Герцог закончил просматривать бумаги, отложил их в сторону и обвёл взглядом присутствующих.
— Полагаю, нет необходимости напоминать о том, что всё, что будет здесь обсуждаться, является строжайшей тайной и не должно покинуть пределов этой комнаты? — Его голос звучал немного устало, но вполне спокойно. Необходимости в подобном напоминании действительно не было: все присутствующие были людьми надёжными и неоднократно проверенными на деле. — В таком случае предлагаю перейти сразу к сути. Речь пойдёт о несколько...подозрительной ситуации, которая сложилась в последнее время в Эвендейле.
Я с любопытством подняла брови и слегка подалась вперёд. Эвендейл был небольшим, но вполне самостоятельным графством, граничившим с Левансией на западе. Что за подозрительная обстановка могла там сложиться?
— Не скажу, чтобы на данном этапе эта ситуация касалась нашего герцогства напрямую, — продолжал Дайон, — однако есть вероятность, что происходящие там события будут в конечном счёте иметь неприятные последствия и для нас. А потому нам следует держать руку на пульсе и вмешаться в случае необходимости. Но не будем затягивать с предисловием. Речь идёт о магии. На территории Эвендейла зафиксированы всплески очень мощной магической активности.
По комнате пробежал шорох. Мы с Тео и Илбертом обменялись удивлёнными взглядами. Все остальные, кажется, уже были в курсе дела как минимум в общих чертах, и потому отнеслись к сказанному более спокойно.
— Насколько серьёзной была эта магическая активность? — осторожно спросил Илберт.
— Очень серьёзной, — ответил Дайон. — Точнее вам объяснит Оберон. Со своей стороны могу лишь сказать, что ничего подобного после окончания Смуты не знало не только герцогство, но и всё королевство.
Мы с Тео снова переглянулись. Упоминание Смутного Времени не радовало вовсе. Десять лет тому назад Ролан Берийский, двоюродный брат правившего в ту пору короля, надумал взять власть в стране в свои руки. Однако наша политическая система не так проста, король здесь — фигура не слишком сильная. Страной де факто управляют герцоги, каждый из которых — полноценный хозяин в своих владениях; Его Величество же правит всё больше на бумаге. Ну, возможно, здесь я слегка загнула, определённая власть в его руках всё же есть, но лишь постольку, поскольку подобная расстановка сил устраивает герцогов. И если они захотят, к примеру, пойти на кого-нибудь, а то и друг на друга, войной, или даже сместить с трона самого короля, Его Величеству сложно будет им воспрепятствовать.
Именно поэтому Ролан прекрасно понимал, что мало просто свергнуть собственного двоюродного брата. Следовало взять в свои руки также и составлявшие королевство герцогства, как минимум наиболее крупные, поставив во главе каждого из них преданного ему человека. Поэтому к перевороту он готовился долго и планомерно, в течение нескольких лет присматривая кандидатов, разбираясь во внутренних интригах и суля младшим братьям, племянникам, внебрачным детям и прочим конкурентам действующих правителей всё, о чём те могли только мечтать. В итоге, когда сигнал к началу действий был подан, в стране состоялся не один политический переворот, а одновременно несколько.
И тем не менее всё прошло совсем не так гладко, как хотелось Ролану. Некоторым из герцогов и их прямых наследников удалось остаться в живых. К тому же у мудрых по большей части правителей и сторонников оказалось немало, как в кругу местного дворянства, так и среди простых людей. Преданные прежним правителям люди уходили в подполье и приступали к активному сопротивлению. Так началась гражданская война, со скоростью пожара распространившаяся по всему королевству и продлившаяся почти два года. И закончившаяся полным поражением Ролана и его сторонников. Правда, прежний король переворота не пережил, но его старший сын Жером унаследовал престол и в конечном счёте лишь упрочил свою власть.
Казалось бы, при таком исходе для королевства мало что изменилось, однако события тех двух лет оставили глубокий отпечаток как на жизни страны, так и на судьбах населявших её людей. И, среди всего прочего, в корне изменили ситуацию с Одарёнными. Не так чтобы до войны нас было хоть пруд пруди, навряд ли управлять магией искр было способно больше пяти процентов населения, но по сравнению с нынешней ситуацией это — очень много. И, разумеется, узурпатор учёл несомненные преимущества союзников-Одарённых. Очень многих ему удалось завербовать при помощи как всевозможных посулов, так и шантажа. А также благодаря обещанию раз и навсегда покончить с инквизиторами, которые нет-нет, да и приступали к охоте на кого-нибудь из магов.
Обладающие даром люди делятся на две категории, условно называемые разрушителями и целителями. Ни те, ни другие не создают нового, а работают с независимо существующей энергией и материей. Первые умеют уничтожать, вторые — восстанавливать. Очень немногие из Одарённых обладают внушительной разрушительной силой, но магия искр, направленная на уничтожение, — это очень страшно. Мне, во всяком случае, никогда не забыть некоторые из картин, которые я успела увидеть за те два года. В конечном счёте маги, вставшие на сторону Ролана, были уничтожены. Но и из его противников мало кто уцелел. Одарённые, не ставшие сотрудничать с узурпатором, даже если и были далеки от политики, оставаться в стороне не смогли. Они сочли своим долгом защищать людей от агрессии обладающих даром предателей. В итоге Одарённых в королевстве осталось ничтожно мало, и те как правило очень слабенькие, способные лишь на мелкие фокусы да лёгкую лечебную магию. Так что упоминание о неожиданно сильном всплеске магической активности вызывало крайне неприятные ассоциации...и заставляло задуматься о срочных мерах.
— Я думаю, о дальнейшем будет лучше рассказать Оберону, — произнёс Дайон, выводя меня из состояния лёгкого оцепенения.
Все взгляды устремились на придворного мага.
— Всплески магической активности в Эвендейле имели место неоднократно и являются чрезвычайно впечатляющими по своей мощности, — недовольно пожевав губами, произнёс Оберон. — При этом они очень искусно маскируются. Ворожба всякий раз творится во время грозового дождя, поэтому распознать её практически невозможно. Молнии надёжно скрывают энергетическую активность, которая реализуется посредством потока искр. Наши люди определили магический всплеск практически случайно. Но с тех пор мы стали тщательно следить за местом, где творилась магия. И пришли к тому неутешительному выводу, что речь не шла о случайном одноразовом выплеске энергии, спровоцированном молниями естественного происхождения.
— Что именно за магия там творится? — мрачно спросил Илберт. — Какие энергетические каналы задействуются?
— К сожалению, точно это определить невозможно, — развёл руками Оберон. — Невозможно, — с напором повторил он, отвечая на недоверчивые взгляды агентов. — Это не просто набор стандартных действий. В Эвендейле создаётся что-то совершенно новое. Кто-то отчаянно экспериментирует, не боясь неудач и не гнушаясь никаких методов, по-настоящему заботясь лишь об одном — чтобы о его деятельности никто не заподозрил. На наше счастье, именно эта часть его плана провалилась. Но поскольку речь идёт о новых энергетических каналах и, вероятно, новых целях, разобраться в деталях только по тем отзвукам, которые нам удаётся засечь, совершенно нереально. Однако можно с уверенностью сказать, что используется магия, направленная на разрушение.
— Кто в наше время способен на такое? — спросила я. — Таких сильных Одарённых и до Смуты на пальцах можно было пересчитать, и все они либо погибли в боях, либо были казнены.
Сама я пользоваться магией умела и пользовалась, но только по мелочам. Создать подслушивающее устройство, заживить рану, но уж никак не открывать новые каналы, расширяя сферу действия искр. Не могла я и убивать при помощи магии, обращая свою энергию в огненные шары, ибо мой дар — восстанавливающий, а не разрушающий.
— Стало быть, не все, — сделал напрашивающийся вывод герцог. — Или же речь идёт о новом самородке, о ком-то, кто десять лет назад был ещё слишком молод, чтобы принимать участие в боевых действиях, а может быть, просто раскрыл в себе силу позднее.
— Есть ещё одна деталь, — добавил Оберон, и по его хмурому взгляду мы поняли, что эта деталь окажется чуть ли не хуже всего остального, сказанного до сих пор. — Нам удалось определить, что в этих экспериментах используется тёплая кровь.
Какое-то время мы молчали, переваривая информацию.
— Стало быть, всё совсем серьёзно, — заключил Тео.
— Совершенно верно, — кивнул Дайон. — Именно поэтому мы здесь и собрались. Формально, конечно, всё это — внутренние дела Эвендейла. Но если эксперименты увенчаются успехом и у кого-то в соседнем графстве появится доступ к новому уровню ворожбы... Полагаю, все помнят, как это бывает, и понимают, что результаты с лёгкостью могут докатиться и до нас.
— И тем не менее всё это происходит на территории Эвендейла, — задумчиво проговорила я. — А там правит Раймонд Ковентедж. Почему бы не связаться с ним и не изложить наши опасения? Его эта информация должна обеспокоить в первую очередь. Следует ли нам лезть на чужую территорию?
Герцог бросил на меня быстрый взгляд из-под насупленных бровей.
— Я знаю, Ваша Светлость, — поспешила добавить я, — что отношения между Эвендейлом и Левансией несколько натянуты. Но не настолько, чтобы мы не смогли сотрудничать в таком важном деле.
— Всё это было бы справедливо, — нехотя признал Дайон, — если бы не ещё одна деталь. Дело в том, что центром магической активности является именно замок Ковентеджа.
Илберт присвистнул.
— М-да, — протянула я. — Крутой поворот.
— Стало быть, есть вероятность, что в играх с магией замешан сам Ковентедж? — озвучил наши мысли Тео.
— Именно так, — кивнул герцог. — Мы не можем напрямую переговорить к эрлом и рассказать ему о наших разведданных. Потому что не исключено, что таким образом мы откроем свой единственный козырь главному врагу. Именно поэтому было принято решение отправить в Эвендейл агентов, которые внедрятся в замок Ковентеджа и сумеют разведать обстановку на месте.
Уточнять, кем именно будут эти агенты, мы с Тео не стали. Я откинулась на спинку кресла и приготовилась слушать, запоминать и задавать вопросы. Дело наклёвывалось любопытное.
— Тогда, быть может, имеет смысл официально направить в Эвендейл какую-нибудь ревизорскую комиссию? — предположил Тео. — С полномочиями, позволяющими расследовать всё досконально, не шифруясь и невзирая на лица?
— Это было бы неплохо, — признал Дайон, — но я не имею над Ковентеджем никакой власти и соответственно послать подобную комиссию не могу. То есть послать-то могу, но и граф будет иметь полное право послать её...обратно. Конечно, — принялся пояснять герцог, — по сути Ковентедж — всего-навсего граф...
На этих словах я с трудом сдержала улыбку и увидела, что примерно так же отреагировало большинство из присутствующих. Ну да, "всего-навсего". Для Дайона как для герцога такая формулировка естественна. На контролируемой им территории графов хоть пруд пруди, и все находятся под его началом. Но вот из моих присутствовавших на совещании коллег обладателем хоть какого-то титула являлся исключительно Илберт, да и тот был всего лишь безземельным дворянином. В нашем ведомстве смотрели исключительно на способности и заслуги; титулы не интересовали никого. И принц запросто мог бы оказаться здесь под началом у простолюдина. Кто не готов мириться с таким раскладом — пожалуйста, все двери открыты, счастливого пути к любому другому роду занятий.
— Однако, хотя он и граф, — продолжал Дайон, делая вид, что не заметил нашего веселья, — но его земли не лежат на территории ни одного из герцогств. Поэтому он подчиняется только напрямую королю. И именно это делает Ковентеджа эрлом. По рождению и по размерам принадлежащих ему земель — граф. Но с точки зрения социальной иерархии — практически герцог. Так что официально проверять и контролировать я его не могу. Разве что пойти на него войной, в которой победа безусловно останется за мной. И если другого выхода не будет, я пойду на эти крайние меры. Однако предпочитаю обойтись без них. Тем более может оказаться, что эрл не имеет к происходящему никакого отношения.
— Уже есть список подозреваемых? — осведомился Тео.
— Есть список людей, к которым следует особенно внимательно присмотреться, — поправил Дайон. — За магическими экспериментами может стоять любой человек, имеющий доступ в замок и периодически там бывающий, а таких по меньшей мере сотня. Однако существуют наиболее вероятные кандидаты, которых вам предстоит разработать в первую очередь. Руаж, приступайте.
Феррант кивнул, извлёк откуда-то из-за спины папку с документами и передал сидевшему к нему ближе всех Илберту первый лист. Илберт коротко взглянул на портрет и передал бумагу дальше по кругу.
— Раймонд Ковентедж, эрл Эвендейла, — принялся комментировать изображение Феррант. — Тридцать два года, вдовец. Жена умерла во время Смуты.
— Она принимала участие в сопротивлении? — удивилась я.
— Насколько нам известно, нет. Она умерла от лихорадки.
Я кивнула. В таком совпадении не было ничего удивительного. Где война, там и болезни, а также нехватка лекарей и лекарств. В эпоху Смуты по королевству одна за другой прокатились несколько эпидемий.
— Сам эрл возглавлял силы сопротивления на своей территории, — продолжал вещать Феррант. — Проявил себя как отважный воин и неплохой командир. Однако также был замечен в склонности к неоправданному риску. Впрочем, его стратегия поведения себя оправдала, а победителей не судят. Поговаривают, что после кончины жены его характер испортился. Но впрочем, сведения довольно противоречивы: одни отзываются о нём чрезвычайно положительно, другие — с изрядной долей критики. По фактам: властен, смел, вспыльчив, порой несдержан. Но графством в целом управляет неплохо. Временами излишне увлекается охотой, вином или женщинами, но всё это не в той степени, чтобы шокировать высший свет. В определённом смысле нелюдим: отшельником не живёт, но плохо сходится с новыми людьми (кратковременные связи с женщинами не в счёт), и не держит при себе большого двора. В какой-то степени это облегчает нам задачу.
Я лишь мельком взглянула на портрет и передала бумагу Тео. Во-первых, видеть изображения эрла мне уже доводилось, а во-вторых, я не слишком доверяю художникам. Есть все шансы, что, изучив портрет, а затем повстречав Ковентеджа на улице, я даже не смогу его узнать.
— Известно ли что-нибудь касательно магических способностей эрла? — осведомился Илберт.
— Он происходит из древнего рода Одарённых, — ответил Феррант. — Однако по официальным данным сам Раймонд магическим даром не обладает.
— Звучит подозрительно, — заметил Тео.
— Согласен, — кивнул Феррант. — Подозрительно, но возможно. Такое бывает. Природа иногда...отдыхает на ком-то из потомков Одарённых.
— Словом, это надо будет проверить в первую очередь, — отметила я.
