Покинув стены детского дома, они оба уже имели чёткие ориентиры в своей взрослой жизни. У неё на руках был график сборов, выездов, тренировок и соревнований, а у него — план-программа подготовки воинов элитных частей спецназа, входивших в состав ВКС Альянса Систем.
День одиннадцатое апреля две тысячи сто семьдесят второго года Дэйна запомнила на всю жизнь. Этот день стал одновременно и днём рождения Джона и днём его вступления в Вооружённые Силы Альянса Систем. Да, они вдвоём успели отпраздновать очередной день рождения Шепарда, посидели в кафе, потом посидели на берегу Ривер-Ди в Честере. Что-то Дэйну тянуло в этот городок и Шепард, знавший об этом, не стал протестовать. А вечером она провожала его в армию. Плакала, конечно, куда же без этого. Волновалась, нервничала. Джон тоже... нервничал, но сдерживал себя.
Для Дэйны это было важно — то, что он сдерживал свои волнения. Он всегда ей помогал — даже одним своим присутствием, а уж когда он действовал для неё и ради неё... она чувствовала себя предельно счастливой. Часто чувствовала себя вот такой вот счастливой и уже тогда, провожая взлетавший военный пассажирский транспортник, увозивший новобранцев в учебное подразделение, знала, что счастлива. Счастлива особым счастьем: Джон добился своего — он вступил на путь, к которому готовился несколько лет до этого. Готовился сознательно, осознанно.
Прошло всего лишь пять лет — и произошёл инцидент на Акузе. В госпитале Джону вручили его первый орден. Как единственному выжившему спецназовцу. Многое было в этом инциденте непонятного для непосвящённых в детали, а для Дэйны было важно только то, что Джон выжил и вернулся. Да он изменился, но это оставался он её Джонни.
Да, его привезли медтранспортом в тяжёлом состоянии. Но он выжил, он остался жив и он вернулся! Она гладила пальцами эмаль и металл его ордена, прикреплённого к больничной пижаме, а он мрачно улыбался, говорил, что вот теперь и у него появились медали олимпийского уровня. Почти такие же как у неё.
Она смеялась. Смеялась, потому что видела, потому что верила: он не только выжил и вернулся, он сохранил в себе то, что она так любила. Он изменился, посуровел, стал менее многословным. Она восприняла все эти изменения как должное, ведь Джон — мужчина, он занят мужским делом, он — воин, он — офицер. И она — рядом с ним.
Она — вместе с ним. Теперь они оба — взрослые самостоятельные люди. Он уважает её право решать насчёт детей — она знает это твёрдо. Она хотела от него детей, хотела, но Джон... никогда не торопил её, не настаивал, не давил. И она была ему за это благодарна.
Наступил две тысячи сто восемьдесят третий год. После Акузы прошло шесть лет. Джон восстановился, долгое время находился в резерве командования ВКС Альянса, метался по полигонам и по самым разным наземным, к счастью, воинским частям. Служил, работал, действовал, совершенствовался. Он не любил бездействовать. А она была спокойна и счастлива — пусть изредка, но он прилетал к ней и они проводили когда несколько часов, а когда и несколько дней вместе и рядом.
Командование и сослуживцы знали, что Дэйна — практически первая кандидат в невесты Джона Шепарда, но сам Джон никогда не давил на Дэйну и никогда не торопил её с принятием окончательного решения. Удивительно, но она оставалась свободной и вольной рядом с ним. Могла спокойно и свободно общаться с другими молодыми людьми и он... он не ревновал, потому что доверял ей.
Он улетел на "Арктур" и она проводила его. Проводила взлетавший челнок взглядом, а потом вернулась в его квартирку и пробыла там ещё несколько суток. До самого отлёта в Токио, на очередные спортивные сборы. Не хотела она покидать квартиру Джона раньше. Не хотела и... не могла. Боялась, опасалась, волновалась, что это, всё содержимое этой холостяцкой квартирки, может остаться единственным материальным, что будет после того, как Джон... уйдёт. Уйдёт за Грань.
Что-то очень чёрное витало над ним. Она это чувствовала, но скрывала от Джона, понимая, разумея и зная, что он тоже что-то такое ощущает. Уж он такой.
На "Арктуре", как она понимала, Джон надолго не задержится. Значит, он будет назначен на корабль и тогда... тогда будет сложный и опасный полёт. Очень опасный.
Он иногда говорил о будущем и Жнецах. Редко но говорил и кривился, что ничего не может сделать с этим.
Эта чернота... была какой-то особенной. Настолько тяжёлой, что сама Дэйна, как ни пыталась, не могла найти в своей памяти и сути аналогов этому давящему ощущению, которое порождала эта чернота, витавшая над Джоном.
Даже после Акузы, после того, как Дэйна ощутила смертельную опасность, нависшую над Шепардом там, на этой, оказавшейся очень негостеприимной, планете, она так не боялась, не опасалась и не волновалась. Что-то было нечисто с этой очередной "командировкой" Джона. Что-то было нечисто.
Глава 3. Коммандер ВКС Альянса Систем Джон Шепард. Станция "Арктур"
Перелёт с Земли к "доставщику" не занял много времени. Я в числе других пассажиров челнока прошла в основной салон, заняла предназначенное мне посадочным предписанием кресло, пристегнулась и стал спокойно ожидать прибытие рейсового кораблика на станцию.
Такие перелёты для меня уже давно не были диковинкой, я считала их рабочими, поэтому не обращал на обстоятельства, связанные с ними, особого внимания. Да, конечно, в полёте я думала о многом, в том числе и о Дэйне, но ещё больше его занимало появившееся ощущение неправильности, связанное, по всей видимости, с предстоящей работой на станции "Арктур".
Да, согласно существующей практике, офицеру его статуса и ранга могли предложить сначала поработать на станции в структурах ВКС Альянса Систем и только потом принять решение о назначении на корабль. К обоим вариантам я, как сама ощущала, была полностью готова, но сейчас меня беспокоил именно второй вариант — что-то подсказывало мне о грядущих сложностях с кораблём и его экипажем.
Точно в назначенное приказом время доставщик пристыковался к большой космической станции. Пиликнувший наручный инструментрон привлёк мое внимание и вывел на малый экран уточнение: "явиться в станционное Управление кадров ВКС". Я, поудобнее подхватив сумку и кейс, направился в хорошо знакомый мне сектор "Арктура".
В указанном в уточнении кабинете меня ожидал лощёный полковник. Вот же накипь на механизмах ВКС АС. Опять мне Кайл вспомнился.
Я отдал полагающееся воинское приветствие, доложился по форме — протокол и ритуал, никуда не денешься, следовать им — не сложно.
Полковник чётко козырнул в ответ — дисциплину командование контингента ВКС, размещённого на "Арктуре", блюло, но затем подал мне не положенный по утверждённой адмиралитетом ВКС Альянса процедуре бланк-ридер с приказом, оформленным по всем правилам, а простой ридер.
На экране прибора я увидел всего три строчки текста, гласившего: "Коммандеру спецназа ВКС Альянса Систем Джону Шепарду принять пост старшего помощника командира фрегата "Нормандия"".
Там ещё были буквенно-цифровые шифрованные станционные координаты кабинета командира этого корабля — стандартная практика.
Козырнув старшему офицеру вторично, уже прощально, Шепард развернулся "на месте кругом" и вышел из кабинета, не забыв, конечно, ни кейс, ни сумку.
В штабных структурах станции уже привыкли, что офицеры прибывают в Управление кадров прямо с бортов доставщиков, поэтому на багаж смотрели с пониманием, помня, однако, о том, что по Уставу ВКС офицер почему-то не должен являться в такие учреждения "с вещами". Как всегда: в правилах написано одно, в действительности — совсем другое.
То, что полковник был штабистом, меня немного но раздражало. Люди работают везде. И этот полковник был не первым и не последним "паркетным" офицером, увиденным мной за время службы в ВКС. Но приказ, изложенный явно "не по форме", только добавил сомнений и заставил меня повнимательнее отнестись к предстоящему разговору с командиром корабля, на который, как оказалось, он был теперь назначен.
Из материалов регулярно распространяемых среди офицеров бюллетеней ВКС Альянса я кое-что знал об этом корабле: совместная человеческо-турианская разработка.
На первый взгляд — ничего особенного — обычный разведфрегат, каких в составе дивизионов ВКС Альянса Систем было немало. Но этот корабль отличало, во-первых, наличие усовершенствованной системы "невидимости", а, во-вторых — явно слишком большое: и по размерам и по мощности ядро двигательной установки, делавшее управление этим кораблём весьма проблематичным, требовавшим от пилотов специальной подготовки и постоянного повышенного внимания.
В Академии "Эн-Семь" меня приучили к тому, что в моей будущей служебной карьере обязательно будут проблемные корабли, проблемные экипажи и проблемные задания. Такова была судьба у спецназовцев высочайшего уровня, если выражаться журналистским стилем, используемым писаками для не особо взыскательных читателей.
Да и помню я первую Нормандию. Прототип блядь. Хорошо хоть этот корабль уже прошел обкатку и волны ремонта несколько лет назад при его строительстве.
Коридор за коридором, переход за переходом, лифт за лифтом я приближалась к кабинету командира корабля. Встреча с этим офицером, по традиции — первым после бога на борту — окончательно ставила на неопределённости положения коммандера большую и жирную точку.
Похоже, что впереди действительно была служба на проблемном корабле, что, конечно, не добавляло Джону ни радости, ни удовлетворения, но, по меньшей мере, снимало многие вопросы, освобождая место для новых, порождённых ощущением надвигающейся опасности. Нет, не связанной с этим кораблём, более глобальной, более страшной.
Трудно было сейчас определить причину такого ощущения и потому я, продвигаясь по станции "Арктур" к кабинету командира "Нормандии" не старался акцентировать своё внимание на этом ощущении. Я была и раньше в определённой мере настроена на то, что такие ощущения будут иметь место. Без развитого чувства опасности нельзя было выжить и сохранить боеспособность там, где приходилось чаще всего действовать спецназовцам моего уровня.
Оставив сумку в камере хранения перед входом в сектор "Арктура", где размещались кабинеты командиров кораблей — обычные каюты, передаваемые по сложной системе всем высшим офицерам, корабли которых были временно или постоянно приписаны к флотам Станции, я на несколько секунд замерла перед нужной дверью и, подобравшись, постучала.
— Войдите, — раздался спокойный голос, чуть приглушённый герметизацией.
Я открыла створку, переступила порог, остановилась, подождала, пока створка встанет на место и отдала полагающийся по уставу рапорт о прибытии.
— Рапорт принят, — сказал офицер, вставший при моем появлении в каюте из-за рабочего стола и козырнувший в ответ на уставное приветствие гостя. — Присаживайтесь, коммандер Шепард. — Он указал на стоявшее рядом с рабочим командирским столом кресло — одно из двух. — Вижу, вы недовольны.
— Да, сэр. Но пока я бы не хотел говорить о причинах своего недовольства. Возможно, оно не имеет под собой оснований, — спокойно и чётко ответила я, присаживаясь в указанное кресло.
— Как бы там ни было, вы получили назначение, коммандер, — хозяин кабинета присел в своё кресло, включил ноутбук. — Я — командир фрегата "Нормандия", каперанг Дэвид Андерсон. Можете обращаться ко мне "командир Андерсон" или "командир". Отлёт — через несколько часов, все уже на борту. Знаю, что вы оставили сумку в камере хранения. Будем идти на корабль — вы сможете её забрать. Вылет "Нормандии" — особый, но не срочный. Так что время для этого у вас будет, — офицер подал Шепарду "большой" ридер. — Здесь — все материалы по кораблю и экипажу. Своеобразная вводная информация. Полагаю, ознакомившись с ней, вы сможете получить ответы на вопросы. — Андерсон встал. — Идёмте.
Я вышла из каюты следом за командиром корабля. Чувство нестандартности ситуации просто вопило. По всему выходило, что Андерсон не хочет многое мне говорить прямо сейчас, здесь, на борту "Арктура". Почему?
Причин тому могло быть несколько: вечная конкуренция между вояками и политиками — основными жителями станции, секретность и просто желание командира провести основную процедуру введения в должность непосредственно на борту своего корабля.
О своём обещании относительно камеры хранения Андерсон, к моему удовлетворению, не забыл: сумка оказалась на месте и была выдана владельцу сержантом-вещевиком в рекордно короткие сроки.
Несколько минут — и офицеры переходят в ту часть станции, откуда традиционно отправлялись шаттлы и челноки на стоявшие на рейде вокруг станции корабли.
Рейсовый станционный челнок доставил Андерсона и меня на борт фрегата и командир корабля жестом предложил пройти в его каюту.
— Присаживайтесь, — сказал Андерсон, подходя к иллюминатору каюты и бросая короткий взгляд на станцию "Арктур", часть которой виднелась за толстым бронестеклом. — Торопятся... — командир корабля погладил пальцем сенсор закрытия бронезаслонки, но нажимать не стал, опустил руку.
Умостившись в рабочем кресле, стоявшем у стола, я отметила движение руки хозяина каюты, насторожилась. Приглашение присесть — обычно, а вот "торопятся" — уже интересно и не стандартно. Похоже, командир корабля действительно более свободно чувствует себя на борту фрегата, чем на борту станции. Это — привычно, но... подтверждает подозрения и опасения, связанные с моим назначением.
— Вас назначили на должность старшего помощника, коммандер. — Андерсон вернулся к столу, сел в своё кресло. — Назначили... в рамках нестандартной процедуры, что вы, безусловно, отметили. Не буду скрывать — на Станции я не мог многое сказать вам открыто. Корабль... даже не введён по-нормальному в состав дивизиона разведфрегатов, подчинённого адмиралу Михайловичу. Документов о его принятии в состав флота — ни пластобумажных, ни электронных — я до сих пор не видел, тем не менее, нам, экипажу и команде фрегата приказано через несколько часов отправиться на Иден-Прайм. Миссия — специальная. — Андерсон помедлил несколько секунд, затем продолжил. — На командование арктурианской группировки давят из Президиума Альянса. У них там — какие-то заморочки с Советом Цитадели, а точнее — со Спектрами. С Корпусом Спектров. Возможно — одновременно и с Советом и с Корпусом. Кстати, один из этих "агентов" уже находится на борту фрегата. Турианец Найлус Крайк. — Андерсон чуть поморщился. — Та ещё штучка птицемордая. Корпус, кстати, до сих пор не считает необходимым располагать своими собственными кораблями и, по понятным причинам, стремится использовать корабли тех рас, с которыми его агентам приходится взаимодействовать. Да, агент — турианец, и корабль — тоже наполовину более-менее турианский. Так что здесь вроде бы особых противоречий нет. В какой-то мере Иерархия действительно имеет некое право проверить, как эксплуатируется корабль, построенный по предоставленному ею проекту. Обычная практика. — Андерсон снова помолчал несколько секунд. — Миссия специфическая — исключительно в интересах Совета Цитадели, которому Корпус Спектров подчинён напрямую. О деталях, капитан, вы узнаете со временем. А пока — отмечу, что на корабле сейчас — больше проблем, чем норматива. Тем не менее, нам придётся работать с тем, что мы имеем сейчас. И я рад встретить коллегу. — Андерсон выложил на стол жетон "Эн-Семь". Свой личный жетон.
