Испытание эволюцией

* * *

Сергею спалось плохо. Плохо оттого, что мало: несмотря на страшную сонливость, охватывающую его во время каждой из своих двухчасовых смен на посту, стоило ему только устроиться на согретую Денисом камышовую подстилку, как сон издевательски начинал бродить рядом, не желая вступать с Лещинским в нормальный для тёмного времени суток разговор. И сразу после того, как полчаса проворочавшись на неудобном походном ложе, Сергей наконец засыпал, как сию же минуту его будил Петренко. Сергей не успевал даже удивиться, как в его руках оказывались часы, по которым его законные два часа сна прошли, а Денис уже мирно посапывал, умудряясь заснуть тут же, как только голова его исчезала в куче камыша. Сама же вахта проходила однообразно: поначалу Лещинский пытался задаваться вопросом, где они находятся, как здесь очутились и что же будет, если они всё-таки находятся от времени мобильной связи и персональных компьютеров на тысячи и тысячи лет. Но затем всё проходило по одной и той же схеме: глухой звон в голове, вызванный то ли усталостью, то ли недосыпанием, то ли жаждой, вытеснял всякие мысли, а первый же громкий звук из черноты леса заставлял встрепенуться и направить взгляд туда, где притаилось, а может, и не особо таилось, что-то. Взгляды эти были бесполезны: Сергей ещё с детства, с поры прочтения множества приключенческих книжек об индейцах и следопытах, помнил, что после долгого смотрения на яркий свет глаза ничего не увидят в тёмной обстановке. Впрочем, было довольно тихо, вопреки всем этим рассказам, будто в дикой природе ночью начинается настоящая какофония. Но всё же во время первой своей 'смены' Лещинский предусмотрительно снабдил место ночёвки дополнительным огненным полукольцом, расположив на расстоянии примерно двух метров от костра перед лесом несколько горящих брёвен среднего размера. Стало спокойнее и Сергей всё чаще поднимался и, чтобы не заснуть, ходил вдоль берега, пять шагов в одну сторону — пять шагов обратно. Денис, по всей видимости, тратил время своего бодрствования куда рациональнее: пока Лещинский ворочался, приноравливаясь к 'постели', то успевал заметить, как Петренко, подбросив дров в обрастающий углями костёр, увлечённо рассматривал их совместное достояние, вытряхнутое из карманов.

— Серёг, вставай... Серёг... — открыв глаза, Лещинский первым делом обнаружил, что ночь уступила место предрассветной серой мгле, расползавшейся вокруг вместе с редким туманом, а вторым делом ощутил, насколько его мучает жажда — друзья до сих пор остерегались пить из реки. Зевнув так, что легко мог бы проглотить целиком поросёнка, Сергей поднялся.

— В общем, я буду вершу доставать — Денис засучивал штаны, — а ты пока посмотри, чтобы всё спокойно было.

— Угу, — буркнул не до конца проснувшийся Сергей, взял у полезшего в воду Петренко часы (двадцать минут шестого) и подошёл в костру, не забыв прихватить импровизированное копьё. Пока он отправлял на съедение притихшему огню довольно крупное бревно, Денис уже тащил на берег самодельное рыболовное приспособление.

— Тяжёлая! — с нескрываемым торжеством в голосе крикнул Петренко.

Разорвав сдерживающую прутья кору и высыпав содержимое верши на траву, друзья увидели, что улов в самом деле был неплохой: около трёх десятков раков, дюжина крупных рыбин и десятка три, размер которых испокон веку определяется рыбаками незатейливо — 'с ладошку'. Решив не тратить время на 'мелочь', молодые люди побросали её в реку, принявшись готовить оставшееся. Раки были определены в горячие угли незамедлительно, пока крупные рыбы разделывались с помощью острых ключей. Денис располагал куда большим навыком в этом деле, поэтому, пока Сергей разделал четыре рыбины, он справился с восемью. К тому моменту, когда раки уже были готовы, друзья соорудили походную версию гриля, насадив каждую рыбу на зелёную ветку, и начали жарить её на открытом огне.

— Блин, как же хочется пить... — обернулся на реку Лещинский. — Но как-то страшновато прямо из реки пить.

— Эх, никакой посудины у нас с собой нет, — покачал головой Денис, откладывая уже обуглившуюся сверху рыбу и поднося к огню следующую. — А то бы вскипятили воду и никаких проблем.

За полупрозрачной стеной тумана, вырастающего из воды, раздался глухой звук, очень похожий на рёв, внушивший друзьям опасения в предыдущий день.

— Если бы находились в Африке, я подумал бы, что это лев рычит.

— Ну, если мы в плейстоцене, то это и может быть лев. Пещерный лев... Ты ложиться уже не будешь?

— Нет, Серёг, я подумал, что нужно тронуться пораньше, чтобы больше пройти днём.

— Тоже верно...

Завтрак занял около двадцати минут и определить, вкусный ли он был, представлялось затруднительным — без соли рыба и раки были слишком пресными, а без воды и вовсе не доставляли никакого удовольствия. Зато еда точно была питательной, так что силы на продолжение пути имелись. Полтора десятка раков помыли и положили в связанную наподобие мешка джинсовую куртку Сергея, но трогаться вдоль реки вниз по течению совсем уж безо всяких средств самообороны друзья не хотели. Поэтому ещё полчаса ушло на изготовление факелов. Для этого пришлось покопаться в рыбьих остатках и наковырять оттуда серо-коричневого жира, покрывавшего внутренние органы. Жиром были смазаны четыре импровизированных факела, представлявшие собой длинные палки, концы которых расщепили с помощью камней и снабдили пучками сухой травы. Два довольно массивных гриба-трутовика, на каждом из которых медленно тлел тусклый огонёк, медленно покрывавшийся слоем пепла, выступали в качестве зажигалок — в случае необходимости достаточно было резкого выдоха, чтобы получить искры, а уж сухая трава и смазанные жиром факелы должны были обеспечить молодых людей огнём, которого боятся все живые существа, какими бы свирепыми и могучими хищниками они ни были.

Когда путь был продолжен, часы показывали почти семь утра. Спустя всего пару часов пути Сергей и Денис поняли, что им крупно повезло с той небольшой поляной, где они смогли заночевать: чем ниже по течению они спускались, тем всё более и более узкой становилась полоса, отделявшая берег от наседающего на него леса. Но нагромождение сухих деревьев на узкой прибрежной полосе, достойной того, чтобы служить полосой препятствия для тренировок альпинистов или паркурщиков, было не главным неудобством дороги. Больше всего мучила жажда и друзья всё чаще поглядывали на реку, всё ближе склоняясь к тому, чтобы забыть об осторожности и напиться наконец вдоволь.

— Ну что, привал? — около одиннадцати часов Сергей опустился на очередное массивное дерево и посмотрел на Петренко.

— Нужно отдохнуть, — согласился тот. — И попить...

Местность, в которой они остановились, представляла собой поворот реки: примерно в сотне метров впереди река круто, почти на девяносто градусов, сворачивала вправо, а на противоположном берегу, как раз на этом 'почти прямом углу', находился пологий спуск к воде, бывший, судя по изрытой вокруг земле, местом водопоя для окрестных животных.

— Да уж, жалко, что такого удобного спуска нет здесь, — прокряхтел Денис, ложась ничком, чтобы зачерпнуть ладонью воду с довольно высокого берега. И в этот момент он услышал, как Лещинский, вообще-то не склонный к нецензурной брани, негромко, но смачно выругался. Подняв голову, Петренко так и застыл в позе не добравшегося до реки Чапаева: на другом берегу к водопою вышли пятеро львов. То, что это львы, пусть и какие-то не совсем обычные, было понятно сразу: они просто были настолько крупные, что и с расстояния в сто метров нельзя было спутать этих кошачьих ни с кем другим. Казалось, что каждый из львов вмещал в себе ещё как минимум половину льва и даже самый маленький из них, неспокойным задиристым поведением выдававший в себе совсем ещё молодняк, был размером с тех взрослых львов, которых обычно видят посетители зоопарков.

— Вот это... и есть... пещерные львы... — нараспев и почти шёпотом произнёс Сергей, одновременно медленно придвинувший к себе два факела и кладя на колени трутовик. Благодаря тому, что Денис лежал, Сергей был удачно расположен за крупной сухой веткой, а ветер был в сторону людей, занятые питьём львы их не заметили. Спустя двадцать минут львы покинули водопой, но друзья ещё примерно 10 минут молчали и старались не шевелиться.

— Уф-ф-ф, — выдохнул Петренко, садясь на корточки. — А пещерные львы плавать умеют?

— Хрен их знает, — медленно встал и потянулся Лещинский. — По ископаемым костям этого же не поймёшь. Если судить по современным львам, то те воды не боятся, но плавать особо не любят. Будем надеяться, что их предки в этом плане ещё более привередливы...

— Ну да... А чего они называются пещерными, если по лесам бродят?

— Считается, что пещерные львы по образу жизни были похожи на своих потомков, то есть жили и охотились в степях, лесостепях. Пещерными они 'стали' потому, что большинство их костей находят именно в пещерах: они в старости именно в пещеры приходили, скорее всего, и там сдыхали. Ну, и есть несколько находок львиных костей в тех пещерах, где люди обитали.

— Люди на них охотились?

— Ну, вряд ли прямо охотились. Скорее всего, это были единичные случаи, особо удачные. Наверняка статистика в этом противостоянии была не в пользу древних людей. Во всяком случае, пока предков не стало достаточно много...

— То есть это повышает наши шансы на то, чтобы встретить людей?

— Что?

— Ну, что мы встретили пещерных львов... Раз они обитали одновременно с людьми...

— А-а-а... Ну, шансы не слишком повысились: насколько я помню, пещерные львы вымерли около 10 тысяч лет назад, а первые находки датируются несколькими сотнями тысяч лет. Так что здесь, как и с пещерными гиенами — фиг поймёшь, какие у нас шансы хомо сапиенсов встретить.

— Давай-ка мы, наверное, привал в другом месте сделаем...

— Поддерживаю...

Далеко от водопоя, у которого им пришлось поволноваться, передвигающиеся теперь гораздо осторожнее друзья не ушли. Лишь миновав поворот реки, они оказались на широкой, не менее пятидесяти метров в диаметре, поляне, которая к тому же наполовину была свободна от сухих деревьев. Зато другая половина напоминала выставку скульпторов-постмодернистов какого-нибудь экологического стиля — труднопролазная стена из поваленных за многие десятилетия стволов, ветвей, хвороста. Дальний по течению край поляны ограничивался впадавшим в реку ручьём примерно метровой ширины, почти сразу за которым начинался меловой холм высотой в двадцать пять — тридцать метров. Этим холмом, тянувшимся, примерно две сотни метров, дорога вдоль реки заканчивалась: после окончания холма лес подступал к реке вплотную, ветви многих деревьев спускались к самой воде, и так было на протяжении всей реки, насколько её было видно. Такая же картина наблюдалась и на противоположном, куда более пологом берегу. Впрочем, рассуждения о том, куда же идти дальше, Сергей и Денис отложили: при виде проточного ручья их жажда, несколько приглушённая выбросом адреналина во время встречи с львиным прайдом, проснулась усиленной. Воды из ручья была совсем холодной, много её было зараз не выпить, зубы сводило до невозможности, но она показалась неописуемо сладкой.

— Сегодня дальше идти смысла нет... Да и некуда, — произнёс Сергей.

— Согласен. Нужно разводить костёр здесь, на поляне. Тем более и вода питьевая имеется. А там уж видно будет. Подумаем...

Благодаря принесённому на трутовиках огню и изобилию хвороста разведение костра оказалось делом нескольких минут. Оставшиеся после завтрака раки были на полминуты помещены в огонь, чтобы не есть мясо холодным, и были употреблены проголодавшимися товарищами молниеносно. По уже вошедшему в привычку обыкновению костёр развели совсем недалеко от берега и расположились так, чтобы можно было наблюдать за лесом.

— Туда соваться нельзя, — кивнул в сторону деревьев Лещинский. — Если уж тут пещерные львы с гиенами бродят, то и волки с пещерными медведями наверняка имеются...

— На другой берег тем более нельзя, — думал вслух Петренко. — Что ж это получается — ни взад, ни вперёд? Застряли?

Сергей вздохнул и посмотрел в костёр.

— Однако ж и просто так на берегу ночевать нельзя, — продолжал рассуждать Денис. — Не можем же мы всё время смотреть в сторону леса, нужно же и делами заниматься, нужно как-то пищу добывать...

— Да и с этим, — Сергей поднял один из факелов, — мы не слишком-то в безопасности...

— Ну почему же — любой хищник огня боится...

— Допустим, отогнал ты одного пещерного медведя одним факелом... А если это гиены или львы? Они поодиночке редко ходят, у них тактика другая, они группами охотятся. А против группы ты с этим факелом добыча. Опасная, но добыча...

— Серый, ты не прав. Животные, во-первых, боятся огня, во-вторых, избегают людей...

— Почему они избегают людей?

— Ну, врождённое...

— Это в наши времена у животных врождённый инстинкт избегать людей. Да и то нередко он хищникам изменяет... Но ведь инстинкт этот должен был сначала выработаться, на протяжении многих поколений, когда люди успешно охотились на самых различных животных. А если мы во временах, когда люди это не охотники, а добыча для этих самых хищников, так откуда возьмётся это желание избегать людей? Я уж молчу про ту возможность, если людей как таковых здесь и сейчас вообще не наблюдается...

— Ладно, оптимистичный ты наш, поживём, посмотрим.

— Посмотрим, конечно. Вот только в лес соваться нельзя...

— Что ж, раз мы решили здесь заночевать, нам нужна новая верша.

Полчаса спустя новая верша уже была помещена в реку возле торчащего из воды толстого бревна, а Денис, вытянув промокшие ноги к воде (Сергей, как и прежде, оставался на страже, ища среди деревьев признаки опасности), со странным любопытством вертел головой по сторонам.

— А мне здесь нравится, — заключил свой осмотр он.

— В смысле пейзаж?— улыбнулся Лещинский.

— Ну, пейзаж тоже ничего. Но это идеальное место для постройки дома для зимовки.

— Для зимовки?

— Пожалуй, ты прав — пока мы просто не готовы отходить от реки, это слишком опасно. Если мы действительно на десятки тысяч лет перенесли в прошлое, в теперешнем нашем состоянии мы не выживем. Ладно, сейчас лето. Но ведь зима придёт...

— Поэтому нам нужен достаточно крепкий дом, в котором можно перезимовать, — продолжил мысль Сергей. — Шансы на то, что мы всё-таки в прошлом, практически стопроцентны. Даже если где-то в окрестностях и есть люди, нам нужно обжиться здесь, чтобы иметь возможности до них добраться в относительной безопасности...

— Вот именно поэтому нам нужно для начала пережить зиму.

— Нужен дом... Достаточно крепкий, достаточно надёжный, чтобы нас защитить, достаточно тёплый, чтобы выдержать зиму... Зимы в плейстоцене в Северном полушарии были суровые... Так... Из чего же строить? Как? Из дерева? У нас нет металлических орудий, ни топоров, ни пилы...

— Из глины.

— Дом из глины?

— Да. Посмотри вокруг внимательнее...

Лещинский, заинтригованный хитрым видом Дениса, не ограничился простым обзором окрестностей, он поднялся и добрых десять минут расхаживал вдоль берега, внимательно рассматривая что-то внизу, у воды, поворачиваясь то по течению реки, то против, с задумчивым видом поглядывая на меловой холм и ручей. Наконец, Сергей ещё раз напился из ручья и вернулся к костру.