Омегаверс Мы же братья

— Он и мучил рационально. — Виктор стиснул кулаки. — Жадность стала хорошим стимулом.

— Так или иначе, теперь ваш кошмар закончился. — Сосед погладил парня по плечу. — Со временем твой папа восстановится. Сейчас он истощён и физически и морально... Нужен стимул, чтобы ему снова захотелось жить. Это ускорит выздоровление.

— Он очень любит моих детей, — слабо улыбнулся Виктор, тихонько поглаживая руку папы, который всё же заснул — спокойно и глубоко. — Чтобы уберечь нас от подобной участи, он и взял всё на себя.

— Тогда всё понятно, — кивнул сосед. — Наши родительские инстинкты порой способны творить настоящие чудеса... Будем надеяться, что они сумеют сотворить ещё одно. Искренне надеюсь, что весь этот кошмар не повредил его рассудок. Когда начнёт вставать и выходить из комнаты — присматривай получше.

На третьей неделе Кирин начал вставать с постели. Благодаря уходу, хорошему питанию и горячей заботе сына, он начал потихоньку приходить в себя. Рюк и Ленни постоянно сидели рядом с ним, когда Виктор забирал их из детского сада, лопотали что-то... И через четыре дня бедняга впервые улыбнулся сквозь слёзы.

Поправившись телесно, Кирин не сразу оправился душевно. Он занимался детьми, пока Виктор пропадал на работе, прибирался в комнате, готовил, но постоянно вздрагивал от чужих голосов, резких звуков, сторонился соседей... Он плохо спал — мучили кошмары — и вскоре близнецы начали спать с дедушкой — так кошмаров не было. Присутствие внуков действовало на Кирина лучше любого успокоительного, и со временем всё наладилось. Кирин стал более общительным, чаще выходил во двор гулять с малышами... Виктор, уходя утром на работу, очень боялся, что, вернувшись, не застанет папу дома, но пока боги были милостивы. А вскоре оживший дед начал сам отводить Рюка и Ленни в детский сад и забирать домой, давая сыну возможность лишний раз подработать.

Жизнь их маленькой семьи входила в нормальную колею.

Рюк насуплено смотрел на ребят постарше, заслоняя собой младшего брата.

— Серьёзно? Этот мокряк — твой брат-близнец? Гонишь! — фыркнул девятилетний бета.

— Ничего я не гоню! Мы родились вместе. И я никому не позволю его обижать.

Ответом маленькому альфе был обидный хохот.

— Да он, наверно, подкидыш...

— Не, папа на стороне нагулял...

— А, может, дед? Видали, как он ходит? Как шлюха из трущоб...

Этого Рюк стерпеть уже не мог и бросился на обидчика. Дедушку близнецы очень любили и знали, что он при ходьбе попой "повиливает" потому, что у него серьёзно повреждены суставы. Когда у Кирина начались боли и сосед-доктор разговаривал с Виктором, дети подслушали разговор и узнали, почему дедушка стал так часто болеть. Они мало что поняли из объяснений доктора, но по выражению папиного лица сообразили, что с дедушкой Кирином однажды случилось что-то очень плохое. Со временем, когда дети подросли, они много чего узнали про то, как их семья поселилась в общежитии, поняли, почему у дедушки начались проблемы со здоровьем, и все намёки на его грязное прошлое со стороны однокашников воспринимали в штыки. Кирин спас их ценой собственного здоровья, поняли дети, не позволил так же плохо обойтись с их папой... и никто не имел права плохо говорить о нём! Они же ничего не знают!

Рюк колошматил обидчиков, не жалея кулаков и впиваясь в их руки своими острыми клычками. Для своих семи лет он уже был очень силён — часто помогал дедушке носить пакеты с едой из магазина. Ленни, чуть поколебавшись, бросился на помощь брату. Получилась свалка, а потом обидчики начали убегать от рассерженных за дедушку близнецов. Детей едва успели растащить старосты, после чего братьев вызвали в кабинет директора.

Виктор примчался в школу через полчаса после звонка и, увидев изрядно потрёпанных сыновей, в ужасе метнулся к ним.

— Что случилось?

— Ваши дети устроили отвратительную драку. — Директор-бета побарабанил пальцами по столу, чуть подёргивая ноздрями — у Виктора течка была на носу. — Я понимаю, почему драку затеял Рюк — он альфа... инстинкты есть инстинкты... Но откуда столько злости и кровожадности у вашего сына-омеги?! Он же чуть не выцарапал глаза одному из пострадавших! Вы уверены, что с ним всё в порядке?

— В полном, — уверенно ответил Виктор и снова повернулся к сыновьям. — Так что случилось?

— Врёт он всё! — вскинулся Рюк, одёргивая подол испачканной в пыли рубашки, которую ему ко дню рождения сшил дедушка Кирин. — Это не мы первые начали!

— А вот дерзить старшим... — сердито начал привставать директор.

— А я говорю, что это враньё! — не унимался "волчонок". — Они сначала начали Ленни дразнить, а потом ос-кор-били нашего дедушку Кирина! — Рюк старательно выговорил непривычное слово. — Они назвали его шлюхой! Надо было просто стоять и слушать? А у деды просто суставы больные, потому он так и ходит!

— Вот как? — нахмурился директор, а Виктор болезненно дёрнулся. Узнал одного из бывших клиентов. — Ну да... уважительная причина... Но почему твой брат в драку полез? Он же омега...

— Потому и полез. — Ленни гордо вскинул голову, тряхнув длинными волосами. Кирин всегда сам стриг своих внуков и считал, что Ленни так идёт больше. — Они обидели нашего дедушку, а мы же братья и всегда должны быть вместе. И никому я глаза не выцарапывал. Я только под глазом ему поцарапал случайно один раз и за волосы оттаскал. Зато Рюк ему нос разбил и синяк под глаз поставил...

— Вы уверены, что с вашим сыном всё в порядке? — Директор поджал губы. — Он у вас приёмный что ли? Откуда у омеги столько агрессии?..

— Он мой родной брат! — с надрывом крикнул Рюк, обнимая брата за узкие плечи. — Никакой он не приёмыш! Он мой брат!

— Рюк, не надо так громко. — Виктор обнял обоих своих детей. — А с дракой действительно нехорошо получилось...

— "Нехорошо" — это ещё слабо сказано. — Директор всё же встал, уперся обеими руками в стол и вперился в близнецов тяжёлым взглядом. — Будете наказаны оба — на два часа останетесь после уроков. Какова бы не была причина драки, это не повод так зверствовать... для омеги.

Виктор скрипнул зубами и шепнул ребятишкам:

— Ничего, родные мои, ничего. В школе пусть наказывают, но вы поступили правильно. Такое спускать нельзя. Только в следующий раз будьте поосторожнее...

Директор это услышал и нахмурился ещё сильнее.

С первого дня в школе близнецы привлекли к себе уйму внимания. Обычно уже к выпуску из детского сада альфы и беты старались не смешиваться с омегами — система воспитания не допускала панибратства с "деградантами", годными только на то, чтобы рожать детей, но Рюк продолжал всюду следовать рядом с младшим братом. Близнецы были неразлучны с самого рождения. Плотный крепенький Рюк и худенький маленький Ленни немного странно смотрелись вместе, но их это совершенно не волновало. Эта сплочённость бросала вызов всем школьным устоям. Если бы Рюк был бетой, то ему бы это ещё сошло с рук, но юные альфы быстро начали поднимать его на смех за излишне трепетное отношение к брату. Когда Виктор привёл их в школу в первый раз, чтобы зачислили, директор с сомнением оглядел Рюка, крепко держащего за руку брата, жмущегося к нему Ленни, спросил, действительно ли их родитель хочет устроить обоих детей в одну школу, и очень удивился, услышав утвердительный ответ. Школа была рядом с домом, бесплатная и вполне устраивала Виктора. Плохо было то, что она была смешанной, но Рюк пообещал, что никому не позволит обижать Ленни. Эта драка стала первой серьёзной. Она обеспокоила Виктора, но омега всё же испытал чувство гордости за своих детей. Его старания не пошли впустую — Рюк рос хорошим справедливым мальчиком и очень заботливым братом.

Уже в коридоре Виктор сказал:

— Ладно, милые мои, папе надо на работу... Вас дедушка заберёт, я его предупрежу.

— А если его дразнить будут?

— Просто не слушайте никого. Они ничего не понимают — глупые ещё. Будьте умнее. Они же нарочно заставляют вас первыми бить, чтобы потом всё свалить на вас. Рюк, присматривай за Ленни... и держитесь вместе. Что бы не случилось.

— Конечно. — Рюк крепко сжал ладошку брата. — Мы же братья.

Когда Кирин забирал внуков из школы, то, услышав за своей спиной выкрик "Шлюха!", вздрогнул, стиснул зубы и постарался шагать твёрже и без вихляний, но боль в суставах вынудила остановиться. Рюк встревоженно потянул его в сторону скамейки.

— Сядь... посиди... Очень больно? Ты сегодня мазью мазал?

— Мазал... Ничего... сейчас пройдёт... — Кирин тяжело сел и кое-как сдержал слёзы.

— Не плачь, деда. — Ленни прильнул к Кирину и обнял. — Не слушай их. Они глупые и ничего не знают. Они не понимают, как плохо тебе было.

Кирин вздрогнул снова и поднял глаза на детей.

— Вы... знаете?

— Мы подслушали, как дядя Хорс с папой говорил, — виновато признался Рюк. — Это было очень страшно?

— Да... и больно... но по-другому было никак. Вы могли попасть в приют... а там тоже плохо... я знаю... И папа ваш тоже мог... Я не мог этого допустить...

— Всё хорошо, деда. — Дети обняли Кирина с обеих сторон. — Всё хорошо. Мы всё равно тебя любим.

— Спасибо, дорогие мои. — Кирин притиснул внуков к себе и всё-таки всхлипнул. За прошедшие пять лет он вполне успокоился, вернулся к нормальной жизни, но последствия жестокой эксплуатации Гумбертом уже начали давать знать о себе. Усиливались боли в повреждённых суставах, беспокоила спина и не только... Виктор покупал лекарства, дети старались помогать по хозяйству, чтобы не перегружать любимого деда. Такая забота грела, но от сочувствующих взглядов соседей, которые хорошо знали его печальную историю, и обидных выкриков на улице ему было плохо. Прошлое снова возвращалось — в ночных кошмарах. Приют, куда он попал из Дома Малютки, с полным букетом унижений, первое изнасилование в тринадцать лет, потом Ярмарка, где его купил Гумберт, унижения в новом доме... Рождение Виктора стало отдушиной и терпеть было легче. Узнав, что у Виктора аллергия на препараты для медикаментозного аборта, Кирин принял твёрдое решение заботиться о будущем малыше любой ценой. Ему было не впервой терпеть. То, что детей двое, стало приятным сюрпризом... и только добавило ему боли. Но он крепился. И, видя, какими славными и добрыми растут их малыши, он радовался. Кто бы не был отцом близнецов, но его дурных наклонностей Рюк не унаследовал.

Подождав, пока утихнет боль, Кирин поднялся со скамейки.

— Ходи так, чтобы тебе не было больно, — сказал Рюк, цепляя на плечи школьный рюкзачок. Учебники у братьев были общие, и Рюк всё таскал сам как старший. — Пусть дразнятся. Они глупые.

Кирин судорожно вздохнул, взял детей за руки, и они пошли домой.

Та драка не стала последней. Сообразив, что является больным местом Рюка, его постоянно провоцировали на новые потасовки, и Ленни всегда встревал вместе с братом. Они довольно быстро стали в школе изгоями, с ними никто не хотел дружить — альфы и беты презирали, а омеги боялись, чтобы им не доставалось ещё больше, и отчаянно завидовали Ленни по-чёрному. Но братьям было всё равно. Им и вместе было хорошо. Они вместе сидели за партой, вместе гуляли и играли во дворе, делали уроки, отбывали наказания и помогали папе и дедушке по хозяйству. На все упрёки и насмешки близнецы гордо вскидывали головы и хором отвечали одно и то же:

— Мы же братья.

Жили они неплохо, хоть и скромно. Виктора повысили до кассира и прибавили зарплату. Работы и нервов стало больше, но омега не жаловался. Хозяин действительно попался приличный, а однажды даже предложил выйти за него замуж, но Виктор решительно отказался, показав старый шрам от метки.

— Я уже всё решил, — сказал он, глядя альфе прямо в глаза, — ещё до того, как родились мои дети. Не сердитесь.

— Боишься за своего младшего? Мой тоже омега...

— Простите, но я всё для себя уже решил.

— Жаль, — вздохнул хозяин. — Ты старательный парень, Виктор, и был бы хорошим мужем...

— Не хотите мне платить? — рискнул пошутить омега.

— А что, плохой повод? — в ответ пошутил хозяин.

— Сэр... а почему вы... такой? — осторожно спросил Виктор. — Вы не похожи на других альф. При других вы... извините... резкий... но когда их нет...

— Бизнес, — пожал могучими плечами альфа. — Альфа должен быть твёрд и непоколебим, а не размазнёй. Мне повезло с мужем... он был славным парнем... — Альфа погрустнел. — Благодаря ему я многое понял. Его ты мне не заменишь, но я бы не стал требовать от тебя того, чего ты не хочешь. Тебе и одного раза хватило, верно?

— Да, сэр, вполне хватило. Я не жалею, что потом у меня родились дети, но пережить подобное ещё раз...

— Я просто хотел помочь тебе и твоим детям... и обеспечить должную заботу своим. Только и всего. И ты правильно своего Рюка воспитываешь. Он будет хорошим парнем... А как папа?

— Плохо спит, — вздохнул Виктор, облокачиваясь на стойку кассира. День получился хорошим и принёс приличную выручку. — Его дразнят из-за походки... Не объяснишь же, почему он так ходит... он и так тяжело всё это переживает.

— Так это правда, что собственный муж продавал его всем подряд?

— Да. Мы еле-еле смогли вырваться оттуда. Папа защищал меня и наших малышей, и теперь это всё аукается болячками.

— Ты... если что... обращайся. Если понадобятся лекарства...

— Спасибо, сэр, но мы сами справимся.

Ночью Кирин снова метался и кричал во сне. Виктор не без труда его растолкал и до самого утра сидел рядом, обнимая и успокаивая. Близнецы тоже проснулись, но Виктор не стал загонять их обратно в постель. Видя, что Гумберта поблизости нет, а дети рядом, Кирин быстро успокоился. Близнецы переглянулись и молча приняли решение. На следующую ночь они снова спали вместе с дедом, и кошмаров не было.

Всё шло хорошо, но беда всё же постучалась в их дверь. Разразилась эпидемия. Добрый хозяин и его дети умерли, магазин закрылся. Деньги, скопленные за восемь лет, начали таять. Омеге кое-как удавалось подработать то тут то там... Виктор забегал домой только поесть, поспать, помыться и переодеться. Близнецы сидели дома с дедом — школу временно закрыли. Но вскоре дети заболели. Кирина и Виктора зараза обошла стороной, и, видя, как медленно умирают Рюк и Ленни, они не знали, что делать. Лекарства были очень дорогими, а денег едва хватало на еду и оплату комнаты. Видя, как мечется Виктор, подрабатывая везде, где можно, Кирин решился. Однажды, когда дети заснули после приступа горячки, он молча собрался и ушёл из дома.

Город погружался в вечер. Кирин, старательно кутаясь в куртку, сидел в трамвае и смотрел в окно. Ему было страшно, хотелось вернуться домой, но видеть, как медленно умирают дети, было ещё хуже. Омега знал, что на прилично оплачиваемую работу его не возьмут по причине плохого здоровья, а деньги на лекарства были нужны. И срочно. Был только один способ их быстро и наверняка заработать... Только теперь он всё будет решать сам.

Трущобы уже погрузились в сумрак, изредка разгоняемый тусклым светом уличных фонарей. Под ботинками хлюпала вонючая грязь. Кирин торопливо шагал, оглядываясь по сторонам, и нашёл то, что ему было нужно. Из распахнутых дверей прокуренной пивной доносились смех и голоса.