Волчица и пергамент. Том 11

Кажется, они подготовили пространную приветственную речь, но Хайленд деликатным жестом предложила им перейти к делу.

— Союз Рувик — это очень большой союз, состоящий из торговых домов и гильдий, разбросанных по большим территориям от севера до юга. Между компаниями, естественно, существуют различия, но доходы их различны не только из-за их различий, но и из-за района их расположения. В частности, они сталкиваются с проблемами снижения продаж предметов роскоши из-за деятельности достопочтимой Хайленд и досточтимого Предрассветного кардинала, но в разной мере.

— Торговые компании союза, расположенные на севере, — подхватил другой торговец, — по-прежнему много зарабатывают на торговле сельдью и треской из холодных северных морей, где вы вдвоём побывали.

На Коула нахлынули воспоминания о встрече с воплощением кита и о падении ночью в холодное море, когда он уже готовился умереть.

— А южные компании как раз и были тяжело наказаны действиями досточтимой Хайленд и досточтимого Предрассветного кардинала.

— И потому северные компании союза продолжают пытаться с нами спорить, в то время как южные попали в настолько стеснённое положение, что не могут себе этого позволить... Причина в этом.

— Понятно...

— В твоём письме было ещё про разнузданную торговлю Арберка в Убане. Полагаю, это тоже является причиной.

Арберк являлся портовым городом на море и в то же время конечной точкой речного пути из Убана. Из-за этого большую часть товаров Убану приходилось получать и отправлять через Арберк, из-за чего портовый город мог сбивать цены на товары, получаемые из горного района, и задирать цены на поставляемые. В результате страдавшие от несправедливой торговли жители Убана теряли уважение к выборщику Дюрану, неспособному нанести удар Арберку.

— Они поступают таким образом, потому что у них нет иного пути восполнять упущенную выгоду.

Причина себялюбцев, подумал Коул, и, похоже, это отразилось на его лице. Потому что Хайленд тут же сказала с лёгкой, доброй улыбкой:

— Это, конечно, себялюбиво, но они же нанимают людей. Они не могут себе позволить взять и сократить число ртов, которые этим кормятся.

Коул изумился. Похоже, Хайленд лучше понимала положение торговцев Арберка, потому что у неё были свои землевладения.

— Но именно поэтому становится возможным действовать совместно, — добавила Хайленд. — Открытие дороги от Убана на юг добавит в эти места новую торговлю.

И Хайленд посмотрела на торговца, вступившего в разговор первым, тот размашисто кивнул.

Вероятно, они уже внимательно продумали возможные выгоды в торговле после открытия нового пути.

— Трудность в том, что для открытия дороги потребуется время, собственно, мы даже не знаем, произойдёт ли это. В общем, тебя беспокоит, что за это время торговцы Арберка могут передумать.

Коул писал об этом в своём письме. И ему сейчас было неловко, потому что из-за этого беспокойства он кое-что заранее пообещал торговцам Арберка.

— Чтобы удержать торговцев, способных легко менять взгляды, поставлять Арберку шерсть из нашего королевства с преимуществом первоочерёдности, пока дорога не будет проложена. Я тоже считаю, что это неплохая мысль, — сказала дальше Хайленд, и Коул подумал, уж не из-за беспокойства ли о нём она так решила, во всяком случае принцесса улыбнулась. — Шерсть нашего королевства имеет золотой отблеск. Она привлечёт внимание этих алчных людей, и Арберк получит из Убана хорошие товары — железо, дерево и так далее. Для нашего королевства эта сделка тоже должна быть неплохой.

Торговцы, стоявшие позади Хайленд почтительно поклонились.

— Меня больше беспокоит Убан, сумеет ли правитель Дюран сохранить своё положение.

Выборщик Дюран определённо растерял доброе отношение со стороны людей. Хотя торговцы Арберка, войдя в это дело, пообещали ослабить давление на Убан, но внезапное изменение их отношения к горному краю может оказаться слишком заметным. Они же продолжали оставаться в союзе Рувик и должны были показывать враждебность по отношению к Предрассветному кардиналу, следовательно, должны были сохранять видимую враждебность и к Убану, в который пожаловал Предрассветный кардинал.

И потом, если выборщик Дюран выдвинет замысел прокладки дороги, влиятельные люди Убана могли ему не поверить. Тем более, что жители Убана могли догадываться о денежном положении правителя, к тому же, и это было ещё опасней, они могли решить, что с них ради прокладки дороги станут взимать увеличенные налоги. Тогда выдвижение замысла может не завоевать сердца людей, а спровоцировать их на мятеж.

Следовательно, правителю было необходимо что-то, что позволило бы ему продержаться на ногах. Не только идеи, провозглашаемые Предрассветным кардиналом, но и нечто более осязаемое, что можно увидеть и потрогать.

Пролистнув это в голове, Коул спросил себя, чтобы он сделал, будь он не священником со своими идеями, а таким же выдающимся торговцем, как тот, который его однажды подобрал.

— Что ты думаешь о моём предложении печатать Священные писания? — спросил он.

Взгляд Хайленд упал на пергамент, на котором было расписано всё дело.

Второе имя Коула — Предрассветный кардинал — и немногие средства, имевшиеся у правителя. Предложение Коула предполагало объединить эти части, чтобы создать оружие, которое можно было немедленно пустить в ход.

— В Убане есть ремесленники, которые смогут вырезать формы для букв, ремесленники, которые смогут отлить в них буквы, и есть железо. Кроме того, здесь достаточно дерева и воды, чтобы изготовить бумагу. Наконец, Священные писания — это товар, который могут носить люди на спинах, нам не потребуется использовать корабли Арберка, — объяснял Коул.

— И потому ты решил открыть новую мастерскую для печати священных книг в Убане, — сделала вывод Хайленд.

Коул кивнул, и Хайленд продолжила:

— Открыв мастерскую, мы сможем создать места для работы местных жителей и обеспечить новый доход землевладельцам. В то же время мы заложим основу для расширения нашей деятельности на большой земле.

— У меня, конечно, не было намерения заработать кучу денег на мастерской, которая печатала бы священные книги. Но всё же, когда мы защитили ремесленников, когда мастерская, над которой мы работали вместе с ними, наконец, обрела свои очертания, я, читая об этом в твоих письмах, обнаружил внутри себя некоторое ощущение собственничества. Я сам не заметил, как пришло это чувство, чувство, что эта мастерская — наша.

— Ну, это...

"...вполне естественно", — хотела сказать Хайленд, но вдруг остановилась и оторвала взгляд от пергамента.

— Этот ремесленник, господин Жан, говорит, что пойдёт куда угодно, чтобы распространять свои навыки и знания. Так что если это будет город Убан, в который даже инквизиторы не сунутся, то вопросов с его безопасностью не возникнет.

Действительно, войти в эту природную крепость, окружённую горами, было непросто.

— Кроме того, — продолжила Хайленд, — у кого бы я в королевстве ни спрашивала, мне говорили, что земли вокруг Убана — место глубокой веры. Здесь должны хорошо воспринять наше учение или, скорее, учение Предрассветного кардинала. Население будет гордиться, если их земля станет главным местом печати и распространения священных книг. Как и выборщик, пригласивший тебя в Убан. Выборщик не сможет возвыситься над тобой.

Последние слова принцесса сопроводила неприятной улыбкой.

— Поэтому наш вывод: сумасшедший замысел, изложенный в твоём письме, нам следует обязательно выполнить.

Воистину сумасшествие — действовать, основываясь на древней легенде.

Хотя изначально преследовалась цель пригасить суету вокруг пророчества о затмении, Коул с облегчением осознал, что одновременно улаживается на какое-то время несколько вопросов. И тут лицо Хайленд несколько помрачнело.

— Но, вот же, даже не знаешь, будут ли какие-то препятствия... — Хайленд задержала на миг дыхание, её лицо впервые с начала встречи погрустнело.

Коул, понимая всю надуманность замысла, при виде её лица задумался, не упустил ли он чего.

Хайленд, коротко выдохнув, снова вдохнула и продолжила:

— Всё это дело с тайными договорами и обменом товаров между королевством и большой землёй. Необходимо следить за всем, чтобы многочисленные участники не слишком увлеклись своими корыстными интересами. И в первую очередь учитывать небольшую вероятность предательства торговцев Арберка. Полностью им доверять нельзя. И в таком случае кому мы могли бы доверять настолько, чтобы доверить столь сложное дело?

Нельзя насытиться хлебом, глядя на его изображение. Кому-то надо превратить зерно в муку, замесить тесто, испечь. Только человек, занимающий исключительное положение, мог облечь в плоть и кровь такой грандиозный замысел, последствия которого затронут огромную территорию, и привлечь к нему будущих участников.

— Это госпожа Ив, я сам пошлю ей сообщение...

Ив, вероятна, ещё была в Эшьютадте, разбираясь с последствиями шумной истории с самозванцем. Ещё не погашены угли там, а уже приходится просить заняться ещё более сложным делом. Коул стал прикидывать, не попросить ли Илению о таком одолжении, и тут вдруг заметил, что на него смотрит Хайленд.

Она не улыбалась, не была поражена, в её взгляде читалось нечто вроде обречённости.

— У тебя такое положение, что ты мог сразу подумать о столь особенном человеке и попросить его помочь. Ты меня действительно пугаешь.

Прежде такие слова заставили бы Коула открыть рот от изумления и сжаться, но теперь он научился как-то держать себя в руках.

— Я не уверен, что смогу это передать, — предупредил он. — Тут стоит кто-то, кого зовут Предрассветным кардиналом, и я думаю, что использую его просто как символ. И если честно, я сам тоже его боюсь.

Он словно смотрел на этого кого-то, стоявшего рядом с ним. Он лишь старался действовать как Предрассветный кардинал. И если бы он не относился таким образом, то просто этого бы не вынес.

— Хи-хи, всё верно. Это, вероятно, свойственно большинству людей в мире, полагаю, — хихикнула Хайленд.

Миюри сказала, что настойчивость выборщика Дюрана, с которой он гнался за предсказанием затмения, была вызвана его королевским положением. Он должен был это делать как король.

А как же Хайленд? Сочтя вопрос недостойным, Коул покачал головой и выкинул его из головы.

— Теперь насчёт ещё одного вопроса, который ты задал, — произнесла Хайленд, и Коул постарался собраться.

— А... д-да. Место, через которое потребуется пройти, внушает некоторые опасения.

— Из-за тех, кто живёт вне закона... В лесах то и дело встречаются подобные неприятности, но пока положение выборщика будет оставаться неустойчивым, сложно рассчитывать на серьёзное их истребление.

— А если задействовать силы королевства? — спросил Коул.

Хайленд качнула головой и ответила:

— Если чужаки, вооружившись мечами, войдут на территорию с неустойчивой властью, это им выльется в серьёзные неприятности.

Основная причина, по которой отряд наёмников Руварда не пошёл в Убан.

— Кроме того, Убан не то место, которое просто попадается по дороге. Такой повод ещё можно было бы ввернуть для города на равнине.

Иными словами, отправлять вооружённых людей извне следует так, чтобы это не было явно заметным.

Однако возможно ли это?

Найдя решение других трудностей, Коул не мог оставить эту без внимания и потому сообщил о ней Хайленд в письме, по тону это получилось что-то вроде жалобы, почти хныканья, однако Хайленд почему-то имела радостный вид.

— Я тоже потратила некоторое время на это затруднение, однако нашла именно нужных людей.

— Э?.. — удивился Коул, и Хайленд выдала очередную озорную улыбку.

В этот момент через левый борт на палубу перелез молодой человек, он подошёл к Хайленд и что-то шепнул ей. Хайленд кивнула и подпёрла бока руками.

— Я бы хотела рассказать поподробней, но придержу до следующей встречи. В первую очередь надо разобраться с проблемой. Похоже, действующие лица готовы.

Эта встреча с Хайленд состоялась именно на этом острове не потому, что он размещался на полпути от королевства к Арберку. Портовый город на острове жил за счёт контрабанды. Это место было лучшим для тайных разговоров, так как назойливые соглядатаи не задерживались на острове надолго. Особенно это важно, когда вместе собираются три стороны, которые должны были являться врагами друг для друга.

— Ладно, это лишь подтверждает то, что я тебе только что говорила, так что не беспокойся так. И потом, это моя роль. Предоставь её мне.

Юноша, выполнив роль посыльного, покинул корабль, чтобы привести на него новых посетителей. Коул узнал некоторых из них. Это были торговцы из Арберка и старый распорядитель правителя Убана, следивший за делами в особняке Дюрана. Их встреча в Убане была бы слишком заметна, и они занимали враждебные позиции друг к другу.

Хайленд с улыбкой приблизилась к ним и церемонно поприветствовала.

— Я рада вас видеть! Да благословит Господь нашу встречу!

Язык, жесты, движения, совершенно не свойственные Хайленд, вероятно, они соответствовали члену королевской семьи. С тех пор, как Коула стали называть Предрассветным кардиналом, он понял одну особенность мира людей: каждый, являясь его частью, в значительной степени играет свою роль. Коул уже принял решение посвятить себя роли Предрассветного кардинала.

Натянув на своей шее незримый глазу ошейник, он повёл себя вслед за Хайленд, чтобы пожать пришедшим на корабль руки.

Встреча прошла успешно, без осложнений и ссор. Маститые, уважаемые торговцы говорили, что обиду нельзя смыть водой, но золотом и богатством — можно.

У каждой из трёх сторон были свои побуждения, но легенда о медведе-Лунобивце объединила всех. Если дело пойдёт на лад, это станет значительным продвижением вперёд в противостоянии с Церковью.

В современной империи существовало семь правителей, имевших право выбирать императора, если за такой небольшой срок двоих из них удалось бы привлечь на сторону Предрассветного кардинала, эта сторона стала бы силой, которую в империи нельзя было бы не принимать во внимание.

Было несложно предположить, что найдётся третий, который попытается, образно говоря, сам оседлать лошадь-победителя в гонке за властью, и так же легко представить четвёртого, который побоится остаться в меньшинстве. Хайленд, и не только она, с волнением говорила, что изменение соотношения сил может походить на сход лавины.

После обсуждения старый распорядитель, представлявший выборщика, и торговцы Арберка наскоро пообедали и поспешили покинуть остров Кобб на разных кораблях, вероятно, стараясь сократить, насколько возможно, своё пребывание здесь.

Коул испытал странное чувство, подумав, что по всему миру подобным образом завязывались интриги и заговоры. Впрочем, когда корабли скрылись за горизонтом, это чувство сразу развеялось, стоило Коулу лишь увидеть, в каком виде вернулась из моря девушка-сорванец.

От холодной морской воды она замёрзла так, что губы её посинели, зато она, широко улыбаясь, притащила ошеломительно много рыбы.