— Скорее всего... — поддакнул его двоюродный брат.
Салли едва сдержался, чтобы не сорваться на этих пустоголовых. Да как они смеют так говорить о Тобиасе?!! Неужели не заметили, как выгодно этот молодой бета отличается от озабоченных кобелей Руднева?!! Вежливый, умный, начитанный, и великолепный запах это только подчёркивал.
— Похоже, что Салли он понравился, — хихикнул один из юных омег.
— Салли? Этому чудику? — презрительно фыркнул Суон Увенсон. — Чем? Ни кожи ни рожи! Убожество какое-то, не знающее, что такое стиль. Одни эти его очки чего стоят! И вообще — длинный, кривоносый, неуклюжий... Как он танцевать-то будет?! Ещё ноги оттопчет!
Ну и пусть топчет, сердито подумал Салли. Уж лучше с ним танцевать, чем с Грэгом.
— Идиоты, — чуть слышно выругался он.
— Вот видишь! — Разумеется, Орри его услышал. — Я был прав. Теперь ты перестанешь канючить и жаловаться на наряды?
— Папа, Тобиас не говорил, что надо всё оставлять, как есть... — промямлил Салли, чувствуя, как нахлынувшее хорошее настроение начинает уходить — с уходом Тобиаса как будто пропало что-то очень важное.
— Я прекрасно помню, что он сказал, — отрезал Орри. — Так что хватит жаловаться на корсет. И перестань дуться — твой отец возвращается!
Салли выпрямился. Только бы ему действительно позволили потанцевать с Тобиасом! Может, он и неважно танцует, но зато можно будет поговорить о чём-нибудь ещё. Историк!
В просторном, ярко освещённом холле уже собралась внушительная толпа. В глаза сразу бросались незнакомые гости, которые сразу обращали внимание на Салли. Знакомо обращали. От взвеси самых разных ароматов, щедро приправленной омежьими духами, Салли поморщился, и Орри снова его пихнул локтем.
— Прекрати, это невежливо!
— Но ведь...
— Терпи!
На старомодный костюм и вычурную причёску Салли снова пялились с насмешливой снисходительностью, но впервые Салли это было безразлично. Пока его родители вели дежурные разговоры со знакомыми, омега искал в этой разряженной в пух и прах толпе бету с ароматом цветущей сирени. Только бы он вышел... только бы вышел...
Наконец молодой историк появился в холле, сопровождая своих родственников и держа под руку младшего сына хозяев Харви. Он побрился и переоделся в выходной чёрный фрак с галстуком, но было ясно, что всё это с чужого плеча, и носить парадный костюм Тобиас совершенно не умеет. Очки остались те же и с костюмом совершенно не сочетались. Наверно, они единственные... Странно.
Салли, обмирая, принюхался, уловил сиреневый аромат среди всей этой мешанины, и на измученной душе ощутимо полегчало.
Их глаза встретились, и Салли понял, что краснеет и начинает машинально кусать губы. Серые глаза Тобиаса сверкнули под очками, но подойти сразу он не решился.
Салли настолько погрузился в свои мысли, что не сразу понял, что к нему уже минут пять обращаются с вопросом, а сам он отвечает какую-то бессвязную ерунду. Под суровым взглядом родителя Салли извинился, даже не поняв, перед кем именно, и гость отошёл. По тёмно-серой сутане Салли понял, что это был глава их прихода. Он-то что здесь делает?
— Салли, ради первопредков, что с тобой?! — набросился на сына Орри, опережая мужа. — Ты ведёшь себя неподобающе! Почему ты не ответил на вопросы преподобного и не поцеловал ему руку???
— Прости, пап... я не нарочно...
— Омеги! — презрительно бросил Арчибальд и отошёл, увидев ещё одного знакомого.
— Салли, возьми себя в руки! — зашептал Орри, оттаскивая сына в сторонку. Салли тут же учуял, что папа чем-то встревожен. — И прекрати пялиться на этого гостя!
— Но ведь Тобиас... он...
Орри поджал губы, и в его светлых, как у сына, глазах, что-то сверкнуло.
— Этот мальчик... Неужели он тебе так понравился?
— Да, папа. Он очень умный... и от него пахнет нашей садовой сиренью.
С лица омеги-родителя сползла тень недовольства, а во взгляде появилось печальное понимание.
— Салли, забудь о нём. Я понимаю тебя, правда. Я и сам когда-то был влюблён, но не нам решать, за кого выходить замуж. Отец уже выбрал тебе мужа, и сегодня будет объявлено о помолвке. Поэтому преподобный и здесь, понимаешь? Свадьба состоится уже весной.
— И... кто? — Внутри Салли всё оборвалось. Он инстинктивно сжал родительскую ладонь, которая тоже дрожала.
— Грэгори Барнс.
Салли едва не сорвался с места, чтобы сломя голову бежать отсюда, но Орри вцепился в него мёртвой хваткой.
— Салли, успокойся! Я знаю, Грэг воняет, он груб и заносчив, но он сын компаньона твоего отца. Этот брак необходим для укрепления позиций наших семей в деловом сообществе. Я и сам хотел бы, чтобы ты вышел замуж за того, кто тебе люб, но сейчас наша омежья доля — молча подчиняться. Твой отец всё решил, и я ничего не могу сделать, чтобы изменить это решение. Ты должен смириться, как когда-то смирился я. Стисни зубы и терпи, малыш. Терпи. Это всё, что нам остаётся.
Салли хотелось плакать. Он бросил ещё один взгляд в сторону Тобиаса, и лицо беты дрогнуло, перестав улыбаться. Похоже, что он всё понял.
В бальном зале неторопливо настраивал инструменты местный оркестр, включая и специально приглашённых музыкантов из других городов. Вот-вот должны были начаться танцы, а пока гости паслись возле столов с угощением. Салли же кусок в горло не лез, хотя из-за суеты по подготовке к балу он даже не обедал. Омега рассеянно поглаживал фужер с так и нетронутым красным вином и тенью следовал за родителями.
Помолвка! А весной, как только отлежится после течки, его выдадут замуж! Это был конец. Салли с болью вспоминал свою прежнюю жизнь, зная, что будет ужасно скучать по их огромному саду в загородном доме, в котором весной начинало пахнуть его любимой сиренью, где Салли отдыхал после вони отца и более терпимых запахов старших братьев. Будет скучать по быстроногой и непоседливой Каури, с которой они скакали, как ветер, по лугам и полям. Скучать по своей уютной безопасной комнате, в которой было прочитано немало интересных книг и выслушано папиных рассказов и сказок, спето песен. Но больше всего он будет тосковать по требовательному, но заботливому и любящему папе, который понимал его, как никто другой. Внезапно Салли осознал, насколько на самом деле беззаботной была его прежняя жизнь. Больше этого не будет, а будет жестокий смердящий супруг, и ему придётся во всём подчиняться, терпеть боль, в том числе и во время исполнения супружеского долга, рожать детей и постоянно слушать придирки и упрёки. И терпеть, поскольку после свадьбы он лишится остатков прежней свободы, тех крох, благодаря которым жил до сегодняшнего дня. Может, республиканцы и уравняли омег в правах с остальными, но традиции и дары Флоренса продолжали держать их в цепях.
Салли было тяжело. Он чувствовал, как в воздухе всё сильнее витает сила альфы, подавляющая в зародыше любой бунт безотчётным страхом. Это было хоть и вполне привычно, но с каждым годом становилось всё невыносимее. Салли задыхался под этим грузом. Он мечтал сбросить его раз и навсегда, но это было невозможно. Если бы только можно было снова вдохнуть тот нежный аромат сирени, от которого даже неподъёмный груз, казалось, становился легче!
— Господа, первый тур! — объявил капельмейстер, завёл приветственное вступление, и Салли встрепенулся. Подойдёт Тобиас или нет? Он, кажется, обещал...
Он подошёл. Правда, не один, а в сопровождении хозяев дома. Так уж полагалось — если новоприбывший гость желал пригласить омегу на танец, то должен быть официально представлен кем-нибудь из своих.
— Арчибальд, — сказал Декстер Оттис, — позволь представить тебе моего племянника Тобиаса.
— Тобиас Мариус к вашим услугам, сэр. — Бета скованно отвесил почтительный поклон, бросив взволнованный взгляд в сторону Салли. — Большая честь...
— Чем занимаешься? — Альфа снисходительно оглядел долговязую фигуру молодого аспиранта, и в его глазах сверкнуло презрение. Тобиас заметно сжался под его пристальным взглядом — Арчибальд никогда не упускал возможность продемонстрировать, как он силён.
— Я... я аспирант исторического факультета Высшего Государственного университета, — кое-как выпрямился Тобиас, хотя его колени и подгибались.
— Так ты ещё учишься?!
— Не только, сэр. Я уже принимал участие в трёх экспедициях...
— Не стоит так давить на бедного мальчика, Арчи, — примирительно улыбнулся Оттис, придерживая под локоть едва живого Лэсси, который с трудом держал лицо. — Сколько его знаю, Тобиас всегда был книжным червём и тяготел к гуманитарным наукам. Не скрою, я бы с большим удовольствием видел его в рядах адвокатуры или торговой палате, но к несчастью у мальчика нет никаких способностей к этим сферам.
— Наука — не самый надёжный способ обеспечить семью, — сказал подошедший к ним Уолт Старк. В руках он держал уже второй или третий бокал игристого вина. — Мало платят. Я слышал, что учёные буквально на голом энтузиазме работают.
— Так было раньше, но теперь всё меняется, — решительно заявил Тобиас. Суетливость тут же ушла из его движений, голос стал твёрже и увереннее. Салли невольно залюбовался им. — Новое правительство выделяет солидные гранты на научные изыскания, в том числе и на историю. Если эта тенденция не изменится, то все учёные, работающие на университетских кафедрах, со временем станут достаточно обеспеченными людьми.
— Тобиас уже успел зарекомендовать себя в науке, — добавил Оттис. — Он опубликовал несколько статей, которые были высоко оценены научным сообществом, а его первая курсовая работа помогла обосновать наши претензии на юго-западные территории, которые до сих пор считались спорными, и из-за них то и дело происходили стычки с приграничными войсками Валленсии.
— Так это ты написал эту статью? — удивился Арчибальд, а Салли заинтриговано навострил уши. За юго-западные земли, дающие их стране выход к Срединному морю, уже не одно поколение шли войны — после того, как остатки павшей империи Альхейн начали делить между собой ближайшие соседи. Тот самый кусок побережья первой отхватила Валленсия, потом его отбили войска Ингерна, за побережье долго воевали, отнимая немало денег и человеческих жизней, и вышедшая буквально три года назад статья в одном из журналов перевернула ход борьбы с ног на голову и заставила врагов сесть за стол переговоров. Салли, читая эту статью, сразу разобрался в аргументах автора и постоянно удивлялся тому, как легко и понятно всё это было изложено.
— Эта статья — лишь краткое изложение моей курсовой работы, — кивнул Тобиас, едва заметно чему-то хмурясь. — Я тогда работал в архивах и случайно нашёл пару документов, которые и помогли сделать нужные нам выводы. Оставалось только обосновать всё так, чтобы у нашего врага не осталось контраргументов. Тем более, что силы, освободившиеся на этом участке, будут нелишними против Союза Пяти.
— И как ты до всего этого додумался? — удивился Арчибальд.
— Первым к такому выводу пришёл мой наставник и научный руководитель, а он весьма проницательный человек. Мы не раз обсуждали как сами источники, так и полученные из них сведения, и пришли к этим же выводам снова. Я лишь дополнил измышления своего наставника и написал саму статью.
— И сколько тебе лет? — Отец Салли изучающе смерил историка цепким взглядом.
— Двадцать четыре года, сэр.
— И уже такой успех... — Арчибальд покачал головой, а потом по его губам снова промелькнула клыкастая усмешка. — А что же себе достойные очки не справил?
— Мне было не до того, сэр, — смутился Тобиас, коснувшись оправы. — Нужно было платить за квартиру, а гонорар получился весьма скромным, поскольку я был ещё студентом. Премию выплатили не сразу, и основную часть получило руководство кафедры.
Арчибальд рассмеялся.
— Ну-ну... В следующий раз не развешивай уши и будь по-напористее.
— Я постараюсь, сэр.
Салли заметил, как дёрнулось лицо Тобиаса, и понял, что тот занимается наукой не ради денег, а по призванию. Ведь он совершенно искренне похвалил их с папой наряды.
— Успехов тебе, парень. — Арчибальд поощрительно хлопнул бету по плечу. — Откопай в своих архивах ещё что-нибудь такое, чтобы отвадить от наших границ и всех остальных.
— Господин Кристо... сэр... — сбивчиво заговорил Тобиас, снова начиная отчаянно волноваться. — Вы... вы позволите мне пригласить вашего очаровательного сына на первый танец?
— Конечно, — усмехнулся альфа. — Молодость так нуждается в поощрениях...
Салли едва не вцепился в Тобиаса, чтобы самому потащить его в центр зала, где уже начали собираться первые пары. Сдерживаясь в рамках приличия из последних сил, омега неторопливо и грациозно протянул руку и вложил её в ощутимо дрожащую ладонь историка.
— Для меня будет истинным удовольствием украсить для вас этот вечер, — произнёс Салли, слыша, как дрожит его голос. Он нетерпеливо вбирал в себя дивный аромат цветущей сирени, позволяя окутать себя полностью.
— Почту за честь. — Тобиас галантно коснулся его пальцев, и Салли безотчётно стиснул ладонь, плотнее обхватывая пальцы беты.
Тобиас, заметно нервничая, повёл Салли в центр зала.
— Господин Салли... я заранее извиняюсь, если наступлю вам на ногу. Я редко бываю в обществе, танцую неважно... — тихо и горячо зашептал он.
— Я так и подумал. — Салли сжал его ладонь ещё крепче, боясь выпустить и потерять. Так вот почему Тобиас так волнуется! — Вы, наверно, всё своё время проводите на лекциях и в архивах... Не волнуйтесь так, я вам подскажу, если что. Просто слушайте музыку и старайтесь двигаться вместе с ней. Уверен, вы справитесь. Поверьте, некоторые здесь танцевать вообще не умеют, а у кого-то даже хватает ума этого не демонстрировать. — Тобиас широко улыбнулся шутке. — И обращайтесь ко мне просто по имени, пожалуйста.
— Тогда и вы называйте меня по имени.
Салли наслаждался его улыбкой — она так была не похожа на то, что раньше обращалось к нему на балах! Хорошая улыбка.
Оркестр снова заиграл. Парные бальные танцы всё больше входили в моду, как бы не возражала по этому поводу Церковь. Когда-то они пользовались популярностью в императорскую эпоху, но потом попали под запрет и сейчас переживали своё возрождение. Отбиться от претензий удалось только введением определённых правил, которые уже прочно вошли в новый протокол этикета.
Салли неплохо танцевал и был уверен, что сможет помочь партнёру выступить достойно. Он считал ритм, давал советы... Тобиас всё же умел танцевать, причём довольно недурно. Зря на себя наговаривал — ему не хватало только уверенности в себе. Спустя ещё несколько тактов бета поймал нужный ритм и сам повёл Салли. Бета не сводил глаз со своего партнёра, и Салли отвечал ему тем же, совершенно забыв о грядущей помолвке. Омега был счастлив, время от времени, будто невзначай, прижимался. Он полностью отдался охватившему его восторгу и даже не заметил, как на них смотрят его родители. Особенно Орри.
— Салли, вам действительно нравится, как я пахну, или мне это только кажется?
— Да, мне очень нравится ваш запах, — не стал скрывать Салли. — Вы пахнете нашей садовой сиренью.
