлопнула ладонью по колену.
— Ну что же, приступим.
Возвращалась обратно я глубоко за полночь, и уже без Анхельма. Нам мало что удалось найти в этих бумагах, но мы смогли уловить, буквально на кончике пера, несколько нюансов взаимоотношений между Шаноэ и Великими Степями. И эти нюансы заставляли задуматься. Удивляло, какую власть имели ведьмы Ша над степняками — небольшой женский орден, то ли магический, то ли религиозный, давал указания правителю страны, превосходящей размерами Тайрани и Истик вместе взятых. В этих отношениях не было равенства или партнёрства, не было даже настороженного уважения двух сторон, равных по силе. "Мои возлюбленные дети...". Кем должны были считать ведьм степняки, если те могли позволить себе такое обращение с вольным народом степей? Наверное, почти богинями — страшными, опасными, но пока к ним благосклонными, и самое главное, столь ужасающе реальными. Все, кого я сегодня видела, избегали смотреть мне в глаза — служанки, стражники, знать, и только хан Соргона не прятал взгляда, хотя это и понятно — четыре владыки этих земель и сами, если верить легендам, являлись детьми небесных созданий.
Мне совсем не льстило такое внимание к моей особе, скорее уж, вызывало дискомфорт. Я редко давала повод для восхищения, и уж тем более никогда не была объектом поклонения. Единственный плюс у этой неудобной ситуации — никто не осмеливался задавать мне вопросов. Стражники, которых я встречала по пути, лишь низко кланялись, ничем не выдавая удивления при виде припозднившейся гости, прогуливавшейся по коридорам замка. Хотя какой это замок... Пф-ф-ф. Стены из известняка, покрытого драгоценной, но несколько побитой плиткой, потолки столь низкие, что Анхельму всё время приходится пригибать голову, а роскошные ковры то и дело перемежаются с ковриками, сплетенными из степной травы. Отори-кон это удивительная смесь варварской роскоши и кочевой простоты — здесь едят с серебряных и золотых блюд руками, вытирая их затем об одежду, а спят на грубых мехах, накрытыми шелковыми простынями. Впрочем, и нравы кочевников под стать их быту — не лишенные некого дикого очарования.
Почти не помню, как заснула, но проснулась страшно голодная. Режим частичной боевой трансформации, превращающий меня из арэнаи в желтоглазую шаноэ, мне приходилось поддерживать почти круглосуточно, и это не лучшим образом сказывалось на моём самочувствии. Расход энергии был колоссальным, и не успевая восполнить его, я вынуждена была пользоваться внутренними ресурсами своего тела. Впрочем, разбудил меня не голод, а странная, ноющая боль в груди. Я откинула тяжелые меха, которыми укрывалась от холодной степной ночи, и неуклюже встала. Тело, доведенное вчерашними тренировками, протестующе ответило болью в ногах, но храбро проигнорировав его, я проковыляла к окну, и открыла створки узкого окна. Совсем темно, лишь на востоке поднимается алая заря. Могла еще проспать пару часов до того, как пришлось вставать. Что же так тревожно на душе? Я вкладывалась в далёкий, почти бесконечный горизонт до тех пор, пока первые лучи солнца не добрались и до нашей комнаты, причудливо окрасив лицо и волосы в рыжие и золотистые цвета. Красиво... Дома редко удавалось рассвет, если только не приходилось работать всю ночь. Но тогда мне было совсем не до разглядывания неба.
Тревога не ушла, но несколько ослабла, и к тому времени, когда Иса и Уна проснулись, я была почти в благодушном настроении. Служанка, невысокая смуглая женщина, принесла нам горячего настоя из трав и что-то вроде коржиков из сухого, пресного теста.
— А кормить нас нормально не будут? — поинтересовалась я у Исы, которая единственная здесь понимала наречие степняков.
Иса обернулась к степнячке и что-то спросила её. Гортанная, хрипящая речь странно звучала из нежного горла шаноэ. Результат оказался более чем необычен. Служанка повалилась на пол, и не отрывая лба от земли, что-то горячо зашептала.
— Она сильно извиняется, и просит взять её жизнь, если сиятельные госпожи того пожелают, — перевела Иса, — но так как предполагается на пиру в честь встречи Кагана, то по традиции к ней нужно прийти, эм-м-м... да, голодным. Этим мы окажем уважение к его царственной заднице. Ну так как, Агнесс, тебе нужна её жизнь?
— Со своей не могу разобраться, — пробурчала я мрачно. Иса насмешливо приподняла брови, но отослала служанку.
— А я? Может быть, мне нужна её жизнь, — возмутилась Уна, любовно полируя свои кинжалы., с которыми она предпочитала не расставаться даже во сне.
— Не вижу проблемы в этом. Чтобы арэнаи, да и не смогли взять то, что им нужно? — поддела её Иса.
— О, если я начну это делать, тебе придётся...
От не совсем дружеской пикировки нас отвлекла целая вереница слуг, несущая множество свёртков на вытянутых руках. Может, нас решили накормить? Как раз вовремя!
— Что это? — я с любопытством сунула нос в один из них.
— Я заметила вчера, что вы совсем не готовы к дипломатическим переговорам, и сочла нужным просить старшую жену хана найти для вас одежду. Конечно, она не смогла отказать сестрам Ша, — невозмутимо ответила Иса. — Хан сделал нам щедрый подарок.
— Я не одену эти непотребные тряпки, — Уна брезгливо достала шаровары, сшитые из тонкой и полупрозрачной ткани, и приложив к стройным ногам, негодующе их отшвырнула. — Я воин, а не наложница.
