Триада миров. 3. Внутренний мир

— Алексин должен был вызвать Михалну, но нарушил запрет отца и послал за мной. Молчи, Краус, твое решение чуть ли не убило дочь. Я едва успел обуздать взбушевавшуюся силу. Еще мгновение и... Зосим пришел на следующее утро, бледный и шатающийся. Парень потерял сознание у меня. А когда пришел в себя, с ослиным упрямством давил на нервы, утверждая, что я должен отказаться от личных притязаний на вас, Ваше высочество.

— Правда.

— Зосим туманно объяснил, что возможно я и уберегу вас от потерь и разочарований, однако тогда пострадает мир и равновесие. Наши гипотетические отношения были угрозой мирам. Но не это послужило причиной того, что я уступил. Зосим оставил мнимую видимость выбора. Сказал, что вы все равно рванете во Внешний мир и предложил отдаться на волю случая. Если при побеге вы остановитесь и вернетесь, то он уйдет. Иначе ухожу я.

— Ложь.

Я вскинула голову, Евгений невесело усмехнулся и вышел на середину зала:

— Что именно ложь, Хранящий?

— Видящий предложил такое решение, но причина твоего самоустранения не в том, что Ее высочество все-таки сбежала. Если начал, то говори до конца.

— Да, причина не в этом. Хельга, я знал, что.... Зосим сказал, что с момента первого перехода у вас два пути, равноценных по сути, но с разным финалом. В первом случае претендентом на ваше сердце являюсь я и весьма успешно. Спокойная жизнь, минимум потрясений, как и мечтали. Ровно до третьего перехода, который бы вы не пережили. Во втором случае, все сложилось как уже сложилось, и уходит Зосим. Вы понимаете, что я выбрал. Чужая девушка лучше чем мертвая девушка.

-Правда, но ты опять не договариваешь.

— Ты про циничное замечание Зосима, что потом я могу занять его место?

Я не выдержала. Сгусток энергии полетел в Джека. Но кто я и кто он? Сгусток разбился о стену, осыпаясь искрами, а меня уже держали в стальном захвате.

— Будем считать, маленькая принцесса, что именно о такой попытке убить меня вел речь твой муж, — Джек вывернул руки за спину, придерживая за запястье одной рукой, а второй за плечи прижимал к себе спиной, — глупо надеяться на успех.

— Джек, отпусти ее!!! — Краус был готов нанести удар, да и Стешин напряженно следил за нами.

— Мы не закончили. Хранящий, я прав насчет последней фразы Зосима?

— Прав. Возрожденный не дури, отпусти принцессу. Ей и так плохо.

— Я защищался. Хельга, осталось немного, потерпи. Скоро навязчивый и пугающий поклонник исчезнет. Знаешь, даже сильные и бесстрашные не готовы услышать "нет". Может и хорошо, что ты не говоришь. Я тебя понял и не претендую ни на что. Но раз начал рассказывать, то закончу. Зосим любил тебя, и его сводило с ума знание о предстоящих испытаниях. Пару раз он готов был отступить, отказаться. Я не дал. Ты доверяла ему, ты нуждалась в его любви. Хранящий?

— Правда.

— Парень оказался крут, обвел всех вокруг пальца. Такому противнику и проиграть не стыдно. И кажется, я знаю о подарке, о котором он писал. Вот только, Хельга, думаешь, я не знаю о твоих мыслях уйти добровольно за Грань, как только родятся дети? Изящное самоубийство. Только не получится, моя дорогая. Я не дам.

— Правда, — Осман был бледен. Краус осел на стул.

У меня правда давно родилась мысль родить и уйти за мужем и Хранителем. Прошел месяц, а боль не утихла и даже нарастала.

— Мы с Зосимом были солидарны в одном — ты должна жить любой ценой. Даже если предпочтешь третьего. Зосим заплатил жизнью, чтобы ты жила. Вот и живи, хотя бы ради него.

— Правда.

Меня резко отпустили, словно и не было ничего. Развернувшись, я обнаружила, что Возрожденный исчез. Я схватила блокнот со стола и выбежала из зала. Джека нигде не было видно.

— Хельга! — донесся окрик отца.

— Не надо, Ваше величество, ей надо побыть одной. Там Ирина.

Дальнейший спор я уже не слышала. Вихрем пролетела по коридорам, и ворвалась в свои покои. Ирина испуганно подскочила:

— Что случилось?

Я молча кинула ей злосчастный блокнот и заметалась по комнате. Мысли скакали словно вихрь. Хотелось злиться и крушить, но я не могла позволить себе роскошь истерики. Даже опуская аморальность спора Зосима и Джека и их дележ меня, события постоянно переворачивались с ног на голову. Почему все ниточки тянутся к Ольге? Я замерла, смотря сквозь девушку на диване.

— Хельга, но это...это ужасно, — прошептала она, — получается вместо своей жизни по решению непонятно кого ты живешь чужую судьбу. Этой Ольги...

Я кивнула. Ирина выхватила суть. Пока Ольга есть, я буду жить ее жизнью. Этакая фатал-подстраховщик. Всплыли слова Джека, о том что Ольга со мной связана, и если ее убить, то я тоже умру. Конечно, убивая ее, они убивали меня. А если я?

Я метнулась в спальню, к сейфу. Вошедшая следом Ирина вскрикнула при виде пистолета:

— Хельга, нет!

Невероятно, у меня получилось мгновенно оказаться возле подруги и зажать ей рот рукой. Она замерла.

— Не кричи, — одними губами сказала я.

Она закивала головой. Я отпустила ее и сделала шаг назад.

— Что ты собираешься сделать?

Лист и ручка лежали на тумбочке, я быстро написала:

"Мне надо разобраться с Ольгой".

— Это опасно! Скажи Евгению Аркадьевичу!

" Я прогнала его".

— Тогда отцу!!!

"Нет! У меня есть шанс, а у них -нет."

— Это из-за письма? Ты убьешь мать?

"Она меня сама убила. Я не могу объяснить. Долго. Извини".

Ирина села на край кровати. В гостиной раздался стук

— Хельга, открой, — пришел отец.

Я замерла, а Ирина быстро откинула одеяло:

— Ложись, только пистолет спрячь. И постарайся пореветь.

Она вышла в гостиную и прикрыла за собой дверь. Я слушала их разговор, не рискуя отслеживать действие отца по энергетическим линиям.

— Где Хельга? — отец.

— Ваше величество, она легла. Просила не тревожить.

— Нам надо удостовериться, что с ней все в порядке. Ирина, отойдите, — а это уже дед.

— Господин Стешин, я ее еле успокоила. Кажется, она задремала, еще бы, столько переживаний. Давайте, как она проснется, я сразу пошлю за вами, — девушка храбро возражала правителям.

Повисло молчание, затем Краус отрывисто бросил:

— Сразу как проснется, и одну ее не оставляйте.

Хлопок двери.

— Хельга, они ушли. Что ты будешь делать? Может не надо? Ты же беременна.

Я вздохнула и написала:

"Именно ради детей и делаю. Ты выдержишь два часа? Надо прикрыть".

— Ты задумала чистое безумие, хорошо. Только береги себя.

" Обязательно. Ты придумала имя сыну?"

Она рассмеялась. Я подмигнула ей и создала "куклу" в постели. Она скептически хмыкнула:

— А ваша магически-энергетическая ерунда?

Я снисходительно похлопала ее по плечу и сосредоточившись, создала обманный рисунок энергополя, схожего с моим. Уроки Шитака не прошли даром. Результат был шикарен и идентичен. Так вот как моего клона создавали...Я победно улыбнулась.

— Шикарно, гениально, — саркастически заметила Ирина, — жаль, не могу оценить уровень. В отличии от вас, психов электрических, я нормальная.

"Ты главное отцу такое не заяви"

— Я не самоубийца. Хельга, а этот муляж меня током не шандарахнет?

Я помотала головой. Несмотря на теплую погоду, надела куртку из кевлара. Азарт охоты захватывал меня, будоража кровь и пугая. Я махнула подруге рукой и шагнула в портал.

Шунгитова долина встретила меня тишиной. Я зашагала в сторону тюрьмы Ольги. Отсутствие звуков напрягало. И не зря.

На пороге я столкнулась с Ольгой. При виде меня она замерла. Я быстро огляделась. Было ли совпадение или меня вел инстинкт пробудившегося Странника, но я едва не опоздала. Еще мгновение, и Ольга бы сбежала и шунгит бы ее не удержал. Как не удержал персонал, надеюсь лишь, они не все мертвы.

— Хельга? — она удивленно смотрела на меня, застыв на пороге.

Я улыбнулась. Или оскалилась, поскольку мать отпрянула назад.

— Ты не должна была выжить!

Я ждала.

— Джек не должен был успеть! А мальчишка — выжить.

И правда, молчание — золото. Столько новых подробностей я узнаю. Жаль, не умею делать каменное лицо, и Ольга уловила тень боли при упоминании Зосима.

— То есть ты осталась одна? Соплячка, ты еще не стабилизировалась после перехода. А я архит! Выпить силу будущего правителя — и я стану неуязвима.

Есть особый вид душевнобольных. Умные психи опасны логичностью выводов и нелогичностью поведения. Передо мной стояла свихнувшаяся женщина, которая обладала огромной энергетической силой. Страха не было, лишь понимание, что сегодня любой ценой матери должно не стать. И вот обратная сторона медали по имени Судья — пока Ольга угрожает мне лично, я даже не могу убить ее превентивно. Это на уровне рефлекса.

— Почему ты здесь? Тебя должны были забрать. И сейчас марионетка должен сидеть правителем Среднего мира, а ты должна быть мертва. Присоединиться к Алексину, этому трусу! Впрочем, скучать вам не пришлось бы, вскоре и папочка с дедушкой пришли бы. Ну ничего, я сама убью тебя. А потом их. Я буду единолично править!!! Все принадлежит мне по праву!

Это хватило. Без лишних сантиментов, я достала пистолет и взвела курок. Голос мне был не нужен. Ольга замерла, смотря за спину. Гул в ушах нарастал, я чувствовала, как мое поле опять взбунтовалось, выплескивая энергию.

— Виновна, — лишь шевельнула губами и выстрелила.

Можно быть хоть Возрожденным, хоть Правителем или неприкосновенным Странником. Энергет ты или проводник, не важно. От пули уйти нельзя.

Сознание плыло, но я видела, как вместо лица матери появилось кровавое месиво. Она медленно падала назад, а ошметки мяса, мозга разлетались по округе.

Меня вывернуло. Упав сначала на колени, потом плашмя, я извивалась от приступов рвоты, захлебываясь. Даже не сразу поняла, как меня подхватили на руки, держа на весу и помогая освободить желудок. Потом холодная вода омывала лицо, очищая от грязи. Я не сразу поняла, что куда-то несут, что гул усиливался. Дальше был ветер, рев и мелькающие деревья. Не раз еще по дороге Джек останавливался, когда меня укачивало, и поддерживал, пока меня рвало желчью.

Нас ждали. Отец забрал прямо с мотоцикла. Никто так и не сказал ни слова.

Еще неделя беспамятства с кратковременными островками покоя и отдыха. Как пояснила Михална, то, что я сама убила Ольгу, закончило перестройку, прописав меня Странником. Без поединка, потому что Возрожденный лишь заменял Судью, но никак им не был. Потихоньку мое состояние стабилизировалось. Ростин уверял, что всплеск силы и перестройка на детях не отразилась.

Джек не появлялся. Ирина рассказала, что между ним и Краусом состоялась весьма эмоциональная беседа и тихо шепнула, что два дня Евгений ходил с разбитой скулой, а Его величество предпочитал подписывать документы левой рукой.

А внутри зрело навязчивое чувство найти то, что потеряла, сначала робко и неуверенно, затем нарастая. Я проверила все потоки, но ничего не нашла. А паранойя крепла. Каждое сказанное слово пересматривала со всех углов, потому что потребность идти и искать не давала покоя. Но направление не находилось, я не могла определить, куда идти и что искать. Вскоре привыкла к странным ощущениям.

Прошло еще пару недель. Двойняшки, все-таки двойняшки, я округлилась. На смену длинным пиджакам под горло и брюкам пришли платья под грудь, скрывавшие изменения в фигуре. Я предпочитала блеклые цвета, преимущественно серый или черный. Так и бродила тенью по коридорам, пугая людей. Присутствовала на всех заседаниях правительства, доводя до трясучки членов правительства своим молчание и хмурым взглядом. О моем новом статусе знали, Странника боялись. Газеты приутихли, журналистам легко было писать про наследницу, но связываться с Судьей двух миров никто не хотел.

Лето перевалило через экватор, дело двигалось к началу осени. Прошел почти год с моего первого перехода, и старта безумного марафона потерь.

Ирине срок поставили на январь— февраль. Мне, с учетом двойни, пророчили декабрь.

В то августовское утро я шла в библиотеку. Меня мучила бессонница, и я читала запоем. В ход шло все — от учебной литературы до мифологии. Истории двух миров. Сказки про миры света и тьмы.

Голоса мужчин я услышала издалека. Говорили трое — Краус, Джек и Ростин. Я прислушалась

— Ваше величество, лицо изуродовано, он сам без сознания.

— Что вы хотите от меня, Ростин? Я не лекарь. Таисия Михайловна его смотрела?

— Смотрела. Не помогло. И родственников не можем найти. Документов при нем не было. В сознание не приходил. Такое ощущение, что на одном упрямстве за жизнь хватается. Я и в полицию обращался, но никто похожий не пропадал. Я запрос даже во Внешний мир отправлял. Там тоже энергета подобной внешности не пропадало. Но самое интересно, не помогает даже вливание энергии. Отторгается.

— Джек?

— Хорошо, я заеду после обеда в больницу. Где он лежит?

— В интенсивной терапии на третьем этаже.

Меня тряхануло изнутри. Проснулось то самое чувство потери, которую хотелось найти. Я медленно отступила назад и по боковой лестницы выскочила из резиденции на задний двор, к парку. Рядом из кустов появились две собачьи морды — рыжая и черная.

Я поманила их рукой, оглядываясь по сторонам. Парк мне был хорошо знаком, как и дырки в заборе. Придерживая инстинктивно живот и прячась в тени деревьев, бросилась к ближайшему лазу. На удивление он все еще существовал. Мысленно порадовалась, что срок не такой уж большой. Протиснуться в дырку удалось.

Я не знаю, почему таилась и пряталась ото всех, покидая резиденцию как вор. У меня даже мысли не возникло, что впереди западня и ловушка. Слишком уж резко исчезли архиты. Мне бы насторожиться, но словно рефлекс дикого животного гнал вперед, в сторону больницы. Зург и Неро семенили рядом, распугивая прохожих, которые при виде нас стремились уйти с дороги. Меня волновало исчезновение Шитака, казалось, что с ним случилось непоправимое.

До больницы добрались без приключений. Впрочем, хватиться меня не должны были. Ирина еще спала, когда я направилась в библиотеку, по дороге никого не встретила.

В больнице узнали, услужливо подскочили, спросили, что случилось, чем помочь. Я вежливо кивнула и на своевременно протянутом листе написала просьбу проводить до отделения интенсивной терапии. Моя просьба озадачила, но перечить не посмели. Лишь робко попросили убрать животных. Легкое движение руки и я подняла с ковра два кольца — из гематита и янтаря.

И вот третий этаж. Меня уже тянет магнитом, я знаю, в какую дверь идти. Медсестра делает шаг за мной, но я останавливаю ее жестом. Несмотря на возражения, Зург и Неро обретают свои боевые ипостаси. Сопровождавшая возмущается, объясняя, что животных нельзя. Пришедшая охрана не рискует меня лично вывести, они звонят в резиденцию. Что происходило дальше, не интересно. Бросаю дискретную защиту, на коридор и ту самую дверь. Теперь не потревожат, пока я не разберусь.

Я волновалась, реально волновалась. Запоздалая мысль о западне мелькнула и исчезла. Дойдя до цели, медленно вошла в палату. Ноги дрожали и я прислонилась к двери.