Похищение Гвалафнира

— А если он сделает новый или переделает заклятья, которые сплел?

— Не получится. Я проштудировала одну книгу и нашла там описание метода, которым Дэкон пользовался. На это надо время и ингредиенты, которых сейчас у чародея нет. Работа трудоемкая, Браул, и требующая сосредоточения. Повторить все этапы операции Дэкон может только у себя дома. Наша задача не дать ему увезти шкатулку из Янтарной Цитадели.

— Гермиона, мне заранее дурно, — поведал я замогильным голосом.

— Меня не интересуют твои дурноты!

— Нет?

— Абсолютно! Речь идет о...

— Знаю, знаю.

— Держи. — Гермиона взяла мою руку и вложила в него что-то похожее на деревянную монету. Монетой оказался тот самый амулет. С него на меня уставилась драконья морда с выпученными глазами. Свои я выпучил не хуже и жалобно посмотрел на волшебницу.

— А мне он зачем?

— Им ты деактивируешь защитные чары, неужели не ясно?

— Ясно. Но как я проникну в дом, а потом в комнату Мруалайса? У вас в Цитадели одних слуг целая дивизия! — простонал я. — Мне не пройти из двадцати шагов, и какая-нибудь служанка своим адским воем взбаламутит весь квартал!

— Маловероятно. Часть слуг отпущена на выходные, поэтому шляться их по коридорам и лестницам будет гораздо меньше.

— Успокоила.

— И потом, зачем тебе коридоры, когда ты преспокойно влезешь в окно на третьем этаже?

— В окно на... ты свихнулась?

— Никогда не была столь здравомыслящей.

— Сомневаюсь.

— Так вот. Ты воспользуешься различными уловками, в частности, магией, и заберешься в окно, прямо в комнату старикана. Ты вытащишь шкатулку из-под кровати, вскроешь ее, вынешь настоящего Гвалафнира и уйдешь так же, как пришел. Видишь, все проще простого.

— Для того, кто в окно не полезет! И ты забываешь о возможности того, что злодей в это время будет находиться внутри. Он от меня и камня на камне не оставит! Я не смогу ему объяснить, что являюсь другом его детства и пришел перекинуться парой слов!

— Старикана там не будет! — сказала Гермиона.

— Почему?

— Мруалайс вечером собирается уехать, у него деловая встреча. И он задержится до утра. Я и это узнала.

— Что-то все очень легко и просто. Такие планы не кончаются ничем хорошим.

— Значит, с этого дня они будут заканчиваться как положено!

— А что за приспособления я буду использовать? Не имею о них никакого понятия!

— Я не теряла времени даром. Я сшила тебе специальный костюм для воровской операции, чтобы ты чувствовал в нем себя комфортно...

— Сшила?

— Используя магию. Также я изготовила порошок, при помощи которого ты очень ловко полезешь по стене...

— Я готов лезть на стену и без порошка!

Браул Невергор схватился за голову и издал звук, генерируемый котами, у которых свистнули сосиску.

— Ты вотрешь его в свои ладони. Они будет приклеиваться к камню как миленькие. Дальше — дело техники.

— Какой еще техники? А как я открою окно?

— Ты его не откроешь, ты прибегнешь к другому способу — сотворишь временный портал и при помощи него пролезешь в комнату минуя стекла. Об этом я тоже позаботилась.

— Но охранные чары! Старик наверняка напичкал ими свою опочивальню так, что и чихнуть негде! Что будет, если они начнут сигнализировать, взрываться или еще что-то!

— В этом есть определенная трудность, Браул, — заметила Гермиона, поглаживая красивый подбородок. — Придется рискнуть. С одной стороны. С другой, положиться на Гвалафнира.

— Как?

— Очень просто. Он поддерживает связь со мной и хочет наладить ее с тобой.

— Еще не лучше! Каким образом?

— Сейчас мы пройдем в твою лабораторию, и займемся манипуляциями. Результатом будет твоя связь с душой дракона, заключенной в статуэтке. Он сообщил, что будет подсказывать тебе, что делать. И еще просил передать, что верит в тебя.

Это вселяло надежду, но такую непрочную, что я скривился.

— У тебя что-то болит?

— Та штуковина, которая обычно сигнализирует нормальным людям: "Остановись, пока не поздно!" У тебя нет подобных ощущений?

— Нет. А если они и были, то быстро ушли. Я уже говорила, что оба наших рода висят на волоске?

— Несколько выше.

— Так вот. Перед этой опасностью меркнет все остальное. Запомни.

Я пообещал. Гермиона взглянула на часы и всплеснула руками. Пора, сказала она, пора заняться делом и окончательно довести до ума наш план.

Я был так же неповоротлив, как дохлый ишак, и Гермионе пришлось схватить меня за руку и стащить с дивана. Я упал и притворился мертвым, подобно диковинному зверю с диковинным названием опоссум, но волшебница разгадала мою хитрость. Наверное, это Гарния напела ей: не верь ничему, что делает этот зловредный гриб-паразит на белом теле нашего королевства, в любом случае, он симулянт и притворщик.

Но я упорствовал. Даже вцепился в диван, как поступают коты, коих тянут за хвост, прижал уши и заорал. И лишь когда Гермиона пригрозила немедленно нажаловаться моей родительнице, я сдался. Обретя вертикальное положение, Браул Невергор поплелся за энергичной егозой обратно в лабораторию производить манипуляции. Бывают в жизни моменты, когда ничего поделать нельзя. Так вот — этот был как раз из той зловредной породы.

4

На всяческие манипуляции и подготовительный период ушел целый час. Раскритиковав "порядок", царивший у меня в лаборатории, Гермиона закатала рукава и приступила. Она много достигла с той поры, как я в последний раз видел ее колдующей. Это Искусство! Ее изящные гибкие руки выделывали сложные заклинательные фигуры, алые губки шептали особые последовательности слов, а мерцающее сияние от кристаллов-осветителей бросало на ее личико почти зловещую маску. Полагаю, ей не хватает колпака и длинной черной хламиды да, пожалуй, метлы — получился бы образ, хоть и вышедший из моды лет сто пятьдесят назад, но весьма колоритный.

Я стоял в сторонке и любовался, пока Гермиона не обозвала меня нехорошим словом и не напомнила, для чего мы здесь. Ей понадобилась моя рука. Я дал ей руку, которую волшебница схватила с таким видом, точно намеревалась отгрызть, не отходя от кассы. К счастью, девица сегодня позавтракала, а потому обошлось без членовредительства. Она сплела из нитей света висящий над столом шарик и заставила меня прикоснуться к нему. Ну знаю я, знаю эту методику. В более сложном виде она позволяет таким балбесам, как я, устанавливать связи с духами второго и третьего ранга. Здесь речь шла о драконе, который уже многие сотни лет проживает внутри собственной статуэтки, значит, дело упрощалось. Его связи со здешним миром вещей были достаточно крепкими, что позволяло нам экономить Силу.

Подавляя зевок, я сунул пальцы в светящийся шар. Волшебница поглядела на меня колючими, словно ежики, глазами. Браул Невергор подарил ей приветливую улыбку. Гермиона сокрушенно покачала головой: она смирилась с тем, что, похоже, не сумеет сделать из меня человека! Ну и ладно. Раз смирилась, значит, оставит в покое. Хы, моими бы устами!

Светящийся шарик пощекотал мою руку, а затем я почувствовал тепло, идущее от пальцев к голове. Оно радостно текло по венам наперегонки с красными кровяными тельцами, пока не достигло мозга. Удовлетворилось ли оно первым беглым осмотром, не знаю, но вздумало там задержаться. Видимо, не так уж не понравилось.

— Слышишь его? — спросила Гермиона.

— Кого?

— Гвалафнира. Он должен заговорить с тобой сейчас.

Я не стал обманывать.

— Не слышу.

— Погоди.

Волшебница помахала руками, точно разгоняя рой надоедливых мух, — и в следующий миг я подлетел к потолку. Этим утром я был самым невыспавшимся человеком во вселенной, поэтому до сих пор не понимал всю серьезность положения. Мои извилины, которых и так было немного, съехали набок, давая искаженную картину мира...

Иными словами, до тех пор, пока Гвалафнир не гаркнул мне прямо в мозг, я не верил в затею Гермиону по-настоящему

Грохнувшись на пол, я вцепился в край стола и лишь так смог утвердить свое туловище в нужном положении.

Волшебница ждала.

— Ну?

— Он говорил со мной!

Мое лицо лоснилось от пота. Тот, с кем разговаривал дракон, точнее, тот, кому он проорал в третье ухо: "Привет!", поймет, как я себя чувствовал.

— Что Гвалафнир сказал?

— Сказал "Привет!"

— Выходит, все в порядке.

— Не уверен.

— Скептик несчастный!

— Так уж повелось. А почему он дальше не говорит?

— Потому что не привык болтать, — ответил дракон из пустоты.

— Ты слышала? — спросил я.

— Да.

— Значит, он одновременно может того... говорить с нами?

— Еще как может!

— Так мы занимаемся делом или нет? — рыкнул Гвалафнир.

Я почесал затылок.

— На могли бы вы, уважаемый, чуть-чуть потише орать?!

— Ладно.

— Вот так хорошо. Как мне к вам обращаться? Ваше драконство?

Гермиона врезала мне в плечо.

— Не паясничай, Браул!

— А я чего?

— Гвалафнир, мы ведь можем оба обращаться к тебе по имени? — спросила она в пустоту, почему-то глядя на потолок.

Я тоже поглядел на потолок. Он был закопченный. На нем я заметил паутину с вытаращившим все восемь глаз пауком посередине.

— Конечно, можете. Я не люблю всяких аристократических церемоний, — довел Гвалафнир до нашего сведения. — Мы тут все свои и делаем общее дело. Сражаемся со злом.

— Ух ты, — отозвался я. — Никогда не сражался. А это как?

— Захватывающе, — сказал Гвалафнир, подумав.

Не успел я придумать новый вопрос, такой, чтобы поставил дракона в тупик, он сказал:

— К делу!

— А разве мы им не занимаемся? По-моему, дело несется семимильными шагами с той поры, когда Гермиона вломилась в мой дом!

— Не умничай, Браул. — Юная волшебница пихнула меня снова, словно нам лет по шесть и мы ходим в коротких штанишках.

— Да я что, я ничего...

Гермиона фыркнула. Дракон фыркнул. Кто у кого научился? Я стоял столбом без единой мысли в голове, словно это Гвалафнир сожрал их всех, когда располагался в ней как дома.

Когда Гермиона, наконец, собралась упорхнуть домой, я чувствовал себя, словно коврик перед дверью после шумного бала — об меня словно вытирали ноги все кому не лень. Я боялся смотреть на себя в зеркало и отпрыгивал в сторону каждый раз, когда краем глаза улавливал собственную тень. Ну и расшатались у меня нервы! Просто ужас!

Недовольная всем на свете и в первую очередь мной, Гарния перешла в наступление в обед. Она настояла на том, чтобы я переоделся во что-нибудь приличное и не позорил ее седую голову. "Неужели вы будете щеголять перед детьми в таком виде?" — спросила домомучительница. Я заверил ее, что нет. Удовлетворившись, но подарив мне настороженный взгляд, Гарния отъехала и вскоре приехала вновь, но уже с подносом дымящейся еды.

Переодевшись, я сел питаться и все прислушивался, не говорит ли со мной дракон Гвалафнир. Он не говорил. Уйдя в свои драконьи пределы, тотемный зверь Скоппендэйлов держал раздвоенный язык за зубами. И хорошо. Не выношу, когда в моей башке с утра до вечера болтают всякие... скажем, обормоты.

Я подождал, не обидится ли Гвалафнир на это емкое определение, но и даже в ответ на "обормота" он помалкивал.

Закончив прием пищи и подкрепив силы, я вышел погулять, преодолел зачем-то два-три квартала и вернулся в мою милую обитель. Кровать меня прельщала больше, чем все иные сокровища мира.

Итак, задернув шторы, я разделся и забрался под одеяло. Гарния получила новый приказ: стоять до последней капли крови. Сдача оборонительного рубежа возможна только при условии полной ликвидации личного состава. Пришлось расхрабриться и намекнуть, что в случае неповиновения главнокомандующему (мне) я превращу Гарнию в водяную крысу. Домомучительница фыркнула, но возражать не стала, удалившись к горизонту.

В общем, зря я отдал такой приказ.

5

Гермиона проломила двери моей спальни через двадцать минут и сказал мне, что я имею право называться бесчувственным негодяем, если могу спать в такой ответственный момент.

Сами понимаете, я был не согласен. В корне. На сто процентов.

Сестрица размахивала перед моим носом большим саквояжем, набитым всяким барахлом для "дела", а я сидел на краю кровати и вспоминал заклинание, которое помогло бы мне улететь на край света. Например, в образе птички-невелички, не знающей забот и земных страданий.

— Не дождешься, — сказал мне на третье ухо дракон Гвалафнир.

6

Вдвоем они терзали меня до позднего вечера. Гермиона подошла к делу основательно. Завалив письменный стол схемами Янтарной Цитадели, она заставляла меня выучивать никому не нужные подробности, принуждала Браула талдычить данные из истории поместья, стучала по рукам указкой и повышала голос. При этом очень походила на свою тетушку, которая обучает ее магии. Волшебница копировала ее педагогические методы и, по всей видимости, хотела узнать, как они действуют на других. Сразу скажу: плохо действовали. Я протестовал против того, чтобы на мою башку сваливали подобные невзгоды, но Гермиона и Гвалафнир пропускали это мимо ушей. Браул Невергор перешел в их собственность, и парочка задалась целью максимально осложнить ему жизнь. Вот что бывает, когда даешь близким людям обещания сделать для них что угодно.

Гермтона заставила меня примерить сотворенный ее магией воровской костюм. Он был из черной ткани, а на голову полагалось надевать колпак с дырками для глаз.

— Если тебя кто-нибудь случайно увидит, он тебя не узнает.

— Не сомневаюсь. И не только меня, но и своих.

— Каких?

— Неважно. — Я поглядел на себя в зеркало. Меня вполне можно было принять за кровожадного демона или вампира, вышедшего на охоту ночной порою. Я даже сам содрогнулся.

— Не бойся. Это ты сам. Ты не кусаешься.

Я слышал, как смеется дракон. Не такой он игривый и приветливый тип, как выясняется.

— Гермиона, я не могу появиться в Янтарной Цитадели в таком виде! — простонал я.

— Можешь! Ты появишься там ночью, точнее, поздним вечером! И не стони, не то хуже будет. Пути назад все равно нет! Ты столько времени тратишь на страдания, что удивляюсь, как ты вообще живешь. В детстве Браул не был таким страшным нытиком!

— То в детстве. Повзрослев, я понял, что жизнь несправедлива!

— Ох-ох-ох, он один это понял! Отставить разговорчики! Мы еще не закончили на сегодня!

— Не закончили?

— Да!

— Остается обсудить кое-какие детали, — вставил дракон.

— Детали? Да я полон деталей, во мне нет ничего, кроме деталей! Я могу защитить диссертацию по деталям! — заорал я.

Гермиона покачала головой.

— Ты ошибаешься, — сказала она.

Я поднял руки вверх. Все, сдаюсь!

После моей капитуляции пытка подготовкой и ехидными замечаниями Гвалафнира продолжалась еще полчаса. После этого волшебница слиняла к себе домой, испугавшись, что надзиратели (матушка и тетушка) расценят ее отсутствие как побег и своими воплями, похожими на вой морской сирены, поднимут на уши весь город. Однажды так уже было, и эту историю я расскажу как-нибудь в другой раз, когда надо мной прекратят издеваться.