Дорожные работы по наследству

— Моя княгиня? — выдохнул пристроившийся за левым плечом Аст, и голос его был полон скрытого предвкушения. И ни малейших следов смиренной обреченности или там трагичного ожидания того, что им фактически будут пользоваться как кнопкой регулировки силы, не находилось.

— Ем, принимаю душ, и нам придется привести в порядок потоки энергии для дяди Ивера, — телеграфно изложила я план оказания помощи самому могущественному и неимоверно трудолюбивому (не мог себе даже каникул после вчерашнего утроить!) некроманту.

— Если мне дозволено просить... — интонации дроу стали еще более низкими и откровенно мурлычущими.

Я приостановилась и глянула на Аста в упор, не понимая, чего он теперь хочет. Чужая душа и так-то потемки, а у дро-су и вовсе темень пещерная, где на ядовитых гадов наткнуться раз плюнуть, вернее, наткнуться на что-то или кого-то кроме них — сложная задачка, а уж ощупью безопасно пройти — и вовсе нереально. Очень специфический народ. Но с другой стороны, чья бы корова мычала. О реш-кери тоже много 'добрых' слов можно найти.

— Прошу, не принимай душ!

'Ему что настолько все спешно надо? Или все-таки боится, что рванет, пусть и не подает вида?' — озадачилась я, вполне справедливо подозревая, что живущим в здешних краях гораздо дольше моего, и вообще живущим гораздо дольше, может быть ведомо что-то особое. Но тогда почему не предупредил о состоянии надвигающейся катастрофы Архет? Уж он-то, даром, что кристалл, паниковать умеет превосходно. А я вообще-то жить хочу и в идеале жить хорошо!

— Твой восхитительный запах, моя княгиня, дурманит сильнее приворотных притираний матрон, я жажду слизать его с твоей кожи, — интимным шепотом поведал мне Аст, с нарочитой покорностью склоняя голову.

Вспоминая, на что способен искусный язык дро-су, я и сама тут же всем либидо проголосовала за отмену водных процедур. А лучше перераспределения очередности и дополнения компании к ванным процедурам. Почему-то меня, не выносящую лишних чужих касаний, а лишними я всегда считала почти каждое, не от Лёна или младшенького братишки, не тяготила такая перспектива.

И дело было вовсе не в лекции Чейра о проявлении дара темпераментных в силу особенностей питания реш-кери, где все это — залог выживания расы. А потому, что этого мужчину я хотела касаться, трогать сама и много чего еще хотела, о чем вслух не говорят. Только делают за закрытыми дверями. Почему именно его? Да кто ж разберет загадочную женскую психику? Может, из-за того, что сейчас мне никакими сомнениями мучиться было не нужно, я просто чувствовала Аста через связь клятвы, его страсть и тягу. И ощущая, загоралась сама.

Чем именно я перекусывала, в памяти почти не отложилось. Кажется, это была какая-то мясная похлебка и пряные булочки, обсыпанные мелкими семечками, возможно, салат. А потом волосы Аста снова накрыли нас живым пологом, словно щитом от всего внешнего мира. Странные волосы, они сейчас не были жесткими, но и не путались постоянно, как людские. Красивый белый водопад, искрящийся на свету. Страстный шепот 'Моя княгиня!' И удивительно нежные, сильные руки с крепкими когтями, которые ни разу меня не царапнули даже случайно. Зато все мои случайные (ну, правда-правда!) отметины дроу будто норовил получить в полном ассортименте, подставляясь и провоцируя.

Мы сплетались телами и укрощали поток силы, той, что, если не приручить, способна была утопить в некромантских тенях весь Киградес. Не струйки, капельки или ручейки, но поток пронизывал обоих, сплетая и очищаясь. Он проходил через нашу новую связь, как через фильтр, насыщал чистой силой, покалывающей плоть легкими иголочками и жадно впитываемой сияющим на груди Архетом. Тот лучился, словно двухсотваттная лампочка причудливого дизайна. Радужные зайчики скакали по стенам и потолку, цветные волны омывали спальню.

Не знаю, сам ли мой дроу был так вдохновенно-талантлив, или его учили в пещерах, как учат, скажем, петь или сражаться, да и знать, честно говоря, не хочу. Мне хватало того, что я чувствовала: все его действия искренни, как и чувства. Нет, конечно, не любовь, но яркая страсть и желание быть подле меня, как мужчина, защитник, как часть силы. От того, насколько могущественен Архет и, соответственно, я, его носительница, Асту натурально рвало крышу. Все-таки для дроу власть — это крутейший афродизиак. И чем она больше, тем сильнее их цепляет. И мои волосы. Да, у Аста они точно стали фетишем! Наверное, именно потому, что резко отличались от обычных у дро-су и цветом и стилем прически.

— Твои волосы, — в миг краткого отдыха я задумчиво и чуть завистливо любовалась живым белым пологом, по которому пробегали цветные вспышки Архета. — Как они ухитряются не путаться и не мешаться? И быть такими длинными.

— Мы привыкаем, — просто ответил Аст. Для него в особенностях шевелюры никакой тайны и загадки не было. — Волосы — гордость дроу, часть его силы. А с любой силой надо уметь обращаться. Обрезать волосы дроу — значит унизить его...

— У тебя длинные, — я снова с удовольствием провела рукой по мягкому, искрящемуся на свету, как снег в солнечный день, водопаду.

— Когда меня низвели из стоящего за плечом до простого стража, волосы укоротили по плечи. Но у меня они всегда росли очень быстро, неизменное свойство дроу знатного рода. Обрезать заново их не успели. Паукам должно подавать пищу на всем возможном пике силы, — помрачнев, поведал Аст.

— Если тебе неприятно, зачем говоришь? — упрекнула я мужчину.

— Ты велела, — с легким недоумением пояснил тот и процитировал мои же речи, импровизацию, сляпанную для оперативного приведения воина в чувство. — Твое слово — истина. Твое желание — закон. Твой приказ — моя воля.

— Одно дело приказ, другое — просто разговор. Неприятно — смени тему, — поправила я.

— Прости, моя княгиня, я снова ошибся, — тонко улыбнулся дро-су, не бросаясь каяться на коленях. — У матрон любое слово, вне зависимости от того, где и как изречено, равнозначно приказу. Ослушание жестоко карается.

— Ладно, давай я тебя покараю, — шутливо предложила я, — могу покусать, — рука прошла по груди, — могу поцарапать, — я наклонилась и шутливо клацнула зубами над ухом Аста. — С чего начнем?

— На твое усмотрение, моя княгиня, — лицо дроу озарилось жадной улыбкой. — Все, что ни пожелаешь! И до тех пор, пока будет во мне нужда!

— Исходя из твоей миссии составного узора якорения некроманта, временные рамки определить сложно. Говорят, они практически бессмертны, — деловито проинформировала я любовника.

— Я счастлив быть полезен, моя княгиня, — шепнул Аст, и мы вернулись к стабилизации и переформатированию огромного объема силы, льющейся от дядюшки Ивера.

Архет довольно и почти сыто помигивал, свивая изумительные по красоте туманные спирали, круче любого спецэффекта из шоу пиротехников. А когда мы вроде как завершили, вообще остался светиться лампочкой ватт на сто пятьдесят, а то и больше.

Что ж, угрозу зомби-апокалипсиса мы успешно предотвратили, да еще и таким приятным способом. Довольны остались все, кроме Чейра. Даже рисующим и вышивающим свою магию эльфам по нашей связи, кажется, что-то перепало. Нет, не чувство удовлетворения определенного толка, а чистой силы и энергии, снимающей усталость и стимулирующей полет творческой мысли. Хвостатому тоже досталось 'заряда из розетки', но, думаю, способ и исток ее получения норовистого реш-кери изрядно выбесил. Мог бы — отключился, а не получится, хоть все зубы под корень сточи или весь Киградес перекусай.

Глава 47. Спасения

Умиротворяющий свет Архета омыл и меня, погружая в благодатный сон. Какие бы дела, какого бы уровня сложности и в каком бы количестве не ждали впереди, сейчас можно было остановиться и передохнуть. Нет, даже нужно! Шаг вперед не только частое следствие хорошего пинка сзади, а еще и закономерное движение при нормальном запасе сил. Он-то как раз лучше всего пополняется за счет сна. Кофе (сейчас вайс), конечно, тоже неплохо помогает, но на одних энергетиках, какими бы вкусными и полезными (а это вообще удивительно!) они ни были, далеко не уедешь.

Я спала, понимала, что сплю, и видела в сновидении братишку. Не того беспечного парня-студента, с которым наперегонки лопала гренки на маленькой кухоньке и которому решала задачки, а нынешнего Лёна. Серьезного, даже величественного, со странной короной — живым артефактом — на голове. Только он не сидел на любимом пеньке-троне-пульте на той самой роскошной ритуальной поляне, где проходила эта, как ее... умное слово такое, совмещенное с упражнением на дикцию. Не синхрофазотрон, а инаугурация. Так вот, Лёнька не сидел и правил, отдавая своим остроухим и блондинистым распоряжения, а куда-то быстро шёл.

Или... да, так было бы сказать более правильно, хоть и странно, его оперативно куда-то перемещало по тропе, стелящейся под ногами, как эскалатор. Движение происходило не вверх или вниз, а четко по горизонтали живописно-извилистой тропинки. Повосхищаться всласть методом передвижения и позавидовать — это ж круче, чем телепорт — раз и в дамках, можно насладиться променадом, обозреть окрестности и не утомить ноги — мне не дали.

Мирные пышные заросли (облезлых и чахлых в краях эльфийских не имелось по определению) в какой-то миг перестали быть идиллическими. Лиственные деревья вдруг отрастили кинжально острые ветви-пики и нацелились проткнуть ими Лёна насквозь. Еще секунда и Ленька будет большим ежиком! Расширившиеся глаза брата и его поднятая в попытке защититься или к чему-то воззвать рука отпечатались на сетчатке стоп-кадром из ужастика.

'Эй, мы так не договаривались! Братишку нельзя обижать даже во сне!' — от всего сердца возмутилась я. И как-то (хоть убей не пойму и не смогу объяснить как) потянувшись сквозь пространство, дернула эльфийского брата к себе.

Вопреки всяким теориям сна и полагающемуся в них отсутствию физических ощущений, тот действительно дернулся и свалился на меня всей своей костистой тяжестью. Всегда удивлялась, как он, такой тонкий, звонкий и легкий парень, может быть таким угловато-острым и неудобным.

Когда до пробуждающегося сознания, наконец, дошел факт реальности происходящего, я поспешно (пока не осталась по недоразумению с охраной без живого родственника) объявила:

— Аст, это мой брат!

— Он эльф, моя княгиня, — не очень-то поверил дроу, безошибочно идентифицируя живой груз.

— Ага, повезло! — честно согласилась я. — Мог бы ведь и дварфом оказаться или оборотнем. И тогда бы точно всей массой раздавил всмятку!

— Я легкий, как пушинка, — оперативно отходя от шока, проворчал Ленька. Все-таки переставая месить меня своими мослами, он выбрался из кровати и тут же хмуро спросил: — И что в твоей постели делает дроу, Лирка?

Про пополнение в комплекте теней я ему уже в один из ночных сеансов связи рассказать успела, даже про почетное звание якоря некроманта сообщила, а вот про новые обязанности, из него проистекающие, — нет. Времени не было, и не придумала, как доходчиво объяснить так, чтобы Лён не взбесился, решив, что меня используют, принуждают и все такие прочее. А взбесившись, не ринулся самоотверженно спасать. Все-таки братья — они порой такие братья. И умом понимая, что у меня своя жизнь, обязанности и развлечения тоже свои, на практике смириться с этим, особенно с последним пунктом списка, нелегко. Особенно если этот пункт на него пялится с подозрением, а не спешит стыдливо оправдываться или убегать.

— Тонна пуха и тонна свинца весят одинаково и раздавить могут, как нефиг делать. А дроу тут, как видишь, лежит, потому что его сюда пригласили. И для этого его, в отличие от некоторых пеньковладельцев, Владыка Дивнолесья Леонид, не пришлось неизвестно как перемещать сквозь миры из-под обстрела. Ножками сам дошел. Ты куда вляпался, братец, и зачем? — переключая Лёна из режима 'бдительный брат' в статус 'правитель', потребовала я ответа.

— Я шел осмотреть северный край владений, — нахмурился брат, неодобрительно косясь на дроу, который при упоминании эльфийского титула сподобился на легкий, но уважительный поклон. Все-таки такая должность стоит поклона даже с точки зрения темнокожих расистов, воспитанных в условиях махрового матриархата.

Правда, стоит отметить, что вежливый дроу при этом был одет лишь в роскошные волосы. Но в чужую спальню с претензиями лезть не след! Потому Лён (все-таки повзрослел сильно братишка) разборок устраивать не стал, почуял, что не ко времени, и вернулся к рассказу о происшествии. — Уже давно шли жалобы на исчезновение жителей из тех краев. Отправился разобраться. И в дороге я был не один, Лир, а с десятком блюдущих честь.

— Так их сейчас прибьют? — обеспокоенно уточнила я, отстраненно удивляясь тому, насколько спокойно реагирует Лён на смерть телохранителей. Тут одно из двух: успел в дивных краях очерстветь душой, или телохранители настолько достали, что даже такой метод избавления от них братец годным признал. Нет, меня мои наковерные тени, конечно, тоже порой подбешивают изрядно, но не настолько, чтобы до смертоубийства чужими руками. Даже от Чейра так отделаться раз и навсегда не хочу. Привыкла что ли и к закидонам?

— Нет, если я сошел с тропы без предупреждения, они в тот же миг будут или перемещены ко мне, или, если нет такой возможности, возвращены Лесом в точку исхода, — пояснил брат свое олимпийское спокойствие.

— Умно, — я аж зауважала предусмотрительно братишку, подостлавшего соломку под форс-мажор, и, накинув халат, поданный Астом, слезла с кровати. — Мне показалось, или тебя пытались убить деревья? Чем же ты им так не угодил? Подкормку не ту насыпал или не полил вовремя? А может, веточку случайно сломал?

— Это не было деревьями, хоть и казалось ими, — разом посмурнел брат.

— Пойдем проверять? — тут же азартно предложила я.

— Я — аэр Лоэ-диэлин, это — мое дело и мой долг, Лирка. Если понадобится, я официально обращусь за помощью к княгине Киградеса Алире, хранительнице Архета, — сказал, как отрезал, Лён.

И даже запросто сидя на кровати, среди разворошенного белья, братишка показался мне восседающим на древесном троне с причудливой короной на челе. Коржики-пирожки, а Лёнька-то и в самом деле видит и принимает себя как Владыку Лоэ-диэлин, вне зависимости от ситуации и обстановки. Меня по-родственному, так сказать, сейчас мягко послал не братишка, а эльфийский король, то бишь аэр. Пояснил сестренке, что проблемы суверенного государства — исключительно внутреннее дело его мира.

Ну, с другой стороны, я и сама не девочка с улицы, а целая княгиня, или как это по реш-керийски — ригаль-эш. Только, выходит, я до сих пор сама для себя Лирка с Земли вне зависимости от того, как ко мне обращаются и что я делаю.

Надолго ли? Или я тоже уже в шаге от того, чтобы таскать на себе не только Архет, а и все княжеские регалии разом даже тогда, когда их на мне нет? Ой, не знаю! И не знаю, что лучше и как правильнее. Я даже самой себе четко сказать, какая я настоящая, не могу. Может быть, хватит пытаться что-то искать и анализировать? Буду просто жить. И если братишке, аэр он там на троне лесном или Лёнька из старой трешки, нужна будет помощь, помогу.