— Ведь вам известно, что райнонцы потребовали взамен своей помощи? Их требования чрезмерны и недопустимы. Они отберут у нас суверенитет, лишат нейтрального статуса. Превратят в свою очередную тупую марионетку вроде СБК. Лишиться самостоятельности для нас как для государства это все равно, что погибнуть, уж вы должны это понимать товарищ генерал, — сказал Касмий. — Если мы — те, кто отвечают за оборону, не справились со своими обязанностями, позволили врагу все уничтожить, значит, остается только принять результаты своего поражения какими бы они ни были.
— Ты безумен Касмий. Наша задача сохранить гражданское население, что спит в акрополе и неважно какими методами. На краю перед погибелью, думаю бессмысленно рассуждать, что важнее суверенитет или жизнь. Призвав райнонцев, мы выживем, это главное. Мы спасем гражданское население. Несколько миллионов артэонов, они и есть Армидея, а эти руины вокруг это просто разрушенная упаковка.
— Я чувствую страх в ваших словах товарищ генерал. Не о спасении гражданского населения вы думаете, а просто боитесь смерти. Для вас главное 'выжить'. Все от того что в сложившейся ситуации вы мыслите как человек. Я же предлагаю вам сейчас взглянуть на мир глазами артэона, убрав эмоции на второй план. Как разумные существа мы всегда осознавали свою неизбежную погибель. Мы всегда знали, что этот час может наступить и всю жизнь как артэоны себя к этому готовили. Город уничтожен, враг угрожающий мирному населению не устранен, пробуждение, возврат к мирной жизни при условии не устраненной опасности невозможен. В окружающей обстановке продолжение существования Армидеи ставится под вопрос и если на то пойдет, как разумные существа способные смотреть на мир без эмоций, все проанализировав и взвесив мы должны принять решение о самоликвидации, а не метаться, пытаясь цепляться за жизнь. Давайте останемся разумными. И если единственный выход из сложившейся ситуации это самоуничтожение, то пусть так оно и будет, — хладнокровно пояснил Касмий. Пристыженный генерал, осознав, что слишком уж увяз в эмоциях, не стал ничего отвечать, позабыв про свои телепорты, он просто ушел к краю площади, к солдатам.
— Враг наступает! Все по местам! — кричали дозорные с края площади. Все, включая Нахирона и Касмия, двинулись туда.
По дну огромного рва мощным черным потоком оборотни хлынули к Цитадели. Двигаясь во главе своего волчьего легиона, оборотень Рэвул стал быстро карабкаться по стене. Твари, двигаясь за предводителем, будто становились быстрее и сильнее. Одним единым черным потоком они быстро хлынули по стене вверх.
В последующем в ходе распространения 'оборотничества' как явления по этому миру, и соответственно изучения данного явления учеными этого мира, будут выделены два состояния существования оборотней. Первое это 'пассивное оборотничество'. Это те самые оборотни, о которых все знают из сказок и легенд. Укушенные оборотнем или как будут говорить — инфицированные оборотничеством люди, которые каждую ночь превращаются в ужасных полулюдей полу волков. Днем они живут, как обычные люди, а ночью превращаются в чудовищ и теряют над собой контроль. Второе состояние оборотней это так называемая 'Стая'. Когда оборотни, двигаемые заложенными в них Тьмой инстинктами, объединяются вокруг одного из семи первых оборотней, или же вокруг огромного истинно первородного оборотня Рэвула. Огромной стаей, двигаясь за своим вожаком, оборотни становятся сильнее, их тела регенерируют быстрее. И главное в составе Стаи оборотни могут оставаться в обличии монстров, сколько угодно не обращая внимания на смену дня и ночи. Штурмуя Цитадель, двигаясь за первородным сбившись в свою непобедимую Стаю, оборотни потоком хлынули на площадь.
Первым залетел огромный оборотень, раскидывая солдат, он расчистил дорогу рядовым тварям, что следовали за ним. На пути огромного оборотня снова встал Нахирон. Быстрый и ловкий своим двойным мечом он отбивал удары когтистых лап оборотня Рэвула, одновременно успевая отбиваться от нападок рядовых тварей. Пытаясь ударить Нахирона лапой, оборотень получал очередной порез. Нахирон превосходящий в скорости отсек огромному оборотню несколько пальцев на огромной лапе, затем рассек горло. Схватившись за шею, задыхаясь, огромная тварь повалилась на землю. Воспользовавшись парой секунд, Нахирон с третьего удара мечом отрубил твари руку, и с ней подпрыгнув, оттолкнувшись от воздуха, он отлетел в сторону, подальше от места прорыва оборотней. Его целью было увести огромного оборотня, представляющего основную опасность, подальше от места битвы, чтобы дать солдатам возможность сдержать рядовых тварей потоком прущих на площадь. Он сильно удивился, когда огромная черная лапа в его руках стала человеческой рукой Рэвула. Горло огромного оборотня заросло, лишенный руки он, пришел в себя и жутко злой и рассвирепевший по запаху бросился за своей отрубленной рукой, вернее за унесшим ее Нахироном по площади, разбрасывая попадающихся на пути солдат. Нахирон добежав до края площади подразнив бешеного монстра его отрубленной рукой, спрыгнул вниз. Монстр бросился за ним следом. Выбросив руку Нахирон снова сконцентрировавшись, сумел оттолкнуться от воздуха и взмыть вверх, увернувшись от лапы проносящегося вниз монстра. В итоге Нахирон оказался на краю площади, а обманутый им монстр расшибся, упав с большой высоты. С края площади глядя вниз он понимал, что тварь неизбежно очнется и вернется на площадь, времени было мало. Он бросился туда, где обороняющиеся солдаты пытались сдерживать поток тварей проникающих на площадь, решил помочь им. Неожиданно конструкция Цитадели под ногами, под Лунной площадью загудела. Огромная Цитадель где-то внутри пришла в движение, было слышно, как внутри нее заработали какие-то механизмы. Само здание ЦентрЦитадели укрытое панцирем стальных щитов, осветилось аварийными красными фонарями. Нахирон остановился, понимая, что это не к добру. Многие из солдат также замерли беспомощно глядя на шпиль Цитадели озаренный красным аварийным светом. 'Нет только не это!' — не верил в происходящее кто-то из потрепанных боем солдат. Генерал Касмий, наверное, единственный воспринял неизбежное совершенно спокойно. 'Внимание. Оборона признана проваленной. Принято решение о самоуничтожении. Всем уцелевшим артэонам занять свои места в акрополе', — огласила площадь запись голоса Арми. Отварились одни из врат Цитадели, оттуда блистая чистой не знавшей битв броней, вышли солдаты роты почетного караула, обеспечивающие охрану артэонского акрополя.
— Что случилось? — кто-то из потрепанных оборотнями уставших от боя солдат спросил у вышедших из Цитадели элитных караульных.
— Все, вроде как полное уничтожение. Вам всем выжившим велено спуститься вниз в акрополь. Там вы получите возможность последний раз увидеть своих родных и близких. Проведете последние секунды жизни с родными, это единственное что Дух для вас может сделать, — ответил командир почетных караульных.
Караульные, выйдя на площадь целой ротой, обеспечили охрану открытых врат в Цитадель. Солдаты стали спешно покидать площадь, вбегая в внутрь Цитадели. 'Оборона прорвана. Отступаем. Уходим в акрополь!' — кричали командиры. Пока задние ряды покидали площадь те, кому не посчастливилось оказаться на линии столкновения, были вынуждены прикрывать отступление, умирать, пытаясь сдержать поток оборотней. 'Не бежим, как стадо, а планомерно отступаем. Те, что в первых рядах бейтесь, не давайте тварям прорваться! Если они еще и в Цитадель проникнут, то это будет полный трындец, наша полная бессмысленность!' — крикнул кто-то из уцелевших офицеров, прежде чем оборотни повалили его на землю. Солдаты элитного караула, вооруженные луками, рядами выстроившись у врат в Цитадель, прикрывали отступающих градом стрел с взрывными наконечниками, распахивали ряды тварей взрывами. Нахирон, как и некоторые другие солдаты оказался перед сложным выбором. Стоит ли покидать площадь? Ведь битва как таковая еще продолжается, солдаты еще бьются. Быть может, стоит остаться и биться до конца? Ведь путь в акрополь, который скоро взлетит на воздух, это билет в один конец, все равно, что шагнуть в сторону смерти. Но в отличие от остальных безумцев, которые не прочь остаться биться до конца, в случае с Нахироном все оказывается намного проще, он недолго прибывает в раздумьях. Если это последние мгновения, то единственное что сейчас кажется наиболее разумным или наоборот неразумным, так это увидеть ее в последний раз. Вернее дать Рурхану с ней попрощаться, а самому как обычно понаблюдать со стороны. Ведь если ее не станет, то значит, и Нахирону некуда будет идти в этом мире. Он как машина утратит цель и станет бесполезным. Следом за отступающими солдатами он покинул площадь, вбежав в Цитадель.
Последние солдаты спешно покидали площадь, в их потоке бездвижно замерла одна заблудшая душа. Невысокий солдат, за спиной которого развивался черный генеральский плащ. Генерал Касмий, наверное, впервые был расстроен, да так что это читалось по его холодному лицу.
— Касмий идем! — окрикнул его один из нескольких уцелевших генералов.
— Идите. Мне там не будет места, — ответил Касмий глядя на оборотней добивающих обороняющихся солдат и постепенно приближающихся к нему черным потоком.
— Он спятил. Бежим! — кричал своему другу генералу какой-то полковник, оттаскивая его от Касмия.
Солдаты пробегали мимо, а Касмий стоял не двигаясь. Когда эвакуация солдат с площади почти закончилась, вынув меч, Касмий двинулся навстречу оборотням. Твари потоком просто снесли его. Прикрывая отступающих солдат, в бой вступили защищающие вход в Цитадель бойцы элитного караула. В последние секунды на площадь снова забрался огромный оборотень Рэвул, издав свирепый рев, он ломанулся к открытым вратам в Цитадель. Убедившись, что на площади больше не осталось солдат, обрушив на тварей волну стрел с разрывными наконечниками, две из которых угодили главному оборотню в голову, бойцы элитного караула вбежали внутрь. Огромные врата Цитадели быстро захлопнулись, оставив оборотней снаружи. Рассвирепевший оборотень Рэвул лишенный руки, с разбитой разрывными стрелами головой, врезался в ворота, но они оказались ему не по зубам. Твари, издавая рычание и визг, заполонили всю Лунную площадь, оборотень Рэвул продолжал безуспешно долбиться в ворота. По темным, местами обесточенным или освещенным аварийным красным светом коридорам Цитадели солдаты спешно спускались в телепортирующий шлюз, гудящие лучи телепортов, которого отправляли их в расположенный глубоко под землей артэонский акрополь. Нахирон следовал в потоке солдат.
Где-то во сне у Кристины, в ожидании погибели друзья избавившись от эмоций, мрачные и безжизненные, сидели в мертвой тишине. Теперь они разумно без эмоций смотрели на мир, то есть уже не жили, остались лишь пустыми оболочками. Селина уже рассматривала свои руки, не понимая как можно жить в таком странном теле, остальные мрачно молчали, пустыми глазами зависнув в одной точке. Окружение, будучи частью контролируемого сна подстраиваясь под настроение создателя также помрачнело. В темной мрачной версии Фиалкиной гостиной, погружающейся в полную темноту, где-то во сне без надежды на возращение в реальность всех мучил лишь вопрос 'когда?'.
— Ну что? — холодным, лишенным эмоций голосом спросила Кристина. — Быть может, уже хватит ждать? Давайте просто закроем глаза и уйдем прямо сейчас?
— Давайте, все равно ничего уже не имеет смысла, — также лишенная эмоций неузнаваемая ответила за всех Селина. Друзья закрыли глаза, погрузившись в темноту своих сознаний в поисках условного тумблера щелкнув который каждый из них просто отключит себя, в одну секунду перестав существовать в этом мире.
Иллюзия гостиной Фиалкиной квартиры разрушалась, погружаясь в темноту. Неожиданно, в последнюю секунду нарушив тишину мрачного предсмертного царства, в подъезде послышались быстрые шаги, что казалось невозможным, ведь друзья затерялись где-то во сне. Кто-то, пытаясь успеть, пока не разрушилась иллюзия, погружающаяся в темноту, поднимался по лестнице стирающегося подъезда. Звук шагов, резко нарушивший мертвую тишину, заставил всех уходящих на тот свет друзей встрепенуться, открыть глаза, как-то отреагировать, будто ожить. Дверь в гостиную открылась, будто принеся с собой жизнь, внутрь ворвался Джейсон, дышащий полной грудью, распираемый радостью и счастьем от встречи с друзьями. Он выглядел, так как привык себя видеть, глядя в зеркало в те дни, когда был дома. Улыбка быстро сошла с его лица. Хоть все заволакивающая, разрушающая иллюзию сна темнота из-за его вторжения отступила, контуры гостиной Фиалки снова проступили, все же окружающая зависшая казалось в воздухе мрачность, и холод царящей атмосферы ощущались кожей. Друзья продолжали сидеть, его не замечая. 'Кристина... что происходит?' — не на шутку испугался он.
Услышав имя, первой отреагировала Кристина. Ее безжизненный взгляд, скользнув по комнате, остановился на Джейсоне. Такой шок не мог не заставить эмоции встрепенуться в ней. Ее глаза моментально ожили, по щекам потекли слезы. Она просто неконтролируемо вырвалась из своего забвения. Став самой собой она задрожала не в силах поверить в то, что видит. Вопреки всякой логике и разумности, не понимая, что происходит, каким образом Джейсон оказался здесь, резко подскочив, она, бросилась к нему.
— Что это такое? — сжав ее в объятиях, серьезно спросил Джейсон. Он сразу понял, что происходит и кто в этом виноват.
— Прости, я думала, что больше не увижу тебя. Думала нам всем конец. Мы решили отказаться от эмоций... уйти...
— Вы решили или ты решила?
— Прости, я думала, тебя нет. Думала, мы больше не увидимся... — по ее щекам потоком лились слезы.
— Решила, что больше не увидишь меня, отреклась от жизни и утащила вместе с собой малышей в холодную бездну без эмоций. Чуть не убила их. Зайка, но как так? Они же малыши и полностью зависят от тебя. В такой час ты должна окружить их любовью как никогда, бесконечно говорить им что все хорошо, вместо того чтобы заранее убивать. Ведь ты та кто отвечает за них, кому они слепо верят и за кем идут. Вместо того чтобы держаться ради них ты все решила уничтожить? — внутренне он удивлялся тому, как же она на самом деле холодна.
— Мне было больно без тебя. Я пыталась сбежать от эмоций колющих душу, — продолжала рыдать она.
— Ты что малышка! — улыбнулся он, нежно прижав ее к себе. — Помнишь, ты сама как-то сказала мне о том, что есть наша жизнь. Да, мы артэоны существа способные контролировать свои эмоции в людей лишь играем. Ты что забыла? Наши личности это как примеренные костюмы, которые мы способны понемногу перекраивать. Человеческая жизнь для нас как игра, которая по нашему желанию может в любой момент закончиться. На самом деле мы не живем, а просто осознанно жизнь имитируем, но эмоции при этом ощущаем настоящие. С одной стороны это все для нас всего лишь игра с другой вполне серьезная реальная жизнь. Мы радуемся, грустим, мы живем. Зачем от этого бежать? Если радость мы всегда проживаем в полной мере, то значит, также должны проживать и боль. Это естественно.
