Фейка тут же радостно закивала головой, о чем тут же пожалела, волосы только сильнее приклеились к паутине. Положив кокон на землю, я торжественно произнес:

— Отпускаю тебя дитя леса! Иди с миром! На все четыре стороны!

Если сможешь, — хмыкнул я про себя и вернулся к костру.

Со стороны кокона послышалась возня и обиженное сопение окуклившейся в паутину феи. В следующий миг я был сбит с ног катившемся к костру коконом, после чего меня закатали. Вот так в обнимку с непоседливым существом мы едва не вкатились в костер. Обидно то, что теперь и я к ней прилип. Нет не в переносном, а в прямом, паутина все-таки.

С трудом отлепившись от кокона, я сжалился и принялся помогать освобождаться от липкой паутины крылатому дитя цветов. Рот, правда, не освобождал, еще одного крика я не переживу.

Проблема встала в очистке крыльев, для синевласки это было крайне болезненно. Пришлось отмачивать липкий клей, и осторожно снимать нити, чтобы не сломать, и не дай бог порвать крыло. Бедняжка, закусив до крови нижнюю губу, сидела и плакала, пока я снимал нити.

Два часа спустя она смогла, наконец, сквозь слезы расправить свои васильковые крылья, сливавшиеся с ее платьем, сшитым из нескольких бутонов колокольчика.

— Как звать, дитя цветов?

— Страстоцвет.

— Как?

— Страстоцвет!

— Хоть не Колокольчик.

— Вы знали мою маму?

Я подавился дальнейшей репликой. Так спокойствие, только спокойствие. Колокольчик имя распространенное, среди фей...

— Нет.

— Жаль. Я тоже ее не знала.

В голосе девушки послышалась горечь и печаль. Мне даже стало немного не по себе.

От подувшего холодного ветра фейка зябко поежилась и поморщилась от боли. Крылья все еще болели.

— Не шевели крыльями, дай им самим окрепнуть, после твоего безалаберного поведения. Могла так их и сломать.

Я увеличил тепло шедшее от искр.

— Не волнуйся, просто сиди, грейся, ночь переждем, если завтра они не придут в себя, помогу дойти до твоих сородичей.

— Спасибо. — Страстоцвет хлюпнула носом. — Простите что... что...

Я махнул рукой, прерывая ее порыв души.

— Забудь, я чужак в вашей стране. Что поделаешь, многих ваших законов и порядков я не знаю.

Сев в позе лотоса, я снова стал концентрироваться. Если я не смогу освоить контроль в своем нынешнем состоянии — грош мне цена. Так как весь мой нынешний арсенал заклинаний подобен стрельбе из гаубицы по воробьям.

Рыбацкая сеть... Шестеро эльфов в районе километра.

Паучья сеть... Сто сорок четыре белки, два енота, три семьи лисиц, шестнадцать бурундуков, три енота, три медвежонка и медведица, один ворон и одна огненная саламандра.

Все не то... я сосредоточился, представляя мысленно магический контур заклинания, и стал вносить в него изменения...

— Твои чары слишком грубые, а сквозь твою магическую паутину способны проскользнуть существа куда крупнее фей!

— Ты чувствуешь мою магию? — спросил я, не раскрывая глаз.

— А что ее чувствовать? Ты так грубо работаешь, словно гигант, что не видит ничего дальше своего собственного носа!

Н-да, не в бровь, а в глаз!

— Сможешь научить?

Фейка в ответ только фыркнула.

— У тебя нет крыльев, без них ты не сможешь чувствовать мир таким, каким его вижу и чувствую я. Но могу дать совет, прекрати зацикливаться на грубых формулах, с которыми ты привык работать человек, иначе ты так никогда и не научишься магии фей.

Я вздрогнул и открыл глаза. Фейки которая со мной разговаривала уже не было у костра. Ее вообще нигде не было...

По спине пробежал неприятный холодок. Ох, что-то не нравится мне здесь... Ох не нравится...

Наутро поджарил очередного жучка, на искрах, и отправился в путешествие по лесу.

К обеду я немного заплутал... на свою голову. Как мне потом объяснили, это был сектор лесного зла.

Мимо меня то и дело без всякого интереса к моей персоне скоростным поездом на лапках пробегали длинные черные сколопендры, шурша и скрипя хитином не хуже поездов на путях. Периодически попадались мыши, и прочие грызуны не прочь полакомиться одиноким двуногим путником.

Некоторые до сих пор дымятся позади меня, кого-то уже догрызают его же собратья.

Внезапно мне дорогу перегородил огромный жук-носорог с всадником на хребте. Одежда всадника напоминала сшитый из плотных зеленых листьев доспех, на бедре в зеленых ножнах висел увесистый меч, а в руках он держал длинное копье из высушенного стебелька какого-то растения, с обломком заточенной булавки на конце.

При виде меня он резко опустил забрало, явно ушибив себе нос, так как долго после этого сквернословил.

— Прощайся с жизнью Темное Отродье Леса! — после чего пришпорил своего жука, который грозно щелкая своими жвалами, понесся на меня.

Только Дон-Кихотов мне не хватало...

Поймав конец копья, я оперся ногами о землю.

Это надо было видеть. Эта пародия на все святое под конец распахнуло свои крылья... розовые, с абстрактным рисунком крыльев... и благополучно влетело в паутину до смерти, перепугав тамошнего паука. Обиженного за своего хозяина жука пришлось спалить.

Тем временем это розово-крылое чудо выпуталось из паутины, порубив ее своим мечем. Глаза из-под забрала в буквальном смысле наливались кровью.

— Как ты посмел так варварски убить моего верного и боевого товарища?! Ты умрешь в страшных муках! Прощайся с жизнью отродье злого леса!

Это он из-за жука так расстроился.

Пожав плечами, я вынул свою булавку. Оказавшуюся на две ладони длиннее его оружия, которое должен признать было выполнено весьма искусно!

Итак, мы скрестили мечи.

Это чудо в перь... в листьях сыпало оскорблениями и к моему удивлению весьма умело фехтовало. Притом используя крылья не как плащ, а как средство для гашения инерции широких замахов, он уже несколько раз высекал искры на твердом хитине моих самодельных доспехов.

— Это еще только разминка мерзкая тварь! Сейчас ты увидишь всю мощь моего иску... — в следующий миг он, наступив на какого-то мелкого жучка поскользнулся, и пропахав мордой в шлеме глубокую борозду затих.

Я для острастки немного его попинал, мало ли притворяется, после чего раздев, связал его ноги и подвесил над доспехами и амуницией на расстоянии пары "миллиметров". Меч же забрал себе, военный трофей как-никак! Залью потом стеклом, и сделаю брелок для ключей.

Он очнулся, когда я был от него уже на расстоянии пары метров. Голосистый мужик, однако!

Так вот, иду я сквозь всю эту траву, обхожу паутину, спотыкаюсь о грибы... кстати грибы вообще отдельная тема. Пару раз натыкался на некоторых субъектов, напяливших шляпки мелких грибов и прикидывавшихся ветошью. Зачем? Спросите, чего полегче, я как сюда попал, словно очутился в другом мире.

Несмотря на раннее утро, вокруг было как-то уж очень темно, да и местность с каждым пройденным метром становилась все менее и менее дружелюбной. В кустах то и дело кто-то прятался, но стоило пошерстить там острыми предметами или магическими искрами, как округу наполняли испуганные вопли, хруст и треск ломаемых кустов.

Растительность скажу тут как для фильмов ужасов. Огромные переплетения шипастых терновых кустов, хотя, скорее всего, ошибаюсь. Вон там если мне не изменяет память бутоны диких роз.

Позади меня падает огромный пролет шипастого кустарника, как и спереди, с интервалом в несколько секунд. Зашуршали травы, и на божий свет показались три пузатых, покрытых бородавками, образины похожих на переевших прямоходящих жаб. Вот только пасти были зубастыми, а глазки, не вылупленные, а словно черные бусинки, причем глубоко посаженные.

— Плати (отрыжка) подорожную (два раза смачно чавкнул) за право пользоваться дорогами его величества Лупоглаза Нанадцатого!

— О как...

Сзади из кустов появилось еще два мордоворота с тяжелым дубиналом на перевес, и еще более емкими убеждениями, что надо делиться.

— Вас как приготовить с корочкой? Или средней прожарки?

В моей правой руке сала разрастаться до "среднего" размера искра будущего огненного шара. Те не стали долго думать и просто бросились в атаку принявшись дубасить по кинетическому щиту. Жаль, что с собой часов нет, даже песочных, хоть посмотрел бы как они выдохнутся...

Сверху на меня полился поток воды, затушив искру, и смыв с меня все хорошее настроение!

— Опять ты! Да сколько можно!

Над нами, едва задевая крыльями, переплетение ветвей и шипов порхала темноволосая фейка.

— Эм... я как бы немного занят...

— Да мне плевать! Видите ли, он занят! Еще раз создашь искру, я тебя лично прикопаю, на опушке леса!

После чего она упорхнула.

— Чего это она?

Гоп-стопщики дружно пожали плечами.

— Ну, раз нельзя огонь...

Морозильное заклинание весьма действенная и эффектная вещь. Я мгновенно замерз, у меня начался насморк, и появилось сильное желание отсюда убраться. Четыре гоблина превратились в четыре аккуратных столбика льда. Думаете, они погибли? Угу, счаз... этот народец словно тараканы в ядерном пост апокалипсисе, их ничего не берет! Растают, и пойдут искать другую жертву, а мне надо выбираться из этой ледяной сказки.

Разметав лезвием ветра баррикаду, я навострил "лыжи" дальше по натоптанной кем-то дороге.

Минут через двадцать лед на гоблинах потрескался и осыпался ледяным крошевом.

— Губошлеп! Бегом к командиру, в наш край пришел сильный фей-колдун!

— А чо сразу Губошлеп?!

— Нравишься (чавк) ты мне! — оскалился в шестьдесят четыре острых зуба главарь поборного патруля окраины темного сектора леса.

— Правда? — наивный Губошлеп аж заулыбался! — Я мигом!

Гоблины еще долго наблюдали как тот, поскользнувшись, покатился по льду следом за ушедшим в чащу темного сектора леса чужаком.

— По крайней мере... (чавк) его сожрут первым... (чавк) за плохую весть!

Остальные гоблины согласно закивали головой.

Глава 3.

Человек может долго смотреть на звезды, текущую воду, горящий огонь и как кто-то работает. Эстеты могут бесконечно восхищаться красотой вещей, природы или человеческой красотой.

Что до меня я со злорадством смотрел как одна чернокрылая, черноволосая "бабочка", попавшая в паучью сеть, испуганно вопит на всю округу, призывая хищников покрупнее жирного паука, который ее боится куда больше чем она его.

Для полной идиллии не хватало только попкорна.

— И долго ты будешь смотреть?!

— Да вот думаю, когда ты вспомнишь про магию, и про то, что вода хорошо смывает паучий клей.

Немая сцена.

Ради удивления на ее лице стоило подождать пока она еще потрепыхается.

Паука, окрестности и паучью сеть, и бедного меня едва не смыло водным потоком из бежавшего неподалеку от нас ключа. Хотя, что это я паук при виде опасности успел драпануть куда подальше. Вот мохноногий...

Бр-р-р, холодный зараза...

Итак, передо мной стоит мокрая и крайне злая черноволосая фейка, во взгляде, которой можно даже различить череп и скрещенные кости, обращенные в мой адрес.

— Что? Или хочешь сказать я тебе не помог?

— Да я из-за тебя вымокла!

— А кто тебя просил влетать в паутину? Или хочешь сказать, что это я ее там повесил?

— Тоже мне герой! Напялил на себя доспехи! А как дама в беде, пусть спасает себя сама?!

Я пожал плечами:

— Да кто тебя знает! Вдруг ты специально решила покормить паука!

— Что?

— Или вдруг у тебя такие постельные вкусы?! А я мешаю неразделенной любви...

Мне кажется или от ее одежды и крыльев пошел пар? Или не кажется?

— Убью! — зло выкрикнула черноволосая фейка, но только сейчас поняла, что меня уже нет на месте, и что я благополучно спасаюсь бегством. — А? Что?

Тут она наконец-то увидела мою убегающую спину и сверкающие пятки, и взмыв в воздух, метнула в мою сторону водяную каплю с обиженным криком:

— Стой сволочь! Я тебя лично утоплю в грязи и похороню твой труп в вонючем болоте!

Ага, сча-а-а-аз, разбежалась!

За поворотом я наткнулся на нестройную кодлу вооруженных дубинами и палицами гоблинов. По их пеньково-подобным деревянным шлемам бежать было куда как удобно, в особенности, когда тебя преследовала чернокрылая взбешенная фейка-фурия, разбрасывающаяся направо и налево водными шарами.

— Оп-оп-оп...

— Со-о-о-о-о-о-ой! А вы еще, откуда, морды пупырчатые?!

Гоблины оскорбление оценили по достоинству принявшись бросать в фейку камни и прочий мусор. Та не осталась в долгу и уже целая волна смывает гоблинов вдоль по дороге колючего кустарника.

Фриз!

Заклинание действует всего десять секунд, но за это время я оббежал волну и замерзшую в полете фейку. Эх, если бы, когда я в обычном состоянии произносил его, оно срабатывало точно так же.

Меняемся ролями. Волна катит впереди меня. Сверху ей руководит наглое создание с крыльями бабочки. Ну а я бегу за ними следом, уж больно интересно как она собирается с ними разбираться, когда вода растечется, и озлобленные гоблины захотят взять реванш!

Вода кончилась довольно быстро, не прошло и трех минут.

Тут до особы дошло, что пора делать ноги, но поздно, один точный бросок обломка стебля пришелся черноволосой точно в лоб. Еле успел поймать подбитого "Челленджера". Морозильное заклинание превратило гоблинов в новые ледяные скульптуры, превращая округу в ледяное королевство, благо фейка обеспечила округу огромным количеством влаги.

Вот так с этим крылатым чудом на руках, я покидал поле битвы, скользя в самодельной обуви как на коньках.

Вечер этого же дня. Сижу у костра, на подстилке из листьев лежит без сознания это крылатое чудо и что-то бормочет. Благодаря "огню" ее одежда высохла и теперь висела на прутиках, ожидая, когда ее хозяйка придет в себя. Что голая? Нет, нижнее белье на ней, а поверх я накрыл ее самодельным одеялом из канатиков паутины. Если ее не вытягивать как струну, и переплести плетенкой, то может получиться вполне сносное походное одеяло, правда греет не ахти, но рядом с костром вполне нормально. Заклинание накопления и удерживания тепла пока не применял, слишком много переменных, в результате чего получится не одеяло, а мгновенно вспыхнувший факел.

Подведем итог. Я здесь уже пятые сутки, и так и не приблизился к цели, мне постоянно кто-то или что-то мешает, до дворца светлого сектора леса полдня полета или неделя пути. И это еще полбеды. Вторая проблема — меня, скорее всего, разыскивают в мире людей. Я пока не обнаружен из-за защитной магии эльфийского леса и своего нынешнего размера, но если применят заклинания высшего круга, то смогут найти и в этом облике, что весьма нежелательно.

От размышлений меня отвлекло пробуждение юного и прекрасного создания, которое тут же залило костер и устроило истерику на всю округу. Пока она одевалась, я узнал про себя много лестных эпитетов, в которых мое родство с самкой навозного жука и кольчатого червя стало просто заметно с первого взгляда, а мои умственные способности и нравственность не выше чем у тли-однодневки. И что как только она оденется мне не только несдобровать, но и лучше покончить жизнь самоубийством за все свои прегрешения перед лицом священного леса!

1234

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓