|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
ДЕМЕНТОР
На следующее утро Том разбудил Гарри своей обычной беззубой улыбкой и чашкой чая. Гарри оделся и как раз уговаривал недовольную Хедвигу вернуться в клетку, когда в комнату ворвался Рон, натягивая через голову толстовку и выглядя раздраженным.
— Чем скорее мы сядем на поезд, тем лучше, — сказал он. — По крайней мере, в Хогвартсе я могу сбежать от Перси. Теперь он обвиняет меня в том, что я капнул чаем на его фотографию Пенелопы Клируотер. Ты знаешь, — Рон поморщился, — это его девушка. Она спрятала лицо под рамкой, потому что у нее весь нос в прыщах. . . .
— Я должен тебе кое-что сказать, — начал Гарри, но их прервали Фред и Джордж, которые заглянули поздравить Рона с тем, что он снова разозлил Перси.
Они спустились к завтраку, где мистер Уизли, нахмурив брови, читал первую страницу "Ежедневного пророка", а миссис Уизли рассказывала Гермионе и Джинни о любовном зелье, которое она приготовила, когда была маленькой девочкой. Все трое довольно хихикали.
— О чем ты говорил? — Спросил Рон Гарри, когда они сели.
— Позже, — пробормотал Гарри, когда Перси ворвался в комнату.
В суматохе отъезда у Гарри не было возможности поговорить с Роном или Гермионой; они были слишком заняты, спуская все свои чемоданы по узкой лестнице "Дырявого котла" и складывая их возле двери, а Хедвиг и Гермес, сова Перси, сидели в своих клетках на самом верху. Рядом с грудой чемоданов стояла маленькая плетеная корзинка, из которой доносились громкие плевки.
— Все в порядке, Косолап, — проворковала Гермиона сквозь прутья. — Я выпущу тебя в поезде.
— Ты этого не сделаешь, — рявкнул Рон. — А как же бедный Паршивец, а?
Он указал на свою грудь, где виднелась большая шишка, указывающая на то, что Паршивец лежал, свернувшись калачиком, у него в кармане.
Мистер Уизли, который ждал снаружи машины министерства, просунул голову внутрь.
— Они здесь, — сказал он. — Гарри, пойдем.
Мистер Уизли повел Гарри по короткому участку тротуара к первому из двух старомодных темно-зеленых автомобилей, за рулем каждого из которых сидел таинственный волшебник в костюме из изумрудного бархата.
— Заходи, Гарри, — сказал мистер Уизли, оглядывая запруженную людьми улицу.
Гарри сел на заднее сиденье машины, и вскоре к нему присоединились Гермиона, Рон и, к неудовольствию Рона, Перси.
Поездка до вокзала Кингс-Кросс прошла без особых происшествий по сравнению с поездкой Гарри на автобусе "Найт". Автомобили Министерства магии казались почти обычными, хотя Гарри заметил, что они могут проскальзывать в такие щели, с которыми новая служебная машина дяди Вернона, конечно, не справилась бы. Они добрались до вокзала Кингс-Кросс за двадцать минут до прибытия; водители министерства нашли для них тележки, выгрузили чемоданы, прикоснулись к шляпам в знак приветствия мистеру Уизли и уехали, каким-то образом умудрившись проскочить в начало неподвижной очереди на светофоре.
Мистер Уизли держался за локоть Гарри всю дорогу до станции.
— Хорошо, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Давайте разберемся с этим по парам, раз уж нас так много. Я начну с Гарри.
Мистер Уизли направился к барьеру между девятой и десятой платформами, толкая перед собой тележку Гарри и, по-видимому, очень интересуясь междугородним поездом 125, который только что прибыл на девятую платформу. Многозначительно посмотрев на Гарри, он небрежно прислонился к барьеру. Гарри последовал его примеру.
Через мгновение они боком провалились сквозь твердый металл на платформу девять и три четверти и, подняв глаза, увидели Хогвартс-экспресс, алый паровоз, выпускающий клубы дыма над платформой, заполненной ведьмами и волшебниками, провожающими своих детей в поезд.
Перси и Джинни внезапно появились позади Гарри. Они тяжело дышали и, по-видимому, преодолели барьер бегом.
— А, вот и Пенелопа! — воскликнул Перси, приглаживая волосы и снова краснея. Джинни поймала взгляд Гарри, и они оба отвернулись, чтобы скрыть смех, когда Перси подошел к девушке с длинными вьющимися волосами, выпятив грудь, чтобы она не могла не заметить его блестящий значок.
Как только остальные Уизли и Гермиона присоединились к ним, Гарри и Рон направились в конец поезда, мимо переполненных купе, к вагону, который выглядел совершенно пустым. Они погрузили в него чемоданы, поместили Хедвиг и Косолапа на багажную полку, а затем вышли на улицу, чтобы попрощаться с мистером и миссис Уизли.
Миссис Уизли поцеловала всех своих детей, затем Гермиону и, наконец, Гарри. Он был смущен, но на самом деле очень доволен, когда она еще раз обняла его.
— Будь осторожен, Гарри, ладно? — сказала она, выпрямляясь, и ее глаза странно заблестели. Затем она открыла свою огромную сумку и сказала: — Я приготовила вам всем бутерброды. ...Вот и ты, Рон. ...нет, это не солонина. ...Фред? Где Фред? А вот и ты, дорогой. . . .
— Гарри, — тихо позвал мистер Уизли, — подойди сюда на минутку.
Он кивнул головой в сторону колонны, и Гарри последовал за ним, оставив остальных столпиться вокруг миссис Уизли.
— Я должен тебе кое-что сказать, прежде чем ты уйдешь, — произнес мистер Уизли напряженным голосом.
— Все в порядке, мистер Уизли, — сказал Гарри. — Я уже знаю.
— Ты знаешь? Откуда ты мог знать?
— Я... э-э— я слышал, как вы с миссис Уизли разговаривали прошлой ночью. Я не мог не услышать, — быстро добавил Гарри. — Извините...
— Я бы не хотел, чтобы ты узнал об этом таким образом, — сказал мистер Уизли, выглядя встревоженным.
— Нет, честно, все в порядке. Таким образом, ты не нарушил своего слова, данного Фаджу, и я знаю, что происходит.
— Гарри, ты, должно быть, очень напуган...
— Я не боюсь, — искренне сказал Гарри. — Правда, — добавил он, потому что мистер Уизли смотрел на него с недоверием. — Я не пытаюсь быть героем, но, если серьезно, Сириус Блэк не может быть хуже Волдеморта, не так ли?
Мистер Уизли вздрогнул при звуке этого имени, но не придал этому значения.
— Гарри, я знал, что ты, ну, в общем, сделан из более прочного материала, чем, кажется, думает Фадж, и я, конечно, рад, что ты не боишься, но...
— Артур! — позвала миссис Уизли, которая теперь загоняла остальных в поезд. — Артур, что ты делаешь? Он сейчас отправится!
— Он идет, Молли! — сказал мистер Уизли, но тут же повернулся к Гарри и продолжил говорить более тихим и торопливым голосом. — Послушай, я хочу, чтобы ты дал мне слово...
— ...что я буду хорошим мальчиком и останусь в замке? — мрачно сказал Гарри.
— Не совсем, — сказал мистер Уизли, который выглядел более серьезным, чем Гарри когда-либо видел. — Гарри, поклянись мне, что ты не пойдешь искать Блэка.
Гарри уставился на него.
— что?
Раздался громкий свисток. По вагону ходили охранники, захлопывая все двери.
— Обещай мне, Гарри, — мистер Уизли заговорил еще быстрее, — что бы ни случилось...
— Зачем мне искать кого-то, кто, как я знаю, хочет меня убить? — тупо спросил Гарри.
— Поклянись мне, что бы ты ни услышал...
— Артур, быстрее! — закричала миссис Уизли.
Из вагона валил пар; поезд тронулся. Гарри подбежал к двери вагона, Рон распахнул ее и отступил в сторону, чтобы пропустить его. Они высунулись из окна и махали мистеру и миссис Уизли, пока поезд не завернул за угол и не скрылся из виду.
— Мне нужно поговорить с вами наедине, — пробормотал Гарри Рону и Гермионе, когда поезд набрал скорость.
— Уходи, Джинни, — сказал Рон.
— О, это мило, — раздраженно сказала Джинни и удалилась.
Гарри, Рон и Гермиона пошли по коридору в поисках свободного купе, но все они были заняты, за исключением того, что находилось в самом конце поезда.
В нем был только один пассажир, мужчина, который крепко спал, сидя у окна. Гарри, Рон и Гермиона остановились на пороге. Обычно Хогвартс-экспресс предназначался для студентов, и они никогда раньше не видели там взрослых, за исключением ведьмы, которая толкала тележку с едой.
Незнакомец был одет в чрезвычайно поношенную мантию волшебника, заштопанную в нескольких местах. Он выглядел больным и измученным. Несмотря на то, что он был довольно молод, в его светло-каштановых волосах виднелись седые пряди.
— Как ты думаешь, кто он такой? — прошипел Рон, когда они сели и захлопнули дверцу, заняв места как можно дальше от окна.
— Профессор Р. Дж. Люпин, — тут же прошептала Гермиона.
— Откуда ты это знаешь?
— Это на его чемодане, — ответила она, указывая на багажную полку над головой мужчины, где лежал маленький потрепанный чемоданчик, скрепленный большим количеством аккуратно завязанных бечевок. В одном углу облупившимися буквами было написано "профессор Р.Дж. Люпин".
— Интересно, что он преподает? — спросил Рон, хмуро глядя на бледный профиль профессора Люпина.
— Это очевидно, — прошептала Гермиона. — Есть только одна вакансия, не так ли? Защита от темных искусств.
У Гарри, Рона и Гермионы уже было два преподавателя по защите от темных искусств, оба проработали всего один год. Ходили слухи, что на эту должность было наложено проклятие.
— Что ж, я надеюсь, он справится, — с сомнением сказал Рон. — Он выглядит так, будто одно хорошее заклятие прикончило бы его, не так ли? В любом случае. ... — Он повернулся к Гарри. — Что ты собирался нам сказать?
Гарри рассказал все о ссоре мистера и миссис Уизли и о предупреждении, которое только что сделал ему мистер Уизли. Когда он закончил, Рон выглядел ошеломленным, а Гермиона закрыла рот руками. Наконец, она опустила их и сказала:
— Сириус Блэк сбежал, чтобы прийти за тобой? О, Гарри. ...тебе нужно быть очень, очень осторожным. Не ищи неприятностей, Гарри...
— Я не ищу неприятностей, — раздраженно сказал Гарри. — Неприятности обычно сами находят меня.
— Насколько же тупым должен быть Гарри, чтобы отправиться на поиски психа, который хочет его убить? — дрожащим голосом спросил Рон.
Они восприняли новость хуже, чем Гарри ожидал. И Рон, и Гермиона, казалось, боялись Блэка гораздо больше, чем он сам.
— Никто не знает, как он сбежал из Азкабана, — смущенно сказал Рон. — Никто никогда не делал этого раньше. И он тоже был заключенным строгого режима.
— Но они поймают его, не так ли? — серьезно спросила Гермиона. — Я имею в виду, что они заставили всех магглов тоже присматривать за ним. . ..
— Что это за шум? — внезапно спросил Рон.
Откуда-то донесся слабый металлический свист. Они оглядели все купе.
— Это исходит из твоего чемодана, Гарри, — сказал Рон, вставая и протягивая руку к багажной полке. Мгновение спустя он вытащил карманный вредноскоп из-под мантии Гарри. Он очень быстро вращался на ладони Рона и ярко светился.
— Это что, тайноскоп? — заинтересованно спросила Гермиона, вставая, чтобы получше рассмотреть.
— Да. ...имей в виду, это очень дешево, — сказал Рон. — Он сломался, когда я привязывал его к ноге Эррола, чтобы отправить Гарри.
— Ты в тот момент занимался чем-нибудь подозрительным? — проницательно спросила Гермиона.
— нет! Что ж. ...Я не должен был использовать Эррола. Ты же знаешь, что он не очень-то любит дальние поездки. ...но как еще я мог передать подарок Гарри?
— Спрячьте его обратно в сундук, — посоветовал Гарри, когда Вредноскоп пронзительно засвистел, — а то он проснется, — он кивнул в сторону профессора Люпина. Рон засунул Вредноскоп в пару особенно ужасных старых носков дяди Вернона, которые приглушили звук, а затем закрыл крышку сундука.
— Мы могли бы проверить это в Хогсмиде, — предложил Рон, усаживаясь обратно. — Они продают такие вещи в магазинах "Дервиш" и "Банги", магические инструменты и прочее. Фред и Джордж сказали мне.
— Ты много знаешь о Хогсмиде? — заинтересованно спросила Гермиона. — Я читала, что это единственное немагловское поселение в Британии...
— Да, я так думаю, — небрежно ответил Рон, — Но я хочу пойти не поэтому. Я просто хочу попасть в "Сладкое королевство"!
— Что это? — спросила Гермиона.
— Это кондитерская, — сказал Рон, и на его лице появилось мечтательное выражение, — где есть все, что угодно. ... Перченые * — от них пахнет дымом во рту — и великолепные жирные шоколадные шарики с клубничным муссом и взбитыми сливками, и действительно отличные сахарные перья, которые можно сосать на уроке и делать вид, что думаешь, что написать дальше...
— Но Хогсмид — очень интересное место, не так ли? — Нетерпеливо продолжала Гермиона. — В "Памятниках истории магии" говорится, что гостиница была штаб-квартирой восстания гоблинов в 1612 году, а "Визжащая хижина" считается зданием, в котором обитает больше всего привидений в Британии...
— ...и огромные шарики шербета, которые заставляют тебя парить в воздухе на несколько дюймов над землей, пока ты их сосешь, — добавил Рон, который явно не слушал ни слова из того, что говорила Гермиона.
Гермиона оглянулась на Гарри.
— Разве не здорово было бы ненадолго вырваться из школы и прогуляться по Хогсмиду?
— Думаю, так и будет, — тяжело вздохнул Гарри. — Вы должны будете рассказать мне, когда узнаете.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Рон.
— Я не могу пойти. Дурсли не подписали мое разрешение, и Фадж тоже не стал бы.
Рон выглядел испуганным.
— Тебе нельзя приходить? Но — ни за что — Макгонагалл или кто-то другой не даст тебе разрешения
Гарри глухо рассмеялся. Профессор Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, была очень строгой.
— ...или мы можем спросить Фреда и Джорджа, они знают каждый потайной ход из замка...
— Рон! — резко сказала Гермиона. — Я не думаю, что Гарри следует тайком сбегать из школы, пока Блэк на свободе...
— Да, я думаю, именно это скажет Макгонагалл, когда я попрошу разрешения, — с горечью произнес Гарри.
— Но если мы будем с ним, — воодушевленно обратился Рон к Гермионе, — Блэк не посмеет...
— О, Рон, не говори ерунды, — отрезала Гермиона. — Блэк уже убил целую кучу людей посреди людной улицы. Ты действительно думаешь, что он будет беспокоиться о нападении на Гарри только потому, что мы там были?
Говоря это, она возилась с лямками корзины Косолапа.
— Не выпускай эту штуку из рук! — Эй! — крикнул Рон, но было уже поздно: Косолап легко выпрыгнул из корзины, потянулся, зевнул и запрыгнул Рону на колени; комок в кармане у Рона задрожал, и он сердито оттолкнул Косолапа.
— Убирайся отсюда!
— Рон, не надо! — сердито сказала Гермиона.
Рон уже собирался ответить, когда профессор Люпин пошевелился. Они с опаской посмотрели на него, но он просто отвернулся, слегка приоткрыв рот, и продолжал спать.
Хогвартс-экспресс неуклонно двигался на север, и пейзаж за окном становился все более диким и темным, а тучи над головой сгущались. Люди сновали взад и вперед мимо дверей их купе. Косолап теперь устроился на свободном сиденье, его сплющенное лицо было обращено к Рону, желтые глаза смотрели на верхний карман Рона.
В час дня пухленькая ведьма с тележкой для еды появилась в дверях купе.
— Как вы думаете, нам стоит его разбудить? — Смущенно спросил Рон, кивая в сторону профессора Люпина. — Похоже, ему не помешало бы немного поесть.
Гермиона осторожно приблизилась к профессору Люпину.
— Э-э-э, профессор? — сказала она. — Простите, профессор?
Он не пошевелился.
— Не волнуйся, дорогая, — сказала ведьма, протягивая Гарри большую стопку котловых лепешек. — Если он проголодается, когда проснется, то я говорю с водителем.
— Я полагаю, он спит? — тихо спросил Рон, когда ведьма закрыла дверь купе. — Я имею в виду, он ведь не умер, не так ли?
— Нет, нет, он дышит, — прошептала Гермиона, беря пирог с котлом, который Гарри передал ей.
Может, он и не очень хорошая компания, но присутствие профессора Люпина в их купе имело свои преимущества. Ближе к вечеру, как раз когда начался дождь, размывавший холмы за окном, они снова услышали шаги в коридоре, и в дверях появились трое их самых нелюбимых людей: Драко Малфой в сопровождении своих закадычных друзей, Винсента Крэбба и Грегори Гойла.
Драко Малфой и Гарри были врагами с тех самых пор, как встретились во время своей самой первой поездки на поезде в Хогвартс. Малфой, у которого было бледное, заостренное, насмешливое лицо, учился на факультете Слизерин; он играл ловцом в слизеринской команде по квиддичу, на той же позиции, что и Гарри в команде Гриффиндора. Крэбб и Гойл, казалось, существовали для того, чтобы выполнять приказы Малфоя. Они оба были широкоплечими и мускулистыми; Крэбб был выше, с короткой стрижкой и очень толстой шеей; у Гойла были короткие, колючие волосы и длинные, как у гориллы, руки.
— Смотрите-ка, кто пришел, — сказал Малфой, как обычно лениво растягивая слова, открывая дверь купе. — Горшок и Ласка.
Крэбб и Гойл по-тролльи захихикали.
— Я слышал, Уизли, что этим летом твоему отцу наконец-то удалось раздобыть немного золота, — сказал Малфой. — Твоя мать умерла от шока?
Рон вскочил так быстро, что уронил корзину Косолапа на пол. Профессор Люпин фыркнул.
— Кто это? — спросил Малфой, автоматически делая шаг назад, когда заметил Люпина.
— Новый учитель, — сказал Гарри, который тоже поднялся на ноги, на случай, если ему понадобится удержать Рона. — Что ты сказал, Малфой?
Светлые глаза Малфоя сузились; он был не настолько глуп, чтобы затевать драку прямо под носом у учителя.
— Да ладно, — обиженно пробормотал он Крэббу и Гойлу, и они исчезли.
Гарри и Рон снова сели, Рон массировал костяшки пальцев.
— В этом году я не собираюсь терпеть от Малфоя никакого дерьма, — сердито сказал он. — Я серьезно. Если он еще раз посмеется над моей семьей, я оторву ему голову и...
Рон резко взмахнул рукой в воздухе.
— Рон, — прошипела Гермиона, указывая на профессора Люпина, — будь осторожен. ... —
Но профессор Люпин все еще крепко спал.
Дождь усиливался по мере того, как поезд мчался все дальше на север; окна теперь были сплошного мерцающего серого цвета, который постепенно темнел, пока по всем коридорам и над багажными полками не зажглись фонари. Поезд грохотал, дождь стучал по стеклу, ветер ревел, но профессор Люпин все еще спал.
— Мы, должно быть, уже почти на месте, — сказал Рон, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть мимо профессора Люпина на ставшее совершенно черным окно.
Не успел он договорить, как поезд начал замедлять ход.
— Отлично, — сказал Рон, вставая и осторожно проходя мимо профессора Люпина, чтобы попытаться выглянуть наружу. — Я умираю с голоду. Я хочу попасть на праздник. . .
— Мы еще не можем быть на месте, — сказала Гермиона, взглянув на часы.
— Так почему же мы останавливаемся?
Поезд ехал все медленнее и медленнее. Когда шум поршней затих вдали, шум ветра и дождя за окнами стал громче, чем когда-либо.
Гарри, стоявший ближе всех к двери, встал, чтобы выглянуть в коридор. По всему вагону из своих купе с любопытством выглядывали головы.
Поезд резко остановился, и отдаленные глухие удары подсказали им, что с полок выпал багаж. Затем, без предупреждения, все лампы погасли, и они погрузились в кромешную тьму.
— Что происходит? — раздался голос Рона за спиной Гарри.
— Ой! — выдохнула Гермиона. — Рон, это была моя нога!
Гарри ощупью вернулся на свое место.
— Ты думаешь, у нас что-то сломалось?
— Не знаю.
Раздался скрежещущий звук, и Гарри увидел смутный черный силуэт Рона, который вытирал пятно на окне и выглядывал наружу.
— Там что-то движется, — сказал Рон. — Я думаю, люди поднимаются на борт. ...
Дверь купе внезапно открылась, и кто-то больно шлепнулся Гарри на ноги.
— Простите, вы не знаете, что происходит? Ой, простите...
— Привет, Невилл, — сказал Гарри, ощупывая себя в темноте и поднимая Невилла за мантию.
— Гарри? Это ты? Что происходит?
— Понятия не имею... присаживайся...
Раздалось громкое шипение и вскрик от боли: Невилл попытался сесть на Косолапа.
— Я пойду спрошу водителя, что происходит, — послышался голос Гермионы. Гарри почувствовал, как она прошла мимо него, услышал, как дверь снова открылась, а затем глухой удар и два громких крика боли.
— Кто это?
— Кто это?
— Джинни?
— Гермиона?
— Что ты делаешь?
— Я искала Рона.
— Проходи и садись.
— Только не здесь! — поспешно сказал Гарри. — Я здесь!
— Ой! — воскликнул Невилл.
— Тихо! — внезапно раздался хриплый голос.
Профессор Люпин, казалось, наконец проснулся. Гарри услышал какое-то движение в своем углу. Никто из них не произнес ни слова.
Раздался тихий треск, и отсек наполнился дрожащим светом. Казалось, профессор Люпин держит в руках горсть язычков пламени. Они освещали его усталое, серое лицо, но глаза были внимательными и настороженными.
— Оставайтесь на месте, — сказал он все тем же хриплым голосом и медленно поднялся на ноги, держа перед собой горсть огня.
Но дверь медленно открылась, прежде чем Люпин успел до нее дотянуться.
В дверном проеме, освещенная дрожащими языками пламени в руке Люпина, стояла фигура в плаще, высотой до потолка. Ее лицо было полностью скрыто капюшоном. Взгляд Гарри метнулся вниз, и от того, что он увидел, у него внутри все сжалось. Из-под плаща торчала рука, блестящая, сероватая, склизкая на вид и покрытая струпьями, как у чего-то мертвого, разложившегося в воде. . . .
Но это было видно лишь долю секунды. Как будто существо под плащом почувствовало взгляд Гарри, его рука внезапно спряталась в складках черного плаща.
А затем существо под капюшоном, чем бы оно ни было, сделало долгий, медленный, хриплый вдох, как будто пыталось втянуть в себя что-то большее, чем воздух.
Их всех охватил сильный холод. Гарри почувствовал, как у него самого перехватило дыхание. Холод проник глубоко под кожу. Он был у него в груди, в самом сердце. . . .
Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Он тонул в холоде. В ушах у него шумело, как от воды. Его тащило вниз, рев становился все громче. . .
А потом, откуда-то издалека, он услышал крики, ужасные, исполненные ужаса, умоляющие крики. Он хотел помочь, кто бы это ни был, он пытался пошевелить руками, но не мог. ...густой белый туман клубился вокруг него, внутри него...
— Гарри! Гарри! Ты в порядке?
Кто-то бил его по лицу.
— Ч-что?
Гарри открыл глаза; над ним горели фонари, а пол дрожал — Хогвартс-экспресс снова двигался, и свет снова включился. Ему показалось, что он соскользнул со своего сиденья на пол. Рон и Гермиона стояли на коленях рядом с ним, а над ними он видел Невилла и профессора Люпина, наблюдавших за ним. Гарри почувствовал сильную тошноту; когда он поднял руку, чтобы поправить очки, то почувствовал, как по лицу струится холодный пот.
Рон и Гермиона усадили его обратно на сиденье.
— ты в порядке? — нервно спросил Рон.
— Да, — сказал Гарри, быстро взглянув в сторону двери. Существо в капюшоне исчезло. — Что случилось? Где это... это существо? Кто кричал?
— Никто не кричал, — сказал Рон, еще более нервничая.
Гарри оглядел ярко освещенное помещение. Джинни и Невилл обернулись на него, оба были очень бледны.
— Но я услышал крики...
Громкий треск заставил их всех подпрыгнуть. Профессор Люпин разламывал огромную плитку шоколада на кусочки.
— Держи, — сказал он Гарри, протягивая ему особенно большой кусок. — Съешь это. Это поможет.
Гарри взял шоколадку, но есть не стал.
— Что это было? — спросил он Люпина.
— Дементор, — сказал Люпин, который теперь раздавал шоколад всем остальным. — Один из дементоров Азкабана.
Все уставились на него. Профессор Люпин скомкал пустую обертку от шоколада и сунул ее в карман.
— Поешь, — повторил он. — Это поможет. Извини, мне нужно поговорить с водителем. —
Он прошел мимо Гарри и исчез в коридоре.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке, Гарри? — спросила Гермиона, с тревогой наблюдая за Гарри.
— Я не понимаю. ...Что случилось? — спросил Гарри, вытирая пот с лица.
— Ну, это существо — дементор — стояло там и озиралось по сторонам (я имею в виду, я думаю, что так оно и было, я не мог разглядеть его лица), а ты... ты...
— Я думал, у тебя припадок или что-то в этом роде, — сказал Рон, который все еще выглядел испуганным. — Ты словно окаменел, упал со своего места и начал дергаться...
— И профессор Люпин перешагнул через тебя, подошел к дементору и вытащил свою волшебную палочку, — сказала Гермиона, — и сказал: "Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под своими плащами. Уходи." Но дементор не двинулся с места, поэтому Люпин что-то пробормотал, и из его палочки в него выстрелило что-то серебристое, оно развернулось и как бы заскользило прочь.
— Это было ужасно, — сказал Невилл более высоким голосом, чем обычно. — Ты почувствовал, как стало холодно, когда его принесли?
— Я чувствовал себя странно, — сказал Рон, неловко передернув плечами. — Как будто я никогда больше не буду таким веселым. ...
Джинни, которая забилась в свой угол и выглядела почти так же плохо, как Гарри, тихонько всхлипнула; Гермиона подошла и успокаивающе обняла ее.
— Но никто из вас... не падал со своих мест? — неловко спросил Гарри.
— Нет, — сказал Рон, снова с тревогой глядя на Гарри. — Однако Джинни тряслась как сумасшедшая. . . .
Гарри не понимал. Он чувствовал слабость и озноб, как будто выздоравливал после тяжелого приступа гриппа; он также почувствовал, что начинает стыдиться. Почему он так расклеился, в то время как никто другой этого не делал?
Профессор Люпин вернулся. Войдя, он остановился, огляделся и сказал с легкой улыбкой:
— Я не отравил этот шоколад, знаете ли....
Гарри откусил кусочек и, к своему великому удивлению, почувствовал, как тепло внезапно разлилось по кончикам пальцев рук и ног.
— Мы будем в Хогвартсе через десять минут, — сказал профессор Люпин. — С тобой все в порядке, Гарри?
Гарри не стал спрашивать, откуда профессор Люпин знает его имя.
— Хорошо, — смущенно пробормотал он.
Остаток пути они почти не разговаривали. Наконец поезд остановился на станции Хогсмид, и началась большая суматоха, когда все хотели выбраться наружу; ухали совы, мяукали кошки, а любимая жаба Невилла громко квакала из-под его шляпы. На крошечной платформе было очень холодно, дождь лил как из ведра.
— Впервые здесь! — раздался знакомый голос. Гарри, Рон и Гермиона обернулись и увидели на другом конце платформы гигантскую фигуру Хагрида, который манил перепуганных новичков к их традиционному путешествию через озеро.
— Все в порядке, вы трое? — Крикнул Хагрид поверх голов толпы. Они помахали ему, но не успели с ним заговорить, потому что толпа людей вокруг них оттеснила их прочь по платформе. Гарри, Рон и Гермиона проследовали за остальными школьниками вдоль платформы и вышли на неровную грунтовую дорогу, где оставшихся учеников ожидало не менее сотни дилижансов, каждый из которых, как мог предположить Гарри, был запряжен невидимой лошадью, потому что, когда они забрались внутрь и закрыли дверь, карета тронулась с места. Она шла сама по себе, натыкаясь и покачиваясь в процессии.
В карете слегка пахло плесенью и соломой. После шоколада Гарри почувствовал себя лучше, но все еще был слаб. Рон и Гермиона искоса поглядывали на него, словно опасаясь, что он снова может упасть в обморок.
Когда карета подъехала к великолепным воротам из кованого железа, обрамленным каменными колоннами, увенчанными крылатыми кабанами, Гарри увидел еще двух огромных дементоров в капюшонах, стоящих на страже по обе стороны. Волна тошноты от холода грозила снова захлестнуть его; он откинулся на спинку продавленного сиденья и закрыл глаза, пока они не проехали ворота. Карета набирала скорость на длинной пологой подъездной дорожке к замку; Гермиона высунулась из крошечного окошка, наблюдая за приближающимися башнями. Наконец карета остановилась, и Гермиона с Роном вышли.
Когда Гарри спустился вниз, над его ухом раздался протяжный, довольный голос.
— Ты упал в обморок, Поттер? Лонгботтом говорит правду? Ты действительно упал в обморок?
Малфой протиснулся мимо Гермионы, преграждая Гарри путь к каменным ступеням замка, его лицо сияло радостью, а светлые глаза злобно сверкали.
— Отвали, Малфой, — сказал Рон, стиснув зубы.
— Ты тоже упал в обморок, Уизли? — громко спросил Малфой. — Тебя тоже напугал этот старый дементор, Уизли?
— Какие-то проблемы? — раздался тихий голос. Профессор Люпин только что вышел из соседней кареты.
Малфой бросил на профессора Люпина наглый взгляд, который отметил заплаты на его мантии и ветхий чемодан. С легким оттенком сарказма в голосе он сказал:
— О, нет, профессор, — затем ухмыльнулся Крэббу и Гойлу и повел их вверх по ступеням в замок.
Гермиона подтолкнула Рона в спину, чтобы он поторопился, и они втроем присоединились к толпе, поднимавшейся по ступеням, через гигантские дубовые парадные двери в похожий на пещеру вестибюль, освещенный горящими факелами, и с великолепной мраморной лестницей, ведущей на верхние этажи.
Дверь в Большой зал справа была открыта; Гарри последовал за толпой к ней, но едва успел разглядеть зачарованный потолок, который сегодня вечером был черным и затянутым облаками, как чей-то голос позвал:
— Поттер! Грейнджер! Я хочу видеть вас обоих!
Гарри и Гермиона удивленно обернулись. Профессор Макгонагалл, преподаватель трансфигурации и декан факультета Гриффиндор, кричала поверх голов толпы. Это была сурового вида ведьма, волосы которой были собраны в тугой пучок; ее проницательные глаза обрамляли квадратные очки. Гарри пробился к ней с дурным предчувствием: профессор Макгонагалл умела заставить его почувствовать, что он, должно быть, сделал что-то не так.
— Не стоит выглядеть такими обеспокоенными — я просто хочу поговорить с вами в своем кабинете, — сказала она им. — Идите туда, Уизли.
Рон смотрел, как профессор Макгонагалл уводит Гарри и Гермиону от оживленно болтающей толпы; они прошли с ней через вестибюль, поднялись по мраморной лестнице и дальше по коридору.
Как только они оказались в ее кабинете, небольшой комнате с большим уютным камином, профессор Макгонагалл жестом пригласила Гарри и Гермиону присесть. Она уселась за свой стол и отрывисто сказала:
— Профессор Люпин прислал сову с сообщением, что вам стало плохо в поезде, Поттер.
Прежде чем Гарри успел ответить, раздался тихий стук в дверь, и в комнату торопливо вошла мадам Помфри, медсестра.
Гарри почувствовал, что краснеет. Было достаточно того, что он потерял сознание, или что бы он там ни сделал, чтобы все подняли такой шум.
— Я в порядке, — сказал он, — мне ничего не нужно...
— О, это ты, да? — спросила мадам Помфри, игнорируя это и наклоняясь, чтобы внимательно посмотреть на него. — Я полагаю, ты снова занимался чем-то опасным?
— Это был дементор, Поппи, — сказала профессор Макгонагалл.
Они обменялись мрачными взглядами, и мадам Помфри неодобрительно хмыкнула.
— Натравливает дементоров на школу, — пробормотала она, откидывая волосы Гарри и ощупывая его лоб. — Он не будет последним, кто упадет в обморок. Да, он весь мокрый. Это ужасные вещи, и то, какой эффект они оказывают на людей, которые и без того хрупки...
— Я не хрупкий! — сердито сказал Гарри.
— Конечно, ты не хрупкий, — рассеянно сказала мадам Помфри, теперь щупая его пульс.
— Что ему нужно? — решительно спросила профессор Макгонагалл. — Постельный режим? Возможно, ему следует провести ночь в больничном крыле?
— Я в порядке! — воскликнул Гарри, вскакивая. Мысль о том, что сказал бы Драко Малфой, если бы ему пришлось отправиться в больничное крыло, была пыткой.
— Ну, по крайней мере, ему нужно дать немного шоколада, — сказала мадам Помфри, которая теперь пыталась заглянуть Гарри в глаза.
— Я уже поел, — сказал Гарри. — Профессор Люпин дал мне немного. Он дал это всем нам.
— Неужели? — одобрительно спросила мадам Помфри. — Итак, у нас наконец-то появился учитель по защите от темных искусств, который знает свои методы лечения?
— Вы уверены, что с вами все в порядке, Поттер? — Резко спросила профессор Макгонагалл.
— Да, — сказал Гарри.
— Очень хорошо. Будьте добры, подождите снаружи, пока я перекинусь парой слов с мисс Грейнджер о расписании ее занятий, а затем мы сможем вместе спуститься на праздник.
Гарри вернулся в коридор вместе с мадам Помфри, которая, бормоча что-то себе под нос, направилась в больничное крыло. Ему пришлось подождать всего несколько минут; затем появилась Гермиона, выглядевшая чем-то очень довольной, в сопровождении профессора Макгонагалл, и они втроем спустились по мраморной лестнице в Большой зал.
Это было море остроконечных черных шляп; за каждым из длинных столов факультета сидели студенты, их лица мерцали в свете тысяч свечей, которые парили в воздухе над столами. Профессор Флитвик, миниатюрный волшебник с копной седых волос, выносил из зала старинную шляпу и табурет на четырех ножках.
— О, — тихо сказала Гермиона, — мы пропустили Сортировку!
Новых учеников Хогвартса распределяли по факультетам, примеряя Распределяющую шляпу, которая указывала, на какой факультет они больше всего подходят (Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпафф или Слизерин). Профессор Макгонагалл направилась к своему свободному месту за преподавательским столом, а Гарри и Гермиона как можно тише направились в другую сторону, к столу Гриффиндора. Люди оглядывались на них, когда они проходили в дальнем конце зала, и некоторые из них указывали на Гарри. Неужели история о том, как он упал в обморок перед дементором, распространилась так быстро?
Они с Гермионой сели по обе стороны от Рона, который занял для них места.
— Что все это значит? — пробормотал он Гарри.
Гарри начал объяснять шепотом, но в этот момент директор встал, чтобы что-то сказать, и он замолчал.
Профессор Дамблдор, хотя и был очень стар, всегда производил впечатление человека, преисполненного энергии. У него были длинные серебристые волосы и борода длиной в метр, очки-полумесяцы и чрезвычайно кривой нос. Его часто называли величайшим волшебником своего времени, но Гарри уважал его не за это. Альбусу Дамблдору нельзя было не доверять, и, наблюдая, как он сияет перед учениками, Гарри почувствовал себя по-настоящему спокойным впервые с тех пор, как дементор вошел в купе поезда.
— Добро пожаловать! — сказал Дамблдор, и отблески свечей заиграли на его бороде. — Добро пожаловать на новый год в Хогвартсе! Мне нужно кое-что сказать вам всем, и поскольку одно из них очень серьезное, я думаю, что лучше сразу же покончить с этим, пока вы не были сбиты с толку нашим великолепным застольем. ... — Дамблдор прочистил горло и продолжил: — Как вам всем будет известно после обыска в Хогвартс-экспрессе, наша школа в настоящее время принимает у себя некоторых дементоров из Азкабана, которые находятся здесь по делам Министерства магии.
Он замолчал, и Гарри вспомнил слова мистера Уизли о том, что Дамблдор был недоволен дементорами, охраняющими школу.
— Они дежурят у каждого входа на территорию, — продолжил Дамблдор, — и пока они с нами, я должен разъяснить, что никто не должен покидать школу без разрешения. Дементоров не одурачишь ни уловками, ни маскировкой, ни даже мантиями-невидимками, — мягко добавил он, и Гарри с Роном переглянулись. — Не в характере дементоров понимать мольбы или оправдания. Поэтому я предупреждаю каждого из вас, чтобы вы не давали им повода причинить вам вред. Я обращаюсь к префектам и нашим новым старостам, чтобы они позаботились о том, чтобы ни один ученик не столкнулся с дементорами, — сказал он.
Перси, сидевший через несколько мест от Гарри, снова выпятил грудь и выразительно огляделся. Дамблдор снова сделал паузу; он очень серьезно оглядел зал, но никто не пошевелился и не издал ни звука.
— На радостной ноте, — продолжил он, — я рад приветствовать двух новых преподавателей в наших рядах в этом году.
— Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств.
Раздались отдельные, довольно без энтузиазма, аплодисменты. Только те, кто ехал в поезде в купе с профессором Люпином, и Гарри в том числе, хлопали изо всех сил. Профессор Люпин выглядел особенно потрепанным рядом со всеми остальными преподавателями в своих лучших мантиях.
— Посмотри на Снейпа! — прошипел Рон на ухо Гарри.
Профессор Снейп, мастер зелий, пристально смотрел через преподавательский стол на профессора Люпина. Было общеизвестно, что Снейп хотел получить должность преподавателя по защите от темных искусств, но даже Гарри, который ненавидел Снейпа, был поражен выражением, исказившим его худое, желтоватое лицо. Это был не гнев, это было отвращение. Гарри слишком хорошо знал это выражение; такое выражение появлялось на лице Снейпа всякий раз, когда он видел Гарри.
— Что касается нашего второго нового назначения, — продолжил Дамблдор, когда стихли вялые аплодисменты в честь профессора Люпина. — Что ж, мне жаль сообщать вам, что профессор Кеттлберн, наш преподаватель по уходу за магическими существами, ушел на пенсию в конце прошлого года, чтобы больше времени проводить со своими оставшимися конечностями. Однако я рад сообщить, что его место займет не кто иной, как Рубеус Хагрид, который согласился взять на себя эту преподавательскую работу в дополнение к своим обязанностям егеря.
Гарри, Рон и Гермиона ошеломленно уставились друг на друга. Затем они присоединились к аплодисментам, которые были особенно бурными за гриффиндорским столом. Гарри наклонился вперед, чтобы увидеть Хагрида, лицо которого побагровело, он уставился на свои огромные руки, а широкая улыбка пряталась в густой черной бороде.
— Мы должны были догадаться! — взревел Рон, ударив кулаком по столу. — Кто еще мог дать нам книгу кусаку?
Гарри, Рон и Гермиона перестали хлопать последними, и когда профессор Дамблдор снова заговорил, они увидели, что Хагрид вытирает глаза о скатерть.
— Что ж, я думаю, это все, что имеет значение, — сказал Дамблдор. — Да начнется пир!
Золотые тарелки и кубки перед ними внезапно наполнились едой и напитками. Гарри, внезапно почувствовав зверский голод, взял себе все, до чего смог дотянуться, и принялся за еду.
Это был восхитительный пир; в зале слышались разговоры, смех и звон ножей и вилок. Однако Гарри, Рону и Гермионе не терпелось поскорее закончить его, чтобы поговорить с Хагридом. Они знали, как много значит для него стать учителем. Хагрид не был полноценным волшебником; на третьем курсе его исключили из Хогвартса за преступление, которого он не совершал. В прошлом году Гарри, Рон и Гермиона восстановили доброе имя Хагрида.
Наконец, когда на золотых блюдах растаяли последние кусочки тыквенного пирога, Дамблдор объявил, что всем пора ложиться спать, и они получили свой шанс.
— Поздравляю, Хагрид! — Гермиона завизжала, когда они подошли к учительскому столу.
— Все из-за вас троих, — сказал Хагрид, вытирая салфеткой сияющее лицо и глядя на них. — Не могу в это поверить. ...Великий человек Дамблдор. ...спустился прямо ко мне в хижину после того, как профессор Кеттлберн сказал, что с него хватит. ...Это то, чего я всегда хотел. . . .
Переполненный эмоциями, он уткнулся лицом в салфетку, и профессор Макгонагалл прогнала их прочь.
Гарри, Рон и Гермиона присоединились к гриффиндорцам, поднимавшимся по мраморной лестнице, и, уже очень уставшие, пошли по новым коридорам, поднимаясь по все большему количеству ступенек, к потайному входу в Гриффиндорскую башню. Большой портрет толстой дамы в розовом платье спросил их:
— Пароль?
— Проходите, проходите! — Перси крикнул из-за толпы. — Новый пароль — "Фортуна майор"!
— О нет, — печально сказал Невилл Лонгботтом. У него всегда были проблемы с запоминанием паролей.
Пройдя через проем в портрете и пересекая гостиную, девочки и мальчики разошлись в разные стороны, направляясь к своим лестницам. Гарри поднимался по винтовой лестнице, не думая ни о чем, кроме того, как он рад вернуться. Они добрались до знакомой круглой спальни с пятью кроватями под балдахинами, и Гарри, оглядевшись, почувствовал, что наконец-то он дома.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
