Скрипач на крыше (фрагмент 2)

— Но что департамент культуры хотел скрыть? Ведь он главный заказчик!

— Есть кое-что. Прежде до меня только слухи доходили, но на вашей премьере я убедился, что они правдивы. Я теперь так мыслю, что ваш маэстро Лючани либо что-то подрезал у наставника, либо попросту украл либо выдал за своё творение чужое произведение, а покойный об этом узнал, но почему-то не стал поднимать шум. Надо ещё кое-что проверить, чтобы делать уверенные выводы, но здесь большей части правды не узнать — это надо ехать в Библос и рыться в тамошних запасниках, чтобы найти подлинные дневники маэстро Виндса.

— Чужое за своё??? Но откуда он это самое чужое тогда брал?!! Он же представлял музыку, которую никто не слышал!..

— Вот именно — никто не слышал. Ваш департамент культуры активно сотрудничает с поисковиками Библоса, а те разыскивают не только хранилища, архивы и библиотеки, которые успели создать в смутные времена самые осторожные. Понятно, что те носители, что использовались перед той войной, практически все погибли — что-то хранилось в аппаратах, которые без электричества ни звука или образа не выдадут, поскольку никаких других накопителей в них нет, а плёнки и часть пластинок рассыпались в пыль. Остались только бумажные сборники с нотами, которые время от времени всё же издавались и покупались энтузиастами. Что-то переписывалось от руки. Как правило, это были сборники наиболее популярных авторов и исполнителей. Но часть песен и мелодий передаются от человека к человеку до сих пор — какие-то инструменты легко сделать из того, что есть под рукой, люди поют на торжествах и просто для удовольствия. Если какие-то из этих песен не слышали у вас, это далеко не значит, что их не слышал кто-то в другом месте. Люди, особенно грамотные, сохраняли тексты, создавали новые нотные записи и учили кого-нибудь их читать, даже в тяжёлые времена! И если заранее договориться с группами поисковиков, то найденные сокровища попадут в руки тех, кому они больше всех нужны. И я не исключаю, что уже немало таких записей попало в руки вашего маэстро, а тот выдаёт их за собственное творчество. Эд, — проникновенно пожал руку Эдмунду Эндрю, — ты сам это недавно исполнял. Неужели не заметил ничего странного?

— Я?.. — Эдмунд едва не задохнулся. Но отнюдь не из-за касания чужой руки, которое можно было бы посчитать излишне интимным. — Когда???

— На недавней премьере, где ты солировал. Я не знаток классического музыкописательства, часто безбожно плаваю в терминах и чего-то могу элементарно не понимать, но даже мне было ясно, что так называемая симфония вашего маэстро — это просто мешанина из такой вот музыки. Попурри, где часть песен представлена в оркестровой обработке, но предельно точно, а часть несколько изменена, но вполне узнаваема для тех, кто знает. И через всё это красной линией проходит некая общая тема. Скорее всего, тоже где-то подрезанная. Я не все темы и мелодии опознал, но с десяток узнал сразу — в Либертене их поют бог знает с каких времён. Беженцы с разорённых земель, которые оседают у нас, тоже что-то приносят... Было бы где взять, а уж присвоить — дело нехитрое.

— Нет... — Если бы Эдмунд уже не сидел, то упал бы. — Не может быть...

— Я так понимаю, что тебя учили только исполнять. А как же у вас с теорией-то? Да то, что вы исполняли на премьере, и симфонией-то можно назвать с большой натяжкой. В одной из наших книг написано, что симфония — это монументальное произведение, что-то вроде философского размышления автора. Не помню, что именно в том определении было. В классической симфонии обычно четыре части, и именно они сильнее всего отличаются друг от друга и объединены неким общим лейтмотивом. А тут каждая часть буквально слеплена из частичек поменьше. Да, сделано это достаточно аккуратно, чтобы сразу не разоблачили, мелодии по тону и темпу подобраны неплохо, но если кто-то, кто знаком с оригиналами, услышит, то у него к вашему маэстро будут большие вопросы. Жаль, наши быстро уехали домой, и я не успел с ними переговорить по поводу премьеры, но я уверен, что они тоже догадались.

Эдмунда начала бить противная дрожь.

— И... что именно ты опознал?

— Помнишь самую мощную и динамичную часть? В ней я стопроцентно узнал две песни. Одну написал русский музыкант... не вспомню сейчас его имени, но в тексте говорилось про ожидание перемен. Вторая была частью другой песни схожего направления, но музыканты того коллектива нередко использовали оркестровое звучание. Я даже помню, что сама песня называлась"Nemo", а сам коллектив жил в какой-то северной стране. Чтобы уточнить, надо ехать в Либертен и рыться в нашей библиотеке — там есть книга, в которой про некоторых этих людей рассказывается. И есть несколько книг с сохранившимися текстами на самых разных языках и с переводами. Правда, это мизерная часть того, что существовало в прошлом...

— Нет... нет... — совсем поник Эдмунд, вырывая руку и хватаясь за собственную голову, в которой мысли буквально вскипали. — Не может быть!!!

Эндрю снял скрипку со спины, вскинул на плечо и начал играть. Эдмунд сразу узнал мелодию, которую старательно учил по нотам для первой части. Если Эндрю был только на премьере и слышал один раз, то как он мог так точно запомнить?..

— Эта песня называется "What a Wonderful World", и исполнял её некто Луи Армстронг, чернокожий певец, в двадцатом веке. Это была одна из самых известных его песен. Я бы даже назвал её культовой. В нашей библиотеке есть книга, посвящённая самым знаменитым чернокожим певцам и музыкантам того времени, и я не раз её читал, чтобы лучше знать, как исполнять их музыку. А ещё я сразу полюбил вот эту... — Эдмунд заиграл другую мелодию, и Эдмунд вспомнил, что она звучала в четвёртой части под самый конец. — Она называется "Who Wants To Live Forever" и даже была одной из главных тем к старому, но не менее культовому фильму про сражения Бессмертных, которые мечами рубили друг другу головы. Сам фильм я, конечно, не видел, но сохранились два литературных переложения, и я их тоже читал. Очень глубоко и пронзительно рассказывается о человеке, который обречён видеть, как стареют и умирают все, кого он когда-то знал и любил, и я бы многое отдал, чтобы увидеть сам фильм — в тех книгах были живописные изображения фотокадров, и они выглядят очень эффектно.

Чем больше рассказывал и наигрывал либертенец, тем сильнее Эдмунд осознавал, что всё это правда. И зеркало в его воображении покрывалось всё большим количеством трещин, грозя начать осыпаться мелкой сверкающей пылью.

— Значит?..

— Наши старшины считают, что новый мир, который попытались выстроить на обломках прошлого, начинает пошатываться. Изначальная идея была, несомненно, хороша, однако из её концепции слишком многое повыкидывали ради каких-то сомнительных способов обоснования, а неизменные изъяны несовершенной человеческой натуры добавляли своего из поколения в поколение. Сейчас это всё больше проявляется, однако идеологи Совета городов как будто не хотят это понимать. Если не начать что-то менять, то уже очень скоро разразится новая война, и нам очень повезёт, если после неё останется побольше, чем после той старой. Выкарабкиваться придётся ещё дольше... если не начнём вообще откатываться обратно в настоящее варварство. Потому-то я и мои братья по разведке и ездим по городам и прочим поселениям. Смотрим, слушаем, что-то добываем, стараемся вывезти людей, которым грозит опасность, но которые ещё могут сделать что-то полезное ради общего блага. С позиции Совета городов мы выглядим как настоящие враги — мешаем строить новый чудесный мир дальше, но они разрушают его куда быстрее, чем строят. Внешне всё может выглядеть пристойно и привлекательно, но сколько всего прячется за этим фасадом, не знают даже они. Они даже не понимают, как это увидеть, не говоря уже про "исправить".

— Поэтому ты хочешь увезти Льюиса отсюда?

— Да. Я не только сплю с ним, но и разговариваю. Льюис умный парень — ему только знаний и опыта не хватает, но это дело наживное. Мало того, что в Либертене он будет в безопасности и среди понимающих людей, но и сможет найти свой путь вместо того, что ему был навязан. Люди нам нужны — учить, работать, помогать... рожать детей, чтобы снизить риски вырождения из-за близкородственного смешения. Сейчас медики Биоса всё чаще задумываются о том, чтобы начать продвигать искусственное оплодотворение, чтобы более эффективно перемешивать гены в наших довольно замкнутых популяциях. Одно их останавливает — Санктус со своими догмами, однако анализ генеалогических древ, что составляются и ведутся в каждом городе и поселении, показывает, что эта необходимость всё больше назревает. — Эндрю взглянул на приобретающего всё более несчастный вид друга и вздохнул. — Ладно, хватит пока. Предлагаю немного пройтись, подышать свежим воздухом, а потом я провожу тебя домой. Знаю, будет непросто, но постарайся поспать.