Ящик Пандоры

Надо сказать, что лидеры Альянса, эти матерые интриганы, отлично понимали суть происходящего. Скоро возня со сменой власти закончится (третий месяц уже прошел, сколько можно?), и они тем или иным способом нейтрализуют его дурное влияние. Но осадочек останется. А еще останется связь в Силе, ради закрепления которой он так старался убедить детей, что нужен им, хотя на самом деле оба уже вполне взрослые люди. Именно эта деталь будет иметь решающее значение в будущем, как понял он из своих медитаций. Если бы еще не эти мелкие пакости...

Альянс, видимо, решил, что больной слишком активен и доволен жизнью. Отдыхает, силы накапливает, а тратить их не на что. Сам Вейдер поспорил бы с этим утверждением, но новое правительство не общалось с ним даже в виде голограммы, предпочитая слать письма, в основном с требованиями и угрозами. Но план был изящен. Признаться, ситх даже не заметил, в какой момент количество питательной смеси, вводимое в вены, уменьшилось до минимально допустимого значения, а количество седативного и снотворного опасно увеличилось. Зато отлично почувствовал, когда операционный стол еле заметно изменил наклон, делая положение тела особенно неудобным. Если учесть, что даже просто долго лежать на спине было больно, и со временем эта боль только усиливалась, то лежать под определенным углом было мучительно больно, зато раскаленный кол в спине сводил на нет навеянную лекарствами сонливость и апатию.

Эти травмы он получил уже после Мустафара, когда, по привычке лично бросившись в бой, обнаружил, что не так легок и ловок, как хотелось бы. Нет, он все так же орудовал мечом и сминал противников Силой... на более-менее ровных поверхностях, вроде помещений корабля или городских улиц. Уже просто бегать с препятствиями или ползать по-пластунски долго не получалось, конечности тяжелели и ныли от непривычных нагрузок, а уж взбираться на скалы или стены, не пользуясь ничем кроме страховки, в тяжелом костюме и вовсе было бессмысленно с боевой точки зрения, хоть и возможно при напряжении всех сил. Но пока это дошло до упрямого разума, затуманенного ненавистью, в теле прибавилось повреждений...

Вот только те, кто решил воспользоваться результатом давних ошибок и горячности Вейдера, ошиблись. Обнаружив мелкую диверсию, он лишь впал в тихое бешенство, потому что громкое разнесло бы кораблю на куски, отправив и без того не очень целое тело в открытый космос. И до сих пор пребывал там, со всей накопленной яростью погружаясь на Темную сторону снова и снова, цепляясь краем сознания за два родных светлых огонька, чтобы не сорваться. В Силе не было боли, от которой хотелось кричать и выть, боли не самой сильной из всего испытанного им, но самой мучительной. Тягучей, ноющей, ввинчивающейся в разум, притупляя его, и застилающей глаза.

Не-ет, он не поддастся, не позволит равнодушным глазкам камер увидеть даже тень гримасы! Только свернет нерастраченную ярость в тугой комок и спрячет глубоко внутри, к непроглядному мраку таких же, чтобы не отпугнуть детей, не разорвать зарождающуюся в Силе связь, не дать им почувствовать ту бездну, что до поры скрыта в их родителе. Ее время придет, но позже...

* * *

Казалось, само мироздание мстило ему за поражение, оказавшееся победой. Будто в насмешку те, кто никогда его не знал и узнать не стремился, воплотили в жизнь один из ночных кошмаров ситха. О, они не догадывались, что умудрились напугать самого Лорда Вейдера, не догадывались, каких сил ему стоило сохранять спокойствие, а не бессмысленно дергать конечностями, стараясь не закричать от ужаса. Но он справился просто на зло, упрямо сжал губы и взглянул в темноту, в которой пролежит не один год...

Гроб.

Его поместят в гроб и закопают.

Похоронят заживо.

На какой-нибудь необитаемой планетке на самом краю галактики.

Остатки тела Темного Лорда.

Почти останки.

Конечно, он был несправедлив к своей тюрьме. Его поместят в саркофаг, в котором не стыдно было бы лежать и среди древних Лордов Ситхов на Коррибане! Укрытый энергетическими щитами в несколько десятков слоев, имеющий собственные генераторы пищи, воздуха и электричества, отлитый из лучших сплавов, автономный до неприличия, дорогой до безумия (Банковские кланы на многое согласились, лишь бы не видеть больше давнего врага) и почти неуничтожимый, по размерам он больше напоминал небольшую многослойную гробницу. Эдакий ящик Пандоры, чье содержимое не должно увидеть свет. Потому конструкцию хорошенько законопатят, облив жидким металлом.

Вейдер настороженно прощупывал свою усыпальницу в Силе, выискивая слабые места, и находил их. Он привык бороться и побеждать, фактически, всю жизнь посвятил этому занятию и мог написать целую инструкцию для чайников на тему "как совершить невозможное", так что собственная ущербность не служила ему ни причиной, ни оправданием. Да, дети поручились, что он не причинит никому вреда и теперь все, кто так долго избегал его невидимых пальцев на своем горле, назойливо мельтешили в сфере восприятия, безумно раздражая. Но уж свою персональную камеру он мог курочить сколько угодно, главное нейтрализовать заложенную внутрь стен взрывчатку и выжить после. Наверняка его просто на всякий случай отправят на планету, где без спецсредств из помещений лучше не выходить, или засунут глубоко под воду. Но кто сказал, что будет легко? К тому же амнистия и неприкосновенность для части своего флота требовали жертв.

Вейдеру даже льстило такое отношение, как к опасному зверю, который в любой момент может пожертвовать лапой, застрявшей в капкане, чтобы выжить. Если учесть, что виноватым он себя не чувствовал (по крайней мере, не в том, в чем его обвинял Альянс) и даже не оправдывался ни перед детьми, ни перед судом, то в чем-то новое правительство было право. Вот только ситх не собирался от чего-то отказываться только потому, что нельзя усидеть на двух стульях. Он лично нашел упоминание о джедае-хатте (то ли в библиотеке Храма, то ли в памяти КН), который сидел аж на трех стульях, умудряясь быть авторитетом среди сородичей, заседать в Совете Ордена и периодически влезать в дела Сената, не давая политикам совсем планеты попутать.

И Лорд Сихов готов был дать противнику иллюзорное преимущество, отойти в сторону, сделав вид, что покорился, лишь бы в нужный момент выйти из тьмы и вновь поставить все с ног на голову. Он был соломинкой, что, упав на замершие в равновесии весы, сломает им хребет и перевернет к хаттам обе чаши. Теперь, оглядываясь назад, Вейдер понимал, почему Император боялся своего ученика. Строить планы и воплощать их в жизнь, ощущая, как поскрипывает попавшая в механизм песчинка, готовая в любой момент превратить игру в саббак в гонки на карах, золотой трон в пенек у костра, а Империю в Республику, а то и вовсе Орду. И если раньше Избранный, даже осознавая истинные свои возможности, не имел причин для жизни кроме собственноручно нарисованной черты, за которую не хотел переступать, то теперь появилась причина не только жить, но и действовать. Возможно, потому Палпатин и решил убрать зашевелившегося союзника. Но сейчас, воплощая уже собственный план, нужно было только набраться терпения...

И ситх терпел чужие взгляды и шепотки, долетавшие до него, позволял дроидам вертеть себя, как безвольную поломанную куклу, подключая к капсуле, которую потом водрузят в саркофаг. Он никогда не отличался терпением. Что ж, время и место для тренировки данного качества самые подходящие.

* * *

Люк смотрел на доверенных людей своего отца, Вейдеровских выкормышей, как их называли, и видел в их глазах то же понимание, которое недавно пришло к нему. Они все на одном корабле и корабль этот явно летит сквозь метеоритный пояс.

Адмирал Пиетт помнил свое отчаяние. Гордый Имперский флот все еще был могуч и готов к сражениям, но одна совсем не незаметная деталь, вырванная из отлаженного механизма и безвозвратно потерянная, оказалась критически важной. Раньше они шли на смерть со спокойной уверенностью, гордо подняв голову, сейчас жили с жалким недоумением в глазах. Пожалуй, только то, что Милорд еще жив, в каком бы он состоянии не находился, не позволяла остаткам вооруженных сил окончательно пасть духом. Теперь его не боялись... почти, но уважение осталось. Тем более, Милорд явно не сдался и мог не полениться таки подпрыгнуть, чтобы дать по шее за всё хорошее любому. И хотя представить, чтобы он в текущем состоянии подпрыгивал было сложно, вероятность получить по шее это не уменьшало...

Конечно, с других военных частей дезертиров было достаточно, да и на самих кораблях начался разброд и шатание, но Кулак Вейдера всегда был государством в государстве, символом мощи и несокрушимости Империи (а не какая-то Звезда Смерти!), так что кроме полученных в последнем бою отметин ничто не говорило о его плачевной участи. Вера в Главнокомандующего возросла, когда через несколько дней тем, в ком он был уверен, пришли координаты редко посещаемых, а то и вовсе заброшенных систем, где неведомым образом оказались жилые модули, еда, оружие и кое-где даже законсервированные заводы, в сумме немного, но приятно. Что они там делали, непонятно, но Пиетт знал, что после странной болезни Вейдер руководил перевозкой каких-то грузов и не раз лично посещал архивы. Видимо, чистил данные. Дальше — больше, личному флоту ситха продолжала начисляться зарплата с неизвестных счетов, что было пусть и не основной, но весомой причиной отсутствия дезертиров. И когда юный Скайуокер, скороговоркой озвучив секретные коды, оказался преемником Главнокомандующего, многие не поверили или отказались к нему присоединиться, но личные войска Лорда доверились своему повелителю. Опять. И не прогадали.

Пиетт мог только догадываться, чего стоило джедаю сохранить подарок отца в целостности и сохранности, но за любого, кого пытались утащить в допросную, одаренный вставал грудью. И даже выбил разрешение на ремонт! В условиях, когда Сенат полнится слухами, о развооружении, немалое достижение. Даже если Милорд не выберется из заточения, его сын уже доказал, что будет неплохим наследником, надо его только подучить... Хотя нет, выберется, обязательно выберется! Адмирал вспомнил сон, в котором черная фигура требовала "не посрамить, иначе..." и передернулся. Бр-р-р, будто первый раз Вейдера вживую увидел, пробрало до костей! Что самое забавное, остальные то ли тоже видели что-то похожее, то ли почувствовали, что что-то изменилось, но неуверенность окончательно ушла из них. Корабли наполнились привычной суетой и стали даже как-то уютнее, будто Главнокомандующий где-то рядом, просто вышел (поговаривали, что кто-то слышал его шаги и шум дыхания). Тень великого ситха накрыла его флот, даруя уверенность, что все наладится. Нужно только подождать и подготовить достойную встречу.

Для Люка сначала все было просто, отец просил. Просил, переступая через себя, не веря в успех, но просил. Позаботиться о кораблях и подчиненных, не дать победителям на волне эйфории уничтожить то, что по крупицам собирал, тщательно выискивая лучших специалистов и лучшую технику, иногда пуская в дело собственные разработки. Для сына это была возможность понять родителя, увидеть, чем он жил и кому доверял. Признаться, Люк до последнего не верил, что они придут на зов. Вот только, с удивлением наблюдая, как имперцы без спешки выходят из гипера и, красуясь, устраиваются на орбите никому не нужной планеты (пришлось проворачивать все в тайне, иначе лидеры Альянса дружно слегли бы с инфарктом), он внезапно понял, что до сих пор командовал максимум эскадрильей. Здесь же на каждом корабле были тысячи людей. Людей, веривших ему так же, как верили своему Лорду. Кажется, в этот момент он почти понял, что иногда чувствовал отец. Ответственность. И чтобы вынести ее груз, одного упрямства и Силы было недостаточно.

Бороться с Советом, тем более сразу и за отца и за его наследие, было тяжело. От кардинальных решений всех удерживало только то, что пестуемая лично Вейдером маленькая победоносная армия будет сопротивляться, проще и дешевле было отправить ее патрулировать границы Республики, чем ловить неизвестно где. Вот только Люку этого было недостаточно, он хотел быть достойным отца и сделать его детище еще лучше (признаться, просто был под впечатлением от экскурсии на ИЗР), пусть пока и не знал, как. Хотя, представители Кореллианских верфей уже на что-то намекали. Увы, Лея в этом деле помощницей не была, она всегда считала, что хороший дипломат решит все и без применения оружия. Но тут на джедая неожиданно свалилась анонимная помощь, информация, некоторые денежные средства, всплывшие непонятно откуда, голокроны вперемешку с артефактами Силы и еще много чего полезного в хозяйстве. Оказалось, у Лорда Вейдера были должники, и некоторые из них решили, что дешевле или честнее (кому что актуальнее) расплатиться с его наследником. Были должники и у Энакина, которые с его темной ипостасью дел иметь не хотели, но вот младший Скайуокер — другое дело. Были некие прикормленные личности, которые продолжали слать отчеты за все еще начисляющиеся вознаграждения с анонимных счетов, не всегда подозревая, кому докладывают. Был Хан Соло, который любил Тысячелетний Сокол, но пострелять из главного калибра какого-нибудь крейсера завсегда не против, да и в целом человек хороший, а уж контрабандист...

В итоге к моменту переезда Вейдера в персональную тюремную камеру, которую еще предстояло отконвоировать на постоянное место дислокации, Люк обнаружил, что если и не стал кандидатом в Императоры, то героический блеск почти весь потратил на то, что считал правильным, и стал неким подобием оппозиции. А Адмирал Пиетт (и половина командного состава флота в придачу) обнаружил, что стал наставником сына Главнокомандующего и постарался не думать, что ему за это будет. Не то, чтобы они об этом жалели, но в жизни не хватало чего-то большого и черного, вернее, кого-то...

* * *

Внутри было темно и тихо. Только собственное дыхание и стук сердца. Идеальное место для медитаций. Нужно только подождать, теперь уже совсем немного. Вот его тюрьму грузят на корабль. Гиперпространство. Разум впадает в оцепенение, готовясь к буйству. Какая-то планета. Закапывают, молодцы какие. Ходят где-то сверху. Фуршет с праздничным салютом? Или надгробие с наилучшими пожеланиями? Улетают. Дальше. Дальше... исчезли. Наконец-то. Один. Без камер. Без соглядатаев. Теперь можно. Глубокий вдох привычно приносит боль и...

Жуткий вой разрывает тишину на куски. Темная Сила наконец извергается наружу и мстит за свой плен, пожирая изнутри. Никаких физических повреждений, просто фантомные боли. Фантомные, да. На губах выступает кровавая пена, а рот кривится в оскале. Сколько одаренных вот так же сошли с ума? А ведь были еще эмоции. Все, что накопилось, хорошее и плохое, да в одну кучу. Тело дергается и начинает осмысленно долбиться о стенки капсулы. Согнуться-разогнуться, согнуться-разогнуться... как обрубок гусеницы. Как хвост хатта.

Голова разбита, и кровь заливает глаза. Секундное замешательство и полубезумный смех сменяется бульканьем. Тело сучит конечностями, обдирая их о стенки капсулы, но катетеры и трубки закреплены крепко, буквально сплавлены с сосудами и мышцами. Ну да, шкуру попортить не боялись. Только телу все равно, оно корчится в судорогах, истязая себя, хрипло воет и взвизгивает, когда Сила особенно резко распрямляет очередную свою часть. Смятая до размеров маленького комочка, она сначала клубится вокруг совсем не величественного сейчас ситха, доводя его до изнеможения и потери сознания, а потом с легким вздохом впитывается в стены... а Вейдер, сбросивший наконец напряжение, уже не без сознания, а спит. Спит и видит привычные кошмары, черпая в них силу для очередных свершений.