— Меня зовут Финегал Кайллен, хотя некоторые знают меня как Буреходца. Я ждал тебя, Аэрон Мориет, — сказал он. В его речи появились странные интонации, как будто он очень давно не говорил на человеческом языке. — Кто твой спутник?

— Это Эриале, дочь лесничего Кестрела, — ответил Аэрон. Мгновение спустя он осознал важность слов эльфийского лорда. — Ждешь меня? Откуда ты меня знаешь?

— Мориеты известны нам с незапамятных времен, — ответил эльф, игнорируя остальную часть вопроса Аэрона. — Почему они охотятся на тебя? Ты кажешься слишком молодым, чтобы быть преступником.

— Я ранил двух дворян. Я всего лишь простолюдин. Поднимать оружие против лорда — равносильно смерти. — У Аэрона было странное чувство, что эльфийский принц может понять правдивость его слов, видя события, на которые он намекал. Лай собак стал громче, и он услышал, как приближающиеся люди ругаются и перекликаются. — Блядь, они почти настигли нас, — прошипел он. — Давай, Эриале. Нам нужно бежать!

Аэрон повернулся, чтобы посмотреть вверх по склону. Краснолицые солдаты в цветах Радель спускались по склону, волоча за собой собак, которые рвались с поводков. Он вздрогнул от страха, когда понял, что солдаты, должно быть, находятся достаточно близко, чтобы заметить их, но жуткое серебряное сияние, казалось, не привлекало ни малейшего внимания.

— Почему они нас не видят? — он спросил.

— Это место заколдовано, — ответил Финегал. — Пожалуй, я лучше помогу собакам. Их не так легко одурачить, как людей. Он поднял руку и пробормотал себе под нос какую-то плавную фразу. Серебряные пылинки заплясали вокруг его руки. Аэрон остро ощутил биение своего сердца, покалывание в центре груди. Он понял, что почувствовал магию Финегала в действии. Когда это чувство угасло, у него возникло внезапное и яростное желание вернуть его обратно.

За поросшими мхом стенами собаки залаяли громче и рванулись вперед, минуя руины эльфийской башни и устремляясь на север. Через несколько мгновений они исчезли в серебристой ночи. Более дюжины мужчин почти прошли сквозь них, даже не взглянув в их сторону. Аэрон вздохнул с облегчением, когда они исчезли.

— Они вернутся? — спросил он вслух.

— Не сегодня, они этого не сделают, — ответил Финегал. Он вернул свое внимание к Аэрону и Эриале. — Я, кажется, припоминаю, что людям нужен сон, — сказал он. — А теперь отдохните. Утром мы сможем решить, что нужно делать. — Он взмахнул рукой и что-то тихо прошептал на эльфийском языке. Несмотря на сопротивление, Аэрон почувствовал, что его веки становятся невыносимо тяжелыми. Рядом с ним Эриале медленно опустилась на камень, положив голову на свой рюкзак. Он не помнил, как достиг земли.

Серебряный принц поднял руку.

— Никто не найдет нас здесь, если я не захочу, чтобы меня нашли. Он посмотрел на Эриале и снова на Аэрона. — Ты и твой друг можете укрыться здесь на ночь под моей защитой. Я позабочусь о том, чтобы с тобой ничего не случилось.

Два

Ранним утром Аэрона разбудило тепло золотого солнечного луча, коснувшегося его лица. Он открыл глаза. Под ним лежал холодный камень, а над ним зеленые ветви леса сплетались в клубок света и тени. На мгновение он был полностью дезориентирован, но затем события прошлой ночи вернулись к нему. Руины эльфийской башни при дневном свете казались ничем не примечательными. Серебристый узор и эльфийская аура исчезли, и камни снова стали просто старыми, покрытыми мхом.

Он поднялся на ноги, потягиваясь. Эриале зашевелилась рядом, подняла голову и, моргая, посмотрела на него.

— Аэрон? Где ты... О, я вспомнила. — Она села, обхватив себя руками и дрожа. — Это все был сон?

— Я так не думаю, — сказал Аэрон. Охотников не было видно, и все, что он мог слышать, — это обычные тихие звуки леса: сладкие и высокие птичьи крики, тихие вздохи верхних ветвей на ветру, шорохи и движение вокруг него, когда лес начал просыпаться. Руины, укрытые на зеленом склоне холма, были обращены к восходу солнца, словно драгоценный камень в руке кроткого великана. Он чувствовал себя на удивление хорошо отдохнувшим, учитывая тот факт, что спал на твердом каменном полу. — Как ты думаешь, Финегал где-нибудь поблизости?

— Эльфийский принц? Я не вижу ни его, ни его пса. — Эриале встала и огляделась. — Что нам теперь делать, Аэрон? Будем ли мы ждать его или пойдем дальше?

— Я не уверен, куда бы я пошел, даже если бы мы уехали сейчас. Люди Раделя, возможно, и хватились нас прошлой ночью, но они так быстро не сдадутся.

Эриале кивнула.

— Надеюсь, с отцом все в порядке. Констебль был бы не в восторге, обнаружив, что мы пропали.

— Я уверен, что с ним все в порядке, — уверенно сказал Аэрон. В глубине души он очень беспокоился за Кестрела, но не стоило делиться этим с Эриале. Вздохнув, он потянулся и закинул рюкзак на плечо. В теплых лучах утреннего солнца поразительная встреча прошлой ночью казалась не более чем сном. Аэрон хотел задержаться у башни эльфов, чтобы посмотреть, не появится ли снова их таинственный хозяин. Он и представить себе не мог, что встретит эльфа, не говоря уже о лорде эльфийского рода, так близко от Мэрхлина. Древние руины, эльфийская магия... он мечтал, что когда-нибудь увидит все это собственными глазами. "Если я покину это место, — подумал он, — увижу ли я их когда-нибудь снова?"

Он со вздохом провел рукой по волосам. Несмотря на его любопытство, для него и Эриале было лучше всего поскорее уехать и воспользоваться своим счастливым случаем, пока охотники не сбились со следа.

— Пойдем. Финегала здесь нет, так что, я думаю, мы можем идти.

Эриале нахмурилась, но согласилась.

— Куда мы направляемся?

— Я думаю, на юг. В этом направлении перед нами весь Маерчвуд. Там много леса, в котором можно спрятаться.

Они выбрались из башни, сделав один круг, чтобы в полной мере оценить масштабы разрушений. Аэрон решил, что в свое время это, должно быть, было стройное и изящное сооружение, почти такое же высокое, как башни крепости Радель, но гораздо более элегантное. Казалось печальным, что его больше нет. Бросив последний взгляд, он расправил плечи, готовясь к предстоящему дню.

— Аэрон! — Эриале схватила его за руку и указала на башню. Там, на обвалившейся стене, сидел белый волкодав, которого она видела прошлой ночью. При дневном свете он казался гораздо более плотным и осязаемым, как будто его призрачная форма вернулась в свое законное тело. Собака гавкнула и побежала вниз от старых камней, направляясь на юг. Она остановилась, чтобы посмотреть на них, вильнула хвостом и снова залаяла. — Я думаю, она хочет, чтобы мы последовали за ней, — сказала Эриале.

Аэрон огляделся. Лес, который он знал, лес, в котором он вырос, все еще окружал его. Но старые эльфийские руины и белая гончая манили его, как символы тайны, о которой он и не подозревал. Он бесшумно повернулся и потрусил за волкодавом, Эриале отставала всего на шаг. Гончая повела их вглубь леса, выбирая слабые места, которые Аэрон мог бы пропустить без ее руководства. Она держалась на приличном расстоянии от них, иногда забегая так далеко вперед, что Аэрон мог различить лишь мерцание серебра в тени под деревьями.

После часового перехода по обе стороны от них выросли отвесные стены, поросшие мхом. Звук бегущей воды стал громче, когда собака поманила их за собой, теперь уже нетерпеливо подпрыгивая. Наконец они оказались в чашеобразном ущелье. Высокий каскад низвергался с противоположной стены, собираясь в лужицу под мокрой серой скалой. Холодный и прозрачный ручей вытекал из долины на юг, стекая по плоской породе у основания откоса. Над Эйероном лес цеплялся за край ущелья, и эфемерная радуга мерцала в утреннем свете. Он задохнулся от восторга, почувствовав прохладные брызги на своем лице.

Финегал сидел, скрестив ноги, перед туманным шлейфом, закрыв глаза и сложив руки на груди, и ждал. Он поднял взгляд и встал, чтобы поприветствовать свою собаку, которая лаяла и играла в воде, текущей у его ног.

— Благодарю тебя, Байллег, — тихо сказал он. Затем он повернулся к Аэрону и Эриале, легко перепрыгивая с камня на камень, и направился им навстречу. При дневном свете его одежда стала темно-зеленой и красновато-коричневой. Аэрон все еще ощущал потустороннюю ауру, окутывающую повелителя эльфов, но теперь она поразила его ощущением здоровья, бодрости и правильности — Финегал принадлежал этому месту. Финегал сидел, скрестив ноги, перед туманным шлейфом, закрыв глаза и сложив руки на груди, и ждал.

Аэрон не смог придумать никакого вежливого ответа. Вместо этого он спросил:

— Где мы?

— Это мой дом. Или, по крайней мере, один из них. Весь Маэрчвуд — мой дом, но мне нужно какое-то место, где я мог бы жить. Я взял на себя смелость пойти впереди, но, как я вижу, Байллег указал тебе путь. Выражение лица эльфа было трудно прочесть: оно было искаженным и самоуничижительным, но не горьким. Он указал на небольшую сумку, лежавшую у него за спиной, рядом с тем местом, где он ждал. — Если вы еще не ели, я могу поделиться с вами завтраком.

— Спасибо, лорд Финегал, — сказал Аэрон. — Я голоден.

Финегал поднял руку.

— Пожалуйста. Я просто Финегал, и я не позволю, чтобы за моим столом меня называли лордом. — Он сел на низкую каменную полку, и Аэрон с Эриале присоединились к нему. Из сумки он достал несколько маленьких пирожных, яблоки и груши, мед, сыр и кувшин фруктового вина. Пока они ели, Аэрон рассказал историю своей встречи с Форосом и последующего бегства. Финегал слушал, не сводя глаз с лица Аэрона.

Когда Аэрон закончил, Финегал посмотрел в сторону севера и Мэрхлина.

— Они все еще охотятся за тобой, Аэрон. К счастью, они не могут найти твой след от башни до этого места.

— Еще одно заклинание? — Спросил Аэрон.

— Много лет назад башня была убежищем. Те, кто приходил в нее по нужде, не были предназначены для того, чтобы их находили или преследовали. — Финегал, казалось, надолго погрузился в свои воспоминания, прежде чем снова обратить свое внимание на Аэрона и Эриале. — Итак, юный Аэрон, что ты собираешься делать теперь?

— Я не могу вернуться домой, — сказал Аэрон. — Я даже не могу оставаться поблизости. Мне придется уехать куда-нибудь подальше отсюда. Я думал, что смогу пожить за счет земли, пока все не уляжется, но могут пройти годы, прежде чем я смогу вернуться в Мерхлин.

— Если вообще сможешь, — ответил Финегал. — У вас нет родственников?

— Нет, мой... э-э, нет, Финегал. Я осиротел, когда был маленьким. Мой отец, Стич Мориет, возглавил восстание против лорда Раделя двенадцать лет назад. Он был повешен за это, и многие другие люди вместе с ним. Включая мою мать.

— Кажется, трудно поверить, что Мориеты могли когда-либо попасть в беду в Мерхлине, — размышлял Финегал. — Я помню время, когда Мориеты пользовались большим почетом, как у вашего народа, так и у моего. На самом деле, давным-давно были Мориеты, которые женились на эльфийках.

Аэрон поморщился.

— Форос и его друзья называли меня за это полукровкой.

— Я вижу следы эльфийской крови в твоих чертах. Должно быть, тебе было нелегко, Аэрон. По моему опыту, чессентцы не прощают подобных ошибок.

На некоторое время они замолчали, прислушиваясь к шуму ветра в кронах деревьев и журчанию воды.

— Финегал, ты сказал, что башня была убежищем, — спросила Эриале. — Что ты имел в виду?

Эльф взглянул на нее.

— Столетия назад Маершвуд был домом для Калмаеркора, небольшого эльфийского королевства, похожего на великие королевства Чондалвуда или далекого Кормантира, — сказал он. — В те дни эльфийские земли, такие как Кальмаеркор, были разбросаны по всему Фаэруну. Но у эльфийского народа было много врагов — драконы и орки, великаны и гоблины и даже люди, чьи земли простирались вокруг наших границ. Жители Кальмаеркора сражались с королями-троллями гор, которых люди называют Небесными всадниками, с огненными существами Дымящихся гор и, наконец, с могуществом древнего Унтера. Наш лес, который когда-то простирался от Змеиных вершин до Небесных всадников, был сожжен, вырублен и заселен по частям. И нас стало меньше, в то время как наших старых врагов стало больше.

— В отличие от эльфов Миф-Драннора или скрытых твердынь других земель, мы не строили городов или крепостей. Вместо этого мы построили сторожевые башни, чтобы прятать наших людей во время опасности. Первые были построены, чтобы помешать троллям и саламандрам, но когда люди мигрировали на территорию нынешней Чессенты и обрушили топор и огонь на наш лес, мы спрятались и от них. Со временем все башни рухнули, унюханные человеческим колдовством, и были снесены одна за другой.

— Что случилось с Кальмаэркором? — Спросил Аэрон.

— Двести лет назад мы решили уйти из Марчвуда и оставить эти земли чессентцам. Я одна из немногих, кто остался.

— Почему ты остаешься? — спросила Эриале.

Финегал выпрямился и махнул рукой, указывая на каскад, сверкающую скалу, густой лес.

— Мне невыносима мысль об отъезде, — сказал он. — Я скучаю по своему народу, но, прожив под этими деревьями всю свою жизнь, я не могу представить, что буду жить где-то еще. Здесь все еще царит волшебство.

— Ты, должно быть, прожил здесь долгое время, — сказала Эриале.

Финегал посмотрел на небо над головой. Оно было ярким, как полированная медь, и обещало еще один жаркий летний день.

— По человеческим меркам, прошло около тысячи лет, — тихо сказал он. — Даже звезды изменились со времен моей юности. И все же, кажется, что это был всего лишь долгий летний день.

Аэрон уставился на эльфийского лорда. Тысяча лет... если бы Финегал дожил до ста, он прожил бы в десять раз больше. — Клянусь Хазаром, — пробормотал он, охваченный благоговейным страхом. — Тысяча лет...

Финегал печально улыбнулся.

— Время не касается эльфов так, как людей. Хотя, Аэрон, ты можешь обнаружить, что твоя эльфийская кровь сильнее человеческой. Я подозреваю, что годы пролетят для вас незаметно. — Плавным движением Финегал поднялся на ноги и встал над Аэроном и Эриале. — Боюсь, что сейчас я должен уйти. У меня есть обязанности в другом месте, в пределах леса. Вы оба можете оставаться здесь, сколько захотите. Никто из людей вас здесь не найдет. Приходи и уходи, когда захочешь, Эриале. Аэрон, с твоей стороны было бы разумно остаться здесь на некоторое время, чтобы избежать встречи с теми, кто ищет тебя. Возможно, через несколько месяцев все уладится само собой.

— Ты оставляешь нас здесь? — Спросила Эриале.

Эльф серьезно кивнул.

— Я прошу только, чтобы ты никому больше не рассказывал об этом месте и относился к нему бережно. Не причиняй вреда никому, живущему в этой лощине. Он помолчал, а затем добавил: — Я, возможно, вернусь через месяц или два, но уж точно до наступления осени. Эриале, Байллег может показать тебе потайную тропу, ведущую обратно в Мерхлин. Он поднял свой тонкий рюкзак, перекинул его через плечо и начал спускаться в ущелье, легко переступая с камня на камень в бурлящем потоке. Бейллег завиляла хвостом и с тявканьем последовала за ним.