A Second Chance часть 9 глава 198

— Мы бы никогда, — сказал Фред с издевкой в голосе.

Джордж ухмыльнулся.

— Просто хочу убедиться, что наш Гарри хорошо к тебе относится, Невра, вот и все.

Джинни лишь приподняла бровь.

— Это моя жизнь, а не твоя. Проваливай.

Они оба поцеловали ее в щеку, прежде чем поспешить прочь, и Джинни присела на подлокотник кресла рядом с ним.

— Привет, — сказал он, улыбаясь ей.

— Привет, — сказала она в ответ, не сводя с него глаз.

Гарри почувствовал ее нерешительность. Он привык к тому, что она чувствовала себя комфортно рядом с ним. Она бы ни секунды не колебалась, прежде чем сесть рядом с ним, но сейчас он увидел вопрос в ее глазах. Он чуть подвинулся, и она опустилась на стул рядом с ним, улыбнувшись, когда он обнял ее за плечи.

— Тебе не кажется странным?

Джинни покачала головой, не сводя с него глаз.

— Нет, это кажется правильным, и это меня немного пугает.

Гарри поцеловал ее в щеку.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Джинни переплела свои пальцы с его, широко улыбаясь.

— Мы поговорим об этом завтра?

Он кивнул.

— Да, сегодня мы празднуем вместе с нашей командой.

— Гарри!

Они оба обернулись, когда Невилл, сияя, поспешил к ним.

— Отличная игра, вы двое! — радостно воскликнул он. — И, честно говоря, ему давно пора было сказать тебе об этом, Джинни. Он ужасно тоскует.

— Нет, — мрачно ответил Гарри.

Джинни ухмыльнулась ему.

— Забавно, потому что Тонкс и Сириус сказали то же самое.

Гарри предпочел проигнорировать это.

— О, смотрите, кто-то попросил домашних эльфов принести еду.

Он потянул Джинни за собой, заставив ее рассмеяться, и сам широко улыбнулся от этого звука. Он подумал, что это действительно было правильно, и, как бы ни пугала его эта мысль, это было правильно, и он подумал, что никогда еще не был так счастлив.

* * *

Гермиона сидела у камина, наблюдая, как Гарри и Джинни, смеясь, наполняют свои тарелки едой. Она была лишь слегка удивлена, когда Гарри поцеловал ее на поле, но она знала, что Джинни была удивлена больше, чем показала. Она считала, что они созданы друг для друга, и в этом был смысл.

Она услышала голос Рона и обернулась в поисках высокого, долговязого рыжеволосого парня. Ей стало интересно, что он думает о том, что его лучший друг встречается со своей сестрой. Он разговаривал с двумя первокурсниками, читая им лекцию о чем-то, и это заставило ее улыбнуться. Было приятно видеть, что Рон серьезно относится к своей работе старосты. Она не была уверена, что он так и поступит. Но, наблюдая за ним, она улыбнулась произошедшим в нем переменам. За этот год он сильно повзрослел, и в некоторых отношениях даже в лучшую сторону. Она уже не раз ловила себя на том, что пялится на его зад, и это ее немного смущало.

Все лето он писал ей замечательные письма. Они говорили обо всем на свете. Рон рассказал ей о том, чем занимается его семья, и задал ей вопросы о ее пребывании в Германии. Она рассказывала ему о себе, своих родителях и своей поездке, а также о новостях, которыми Дези делилась с ней из Болгарии. Сестра Виктора по-прежнему писала ей каждые несколько недель. С каждым письмом ее английский становился все лучше и лучше, и Гермиона гордилась ею. Ей нравилось переписываться с девочкой, узнавать о том, как обстоят дела в семье. У Иглики даже появился парень, и Дези не терпелось подразнить ее по этому поводу. Рон разделял ее веселье.

И он дарил ей самые лучшие объятия.

С Гарри объятия были теплыми, манящими, заботливыми, и она чувствовала себя такой любимой. С Роном она чувствовала все это, но когда он прижимал ее к себе, у нее также возникало желание быть ближе к нему. Когда он обнял ее, ей показалось, что она погрузилась в это гигантское кресло. Она едва доставала ему до сердца, так как его рост в последнее время превысил сто восемьдесят восемь сантиметров, но когда он обнял ее, она почувствовала себя в безопасности. Он был стойким, подумала она.

Она украдкой взглянула на Гарри и Джинни, которые улыбались друг другу у стола с едой. Они были половинками медали друг друга, это мог видеть любой. Гарри давно пора было взять себя в руки и сделать свой ход. Они нужны друг другу, подумала она с улыбкой.

Кто-то сел рядом с ней, и, обернувшись, она с удивлением увидела высокого светловолосого Кормака Маклаггена.

— Гермиона Грейнджер, — сказал он, широко улыбаясь. — Ну разве ты не прелесть, малышка?

Гермиона лишь приподняла бровь.

— Довольно безразлично? Да, это так.

Он накрыл ее руку своей, когда она попыталась встать.

— Не будь такой, ты меня даже не знаешь. По крайней мере, дай мне шанс доказать, что я тебе не интересен, прежде чем заявлять, что я тебе не интересен.

Когда он снова улыбнулся, она вынуждена была признать, что он довольно красив. Со своей копной светлых волос и идеальной улыбкой он был привлекателен. Она заметила, что он также был хорошим игроком в квиддич, и если бы она не остановила его во время гриффиндорских отборов, он, вероятно, показал бы себя еще лучше. Но ему не обязательно было это знать.

— Обозвать меня — это не лучший способ привлечь мое внимание, — спокойно сказала она.

Кормак улыбнулся.

— Полагаю, это справедливо. Такая красивая и умная женщина, как вы, заслуживает всяческих похвал и восхищения. Может быть, мы сможем поболтать?

Она заколебалась. Он был привлекательным и милым, подумала она; не говоря уже о том, что она все еще чувствовала себя немного виноватой за то, что сбила его с толку во время отбора по квиддичу. Поговорить с ним было бы неплохо, подумала она, это могло бы даже облегчить ее угрызения совести из-за Сбивающего с толку очарования. Виктора не было почти полгода, и, хотя она все еще скучала по нему, она больше не думала о нем постоянно. Он бы хотел, чтобы она была счастлива, сказала она себе. Кроме того, легкий флирт вряд ли кому-то повредит.

— О чем бы ты хотел поговорить, Кормак?

Улыбка Кормака стала шире.

— О тебе. Расскажи мне все.

Гермиона только приподняла бровь и вежливо улыбнулась.

— С чего бы вы хотели, чтобы я начала?

* * *

Рон закончил разговор с двумя первокурсниками, которых он застал за распитием виски, и покачал головой. Он никогда бы не был таким смелым, когда учился на первом курсе. Ему придется поговорить с Фредом и Джорджем о том, чтобы они не давали младшим детям употреблять алкогольные напитки. Он услышал смех Гермионы, и когда его взгляд упал на ее густые волосы, он нахмурился, поняв, что она разговаривает с Маклаггеном. С чего бы ей хотеть разговаривать с этим придурком, подумал он?

Он направился туда, где Гарри и Джинни собирали еду, и улыбнулся им.

— Мы победили!

Гарри улыбнулся в ответ.

— Я знал, что ты способен на это, Рон. Блетчли — отличный вратарь, и сегодня ты держался с ним наравне.

Рон кивнул.

— Преследователи тоже хороши, даже когда они ведут грязную борьбу.

— Слизерин всегда так делает, — сказал ему Гарри.

— А вы двое...

Гарри ухмыльнулся, его взгляд скользнул по Джинни.

— Да, я знаю, наконец-то.

Рон только уставился на него.

— Послушай, я сказал, что предпочитаю тебя Дину, а не то, что я давал тебе разрешение целоваться с моей сестрой на глазах у всей гребаной школы!

Гарри непринужденно пожал плечами, улыбаясь своему другу.

— Я поняла это так, что ты смирился.

— И нам не нужно твое разрешение, Рон, — горячо возразила Джинни. — То, чем мы с Гарри занимаемся, это наше дело, а не твое.

Рон впился в нее взглядом.

— Я этого не говорил. Я просто имел в виду... послушайте, берегите друг друга, хорошо?

Гарри улыбнулся.

— Мы будем.

Джинни обняла Гарри за талию.

— А теперь отвали, Рон.

Он улыбнулся ей.

— Соплячка. — Он кивнул в сторону Гермионы, которая болтала с Маклаггеном. — Что это значит?

Джинни перевела взгляд на свою подругу и улыбнулась.

— Похоже, она наконец-то расстается с Виктором.

Рон усмехнулся.

— С этим придурком? Пожалуйста, она могла бы добиться гораздо большего.

Джинни улыбнулась.

— Да, она может. Но сейчас она смеется и улыбается, и все остальное на самом деле не имеет значения, не так ли?

Рон хотел возразить, но знал, что его сестра права. Гермиона только-только начала выходить из своей скорлупы. Он знал, как сильно на нее повлияла смерть Виктора. Если бы ей понадобилось посидеть и поболтать с глупым Маклаггеном, он бы ее не остановил.

Но это, конечно, не означало, что ему это должно было нравиться.

* * *

Когда Гарри, наконец, добрался до своей кровати, он не мог перестать улыбаться. Он поцеловал Джинни на прощание, просто нежно поцеловал, и ему захотелось большего, прежде чем он увидел, как она поднимается по лестнице в свою спальню. Только когда она скрылась из виду, он вернулся в свое общежитие.

Поцеловав Джинни на прощание, он почувствовал, что плывет по воздуху. На следующий день у него было свидание с Джинни, и ему нужно было придумать что-то идеальное. Он не хотел разочаровывать ее, но вариантов прогуляться по замку было немного. Он разделся до трусов и как раз натягивал пижамные штаны, когда Дин вышел из ванной. Он кивнул ему.

— Привет, как прошло твое свидание с Монро перед матчем?

Дин широко улыбнулся.

— Это было здорово.

— Рад это слышать, — честно признался Гарри. — Дин, насчет Джинни...

Дин поднял руку, чтобы остановить его.

— Было очевидно, что она тебе понравилась, приятель, и, честно говоря, совершенно очевидно, что ты ей тоже понравился. Я подумал, что если буду достаточно флиртовать, даже приглашу ее на свидание, это может побудить тебя двигаться дальше. Она замечательная, и я понимаю, почему она тебе нравится. У нас было одно свидание, и я понял, что ты понравился ей не меньше. Никаких обид. Она мне нравится, но не так, как тебе.

Гарри улыбнулся, почувствовав некоторое облегчение.

— хорошо. Спасибо. Я все еще не могу поверить, что ты сделал все это только для того, чтобы заставить меня ревновать!

Дин широко улыбнулся.

— Тоску нужно было прекратить.

— Я не тосковал!

Он усмехнулся.

— Как скажешь! Эй, иди сюда, — сказал он, жестом подзывая Гарри к своей кровати. Он схватил альбом для рисования, который бросил туда, и раскрыл его. Это был набросок углем Гарри в гостиной, с выражением тоски на лице, когда он смотрел в сторону камина, где сидели Джинни и смеялись с Колином. — Я нарисовал это на днях.

— Блин, Дин, это же...... это так похоже на жизнь. Но я... Я никогда так плохо не выглядел!

Дин закатил глаза.

— Ты тосковал, признай это.

Гарри в ответ только закрыл рот, и Дин ухмыльнулся, вырывая рисунок из книги и передавая его ему.

— Оставь это себе. Это тебе на память.

— Спасибо, — удивленно сказал Гарри. — Это... это действительно хорошо. Я думаю, может быть... Я немного погрустнел.

Дин кивнул, потирая подбородок, прежде чем перевернуть книгу и передать ее Гарри. При виде этого зрелища глаза Гарри расширились.

Это был второй набросок углем, но на этот раз Натали была изображена лежащей на кровати в их спальне. Ее юбка была задрана, обнажая бедра, а рубашка расстегнута, за исключением одной пуговицы в центре, как раз под ложбинкой между грудей. Кружево лифчика делало ее грудь еще более соблазнительной, а галстук на шее был распущен. Одна рука лежала на животе, другая — за головой, а на ее полных губах играла понимающая ухмылка.

— Ух ты, — выдохнул Гарри.

Дин ухмыльнулся.

— Она попросила меня нарисовать ее, и, в общем, мы разговорились об искусстве обнаженной натуры и искусстве соблазнения, и, в общем... Разве она не великолепна?

— блядь, Дин, это действительно здорово. Я имею в виду, это выглядит... по сути, это портрет.

Улыбка Дина стала шире.

— Я думаю, это то, чем я хочу заниматься, знаешь, рисовать. Это меня успокаивает

— У тебя талант к этому, — честно признался Гарри.

— спасибо. Как бы то ни было, мы с Натали все еще узнаем друг друга получше. Увидев мой рисунок, она страстно поцеловала меня. Она даже позволила мне потрогать ее грудь через лифчик.

Улыбка Гарри стала шире.

— Счастливчик.

Дин кивнул.

— Как я уже сказал, я рад за вас с Джинни. Она роскошная, и я бы солгал, если бы сказал, что ни капельки не разочарован тем, что мне не удалось самому ухватить ее за сиськи, но мы просто не поладили.

— Что ж, я рад этому, — признался Гарри, заставив Дина рассмеяться. — Но если ты еще раз заговоришь о ее сиськах или любой другой части тела, мне придется дать тебе по носу, и помни, я получу это бесплатно.

Дин фыркнул.

— Справедливо.

Вошел Симус и кивнул им, прежде чем отправиться в ванную, закрыв за собой дверь.

— Шим в порядке? Я слышал, Уилл навсегда покидает Хогвартс в январе.

Дин кивнул.

— Да, это так. Он тяжело переживает это, но я думаю, что с ним все будет в порядке. Они расстались несколько недель назад. Шим сказал, что это слишком тяжело — жить на расстоянии.

— Логично, — сказал Гарри, оглядываясь на дверь ванной. — Они все еще дружат?

— Да, они определенно останутся друзьями, — сказал ему Дин.

— Хорошо, — сказал Гарри, еще раз поблагодарив Дина за набросок.

Удобно устроившись в постели, он наложил заглушающие чары на полог кровати и достал зеркальце, чтобы позвать Сириуса. Увидев лица отца и Зи, он улыбнулся.

— Привет, Гарри, — радостно сказал Зи. — Отличная игра сегодня.

Он улыбнулся.

— спасибо.

— Ты позвонил, чтобы рассказать нам, как вы с Джинни наконец-то сошлись? — Плаксиво спросил его Сириус. — Я имею в виду, целоваться на поле было приятно, я уверен, но ты должен был сказать нам, что пригласил ее на свидание. Когда ты это сделал?

Гарри слегка покраснел, глядя в зеркало.

— Э-э, вообще-то, я не приглашал ее на свидание.

— Она пригласила тебя?

Он покачал головой, запустив пальцы в волосы.

— Нет. Игра закончилась, и я просто... вроде как... поцеловал ее.

Сириус вытаращил на него глаза.

— Ты просто... смелый поступок, Сохатик! Мне это нравится.

Зи улыбнулась.

— Что ж, тогда, думаю, можно с уверенностью сказать, что Джинни испытывает к тебе те же чувства.

Он кивнул.

— Думаю, да. Завтра у нас первое свидание.

Сириус приподнял бровь.

— ой? А какое у вас первое свидание, мистер Поттер?

Гарри медленно выдохнул.

— Собственно, поэтому я и звоню. Я хочу, чтобы все прошло идеально.

Зи улыбнулась.

— Я уверена, что так и будет. Что ты имеешь в виду?

Гарри улыбнулся им, испытывая облегчение от того, что они оба поняли.

— Ладно, значит...

* * *

На следующее утро Гарри нервничал, что показалось ему странным, поскольку это была всего лишь Джинни. После разговора с Сириусом и Зи накануне вечером он заручился поддержкой Добби, чтобы все устроить так, как он хотел.

Джинни ждала его у входа в Большой зал, когда он спустился туда примерно без четверти двенадцать. На ней были черные колготки и длинный шоколадно-коричневый джемпер, почти доходивший ей до колен. Оно спадало с правого плеча, обнажая бретельку лифчика и полоску веснушчатой кожи. На ней был черный поясок посередине, подчеркивающий ее тонкую талию.