| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Профессор Люпин прислал сову с сообщением, что вам стало плохо в поезде, Поттер.
Прежде чем Гарри успел ответить, раздался тихий стук в дверь, и в комнату торопливо вошла мадам Помфри, медсестра.
Гарри почувствовал, что краснеет. Было достаточно того, что он потерял сознание, или что бы он там ни сделал, чтобы все подняли такой шум.
— Я в порядке, — сказал он, — мне ничего не нужно...
— О, это ты, да? — спросила мадам Помфри, игнорируя это и наклоняясь, чтобы внимательно посмотреть на него. — Я полагаю, ты снова занимался чем-то опасным?
— Это был дементор, Поппи, — сказала профессор Макгонагалл.
Они обменялись мрачными взглядами, и мадам Помфри неодобрительно хмыкнула.
— Натравливает дементоров на школу, — пробормотала она, откидывая волосы Гарри и ощупывая его лоб. — Он не будет последним, кто упадет в обморок. Да, он весь мокрый. Это ужасные вещи, и то, какой эффект они оказывают на людей, которые и без того хрупки...
— Я не хрупкий! — сердито сказал Гарри.
— Конечно, ты не хрупкий, — рассеянно сказала мадам Помфри, теперь щупая его пульс.
— Что ему нужно? — решительно спросила профессор Макгонагалл. — Постельный режим? Возможно, ему следует провести ночь в больничном крыле?
— Я в порядке! — воскликнул Гарри, вскакивая. Мысль о том, что сказал бы Драко Малфой, если бы ему пришлось отправиться в больничное крыло, была пыткой.
— Ну, по крайней мере, ему нужно дать немного шоколада, — сказала мадам Помфри, которая теперь пыталась заглянуть Гарри в глаза.
— Я уже поел, — сказал Гарри. — Профессор Люпин дал мне немного. Он дал это всем нам.
— Неужели? — одобрительно спросила мадам Помфри. — Итак, у нас наконец-то появился учитель по защите от темных искусств, который знает свои методы лечения?
— Вы уверены, что с вами все в порядке, Поттер? — Резко спросила профессор Макгонагалл.
— Да, — сказал Гарри.
— Очень хорошо. Будьте добры, подождите снаружи, пока я перекинусь парой слов с мисс Грейнджер о расписании ее занятий, а затем мы сможем вместе спуститься на праздник.
Гарри вернулся в коридор вместе с мадам Помфри, которая, бормоча что-то себе под нос, направилась в больничное крыло. Ему пришлось подождать всего несколько минут; затем появилась Гермиона, выглядевшая чем-то очень довольной, в сопровождении профессора Макгонагалл, и они втроем спустились по мраморной лестнице в Большой зал.
Это было море остроконечных черных шляп; за каждым из длинных столов факультета сидели студенты, их лица мерцали в свете тысяч свечей, которые парили в воздухе над столами. Профессор Флитвик, миниатюрный волшебник с копной седых волос, выносил из зала старинную шляпу и табурет на четырех ножках.
— О, — тихо сказала Гермиона, — мы пропустили Сортировку!
Новых учеников Хогвартса распределяли по факультетам, примеряя Распределяющую шляпу, которая указывала, на какой факультет они больше всего подходят (Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпафф или Слизерин). Профессор Макгонагалл направилась к своему свободному месту за преподавательским столом, а Гарри и Гермиона как можно тише направились в другую сторону, к столу Гриффиндора. Люди оглядывались на них, когда они проходили в дальнем конце зала, и некоторые из них указывали на Гарри. Неужели история о том, как он упал в обморок перед дементором, распространилась так быстро?
Они с Гермионой сели по обе стороны от Рона, который занял для них места.
— Что все это значит? — пробормотал он Гарри.
Гарри начал объяснять шепотом, но в этот момент директор встал, чтобы что-то сказать, и он замолчал.
Профессор Дамблдор, хотя и был очень стар, всегда производил впечатление человека, преисполненного энергии. У него были длинные серебристые волосы и борода длиной в метр, очки-полумесяцы и чрезвычайно кривой нос. Его часто называли величайшим волшебником своего времени, но Гарри уважал его не за это. Альбусу Дамблдору нельзя было не доверять, и, наблюдая, как он сияет перед учениками, Гарри почувствовал себя по-настоящему спокойным впервые с тех пор, как дементор вошел в купе поезда.
— Добро пожаловать! — сказал Дамблдор, и отблески свечей заиграли на его бороде. — Добро пожаловать на новый год в Хогвартсе! Мне нужно кое-что сказать вам всем, и поскольку одно из них очень серьезное, я думаю, что лучше сразу же покончить с этим, пока вы не были сбиты с толку нашим великолепным застольем. ... — Дамблдор прочистил горло и продолжил: — Как вам всем будет известно после обыска в Хогвартс-экспрессе, наша школа в настоящее время принимает у себя некоторых дементоров из Азкабана, которые находятся здесь по делам Министерства магии.
Он замолчал, и Гарри вспомнил слова мистера Уизли о том, что Дамблдор был недоволен дементорами, охраняющими школу.
— Они дежурят у каждого входа на территорию, — продолжил Дамблдор, — и пока они с нами, я должен разъяснить, что никто не должен покидать школу без разрешения. Дементоров не одурачишь ни уловками, ни маскировкой, ни даже мантиями-невидимками, — мягко добавил он, и Гарри с Роном переглянулись. — Не в характере дементоров понимать мольбы или оправдания. Поэтому я предупреждаю каждого из вас, чтобы вы не давали им повода причинить вам вред. Я обращаюсь к префектам и нашим новым старостам, чтобы они позаботились о том, чтобы ни один ученик не столкнулся с дементорами, — сказал он.
Перси, сидевший через несколько мест от Гарри, снова выпятил грудь и выразительно огляделся. Дамблдор снова сделал паузу; он очень серьезно оглядел зал, но никто не пошевелился и не издал ни звука.
— На радостной ноте, — продолжил он, — я рад приветствовать двух новых преподавателей в наших рядах в этом году.
— Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств.
Раздались отдельные, довольно без энтузиазма, аплодисменты. Только те, кто ехал в поезде в купе с профессором Люпином, и Гарри в том числе, хлопали изо всех сил. Профессор Люпин выглядел особенно потрепанным рядом со всеми остальными преподавателями в своих лучших мантиях.
— Посмотри на Снейпа! — прошипел Рон на ухо Гарри.
Профессор Снейп, мастер зелий, пристально смотрел через преподавательский стол на профессора Люпина. Было общеизвестно, что Снейп хотел получить должность преподавателя по защите от темных искусств, но даже Гарри, который ненавидел Снейпа, был поражен выражением, исказившим его худое, желтоватое лицо. Это был не гнев, это было отвращение. Гарри слишком хорошо знал это выражение; такое выражение появлялось на лице Снейпа всякий раз, когда он видел Гарри.
— Что касается нашего второго нового назначения, — продолжил Дамблдор, когда стихли вялые аплодисменты в честь профессора Люпина. — Что ж, мне жаль сообщать вам, что профессор Кеттлберн, наш преподаватель по уходу за магическими существами, ушел на пенсию в конце прошлого года, чтобы больше времени проводить со своими оставшимися конечностями. Однако я рад сообщить, что его место займет не кто иной, как Рубеус Хагрид, который согласился взять на себя эту преподавательскую работу в дополнение к своим обязанностям егеря.
Гарри, Рон и Гермиона ошеломленно уставились друг на друга. Затем они присоединились к аплодисментам, которые были особенно бурными за гриффиндорским столом. Гарри наклонился вперед, чтобы увидеть Хагрида, лицо которого побагровело, он уставился на свои огромные руки, а широкая улыбка пряталась в густой черной бороде.
— Мы должны были догадаться! — взревел Рон, ударив кулаком по столу. — Кто еще мог дать нам книгу кусаку?
Гарри, Рон и Гермиона перестали хлопать последними, и когда профессор Дамблдор снова заговорил, они увидели, что Хагрид вытирает глаза о скатерть.
— Что ж, я думаю, это все, что имеет значение, — сказал Дамблдор. — Да начнется пир!
Золотые тарелки и кубки перед ними внезапно наполнились едой и напитками. Гарри, внезапно почувствовав зверский голод, взял себе все, до чего смог дотянуться, и принялся за еду.
Это был восхитительный пир; в зале слышались разговоры, смех и звон ножей и вилок. Однако Гарри, Рону и Гермионе не терпелось поскорее закончить его, чтобы поговорить с Хагридом. Они знали, как много значит для него стать учителем. Хагрид не был полноценным волшебником; на третьем курсе его исключили из Хогвартса за преступление, которого он не совершал. В прошлом году Гарри, Рон и Гермиона восстановили доброе имя Хагрида.
Наконец, когда на золотых блюдах растаяли последние кусочки тыквенного пирога, Дамблдор объявил, что всем пора ложиться спать, и они получили свой шанс.
— Поздравляю, Хагрид! — Гермиона завизжала, когда они подошли к учительскому столу.
— Все из-за вас троих, — сказал Хагрид, вытирая салфеткой сияющее лицо и глядя на них. — Не могу в это поверить. ...Великий человек Дамблдор. ...спустился прямо ко мне в хижину после того, как профессор Кеттлберн сказал, что с него хватит. ...Это то, чего я всегда хотел. . . .
Переполненный эмоциями, он уткнулся лицом в салфетку, и профессор Макгонагалл прогнала их прочь.
Гарри, Рон и Гермиона присоединились к гриффиндорцам, поднимавшимся по мраморной лестнице, и, уже очень уставшие, пошли по новым коридорам, поднимаясь по все большему количеству ступенек, к потайному входу в Гриффиндорскую башню. Большой портрет толстой дамы в розовом платье спросил их:
— Пароль?
— Проходите, проходите! — Перси крикнул из-за толпы. — Новый пароль — "Фортуна майор"!
— О нет, — печально сказал Невилл Лонгботтом. У него всегда были проблемы с запоминанием паролей.
Пройдя через проем в портрете и пересекая гостиную, девочки и мальчики разошлись в разные стороны, направляясь к своим лестницам. Гарри поднимался по винтовой лестнице, не думая ни о чем, кроме того, как он рад вернуться. Они добрались до знакомой круглой спальни с пятью кроватями под балдахинами, и Гарри, оглядевшись, почувствовал, что наконец-то он дома.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
