Случайный визит

Значит, артефакт, на внешних контактах которого постоянно присутствует переменное напряжение 220 вольт, 50 герц? Ну, не постоянно, конечно, а пока не закончится заряд. Вот над этим стоит подумать и про бензин тоже не забывать.

А ещё нужно обезопасить мой дом от пожара, жалко его потерять в результате случайности или саботажа. Охватил мысленным взглядом своё новое владение со всеми его постройками и заборами, а затем исполнил подходящую формулу, которых в памяти Билара оказалось не меряно. Всё, теперь несколько лет пожарных можно не беспокоить. Да и где они тут, эти пожарные? А что это за шум и ругань на дворе?

Решив не утруждать мозги и сходить ножками, я спустился в зал и вышел через него на улицу, где застал ажиотаж и беготню, эпицентром которых оказалась кухня. Оттуда и доносился шум и, кажется, даже звуки оплеух. При моём появлении шум утих, собравшаяся там, почти в полном составе разгорячённая челядь вытолкнула вперёд неизвестную мне зарёванную девушку, лет пятнадцати, лицо которой было покрыто следами копоти, прорезанной ручейками слёз, и характерными красными пятнами на щеках. Похоже, реципиентом оплеух была именно она.

— Так что, ваша милость! — с неловким поклоном обратилась ко мне старшая служанка, плотная такая тётка лет сорока. — Эта стерва замыслила худое против вас. Я поставила её истопницей, так эта ведьма сначала погасила печь, да так, что никто не может её снова разжечь! ('Ой!' — подумал я.) Эт' чтобы лишить вас обеда. Он ещё даже не закипел. А потом она, наверно, накидала отравы в горшки, чтобы и вовсе вас извести!

— 'Наверно' или накидала? — спросил я, давясь от желания заржать на всю Сосновку.

— Наверняка, накидала! — твёрдо заявила... как же её зовут? — Их ведьм, хоть не корми, но дай сделать какую-нибудь гадость! Как же я забыла, что её бабка была знаменитая ведунья и травница? Все её боялись! Накажите меня, ваша милость за недосмотр, но эту колдунью прогоните вон из деревни!

— И я, по вашему мнению, должен был отравиться сырым обедом? — невинно спросил я. — Который ещё даже не кипел? А вы бы мне его спокойно подали?

Эти мои вопросы загнал Буру на некоторое время в ступор. (Всё-таки вспомнил, как зовут ключницу!) Но та, упрямо боднув головой, заявила:

— Но зато огонь она погасила! Только бы навредить!

— Нет Бура, не она, а я. Тебе же известно, что я маг? Так вот, я тебя насквозь вижу. Кубер пригласил ко мне в услужение девушку, а ты решила оклеветать её и отомстить за недомогание своего старшего сына, случившееся этой осенью. Это, когда он с компанией таких же недорослей — своих дружков — пристал к ней в лесу с самыми нехорошими намерениями.

Тут Бура потупилась и затеребила руками края наплечного платка:

— Они просто хотели пошутить, — промямлила она.

— Они и штаны толпой сняли, чтобы пошутить? Конечно если у девушки, э-э... Лоты, нет ни отца, ни матери, и заступиться за неё некому...? Ничего, теперь я буду заступаться.

Бура не ответила, только закусила губу, и я продолжил:

— Девушка, я вижу, и правда, наследственная ведунья, но никому и никогда не причинила вреда, кроме того случая, когда неудавшихся насильников вдруг поразил паралич нижних конечностей, а она вырвалась, схватила корзинку и убежала. Паралич скоро прошёл, и они приковыляли домой. Прошёл он и у твоего любимого отпрыска, только один его деликатный орган остался недействующим. И вместо того, чтобы повиниться и попросить у Лоты прощения, вы затаили злобу и даже хотели... Сказать, что? Думаю, присутствующим хотелось бы это услышать?

Присутствующие, до этого стоявшие с открытыми ртами и напряжённо внимавшие, подались вперёд и дружно и заинтересованно закивали. Не, не расскажу.

— Нет, Лота не 'невелика цаца', как ты про неё сейчас думаешь, а моя подданная. Вы все просили меня защищать вас, я это и намерен делать. Да, и её дома тебе тоже не видать, можешь и с этой мечтой распрощаться!

Тут Бура с шумом рухнула на колени, а после и вовсе распласталась на грязном и мокром по зимнему времени полу, притом стараясь ухватить меня за ноги:

— Не казните, ваша милость! — завопила она, — виновата, видят боги, виновата!

— Видят, видят... — пробормотал я, брезгливо делая пару шагов назад. — Вставай и иди себе домой, у меня ты больше не работаешь. Да не задерживайся, а то передумаю и накажу!

Уволенная вяло подгребла под себя конечности, встала и, пошатываясь, вышла на улицу. От неё отстранялись, как от заразной. Я тоже, было, направился восвояси, но обернулся, щёлкнул пальцами, и в кухонной печи тут же жарко запылало пламя. Конечно, можно было и обойтись без театральных эффектов, но с этими людьми каши маслом не испортишь.

Случайность, а позволила выявить такую змею и интриганку! Я не стал говорить народу, что Бура в своё время о чём-то там договаривалась с людьми Красавчика, в подробностях она об этом не думала, и я не смог эти замыслы прочесть. Хотя, очень хотелось, сказать, то есть. Но ей бы тогда и вовсе не жить, в Сосновке и окрестностях, во всяком случае. Вообще, копание в её грязных мыслях вызвало непередаваемое чувство гадливости, захотелось немедленно принять горячий душ, чтобы смыть... Но с душем придётся подождать.

Челядь же обступила Лоту.

— Что же ты никому не рассказала про этих парней? — вопрошали её на разные голоса люди, моментально сменившие гнев на сочувствие. — Молчала... Куберу, же могла рассказать?

Что она отвечала, я уже не услышал, потому, что ушёл и не стал прислушиваться. Устал. По крайней мере, теперь всё в порядке.

Оказалось, что слуги поспешили разнести весть об инциденте и о моей в нём роли по округе. Неожиданным итогом этих слухов явилось исчезновение ожидавшей аудиенции толпы просителей и жалобщиков. Объективно оценив свои претензии к Куберу, в свете грядущего объективного разбирательства, люди предпочли их снять. Чтобы хуже не стало.

Пришла Майка. Похоже, осмотр Сосновки, составлявшей маленькую толику нашей вотчины не столько воодушевил мою баронессу, сколько расстроил:

'Страшная антисанитария, вонь, насекомые! Представляю, что тут творится летом! Я захотела в одном доме помыть руки. Так, представляешь? У них нет даже рукомойника! Мне поливали из глиняного ковша. Населению нужно срочно прививать культуру!'

'Насекомые... а ещё глисты у каждого второго, у детей — сплошь!' — хотел добавить я, но промолчал и задумался. Майка же ушла мыть руки с мылом.

Как её, культуру, прививать, интересно? Мне видится — только личным примером, не лезть же людям в мозги? А с другой стороны, то, что они посчитают баронской причудой, для них самих будет как бы необязательно, они же не бароны! Как-то простимулировать? Дать образование? Взрослых уже не переучишь, только детей. А кто будет учить?

Кое-какие мысли на этот счёт у меня в голове завертелись, и я, открыв дверь кабинета, крикнул:

— Кубера ко мне!

Этот приказ вызвал в доме явственное шевеление, как эхом отозвалось '...Кубера...барону!', хлопнула пара дверей и по двору заскрипели торопливые шаги. Хорошо быть большим начальником!

Мой зам появился буквально через пять минут. Деликатно постучав и получив разрешение войти, он уселся на указанную ему табуретку. Настоящий абориген! Жёсткий, сметливый, компетентный в реалиях этого мира, старый воин, но вовсе ещё не старый. Извините за эту тавтологию. Что бы я без него делал? Впрочем, без него, кажется, я и бароном этого десятка деревень не стал. То ли его благодарить, то ли ругать?

Кубер принёс с собой какой-то запах, знакомый, но в Ашапаре мне, явно, не встречавшийся.

— Чем это от тебя несёт? — вопросил я, и тут же сам понял чем — кажется керосином, как в деревне у бабушки, или чем-то ещё нефтяным. Интересно, что это? Материализация желаний или просто совпадение?

— Наверно, случайно светильным маслом облился, — посетовал Кубер потирая руки, — тут недавно селяне подобрали на дороге избитого торговца. Почти у самого Трилеса. Люди Чуруса его ограбили, отобрали лошадь и повозку. Горшки с маслом повыкидывали, а самого бросили около дороги замерзать. Ну, наши хотели его в лекарню пристроить в Трилесе, а у того ни купфера не осталось. Сосновцы своих денег пожалели, хотя и хорошо расторговались в Компоне. Но и бросать живую душу — не бросили. Привели в чувство и согрели посредством полбутылки крепкого, погрузили с уцелевшим товаром на свои телеги и сюда привезли. Небось, оклемается на свежем воздухе!

— Светильное масло, говоришь? А давно ли оно в ходу? — заинтересовался я.

— В столице и в Компоне — несколько лет. В Трилесе у торговца тоже есть десяток клиентов, к ним и ехал. А в нашем захолустье вещь пока невиданная. Но по слухам его добывают где-то в районе Лошани...

— Пойдём, навестим пострадавшего, — решил я, накинул куртку, и мы отправились

Тот лежал на кушетке в задней комнате сельской таверны. Судя по остаткам пищи на столе и опустошённой кружке, больного подкармливали. Покрытый тряпьём, в душноватом, но тёплом помещении, избитый явно шёл на поправку. Был он какой-то щупловатый, но, похоже, не слабак. На наш визит болящий не отреагировал, поскольку спал. Я настроился на его организм и решил, что радикальное вмешательство не требуется. Тем не менее, почти машинально подлечил отёки внутренних органов и коснувшись надпочечников, впрыснув в кровь адреналин. Торговец слегка застонал, возвращаясь от сладостных снов к реальности, вздрогнул и открыл глаза, проснувшись. Сфокусировавшись на нас с Кубером, завозился, пытаясь приподняться со своего скорбного ложа.

— Лежи! — скомандовал я, и ушибленный прекратил возню, только машинально натянул на самый подбородок драное одеяло и впился в меня круглыми от страха глазами. Это можно понять, в такие времена сильным мира сего лучше лишний раз не попадаться. В ходе беседы выяснилось, что его зовут Кушентол. Впрочем, это адаптированная транскрипция, настоящее имя вам без тренировки ни за что не произнести. Он, как бы это выразиться? — наёмный агент производителей осветительного масла, называемого фоил, известного в нашем мире, как керосин. Коммивояжёр, короче. База, где он получает товар, расположена в Госте...

— Как же, знаю! — не удержался я.

... на производстве он сам не бывал, но охотно опишет дорогу к нему и даже проводит высокого барона...

— Не нужно! — отменил я его порыв, подтвердив своё решение отрицающим покачиванием ладони, — просто расскажите, где это?

Оказалось, дорога не больно длинна: от Госта десять миль вниз по Лошани и на другом берегу. Пропустить невозможно, там всё время что-то дымит и горит. Поведал Кушентол и о своих личных обстоятельствах. В результате нападения разбойников он потерял телегу и лошадь, его собственные, и товар, за который заплатил все свои деньги. И теперь ему остаётся только пойти по миру, поскольку из комнатки, что он снимает в Компоне, его тоже выставят, если он за неё не заплатит. К счастью, он не завёл ещё по молодости ни жены, ни детей...

Меня обуял приступ великодушия, и я спросил:

— Каковы ваши общие финансовые потери, любезный?

По-видимому, жертва бандитов уже неоднократно обдумывала этот вопрос, поскольку в мыслях у него тут же завертелось 'голид и тридцать зильберов'. Но, уверовав в моё безграничное участие, помедлив, озвучил он другую цифру:

— Два голида и двадцать зильберов, господин барон! Всего сто зильберов!

Вот мошенник! Даже в такой ситуации решил наварить. Впрочем, в эти времена почти все таковы, похоже только Кубер из другого теста. Честный как раз и имеет все шансы 'пойти по миру', если он не мечник или не маг.

— Два голида! Поправишься, получишь у Кубера. Из них пять зильберов заплатишь крестьянам, что приволокли сюда твоё бесчувственное тело, и ещё пять отдашь хозяину за постой, кормёжку и лечение. Кубер же посоветует тебе, у кого купить лошадь и телегу.

Мечник степенно кивнул в ответ на мои слова. Кушентол же принялся за изъявления благодарностей и в порыве чувств снова едва не соскочил с кушетки.

— Отдыхай, торговец! — попрощался я и повернулся, чтобы уйти. Краем глаза же заметил, как мой зам погрозил на прощание страдальцу кулаком.

— Слишком вы щедры сударь! — попенял мне Кубер, когда мы вышли на свежий воздух, — два голида!

Я не стал отвечать, не буду же я объяснять, что примерно эту цифру я прочёл в мозгах у Кушентола. Кроме того, я решил оставить себе те несколько горшков, что не удосужились разбить бандиты Чуруса. В конце концов, я за них заплатил!

* * *

Керосин, значит? Из земляного масла, то есть нефти. Но где керосин, там и бензин! Конечно, вряд ли его гонят, наверняка нет спроса. Тем не менее, производство следует посетить. Но для начала я проинспектировал хранящиеся в сарае кушентоловские горшки. И убедился, что содержат они натуральный керосин. Горшки, кстати, были закрыты монументальными, плотно подогнанными деревянными пробками, которые, вдобавок, фиксировались ещё и верёвкой. Только у одной ёмкости пробка слегка отошла. Наверно, об него Кубер и замарался.

Освещаться, кстати, можно и керосиновыми лампами, к середине двадцатого века они достигли максимального совершенства, ни то, что здешние, одну из которых я только что рассматривал в сарае. Но вот копоть они дают всё равно, а для лёгких она не очень полезна. И стены с потолком от неё через год-два темнеют. У бабушки, хоть и было в деревне электричество, но отключали его так часто, что керосиновая 'Молния' всегда стояла наготове. Ну, или в курятник сходить...

Зашла усталая Майка, и я обрадовал её известием, что наш дом, возможно, скоро получит электроснабжение, а вместе с ним и желанные радости цивилизации.

— Только мне, Маечка, нужно будет кое-куда сперва съездить.

— Я с тобой!

— Да с удовольствием! — выразил я фальшивый энтузиазм, которого ничуть не испытывал, — только, кто же 'на хозяйстве' останется? Я думал, ты захочешь проинспектировать остальные деревни, подготовить планы по санитарии и гигиене, прикинуть, как организовать, хотя бы, начальное образование подданных. В какие суммы это выльется... Я тут и кандидатуру уже подобрал на должность фельдшерицы для Сосновки, думал, ты захочешь с ней познакомиться... Но если хочешь ехать, то конечно — поехали!

— Ну, уж — нет! У меня, действительно, и тут дел по горло, чтобы рассекать с тобой по морозу. Это я так просто... А кто эта фельдшерица? И насчёт местных цен я не в курсе...

— Так я тебе Кубера оставлю. Он человек боевой и компетентный, мой, а значит, и твой заместитель.

Майка прижалась ко мне:

— Мой барон! Извини, Серый, я с тобой запросилась ещё и потому, что мне тут одной... страшновато, понимаешь?

— Понимаю, конечно... Но в Сосновке и в окрестностях, в сопровождении Кубера тебе ничего не грозит. Этот человек костьми ляжет... И связь у нас с тобой будет. Однако для твоего спокойствия... дай-ка мне колечко.

Майка сняла с пальца золотое кольцо с сапфиром и протянула его мне. Сапфир для задуманного мною — самое то. Правда, изготовить охранный артефакт я ещё никогда не пробовал, но когда-то начинать нужно? Технология мне известна, теоретически, то есть... Описать то, что я сделал с кольцом, точнее с камешком, можно только общими словами. Это выглядело так: я сжал кольцо между ладонями, произнёс про себя ключевую формулу. Перед моим мысленным взором предстала структура кристалла. Но не физическая, так сказать, а магическая. В этом плане, он представлял собой, в современных терминах, некое запоминающее устройство. Его память была почти пуста, но я на всякий случай стёр имевшийся там какой-то информационный мусор и аккуратно разместил матрицу охранного заклинания. Ну, не заклинания, а программы. Достаточно простой по параметрам, но мощной. Подкачал энергии, но не чрезмерно, поскольку кристаллик маленький, не лопнул бы, и замкнул цепь питания от магического фона Ашапара. Программа установилась, ей осталось только идентифицировать охраняемый объект. Я аккуратно выронил заметно нагревшееся колечко на стол.