Красная гора, 668-й

Альмалексия, обводя глазами членов Совета и ни в ком не встречая поддержки, тихонько: Вивек!

Вивек, оборачиваясь к столу, улыбаясь, не обращаясь ни к кому в отдельности: Говорят, в час, когда перед седура Хлаалу Арети встал воин из кимеров и потребовал признать его превосходство, тот был облачён во все символы власти. "Погляди на мою мантию, на мой пояс и перстень, украшенный камнем, — сказал он воину. — Они говорят, что я возглавляю Хлаалу, и что никто не возвысится надо мной". "Как бы не пришлось тебе завтра, — сказал воин, — выкупать у меня свою мантию, пояс и перстень, украшенный камнем". "Моя мантия зашнурована одиннадцатью шнурами, — хмуро сказал седура Хлаалу. — Мой пояс застёгнут на одиннадцать пряжек, а перстень врос в палец. Дерзай, сосунок". Наутро он встретил воина в нательной рубахе. "Ты украл мою мантию, пояс, и перстень, украшенный камнем, — сказал он ему. — Но я не признаю твое превосходство. Скажи, какой выкуп ты хочешь?" "Я хочу, — сказал воин, — одиннадцать колец, которые видел ночью под этой рубахой: два из твоих сосцов, шесть из рёбер, одно из пупка и еще два из места, о котором не говорят". "Неревар, — сказал седура Арети, ёжась от холода и унижения, — зачем тебе эти кольца?" "Я подарю их пригожим девушкам вместе с этой историей", — сказал Неревар и улыбнулся. И седура Хлаалу Арети поклонился ему и назвал Наставником. "Воистину, я Наставник, — сказал Неревар. — И вот мой урок Дому. Скупой платит дважды, заносчивый — трижды, и четырежды платит глупец, вставший у меня на пути". И седура Хлаалу Арети заплатил ему золотом за каждый шнур своей мантии, за каждую пряжку пояса и за каждую грань камня, украшавшего перстень.

Пауза.

Седура Редоран, упрямо: Хлаалу прав. Индорил Неревар никогда не оспаривал ни наших прав, ни наших привилегий. Стратегию обсуждают и планируют Советы Домов. Они могут быть не согласны между собой.

Вивек: Говорят, седура Редоран Ллетри долго смеялся, когда воин из кимеров, придя в его крепость и став в середине зала, потребовал признать его превосходство. Он так хохотал, что треснули шлемы одиннадцати воинов из его свиты. "Я убил бы тебя на месте, как крысу, — сказал он воину. — Вознеси хвалу богам, что пришёл ко мне гостем, и убирайся". Тот улыбнулся в ответ и сказал: "Мы оба связаны. Раз ты почтил гостя, я почту кров. Я не причиню тебе вреда в твоём доме. Но то, что я собираюсь сделать, не запретит ни один обычай". И он схватил седура Ллетри за волосы и потащил его через всю его крепость, и выволок прочь, ни разу при том не ударив. И лишь когда священные границы остались позади, седура Ллетри познал тяжесть его кулака. Одиннадцать воинов в треснувших шлемах шли следом за ними и набросились на воина, но господин остановил их. Три дня продолжалась драка, и на четвёртый седура Редоран Ллетри, прижатый к земле, сказал слабым голосом: "Никто не колотил меня так крепко, Неревар. Отпусти меня, и я признаю тебя Наставником, и буду чтить тебя, как отца". "Воистину, медлительное животное — краб, но мясо его благородно, — сказал Неревар, утомлённый вознёй. — Пусть будет по твоему слову. Я Наставник, и вот мой урок Дому. Влезть в чужой поединок хуже, чем лечь между любовниками". И он надавал тумаков одиннадцати воинам Редоран, и до половины вколотил их треснувшие шлемы в наплечники.

Пауза.

Седура Телванни: Они правы. Наставник необходим лишь при угрозе со стороны сильнейшего врага. Эта угроза не доказана. Мы воевали с двемерами веками, обходясь своими силами.

Вивек: Говорят, когда воин из Кимеров пришёл в башню к седура Телванни Нелот, та пребывала в окружении своих магов, советников и зачарователей, и была как молодое дерево среди тростника. Он сел перед ней на скрещённые ноги и сказал, что не двинется с места, покуда она не признает его превосходства. Седура Нелот зевнула ему в лицо, показав зубы, язык и весь рот до самой глотки. Тогда он улыбнулся и спел одиннадцать заклятий, где слова говорились не в должном порядке. И каждая из одиннадцати дверей в башне исчезла, будто дерево стало целым. Маги, советники и зачарователи были готовы обрушить на воина всю свою мощь, но седура Телванни Нелот остановила их. Она творила заклятья и выпевала чары несколько лун, пока знанья её не иссякли. Тогда она обратилась к кимерийскому воину и признала его превосходство. "Ты Наставник, Неревар. Окрой двери в башне, или все мы погибнем от голода". Неревар сказал: "Воистину, я Наставник, и вот мой урок Дому. Путь плоти унижает дух, а ты ступила на него. Одиннадцать дверей этой башни, из дерева, бронзы и золота, я запер различными способами. И я не открою их, покуда ты не отдашь мне себя одиннадцатью различными способами, одиннадцать раз".

В этот момент двери распахиваются, и входит Неревар. Аландро Сул, следующий за ним с отставанием на три шага, войдя, встаёт немного в стороне.

Неревар, прямо с порога, подхватывая слова Вивека и тем же тоном: И было так, как он сказал. Он заключил мир с южной полярной звездой воровства и северной полярной звездой воинов, и третьей полярной звездой, которая существовала только в эфире, и которая управлялась учеником Магнуса-солнца. — Он останавливается возле Вивека. — Не перепутал ли я чего, лорд Вивек?

Вивек: Всё так, лорд Неревар.

Неревар смотрит на лордов Великих Домов, которые сидят, потупившись, как будто воспоминания, разбуженные Вивеком, вызывают в них одновременно смущение и удовольствие. Неревар выглядит оживлённым, будто бы даже радостным. В нём есть неленивая сила. Он не очень высокий, но ладный и стройный. Он почти обнажён. Коричневатые знаки Гончей, Гуара, Семени и Бороны, а так же Великих Домов покрывают, как доспех, его золотистую кожу. Под его ключицами луна и звезда Азуры; свастика Телванни закручивается вокруг его пупка, длинным концом уходя под кусок ткани на бёдрах. Чресла его стянуты перевязью с Киирингом, кинжалом, сделанным из звука тени под луной; при левом бедре — Истинное Пламя, меч, изготовленный двемерами в паре с Огнём Надежды, мечом Альмалексии, свадебный подарок Думака.

Неревар: Под этим солнцем и небом я приветствую вас. Я виделся с Думаком Двемером. Я был вооружён, облачён в доспехи и окружён свитой, и я говорил с ним резко. "Откажись от опытов с Сердцем Лорхана, — сказал я ему, — иначе я забуду нашу дружбу". "Ты уже забыл её, раз пришёл ко мне таким образом, — ответил он. — Мы не откажемся от наших опытов, как вы не откажетесь от ритуалов. Остынь, мой милый Неревар, иначе, клянусь пятьдесят одним золотым тоном, я убью тебя и всех твоих людей". Хороший день сегодня. Я объявил ему войну. А вы воюете со мной. Все, кроме Дома Дрес...

Седура Дрес: Мы давние союзники Индорилов.

Неревар: Мой верный друг. Ты не кусаешь сам, ты ждёшь, покуда это сделают другие. Хороший день. Я согласен со всем, что успел подслушать, стоя за дверью.

Лорды Великих Домов смотрят на него изумлённо.

Седура Редоран: Луна-и-звезда, мы могли бы объяснить...

Неревар: Вы сделали это. Военного вождя, который возглавляет все Дома, выбирают Советы Великих Домов. Все они должны быть согласны друг с другом. Лорд Сота Сил, я прав?

Сота Сил: Всё так, лорд Неревар.

Неревар: Вы говорите, в военном вожде нет нужды. Я следую вашему слову. В этой войне я возглавлю Дом Индорил. Вы свободны. Ступайте.

Лорды Хлаалу, Дрес, Телванни и Редоран один за другим поднимаются и выходят. Когда за последним из них закрывается дверь, Альмалексия оборачивает к Неревару своё изумлённое, разгневанное лицо.

Альмалексия: Лорд Неревар, что ты делаешь? Зачем ты отпустил их?

Неревар: Дети мои подросли и восстали. Не вести же мне их за собой на верёвке. Посмотри в лицо Сету, моя королева. Он выглядит так, будто доволен мной.

Альмалексия: Лорд Неревар! Кровь кимеров священна!

Неревар: Я берёг её. Я дал им мир. Я думал, мира не бывает слишком много. Как видно, я ошибся. Они хотят войны. Или война — прогулка под барабаны? Они измучены жаждой, пусть пьют. А когда напьются, то вспомнят: сражаться они умеют, но, чтобы побеждать, им нужен я. Мальчик, со мной ли Эшленд?

Аландро: Ты поклялся чтить землю и предков. Ты ашхан.

Неревар улыбается.

Затем, поочередно, они оборачиваются ко мне и говорят.

Аландро: Люди Домов отступят перед боевыми машинами двемеров. С севера явятся орки и варвары и двинутся к Красной горе, молча, упорно, и тогда отступление станет бегством. Матери снова начнут пугать детей именем Исмира. Орки разграбят Валенварион. Прекрасные крепости опустеют одна за другой. Весь северо-запад падёт. И тогда кимеры вспомнят о Наставнике.

Вивек: Когда, во главе воинства, он выступит из Нарсиса, женщины обрежут волосы и бросят ему под ноги. Мужчины последуют за ним к смерти без единого вздоха. Он погонит двемеров, как стаю беспомощных, ослепших от солнца животных до самого Мурнинг Голда, покуда они не забьются в свои подземные норы... Словно боги распахнули перед ним небеса. Словно в мире запрета нет для него помех. Это невыносимо. Он — оскорбление. Он — кровавая рана мира. Каждым шагом своим он обрекает себя.

Сота Сил: В основание нового дома ляжет прекраснейшая из жертв.

7

По военному лагерю в сторону белого шатра быстрым шагом идут Неревар и Аландро. Они разговаривают на ходу.

Неревар: Что делают двемеры, мальчик?

Аландро: Бездействуют.

Неревар: Добро им сидеть в цитадели. Не затянулась бы эта осада. А нордлинги?

Аландро: Встали лагерем под Красной горой.

Неревар, кивая: Они шли к ней, как одержимые. Даже грабили походя. И вот они у цели. Но для чего? Мы говорим, что они союзники двемеров в этой войне. Странный же это союз.

Аландро: Ашхан... Я должен сказать тебе. Разведчики видели в войске орков и нордлингов людей Когоруна.

Неревар, на ходу: Невозможно. Ошибка.

Аландро: Его гончие, его лучники, его волшебники. Его железные воины. Дом Дагот, ашхан.

Неревар останавливается перед шатром, как вкопанный. После короткого молчания:

— Пора заканчивать эту войну. Мальчик, пойдёшь ли ты завтра за мной в цитадель наших врагов?

Аландро: Да.

Неревар: Ты молод. Тебя не пугает смерть?

Аландро: Сказано, богиня Азура была моей матерью. Я ношу её дар — Призрачную Броню. Её не повредит никакое оружие. Я не боюсь смерти. Только судьбы.

Неревар откидывает полог, и они оба входят в шатёр. В нём полукругом стоят Сота Сил, Альмалексия и, между ними — Вивек. После взаимных жестовых приветствий Совет садится, Неревар встаёт в центре шатра, Аландро — за его правым плечом. Дагот, войдя в шатёр, занимает место за левым плечом Неревара.

С этого момента двигаются только те из них, кто вступает в диалог.

Неревар: Завтра двемеры выйдут из стен цитадели. Наши войска встретятся у подножия Красной горы.

Альмалексия: Что ты говоришь, Неревар? Они в безопасности там, под землёй. Они ни за что не выведут войско из крепости.

Вивек, улыбаясь: Я знаю его. Он вероломен. Он кровожаден, коварен и изворотлив, как змей. Он задумал какой-то обман. Двемеры выйдут на поверхность.

Неревар: Ты, Айем, сердце моё, и ты, Вивек, лучший из воинов, и ты, Сота Сил, мудрейший из нас — вы мои главнокомандующие в завтрашнем сражении.

Сота Сил: Но где будешь ты, Неревар?

Неревар: Я иду в недра Красной горы, чтоб исполнить обет. Я разрушу Анумидиум двемеров.

Трое переглядываются едва ли не с отчаяньем.

Альмалексия: Нет! Наставник, позор тебе, если ты бросишь своих людей во время сражения!

Неревар: Ты назвала меня Наставником. Напомни мне, что делает Наставник.

Альмалексия, отводя глаза: Он бросает вызов на единоборство героям врага. Он отправляется в долгие, отчаянные походы. Он входит один в цитадель врага.

Неревар: Я только делаю то, что должен. Нет в этом позора. Узел этой войны — Анумидиум. Если его развязать, два народа могут быть спасены от взаимного истребления.

Альмалексия, приближаясь к нему, хватая его руку и прижимая её к своему сердцу: Неревар, возьми меня с собой. Никто не устоит против Истинного Пламени и Огня Надежды, когда они вместе. Возьми меня с собой под Красную гору.

Неревар притягивает её руку к себе. Он закрывает глаза, когда целует её ладонь и запястье.

Неревар: Кимеры называют тебя Матерью, Айем, госпожа моя, возлюбленная. Завтра ты нужна им и мне на поле битвы.

Альмалексия отдёргивает руку и прижимает её ко рту. Горе и смятение на её лице неподдельны. Она отступает и занимает прежнее место.

Вивек: Лорд Неревар, северяне у Красной горы. Если в шахтах ты встретишь Исмира, было бы хорошо, если бы я оказался рядом с тобой.

Неревар: Вивек, твой голос дрогнул. Ты боишься. Зачем?

Вивек молчит.

Неревар: Я прошу тебя: задержи двемеров на поверхности. Держи их как можно дольше.

Вивек опускает глаза. Неревар смотрит на Сота Сила. Их взгляды скрещиваются. Это длится несколько мгновений.

Неревар: Ворин Дагот, я хочу, чтоб завтра ты сопровождал меня.

Сота Сил опускает глаза, а Дагот — голову.

Пауза.

Аландро: Ашхан, для чего ты берёшь с собою Шармата?

Неревар: Он знает тайные пути к Палате Сердца. Он проведёт нас.

Аландро: Ты не затем берёшь его, ашхан.

Неревар: Всё верно, мальчик.

Аландро: Обвини его. Спроси его, друг он тебе или враг.

Неревар: Я не сделаю этого.

Аландро: Ашхан, завтра судьбы народов решатся под Красной горой.

Неревар: Ты прав. Но взгляни на мои скулы. Восемь шрамов на них, как от ожогов. Так случилось. Я шёл через Эшленд, и Ворин был рядом. В душной двемерской кузне я видел рожденье Луны-и-звезды, и он был рядом. Великие Дома склонялись передо мной один за другим, и он был рядом. И однажды я пришёл к нему, ошалевший от радости, больше себя самого, встал перед ним и спросил: "Ворин Дагот, ты друг мне?" Он ответил: "Да, Неревар Индорил". "Я стал Наставником всего народа Велота". "Хорошо, — сказал он. — Хорошо. Моё сердце довольно". "Лорд Сота Сил отдал мне свое место в Доме, — сказал я дальше, — и ночью я нашёл две крошечные родинки на внутренней стороне бёдер матери клана, Айем. Её, Сота Сила и Вивека я просил быть моими советниками и направлять меня в делах. Их мудрость станет опорой трона короля". И вот что я сделал: я склонился к нему, взял верхнюю из его губ в свои, и потянул, и облизал её своим языком.