В Ожидании

— Да, — лаконично ответил Андрей, хотя хотел ответить весьма многословно и не вполне цензурно.

— Родственник?

— Друг. Близкий друг.

— А....

Видимо, это все объясняло и давало водителю полную картину мира.

До больницы долетели минут за 15, благо, субботним утром полуторамиллионный Медянск еще спал, и сотни машин не толпились на городских улицах, превращая их из автомагистралей в парковки. Андрей расплатился, практически не заглядывая в кошелек, так что, вполне возможно, что водитель получил вдвое больше положенного по счетчику, и стрелой взлетел по ступенькам в приемный покой.

Регистратура... Табличка, на которой крупными буквами выведено: "Часы посещений с 11 до 13 и с 17 до 19"

— Простите, — спросил он у окошка регистратуры, — мне бы Кузнецову найти. Лиду Кузнецову.

— Минуточку! — ответило окошко приятным женским голосом. — Кузнецова... Кузнецова...

Андрей терпеливо ждал, заставляя себя не отбивать пальцами барабанную дробь на стойке.

— Кузнецова. Лидия. Палата интенсивной терапии.

— К ней можно?

— Вы рано пришли. Посещения разрешены с 11 до 13.

— Да поймите вы...

— Понимаю. Все понимаю. И вас понимаю, и десяток других людей понимаю, у кого родные и близкие в реанимации или в палатах лежат. Нельзя, поймите и вы меня. Правила больницы. Вы хотите отвлечь от работы доктора, который будет в этот момент ее осматривать? Хотите случайным движением вырвать капельницу, которой ей капают физраствор? Вряд ли. Поэтому часы посещений с 11 до 13.

Андрей смог лишь кивнуть и вышел на улицу...

Киоск, сигареты... Андрей купил пачку "Кента" и закурил, впервые за последние 5 лет. Он чувствовал, что должен сейчас сидеть у кровати Лиды, держать ее за руку, но... Правила. Часы приема. Нельзя...

Подумав, он достал из кармана телефон и набрал Дашин номер.

— Даша, я приехал, — просто сказал он в трубку, — где ты?

— Зачем? — грустно спросила трубка Дашиным голосом.

Андрей опешил.

— Что "зачем"?

— Зачем ты приехал?

— Хочу помочь! Я сегодня во сне видел... — начал он и тут же умолк. Как Даша воспримет его слова? Скорее всего, примет за сумасшедшего.

— Ты уже помогаешь, — вздохнула Даша, — спасибо тебе.

Кажется, его слов о том, что он что-то видел во сне, она просто не услышала.

— Где ты?

— Дома. К Лиде все равно никого не пускают.

— Знаю. Часы посещений — только с одиннадцати.

— Да. Поэтому мама решила, что нет смысла торчать в больнице... Я хотела тебе сказать, когда ты позвонил, но не успела, ты бросил трубку... И я подумала... Я вообще не подумала, что ты и правда к ней поедешь.

— Она — мой друг.

— Знаю. Но все равно... Впрочем, не важно. Спасибо тебе. Мы приедем к одиннадцати. Привезем одежду, может быть что-то еще... Не знаю...

— Известно, что с ней? В каком она состоянии?

— Ее сбила машина. Практически возле дома, вчера, поздним вечером. Лида переходила дорогу не на переходе, и... Джип. Большой такой черный джип. Она сильно ударилась головой, уж не знаю, обо что, об капот или об асфальт. Да и не важно это... В скорой сказали, ушиб головного мозга. Она без сознания, но дышит. Дышит сама... Просто не открывает глаз, не просыпается.

Даша заплакала... Негромко, часто-часто всхлипывая, и Андрей понял, что еще секунда, и заплачет он сам. Даже не из-за Лиды, просто от жалости к ее сестре...

— Даша, — позвал он, — Даша, ты слышишь меня?

— Да... — откликнулась она.

— Все будет хорошо, слышишь?

А что еще можно сказать? Чем еще утешить? Андрей уже проходил через это. Даже нет, через гораздо худшее. Ему доводилось говорить, что все будет хорошо, когда он твердо знал, что хорошо уже не будет. Что человек, по которому сейчас плачут, уже никогда не откроет глаз...

Лида, по крайней мере, была еще жива... И имела хоть какие-то шансы выбраться из места под названием Ожидание.

— Даша, слышишь? С ней все будет хорошо. Ты же знаешь Лиду, у нее же сталь в хребте. Она внешне такая мягкая, такая ранимая, но в хребте у нее сталь. Она не сломается. Она выкарабкается. Потому что здесь ее ждут! Здесь ее ждешь ты. Слышишь?

— Слышу... — по голосу он понял, что Даша улыбнулась, пусть и ненадолго, но улыбнулась. — Верю! Ты так это говоришь, что... Верю!

— Увидимся! — сказал он.

— Увидимся! — эхом отозвалась Даша, повесив трубку.

Андрей закурил еще одну сигарету и вновь направился к больнице. Ехать домой? Нет, он чувствовал, что сейчас ему лучше быть поближе к Лиде. Подумав, он позвонил жене.

— Света, я тут останусь, хорошо?

— Что с ней?

— Травматический шок. Она без сознания. К ней пока не пускают... Я подожду одиннадцати, часы посещений в это время начинаются.

— Ты хоть поешь, что ли...

— Сейчас, в буфет зайду, перекушу. И буду ждать.

— Ну, тогда... Возвращайся! Я тебя люблю.

— И я...

Она не спросила. Не задала этого вопроса. "Зачем ты там? Кто она тебе?" Она не знала на него ответа, и все же не спросила. За это Андрей ее и любил...

В буфет он, конечно же, не пошел. В желудке было пусто, но пустота на сердце давила сильнее. Выбрав себе место в коридоре, Андрей расстегнул шубу, утрамбовал шапку в карман и развалился на стуле.

Заснуть... Если нет возможности взять руку Лиды в свою в этом мире — значит, нужно постараться сделать это в том. В мире Ожидания.

Со сном в ином месте кроме своей кровати у него всегда были проблемы. Заснуть в поезде, в автобусе, в самолете, Андрею удавалось крайне редко. Ему нужны были тишина и покой, чтобы мимо не сновали медсестры, чтобы по ушам не били голоса проходящих мимо людей...

Андрей уткнул подбородок в грудь, представив себя нахохлившимся на ветке голубем. Он сейчас и в самом деле был на него похож... Нахохлившийся, втянувший голову в плечи, взлохмаченный. Он поздно вернулся вчера, крепко устал, плохо спал и рано подскочил с кровати. Оказавшись в тепле и покое, организм тут же намекнул сознанию, что неплохо было бы прикорнуть где-нибудь на часок другой.

Значит, может быть, все-таки получится уснуть?

Все-таки получится попасть в Ожидание?

Возле двери стояла собака. Та самая черная тварь размером с молодого теленка, что сегодня уже раздробила ему руку. Или ее сестра? Андрей с трудом удержался от того, чтобы сделать шаг назад, обратно, в темноту дверного проема, а значит, и к возвращению в реальный мир. Мир живых.

Собака вела себя не агрессивно. Строго говоря, она себя вообще никак не вела, просто смотрела на Андрея своими черными, блестящими в свете лун глазами, и не двигалась с места. Второй видно не было. Впрочем, дойди дело до схватки, и одной такой собаки против человека, не вооруженного гранатометом и не закованного в броню, будет более чем достаточно. Ну а два этих мохнатых теленка наверняка могли бы порвать Андрея пополам.

— Что смотришь, тварь? — спросил Андрей и ощутил, как дрожит его голос. Он боялся этого черного существа и не мог себе в этом не признаться. Да и кто бы не испугался на его месте? Инфернальная тварь, иначе не скажешь... Не хватает только пламени из пасти и дыма из ушей.

— Что смотришь? — Андрей сделал шаг вперед, оказавшись всего в полуметре от кончика носа стража леса, — хочешь убить — убивай. Кидайся, давай, сейчас самое время. Потом уйду, догонять придется.

Бравада, просто бравада. Но чем еще заставить себя не бояться собаки, способной откусить тебе руку без видимых усилий? Да что там руку — псина выглядела настолько устрашающе, что в голову приходили мысли о том, что она создана не только для того, чтобы рвать глотки, но и для уничтожения бронетехники противника и сбивания низколетящих самолетов.

Андрей рассмеялся собственным мыслям, представив, как эта зверюга взвивается в воздух, вспарывая брюхо пролетающему над лесом истребителю. Бред. Иногда полезно переоценить противника, это вызывает смех. А смех прогоняет страх.

Собака не трогалась с места, просто провожала его взглядом.

— Ну и стой тут, дура черная, — бросил он через плечо, — только за мной не ходи. И Лиду не тронь, тварь! Иначе убью!

Бравада — действенное средство против страха. Андрей и сам вдруг поверил, что в случае необходимости сможет убить этого черного зверя, только массой превосходившего его раза в полтора, а уж силой и длиной клыков...

Собака не провожала его, просто смотрела. Почему? Андрей мог лишь строить гипотезы. Когда они с Лидой приблизились к лесу, он не вызывал у собак раздражения, пока не напал на них сам. И сейчас страж леса безмолвно позволил ему следовать по своей территории. Быть может, это потому, что он чужой здесь? Что его здесь быть не должно? Поэтому он волен входить в этот мир и покидать его по своей воле, в отличие от Лиды, которой запрещено приближаться к лесу, и уж тем более к двери, ведущей обратно, в мир живых?

Возможно... Других гипотез не было.

Размышляя о свойствах этого мира и силясь унять дрожь в руках и ногах после встречи с черной псиной, Андрей вышел к реке и к кафе "В Ожидании". Вышел и замер метрах в пяти от кафе, потому что Лида отныне была в этом мире не одна. Народу в Ожидании прибавилось!

По песку вдоль воды ходили люди! Отсюда, от самого леса, Андрей начитал восьмерых. Девятый и десятый вышли из кафе, как раз когда он подходил к воде... Десятой была Лида.

Она на секунду остановилась на крыльце, удивленно глядя на Андрея, а затем стремглав бросилась к нему. За всю, в общем-то, не короткую жизнь Андрею на шею ни разу не вешались девушки, поэтому к мощному толчку, когда Лида крепко обхватила его за шею и уткнулась лицом в его плечо, он совершенно не был готов и не сумел устоять на ногах. Они вместе повалились на песок на глазах у девяти изумленных донельзя человек, смеясь так, как смеются лишь дети в раннем детстве, вот так вот, вдвоем, падая в рыхлый сугроб.

— Ты все же вернулся! — прошептала Лида, сияя и смахивая с уголков глаз слезы.

— Я же обещал! — ответил Андрей, вставая и помогая подняться ей.

Раньше, чем он успел опомниться, Лида снова обняла его, порывисто и искренне, и таких крепких объятий нельзя было ожидать от юной и хрупкой девушки. Так не обнимают возлюбленных — их обнимают нежно, словно боясь повредить. Так обнимают только друзей, самых верных, самых дорогих... Ну, или тех, кто отправился за тобой в царство Аида, чтобы попытаться помочь тебе вернуться в мир живых.

— Прости, что я убежала, — прошептала она ему на ухо, — я так перепугалась... Она была такой огромной, такой страшной...

— Ты все правильно сделала, — так же шепотом ответил Андрей, — я же сам велел тебе бежать, помнишь?

— Да, но... Но ты вернулся за мной, а я сбежала, оставила тебя наедине с этими псами.

— Отставить себя корить! — добавив командирского рыка в голос, сказал Андрей, — лучше познакомь меня с остальными!

Лида отстранилась, шмыгнула носом, и обвела взглядом людей, собравшихся вокруг них полукругом. На взгляд Андрея, никто из присутствующих не вышел из возраста тинейджерства, самому старшему явно было не больше двадцати лет. Это наводило на мысли о том, что Ожидание — не одно, и что умершие (или умирающие) собирались в этом месте в ожидании Паромщиков по возрастному признаку. Вряд ли за истекшие несколько часов в мире умерли только десяток подростков, наверняка прощались с жизнью и взрослые люди, и старики. А раз их здесь нет, значит они где-то в другом месте... Тоже на берегу реки, ждут переправы к Свету? Или Ожидание только для молодежи вот такое, а для всех остальных — какое-то иное?

Впрочем, это он надеялся выяснить как минимум лет через 40, а лучше — через 60, в глубокой старости, когда придет время и ему на правах постояльца, а не случайного гостя, оказаться в Ожидании.

— Это Андрей, — представила его Лида своим товарищам по несчастью, — вы мне еще не верили!

Андрей кивнул.

— Я еще все имена не запомнила, так что лучше вы представьтесь сами, — попросила она.

— Давайте по часовой стрелке, — предложил рослый парень со спортивной стрижкой, стоявший крайним слева в образовавшемся вокруг Андрея и Лиды полукруге. — Антон. Москва. Ночное нападение гопников. Зарезали, проще говоря.

— Маша, — продолжила совсем еще юная девочка в светлом платьице. — Москва, рак.

Сказано это было так просто, что в первый момент Андрею показалось, что девочка просто назвала свой знак зодиака, а вовсе не диагноз. Рак... Вот так просто и обыденно. Сколько же лет она жила с этим? C осознанием того, что скоро умрет? Каково это было, готовиться к смерти в то время, как сверстники играли на улице в снежки?

И словно прочтя мысли Андрея, Маша добавила:

— Мне 11 лет. В августе исполнилось... Два года я провела в больнице...

Не было в этом голосе детской простоты. Была боль...

— Ян, — представился третий, сгладив неловкую паузу, и ухмыляясь от уха до уха. Высокий лоб и пустые глаза наводили на мысль о еще одной неизлечимой, правда, не смертельной болезни. Синдром Дауна или что-то в этом духе... — Самара. И не знаю, с чего вы все взяли, что умерли, а я, например, жив, просто сплю. И вижу странный сон...

При этих словах Антон презрительно хмыкнул, за что Лида метнула на него недовольный взгляд.

Ян выглядел лет на шестнадцать, и в отличие от остальных, одетых во что-то летнее и прогулочное — футболки, платьица, блузки, он щеголял в официальном костюме. Серый пиджак, розовая рубашка с длинным рукавом, черные брюки. Сочетание цветов было не просто безвкусным, оно было не естественным и бросалось в глаза.

— Лена, — представилась эффектная девушка лет семнадцати-восемнадцати, короткий топик которой открывал плоский живот, выпестованный изнурительными часами фитнеса, а короткие шорты представляли на всеобщее обозрение длинные стройные ноги. — Новосибирск, пищевое отравление. Умерла, поев несвежих ананасов. Аж самой смешно, честно.

Андрей отвел взгляд от ее длинных светлых волос, каскадом падающих на загорелые плечи. Эффектна. Красива. Таким девушкам в социальных сетях исписывают все стены предложениями знакомства и заваливают фотографии однообразными комментариями в духе "красотка" и "секси". За такими в очередь выстраиваются мужчины... И вот она здесь, в Ожидании, поев ананасов. Жестокая шутка судьбы...

— Аня, Калининград, товарищ Лиды по несчастью. Сбила машина. И меня, и моего парня... Его здесь нет. Надеюсь, он жив... — она помрачнела, — а может просто не поместился в наше Ожидание и сейчас находится в другом таком же...

Ане было примерно 18-20 лет. Короткие волосы, под каре, как и у Лиды, курносый нос. В меру стройна, в меру привлекательна. Обычная девушка, можно сказать, как все.

— Вероника, самоубийство, — просто представилась следующая девушка и скромно пожала плечами. Мол, вот такой вот я странный зверек. Черная юбка, черная футболка, озорной хвостик волос, спадающая на глаза челка. Волосы, само собой, черные.

Гот, решивший посмотреть, что там, за гранью? Вероятнее всего.

— Миша, — полноватый паренек лет четырнадцати, в очках в роговой оправе. Невысок ростом, круглолиц, наверняка, умен. Эталон школьного ботаника. Наверняка — идеальная мишень для издевательств одноклассников. — Тоже суицидник. Наелся таблеток... Живу, то есть жил, в Медянске.