Я вернулся. Я дома. Но почему-то никакого облегчения не чувствую. Всё кажется каким-то чужим, непривычным. Вроде бы и соскучился по всему этому, но с другой стороны, не могу найти здесь своё место. Скорее всего, это из-за пережитого стресса, из-за резкой смены обстановки. Я долго привыкал к условиям Тенебрариума, а когда привык и освоился, приходится вновь вспоминать свои старые привычки.

Труднее всего было поверить в то, что вокруг меня больше нет аномалий. До сих пор хожу и зыркаю по сторонам: то куст на глаза попадётся подозрительный, то камень, то ещё какая фигня. Никак не могу себя убедить, что всё в порядке и опасности нет.

Зато перестал бояться людей. Совсем. Наверное, это плохо. Как бы не нарваться на неприятности. Некоторые люди чрезвычайно похожи на мутантов из Тенебрариума. И хоть до настоящих монстров они далеко не дотягивают, всё же, их уже не покромсаешь ножом. В отличие от Тенебрариума, этих мутантов охраняет закон, который будет на моей стороне лишь в том случае, если они покромсают меня, а никак не наоборот. В общем, нужно попридержать свою кровожадность, и стараться не провоцировать всяких выродков на агрессию.

Ещё я перестал бояться пауков, перестал бояться высоты. А темнота теперь меня успокаивает и расслабляет. Но из Тенебрариума я вернулся вовсе не крутым парнем. Череда испытаний, которым он меня подверг, заметно истощила мою нервную систему, превратив в какого-то сентиментального размазню. Стоит выпить лишнего — начинаю реветь белугой. Самому противно, но поделать ничего не могу. Так, закалив свой характер, я истрепал себе все нервы. В связи с этим, стал более молчаливым и замкнутым.

Впрочем, это всё ерунда. Гораздо любопытнее то, что на моём теле не осталось ни одной царапинки. Мне словно сделали стопроцентную пластику. Но при этом, я чувствовал все свои ранения. Шрама нет, а он ноет. Разум его запомнил и продолжает убеждать в этом нервную систему. Удивительно.

Но это ещё не все странности. Вернувшись, я первым делом поехал навестить маму. Она мне ничуть не удивилась, как будто бы я и не уезжал никуда. А когда я бросился её обнимать, отнеслась к моему проявлению чувств, как к шутке, спросив, что послужило поводом таких неожиданных нежностей, и не пропустила ли она какую-то дату? Когда я ошарашено ответил, что повод — это моё возвращение. Она встала в ступор, и напомнила, что вернулся я ещё три дня назад. Неужели никак в себя не приду после поездки?

-Сколько дней я отсутствовал? -спросил я, с трудом переваривая услышанное.

-Тебя не было две недели, -ответила она, продолжая думать, что я дурачусь. -Ты чего? Память потерял? "Тут помню — тут не помню?"

-Да нет, я просто в днях запутался... После долгой поездки, -ответил я.

-Это да. Сколько там до Байкала? Пять дней?

-А я тебе фотки показывал?

-Ну да. Только мало чего-то. Ты же ещё сказал, что погода была неудачная. Всё время дождь лил. Было холодно и пасмурно. Но фотографии красивые. Тоже забыл?

-Чё-то я совсем загнался, мам, -я сделал вид, что всё вспомнил. -Устал, наверное, вот и перепуталось всё в голове.

-После путешествий такое случается. Долго в себя приходишь. Тем более, что ты у меня вообще никуда не ездил. А тут сразу — Байкал! Через всю страну!

-И не говори. Но я так рад, что вернулся.

-Да ты мой золотой! А я-то как этому рада! Так скучала по тебе, так беспокоилась, -мама обняла меня и расцеловала.

Значит и не было ничего. Но почему я всё помню? Да и тетрадь, исписанная убористым почерком. Это ведь я написал. Даже засохшая кровь от руки, погрызенной экрофлониксом, осталась на паре страниц. Когда я думаю об этом, мозг вот-вот взорвётся. Я как будто бы переместился во времени. По идее, я должен сейчас жить в Тенебрариуме. Элекен же что-то такое мне говорил. Что есть два Писателя. Два тела, обитающие в разных мирах. Один — здесь, другой — там. Но если мой разум перезагрузили в это тело, значит там остался другой? Нет, я больше не могу об этом думать. Это сводит с ума.

* * *

Сейчас мне радостно от того, что я вернулся, что я опять рядом со своими родными, близкими, знакомыми. Больше не нужно жить одним днём. Не нужно бороться за выживание. Но почему мне так тяжело? Почему я разрываюсь надвое? И никак не могу свыкнуться с мыслью, что всё вернулось на круги своя и отныне так и будет продолжаться, пока я не умру, например, от старости. Это томление можно заглушить лишь одним способом. Книга — вот моё утешение.

Я сел за компьютер, и напечатал заглавие "Солнце в надире". С чего бы начать? Пожалуй, с того, как я стремлюсь найти вдохновение. Да. Начну с самого начала. Но прежде, вместо пролога, расскажу, как Корвус пытается добыть хронокапсулу Лиши из Школы N2 на улице Лобачевского...

Пальцы забарабанили по клавишам. Предложение за предложением. Абзац за абзацем. Глава за главой. Мне было очень легко писать эту книгу, ведь я словно переживал все события заново, шёл по знакомым тропкам. Глаза болели, спина отваливалась, а я всё сидел и печатал-печатал-печатал. Такого творческого энтузиазма у меня ещё никогда не было. И, наверное, уже никогда не будет.

Я знаю, что моя книга — это часть проекта "Затемнение", и мне наплевать на это. Может быть, дело вовсе не в книге, а в заразе, которую я вытащил с Иликтинской Зоны. А книга — так, для отвода глаз. Красивая метафора. Коды, символы, всё такое. Не знаю, и знать не хочу. Пусть этим занимается Элекен со своими сумеречниками.

Кстати, о сумеречниках. Первое время, они постоянно следили за мной. Хорошо обученный Тинкой и Райли, я легко обнаруживал "хвост". Как правило, это был неприметный человек, в тёмной одежде, с низко надвинутой бейсболкой, или с капюшоном. Непременно в чёрных очках. Куда бы я ни шёл, эти люди за мной наблюдают. Я не пытался от них спрятаться, или как-то обозначить, что чувствую слежку. Это их работа. Они мне не мешают. Первое время, они меня, конечно же, напрягали, но потом, я перестал обращать на них внимание. Теперь, не замечаю их вовсе. Либо стали лучше маскироваться, либо поняли, что я адаптировался и перестали меня контролировать. Никаких вмешательств в мою личную жизнь сумеречники не предпринимали. Лишь однажды произошёл необъяснимый случай, когда я вернулся домой, и обнаружил свой компьютер включенным, хотя точно помнил, что выключал его перед уходом. На экране была открыта моя книга. Будто бы кто-то читал её в моё отсутствие. Возможно, это просто моя паранойя, никто ко мне в квартиру не проникал, и это я сам забыл выключить компьютер впопыхах. Не знаю. Кроме этого случая, больше ничего странного в моей жизни не происходило.

* * *

Как-то раз я встретился с другом Денисом. Мы сидели в кафе, пили пиво и щёлкали фисташки.

-Ну, давай, за встречу! -произнёс он, и мы стукнулись бокалами, расплескав пену. -Да, мужик, мы с тобой уже месяц не виделись. Как съездил-то хоть, расскажи!

-Хорошо съездил, -ответил я.

-Как Байкал поживает?

-Не знаю...

-В смысле?

-Нормально! Нормально Байкал поживает. Там погода была плохая, холодища. Так что, я его особо не посмотрел.

-А чем же ты там тогда занимался?

-Ну я это... С одной девушкой там познакомился.

-Так-так-так! -расплылся в улыбке Денис. -Всё понятно! Теперь мне всё понятно. Ну-у? Ну-у-у?!

-Что, "ну"?

-Рассказывай, ёлы-палы! Познакомился с девушкой и молчишь! Это ж сенсация! Я уже во втором браке живу, а ты — до сих пор одинокий волк. Думал, что ты уже вообще безнадёжен. И тут вдруг такая радость! Давай, давай, колись, кто она? Какая она? Фотки! Где фотки вообще?

-Нет фоток.

-Да хорош. Не стесняйся. На вкус и цвет товарищей нет. Главное, чтобы тебе нравилась. Показывай!

-Правда, нет фоток.

-Как же так? Почему?

-Да не до этого нам было...

-А-а-а-ах ты затейник! -Денис погрозил мне пальцем. -Ну давай, хотя бы, в соцсетях её поглядим.

-Её нет в соцсетях.

-Вообще нет? Она что, шпионка?

-Ничё не шпионка. Её просто нет в соцсетях.

-Понимаю. Женщина-загадка. Ух, интригуешь, брат! Ну а зовут как эту женщину-загадку?

-Райли.

-Татарочка, что ли?

-С чего ты взял?

-Ну, Раиля — это ж, вроде, татарское имя.

-Не Раиля, а Райли. Это ирландское имя, а не татарское.

-Охренеть! Ну, ты сразил наповал! Нет, ну это только ты так можешь — отыскать ирландку на Байкале!

-Она не ирландка.

-Русская? С таким странным именем?

-Она не из нашей Вселенной.

-Верю, братан! Охотно тебе верю! Ух, ну ты и романтик. Давай, за неземную любовь!

Мы отхлебнули пива.

-Ну и вы с ней как? Телефончиками, надеюсь, обменялись? -разламывая фисташку, спросил Денис.

Я помотал головой.

-То есть, ты просто уехал, и всё? И вы расстались?

Я кивнул.

-Как ты мог так лопухнуться? Наконец-то повстречал девушку своей мечты и так бездарно её прохлопал... А-а-а, кажись дошло, в чём тут перец. Она замужняя, да? Ну, тогда всё понятно. Курортный роман...

Не опровергая его домыслов, я повернулся к окну и печально вздохнул.

Райли. Вот, кого мне действительно здесь не хватает.

* * *

Время идёт. Я постепенно успокаиваюсь. Хотя, к шуму города привыкнуть очень непросто.

Былые похождения всё больше становятся похожими на приснившийся сон. Работа над книгой продолжается. Это главный смысл моей жизни. Всё остальное выглядит суетой, не заслуживающей внимания. Я стал проще ко всему относиться. И меня не тревожат события и потрясения, творящиеся в мире, как будто бы меня всё это совсем не касается.

Судя по всему, слова Элекена сбываются, и операция "Каин" уже началась. По телевизору показывают орущие толпы, летящие бутылки с зажигательной смесью и стрельбу. Всё это происходит не где-то, в далёких странах, а уже совсем близко. Вот ведь, ирония. Я покинул один Тенебрариум, чтобы вернуться в другой. И чем больше смотришь наше телевидение — тем больше кажется, что тот Тенебрариум был гораздо лучше и чище. Люди совсем с ума посходили.

Я переключаю канал и попадаю на концерт юмористов. Придурковатый пародист скачет на сцене и распевает:

Говорил мне хан, — "не ходи за бархан!

Во дворце туалетов полно!"

Говорил мне хан, но я очень упрям

И теперь за барханом...

Выключаю телевизор. В ушах ещё какое-то время стоит неистовый хохот зрительного зала. Нет, этот мир неисправим. Пожалуй, если Карина действительно уничтожит его, я буду ей только благодарен. Это шутка. Шутка...

Нет, на самом деле, я люблю этот мир. Ведь в нём живут люди, которые мне очень дороги. В нём просторно и довольно комфортно. Вернувшись, я начал по-настоящему это ценить. И стал понимать, каким дурнем был раньше. Сейчас у меня есть всё, чтобы быть счастливым. Непыльная работа, неплохая зарплата, круг друзей и знакомых. Я не испытываю нужды в деньгах, и могу себе позволить какие-то приятные излишества. Например, путешествия. У меня есть хобби. Мать, слава Богу, жива и здорова. Сам я тоже на здоровье не жалуюсь. То, что нет семьи — так это временно. Я ведь ещё не старик. Моя жизнь продолжается. Всё в моих руках.

* * *

Книга дописана. Я отнёс её Поплавскому, заодно, захватив его книги и диск. Он, как обычно, был чем-то занят, и даже ни о чём меня не спросил. Но теперь мне было наплевать. Если честно, я думал, что теперь он забросит мою рукопись в долгий ящик. Но через неделю, он мне вдруг позвонил. Было уже за полночь.

-Спишь?

-Сплю.

-Извини. Я тут по поводу твоей книги звоню. В общем, я её почитал. И ты-ы знаешь, пожалуй мы сможем это продать. Зайди ко мне завтра, перетрём этот вопрос.

-Хорошо.

На следующий день мы встретились, как и договаривались.

-Вот видишь! Можешь же, когда захочешь! -радовался Мишка. -Конечно же, книга сыровата, в ней много лишнего, много стилистических ошибок. Чрезмерное количество диалогов, а главный герой — вообще какой-то невменяемый тюха-матюха. Но, первый блин всегда комом. К тому же, меня удивило, как смело и вольно ты обошёлся со вселенной "С.Т.А.Л.К.Е.Р.а". Сначала посчитал, что эта отсебятина просто ни о чём, но потом подумал — а ведь в этом что-то есть. Знаешь, вся эта "сталкерщина" уже начинает всем надоедать. А тут какое-то новое переосмысление. Странное, конечно, нелепое, но необычное. Признайся, дружище, что ты курил, когда выдумывал все эти названия?

Он расхохотался, и похлопал меня по руке.

-Я шучу, не обижайся. В самом деле, я восхищён твоим воображением. Можно было так не заморачиваться с первой книгой, и придумать что-нибудь попроще. Есть же шаблоны. Ну, да ладно. Теперь я точно знаю, что ты далеко пойдёшь.

-Меня напечатают? -равнодушно спросил я.

-Скорее всего. Только ты на лавры демиурга не претендуй, ладно? Работай над собой. И, может быть, ты ещё напишешь что-нибудь действительно грандиозное. Хотя, на фантастике в наши дни много не заработаешь.

-А на чём заработаешь?

-На эротических романах.

-Серьёзно?

-Абсолютно. Только в моде не простая эротика, а пикантная, с элементами БДСМ и лёгкими извращениями. Желаешь попробовать?

-Извини, я плётку не захватил, -криво улыбнувшись, пошутил я.

-Да я про книгу! -Мишка заржал, лупя по столу пятернёй. -Ну ты хохмач! Про книгу конечно! Попробуешь написать что-нибудь этакое?

-Нет, это не мой формат.

-Ну, как знаешь, -он пожал мне руку. -Желаю тебе творческих успехов.

-Благодарю.

Выйдя из кабинета Поплавского, я поглядел на потолок, усмехнулся и произнёс: "Мир сходит с ума. Я начинаю тебя понимать, Карина".

-Вы ко мне обращаетесь? -спросила проходящая мимо девушка со стопкой бумаг.

-Нет-нет, -ответил я. -Это я сам с собой.

"Творческая карьера была главным моим заблуждением. Высшее счастье для писателя — это не слава и не гонорары. Даже несметные богатства — это, по сути своей, ничто. Материя.

Главная радость — это признание читателя. Хотя бы одного, совершенно чужого и незнакомого человека, которому нет нужды льстить и лгать. Всё остальное — пустота.

Мы живём в мире, когда писатели и читатели могут взаимодействовать без всяких посредников. Это раньше книга не могла найти читателя, пока её не напечатают. Интернет разрушил эту стену. Конечно, у этой медали есть и обратная сторона. Ведь теперь кто попало выкладывает в сеть что попало. Но я вам скажу одно. Даже в этом хаосе, читатель всегда найдёт свою книгу. Ведь он не станет читать то, что ему не интересно. Книги вырвались из бумажных оков и стали жить собственной жизнью. Хорошо это, или плохо? Не знаю. Я просто пишу. Пишу для вас".

* * *

Прошёл год с момента моего возвращения. Очень часто я вижу во сне Тинку, а вот Райли — не вижу совсем.

Как-то раз, я собрался с мыслями и написал большое письмо в Иркутск, родственникам Никанорова. Ничего конкретного писать, разумеется, не стал. Себя тоже не выдал. Просто написал, что я — его друг, и что мне довелось провести рядом с ним последние дни его жизни. Ну а дальше, максимально изложил то, с каким уважением я к нему относился. Каким хорошим, мужественным и сильным человеком он был. Попросил их, чтобы помянули старика, и никогда его не забывали. Обратный адрес указывать не стал. Не хотел, чтобы они мне отвечали. Не знаю, почему.