Долгая заря Ивана Ефремова

Сквозь янтарную пелену пробивались неясные тени. Их мелькание сопровождали звуки женского голоса. Речь звучала невнятно, явно не русская. Но Иван почему-то прекрасно понимал всё, что говорили присутствующие. Вернее, понимал он значения отдельных слов, но вот смысл разговора в целом ускользал, потому что был настолько невероятен, что разум отказывался принимать такое.

Иван попробовал поднять руку, испытывая жгучее желание протереть лицо от странного тумана, мешающего ему рассмотреть, что происходит. Но, ни руки, ни ноги поднять не удалось. Голова тоже не поворачивалась. Конечности и корпус были прочно зафиксированы на чём-то достаточно мягком, чтобы не причинять неудобства.

— Фай, сейчас РВ сольём и можно будет парня исследовать. — грудной голос раздался прямо над его ухом. — После курса гипно-педии с ним можно будет даже поговорить.

— Хорошо, что научились обучаться во сне, — подключился к разговору Гриф Рифт. — Он сможет рассказать, как на борт попал?

— Вред ли он это знает. Уж больно грязное было его верхнее облачение.

— А он не принесёт нам какую-нибудь заразу?

* * *

— Вы чувствуете? Слышите, как коряво?

Стенич отчеркнул карандашом целый абзац.

— Поработайте над этим местом. Читателя надо уважать. К тому же, ваш замысел это не повлияет.

Про мелочи в виде построения предложений, про странную лексику я говорить не буду, это, конечно же, корректор поправит. Стоить будет денег, но без денег в нашем деле никуда, сами должны понимать.

Он откинулся в кресле. Минуту подумал и предложил.

— А давайте, сейчас Вы, Иван Антонович, будете читать, а я послушаю?

Иван трясущимися от волнения руками принял папку. Нашёл глазами место, на котором остановился Стенич и начал чуть заикаясь...

Орбита Торманса. ЗПЛ 'Тёмное пламя' Гриф Рифт, Эвиза Танет, Иван Ефремов

— Гриф, ты разве забыл, что в состав РВ входи мощная доза дезинфектора? — Эвиза Танет с удивлением посмотрела на командира корабля.

Гриф Рифт был настойчив. — Мы не знаем, откуда взялся пришелец, не знаем, какая у него биологическая структура и как его симбиоты отразятся на наших организмах. Поэтому приказываю, — в голосе командира звякнул металл, — приказываю вступать в контакт с неисследованной формой жизни только при полном комплекте биозащиты. Приказ понятен?

— Так точно, капитан Гриф! — Эвиза недовольно качнула глянцево-гладкой головой и начала набирать на пульте необходимые команды для слива регенерирующего состава. Время от времени она переводила взгляд на камеру, в которой на высоком столе мягкими ремнями зафиксировано тело молодого мужчины. Тело привлекало внимание волосяным покровом, особенно густым на голове, в паху и на груди. Из-за обилия волос оно выглядело неопрятно, но притягательно в своей дикости. На Земле волос на теле не носили уже давно за исключением ресниц и бровей.

Наконец, Эвиза, закончив анализ, дала команду на очистку. Стол с телом из замкнутой капсулы снова превратился в поверхность на возвышении, удобную для медицинских манипуляций. Тёмно-янтарная субстанция быстро стекла в резервуар рекуперации. Восстановление успешно завершилась. Подопечный пришёл в сознание и сразу попытался подняться. Его в тот же миг скрючило. Он дёрнулся, завалился на бок и, кажется, снова в который раз потерял сознание. По телу прошла волна спазма. Рот распахнулся и из него хлынул поток янтарной жидкости. Организм около минуты исторгал из себя остатки раствора. Обессиленный пациент подтянул руки и ноги к груди и замер в позе эмбриона. Его тело сотрясала крупная дрожь.

* * *

Постепенно мутно-жёлтая пелена перед глазами Ивана становилась всё светлее и светлее, пока всё пространство перед его взором не затопил яркий белый свет, падавший сверху. До слуха донёсся резкий щелчок и тут же мышцы рук и ног почувствовали свободу. Голова на противодействии качнулась вперёд. Он попытался сесть, но едва упёрся руками в поверхность лежанки, как его согнуло судорога. Он рефлекторно завалился на бок. Живот напрягся, а изо рта и носа хлынул поток жидкости горько-солёной на вкус. Ноги подтянулись к груди, руки обхватили колени, а голова свсилась с края. Ещё минуту спазмы сотрясали организм. Наконец, он замерл в облегчении. Дышать полной грудью Ивану было страшно, и он ограничился поверхностными вдохами.

* * *

Стенич сделал знак остановиться. Ефремов замолчал.

— Вы слишком сильно увлекаетесь физиологическими подробностями. Настолько натурально, что даже у меня тошнота к горлу подступила, — сказал редактор и откашлялся, прочищая горло. — Такая точность в художественном произведении совершенно лишняя. Лучше убрать. А вот приборы навигации опишите подробнее.

* * *

Перед глазами, в нескольких метрах виднелась матовая чуть подсвеченная вертикальная поверхность бледно-зелёного цвета переходящая вверху в тёмно-малахитовый потолок. С потолка яркие диски роняли белый мягкий свет. Граница между стеной и потолком не просматривалась, и это почему-то сильно беспокоило Ефремова. 'Неужели это и есть Преисподняя? — появилась странная мысль. — А где котлы и сковородки?'

Двигаться не было ни сил, ни желания. На память пришло пережитое, казалось, совсем недавно приключение на горе Богдо. Вспомнились аршинные жгуты голубого огня, с грохотом и треском разрывающих воздух, дождь, заливающий глаза, скользкая глина на покатых скалах под подошвами сапог. Вспомнилась и жгучая боль в затылке...

В поле зрения попало странное существо, с первого взгляда напоминавшее портновский манекен с блестящей деревянной головой, закутанный в белое полотно из непонятного материала.

Присмотревшись, Иван заметил, что полотно слегка прозрачно и сквозь него проглядывает человеческое тело. Когда снеговик наклонился, он понял, что 'голова' это всего-навсего защитный шлем. Сквозь прозрачное лобовое стекло виднелось миловидное женское лицо с большими голубыми глазами.

Иван внезапно осознал, что абсолютно наг. Он машинально попытался прикрыть низ живота. 'Снеговик', оказавшийся женщиной, протянул руку в тёплой и мягкой перчатке и нежно погладил его по плечу. Перед Ваниными глазами опять опустилась пелена лёгкого тумана, ноздри втянули воздух пропитанный запахом медовых трав, и он погрузился в приятный сладкий сон.

* * *

На борту 'Тёмного Пламени', по принятому положению о дальних исследовательских экспедициях, управление было разделено между капитаном корабля Грифом Рифтом и начальником экспедиции Фай Родис. Фай отвечала за проведение научных исследований. Гриф — за безопасность и точность навигации. Если Гриф руководил в основном астронавигаторами и инженерами, то Файя Родис координировала работу исследователей. Появление пришельца затрагивало обе сферы деятельности, поэтому занимались им и Фай, и Гриф.

Эвиза Танет, довольная состоянием подопечного, стянула белую паутинку медкомбинезона и кинула его в деструктор. Сквозь лёгкий шелест ионизирующего душа она услышала срочный вызов центра управления. Быстро накинула любимый рыжий паричок, воткнула в него белую розу, только сегодня распустившуюся у неё в каюте, и отправилась на доклад. Пациент спал, а корабельный анализатор приблизительно через час выдаст полный цитологический и генетический анализ.

Первый вопрос руководства касался как раз нового подопечного.

— Долго он проспит? — Фай Родис, как обычно, была серьёзна. — Нам придётся как-то с ним контактировать.

— И когда будут готовы анализы? — Грифа больше беспокоила о безопасность экипажа. — Всё-таки ксенобиология ещё не достаточно совершенна.

— Проспит паренёк часов восемь, может девять. — Эвиза пожала плечами и посмотрела снисходительно на начальников. — Зависит от параметров организма, прогнозировать можно с точностью до часа.

Анализы получим не позднее чем через пару часов. Но я вам и без анализов скажу, что с вероятностью девяносто процентов, этот мальчик одного с нами биологического вида и, скорее всего, с Земли. Вещи, которые были на нём уже проанализированы. То, что сверху, покрытое частицами глины, супеси и растительной органики. Полотно балахона из хлопкового волокна, под балахоном, ещё несколько слоёв искусственных покровов, в том числе из шерсти мелких парнокопытных. Назывались животные, кажется, овцами. Контактировать нам с ним придётся, но я его мозг уже обработала по программе гипнопедии. Он уже сейчас может понимать нас и говорить с нами. По крайней мере, на том понятийном уровне, что ему доступен. Как здорово, что смогли создать такую штуку для обучения во сне.

— Думаю, что у нас всё-таки будут трудности в понимании. — Заметил Рифт. — Сукдя по облачению и волосяным покровам, этот экземпляр из какой-то дикой местности.

— Я, как историк напомню, что раньше на земле носили такую неудобную одежду, — Фай решила внести ясность. — Называлась она 'обмундирование' и использовалось в основном в силовых структурах.

— Но если парень с Земли, — Гриф вернул беседу к основной теме. — То как он попал на корабль? 'Тёмное Пламя' это не парусник древних мореходов. К нам нельзя проникнуть тайком. К тому же прямо в навигационной рубке. Да ещё и в грязной хламиде, как ты её назвала? Обмордиро...? Какое смешное слово...

— Об-мун-ди-рование.

— Обратите внимание на страшные пятна на голове, шее и спине? — Эвиза продолжила доклад. — Чёрные разводы на плечах, шее и спине. Страшно смотреть! В сочетании с оволошением, тело выглядит очень не эстетично. Ох уж эта щетина! Не то, что у современных мужчин. — Она нежно провела ладонью по мускулистой, гладкой и тёплой груди командира корабля.

— М-р-р-р, — шутливо промурлыкал Гриф. — Эви, не отвлекай меня от работы. Делу — время, потехе — час.

— Хорошо, милый. Могу тебе предложить лёгкое успокоительное, если не можешь сам регулировать порывы. Э?— Эвиза лукаво ухмыльнулась и тут же вернулась к деловому стилю. — Волосы на теле мы начали уничтожать около пяти веков назад. Сейчас даже на островах Забвения не найти людей с волосами. А у парня и на голове жуткая копна, и по всему телу чёрная щетина, как у древних. Но на щеках и подбородке она заметно короче, видно, что он пытался с ней как-то бороться.

— Каждый день скрести кожу лица... Бр-р-р. — Гриф нежно коснулся гладкой кожи на голове Фай Родис. — Всё-таки гладкая ровная кожа — не только красиво, но и удобно.

— А уж нашим древним сёстрам было каково? Постоянно ухаживать, заплетать, расчёсывать, красить. Ужас! При этом никакого разнообразия. То ли дело сейчас! Любой цвет, любой фасон... — Эвиза игриво тряхнула огненно рыжей шевелюрой. — И ухаживать не надо, выкинул в дезку и все дела.

— Прекратите болтовню, друзья! — Фай Родис перебила свернувший не в ту сторону разговор. — Эви, лучше скажи, что говорят анализы этого 'обмундирования'?

— Как я уже говорила, то, что ближе к телу — тканое полотно из волокон хлопка. Конкретно этот сорт произрастал в Хорезмском оазисе, это в Средней Азии. Верхний слой — шерсть овцы. Всё совершенно натуральное. Овечку и хлопок можно при желании восстановить. Генетического материала достаточно. — Эвиза вопросительно посмотрела в глаза командира корабля. — Может, попробуем? Никогда не видела древнюю овцу.

* * *

— Всё! С меня хватит. — Махнул рукой утомлённый Стенич. — Забирайте вашу рукопись и уходите с глаз моих. Всё очень и очень сыро. Кроме того, местами напоминает какой-то научный отчёт с непонятными терминами. Лысые космические женщины... Ф-фу, какой чудовищный бред. Отвратительно!

Местами у вас выходит неплохо, но этих мест совсем мало. К сожалению. Поэтому мой Вам совет, Иван Антонович. Начните с малых форм, с рассказов. Вы кто по специальности, извините, что-то запамятовал?

— Биолог, палеонтолог, — буркнул расстроенный сверх всяких сил Ефремов.

— По экспедициям, наверное, мотаетесь?

— Как же без этого? С мая по октябрь у нас поле.

— Вот и начните с этого. Талант у вас есть, это видно. А вот привычки к художественному слову нет.

Иван с печальным вздохом сгрёб в охапку листы своего романа. Лицо его выражало крайнюю степень разочарования. Забыв попрощаться, он выскочил из кабинета редактора, пролетел быстрым шагом по коридору и выскочил на Невский. Не обращая внимания на пешеходов и извозчиков, он миновал Мойку, едва не попал под судорожно звенящий трамвай на Адмиралтейском. Затормозил только на аллее Александровского сада. Осмотрелся по сторонам, нашёл свободную скамейку и плюхнулся, бурча под нос:

— Начните с малых форм... Пишите о том, что знаете... Сыро ему, понимаешь...

Он открыл рукопись на том месте, где закончил чтение.

* * *

— Нет уж, нам на борту только парнокопытных не хватает, астероид мне в дюзу, — Гриф протестующе поднял руку. — И без того дел до неба. Фай, ты лучше скажи, как попал к нам на борт этот... хм, молодец?

— У меня нет каких-то мыслей по этому вопросу. До выхода из нуль-пространства его точно не было, а как раз в момент перехода он вдруг ниоткуда появился. Очень странно это всё... Если рассуждать логически, то очевидна связь этих двух событий. Судя по первичному биоанализу, как я уже говорила, он с Земли, или с планеты заселённой переселенцами. Может с Торманса? Тем более что Торманс совсем близко.

— А в мозгах у него поковыряться, когда сможешь? — повернулся Гриф к Эвизе.

— Не раньше, чем жизненные показатели у него достигнут естественного уровня. Ты же должен помнить, что работа МС отнимает у человека много энергии. А наш подопечный только что избежал смерти. С помощью наших стимуляторов, я думаю, только к вечеру подключим. Но ты сильно не надейся. МС не читает мысли как книгу, он всего лишь отражает образы.

— Зачем тогда эта игрушка?

— Эта игрушка, — иронично передразнила Эвиза, — позволяет определить психотип, темперамент, характер. Можно будет предсказать особенности поведения, мышления, преобладающий эмоциональный фон, — врач на мгновение задумалась. — Впрочем, я уже без всяких приборов могу сказать достаточно много, но ничего о том, что тебя интересует, мой милый капитан.

— И что же?

— Мужчина. Молодой. Не более двадцати лет. Генетических дефектов не имеет. Пропорции тела правильные, сложение атлетическое, а значит, стремится к успеху, но склонен к риску. Уже в этом раннем возрасте наверняка старается подчинить своей воле других людей. Честолюбив, но может ради цели сдерживать эмоции. Как-то так. Впрочем, подробности он сможет рассказать тебе лично. Как я уже сказала, уже проведена гипнопедия.

— И на том спасибо, — недовольно буркнул командир. — Жду подробного анализа после завершения сегодняшнего вахтенного цикла.

— Слушаюсь, мой капитан! — Эвиза шутливо козырнула кулачком, приложив его к рыжей копне на голове.

После доклада она опять отправилась к подопечному. Ей и самой было любопытно, откуда он всё-таки взялся. Тот лежал в позе эмбриона, сладко посапывая. Обожжёные участки кожи постепенно приобретали нормальный вид. Регенерация шла быстро.

* * *

К началу отчёта, завершающего каждый корабельный день в круглом зале, который команда называла 'веранда', на центральной оси корабля, под пилотским сфероидом становилось шумно. Ни командира корабля Рифта, ни Фай Родис ещё не подошли. Они предпочитали задержаться на несколько минут, чтобы команда спокойно собралась.