Балтийский фактор

Моя первая жена умерла, когда я учился в академии. От неё осталось двое детей: Володя, которому в этом году исполнилось одиннадцать лет, и девятилетняя Нина. Сейчас их воспитывала моя вторая жена — Нина Павловна Свечникова (в девичестве Иванова), четыре года назад родившая мне сына Колю. Переезжать в Чухонию, как она называла Великое княжество Финляндское, Нина, будучи коренной петербурженкой, отказалась категорически. Здесь у неё были подруги, любимая работа, гимназия, в которую ходили старшие дети. А мне часто ездить в Петроград было совершенно не с руки. Поэтому уже почти год мы виделись раз в несколько месяцев.

В том году в Петрограде было голодно. Деньги и продукты я изредка передавал Нине с оказиями, когда кто-то из моих подчинённых ездил в Петроград в служебные командировки. В этот раз я привёз спички, папиросы и небольшой мешочек колотого сахара. Сахар — детям, а всё остальное, особенно спички, можно было выгодно обменять на продукты.

Второй день съезда мне почти не запомнился. Сначала мутили воду меньшевики, тщетно пытаясь доказать неправомочность съезда, потом обсуждали текущий момент и слушали доклад Антонова-Овсеенко о военно-политическом положении.

На третий день я познакомился с Карлом Андреевичем Петерсоном — делегатом от Исполнительного комитета объединённого совета всех латышских полков, пообещавшим съезду поддержку от латышских стрелков в количестве сорока тысяч штыков. Карл Андреевич был старше меня на четыре года, в партии состоял с 1898-го. Спустя двенадцать дней после этой нашей встречи он был избран членом ВЦИК, а потом вошёл в состав первой коллегии ВЧК.

Съезд обсудил земельный вопрос. Было принято решение обратиться к крестьянству с воззванием о том, что правильный путь не в погромах, а том, чтобы организоваться для борьбы за землю и волю в союз с рабочими.

Потом перешли к основному вопросу — о созыве Всероссийского Съезда Советов. С докладом по этому вопросу выступил Михаил Михайлович Лашевич, член ВЦИК, вступивший в РСДРП в 1901 году. Спустя 11 дней он создал в Петропавловской крепости запасной штаб по руководству восстанием. В ночь на 25 октября руководил отрядом солдат и матросов при захвате почты, телеграфа и госбанка.

Постановили: созвать Всероссийский Съезд Советов 20 октября, а для организации этого избрать Северный Областной Исполнительный Комитет. В его состав вошли Антонов-Овсеенко, Дыбенко, Крыленко и ещё 14 человек.

ЦИК не утвердил это постановление, подменив его собственным и отодвинув дату открытия II Всероссийского съезда Советов рабочих и крестьянских депутатов на пять дней.

.

(За четыре месяца до дня "Д")

Полковник Генерального штаба Михаил Степанович Свечников выборный начальник 106-й дивизии

Ленин настаивал на скорейшем проведении вооружённого восстания. Троцкий, возглавлявший Петросовет, осторожничал и "тянул резину".

Поздним вечером 24 октября Ленин, не выдержав ожидания, сам пришёл в Смольный и сразу же развил бурную деятельность. Следующим утром Керенский покинул Зимний дворец и на автомобиле направился в Псков, где располагался штаб Северного фронта.

Около полуночи руководитель секретариата ЦК РСДРП Яков Михайлович Свердлов отправил телеграмму: "Гельсингфорс. Смилга. Высылай устав. Свердлов.". Смилга ознакомил с ней Дыбенко и Антонова-Овсеенко, известил меня телеграммой и дал команду железнодорожникам.

Всю ночь с 24 на 25 октября матросы грузились в эшелоны. С первым в Петроград уехал Антонов-Овсеенко. Всего из Гельсингфорса было отправлено три эшелона, которые перевезли около четырёх с половиной тысяч вооружённых матросов. Почти одновременно с этим Центробалт отправил в Петроград четыре эскадренных миноносца: "Забияка", "Самсон", "Меткий" и "Деятельный". Отрядом миноносцев руководил Дыбенко. Немногим позже в Петроград под командованием полковника Потапова был направлен 428-й пехотный Лодейнопольский полк 107-й дивизии, расквартированный в Свеаборге.

В 12 часов 50 минут 25 октября я отправил Смилге в Областной комитет телеграмму: "Вся 106-я пехотная дивизия во главе с командным составом готова во всякое время выступить в защиту Советов и стоять на страже демократии. Начдив 106-й полковник Свечников. Председатель дивизионного комитета Пискунов".

Ответная телеграмма содержала распоряжение подготовить к отправке в Петроград отряд в двести штыков с пулемётами. Остальным находиться в готовности.

Я оперативно принял решение о направлении в Петроград двух рот 422-го Колпинского полка с четырьмя пулемётами. Командовать этим отрядом я поставил выборного помощника командира 422-го пехотного полка подпоручика Сергея Васильевича Здоровцева (члена РСДРП(б) с 1909 г.).

Утром и в первой половине дня 25 октября отрядами красной гвардии и солдат Петроградского гарнизона были захвачены телеграф, почта, вокзалы, банки, главная электростанция, взяты под охрану мосты. Бескровно. Фактически это был не захват, а скорее смена караулов. Во второй половине дня (примерно в семнадцать часов) был оцеплен Зимний дворец. К штурму не приступали — ждали прибытия основных сил из Гельсингфорса.

Вечером, примерно в половине седьмого, в Зимний дворец был доставлен ультиматум Антонова-Овсеенко с требованием о сдаче дворца. В девять вечера защитники дворца отправили в эфир паническую радиограмму, на которую так и не последовало ответа.

Сорок минут спустя раздался холостой выстрел бакового орудия Авроры. После этого начался первый (неудачный) штурм, более напоминавший обстрел фасадов дворца ружейно-пулемётным огнём. Потом было ещё несколько попыток прорыва к дворцу, которые были отбиты юнкерами школы прапорщиков.

В двадцать три часа начался обстрел Зимнего дворца орудиями Петропавловской крепости. Стреляли поверх крыши, лишь незначительно повредив карниз. Вскоре после этого матросы начали просачиваться во дворец через чёрный ход со стороны набережной. А через парадный вход прошла делегация парламентёров с новым ультиматумом, вслед за которой устремилась толпа вооружённых матросов и солдат во главе с Антоновым-Овсеенко.

Арест временного правительства был произведён в два часа пополуночи.

Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и крестьянских депутатов начал свою работу 25 октября в 22 часа 45 минут. В три часа ночи Каменев объявил об аресте Временного правительства. После этого съезд принял обращение к рабочим, солдатам и крестьянам.

На втором заседании, начавшемся в 9 часов вечера 26 октября, Ленин зачитал декреты о мире и о земле, предложил распустить старый состав ВЦИК и сформировать рабоче-крестьянское правительство — Совет народных комиссаров.

Первый этап нашего плана был выполнен. Но на этом ничего не закончилось. С запада на Петроград наступали войска, собранные Керенским для того, чтобы задушить восстание.

Вечером 26 октября казачьи части третьего конного корпуса генерала Краснова загрузились в Пскове в вагоны и покатили на Петроград. 27 октября они высадились в Гатчине, где соединились с верными Временному правительству солдатами, прибывшими из Новгорода. До Петрограда оставалось 40 километров.

В ночь с 27 на 28 октября Ленин связался с Гельсингфорсом по телеграфу. Для защиты Петрограда нужно было прислать надёжные в революционном отношении войска. Я направил в Петроград трёхбатальонный отряд численностью в 1500 штыков, сформированный из подразделений 422 Колпинского полка при 34 пулемётах. Возглавил отряд выборный заместитель командира полка капитан Александр Фёдорович Коппе.

Председатель Центробалта Николай Фёдорович Измайлов дополнительно к ранее отправленным в Петроград четырём эскадренным миноносцам направил туда крейсер "Олег" и эскадренный миноносец "Победитель".

28 октября войска генерала Краснова заняли Царское село. Здесь к ним присоединились 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей (около 20 орудий) и бронепоезд. К этому моменту отряд генерала Краснова вырос до 5000 штыков и сабель.

29 октября отряд капитана Коппе добрался до Пулковских высот. По соседству с ним расположились 2-й Царскосельский резервный полк, которым командовал полковник Павел Борисович Вальден, и сводный отряд матросов Балтфлота под командованием Павла Ефимовича Дыбенко. В Неву вошли и встали напротив села Рыбацкое эскадренные миноносцы. Общее руководство осуществляли полковник Михаил Артёмович Муравьев и Владимир Анатольевич Антонов-Овсеенко.

Утром 30 октября войска генерала Краснова пошли в наступление в районе Пулкова. Красные выдержали их натиск и сами перешли в контратаку. Сначала они несли большие потери (свыше 400 человек), вызванные огнём колёсной артиллерии и бронепоезда. Но потом к делу подключились стотридцатимилиметровые орудия бронепалубного крейсера "Олег", который вёл огонь из акватории Финского залива, и быстро объяснили казакам, кто здесь главный. Когда матросы начали обходить казаков с флангов, те отступили в Гатчину.

31 октября на переговорах казаки согласились выдать Керенского, но тот в очередной раз сбежал. Опять на автомобиле. Сначала в Псков, где передал свои полномочия главнокомандующему Духонину, потом на Дон к Каледину. Но и там не нашёл поддержки.

1 ноября революционные войска заняли Гатчину. Генерал Краснов сдался, но вскоре был отпущен под честное слово офицера, пообещав, что никогда больше не будет воевать против Советской власти. И, разумеется, не сдержал его. В мае 1918 года он был избран атаманом Донского казачества, после чего развернул борьбу с большевиками, встав во главе Донской армии.

Отправив под Петроград почти весь личный состав 422-го Колпинского полка, составлявшего основную часть гарнизона Таммерфорса, я был вынужден перевезти туда из Юмистаро один из батальонов 423-го Лужского полка. С четырьмя пулемётами. Потом две роты этого же полка с двумя пулемётами отправил в Выборг для несения караульной службы.

Второго ноября два батальона 422 полка вернулись обратно. Третий (с 12 пулемётами) остался в Петрограде и вернулся в Таммерфорс только десятого ноября.

Третьего ноября я приехал в Петроград для участия в заседании коллегии Наркомата по военным делам. Одним из вопросов, обсуждаемых на коллегии, был вопрос о назначении нового комиссара наркомата. Антонов-Овсеенко предложил мою кандидатуру, но я отказался в пользу Михаила Дмитриевича Бонч-Бруевича, по учебнику "Тактики" которого я учился в Императорской академии Генерального штаба, мотивируя это тем, что тут нужен не полковник Генерального штаба, командующий дивизией, а генерал Генерального штаба, имеющий опыт командования фронтом. Моё предложение было принято лишь частично: Михаил Дмитриевич не возглавил Наркомат по военным делам, но вошёл в его руководящий состав и стал начальником штаба Верховного главнокомандующего.

В Петрограде я пробыл три дня. Смог дважды переночевать дома и даже накоротке пообщаться с Владимиром Ильичом. Ленин познакомил меня с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, который в первом составе Совета народных комиссаров занял пост наркома по делам национальностей. Иосиф Виссарионович мне понравился. Этот грузинский самородок не заканчивал университетов и академий, но путём интенсивного самообразования умудрился достичь нашего с Владимиром Ильичом уровня. А ещё он умел не просто слушать, а сразу усваивать и классифицировать полученную информацию, раскладывая её в своей памяти "по полочкам". Тогда мы втроём обсудили не только то, что было связано с реорганизацией армии, но и будущее Великого княжества Финляндского.

В частности, проработали вопрос о том, что вооружённое восстание надо будет провести сразу же вслед за признанием независимости Финляндии, после чего необходимо заключить договор о дружбе и взаимопомощи между двумя социалистическими республиками. Но сделать всё надо так, чтобы это не выглядело со стороны (да и не только со стороны) как вмешательство России во внутренние дела соседнего государства. Финны самостоятельно должны подготовить и провести революцию в своей стране. И в дальнейшем сами хозяйствовать таким образом, чтобы не ущемлять российские интересы.

Потом мне предложили не покидать Финляндию после вывода из неё российских войск, а остаться там в качестве военного советника. С сохранением теперешнего должностного оклада, расчёта выслуги и стажа. До тех пор, пока в этом не пропадёт необходимость или я не понадоблюсь здесь. Не одному, разумеется, а заранее подобрав себе возможно большее количество добровольных помощников.

Окрылённый этой беседой, я, вернувшись в Таммерфорс, написал большую программную статью "Реорганизация армии".

Начав с того, что необходимость в боеспособной армии у страны сохраняется и после передачи власти в руки трудящихся, более того, она даже возрастает, так как вполне вероятны не только интервенция со стороны буржуазных государств, которые спят и видят, как бы заняться грабежом и под шумок отобрать себе часть российской территории, но и выступления внутренних контрреволюционных сил, я перешёл к конкретике.

Что новое правительство должно создать армию, которая не была бы послушным оружием в руках врагов народа, а по своему характеру и укладу близко стояла к рабочему и крестьянскому классу, где революционная дисциплина должна быть основана не на палочной системе, и войска дрались и умирали за свободу без всякого принуждения. Для этого в первую очередь надо отказаться от обращения "господин", заменив его на "товарища".

Для постоянной связи военных кадров с народом подходила, по моему мнению, территориальная система комплектования, как в казачьих войсках. Я предложил установить двухлетний срок службы, выработав при этом меры для поощрения сверхсрочнослужащих.

Отдельно остановился на том, что положение и роль начальника после революции значительно изменились. Раньше судьба солдата в политическом, административном и хозяйственном отношении находилась в руках начальника, теперь эти функции перешли в руки солдатских политических и хозяйственных организаций, и судьба солдата осталась в руках начальника только в боевом отношении. От начальника теперь требуется не только верность революции в политическом отношении, но и то, чтобы он был мастером своего дела. Поэтому выбирать солдат на начальственные должности можно только до ротного, в крайнем случае батальонного звена. Для кандидатов на более высокие посты необходим ценз специальных знаний. Но солдатская масса не всегда может проверить знания и подготовку своих начальников и офицеров, а потому она должна обратиться за помощью к более компетентным людям. Она не должна поддаваться демагогии и выбирать тех, которые подлаживаются под массу и обещают ей горы богатства. Поэтому аттестовать начальников нужно совместно комитетам и командованию.

Свою статью я завершил следующими словами: "Товарищей солдат, я очень просил бы не создавать вражды между собой и офицерами, помня всегда, что многие шли вместе для борьбы за завоеванные свободы, много еще придется воспользоваться офицерскими силами для дальнейшей борьбы".