Стёпка достаточно ловко отбил его меч (гузгай гузгаем, а кое-какие навыки у него всё же остались), попятился и едва не споткнулся о проклятую цепь. Чёрт, даже гладиаторов не заставляли сражаться на привязи! У него же нет никакого пространства для манёвра, убежать и то не получится!
Ещё один выпад, ещё шаг назад. Теперь между ним и противниками оказалось бревно.
— Хей-хей, юппа! — поддразнил его Г'Варт. — Убежа-аешь?
Срочно требовалось хоть какое-нибудь чудо! Внезапное возвращение гузгая, провалившаяся под ногами оркимажика земля, спикировавший с неба дракон или, наконец, Ванес со своим склодомасом. В мире меча и магии возможно всё. И, увы, возможно даже полное отсутствие чудес как раз тогда, когда в них больше всего нуждаешься. Но ещё у человека есть мозг, который иногда в минуту опасности начинает соображать со страшной силой. И Степана вдруг озарило.
— Убежаю! — весело подтвердил он. — Вот только сначала штаны подтяну.
Выставив вперёд левую ногу, он задрал на ней штанину повыше, размахнулся, окинул шальным взглядом Г'Варта с компанией и резко опустил меч — рубанул наискось, с оттягом, от души.
— А-а-а? — в один голос выдохнули все.
Эклитана рассекла железный браслет столь же легко, как она рассекала доспехи стальных немороков. Нога, естественно, ничуть не пострадала. Половинки браслета и бесполезная уже цепь упали на землю. Всем, кроме Степана, показалось, что рядом упала и его ампутированная ступня и что из обрубка хлынула кровь. У Шурхесса в прямом смысле отвалилась челюсть, он вообразил, что перепуганный пленник таким варварским способом решил избежать позорного поражения, а то и вовсе покончить с собой. Подобного провала хозяева не простят, пленник им нужен живым. Оркимажики, и без того не румяные, побледнели до синевы, особенно тот, что был помладше. Достойного Г'Варта чуть не стошнило, он даже рот ладонью зажал. У конюшни, где несколько слуг издалека наблюдали за поединком, кто-то испуганно вскрикнул.
А Степан уже передумал убегать, как намеревался поначалу. Была у него такая мысль — рвануть сразу к воротам, воспользовавшись всеобщим остолбенением, и никакие запоры не помешают, их ведь тоже можно разрубить... Но бросил взгляд в ту сторону и сразу понял: нет, не прорваться. Схватят или вампиры или орфинги. Ну и ещё была причина для того, чтобы остаться: отомстить хотелось до зубовного скрежета. Показать хотелось молодым и наглым орклам, что за всё надо платить. Избивали безоружного пленника? Пинали втроём одного? Вот и получите.
И он шагнул вперёд.
Коротко и зло свистнула эклитана, с восхитительной лёгкостью разрубая примерно посередине двух стоящих слева от Г'Варта оркимажиков. Тяжёлое лезвие без помощи гузгая так и норовило выскользнуть из руки, но Стёпка всё же справился. Удивительное это было ощущение, когда ты рубишь мечом живого человека и видишь, как стальной клинок проходит сквозь его тело — и не убивает его, а всего лишь приводит в полную негодность одежду.
Пару мгновений спустя магический клинок точно так же разрубил оркимажиков стоящих справа. Те даже и отшатнуться не успели, один только рукой попытался защититься, подумал, наверное, что его сейчас насовсем убьют. Стёпка ухмыльнулся в ответ и оборотился к оставленному напоследок главному врагу.
Эклитана мелькнула перед вытаращенными глазами Г'Варта и крест-накрест искромсала его одежду. Тут уж Степа сдерживаться не стал и душу, что называется, отвёл. Удары, конечно, получились так себе, кривоватенькие и чересчур размашистые. Но цели достигли. И всем хватило. А то, что внезапно освободившийся пленник при этом руку себе в запястье чуть не вывихнул, никто не заметил по причине полного остолбенения.
Аллес капут, господа! Демон начинает и выигрывает. Абсолютно неожиданно для противника битва завершилась с разгромным счётом ноль-пять.
Под неверящими взглядами зрителей у оркимажиков бесстыдно сползли ниже колен отрубленные штаны. У Г'Варта свесились по сторонам и повисли на рукавах обрывки кафтана и шёлковой нижней рубахи. В пару секунд щеголеватые недоросли превратились в жалких бомжеватых оборвышей. Выронив мечи, они судорожно ощупывали свои почему-то не истекающие кровью тела, безуспешно пытались подтянуть непослушные штанины и освободить запутавшиеся в тряпках руки. Продолжать сражение в таком виде было, разумеется, невозможно.
— Вот так, — сказал Стёпка, глядя на вытянувшуюся морду впавшего в ступор Заргууза. — Здорово вышло, правда? Теперь твоя очередь.
Тот сглотнул и попятился. Полученными в сражении ранами можно и должно гордиться, но быть опозоренным вот так, оставшись без штанов на глазах у товарищей, у слуг, у женщин! Не-ет, такого ему не надо!
Внутри у Степана всё пело. Сам! Он победил сам! Одолел пятерых вооружённых противников без помощи гузгая! Да, он не сражался по правилам, но разве по правилам нападать на одного впятером? Впрочем, ещё, кажется, ничего не кончилось.
Шурхесс, сообразив, что дело плохо и что пленник вот-вот сбежит, гневно взрыкнул, подхватил с земли устрашающего вида дрын и двинулся на Степана.
А вот теперь мне крышка, понял тот, этого носорогуса упавшие штаны не остановят.
Глава двадцать первая,
в которой демоны говорят о золоте, о подвигах, о Смакле
Ярмил Неусвистайло вырвал бревно из рук орфинга и отбросил в сторону. Шурхесс не уступал троллю в ширине плеч, а ростом был даже чуток повыше. Но рядом с сердитым пасечником стояли с мечами наголо закованные в кольчугу и весело скалящиеся Перечуй с Догайдой, а в усадьбе уже по-хозяйски распоряжались хмурые вурдалаки из замковой стражи. Злобный орфинг поиграл неохватными буграми мышц, тяжко вздохнул и... сдулся. Воевать с представителями местной власти, тем более с такими внушительными, ему никто не приказывал.
Пока тролли обнимали и ощупывали Степана на предмет переломов и вывихов, вурдалаки, согнав всех причастных и непричастных в кучу, проводили среди них энергичное дознание. Похищение отрока, опекаемого самим отцом-заклинателем, грозило виновным не только серьёзными разборками, но и выплатой внушительной компенсации. Это понимали все, особенно примчавшийся вслед за вурдалаками первый крон-мейстер К'Санн. На Степана он не взглянул ни разу, выслушал с невозмутимым лицом что-то втолковывающего ему Грызняка, ухватил за плечо опозоренного внука и увёл его в дом, переодеваться.
Спасение подоспело вовремя. Потому что ещё чуть-чуть — и покатилась бы демонская тушка, получив увечья, несовместимые с полноценной жизнью. Глядя в налитые кровью глаза приближающегося Шурхесса и испуганно пятясь, Степан отчётливо вспомнил битву на Бучиловом хуторе. Похоже, ехидная судьба вознамерилась вернуть ему не только пощёчину и удар в живот. Тогда Неусвистайло охаживал оглоблей немороков, сейчас орфинг почти таким же убойным дрыном собирался приласкать демона. Закон равновесия в действии. Сначала бьёшь ты, потом бьют тебя. И почему-то, когда бьют тебя, получается намного больнее.
Но тут, чуть ли не в последнюю секунду, ворота распахнулись от мощного удара, во двор ринулись вурдалаки, кто-то повелительно закричал, кто-то бросился убегать, а перед опешившим Шурхессом непреодолимым заслоном встали три суровых тролля... В общем, всё кончилось хорошо. Чудо всё-таки свершилось. Пусть ни разу не магическое, зато весьма своевременное.
— Ты как? — теребили его Перечуй с Догайдой. — Руки-ноги целы? Голова не кружится?
— Да всё нормально, — Стёпка счастливо улыбался. — Ничего не кружится, ничего не болит.
— А это что? — насупившийся дядько Неусвистайло указал на разбитую губу и поцарапанное лицо. Вьющиеся над его рыжей шевелюрой пчёлы, сердито загудели и нацелились на стоящего в стороне хмурого Шурхесса. — Кто тебя бил?
— Мы тут подрались немного, — решил не углубляться в подробности Стёпка. — Но я уже разобрался. Вон они стоят, без штанов... А Ванесий где? И Смаклы с драконом почему нет?
Догайда отмахнулся:
— Дракон-то?.. Да кто его знает, улетел кудай-то с гоблинами. Дружок твой рвался с нами тебя спасать, но мы его не взяли. У него и своих делов хватает.
— Какие у него могут быть дела? — удивился Стёпка. Разве может быть что-то более срочное, чем спасение друга из вражеского плена?
— Серьёзные дела, — пояснил Догайда. — Ночью замятня великая случилась у элль-фингов. Не то с орклами чего не поделили, не то меж собой грызню устроили. Ну и нашим там чуток досталося. До смерти никого не поубивали, но калечных много. Кому руки поломали, кому ноги, кому и вовсе кровь пустили. Вот Ванесий твой с лекарями почитай с самого утра и трудится, аки дядькины пчёлки. Свистит и свистит, ажно умаялся. Почитай, всех излечил, вскоре, поди, закончит.
Вот это да! Получается, что не только у Стёпки было полное утро приключений. Ваньке тоже повезло. Но его хоть не били.
— Так он и элль-фингов, что ли, лечит?
— Элль-финги тоже люди, — прогудел с укоризной Перечуй.
— Да я не к тому... Чего они передрались-то?
— Ванесий тебе всё поведает. А ты сейчас поди-ка к Грызняку. Вишь, зовёт тебя.
Стёпка двинулся было к вурдалаку, но с полдороги вернулся и обхватил обеими руками широкую ладонь пасечника:
— Спасибо, дядька Неусвистайло! Вам всем спасибо! Выручили меня.
— Иди-иди, — подтолкнул его тролль. — Посля благодарить будешь... Избавитель. Самого то и дело избавлять приходится.
Грызняк усадил Степана рядом с собой, по-дружески взъерошил и без того непричёсанные волосы:
— Не живётся тебе поспокойну, Стеслав?
— Не живётся, — покаялся Стёпка.
— Виноватить кого будешь ли?
— Это как?
— С кого нам виру требовать за то, что тебя умыкнули и на цепь посадили? — вурдалак мотнул головой в сторону бревна. — С кого спрашивать?
— Да все они хороши. Все тут были. Самый главный у них крон-магистр Д'Варг, — принялся перечислять Стёпка. — Крючконосый такой.
— Глава посольства, доверенное лицо Великого Оркмейстера, — подтвердил вурдалак. Знать в лицо и по именам всех гостей замка было его прямой обязанностью.
— Мидграф Г'Лонн ещё, и оркимаг О'Глусс. Но выследил меня и сюда привёз первый крон-мейстер К'Санн.
— Это который? Как его найти?
— Старик седой, с вами только что разговаривал.
— Ага-а, — сообразил Грызняк. — Одежку на его внучонке, получается, ты раздербанил? Мутузили друг-друга?
— Было дело... Вон этот К'Санн, из дома как раз вышел, — Стёпка помахал рукой, привлекая внимание оркимага:
— Господин крон-тостер! С вами тут поговорить хотят!
— Я к вашим услу-угам, — ровно произнёс подошедший оркимаг, обращаясь к вурдалаку. Степана он по-прежнему демонстративно игнорировал. Ну-ну, как в плен брать и допрашивать — так это мы с удовольствием, а как ответ за свои поганые дела держать — так мы тебя знать не знаем и в упор не видим.
— Это он приказал посадить меня на цепь, — радостно наябедничал Стёпка. — Хвастался ещё, что очень хорошо всё запридумал.
Крон-мейстер раздражённо дёрнул щекой:
— Я ошибся, я отве-ечу.
— А его слуга меня в мешок засунул и шею мне чуть не сломал, — не унимался Стёпка, решив хотя бы словесно отомстить оркимагу. — Наверное, тоже ошибся.
Вокруг крон-мейстера загустел воздух и закружились едва заметные злобные искорки. Впрочем, они тут же и угасли. Не то было время и место, чтобы использовать магию.
А Стёпка с удовольствием продолжал:
— Он меня в Оркланд грозился увезти. В мешке.
Гвоздыря, догадываясь о причине происходящего, молча усмехался в усы. Оркимаг упёрся давящим взглядом в Стёпку и в мыслях, вероятно, уже сто раз его удавил и двести раз испепелил.
— Надо бы его обыскать, — посоветовал Стёпка вурдалаку вполголоса. — Отвести в шатёр и обшарить с ног до головы. Вдруг у него в карманах что-нибудь чужое завалялось.
Вурдалак вопросительно задрал бровь, мол, я правильно понял. Ага, так же молча кивнул Стёпка, обыскивали меня. Гвоздыря перевёл взгляд на оркимага. Тот скрипнул зубами:
— У демона ничего не было. А свой меч он вернул са-ам.
— Внуку вашему спасибо, — Стёпка повертел перед оркимагом рукоятью ножа. — Это он мне меч вернул са-а-ам. Прикажите ему не быть таким дураком. Вы же УМЕЕТЕ ПРИКА-АЗЫВАТЬ.
— Уважаемый стра-аж, — проскрипел крон-мейстер. — Можем ли мы разговорить с ва-ами наедине? Без посторо-онних.
— А и то, — согласился вурдалак. — Ты, Стеслав, иди, мы тут сами... погутарим.
— Г'Варту от меня привет, — сказал Стёпка оркимагу напоследок. — И передайте ему, что он ещё не подрос. Он поймёт.
С крон-мейстера неожиданно сползла вся его с трудом сдерживаемая ярость (напускная, как оказалось), и Степан вместо безжалостного мага с холодным, бросающим в дрожь взглядом увидел обычного старика, слегка усталого, чуть-чуть небритого, с глазами, в которых не было ни намёка на чёрную сторону силы. Оркимаг добродушно смотрел на него сверху вниз с едва заметной насмешкой в прищуренных глазах. Он всё-таки был достаточно стар и мудр, чтобы всерьёз гневаться на разошедшегося отрока. Он всё-таки притворялся, вот же гад.
Досадуя на собственную глупость, Стёпка отвернулся и пошёл к троллям. Пора было заканчивать эту дурацкую эпопею с оркимажьим пленом. Но в душе у него слегка свербило, почему-то казалось, что оркимаги его в чём-то обманули и что вся их затея с его пленением преследовала какие-то другие, непонятные и непонятые им цели. Впрочем... Ну и ладно, ну и чёрт с ними и со всеми ихими, как говорил Смакла, вражьими замутами.
Над Таёжным улусом ярко сияло солнце, над Летописным замком неторопливо плыли раскудрявые облака. Лёгкий ветерок шевелил листву тополей. В тёплом полуденном воздухе беззаботно носились стрижи и гномлины на дракончиках. Сладость обретённой свободы кружила демону голову. Жизнь была прекрасна и полна неприятностей, которые, впрочем, порой благополучно превращались в полноценные приятности.
* * *
Ванька лежал навзничь прямо на траве и бездумно таращился на те самые раскудрявые облака. Демон-экзепутор умаялся. Он без отдыха трудился с раннего утра почти до трёхзвона и теперь имел право отдохнуть. Когда подошедший Степан склонился над ним, загораживая солнце, Ванька только лениво скосил глаза. Говорить ему не хотелось, потому что у него болели уставшие от долгого свиста губы.
— Лежишь? — спросил Стёпка. — Прохлаждаешься?
— Лежу, — согласился Ванька. — Пламенный привет узникам мрачных застенков! Ну и как там в плену? Макароны давали?
— Макароны в тюрьме, а в плену только синяки и шишки.
— Били?
Стёпка вздохнул.
— Били, — признался. Потом уточнил: — Немного.
— А ты?
— А я их мечом.
— Расскажешь потом, — Ванька перевернулся на живот и встал. — А у нас тут тоже такое было! Ты не поверишь!
— Да знаю я. Мне тролли уже понарассказывали про элль-фингов.
— Ни фига ты не знаешь, — отмахнулся Ванька. — Про э-э-эль-фингов... Если бы только про них!
Он наконец присмотрелся к болезненно несимметричному лицу друга и сочувственно протянул:
