Хроники Горана. Рассвет.

К счастью мачеха ее слова проигнорировала, продолжая умоляюще на меня смотреть. Да что это с ней?

— Нет, не люди... — наконец высказался я. — Зверолюди, видом — карлы. А если еще точнее — то не знаю. Может острожопцы, может рогули, пшеки, пендосы, каклы или еще кто. Много подвидов карлских. Но точно не люди.

— Хвала Старшим!!! — горячо воскликнула Франка и вдруг сильно чего-то застыдилась, даже покраснела. И сразу же всхлипнула, отчаянно стараясь скрыть слезы. Возможно притворно. Неуверен, но что-то такое в ее глазах промелькнуло. Ну да ладно женщины они и в Упорядоченном женщинами остаются.

— Спокойней. Уже все закончилось.

— Да ни хрена оно не закончилось! — зло бросила Франка и натянула на голову капюшон. — Чтоб тебя, я сумку свою потеряла. А там...

В надежде, что она, наконец, соизволит рассказать полную версию событий и, борясь с желанием влепить подзатыльник, я спросил:

— Где Сибилла и Гудрун?

— Нет их... — буркнула мачеха и отвернулась. — Уже нет...

При этих словах отчетливо ойкнула Петунья, явно подсушивающая наш разговор.

— Или ты мне все сейчас расскажешь... — я начал потихоньку закипать. — Или...

Очевидно, Франка это почувствовала и начала нехотя рассказывать...

— Вы ушли на охоту, галеру почти уже вытащили на берег, и тут, совершенно неожиданно, на скалах по обе стороны бухты, появилось несколько людей. Владеющие, в темных плащах и глухих капюшонах. Около десятка, по пять на каждой скале. Очень сильные чародеи... и... черные они!!! Черные чары творили. Как есть — черные! Первым делом уничтожили нашу галеру. Практически в щепки разнесли, каким-то очень сложным заклинанием. И одновременно из леса ринулись целые толпы вот этих... — Хафлингесса со злостью пнула голову сапожком.

— Так черных уже как лет двести нет. Если не больше... — честно говоря, я списал слова хафлингессы на панику. Какие черные? Да и Асхад говорил, что их давно извели. А тут сразу несколько, да еще не таясь. Хотя, откуда я могу точно знать, находясь в этом мире меньше месяца. Я вообще ничего не знаю.

— Как видишь — есть... — упрямо отрезала Франка и продолжила рассказывать: — Первый удар пришелся по галере, вторым они нейтрализовали сопротивление... — Франка зло скривилась и с досадой стукнула кулачком по земле. — Спалили копейщиков и моряков, схватившихся с карлами, сожгли буквально в пепел, прикончив вместе с ними едва ли не половину своих слуг...

— Говори!

— Сегрианки вытащили меня из шатра, приказали бежать, а сами стали прикрывать. На них навалились карлы, несколько десятков, может больше, а потом еще кто-то из чародеев угостил заклятием. Так что, сам понимаешь... Я убежала, затем они меня настигли... там... внизу... но я как-то умудрилась отбиться, сама даже не знаю как... потом опять бежала...

— Асхад?

— Я подобного никогда не видела... — изумленно покачала головой Франка. — Старик медленно шел к владеющим, а все их заклятья отскакивали от него как горох от медного блюда. А потом... потом, одна скала обвалилась в воду, вторая группа чародеев как-то умудрились прикрыться, и ответили ему... А он им... Дальше я ничего не видела, но там началось что-то очень страшное, потом жуткий взрыв и все стихло.

— Тебя хотели убить или просто поймать?

— Не знаю... — растерянно ответила хафлингесса. — Ты думаешь? Не может быть...

— Все может. Ты же чародейка?

Франка замялась, явно не желая отвечать, но неожиданно наябедничала ее падчерица:

— Чародейская лекарка она. По женским делам и повитуха еще... самая наилучшая была на Островах. Все ваши набольшие, жен рожать свозили к ней.

— Да... — нехотя призналась хафлингесса. — Силой владею, но... но... не могу воевать. То есть могу, но... в общем, ты понял...

— Тем лучше. Пета, иди сюда... — для себя я уже все решил и твердо знал, что от своего плана не откажусь. Никогда, не откажусь, просто не смогу. Обязан я Асхаду жизнью. Спас меня старый чародей. И я теперь просто должен прояснить для себя его судьбу. Прежний я, даже не задумываясь, послал бы все и всех куда подальше. Вот только, сейчас, я уже не прежний. Совсем. И не хочу повторять свои ошибки...

— Да? — личико Петуньи показалось из-за ствола ели. — Чего надо?

— Пещерку помнишь? Мы ее еще проходили, когда на горку понимались. Молодец. Бери мать, и отправляйтесь туда. Сидим там тихо, ждем меня. Если до завтра не вернусь... словом, выживите как-нибудь. Зверя полно, дров тоже, оружие есть — не пропадете. А по весне, сюда придут мастера верфь ладить, да заберут вас. Я все сказал.

— Ты заключил договор с моим мужем, Горан! — возмущенно зашипела Франка. — Так что обязан!!! А если нарушишь... Да как ты смеешь...

Но я, не оглядываясь, уже шагал по направлению к бухте.

ГЛАВА 17

Остров Еловый.

24 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Два часа пополудни.

... таким образом, двенадцатого дня месяца Зимобора* 1701 года от восхождения Старших Сестер, Лепель Третий, Великий князь Жмудии принявший на себя честь главного воеводы повел нашу рать на великомерзких язычников. Левым крылом командовал Тициан, новоиспеченный кесарь Румии, правый — возглавил Краегор Половинник, Великий князь Переполья, а середину приняли братья Морбели, Дор и Хрум, сыны Великого князя Влахии, ибо оный, вельми занемогши, послал их за себя, дабы не посрамить чести Влахии. Засадный полк из алвов, хафлингов, ославов и сегрианцев, повел в бой Олг Свирепый, верховный старшина Звериных Островов. Предполагая справедливые замечания собратьев по исследованиям, вынужден дополнить, следующим. Битву предварила великия смута, в следствии оной смуты сменились правящие династии Румии и Урисса. А Елена Гицианта, королева народа алвов, Слава Рудая, дочь Олга Свирепого, а також Алина Коэн, дочь Киндрата Коэна, правителя народа хафлингов, старшина корпуса осадных машин, прилюдно оскопили Теодора, прежнего кесаря Румии и его любовника Фелицианта, принца Урисса, тем самым и вызвав смену правителей оных стран. Исследуя сей инцидент, ответственно заявляю, причиной сему возникло вызывающее и богомерзкое поведение на военном совете Теодора с полюбовником, но никак не заговор Капитула...

'К вопросу сечи при Дромадаре'

Преподобный Феофан Костопольский.

зимобор — март. Названия месяцев года у ославов, и еще многих народов Упорядоченного за небольшими отличиями, удивительным образом совпадают с древнеславянскими.

Первый труп приметил примерно на половине пути к бухте. Кто-то насадил карлика на обломанный сук подобно тому, как птицы насаживают кузнечиков ни шипы растений. Второй уродец валялся неподалеку, превратившись в сплошное месиво из костей и мяса. А рядом с ним, на ветке алел клок из платья Франки. Получается...

— Она? Но... — вспомнилось, как хафлингесса рассказывала, что ее догнали во время бегства, но она как-то умудрилась отбиться. — Ничего себе, а говорила что обычная повитуха. Что-то здесь не сходится...

Но голову особо ломать себе не стал и продолжил путь. А еще через час взобрался на холм, откуда была отлично видна бухта.

Даже не знаю, как описать увиденное. Смерть описывать трудно, но попробую.

Живых нет, совсем нет, одни черные, еще дымящиеся обгорелые трупы. Обе скалы обрамлявшие залив обрушились в воду, изменились даже очертания береговой линии, а наша галера превратилась в груду дерева, разбросанную по пляжу. В относительном порядке сохранился только кусок кормы, но и его закинуло на скалы примерно в полусотне метров от бухты. Искореженные мертвые тела устилали сплошным ковром края громадной, но неглубокой воронки, песок на дне которой превратилось в спекшуюся стеклянную корку. Посередине воронки оставался нетронутый островок, а на нем...

Я засунул под доспех руку и сжал амулет Малены, дождался, пока он потеплеет, перехватил поудобней рогатину и спустился на пляж.

Одинокая ворона, запустившая свой клюв в глазницу черного черепа, подняла голову и с пронзительным криком взмыла в воздух. Человек в черном плаще сидевший на корточках возле вонзенного в песок обугленного посоха плавно, как будто перетекая, встал и медленно повернулся ко мне.

— Интересно. А почему я тебя совсем не чувствую?.. — откинув капюшон и склонив набок голову, произнесла девушка, с интересом смотря на меня.

С виду совсем молодая, тоненькая и хрупкая. Очень аккуратная, волосок к волоску, прическа, в виде кос заплетенных хитрым бубликом на висках. Красивая, но какой-то необычной, холодной, злой красотой. Губы и подбородок испачканы... испачканы...

— А я тут ужинаю... — девушка улыбнулась и протянула мне руку с куском мяса, еще истекающим капельками крови. — Не хочешь составить компанию? Свежая печень очень подкрепляет. А хочешь язычок? Бери, мне не жалко...

Я промолчал, стараясь унять омерзение и дикую ярость — у ног этой твари лежала Сибилла, освежеванная как свиная туша.

— А зря... — манерно вздохнула девушка и отбросила кровавый кусок. — Ну да ладно. Я Эльза. Теперь твоя очередь представляться.

Она говорила, немного шепелявя, мило улыбалась и на первый взгляд казалась совсем не опасной. Такая примерная домашняя девочка. Если бы... если бы не совершенно мертвые, пустые глаза и перемазанная кровью мордашка.

Медальон Малены тихонечко вздрогнул и стал мелко подрагивать постепенно нагреваясь...

— Фи, как невежливо, — смешно сморщила носик Эльза, так и не дождавшись от меня ответа. — Ну да ладно, прощаю, я сегодня очень добрая. Сказать почему?

Я сделал небольшой шаг навстречу чародейки. Второй попытки у меня не будет. Надо сделать всего один удар. В любом другом случае, она меня уничтожит первым же заклинанием. И ничего не смогу сделать, даже не смотря на проснувшуюся силу.

— Вот, смотри... — Эльза изящным танцующим движением сместилась влево и показала рукой на обугленный посох и кучку пепла перед ним. — Знаешь, кто это был? Впрочем, откуда тебе знать. — Девушка усмехнулась и нарочито торжественно продекламировала. — На этом месте пал Гариб ас Ульхам, один из самых великих ересиархов и малефиков, официально проклятый всеми без исключения конфессиями Упорядоченного, даже не смотря на то, что он предал свое учение вместе с учениками и отрекся от прошлого, покаявшись в своих заблуждениях. Нет, ты только представляешь, сам Гариб ас Ульхам, легенда из легенд...

Я опять шагнул вперед и немного сместился в сторону.

— Нет... ты определенно ничего не понимаешь, — огорченно вздохнула девушка. — А ведь убила его я. Я, Эльза Донация Содерра, скромная младшая помощница иерофанта Тальминуса, главы Третьего Круга. Впрочем, уже не помощница, так как грязный старикашка Гариб, запросто стер в порошок, этого самого иерофанта и за компанию с ним, весь его Третий Круг. Даже не ожидала записать себе такую победу, все думали, что старый хрыч давно подох, снедаемый горем и совестью. И вдруг оказался на этой калоше. Воистину Хозяева благоволят ко мне. Тебе интересно? Нет? Печально, а я так хотела похвастаться. Ну, и чего тебе надо?

— А тебе? — мой голос прозвучал в первый раз за все время встречи, стараясь отвлечь непонятную девчонку от еще одного шажка вперед.

— Мне? — удивленно переспросила чародейка. — Не напрягайся, все равно не поймешь. Это слишком высокие материи. А знаешь что? Пожалуй, я отпущу тебя. Правда, правда, не вру. Но взамен ты отведешь меня к остальным. Понимаешь, спешу очень, совсем некогда возиться с заклинаниями поиска.

— А еще чего? — я уже приблизился на дистанцию броска и ждал, когда она хоть на мгновение отвлечет внимание. Ну, девочка, давай...

— Хам, определенно хам... — тяжело, даже с некоторым сожалением вздохнула Эльза, вдруг сделала неуловимое глазом движение рукой, сложив в замысловатую фигуру пальцы и, шепнув при этом несколько слов. — Во-от. Все равно ведь покажешь. А если мне вдруг вздумается, сам себя освежуешь. Теперь веди. Нет, стой, понесешь меня на плечах.

Я сразу ничего не понял. Это что? Она попыталась меня зачаровать? Но... но я же ничего не чувствую... То есть чувствую, но никак не чары. Волен в мыслях, в движениях. Амулет?!! Точно, с ним морок не действует. А если...

— Как прикажете... — потерянно пробормотал я и шагнул вперед, безвольно опустив руки.

— Вот так лучше будет, а теперь на колени, — обыденно приказала чародейка. — Живее. Нет, какой-то ты тупой. Никакой мозговой активности. Ни-ка-кой. Совсем. Пожалуй, потом надо будет тебе вскрыть черепушку и полюбопытствовать. Хотя я уже представляю, что там увижу, некоторые венерические хвори сушат мозги почище солнечного пекла. А жаль, отменный самец был, а уже не попробуешь.

— Как прикажете... — я опустился на одно колено, сделав вид, что положил рогатину на песок.

— Что?!! — чародейка внезапно подозрительно уставилась на меня, но в то же мгновение лезвие по самые упоры вошло ей в живот.

Эльза жалобно вскрикнула, схватилась обеими руками за древко, и медленно повалилась набок, судорожно подергивая ногами.

— Тварь!!! — я выдрал рогатину и еще раз ударил, пригвоздив ее к песку. — Это тебе за Асхада, а это... — лезвие с легким хлюпом вошло в грудь, — за Сибиллу, за Гудрун, за Свена...

Грудь чародейки уже превратилась в кровавое месиво, а она все никак не хотела умирать. Глаза жили, со страшной ненавистью пожирая меня взглядом, а губы едва слышно что-то шептали.

— Т-ты... у-уже... м-мерт...

— Когда же ты сдохнешь?.. — я в отчаянии вырвал у нее из груди рогатину и одним ударом отсек Эльзе башку.

Голова отлетела в сторону, пару раз перевернулась и опять уставилась на меня пустыми мертвыми глазами. Бледные обескровленные губы отчетливо произнесли:

— Ты уже мертвец. Они придут...

— Да чтоб тебя!!! — я размахнулся и ударом ноги по высокой дуге отправил голову чародейки в море. — Вот так-то...

Немного постоял, еще не веря, что все закончилось, а потом побрел искать Гудрун. Нашел ее истерзанное тело в лесу под грудой дохлых карликов — сегрианка каким-то чудом избежала взрыва и умерла как истинная воительница, забрав с собой не меньше двух десятков врагов.

Затем долго рубил деревья и собирал плавник для большого погребального костра. Положил на него тела сегрианок и как-то очень легко, даже не напрягаясь, зажег, послав сгусток огня.

Пока погребальный костер горел, сидел рядом в каком-то трансе, между сном и явью. Привели меня в чувство первые лучи рассвета и...

— Живой!..

— Тише Петунья Додон!.. — гневно прошипела Пете мачеха. — А если...

— А ты говорила мамочка...

— Ничего я не говорила...

— Я пойду...

— А ну стой...

Голоса доносились из леса. На открытое пространство хафлингессы выходить не спешили.

— Выходите, — приходя в себя, с силой провел по лицу ладонями и встал. — Идите сюда...

Петунья со всех ног прыснула ко мне, за ней опасливо оглядываясь, из кустов появилась Франка.

— Живой!!! — девчонка с налету повисла на мне. — А мы уже думали...

— Веди себя прилично, дева! — моментально возмутилась хафлингесса мачеха и дернула к себе за рукав. — Как не стыдно...