Rewrite the Stars. Глава 2

— Да, да. Будь осторожен, Найлус.

— Вы тоже, коммандер. Этот здоровенный турианец разозлится еще больше, если вы не вернетесь. — Я не могу скрыть улыбку, даже зная, что Дженкинс и Кайден слышали это. Найлус отключается, на данный момент его нет.

Здесь Джокер умеет пригибаться и двигаться медленно, так что спрыгнуть на землю несложно, даже со штурмовой винтовкой в руках. Дженкинс и Кайден приземляются по обе стороны от меня, их ритмичное дыхание заглушает мои уши в шлеме. Я предполагаю, что это перевозбужденный ребенок задыхается.

— Успокойся, Дженкинс. Это такая же миссия, как и любая другая.

* * *

*

Я не могу удержаться, чтобы не просмотреть письмо еще раз, даже если знаю, что это ничего не даст. Это ничего не изменит.

Его больше нет. Найлуса больше нет.

Это электронное письмо пришло ко мне больше недели назад... за ночь до его смерти, за несколько часов до того, как его предали с пулей в затылке. Большинство моих детских и военных воспоминаний связаны с Найлусом; воспоминания о более беззаботных временах, когда все было так крайне романтично. Теперь он мертв, а моя задница здесь, по уши в бюрократической волоките, мешающей мне привлечь его убийцу к ответственности.

* Твой человек — это нечто другое. Одно дело видеть ее как гражданское лицо, но как лидера, солдата? Она как лесной пожар... опасна, но ты не можешь не испытывать благоговения, когда она проносится мимо тебя. Она мгновенно превратится в Спектра и убьет нескольких негодяев, как только мы спустим ее с поводка. Неудивительно, что тебе так понравилось держать ее на поводке, щенок. *

Я ухмыляюсь дерзкому стилю моего лучшего друга, знакомому и успокаивающему прямо сейчас, даже если он не раз доставлял мне неприятности.

Человек, о котором он говорит, коммандер Элль Шепард, возвращается на Цитадель сегодня. Вся СБЦ слышала, что она вышла на тропу войны; она хочет получить голову Сарена за убийство Найлуса и последовавшую за этим засаду гетов. Она хочет знать, что, блядь, произошло. Осознание того, что кому-то это небезразлично, — единственное, что сейчас дает мне жизнь.

Человек полон решимости уничтожить предателя нашего вида, а экзекутор Паллин даже не удосужился предоставить мне ресурсы, необходимые для завершения моего расследования по делу Сарена.

Лесной пожар. Такое чувство, что огонь понадобится, чтобы что-то сделать.

Что касается меня, то я еще не закончил биться головой об эту стену. Любимая жалоба моего отца на младшего сына: "Я не знаю, когда нужно остановиться или отказаться от борьбы". Сейчас я чувствую себя ужасно, тошнотворно и иронично, потому что такое же упорство было одной из любимых черт Сарена во мне, когда он тренировал меня. Я просто не могу отказаться от этого.

Найлус написал мне неделю назад, мы поговорили и посмеялись тем утром... А теперь его нет. Будь я *, если сдамся при первых же препятствиях, с которыми столкнусь в борьбе за его справедливость.

Паллин уже выглядит раздраженным, когда видит, что я приближаюсь, и быстро отпускает сотрудника Цитадели, с которым разговаривал. Не говоря ни слова, седой турианский ветеран протягивает мне руку, похожую на мою, и я отдаю ему планшет со всеми печальными обрывками информации и открытыми зацепками, которые мне удалось собрать.

Он из того же региона Палавена, где родился Найлус, о чем свидетельствует цвет его клановой символики.

— Сэр, я знаю, что это еще не все, — настаиваю я, подавляя желание встряхнуть этого разумного и напомнить ему, откуда он родом, откуда родом мой лучший друг.

За что, блядь, мы, турианцы, боремся.

— Ты что-нибудь нашел, Вакариан? По тону его голоса можно понять, что я, блядь, не самый лучший детектив в СБЦ, и я сжимаю кулаки.

Впервые за год что-то действительно происходит, что-то важное и личное, а я в тупике.

— Сэр, у меня есть пара зацепок. Если бы у меня было больше времени и доступа, я мог бы...

— У вас больше нет времени. Все кончено, — резко обрывает он меня. Он смотрит мимо меня и сразу напрягается, поэтому я прослеживаю за его взглядом, чтобы найти источник.

Мое тело реагирует совершенно иначе, чем у Паллин, когда я замечаю направляющуюся к нам коммандер Шепард, которую легко узнать по темно-рыжим волосам и совершенно очаровательному изгибу бедер. В полном вооружении она выглядит по-другому, определенно, больше похожа на ту крутую, какой, судя по ее послужному списку, она и является, но я узнал бы ее где угодно. Даже в окружении двух людей, мужчины и женщины, я вижу только ее.

— Все кончено, Вакариан. Отойди.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как мужчина практически убегает, когда Шепард приближается, и до меня доносится запах сладких цитрусовых с пряным оттенком корицы. Она также наблюдает за уходом Паллина, вероятно, чувствуя себя немного уязвленной внезапным уходом Екзекютора. Я чувствую необходимость вмешаться, которую не могу объяснить.

— Коммандер Шепард. Мне кажется странным вести себя с ней так официально. Я киваю и ломаю голову над тем, как люди приветствуют друг друга; она решает проблему за меня, протягивая руку и нежно улыбаясь, как будто все понимает. Я принимаю это, чувствуя знакомый прилив энергии.

В тот момент, когда я встретил Шепард, я понял, что она не такая, как все, и теперь оценка Найлуса о ней всплывает у меня в голове. Та ночь, которую мы провели вместе, будучи гражданскими лицами, навсегда запечатлелась в моих воспоминаниях, но, учитывая истории, которые я слышал, ее послужной список и тот факт, что Найлус был о ней достаточно высокого мнения, чтобы спонсировать ее в СПЕКТР, я не собираюсь проявлять к ней неуважение, проявляя фамильярность.

Шепард смотрит на меня, когда мы разнимаем руки, ее ярко-зеленые глаза устремлены на мое лицо, и я осознаю, что ее коллеги по Альянсу смотрят на меня, когда командир расслабляется. Проходит мгновение, прежде чем на ее лице появляется выражение, в котором я узнаю сочувствие.

— Как ты держишься, Гаррус? — любезно спрашивает она, забывая о правилах и определенно удивляя свою команду фамильярностью, которой я пытался избежать.

— Я... — Я неделями практиковался во лжи во спасение. Я говорил десяткам людей, что со мной все в порядке, с тех пор как умер Найлус. Но с Шепард врать слишком сложно. Вместо этого я качаю головой. — Я действительно ценю твои электронные письма и то, что ты звонишь мне. Честно...это помогает мне оставаться в здравом уме, а это действительно о чем-то говорит.

— Я знаю. — И я думаю, что она действительно это делает.

Шепард позвонила мне из "Нормандии" и рассказала о случившемся лично, вместо того чтобы заставлять меня слушать это с задержкой по каналам СБЦ. Это было не только невероятно продуманно, но и позволило мне позвонить семье Найлуса и оказать им такую же любезность. С тех пор она несколько раз на неделе писала мне по электронной почте, чтобы проверить, как дела, а вчера вечером позвонила, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Шепард не обязана была ничего для меня делать, и меня бесит, что я не смог сделать достаточно для нее или для Найлуса.

— Сейчас я сосредоточен на правосудии, — говорю я ей.

— Я слышала, что ты возглавляешь расследование, — отвечает она, кивая мне, как будто это доставляет ей удовольствие.

— Пытаюсь. — Это слово больше похоже на рычание, чем я хотела.

Шепард скрещивает руки на груди и опускается на левое бедро. Это создает вокруг нее безумно уверенную ауру... не дерзкую, просто уверенную в себе. Мне это нравится.

— Я знаю, что ты действительно хочешь поймать этого ублюдка, Вакариан. — Она кивает головой в том направлении, куда только что ушел Паллин, явно правильно истолковывая ситуацию.

— Крайне верно. Сарен что-то скрывает. Я не смог вовремя найти достаточно улик, а он — Спектр, поэтому все, к чему он прикасается, засекречено. Ее лицо так слегка напрягается, что я не уверена, что кто-то еще это заметил, но в этом преимущество того, что она турианка. — Он грязный, Шепард, я это знаю.

Слова звучат неправильно. Часть меня ненавидит говорить о Сарене в таком тоне. Именно образ созданный Найлусом, который я создал в своей голове, питает меня.

— Я думаю, они готовы принять нас, коммандер, — говорит мужчина позади нее. Я быстро оглядываю его, его карие глаза становятся жестче, когда они встречаются с моими. Мне достаточно одного взгляда, чтобы понять, что он хочет кусочек Шепард.

Шепард тяжело вздыхает и коротко кивает ему.

— Я должна покончить с этим.

— Удачи. Может быть, они прислушаются к тебе. — Взгляд, который она бросает на меня, говорит о том, что она не хуже меня знает, что Совет не поверит ни единому ее слову о том, что произошло.

— Могу я позвонить тебе после и рассказать, как все прошло?

Это заставляет меня улыбнуться.

— Ты имеешь в виду, не мог бы ты позвонить мне позже и проведать меня? — Она издает короткий смешок, но не отрицает этого, и я бы все равно ей не отказал. — Конечно, да. Пожалуйста, позвони.

Шепард улыбается и выпрямляется, собираясь уйти. Я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки, и затем, совершенно неожиданно, она сокращает расстояние между нами. Мое сердце почти болезненно колотится, когда ее мягкая маленькая ручка ложится мне на грудь, и, я чувствую это прикосновение даже сквозь броню, поклялся Гаррус.

Я накрываю ее руку своей, в основном, чтобы поддержать себя, когда Шепард заставляет меня испытывать сильные чувства на публике.

— Мы доберемся до него, Гаррус. Мне нужно, чтобы ты доверился мне в этом, хорошо?

Я знаю, что с Шепард-солдатом я должен вести себя иначе, чем с гражданским лицом, особенно перед ее командой, но отношения с Найлусом — это личное для нас обоих. Уважаю я ее или нет, но тот факт, что она так беспокоится обо мне, угрожает ошеломить меня.

— Я доверяю тебе, Элли.

Часть меня ожидает упрека за то, что я назвал ее по имени, и женщине позади нее приходится кашлянуть, чтобы скрыть шок, который она издает. Мужчина просто краснеет. Шепард не сводит с меня глаз, когда на нее возвращается улыбка, и она кивает. Я опускаю руку, когда она двигается, и она слегка ударяет меня по груди тыльной стороной кулака, прежде чем ее рука тоже опускается.

Я остаюсь там, чтобы посмотреть, как они втроем уходят, Шепард сразу же снова сосредотачивается, в то время как ее товарищи по команде невольно оглядываются на меня через плечо. Я уверен, что они пытаются понять, что, блядь, заставляет ее так сильно заботиться о турианце — и кто этот турианец, о котором идет речь, Найлус или я, я задаюсь одним и тем же вопросом.

Я знаю одно наверняка: Шепард права, и мы собираемся заполучить Сарена.

И я не собираюсь сидеть сложа руки, пока это происходит.

* * *

*

Всего несколько мгновений, едва ли несколько минут, с Гаррусом, блядь, Вакарианом, и я потрясена.

Я понятия не имею, как кто-то, практически незнакомый, оказал на меня такое влияние. Видеть Найлуса мертвым было ужасно, но я сразу же еще больше опечалилась за Гарруса. Это было не по правилам и даже не совсем уместно — говорить ему об этом самой, но я никогда не задумывалась об этом. В тот день, неделю спустя и в первую очередь сегодня меня беспокоило только то, как Гаррус отнесется к смерти своего лучшего друга.

Я почувствовала облегчение, когда услышала, что он ведет расследование совместно с СБЦ, и была уверена, что передам ему мои показания о Сарене и гетах. Лидерство Гарруса означало не только то, что им руководил кто-то способный и преданный своему делу, но и то, что Гаррус мог быть занят. Я не понаслышке знаю, как это важно, когда ты сломлен.

Все мое облегчение исчезло сегодня, когда я узнала, что ему на каждом шагу чинят препятствия. И не только потому, что это не сулит ничего хорошего для моей встречи с Советом.

То, как посол Удина кричит, когда я подхожу к Совету, тоже не сулит мне ничего хорошего.

— Это возмутительно, — кричит невысокий лысеющий мужчина, о котором я не слышала ничего хорошего, когда я поднимаюсь на платформу, чтобы присоединиться к нему и капитану Андерсону. — Совет вмешался бы, если бы геты напали на турианскую колонию.

Советник-саларианец Валерн, даже глазом не моргнув, отвечает:

— Турианцы не создают колоний на границах систем Терминуса, посол.

Советник Тевос, элегантно выглядящая азари, вмешивается:

— Человечество знало о рисках, когда отправлялось в Переход.

Андерсон ловит мой взгляд, и мне приходится подавить улыбку, когда он бросает на меня презрительный взгляд.

— А что насчет Сарена? — Удина огрызается, продолжая кричать.

Я подняла глаза на огромную, как в натуральную величину, голограмму Сарена, нависшую над нами. Он не выглядит особенно заинтересованным в том, чтобы находиться здесь, и, поскольку он не наблюдает за мной, я рассматриваю его фигуру, пока Удина продолжает разглагольствовать. Его гребень и мандибулы намного длиннее, чем у Гарруса, и простираются далеко за пределы лица. Он выглядит гораздо более угрожающе, чем Найлус или Гаррус, и определенно не так красив, хотя мне интересно, влияет ли на это мое мнение о нем как о разумном.

— Вы не можете просто игнорировать сбежавшего Спектра. Я требую действий! — Удина настаивает.

Я почти слышу насмешку советника Спаратуса, турианца из этой троицы.

— Вы не имеете права выдвигать требования Совету, посол.

Я в основном отключаюсь, пока Удина, Сарен и Совет обсуждают, стоит ли им беспокоиться о нападении гетов и есть ли что-нибудь, доказывающее, что Сарен убил Найлуса. Они продолжают называть его "другим турианцем", и мне приходится прилагать все усилия, чтобы не отругать их. Становится еще хуже, когда Сарен называет Найлуса своим другом.

Я вынуждена слушать, когда Сарен втягивает меня в разговор.

— Капитан Андерсон. А это, должно быть, ваша протеже, коммандер Шепард. Девушка, которая допустила разрушение маяка.

От меня не ускользнуло, что он выбрал слово "девушка" вместо того, чтобы назвать меня солдатом или даже женщиной. Это заставляет меня ненавидеть его еще больше.

— Миссия на Иден Прайм была совершенно секретной, — напоминаю я им всем. — Единственный способ, которым вы могли узнать о маяке, — это если бы вы были там.

— После смерти Найлуса его файлы перешли ко мне, — спокойно отвечает Сарен, в его голосе нет той боли, которую я ожидал бы услышать, если бы Найлус действительно был его другом. В голосе Гарруса я не услышала того опустошения. — Я прочитал отчет "Иден Прайм". Он меня не впечатлил, но.....чего мы на самом деле можем ожидать от человека?

Я краснею и едва сдерживаюсь, чтобы не закричать, хотя и показываю на голограмму, когда щелкаю:

— Сарен презирает человечество. Вот почему он напал на Иден Прайм.

Сарен усмехается и смотрит на меня сверху вниз.

— Ваш вид должен понять свое место, Шепард. Вы не готовы присоединиться к Совету. Ты даже не готова присоединиться к Спектрам.

— Он не имеет права так говорить! — Удина почти кричит. — Это не его решение.

— Принятие Шепард в ряды Спектров не является целью этой встречи. — Советник Азари, возможно, наконец-то сделает Сарену выговор за что-то, но у нее даже не хватает смелости поднять на него глаза.