К тому времени был создан сенсориум, и, хотя он всё ещё находился в зачаточном состоянии, я больше не мог понять, как мы справлялись с нашим долголетием без него. В нем я проживал целые жизни в разные эпохи, пока моё тело висело в резервуаре. Я был пещерным человеком, охотившимся на мамонтов на бескрайних равнинах, бродягой, умершим в одиночестве на улицах древнего города, обнесённого стеной. Я маршировал в греческих фалангах и учился в библиотеках Александрии. В Риме я пил вино и объедался изысканными блюдами, но в конце концов сошёл с ума от отравления свинцом. А в Нью-Йорке двадцатого века я патрулировал улицы с жетоном и пистолетом.

Если сенсориум и приносил вред, то только тем, что ещё больше отдалял нас от Пассажиров. В их среде изменения были не в лучшую сторону. Размер мозга постепенно уменьшался от безделья. Они возвращались к племенному менталитету.

Наша этика не позволяла нам вмешиваться, если только Пассажиры не угрожали кораблю. Но по мере того, как они деградировали, их технологическое развитие снижалось, как и их угроза.

Тем не менее, я не мог избавиться от растущего беспокойства. Как будто то, что происходило во Вселенной снаружи, каким-то образом проникло внутрь. И сны, которые я видел, внезапно показались мне слишком важными, чтобы их игнорировать. Я уже рассказал о них Саре, очаровав её историями о Стране Ночи: о смелых поступках бледнокожих воинов, которые защищали Редут от рыщущих в темноте чудовищ. Но я лишь намекнул, что это были истории. Фантазии, порождённые моим подсознанием, когда оно замедляется до полной остановки.

________________________________________

Мы с Сарой лежали в моей каюте, запутавшись в простынях, и всё ещё плыли по волнам нашей любви. Нервные стимуляторы отключились, чтобы дать нам обоим возможность прийти в себя. Мой разум был затуманен остатками наших эмоций, передавшихся по сенсорной связи. Когда она только появилась, нам не терпелось поэкспериментировать. Мы чуть не сгорели от удовольствия. После этого мы действовали осторожно, пока не освоились с эмоциональными протоколами.

У меня была привычка без умолку болтать после секса, неся всякую чепуху и пустопорожние пустяки; так я избавлялся от изнуряющего эффекта усиленных оргазмов. Это заставляло её смеяться и иногда разжигало в ней желание.

Теперь я лежал на спине, моё тело всё ещё покалывало, а разум время от времени вспыхивал от переизбытка нейронных импульсов. Сара обвилась вокруг меня, мечтательно глядя мне в лицо и слегка прижимаясь бёдрами к моему бедру в надежде снова меня возбудить. Но, не в силах выйти из задумчивого состояния, в которое я погрузился, я не ответил и продолжал смотреть в потолок, подбирая слова, чтобы сказать ей о своих подозрениях так, чтобы она не подумала, будто я только что взорвал себе мозг.

В конце концов, видя тщетность своих усилий, она сдалась, положила голову на руку и прямо спросила, что случилось.

— Я снова это почувствовала, сильнее, чем раньше. Чего ты боишься? Скажи мне.

Сначала я не ответил. Она продолжала внимательно изучать выражение моего лица, пытаясь найти подсказку.

Я всё ещё колебался; я почти боялся её, боялся того, что она подумает: что я страдаю какой-то формой бредового психоза. Я почти наяву видел, как передо мной простирается долгий период оценочной терапии.

— Ты веришь в реинкарнацию? — спросил я, стараясь казаться равнодушным.

Она рассмеялась.

— Что за нелепая мысль для бессмертной.

Затем она, должно быть, заметила, как изменилось выражение моего лица, потому что её взгляд внезапно стал серьёзным.

— Прости, милый. Я не хотела тебя обидеть. Ты боишься смерти?

— Нет, конечно, нет, — поспешно сказал я.

Её руки коснулись моего лица; они были мягкими и влажными от пота. Она погладила меня по щеке.

— А ты, — спросила она, — веришь в реинкарнацию?

Теперь настала моя очередь посмотреть на неё в поисках. Когда-то она была командиром миссии Сарой Рид. Она и сейчас ею была, пусть и только номинально. С тех пор прошло столько времени, что мало кто из нас остался таким, как те наивные первопроходцы, которые отправились с Земли.

Она сделала новые улучшения в течение нескольких последних Смен, и её внешний вид меня беспокоил. Она стала ростом почти два метра и на первый взгляд казалась истощённой от голода. Однако при более внимательном рассмотрении её белокожего тела на ум приходила мысль о женщине мускулистого телосложения, которую растянули. Она выглядела так, будто была сделана из фарфора, но держалась с грацией журавля и без намёка на хрупкость.

На мой взгляд, Сара была до неприличия очаровательной. Длинные чёрные волосы ниспадали на её бледные плечи и спускались по длинной спине, обрамляя изящные черты лица с чёрными драгоценными камнями вместо глаз. Когда мы оставались наедине, она отказывалась носить хоть что-то из одежды. Контраст между ярко-розовыми половыми органами и ртом на фоне этой белоснежной кожи заставлял меня дрожать от желания. Она с удовольствием слушала мои рассказы о людях из моих снов, которые существовали в стране абсолютной тьмы, и сохраняла их форму дольше, чем что-либо иное. Я уже привык к тому, как она интерпретировала моё описание, но всё равно испытывал лёгкое облегчение от того, что оно было не совсем точным. Я не мог сказать ей, что верю в реальность происходящего.

— Я люблю тебя, ты это знаешь, — сказал я вместо этого.

— Я чувствую это, — она улыбнулась и поцеловала меня. Поцелуй перерос в объятия, и после этого у нас не было возможности поговорить.

Возможно, если бы я тогда что-то сказал, доверился её вере в меня, то можно было бы что-то сделать, чтобы предотвратить то, что случилось.

________________________________________

В миллионе лет времени и пяти тысячах парсеков от Земли перед нами раскинулась Ночная Стена. Во время нашего извилистого путешествия мы распространили наше семя по сотне звёздных систем. Теперь Хранителей ждали пятьсот тысяч лет сна, пока "Вечность" неслась по беззвёздной пустоте между спиральными рукавами, чтобы вырваться из мрачной области умирающих звезд. Экипаж из десяти Хранителей будет работать посменно, охраняя корабль и его Пассажиров.

Компьютер позаботится о том, чтобы мы не остались одни в эту долгую ночь. Поэтому я, старше, чем любой человек имеет право быть, отложил в сторону свои вопросы без ответов, закрыл глаза и погрузился в неподвижные ледяные воды сна.

________________________________________

— Откуда берутся Нелюди? — однажды спросил Мифик своего капитана.

Этот вопрос он обдумывал уже давно, с тех пор, как впервые столкнулся с этими чудовищными существами и разглядел в них что-то почти человеческое. Освещённые огнём его Дискоса, крошечные глаза были осколками чистой ненависти, но в них он увидел кое-что ещё, спрятанное так глубоко, что он заподозрил, что существо больше не ощущает этого на сознательном уровне.

— Кто знает? — сказал капитан, который и в лучшие времена не был склонен к долгим беседам, а сейчас и подавно. Долгий Патруль из ста человек отправился в Страну Ночи, чтобы осмотреть некогда упавший в Долину древний космический корабль, и теперь оставшиеся двадцать три возвращались домой. Отряд Мифика стоял у Круга, готовый поприветствовать их. Но час назад он почувствовал надвигающуюся опасность, которая ударила по его сознанию ещё до того, как Башня Наблюдения заметила приближающуюся орду Нелюдей со стаей Ночных Псов. Его чувства подсказывали ему, что твари ещё не знали о двадцати трёх жертвах, но миграция приведёт их прямо на путь Патруля. Послание было доставлено на вершину Пирамиды; оттуда Великое Слово отправилось в Ночную Страну. Долгий Патруль затаился.

Вскоре орда вышла на свет, менее чем в двухстах ярдах от Круга: колышущаяся масса сгорбившихся пятнистых серокожих существ, передвигающихся на двух ногах, а иногда на четвереньках. Из подмышек и паха торчали клочья спутанных рыжих волос, из гипертрофированных челюстей торчали клыки. Под нависшими бровями в тёмных впадинах глазниц сверкали голубые отблески, когда они поворачивали свои низко посаженные головы в сторону Круга. Ночные Гончие среди Нелюдей рычали и огрызались, злобно скалясь на Стражей за барьером.

Мифик изучал их, находясь в безопасности, и снова почувствовал исходящую от них нездоровую ауру. В ней снова было что-то знакомое, что-то, что он узнавал, — как гниющий труп человека, который всё ещё можно было опознать как когда-то бывшее человеком существо. В них, как и в Великанах у Печей и бесчисленных человеческих порождениях Ночи, Изначальное Слово было осквернено влиянием Тьмы. Было ли так же с Ночными Псами и другими негуманоидными существами, населявшими Ночную Страну? Откуда они взялись? И что так сильно изменило их, если жители Редута смогли сохранить свою человечность?..

Затем внезапно не осталось времени на размышления. Мифик почувствовал нарастающую агрессию со стороны орды. Он повернулся к своему капитану.

— Они собираются штурмовать Круг, — прошептал он. Шлем скрывал выражение лица капитана, и Мифик не был уверен, что тот его услышал. — Они смогут прорваться? — рискнул он.

— Нет, — сказал капитан. — Но вспышки привлекут внимание других, более опасных существ из Тени — они наверняка обнаружат наших затаившихся товарищей.

— Что мы можем для них сделать?

Капитан наклонился к нему.

— Нам придётся проложить им путь. Путь домой.

— Но там сотни Нелюдей, и эти Гончие...

Ночные Гончие были огромными, они были ростом по плечо человеку. Раздутые мускулы и серповидные когти, ряды белых клыков, с которых стекал черный яд, капавший на песок. Мифик почувствовал, как в его животе зашевелился страх.

Старый воин положил руку в латной перчатке на плечо молодого человека.

— Если бы не твоё предупреждение, эти двадцать три героя сейчас сражались бы в безнадёжной битве. Многие из них могут погибнуть сегодня, но те, кто вернётся домой, будут обязаны тебе жизнью. Все люди сражаются, боясь проиграть, но сегодня у тебя есть преимущество перед всеми нами. Спасая их жизни, ты уже победил, и поэтому можешь сражаться, не боясь поражения.

Почему-то от этого Мифику не стало легче, но он придержал язык и стал ждать.

Не двигаясь с места, капитан взял в руку Дискос, включив его, и зазубренный диск закрутился в его вилке. На каменистой равнине орда бурлила, словно единое целое. Тьму пронзали яростные крики и вопли. Мифик отцепил своё оружие от перевязи, чувствуя, как его сила пульсирует в каждом нерве его руки. Он бросил взгляд на своих товарищей-Стражей. Все лица были скрыты за визорами, но по их позам он понял, что они тоже взволнованы.

Капитан отдал приказ. Как единое целое, они перепрыгнули через Круг, невредимые пройдя сквозь Воздушный Затвор. Гончие в передней части орды сразу же увидели их и бросились в атаку. В то же время Великое Слово было передано затаившемуся Долгому Патрулю, чтобы они атаковали орду с тыла.

Отряд Мифика врезался в ночных тварей. Из их оружия вырвался огонь Земного Тока. Их сразу же окружили, и они тут же образовали плотный круг. Когтистые руки на мускулистых конечностях разрывали их броню. Отравленные челюсти щёлкали, тяжёлые тела бросались на них, сбивая с ног. Дискосы визжали в воздухе, рассекая плоть, обжигая ослепительными брызгами белого света. Через несколько секунд воинов окружила груда тел и дымящихся внутренностей. Двадцать три союзника бросились им на помощь, но они были ещё в полумиле от них.

А вдали, в Стране Ночи, начали пробуждаться другие, гораздо более ужасные существа, привлеченные яростью битвы.

В момент неосторожности Страж, стоявший рядом с Мификом, был схвачен Нелюдем. Мерзкое существо вцепилось ему в запястье и дёрнуло. Мгновенно среагировав, Мифик смог разрубить врага от плеча до паха, но не раньше, чем его товарища швырнуло через головы передних рядов. Он упал прямо на них и был разорван на куски ещё до того, как коснулся земли. Ночная Гончая убила ещё одного Стража, а третьего вытащили из строя, и он исчез под молотящими конечностями. Так строй был прорван и от внезапной атаки со спины погибли ещё шесть Стражей. Теперь осталось только трое Стражей: Мифик, капитан и Трей, ветеран. Они образовали плотный треугольник и продолжали сражаться, каждый из них был уверен, что умрёт следующим.

Двадцать три Патрульных прорвались сквозь орду, не сбавляя темпа. Пробиваясь к центру уже поредевшей массы тварей, они подхватили троих выживших и продолжили продвигаться вперёд. Двадцать три человека превратились в двадцать шесть. Мифик внезапно снова оказался на открытом пространстве. Круг был меньше чем в ста ярдах от них. Он побежал, присоединившись к своим товарищам в последнем рывке к безопасности. Орда преследовала их по пятам. Гончие Ночи были быстры, намного быстрее человека. Несколько выживших, в том числе Трей и капитан стражи, упали, не успев добраться до безопасного места. Мифик быстро приближался к Кругу, когда что-то сильно ударило его в левый бок. Ужасные клыки пробили его броню, и, казалось, прошли сквозь всё тело. Он споткнулся, но остался на ногах. Он больше не чувствовал ног, но кто-то схватил его за руку и потащил к Затвору. Круг был меньше чем в десяти футах от него.

Внезапно белизна обожгла его глаза, взорвавшись вокруг него. Почти ослепнув, он почувствовал жар горящей плоти и ощутил едкий запах, несмотря на фильтры ночного костюма. Он бежал сквозь грозу, не замечая обжигающих молний, а вокруг него монстры разрывались на части, разбрызгивая свои дымящиеся внутренности по горячей каменистой земле. Он пролетел через Воздушный Затвор, и тяжело рухнул наземь.

У него перехватило дыхание, он задохнулся и попытался сесть. Когда он попытался встать, то понял, что не может. Шест в его руке втянулся, и Дискос замер. Мужчины стояли, оглядываясь, их плечи поднимались и опускались, когда они тяжело дышали.

За пределами Круга землю усеивали дымящиеся части тел — всё, что осталось от орды. А дальше, едва различимые в темноте, виднелись массивные фигуры Великанов, которые не решались приблизиться теперь, когда им отказали в обещанной добыче.

— Как тебя зовут, Страж? — спросил командир Долгого Патруля, внезапно оказавшийся рядом с ним.

— Мифик, — неуверенно ответил юноша.

— Ваше имя будет почитаться во всём Редуте, я обещаю вам это, — он опустил голову. — И я сожалею о гибели ваших товарищей.

— Спасибо, — ответил Мифик. Он не знал, что ещё сказать. До него ещё не до конца дошло, что он остался единственным выжившим из своего отряда. Воины из Долгого Патруля подходили к нему и, проходя мимо, поднимали оружие в знак приветствия. Некоторые выражали благодарность. Он всё ещё дрожал и совсем не чувствовал себя героем. Командир сказал:

— А теперь в лазарет, — и указал на точку под грудью Мифика, — пока яд Ночи не разъел твое сердце.

Он посмотрел на себя и впервые увидел ужасную рану. На его доспехах была прореха, идущая наискосок через нижние рёбра, живот и бок. Под доспехами плоть была разорвана. Виднелась белая кость ребер, и только дымящиеся от яда мышцы ещё удерживали внутренности. Внезапно боль стала невыносимой. Он упал навзничь, но рядом было достаточно людей, чтобы подхватить его.