Ящик Пандоры

Это все походило на страшный сон. Жить в ненависти к себе и другим. Умереть во время очередной попытки вырвать у мира еще пару лишних вдохов. И встретить того, чья ненависть к себе и другим многократно больше. Ярость, боль и упрямое избегание смерти... Пожалуй, они были похожи. Не историей, нет. Изначально свободный ребенок, проданный своими же родителями, и ребенок, чья мать-рабыня до последнего любила сына. Подопытный в подпольной лаборатории, один из тысяч таких же, и Избранный, единственный и неповторимый. Вечный одиночка и великий полководец. Оружие, по меркам окружающих что-то между рабом и любимой кошкой, и Главнокомандующий, выше которого только сам Император. Нет, их истории не были похожи внешне... но их результат был подобен двум близнецам, и Сила решила прилепить подобное к подобному. Соединить того, кто назло всем жил, и того, кто назло всем не умирал. Просто такова была Ее воля.

Встреча двух личностей в одном теле не была мирной и радостной. Ни жизнь, ни учителя или надсмотрщики так и не смогли привить этим людям смирение. А потому сознания ощетинились шипами и, на миг замерев, чтобы осмотреться и мобилизовать все силы, вцепились друг в друга мертвой хваткой. Ярость против ярости, упрямство против упрямства. Два целых переплетались между собой так страстно и жарко, будто два юных влюбленных... вот только они не считали друг друга наконец-то найденными половинками. Сила ходила волнами, закручиваясь в гигантскую воронку вокруг несчастного обрубка тела, раздираемого на части двумя обитателями. Они рвали друг друга, то выкидывая кусочки противника в пустоту, то пожирая оторванное в надежде восстановить часть сил. Два сознания калечили друг друга, постепенно уменьшаясь в размерах и перемешиваясь, их острые углы кололи друг о друга, стираясь в кровь, пока не ставали на места, складываясь в странную фреску. Сила склеивала то, что получилось, а Время уже готово было все вылечить.

Слияние личностей длилось лишь вдох, а шторм Силы продлился неделю, по истечении которой Лорд Вейдер наконец открыл глаза.

— Это была попытка самоубийства? — Император с интересом рассматривал лежащего на операционном столе ученика, — Твое тело несколько раз умирало, но дроиды смогли его реанимировать.

Вейдер моргнул, фокусируя зрение. В лицо светили знакомые лампы медблока. Он не хотел умирать.

— Я хочу вылечиться Силой, — можно было бы сослаться на видения, на которые младший ситх всегда реагировал бурно, тем более что-то такое во всем произошедшем было, но на данный момент новорожденное сознание уже успело оценить состояние своей оболочки. Воздух обжигал поврежденную кожу, хотя большая часть нервных окончаний на ней сгорела много лет назад, а холод проникал глубоко внутрь сквозь эту дырявую преграду, глаза слепило и сушило, казалось, что каждый вдох последний, на следующий же просто не хватит сил. И ощущение полной беспомощности. Сколь бы не был силен и упрям Вейдер, даже если он, преодолевая боль, захочет что-нибудь сделать, то самостоятельно не получится хотя бы перевернуться. Он мог победить, уничтожить, подчинить кого угодно, даже Император опасался своего творения, хоть и не показывал этого, но собственный костюм — тюрьма, с которой никто ничего не мог сделать. Запертый, стянутый слоями брони и поддерживающих жизнь приборов, он был обречен на вечную муку и отчаяние, потому что в хрупкой клетке — хоть сейчас испари Силой — хранилось еще более хрупкое вместилище истерзанной души. Пожалуй, если нарисовать на визорах шлема решетки, последние иллюзии развеются, и заключенный окончательно осознает, что утверждение "небо в клеточку" относится и к одному из сильнейших разумных Империи. В прочем, был еще один элемент реальности, с которым пленник собственной немощи не мог ничего поделать...

— Сын...

— Ты должен привести его ко мне. Темная сторона сильна в тебе, как никогда.

— Да, Учитель.

— Но сначала приведи себя в порядок.

Император не стал дожидаться ответа, да и не было в этом смысла. Ученик уже приступил к выполнению указаний, скользнув в медитацию. Сила колыхнулась, опутывая обрубок человека, будто боялась, что без ее поддержки один из ее повелителей развалится на куски, не сходя с операционного стола, но он не собирался мешать ни ей, ни меддроидам лечить себя. А то, что ему наверняка заменят несколько сосудов и костей, не подлежащих восстановлению после недавнего буйства, так это мелочи.

* * *

Обновленный Вейдер смотрел на мир и не узнавал его, не понимая причин таких изменений. Да, часть воспоминаний обоих личностей была утрачена безвозвратно, и наверняка там было что-то важное, а то, что осталось от двух вроде как мертвых людей, он не один час приводил в порядок в медитациях. Но две личности были столь похожи, что сам он почти не отличался ни от Палача Империи, казнившего планеты и государства, ни от палача корпорации, которому позволили развиться в полноценную личность и потом сильно об этом жалели. Так что же изменилось?

Мир не стал другим, но основательно покосился и будто повернулся под другим углом. Да и воспоминания двух жизней. Перебирая их, ситх чувствовал, что в чем-то не согласен со своими предшественниками, что-то сделал бы по-другому. Это не были витания в облаках из разряда "ах, если бы я знал...", которыми любят баловаться на досуге те, кто слишком часто упускает свой шанс. Нет, прошлое жалило ошибками в так и не закрывшиеся раны на сердце, но это лишь значило, что он все еще жив и может исправить хоть что-то. Что он все еще чувствует вопреки слухам, которые витают среди своих и чужих о бездушной машине для убийств. Мир не изменился, зато изменилось отношение.

Но в первые дни, когда окружающее так ново и непонятно, все становится как-то ярче и острее. Костюм душит и пригибает к земле, а вид камеры для медитаций изнутри угнетает еще больше, чем снаружи, ноги и руки оттягивает тяжесть еле ворочающихся протезов, а почти несуществующие легкие горят от нехватки кислорода, хотя умный механизм поставляет его ровно столько, сколько нужно на этот момент. Желание вдохнуть полной грудью настолько невыносимо, что Вейдера мучают кошмары, будто его похоронили заживо. Уложили в тесный гроб, как это делалось на некоторых отсталых планетах, закопали в землю и ушли по своим делам. А он ворочается, стучит по деревянным стенкам, пытаясь то ли выбраться самостоятельно, то ли привлечь чье-нибудь внимание, но воздуха все меньше, меньше... В последний момент ситх просыпается и силится вдохнуть больше, чем позволено ему системой вентиляции легких, само собой, безрезультатно. И эти сны можно было бы принять за видения, если бы в них у него не было живых и работающих конечностей...

Второй занозой, засевшей в воспаленном разуме, было воспоминание из другой жизни, скорее даже его обрывки, не успевшие ускользнуть в пустоту вслед за всем остальным. О вселенной Звездных Войн и о... войне. Лорд хотел и боялся восстановить их целиком в надежде узнать что-нибудь о себе, но это было совершенно невозможно. Наверно оно и к лучшему, ситху достаточно было того, что имелось. Описанные там кусочки прошлого и будущего имели право на существование, хоть и с разной вероятностью. И пусть для КН-1639144, как его звали в лабораториях, изучение выдуманных вселенных было лишь одним из методов социализации, подготовки к длительным автономным действиям без непосредственного руководства, никто не мешал ему часть свободного времени тратить на поиск дополнительных материалов по заинтересовавшим темам и находить немало интересного... Но это дела далекого темного прошлого и, судя по всему, менее далекого, но не менее темного будущего. Сейчас же перед Лордом Вейдером стояла проблема.

Проблема проявляла воистину семейную удачливость, живучесть, упрямство и страсть к разрушениям. А еще она стояла перед ним в джедайской робе, но без меча, и с вызовом сверлила голубыми глазами.

— Я знаю, что в тебе есть добро. Император не смог вытравить его целиком.

Вздох респиратора получился особенно выразительным. Ох уж этот юношеский максимализм.

— Детский сад.

Люк удивленно дернулся, видимо, рассчитывал на что-то другое. А Вейдер задумчиво сжимал-разжимал руку, прикидывая, сколько людей и в какие сроки нужно придушить, чтобы отчет о добровольно сдавшемся сыне не ушел к Императору. По всему выходило, что даже если он пойдет на рекорд, придушив всех в один прием, все равно уже поздно и нужно что-то делать. Устроить ему побег? Ситх взглянул на сына. Ага, сам пришел, сам ушел, и это если его еще удастся уговорить на столь нелогичные действия! Хотя, и без того эта ситуация была абсурдна.

— Упрямый наивный мальчишка! Что ты предлагаешь мне теперь делать?

Император уже обо всем знает и ждет гостей. Излишнее промедление или неудача будут восприняты им, как предательство. А в костюме жизнеобеспечения сильно не побегаешь, особенно имея во врагах целое государство. В Альянсе же его быстро и без затей казнят, сразу, или прикрывшись словами о несчастном случае. Бессмертных людей не бывает, кому, как не ему, постигшему сквозь призму двух жизней все разнообразие искусства убивать, это знать. Люк там по сути никто, символ восстания, не имеющий реальной власти. По крайней мере, не имеющий в достаточных количествах, джедай недоделанный. Он может хоть поубивать старых интриганов, но не переубедить их...

— Присоединяйся ко мне.

— Помнится, в прошлый раз я предлагал тебе то же самое.

— Ты предложил мне править Империей!

— А ты предлагаешь мне смертную казнь!

Два одаренных раздраженно уставились друг на друга, пытаясь сквозь Силу надавить на собеседника.

— Я ручаюсь, что тебе ничто не угрожает, — наконец перешел от противостояния в Силе к словам Люк.

— Я мог бы согласиться, но не хочу оплачивать твою ошибку своей жизнью. Поэтому мы идем к Императору!

В конце концов, Сидиус всегда отличался благоразумием и вряд ли будет рассчитывать на отсутствующее благоразумие своего ученика.

— Отец...

В голосе плетущегося следом сына почувствовалось разочарование. И Лорд, вспомнив, как изощренно пытала людей корпорация, раз за разом разрушая их мечты и надежды, решил не молчать больше, чем нужно, хотя небольшая ломка его отпрыску не повредила бы. Для ремня уже поздновато, а вот насчет Молний Силы есть варианты...

— Он уже знает. И если мы не поторопимся, то казнят меня уже имперцы.

— Но почему ты не хочешь перейти на сторону Альянса?

Воспрянувший духом молодой человек просто вспыхнул в Силе, мигом забыв про все неприятности. Оптимист, мать его... Амидала тоже такой была.

Вейдер, привычным волевым усилием подавив болезненные воспоминания, сосредоточился на предстоящей встрече. Его не очень устраивал такой сын, самоуверенный, наивный, без намеков на чувство самосохранения и умные мысли в голове, но все это можно было исправить. Желательно, не тем путем, которым работали с молодым Энакином. Сейчас с высоты опыта двух жизней сиху многие виделось иначе, в том числе и роль Палпатина во всех своих неприятностях. Но самому себе можно было признаться, что тогдашнему одаренному, постепенно скатывающемуся в высокомерие и снобизм (магистром хотел стать, карьерист сопливый!), требовался хороший пинок от жизни. Только не каждый мог себе позволить пнуть Избранного и остаться в живых, и не каждый пинок, а очень и очень сильный мог прорваться сквозь его броню из Силы и упрямства.

К счастью, сын пока до такого не докатился... Сын... Лорд не понимал, какие чувства в нем будит наличие живого потомка. Что-то похожее испытывал КН, наблюдая за семьями, проходящими мимо него. Непонимание. И болезненное любопытство. Женщина дует на ранку и ребенок перестает плакать, хотя с медицинской точки зрения эти действия бессмысленны. Мужчина корчит рожи, но прохожие не кривятся презрительно и не звонят в психушку, а прячут улыбки, глядя на заливающихся хохотом малышей. Что смешного в надутых губах и глазах, скошенных к переносице? Старик дарит уже взрослому сыну вырезанную из дерева фигурку сомнительной художественной ценности. И молодой мужчина видит в ней что-то, недоступное окружающим. Детский рисунок — образец то ли кубизма, то ли интересного сочетания болезней и мутаций. Груды трудов по психологии все объясняли, но гипотезы и классификации так и остались теорией, не вписывающейся в картину мира. Будто протезы, но не на теле, а где-то глубже...

К счастью, Вейдер понимал несколько больше, а уж сейчас, когда абстрактное "сын" превратилось вот в это шебутное черти что и с боку сейбер, хотелось схватиться за сердце, желательно, тех, кто посмел так запудрить пацану мозги! И у Императора это получится гораздо лучше, чем у того, чей опыт работы с детьми ограничивался неудачей с падаваном, воспоминания о котором вылетели в трубу во время слияния, и вырезанными юнлингами. Осталось только уговорить Наставника быть нежнее, Дарт Сидиус вообще мягко стелет, но горе тому, кто усомнится в его безобидности.

Увы, красноречие Императора столкнулось с фирменным Скайуокеровским упрямством. Сейчас Люка было проще пристрелить, чем достучаться до его логики. А уж известия о дочери...

— Нужно склонить ее на нашу сторону...

Задумавшись о упрямой и своевольной девушке (два Скайокера — это упрямство в квадрате, а уж три...), ситх отбил атаку на Императора просто на рефлексах. Сколько раз вот так же какой-нибудь удачливый убийца выскакивал из-за угла? Палпатину было не с руки светить, что он не так стар и дряхл, как того хотелось бы, а вот его ученик охотно показывал всем, на чьей он стороне. Это помогало отпугивать тех политиков, которых нельзя было прибить на месте...

Вейдер резко вынырнул из мыслей, в последний момент уворачиваясь от резкого выпада. Опасный момент. Сила не воспринимает повреждение протезов или панели управления на костюме, как прямую угрозу жизни, так что приходится прикрывать нужные места самостоятельно. Однако, стоит признать, даже при дефиците времени и средств Наставник умудрился чуть не отправить Люка на Темную сторону. Правда, до сына дошло, что вместо того, чтобы прибить Палпатина, он только разбирается с отцом в другом конце зала, куда их занесло в пылу схватки.

А потом Император приказал Люку убить непутевого родителя. На взгляд Вейдера с этим нужно было подождать еще немного, гоняя парня по всему помещению, чтоб думать не успевал, хотя... сын явно возвращался на Светлую сторону. Руку ему что ли отрубить? Только не здоровую (так никаких конечностей не хватит), а протез, чтоб боевой запал поугас. Тогда подавленного ребенка можно будет скрутить, засунуть в медблок и уже там, не торопясь, проводить с ним беседы, а то чувствует отцовское сердце, в противном случае кто-то уйдет отсюда калекой. Если вообще уйдет. А протез не жалко, у Вейдера самого таких...

Опасность!

Ситх попытался увернуться, но молния Силы, ударившая в спину, откинула его к стене, выключив костюм жизнеобеспечения. Тело скрутила боль от пробегающих разрядов, сердце тревожно дернулось, а грудь нестерпимо сдавило.

— Отец!

— Убей его!

Лорд Вейдер, каким он был раньше, до последнего отрицал бы возможность такого исхода. Императора был жаден, он предпочитал не разменивать одних учеников на других, а опутывать сетями всех и сразу, никому не давая настоящих знаний и силы. Если бы он решал проблемы убийством, то не добился бы того, что есть сейчас. И тут вдруг захотел избавиться от самого верного своего оружия, пусть и немного погрызенного жизнью. Ярость поднялась откуда-то из глубины и заклокотала в поврежденном горле. Нет уж, тогда он тоже собственник! И не собирается отдавать старому хрычу ни своего сына, ни свою жизнь! Поврежденные, но частично функционирующие протезы дернулись и Император, атакующий Люка молниями, легким движением механических пальцев отправился в полет до реактора Звезды Смерти.

Вейдер прислушался к Силе, мало ли, вдруг его учитель научился летать не только вниз, но и вверх? Но нет, Дарт Сидиус благополучно ушел в Силу, подгадив напоследок. Его посмертная вспышка Силы (явно мысленное пожелание сдохнуть) доломала протезы и теперь какие-никакие, но конечности, превратились в никакие. Обрубки с грудой металлолома на концах. До чего же поганый день!

Вообще память КН не позволила Лорду Вейдеру не подготовить план на случай некой абстрактной неудачи. План тоже был абстрактный (то есть почти отсутствовал), потому что ситх никак не мог понять, в какой ситуации он ему пригодится, а вот поди ж ты. Систему жизнеобеспечения отключить было не так просто, но Палпатин знал, куда и с какой силой бить. И если сердце можно было стимулировать Силой без особых проблем, то насытить кислородом кровь... теоретически любой одаренный мог управлять окружающей средой на молекулярном уровне, на практике проще было не выпендриваться и подобрать что-нибудь из техники. В итоге половина кармашков костюма была забита деталями дублирующей дыхательной системы (пока основную не вырвали из груди, ее можно заставить работать, прикрутив поверх пару самоделов), так что в сумме пару часов на пределе сил он продержится, может, даже откачают потом. Осталось только дождаться, когда сын прекратит корчиться в судорогах и, наконец, приползет отцу на помощь.

Предположить, что кто-то умудрится оставить его сразу без рук и ног, не убив, Вейдер никак не мог, все же протезы военные и к внешним воздействиям устойчивы. А если бы предположил, то таскать в карманах запасные руки все равно не получилось бы...

* * *

Стерильное помещение, равнодушно-доброжелательные дроиды, приглушенный свет и массивное тело, лежащее на операционном столе. Что-то здесь определенно лишнее. Альянс считал, что это черная фигура человека. А Лорд Вейдер считал лишними видеокамеры репортеров! Он возмущенно сипел, наливаясь злобой, и проклинал тех, кого всегда считал отбросами. Скоты! Теперь даже не поймешь, кто хуже, политики или пресса! Жалкие трусы не появились в пределах его чувствительности, после нескольких часов в полной неподвижности ярость ситха опаляла пространство, но он их еще достанет. Всех! Всех!!! Тьма бурлила, больше напоминая черную дыру, пульсирующую в Силе, грозя лопнуть и излиться на весь мир, неся глад, мор и разрушение всем без разбору. Увы, до другого конца Галактики, где сидела вся верхушка Альянса, все равно не хватит, потому Лорд накручивал себя, благо, обстановка способствовала. Капля за каплей Сила накапливалась, накрывая парсек за парсеком, но ни один протуберанец не взвился на черном солнце. Удар будет только один, и от него содрогнется Галактика!

Люк, ощущая давящее присутствие Темной стороны и не представляя, как утихомирить ситха со стажем или хотя бы достучаться до него, почти не спал. К отцу его не пускали, боясь, что Темный Владыка прибьет последнего джедая и с результатами его гнева станет некому разбираться. Пожалуй, именно угроза посмертной волны Силы (Вейдер посильнее Палпатина будет со слов специалистов) и не дала убрать Главнокомандующего Империи с политической арены самым простым способом. Но и позволять ситху одним своим присутствием среди живых сеять панику в Республике было нельзя. Шок и трепет, Длань Карающая, Палач, повелевающий могучими и мистическими силами... Этот человек должен был исчезнуть. Не важно, куда, лишь бы подальше.

Но сначала простые граждане должны были увидеть именно человека, а не несокрушимую машину смерти. Потому уже спустя неделю все желающие, прилипнув к головизорам и жуя бутерброды (из тех, кто покрепче желудком), с благоговением, переходящим в отвращение наблюдали специальную прямую трансляцию. На экранах происходило великое чудо, меддроиды превращали Лорда Вейдера сначала в обычного киборга неприятной наружности, а потом и в совсем уж отвратно выглядящий кусок мяса, которое живо по прихоти Силы и всех богов, каких можно найти в голонэте, не иначе. И пусть найдется много скептиков, утверждающих, будто это никакой не Лорд, а подсадная утка, а то и вовсе актер, простые обыватели вздохнут с облегчением и будут с благодарностью вспоминать Альянс, привлекший к закону даже такое чудовище.

Это было унизительно. До последнего момента ситх не верил, что они решатся и еще несколько часов после сверлил потолок застывшим взглядом. А потом успокоился. Замершая на этот период черная дыра резко сократилась в размерах, окружив своего повелителя совсем уж непроглядным мраком, и затаилась. Сила будто заледенела в обманчивом спокойствии и встревоженные дети, наконец, смогли попасть на корабль, наспех переделанный в тюрьму.

— Отец! Ты в порядке?

Вейдер повернул голову к смотровому стеклу и криво улыбнулся белыми губами.

— Не дождетесь.

Копить в себе ненависть к врагу, но не дать ей овладеть собой, переплавить в решимость и неистовство для победы. Старый как Галактика рецепт стучал в висках сухими строчками напряжения, не давая сорваться.

Вейдер старательно спрессовывал Мрак, укрывая его в самой глубине себя. Казалось бы, Сила была нематериальна, но почему-то уместить накопленное в одной маленькой точке пока не получалось. От усилий и повышения концентрации Темной Стороны на теле чернели вены и открывались, казалось бы, зажившие раны от ожогов, так что выглядел он действительно не очень, но дроиды пока справлялись, и все было под контролем. Зато с какой силой все это рванет наружу, если отпустить... такая волна пойдет, что планеты могут с орбит сойти! От одной мысли о предстоящем хаосе Вейдер приходил в экстаз и с новыми силами продолжал превращать себя в одну большую бомбу Силы. Унижение? Боль? Да что окружающие об этом знают?! Бывали ситуации похуже. Главное, он жив и отомстит, остальное — тлен.

— Прости, — Люк с отчаянием ощущал, как разлитая в округе мощь ворочается, чтобы поудобнее устроиться внутри смертной оболочки.

— Ну, я тоже ошибался — смертная казнь, похоже, отменяется.

И это приводило Вейдера в замешательство. С одной стороны, сам он такую безалаберность и недальновидность не одобрял. Конечно, вряд ли кто-нибудь попытается его спасти, все же одно дело могучий союзник, и совсем другое — калека, которого перед использованием еще лечить нужно за свои деньги. С другой, оставался шанс не просто воссоединиться с детьми, а переманить их на свою сторону. Честно говоря, ситх не представлял, на кой ему сын и дочь (Империя, для которой требовались наследники, вряд ли теперь долго протянет) и что с ними вообще делать, как-то трудновато было планировать эту часть своего будущего, просто хотел себе и все. Думал, по ходу разберется. Что ж, теперь у него для этого достаточно времени. И то, что даже в столь неприглядном виде Лорд Ситхов вносил смятение в ряды противников (кроме Люка и Леи на болтающемся в космосе корабле живых так и не появилось), приносило мстительное удовлетворение. Ради такого стоило оставаться живым и не сломленным гораздо больше.

— Некоторые еще сомневаются, — кто-то предлагал отправить корабль с неудобным пленником в безжизненную систему и там взорвать, кто-то в неизведанную часть Галактики. Ради последнего полета Главнокомандующего Имперской Армией многие добровольно пожертвовали бы жизнью. Но представление с раздеванием, кажется, подействовало и на самих глав Альянса. Нет, они читали доклад о состоянии здоровья Вейдера (и кто-то предложил обставить казнь, как акт милосердия), но если сначала здоровая осторожность требовала самых радикальных мер, то теперь большинство политиков задумались, как бы использовать пусть поломанного, но все еще весомого черного ферзя в своих играх. Убедив всех в ничтожности этой фигуры, сами они считали, что лишь вырвали клыки и когти крайт-дракону, на котором еще можно делать деньги, показывая в зоопарке, или что-нибудь другое придумать.

И Люк с Леей изо всех сил лавировали в закручивающихся интригах, стараясь, чтобы обе стороны не поубивали друг друга. Вейдер был уязвим, но на навык удушения на расстоянии это почти не влияло. Ситх был беспощаден особенно теперь, лишившись возможности заниматься чем-либо кроме погружений в Силу и составления планов. И пока умелый стратег и тактик не совершил в который раз невозможное, с ним нужно было что-то сделать. Для начала, хотя бы отвлечь.

Люку было больно смотреть на такого отца, хотя тот не выглядел ни жалким, ни отчаявшимся. Да что там, лидеры восстания брезгливо кривились, мол, и ЭТО мы недавно боялись, но Сила упрямо твердила, что боятся до сих пор. Не так панически, как раньше, скорее опасаются, признавая заслуги оппонента. Этот человек обладал не только Силой, но и силой, что в данный момент не облегчало ситуацию.

— Как ты? — Люк, пройдя нужные процедуры, смог войти в медблок. Отец одарил его ироничным взглядом, — Ну да, странный вопрос.

Скайуокер замер, не зная, что делать дальше. А потом вспомнил, что у Вейдера повреждено горло и ему больно говорить, и решил просто рассказать о себе что-нибудь из наименее секретного. Просто, чтобы не слышать хрипов дорогого для себя человека и писка медицинской аппаратуры.

Следом вошла притихшая Лея. Честно говоря, ей не особо хотелось здесь присутствовать, но ради брата следовало проследить, чтобы его оживший кумир не запудрил неокрепшие джедайские мозги. Правда, как политик, она не одобряла публичное разоблачение, после которого известный крутым нравом Главнокомандующий вряд ли охотно пойдет на контакт, скорее начнет буянить назло всем. И вообще это было мерзко, что взять с больного человека? Лучше бы провели полное медицинское обследование, вдруг среди всех болячек и психических расстройств (у такого человека их не могло не быть) затерялись обширные повреждения головного мозга или что-нибудь столь же значимое, чтобы отправить его, снабдив всем нужным, на необитаемую планету с приятным климатом лечить нервы. Кстати, вариант со ссылкой стоит обсудить... но это потом.

Теперь же она ежилась под взглядом нечеловеческих желтых глаз и пыталась понять, в каком месте у этого существа осталось немного добра и света, за которые так цепляется ее брат. Сидит на совещаниях, впервые в жизни не зевая, пока никто не видит, а действительно слушая обсуждения, боясь пропустить опасные для отца решения, пытается вникнуть в дела Альянса, штудирует учебники и даже пробует составить речь ДО выступления, а не во время, как раньше! И все это ради того, о ком вообще ничего не знаешь! И ладно бы, кто-то достойный второго шанса. Хотя... Лея прислушалась к тихой беседе и с удивлением поняла, что истекающий ненавистью ситх (это ощущала даже она) с видимой легкостью сдерживает весь свой темперамент, только иногда пыхая в Силе недовольством, но каким-то мягким, будто намек на подзатыльник или легкий шлепок по попе. При этом оставалось ощущение, что от знаменитой Ситхской ярости их отделяет тоненькая пленка воли и одного неосторожного слова хватит, чтобы гнев повелителя Темной стороны разметал всю систему одной мощной волной.

К счастью, отец и сын даже не пытались касаться политики, успев несколько раз поругаться и помириться, сравнивая истребители, дроидов, корабли, оружие и прочие игрушки повзрослевших детишек. Второй человек империи оказался неплохим техником и инженером.

* * *

Беседы с отцом наполняли Люка энергией, и он с новыми силами путался у лидеров Альянса под ногами, не давая "забыть" передать на покинутый корабль лекарства и все остальное нужного качества. Увы, безопасность на них скинуть не получалось — Вейдер никого не оставлял равнодушным, его хотелось либо освободить, либо убить, все зависело от того, кто решится охранять столь неоднозначного человека. А у пришедших к власти разумных было достаточно дел и кроме решения получившейся головоломки. В итоге все же пришлось перетащить импровизированную тюрьму к одной из планет с внушительным флотом, чтобы не выделять лишние силы на охрану столь сомнительного объекта. Правда, кроме Люка с Леей лично корабль решались посещать только личности, уверенные в своей ничтожности в глазах пленного — немногие техники и обслуживающий персонал.

Лея с удивлением обнаружила, что тоже не прочь побольше времени проводить с биологическим отцом. Нет, она не простила его, но не Принцессе Альдераана рассказывать о государственной необходимости. Именно ради нее она иногда приходила сюда без брата. Ситх был резким, циничным и в целом тяжелым собеседником, но с ним было... странно. Казалось, Вейдер торопится передать детям все, что имел, знания, суждения, планы и коды секретных заначек, тягу к которым КН умудрился сохранить даже в сражении личностей. Вот он объясняет Люку некие нюансы работы с Силой, сетуя, что с мечом тому придется разбираться самостоятельно, а через час уже рассказывает дочери, кто виноват в череде хищений. Ради такого стоило потерпеть пару месяцев. Ну, и совсем невероятным оказалось то, что Главнокомандующий Империи был равнодушен к власти. Он с удовольствием пересел бы с крейсера на истребитель, а не на трон, но болезненное желание сохранить подчиненных, приобретенное на Клонической войне, не давало манкировать своими обязанностями. А Альянс нужно защищать или Империю, не имело значения — Темный Лорд считал, что от смены формы правления основные проблемы Галактики не изменятся, и даже состав Сената останется почти тем же.

Вейдер же мысленно показывал неприличный жест миру, старательно прививая своим детям хоть толику здравого смысла, буквально от себя отрывая этот дефицитный продукт. Удивительно, но то, что он принял за поражение, таковым не являлось. Он, как и планировал, налаживал отношения с сыном и дочерью, хотя изначально на благосклонность последней не рассчитывал, прочищал им мозги и даже косвенно занимался политикой и планированием военных операций! За советами по поводу первого к нему приходила Лея, убедившись, что ситх умеет душить несогласных не только Силой, по поводу второго прибегал Люк, охотно перенимая опыт многочисленных побед и поражений. Палпатин, наверно, в Силе перевернулся бы! Да что там, Вейдер даже умудрился обречь на рудники многих из тех, кого раньше не мог убрать из-за игр Императора! Стоило только сообщить детям нужные места, где хранился компромат, и вся шваль, уже присматривающаяся, как сподручнее примоститься у новой власти, почувствовала на себе всю силу двух молодых идеалистов. Конечно, вряд ли наверх пролезет кто-то получше, но уж те, кто двадцать лет портил ему нервы, вряд ли смогут легко отделаться. А если смогут, что ж, сын и дочь лишь увидят, с кем на самом деле связались.

К тому же кому, как не своим детям, благородным и честным, когда не надо, он мог доверить своих людей? Выживших адмиралов, цвет Империи, служивший ему не за страх, а за совесть до последнего, простых штурмовиков, вообще не причастных к теркам у трона, техников и врачей, которые, по сути, ни разу не военные, несколько спасенных от Императора и лично подученных одаренных? Они не должны были пострадать лишь из-за того, что их командир выбрал семью, да и остатки его флота наверняка пригодятся Люку в переговорах, добавив веса словам джедая, который вообще-то был в Совете на птичьих правах.

Надо сказать, что лидеры Альянса, эти матерые интриганы, отлично понимали суть происходящего. Скоро возня со сменой власти закончится (третий месяц уже прошел, сколько можно?), и они тем или иным способом нейтрализуют его дурное влияние. Но осадочек останется. А еще останется связь в Силе, ради закрепления которой он так старался убедить детей, что нужен им, хотя на самом деле оба уже вполне взрослые люди. Именно эта деталь будет иметь решающее значение в будущем, как понял он из своих медитаций. Если бы еще не эти мелкие пакости...

Альянс, видимо, решил, что больной слишком активен и доволен жизнью. Отдыхает, силы накапливает, а тратить их не на что. Сам Вейдер поспорил бы с этим утверждением, но новое правительство не общалось с ним даже в виде голограммы, предпочитая слать письма, в основном с требованиями и угрозами. Но план был изящен. Признаться, ситх даже не заметил, в какой момент количество питательной смеси, вводимое в вены, уменьшилось до минимально допустимого значения, а количество седативного и снотворного опасно увеличилось. Зато отлично почувствовал, когда операционный стол еле заметно изменил наклон, делая положение тела особенно неудобным. Если учесть, что даже просто долго лежать на спине было больно, и со временем эта боль только усиливалась, то лежать под определенным углом было мучительно больно, зато раскаленный кол в спине сводил на нет навеянную лекарствами сонливость и апатию.

Эти травмы он получил уже после Мустафара, когда, по привычке лично бросившись в бой, обнаружил, что не так легок и ловок, как хотелось бы. Нет, он все так же орудовал мечом и сминал противников Силой... на более-менее ровных поверхностях, вроде помещений корабля или городских улиц. Уже просто бегать с препятствиями или ползать по-пластунски долго не получалось, конечности тяжелели и ныли от непривычных нагрузок, а уж взбираться на скалы или стены, не пользуясь ничем кроме страховки, в тяжелом костюме и вовсе было бессмысленно с боевой точки зрения, хоть и возможно при напряжении всех сил. Но пока это дошло до упрямого разума, затуманенного ненавистью, в теле прибавилось повреждений...

Вот только те, кто решил воспользоваться результатом давних ошибок и горячности Вейдера, ошиблись. Обнаружив мелкую диверсию, он лишь впал в тихое бешенство, потому что громкое разнесло бы кораблю на куски, отправив и без того не очень целое тело в открытый космос. И до сих пор пребывал там, со всей накопленной яростью погружаясь на Темную сторону снова и снова, цепляясь краем сознания за два родных светлых огонька, чтобы не сорваться. В Силе не было боли, от которой хотелось кричать и выть, боли не самой сильной из всего испытанного им, но самой мучительной. Тягучей, ноющей, ввинчивающейся в разум, притупляя его, и застилающей глаза.

Не-ет, он не поддастся, не позволит равнодушным глазкам камер увидеть даже тень гримасы! Только свернет нерастраченную ярость в тугой комок и спрячет глубоко внутри, к непроглядному мраку таких же, чтобы не отпугнуть детей, не разорвать зарождающуюся в Силе связь, не дать им почувствовать ту бездну, что до поры скрыта в их родителе. Ее время придет, но позже...

* * *

Казалось, само мироздание мстило ему за поражение, оказавшееся победой. Будто в насмешку те, кто никогда его не знал и узнать не стремился, воплотили в жизнь один из ночных кошмаров ситха. О, они не догадывались, что умудрились напугать самого Лорда Вейдера, не догадывались, каких сил ему стоило сохранять спокойствие, а не бессмысленно дергать конечностями, стараясь не закричать от ужаса. Но он справился просто на зло, упрямо сжал губы и взглянул в темноту, в которой пролежит не один год...

Гроб.

Его поместят в гроб и закопают.

Похоронят заживо.

На какой-нибудь необитаемой планетке на самом краю галактики.

Остатки тела Темного Лорда.

Почти останки.

Конечно, он был несправедлив к своей тюрьме. Его поместят в саркофаг, в котором не стыдно было бы лежать и среди древних Лордов Ситхов на Коррибане! Укрытый энергетическими щитами в несколько десятков слоев, имеющий собственные генераторы пищи, воздуха и электричества, отлитый из лучших сплавов, автономный до неприличия, дорогой до безумия (Банковские кланы на многое согласились, лишь бы не видеть больше давнего врага) и почти неуничтожимый, по размерам он больше напоминал небольшую многослойную гробницу. Эдакий ящик Пандоры, чье содержимое не должно увидеть свет. Потому конструкцию хорошенько законопатят, облив жидким металлом.

Вейдер настороженно прощупывал свою усыпальницу в Силе, выискивая слабые места, и находил их. Он привык бороться и побеждать, фактически, всю жизнь посвятил этому занятию и мог написать целую инструкцию для чайников на тему "как совершить невозможное", так что собственная ущербность не служила ему ни причиной, ни оправданием. Да, дети поручились, что он не причинит никому вреда и теперь все, кто так долго избегал его невидимых пальцев на своем горле, назойливо мельтешили в сфере восприятия, безумно раздражая. Но уж свою персональную камеру он мог курочить сколько угодно, главное нейтрализовать заложенную внутрь стен взрывчатку и выжить после. Наверняка его просто на всякий случай отправят на планету, где без спецсредств из помещений лучше не выходить, или засунут глубоко под воду. Но кто сказал, что будет легко? К тому же амнистия и неприкосновенность для части своего флота требовали жертв.

Вейдеру даже льстило такое отношение, как к опасному зверю, который в любой момент может пожертвовать лапой, застрявшей в капкане, чтобы выжить. Если учесть, что виноватым он себя не чувствовал (по крайней мере, не в том, в чем его обвинял Альянс) и даже не оправдывался ни перед детьми, ни перед судом, то в чем-то новое правительство было право. Вот только ситх не собирался от чего-то отказываться только потому, что нельзя усидеть на двух стульях. Он лично нашел упоминание о джедае-хатте (то ли в библиотеке Храма, то ли в памяти КН), который сидел аж на трех стульях, умудряясь быть авторитетом среди сородичей, заседать в Совете Ордена и периодически влезать в дела Сената, не давая политикам совсем планеты попутать.

И Лорд Сихов готов был дать противнику иллюзорное преимущество, отойти в сторону, сделав вид, что покорился, лишь бы в нужный момент выйти из тьмы и вновь поставить все с ног на голову. Он был соломинкой, что, упав на замершие в равновесии весы, сломает им хребет и перевернет к хаттам обе чаши. Теперь, оглядываясь назад, Вейдер понимал, почему Император боялся своего ученика. Строить планы и воплощать их в жизнь, ощущая, как поскрипывает попавшая в механизм песчинка, готовая в любой момент превратить игру в саббак в гонки на карах, золотой трон в пенек у костра, а Империю в Республику, а то и вовсе Орду. И если раньше Избранный, даже осознавая истинные свои возможности, не имел причин для жизни кроме собственноручно нарисованной черты, за которую не хотел переступать, то теперь появилась причина не только жить, но и действовать. Возможно, потому Палпатин и решил убрать зашевелившегося союзника. Но сейчас, воплощая уже собственный план, нужно было только набраться терпения...

И ситх терпел чужие взгляды и шепотки, долетавшие до него, позволял дроидам вертеть себя, как безвольную поломанную куклу, подключая к капсуле, которую потом водрузят в саркофаг. Он никогда не отличался терпением. Что ж, время и место для тренировки данного качества самые подходящие.

* * *

Люк смотрел на доверенных людей своего отца, Вейдеровских выкормышей, как их называли, и видел в их глазах то же понимание, которое недавно пришло к нему. Они все на одном корабле и корабль этот явно летит сквозь метеоритный пояс.

Адмирал Пиетт помнил свое отчаяние. Гордый Имперский флот все еще был могуч и готов к сражениям, но одна совсем не незаметная деталь, вырванная из отлаженного механизма и безвозвратно потерянная, оказалась критически важной. Раньше они шли на смерть со спокойной уверенностью, гордо подняв голову, сейчас жили с жалким недоумением в глазах. Пожалуй, только то, что Милорд еще жив, в каком бы он состоянии не находился, не позволяла остаткам вооруженных сил окончательно пасть духом. Теперь его не боялись... почти, но уважение осталось. Тем более, Милорд явно не сдался и мог не полениться таки подпрыгнуть, чтобы дать по шее за всё хорошее любому. И хотя представить, чтобы он в текущем состоянии подпрыгивал было сложно, вероятность получить по шее это не уменьшало...

Конечно, с других военных частей дезертиров было достаточно, да и на самих кораблях начался разброд и шатание, но Кулак Вейдера всегда был государством в государстве, символом мощи и несокрушимости Империи (а не какая-то Звезда Смерти!), так что кроме полученных в последнем бою отметин ничто не говорило о его плачевной участи. Вера в Главнокомандующего возросла, когда через несколько дней тем, в ком он был уверен, пришли координаты редко посещаемых, а то и вовсе заброшенных систем, где неведомым образом оказались жилые модули, еда, оружие и кое-где даже законсервированные заводы, в сумме немного, но приятно. Что они там делали, непонятно, но Пиетт знал, что после странной болезни Вейдер руководил перевозкой каких-то грузов и не раз лично посещал архивы. Видимо, чистил данные. Дальше — больше, личному флоту ситха продолжала начисляться зарплата с неизвестных счетов, что было пусть и не основной, но весомой причиной отсутствия дезертиров. И когда юный Скайуокер, скороговоркой озвучив секретные коды, оказался преемником Главнокомандующего, многие не поверили или отказались к нему присоединиться, но личные войска Лорда доверились своему повелителю. Опять. И не прогадали.

Пиетт мог только догадываться, чего стоило джедаю сохранить подарок отца в целостности и сохранности, но за любого, кого пытались утащить в допросную, одаренный вставал грудью. И даже выбил разрешение на ремонт! В условиях, когда Сенат полнится слухами, о развооружении, немалое достижение. Даже если Милорд не выберется из заточения, его сын уже доказал, что будет неплохим наследником, надо его только подучить... Хотя нет, выберется, обязательно выберется! Адмирал вспомнил сон, в котором черная фигура требовала "не посрамить, иначе..." и передернулся. Бр-р-р, будто первый раз Вейдера вживую увидел, пробрало до костей! Что самое забавное, остальные то ли тоже видели что-то похожее, то ли почувствовали, что что-то изменилось, но неуверенность окончательно ушла из них. Корабли наполнились привычной суетой и стали даже как-то уютнее, будто Главнокомандующий где-то рядом, просто вышел (поговаривали, что кто-то слышал его шаги и шум дыхания). Тень великого ситха накрыла его флот, даруя уверенность, что все наладится. Нужно только подождать и подготовить достойную встречу.

Для Люка сначала все было просто, отец просил. Просил, переступая через себя, не веря в успех, но просил. Позаботиться о кораблях и подчиненных, не дать победителям на волне эйфории уничтожить то, что по крупицам собирал, тщательно выискивая лучших специалистов и лучшую технику, иногда пуская в дело собственные разработки. Для сына это была возможность понять родителя, увидеть, чем он жил и кому доверял. Признаться, Люк до последнего не верил, что они придут на зов. Вот только, с удивлением наблюдая, как имперцы без спешки выходят из гипера и, красуясь, устраиваются на орбите никому не нужной планеты (пришлось проворачивать все в тайне, иначе лидеры Альянса дружно слегли бы с инфарктом), он внезапно понял, что до сих пор командовал максимум эскадрильей. Здесь же на каждом корабле были тысячи людей. Людей, веривших ему так же, как верили своему Лорду. Кажется, в этот момент он почти понял, что иногда чувствовал отец. Ответственность. И чтобы вынести ее груз, одного упрямства и Силы было недостаточно.

Бороться с Советом, тем более сразу и за отца и за его наследие, было тяжело. От кардинальных решений всех удерживало только то, что пестуемая лично Вейдером маленькая победоносная армия будет сопротивляться, проще и дешевле было отправить ее патрулировать границы Республики, чем ловить неизвестно где. Вот только Люку этого было недостаточно, он хотел быть достойным отца и сделать его детище еще лучше (признаться, просто был под впечатлением от экскурсии на ИЗР), пусть пока и не знал, как. Хотя, представители Кореллианских верфей уже на что-то намекали. Увы, Лея в этом деле помощницей не была, она всегда считала, что хороший дипломат решит все и без применения оружия. Но тут на джедая неожиданно свалилась анонимная помощь, информация, некоторые денежные средства, всплывшие непонятно откуда, голокроны вперемешку с артефактами Силы и еще много чего полезного в хозяйстве. Оказалось, у Лорда Вейдера были должники, и некоторые из них решили, что дешевле или честнее (кому что актуальнее) расплатиться с его наследником. Были должники и у Энакина, которые с его темной ипостасью дел иметь не хотели, но вот младший Скайуокер — другое дело. Были некие прикормленные личности, которые продолжали слать отчеты за все еще начисляющиеся вознаграждения с анонимных счетов, не всегда подозревая, кому докладывают. Был Хан Соло, который любил Тысячелетний Сокол, но пострелять из главного калибра какого-нибудь крейсера завсегда не против, да и в целом человек хороший, а уж контрабандист...

В итоге к моменту переезда Вейдера в персональную тюремную камеру, которую еще предстояло отконвоировать на постоянное место дислокации, Люк обнаружил, что если и не стал кандидатом в Императоры, то героический блеск почти весь потратил на то, что считал правильным, и стал неким подобием оппозиции. А Адмирал Пиетт (и половина командного состава флота в придачу) обнаружил, что стал наставником сына Главнокомандующего и постарался не думать, что ему за это будет. Не то, чтобы они об этом жалели, но в жизни не хватало чего-то большого и черного, вернее, кого-то...

* * *

Внутри было темно и тихо. Только собственное дыхание и стук сердца. Идеальное место для медитаций. Нужно только подождать, теперь уже совсем немного. Вот его тюрьму грузят на корабль. Гиперпространство. Разум впадает в оцепенение, готовясь к буйству. Какая-то планета. Закапывают, молодцы какие. Ходят где-то сверху. Фуршет с праздничным салютом? Или надгробие с наилучшими пожеланиями? Улетают. Дальше. Дальше... исчезли. Наконец-то. Один. Без камер. Без соглядатаев. Теперь можно. Глубокий вдох привычно приносит боль и...

Жуткий вой разрывает тишину на куски. Темная Сила наконец извергается наружу и мстит за свой плен, пожирая изнутри. Никаких физических повреждений, просто фантомные боли. Фантомные, да. На губах выступает кровавая пена, а рот кривится в оскале. Сколько одаренных вот так же сошли с ума? А ведь были еще эмоции. Все, что накопилось, хорошее и плохое, да в одну кучу. Тело дергается и начинает осмысленно долбиться о стенки капсулы. Согнуться-разогнуться, согнуться-разогнуться... как обрубок гусеницы. Как хвост хатта.

Голова разбита, и кровь заливает глаза. Секундное замешательство и полубезумный смех сменяется бульканьем. Тело сучит конечностями, обдирая их о стенки капсулы, но катетеры и трубки закреплены крепко, буквально сплавлены с сосудами и мышцами. Ну да, шкуру попортить не боялись. Только телу все равно, оно корчится в судорогах, истязая себя, хрипло воет и взвизгивает, когда Сила особенно резко распрямляет очередную свою часть. Смятая до размеров маленького комочка, она сначала клубится вокруг совсем не величественного сейчас ситха, доводя его до изнеможения и потери сознания, а потом с легким вздохом впитывается в стены... а Вейдер, сбросивший наконец напряжение, уже не без сознания, а спит. Спит и видит привычные кошмары, черпая в них силу для очередных свершений.

Вейдера колотило еще несколько дней. Силу сводило спазмами, и она хлестала по внутренностям, извиваясь в агонии. Примерно тем же занимались тело и разум. За спокойствие и житейскую мудрость, проявленную в общении с детьми, требовалось платить, но он знал, на что шел. И знал, ради чего. Даже Лея, вздорная и упрямая, пусть официально отказалась от кровного отца (ему никто не говорил, чтобы не расстраивать или провоцировать, но мысли сообщества были слишком громкими), перестала бездумно отрицать все, что он говорил или делал. Его дочка вспомнила, что она политик, и использовала пленного и его желание помириться самым наглым образом! Не то, чтобы Лорд был против, скорее его пробивало на слезы умиления. Именно ей досталась большая часть компромата, как больше всего в нем нуждающейся. Люк-то в эти игры поиграет и бросит, он уже начал грезить восстановлением Ордена Джедаев, но Лея, как и ее мать, вряд ли покинет этот гадюшник.

Но чтобы не обмануть, нет, а создать нужное впечатление, требовалось запихать темперамент, ставший после обретения семьи еще более бурным (хотелось убить всех, кто нес хоть намек на угрозу, а детей закатать в карбонит и спрятать от мира), куда подальше. К счастью, КН немало сидел в засадах, так что все прошло близко к идеалу. Время сотрет из памяти подозрительные мелочи и большую часть недочетов, обиды станут просто неприятными воспоминаниями, которые уравновесят воспоминания о попытках все исправить. И к моменту освобождения любые шероховатости можно будет списать на то, что тогда они то ли не правильно друг друга поняли, то ли нервное напряжение, эмоции и медикаменты сыграли свою роль... будущее покажет, кто прав.

Пока же следовало воздержаться от активных действий и оценить нанесенный ущерб. Если раньше гробница только выглядела достойной Коррибана, то теперь от нее еще и фонило Темной стороной, как от сильнейших ситхских артефактов. И это после пары дней заключения! К концу срока ее вообще лучше будет голыми руками не трогать даже одаренным из тех, что недостаточно сильны. Вейдер сделал себе пометку на будущее — прикрыться в Силе и ограничить зону излучения. Не хватало еще всю планету проклясть, тогда он отсюда точно не выберется. Измененная флора и фауна обычно обладает повышенным аппетитом.

Честно говоря, одиночество и темнота обычно негативно сказываются даже на ситхах. Правда, джедаи иногда рисковали становиться отшельниками и годами неподвижно медитировать, но мало кто из них выдерживал долго. Зато они потом писали мемуары с очень полезными советами. На самом деле все было просто, самое главное в такой ситуации — найти себе занятие. Неважно какое, пусть и самое глупое. Человек должен быть занят, должен что-то делать — тогда он не будет терзать себя сомнениями и всем, что ведет на Темную сторону или, если вы уже там, к безумию. И у Вейдера был целый список дел, к которому только что прибавился еще один пункт. Более того, у него были все условия для претворения планов в жизнь!

Сначала у Главнокомандующего не было особого желания развиваться, хотя библиотеки джедаев и ситхов он прочел от корки до корки в поисках возможных убежищ одаренных и способов воскрешения. После слияния личностей не было уже времени, многие приемы работы с Силой требовали длительных тренировок, желательно, в уединенном месте. А тут то Имперские подданные что-нибудь учудят, то Альянсу нужно пришпилить, то Императору чего-то надо, враги не дремлют, да и подчиненных забывать не стоит... не знаешь, когда плановый медосмотр пополам с техосмотром провести, не говоря уже о тренировках.

Короче, с этой точки зрения камера Вейдеру очень нравилась. Тепло, темно и никого нет на много световых лет. Если бы она не давила своими узкими стенами и низким потолком, было бы совсем хорошо. Но что есть, то есть, встроенные приборы уже очистили помещение от крови, свежие раны и синяки не особо беспокоили, а Сила охотно отозвалась на зов своего повелителя, обнимая его, как любимое дитя. Первая из череды медитаций началась.

* * *

Лея раздраженно перебирала бумаги. Наследство Вейдера, не деньги и дворцы, которых оказалось удивительно мало, а настоящее наследство. Сила и информация — вот ценности жизни ситха. Остатки первого достались брату, остатки второго жгли ей руки. За каждым именем, облитым грязью, виднелись желтые глаза. Они будто насмешливо вопрошали "Что ты сделаешь?". Она бы и не приняла эту мерзость, в кои-то веки проявив благоразумие, но происходящее напоминало сказку о датомирской ведьме. Умирающая в муках злобная старуха, не сумев передать накопленное могущество выбранным девушкам — все отказались — испустила дух, одарив кровавым наследием первого встречного. А Люк слишком доверяет этой своей Силе и якобы беспомощному ситху.

И ведь ничто не предвещало беды! С нежностью вспоминая свое детство (единственная тема, которая не вела к ссоре) и гордо рассказывая о полученном образовании, принцесса не понимала, почему собеседник иногда странно булькает, будто сдерживает смех. Любопытство отодвинуло паранойю, и девушка, пообещав не перебивать и не орать больному в ухо, а уйти буйствовать к себе, услышала много нелестного о подготовке "комнатных" политиков, как назвал их этот мужлан. По его мнению, они слишком хорошо думали о своих и слишком плохо о чужих. Приходили к власти слишком взрослыми, чтобы сломать въевшиеся в подкорку установки и слишком молодыми, чтобы прогнать их через призму собственного опыта. Вейдера послушать, так всех политиков нужно через армию провести, чтоб пороху понюхали и сортиры подраили, мол, жизнь покажет, в ком гнильца, а в ком стержень есть. И тех, в ком гнильца, придушить на месте. Сразу видно солдафона, сознательно идущего на конфликт с окружающими! От такого прямолинейного человека не ожидаешь изощренных ловушек...

Но факт оставался фактом, подарки ситха, как и говорилось сказках (знали предки, что потомкам рассказывать!), были отравлены. Яд сомнений действовал там, где не сработали коварные речи. Отборный компромат обличал не только противников, но и союзников, притом и перебежчиков, и основателей Альянса, казалось, Вейдеру доставляло извращенное удовольствие убеждаться, что все люди — братья, каждого есть, за что задушить, и можно начинать с ближайшего. Вот только ей-то приходилось с ними беседовать! Как можно сроить совместные планы с тем, кто неоднократно предавал не только родное государство, но вообще всех. Всех! Как так можно было умудриться?! И ведь не из-за выгоды, а просто так, хуже ботанов, честное слово! А размеры хищений? Денег в казне нет, но всякие личности как-то умудряются их оттуда еще и воровать! На полпути что ли перехватывают?!

Все это было возмутительно. Если коварный ситх хотел загнать ее в депрессию или ступор от осознания масштабов проблемы, тем самым снижая активность принцессы, как политика, то он был близок к успеху. Конечно, Лея не впала в отчаяние, и даже не захотела бросить всю эту затею, но, что бы о ней не думал родственник, прямолинейной идеалисткой она тоже не была. Разве что чуть-чуть... Однако любому было ясно, один намек на сокровенное знание — и героиня Восстания просто упадет с лестницы насмерть. Требовалось всем улыбаться и строить планы. У многих преступников были покровители, и выбирать цели следовало в определенном порядке, чтобы вовлеченные в круговую поруку не забеспокоились. Анализ хитросплетения преступлений требовал времени и сил, так что принцессы еле-еле хватало на текущие дела Совета и все. Никаких собственных проектов или чего-то грандиозного.

Девушка на миг замерла над горками датападов. А ведь по факту она действительно сидит и практически не высовывается! По крайней мере, ни во что действительно опасное влезать просто не успевает. Та же ситуация и у Люка, флот, словно якорь, не давали ему в одиночку бросаться на амбразуры. Нет, по безопасным поручениям Совета юный джедай летал один или с Хэном, а вот при наличии плохих предчувствий брал с собой хотя бы взвод штурмовиков или пару корветов. Совесть не позволяла парню рисковать собой без особых причин, особенно после многочисленных нападок на теперь уже его подчиненных, которых без защитника просто разорвут. Пиетт же с коллегами спокойно относился к желанию Скайуокера лично вырезать всех на пиратской базе или еще что вытворить при условии, что пара кораблей будет болтаться на краю системы. Вроде как, пусть мальчик разомнется, это в нем кровь отца играет. Притом уже упомянутая совесть в большинстве случаев не давала Люку использовать подарок отца для борьбы с остатками Империи. Как же, они давали присягу, не будем их заставлять! Идеалист несчастный!!! Спасибо хоть, против Республики не использует...

В итоге ситх умудрился занять своих потомков делом, не ограничивая их свободу, но минимизировав возможность прыгнуть в пасть к сарлаку. И пока они не научатся распоряжаться полученным, для чего требовалось больше знаний и опыта, чем есть даже у Принцессы, капкан не раскроется.

— Пф, так и знала, что не стоило к нему ходить, — Лея расстроено откинулась на спинку кресла. Чтобы так озадачить отпрысков, Вейдер должен был их хоть немного узнать, а это не возможно без парочки разговоров по душам.

Инициатива упущена, но возможно еще не поздно разгадать планы ситха и разрушить его игру. Невиновных нет, есть лишь степени вины. Осталось лишь вычислить все грешки Вейдера сверх очевидных...

* * *

Казалось, хуже ноющей боли в спине ничего быть не может. О, как же он был самоуверен! Из-за неумелых попыток регенерации с помощью Силы кожа начала сползать хлопьями. Притом не успевал отстать один слой, как начинал отмирать второй, а потом и третий. Вейдер чувствовал себя то ли змеей, пытающейся сбросить десять шкур за раз, то ли мумией, замотанной в горы местами истлевшей ткани. Очень чешущейся то ли змеей, то ли мумией. После долгих лет онемения вернувшееся осязание, казалось, ополчилось на пленника собственной немощи.

Очистительная система не справлялась, да и не рассчитывал ее никто на такое. Это была чуть более мощная установка, чем те, которые используются в душах космических кораблей, на которых не хотят тратить на гигиену воду. Ну, убрать подсохшую кровь и сукровицу. Ну, очистить тело от грязи, пота и небольшого количества отмерших клеток. Но не в таких же количествах! В итоге ситх валялся на шелестящих полосах себя самого и вряд ли выглядел лучше, чем до попадания сюда. Эдакий больной лишаем облезлый обгорелый зомби.

А еще тело чесалось. Чесалось! Чесалось!! Чесалось!!! А Вейдер не мог не то, что почесать себя, ибо нечем, но даже потереться обо что-нибудь. Какая-то скотина сделала внутренние поверхности капсулы абсолютно гладкими!!! Об них получалось только стучаться! А так хотелось запустить пальцы в ворох высохшей плоти и драть, драть все, что попадется под руку! До крови! До мяса!!! Пока эту проклятую чесотку не закинет на задворки сознания боль! Вейдер думал, что после своего разоблачения он был в бешенстве? Теперь он был самим воплощением этого слова!

Давление Силы нарастало. Отмирание кожи ускорялось. Усиливалась чесотка. И невозможность хоть как-нибудь почесаться усиливала давление Силы. Стены тюрьмы тревожно стонали, а Лорд был близок к попытке укусить самого себя. И когда крепкие зубы сквозь все слои и ошметки еще не отвалившейся, но уже мертвой плоти, таки добрались до живого плеча... Это было, как жгучая лава, как огненная стрела, пронзившая саму суть почти слившегося с Силой одаренного насквозь. Жах! И воплотившаяся в реальности темная энергия просто испарила так доставшие своего повелителя элементы реальности, не оставив даже пепла.

Изможденный Вейдер блаженно выдохнул и заснул. Ему снился парад планет. Вот они все выстроились в ряд и на миг замерли, будто поддавшись красоте момента. А потом все дружно взорвались, потому что на орбите каждой висело по Звезде Смерти. Ситх блаженно улыбнулся и почувствовал себя отдохнувшим и готовым к дальнейшим подвигам.

"Отец?"

"Сын?"

"Ой, извини, я тебя разбудил..."

"Ничего, я как раз собирался вставать."

Вейдер передал по связи с сыном собственное ощущение. Легкость, любовь ко всему миру и почти счастье. Сила, как хорошо, когда ничего не чешется! Даже привычная боль тела отошла на задний план. Если дальнейшее лечение столь же трудоемко, то после него он перейдет на Светлую сторону. Если останется в своем уме и не покончит с собой.

"Ты... чем ты там занимаешься?!"

"Не бойся, не сбежал..."

"Верю. Просто я тут недавно в лифте застрял."

В ответном образе были темнота, одиночество и... скука. Ну да, Скайуокер и спокойно сидеть на месте — это действительно за гранью.

"Я же тебе говорил в прошлый раз, мне здесь не скучно." — скорее наоборот, — "Закончу все запланированное — вылезу."

"Не представляю, как ты там... я бы уже свихнулся наверно."

"Ты себя недооцениваешь."

От Люка дыхнуло смущением. Первый месяц заключения он связывался с отцом чуть ли не каждый день, пока Вейдер не убедил отпрыска, что ничего с замурованном заключенным не случится. А вот у молодого джедая дел должно быть невпроворот, а если мало, так ситх завсегда и с превеликим удовольствием добавит.

"Пиетт передает привет. И ребята..."

Вейдер сомневался, что ребята осмелились даже подумать о таком сентиметальном действии, а вот адмирал мог и передать. Типа, он бдит и с молодым Главнокомандующим ничего не случится.

"Передай всем, что вернусь — устрою смотр с проверкой всего!"

"Зачем? Они хорошие специалисты и делают все в лучшем виде..."

"А отметить? Постреляем из турболазеров по пиратским базам, погоняемся за разбойниками, сделаем пару виражей на опасной высоте над Корускантом..."

В мыслях Вейдера появились мечтательные нотки.

"Это да..."

С такой культурной программой Люк был полностью согласен.

"Как там воссоздание Ордена джедаев?"

В тоне ситха появилось ехидство.

"Да никак. Сам знаешь, сколько в твоих голокронах и инфочипах информации, план занятий еще и на половину не готов. Помещений нет, воспитателей нет. Нашел пару одаренных, но они как на Исполнитель попали, так их от техников, десантников и пилотов не оторвешь. Постоянно сбегают, как бы не свалились куда-нибудь в открытый шлюз или реактор."

"По жопе и занять делом. Это я тебе по собственному опыту говорю."

"Да?"

Люк сильнее открылся в Силе, чтобы уж точно ничего не пропустить, если отец расщедрится на рассказ.

"Ага. Будто у тебя шила нет в одном месте. Вот и не задавай глупых вопросов."

"Ладно, попробую."

Люк откинулся на спинку кресла и вздохнул.

— Ну как? — Пиетт напряженно наблюдал за единственным средством связи с начальством.

— Ха-а... Такое впечатление, что у него там своя галактика, с саббаком и твилечками. А еще армия, все модельки космических кораблей и личный истребитель с встроенным турболазером. Как не свяжусь, он все время чем-то занят!

— Милорд всегда был трудоголиком, — вздохнул адмирал. Хотя, он тоже не понимал, чем там можно заниматься, но, судя по всему, Главнокомандующий умудрился оставаться очень занятым и загруженным человеком, даже находясь в абсолютно пустой камере заключения.

А еще Лорд Вейдер славился тем, что почти не спал или, как шепотом шутили в последнее время, спал прямо стоя на мостике — все равно под маской не видно. Надо сказать, его потомки уверенно стремились к тому же, но пока без заметных успехов. Да и прятаться за массивной фигурой было уютнее, чем за худосочным и еще не заматеревшим молодым человеком. К счастью, внимание Люк на себя оттягивал не на много хуже отца, так что труп Империи и зародыш Республики грызлись между собой по поводу никому, в том числе и здравому смыслу, не подчиняющегося вроде как Республиканского флота, который умудрялся при этом оставаться имперским. Эскадрон Смерти летал, где хотел, и наносил добро под чутким руководством джедая, хотя расплодившиеся самопровозглашенные Императоры и Канцлеры (некоторые хотели построить свое государство, а не входить в существующее) сильно ругались. А ведь никто даже не задумался, откуда взялись деньги и боеприпасы на кампанию против пиратов, работорговцев, вылезших непонятно откуда сект одаренных и прочей нечисти. Пиетт надеялся, что так оно и будет впредь, потому что по поводу денег и сам был не в курсе, из-за чего чувствовал себя повстанцем. Те тоже непонятно у кого столько кредитов набрали, что даже не маленькая казна Империи вряд ли помогла бы, но как раз ее охраняли лучше самого Корусканта, тоже, кстати говоря, так и не захваченного. Айсард все не могла определиться, считать Вейдера наследником в Императоры или нет. А если считать, то что по этому поводу предпринимать?

* * *

Темная сторона была могущественна и могла все, что угодно, но слабаков не терпела. Если одаренному требовалось что-то сверх стандартного комплекта, то желаемое приходилось буквально зубами выгрызать, напрягая все свои силы. Потому что Темная сторона точно так же взимала плату за свои услуги, не спрашивая и в полном объеме, зачастую вырывая ее с мясом или выпивая слишком дерзких до дна. И если стремление к могуществу и прочим нематериальным вещам в первую очередь испытывало на прочность разум, то исцеление истязало тело не хуже палачей в застенках. И это Вейдер еще всего лишь с кожи начал, как с самого простого!

Отдых от пережитых мучений длился несколько недель. Требовалось восстановить массу — на тотальную линьку ушло немало ресурсов организма, да и воспоминания от пережитого должны были потускнеть. Ситх морально готовился к следующему этапу и благодарил тех, кто отвечал за состояние его здоровья, что почти все имплантанты и приборы из тела вынули, видимо, чтобы вестник Апокалипсиса уж точно даже и не думал сбегать хотя бы потому, что просто не выдержит повторного вживления всего этого богатства. Остались только выходящие откуда-то трубки, подающие питательные жидкости и газы, и какие-то присоски, сами приборы находились за пределами гроба. Дышать из-за этого было трудно, зато Вейдеру не нужно думать, что будет, когда восстанавливающаяся плоть вступит в борьбу с искусственными заменителями.

Теперь следовало морально подготовиться и сосредоточиться на достижении цели. Первый опыт в самолечении показал, что из-за слишком большой активности Лорд может банально задохнуться — перекрывший трахею зонд увеличивал подачу кислорода, но без дополнительных механизмов увеличить частоту вдохов можно было только волевым усилием, а Вейдер на тот момент был несколько занят. Зато теперь все внимание достанется столь проблемному участку целиком, так что забыть, что нужно еще и дышать, Вейдеру не грозит. Наверное. А вот сможет ли он это делать и выдержит ли, это другой вопрос.

Сначала ничего не получалось, Сила скапливалась то не в том месте, то не в тех количествах, то раздраженно пускала искру по своему повелителю и тому приходилось делать небольшую паузу, чтобы не дать разряду вырасти до шаровой молнии и попытаться похерить систему жизнеобеспечения. Была бы она не наружной, давно бы сломалась, а так издалека доносился тревожный писк, а потом все умиротворенно замолкало. Если что-то где-то и перегорело, пока этого не было заметно. И Люк еще спрашивает, чем отец тут занимается! Работать еще и работать...

По молодой коже неизвестного качества текли ручейки пота. Тело было противно липким и тяжелым. Хриплое дыхание размеренно разрывало тишину... А потом появилась уже знакомая чесотка. Но если раньше можно было хоть потереться о гладкие стенки или побиться о них же, то почесать внутренности невозможно было даже теоретически. К тому же после каждого движения их простреливало болью, и чувствовалось какое-то нехорошее шевеление. Вейдер помнил, что значит это смутное ощущение — внутреннее кровотечение. И если ситх не хотел убить себя столь изощренным способом, ему вообще не стоило шевелиться, что делало внутренний зуд еще мучительней. Где-то с неделю это даже удавалось, а потом внутренности попросились наружу.

Лорд мог поклясться, что кроме легких и пищевода (дернуло же на Мустафаре попытаться дышать ртом!) у него внутри все было вполне здоровым, но Сила, видимо, так не считала. Несмелые бульканья и кровотечения из самых неожиданных мест превратились в полноводную реку. Очистительная система опять не справлялась, но на этот раз Вейдер возлежал не в сухих и где-то даже уютных чешуйках кожи, а в липкой и склизкой субстанции. Запахов из-за трубок в носу ситх не ощущал и надеялся лишь, что это действительно кровь, а не что-нибудь более унизительное. Хотя нет, не надеялся, были дела поважнее. Дышать...

Вдох... ребра неохотно расходятся в стороны, будто створки вросших в землю врат древнего замка. Кажется, с каждым разом они все тяжелее. И сил все меньше.

Выдох... пока воздух выдавливается весом ставших неподъемными костей, можно отдохнуть и собраться с силами.

Вдох... отвыкшие от работы мышцы рвутся, но все же продлевают агонию...

Выдох... отдых... нет, нужно собраться!

Вдох... в груди что-то булькает. Есть ли там вообще легкие или он, чуть не захлебнувшись, все же вытолкнул ставшие поперек горла непонятные комки?

Выдох... темнеет в глазах... Что за чушь, он закрыл их еще месяц назад, чтобы не отвлекаться!

Вдох... Иллюзия. Все иллюзия. Иллюзия жизни...

Выдох... иллюзия теней, гуляющих под веками.

Вдох... иллюзия тяжести, сжавшей тело до хруста костей.

Выдох... что будет, если прекратить мучить себя?

Вдох... дышит ли он на самом деле, мучительно сглатывая?

Выдох... или это иллюзия, а сам он давно уже мертв.

Вдох... станет ли легче, если иллюзия развеется?

Выдох... или дух, прекратив цепляться за тело, наконец уйдет в Силу?

Вдох... сгореть в битве со всем миром?

Выдох... или погрязнуть в покое?

Вдох... покое? Что такое покой?

Выдох... Нет эмоций, есть Покой...

Вдох... Покой — ложь, есть только Страсть...

Выдох... два аморфных, пустых, бессмысленных понятия.

Вдох... не цель, а средства.

Выдох... как и я.

Вдох... цель...

Выдох... средство...

Вдох... все просто...

Выдох... вспомнить...

Вдох... цель — выздоровление.

Выдох... средство — я.

Все есть. Вейдер замер на миг, удивляясь самому себе. У него все есть для достижения поставленной цели. По трубкам стекает питательный бульон (и утекает после переработки по ним же, но об этом думать не хотелось), воздух есть и Сила послушна. Так в чем же дело?

Ситх сделал глубокий вдох, ощущая, как хрустят ребра, а грудная клетка почти лопается от забытого ощущения растягивающихся мышц. И все исчезает. Боль. Тяжесть. Удушье. Стены капсулы перестают давить, отодвигаясь туда, где и были, пока уставший разум не обманул сам себя. Усталость. И не известно, сколько придется восстанавливаться после лечебного марафона, но это была приятная усталость от хорошо сделанной работы.

В обновленной груди крепла уверенность, что вся авантюра завершится успехом.

* * *

... Одиночество. Боль с каждым вздохом. Ярость. Бесконечная война. Вся жизнь только из них. И не к кому возвращаться. И некуда уйти. И можно вырваться, но зачем? Комок Тьмы, несовершенный, как и окружающий его мир, скатился вниз и падает... падает... И вокруг эхо криков и чьей-то боли. Смерть. Энтропия. Пустота. Ноги по колено в крови и дерьме, но вокруг по-прежнему ничего нет. Ни запаха. Ни прикосновения. И хочется кричать, но только ненавистный звук собственного дыхания разбивает тишину...

... Хочется что-нибудь сделать. Направить корабль в звезду, чтобы кровь наконец побежала быстрее, вопреки кардиостимулятору. Вскрыть себе грудную клетку, чтобы наконец вдохнуть до предела. Снять шлем прямо на приеме, чтобы холеные лица-маски свалились, открывая истинные эмоции. И умереть. Умереть... умереть... Разве он жив? Безумен? Да. Сломлен? Возможно. Чудовище? Скорее всего. Но не жив. Разве может живой так, как он? Вдохнуть даже не по своей воле, а по программе бездушного механизма, и успокоиться. Забыть обо всем, что терзает. Одеть шлем. И отправиться судить и карать. Будто механизм. Будто дроид, раз за разом выполняющий одни и те же задачи. Пыточный дроид. Дроид-убийца. Дроид-тактик и дроид-стратег. Оружие. Инструмент. И ему пора выполнять свои задачи...

Люк распахнул глаза и судорожно вдохнул. Воздух наполнил легкие. Фильтрованный. Стерильный. Неестественный, как и белые гладкие до отвращения стены камеры для медитаций. Как белый свет ламп. Джедай рванул ворот куртки и просто выдавил дверь Силой, стремясь оказаться снаружи. Ноги и руки не держали, еще помня то чувство онемения и фантомной боли, что осталось после видения. Но оно постепенно отпускало. Ладонь ощутила шероховатость пола, и это было почти счастьем. Трение одежды о кожу. Волосы, упавшие на лицо. Капли пота, стекающие по коже. И запах. Запах кофе и выпечки.

Весь мир был наполнен ощущениями. Весь мир говорил с ним, посылал сигналы и был подобен яркой вспышке света среди холода чужих воспоминаний. Все то, на что раньше Люк не обращал внимания, вдруг обрело смысл. Смутные образы планов стали простыми и понятными, а Сила дарила уверенность в правильности принятого решения.

— Вижу, медитация прошла плодотворно, — адмирал Пиетт тревожно поглядывал на подопечного, который выглядел так, будто напился до того состояния, когда в любви признаются всем, включая ножку стула и чье-то попавшее в поле зрения колено, даже если оно свое.

— Не то слово, — Люк передернулся, не представляя, как отец мог вынести все те отчаяние и безысходность, что отпечатались в месте его медитаций. А потом вспомнил, куда его заточили и схватился за чашку с горячим напитком, чтобы не кинуться сейчас же что-нибудь делать, воплощая еще не оформившийся план в жизнь.

— Он ненавидел это место даже больше, чем свой костюм. Это как удар. Иллюзия. Снимаешь маску и думаешь, что вернешь себе хоть капельку ощущений, но на самом деле ничего не изменилось. Воздух все так же безвкусен. Кожа не ощущает прикосновений. И думаешь, а снимал ли ты маску? И была ли вообще эта маска? И были ли запахи? Прикосновения? Пытаешься вспомнить и понимаешь, что ничего... пустота...

— Звучит отвратительно.

— Да, — Люк обнял себя руками, ощущая, как со словами, которые принадлежат не ему, тускнеют впечатления, — Это почти безумие... сначала забываешь запахи. Вкусы. Потом большую часть тактильных ощущений. Забываешь, какими были руки или кожа без шрамов. Свой голос. Цвет глаз. Какими были волосы. Пропадает мимика. Дальше — больше. Тускнеют воспоминания, когда все было хорошо. Когда ничего не болело. Когда смеялся или плакал. Когда с кем-то говорил по душам. А потом только помнишь, что что-то забыл. Прошлое исчезает. А то, что остается, заполняет пустоту и становится гротескным. К настоящему привыкаешь. И будущее становится безразлично. Еще несколько лет и я действительно остался бы сиротой.

Люк глубоко задышал, стараясь подавить истерику. Его охватывал ужас от осознания того, насколько близко была пропасть. И сколь мало на самом деле осталось в Вейдере от человека. Казалось, если бы кто-то додумался проковырять дырочку в броне Главнокомандующего, то обнаружил бы только пустую оболочку. Ну, может еще кучку пепла и еле тлеющие угли...

— Думаю, вы преувеличиваете. К тому же, — Пиетт ухмыльнулся, — после взрыва первой Звезды Смерти Милорд несколько оживился.

— Это да, — Люк слабо улыбнулся и потянулся к родителю в Силе, чтобы в очередной раз обнаружить непроницаемый кокон... но не нашел его.

"Сын?"

"Отец?! Ты очнулся? Все в порядке?"

"Более чем. Сколько меня не было?"

"Два года."

"Прилично..." — от отца повеяло удивлением и озабоченностью, — "В следующий раз будет еще дольше."

"Чем ты там занимаешься? И не смей увиливать, иначе приеду и откопаю! Будем вместе пиратствовать."

Озвучив угрозу, Люк подумал, что вообще идея интересная. Было бы не плохо...

"Всем Эскадроном Смерти?" — голос лучился ехидством.

"Теперь это Эскадрон Скайуокера! Мон настояла, чтобы нас переименовали. Так более благозвучно для обывателей Республики."

"А которого Скайуокера, решили не уточнять?"

Оба одаренных обменялись улыбками.

"Что еще нового случилось?"

"Да императоров расплодилось... Пираты теперь вдоль границ летают, чтобы хоп — и на территории другого государства, типа, спрятался."

"Ну а ты что?"

"Сначала делал вид, что по астероидам стрелял. А теперь все привыкли, только покушения участились. Я, кстати, с такой девушкой познакомился..."

В ментальном посыле появились восхищенно-неуверенные нотки, и ситх сам себе улыбнулся. Все еще можно исправить. Так и должно быть. И так будет.

* * *

— ...Наш долг перед будущим Республики — принимать участие во всех официальных мероприятиях. Иначе мы слишком быстро сойдем с политической сцены, а мы должны иметь право голоса, когда речь пойдет о новом обществе, для которого мы так много сделали...

Люк слушал сестру и не понимал, что он здесь делает, хотя уже согласен был пойти на этот прием и на десять следующих, лишь бы его не отвлекали. Сила подсказывала, что Лея не столько хотела припахать брата к общественным мероприятиям (не один год уже Республике, не развалится), сколько вырвать его из неподходящей компании имперцев. Верных Вейдеру и Империи имперцев! Вот только он не ребенок, которого можно отвлечь от новой игрушки, подсунув ящик других. Тем более, что он чувствовал себя почти на своем месте, хотя вид с капитанского мостика до сих пор ввергал молодого человека в пучины глубочайшего ступора, плавно переходящее в желание дать залп хотя бы по астероидам. Или "астероидам".

Зато сам процесс подбора кандидатов в Кулак напоминал сборку и модернизацию дроида. Каждую деталь нужно было проверить на дефекты, подогнать, отполировать... а перед этим найти. Нет, Люк никого не увольнял, но сначала требовалось добрать штат после недавних потерь, потом попытаться перехватить часть имперских военных, которые косяками слонялись по космосу (со своей техникой!), пытаясь разобраться, кому же они теперь подчиняются. В итоге процесс оказался столь увлекательным, что, выполняя поручения Совета, Люк глазами и Силой ощупывал все вокруг, говорил с людьми, собирал слухи и читал шпионские донесения — все для того, чтобы найти того единственного, который по навыкам и складу характера будет достоин чести служить во флоте. И ведь находил! А уж с уговорами у джедаев никогда проблем не было, особенно если они одновременно сын Главнокомандующего Империи и Герой Республики. Кандидатов потом проверяли, учили тому, что должен знать кадровый военный, но это были уже мелочи.

Обновленный и расширенный Эскадрон Смерти летал, где хотел и стрелял, в кого хотел, одинаково рьяно защищая от пиратов и прочих нехороших личностей как имперские, так и республиканские планеты и игнорируя политические дрязги. Хэн Соло, король контрабандистов, охотно сдавал своему другу логова всяких отморозков, а Лея старательно не давала брату слишком сильно зацепить кого-нибудь из тех, кто этих отморозков крышует. Пока не давала, подрывать силы некоторых игроков следовало осторожно.

Правда, такое времяпровождение незаметно выводило Люка из-под контроля всех, включая Лею, замечавшую изменения в брате, но не понимавшую всю их глубину. Джедай видел тысячи миров и звезд, слышал неисчислимое количество историй чужих жизней, Галактика раскрывалась перед ним подобно старому вину, в котором гурман с каждым глотком открывает новый оттенок вкуса. Об обстановке в центральных мирах доносили друзья и шпионы, Кулак Скайуокера туда не пускали, оставлять своих людей надолго не хотелось, а о творящемся в среднем, внешнем или неизведанном регионах Люк знал побольше некоторых торговцев информацией. О чужаках на границе Доминации чиссов, о пробудившихся артефактах, секретных лабораториях и безумцах, способных уничтожать миры и судьбы...

Сотни клонов Императора, сам Палпатин, рыжий, нескладный... эдакое забавное дерьмо, в которое Скайуокер очень задорно вляпался. Опасение, что помолодевший ситх, исполнивший свою мечту о бессмертии, доберется до планеты-тюрьмы отца, сделало это противостояние особенно губительным для нервов. Мечты сбываются — занятый своими делами Вейдер ничего не заметил. Но Сидиус изрядно потоптался по мозгам молодого противника, оставшегося без поддержки родственника.

Сила, богатство и власть. Вечность.

Что ценнее? Разум?

Близко.

Ценнее то, что ты отдал, пока гнался за своей мечтой. То, что не ценил, пока имел.

В Республике биографии видных деятелей Империи были переписаны в угоду политике нового режима, но из материалов отца Люк знал, что Палпатин совершал великие дела. Ужасные, но великие. Тем печальнее было смотреть на такого ситха, не потерявшего свой могучий разум, но как-то сломавшего и исказившего его, что ли? Ощущение в Силе было непередаваемо, будто на прекрасном портрете руки Мастера (посещение культурных мероприятий с Леей давало неожиданные результаты) какой-то шутник дорисовал углем усы и написал неприличное слово.

Определенно, портят людей не выбранная сторона (отец был цельным в Силе настолько же, насколько разбитым телесно, хоть и не без изъянов), не алкоголь и не образ жизни. Это всё мелочи по сравнению с тем, как портят людей люди. Что же стало с этим некогда невероятным одаренным? В каждом человеке внутри сидит тварь. Может внутри убитой твари все еще был тот, мудрый и харизматичный Палпатин?

Нет ответа. Ни в разуме, не в Силе. И медитации на грани двух сторон, когда в минуты гармонии все кажется постижимым и несущественным, и темнота, в которую Люк погружается, есть та же разновидность света, просто его ничто не отражает. Сладкие речи не тронули сердце возмужавшего джедая в отличие от произошедших с противником метаморфоз...

* * *

Тело восстанавливалось после мучительного лечения, набирало массу и копило силы для последнего рывка. Вейдер спал, медитировал и болтал с сыном. В Галактике творился полный бардак, как и всегда, в прочем, и единственным островком порядка являлся Эскадрон Скайуокера. И если бы он чуть менее походил на порядок имперский и действовал чуть более по-республикански, Люку отсыпали бы пару килограмм орденов и пару тонн благодарственных писулек. Но пока дело шло к тому, что на политической арене появится кочующее государство.

А потом жизнь показала, что ситху все же еще далеко до трезвой оценки последствий всех своих решений. Однажды он проснулся с чувством некого дискомфорта и долго не мог понять, что же ему напоминает это давно забытое ощущение. Что-то витало на краю сознания... что-то, похожее на стояк! По иронии Силы утренний (смена дня и ночи на планете ощущалась без проблем). Признаться, после Мустафара Вейдер на остатки себя старался не смотреть — хватало и медицинских отчетов, а уж между ног и вовсе даже не трогал ничего. И без ощупываний было понятно, что после встречи с огнем некоторые чувствительные места вряд ли могут претендовать на что-нибудь большее, чем внимание врачей.

И вот теперь оказалось, что вместе с легкими вылечилось то, о чем, признаться, Лорд уже давно забыл. И это было даже мучительнее, чем чесотка с невозможностью почесаться. Восставшая плоть все сильнее требовала внимания, по венам вместо крови текли гормоны (видно, эндокринная система выпустила все, что накопилось за двадцать лет), воздух обжигал молодую и чувствительную кожицу, покрывавшую все тело, легкие и сердце ускоряли свою работу, наконец, освободившись от диктата посторонних механизмов... а глаза ситха из желтых становились багровыми от напряжения, потому что ни рук для простого и приятного действия, ни хотя бы возможности перевернуться у него не было. Приятная тяжесть и тепло плавно переходили в ноющую боль, надо было что-то делать, пока не случилось непоправимое...

Да какого хатта?!

Он что, джедай, чтобы вспоминать способы усмирения плоти?

Сила забурлила, повинуясь неясным намерениям, готовая выполнить любой, даже самый бредовый приказ. Она не могла стать женщиной, но вот невидимой рукой, лоном, идеально сжимающим возбужденную плоть... главное, чтобы в процессе не включился рефлекс на удушение...

Вейдер удовлетворенно рычал и усиливал натиск, вбиваясь в видимое только ему возмущение в Силе. Перед глазами всплывали смутные образы чьих-то абстрактных ягодиц и грудей, позволяющих погрузиться в собственную фантазию и не думать, доходил ли кто-нибудь из Лордов прошлого до такого извращения. Так проводили, наверное, ночь перед расстрелом смертники, воображая на месте партнера кого-то конкретного или некий собирательный образ из собственных фантазий, забывая о прошлом и будущем. Боль и наслаждение сливались в настоящем, делая ощущения в сто раз острее, вспышки Силы прошивали пространство и время, электроника саркофага искрила, металлические стены тюрьмы-гроба ходили ходуном, а над поверхностью безымянной планеты закручивался зародыш гигантского шторма. Последний толчок — и он расправил крылья, обрушив на мир всю накопленную мощь, оставляя глубокие шрамы на иссохшей земле.

В противовес творящемуся на поверхности буйству в темноте и одиночестве все спокойнее дышал Лорд Ситхов, раздумывая о том, что неплохо бы повторить. Правда, вызывало недоумение то, что на месте партнерши он представлял себе не Амидалу. Минутное сосредоточение и... он ее не помнит! Нет, не совсем... В слиянии личностей Вейдер свято берег свою любовь такой, какой ее помнил, яркой светлой и теплой, с ангельским ликом, шелковистыми волосами и стальным стержнем внутри. Ее мысли, мечты, идеи, характерные жесты и милые привычки. Для Энакина Скайуокера Падме была не просто привлекательным женским телом, а чем-то большим, совокупностью разума, души и характера, складывающихся в определенную гармонию. Во время борьбы за целостность 'Я' несущественное было откинуто и из внешности жены в памяти остались лишь лукавый изгиб губ и ясные глаза. Когда-то Амидала была его честью и совестью. Сейчас он уже не помнит её лица, лишь тень былых чувств.

И от этого немного грустно...

Часть, доставшаяся от КН, нашептывала, что возникшее столь рано чувство было совсем не таким глубоким и всеобъемлющим, как казалось до сих пор. Просто раб, впервые увидевший кого-то красивие танцовщицы в кантине, подпал под ауру власти, источаемую замаскированной королевой. А после под такую же, но более мощную канцлера. Если так подумать, то и Падме, и Палпатин вначале казались очень милыми и внушающими доверие, а джедай потом обнаруживал себя втянутым в очередную политическую комбинацию, ничего не соображающий от шепота Силы в голове и с ногами по уши в крови. Или во всем был виноват Сенат? Теперь уже не разобрать, где истина и ложь в тех давних и запутанных событиях... Но разве случилось это роковое недопонимание на Мустафаре, если бы они действительно знали друг друга?

Энакин тогда плохо разбирался в политике, да и сейчас лишь прибавил в опыте, зато он прекрасно знал, как от качеств командира меняется эффективность армии. А Падме жаловалась на всяких сенаторов, подогревая уверенность, что уж без них-то она наведет порядок. Неужели она считала, что власть нужна самому джедаю? Ну, вообще-то он был не лишен тщеславия и амбиций, но не такой же ценой! Да, Скайуокер не угадал с подарком, да и нервишки шалили, но она? Сказала бы, чтоб бросил каку, и он бы бросил, похныкав для приличия, мол, я так старался. Увы, семейное воссоединение не состоялось. Сначала он винил в этом Падме, затем себя и Кеноби в зависимости от настроения... а потом двое объединились в одно и скептицизм КН, считавшего любовь лишь результатом работы желез, начал отравлять душевные порывы юности своими едкими замечаниями.

Вейдер вздохнул и прикусил губу, стараясь болью вытеснить крамольные мысли. Иногда в голову приходит такое, что за нее становится стыдно, но сейчас не время и не место. Не тогда, когда до выздоровления осталось совсем чуть-чуть, предаваться унынию и неконструктивным размышлениям. Чем бы ни был пропитан их брак на самом деле, любовью, ложью или даже расчетом, его итогом стали дети. Кровь от крови, плоть от плоти, будто подарок Силы, еще один шанс защитить семью. Первые две попытки обернулись сокрушительной неудачей, но уж сейчас-то все должно получиться!

Главное не сомневаться! Проблема этого мира в том, что глупцы и фанатики слишком уверены в себе, а умные люди полны сомнений... Скоро он станет дедушкой, а ради внуков можно и постараться!

* * *

Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. В доступных материалах и отзывах свидетелей друг Вейдера был спокойным интеллигентным моффом, следующим определенному кодексу чести. Умным, хитрым и немного не от мира сего. Сложно было представить такого человека рядом с агрессивным и прямолинейным, как выстрел турболазера, Главнокомандующим.

Однако, когда заявившийся из неизведанных регионов двенадцатый Имперский флот буквально за пару месяцев навел ужас и на не желавшие издавать последний писк осколки Империи, и на Альянс, сходство между двумя друзьями определенно стало более заметным. Взвывший Сенат сразу, и года не прошло, вспомнил про Кулак Скайуокера, по-прежнему умудрявшийся существовать на какие-то кредиты, хотя половину не истощившихся источников дохода за несколько лет ботаны все-таки обнаружили, а неизвестные добрые люди прикрыли. Забавно, что такие мелочи, как снабжение остальной армии их вообще не слишком заботили. Почести — героям, а остальным... Будто Скайуокер и знаменитый Разбойный эскадрон до конца времен будут выигрывать битвы в одиночку. Справедливости ради стоит отметить, что вторая половина источников дохода начинала заканчиваться и над этой проблемой ни разу не экономист Люк бился чуть ли не с распада Империи, начиная всерьез рассматривать идеи Хана о грузоперевозках, контрабанде и рэкете... но пока ситуация была не столь критична. Времени на то, чтобы выбить из Альянса финансирование (политики почти сдались, но все еще юлили и мялись на стадии конкретных цифр) хватало. Траун появился очень кстати, заставив некоторых наконец растрясти мошну.

В довесок к самой боеспособной своей части на встречу с тринадцатым гранд-адмиралом отправили Лею, чтобы придать происходящему оттенок переговоров. Ну, так думал Люк, читавший разбор некоторых боев этого человека и понимавший, что без как назло молчавшего предвидения Силы делать здесь нечего. Лея же считала, что это к ней приставили небольшой флот, чтобы дипломатическая миссия выглядела солиднее. Имперцы всегда были падки на демонстрацию грубой силы.

Сказать, кто сыграет на будущей встрече главную роль, было сложно, силы условного противника требовалось найти. Если учесть, что на звездных картах иногда терялись планеты и системы, которые вроде как никуда не прятались, нашли ИЗР "Химера" они ровно тогда, когда это понадобилось загадочному гранд-адмиралу. Скайуокер прикинул расстановку сил и лишь мысленно присвистнул, удивляясь, как можно было влететь в задницу таких размеров. Сарлачья, не иначе. Случайность? У каждой случайности есть имя, отчество и фамилия, а того, кто сдал перемещения его флота (иначе столь филигранная ловушка не была бы возможна), Скайуокер еще найдет и покажет, чему научил его отец по связи в Силе в свободное от своих загадочных дел время. В лучших традициях ситхов язык и глаза вырвет, пусть в кармане носят! Или проявит милосердие и вынесет мозг джедайскими нравоучениями, не решил еще...

Но искусство войны — искусство побеждать без потерь, выигрывать сражения без единого выстрела, так что даже хорошо, что их так капитально окружили. Не будет соблазна свести все к агрессивным переговорам. Если нет батарей к бластеру, сломался световой меч, потерялся вибронож и гранаты куда-то подевались — задави врага авторитетом! И Силой!

Кивнув сам себе, Люк принял входящий вызов и с интересом уставился на человека, завоевавшего дружбу отца. Человек оказался чиссом. Правды ради, стоит отметить, что прямо о его расе ни в каких документах не упоминалось, и даже джедаю понятно, почему. Как такое согласовалось с процветавшей в Империи ксенофобией, было не ясно, да и не важно, в общем-то. Это все равно, что размышлять, как согласуется Республика со своей всеобщей свободой и официально разрешенное рабство у твилекк и других рас, дорвавшихся до демократии. Гораздо продуктивнее было прислушаться к диалогу, завязавшемуся меж высоких договаривающихся сторон. Лея приступила к своим прямым обязанностям и даже перевыполнила их, с чего-то начав агитацию, не дожидаясь личной встречи...

— ...Но свобода выбора прежде всего! — сестра была прекрасна, осененная огнем Веры.

— С этим есть сложности, — голос экзота журчал ровно, с каким-то вкрадчивым акцентом, убаюкивая, — Кто предлагает выбор и зачем ему это нужно? Любой выбор всегда предлагается кем-то или чем-то и всегда с определенной целью, так что это не свобода.

— И кто же предложил вам выбрать исчезнувшую Империю?

— Тот же, кто предложил вам выбрать исчезнувшую Республику.

Лея едва заметно хмурится, пульсируя в Силе комком мыслей и эмоций. На месте Трауна пустота. Из-за контраста наблюдать за диспутом неудобно, будто живой человек спорит с ведущим голошоу. И результат примерно тот же — каждый остался при своем.

— Может, переместимся из рубки в более подходящее для диспута место? — рацпредложение заставило Лею встрепенуться и с недовольством отметить остекленевшие взгляды тех из команды, кто имел глупость прислушиваться к интеллектуальной беседе. Чисс лишь царственно кивнул и отключился, отправив приглашение посетить свой флагман.

— Слишком самоуверен, — сестра возмущенно фыркнула.

— У него есть на то основания, — Люк еще раз проверил показания сканеров. Объемы задницы вырисовывалась все четче. К счастью, Лея в вопросах тактики военных действий в таких масштабах больше полагалась на брата и мужа, а еще верила в их и свою способность выкручиваться, так что могла лишь подозревать о том, что они опять во что-то влезли и все идет не по плану. Будто когда-то случалось иначе!

Сам Люк тоже верил в свою способность выкручиваться, а еще в Волю Силы. Но там, где проскользнет Тысячелетний Сокол, ИЗР даже антенну не всякую протиснет.

— А может не стоит? — словно ощутив висящее в Силе сомнение, Хан решил высказать свое мнение под согласный рык Чубакки, — Не нравится мне этот хмырь!

Или это простая ревность?

— Я не против побыть слабой женщиной, — Лея проигнорировала строенный скептический хмык, — но, как назло, то ранкорры скачут, то звездолеты горят...

— Мне нравится твой настрой, детка...

Люк печально вздохнул, отмечая, как разгораются в Силе супруги от взаимной поддержки, замаскированной под смесь заигрываний и споров. Жаль, с Марой так ничего и не получилось. Слишком много времени отнимают взятые на себя обязательства. Хорошо, Пиетт с товарищами на планшете набросали примерно, чего и сколько требуется для школы одаренных (на Орден Джедаев нужно того же, но раз в десять больше), так что многих проблем удалось избежать, хоть и ценой отказа от сна в пользу медитаций по примеру отца. Кстати, как раз с ним связь крепла день ото дня. Уже не такой уж и юный джедай потянулся к далекому темному облаку и ощутил давление знакомого присутствия. Будто тяжелое шерстяное одеяло накрыло с головой, ненавязчиво пригибая к песку, но защищая от ветров ночной пустыни и пряча от глаз хищников и тускенов надежнее иных доспехов. Оно, кажется, не таило секретов и всяких технических побрякушек, но на самом деле опытный путешественник, как и положено, пришил к нему немало кармашков и наделал тайников.

"Сын"

"Отец"

"Помни, о чем я рассказывал"

"Пф! Чисса потом будет проще закрасить, чем отскрести! А я думал, вы друзья..."

" Боюсь, тут тебя ожидает сюрприз... если что, я поделюсь Силой"

"Не стоит"

"Не буду"

Вейдер был на удивление покладист. Скайуокер благодарно улыбнулся в беззвучном диалоге и поежился от неприятных воспоминаний. Оружие сильных — ярость и ненависть. В то же время, слабаку не совладать с такой мощью. Люк не был слабаком, но он был... не готов. Отец помог ему один раз, а потом сам же и откачивал потерявшего контроль сына. Зато теперь Люк отчетливо ощущал ту пропасть, что отделяет его от тусклой искорки света, каким-то образом замеченной в родителе. Ее можно было пересечь, но стоит ли? Или...

— Приветствую на борту моего корабля.

Люка будто окунули в вакуум. Сила, постоянно шептавшая на краю разума о каких-то своих, непонятных простым или не простым смертным делах, смолкла. Ощущение было такое, будто заложило уши, припорошило пылью и размазало контуры всего вокруг, а внутри бьется сердце, оглушая своим грохотом, собираясь куда-то бежать, в пятки к упавшей душе, не иначе.

Донесшаяся в последний момент по связи с отцом насмешка отразилась во взгляде алых, будто подсвеченных изнутри глаз, заставила Люка встряхнуться. Он пару минут боролся с собой, выжидая, пока положенные по регламенту приветствия закончатся, а потом все-таки испортил всю торжественности момента.

— Чтоб эти волосатые ящерицы облысели и издохли! Чтоб тебя аллергия на мех замучила! Чтоб...

Несколько не совсем матерных, но весьма эмоциональных высказываний заставили чисса едва заметно ухмыльнуться, а Лею непонимающе рассматривать упомянутое животное. Их настроение резко изменилось, когда Люк окончил свою тираду и нахохлился, пряча руки в рукавах:

— Отец предупреждал, что это неприятно, но вы хоть предупредили бы! Я же с ним только что разговаривал!

К сожалению, без дарованной Силой эмпатии догадаться, что думает встречающая сторона, было невозможно, а вот взгляд сестры расшифровывался без проблем — позже они обсудят, с кем и как часто стоит связываться в Силе и кому докладывать о беседах.

— Надеюсь, Лорд Вейдер не будет сильно волноваться из-за обрыва контакта... — протянул Трау полувопросительно.

— Я тоже на это надеюсь, — ситх с накопленными яростью и ненавистью управлялся без видимых усилий, но только от ощущения спящей мощи хотелось убежать на другой конец Галактики. Что будет, когда это все придет в движение, думать не хотелось. Иногда даже самые ответственные парни предпочитают решать проблемы путем их игнорирования.

— Занятно. Что ж, пройдемте...

Каюта, куда они пришли, больше походила на какой-нибудь музей из тех, в которые его постоянно таскала Лея. Голограммы различных произведений искусства, в большей части явно слишком сложные для понимания бывшим фермером, не смотря на то, что за прошедшее время тот немного пообтесался. Будто в подтверждение того, что интеллигентность все же постепенно захватывает новые позиции, в голове появилась философская мысль. Все, что есть у живых — совсем немного лет в этом мире. И они проводят драгоценные годы жизни за усложнением всего, к чему прикасаются. Очаровательно. Но почему у фиговины, согласно табличке являющейся садовой лопаткой для рыхления земли, черенок, больше похожий на сверло, несимметричный зазубренный лоток, несколько инкрустаций в случайных местах, дырка посередине и отростки непонятно чего в самых неожиданных местах...

— Вижу, вас заинтересовала работа Чикхатрунских мастеров?

— Пытаюсь представить, как существа с двумя трехсуставными пальцами могли это держать и за что, — перечитав табличку с пояснениями три раза Люк был уверен, что все понял правильно, но ничего не понял.

— После размышлений и некоторых исследований могу предположить, что они носили его на шнурке органического происхождения в качестве оберега.

С такой точки зрения и под определенным углом — Люк чуть сместился в бок и прищурился — вещь внезапно оказалась если не функциональной, то достаточно органичной и интересной.

— Действительно, — Скайуокер поднял глаза, чтобы благодарно кивнуть и понял, что попал. Лицо Трауна по-прежнему не радовало обилием мимики, а вот Лея буквально фонтанировала ее подсказками. Мало того, что он явно прослушал все, о чем говорили оба политика, так еще и ни разу не уделял столь пристального внимания ни одной композиции из тех, на которые его таскала сестра! Ее явно больше возмущало второе, но пилить лицемерно будет по поводу первого...

Поспешно приняв виноватый вид и потупившись, Люк с удивлением обнаружил, что взгляд невольно вернулся к лопатке, цепляясь за знакомые элементы узора. Коренные жители Татуина или те, кто вынужден был часто путешествовать по пустыне, плели занятные обереги-ленты из ниток, полосок кожи, волос, иссохших веток, камешков и прочего мусора. Собственно, куском мусора амулет и выглядел, но стоило попытаться отследить, за что крепится камешек или коготь, где начинается один шнурок и заканчивается другой, как знающему человеку раскрывалась сложнейшая система знаков, сплетавшихся в определенный узор. И теперь, когда истинное назначение лопатки было раскрыто, насмотревшийся всякого любопытный фермерский мальчишка, обожавший слушать байки всяких мутных личностей, наметанным глазом находил как понятные знаки, так и совершенно новые.

— А с Татуином эти мастера часом не контактировали? — вопрос сорвался с губ сам собой, поразив Лею до глубины души. Что поделаешь, любопытный фермерский мальчишка все все еще любил слушать байки всяких мутных личностей, вот только в окружении принцессы большая их часть либо не являлась достаточно мутными, либо предпочитала рассказывать что-нибудь более возвышенное. Только Хан и еще несколько столь же бывалых ребят являлись исключением из правил. Ну, и не исключено, что один синекожий экзот.

— Ваш отец спросил то же самое. Это его любимая композиция.

Брат и сестра новым взглядом окинули комнату. Лея — подозрительно, выискивая ловушки и подсказки к характеру противника. Люк — с интересом. Это было одновременно грустно и радостно, но между бывшей принцессой и бывшим фермером общего все еще было меньше, чем хотелось бы, а вот бывшего Главнокомандующего Скайуокер понимал гораздо лучше, хотя чаще всего и не одобрял.

— Чикхатрунские мастера считали, что планеты взаимосвязаны между собой, как бусины в ожерелье, различные, но все же имеющие что-то общее, — Траун убедился, что гости прониклись важностью окружающих голограмм, и начал рассказ, — Каждую планету оберегал свой камень. Чтобы его найти, они спускались с небес к местным жителям, обменивались мистическими практиками и изучали предания. Альдераану соответствовал палиндромик — материал, из которого строила ульи раса килликов задолго до того, как эту планету заселили люди и гунганы. Явину — корус, переливающийся и сияющий на свету драгоценный камень, в честь которого назвали Корускант. Саму столицу Республики оберегает камень, из которого большей частью состоят горы Манараи — ман.

— А Татуин? Какой камень оберегает его?

— Я долго искал ответ на этот вопрос, пока не встретился с Лордом Вейдером, — чисс выдержал небольшую паузу, подчеркивая важность полученного знания, — Какой схватил, такой и оберегает.

Люк вспомнил одинаково недружелюбную к своим и чужим родную планету, становившуюся домом для всех, кто мог на ней выжить, пропитанную анархией и преступностью на столько, что в этом беспорядке начала прослеживаться собственная система, и вынужден был признать:

— Это... подходит.

— А больше вам Лорд Вейдер ничего не говорил? — Лее не нравился чисс. Не нравилось задумчиво-одухотворенное лицо брата. И тем более не нравилось, куда сворачивает разговор.

— Обычно он предпочитал молчать.

— Песня! — наконец Люк вспомнил что-то из редких откровений родителя о своем друге, — Если это любимая композиция отца, тут должна быть какая-то песня, которая ему жутко нравится!

Траун не подал виду, что одна ситхская рожа никак не показала, будто слушала что-то более благосклонно, чем все остальное. И вдруг положительные отзывы! За такое нужно особо жестоко отомстить, благо, на составление плана времени достаточно, партия только началась. Пока же стоит узнать, что это так зацепило тушу, которую даже молнии Императора не всегда пробирали.

— А конкретнее?

Люк на миг задумался.

— С барабанами!

К счастью, песня с барабанами была только одна — запись То-канского обряда вызова дождя. Странный выбор, но ладно...

Музыка — маленькое напоминание Силы, что есть что-то большее в этом мире, чем простые смертные. Гармоническая связь между всеми живущими и звездами. Люк прикрыл глаза, вслушиваясь в зазвучавшие шорохи и уханья. Сразу стало ясно, что мелодия будет незамысловата, без сложных инструментов и неслышных простому уху переливов, ради знакомства с которыми придется одевать специальные наушники. Своеобразный, но четкий ритм ненавязчиво цеплял и не отпускал, пробирая до костей. Внутри что-то отзывалось на невнятные бормотания, язык был неясен, но интонации невероятно выразительны...

И тут Люк понял, почему отца так впечатлила эта песня.

Сила. Ее связь с искусством не отрицали даже не одаренные. Но не каждое творение удостаивалось в ней хотя бы хорошо ощутимой ряби, не говоря уже о чем-то большем.

Неизвестная песня же звала за собой через странные поля ящериц, блокирующие Силу! Это ж что будет, если ее в обычном месте послушать! Залипнешь в транс на неделю... К счастью, одаренные, знавшие о таком эффекте, использовать его друг против друга не могли — усиленная подпавшими под ее действие музыка начинала звучать в Силе, игнорируя препятствия и расстояния. А неодаренные использовать ее против могучих джедаев и ситхов, особо чувствительных к таким вещам, не додумались, предпочитая что-нибудь более очевидное. И это притом, что истории о танцовщице или барде, которых впечатленный чужим талантом некий Темный Лорд пощадил, было полно по всей Галактике! Как и баек о том, что сделал с особо скверным певцов выведенный из равновесия джедай...

Люк пил это необычное ощущение и не мог насытиться. Он даже простил волосатым ящерицам их существование и неприятные способности за возможность прослушать мелодию, звучащую в Силе, от начала до конца, а не выпасть в астрал на первых нотах. Лишь под конец он вспомнил, что в помещении кроме него, ящериц и музыки есть еще кто-то. На удивление, благодаря музыке способности джедая пусть слабо, но преодолели блокировку, позволяя увидеть скрытое. Странный телохранитель чисса был полон решимости и фанатичной уверенности, с ним нужно было поговорить наедине, обязательно раньше сестры, иначе случится непоправимое. Это был вопрос жизни и смерти. Лея что-то обдумывала и просчитывала, привычно сохраняя маску вежливого внимания на лице. Она предпочитала вещи более мелодичные и изысканные, не принижая заслуги дикарей, сотворивших так впечатлившее брата произведение, но слушая его с той снисходительностью, с которой родитель хвалит рисунок ребенка, состоящий из невразумительных черточек. Вечно занятая "по-настоящему важными делами" принцесса так и не научилась слушать мир, из-за чего осталась просто политиком, хотя могла стать чем-то большим. Поздно разговаривать с теми, кто не сможет услышать, но ее дети нуждаются во внимании и поддержке дяди и даже деда.

Самый загадочный из присутствующих — адмирал Траун, словно подозревал, что происходит что-то не то. Его чувства и мысли скрывались за пленкой настороженного внимания и холодной логики, но Люк уже не был юношей, только ставшим на путь познания, он скользнул по чужой неосознанной защите и, подстроившись под звучащий в Силе ритм, коснулся того, что пытаются скрыть...

Нечто обтекающее и вымораживающее душу в камень в защитной скорлупе безразличия. Холодная и бешеная злость, запирающая любые иные эмоции кроме гнева и презрения. Во внешне спокойном чиссе кипела столь же спокойная ярость, так похожая на отцовскую, и в то же время совершенно иная. Расчетливая и отстраненная, она родилась из вестей о гибели Империи и Императора, из грызни моффов и предательства перебежчиков. И из понимания, что сотворили с одним из тех, кого можно было назвать другом, хотя странными были семена, из которых взросло дерево их союза. Смерть, достойную воина, Траун еще мог бы понять и принять, но вот такое публичное унижение... если Скайуокер ничего не сделает, только смерть помешает хитроумному врагу продолжить уничтожать Республику снаружи. А если "миротворческая" затея Леи удастся, он будет разрушать ее еще и изнутри. Так же жестоко, как мстил бы отец, но менее иррационально, сочетая максимальные мучения виновных с минимальными потерями ресурсов, которые потребуются для отражения потенциальных угроз в будущем.

Дом разделенный выстоять не может. И Траун поможем ему рухнуть. Так и не победившая до конца Республика, не проигравшие до конца осколки Империи, покрытые туманом войны неизведанные регионы и угроза из-за пределов Галактики — внезапно все слилось в нечетком видении, состоящем больше не из образов, а из понимания, что ни в коем случае не нужно делать, шагая среди пустоты по устремленному в будущее лезвию...

* * *

Восстанавливать конечности было одновременно сложнее и проще. С одной стороны, здесь можно было не торопиться, организм и так был порядком истощен, потому плоть нарастала медленно, отдаваясь непрерывным ноющим зудом, к которому можно было притерпеться. К тому же ситх наловчился чесать и разминать тело Силой, не нанося себе повреждений. Звучит просто, но вы попробуйте не дать безгранично сильным невидимым рукам разодрать податливую плоть, если большинство людей вполне обычными конечностями без когтей хоть раз умудрялись расчесать себе что-нибудь до крови. Самоконтроль тут требовался филигранный!

С другой стороны, у Вейдера возникла нетривиальная проблема — какие руки и ноги растить? Свои родные он за давностью лет не помнил, равняться на нечто среднее пятью пальцами не стоило, он же не дроид, а из-за пропорций эта золотая середина наверняка станет криво. Можно было бы вспомнить об Исцелении Светом — в клетки организма заложена память о том, каким он должен быть в идеале, нужно лишь стимулировать регенерацию. Увы, Темная сторона изначально славилась именно своими химерологами, это потом уже воинственная и дикая раса ситов, встреченная изгнанными темными джедаями, довела стереотипный образ ситха практически до нынешнего состояния. Лорд и так сильно рисковал, исцеляя кожу и внутренности без долгих раздумий о своей анатомии, но на тот момент его навыков не хватило бы на контроль столь сложного процесса. Сейчас же кое-какие навыки появились, и Избранный ощущал потребность подойти к процессу не только с выдумкой, но и со всем почтением к своему здоровью.

Увы, Сила решила поторопить события. Сын сообщил о появлении Трауна, а Траун мог заставить понервничать даже Темного Лорда, особенно в нынешнем его состоянии. Пожалуй, только то, что уползти на культях текущего размера он все равно никуда не сможет, удержало Вейдера от процесса самораскапывания Силой. Не стоило так же вываливать на Люка всю доступную информацию о чиссе. В бою один на один юный джедай уделал бы грандадмирала без особых усилий, не смотря на присутствие клятых ящериц (Вейдер убедил сына научиться драться без Силы), но проблема в том, что боя один на один не будет. Хорошо, если этот бой вообще будет, и все не сведется к диверсиям или ловушкам. Траун не стеснялся признавать свои недостатки (только мало кому об этом говорил), но и чужими слабостями пользовался безжалостно. Конечно, Вейдер оставил пару сообщений на случай возвращения своего врага-друга, но тот, кто считал, что может предсказать действия экзота, все го лишь не знал, какая из ошибок стала смертельной.

Попытается ли синекожий гений тайно вызволить Главнокомандующего? Может, потребует выдать заложника официально, хотя бы вписав такой пункт в условия перемирия, или выторгует себе немало привилегий в обмен на согласие не спасать бывшего союзника? Сделает вид, что очень хочет спасти Вейдера и, пока Республика будет тратить силы на охрану и ликвидацию ситха, будет заниматься своими делами?

Сила смеялась потугам Трауна скрыться от нее с помощью исаламири, но вот для чувствующих ее это было непреодолимое препятствие. Вернее, преодолимое, Темный Лорд не знал, но чувствовал, что решение есть, вот только какое? Время искать ответ было, а вот возможность отсутствовала — от пристального внимания Избранного чисса вернее гадских ящериц хранило расстояние. К счастью, средства влияния на мир могли это расстояние изрядно сократить. Координаты системы, в которой плыла среди пустоты планета-тюрьма бывшего Главнокомандующего, прятали с особой тщательностью, потому ничто не мешало дорогим гостям влететь в нее совершенно случайно... ну, и с небольшой помощью Силы. Тасовать вероятности Палпатин любил особо, возможно, потому и свихнулся столь замысловато, а вот Вейдер в этом был не силен. Но за двадцать лет ученик не мог не нахвататься у своего учителя всякого, а недостающую тонкость, возросшую за время самолечения, можно было компенсировать просто неприличной мощью, приличной живучестью и сомнительного качества везением.

Грандадмирал старательно холил и лелеял невероятно полезных исаламири, бесил Кбаота, недовольного всем, включая свершившийся первый этап переговоров, и строил планы.

А в это время его флот, похожий на мыльный пузырь из-за обилия мохнатых ящериц, подхваченный невидимыми течениями сносило в океане бескрайней Силы в сторону едва заметной темной песчинки.

* * *

"Мне кажется, что вы больны не мной.

Мне кажется, что вы больны по жизни. "

Строки неизвестного автора, написанные на стенах руинов неизвестного происхождения и бывшие гораздо матернее, чем в переводе, полностью (со всеми опущенными непечатными выражениями) отражали взаимоотношения двух весьма одиозных фигур павшей Империи. Траун и Вейдер виделись редко, говорили о всяком и умудрялись при этом ни разу не поругаться, но и правоту оппонента если и признавали, то про себя.

Основой их якобы дружбы было соперничество. Ситх гадал, как гений стратегии и тактики умудряется все это вытворять, и достигал новых вершин в импровизации, в которой был особенно страшен. Чисс пытался просчитать алгоритмы, по которым действует неведомая Сила, и найти способы противодействия. И ведь нашел! Правда, тот, с кем стоило сражаться, сейчас был немного не в кондиции, а то, что на более слабых одаренных исаламири действуют весьма угнетающе, не показатель. Смысл равняться на слабых, если разделать с разгромным счетом (наконец-то не пиррова победа!) собираешься одного из сильнейших?

И вот тут, особенно с учетом действий Республики, в дело вступала вторая основа их отношений — эгоистичное чувство собственности. Какое удовольствие бить примитивного противника, пусть и превосходящего числом? На таких Вейдер иногда в одиночку ходил, размяться и пар сбросить. Нет, были в Республике и неплохие командиры, адмирал Акбар тот же, нехило погревший уши об имперские секреты, пока идиот-Таркин таскал статусного раба за собой куда ни попадя, предатель-Иблис... Но хорошими соперниками не разбрасываются, особенно если они еще не повержены и к тому же могут быть союзниками! В отличие от выживших моффов, которые готовы были удавиться, но не дать экзоту ни капли власти, Вейдер игнорировал расовые различия, как и многое другое, включая непосредственно трон. Ну, раньше игнорировал, по крайней мере. Как на и без того не совсем адекватном ситхе отразится пребывание непонятно где в полном одиночестве, было не ясно.

Настроение от всех этих размышлений опять поползло вниз. Вспомнился и второй не менее сложный соперник в играх воли и разума. Палпатин хоть и был той еще тварью, до последнего оставался интереснейшим собеседником, державшим всяких Айсардов и Зинджей буквально за внутренности...

— Сэр, разрешите доложить? — адмирал Пеллеон отвлек своего начальника от старческих размышлений о том, что раньше не только противники, но и союзники были гораздо лучше.

— Слушаю.

— Мы обнаружили странную аномалию на одной из планет системы, в которую вошли.

— Покажи.

Гилад кивнул, и перед чиссом развернулась голограмма заинтересовавшего подчиненных объекта. Посмотреть действительно было на что. На боку серого планетоида чернела подпалина гигантских размеров в форме окружности с рваными краями и центром на линии экватора. При ближайшем рассмотрении пораженная непонятно чем поверхность выглядела еще интереснее — ровную высушенную до мелких трещин поверхность, кое-где сохранившую следы протекающих рек, пересекали бугры и рытвины замысловатой формы. Создавалось впечатление, что кто-то весьма увлекающийся и огромный собрался рыхлить землю, но в процессе обнаружил, что понятия не имеет, как должен выглядеть результат, и бросил затею, оставив после себя беспорядок планетарных размеров.

— Это не могут быть какие-нибудь черви? — лично с Ситхскими змеями и подобными им тварями ни Траун, ни его флот не сталкивались, но Палпатин иногда любил послушать мнение постороннего о творениях древности или чужих интересных идеях. Правда, действовал потом все равно по-своему.

— Мы просканировали поверхность, крупных форм жизни не обнаружено. Есть небольшое металлическое сооружение в центре объекта.

— И ухудшение погодных погодных условий... — все это напоминало полустершийся след древней войны или какой-нибудь не менее древний артефакт. Безумно любопытно, но с высокой степенью вероятности практически бесполезно в текущий момент времени. Под началом грандадмирала было немало военных исследовательских кораблей, все же его отправляли в неизведанные регионы не только для расширения границ Империи и создания тайных баз. Однако, на полноценное изучение времени пока не было. Хотя сохранить координаты и провести первичный осмотр все же стоило.

— Кбаоту сообщали?

— Никак нет!

— Пусть посмотрит через Силу, — соваться в некоторые места даже с исаламири было глупо, — И проведет разведку.

Зачем посылать туда верных людей, если под рукой есть свихнувшийся темный джедай, который сделает все сам? Особенно если учесть, что в явно тронутом Силой месте неодаренные вряд ли что-нибудь обнаружат, а вот умрут или заболеют практически наверняка.

Конечно, жаль, если столь ценный ресурс, как Кбаот, погибнет, особенно с учетом появления Люка Скайуокера, уже продемонстрировавшего некоторые семейные черты, в частности пресловутое внезапное втемяшивание в голову неких странных идей, основанных а непонятно каких предпосылках, из-за которого все просчитанные схемы можно смело выкидывать в мусоросжигатель. Если изначально джедай относился к чиссу настороженно, с изрядной долей опаски, то после прослушивания треклятой песни словил просветление и преисполнился дружелюбного уважения, пару раз даже одернув сестру. Траун после лично несколько десятков раз прокрутил загадочную мелодию и даже пропустил через фильтры и анализаторы, но понять, чем она цепляла уже второго Скайуокера, так и не смог. Еще страннее было то, что принцесса Лея, по некоторым признакам являющаяся слабой одаренной, изменений в поведении не демонстрировала. Значит, вероятность того, что Сила здесь ни при чем, оставалась...

— Магистр пожелал лично осмотреть местность.

Кто бы сомневался.

— Дайте ему пару групп наемников и десяток дроидов. И готовьтесь к гиперпрыжку по следующим координатам. Мы заберем их через неделю, нет смысла торчать здесь всем.

* * *

Это было похоже на непрекращающийся кошмар. Покушения. Интриги. Предательства.

Люк благодарил Силу за тот момент, когда решил возродить Орден джедаев не на какой-то планете, а на космическом корабле. Это было намного сложнее и опаснее, хотя предпосылки такого решения таились не в Силе, а в более приземленных местах. Еще когда учебные планы были только в проекте, а деньги на закупку инвентаря начали откладывать, даже не просчитав предполагаемую смету, по кораблям Кулака Скайуокера начали бегать дети, вечно липнущие к турболазерам и истребителям. Что поделаешь, жизнь не ждала, пока будущий магистр ко всему подготовится, подкидывая горстями проблемы и учеников вперемежку.

За детьми бегали специально назначенные клоны-няньки и, как ни странно, некоторые бывшие инквизиторы, то ли темные джедаи, то ли ситхи, то ли замаскированные Руки Императора (одну такую даже пришлось выкинуть в вакуум, когда она взбесилась), решившие примкнуть к наследнику Вейдера. Так же на кораблях летали вещи, бродили призраки Силы и творилась всякая чертовщина, но служившие под началом Темного Лорда смотрели на это безобразие с ухмылками бывалых смертников и с наведением порядка нового начальника не торопили. Зато теперь Орден Равновесия, выпускающий джедаев и ситхов (близость военных действий не способствовала полной победе Светлой стороны), мог преспокойно таскаться следом, либо пережидать опасные битвы в таких системах, в которые не одну сотню лет даже комета не залетала, благо, в Галактике места хватало.

— Главное, мы ее полгода уже только по головизору видим! Звонит хорошо если раз в месяц! А тут с этих долбанных переговоров даже привет не передала, сразу усвистала спасать каких-то ногри! Между прочим, на деньги налогоплатильщиков! Какого х...

— Джейсен!!!

— Прости, дядя, — раскрасневшийся от возмущения подросток потупился. В конце концов, как раз мамин брат был загружен даже больше, но его незримое или зримое присутствие племянники ощущали постоянно.

— Все мы сейчас на взводе, — Люк улыбнулся, уловив отголосок чужих мыслей, — И я загружен гораздо меньше Леи. Просто вблизи видно лучше, чем издалека, вот и кажется, что точка на горизонте едва движется.

— Пф! Просто ты сосредоточился на нескольких узких областях, а она пытается облагодетельствовать всю Галактику! Естественно, в таких масштабах это даже не плевать в реактор, а ссать на звезду!

— Все в этом мире относительно, — Люк расслабленно откинулся в кресле и пожал плечами. В последнее время он слишком часто выискивал опасности и диверсантов через Силу, устал и был совсем не склонен натягивать маску многомудрого наставника. А один и раньше не очень светлый джедай этим пользовался! В нем непримиримость Леи, весьма лицемерная иногда, соединилась с ее же энегичной целеустремленностью и непоседливостью и авантюризмом Хана. Получившейся гремучей смеси пророчили падение на Темную Сторону в ближайшие лет пять и как бы не по тем же причинам, которые породили Дарта Вейдера: рыхлое аморфное общество, заигравшиеся политики, ясно виднеющаяся в будущем война и личная трагедия, которых у молодых людей в пубертате по двадцать на день.

— Когда уже деда будем вытаскивать? — теперь настал черед Джейсена ловить мысли дяди. В голове бунтующего подростка фигура Темного Лорда была окутана ореолом тайны, могущества и прочих, привлекательных в таком возрасте вещей.

— Скоро... — сам вылезет, продолжил про себя мысль Люк. В последнее время Тьма, окружавшая отца, уплотнилась и застыла, подозрительно напоминая чешуйчатое яйцо, из которого вылупляются крайт-драконы. Под непроницаемой пленкой происходили неясные шевеления, а пуповина-связь между родителем и потомком сбоила, то закручиваясь спиралью, то вздуваясь странными наростами.

— Насколько скоро? — деловито уточнило юное создание, напомнив, что все же является ребенком политика и контрабандиста и на дешевые разводки не попадается.

— Нужно с Трауном скооперироваться, — признался Люк.

Теперь, когда некоторые личности непонятно с чего решили избавиться от неудобного бывшего Героя, разумеется, прибрав к рукам его имущество и подчиненных (нет бы, своих собрали!), пришло время проверить на крепость связи, скинув шелуху бесполезных, слабых, лживых и трусливых, прилипших к Скайуокеру, как шелуха к влажной руке. Занятие было нужным, особенно в свете будущих потрясений, однако хлопотным и нервным. В наибольшей опасности находились еще не окрепшие проекты (несколько верфей с гипердвигателем не поспевали за флотом, вынуждая дробить силы) и наиболее беззащитная, шебутная и подверженная чужому влиянию часть подчиненных — юнлинги с падаванами. Нападать с таким балластом было опасно, да и не понятно пока, на кого, приходилось отступать и прятаться, незаметно, в месяц по звездной системе смещаясь в сторону планеты-тюрьмы отца. Координат ее у Люка не было, но в последнее время к яйцу-кокону тьмы вели буквально магистрали в Силе, настолько сильные, что в Республике и Империи вынуждены были менять карту гиперпутей — сносило корабли при прыжках.

Признаться, сам Люк не исключал, что причина столь резкого обострения ситуации — дело рук того, на соединение с чьими силами он и направляется. Глядя на то, как чисс после своего блистательного появления во Внешнем кольце и победоносного продвижения к Центральным мирам, прилежно притих, мороча голову всем, с кем вступил в переговоры, его не возможно было не заподозрить во всех грехах. Крепкие альянсы рушились, коалиции истощали друг друга в невидимом противостоянии, а Траун укреплялся на завоеванных территориях, лениво наблюдая за тем, как по реке времени проплывают целые баржи с трупами врагов.

Конечно, экзот чувствовал бы себя гораздо хуже с кинжалом в спине, если бы Люк не перехватил телохранителя-ногри, уже собравшегося поприветствовать Наследников Повелителя и не объяснил ему политику партии. А потом еще раз объяснил, но уже племенам ногри, и тут обогнав сестру. В том, что, когда нужно, Лея может быть жесткой, Люк не сомневался, а крайними мерами и сам не пренебрегал, так что обвинять ее в чем-либо было бы лицемерно. Оба они выросли и узнали, откуда берутся деньги на всякие Альянсы и сколько стоит чужая жизнь на самом деле. Для члена Совета Республики жизнь Трауна не стоила ничего — аналитики сходились на том, что переманить гения не удастся. Люк же был не против союзника и запасного плацдарма для отступления. А хорошие союзы строятся на взаимных услугах, так что ногри благосклонно принимали помощь Леи, задействовавшей на это дело якобы добровольцев, на самом деле спонсированных из кармана сенаторов... как и обещал им Наследник Повелителя, сообщивший, что улучшением их жилищных условий займется сестра, когда наберет достаточно сил. По воле отца это будет одним из ее испытаний.

— Может, посоветуешь, что делать с мамой? — подал голос тоже ушедший глубоко в свои мысли Джейсен.

— Ох-х... Знаешь, однажды один очень мудрый человек ничего не сказал.

— Почему?

— Потому что каждый его ответ был бы верен и неверен одновременно. Есть вопросы, ответ на которые лучше искать самостоятельно.

Люк уже послушал всяких, сначала начав мстить за отца, потом пытаясь вернуть его на Светлую Сторону. Как говорил Хан, с миру по нитке... и всё равно ни ситха хорошего не получилось

* * *

— Ваша сестра управляет людьми при помощи обещаний, которые должны, но не сдержат другие, угроз, которые не сможет исполнить лично, средств, которые ей не принадлежат, и союзников, которых она никогда не знала по-настоящему, — Траун задумчиво гладил ящерицу на плече.

— Не со всеми пунктами согласен, но что-то в этом есть, — Люк печально рассматривал звезды в иллюминаторе. Противостояние с невидимой угрозой его утомило, но не более.

— Но об идущей на вас облаве она не знает.

— Да? — искренне удивился джедай. Не тому, что сестра чего-то не знала, Галактика большая, при желании в ней можно спрятать заговор любых размеров. А вот то, что чисс, как обычно, не намекнул на ее некомпетентность и недальновидность, корректно, но без всякого уважения, было странно.

— Люди начинают боятся тех, кто сильнее них, — не стал отвечать на незаданный вопрос чисс, — Я знал много очень сильных людей, но многие из них стали жертвами своего милосердия. Они постоянно оставляли своих врагов в живых, и они все копились. В итоге их становилось слишком так много, что даже сильнейшие проигрывали в столь неравных схватках.

— Отец такую ошибку не допустил... — намек был ясен, но напрашивающиеся выводы Люку не нравились. Одно дело, когда невидимый враг растворился в толпе, и совсем другое, когда врагом в толпе оказался каждый. А он все еще не любит убивать...

— Допустил, пусть вынужденно и на заре своей карьеры. Да и потом... никто не совершенен.

— Но у живых есть шанс исправиться. Мертвые же не меняются.

— Считать ли тогда тех, кто перестает меняться уже при жизни, мертвыми?

— А убийство всего лишь приведением внешнего в соответствие с внутренним? — Люк встрепенулся, осознавая, куда ведет беседа, — Нет уж! Упрямому невежде, вместо тысячи слов просто дай в голову. Но убивать — расписываться в собственном бессилии заставить этого человека измениться!

— Вижу, роль наставника тебе дается все лучше и лучше.

— Учитывая количество того, что я не знаю, моя работа — распространять невежество.

— Самокритично, но слишком требовательно. Семейный мазохизм в действии.

— Да нет, просто устал. Что там с этими вторженцами из другой Галактики?

Те, с кем Доминация чиссов столкнулась одной из первых, наконец, добрались до Республики. И вели себя слишком хорошо. Конечно, Люк не считал, что тяжело быть хорошим, когда вокруг тебя столько зла, и это только демонстрирует, что натуральное состояние любого разумного — это зло. Однако, будущее в Силе не зря было обагрено кровью.

— Я не знаю, кто они, но лучше бы их не было. Уверен, все согласятся со мной, если не сейчас, то в будущем.

— Все так плохо?

— Их верховная богиня покровительствует лжи.

— А говорили, что подозревать — хуже, чем знать, — учитывая количество заключенных с пришельцами договоров и пактов, которые они нарушат в любой момент без всякого повода, хотелось бежать всех спасать.

— У реальности есть границы, а у воображения — нет, — не согласился чисс.

— Значит, у меня скудное воображение.

— Не исключено. Но нужно что-то делать, иначе юужань-вонги накопят на открывшихся им планетах критическую массу и разделают этот позор, называемый Республиканской, в пару ударов.

— Всего пару месяцев прошло...

— А времени уже нет. Они могут клепать всяких тварей из представителей других рас. И намекнули политикам, что считают джедаев злом, так что скоро облава станет официальной.

— Хреново. Слушай! — до Люка наконец дошло, чего не хватает на Химере, — А где твой психованный перенедоситх?

— Умер.

— Лаконично.

— Нашел в сооружении времен Империи Раката какой-то артефакт, начал скакать по указанным в нем координатам, в итоге вырвал себе глаза, съел их и разбил голову о стену.

— Да уж, Раката, они такие, — Люк вспомнил призрак Экзара Куна, — И некоторые ситхи не лучше.

— И это возвращает нас к старому спору об одном конкретном ситхе.

Траун хотел видеть старого союзника в строю, особенно учитывая грядущую войну. На главной секретной базе ситха уже ждали лучшие врачи, протезисты, техники, и несколько основ для костюма, осталось только привезти самого больного, и его тут же начнут приводить в порядок. Признаться, иногда чиссу казалось, что одновременно с появлением Вейдера на поле боя кто-то случайно приседал на кнопочку "Пиздец врагам", и они все активно дохли. Происходило это, когда ситх был особо зол, и побеждал с цинизмом, а не превозмогал в самоубийственной атаке волею Силы, не иначе.

Люк же считал, что вытаскивать такой козырь в мирное время нельзя — все кинутся его мочить. Тем более что отец не скучал, неплохо себя чувствовал и даже изредка обменивался с Трауном сообщениями, используя сына, как посредника. Собственно, в попытках переспорить друг друга они с чиссом и сошлись, начали совершать совместные маневры и даже разговаривать о чем-то кроме Вейдера. Иногда.

— Думаю, теперь уже можно. Только если мы полетим напрямую, обязательно спалимся. А малые силы отправлять бессмысленно, я осматривал саркофаг и гробницу, чтобы в них не забыли впихнуть что-нибудь важное, заменив вредным для здоровья. Там нужно будет полноценное разминирование.

— Будем надеяться, что мы не опоздали...

По чувствам джедая, сидевшего вне поля исаламири, резануло эхом насильственных смертей и свершившейся катастрофы.

— Опоздали...

— Тогда штурвал в руки и вперед! — Траун встряхнул переваривающего прилетевшие ощущения джедая, — Плевать на маскировку!

— Увы, нам надо в другое место...

* * *

О том, что в управлении нитями вероятностей делает что-то не так, Вейдер догадался не сразу... и в следующий раз тоже не сразу... и в следующий... Когда Скайуокер переборол собственное знаменитое упрямство и решил довериться естественному ходу событий, Сила вокруг него приобрела вид лихой и замысловатый, собравшись в непонятную конструкцию, перекачанную энергией до такой степени, что на краю сознания постоянно мерещился басовитый гул. Влетевший в получившуюся аномалию чудик, по всем признакам темный джедай, свихнулся и начал тыкать корявыми руками в то, что и Вейдер трогать не рисковал. От души пожелав психу съесть свои глаза и убиться об стену, сдобрив мысль ментальным посылом, ситх продолжил работать над собой.

Стоит признать, что пределы имеющегося у себя терпения Темного Лорда приятно удивили, но они начали подходить к концу. Чем четче ощущались конечности, чем сильнее наполнялось энергией тело, тем сильнее хотелось уже кого-нибудь убить! Масла в огонь подливало то, что в Галактике началась активная резня! Без него!!! Оставалось надеяться, что сын не прилетит откапывать отца, иначе может получиться очень некрасиво. И совсем уж прекрасно будет, если после откапывания в пределах досягаемости найдется кто-то, кого убить можно. Главное потом все следы спрятать, иначе Люк расстроится. Все-таки обучение молодежи его изрядно смягчило, хотя и привило толику здравого смысла.

А Сила была недовольна.

Поразительное ощущение!

Впервые кто-то настолько привлек ее внимание и творил что-то такое, что безликое бескрайнее "везде и всегда" выделило свой маленький осколок для "здесь и сейчас".

Избранный заворочался в своем ставшем тесном узилище, ощущая, что скоро придет пора платить по счетам. За все. За детей. За внуков. За исцеление, которое удалось лишь по воле Силы. Не думал же он, что сможет выехать на мощи и упрямстве там, где требовались контроль и знания?

Редко что-то в Галактике происходило по воле Силы. Чаще всего ей было все равно. Но не сейчас. Сейчас какие-то букашки бросили вызов непознаваемому. Решили, будто невидимые ростки души этой Галактики не смогут проникнуть в их искореженные тела и пустить там корни. Что ж, сироты кричали достаточно громко, чтобы Великая Мать решила отобрать достойных для усыновления.

Сейчас!

Почему сейчас, Вейдер не задумался, за столько лет медитаций граница между собственными желаниями и интуицией стерлась. К тому же для вроде как восстановившегося ситха было без разницы, вылезать на секунду раньше или на секунду позже. Он прижал руки (они шевелятся!) к груди, будто собралсяся что-то отталкивать. Хотя, почему будто? От мощного Толчка поверхность словно взорвалась, разлетаясь в стороны кусками сплавленных Эманациями Силы камней, каждый из которых после столь долгого общения с ситхом знающие люди приравняли бы к боевому артефакту.

... Где-то ближе к центру Галактики Люк, измазанный кровью, вскинул голову и, отмахиваясь от набегавших врагов, уставился в пустоту. Потом вздрогнул и потянулся к комлинку.

— Траун, если мы через час не вылетим к отцу, то опоздаем еще раз.

— Тогда тебе стоит работать мечом активнее...

Когда, прикрывшись щитами, Темный Лорд величественно вышел из облака взрывов — минировали его саркофаг на совесть — то с удивлением обнаружил, что смотрит на корабль-мир юуужань-вонгов, висящий на орбите планеты и не ощущаемый в Силе. Хотя, если присмотреться, что-то начинало ощущаться... Корабль посмотрел на стоящее далеко внизу существо и как-то съежился, предчувствуя скорый конец, но формовщики не обратили внимания на это происшествие. Планета внизу была избранна для вонг-преобразования по образу из погибшей родины, так что дел хватало. Требовалось заменить упавшие от случайного столкновения со странными камнями корабли-сканеры на другие...

Вейдер заинтересованно хмыкнул, отколол телекинезом кусок камня от края получившейся каверны и метнул в сторону неопознанного летающего объекта. Снаряд был отклонен гравитационным полем, которое создавали довины-тягуны. Темный Лорд кивнул сам себе — он нашел противника, на котором может опробовать возросшие силы и приноровиться их соизмерять. Ну, и фигачить от всей души, естественно.

Галактика не первый раз показывала вонгам, что на самом деле они еще ничего не знают о величии и многоликости жизни. Не раз наследие древних рас и цивилизаций, названия и назначения которых забылись за давностью лет, вступали в борьбу с иномирными захватчиками за право занять верхушку пищевой пирамиды. Твари, не только свободно летающие в рамках одной системы, но и переваривающие проглоченные целиком корабли, сменялись микроорганизмами, сжирающими выстроенную вонг-преобразованием экосистему вместе с ее создателями.

Потому юужань-вонги не смогли оценить нависшую над ними угрозу. Вера заглушила крик интуиции и тысячи фанатиков среагировали на появление врага так же, как и всегда — безграничной агрессией. Они были безжалостны, жестоки и неудержимы. Они убивали ради собственного удовольствия, и даже не видя ничего в Силе любому, кто выходил на поле боя, было ясно, что так оно и есть.

И Вейдер улыбнулся столь искреннему и незамутненному желанию уничтожать, так похожему на то, что он хранил в себе, смиряя плоть и разум в медитациях. Как давно он не ощущал азарта смертельной битвы? Пожалуй, в этом была некоторая ирония, позволив себе пасть и наконец начать наслаждаться чужими смертями и болью, Энакин Скайуокер лишился возможности ощутить весь спектр этого решения в полной мере. Чертов костюм отсекал от внешнего мира, чужая кровь не покрывала лицо, ноги не кололи осколки костей, протезы не ощущали биение жизни... Зато как сладко сейчас умирают враги!

Представители касты воинов были облачены в вондуун-крабовую броню, противостоящую бластерному огню и ударам световых мечей.

У Вейдера не было даже виброножа, зато был опыт и море энтузиазма!

Юужань-вонги почти не чувствовались в Силе и привычно придушить их не было возможности.

Зато как приятно было голыми руками рвать чужие тела на части!

В руках врагов извивался амфижезл, напоминающий смертоносную змею, и обладающий способностью поражать ядом.

Но Избранный в своих поисках исцеления перестал быть человеком. Отравленное и измененное чистейшей Темной стороной тело жило по своим законам.

И поднимались пласты земли, перемалывая нападающих, будто гигантские челюсти.

И лились на иссушенную землю реки черной крови и столь же черной Силы.

И кричали в яростном бессилии гибнущие от рук новорожденного чудовища.

И смех воплотившего в себе разрушение звучал в головах еще живых.

Казалось, сам Юн-Яммка, убийца и бог войны, обрел в этом бое свое воплощение. И не было спасения тем, кто стал на его пути! Оставалось надеяться, что жертва, в которую приносили себя мастера войны и верховные командующие, отправившиеся на поверхность, умилостивит разбуженного бога, и остальным будет позволено сохранить свои жалкие жизни.

Корабль-мир начал крадучись отдаляться от проклятой планеты...

— Куда?!!!

Возмущенный рев прокатился в пространстве. Вошедший в раж Темный Лорд потянулся к ускользающей добыче (все же формовщики и жрецы больше поклонялись Юн-Харле и Юн-Юужаню), невидимая рука царапнула все еще неощутимый предмет, раздраженно налилась Силой и уцепилась за гораздо более ощутимую пустоту вакуума. Вейдер напрягся, ощущая жуткую смесь экстаза и одержимости. Первый рывок дался тяжело, но дальше сдвинутая с орбиты планета будто покатилась с горки, набирая скорость и нагоняя ошарашенный корабль-мир.

— Я — Лорд Вейдер. Избранный Силы. Я — начало конца вашей расы!

В послании воплощения Юн-Яммка слышалось злорадное удовлетворение...

* * *

— И ты хотел освободить ЭТО?! — Лея с ужасом и отвращением смотрела на открывшуюся после выхода из гипера картину.

— Я не знаю, что делает вас глупой, но это действительно работает, — в голосе Трауна звучали странные нотки, — Ваши победы пока гораздо скромнее... этого.

— Ваш гений пока так же результативен!

— Я не нанимался разгребать чужой порядок... особенно если он больше похож на беспорядок.

Девушка возмущенно фыркнула на такое пренебрежение чужими жизнями, а Люк лишь печально покачал головой. Их споры его порядком достали.

Жители центральных миров считали, что Ядро является сердцем Галактики. Траун же не хотел пихаться на засиженном правителями троне, когда его гений позволял заключать мирные договора с сотнями миров на окраинах. К тому же тамошние жители были гораздо менее избалованны и более дисциплинированны. А уж Корускант, как бы не превозносили его ценность, по мнению чисса (и Люка, когда того одолевали приступы пессимизма) и вовсе был помойкой чужих жизней и судеб. Он производил тонны дерьма и голошоу, давно превратившись из источника законов и идей, опережающих время, в статусное место для офисов, посольств и деловых встреч. А защищать его из-за толстосумов и сенаторов придется так, будто это Кореллианские верфи.

В итоге за обещание не соваться туда, куда грандадмирал соваться не собирался, ему обломилось немало вкусных договоров, благодаря которым сейчас Империя держалась гораздо лучше демократично пустившей врагов в дом Новой Республики. А еще прибрала к рукам Новый Орден, когда политики, которые были не в состоянии противодействовать захватчикам, обвинили джедаев в развязывании конфликта. Юужань-вонги объявили джедаев своими злейшими врагами и обещали населению галактики прекратить нашествие, если им выдадут всех одаренных. Стоит признать, что сейчас Люк отчетливо видел, чего они боялись. Вернее, они боялись не того и неправильно.

Они боялись недостаточно.

Корабль-мир почти не уступал планете в размерах, но то ли был мягче, то ли кто-то ему помог... Поверхность планеты уходила куда-то внутрь корабля, пробив броню, будто камень скорлупу яйца. В космосе вокруг получившейся конструкции плавали обломки непонятно чего, тела различной степени целостности и разноцветные кристаллы застывших жидкостей, красиво переливающиеся в свете звезды.

— Отец меня такому не учил...

Вышло излишне мечтательно, и Лея взбунтовалась:

— Ты опять? Может, еще скажешь, что в нем все еще есть Свет?!

— В каждом есть Свет, — теперь джедай видел его не только там, где хотел увидеть, но не считал это руководством к действию.

— И как планируешь переводить ЭТО на Светлую Сторону?

— Никак, — Люк пожал плечами, анализируя ощущения в Силе. Опоздали или нет? — То решение было ошибкой.

Как и многие другие после, но об этом при Трауне лучше не заикаться. Скажет, что список неполный, и добавит.

Честно говоря, окунувшись в самостоятельную жизнь, Люк обнаружил, что видит в Вейдере не только отца, но и учителя. По связи в Силе, сначала слабой и нечеткой, до него долетали подсказки и советы, опущенные в учебниках, потому что должны передаваться из уст в уста, из разума в разум. Постепенно навыки джедая доросли до Магистра без всяких скидок и послаблений и Вейдер стал мудрым родителем, с ворчанием наблюдавшим за сыном. Родной кровью, которую любишь просто за то, что она есть. Теперь Люк видел, что поторопился с выводами, старому ситху все еще было, чему поучить побитого взрослой жизнью джедая.

— Успели, — успокоил Люк внешне спокойного чисса и, выдохнув, двинулся к шатлу. С каждым шагом в нем нарастало волнение. Каким стал отец? Разум его был целостным — связь в Силе не давала усомниться в этом, а вот тело... Так же стоило побеспокоиться о последствиях встречи Леи и Вейдера после долгих лет разлуки.

Сестра вышагивала рядом, всем видом демонстрируя, что не пустит брата одного никуда. То, что чисс остался на корабле, она считала трусостью и малодушием. Траун же называл это трезвой оценкой своих возможностей — тут он будет полезнее, чем там, не стоит забывать о дурной привычке любых неприятностей появляться внезапно и со спины. От Леи пользы в обоих местах было примерно одинаково — нисколько, а вот потенциальных неприятностей... даже Сила не давала ответ на этот вопрос, хотя наверняка его знала.

В итоге, вспомнив, как рьяно принцесса защищает свободу и независимость, особенно свою, Люк понадеялся, что озверевший от мирного существования ситх (от связи ничего не скроешь) размялся и на родную кровь кидаться не будет. Раньше джедай думал, что сможет защитить родственников друг от друга, теперь же сильно в этом сомневался. Но сдавать назад было поздно, пролетев над иллюстрацией того, что можно назвать истинной мощью Темной Стороны, они немного поплутали в разрушенных коридорах, буквально намазанных чем-то подозрительно напоминающим останки вонгов, и вышли в какой-то зал. Там Вейдер задумчиво держал в руках голову особенно уродливого пришельца, видимо, раздумывая, быть или не быть. Вернее, отрывать ее от тела или не отрывать.

— Будешь пытать меня, Юн-Яммка? — будущий труп тихо рассмеялся и шевельнул ногами, пытаясь дотянуться до пола, — Юн-Харла сильнее тебя, она поможет мне.

Воплощение бога войны не было мастером пыток, так что можно было надеяться, что, почуяв обман, оно просто убьет пленника.

— Пытать? Я возьму все, что мне нужно, из твоей головы, — когда становишься чем-то большим, чем просто Избранный, в Силе открывается много чего интересного. Главное, чтобы подопытных хватило...

— Отец?

Вейдер резко обернулся на долгожданный голос и начал жадно рассматривать выросшего сына. В Силе тот был более плечистым и не таким отощавшим. Хотелось подойти, обнять, просканировать Силой и еще множество вещей, которые в нынешнем состоянии Темного Лорда могли быть опасны для окружающих. Так и не решившись сдвинуться с места, Вейдер протянул Люку руку с зажатым в ней трофеем.

— Хочешь поговорить с их главным? Я его почти не душил...

— Вижу я, как ты его не душил, — Люк облегченно расслабился и улыбнулся. Он видел самую суть отца и опасался протуберанцев, скользящих внутри нее невидимыми волнами. Это как со звездами, на небе они кажутся холодными и неподвижными точками, но стоит подлететь поближе, как ощутишь жар, способный сжигать корабли и планеты, не заметив.

— Жив, значит, не душил...

— Вижу, успехи на ниве самолечения вас не красят, — Лея решила, что стоит обозначить свое отношение к бывшему узнику.

Вейдер действительно выглядел не очень. Серая кожа с черными прожилками вен, шершавая и прочная даже на вид. Лысую голову, руки и ноги от линии, где проходили срезы, покрывала чешуя. Пальцы оканчивались острыми когтями, за черными губами виднелись острые иглы-зубы. Глаза светились желтым, иногда вспыхивая багровым. Истощенное почти до скелетообразного состояния тело дышало скрытой угрозой, подавляя неясным предчувствием близкой смерти. Темной стороне особенно удавалось создание хищников.

— А ваши неудачи на вас ничуть не отражаются.

Сила говорила ситху то, о чем умалчивал Люк, так что Темному Лорду пришлось признать, что один ребенок — лучше, чем ни одного. Но он над этим еще поработает...

— Я — дипломат, и должна выглядеть соответственно! — пожалуй, хорошей внешностью Лею еще никто не попрекал.

— Пойдемте уже отсюда... — вложил Люк в стон всю тоску от грядущих споров между отцом и дочерью.

— Хорошо.

Вейдер задумчиво взглянул на пойманного вонга и все же решил забрать того с собой. Не каждый раз под рукой будет подходящая планета, на которой можно пойти на таран. Требовалось придумать что-то более эффективное. Он и моффов начал душить не сразу, перепробовав до того немало способов срочной казни...

* * *

— Я надеялся, что ты изменишь своему цвету в одежде, а ты его и во внешность добавил, — Траун просчитывал последствия таких изменений в Главнокомандующем. С одной стороны, ситх остался разносчиком полного и окончательного покоя, с другой, неподготовленным мирным жителям его лучше не показывать. А уж какие фортеля начнут выкидывать политики...

— Перестану носить чёрное, когда придумают цвет темнее, — отмахнулся Вейдер от чужих проблем. Он наслаждался мягким диваном и вкусной едой. Ничто не могло испортить его настроение, а вот улучшить...

— Что там с пленным?

— Поет, как птичка.

Допрашивать вонгов было удивительно просто. Конечно, если предварительно изучить их культуру. Стоило пригрозить заменить все части их осененного милостью истинных богов тела на проклятую механику, как упрямые фанатики раскалывались, всеми силами избегая осквернения. Конечно, это не мешало им много и со вкусом врать, но у пленных не было возможности согласовать показания, так что простейший перекрестный допрос и пара хороших аналитиков легко находили истину в потоке лжи.

— А потом куда денете? — что-то подсказывало Темному Лорду, что Траун предпочел простому и логичному решению что-то более изящное.

— Закатаем в карбонит. Хатты на вонгов немного обижены за завоевание Нал-Хатты и оплачивают такие вещи отнюдь не кредитами.

Вейдер одобрительно кивнул и отметил про себя, что в следующий раз пленных нужно будет набрать побольше.

— И как тебе только разрешили?

— Ну, так не расстрел же, — Траун позволил себе тень улыбки, — Республика пошла на некоторые уступки ради того, чтобы Новая Империя обходилась с пленными более гуманно.

— И обрекли на участь гораздо худшую. Вот уж действительно, хотели, как лучше...

— В этом они подобны некоторым безумцам — повторяют одно и то же действие, ожидая разного результата. Очевидно же, что миром правят не справедливость или милосердие, и даже не чьи-то желания.

— Ну, древние свитки гласят, что когда-то все было иначе, но потом равновесие сил было потеряно. Порядок нарушился, и теперь мы скользим в энтропию.

— Ты забываешь, кто тебе эти свитки показал

— Встань среди пепла погибших Владык и спроси у их теней — что важно? — процитировал Вейдер и оскалился, — Есть вопросы, ответы на которые стоит искать. Только мы не додумываемся их задать.

— Наш разум мал, — чисс кивнул, признавая собственное несовершенство.

— Да уж, — Темный Лорд стряхнул с себя приступ расслабленной меланхолии, — все тайны Галактики в него явно не влезут! Так что как поступим с твоими союзниками? Составим график ночных кошмаров для особо инициативных моффов, сенаторов и одаренных?

— Тогда начать придется с твоей дочери.

— Я вообще думал, ты моих детей прибьешь. Она так плоха?

— Собирался, но потом решил использовать, — признался грандадмирал. Он всегда платил по долгам, а юный Скайуокер очень своевременно перехватил у сестры нити контроля над ногри, — Она хороша, как агитатор и переговорщик. Неподкупна большую часть времени, слабо подвержена влиянию масс и удобна, когда нужен рупор для непопулярной, но полезной идеи.

Конечно, правоту Трауна принцесса признавала не часто и уж точно не сообщала об этом посторонним, но к его подчиненным относилась с гораздо меньшим подозрением. На фоне харизматичного гения их истинные достоинства терялись, хотя тот же адмирал Пеллеон и раньше тактиком и стратегом был не из последних, а теперь еще и у непосредственного начальника нахватался разного.

— Откровенно.

— На спинке твоего кресла сидит исаламири, а ты тягаешь ей ягоды из вазы телекинезом.

— О, — легкая эйфория не давала сосредоточиться, и Вейдер только сейчас заметил, что кроме фонтанирующего счастливым обожанием ногри в каюте находится еще кое-кто, — А они действительно приятные на ощупь...

Особенно если последний раз что-то трогал своими руками больше тридцати лет назад, вонги не в счет.

— Рад, что ты оценил еще один способ моей релаксации, — учитывая склонность ситхов и темных джедаев к агрессии, это действительно было хорошо, — Я планирую вводить тебя в игру сразу, без подготовки и реабилитации.

— Переживу. Мрачно-угрожающее молчание мне всегда давалось особенно хорошо, — а схема 'плохой ситх' и 'хороший экзот' была отработана неоднократно.

— Только за время встречи не засни стоя, как в прошлый раз.

— Не получится — наотдыхался на сто лет вперед.

— Ты недооцениваешь таланты будущих собеседников.

— А я еще покойному Императору говорил, что нужно отменить все эти перерывы. Пусть Совет сидит без возможности поесть, поспать и выйти в туалет, пока не примет решение!

— Будем надеяться, что они захотят свести общение с тобой к минимуму.

— Да уж, встреча великих мастеров социальных взаимодействий... Вся надежда на тебя.

— Ну, под конец карьеры у тебя довольно неплохо выходили переговоры, в твоем стиле, но с определенной эффективностью. Схватываешь почти на лету, когда захочешь, пусть и у самой земли...

— Я сейчас кого-то укушу, — ситх оскалил заостренные зубы, сам не зная, притворное это раздражение или настоящее. А может остаточный эффект после столь глубокого единения с Галактикой. Говорят, что, когда человек говорит с Силой — это медитация, а когда Сила с ним, это сумасшествие. Конечно, бывают исключения, но Вейдер был рад, что перестал путать собственные сдерживаемые много лет эмоции, спроецированные в пространство, с волей Силы. Ментально давить на самого себя, это ж надо умудриться...

— Твой репертуар угроз поменялся.

— Как и арсенал способов лишения жизни своего ближнего и дальнего.

— Не рассказывай мне. Пусть это будет неизвестной в уравнении, способной поменять итог расчетов.

* * *

Люк напряженно вглядывается в лица явившихся на переговоры. Имперцы спокойны и собранны. Раньше они полагались на гений Трауна, способного разрулить ситуацию словами, теперь рядом (признак равенства полномочий) стоял обновленный Вейдер, о чьей настоящей мощи подзабыли, зато напридумывали кучу небылиц, ни одна из которых не отражала реальности.

Республиканцы мялись и настороженно переглядывались, теперь без лояльных одаренных за спиной они чувствовали себя еще более неуютно, чем раньше, когда не за спиной градндадмирала, но на имперской стороне зала появился Скайуокер. Судя по всему, сенаторы, кто молча, а кто и вслух, но не при всех считали отца и сына берсерками. Вот просто наглухо отбитыми монстрами, воюющими потому, что солнце встало, потому что есть меч. Не смотря на то, что вонги не чувствовались в Силе и игнорировали большинство техник, выпускник Ордена в нужном месте и в нужное время значительно повышал эффективность войск. Вот только генералы Республики это место и время вычисляли не всегда, а вот результат планирования чисса мог оценить и простой аналитик.

Как это не прискорбно, одаренных все еще считали подозрительными типами, а увеличивающееся количество павших на Темную сторону лишь укрепляло это мнение.

— Я не могу вспомнить ваши имена и, пожалуйста, не помогайте мне в этом! — наплевавший на протокол Вейдер заставил некоторых вздрогнуть от рычащего, полного агрессивных ноток голоса.

— Да как вы смеете! — Понк Гаврисом сделал шаг вперед, — Ваши силы нарушили договор, шлясь неизвестно где, а мы в это время потеряли Корускант! — дальше из имперцев его никто не слушал, но и не прерывал.

Падение Корусканта Траун прогнозировал с вероятностью девяносто восемь процентов (Люк до сих пор мучил вопрос, почему не сто), если не поменять конфигурацию обороны, не говоря уже о преждевременной эвакуации тех, кто будет мешать в случае вражеской атаки. Но до республиканцев эти расчеты, снижающие вероятность захвата столицы аж до семидесяти процентов, не дошли. Потому что еще до начала войны Траун предлагал свои услуги в усилении обороны верфей Кореллии, Куата, Фондора и даже согласен был поспособствовать этому материально, но от него отмахнулись. Чисс в тот момент даже готов был признать, что Мон Мотма во главе правительства его устраивала больше. В итоге действительно важные объекты были атакованы и захвачены либо необратимо повреждены, и корабли стали на вес золота. В Новой Империи верфи были, но разростись до сопоставимых мощностей еще не успели. Зато уже не раз страдали от диверсий...

— Мне одному кажется, что в упомянутом вами инциденте, да и во многих других неплохо смотрелась бы Звезда Смерти? — голос Вейдера был полон яда и Силы, вызывая мигрень у тех, чей разум был недостаточно дисциплинирован.

Люк вспомнил аж две взорванные громадины, способные уничтожить корабль-мир если не выстрелом, то обычным тараном, и устыдился. А когда поднаторевший в экономике и снабжении разум подсчитал, сколько кредитов было спущено в вакуум, и сколько единиц супероружия можно было ввести в экспулатацию за эти годы, ему стало плохо. Он взглянул на бывших товарищей, выискивая признаки понимания, смущения, раскаяния... и даже нашел их. Однако, он уже не верил их хитрым рожам, особенно вон тому, с физиономией контрабандиста, еще более плутоватой, чем у Хана. Да и Сила подтверждала, что в умах республиканцев лишь досада и перечисление имен тех, кого данный разумный обвиняет в сложившейся ситуации.

— Их нужно было использовать по назначению, а не миры разрушать! — Лея, как и всегда, пылала уверенным светом борьбы за правое дело , но рядом Вейдером ее аура мигала и гасла, словно свеча на ветру. Вместо уверенности и душевного подъема те, кого она хотела ободрить, ощутили лишь неуверенность и подступающие сомнения. Беззащитные к воздействиям Силы, они сами не понимали, в какую ловушку загнал их более подкованный в теории вопроса Траун. Люк своим присутствием не подавлял от слова совсем, тем более сестру-близнеца, а вот Темный Лорд — совсем иная величина.

Скайуокер наблюдет, как отец вертит в руках стилос, и отстранённо думает, что эти пальцы могут раздробить вондуун-крабовую броню. Хотя на переговорах вроде нет вонгов, ногри обнаруживали прятавшихся под углитом-маскуном без видимых усилий... Ну да ничего, главное — есть возможность. Море возможностей. Понимание на грани предвидения посетило своего адепта. На самом деле Энакин Скайуокер никогда не менялся. Он просто все более становился Собой. Шел в поисках смысла жизни, и, как оказалось, шел к себе Настоящему. По дороге теряя все лишнее, навязанное, не свое. Он вспоминал Себя. Разорвал свои Цепи, и великая Сила освободила его...

— Продолжайте говорить, принцесса, когда-нибудь вам все-таки удастся сказать что-нибудь умное!

— Я не буду слушать человека с такими методами убеждения.

— Убедить, угрожать, пытать... иногда я даже путаюсь. Но какая разница?

Отец и дочь в раздражении уставились друг на друга. Со стороны казалось, что в следующее мгновение они начнут с мясом вырывать друг у другу волосы. Может, даже с мясом и любовью. Но Люк ощущал, как довольно в Силе урчит Вейдер, демонстрируя всем неуживчивый характер, причем не только свой. Смысл разыгрываемой постановки ускользал от джедая (не разругаться же в хлам они решили?). В такие моменты Скайуокер ощущал себя одним из тех поразительных детей, что, залезли на огромную высоту без страховки, умений, на одном только упорстве. И не смогли слезть, беспомощно тараща полные слез и мольбы глаза на оставшихся внизу взрослых. Только в данном случае взрослые, вооруженные веревками, крюками и репульсорами, занимались своими делами, считая, что это послужит младшему товарищу уроком...

— Достаточно, — мягкий приказ Трауна оборвал перебранку. Вейдер и Лея одновременно умолкли, из-за чего принцесса изрядно потеряла в силе убеждения, оказавшись на одном уровне с цепным Палачом Империи. Женщина быстро опомнилась, но после мгновенного повиновения качать права было поздно. Слишком долго она придумывала, что скажет биологическому родителю, тайно совращавшему брата своими идеями, слишком дорого за это придется заплатить. Ситх не зря все время полета торчал в каюте грандадмирала. Подчиненные Трауна не зря ненавязчиво накручивал Лею.

— Темой сегодняшнего собрания должно было стать новое оружие. Наш вариант вы прекрасно видите, теперь ваша очередь.

— 'Альфа-Красная', — личико ученой, приглашенной на переговоры, можно было бы назвать миловидным, если бы оно таким было, но увы, брезгливо-высокомерная гримаса приводила внешнее в соответствие с внутренним, — болезнетворные микроорганизмы, губительные для юужань-вонгов.

— Я слышала, что на Ботавуи крайне тяжело приняли смерть Борска Фей'лии, — Далаала делала вид, что озвучивает информацию с датапада, — На собрании глав кланов ботанов было принято решении о начале ар'края — войны на тотальное уничтожение. Все ботаны дали слово уничтожить расу юужань-вонгов до последнего младенца.

— Их бы слова, да Босску в уши и на год раньше, — по лицу Кипа Дюррона прошла судорога ненависти, но быстро пропала под заинтересованным взглядом Лорда Ситхов. Последнее время этот воспитанник Скайуокера вел себя на удивление прилично. Присутствие ситха вообще действовало отрезвляюще на всех кроме Леи и некоторых фанатиков, наслаждающихся синдромом Ложного Бессмертия.

— Не думал, что Совет продолжит подчиняться ботанам после того, сколько ошибок совершил их дорвавшийся до власти представитель, — Траун действительно о таком не думал, слишком занятый планированием более важных вещей. Да и не влияла эта деталь ни на что.

С захватом Корусанта Новая Республика начнет погружаться в хаос. Ее военные, не видевшие в этой войне ничего кроме поражений и редких побед в случае поддержки Ордена и Империи, знают, что в этом нет их вины. Они знают, что правительство является коррумпированным, трусливым и некомпетентным. Они знают, что Корусант пал по вине политиков, которые поджав хвосты бежали с битвы, забирая военные корабли прямо с поля боя в этот самый тёмный час Новой Республики. Поэтому было нужно правительство, которое пользовалось бы доверием военных. Правительство Новой Империи. И появление Вейдера — символа побед и былых времен, которые, как известно, всегда лучше нынешних, склонит чашу весов в нужную сторону.

— Выборы состоятся со дня на день. Решение будет принимать победивший.

— Потому обсудить все нужно до того, как кто-нибудь прикажет заключить мир с врагами и напасть на Орден и Империю.

— Этого не будет!

— Вы здесь только что предложили истребить целую расу до последнего младенца! — Люк не мог сдержать кипевшее внутри возмущение. А ведь если бы не Траун, он с подопечными вынужден был бы ютиться на этой стороне баррикад, где свои бывают похуже чужих! — Даже отец, напав на корабль-мир, капсулы со спящими в анабиозе детьми не тронул!

По правде говоря, Вейдеру просто не интересно было кромсать тела, больше похожие на трупы. Он жаждал битвы, чтобы противник кричал и изо всех сил отбивался, а не бесславно дох, даже не осознав, что его жизненный путь окончен. Но если правильно подать данные факты, избиратели сильно обрадуются тому, что их правители безжалостнее Палача Старой Империи.

Все перевели невольно покосились на развалившегося на стуле Темного Лорда и могли лицезреть, как его глаза на миг стали красными и застыли. После ситх особо мерзко улыбнулся:

— Вирус еще не готов, только в разработке...

И Республика решила открыть его существование, чтобы показать, что супероружие есть не только у Империи... Люк начал мысленно плеваться, вот так только потеряешь бдительность, а тут бац — целая раса умирает, а ты, как дурак, стоишь и не понимаешь, что происходит.

— И у вас есть время продемонстрировать свою полезность, БЫВШИЙ Главнокомандующий.

— Полезность Главнокомандующего увеличится, если его позывным станет имя бога войны юужань-вонгов — Юн-Яммка, что означает убийца.

— Не в бровь, а в глаз, — Лея наконец приспособилась к мощному присутствию Темной Стороны и сосредоточилась на работе, отодвинув все личное, — Думаете смутить умы касты воинов?

— В том числе. Пример Джайны Соло, воплощения Юн-Харлы, обманщицы, показал свою эффективность. Если наше контрнаступление будет достаточно успешным, это гораздо сильнее сломит дух противника, чем атака на захваченный в самом начале войны Сернпидаль.

— Что угодно сломит дух сильнее, чем эта пародия на диверсию. Она вообще не взволновала их общество, — Люк не одобрял фактически геноцид, свершенный руками ученика. С другой стороны, пусть Кип Дюррон не добился тех целей, которые поставил перед собой, его самодеятельность отразилась на общем ходе противостояния положительно.

— Для действительно успешного контрнаступления нам нужны опытные солдаты и больше кораблей. Неужели после первого серьезного нападения вонгов на Новую Империю вы решили перестать символически помогать нашим войскам и пустите в дело что-то посерьезнее корветов?

— Похоже, вы уже забыли, что Империя всегда наносит ответный удар, — Гилад Пеллеон пригладил седые усы, — Просто теперь адмирал Траун может сосредоточиться на обороне, не беспокоясь, что освободившиеся ресурсы, выделенные для атаки, будут бездарно растрачены.

Люк, уже знавший от отца, насколько расщедрились почуявшие выгоду моффы, лишь насмешливо фыркнул. Если Вейдер в одиночку мог угробить корабль-мир (или половину, если смотреть по факту), то уж с частью флота Катаны под рукой он развернется так, что ботаны с их ар'краем облысеют от зависти.

— Что ж, давайте обсудим детали...

* * *

Война на уничтожение — самое то, чтобы размяться после долгого бездействия. Вейдера боготворли как бога подземного мира — ненавидели, но понимали, что нужен, и от этого еще больше ненавидели. Прямо как в старые добрые времена, когда действительно ценили ситха лишь подчиненные и редкие исключения из спасенных, большинство оставалось неблагодарными скотинами. Даже равные не всегда могли рассмотреть за конкурентом нечто менее враждебное.

Внуки таскались за знаменитым дедушкой хвостиком, даже перестав втихаря отправляться в рейды, из которых Люк их потом с трудом спасал. Дергающийся глаз Леи предвещал малолетним засранцам веселые деньки... когда они вылезут из-под плаща ситха. До того воспитательные меры были бесполезны и даже опасны, что понимали обе стороны. Хан предпочел сохранить во внутрисемейных разборках нейтралитет, опасаясь, что ему припомнят родство с Тракеном Сал-Соло. Бывший глава Бригады мира, организации наемников, отбросов и придурков, решивших примкнуть к вонгам, был амбициозен и беспринципен, но не обладал везением и интуицией своего двоюродного брата, а потому сидел в застенках.

Сам Люк тоже с интересом наблюдал за истоками громких побед. Они рождались в муках и спорах бессонными ночами, среди голограмм и датападов. Сначала все делалось четко по учебнику, планы отступления, планы наступления, маневры, запасные планы, резервные силы... Потом все это тем или иным образом воплощалось в реальность первые несколько минут или даже пару часов, а потом Вейдер вскидывался и начинал импровизировать, с помощью предчувствий и предвидения сводя потери от того, что предусмотреть не удалось, к приемлемым значениям. Только одаренный, имеющий огромный опыт работы с техникой боевого слияния и сражений в самых разных условиях мог интерпретировать намеки Силы с такой скоростью и точностью. Не слепо повинуясь сиюминутным позывам интуиции, а видя картину в целом, опираясь на составленные планы и подправляя мелкие огрехи, даже проигрывая тактически, Вейдер всегда побеждал в стратегическом плане.

Это было похоже на то, как видишь исполнение фокуса, о котором прочитал в голонете. Вроде вся изнанка действия известна, но глаз не поспевает за ловкостью рук настоящего мастера.

Народ юужань-вонгов выживет. Но никогда не станет прежним.

Эпилог:

" ... Так же в этой Галактике кроме проросшего семени планеты-прародительницы была случайно найдена гробница Юн-Яммки, отдыхавшего и готовящегося к новым завоеваниям. Разбуженный бог войны обрушил свой гнев на неверных, за год уничтожив почти все силы вторжения. Лишь милость его детей позволяет ничтожным жить, однако именуемый Темным Лордом помнит и готов в любой момент довершить казнь нашего народа..."

Вейдер весело хмыкнул и поставил запись выступления какого-то вонгского монаха на паузу. Дальше, по заверениям Трауна, начнется самое интересное — Лея во главе делегации политиков и торговцев будут доказывать, что не стоит обожествлять ситха. Если учесть, что сдвигать планеты пришлось еще пару раз (не крейсерами же кидаться? Они дорогие...) и к стихийно образовавшемуся культу личности присоединилось еще несколько рас и тайных обществ, с мнением которых считался даже Сидиус, дебаты должны получиться фееричными. Трогать дочь то ли полубога, то ли реинкарнации прошлых Владык или воплощения Силы фанатики не рисковали, а заткнуть Органу можно было только кляпом.

— Повелитель, — к удобному мягкому креслу со всем почтением приблизился один из ногри, — Ничтожные сообщают, что их шпионы в правительствах других рас обнаружили нечто, достойное Вашего гнева.

— Пусть перешлют копию Трауну и нынешнему Императору, — власть и свои права на нее ситх игнорировал, считая, что Совет моффов и без живительной молнии прекрасно справляется. Чтобы так продолжалось и дальше, высшие чины империи согласны были выполнять просьбы Темного Лорда быстрее приказов самоназначенного Императора, кем бы он ни был (трон грел уже третий ловкач), — И каменных орешков принеси.

Постоянно растущие клыки требовалось стачивать, так что, чтобы не жевать арматуру, требовалось постоянно что-то грызть. Вейдер с интересом наблюдал, как ногри кинулся исполнять приказ. Его искренне забавляло, как чешуйчатые охотники и ищейки грызлись с конкурентами, осознавшими величие Повелителя, и решившими отдать свои жизни и души столь великому не человеку. Аргумент "мы его первыми увидели" пока являлся решающим. Ну, и еще то, что присутствие этих разумных и в жизни, и в Силе абсолютно не напрягало. Как и присутствие исаламири...

— Ну-с, продолжим, — время досмотреть диалог слепого с глухим еще было, а потом наверняка припрягут. В последнее время вонги изучили вкусы своего бога и ложную тревогу не поднимали.

Галактика была велика, разумные плодились и размножались, восполняя потери, так что всегда было, что разрушить.

А формовщики уже растят специальный корабль для сверхдальних перелетов. Вейдер не собирался через пару тысяч лет, изучив все доступное, загнуться от скуки. Его ждут другие Галактики.