Подарок судьбы из Страны Фей

— Джеймс, — разглядывая из-за его спины несметные сокровища, позвал Додо.

— Да? — откликнулся пират, захлопывая крышку сундука.

— А можно... — мальчишка как-то подозрительно подался вперед, шагнул к нему и привстал на цыпочки, — Можно мне попробовать?

— Что?

— Просто так поцеловаться, без зачатия?

— Конечно. Вот вернемся в город, выберем тебе подходящую девчонку, все равно до возвращения моих ребят в гавань нам их здесь еще дня два, как минимум поджидать, если они в Водоворот Пространств не попали. — Легко согласился пират, доставая из кармана особую ловчую сеть — магическую ловушку, в которую можно было бы поместить нечто тяжелое, если приходилось перевозить его на дальние расстояния, и это нечто уменьшалось как в объеме, так и в весе. Когда-то за эту сеть он чуть не отдал жизнь. Но, что примечательнее, её у него так и не отняли, когда отправляли на "необитаемый" остров. Похоже, просто забыли.

— Девчонку? — мальчишка моргнул непонимающе.

— Да, конечно, — подтвердил Джеймс, накидывая сеть на сундук. Та заискрилась магическими искрами, и вот сундук стал не больше шкатулки, и легко уместился в руке. Капитан взвесил его на ладони, широко улыбнулся и снова посмотрел на притихшего фея. — А что тебя смущает?

— Я не хочу с девчонками! — выпалил тот.

— А с кем хочешь?

— С тобой.

— Что? — капитан опешил.

— Нет, ты не подумай, — не правильно поняв его замешательство, начал оправдываться фей, — Это вовсе не в уплату за помощь с этим, — он кивнул на разрытую землю, — А просто так. Мне интересно, и я хочу попробовать.

— Так, а я здесь при чем?

— Но ты единственный человек, которого я знаю лично.

— И что? Я ведь не предлагаю тебе целоваться с незнакомками, сначала познакомитесь, потому поцелуетесь, потом, если захочешь, можете и переспать.

— Но...

— И никаких но, — Отрезал Джеймс, взял его за руку и потащил к лошади, пасущейся неподалеку, — Я не сплю с мальчиками, Додо.

— А с кем спишь?

— Только с женщинами.

— Но почему?! — голос мальчишки прозвучал возмущенно.

— Потому что моя мать верила в Бога и меня учила верить, — отрезал он, но, почувствовав, что мальчишка снова хочет что-то возразить, бросил почти зло, — И не смей меня спрашивать о чем-либо еще.

Мальчишка послушно промолчал, и даже не стал удивляться или тем более возмущаться, когда капитан, везший его сюда на своей лошади у себя за спиной, на этот раз посадил его спереди, крепко обхватив руками, держащими поводья.

Город встретил их солнцем, куда делись утренние тучи и дождь, капитан Кук так и не понял, но заподозрил, что некто очень хотел заставить его попросить о помощи, но, не дождавшись, решил позволить выглянуть солнцу. Спрашивать фея напрямую он не стал. А тот ехал впереди него и о чем-то напряженно думал. К Огюсту они так и не вернулись. Деньги за коня, лопату и гостеприимство Джеймс предпочел выслать по крысиной почте, считающейся самой надежной, и уже к вечеру получил уведомление о том, что послание дошло и получено. Посчитав, что больше ничем Огюсту не обязан, он с чистой совестью на закате повел мальчишку в бордель. Он же обещал ему поцелуи, ведь так?

Правда, до прелестниц они так и не добрались. Стоило свернуть на нужную улицу, на которой чуть ли не в каждом окне цвели желтые хризантемы, как капитан Кук затолкал опешившего мальчишку в узкий переулок, вжался в стену здания спиной и выглянул, наблюдая как трое матросов, что отвезли его в шлюпке на остров и сам первый помощник Джонси, а нынче капитан Джонс направляются в сторону того самого заведения, куда он собирался отвести фея.

— Джеймс? — раздался сбоку свистящий шепот, мальчика подлез ему под руку, и тоже выглянул из-за угла.

Капитан легко накрыл его лоб ладонью и затолкал обратно, чтобы не высовывался.

— Джеймс!

— Это те, кто отправил меня к вам на остров. Те, кто отобрал мой корабль, и взбаламутил команду. Ясно?

— Хочешь, я сделаю их несчастными для тебя?

— Нет. И с этим, Додо, я справлюсь сам, — хищно улыбнулся Джеймс. — А теперь, давай подождем. Дадим им время расслабиться и нагрянем...

— А потом что?

— Когда?

— Когда нагрянем?

— Ну, вот тогда, мне может понадобиться твоя помощь, и я даже согласен расплатиться желанием.

— Правда-правда? — мальчишка не скрывал радости.

— Правда. Я скажу когда, но при условии, что ты не будешь заниматься самодеятельностью, и пока все не закончится, не станешь качать права.

— Хорошо. Я сделаю все так, как ты скажешь, Джеймс, — просиял мальчишка.

— Вот и договорились, — улыбнулся ему суровый капитан, и потрепал по волосам.

Мальчишка зажмурился. Все же приятно порой иметь такого вот всемогущего юнгу. Иметь? Но обдумывать неожиданно промелькнувшую мысль Джеймс осмысленно не стал. Еще чего не хватало, он не собирался поступаться своими принципами ради раскосых зеленых глаз.

Они дождались, когда солнце совсем скрылось за горизонтом, погружая квартал свиданий в вечерние сумерки, и выбрались из своего укрытия. У Джеймса не было плана, но в крови играл бешеный азарт и здоровая злость. Пройдоху, посмевшего подговорить команду на бунт и его приспешников следовало проучить, и он готов был на все, чтобы сделать это. А в итоге, ворвавшись в комнату, в которой, как ему сказала за определенную плату Матрона, уединился его бывший первый помощник, обнаружил того самозабвенно выгибающимся в руках не кого-нибудь, а Огюста Парветри. Вот вам и разгадка. Вот вам и предательство.

— О, кого я вижу, — протянул Джеймс, осклабившись.

— А, это ты Джеймс, — обернувшись на голос, откликнулся Огюст, не на долго замерев внутри дрожащего под ним любовника.

— А я, смотрю, ты не просто мою шхуну к рукам прибрать решил, помощника оприходовал, так еще и на мои личные сбережения позарился.

— Они не твои личные. Зарабатывали-то вы их все вместе. А вот ныкал ты их уже один, — расхохотался Огюст и как ни в чем не бывало возобновил движение бедер, когда Джонс пискнув что-то невнятное, попытался сбросить его от себя, краснея и чуть не плача от смущения и вообще всей этой ситуации. Да, не думал Джеймс, что его помощник такая подстилка.

— А ты здесь при чем? Ведь уж точно не с тобой мне престало делиться.

— Ну, я просто решил помочь старому другу правильно вложить нажитый непосильным трудом капитал.

— Благодарю, но в советчиках не нуждаюсь.

— Тогда выйди и закрой за собой дверь, — рыкнул Огюст и ускорил движения, затыкая рот любовнику потной ладонью.

— Додо, — ровным голосом обратился к фею капитан.

— Да? — стоя в дверях и не отрывая взгляда от переплетенных на кровати тел, отозвался тот.

— Перемести их вот прямо в таком виде ко мне на корабль. Он называется...

— Легкокрылая бестия, — пробормотал мальчишка, все так же смотря на мужчин.

Огюст мог бы многое сказать о подставе, которую ему устроил этот мальчишка, если бы был способен сейчас хоть капельку соображать, но он, к сожалению, был слишком занят. И даже когда они вместе с Джонсом оказались в толпе матросов, отцепился от последнего лишь после того, как со сладостным воплем кончил. Сам же, уже бывший капитан Легкокрылой, был к тому времени в глубоком обмороке от стыда и осознания незавидности своего положения, но от позора недолговременное беспамятство его не спасло.

Отношения выясняли долго и шумно. С криком, не стесняясь в выражениях и не размениваясь на слова, а сразу готовя кулаки для мордобоя. Но все же выяснили, выслушали объяснения и предложение Джеймса и... согласились. Ведь он был прав, говоря, что ни у кого из них нет мирного будущего и тихой старости. Они вечно будут грезить морем, но вечно молодыми не будут никогда. А значит, так и загнуться в какой-нибудь канаве в порту, и дожирать их гнилые насквозь потроха даже бродячие крысы не прибегут. И он рассказал им о своей мечте. Острове Пиратов. Нет, не так, Легальном Острове Пиратов. Когда он официально, по всем документам будет принадлежать только им, и они будут иметь право сами устанавливать свои законы, и никто не посмеет их в этом обвинить. Острове, на котором можно будет укрыться. Острове, где можно будет скоротать старость. Вот о чем он мечтал, и верил, что сможет добиться исполнения этой мечты. И заразил ею всю команду.

К тому времени, как они закончили спорить и обсуждать подробности, мальчишка-фей давно уже спал сном младенца в капитанской каюте, куда отослал его Джеймс, после того, как Джонси и Огюста, как главных возмутителей спокойствия заперли в трюме, сходу не придумав достойного наказания. Капитан же, приняв командование и наспорившись до хрипоты, пришел к фею под бок далеко за полночь, и, не раздеваясь, упал на кровать. Мальчишка пробормотал что-то во сне, и подкатился к нему. Места он много не занимал, а еще очень приятно пах какими-то цветами, поэтому Джеймс, вместо того, чтобы отправить фея спать в гамаки к матросам, подгреб его поближе, зарылся в растрепанные волосы цвета пшеницы и провалился в счастливый сон победителя, не заметив, как удовлетворенно вздохнул его юнга, и как лишь на миг приоткрыл свои зеленые, колдовские глаза.

* * *

Утро для капитана Джеймса Кука началось с урчания. Да, да, пустой желудок недвусмысленно напоминал о том, что был не кормлен с полудня, и пора было бы чем-нибудь все же подкрепиться. Проворчав в полусне что-то неразборчивое, Джеймс, предпочитавший обычно спать на спине, повернулся на бок, лениво открыл глаза и встретился с внимательным взглядом раскосых глаз. Зажмурился на секунду, подложил под щеку локоть и полюбопытствовал хриплым со сна голосом.

— Почему мне кажется, что я знаю, какое желание ты сейчас попросишь?

— Я хочу, чтобы ты сделал со мной тоже, что они делали друг с другом.

— Я уже говорил тебе, — да, фей его не удивил, — Что я не сплю с мужчинами, ну или с мальчиками.

— Так это и есть то, что вы называете спать друг с другом? — изумился фей и сразу же задал новый вопрос, — А разве вы спите?

— Нет. Бодрствуем.

— Тогда почему?

— Не знаю, — фыркнул Джеймс, — Просто принято так говорить.

— А, — протянул Дон-Дон и снов уставился на него выжидательно.

— Это твоя цена за помощь, я так понимаю? — спросил Джеймс, зная, что если мальчишка ответит "да", ему ничего не останется, как подчиниться и сделать все то, что он захочет. Ему не нравилась такая перспектива, но и отказываться от своих слов он не собирался, появилась мысль, что тем самым он не просто предаст веру матери, но и сам себя будет чувствовать последней шлюхой, вынужденной продавать свое тело хоть и за столь специфическую цену. Мелькнула и пропала, в конечном итоге, все имеет свою цену, так что чего уж теперь чистенького здесь из себя строить. Вот только фей проигнорировав первый раз, решил удивить его сейчас.

— Нет, — отрицательно покачал головой Дон-Дон, подложив под щеку сложенные вместе ладошки и подтянув к груди колени.

— Нет? — в собственном голосе Джеймс услышал не только удивление, но и разочарование. И резко оборвал себя, насторожившись. Чего это он? Неужели решил воспользоваться столь удобной отговоркой со ссылкой на непреодолимые обстоятельства, чтобы, наконец, преодолеть давний запрет на такие вот связи?

— Я просто не хочу, чтобы ты платил за то, что уже свершилось.

— А за что хочешь?

— Ты ведь хочешь, чтобы я, наконец, покинул тебя и вернулся к себе на остров?

Капитан задумался.

— Хочу.

— Тогда я предлагаю сделку. — Кивнул мальчик, словно и не ждал, что его ответ может быть другим. И даже это разочаровало Джеймса.

— И какую?

— Ты... переспишь со мной, а я уйду на следующее же утро.

— Уйдешь? — хмыкнул Джеймс, — А если тебе понравится?

— Ну, ведь даже если понравится, мне необязательно постоянно делать это именно с тобой, так?

— Так, — в груди что-то кольнуло, но Джеймс предпочел это проигнорировать.

Он смотрел на лежащего рядом мальчишку и думал. Фей изначально вызывал в его душе слишком сильные и противоречивые чувства, начиная с его появления на песчаном берегу, и заканчивая этой общей необразованностью в плане межличностных отношений. Но в тоже время он так привык жить памятью о матери, что просто не представлял, что сможет так легко переступить через привитые еще в раннем детстве запреты. Хотя, если разобраться, через что только он уже не переступил. Но почему-то именно этот запрет все еще сдерживал его, все еще не давал скинуть с себя власть воспоминаний о прошлой, совсем не такой, как эта, жизни.

— Первый раз может быть больно. Тебя это не смущает? — спросил он просто затем, чтобы выиграть еще немного времени.

— Больно? — фей приподнялся на локте, в раскосых глазах мелькнуло беспокойство. — А... сильно?

— Говорят, у всех по-разному.

— А у девушек?

— И у девушек тоже.

— Ясно, — мальчик снова опустил голову на подушку. — А как сделать так, чтобы боли было по минимуму?

— Обычно используют масло или что-то вроде того.

— Зачем?

— Ну... — Джеймс отвлекся от основной линии своих размышлений, и попытался придумать, как объяснить Дон-Дону подоходчивее, — Чтобы облегчить первое проникновение. Чтобы было легче скользить.

— Понятно, — с сомнением протянул фей, и надолго замолчал.

Капитан тоже не спешил продолжать разговор, погрузившись в свои собственные мысли.

— А у тебя есть? — нарушил молчание фей.

— Что? — не понял Джеймс.

— Масло.

— Нет. Но, если тебе так хочется, можем сходить на рынок и подобрать то, которое тебе понравится, — произнес он и только потом понял, что именно только что сказал. Да, похоже, подсознание знало, что ему хочется на самом деле куда лучше сознания, временно сдавшего свои позиции.

— Тогда пошил прямо сейчас! — встрепенулся фей, садясь на кровати.

Джеймс все еще колебался. Зеленые глаза Дон-Дона смотрели с немым вопросом и ожиданием. Рука потянулась сама, и пальцы скользнули по обнаженной лодыжке. Мальчишка прикрыл глаза ресницами, и неожиданно перестал быть человеком. Брови поползли на виски завитушками, а за спиной пройдя сквозь рубашку, словно были и вовсе нематериальны, раскрылись кажущиеся эфемерными желто-зеленые крылья, с искрами, пробегающими по ним то тут, то там. Капитан Кук осознал, что просто не в силах отвести взгляд.

— Что-то не так? — тихо уточнил он.

— С чего ты решил? — склонил голову на бок фей.

— Ты стал самим собой.

— Я тебе таким не нравлюсь? — в голосе мальчика появилось волнение.

— Нет, нравишься, — не стал притворяться и лгать Джеймс, пальцы сами собой скользнули чуть выше, забрались под коленку, погладили нежную кожу, удовлетворенно зафиксировав легкую дрожь, прошедшую по всему телу мальчика. Крылья фея заискрились сильнее. Наверное, к нему будет очень приятно прикасаться, если не вот так, украдкой, а в полную силу, всей ладонью, — подумалось Джеймсу, он немного печально улыбнулся своим собственным мыслям, и окончательно капитулировал.

— Хорошо, — сказал он, убирая руку от коленки мальчишки, встал с кровати и быстро накинул поверх рубашки простой, без изысков камзол, затем натянул сапоги.