Шпионка в графском замке

Шпионка в графском замке

Ольга Куно

Глава 1.

Свежий апрельский ветерок дул в лицо, принося с собой обещание скорого тепла. Временами начинал легонько моросить дождик, и тогда вместе с обещанием весны в воздухе принимались порхать крохотные, лёгкие капли. Мы с Теодором неспешно шли под руку по тёмной улице, освещаемой лишь скудным светом нескольких фонарей, расположенных на приличном расстоянии друг от друга. Закончивший свою работу фонарщик повстречался нам на пути как раз тогда, когда мы свернули сюда из соседнего переулка, миновав лавки оружейника, сапожника и торговца пряностями. Хозяева лавок убирали внутрь выставленные на улице товары, чтобы затем запереть двери до утра.

Тео негромко нашёптывал мне на ухо; я хихикала, время от времени краснея и стыдливо опуская глаза. Но это не помешало мне заметить компанию из троих отморозков, внезапно выступивших нам навстречу из темноты. Двое были высокими и широкоплечими, третий — наоборот, низкорослый и какой-то щуплый. Троица остановилась, полностью перегораживая нам дорогу и явно не намереваясь посторониться. Судя как по этому факту, так и по гаденьким ухмылочкам, игравшим на и без того не слишком привлекательных лицах, ничего хорошего нам эта встреча не предвещала. А судя по плотоядным взглядам, раздевавшим меня донага без малейшего стеснения, в первую очередь она не предвещала ничего хорошего именно мне.

Мы с Тео вынужденно остановились, взирая на отморозков насторожено, чтобы не сказать испуганно. Взгляд одного из них, неохотно оторвавшись от меня, скользнул по поясу моего спутника и удовлетворённо отметил полное отсутствие оружия. Не было не только меча, но даже самого захудалого кинжала. Мы отступили на пару шагов назад, а затем развернулись, но лишь для того, чтобы обнаружить ещё двоих мужчин, бесшумно выросших за нашими спинами. Последний, шестой, нарисовался справа от нас. Деваться было некуда: по левую руку тянулась высокая каменная ограда.

— Что, голубки, свежим воздухом дышите? — спросил один из тех троих, что первыми вышли нам навстречу.

— А девчонка ничего так, хорошенькая, — заметил другой. Как видно, он, в отличие от первого, предпочитал переходить сразу к делу.

— Молодые люди, мы торопимся, — напряжённо сказала я, пытаясь обойти перегородившую дорогу троицу.

Те, ясное дело, и не подумали нас пропускать.

— И куда же это вы так торопитесь? — поинтересовался тот парень, что заговорил с нами первым. Похоже, именно он был в этой компании зачинщиком.

— Домой, в тёплую постельку под балдахин? — с усмешкой предположил ещё один, усатый, стоявший справа.

— Это не ваше дело, — заявила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более убедительно и оглядываясь на Тео в поисках поддержки.

Мой спутник молчал, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Ого, борзая какая! — восхитился рыжеволосый мужчина, стоявший позади нас.

— Самое время укрощать, — согласился усатый.

— Ребят, ну правда, будьте людьми, дайте пройти, — попыталась воззвать к их совести я, снова оглядываясь на Тео и опять не находя поддержки. Мой кавалер взирал на отморозков с плохо скрываемым испугом.

— "Дайте пройти", — тоненьким голосом передразнил первый. — А если не дадим?

— Сделай хоть что-нибудь! — зашипела я на Тео.

Парни засмеялись.

— А действительно, давай, сделай! — предложил рыжий.

— Брось, он будет хорошим мальчиком, — возразил стоявший рядом с зачинщиком долговязый. — Он тихо-мирно отойдёт в сторонку и даст нам развлечься. Если, конечно, хочет сохранить целые руки и ноги.

— Что скажешь, парень? — обратился к Тео зачинщик. — Если будешь паинькой, вернёшься домой живым.

Его сосед многозначительно поигрывал длинным кинжалом.

— А если ещё и сам подержишь ей руки, мы тебя даже бить не будем.

— Да он вам сейчас самим все руки поотрывает! — воскликнула я. — Ну, скажи же им!

Я устремила на Тео умоляющий взгляд. Он пошевелил губами, судорожно сглотнул и виновато отвёл глаза.

— Ничтожество! — прошипела я, заставляя его стушеваться ещё сильнее.

Зачинщик решительно шагнул ко мне и схватил за руку. Рыжий скинул с моих волос капюшон плаща.

— Стойте! — крикнула я. — Раз уж так, то я сама.

— О, нам сейчас покажут стриптиз! — обрадовался усатый. — Просим, просим!

Шестёрка оживилась, настраиваясь на интересное зрелище. Я бросила на Тео последний презрительный взгляд. Потом стянула с руки перчатку. Затем вторую. Развязала шнуровку плаща и отпустила, предоставляя накидке слететь с плеч и с тихим шорохом упасть на землю. Принялась дрожащими руками расстёгивать пуговицы широкой светлой блузы. Но, успев расстегнуть только три верхних, остановилась и подняла взгляд.

— Ребята, а вы знаете, что самое главное в женском стриптизе?

В моём голосе зазвучали игривые нотки.

— И что же главное? — насмешливо осведомился зачинщик.

— Главное — это не забывать о стриптизе мужском.

Потребовалось несколько секунд на то, чтобы все шестеро поняли, о чём идёт речь, и перевели взгляд на Тео. Пока шестёрка столь внимательно следила за устраиваемым мною стриптизом, мой спутник успел незаметно скинуть с себя кожаную куртку и остаться в короткой, облегающей тело рубахе без рукавов. На каждом предплечье красовалось по крепкому кожаному браслету, к которому крепились специально изготовленные ножны. Скрестив руки, будто обнимая самого себя, Тео одновременно извлёк обеими руками по кинжалу.

— Что ж вы так долго, парни? — хищно прищурился он. — Мы уже четвёртый день на вас охотимся.

Кинжал с левого предплечья, который Тео держал в правой руке, рассёк воздух и вонзился долговязому в грудь. Секундой позже рыжеволосый со стоном пошатнулся, схватившись рукой за живот, из которого торчала теперь рукоять второго кинжала. Беглого взгляда было довольно, чтобы понять: этот уже тоже не жилец.

Оставшиеся четверо было отступили, но, поняв, что на сей раз мой спутник действительно остался без оружия, снова направились в его сторону, более осторожно, чем прежде, зато с несомненно кровожадными намерениями.

— Парни, а знаете, что самое главное в мужском стриптизе? — хладнокровно осведомился Тео.

Надо отдать должное умственным способностям молодых людей и степени их обучаемости: на этот раз быстро дошло до всех. Они сразу же поняли, что главное в мужском стриптизе — это не забывать про женский, и снова устремили взгляды на меня. Я к этому моменту уже успела избавиться от блузы, оставшись в почти такой же рубашке, как у Тео, с такими же браслетами и закреплёнными на них кинжалами. Первый кинжал вонзился в плечо низкорослому парню из той троицы, что возникла у нас на пути в самом начале. Я метнула второй в усатого, но тот успел увернуться, и лезвие лишь слегка оцарапало ему кожу. Я чертыхнулась: на счету Тео было два трупа, а на моём — ни одного. Это не потому, что я более добрая, а потому, что менее меткая.

С яростным воплем усатый ринулся прямо на меня. Я спокойно ждала, не двигаясь с места, и только в самую последнюю долю секунды слегка отклонилась, не отрывая ног от земли. Усатый благополучно пролетел мимо и врезался в дерево со всей той силой, какую планировал потратить на меня. Коротко припомнилась школа и наш учитель рукопашного боя, симпатичный веснушчатый парень лет тридцати, выглядевший эдаким безобидным увальнем, а в действительности являвшийся самым виртуозным бойцом, какого мне когда-либо приходилось встречать. Остаётся только радоваться, что на моём пути он встретился в качестве учителя, а не противника. Так вот, мне припомнилось, как он с ухмылкой сказал во время очередного урока:

— Дениза, зачем тратить на противника бесценную энергию, когда можно с таким же успехом использовать его собственную?

Усатый, разумеется, не собирался падать в обморок от своей неуспешной встречи с деревом; оправившись от удара, он развернулся ко мне, ещё более злой, чем прежде, и на этот раз извлёк из-за пояса нож. Я поморщилась: нож был не просто не профессиональный; по-моему, он изначально вообще предназначался не для боя, я для нарезания хлеба или овощей. Ударом ноги я выбила из пальцев усатого столь не понравившееся мне оружие, а следующий удар направила в то место, которое мне давно уже хотелось отбить всем шестерым подонкам по очереди. Усатый с воем согнулся пополам, а после ещё пары ударов остался лежать на земле без движения.

Я развернулась, окидывая улицу быстрым взглядом. Тео как раз заканчивал разбираться с очередным подонком. Целым и невредимым оставался только один: тот самый зачинщик. Отчего-то этот парень вступать в бой не спешил, но и не убегал, а вместо этого стоял в стороне, не слишком взволнованно наблюдая за происходящим. Прошла пара секунд, прежде чем я осознала причину такого странного спокойствия, а когда осознала, почувствовала, как волосы встают на голове дыбом.

— Берегись!!! — что есть сил завопила я, бросаясь в сторону Тео.

Но было поздно: вокруг пальцев зачинщика уже сверкали искры. Кто же мог подумать, что среди этих гадёнышей окажется Одарённый? Ещё мгновение — и в направлении Тео устремился маленький искрящийся шар, за которым тянулся длинный огненный хвост. Такой шар, попав в тело человека, прожигает его насквозь. Но даже если жертву задевает только хвост, последствия всё равно бывают самые что ни на есть серьёзные.

К счастью, мой крик не прошёл даром: Тео успел увернуться. Но искры вокруг пальцев зачинщика не потухли, а, наоборот, заплясали ещё более энергично. Следующий шар был готов в считанные секунды. Я бросилась вперёд, вызывая огонь на себя, в то время как Тео поспешно отскочил в сторону. Зачинщик издал торжествующий возглас, когда шар прошёл прямо сквозь мою грудь, а я упала навзничь и осталась лежать без движения.

Следующие несколько шаров снова предназначались Тео. Зачинщик оказался чрезвычайно метким, но напарник успел броситься на землю и перекатиться в сторону, уходя от огненных струй. При этом Тео переместился достаточно далеко, чтобы заставить преступника повернуться ко мне спиной. Я тут же вскочила на ноги. Да, шар попал в меня и прошёл насквозь, но штука в том, что я тоже Одарённая. Не Бог весть какая сильная, но в данном случае это не имеет значения. Главное, что на меня разрушительная магия искры не действует. Пытаться задеть меня при помощи управления стихией — ну, это всё равно, что стремиться заразить корью человека, который уже ею переболел и выработал антитела. То ли дело обычное холодное оружие, тут я уязвима не менее любого другого человека. Проблема заключалась в том, что и зачинщика нельзя было нейтрализовать при помощи магии по той же самой причине. А между тем он вполне мог в один миг уничтожить Тео. Из нас двоих с магией искры в ладах только я. Напарники, оба из которых являются Одарёнными, — это непозволительная роскошь в наши дни, учитывая, что после Смутного Времени Одарённых осталось безумно мало. Тем более неожиданно встретить одного из них, то есть из нас, в подобной компании ничтожеств. Зато теперь понятно, откуда взялась такая наглость и уверенность в собственной безнаказанности.

Зачинщик продолжал забрасывать Тео шарами. Это только вначале требуется время, чтобы разжечь силу искр, а потом Одарённый может пользоваться ею практически без остановки — до тех пор, пока не иссякнут силы. А огненных сил у большинства из нас не слишком много, и использовать их все без остатка нельзя, иначе попросту упадёшь замертво, как если бы остался без воздуха или без крови. Но время на то, чтобы прикончить Тео, у этого парня безусловно было, поэтому мне приходилось спешить. Стараясь двигаться как можно быстрее, но в то же время как можно более бесшумно, я перебежала с места своего падения к зачинщику и оказалась прямо у него за спиной. Тео вскочил и выпрямился в полный рост, полностью концентрируя внимание Одарённого на атаке. Распрямив спину, я с силой ударила зачинщика ребром ладони по шее. Тот обмяк и без сознания повалился на землю.

Я опустилась на корточки и, перевернув безвольно лежащего Одарённого на живот, принялась поспешно связывать его руки за спиной приготовленной заранее верёвкой. Свободные руки — необходимое условие для использования магии; в противном случае искры не призвать. Тео, едва увернувшийся от последнего шара, с шумом выдохнул воздух и неспешно зашагал в мою сторону.

— Поздравляю! — заявил он. — Задание выполнено, и нам больше не придётся таскаться по улицам ночи напролёт. Лично мне порядком надоело изображать из себя влюблённого.

— Не с чем поздравлять, — пробурчала я, перекидывая ему ещё пару мотков верёвки. Тео принялся связывать очередного обезвреженного отморозка. — Это был верх непрофессионализма. Подумать только, пропустить Одарённого!

— Да ладно, откуда ты могла знать? — успокаивающе отозвался напарник.

Но успокоить меня там, где дело касалось провала в работе, было совсем не так просто.

— Могла, — отрезала я. — Я могла проверить его, когда он схватил меня за руку. А мне даже в голову не пришло это сделать.

— И не должно было прийти. — Тео оставил связанного пленника лежать на земле и перешёл к следующему. — Сколько в городе Одарённых? Дюжина? Полторы? Половина из них — как и ты на службе у герцога, остальные делают скромный бизнес при помощи своих незначительных, но пользующихся спросом способностей. Как можно было ожидать, что один из них окажется здесь?

— Я должна была ожидать.

В принципе Тео прав, но я не была готова так легко простить себе проявленную в работе легкомысленность, пусть и оправданную. Не сейчас, когда она чуть было не стоила напарнику жизни.

— В любом случае если хочешь знать, отчитывать нас будут не за это, а за излишнюю кровожадность, — оптимистично заявил Тео, отвлекая меня таким образом от самобичевания. — Скажут: "Опять где вы, там горы трупов!"

— Что значит "вы"? — возмутилась я, заканчивая связывать последнего преступника. — Оба трупа — твои! Я и пальцем никого не тронула! Ну, почти, — добавила я под насмешливым взглядом приятеля.

— А это никого не волнует, — беззаботно заверил он. — Мы с тобой напарники, так что почти как муж и жена: всё делим поровну. Радости, невзгоды и гнев начальства.

— Это несправедливо, — насупилась я. — Я сегодня была добрая, как овечка.

— Кстати, овечка, — Тео многозначительно покосился на усатого, — ты зачем заехала парню по такой...болевой точке? Оставь немного работы и для палача!

— Не удержалась, — покаялась я.

— Ладно, а кинжал почему прошёл мимо цели? Острый приступ гуманности?

— Промахнулась, — недовольно призналась я.

— А вот это уже никуда не годится, — серьёзно заявил Тео. — Завтра с утра встаёшь пораньше — и на двухчасовую тренировку.

Я поморщилась, но спорить не стала. В моей работе пользоваться оружием приходится, возможно, не так уж и часто. Зато в тот момент, когда всё-таки придётся, бросок должен оказаться идеально метким. Ибо второй шанс может не представиться.

Свет фонаря, горевшего в самом начале улицы, выхватил из темноты силуэты четверых мужчин, одетых в лёгкие кольчуги и одинаковые серые плащи и вооружённых мечами. Их приближение сопровождалось громким лязганьем металла.

— О, а вот и городская стража пожаловала! — констатировал Тео. — Как всегда вовремя: не прошло и полугода.

Я согласно хмыкнула. Помимо расторопности стражей порядка радовало также и звуковое сопровождение. Интересно, какой преступник остался бы на месте и не прервал свои тёмные делишки, услышав столь характерный шум?

— Эй, вы двое, стоять, ни с места! — заорал стражник, шедший чуть впереди остальных.

— Можно подумать, мы тут сбежать пытаемся, — негромко проворчал Тео.

Я с ухмылкой кивнула.

Стражники прибавили шагу и вскоре обступили нас, попутно оглядывая место недавнего боя.

— Немедленно сдать оружие! — приказал светловолосый капитан с коротким шрамом у правого виска.

— Где вы видите оружие? — осведомился Тео.

Вежливость в его голосе граничила с издёвкой.

Нас внимательно оглядели, оружия действительно не нашли. Зато отметили вполне красноречивые браслеты на предплечьях.

— Кто вы такие? — жёстко спросил капитан.

Я предоставила отвечать напарнику.

— Тайная служба герцога, — холодно сказал он, показывая стражнику извлечённый из потайного кармана жетон.

Капитан выжидательно повернулся ко мне. Пожав плечами, я открыла карманные часы, демонстрируя точно такой же круглый жетон, прятавшийся под их металлической крышкой вместо циферблата.

— Ну и что, что тайная служба? — раздражённо бросил один из стражников. — Думаете, раз тайная служба, значит, можете творить всё, что взбредёт в голову?

— Интересно узнать, и что же это мы такое творим? — вызывающе спросил Тео.

— Он ещё спрашивает! — возмутился третий стражник. — Вон какую мясорубку здесь устроили!

— Какую ещё мясорубку? — Настала моя очередь возмутиться. — Всего каких-то два трупика! Это на шесть-то человек!

— А знаете, что мы сейчас сделаем? — недобро прищурился капитан. — Сейчас мы вас арестуем и препроводим в ближайшую тюрьму. А там вы уж сами будете рассказывать дознавателям, что два трупа — это мало!

— На каком основании будете арестовывать? — презрительно поинтересовался Тео. — Они на нас напали, мы защищались.

— А где свидетели?

— Брось, Ален, сам же понимаешь: были свидетели или не было, всё равно их отмажут, — отмахнулся очередной стражник.

— Это чтобы ты даже не сомневался, — осклабился Тео. — Так что лучше будьте паиньками и препроводите в тюрьму тех, кого надо, то бишь вот эту четвёрку, что прохлаждается в тени тополей.

— Кто это такие? — спросил тот, которого звали Аленом.

— Та самая банда из шестерых, что взбудоражила весь город.

— Ну и что, обязательно вам было вмешиваться в городские дела? — недовольно бросил капитан. — Ещё немного времени, и мы бы сами их взяли.

— Ах, сами взяли?! — начала закипать я. — Эти подонки за последний месяц изнасиловали двенадцать женщин, четырёх из них убили. Сколько ЕЩЁ времени мы должны были вам дать, прежде чем вы соизволили бы их арестовать? Думаете, у нас своих дел нет, только разгуливать по улицам и метать кинжалы в кого ни попадя? Ну так как, кого будете препровождать в тюрьму, раз уж вы только это делать и умеете? Хотите арестовать нас? Пожалуйста! Только сразу имейте в виду: вас за это по головке не погладят.

— Так, Ален, Брис, займитесь этой четвёркой, — велел капитан. — Те двое вроде пришли в сознание. Проверьте, что с остальными, и могут ли они сами идти, или надо карету вызывать. А ты, Нил, сгоняй в канцелярию, сообщи об арестованных, и скажи, что здесь два трупа, пускай разбираются, что с ними делать. — Отдав распоряжения, он снова повернулся к нам. — Ладно, ребята, извините, погорячились, — примирительно сказал он. — Сами понимаете: идём, а тут такое...

— Да что уж там, все мы живые люди, — отмахнулась я.

— Кроме двоих, — услужливо подсказал Тео.

Предупредив капитана и его людей о том, что один из преступников — Одарённый, мы оставили их разбираться с арестованными и трупами, а сами неспешно зашагали прочь по пустой улице. Я с наслаждением потянулась.

— Ну что, теперь к герцогу на ковёр? — усмехнулся Тео, разом нагоняя на меня тоску.

Я обречённо вздохнула: от этого было не отвертеться. И сомневаться не стоило: разнос нам сегодня устроят по полной программе.

— Разве агенты тайной службы герцога имеют право действовать подобным образом? — выговаривал нам Феррант Руаж, расхаживая из угла в угол и то и дело останавливаясь, чтобы бросить в нашу сторону полный укоризны взгляд.

Феррант был старшим агентом герцога, мы же с Тео — младшими, и мы находились непосредственно под его началом. А это значило, что он курировал нашу деятельность или же опекал нас, уж это как посмотреть. Контролировал, давал ценные указания, улаживал все вопросы как с сотрудничающими ведомствами, так и "наверху", разрабатывал наши легенды, и так далее и тому подобное. Работал в основном непосредственно из герцогского дворца, хотя изредка, в случае серьёзной необходимости, выезжал вслед за нами на место выполнения задания. Ну, а мы с Тео в свою очередь просто работали, не заморачиваясь по поводу высокой политики, межведомственных договорённостей и технических деталей. За это нам время от времени полагалось вежливо выслушивать от него критику в свой адрес, против чего мы, собственно, и не возражали. Как говорится, нам всё равно, а человеку приятно.

— Это же позор для всего ведомства! — продолжал вещать Феррант, отчаянно жестикулируя. — Вам самим не стыдно?

— Нам очень стыдно, — старательно краснея, признала я. — А...по какому именно поводу?

Феррант остановился напротив меня и присмотрелся к цвету моего лица.

— Хорошо покраснела, молодец, — отметил он, на секунду сменив трагический тон на деловой. — Натурально. Что значит "по какому поводу"?! — Старший агент снова принялся мерить комнату шагами. — Почему вы не сумели обойтись без убитых? Я вас спрашиваю! Почему там, где вы двое, всегда горы трупов?!

Тео возвёл глаза к потолку. Я ткнула его в бок, и напарник поспешил опустить очи долу.

— Ну, ведь не горы же, — успокаивающим тоном произнесла я. — Всего только два трупика.

Дайон Л'Эстре, герцог Левансийский, в покоях которого, собственно, и проходило данное совещание, неодобрительно покачал головой, но от комментариев пока воздержался. Меня его неодобрение особенно не впечатлило, но виду я, разумеется, не подала.

— "Всего два трупика"! — недовольно повторил Феррант. — Вы бы пожалели хоть нервы городской стражи!

— Жаль, валерьянки с собой не оказалось, иначе непременно бы им предложила, — не удержавшись, съязвила я.

Нет, ну, это правда был перебор: не хватало нам ещё заботиться о психологическом состоянии стражей порядка. Не имеешь крепкую нервную систему, выбирай себе другую работу.

— А палач? Про палача вы подумали? — проигнорировал мой комментарий Феррант. — Он ведь карьерист, человек прилежный, работу свою любит. Он должен был казнить шестерых, а вы ему скольких оставили? Четверых! А кастрировать и вовсе на одного меньше! А человек, между прочим, с каждого казнённого комиссионные получает! Вот и компенсируйте ему теперь эти убытки из своего жалованья!

— Интересы палача, значит, учитываются, а мы что, не люди, что ли? — осведомилась я. — Мы тоже свою работу любим. Нам, может, тоже хотелось самолично с этими уродами разобраться.

— Всё, хватит! — рявкнул Феррант. — Дениза, ты неисправима! Ты и понятие дисциплины просто несовместимы! Могла бы хоть на приёме у герцога вести себя прилично.

Я прикусила губу и поспешила опустить глаза.

Герцог со вздохом поднялся на ноги.

— Благодарю вас, господин Руаж, — печально кивнул он. — Вижу, вы действительно делаете всё, что в ваших силах, чтобы призвать этих двоих к порядку. Ну, а вы, — обратился он к нам с Тео, — объясните мне только одну вещь. Зачем вы вообще ввязались в это дело? Это же совершенно не ваш профиль! Что, скучно стало без задания? Засиделись в столице? Зачем было вызываться ловить банду шестерых негодяев, когда с этим могла бы справиться любая группа агентов попроще?

— Ваша Светлость, любая группа справиться не смогла бы, — мягко возразила я. — Среди них оказался Одарённый. Так что без нас всё равно бы не обошлось.

— Что?! — встревоженно воскликнул герцог. — Где он сейчас? Его обезвредили?

— Да, Ваша Светлость, — снова вступил в разговор Феррант. — Он в тюрьме, ждёт казни, как и остальные.

— Хорошо, — мрачно кивнул Дайон. — Но вас двоих это не оправдывает. Тем более нельзя было идти на такой серьёзный риск. Вы нужны нам для другого.

Я тихонько вздохнула, с трудом подавив зевок. В сущности цель совещания уже была достигнута. Феррант продемонстрировал герцогу, что он ведёт себя именно так, как должен старший агент, строгий, но справедливый. Дайон, в свою очередь, продемонстрировал Ферранту, что поступает, как и подобает герцогу. Мы с Тео на этом празднике жизни были по сути лишними. Своего рода декорациями, создающими правильное настроение и придающими действу убедительности. Впрочем, как я уже говорила, нам не жалко.

Когда совещание было объявлено оконченным, Феррант перехватил нас с Тео возле выхода.

— Почему было два трупа? — хмуро спросил он, на сей раз своим обычным тоном.

— Мы же уже объясняли, — отозвался Тео. — Их было шестеро, нас двое. Взять всех живыми слишком сложно. И вообще, они первые начали.

— Эти сказки будешь рассказывать кому-нибудь другому, вон, герцогу, например. — Последние слова Феррант произнёс, понизив голос. — Вы уже объясняли, почему было целых два трупа. Я же сейчас спрашиваю: почему ВСЕГО два?

— Я промахнулась, — мрачно призналась я.

— А вот это никуда не годится, — жёстко заявил Феррант. — Чтобы завтра же с утра отправилась на трёхчасовую тренировку. И пораньше: не забывай, у нас в одиннадцать совещание.

Я вздохнула. Продолжительность внеплановой тренировки всё возрастала. Если о необходимости лишний раз поработать с кинжалами припомнит ещё и герцог, мне проще будет вообще сегодня не ложиться.

Феррант отворил дверь покоев.

— Идите, я останусь, — объявила я.

Тео и Феррант ухмыльнулись. Всем было понятно, что игра в герцога и агента закончится в ту самую секунду, когда за уходящими закроется дверь.

— Почему мне никто не доложил, что с ними был Одарённый? — недовольно пробурчал Дайон, стягивая камзол.

— Просто не хотели, чтобы ты волновался за меня задним числом, — спокойно ответила я, распуская волосы.

До сих пор они были стянуты в тугой высокий хвост, и от этого у меня начинала болеть голова. По черноте волос быстрой змейкой скользнула вереница искр: я удерживала причёску, используя вместо ленты магию.

— Ты устало выглядишь, — тревожно заметила я.

По красивому лицу герцога пробежали борозды морщин; к тому же оно было нездорово бледным.

— Приступы, — с деланным безразличием ответил он. — В последнее время они участились. Как и всегда в апреле.

— А что говорят лекари?

— Да что они могут сказать? — раздражённо бросил Дайон. — Всё как обычно. Порошки, чтобы облегчить симптомы. И привычное утешение: от этого не умирают. Правда, и не живут тоже... Но это уже мелочи.

Он расстегнул две верхние пуговицы рубашки, мешавшие свободно дышать.

— Наследие Смутного Времени, — сказала я, грустно качая головой. — Тебе слишком серьёзно досталось в ту войну.

— В Смутное Время досталось нам всем, — отозвался он. — Но больше никто из нас не страдает подобной гадостью.

— Тебе пришлось тяжелее, чем большинству, — горячо возразила я.

— В любом случае с тех пор прошло восемь лет. Всем ранам пора бы уже затянуться.

Я вздохнула, не говоря вслух о том, что некоторые раны не затягиваются никогда. Дайон и так прекрасно это знал.

— Тебе надо жениться, — заметила я вместо этого. — Надо, чтобы рядом была женщина, которая станет о тебе заботиться и сделает такие периоды менее тяжкими.

— Мне вполне хватает тебя, — возразил он.

Мимолётная тёплая улыбка озарила лицо, на мгновение позволив ему выглядеть чуть менее измождённым.

— Меня подолгу не бывает во дворце, — вздохнула я. — Неделями, а то и месяцами. Это совсем не то, что тебе нужно.

— Как раз об этом я хотел с тобой поговорить. Не пора ли на покой?

— На покой? Мне? Ты не находишь, что ещё рановато? — хмыкнула я, хотя в действительности прекрасно понимала, что именно он имеет в виду. — Мне, знаешь ли, двадцать шесть, а не семьдесят.

— Десять лет стажа — не достаточно ли для такой вредной работы? — настаивал Дайон. — Согласен, тебе непросто найти замену. Но мы её найдём.

— Спасибо, что преподал мне урок смирения, — фыркнула я. — Ты же сам всё понимаешь. Я не способна сидеть дома за рукоделием, беспокоясь лишь о том, чтобы портниха подобрала к платью кружева правильного оттенка, а повариха не пересолила суп. Возможно, если бы тогда не нагрянула Смута, я и смогла бы так жить. Но не после всего, что случилось за те два года.

— Я и не предлагаю тебе становиться домашней хозяйкой, — серьёзно сказал герцог. — Есть масса других вариантов. Ты прекрасно знаешь, что в вашем ведомстве достаточно работы и в столице. Ты могла бы обучать новичков. Разрабатывать легенды и анализировать поступающую информацию. Распутывать интриги, наконец; для этого вовсе необязательно метаться по стране и размахивать кинжалами. Поверь, мы сумеем подобрать занятие, при котором тебя не замучает скука.

— Всё может быть, — задумчиво кивнула я. — Признаться, нечто подобное уже приходило мне в голову. Я обещаю это взвесить. Но только после следующего выезда. Ведь, как я понимаю, на завтрашнем совещании речь пойдёт о новом задании?

Дайон неохотно кивнул.

— Да, к сожалению, всё достаточно серьёзно. Но я ещё не принял окончательное решение отправлять туда именно тебя.

— Вот завтра и посмотрим, — заключила я. — Отложим разговоры о работе на утро. Иди в спальню, снимай рубашку и ложись. Я сделаю тебе массаж.

Приоткрыв дверь, через которую не так давно ушли агенты, я высунулась в соседнюю комнату и, обратившись к дежурившему там офицеру охраны, распорядилась:

— Никого сегодня больше не пускать. Герцог ложится спать.

Глава 2.

Лениться и отлынивать я не стала, так что, поднявшись с постели с рассветом, действительно провела три часа, упражняясь с кинжалами. К концу тренировки руки и спина ныли нещадно, зато я с удовлетворением отметила, что моя меткость за эти несколько часов повысилась от неплохой до почти идеальной. Теперь можно было со спокойной совестью приводить себя в порядок и отправляться на совещание.

Приняв ванну, я облачилась в мягкие синие брюки с многочисленными карманами и светло-серую рубашку со стоящим воротником — наряд, для женщины не вполне стандартный, но в то же время и не так чтобы неслыханный. Немного поработав над лёгким макияжем и придав форму оставленным распущенными волосам при помощи всё той же магии, я быстрым шагом направилась в зал.

Висевшие на стене часы показывали без пяти минут одиннадцать, но почти все уже были здесь. Дайон сидел в кресле с высокой спинкой и, хмурясь, проглядывал какие-то бумаги. Вернее всего проверял, нет ли в только что доставленных донесениях информации, которая могла бы оказаться актуальной для сегодняшнего совещания. Кроме герцога в комнате также находились: Тео, Илберт, являвшийся старшим агентом вроде Ферранта, Оберон, герцогский придворный Одарённый, намного более сильный и талантливый, чем я, зато совершенно неприспособленный к работе в полевых условиях, а также Юрбен, секретарь и доверенное лицо Дайона. Последним в зал вошёл Феррант. Полминуты спустя часы пробили одиннадцать.

Герцог закончил просматривать бумаги, отложил их в сторону и обвёл взглядом присутствующих.

— Полагаю, нет необходимости напоминать о том, что всё, что будет здесь обсуждаться, является строжайшей тайной и не должно покинуть пределов этой комнаты? — Его голос звучал немного устало, но вполне спокойно. Необходимости в подобном напоминании действительно не было: все присутствующие были людьми надёжными и неоднократно проверенными на деле. — В таком случае предлагаю перейти сразу к сути. Речь пойдёт о несколько...подозрительной ситуации, которая сложилась в последнее время в Эвендейле.

Я с любопытством подняла брови и слегка подалась вперёд. Эвендейл был небольшим, но вполне самостоятельным графством, граничившим с Левансией на западе. Что за подозрительная обстановка могла там сложиться?

— Не скажу, чтобы на данном этапе эта ситуация касалась нашего герцогства напрямую, — продолжал Дайон, — однако есть вероятность, что происходящие там события будут в конечном счёте иметь неприятные последствия и для нас. А потому нам следует держать руку на пульсе и вмешаться в случае необходимости. Но не будем затягивать с предисловием. Речь идёт о магии. На территории Эвендейла зафиксированы всплески очень мощной магической активности.

По комнате пробежал шорох. Мы с Тео и Илбертом обменялись удивлёнными взглядами. Все остальные, кажется, уже были в курсе дела как минимум в общих чертах, и потому отнеслись к сказанному более спокойно.

— Насколько серьёзной была эта магическая активность? — осторожно спросил Илберт.

— Очень серьёзной, — ответил Дайон. — Точнее вам объяснит Оберон. Со своей стороны могу лишь сказать, что ничего подобного после окончания Смуты не знало не только герцогство, но и всё королевство.

Мы с Тео снова переглянулись. Упоминание Смутного Времени не радовало вовсе. Десять лет тому назад Ролан Берийский, двоюродный брат правившего в ту пору короля, надумал взять власть в стране в свои руки. Однако наша политическая система не так проста, король здесь — фигура не слишком сильная. Страной де факто управляют герцоги, каждый из которых — полноценный хозяин в своих владениях; Его Величество же правит всё больше на бумаге. Ну, возможно, здесь я слегка загнула, определённая власть в его руках всё же есть, но лишь постольку, поскольку подобная расстановка сил устраивает герцогов. И если они захотят, к примеру, пойти на кого-нибудь, а то и друг на друга, войной, или даже сместить с трона самого короля, Его Величеству сложно будет им воспрепятствовать.

Именно поэтому Ролан прекрасно понимал, что мало просто свергнуть собственного двоюродного брата. Следовало взять в свои руки также и составлявшие королевство герцогства, как минимум наиболее крупные, поставив во главе каждого из них преданного ему человека. Поэтому к перевороту он готовился долго и планомерно, в течение нескольких лет присматривая кандидатов, разбираясь во внутренних интригах и суля младшим братьям, племянникам, внебрачным детям и прочим конкурентам действующих правителей всё, о чём те могли только мечтать. В итоге, когда сигнал к началу действий был подан, в стране состоялся не один политический переворот, а одновременно несколько.

И тем не менее всё прошло совсем не так гладко, как хотелось Ролану. Некоторым из герцогов и их прямых наследников удалось остаться в живых. К тому же у мудрых по большей части правителей и сторонников оказалось немало, как в кругу местного дворянства, так и среди простых людей. Преданные прежним правителям люди уходили в подполье и приступали к активному сопротивлению. Так началась гражданская война, со скоростью пожара распространившаяся по всему королевству и продлившаяся почти два года. И закончившаяся полным поражением Ролана и его сторонников. Правда, прежний король переворота не пережил, но его старший сын Жером унаследовал престол и в конечном счёте лишь упрочил свою власть.

Казалось бы, при таком исходе для королевства мало что изменилось, однако события тех двух лет оставили глубокий отпечаток как на жизни страны, так и на судьбах населявших её людей. И, среди всего прочего, в корне изменили ситуацию с Одарёнными. Не так чтобы до войны нас было хоть пруд пруди, навряд ли управлять магией искр было способно больше пяти процентов населения, но по сравнению с нынешней ситуацией это — очень много. И, разумеется, узурпатор учёл несомненные преимущества союзников-Одарённых. Очень многих ему удалось завербовать при помощи как всевозможных посулов, так и шантажа. А также благодаря обещанию раз и навсегда покончить с инквизиторами, которые нет-нет, да и приступали к охоте на кого-нибудь из магов.

Обладающие даром люди делятся на две категории, условно называемые разрушителями и целителями. Ни те, ни другие не создают нового, а работают с независимо существующей энергией и материей. Первые умеют уничтожать, вторые — восстанавливать. Очень немногие из Одарённых обладают внушительной разрушительной силой, но магия искр, направленная на уничтожение, — это очень страшно. Мне, во всяком случае, никогда не забыть некоторые из картин, которые я успела увидеть за те два года. В конечном счёте маги, вставшие на сторону Ролана, были уничтожены. Но и из его противников мало кто уцелел. Одарённые, не ставшие сотрудничать с узурпатором, даже если и были далеки от политики, оставаться в стороне не смогли. Они сочли своим долгом защищать людей от агрессии обладающих даром предателей. В итоге Одарённых в королевстве осталось ничтожно мало, и те как правило очень слабенькие, способные лишь на мелкие фокусы да лёгкую лечебную магию. Так что упоминание о неожиданно сильном всплеске магической активности вызывало крайне неприятные ассоциации...и заставляло задуматься о срочных мерах.

— Я думаю, о дальнейшем будет лучше рассказать Оберону, — произнёс Дайон, выводя меня из состояния лёгкого оцепенения.

Все взгляды устремились на придворного мага.

— Всплески магической активности в Эвендейле имели место неоднократно и являются чрезвычайно впечатляющими по своей мощности, — недовольно пожевав губами, произнёс Оберон. — При этом они очень искусно маскируются. Ворожба всякий раз творится во время грозового дождя, поэтому распознать её практически невозможно. Молнии надёжно скрывают энергетическую активность, которая реализуется посредством потока искр. Наши люди определили магический всплеск практически случайно. Но с тех пор мы стали тщательно следить за местом, где творилась магия. И пришли к тому неутешительному выводу, что речь не шла о случайном одноразовом выплеске энергии, спровоцированном молниями естественного происхождения.

— Что именно за магия там творится? — мрачно спросил Илберт. — Какие энергетические каналы задействуются?

— К сожалению, точно это определить невозможно, — развёл руками Оберон. — Невозможно, — с напором повторил он, отвечая на недоверчивые взгляды агентов. — Это не просто набор стандартных действий. В Эвендейле создаётся что-то совершенно новое. Кто-то отчаянно экспериментирует, не боясь неудач и не гнушаясь никаких методов, по-настоящему заботясь лишь об одном — чтобы о его деятельности никто не заподозрил. На наше счастье, именно эта часть его плана провалилась. Но поскольку речь идёт о новых энергетических каналах и, вероятно, новых целях, разобраться в деталях только по тем отзвукам, которые нам удаётся засечь, совершенно нереально. Однако можно с уверенностью сказать, что используется магия, направленная на разрушение.

— Кто в наше время способен на такое? — спросила я. — Таких сильных Одарённых и до Смуты на пальцах можно было пересчитать, и все они либо погибли в боях, либо были казнены.

Сама я пользоваться магией умела и пользовалась, но только по мелочам. Создать подслушивающее устройство, заживить рану, но уж никак не открывать новые каналы, расширяя сферу действия искр. Не могла я и убивать при помощи магии, обращая свою энергию в огненные шары, ибо мой дар — восстанавливающий, а не разрушающий.

— Стало быть, не все, — сделал напрашивающийся вывод герцог. — Или же речь идёт о новом самородке, о ком-то, кто десять лет назад был ещё слишком молод, чтобы принимать участие в боевых действиях, а может быть, просто раскрыл в себе силу позднее.

— Есть ещё одна деталь, — добавил Оберон, и по его хмурому взгляду мы поняли, что эта деталь окажется чуть ли не хуже всего остального, сказанного до сих пор. — Нам удалось определить, что в этих экспериментах используется тёплая кровь.

Какое-то время мы молчали, переваривая информацию.

— Стало быть, всё совсем серьёзно, — заключил Тео.

— Совершенно верно, — кивнул Дайон. — Именно поэтому мы здесь и собрались. Формально, конечно, всё это — внутренние дела Эвендейла. Но если эксперименты увенчаются успехом и у кого-то в соседнем графстве появится доступ к новому уровню ворожбы... Полагаю, все помнят, как это бывает, и понимают, что результаты с лёгкостью могут докатиться и до нас.

— И тем не менее всё это происходит на территории Эвендейла, — задумчиво проговорила я. — А там правит Раймонд Ковентедж. Почему бы не связаться с ним и не изложить наши опасения? Его эта информация должна обеспокоить в первую очередь. Следует ли нам лезть на чужую территорию?

Герцог бросил на меня быстрый взгляд из-под насупленных бровей.

— Я знаю, Ваша Светлость, — поспешила добавить я, — что отношения между Эвендейлом и Левансией несколько натянуты. Но не настолько, чтобы мы не смогли сотрудничать в таком важном деле.

— Всё это было бы справедливо, — нехотя признал Дайон, — если бы не ещё одна деталь. Дело в том, что центром магической активности является именно замок Ковентеджа.

Илберт присвистнул.

— М-да, — протянула я. — Крутой поворот.

— Стало быть, есть вероятность, что в играх с магией замешан сам Ковентедж? — озвучил наши мысли Тео.

— Именно так, — кивнул герцог. — Мы не можем напрямую переговорить к эрлом и рассказать ему о наших разведданных. Потому что не исключено, что таким образом мы откроем свой единственный козырь главному врагу. Именно поэтому было принято решение отправить в Эвендейл агентов, которые внедрятся в замок Ковентеджа и сумеют разведать обстановку на месте.

Уточнять, кем именно будут эти агенты, мы с Тео не стали. Я откинулась на спинку кресла и приготовилась слушать, запоминать и задавать вопросы. Дело наклёвывалось любопытное.

— Тогда, быть может, имеет смысл официально направить в Эвендейл какую-нибудь ревизорскую комиссию? — предположил Тео. — С полномочиями, позволяющими расследовать всё досконально, не шифруясь и невзирая на лица?

— Это было бы неплохо, — признал Дайон, — но я не имею над Ковентеджем никакой власти и соответственно послать подобную комиссию не могу. То есть послать-то могу, но и граф будет иметь полное право послать её...обратно. Конечно, — принялся пояснять герцог, — по сути Ковентедж — всего-навсего граф...

На этих словах я с трудом сдержала улыбку и увидела, что примерно так же отреагировало большинство из присутствующих. Ну да, "всего-навсего". Для Дайона как для герцога такая формулировка естественна. На контролируемой им территории графов хоть пруд пруди, и все находятся под его началом. Но вот из моих присутствовавших на совещании коллег обладателем хоть какого-то титула являлся исключительно Илберт, да и тот был всего лишь безземельным дворянином. В нашем ведомстве смотрели исключительно на способности и заслуги; титулы не интересовали никого. И принц запросто мог бы оказаться здесь под началом у простолюдина. Кто не готов мириться с таким раскладом — пожалуйста, все двери открыты, счастливого пути к любому другому роду занятий.

— Однако, хотя он и граф, — продолжал Дайон, делая вид, что не заметил нашего веселья, — но его земли не лежат на территории ни одного из герцогств. Поэтому он подчиняется только напрямую королю. И именно это делает Ковентеджа эрлом. По рождению и по размерам принадлежащих ему земель — граф. Но с точки зрения социальной иерархии — практически герцог. Так что официально проверять и контролировать я его не могу. Разве что пойти на него войной, в которой победа безусловно останется за мной. И если другого выхода не будет, я пойду на эти крайние меры. Однако предпочитаю обойтись без них. Тем более может оказаться, что эрл не имеет к происходящему никакого отношения.

— Уже есть список подозреваемых? — осведомился Тео.

— Есть список людей, к которым следует особенно внимательно присмотреться, — поправил Дайон. — За магическими экспериментами может стоять любой человек, имеющий доступ в замок и периодически там бывающий, а таких по меньшей мере сотня. Однако существуют наиболее вероятные кандидаты, которых вам предстоит разработать в первую очередь. Руаж, приступайте.

Феррант кивнул, извлёк откуда-то из-за спины папку с документами и передал сидевшему к нему ближе всех Илберту первый лист. Илберт коротко взглянул на портрет и передал бумагу дальше по кругу.

— Раймонд Ковентедж, эрл Эвендейла, — принялся комментировать изображение Феррант. — Тридцать два года, вдовец. Жена умерла во время Смуты.

— Она принимала участие в сопротивлении? — удивилась я.

— Насколько нам известно, нет. Она умерла от лихорадки.

Я кивнула. В таком совпадении не было ничего удивительного. Где война, там и болезни, а также нехватка лекарей и лекарств. В эпоху Смуты по королевству одна за другой прокатились несколько эпидемий.

— Сам эрл возглавлял силы сопротивления на своей территории, — продолжал вещать Феррант. — Проявил себя как отважный воин и неплохой командир. Однако также был замечен в склонности к неоправданному риску. Впрочем, его стратегия поведения себя оправдала, а победителей не судят. Поговаривают, что после кончины жены его характер испортился. Но впрочем, сведения довольно противоречивы: одни отзываются о нём чрезвычайно положительно, другие — с изрядной долей критики. По фактам: властен, смел, вспыльчив, порой несдержан. Но графством в целом управляет неплохо. Временами излишне увлекается охотой, вином или женщинами, но всё это не в той степени, чтобы шокировать высший свет. В определённом смысле нелюдим: отшельником не живёт, но плохо сходится с новыми людьми (кратковременные связи с женщинами не в счёт), и не держит при себе большого двора. В какой-то степени это облегчает нам задачу.

Я лишь мельком взглянула на портрет и передала бумагу Тео. Во-первых, видеть изображения эрла мне уже доводилось, а во-вторых, я не слишком доверяю художникам. Есть все шансы, что, изучив портрет, а затем повстречав Ковентеджа на улице, я даже не смогу его узнать.

— Известно ли что-нибудь касательно магических способностей эрла? — осведомился Илберт.

— Он происходит из древнего рода Одарённых, — ответил Феррант. — Однако по официальным данным сам Раймонд магическим даром не обладает.

— Звучит подозрительно, — заметил Тео.

— Согласен, — кивнул Феррант. — Подозрительно, но возможно. Такое бывает. Природа иногда...отдыхает на ком-то из потомков Одарённых.

— Словом, это надо будет проверить в первую очередь, — отметила я.

— Далее. — Феррант извлёк из папки очередную бумагу. — Виконт Родриг Армистед, единственный друг Ковентеджа и его правая рука. Тридцать лет, неженат. По темпераменту более сдержан и уравновешен. Имеет собственное поместье, но почти всё время проводит в замке Ковентеджа. Командует гарнизоном, не официально, но де факто заведует вопросами безопасности и просто составляет Раймонду компанию.

— Откуда такая сильная привязанность? — осведомился Тео. — Крепкая мужская дружба? Или что-то большее?

Я легонько качнула головой. Всякое, конечно, бывает, и в высшем свете в том числе. Ничто человеческое дворянам не чуждо. Но судя по тому психологическому портрету, который набросал несколькими штрихами старший агент, навряд ли Ковентеджа можно было заподозрить в мужеложстве.

— В Смутное Время Ковентедж спас ему жизнь, — ответил Феррант. — Вытащил тяжело раненого из-под обломков, рискуя собственной головой. С тех пор Армистед безгранично предан эрлу. Поэтому если он и замешан в магических экспериментах, то только в связке с Ковентеджем. Либо его преданность — напускная, и все эти годы он вёл ловкую игру. Такой вариант тоже нельзя полностью отбрасывать.

— Кто следующий? — спросил Илберт, видя, что Феррант уже приготовил очередной листок.

— Абелия Форе, любовница эрла.

— Что, только одна? — изогнул бровь Илберт.

— Постоянная — одна, — пожал плечами Феррант. — А девочки на одну ночь нас и не интересуют. Мы здесь не для того, чтобы заниматься моральным обликом Ковентеджа.

— К тому же моралисты из нас, скажем прямо, никакие, — поддержала начальство я. — Что там про неё?

— Актриса, точнее сказать, певица.

— Хороша, — восхищённо протянул Илберт. — Если у неё ещё и хороший голос, то она — просто самородок. Впрочем, я бы такую послушал, даже если она перевирает все ноты подряд.

— Мужчины, — укоризненно покачала головой я. — Можете хотя бы изредка сосредоточиться на работе? Почему я не облизывалась на портреты мужского населения замка?

— Потому что ты не рискнула бы это сделать в присутствии герцога, — мило улыбнувшись, подсказал Тео.

Дайон поморщился, а я отвесила напарнику заслуженную оплеуху. Мои отношения с Дайоном к работе касательства не имели. В своё время я самолично настояла на том, чтобы не оказаться в ведомстве на особом положении из-за связывавших нас с герцогом уз.

Дайон смерил старшего агента тяжёлым взглядом.

— Феррант, не пора ли продолжить про певицу?

— Да, Ваша Светлость. Её точный возраст установить не удалось: дата рождения скрывается весьма тщательно. Двадцать плюс. Голос, — Феррант бросил короткий, чуть насмешливый взгляд на Илберта, — прекрасен. Имеет большой успех, стремительно взлетела вверх по карьерной лестнице. Выступала на лучших сценах страны. Пела для самого короля. Некоторое время жила и работала в столице. Затем ездила с гастролями по всей стране. А вскоре после этого неожиданно перебралась в провинцию, а именно в главный театр Эвендейла. Поговаривают, что так она поступила из-за своих отношений с Ковентеджем. Они действительно познакомились и вступили в связь незадолго до её переезда. Но является ли это подлинной причиной, мы пока уточняем.

— Она часто бывает в замке эрла? — спросила я.

Феррант кивнул.

— Именно поэтому мы и включили её в список. У Абелии есть собственный особняк, но она проводит там существенно меньше времени, чем у Ковентеджа. Часто остаётся у него ночевать и вообще чувствует себя в замке, как дома.

— С ней всё понятно: барышня нашла себе золотую жилу и старается вытянуть из неё всё, что можно, — проворчал Дайон. — Однако со стороны эрла это довольно-таки странный выбор.

— Выбор как раз совершенно разумный, — возразила я. — Сплошные плюсы и никаких минусов. Гораздо лучше, чем юные аристократки, у которых назойливые отцы и братья, а также амбициозное стремление поскорее заделаться графиней. Тут же всё тихо и спокойно, ежу понятно, что эрлы на актрисах не женятся, так что не будет никаких скандалов, требований и ненужных ожиданий. При этом она красива (ну, если судить по реакции Илберта на портрет), умеет вести себя в обществе и наверняка хороша в постели. А также пользуется успехом у мужчин, а любому человеку приятно сознавать, что ему завидуют окружающие. Так что всё предельно логично — если, конечно, исходить из того, что Ковентедж не планирует жениться вторично.

— На это непохоже, — подтвердил моё предположение Феррант.

— Странно, — заметил Тео, передавая мне портрет. — Я видел её выступление пару лет назад. Мне помнилось, что она рыжеволосая. А тут — брюнетка. Неужто старею?

— Может, слепнешь? — с милой улыбкой предположила я, принимая у него лист бумаги. — Да нет, действительно брюнетка.

— Могу тебя успокоить, — насмешливо обратился к Тео Феррант. — Она перекрасила волосы. Примерно полгода назад. Перейдём к следующему подозреваемому. Прости, Илберт, этот портрет не будет радовать глаз так же, как предыдущий. Шериф Эвендейла, Гаспард Нуаре. Сорок один год. Вступил в должность семь месяцев назад. Отвечает за криминальную обстановку в графстве, вопросы безопасности, сбор налогов. В замке эрла он, разумеется, не живёт, но очень часто бывает там по долгу службы. И вполне мог бы в личных целях воспользоваться своим положением и тем, что вхож в резиденцию Ковентеджа.

— Что известно о его прошлом? — осведомилась я.

— Ничего особенно компрометирующего. Воевал на стороне короля во время Смуты. Холоден, расчётлив. Смел, но в рамках разумного. С врагами и преступниками жесток и скор на расправу. Имеет собственный замок и хороший доход, так что в деньгах не нуждается. Поэтому если участвует в магических преступлениях, то, как говорится, для души.

— Насколько я понимаю, ни о ком из обитателей и частых посетителей замка не известно однозначно, что он — Одарённый? — уточнила я.

— Совершенно верно, такой информации у нас нет, — кивнул Феррант. — Если кто-то из них — Одарённый, значит, он тщательно это скрывает.

— И для этого у него должна быть веская причина, — подхватил Илберт.

— Если только он — или она — не опасается преследований какого-нибудь фанатичного инквизитора, — возразила я. — Не такая уж это и редкость в наши дни. Если бы у меня был другой род занятий, я предпочла бы не афишировать свои способности.

Тео усмехнулся. Видимо, представил себе беднягу инквизитора, который надумал бы побеседовать со мной о греховной природе магии. Зря смеётся. Всё зависит от обстоятельств. И от того, сколько сообщников оказалось бы у инквизитора и сколько — у меня.

— Правильно, — охотно согласился Феррант. — И поскольку ты поедешь туда отнюдь не под видом агента, тебе и не следует их афишировать. Во всяком случае до поры до времени.

— Под видом кого мы туда направляемся? — деловым тоном осведомился Тео.

— Мы решили, что лучше всего будет определиться с этим на месте, — коротко переглянувшись с Илбертом, ответил Феррант. — Идеальным вариантом будет, если один из вас устроится в замок на работу. Кем именно — неважно, это зависит от того, в ком там есть необходимость в данный момент. Хоть поваром, хоть штатным музыкантом, хоть секретарём. Секретарём, конечно, лучше всего, но прежде времени раскатывать губу не будем. Один устроится в замок, другой поселится в городе, но станет держаться поблизости под видом приятельских или любовных отношений с первым. Таким образом первый сможет получать больше информации, а второй сохранит за собой бОльшую свободу передвижения и будет постоянно контактировать с нашими местными агентами. А также сможет прикрыть первого в случае необходимости. Лучше было бы, чтобы в замке оказалась Дениза, поскольку даром обладает именно она, и, стало быть, у неё лучше получится распознать других Одарённых.

— Ну вот, ей, как всегда, достаётся всё самое интересное, — проворчал для порядку Тео.

— Не обольщайся, — отрезал Феррант. — Если судить по серьёзности ситуации, интересного хватит на вас обоих.

— Это утешает, — кивнул напарник. — Как мы сможем выйти на местных агентов?

Какое-то время Феррант снабжал нас всевозможной информацией касательно паролей, явок и прочих технических деталей. Затем, когда совещание подошло к концу, подытожил:

— Ваша первоочередная задача — выявить злоумышленника и, если возможно, разобраться в его целях. В остальном действуете по ситуации. Задача обезвредить преступника перед вами не стоит, поскольку для этого могут понадобиться дополнительные силы. Вам хорошо известно, что взять сильного Одарённого разрушителя — задача мягко говоря нетривиальная. Иногда — почти невыполнимая. И тем не менее обстоятельства могут сложиться и так, что вам придётся самостоятельно вступить с ним в единоборство. Поэтому будьте особенно бдительны и не теряйте боевой готовности. Больше никаких промахов, я понятно выражаюсь?

Я недовольно скривилась. С каких это пор мне нужно что-либо повторять дважды?

— И не забывайте: мы перечислили людей, которых имеет смысл проверить в первую очередь, — продолжал Феррант. — В действительности же виновным может оказаться кто-то, не имеющий к этой четвёрке ни малейшего отношения. Любой из слуг или относительно частых гостей. Так что будьте всё время начеку.

Больше обсуждать было нечего, и вскоре мы разошлись. Вечером я заглянула к Дайону на прощание, и у нас состоялся непростой и достаточно эмоциональный разговор. А утром мы с Тео выехали в Эвендейл под видом зажиточных брата с сестрой, путешествующих по королевству.

Глава 3.

— Ну, что? — спросила я у Тео, только что возвратившегося в трактир со своей первой вылазки.

Я смотрела на напарника снизу вверх, поскольку он стоял в дверях, а я сидела на краю кровати. Чтобы до времени особенно сильно не светиться в городе, мы поселились в средненького уровня заведении на самой окраине, и, пока Тео разведывал обстановку, я безвылазно сидела в снятой нами комнате. И теперь, по внешнему виду напарника, понимала, что новости он принёс не слишком хорошие.

— Неужели в замке вообще никто не требуется? — попробовала я угадать причину того смущения, которое проскальзывало сейчас во взгляде Тео.

— Да нет, кое-кто им как раз требуется, — неохотно ответил он. — Вот только тебе это не понравится.

— Что такое? — нахмурилась я. — Неужели эрлу срочно понадобилась штатная шлюха?

— Нет, — покачал головой напарник и тут же добавил жизнеутверждающее: — Боюсь, что всё ещё хуже.

— Ты меня заинтриговал, — призналась я. — Что же может быть ещё хуже? Палач? Инквизитор?

— Не мели ерунды, — отозвался Тео. — Короче, им требуется горничная.

Я схватилась за голову.

— Ой, нет! Лучше бы им была нужна шлюха! — со стоном воскликнула я. — Я не хочу быть горничной!

Напарник лишь выразительно развёл руками, мол, ничего не попишешь, шлюхой тебе придётся поработать как-нибудь в следующий раз.

— Почему? Ну, почему?! — продолжала злобствовать я. — Я ненавижу эту работу! Ненавижу мыть полы и особенно вытирать пыль! Она так и норовит заново закружиться над поверхностью ещё прежде, чем успеваешь разделаться со старым слоем. Почему архитекторы до сих пор не придумали способа строить дома без горизонтальных поверхностей?

— Наверное, потому, что люди ещё не научились по другим поверхностям ходить, — насмешливо подсказал Тео.

— Вот если ты такой умный, сам пыль и вытирай, — огрызнулась я.

— Я бы с удовольствием, да только они ищут горничную, а не горничного.

— Мне проще убить десяток человек, чем убрать комнату! — воскликнула я с мольбой во взгляде.

— Ну, так сидела бы себе дома! — в сердцах отозвался Тео. — Уж кто-кто, а ты вполне могла бы себе позволить забросить эту работу к чёртовой матери, жить в приличном особняке с собственными слугами и никогда не задумываться о том, что это вообще такое — тряпка для пыли. Уверен, что герцог был бы только счастлив. А так ты бесишься совершенно не по делу, как будто я могу что-то изменить!

— Что ты на меня кричишь? — совершенно спокойно спросила я. — Ты же отлично знаешь, что я немного повозмущаюсь, поору, побешусь, а потом пойду и сделаю всё, как надо.

— Ну, знаю, — согласился Тео, тоже спокойнее.

— Ну, так чего тогда кипятишься?

— Ладно, ты права.

Я удовлетворённо кивнула, снова настраиваясь на маленький скандал. Всё-таки я умею заставить мужчину почувствовать себя виноватым.

— Нет, ну правда, почему им не нужен, к примеру, повар? — снова заныла я. — Я, между прочим, хорошо готовлю. А ещё делаю отличный пунш и очень вкусный кофе.

— Знаю, пил я твой пунш, и кофе тоже пил, — напомнил напарник. — Не волнуйся, для кофе повар не требуется. Его вполне может подать и разлить по чашкам горничная, так что и приготовить сможешь сама по своему рецепту.

— Да? — Я капризно поджала губы. — Ну ладно, допустим. Будем считать, что это примирит меня с такой работой... Стой, это что же получается, я буду подавать господам кофе в доме у Ковентеджа?

Я звонко расхохоталась. Тео смотрел на меня довольно хмуро, явно не разделяя столь бурного веселья. Вероятно, подумал о том, как отреагирует на такую новость герцог. Мне же было плевать. В данном конкретном вопросе я переживаний Дайона не разделяла.

— Горничная, так горничная, — подытожила я, отсмеявшись. — Посмотрим, что у нас есть на такой случай.

Я откинула крышку дорожного сундука и принялась копаться в своих шмотках. В итоге извлекла на свет два простеньких платьица. Одно чёрно-серое, другое тёмно-коричневое с вкраплениями бежевого.

— Передай кому надо, пусть быстренько сошьют для меня побольше одежды. Для статуса горничной у меня её маловато. И что с рекомендациями? Они нужны как можно скорее. Я не могу сунуться в замок без писем, со мной никто даже говорить не станет.

— Всё устроим, — кивнул Тео. — О письмах я уже договорился, зашёл к одному из наших по дороге, когда возвращался в трактир. Рекомендации будут готовы к вечеру, в лучшем виде, из самых что ни на есть уважаемых домов. Ты у нас теперь — горничная со стажем, ни одного нарекания, работящая, прилежная и чистоплотная.

— Моей радости нет предела, — мрачно кивнула я.

И на следующее утро пошла устраиваться на работу в замок.

С устройством на работу ни малейших сложностей не возникло. Что и не удивительно, учитывая принесённые мною письма, а также мои познания на тему "Как понравиться работодателю", полученные в своё время из одноимённого пособия. Время, проведённое в школе агентов, не тратилось понапрасну, и уделялось далеко не только таким вещам, как верховая езда и метание кинжалов.

В роли работодателя, ясное дело, выступал не сам эрл (делать ему больше нечего, только беседовать с кандидатками в горничные!), а двое слуг рангом постарше — Ирен, камеристка, функция которой заключалась в том, чтобы присматривать за всеми горничными, да и некоторыми другими слугами, и Леджер, неприятный мужчина лет сорока с седеющими волосами и белёсыми глазами. Понять, какую точно должность он занимает в замке, мне не удалось, но, по-видимому, он был кем-то вроде кастеляна.

Ирен показала мне те комнаты, которые переходили теперь под мою ответственность, объяснила всё, что требовалось, касательно моих обязанностей и отпустила разбирать вещи в предназначенную мне спальню, с тем, чтобы ровно через час я приступила к работе. Комнату мне предстояло делить с ещё одной служанкой, с которой нас сразу же и познакомили. Девушку звали Кати, она была совсем молоденькая, лет, наверное, шестнадцати, невысокая, худенькая, с невзрачной фигуркой, но при этом с чрезвычайно выразительным лицом. Особенно запоминающимися были красивые, чуть раскосые глаза. Как оказалось, Кати тоже устроилась на работу в замок совсем недавно, всего за несколько дней до меня, и её задача заключалась в том, чтобы помогать на кухне. Сперва я слегка поскрипела зубами — это ж надо было опоздать на самую малость! — но потом смирилась с реальным положением вещей. В конце-то концов, будем честны сами с собой: в моём деле быть горничной гораздо лучше, нежели поварихой. Это позволяет более или менее свободно перемещаться по замку и даже заходить в хозяйские покои, вместо того, чтобы почти всё время не высовывать носа из кухни. К тому же я сильно надеялась, что работать горничной придётся недолго. У меня появился новый стимул к продуктивной деятельности: носом буду рыть землю, лишь бы поскорее найти преступника и благодаря этому прекратить заниматься уборкой.

Кати работала сейчас на кухне, поэтому я находилась в комнате одна. Быстро извлекла из сундука вещи, благо их было очень мало, села на жёсткую кровать и оглядела скромное, я бы даже сказала, убогое, убранство. Ладно, мне здесь не всю жизнь куковать. Где наша не пропадала, в подполье во время Смуты было не лучше. Хотя, конечно, если приходится с кем-то делить жильё, лучше бы этот кто-то был симпатичным мужчиной, а не девочкой... Ну да ладно, с претензией к камеристке не пойду, ещё чего доброго уволит меня прежде времени за такие шутки.

Однако кстати о мужчинах. Некоторое количество оных в этом замке по моим сведениям имеется, и как минимум двое из них представляют для меня немалый интерес, пускай и не романтического характера. Не пора ли на них взглянуть? Ау, эрлы, виконты, будьте бдительны: Дениза вышла на охоту с метлой наперевес. Кто не спрятался, я не виновата.

Вышла я, впрочем, покамест, не с метлой, а всего лишь с тряпкой для пыли. Зря я относилась к этому предмету столь предосудительно: он оказался чрезвычайно полезен. Нет, пыль-то возвращалась на поверхность по-прежнему быстро. Зато такое прикрытие предоставляло мне возможность находится в той или иной части комнаты ровно столько времени, сколько я считала нужным. Взять, к примеру, бронзовый канделябр. Можно слегка махнуть тряпкой и перейти к следующему предмету, а можно долго и тщательно протирать его дюйм за дюймом.

Итак, вооружённая тряпкой, я неспешно обходила просторную гостиную на втором этаже под ненавязчивым, но бдительным присмотром крутившейся поблизости Ирен, когда громкий шум шагов возвестил о появлении новых действующих лиц.

— Это совершенно недопустимо! — жёстко говорил один из вновь пришедших. Второй, судя по одежде, один из офицеров гарнизона, слушал, покорно склонив голову. — Посланец шерифа не должен ждать полчаса, пока вы соблаговолите найти для него время. И мне плевать, что он простой солдат. Пусть будет хоть крестьянин. Важно не то, кто гонец, а то, чьё поручение он выполняет. Письмо шерифа может оказаться срочным; неужели это сложно понять?!

— Виноват, господин виконт, это моя оплошность, — ответил раскрасневшийся офицер, явно не привыкший к подобным выговорам. — Подобное больше не повторится.

— Я очень на это надеюсь, — кивнул виконт. И веско добавил: — В противном случае виновные здесь надолго не задержатся. Ступайте.

Офицер молча кивнул и вышел из комнаты. Я же продолжала тщательно и прилежно вытирать пыль с давно уже чистых часов, повернувшись так, чтобы удобно было украдкой разглядывать первого подозреваемого. В общем-то художник молодец, портрет вышел весьма похожим на оригинал. Виконт Родриг Армистед был весьма интересным внешне мужчиной — высокий, худой, с идеальной осанкой. Лицо немного вытянутой формы, прямой нос, тёмно-русые волосы, серые глаза. Глаза такого цвета часто бывают у Одарённых — серые или серо-голубые, часто меняющие оттенок, как у меня. Да и такими длинными пальцами, как у него, весьма удобно управляться с потоками искр... Я предусмотрительно успела опустить голову прежде, чем пронзительный взгляд Родрига устремился в мою сторону.

— Это кто, новая горничная? — спросил виконт, обращаясь исключительно к Ирен.

— Да, господин Армистед, — вежливо ответила та.

И сделала мне знак, мол, твоя очередь. Я оторвалась, наконец, от часов и неуклюже поклонилась.

— Дениза, к вашим услугам, господин.

Взгляд виконта равнодушно скользнул по моему лицу в последний раз, после чего его внимание полностью переключилось на другие вещи. Мои услуги Родрига явно не интересовали. Не считая, конечно, того, что в замке должна царить чистота, но это подразумевается как-то само собой; кому какое дело, кто и как именно добивается данного результата? Впрочем, безразличие виконта меня не обмануло: готова отдать руку на отсечение, что он запомнил и имя, и внешность, и эта информация мгновенно всплывёт в его памяти при первой необходимости.

— Что тут был за шум? — спросил громкий голос, и я поспешила возвратиться к своему занятию с прежним рвением.

На сей раз в комнату вошли двое, мужчина и женщина. В женщине трудно было не узнать певицу Абелию Форе. Очень красива, изящна, стройна, не слишком высокого роста, тёмные волосы тщательно уложены в изысканную высокую причёску с несколькими спадающими локонами. Державший её под руку мужчина немного меньше походил на свой портрет, чем виконт и певица. Эрл Раймонд Ковентедж был чуть ниже ростом, чем его друг, однако производил впечатление человека более крупного, поскольку был существенно шире в плечах. Пользуясь тем, что на меня как на служанку никто не обращает внимания, я перевела взгляд на его лицо. Волевой подбородок покрывает лёгкая щетина. Широкие скулы, чёрные волосы, густые брови, тёмно-карие глаза. Вот такие глаза для Одарённых действительно редкость, впрочем, кто знает... Бывают и исключения. Да и изменить цвет глаз в случае необходимости не такая уж трудная задача, надо только знать, какую жидкость в них закапать; в нашем деле, к примеру, время от времени приходится прибегать к подобным средствам.

— Я просто доходчиво объяснил офицеру, что почту от шерифа следует доставлять незамедлительно, — спокойно отозвался Родриг.

— Что-то срочное? — осведомился Раймонд.

Виконт покачал головой.

— Обычный отчёт о собранных налогах. Но какое это имеет значение? Сегодня несрочное, а завтра — нетерпящее отлагательств.

Эрл едва заметно усмехнулся, молча кивнул и повёл свою даму к двери, расположенной напротив той, через которую они только что вошли.

Я усиленно протирала фарфоровую статуэтку, изображающую нечто невразумительное. Стало быть, виконт имеет свободный доступ к корреспонденции эрла и в курсе вопросов, касающихся налогов. Какие ещё сферы деятельности Ковентеджа он имеет право брать на себя? Может быть, любые? И чем же в таком случае занимается сам эрл? Неужели только своей хорошенькой певицей?

Между тем все трое прошли в соседнюю комнату. Раймонд учтиво пропустил даму вперёд, затем зашёл сам, а уж за ними проследовал и Родриг. В гостиной снова остались только мы с Ирен.

— А что там за помещение? — тихонько спросила я. Смежная комната не подпадала под мою ответственность, и мне её не показывали.

— Музыкальная гостиная, — негромко ответила камеристка. — Господин эрл с друзьями часто проводят там свободное время. Госпожа Форе нередко развлекает их исполнением песен.

Ирен говорила предельно строгим, официальным тоном, однако, несмотря на все её старания быть предельно корректной, я почувствовала, что певицу она недолюбливает. Надо будет разузнать, за что именно. Но всему своё время.

Ловить здесь больше было нечего. Любопытно было бы послушать, о чём они там разговаривают в музыкальной гостиной, но этого мне сделать не удастся из-за присутствия Ирен. Не беда, такая возможность появится у меня ещё не один раз. С чувством выполненного долга (начало положено), я отправилась в другую комнату, и там занималась исключительно уборкой. На сей раз камеристка меня не сопровождала; должно быть, сочла мою работу удовлетворительной и в следующий раз планировала посмотреть только на конечный результат.

В гостиную я вернулась минут через сорок и с удивлением обнаружила, что здесь кипели своего рода страсти. В бурном обсуждении неизвестного мне пока вопроса участвовали две девушки — Кати и ещё одна служанка, тоже, как и я, горничная, по имени Джаккет. Очень, кстати сказать, темпераментная особа лет двадцати, жизнерадостная, взбалмошная, говорливая и уверенная в себе. То есть полная противоположность помощницы кухарки.

— Да иди же, давай, нашла тоже, чего пугаться! — с видимым раздражением фыркала Джаккет.

Однако чем больше она напирала, тем сильнее Кати прижималась к висящей на стене шкуре.

— Я правда боюсь, — в очередной раз пролепетала девушка.

Она действительно выглядела напуганной: лицо бледное, руки легонько дрожат, в глазах застыли слёзы.

— Ну и дура! — в сердцах отозвалась Джаккет. — Я бы пошла, мне нетрудно, да фурия запретила.

Хоть я и работала в замке первый день, а уже знала, что фурией служанки за глаза называют Ирен. Совершенно, на мой взгляд, незаслуженно, но что делать: начальство никто не любит.

— А что стряслось? — спросила я, подходя поближе.

Я говорила очень тихо, как и сами девушки, которые хоть и спорили, но полушёпотом. Дверь в музыкальную гостиную была прикрыта, но всё равно смежная комната есть смежная комната.

— Она, — Джаккет обличительно вытянула указательный палец в сторону вжавшейся в стену Кати, — должна пойти и подать в гостиной кофе. Но не хочет.

Теперь я заметила, что на низком столике действительно стоял большой круглый поднос с нагромождением чашек, ложек, блюдец и вазочек со сладостями, а также с сахарницей и чайником, из носика которого тянулась чуть колеблющаяся струйка пара.

— Не не хочу, а боюсь, — возразила девушка. — Я ещё не освоилась. Они все такие...неприступные. Я боюсь, что разнервничаюсь и пролью жидкость мимо чашки, и меня сразу уволят.

— Дура! — в очередной раз повторила Джаккет.

Сказать по правде, в её устах это слово звучало скорее не как оскорбление, а как простое выражение эмоций, каковые горничная не умела, да и не считала нужным сдерживать. Поэтому, насколько я могла судить, Кати не обижалась. Впрочем, возможно, не обижалась она потому, что страх наглухо перекрыл дорогу в её душу всем прочим чувствам.

— А почему бы тебе тогда самой не отнести кофе? — спросила я у Джаккет.

Та потупилась.

— Я раньше относила, — неохотно сказала она. — Но в прошлый раз насыпала Абелии слишком много сахара. Всего-то одна ложка получилась с верхом! Так нет, та чуть не скандал устроила. Она такое, видите ли, не может пить! — Девушка скорчила недовольную рожицу. — Короче, Ирен запретила мне подавать горячие напитки. И поручила это ей. — Указательный палец Джаккет снова вытянулся в направлении Кати. — А она отказывается!

От возмущения столь несправедливой ситуацией она даже тихонько притопнула ножкой. Я же чувств Джаккет не разделяла. В моём представлении ситуация, напротив, складывалась более, чем удачно. Кажется, я с первого же дня смогу открыть себе дорожку в компанию хозяев. Не на правах равной, разумеется, но оно мне и не надо. Более, чем достаточно, того, что я получу возможность заходить в гостиные, а то и в кабинеты, во время их разговоров, без того, чтобы на меня обращали внимание.

— Давайте я отнесу напитки, — предложила я. — Я не боюсь.

— Правда? — Похоже, Кати готова была меня расцеловать. — Отнеси, я тебе буду так обязана!

— Действительно, выход, — проговорила Джаккет, впрочем, с некоторым сомнением в голосе. Всё-таки подобных указаний на мой счёт от Ирен пока не поступало.

— А что, я готовлю очень вкусный кофе, — добавила я, стараясь закрепить успех. — Все предыдущие хозяева были в восторге.

— Ладно, неси, — решившись, кивнула Джаккет. — Фурии потом можно ничего не говорить. Ты только не напортачь там. А то нам всем расхлёбывать придётся.

— Хорошо, — кивнула я. — Я только стрелой сгоняю на кухню за специями, лады?

— Ладно, только быстро! Не то вода остынет, тогда вообще такое начнётся, что лучше сразу в леса бежать.

— В леса не будем, — хмыкнула я и выскочила за дверь.

Обернулась я и правда рекордно быстро. Напугала Доротею, местную кухарку, когда, вомчавшись в кухню, прямо с порога срочно запросила специи. Та, наверное, подумала, что началась война, и без такого мощного оружия, как молотая корица, гвоздика и ванильная пудра, вооружённый конфликт не уладить. Вообще надо отдать ей должное: Доротея оказалась женщиной весьма расторопной и понятливой, хотя об этих свойствах можно было и не догадаться, глядя на её крупную фигуру и добродушное, чуть простоватое лицо. Спустя минуту я уже мчалась обратно вверх по каменной лестнице. Снова оказавшись в первой гостиной и потратив десять секунд на то, чтобы привести в относительный порядок дыхание, я осторожно взяла поднос и толкнула дверь в смежную комнату.

— Мы не можем закрывать на это глаза!

Голос эрла звучал чрезвычайно резко, и оттого диссонировал с уютной атмосферой музыкальной гостиной, наполненной мягким светом многочисленных свечей. Моё появление на ход разговора никак не повлияло. Никто из присутствующих даже не повернулся в сторону вошедшей горничной, что вполне эту самую горничную устраивало. Подойдя к столику, вокруг которого расположились Раймонд, Абелия и Родриг, я водрузила на столешницу поднос, расставила приборы, а затем принялась колдовать над кофе. Колдовать в переносном смысле слова, разумеется. Никакой магии, только натуральные ингредиенты. Правильное сочетание в правильных пропорциях.

Краем глаза я успела заметить, что в гостиной находятся ещё двое молодых людей, только сидели они не за столом, а в дальнем конце комнаты, и одеты были как дворяне, но более низкого статуса, чем эрл и виконт. Позднее выяснилось, что это были Клод и Альберт, оруженосцы Ковентеджа.

— Если грабителей сложно поймать, это не повод прекращать поиски, — жёстко продолжил эрл.

— Всё верно, — спокойно кивнул Родриг, — но раз предыдущие попытки взять их провалились, было бы глупо повторять всё по новой.

— Не уверен, — возразил Раймонд. — С более грамотными людьми те же самые операции могли пройти более успешно. Именно поэтому надо сесть с шерифом и его помощником и детально всё обсудить.

Наполнив чашки тёмно-коричневым напитком и тщательно перемешав ингредиенты, я принялась сыпать сверху перемолотую в пыль корицу, создавая при помощи специальной тонкой трубочки узор. В итоге кофе в каждой чашке был украшен цветком с тремя лепестками. Когда творение было закончено, я стала расставлять чашки перед господами.

— Мужчины! — закатила глаза к потолку Абелия. — Мы ведь договорились, что идём отдыхать, а вы всё никак не можете прекратить разговоры о делах. Ну, неужели вас не интересует в этой жизни ничего, кроме разбойников, войн и налогов?

— Как хорошо, что вы скрашиваете наше общество, Абелия, — заметил Родриг. — Ну, кто бы иначе подсказал нам, о чём правильнее вести разговор?

Я с интересом взглянула на виконта. Шутливость тона сглаживала издёвку, однако в его словах определённо сквозила неприязнь. Итак, Родриг недолюбливает певицу... Почему? Просто не совпали характерами? Или он ревнует к ней своего близкого друга? А может быть, наоборот? Сам неравнодушен к Абелии, но не решается перейти дорогу Раймонду, и оттого вытесняет свои чувства при помощи надуманной неприязни?

— Что такое ты сотворила с кофе? — спросил эрл, когда я поставила перед ним чашку. — Это напиток или фреска?

— Попробуйте, — предложила я, скромно опуская глаза долу.

Пожав плечами, Раймонд поднёс чашку к губами и сделал глоток.

— Чёрт возьми, а это действительно вкусно! — признал он, удивлённо изогнув брови.

Родриг и Абелия последовали его примеру и пригубили кофе.

— Очень интересный вкус, — отметила Абелия.

— Весьма недурно, — подхватил Родриг.

Я расплылась в довольной улыбке и прощебетала нечто нечленораздельное. А про себя подумала, что отныне наверняка смогу подавать здесь кофе на регулярной основе.

В этот момент в комнату вошёл незнакомый мне пока лакей. Подойдя к камину, он приоткрыл фигурную решётку и подбросил дров в догорающий огонь.

— Может быть, вы что-нибудь для нас исполните, Абелия? — спросил виконт несколько минут спустя, когда чашки опустели, а пламя в камине заплясало с новой силой. — Это точно отвлечёт нас от приземлённых тем.

— И в самом деле, Абелия, — поддержал его эрл, устремив на певицу нежный взгляд. Нежный, но, пожалуй, не влюблённый. — Порадуй нас какой-нибудь новой песней.

— Отчего бы и нет? — Она чарующе улыбнулась, казалось бы, всем присутствующим, но её мельком брошенный на Раймонда взгляд говорил: эта улыбка предназначена только тебе, и песня тоже.

Эрл обернулся и мотнул головой; один из оруженосцев, безошибочно понявший этот знак, поднялся со стула и вышел из гостиной, а вскоре вернулся с лютней. Пересев на более удобное для игры место, Абелия приняла у него инструмент, пробежала пальцами по струнам, прислушиваясь к звуку, а затем запела.

Светят звёзды. Над озером — тишь.

Луч луны опускается в воду.

Отчего же ты, рыцарь, грустишь

И не можешь уснуть до восхода?

За зимою явилась весна,

В шелковистое платье одета.

Отчего же тебе не до сна

От восхода луны до рассвета?

В этом мире немало невзгод,

Горьких слёз, незаслуженной боли.

Но покоя тебе не даёт

Не дракон, что девицу неволит,

Не злодей, что по трактам бродил,

Не колдун, что являлся из бездны.

Ты давно их уже победил

И заставил навеки исчезнуть.

Сталь сжимая умелой рукой,

Ни в огонь не гнушаясь, ни в воду,

Ты вернул горожанам покой,

А девицам — любовь и свободу.

Всех злодеев давно разогнал,

Ночь развеял, но что же такое?

Ты — единственный, кто не познал

Ни свободы, ни ласк, ни покоя.

Долг исполнен, исчерпан твой путь.

Отдохни, отоспись да откушай.

Ты же снова не можешь уснуть,

Тщетно грея озябшую душу.

Благородное золото крыш

Укрывает от ветра и ночи.

Отчего же ты снова не спишь

И развеять тревогу не хочешь?

Её пение завораживало. У Абелии был бархатистый, грудной голос, более низкий, чем я ожидала, и при этом необычайно красивый. Эта женщина определённо была талантлива и совершенно заслуженно добралась до самых впечатляющих высот, какие только существуют для людей её профессии. Признаюсь, мне стоило некоторого труда сбросить оцепенение и, вместо того, чтобы полностью отдаться на волю музыки, заняться тем, для чего я сюда пришла, а именно смотреть, запоминать и делать выводы.

Лакей, всё ещё возившийся с камином, замер на месте, жадно ловя льющиеся по гостиной звуки. Несколько слуг столпились у входа, вытягивая шеи. Родриг, кажется, обратил на это внимание, но никаких признаков неудовольствия не проявил. Должно быть, проявлять интерес к пению звезды подмостков слугам дозволялось. Сам виконт смотрел сейчас на Абелию без неприязни и, насколько я могла судить, наслаждался её выступлением не меньше остальных. Оруженосцы также внимали музыке; Клод с очевидным восторгом, Альберт чуть более спокойно. Раймонд сидел, вцепившись руками в подлокотники; судя по взгляду эрла, песня Абелии полностью захватила его, унеся куда-то в иные миры, а говоря точнее, на иные уровни сознания. Я отметила его реакцию с некоторым удивлением: Раймонд не производил впечатление человека, тонко чувствующего музыку. Эрл был... не неотёсан, нет, но тем не менее присутствовало в нём нечто немного первобытное, отголоски некоего внутреннего хаоса, и это отчего-то плохо вязалось в моём представлении со способностью столь завороженно слушать наивную в сущности песню. Что ж, значит, я не до конца успела постичь все хитросплетения человеческой натуры, что и неплохо: всегда есть, чему поучиться.

За окончанием песни последовали бурные аплодисменты. Абелия раскланялась со сдержанной улыбкой. Тут я могла её понять: после оваций в лучших театрах страны певицу навряд ли мог сильно впечатлить восторг десятка слушателей, примерно половина из которых — слуги. Затем её стали просить спеть что-нибудь ещё, она согласилась, и за первой песней последовали вторая и третья.

Я вышла из комнаты значительно раньше, чем закончился домашний концерт, поскольку у меня не было предлога, по которому можно было бы до бесконечности оставаться в обществе господ. Но когда, закончив пение, Абелия и сама покинула музыкальную гостиную, я встретила её у двери.

— Госпожа Форе, это было так восхитительно! Простите мне мою смелость, но я никогда в жизни не слышала ничего столь прекрасного!

Со слезами умиления на глазах, не в силах сдержать порыва чувств, я бросилась к певице и упала перед ней на колени, вытягивая руки.

— Б-благодарю тебя, дитя моё, — ответила певица, сбитая с толку таким напором, и поспешила отступить подальше от ненормальной горничной. — Я рада, что тебе понравились мои песни.

С этими словами она быстро пересекла гостиную и почти выбежала за дверь. Я поднялась на ноги, распрямила спину и довольно ухмыльнулась. Абелия, разумеется, не могла заметить того, что во время столь бурного выражения восторга моя ладонь на мгновение замерла напротив её солнечного сплетения. И пальцы сразу же закололо от пробежавшей по ним вереницы невидимых искр. А значит, проверка дала положительный результат. Певица Абелия Форе была Одарённой. Правда, дар её не показался мне очень уж сильным. Для мощной магии разрушения как-то слабовато. И всё равно, это была ценная информация.

Немного позднее Кати отвела меня на кухню, где был накрыт простенький стол для слуг. Здесь уже сидели Джаккет, давешний лакей, которого мне представили как Жоржа, и Валери, молоденькая белошвейка, жившая и работавшая в замке. Доротея суетилась неподалёку, то и дело подкладывая что-то на стол. Она вообще вела себя, как хозяйка в каком-нибудь гостеприимном деревенском доме, и, кажется, ненавязчиво опекала собиравшихся здесь слуг, как будто брала их под своё крыло. А ещё мне стало ясно, что именно здесь находится святая святых, в которой регулярно обсуждается всё, что происходит в замке.

— Я так понял, кофе имел успех? — с усмешкой осведомился Жорж, которому успели пересказать подробности той части событий, которую он пропустил.

Я загадочно передёрнула плечами.

— Брось, не скромничай, — заявила Джаккет. — Фурия сказала, что с этого дня подавать напитки будешь только ты.

— Внушительное повышение по службе, — съязвил Жорж.

— А ты не завидуй, — мило улыбнулась ему Джаккет. — Тем, которые подбрасывают дрова в камин, подниматься действительно некуда. Разве что если в трубочисты?

— Тебя-то саму от кофе отстранили, — напомнил лакей, не желавший оставаться в долгу.

— Подумаешь! — фыркнула горничная. — Абелии я кофе подавать не буду, тоже мне беда! Зато Раймонду подам, и ещё не раз.

— Когда это? В постель, что ли? — поинтересовался Жорж.

— А хоть бы и в постель, — самодовольно пожала плечами она. — Не в первый раз.

— Ой, да брось рассказывать! — замахал на неё руками лакей.

Валери и Кати захихикали.

— А что такого? Я не вру, и вы отлично это знаете.

Джаккет выглядела ни капли не смущённой и, кажется, наоборот, гордилась затронутой темой.

— Знаем, — смеясь, подтвердил Жорж, — вот только он начинает обращать на тебя внимание лишь после того, как напьётся вдрызг.

Смех стал ещё более громким; на этот раз к веселью присоединилась и Доротея. Кухарка перестала, наконец, бегать туда-сюда, и присела на невысокий табурет.

— Ну и что с того, что напьётся? — Заставить Джаккет смутиться было поистине нелегко. — Так даже лучше. Знатные мужчины, если хотите знать, раскрепощаются только тогда, когда напьются. А спорим, я завтра же наставлю Абелии рога?

— Да полноте! Ты в прошлый понедельник то же самое говорила. И что? Он на тебя даже не взглянул.

— А завтра взглянет! — заявила Джаккет, упирая руки в бока.

— Прекратите вы, оба! — вмешалась Доротея. — А тебе, Джаккет, если нечем заняться, так ты только скажи, я же найду.

Джаккет пренебрежительно фыркнула, но продолжать дискуссию не стала, поскольку желанием получить дополнительную работу явно не горела. Разговор быстро утратил прежнюю эмоциональность, а вскоре все разошлись спать.

Глава 4.

Стояла глубокая ночь, должно быть, два или три часа после полуночи. Мы с Кати крепко спали в своих кроватях. За занавешенным простенькой бежевой занавеской окном лениво повиливал хвостом пушистый туман. Но резкий стук в дверь немилосердно разогнал ночную расслабленность. Я мгновенно вскочила, одновременно разминая кисти рук на случай, если предстоит драка. Держать под подушкой кинжал, следуя своей давней привычке, я на первых порах поостереглась. А вдруг кому-нибудь придёт в голову на всякий случай обыскать вещи новенькой? Хозяевам из бдительности — навряд ли, а вот слугам из любопытства — вполне.

Но после повторного стука из коридора раздался уже знакомый голос Жоржа:

— Эй, новенькая! Дениза! Давай просыпайся! Тебя там срочно требуют!

Кати непонимающе мотнула головой, щурясь спросонья.

— Зачем срочно требуют? — спросила она у меня.

Я выразительно пожала плечами и, накинув поверх ночной рубашки старый платок, пошла открывать. Вид не слишком приличный, но для лакея сойдёт. А если полезет с ласками, тем лучше. Не люблю, когда меня будят по ночам. Да и тем более, не зря же я кулаки разминала!

Жорж, видимо, почувствовал мой кровожадный настрой: приставать даже не подумал. Скептически оглядел моё одеяние и сообщил:

— Приведи себя в порядок поскорее.

— Чего надо-то? — сонно спросила я.

— Доигралась ты вчера со своими талантами. Теперь Абелия сидит у себя в комнате и срочно затребовала твой кофе. Так что торопись, сейчас пойдёшь готовить.

— Что ей не спится-то? — проворчала я, мысленно кляня капризную певичку последними словами.

— А я знаю? — раздражённо бросил лакей. — Думаешь, мне в радость бегать в такое время по замку, да будить всяких сонь?

— Любой нормальный мужчина точно бы порадовался возможности постучаться в спальню к двум очаровательным девушкам под благовидным предлогом, — ядовито улыбнулась я. — Но ты свой шанс уже упустил. Кыш отсюда! Я переоденусь.

Жорж вышел и закрыл дверь с той стороны, что-то бормоча себе под нос. Кати хихикнула. Я принялась натягивать на себя платье, на сей раз кляня Абелию не только мысленно. А затем поспешила на кухню.

Через несколько минут я уже входила с подносом в указанную лакеем комнату. Здесь было темно, и одинокая свечка, стоявшая у меня на подносе, не могла полноценно разогнать эту темноту. Поэтому поначалу я никого не увидела и просто произнесла тоненьким голосочком, повернув голову наугад:

— Ваш кофе, госпожа!

Теперь мой взгляд уловил шевеление на стоявшей напротив входа кушетке. Ещё немного, и из-под шкур появилась чья-то голова. Я поставила поднос на оказавшийся под рукой столик и подняла свечу повыше. Всклокоченные волосы, немного помятое лицо и небритый подбородок точно принадлежали не Абелии.

— Я что, похож на госпожу? — хриплым голосом осведомился эрл.

— Э... Нет, господин, совсем непохожи, — пролепетала я в ответ.

Вот мерзавец лакей! Развёл меня, как девочку. Молодец, уважаю. Главное, я-то как могла повестись? Была готова ко всему, чему угодно, от вооружённого конфликта до магической атаки, а вот простого, банального розыгрыша не ожидала. Стареешь, Дениза. Теряешь хватку.

— Уверена? — Эрл, раз уж его потревожили, вознамерился слегка поразвлечься. — Или, может быть, тебе это продемонстрировать как-то понагляднее?

Я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Когда это требуется для дела, я прекрасно умею сдерживать любые чувства — грусть, ярость, боль, слёзы... Но вот не подать виду, что наружу рвётся смех — это самое сложное. Тут приходится прилагать максимум усилий.

В том, что никакой угрозы от Ковентеджа в данный момент не исходит, я не сомневалась ни секунды. Я хорошо разбираюсь в таких вещах. Но тем не менее новенькая горничная должна была сейчас смутиться, а то и запаниковать. Я постаралась представить себе, как бы отреагировала на такую ситуацию Кати.

— Совершенно уверена, господин, — тихо, почти шёпотом сказала я. И, не удержавшись, добавила: — Не надо ничего демонстрировать.

Эрл усмехнулся, усаживаясь поудобнее и сбрасывая в сторону шкуры.

— Не надо, так не надо. Ну, и к чему было это восклицание про госпожу?

— Я просто перепутала комнаты, господин Ковентедж, — низко склонив голову, пробормотала я. — Простите меня, пожалуйста, что потревожила ваш сон.

— Перепутала? И куда же ты в таком случае направлялась?

— Я должна была отнести кофе госпоже Абелии.

— Что за чушь? Госпожа Абелия видит десятый сон.

— Значит, я что-то перепутала, — произнесла я, делая вид, что смутилась окончательно.

— Ну-ну. — Эрл вдруг окинул меня подозрительно оценивающим взглядом. — Скажи-ка, какое тебе положили здесь жалованье?

Я удивилась. Десятилетний опыт шпионской деятельности не помогал предугадать, с какой целью был задан этот вопрос.

— Девять медных монет в неделю, господин, — послушно ответила я.

— Плачу тебе десять серебряных, — заявил он, — если сейчас ты пойдёшь к виконту Армистеду и точно так же поднимешь его с постели со своим кофе и заявлением про госпожу.

Я снова с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. А что, я-то запросто. Хоть весь замок вот так перебужу, просто ради того, чтобы сравнить реакцию. Беда только в том, что если шпионка ничего не имеет против подобной авантюры, то скромная горничная так поступать ни за что не станет.

— А можно я не буду этого делать? — робко спросила я.

— Можно, — пожал плечами эрл. — Но и серебра тогда не получишь.

Я тяжко вздохнула: десять серебряных монет простой горничной бы не помешали. Спросить, нельзя ли их заработать как-нибудь по-другому? Пожалуй, не стоит. Такие вопросы каждый понимает в меру своей испорченности, а эрл, кажется, испорчен достаточно, чтобы я создала себе большие проблемы.

— Не хочешь сказать, кто тебя сюда направил? — осведомился Раймонд, когда я потянулась к подносу.

— Меня никто не направлял, господин, — твёрдо сказала я. — Я сама перепутала.

— Угу, конечно. И что, допустишь, чтобы это просто сошло ему с рук?

Я позволила себе один лукавый взгляд.

— Я вовсе не говорила, что это сойдёт ему с рук.

Раймонд одобрительно усмехнулся.

— Ладно, ступай. Хотя погоди. — Эрл окликнул меня, когда я почти достигла порога. — Давай, что ли, сюда свой кофе, раз уж пришла.

Я вернулась и снова водрузила поднос на столик.

— Вообще-то пить кофе на ночь неполезно, — осторожно проговорила я. — Это может перебить сон.

— Какая разница, что это может перебить, если у меня и так бессонница? — раздражённо отмахнулся Раймонд.

Я принялась колдовать над чашкой. Это всё объясняло. Совершенно очевидно, что эта комната — не опочивальня хозяина замка, а кушетка — не графская кровать. Видимо, маясь от бессонницы, эрл просто принялся бродить по замку, а затем попытался пристроиться здесь, чтобы хоть немного вздремнуть. А тут я со своим кофейником.

— Может быть, вам стоит попробовать снотворные порошки? — робко посоветовала я. — Простите, что вмешиваюсь, просто моя тётка по материнской линии — травница.

— Да не помогают мне никакие ваши порошки, — поморщился Раймонд. — Это всё для утончённых барышень.

Такой взгляд на медицину меня развеселил, но виду я не подала. А вместо этого потихоньку добавила в чашку, помимо корицы и ванили, несколько капель одного из тех средств, которые всегда имела под рукой. И протянула чашку эрлу.

Тот сделал глоток, одобрительно причмокнул языком, отпил ещё немного. Затем расслабленно откинулся на спинку кушетки и прикрыл глаза. Я осторожно вытащила чашку из опустившейся на колено руки.

— Господин! — тихонько позвала я. — Эрл!

Никакого ответа. Дыхание Раймонда стало тихим и размеренным.

Я удовлетворённо улыбнулась. Ага, снотворные нам не помогают. Скажите лучше: вы не доверяете лекарствам и потому не желаете даже пробовать. Отставив чашку в сторону и не отводя взгляда от опущенных век эрла, я осторожно поднесла руку к его солнечному сплетению, остановив ладонь всего в дюйме от рубахи. Ничего. Изначальные предположения подтвердились. Эрл Раймонд Ковентедж Одарённым действительно не был.

Следующий день прошёл по большей части в процессе уборки, то бишь премерзко. А вот вечером Ирен отправила меня готовить кофе для господ. Она действительно объявила, что отныне это будет одной из моих постоянных функций. Войдя с подносом в гостиную, я застала там только двоих: эрла и виконта.

— А, кофейная девочка! — сказал сидевший в кресле Раймонд, когда я принялась расставлять содержимое подноса на пустом столе. — Как я и думал, все эти истории про то, что кофеин якобы перебивает сон, — полная ерунда. Я отлично выспался после твоего вчерашнего кофе.

Я мысленно улыбнулась. Кто бы сомневался!

Родриг взглянул на эрла, вопросительно изогнув брови.

— У меня такое чувство, будто я пропустил что-то важное, — заметил он.

— Ничего особенного, — расслабленно махнул рукой Раймонд. — Девчонку кто-то разыграл и отправил посреди ночи в южные покои подавать кофе. Как раз когда я пытался там заснуть.

— Кто именно? — осведомился виконт равнодушным голосом, не сулившим шутнику ничего хорошего.

Проявленный им интерес, разумеется, не был продиктован заботой о новенькой горничной. Гораздо важнее было то, что в ходе розыгрыша вполне мог оказаться разбужен хозяин дома.

— Не говорит, — хмыкнул Раймонд.

Я стояла, старательно вжав голову в плечи и с силой вцепившись в опустевший поднос, содержимое которого успело к этому моменту перекочевать на стол.

— Зато тебе вчера крупно повезло, — продолжил эрл. — Я предложил девочке её месячное жалованье за то, чтобы она пошла и точно так же разбудила тебя. Но она пожалела тебя и отказалась.

— Радует, что хоть кто-то в этом доме меня жалеет, — отозвался Родриг.

Я решила, что хватит издеваться над собственной шеей и встала ровнее, а затем и вовсе продолжила заниматься напитками. А они производят впечатление неплохих ребят. Возможно, в их обществе приятно было бы оказаться при других обстоятельствах. Но — обстоятельства такие, какие они есть, и любой из этих мужчин может оказаться чрезвычайно опасным преступником, так что расслабляться не следует. И то, что эрл не обладает даром, ещё ничего не значит: он может состоять с кем-нибудь из Одарённых в сговоре. Как ни крути, а магические эксперименты проводятся именно у него в замке. Что же касается виконта, до сих пор мне не удавалось его проверить. Может быть, попытаться сделать это сейчас?

Я поставила перед Родригом чашку с кофе. Он отхлебнул, а я тем временем подошла поближе, якобы для того, чтобы поставить перед ним сахарницу и вазу с печеньями.

— Кофе действительно вкусный, — заметил он. — Стоит того, чтобы быть разбуженным посреди ночи.

Я как бы между делом распрямила правую ладонь...

— О чём это вы? Кто кого будит среди ночи? — осведомилась, входя в гостиную, Абелия.

Чёрт, она меня сбила. А дальше Родриг развернулся, и я бы уже не смогла проверить его, не привлекая внимания.

— О, Абелия! — Виконт, в отличие от меня, обрадовался появлению певицы. — Ничего особенного. Просто Раймонду не спалось прошлой ночью, и эта девушка принесла ему кофе в постель. Он остался очень доволен. Говорит, спал после этого, как убитый.

Мне стоило немалых усилий сдержаться и сохранить на лице серьёзное, даже испуганное выражение. Да, Родриг точно недолюбливает любовницу своего друга. И следует признать, язык подвешен у него хорошо. Надо же суметь так переврать события, сказав при этом чистую правду!

Абелия перевела на эрла вопросительный взгляд. Тот особо смущённым не выглядел.

— Брось нести чепуху! — заявил он виконту, приглашая певицу садиться рядом с ним.

Та фыркнула и уселась. То ли была хорошо знакома с юмором Родрига — хотя мне лично этот мужчина не показался таким уж большим шутником, — то ли тема горничных просто не слишком её волновала.

Я принялась готовить кофе для певицы, потом эрл попросил добавки, затем я отправилась на кухню за новым кофейником. Вернувшись, принялась собирать грязные чашки, в то время как хозяева вели неспешный светский разговор. Вскоре в гостиную вошёл Жорж. Практически бесшумно, дабы не отвлекать господ от беседы, приблизился к камину, открыл решётку и присел на корточки, дабы подбросить дров в огонь. Взял в руки первое полено, лежавшее на самом верху, и собрался отправить его в камин... Вот только у полена, по-видимому, были другие планы. Оно буквально приклеилось к руке лакея, словно, движимое желанием жить, всеми силами старалось избежать встречи с огнём.

Жорж нахмурился и перехватил полено второй рукой. Очень зря: в итоге оно приклеилось к обеим. Лакей потихоньку провёл руками из стороны в сторону. Это не помогло. Тогда он тряхнул ими, ещё раз и ещё. Полено держалось. Жорж начал нервничать. Покосившись на хозяев, которые уже стали обращать внимание на его возню, он опустил руки на пол, прижал полено ногой и рванул руки кверху. Этот приём возымел определённый успех: руки действительно освободились. Зато нога оказалась намертво приклеена к полу. Вернее, нога была приклеена к полену, а оно, в свою очередь, к полу.

К этому моменту Раймонд, Абелия и Родриг наблюдали за действиями лакея с нескрываемым интересом. Жорж разнервничался; его руки стали заметно дрожать. Он попытался поднять приклеенную ногу. Сначала безрезультатно, но где-то с третьей попытки ему удалось оторвать ногу от пола. Разумеется, полено последовало за ногой. Внезапно лакея посетила гениальная мысль. Он снова опустил ногу, а затем, наклонившись, быстро расшнуровал и снял башмак. Теперь ему удалось избавиться от полена, но вот беда — оставлять последнее посреди комнаты, да ещё и вместе с башмаком, было бы неприемлемо. Пришлось снова наклоняться и руками отрывать полено от пола. В итоге Жорж вернулся к исходным данным, с той только разницей, что теперь к удерживаемому им полену прибавился башмак, а на одной ноге у него красовался чулок, немного поехавший в районе пальцев. Лакей испуганно замер под тяжёлым взглядом эрла.

— Спектакль окончен? — с яростью в голосе осведомился Раймонд. — В таком случае пойди отсюда вон и приведи себя в порядок. Иначе завтра же отправишься искать себе работу в каком-нибудь балагане. Мне не нужны шуты. Ты меня понял?

Жорж с несчастным видом кивнул и засеменил к выходу.

— И пришли кого-нибудь растопить камин! — крикнул ему вслед эрл.

Я поставила перед ним чашку свежезаваренного кофе.

— Надеюсь, эта жидкость не приклеится к моему желудку? — мрачно осведомился Раймонд. Вот только в его глазах плясали смешинки.

— Ума не приложу, о чём вы говорите, — развела руками я, отвечая таким же смеющимся взглядом.

Клей в нашем ведомстве имеется что надо. Пройдёт очень много времени, прежде чем Жорж, да и кто-либо другой из здешних слуг, снова надумает меня разыгрывать.

Вскоре я ушла из гостиной и занялась своими основными обязанностями, однако, в силу тех же самых обязанностей, крутилась неподалёку. Прошло два часа. Я видела, как Абелия вышла из комнаты, сказав, что желает немного помузицировать в одиночестве. Потом видела, как Раймонд и Родриг переместились от ненужного более стола на кушетку и там продолжили оживлённый разговор. Работая в соседней гостиной, я находилась слишком далеко, чтобы расслышать слова, но судя по всему, речь не шла о чём-то важном.

Жить стало интереснее, когда в гостиную проскользнула Джаккет. В руке горничная держала тряпку для пыли, но вряд ли хоть кто-то из мужчин обратил бы внимание на это орудие труда. Поскольку всё остальное в её облике привлекало взгляд значительно более надёжно. В особенности декольте. Лично я рассматривала верхнюю часть платья девушки с большим интересом. Мне было непонятно, каким именно образом из этого декольте не вываливается наружу её пышная грудь. По всем законам физики она должна была выпасть. Помимо этого стоит отметить, что лицо Джаккет украшал (чтобы не сказать "уродовал") чрезвычайно вызывающий макияж, а на руках красовалось сразу по несколько металлических браслетов.

Джаккет принялась протирать в гостиной пыль, старательно виляя при этом всеми частями тела. Эрл и виконт ещё некоторое время поговорили, а затем Родриг ушёл. Горничная же потихоньку перебралась поближе к эрлу. Похоже, я не единственный в этом замке человек, который умеет правильно пользоваться тряпкой для пыли, дабы находиться в нужной части комнаты на протяжении нужного количества времени... Раймонд, однако же, был погружён в свои мысли, кажется, не слишком весёлые, и особого внимания на Джаккет не обращал. Тогда девушка подошла к эрлу совсем близко и спросила, склонившись над ним, если можно так выразиться, во всю глубину своего декольте:

— Вам что-нибудь нужно, господин?

Эрл как будто только сейчас её заметил. Поднял глаза — взгляд определённо задержался на её груди прежде, чем переместиться на лицо, — потом усмехнулся и, вытянув руки, усадил её себе на колени. Джаккет весело рассмеялась. Одной рукой обхватив спину горничной, Раймонд запустил другую ей под платье и сжал в ладони её грудь. Особой фантазии для такого хода, прямо скажем, не требовалось: именно для этого платье и предназначалось. Эрл немного поласкал её грудь, а затем, наигравшись таким образом, рывком переложил Джаккет на кушетку, а сам склонился над горничной, задирая ей юбку.

Наблюдать за дальнейшим я не сочла нужным, поскольку последующее развитие событий было чрезвычайно предсказуемым. Поэтому я отошла от двери, через которую имела возможность наблюдать эту картину, и тут же услышала цокот каблуков. Всё, на что у меня хватило времени, — это отскочить в другую часть комнаты и затаиться, прижавшись к стенке буфета. Едва я замерла, стараясь не дышать, как в комнату вошла Абелия. Певица направилась прямиком к двери, ведущей в гостиную, и остановилась на пороге, молча наблюдая открывшееся ей зрелище.

Я ждала. Что сейчас будет? Истерика? Битьё посуды? Смертоубийство? Просто тихие слёзы? Но нет. Ничего подобного не произошло. Тихонько, на цыпочках, стараясь ни в коем случае не привлечь внимание тех, кто находился в гостиной, Абелия отошла от порога. На её лице играла весьма довольная улыбка. Певица подошла к столику и протянула руку к вазе, в которой стоял букет из трёх розовых гвоздик. Она вытащила две из них и, по-прежнему стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Заинтригованная, я тихонько последовала за ней.

Пройдя по короткому коридору, Абелия приблизилась к узкому окну и просто выбросила туда цветы. А затем пошла дальше. Это заинтриговало меня ещё больше. Либо я ничего не понимаю в своей работе, либо певица только что подала кому-то условный знак. Одно из двух: этот кто-то должен был обратить внимание либо на цветы, лежащие под окном, либо на тот факт, что в вазе осталась только одна гвоздика. Главный вопрос заключался в том, кому именно был подан этот знак и зачем. Можно было попробовать вернуться в комнату с вазой и подождать там, затаившись, но это было рискованно. Во-первых, знаком всё же могли оказаться гвоздики, выброшенные наружу. Во-вторых, тот, кому было адресовано данное послание, мог уже побывать в комнате и увидеть одинокий цветок. В этом случае он бы туда более не вернулся. Поэтому я предпочла продолжить следить за певицей, благо следовать за человеком, оставаясь при этом незамеченной, я умею.

Вскоре стало ясно, что направляется Абелия в свои собственные покои. В течение сегодняшнего дня я позаботилась о том, чтобы выяснить, где именно они находятся, да и вообще получше разобраться в расположении и назначении комнат в замке. Убедившись в правильности своего предположения и увидев, как певица закрывает за собой дверь, я притаилась в самом конце тёмного коридора и стала ждать. Стоять в темноте пришлось недолго. Буквально через несколько минут с противоположного конца коридора послышались осторожные шаги, и вскоре я увидела лицо человека, освещавшего себе дорогу при помощи свечи. Это был Клод, один из оруженосцев эрла. Остановившись у двери Абелии, он постучал два раза. Дверь открылась почти сразу же. Рука певицы обвила шею оруженосца и быстро втащила его внутрь. Дверь затворилась. Выждав минуту для верности, я на цыпочках подошла поближе и прислушалась. Звуки, доносившиеся из-за двери, подтверждали, что происходящее в комнате не менее предсказуемо, чем то, что я недавно наблюдала в гостиной. Ну что ж, одно было хорошо. Похоже, в замке царила полная гармония.

Немного подустав от повышенного градуса любовной активности, наблюдавшегося этим вечером в замке, я спустилась на кухню, движимая желанием поскорее воссоединиться с каким-нибудь бутербродом. На сей раз здесь не оказалось никого, кроме Доротеи.

— Ну что, Джаккет удачно поохотилась? — осведомилась кухарка, когда я прошла к столу.

— Угу, — энергично кивнула я, впившись зубами в аппетитный кусок пирога.

— Ну и дура, — вздохнула кухарка.

— Кто? — спросила я, закончив пережёвывать пищу.

— Джаккет, конечно, — ответила Доротея.

— Почему? — пожала плечами я. — Она была бы дурой, если бы собиралась за него замуж. А так... Она может хвастаться передо всеми тем, что соблазнила самого эрла. Эрл тоже не в обиде. В общем, всем хорошо, все довольны.

— Было бы чем хвастаться, — фыркнула Доротея. — Подумаешь "соблазнила"! Конечно, когда девчонка вот так прыгает в койку, любой мужчина, не будь дурак, возьмёт. Кто бы, по-твоему, отказался?

Я пожала плечами.

— Ну, может быть, верный муж?

Я высказала это предположение с большим сомнением в голосе. Верный муж — зверь редкий, можно сказать, представитель вымирающего вида.

— Эрл — давно уже не муж, — отозвалась кухарка. — Если хочешь знать, мужем он как раз был верным. Напрасно глядишь так недоверчиво, я очень давно работаю в замке и знаю, что говорю. Но только его жены давно уже нет. Зачем отказываться от девчонки, которая заскакивает в постель сама? Вот только дальше-то что? Кому она будет нужна, такая прыгучая? Не эрлу, уж это точно!

— Да ладно, каждый живёт так, как сам выбирает, — откликнулась я. — К тому же не говори, будто Джаккет — единственная в этом замке, кто проводит время с господами.

— Ты имеешь в виду...

Кухарка посмотрела на меня вопросительно, как бы проверяя, правильно ли поняла мой намёк. Я бросила взгляд на пустующий стул, на котором в прошлый раз сидела белошвейка.

— Всё верно, хотя и не знаю, как тебе удалось определить это так быстро, — кивнула Доротея. — Или Джакетт разболтала?

— Просто я наблюдательна.

— Ну да, Валери действительно спит с Родригом, — со вздохом подтвердила кухарка. — Но это совсем другое.

— Почему? Хочешь сказать, там большая любовь? — скептически изогнула бровь я.

— Да нет, конечно, — признала Доротея. — Но во всяком случае она симпатична ему, он симпатичен ей, и в перспективе он точно о ней позаботится. Даст ей приданое, и она сможет устроить свою жизнь. А если у неё родится ребёнок, виконт позаботится и о нём. Эрлу же нет никакого дела ни до Джаккет, ни до возможных последствий таких вот развлечений. А вообще-то, — печально добавила она после небольшой паузы, — если говорить откровенно, то они обе — дуры. Мой тебе совет: не бери с них примера. Ни с одной, ни с другой.

— Не буду, — честно пообещала я.

У меня в этом замке действительно были совершенно другие цели. И тем не менее это моё заверение оказалось слишком поспешным...

— И правильно. Да и вообще, девочка, как следует думай головой, прежде чем близко подпускать к себе мужчину. И никогда с этим не торопись. Лучше тяни до последнего. Не бойся упустить. Если окажется нетерпеливым и сбежит, значит, не больно-то он тебе такой и нужен.

Я молча покивала, переведя на стену невидящий взгляд. Нет, Доротея. Возможно, я молодо выгляжу, но мне уже поздно давать такие советы. Не исключено, что ты совершенно права, вот только твоя логика не подходит для моего поколения, поколения тех, чья юность пришлась на Смуту. У нас тогда не было времени выжидать, морочить голову, проверять чувства. И я никогда не пожалею о той единственной ночи с малознакомым зеленоглазым мальчиком из подполья, который погиб во время вылазки на следующий же день.

— Выходит, все в замке активно любят друг друга? — заключил Тео.

Мы с напарником сидели на ступеньках и дружно щёлкали семечки. Тео теперь привозил в замок свежее молоко, которое предварительно перекупал у молочника, и таким образом получил возможность бывать здесь каждый день. Я же выбегала поболтать с ним как со своим старым приятелем.

— Угу, в некотором роде, — кивнула я, сплёвывая шелуху. — Смотря как ты интерпретируешь понятие "любовь".

— Вопрос заключается в том, являются ли Ковентедж и Абелия любовниками на самом деле, или нет.

— И как ты хочешь, чтобы я это проверила? Я, знаешь ли, терпеть не могу шпионить за людьми в постели — если только нет причин ожидать, что они станут вытаскивать из самых неожиданных мест секретные документы.

— Брось, ты прекрасно знаешь, что так-таки заглядывать в постель необязательно. Есть куча других способов проверить подобные вещи.

— Если говорить по косвенным признакам, я думаю, что они всё-таки любовники, — проговорила я. — Впрочем, посмотрим.

Тео запрокинул голову, глядя в тёмное небо.

— Как думаешь, я могу не передавать герцогу информацию об эрле и этой горничной? — спросил он. — Стоит ли нервировать Его Светлость без особой причины?

— Стоит, — отрезала я. — Это — сведения об одном из главных подозреваемых. Скорее всего, ничего не значащие сведения. Но — кто знает? У нас с тобой достаточно опыта, чтобы понимать: такая несущественная информация нередко в конечном итоге оказывается ключевой.

— Вынужден с тобой согласиться, — неохотно кивнул Тео, снова принимаясь за семечки. — Но следует ли по-прежнему считать Ковентеджа одним из главных подозреваемых? Ты же говоришь, что он чист.

— С точки зрения магии — да. И вообще он не кажется мне человеком, который мог бы быть замешан в чём-то подобном. Раймонд далёк от совершенства, но магические эксперименты, кровавые ритуалы и тёмные заговоры... По-моему, всё это совершенно не про него, а в людях я разбираюсь неплохо. И тем не менее пока ещё рановато окончательно сбрасывать его со счетов. Я должна ещё немного к нему присмотреться.

— При этом одна Одарённая в замке уже обнаружилась, — задумчиво добавил напарник.

— Да, и, как мне кажется, она в силу своего характера могла бы поучаствовать в магических экспериментах. Вот только мне всё-таки думается, что это не она. Видишь ли, я вполне неплохо прочувствовала её силу. Маловато для таких серьёзных магических возмущений. Просто-напросто недостаточно.

— Хорошо, кто тогда? У тебя появились какие-нибудь предположения?

— Не знаю... — протянула я. — Армистед мог бы. Он производит впечатление человека, вполне способного на подобное. Но Одарённый ли он? Пока мне не удалось это проверить. А с этим парнем устроить проверку так, чтобы он ни о чём не догадался, совсем непросто. Но ничего, это дело времени. Главное не поторопиться и не наломать дров. К тому же из главного списка остаётся ещё шериф, а его я пока даже ни разу не видела. Придётся ждать, пока он приедет в замок. Думаю, это произойдёт достаточно скоро: как-никак у них с эрлом достаточно общих дел. К примеру, очередное письмо от шерифа было доставлено не далее как вчера. А ещё остаются слуги. Их я потихоньку проверяю, пока ничего интересного не обнаружила.

— В общем, похоже, что мы здесь застряли надолго, — подытожил Тео.

— Похоже на то, — рассеянно кивнула я. — Хотя это чревато сильно нехорошими последствиями.

— Что ты имеешь в виду? — покосился на меня напарник. — Думаешь, тебя просчитают и устроят прямо в замке какую-нибудь ловушку?

— Нет, — покачала головой я, — это было бы здорово! Я боюсь, что мне придётся нудно проработать уборщицей добрый месяц или два! Мои нервы могут этого не выдержать, и тогда я отправлю герцогу сообщение об увольнении из агентов.

— Брось, твои нервы могут выдержать всё, что угодно, — беззаботно отмахнулся Тео.

— Не всё, — негромко возразила я, глядя вдаль на туманную дымку, прячущую вершину поросшего деревьями холма.

Во время Смуты были вещи, которые мои нервы выдержали с трудом. И не факт, что выдержали бы снова, если бы нечто подобное повторилось. А потому кто бы ни был тот Одарённый, что творил ворожбу разрушения на территории замка, его необходимо было найти и обезвредить. И чем скорее, тем лучше.

Глава 5.

Около пяти часов вечера я зашла на кухню и застыла на месте, как вкопанная. На столе, том самом, за которым мы обычно перекусывали, стояла Кати. Я склонила голову набок. На главное блюдо непохоже. Доротея, конечно, не святая, может на кого-то из нас и рассердиться, но вряд ли до такой степени, чтобы в назидание скормить остальным слугам на ужин. Ещё один вариант — танцы на столе — я тоже отринула. Если от Джаккет и можно было ожидать чего-то подобного, то от Кати навряд ли. Тем более, что подвыпившей девушка не выглядела. Других интерпретаций происходящего у меня не было, посему я предпочла обратиться за объяснениями к самой Кати.

— А что ты там делаешь?

Девушка устремила на меня несчастный, затравленный взгляд.

— Прячусь, — ответила она.

Я огляделась. Никого, от кого можно было бы прятаться на столе, не увидела.

— Вообще-то ты выбрала не самое удачное место, — призналась я. — Ты, как бы это сказать, не вполне сливаешься с окружающей обстановкой. Складывается ощущение некой дисгармонии. А от кого ты прячешься?

— От таракана.

Последнее слова служанка произнесла шёпотом, видимо, боялась, что упомянутое ею насекомое услышит его и прибежит, как на зов.

— А он что, тебя ищет? — изумилась я.

— Нет, — покачала головой Кати и с несчастным видом добавила: — Он уже нашёл. Он тут, около ножки стола.

Я попыталась найти таракана взглядом, но с того места, где я стояла, его было не разглядеть: мешал то ли стул, то ли большая корзина с бутылями.

— И что, он тебя караулит? — спросила я, тоже переходя на шёпот.

Мне представился крупный таракан со стоящей дыбом шерстью, сидящий под столом и периодически скалящий зубы. Я содрогнулась.

— Не знаю. Он там лежит.

— Что, спит? — уточнила я.

— Может быть.

— Уснул, пока караулил? А долго ты тут стоишь?

Кати вздохнула.

— Наверное, где-то минут пятнадцать.

— Ну да, за такое время можно, конечно, и задремать, — согласилась я. — Так что ж ты не воспользуешься ситуацией и не спустишься? Только тихонько, чтобы его не разбудить.

— Я боюсь, — твёрдо заявила девушка.

— Убедительно. А убить ты его не пробовала? — спросила я, потихоньку, шажок за шажочком подбираясь поближе к столу. — Запустила бы в него башмаком, и все дела!

— Я не могу убить живое существо. Мне его жалко. А ты смогла бы на моём месте?

Если бы из-за этого самого существа оказалась запертой на таком маленьком участке безо всякой возможности выбраться на свободу? Да я бы человека в такой ситуации убила без зазрений совести, не то что таракана!

— Слушай, а он не спит! — заявила я, добравшись, наконец-то, до насекомого. — Он, по-моему, дохлый. Ты уверена, что не наступила на него, прежде чем подняться на стол?

— Уверена.

— Тогда отчего он умер? — изумилась я. — От старости? Или нет, постой, я знаю! Он видел, какое ты испытываешь к нему отвращение, и не смог этого вынести. С беднягой случился сердечный приступ. Ладно, что ты там стоишь? Спускайся, всё уже в порядке.

Я протянула Кати руку, чтобы помочь ей слезть, но девушка не торопилась покидать своё убежище.

— Я боюсь, — настойчиво повторила она.

— Кого, меня, что ли? — недоумевая, осведомилась я.

— Да нет. Трупа.

Пришлось наклоняться, поднимать труп двумя пальцами (Кати в этот момент беззвучно содрогнулась) и напоказ выбрасывать его в окошко.

— Ой, кажется, он не совсем дохлый! — воскликнула я, высовываясь в окно. — Смотри-ка, лапкой зашевелил! Хм, как интересно. Поскакал куда-то верхом, один...

— Кто, таракан? — изумлённо выдохнула Кати.

— Да нет, Раймонд. Без сопровождения, без Родрига, даже без оруженосцев. Только пёс вон рядом бежит. Часто он так?

— Не слишком, — ответила Доротея, успевшая войти на кухню, пока я избавлялась от трупа. — Но иногда случается. Раз в месяц или что-то около того.

— И куда он так ездит? — спросила я, старательно делая вид, что речь идёт о самом обыкновенном желании служанки посудачить о господине.

— В Кетлок, к холмам, — откликнулась кухарка. — Там есть старый круг камней. Вот туда он вернее всего и поскакал.

Я не стала спрашивать, откуда она это знает. Слуги, которые много лет работают в замке, как правило знают о своих хозяевах почти всё.

Быстро вспомнив про неотложные дела, я отправилась на поиски Джаккет. Если эрл устраивает подобные вылазки примерно раз в месяц, упускать такой случай нельзя. До следующего придётся слишком долго ждать. Необходимо проследовать за Раймондом и выяснить, зачем ему понадобился круг камней. В таких местах как правило бывает сосредоточена мощная магическая энергия, которую при должном умении можно использовать для ритуала. Правда, для того, чтобы использовать силу круга, человек должен быть Одарённым. Так что для эрла круг не должен иметь никакой силы... Если только эрл не состоит в сговоре с кем-нибудь ещё. Абелия? Если её магическую энергию помножить на силу круга, возможно, получится та самая мощь, какую и засекли наши агенты... Всё может быть. Что, если этих двоих связывают вовсе не любовные утехи, а общий амбициозный план? Но почему в таком случае они не уехали вместе? Ладно, что толку гадать? Скоро всё узнаю.

Отыскав Джаккет и убедившись, что нас больше никто не слышит, я сказала:

— Мне очень нужна твоя помощь. Понимаешь, тут выяснилось, что моя кузина в городе заболела. Очень надо срочно её навестить. Ты сможешь прикрыть меня, если фурии что-нибудь понадобится?

— Кузина? — недоверчиво переспросила горничная.

— Джаккет, пожалуйста! — взмолилась я.

— Положим, про кузину ты точно выдумала, — заявила она. — Я сама всегда так делаю, когда бегаю на свиданки. Ну, признавайся, он кто? Тот мальчик-молочник, с которым ты щёлкаешь семечки?

— Ну, допустим, он. — Я сделала вид, что засмущалась. — У него все родные в деревню, к троюродным, уехали. Пустая хата пропадает. Ну, так прикроешь или нет?

— Ради такого дела? Да завсегда! Только чур условие: когда вернёшься, всё-всё мне расскажешь.

— Ладно, договорились.

Рассказать, так рассказать. Придумаю что-нибудь.

Я выскользнула из замка, пробежала через площадь и устремилась вниз по улице. По дороге вывернула наизнанку плащ, превратив его таким образом из тёмно-коричневого в зелёный, накинула капюшон, и уже совсем другой походкой вошла на территорию конюшни, где можно было за умеренную плату держать свою лошадь. Тео всё заранее устроил на случай, если мне неожиданно понадобится уехать, так что никаких проблем или заминок не возникло. Из конюшни я вышла, держа лошадь в поводу, доехала до выезда из города, а затем пустила лошадку в галоп.

Земля комьями летела из-под копыт, мимо проносились деревья и расцветающие потихоньку кустарники. Я с наслаждением подставила лицо ветру, мчавшемуся навстречу с той же радостью, с какой я стремилась к нему. Как же мне надоело изображать горничную, как осточертело сидеть в четырёх стенах! До чего же мне не хватало этой свободы, этой бешеной скачки, этого пронзительного ветра! И совершенно неважно, что ехала я сейчас не просто так, а выполняя задание на службе у герцога. Неважно, что, возможно, я следовала за самым опасным преступником, какой только действовал на территории королевства за последние восемь лет. Всё это никак не ограничивало моей свободы. Потому что я наконец-то чувствовала себя собой.

Сперва почти незаметный, подъём постепенно становился всё более резким. Я въехала в довольно-таки густой смешанный лес, росший на западном склоне холма, но дорога оставалась достаточно широкой и неплохо просматривалась даже сейчас, в сгущающихся сумерках. Небо было почти безоблачным, луна, которая лишь недавно пошла на убыль, уже успела взойти, и потому, добравшись до вершины, я смогла разглядеть тёмные силуэты огромных камней ещё прежде, чем расступились деревья. Последние сто ярдов я ехала очень медленно и осторожно, теперь же и вовсе спешилась и, слегка отдалившись от дороги, привязала поводья к тонкому стволу молодой берёзы. А потом осторожно, не издавая ни малейшего шума, приблизилась к краю леса.

Выглянув из-за широкого ствола, я почти сразу увидела эрла. Он бесцельно бродил внутри круга камней. Лохматый чёрный пёс крутился поблизости. Конь щипал траву на некотором отдалении; поводья были перекинуты через раздваивающуюся ветку дуба. Я потихоньку стала обходить круг камней, бесшумно передвигаясь от дерева к дереву. Наконец, удовлетворённо кивнула: теперь ветер дул со стороны круга на меня, и пёс не смог бы почуять мой запах, даже если он натренирован реагировать на приближение чужаков. Убедившись в том, что эрл смотрит в противоположную сторону, я юркой тенью скользнула к ближайшему камню, и уже из-за него продолжила наблюдать за происходящим на вершине.

Эрл постоял возле одного из камней, затем пошёл дальше по кругу. Мимоходом коснулся второго камня. Возле третьего остановился и немного постоял, приложив к нему ладонь. Ветер с каждым порывом принимался трепать и без того непослушные чёрные волосы; эрл, похоже, не обращал на это никакого внимания. Затем он отошёл от камней, перейдя ближе к центру круга, лёг на траву и, заложив руки за голову, устремил взгляд в звёздное небо.

Я нахмурилась. Это вовсе не было похоже на магический эксперимент, или какую бы то ни было другую ворожбу. К тому же здесь не было сообщников, среди которых мог бы оказаться необходимый для проведения ритуала Одарённый. И, наконец, я не ощущала ровным счётом никаких магических возмущений. Я поднесла собственную ладонь к камню, за которым пряталась, и прислушалась к собственным ощущениям. Ничего. Ни малейшего покалывания. Ни единого признака колебания искр. Вывод мог быть только один: этот круг давно уже не действует. Магическая сила покинула его по меньшей мере несколько десятков лет назад. В противном случае остались бы хоть какие-то слабые энергетические колебания.

Я опустила на свою ладонь полный недоумения взгляд. Казалось, разгадка так близко! Вот, сейчас я узнаю, с кем состоит в сговоре эрл, сейчас увижу, как именно ворожит Одарённый, пойму, что ему нужно, и на этом дело будет закончено! Но нет, похоже на то, что я взяла ложный след. Ни круг камней, ни сам эрл, не имели к магии никакого отношения. Пришлось приложить усилие, чтобы сдержать стон разочарования.

Между тем эрл лежал на спине по-прежнему неподвижно. Пёс подошёл к нему поближе, улёгся рядом. Раймонд повернулся, потрепал его по голове, а потом уткнулся лицом в густую шерсть. Мне только показалось, или его плечи вздрогнули?

Я почувствовала себя мерзко. Дьявол, меня вообще не должно здесь быть! Я охочусь на преступников, а не на людей с не сложившейся судьбой, в кои-то веки пожелавших побыть в одиночестве. Уж лучше бы эрл развлекался здесь с какой-нибудь очередной горничной. В моём представлении это было бы менее интимно.

Я незаметно перебралась обратно под сень деревьев. И уже собралась уходить, когда... нет, не услышала, скорее шестым чувством уловила чьё-то приближение.

Я застыла на месте и вся обратилась в слух. Да, так и есть. Они передвигались осторожно, но под ногами всё равно шуршали опавшие листья. Хорошо, что моя лошадь привязана достаточно далеко отсюда. Остаться незамеченной в сгустившихся сумерках было легко. Прижавшись к широкому стволу, я следила, насколько того позволяли привыкшие к темноте глаза, за троицей, появившейся из-за деревьев и пробиравшейся теперь к вершине холма. Судя по фигурам и по походке, все трое — мужчины, а судя по мечам, которые они обнажили у меня на глазах, намерения у них отнюдь не мирные.

Все трое остановились на краю леса.

— Вон там его лошадь, — тихо шепнул один. — Стало быть, он здесь.

— Тогда быстро.

Они устремились к кругу камней.

Я сжала зубы. Вот он, один из тех моментов, когда человек моего рода занятий оказывается перед дилеммой — как поступить? Говоря по-хорошему, наиболее профессиональным было бы не вмешиваться. У меня нет никаких особых указаний на счёт эрла; мне вовсе не велено оберегать его от неприятностей. Если его убьют, значит, убьют. Одним подозреваемым станет меньше. Я доложу обо всём Ферранту и герцогу, а они уже сами будут решать, как действовать дальше, и менять ли что-то в наших планах. Однако чисто по-человечески мне чрезвычайно не хотелось оставаться в стороне. Во-первых, я терпеть не могу наёмных убийц, пусть некоторые и считают нас с ними почти коллегами. А в том, что эти трое — наёмники, сомнений не возникало. Во-вторых, невзирая на предубеждения Дайона, эрл был мне симпатичен. Нет, если бы он оказался тем самым преступником, который затеял в замке магическую возню, мои симпатии никак бы не повлияли на выполнение задания. Если бы потребовалось, я, не раздумывая, вонзила бы в его сердце кинжал, дабы остановить таким образом разрушительный поток искр. Но только что я, напротив, в очередной раз убедилась в том, что эрл к преступлению непричастен. А посему мне совершенно не хотелось предоставлять наёмникам возможность беспрепятственно выполнить свою работу.

Времени на раздумья не было. Я тенью метнулась следом за мужчинами и, когда они уже поравнялись с ближайшим камнем, метнула кинжал. На этот раз, несмотря на тёмное время суток, я не промахнулась. Можешь быть спокоен, Феррант, Дениза умеет работать над ошибками и не проявляет небрежность дважды. Наёмник громко вскрикнул, когда лезвие вонзилось ему между лопаток, и осел на землю. Я затаилась за очередным древесным стволом. Всё, эрл. Дальше вам придётся разбираться самому. Главное правило агента — не дать себя обнаружить. Если я позволю вам увидеть меня здесь, придётся самой же перерезать вам горло. А в таком случае зачем вообще было вмешиваться?

Наёмники оглянулись, попытавшись понять, откуда было совершено нападение, но ничего не увидели, а времени на выяснения не было. Благодаря моему кинжалу они потеряли не только товарища, но и фактор внезапности. Крик умирающего привлёк внимание эрла, и тот уже стоял на ногах, с обнажённым мечом в правой руке и кинжалом — в левой.

Убийцам пришлось нападать в тех условиях, которые им навязали. С вырвавшимся из груди возгласом, в котором мне почудилась если не радость, то во всяком случае азарт, Раймонд бросился им навстречу. Пёс, зарычав, попытался схватить одного из наёмников за руку. Тот увернулся, но это заставило его задержаться, в то время как эрл и второй убийца обменивались первыми ударами мечей. Раймонд ранил наёмника уже третьим ударом, но тот пока продолжался сражаться. Пользуясь тем, что дерущимся сейчас не до меня, я ползком подобралась чуть поближе.

Каким-то образом наёмнику удалось на время отделаться от пса и присоединиться к бою, сменяя своего падающего на землю товарища. Я увидела, как его меч устремился к груди эрла, но в последний момент тому удалось увернуться и отделаться раной в правом боку. Кажется, не слишком серьёзной, насколько я могла судить со своего места. С уст Раймонда слетел звук, больше всего похожий на рычание; он бросился в атаку с ещё большей яростью, чем прежде. Звон стали раздался ещё несколько раз; потом последний наёмник покачнулся и выронил из руки оружие, одновременно хватаясь за шею, из которой фонтаном хлестала кровь.

— Кто тебя послал? — крикнул эрл, но неудавшийся убийца уже не смог бы ему ответить даже при желании.

Раймонд метнулся ко второму наёмнику, приподнял его за грудки и чертыхнулся: видимо, тот был уже мёртв.

Да уж, эрл, эк вы недальновидно дерётесь! Теперь некому будет ответить на ваши вопросы. А мне и вовсе влетит. Опять горы трупов! А отговорки в духе "Они первые начали" герцога не волнуют...

Прижав руку к собственной ране, Раймонд, распрямил спину. Успевший оклематься пёс подошёл к нему, ткнулся мордой в протянутую руку. Покачиваясь, эрл подошёл к тому покойнику, что был на моей совести. Извлёк из его тела кинжал, поднёс рукоять к глазам. Затем устремил взгляд в темноту. Я прижалась к земле.

— Эй, кто здесь? — крикнул эрл.

Разумеется я молчала. Ну, не бежать же к нему, право слово, с криком: "Это я, ваша горничная, решила узнать, не хотите ли вы кофе"!

— Какой смысл прятаться?

В громком голосе эрла звучало раздражение.

Какой-какой, подумала я, не менее раздражённо. Раз прячутся, значит, есть смысл. Займись лучше своими делами, раной, например.

Ещё раз взглянув на мой кинжал, Раймонд заткнул его себе за пояс. Я поджала губы. Это действительно было непрофессионально. Нет, выйти на меня по этому кинжалу нельзя, и гравировка с надписью "Тайная служба герцога Левансийского" рукоять не украшает. И всё равно я не люблю оставлять следы. Что ж вы, эрл? Чужое брать нехорошо...

По-прежнему держась рукой за рану, Раймонд проковылял к лошади. Пёс последовал за ним. Эрл не запрыгнул, скорее не без труда влез, в седло и, склонившись к холке лошади, двинулся к спуску. Пёс трусил рядом.

Я проводила Раймонда взглядом. Ладно, до дома доберётся. Возвратившись к собственной лошади, я тоже поехала обратно в замок.

На территории замка царила суматоха. Учитывая обстоятельства, это не слишком меня удивило. Внутри здания переполох оказался ещё большим, чем во дворе; слуги и стражники сновали туда-сюда, лица были встревоженные.

— Что стряслось? — спросила я у Джаккет, схватив её за руку.

— Кажется, эрл умирает, — в смятении ответила девушка.

— Что?!

С какой стати умирает? Не такая уж серьёзная была эта рана. Или дело не в ней? Во что же ещё вы успели вляпаться в моё отсутствие, господин эрл?

— Понимаешь, он сегодня уехал к холмам, — захлёбываясь словами от волнения, стала объяснять горничная. — А там на него напали и ранили. Он сумел вернуться в замок, но когда въехал во двор, уже был практически без сознания. Сейчас он наверху, и, говорят, его часы сочтены.

— Ты ничего не путаешь? — нахмурилась я.

Джаккет покачала головой.

— Уже два лекаря приходили. Говорят, ничего не могут сделать. Виконт злой, как пёс, требует, чтобы срочно доставили господина Кале, это лекарь такой очень известный, Одарённый, обычно эрла пользует именно он. Ну вот, но только господина Кале никак не могут найти, он вроде бы поехал лечить какого-то пациента, который за городом живёт. А все боятся, что Раймонд теперь до его приезда не доживёт.

Заскочив в нашу с Кати спальню, чтобы сбросить плащ, быстро переодеться и прихватить кое-что с собой, я поднялась на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Определить, в какой именно комнате лежит эрл, было очень легко по мечущимся туда-сюда слугам. Дверь была распахнута, внутри находилось несколько человек, и я решилась тоже потихоньку проскользнуть в комнату.

Раймонд лежал на постели в беспамятстве; волосы липли к вспотевшему лицу. Время от времени он начинал метаться по подушке. Виконт сидел рядом и держал его за руку, периодически прикрикивая на суетящихся слуг. Повязка, обмотанная вокруг живота эрла, изрядно пропиталась кровью. В комнату вошла служанка, несущая кувшин с горячей водой; Жорж, наоборот, вышел, унося другой кувшин, содержимое которого успело остыть. Служанка принялась переливать воду в стоявший на стуле возле постели таз.

— Это не лекарь, это чёртов недоучка! — сердито говорил кастеляну виконт. — От него нечего было ожидать. Нам нужен Кале; если кто-то и сможет помочь, то именно он!

Я слегка прищурилась, устремив взгляд на стену; мысли бежали в голове всё быстрее. Варианты поведения стремительно возникали перед глазами один за другим, каждый в сопровождении возможных последствий и способов эти самые последствия сгладить. Определившись с линией поведения, я подошла к Родригу.

— Господин виконт! — позвала я. Родриг меня не услышал, и я повторила чуть громче: — Господин виконт!

На сей раз мой голос достиг его ушей. Армистед обернулся и недоумённо уставился на меня.

— Чего тебе? — нахмурился он.

— Видите ли, господин, — быстро затараторила я, опустив глаза, — простите великодушно, что я вмешиваюсь, но дело в том, что моя тётка — травница, очень хорошая, и она кое-чему меня научила... А главное, у меня есть некоторые из приготовленных ею средств, очень хорошие. Может быть, вы разрешите мне попробовать помочь?

Какое-то время Родриг смотрел на меня, раздумывая. Его сомнения были понятны. С одной стороны, он вовсе не хотел подпускать настолько близко к раненому другу какую-то непонятную девчонку, без году неделю работающую в замке, да к тому же не травницу, а всего-навсего горничную. С другой стороны, виконт отлично знал, что до приезда лекаря, профессионализму которого он доверяет, пройдёт ещё несколько часов, а Раймонд нуждается в помощи прямо сейчас. При таком раскладе люди хватаются за соломинку.

— Перевязывать раны умеешь? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

— Умею, господин. — Я подняла голову и выдержала его пристальный взгляд. — И перевязывать, и промывать, и лечить. Я ведь сказала, что у меня тётка — травница.

— Ну хорошо, — кивнул, наконец, Родриг. — Давай.

Я молча кивнула и, обойдя кровать, присела на краешек с другой стороны. Щупать лоб эрла не было необходимости: в том, что у него жар, сомнений не возникало. Я принялась снимать пропитавшуюся кровью повязку, а затем приступила к осмотру раны. При ближайшем рассмотрении она по-прежнему не производила впечатление слишком глубокой, и то, что жизненно важные органы не задеты, тоже было очевидно. Но рана оказалась тёмной по краям, и я начала понимать, в чём было дело. Оружие наёмника было пропитано каким-то ядом. Отсюда и жар, и потеря сознания, и несомненная опасность для жизни. Именно с последствиями яда не рискнули бороться местные не слишком искушённые лекари. Вопрос в том, какой именно гадостью был намазан меч. Если судить по симптомам...

Определившись, я кивнула сама себе и приступила к делу. Сначала промыла рану, затем обработала её одним из имевшихся в моём распоряжении средств. Приготовленным с помощью магии, разумеется. Обычные с ядом бы не справились. Родриг внимательно наблюдал за моими действиями, но ничего не говорил и никак в процесс лечения не вмешивался. Вскоре мне стало понятно, что одним только лекарством не обойтись. Было необходимо более прямое вмешательство. Я украдкой покосилась на виконта. Чёрт, ну отвернёшься же ты хоть когда-нибудь?! Не съем я твоего эрла! Наконец, внимание Родрига отвлёк ворвавшийся в комнату посыльный, и я быстро поднесла к ране правую руку, раскрыла ладонь и вытянула пальцы. Сорвавшиеся с них искры коснулись плоти эрла и устремились внутрь организма, очищая кровь и исцеляя. Я поспешила сжать руку в кулак и отвести в сторону прежде, чем виконт снова начнёт ловить взглядом каждое моё движение. А потом принялась, как ни в чём не бывало, перевязывать рану.

К тому моменту, как я закончила, дыхание Раймонда уже стало более спокойным, а температура начала спадать.

Выйдя из комнаты, я отправилась на кухню, чтобы заварить себе горячего чаю, а потом ещё раз обдумать ответы на все те вопросы, которые неизбежно на меня посыплются.

— Что там, наверху? — спросила Доротея.

Кухарка возилась у очага; вид у неё был утомлённый и обеспокоенный.

— Жить будет, — ответила я, падая на стул. Тоже успела устать за день, уж больно он вышел насыщенный.

— Откуда у тебя такие таланты? — поинтересовалась Доротея, ставя передо мной тарелку со свежими овощами.

— Никаких особых талантов нет, — с немного грустной улыбкой покачала головой я. — Таланты у моей тётки. Она травница, живёт в деревне, далеко отсюда. Когда я уезжала, снабдила меня всевозможными лекарствами собственного приготовления. Вот одно из них и пригодилось.

— Повезло, что ты здесь оказалась, — вздохнула кухарка.

Я хмыкнула. Можно сказать и так. Впрочем, кому повезло, а кому и наоборот. Поглядим ещё, чем обернётся моё присутствие в замке в конечном итоге.

— А кто напал на эрла? — спросила я, принимаясь за аппетитно выглядевший помидор.

— Не знаю, — покачала головой Доротея. — Вроде никто не знает.

Я покивала. Что ж, раз информация неизвестна на кухне, значит, наверное, и вправду никто не знает.

— Ты вроде бы говорила, он поехал к кругу камней? А почему его туда понесло, на ночь глядя? Да ещё и без охраны?

Доротея посмотрела на меня исподлобья, пожевала губами.

— Когда-то давно он гулял там со своей женой, — нехотя сказала она. — Теперь иногда туда возвращается. И только один. Виконт рвёт и мечет, он считает, что без охраны эрлу разъезжать нельзя. Но Раймонд был непреклонен, и Родригу пришлось уступить. В конце концов, Раймонд сам себе хозяин.

— Ну, сегодняшние события показали, что из них двоих прав был виконт, — рассудительно заметила я.

А сама подумала, что ни за что бы не пожертвовала собственным правом на личную свободу, даже если бы это угрожало моей жизни. Тем более учитывая, что смерть подстерегает людей в их собственном доме не реже, чем за пределами оного.

— Скажи, а в замке есть портрет жены Раймонда? — спросила я.

— Ну, есть. А зачем он тебе? — нахмурилась Доротея.

Я пожала плечами.

— Просто интересно.

— Если тебе совсем уж неймётся, то он висит на втором этаже, в угловой комнате южного крыла, — сказала кухарка. — Только держи своё любопытство в узде. Если разговоры на эту тему дойдут до эрла, он тебя просто возьмёт за шкирку и вышвырнет из окна.

Пусть сначала поправится, а там посмотрим, кто кого вышвырнет, мысленно фыркнула я, а вслух сказала:

— Конечно, не буду. Просто взгляну одним глазком, и всё.

Но на этом этапе смотреть на портрет я не пошла. Уже стояла ночь, а интересующая меня комната располагалась на том же этаже, где лежал эрл. Если меня засекут, как я стану объяснять свой интерес к семейным портретам, прорезавшийся в столь неподобающий час? К тому же я действительно основательно устала. Поэтому, дожевав прихваченный с соседнего стола кусок хлеба и запив его чаем, я отправилась спать.

Около трёх часов ночи нас с Кати разбудил стук в дверь.

— Кто? — спросила я, приподнявшись на кровати, уже готовая к любым действиям — хоть сигануть в окно, хоть принять бой. За годы Смуты и шпионской деятельности такая готовность выработалась на уровне инстинктов.

— Это я, — глухо и как-то неуверенно ответили снаружи.

— Жорж, красавчик! — В моём гостеприимном голосе звучали металлические нотки. — Если ты ещё раз хочешь со мной поиграть, сперва подумай как следует. Не то в следующий раз к полену приклеится не только твоя рука, но и всё тело, и ты вместе с тем самым поленом полетишь в огонь. Думаешь, я шучу?

— Да тебя действительно зовут! — растерянно отозвался он. — Ну, хочешь, поклянусь?

— Кто и зачем? — вздохнула я.

Правда заключалась в том, что я ожидала именно такого поворота. А значит, Жорж не шутил и встать с постели всё-таки придётся. Хотя так не хочется...

— Виконт. Приехал доктор, они сейчас у хозяина и что-то хотят у тебя узнать.

Ага, что-то узнать. Допросить с пристрастием они меня хотят, так будет точнее. С тяжёлым вздохом я свесила ноги с кровати.

— Иди. Скажи, я сейчас буду. Оденусь только.

По количеству зажжённых в спальне эрла свечей можно было подумать, будто на дворе не три часа ночи, а, скажем, девять вечера. Народу здесь тоже было предостаточно. Родриг сидел на стуле возле кровати; если обычно для виконта был характерен безупречный внешний вид, то сейчас его одежда успела измяться, волосы слегка растрепались, а в глазах просматривалась краснота. На краю кровати сидел импозантный мужчина лет сорока пяти; рядом стоял лекарский саквояж. Жорж вытаскивал из канделябра огарки, меняя их на новые свечи; с другим слугой я чуть не столкнулась у двери: он выносил из комнаты кувшин с водой.

— Вы звали меня, господин виконт? — тихо спросила я, остановившись в двух шагах от порога.

— Да, — кивнул Родриг, — проходи.

Я сделала ещё один шаг вперёд и снова замерла, вжав голову в плечи.

— Подойди ближе, мы тебя не съедим! — бросил виконт.

Не сдержав вздоха — дескать, конечно, съедите, но куда деваться?, — я прошла вглубь спальни и остановилась возле кровати.

— Меня зовут Жером Кале, — вежливо сказал второй мужчина, — я лекарь.

Я кротко кивнула.

— Скажи...

— Дениза, — подсказал Родриг.

— Дениза, — повторил Кале, — ты обрабатывала рану господину эрлу?

— Да, господин лекарь, — ответила я.

— Ты ведь использовала магию, когда это делала?

Кале устремил на меня пронзительный взгляд.

— Не совсем, господин. Я использовала лекарство, которое приготовлено при помощи магии.

— Ты — Одарённая? — довольно резким тоном спросил Родриг.

— Нет, господин виконт, — замотала головой я. — Это моя тётка по материнской линии, она Одарённая. Она травница, живёт в деревне, лечит людей. Я успела кое-чему у неё научиться. Но до неё мне, конечно, далеко. Она просто дала мне в дорогу свои снадобья. Она использует некоторые заклинания, когда их готовит. Вот я и подумала, когда услышала, что эрлу никак не могут помочь, что, может быть, её средства окажутся полезными... — Я смутилась и замолчала, старательно уставившись в пол.

— Покажи мне лекарство, которое ты использовала, — мягко, но в то же время настойчиво сказал лекарь.

Я протянула ему извлечённый из кармана пузырёк. Чтобы не бегать дважды, сразу захватила его с собой, ведь было очевидно, что меня об этом попросят.

Лекарь открыл пузырёк, принюхался, затем стал разглядывать жидкость в свете свечи. Капнул самую малость на ладонь, растёр пальцами.

— Да, пожалуй, — сказал он, наконец, обращаясь к виконту. — При помощи такого препарата можно было остановить действие яда.

Я молчала, по-прежнему глядя в пол. Конечно, вы не сможете определить, что помимо препарата было и прямое воздействие. Вы знаете, что лечение проводилось при помощи магии, но более точную информацию получить по нынешнему состоянию раны практически невозможно.

— Ты говоришь, Одарённая травница — твоя тётка по материнской линии? — спросил Родриг.

— Да, именно так.

Мне уже самой осточертело повторять "господин" через каждое слово.

— Как её имя?

— Валери Роде.

— А мать твою как зовут?

— Сильвия Матье, урождённая Роде.

— Где живёт твоя тётка?

— В деревне, далеко отсюда. На восточной границе графства.

Виконт не отрывал от меня взгляда, проверяя реакцию: не стану ли я мяться и не начну ли медлить, придумывая ответы. Даже не надейтесь, господин Армистед. Моя ложь — качественная, она хорошо подготовлена и тщательно заучена. И даже если вы пошлёте в деревню человека — а вы наверняка это сделаете, — то ему всё подтвердят — и про Одарённую травницу, и про уехавшую племянницу.

— Как называется деревня?

— Флави.

— Может быть, вы прекратите этот допрос?

Эрл приподнялся на локте, и я впервые за это время смогла увидеть его лицо. Теперь оно было не бледным, а скорее, наоборот, раскрасневшимся. В целом Раймонд выглядел, конечно, не здоровым, но при этом и не умирающим.

— Насколько я понимаю, девчонка несколько часов назад спасла мне жизнь, — продолжил эрл. — Я не хочу, чтобы в качестве благодарности она получила дознание навроде инквизиторского.

— Ты где-нибудь видишь щипцы или калёное железо? — устало спросил его Родриг.

Хм, любопытно, а вы могли бы допрашивать женщину при помощи калёного железа, господин виконт? Я бы сказала, скорее нет, чем да. Ставлю три против двух, что не смогли бы. Впрочем, три при таком раскладе — это не так уж и много...

— Только этой гадости мне здесь не хватало, — отрезал Раймонд.

— Поверьте, эрл, никто не собирался обижать девушку, — вмешался Кале. — Мне просто необходимо было выяснить подробности, чтобы знать, как продолжить лечение.

— Насколько я понимаю, вы их уже выяснили, — напомнил эрл.

— Только не надо давать нам советы, — раздражённо отозвался виконт. — Тем более что сам чужих не слушаешь. Имей в виду: вчера ты выезжал из замка в одиночку в последний раз. Уж как минимум до тех пор, пока мы не разберёмся, чьи это были выкрутасы.

— Если только до него доберусь, самолично порву на части, — процедил Раймонд, и я поняла: он злится даже не на то, что его попытались убить, а на то, что, подослав наёмников, злоумышленник лишил его этих самостоятельных выездов, последней отдушины, остававшейся в его распоряжении.

— Хватит уже всё делать самолично! — отрезал Родриг. — Ведь чуть не допрыгался.

— Ты-то что бесишься? — поморщился эрл. — Всё равно же послал своего человека, чтобы тот за мной шпионил.

— Кто, я?! — возмутился виконт. — Подослал к тебе шпиона? Я не требую с тебя ответа за оскорбление только потому, что делаю скидку на твоё ранение. Должно быть, оно негативно повлияло на мозги.

— Зря пытаешься меня обмануть, — отозвался эрл, откидываясь на подушки. — Хочешь сказать, это не твой человек убил одного из нападавших?

— Что? — воззрился на него Родриг. — Повтори!

— Ты всё прекрасно слышал. — В голосе Раймонда звучала усталость.

— Клянусь тебе, кто бы это ни был, он не был моим человеком. Я никого за тобой не подсылал... хотя очень хотелось. Так что объясни всё толком.

— Чёрт, я был уверен, что это твоих рук дело, — удивился эрл, снова приподнимаясь на локте. — Кто-то убил одного из наёмников ещё прежде, чем они успели на меня напасть. Благодаря ему я получил время, чтобы встретить их, как полагается.

— Как он выглядел?

— Представления не имею, как он выглядел. Я его не видел. Он заколол первого кинжалом и больше не появлялся. Хотя готов поклясться, он оставался там всё это время. Я думал, он прячется потому, что ты не велел ему показываться мне на глаза.

Родриг покачал головой.

— У меня остался кинжал, — сказал Раймонд. — Только не знаю, где он. Наверное, вместе с остальным оружием.

Виконт встал, пересёк комнату и подошёл к медвежьей шкуре, на которой действительно лежало несколько предметов оружия — меч и два кинжала. Я тихонько прикусила губу. Один из кинжалов определённо был мой.

— Вот этот?

Родриг возвратился к кровати с моим клинком.

— Он самый, — кивнул Раймонд.

Виконт осмотрел оружие, лекарь тоже проявил интерес.

— Не знаю, — проговорил, наконец, Родриг, вертя кинжал в руке. — Мне ни о чём не говорит. Самый обычный кинжал, правда, очень хорошо отточенный, я бы сказал, идеально.

Я скромно потупилась. На тайной службе у герцога в таких вопросах не халтурят.

— Положи его в ящик моего стола, — сказал эрл. — Попробую потом разобраться.

Ничего вы не сможете выяснить, эрл. Лучше отдайте его мне, ну, скажем, в качестве поощрения...

В принципе теперь я знала, где лежит кинжал, и смогла бы впоследствии его выкрасть. Но сложность заключалась в том, что и подозрение падёт в первую очередь на горничных, то есть в том числе и на меня. Стоит ли всё усложнять? В конце-то концов, не пострадало ничего, кроме моей профессиональной гордости. Найти меня по этому кинжалу всё равно никто не сможет. Это вам не хрустальная туфелька.

— Я думаю, мы можем отпустить Денизу, — неожиданно вспомнил о моём присутствии виконт.

— Ещё нет, — возразил лекарь и повернулся ко мне. — Дениза, вы знаете, что использованное вами средство не любит смены рук? — мягко спросил он.

— Я кое-что об этом слышала, — осторожно ответила я.

— Ну, вот и хорошо. Вам придётся взять эту обязанность на себя. Заодно и меня разгрузите, — усмехнулся лекарь. — Раз в первый раз рану обработали этим раствором именно вы, вам же надлежит и продолжить. Будете делать это каждый день, в течение недели. А я снова заскочу завтра ближе к вечеру, проверю, как идут дела.

— Хорошо, господин Кале, — кивнула я. — Постараюсь вас не подвести.

Глава 6.

— Узнаю Денизу! — хмыкнул Тео, вольготно развалившийся на скамейке в укромном уголке здешнего парка. — Всего несколько дней на новом задании, а уже сунулась туда, куда её никто не просил.

— Моя творческая инициатива хоть раз мешала основному заданию? — требовательно спросила я.

— Вынужден признать, что такого не припомню.

— Как правило, наоборот, помогала, — настойчиво добавила я. — Так что оставь морализаторство кому-нибудь другому.

— Да брось, это я так, — отозвался напарник. — На твоём месте я бы поступил точно так же. Терпеть не могу наёмников.

— Главное, мы не знаем, кто их послал, — заметила я. — В том, что мы расследуем, эрл, по всей видимости, не замешан. Стало быть, его вполне могли заказать именно те, кого мы ищем.

— Насколько твёрдо мы можем быть уверены, что он не замешан?

— Не доверяешь моему экспертному мнению?

— Вполне доверяю.

— Значит, почти точно не он. Два шанса из ста оставлю на альтернативный вариант.

— Ясно. И всё равно, герцог был бы вполне доволен, если бы Ковентеджа убили у тебя на глазах.

— Дайон совсем не такой кровожадный, — возразила я. — То, что у них с Раймондом возникли трения много лет назад, ещё не означает, что он желает эрлу смерти.

— Возможно. Но герцог точно остался бы удовлетворён, если бы преступником оказался именно эрл.

— Не исключено, — признала я. — Но это же не повод для нас подтасовывать факты.

— Не повод, — согласился Тео. — Но если не эрл, то кто? Певичка?

— Не исключено. Всё-таки она Одарённая.

— Кстати, а как она себя повела после возвращения эрла?

— Пока никак. Её не было в замке. Она должна была петь в театре вчера вечером, поэтому уехала с самого утра и ночевать тоже осталась в своём городском доме. Так что, думаю, о случившемся она узнает как раз где-то скоро. Если только...

Я с сомнением покосилась на напарника.

— Если только это не она своим обворожительным голосом приказала убийцам разделаться с Ковентеджем, — сформулировал мою мысль Тео.

— И всё-таки вряд ли, — протянула я. — Зачем ей это? Ну да, она не любит своего официального любовника, оруженосец ей больше по вкусу. Ну, и дальше-то что? Это не повод убивать Раймонда. Он же не муж. Наследство не оставит.

— Но есть другой вариант. Она занимается магическими играми, а он что-то просёк, и теперь ей грозит разоблачение.

— Верно. Но по той же самой логике убийцей может оказаться любой из обитателей замка. Тот, кто стоит за магическими экспериментами.

— Виконта ты ещё не проверила?

Я покачала головой.

— С ним надо действовать очень аккуратно. Он внимателен и осторожен. Если заметит, я моментально вылечу из замка, и придётся начинать всё сначала с какой-нибудь другой легендой и другим способом внедрения. А я уже так хорошо продвинулась. Кстати, предупреди наших, что я воспользовалась легендой номер два, пусть всё будет готово на случай проверки.

— Всё и так готово, — заверил меня Тео, — но я пошлю весточку, лишний раз не повредит. Ещё один вопрос... Как думаешь, есть смысл подозревать лекаря?

— Кале? Если ты имеешь в виду, может ли он оказаться преступником, то может. Он иногда бывает в замке, пусть и не слишком часто, и он — Одарённый. Но вот имеет ли смысл заносить его в список подозреваемых... Раз он лекарь, значит, скорее всего не разрушитель. И потом, к чему мы придём, если станем подозревать каждого Одарённого в городе, а то и во всём графстве? Просто запутаемся в версиях. Хотя... Поговори с нашими, пусть попробуют выяснить по своим каналам, сколько примерно Одарённых проживает... ну, для начала, в городе. А там поглядим. Если их всего несколько человек, то почему бы и не заняться ими параллельно с обитателями замка? А то я прямо чувствую, как тебе скучно. Сердце разрывается при мысли о том, что ты остаёшься без дела.

— Ценю твою доброту, — усмехнулся Тео.

— Можешь не благодарить, — отмахнулась я.

Часа через полтора после этого разговора я наведалась в спальню эрла. На сей раз Раймонд был один; в комнате не обнаружилось ни Родрига, ни кого-либо из слуг.

— Можно войти? — спросила я, замерев на пороге.

— А, кофейная девочка! Заходи, что ты там мнёшься?

Эрл призывно махнул рукой, повыше усаживаясь на подушках. Пожалуй, с ним можно вести себя более раскованно, не изображая вечно запуганную девчонку. Излишняя робость человека его характера только оттолкнёт. Мужчины этого типа вообще склонны позволять своим подчинённым женского пола немалые вольности в общении, и я отнюдь не имею в виду только постель.

Я прошла к кровати. Всё, что было нужно для лечения раны, я принесла с собой, и теперь раскладывала на постели свой медицинский арсенал.

— Теперь ты будешь знать по опыту, что инициатива наказуема, — хмыкнул Раймонд, пока я помогала ему избавиться от рубашки. — Придётся тебе на ближайшую неделю в ущерб всем прочим делам превратиться в сиделку. А ведь никто не виноват, сама нарвалась.

— Можно открыть вам страшную тайну? — спросила я, снимая вчерашнюю повязку. Она успела пропитаться кровью, но не так сильно, как предыдущая. — Обещаете, что никому не расскажете?

— Обожаю хранить тайны молоденьких девушек, — усмехнулся он, хотя я чувствовала, как его мышцы напряглись, пока я снимала повязку: эта процедура растревожила рану и потому причиняла боль.

— Так вот, — доверительно произнесла я, погружая тряпицу в таз с тёплой водой, — я терпеть не могу заниматься уборкой. Поэтому любая возможность заняться чем-нибудь другим для меня в радость. Вы только не говорите об этом Ирен или виконту, иначе меня уволят.

— Брось, виконт совсем не так страшен, как иногда любит казаться. Что же касается Ирен...

Раймонд дёрнул за висевший над кроватью шнурок. Где-то снаружи раздался звонок, а через несколько секунд в комнату вбежал Жорж.

— Позови сюда камеристку, — велел Раймонд.

Лакея мгновенно как ветром сдуло. Я вопросительно уставилась на эрла. Как-то не верилось, что он настолько рвётся наябедничать Ирен, что даже не смог дождаться, пока я закончу возиться с раной. Раймонд, однако, не торопился разрешать мои сомнения.

— Не понимаю, зачем было устраиваться работать горничной, если ненавидишь уборку, — рассудительно заметил он.

Я усмехнулась.

— Вы полагаете, у простой девушки так много вариантов? Здесь во всяком случае регулярно платят, и мы работаем за деньги, а не за еду. А если, к примеру, подрабатывать, будя по ночам всяких виконтов, и вовсе можно разбогатеть.

— Что ж ты не воспользовалась случаем?

— Вовремя не сориентировалась, — улыбнулась я. — Слишком недолго пробыла в замке... Побоялась гнева виконта.

— То есть в следующий раз ты своего не упустишь? — прищурился Раймонд.

— Даже не сомневайтесь. Я вообще своего стараюсь не упускать, — заверила я.

— Это правильно, — кивнул он, переводя взгляд на дверь: в спальню как раз заходила Ирен.

— Вы звали меня, господин эрл? — спросила она.

Камеристка стояла, идеально ровно держа спину, но взгляд её напряжённым не казался. Она вела себя подчёркнуто официально не потому, что этого требовал Раймонд, а потому, что это соответствовало её собственным представлениям о правильном поведении прислуги.

— Да, — кивнул Раймонд. — В ближайшие несколько дней я буду стеснён в передвижениях, и мне понадобится дополнительный помощник. Освободите эту девушку от всех остальных обязанностей на этот период.

— Хорошо, господин эрл, — почтительно кивнула Ирен.

— Отлично. Можете идти. Ну, вот и всё, — повернулся он ко мне, когда за камеристкой закрылась дверь. — На ближайшие дни об уборке можешь забыть.

— И что я должна буду делать вместо этого? — подозрительно осведомилась я.

Не люблю бесплатный сыр. Все мыши знают, куда его обычно кладут.

— Да ничего, — фыркнул Раймонд. — Ты уже сделала достаточно, должен же я как-то с тобой за это рассчитаться. Хотя нет, есть кое-что ещё.

— Ни секунды в этом не сомневалась, — печально вздохнула я.

— Будешь готовить мне кофе. Даже если Кале заявит, что мне его нельзя. А с него станется.

— Так и быть, ради того, чтобы на несколько дней забыть, что такое тряпка для пыли, я готова пойти на врачебное преступление, — с усмешкой сказала я.

В этот момент в дверь постучали, а затем в комнату вошёл Жорж и доложил:

— Приехал господин шериф с господином Дюраном.

— Зови.

Я продолжила лечение особенно тщательно и оттого особенно медленно. Всё-таки я очень удачно приблизилась к эрлу. Что ж, посмотрим теперь на шерифа.

Гаспард Нуаре, шериф Эвендейла, оказался невысоким коренастым мужчиной с не слишком привлекательным лицом. У него был широкий, чётко очерченный подбородок, глубоко посаженные глаза, густые чёрные брови. Несмотря на невнушительный рост, в облике ощущалась сила, и не только физическая. Такого человека не очень приятно иметь во врагах, но, впрочем, враги вообще не для того существуют, чтобы было приятно.

Следом за шерифом вошёл его помощник, Артур Дюран. Этот имел значительно более приятную внешность, являясь обладателем среднего роста, русых волос, узкой бородки, мягкой, бесшумной походки и хороших манер.

Гости прошли в комнату и уселись на приготовленные Жоржем стулья.

— Рад видеть, что вы идёте на поправку, эрл, — сказал шериф.

— Спасибо, Гаспард, — кивнул Раймонд.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Дюран.

— Совсем неплохо, — ответил эрл. — Боюсь только одного: что Кале заставит меня пару недель играть в больного и валяться в постели.

— Как минимум хорошенькую сиделку он к вам уже приставил, — с усмешкой сказал Дюран.

— Чёрта с два он бы так расщедрился, — отозвался Раймонд. — Это моя служанка.

— У вас вроде такой не было, — заметил Дюран.

— Ну, раньше не было, а сейчас есть.

Опустив голову, я старательно перевязывала рану. Любопытный человек этот помощник шерифа. Помнит всех слуг в замке? Настолько хорошо, что сумел определить новенькую? Похвальная наблюдательность. Или, может, он только по горничным специалист? С такой привлекательной внешностью и хитрым взглядом с него, пожалуй, станется...

— Мы уже вовсю расследуем нападение, — решительно объявил шериф, кажется, не желавший тратить время на обсуждение слуг, будь они новыми или старыми.

— Когда же вы успели? — удивился эрл.

— Когда это бывает нужно, мы работаем круглые сутки.

— Есть что-то, что удалось выяснить?

В глазах Раймонда промелькнул интерес.

— Немного, но перспективы есть. Один из покойных оказался довольно известной личностью... в определённых кругах. Так что, возможно, нам удастся выйти на след. Скажите, у вас есть какие-нибудь подозрения?

На эрла устремился пронзительный взгляд из-под кустистых бровей.

— Подозрений масса, но что толку? — отозвался тот. — Сведений ноль. Те, кто мог что-то сказать, как на грех, до допроса не дожили.

— И тем не менее давайте обсудим всё подробно. Для начала расскажите мне, как всё было. Мы приблизительно восстановили картину преступления, но без вашего рассказа полной она не будет.

— Ладно, как скажете. — Раймонд повернулся ко мне и, нахмурившись, щёлкнул пальцами.

— Дениза, господин, — подсказала я.

— Дениза, пойди приготовь для гостей кофе.

Я вынужденно встала с края кровати. Рана была перевязана, больше меня здесь ничто не задерживало. Любопытно, что это — обычное гостеприимство, или же он специально предпочёл отослать служанку на время серьёзного разговора? Впрочем, о подробностях ночного происшествия я знала не меньше самого эрла. Интересно было бы послушать про его подозрения. Я могла бы воспользоваться магией, чтобы устроить прослушку, но вот беда: у спальни крутятся слуги, кто-то бесконечно входит и выходит, другие дежурят снаружи на случай если что-то понадобится... С подслушиванием придётся подождать. Хм, а вы совсем неглупы, эрл. Уж не знаю, намеренно или нет, но сейчас вы меня переиграли. Впрочем, ничего, я успею это поправить.

Я постаралась приготовить кофе как можно быстрее и, поставив на поднос всё нужное, отправилась обратно. Карауливший за дверью Жорж услужливо распахнул передо мной дверь. Я лишь молча усмехнулась.

Разговор был в самом разгаре. Поставив поднос на стол, я принялась разливать напиток по чашкам.

— Первым на очереди наследником является мой племянник, — говорил Раймонд.

Я прислушалась, делая вид, что сосредоточена на кофе.

— Барон Роган?

— Он самый.

— Вы знаете, где он сейчас находится?

Шериф сидел, держа локти на столе, подпирая подбородок вытянутыми пальцами рук, и слушал чрезвычайно внимательно.

— Представления не имею. — Судя по интонации эрла, от своего племянника он был не в восторге. — Но уж наверняка не прячется по кустам в Кетлоке.

— Как вы полагаете, он мог решить покуситься на вашу жизнь именно сейчас?

Раймонд недовольно передёрнул плечами.

— У меня нет никаких особых причин так думать. Я же сказал: нет даже мало-мальски достоверной информации. В тёплые родственные чувства племянничка я не верю. Но не более того. И хватит об этом. Попробуйте лучше кофе.

К этому моменту я успела поставить перед каждым из них по чашке.

— До чего же вкусно! — воскликнул спустя полминуты Дюран.

— И правда, очень недурно, — более сдержанно признал шериф.

— Какая выгодная девушка, — весело заметил помощник. — И раны лечит, и кофе готовит. Нам пригодилась бы такая в нашем ведомстве, не правда ли, господин Нуаре?

Я скромно потупила глазки. Вы ещё не видели, как аккуратно я расчленяю трупы!

— Вот сами себе такую и ищите, — отрезал Раймонд. — А переманивать у меня слуг не советую, лучше даже не пробуйте. А ты лучше иди по своим делам, от греха подальше, — сказал он мне.

Ну что ж, пойду-ка я и правда по своим делам. Вот только, может быть, вы и запамятовали, господин эрл, но я-то помню, что от уборки вы меня на ближайшие дни освободили. И я не такая дура, чтобы добровольно возвратиться к этому занятию, имея в своём распоряжении столь замечательную отговорку. Тем более, что своих дел у меня предостаточно и без грязных полов. Вот одним из них я, пожалуй, сейчас и займусь.

Вместо того, чтобы спуститься на первый этаж, я прошла дальше по коридору и толкнула дверь в угловую комнату. Найти нужный портрет оказалось легко: это была единственная висевшая на стене картина. Из-за задёрнутой шторы в комнате было полутемно, и я решила подойти поближе, разглядывая портрет чуть прищуренными глазами. Вот так так!

С картины на меня смотрело лицо очаровательной, совсем молоденькой девушки. Ну, конечно, сколько лет было эрлу, когда он на ней женился? Двадцать? Двадцать один? В таком случае ей, должно быть, было что-то около девятнадцати. А умерла она всего года через три после свадьбы, скорее даже два с половиной. Но не молодость изображённой на портрете женщины привлекла моё внимание в первую очередь. А несомненное сходство с другим знакомым мне лицом...

Так вот почему она перекрасила волосы. Черноволосая актриса походила на покойную жену эрла гораздо больше, чем рыжая. И всё-таки, каков бы ни был цвет волос, они в любом случае похожи. Или нет? Я постаралась максимально чётко воспроизвести перед глазами лицо певицы. Не так уж и велико сходство, если концентрироваться на отдельных чертах лица. Разная форма носа, разный цвет глаз, разные пропорции... А вот цвет волос и причёска — один к одному. Форма бровей тоже совпадает. Форма губ, длина ресниц — всё это при желании корректируется и подгоняется под нужные параметры при помощи макияжа.

Итак, что мы имеем? Абелия просто сделала себя похожей на давно умершую жену Раймонда. И, вероятнее всего, именно благодаря этому смогла приблизиться к эрлу. Значит, она должна была заранее знать о его покойной жене. Знать, как та выглядела, знать, что эрл до сих пор не может её забыть. Перекрасила волосы, создала себе правильную внешность, тщательно подобрала песни с текстами, которые должны были находить отзвук в душе эрла. И он поддался, принял эту игру, и только — осознанно или нет — периодически протестует против неё, изменяя певице с первой попавшейся горничной прямо посреди гостиной, а также в одиночестве выезжая в те места, где когда-то гулял с той, настоящей, женой. Той самой, которую когда-то повёл к алтарю, несмотря ни на что, тем самым навлекая на себя гнев герцога Левансийского. Словно доказывая кому-то, а может быть, самому себе, что Абелия, как бы похожа на неё не была, всё-таки не заняла её место.

Но для чего всё это могло понадобиться певице? Не от большой любви, это точно. В противном случае в картину никак не укладывался бы оруженосец с гвоздикой. Что же тогда? Стремление выйти замуж за богатого и довольно-таки могущественного человека? Но эрл явно не стремится повести её под венец. Просто приблизиться к такому человеку и постараться получить от него как можно больше? Пожалуй что мелковато. Слишком много стараний и не такой уж большой куш в итоге. Значит, я что-то упускаю из виду. Что?

— Поразительное сходство, вы не находите? — раздался негромкий голос у меня за спиной.

Я резко обернулась. Дюран вошёл в комнату совершенно бесшумно: пока он не заговорил, я не подозревала о его присутствии. Похоже, в ведомстве здешнего шерифа работают неожиданно хорошие профессионалы.

— Что вы имеете в виду? — сыграла дурочку я.

Помощник шерифа улыбнулся, прекрасно понимая мою игру.

— А вам не кажется, что этот портрет очень напоминает одну нашу общую знакомую?

— Вы имеете в виду Абелию? — спросила я, отчаянно гадая, с какой именно целью он меня провоцирует. Хочет вызвать на откровенность? В чём-то подозревает? Намекает на то, что мне не положено здесь находиться? Пожалуй, последнее вряд ли. — Ну, люди вообще бывают иногда похожи. Это не редкость.

— Согласен, — кивнул Дюран. — Однако в сложившихся обстоятельствах случайное совпадение маловероятно, правда?

Я пожала плечами.

— Ума не приложу, что вы имеете в виду.

Не знаю, каковы ваши цели, господин помощник шерифа, но я не собираюсь облегчать вам жизнь.

— Не обращайте внимания, — с улыбкой отмахнулся он. — Профессиональная привычка вечно бубнить себе под нос.

Раскрывая первым встречным собственные рабочие гипотезы? Профессиональная привычка? Не смешите меня, господин помощник...

— Не желает ли господин ещё кофе? — мило улыбнулась я.

Обожаю в предельно вежливой форме посылать людей к чёрту.

Дюран усмехнулся.

— Благодарю вас. Не стоит утруждаться.

Что-то с вами не так, помощник шерифа. Пожалуй, вас не мешало бы на всякий случай проверить, хоть вы и не значитесь у меня в списке главных подозреваемых.

— В таком случае вы не будете возражать, если я пойду? У меня очень много работы.

— Конечно. Простите, что отвлёк.

Сделав неловкий реверанс, я шагнула к двери, но оступилась и начала падать. Дюран подскочил, чтобы меня поддержать. Я схватилась за его куртку, дабы восстановить равновесие, и как бы случайно приблизила руку к его солнечному сплетению. Пальцы мгновенно стало ощутимо покалывать. А вы интересная личность, господин Дюран! Надо будет иметь это в виду...

Однако помощник шерифа оказался личностью ещё более интересной, чем я предполагала. Ибо, уже готовая отпустить его куртку и рассыпаться в благодарностях, я с удивлением увидела его раскрытую ладонь напротив моего собственного солнечного сплетения. Дюран только что проверил меня точно так же, как я проверила его! И результат был в обоих случаях положительным. А ведь далеко не каждый из Одарённых умеет проводить подобные проверки. Да и откуда такой недюжинный интерес к девчонке-горничной, пусть даже она и готовит хороший кофе?..

Я аккуратно отстранилась.

— Благодарю вас, господин Дюран. Простите мне мою неловкость.

— С кем не бывает, — улыбнулся помощник шерифа, внимательно глядя мне в глаза. — Полагаю, мы с вами ещё увидимся.

— Жду этого с нетерпением, — заверила я, отвечая ему не менее пристальным взглядом.

Выйдя из комнаты, я устремилась обратно к спальне Раймонда. Шериф как раз распрощался с эрлом и собирался уходить. Перехватив у Жоржа плащ гостя, я услужливо помогла последнему одеться и в процессе задержала ладонь у его солнечного сплетения. Ничего. Гаспард Нуаре был чист.

Я напряжённо ждала, не раскроет ли Дюран мой секрет, тщательно готовя правдоподобное объяснение на случай разоблачения. Однако помощник шерифа промолчал. То ли побоялся, что я в отместку заложу его, то ли просто решил приберечь мою тайну для собственных нужд.

Пару часов спустя в замок наведался Кале. Лекарь осмотрел рану, удовлетворённо кивнул и предоставил мне самой сделать новую перевязку.

— Вы идёте на поправку, эрл, — сказал он. — Но не обольщайтесь. Ближайшие семь дней вас ждёт постельный режим. Строгая диета. Никакого спиртного. И никаких резких движений. Дениза, за этим придётся проследить именно вам. А то я хорошо знаю эрла. Дай ему волю, он уже завтра сядет в седло. Так вот, если понадобится, привяжите его к койке. И не бойтесь, что он вас за это уволит; обещаю, что сам всё улажу. В крайнем случае заберу вас к себе: мне всегда нужны помощницы с хорошими руками.

— Что ж такое: все сегодня пытаются украсть у меня девушку! — притворно возмутился Раймонд.

— Не беспокойтесь, господин Кале, — заверила лекаря я. — Я всё сделаю так, как вы говорите. Обожаю привязывать мужчин к кровати.

Я устремила на эрла ласковый взгляд, сопровождаемый садистской улыбочкой.

— Ну, вот и хорошо, — просиял лекарь.

— Уволю, — не менее обаятельно улыбнувшись, пообещал Раймонд.

— А знаете, господин лекарь, возможно, вы и неправы, — тут же сменила линию поведения я. — Свежий воздух и физические упражнения пойдут эрлу на пользу.

— Вот видите, Кале, ваши методы весьма спорны, — отметил эрл.

— Не люблю грубый шантаж, — поморщился лекарь. — Ладно, делайте, как знаете. Только потом, когда ваше состояние ухудшится, и придётся проваляться в постели целый месяц, не говорите, что я вас не предупредил.

К тому моменту, как за Кале закрылась дверь, я уже закончила делать перевязку. Джаккет крутилась рядом, прибирая в комнате. Я отсела чуть подальше от эрла и, встретившись с горничной взглядом легонько подмигнула, давая понять: я вовсе не собираюсь вторгаться на твою территорию.

Раймонд опустился на подушки, его лицо выглядело усталым.

— Если станешь слушаться этого зануду лекаря, то быстро об этом пожалеешь, — предупредил он, глядя на меня из-под полуприкрытых век.

— И что же, вы меня уволите? — бойко спросила я. — Пожалуйста. Даже не знаю, куда мне лучше пойти работать: к лекарю или шерифу?

— И не надейся! — Мой ответ Раймонда нисколько не сбил. — Увольнять я тебя не собираюсь, найду какое-нибудь другое наказание.

— И это тоже сколько угодно, — кивнула я. Самое распространённое наказание для провинившихся слуг — это плети. Ага, хочу я взглянуть на того, кто попытается меня выпороть! Такого я не потерплю даже ради задания, и будет бедняга Феррант снова жаловаться на гору трупов... — Только имейте в виду, что после наказаний мой кофе становится намного менее вкусным.

— А вот это уже грубый шантаж! — возмутился эрл.

Развить дискуссию на эту тему я не успела, поскольку в комнату вошла Абелия. Как я и предполагала, певица возвратилась в замок сегодняшним утром, после того, как узнала о вчерашнем происшествии. Первым делом она навестила эрла, а уж потом отправилась к себе. И вот теперь вернулась.

— Как ты себя чувствуешь, дорогой?

Коротким жестом она дала мне знак уйти с кровати, а сама села рядом с Раймондом и взяла его за руку.

— Отлично.

Он накрыл её руку своей.

— Я даже не спросил, как ты вчера выступила.

— Пустяки, всё, как всегда, — отмахнулась певица.

— Никто не смог устоять перед твоим голосом?

Абелия довольно улыбнулась.

— Это действительно мало кому дано, — признала она.

Джаккет тихонько фыркнула у меня за спиной. Я усмехнулась, припомнив, какими восторженными глазами горничная глядела на выступавшую тогда в гостиной певицу. Саму меня ответ Абелии не смущал. Не люблю ложную скромность, а то, что она сказала, — действительно правда.

— Что говорит лекарь? — спросила певица, склонившись над Раймондом и ласково гладя его по щеке.

— Говорит, что я абсолютно здоров, — не задумываясь, как делают заправские (но не профессиональные) лжецы, ответил эрл.

— Что-то мне в это не верится, — улыбнулась Абелия.

На секунду обернувшись в нашу с Джаккет сторону, она недвусмысленно указала нам на дверь. Взгляд её в этот момент был повелительным и весьма жёстким.

Раймонд приподнялся на локте и второй рукой обвил её шею.

— Хочешь прямо сейчас в этом убедиться?

Ох, нет, думала я, выходя из спальни следом за недовольно сопящей Джаккет. Я понимаю, после магического вмешательства раны заживают значительно быстрее, но не настолько же. Надеюсь, у Абелии хватит ума не требовать столь радикальных доказательств его хорошего самочувствия? С другой стороны, ну, не могу же я вмешиваться с воплем "Вам доктор не велел!".

Впрочем, на этот счёт я успокоилась, чуть не столкнувшись на пороге с входящим в комнату виконтом. Втроём они точно не станут заниматься тяжёлыми физическими упражнениями, а значит, у эрла есть шанс благополучно дожить до вечера.

До вечера Раймонд дожил, однако последующие дни показали, что лекарь был абсолютно прав, оценивая степень дисциплинированности своего пациента. На следующий же день эрл стал вставать с кровати, а через два дня уже бегал. Бегал он по большей части от меня. Любое упоминание о том, что пора обрабатывать рану, позволяло Раймонду развивать внушительную скорость. Он бегал от меня так, словно я была девицей, которую он ненароком спросонья обесчестил, и которая теперь стремилась затащить его под венец. Ну, бегал, конечно, не в буквальном смысле слова, скорее тщательно избегал, но суть остаётся та же.

Наконец, я поймала его в музыкальной гостиной в присутствии Родрига. Это было мне на руку: я не сомневалась в том, что в данном конкретном вопросе виконт займёт мою сторону. Поэтому, вжав руки в бока, я грозно надвинулась на эрла, перекрывая ему дорогу к двери.

— Господин эрл, так нечестно! — воскликнула я. — Я бегаю за вами уже который час. — В глазах виконта засквозил интерес. — Вам давно пора менять повязку. Что я скажу лекарю? Он же с меня спросит!

— Скажешь ему, что ничего не смогла поделать, — отозвался Раймонд, прячась от меня у Родрига за спиной. — Я всё равно сильнее тебя. Так что привязать меня к кровати ты не сможешь.

Брови виконта поползли вверх.

— Я могу дождаться, пока вы уснёте, — грозно сказала я.

— Спасибо за предупреждение, — кивнул Раймонд. — Теперь стану запирать дверь своей спальни на замок.

— Каждый раз, когда речь заходит об этой девушке, мне начинает казаться, что я что-то пропустил, — задумчиво заметил Родриг. — Я тебя не узнаю, Раймонд. С каких это пор ты стал запираться в спальне от горничных?

— Только от тех, у которых особенно извращённые склонности, вроде этой. — Эрл обличительно указал на меня пальцем.

Я возмущённо округлила глаза, мысленно посмеиваясь. Раймонд явно не из тех, кто позволит привязать себя к кровати, даже посреди ночи и даже в таких невинных целях. Хотя, наверное, это могло бы быть забавно... Стоп, Дениза, твои мысли занесло куда-то не туда.

— В конце-то концов, это неблагородно! — взмолилась я. — За вами битый час бегает девушка, мечтающая снять с вас рубашку! Любой мужчина был бы рад. Я, может быть, горю желанием полюбоваться на ваш обнажённый торс.

Раймонд обречённо вздохнул.

— Ну, не могу отказать женщине в такой просьбе! — развёл руками он, поворачиваясь к Родригу. — Идём, занудное чудовище!

Последние слова были, ясное дело, обращены ко мне, но я не обиделась. Как только меня в этой жизни ни называли! Особенно перед тем, как получить от меня удар кинжала или — при более удачном для злословящего варианте — кандалы на запястьях. Занудное чудовище по сравнению с теми эпитетами — детский лепет.

Для порядку я возвела к потолку возмущённый взгляд, а затем встретилась глазами с виконтом. Тот с помощью мимики дал мне понять, что впечатлён моим умением приводить правильные доводы. Довольная собой, я проследовала за эрлом в спальню.

— Ты хочешь посмотреть только на мой обнажённый торс, или у тебя ещё какие-нибудь интересы? — чуть раздражённо бросил Раймонд, снимая рубашку, пока я смешивала жидкость из флакона с тёплой водой, тщательно следя за соблюдением правильных пропорций.

— Спасибо, торса достаточно, — заверила я его, даже не поднимая глаз. — В мужчинах меня интересует только то, что выше пояса.

— Врёшь, — фыркнул он.

— Вру, — кивнула я, по-прежнему не отрываясь от своего занятия.

— Это правда, что твоя тётка — Одарённая? — вдруг спросил он.

Это было настолько неожиданно, что я всё-таки подняла глаза, на мгновение забыв о растворе. Да, господин эрл, с вами не соскучишься. И что же это было? Просто стремление поддержать разговор или вопрос с дальним прицелом?

— Правда, — ответила я, принимаясь за его повязку. Крови уже почти не было, за ночь ткань перепачкалась лишь совсем чуть-чуть. — А вы что-то имеете против Одарённых?

— Что за странная идея? — нахмурился эрл. — Почему ты спрашиваешь?

— Просто господин Кале кажется мне хорошим человеком...

— Пять поколений моих предков по мужской линии были Одарёнными, — сказал Раймонд. — Было бы странно, если бы я что-то имел против дара. Так что если тебя интересует, не собираюсь ли я объявить гонения на лекаря, а заодно на твою тётку, то нет, не собираюсь.

— Простите, если сказала что-то не то. Просто Одарённых не любят очень многие.

— У твоей тётки были на этой почве проблемы? — высказал предположение эрл, буравя меня внимательным взглядом.

— Были, — кивнула я. — Несколько раз. В одном случае ей пришлось перебраться на новое место. В другом за неё вступились представители местных властей, и инквизитор, который заинтересовался её персоной, был вынужден отступить. Проблемы были всегда, а после Смуты стало ещё хуже.

— В этом нет ничего удивительного. — Взгляд эрла устремился мимо меня и стал менее сфокусированным. — Сколько лет тебе было, когда закончилась Смута?

— Восемнадцать.

Я сказала правду. Один из главных принципов агента — лгать только там, где это действительно необходимо.

— Значит, ты была уже достаточно взрослой, чтобы увидеть и запомнить. Впрочем, ты ведь, наверное, пересидела те годы в какой-нибудь глухой удалённой деревне.

Я грустно усмехнулась, пользуясь тем, что он, кажется, перестал замечать всё вокруг. В глухой удалённой деревне, как же.

До Смуты я была нормальной интеллигентной девушкой, как все. Музицировала у камина, вышивала крестиком, зачитывалась романтическими книгами. А дальше — подполье, потом уличные бои, потом охота на предателей и военных преступников. А после этого — школа, дабы систематизировать знания и отточить умения, и работа агентом как дело, наиболее близкое к тому, чем я занималась до тех пор. Смешно и глупо возвращаться к вышиванию после того, как счёт убитых тобой людей давно перевалил за первый десяток. После того, как за какие-то полтора года пришлось похоронить родителей, друзей и зеленоглазого мальчика. После того, как рука привыкла обращаться с кинжалом, стилетом, а если надо, то и кухонным ножом, и совсем позабыла о таких хрупких предметах, как иголка и тем более нитка...

— Тётке нужна была помощь в лечении раненых, — сказала я вслух. — Так что я всё помню.

Раймонд скользнул по моему лицу беглым взглядам.

— Значит, ты тоже это видела, — глухо заключил он, снова глядя в стену. — Рассекающие небо молнии, разветвлявшиеся на множество лучей и убивавшие десятки людей одновременно. Магические пожары, пожиравшие целые площади и не позволявшие людям вырваться за пределы очерченного Одарённым круга. Нет ничего удивительного в том, что с тех пор многие боятся Одарённых. Хотя большинство из них неспособны творить ничего подобного. Взять того же Кале. Он кучу народу вытащил с того света, а вот убить никого не способен, даже если от этого будет зависеть его собственная жизнь.

И это правда. Далеко не всем Одарённым подвластна магия разрушения. И дело тут не в морали и не в вопросе того, кто хороший, а кто плохой. Я многих лишила жизни при помощи холодного оружия, однако не способна убить, используя для этого искры. Мне не подвластны ни молнии, ни пожары, ни другие применения магии разрушения. Такие, как, например, заклятие подчинения. Владеющий им Одарённый способен полностью подчинить себе волю другого человека, при условии что тот, другой, — не является Одарённым сам, в противном случае его не взять ни одним заклинанием. К счастью, такое заклятие доступно немногим, да и распространить его можно в любой отрезок времени только на одного человека. Один подчинённый на одного подчиняющего. И всё равно при известных обстоятельствах это серьёзный козырь. И, хотя речь не идёт об уничтожении в физическом смысле слова, заклятие подчинения является частью магии разрушения, так как разрушает чужую волю.

— Пожалуй, в этом есть что-то хорошее, — задумчиво заметила я.

— В том, что человек не сможет постоять за себя, если возникнет такая необходимость? — скептически спросил Раймонд, явно такую точку зрения не разделявший.

— Нет, — покачала головой я. — В том, что есть люди, которых не слишком изменила война. Люди, каждый шаг и каждая эмоция которых не является следствием Смуты.

Это ведь про вас, эрл. Вы именно такой; Смута раз и навсегда рассекла вашу жизнь на до и после. Да и я такая же, что скрывать. И многие другие. И Тео, и Дайон, и Феррант. Предполагаю, что и Родриг, хотя, пожалуй, в меньшей степени.

— Возможно, — коротко кивнул Раймонд, но вникать в эту тему явно не хотел. То ли разговор перестал быть ему интересен, то ли он просто не желал обсуждать подобные вопросы со мной, что было бы вполне логично.

В дверь постучали.

— Да! — громко сказал эрл, натягивая рубашку: я как раз закончила перевязку.

В комнату вошёл Жорж; в руках он держал какой-то конверт.

— Только что доставили письмо от барона Клеро, — почтительно сообщил он.

— Давай.

Раймонд вытянул руку, по-прежнему сидя на кровати. Жорж вручил ему послание и удалился.

— Что там ещё? — пробормотал эрл, пока я закручивала пузырёк и скидывала в таз с раствором использованные тряпки, чтобы унести всё в один заход.

Он извлёк письмо и, отбросив за спину обрывки конверта, поднёс бумагу поближе к глазам.

— Что за чёртов почерк? — поморщился он.

Подняв голову, я увидела, как Раймонд протёр глаза, а затем провёл рукой по лицу, утомлённо откидываясь на подушки.

— Это может быть побочным эффектом лекарства, — негромко сказала я.

— Отлично! — выдохнул он. — Значит, в следующий раз ты не затащишь меня в кровать, даже если попросишь раздеться целиком.

— И лекарь меня убьёт, — вздохнула я, игнорируя ту часть нашего разговора, в которой было сказано, что на подобное Кале не способен. — Если это побочный эффект, то пройдёт за полчаса, я вам обещаю. А вот если всё дело в том, что вы не соблюдаете постельный режим, последствия могут затянуться.

— Я уже говорил, что ты — занудное чудовище? — спросил Раймонд, вытягиваясь поверх постели и снова пытаясь разобрать написанное.

— Говорили, — кивнула я. — Я не возражаю. Хотите я прочитаю вам письмо? Если там нет ничего секретного, конечно.

— Что может написать секретного Антуан Клеро? — фыркнул эрл. — Ты обучена грамоте?

— Я училась в школе.

Грамотность среди простых людей не такая уж редкость; примерно четверть населения умеет хотя бы худо-бедно читать и писать.

— Валяй, читай.

Раймонд передал мне письмо. Я положила листок на стол и разгладила там, где он был сложен. Бумага с вензелем была жёсткой и как следует распрямляться не пожелала. Решив не тратить времени на борьбу с листком, я принялась читать.

— "Достопочтенному и многоуважаемому эрлу Раймонду Ковентеджу, графу Эвендейла, кавалеру ордена Святого Анд..."

— Я знаю свои титулы, — спокойно сказал Раймонд. Его глаза были прикрыты. — Что там по существу?

— А я хотела дочитать, — скорбно вздохнула я.

Мне и правда было любопытно, а может быть, забавно, просмотреть все его титулы — по своим собственным причинам.

— Дочитывай, — щедро разрешил Раймонд. — Но про себя.

— Про себя неинтересно, — разочарованно протянула я. — Вслух гораздо лучше. Звучит, как музыка.

— Угу, как похоронный марш, — пробурчал он. — Хочешь зачитывать список титулов на моих похоронах? Могу распорядиться на этот счёт в своём завещании.

— Всегда мечтала, чтобы кто-нибудь из сильных мира сего упомянул меня в завещании, — мечтательно произнесла я. — Но в несколько другом контексте...

— Без другого обойдёшься. — Щедрость эрла оказалась какой-то до отвратительного ограниченной. — Так что там в письме?

Я поискала глазами окончание перечисления титулов и регалий.

— "Прежде всего, многоуважаемый эрл, я хотел бы осведомиться о состоянии вашего здоровья..."

— Я сказал "по существу", — ровным голосом напомнил Раймонд.

Я пробежала взглядом по письму.

— Если по существу, то барон приглашает вас на бал-маскарад, который состоится в его городском особняке в честь дня рождения его супруги — возраст не указывается — через девять дней, двадцать четвёртого апреля сего года, в шесть часов вечера, — отбарабанила я.

— Ясно, — кивнул Раймонд. — Можешь выбросить вместе с остальным мусором.

— Вы не ходите на балы? — удивилась я.

— Крайне редко и уж точно не на маскарады.

— А барон не обидится?

Я не пыталась читать мораль, просто полюбопытствовала. Эрл равнодушно пожал плечами.

— Если у него будет настроение пообижаться, это его личное дело.

— Получил приглашение от Клеро? — Виконт вошёл в комнату, держа в руке точно такой же листок.

— Да, и уже велел его выбросить, — отозвался Раймонд.

— Отчего так? — спросил Родриг, склонив голову набок.

— Брось, я не собираюсь идти на дурацкую вечеринку Клеро.

— Это какое-никакое развлечение, уж точно лучше, чем разъезжать в одиночестве по ночам.

Эрл поморщился.

— Он снова попытается сосватать мне свою старшую племянницу.

— Ну и что? — беззаботно пожал плечами Родриг. — Может быть, в маскарадном костюме она тебе понравится.

— Только если переоденется в бутылку бренди, — отрезал Раймонд.

— Возьмёшь с собой Абелию, и Клеро не сможет заняться сватовством.

— Абелия с его точки зрения не помеха.

Виконт бросил взгляд на таз с остывающим раствором, на пузырёк и, наконец, на меня.

— Спасибо, Дениза, вы свободны.

Его взгляд не был ни враждебным, ни подозрительным, а голос звучал почти доброжелательно; Родриг просто не хотел вести разговор в присутствии посторонних. Я ничего не имела против: насколько можно было судить по сказанному на этот час, продолжение беседы не сулило никакой интересной для меня информации. Поэтому я со спокойной совестью покинула спальню эрла.

Глава 7.

До чего они в тот день договорились, я не знала, однако на всякий случай выбрасывать пригласительное письмо не стала. Оставила его в кабинете Раймонда на столе.

На следующий день Раймонд, против своего обещания, бегать от меня не стал. Так что я в спокойных условиях обработала его рану — которая, кстати сказать, залечивалась на глазах, — а потом ещё и зачитала вслух пару принесённых Жоржем писем. Доступ к переписке эрла был для меня вещью безусловно полезной: мало ли что промелькнёт среди не имеющих особого значения посланий. Первым по счёту оказалось пожелание скорейшего выздоровления от очередного барона, вторым — просьба разобраться с давним спором двух местных дворян, касавшимся правом собственности на некий охотничий домик. Оба письма были прочитаны лишь частично и отложены быстро, как и вчерашнее. А вот третье письмо оказалось крайне неожиданным как для Раймонда, так и для меня.

— "Многоуважаемый эрл", — начала читать я, — "я никогда бы не осмелился тревожить ваш покой столь скоро после ранения, однако чувство уважения к вам вынуждает меня написать это письмо."

Я быстро пробежала взглядом следующие строки. Чёрт, и что же делать? Читать, или не стоит? Я могла бы наболтать какой-нибудь малозначащий текст просто так, из головы, и сделать вид, будто именно он и написан на этом желтоватом листке бумаги... Кажется, передавать эрлу содержащуюся в послании информацию — не в моих интересах. Да и сам Раймонд — оно ему надо?

— Что там?

Его пронзительный взгляд требовал прямого ответа. Пожалуй, притвориться, будто речь идёт об очередной глупой тяжбе, уже не удастся.

— Господин эрл, как вы относитесь к анонимным посланиям? — нахмурившись, спросила я. — Вы не находите, что к ним не следует подходить серьёзно? И даже читать необязательно?

— Я жду.

На сей раз и голос звучал повелительно. Ладно, видимо, деваться некуда. Если я не прочитаю письмо, он возьмётся за него сам, так что от моего молчания ничего не изменится. И я продолжила.

— "Обстоятельство, о котором я считаю своим долгом безотлагательно вам сообщить, касается госпожи Абелии Форе, а также одного из ваших оруженосцев. Полагаю, теперь вы догадываетесь, об обстоятельстве какого рода идёт речь, а потому предпочту не доверять деталей бумаге. Вы сможете во всём убедиться сами. Когда вы уходите, она подаёт ему условный знак, оставляя один цветок в вазе в малой гостиной. Этот знак позволит вам найти ответы на все вопросы. С искренним уважением, ваш доброжелатель."

Дочитав, я украдкой покосилась на эрла. Ох, и переломать бы шейные позвонки всем таким доброжелателям! Если испытываешь столь похвальные чувства, отчего не подписываешься собственным именем? Да и нам с Тео карты подпортил, что уж тут скрывать. Я не в восторге от методов Абелии, она остаётся для меня тёмной лошадкой, но именно поэтому было бы гораздо лучше, если бы она продолжала проводить большую часть своего времени в замке. Это позволило бы мне получше к ней приглядеться. Теперь же автор анонимного послания лишал меня такой возможности, удаляя одну из главных подозреваемых из поля моего зрения.

Раймонд был мрачнее тучи. Встав с кровати, он вытянул в мою сторону руку, требуя письмо. Я молча передала ему желтоватый листок. Можно было бы снова сказать, что доверять анонимным посланиям не следует. Но я отлично знаю, когда можно болтать, даже переходя рамки этикета, а когда, напротив, не следует открывать рта. Если сейчас я попытаюсь вмешаться, весь гнев эрла, предназначенный на данный момент Абелии, оруженосцу и — не в последнюю очередь — тайному доброжелателю, мгновенно перенаправится на меня.

Прочитав письмо, Раймонд скомкал его и сжал в кулаке.

— Мне уйти? — тихо спросила я, глядя в пол.

— Да. — В его голосе звенела сталь. — Нет, стой. Мне понадобятся свидетели. Иди за мной.

Кляня всё на свете, я поплелась следом. И что прикажете делать в случае, если сейчас начнётся смертоубийство? Спасать Абелию на радость ценителям хорошей музыки? Или не вмешиваться? Жаль всё-таки, что Тео нет рядом. Сейчас мне очень не хватало возможности посоветоваться с напарником, пусть только обменявшись взглядами, это уже позволяет многое друг другу передать...

К тому моменту, когда мы с эрлом вошли в малую гостиную, я приняла единственно правильное решение: действовать по обстоятельствам.

Кроме нас, в гостиной никого не было. Раймонд широким шагом прошёл к столу. В вазе стояли три жёлтые розы. Ничего не говоря и долго не раздумывая, эрл вытащил две из них, схватив прямо за бутоны, и направился обратно, но, остановившись на пороге, обернулся ко мне.

— Отыщи виконта и приведи его.

— Куда? — спросила я.

— В её покои, разумеется.

Спорить я не решилась и, недовольно на него покосившись, отправилась за Родригом. По дороге хмурилась, пытаясь понять, кто же именно является автором анонимного письма. Совершенно очевидно, что тайный доброжелатель — человек, проживающий в замке, либо (что менее вероятно, но тоже возможно) регулярно в замке бывающий. Ну, или это человек со стороны, имеющий здесь своего осведомителя, но так или иначе, кто-то из местных непременно должен быть замешан. И кто же? Родриг? Он недолюбливает певицу, но, если бы узнал об оруженосце, просто пошёл бы к эрлу и рассказал ему напрямик, безо всяких идиотских посланий. Дюран? Он, по-видимому, присматривался к певице, раз обратил внимание на то, что она изменила внешность. Но в курсе ли он про цветок в вазе? И даже если да, зачем ему уведомлять эрла? Кто-нибудь из слуг? Только в качестве осведомителя. Письмо написано слишком витиеватым языком, навряд ли это было бы под силу кому-нибудь из здешних горничных или кухарок. М-да, мало информации, всё ещё слишком мало...

Я застала виконта как раз выходящим из своих покоев. Поняв, что я ищу именно его, он призывно кивнул, взглядом спрашивая, что я хотела ему сообщить.

— Господин виконт, вас срочно зовёт господин эрл.

— Срочно? Хорошо, пошли.

Не знаю, какие у Родрига прежде были дела, но он отложил их, не раздумывая. Мы зашагали по коридору, спустились по узкой лестнице на один пролёт и свернули в ещё один коридор. Поняв, что мы направляемся не в покои Раймонда и не в одну из гостиных, виконт, не замедляя шага, спросил:

— Куда мы идём?

— В покои госпожи Форе, — честно ответила я.

Родриг нахмурился.

— Сомневаюсь, что им стало без меня скучно. Что произошло?

Я мялась, решая, стоит ли отвечать.

— Я вижу, что ты всё знаешь, — настойчиво добавил он.

— Мне кажется, будет лучше, если господин эрл сам вам всё объяснит.

— Нет уж, выкладывай.

Происходящее явно нравилось Родригу всё меньше.

— Господин эрл не уполномочил меня об этом рассказывать, — продолжила сопротивляться я, глядя в пол.

— Мне что, сбегать за калённым железом?

Вопрос звучал не как угроза, скорее как признак раздражения и беспокойства. Тем не менее убеждённая весомостью довода, я подняла на виконта глаза.

— Сегодня эрлу доставили анонимную записку. Там сказано про госпожу Форе и его оруженосца.

Какое-то время Родриг шагал молча, переваривая информацию.

— Вот как, — пробормотал он, наконец. — Эрла ей, стало быть, мало. Не предполагал, что она так глупа.

Поскольку моего мнения явно никто не спрашивал, я благоразумно молчала.

— Каково...настроение господина Раймонда? — спросил виконт.

— Эрл сдерживает свой гнев, но, по-моему, он вне себя, — ответила я, понизив голос.

— Ясно.

Подойдя к покоям Абелии, мы остановились, и виконт постучал. Затем, не получив ответа, решительно толкнул дверь.

— Быстро зайдите и закройте дверь за собой.

Голос эрла прозвучал спокойно и холодно. Мы послушались.

Раймонд сидел возле круглого стола, предназначенного, должно быть, для чаепитий в интимном кругу. Дерево, из которого был сработан стол, имело красивый красноватый оттенок, изящные ножки были украшены искусной резьбой. Вообще вся мебель в комнате была подобрана с немалым вкусом. Но эрла изысканность убранства явно не смягчила. Раймонд сидел к столу спиной, развернув стул в сторону двери. Позади него на полу валялись две жёлтые розы с переломанными ножками, изрядно потрёпанные. Одного взгляда на эрла было достаточно, чтобы понять: спокойствие в его тоне — напускное. В глазах плескался гнев.

С противоположной стороны от стола сидела Абелия. Певица держалась хорошо и внешне казалась спокойной, но в глаза сразу же бросалась белизна её лица. Губы были плотно сжаты, а сверливший нас с виконтом взгляд был ледяным и настороженным.

— Располагайтесь, — мрачно бросил нам с Родригом эрл.

— Я снова спрашиваю, что здесь происходит! — громко сказала Абелия, но под тяжёлым взглядом Раймонда понизила голос. — Это виконта мы здесь так напряжённо ждали? Или девчонку, которая в последнее время не отходит от тебя ни на минуту?

Я снова уставилась в пол, рассматривая узор на дорогом ковре. А вот и неправда, не так уж и много времени я с ним провожу. Впрочем, если это была попытка перевести стрелки, действия она не возымела.

— Соблюдайте тишину, Абелия, — жёстко произнёс эрл. — Дичь бывает очень пугливой. Это относится ко всем, — добавил он.

— Можно я пойду? — пролепетала я.

— Нельзя, — отрезал Раймонд. — Не хочу, чтобы кто-то решил, будто здесь проходной двор.

Я встала в уголке и снова опустила глаза. В общем-то такой приказ меня устраивал. Раз уж обстоятельства сложились не самым благоприятным образом, надо во всяком случае увидеть, как будет развиваться ситуация. Мы ждали в молчании. Родриг садиться не стал, продолжил стоять чуть позади Раймонда. Лица у всех были мрачными, а напряжённая атмосфера, кажется, готова была взорваться в любую секунду. Я начинала понимать, с какой целью эрл вызвал сюда Родрига. Не для того, чтобы тот мог засвидетельствовать факт измены. В этом не было нужды. Просто Раймонд инстинктивно опасался, что не сдержит себя в руках и сотворит то, о чём впоследствии пожалеет.

Казалось, время тянется бесконечно, но в то же время я отлично осознавала, что прошло не более нескольких минут. А затем в дверь постучали. Один раз, потом ещё один. Раймонд повернулся к Абелии и пристально посмотрел ей в глаза. Она встретила его взгляд с вызовом. Время шло. Ещё один неловкий стук в дверь, и почти сразу же второй. Эрл сделал мне знак. Не слишком приятная ситуация, но, с другой стороны, я здесь — всего лишь наблюдатель. Всё, что я могу сделать для присутствующих, — это не донести до герцога некоторые подробности, и то лишь в том случае, если удостоверюсь, что детали не имеют значения для расследуемого дела. Поэтому, склонив голову, я послушно пошла открывать.

На пороге стоял Клод, что было вполне предсказуемо. Когда я распахнула дверь, юноша как раз извлекал из-за пазухи чуть помятый букетик полевых цветов. Я вздохнула и печально покачала головой, пользуясь тем, что на мою персону внимания сейчас не обращает никто. Оруженосец испуганно застыл на пороге.

— Полагаю, эти цветы не для меня? — холодно осведомился эрл.

Абелия прикусила губу, сверля глазами своего тайного любовника. Тот мог хотя бы попытаться сгладить ситуацию. Начать лгать, изворачиваться, объяснять, что он движим исключительно тайной страстью к музыке, и пришёл сюда, дабы умолять госпожу Форе исполнить для него хотя бы одну, самую короткую песню. Но делать всего этого он не стал. Возможно, слишком хорошо понимал, что такая попытка не сработает. Но, по-моему, это просто не пришло Клоду в голову. И, кажется, Абелия отнюдь не была ему за это благодарна. Во всяком случае, она смотрела на вконец растерявшегося оруженосца довольно-таки зло.

— Я виноват перед вами, господин эрл, — тихо сказал юноша, опускаясь на колени. — Я приму любое ваше наказание.

Теперь во взгляде певицы отчётливо сквозило презрение. Я же просто поморщилась. Глупенький мальчик, нашёл, кому перебегать дорогу. Впрочем, у тебя ещё есть шанс. Насколько я успела узнать Раймонда, либо он снесёт тебе голову прямо сейчас, либо ты отделаешься лёгким испугом.

— Как ты посмел обмануть оказанное тебе доверие? — грозно спросил эрл.

Клод опустил голову.

— Я... — Он замялся, но затем взял себя руки и, сжав губы, решительно встретил взгляд Раймонда. — Я люблю её.

Я чуть не рассмеялась в голос. Певица, кажется, тоже засмеялась бы, если бы ситуация не была для неё настолько паршивой. Господи, мальчик, откуда такая наивность, я бы даже сказала, неиспорченность? Хоть и забавно употреблять этот эпитет применительно к человеку, планомерно наставлявшему рога своему благодетелю. Ты совсем ещё юнец. Сколько тебе лет? Восемнадцать? Абелию, похоже, потянуло на молоденьких.

Мысли эрла, кажется, приняли то же направление, что и мои; во всяком случае, уголки его губ скривились в слабом подобии усмешки. Которая, впрочем, быстро с этих самых губ слетела.

— Вставай, — велел он. — У тебя десять минут на то, чтобы исчезнуть из моего замка. Через десять минут я спущу на тебя собак. И настоятельно советую убраться из Эвендейла со скоростью стрелы.

Клод поднялся с колен, затравленно посмотрел на Раймонда, бросил последний взгляд на Абелию и с несчастным видом вышел из комнаты. За дверью обнаружилось несколько чрезвычайно любопытных лиц. Я покачала головой. Глупый мальчишка. Певица уложит в штабеля десятки мужчин, а он так и будет слагать романтические стихи и грустно смотреть на звёзды по вечерам. Пожалуй, людям этого типа Смута в своё время пошла на пользу. Но он был тогда ещё ребёнком.

— А теперь уйдите отсюда все, — тоном, не допускающим препирательств, велел Раймонд.

И было вполне очевидно, что к Абелии сказанное не относится.

Я вышла следом за Родригом со спокойной совестью. Раз эрл всех нас отпустил, значит, он уже вполне уверен в своей адекватности. Смертоубийства не случится. Слуги, для приличия расступившиеся при появлении виконта, теперь сгрудились вокруг меня.

— Ну, что? Что там? — спрашивали они, так, будто не слышали каждое произнесённое слово, пока по очереди стояли, прильнув к замочной скважине.

— Очень рекомендую всем разойтись, — решительно заявила я. — Эрл вот-вот выйдет. Хотя если кто-то хочет навлечь на себя его гнев, пожалуйста. Но лично я, если бы хотела покончить с собой, выбрала бы менее изощрённый способ.

Было совершенно очевидно, что выйдет Раймонд совсем не так скоро. Но, чёрт возьми, имеют эти двое право выяснить свои отношения без группы поддержки у замочной скважины. Слуги, воспринявшие мои слова всерьёз, устремились вниз по лестнице. Я потихоньку двинулась следом за ними и, дойдя до первой ступеньки, поймала одобрительный взгляд виконта.

Мне удалось воспрепятствовать подслушиванию, но, разумеется, никак не обсуждению. Все слуги, прежде толпившиеся у покоев Абелии, теперь гуськом отправились на кухню, а уж там мгновенно разгорелись бурные страсти.

— Ура! Ура! Ура! — восклицала Джаккет, окончательно забывшись и прыгая от стола к очагу и обратно то на одной ножке, то на другой.

Впрочем, на её восклицания не так уж и сильно обращали внимание, поскольку на кухне говорили сейчас все хором.

— Радуется так, будто думает, что эрл завтра же посадит её на место Абелии, — шепнула я на ухо стоящей рядом Доротее.

— Она не до такой степени глупа, — так же тихо возразила кухарка. — Просто терпеть не могла любовницу эрла, всё ждала, когда они разбегутся. Вот и дождалась.

Ждала, пока разбегутся? Любопытно, не могла ли Джаккет приложить руку к анонимному письму? И всё-таки вряд ли. Не её стиль. Эта девушка действует напролом.

— Но какова Абелия! — возмущённо воскликнула Валери. — Крутить роман с оруженосцем прямо у Раймонда в доме!

— Подумаешь, а что тут такого? — возразила Кати. За последние дни девушка успела достаточно освоиться в замке, чтобы не бояться входить в покои хозяев, а также спорить с другими слугами. — Эрл ведь изменял ей с Джаккет! Об этом все знают, и Абелия тоже не могла не знать. Так в чём же разница? Почему ему можно, а ей нельзя?!

Я одобрительно хмыкнула. Логика в этих словах безусловно была.

— Мужчины намного более серьёзно относятся к таким вещам, — заметила Доротея. — С их точки зрения физическая измена со стороны женщины непростительна. Это всё равно, что посягательство на их собственность.

— А чем измена со стороны мужчины лучше? — продолжала гнуть свою линию Кати. — Раз Раймонд изменял Абелии, значит, неуважительно к ней относился. Почему она должна была отплатить ему чем-то другим?

— Потому что она находится в его доме, — отрезал Жорж. — Потому что он возвёл её почти что в статус хозяйки. Потому что он ничем ей не обязан, а она ему — очень многим. Да он одних только побрякушек ей подарил на целое состояние. Пусть скажет спасибо, если он не заставит её все их вернуть.

— А вот это было бы мелко, — поморщилась я. — И я не думаю, что эрл так поступит. Очень на него непохоже. Скорее всего просто выставит её из дома.

— Я вот другого понять не могу, — заявила Джаккет, не испытывавшая ни малейшего смущения в связи с упоминанием её вклада в развитие отношений Абелии и Раймонда. — Как можно крутить шашни с Клодом, когда рядом эрл? Оруженосец же ему в подмётки не годится!

— Спорный вопрос, — пожала плечами Кати. — По мне, так Клод симпатичнее. У эрла кость чересчур широкая.

Отвернувшись к стене, я потёрла пальцами виски. Рвущийся наружу хохот, пожалуй, был ближе всего к истерическому. После всего того накала страстей, которому мы стали сегодня свидетелями, трудно было представить себе нечто более нелепое, чем споры о том, кто симпатичнее — эрл или его оруженосец.

Что именно было сказано за закрытыми дверями покоев Абелии, я не знаю до сих пор, но сразу по окончании этого разговора певица уехала из замка. Я полагала, что вскорости она также покинет и графство, дабы перебраться поближе к столице, однако она так не поступила. Этому не так уж и трудно было найти объяснение. Вполне вероятно, что у неё был долгосрочный контракт с одним из местных театров. А неустойку в случае нарушения уговора теперь, в отсутствие покровителя, ей пришлось бы платить из собственного кармана.

Несколько дней спустя, поздним утром, в замок без предварительного предупреждение приехал шериф. Судя по взъерошенному виду, отнюдь не характерному для этого человека, дело было важное и срочное. Они с эрлом и виконтом сразу же закрылись в кабинете, и я поняла, что присутствовать при разговоре горничных, даже очень обаятельных, не пригласят. Но Дюран с шерифом на сей раз не пришёл, и потому я решилась рискнуть и поставить прослушку. Конечно, Родриг, если был Одарённым, мог бы её заметить. Но, во-первых, он вполне мог и не обладать магией, а во-вторых, если даже и обладал, навряд ли обратил бы внимание на очень маленькую искорку, тихонько пульсировавшую под потолком. А между тем родная сестра этой искры обосновалась у меня в ушной раковине.

Возвратившись в нашу с Кати комнату, я уселась на кровать и принялась внимательно слушать. Те колебания воздуха, которые ловила искра, зафиксированная в комнате, её близняшка в точности воспроизводила у меня в ухе, в немного ослабленном варианте.

— Два часа назад лесная банда напала на мой отряд, отвозивший собранные налоги в столицу, — мрачно говорил шериф. — Я отправил серьёзных ребят, но, видимо, их оказалось слишком мало. Выжить удалось лишь двоим. От них я и узнал о том, что произошло, и сразу же поспешил сюда. Разумеется, случившееся — моя вина: я не сумел правильно оценить масштабы проблемы.

— Кто в чём виноват, мы обсудим позднее, — отрезал эрл, и по его тону я поняла, что особых проблем на этой почве у шерифа не будет. Готовность принять всю вину на себя говорила скорее об ответственном отношении к делу, нежели о профнепригодности. — Сейчас надо срочно решить, как действовать. Известно, в каком направлении, они ушли после ограбления?

— Мой человек говорит, они двинулись на восток.

— Как и всегда, — произнёс Раймонд. — Где-то там находится их логово.

— К сожалению, у нас нет достаточно точной информации касательно их дальнейшего маршрута.

— Не такие уж глухие те леса, — вступил в разговор Родриг. — Всюду деревни, одинокие домишки, а травники и лесничие и вовсе забираются в самую чащу. Почему бы не расспросить простых людей? Наверняка кто-нибудь из них видел что-то важное.

— Простые люди неохотно с нами сотрудничают, — вздохнул шериф. — Мы для них — власти, душащие налогами простой народ. Не так уж и высоки эти налоги, но, когда у людей забирают часть кровно заработанного, они не слишком-то задумываются о том, для чего это нужно. К разбойникам же они, наоборот, относятся чуть ли не как к освободителям. Уверен, услышав, что те украли собранные налоги, простые люди будут так счастливы, как если бы эти деньги вернулись к ним в карманы.

— Значит, простые люди — идиоты, — жёстко сказал эрл. — Раз не соображают, что я в любом случае обязан переправить нужную сумму королю. И если не смогу возвратить украденное, сборщики налогов завтра же снова отправятся по деревням, чтобы стребовать с людей ту же сумму по второму разу.

— И даже в этом случае проклинать будут не разбойников, а нас с вами, — грустно усмехнулся шериф.

— Проклятия мы переживём, — без особого сожаления отозвался Раймонд, — но первым делом попытаемся спасти этих дураков от голодной смерти. Надо немедленно формировать новый отряд и устроить на бандитов облаву. По свежим следам у нас есть хорошие шансы их найти. Тем более что, насколько я знаю эту породу людей, от утреннего успеха им кровь ударила в голову, и они утратили некоторую долю осторожности. Возможно, даже напились на радостях. Поэтому вы, Гаспард, собирайте своих людей. Знаю, их может оказаться недостаточно, со всех точек солдат так быстро не стянешь, поэтому я дам вам в помощь группу своих солдат, и сам их возглавлю.

— Сам-то с какой стати? — услышала я недовольный голос виконта. — В твоём распоряжении что, офицеров мало?

— С той стати, что я так решил.

Голос Раймонд звучал твёрдо, но неагрессивно.

— Ну, хочешь, давай я их возглавлю, — раздражённо бросил Родриг. — Ты только-только оправился от раны, уже забыл?

— В том-то и дело, что забыл, — ответил эрл. — У кофейной девочки оказалось отличное лекарство. Так что я вполне в состоянии немного развеяться.

— Это ты называешь немного развеяться? — проворчал виконт, но по его тону было понятно, что он уже сдался. — Лучше бы на бал сходил или, на худой конец, на охоту съездил.

— Брось нудить, лучше собирайся, я же знаю, что ты тоже поедешь, — усмехнулся Раймонд.

Виконт только фыркнул в ответ, но, судя по скрипу стула и последующему стуку шагов, действительно собрался выходить из кабинета. Послышались звуки, свидетельствовавшие о том, что и остальные, отодвинув стулья, поднялись с мест.

— Сколько времени вам понадобится, Гаспард? — спросил Раймонд.

— Через час я могу быть здесь с теми из людей, что дежурят в центральной части города либо находятся в гарнизоне.

— Отлично. В таком случае встречаемся через час на восточном перекрестье. По дороге обсудим план действий.

Искорка в моём ухе ещё немного поколебалась и застыла, из чего я заключила, что в кабинете никого не осталось. Ну что ж, решила я, нейтрализуя заклинание подслушивания. Господин эрл решил размять ноги и одновременно отвлечься от мыслей об изменившей ему певице. И правильно; я на его месте поступила бы точно так же. Удачной охоты, господа. А я пока схожу в город на рыночную площадь. Мне как раз надо кое-что прикупить.

Спустя полтора часа, держа в руке корзину с продуктами, я заглянула в лавку торговца древностями. Хозяин, седой мужчина с бородой и хитрыми глазами лавочника, виртуозно умеющего дурить покупателей, сам открыл мне дверь и вежливо пригласил войти и посмотреть на недавно доставленные товары. Я принялась бродить между полками, разглядывая древние вазы, серебряные и медные браслеты, пожелтевшие от времени свитки и старинные монеты. Кроме меня и торговца в лавке никого не было. Сюда не слишком часто заходили посетители, а те, что заходили, были всё больше, вроде меня, любителями поглазеть и не торопились тянуться за кошельками.

— А почему этот фолиант так дорого стоит? — недовольно спросила я. — Он же сто лет никому не нужен!

— Ошибаетесь, юная госпожа, вовсе не сто лет, — с улыбкой возразил хозяин. — Судя по надписи, этот фолиант никому не нужен уже лет эдак девятьсот пятьдесят. Но если он вдруг кому-то понадобится, то этот документ — единственный в своём роде. Вот потому-то он и стоит так дорого. Ждёт своего человека.

— Ага, понятно, — кивнула я, не слишком впечатлённая этими философствованиями. — А вот это что за штука такая?

— О, да госпожа знает толк в древностях! — восхищённо воскликнул торговец.

— Послушайте, что вы заладили "госпожа", да "госпожа"? — возмутилась я. — Где вы видели госпожу? Разве не ясно, что перед вами самая обыкновенная горничная?

— Самые обыкновенные горничные не готовят необыкновенный кофе, не зачитывают письма своим господам и уж тем более не шпионят на герцога Левансийского, — с усмешкой отозвался лавочник.

— Тео, вот последнюю фразу ты мог бы и опустить! — заметила я.

— Не беспокойся, здесь нас никто не подслушает, — пообещал напарник, запирая дверь лавки на засов. — Здесь вообще редко кто бывает. У меня мало клиентов.

— Как же ты в таком случае не разоряешься? — ухмыльнулась я, откидывая тяжёлую портьеру и проходя в соседнюю комнатушку.

— А всё за счёт того, что каждая безделица в моём магазине очень дорого стоит! — хитро прищурившись, объяснил Тео. — Хоть это и даёт возможность поскандалить посетительницам с дурным характером, вроде некоторых, зато одной покупки бывает достаточно, чтобы мой день был потрачен не впустую.

— Ну-ну, может, тебе пора и вовсе сменить профессию? Зачем бегать по городам и весям, швыряясь кинжалами и размахивая мечами, если можно просто нарыть всякого никому ненужного хлама и продавать его, каждую мелочь за мешок золота? Да и седина тебе очень к лицу.

— Я это обдумаю, — усмехнулся Тео. — Боюсь только, что в этом случае умру от скуки. Ну, рассказывай. Как работается горничной?

— Нарываешься? — грозно спросила я. — Сам же знаешь, как я это ненавижу.

— Тебя же освободили от домашней работы?

— Вспомнил! Это когда было? Те три дня давно уже стали историей, вроде твоих безделушек.

— А как поживает эрл?

Я неопределённо повела плечом.

— Сносно. Хотя не могу сказать, что он уже забыл свою певицу. Настроение у него по большей части паршивое. Я пока стараюсь под руку не попадаться. А вот Джаккет ходит весьма довольная. Кажется, за последние несколько дней ей удалось побывать у него в койке больше, чем за всю предыдущую жизнь.

— Ну, судя по твоим рассказам, эта горничная — идеальная разрядка на случай плохого настроения, — отозвался Тео. — Сам бы такую завёл.

Я пожала плечами, осматривая комнату. Маленькая тесная каморка. Потрёпанная зелёная гардина, старая, как и всё в этой лавке, занавешивает единственное окно, отчего полутёмное помещение кажется ещё меньше.

— Во всяком случае способы для разрядки у него есть и другие, — заметила я. — Сегодня, например, они с шерифом отправились ловить разбойников, укравших фактически часть королевской казны.

— Ого, выходит, эрл развлекается на полную катушку, — присвистнул напарник. — И как тебе удалось удержаться, чтобы не примкнуть к рядам грозных всадников, выехавших навстречу неприятностям?

— Не береди рану, — поморщилась я. — Откуда ты всегда знаешь, как ударить по больному месту?

— На то и существуют близкие люди, — философски пояснил приятель. — Чувствую, это задание порядком тебя извело, — добавил он, глядя на меня на сей раз сочувственно.

— Я просто засиделась в девках, — со вздохом отмахнулась я. — Вернее сказать, в горничных.

— А вот по этому поводу у меня есть для тебя новости, — сообщил Тео.

Тон напарника мгновенно утратил всякую ироничность и стал предельно серьёзным.

— Я получил сообщение от Ферранта. Есть указание несколько изменить концепцию.

— Поясни, — с интересом кивнула я.

— По не до конца подтверждённым данным, за последние месяцы в Эвендейле пропали три Одарённые девушки. Про двух из них информация сомнений не вызывает, с третьей пока не всё ясно. Все они были молодые, достаточно бедные, ничем не примечательные. За исключением того, что у всех был дар. Не слишком сильный, скорее даже слабенький. Но был.

— Что с ними стало, как я понимаю, неизвестно? — заинтересованно спросила я.

Это было уже кое-что. Похоже, здешний маг работал весьма серьёзно. Для по-настоящему сильных заклятий одного собственного дара недостаточно, приходится использовать дополнительные компоненты. Требуются источники энергии различных видов. Тёплая кровь ещё бьющейся в агонии жертвы, сильные эмоции, мощь молний естественного происхождения. Или сила чужого дара. С сильным Одарённым связываться себе дороже, но даже энергия слабого может оказаться существенным вкладом в заклинание. Особенно если принести Одарённого в жертву. Когда Одарённый умирает, магическая энергия покидает тело позднее, чем душа. За счёт этого есть время придать ей нужный вектор движения во время проведения ритуала. К тому же в течение трёх дней после смерти Одарённого маг, обладающий соответствующими способностями, может извлечь его магическую энергию. Полноценно соединить её со своей собственной не получится, но чужую силу можно собрать, как жидкость в сосуд, и сохранить до нужного момента.

— Неизвестно, — подтвердил Тео. — Все они пропали без вести. Просто однажды вышли из дома и не вернулись. И все три случая — в радиусе двадцати миль от замка.

— Что мы собираемся предпринять в этой связи?

— Ты выходишь из тени. Надо раскрыть твои способности. Пусть все узнают, что ты — Одарённая. На тебя начнётся охота. А мы, в свою очередь, будем ловить мага на живца. Я буду тебя страховать. — Напарник был сейчас предельно серьёзен, отлично сознавая степень риска, с которой был сопряжено такое изменение тактики. — И кое-кто из местных агентов тоже будет на подхвате.

Подперев подбородок руками, я принялась сосредоточенно обдумывать новый ход задания. Как подправить легенду, как наилучшим образом проинформировать окружающих о своём даре, как не утратить их доверие в результате такого открытия. Учитывала также и риск и необходимые меры предосторожности. Учитывала, но не тревожилась. Наоборот, перспектива более активных действий и повышенный уровень опасности приятно будоражили кровь, порядком застоявшуюся за время скучной и нудной работы горничной. Не собиралась я предъявлять претензий и в связи с тем, что сначала была вынуждена так старательно доказывать отсутствие у себя дара, а теперь, наоборот, получила указание проинформировать о нём окружающих. Тут всё понятно: работа есть работа, разведданные меняются, задачи тоже. Главное теперь — это найти максимально удобный случай для того, чтобы продемонстрировать свои данные, которые мне якобы не удалось бы долее скрывать.

И такой случай вскоре представился.

В замке я отсутствовала довольно-таки долго, а когда вернулась, обнаружила, что жизнь здесь бурлит, и пузыри по поверхности гуляют какие-то странные. Пока я шла по первому этажу, увидела Кати, которую, обеспокоенно хмурясь, нёс на руках солдат гарнизона. Девушка была без сознания, а её лицо приобрело зеленоватый оттенок. Впечатления, что девушку надо срочно спасать от стражника, у меня не возникло, поэтому я прошествовала дальше, и вскоре остановилась возле плотно закрытой двери одной из знакомых мне комнат. Изнутри доносились громкие возгласы, как мужские, так и женские. Вскоре дверь отворилась, и в коридор выскочила знакомая мне прачка. С криком "Нет-нет! Я не могу!" она бросилась прочь, чуть не сбив меня с ног, но даже этого не заметив.

Я была заинтригована. Кати могла упасть в обморок по миллиону причин, но когда в неадекватное состояние приходят две девушки сразу, это навевает на размышления. И ответы на все вопросы явно скрывались за этой самой дверью. Я прислушалась. Звукоизоляция была здесь так себе, поэтому было достаточно немного напрячь слух, чтобы начать разбирать большую часть говорившегося в комнате.

— Мари! Где Мари? — рявкнул виконт.

— Она сбежала!

Последние слова произнёс незнакомый мне мужской голос.

— Как сбежала? Куда? Почему ты её отпустил?

— Прошу прощения, я просто недосмотрел.

— Ладно, мне срочно нужна какая-нибудь девушка! И поскорее!

— Да никого, кажется, не осталось! — Это уже был взбешённый голос эрла. — Нежные они все, как барышни! Вообще не пойму, зачем мне столько хлипких девчонок в доме!

— Но эта, как её... Кати! Она только что была здесь.

— Только что была, а теперь нет! Ты совсем её уморил!

— Да я воспользовался её услугами всего два раза!

— Ну, ты два, и я три. А она, вишь ты, не выдержала. Простонала "Больше не могу", и упала без чувств.

— Ну, и кто мне теперь будет всё это держать?

— Попроси кого-нибудь из ребят.

— Ребята все заняты! Значит, так, пусть кто-нибудь пойдёт и приведёт мне сюда хоть какую-нибудь девчонку, а лучше нескольких, — велел Родриг. — Если понадобится, силой приволоките! У меня на них ещё богатые планы. Не найдёте девчонок, тащите лакеев или кого там ещё.

— Стой, Жан, никуда не ходи, занимайся своим делом, — прикрикнул на кого-то эрл. — Я сам.

Я слушала разговор со всё возрастающим интересом, даже склонила голову набок. Воображение услужливо рисовало перед глазами потрясающую картину. Эрл и виконт устраивают за закрытой дверью такую оргию, какой позавидовали бы даже самые изощрённые развратники. Всех девушек в замке силой тащат в комнату солдаты, а там хозяин замка на пару с другом доводят их до полного изнеможения, отпуская лишь тогда, когда те лишаются чувств. Хотя нет, одной всё-таки удалось своевременно вырваться из их медвежьих лап.

Дверь резко распахнулась, и из комнаты выскочил эрл. Его перепачканная рубашка была расстёгнута сверху на пару пуговиц, рукава закатаны, по лицу чуть ли не льётся пот. Я разглядывала его с таким любопытством, какое несомненно не подобает горничной. Раймонд чуть не пробежал мимо, но заметил меня и остановился.

— А! Кофейная девочка! — воскликнул он. — Ты-то мне и нужна! Ну-ка пойдём. Ты подойдёшь гораздо лучше, чем эти дуры.

Я захлопала глазами. Подойду гораздо лучше? Ну-ну. Нет, я-то что, я пойду, мне даже любопытно. Но в случае чего вы уж, дорогой эрл, не обессудьте. За горы трупов я даже перед Феррантом извиняться не стану.

— Давай-давай! — прикрикнул Раймонд, видя, что я замешкалась. — Тебе что, второе приглашение нужно? Ты срочно нужна виконту, он там один уже не справляется.

Не вдаваясь в объяснения, эрл просто схватил меня за руку и потащил внутрь. Я последовала за ним.

В просторной комнате царили шум и суматоха, туда-сюда сновали люди в форме, пахло лекарствами, потом и кровью. Из моей груди вырвался стон разочарования. Оказывается, комнату всего лишь в срочном порядке превратили в импровизированный лазарет. На скамьях и на полу, поверх шкур и толстых одеял, лежали раненые. Вокруг суетились несколько солдат. Виконт стоял на коленях возле одного тяжелораненого мужчины и, чертыхаясь, пытался остановить обильно хлещущую кровь.

Похоже, в ходе охоты на разбойников со стороны стражей порядка многие пострадали. А поскольку замок эрла находится возле самого леса, значительно ближе, чем резиденция шерифа, раненых решили привезти именно сюда.

— Иди помоги виконту, — бросил мне Раймонд, — потом придёшь ко мне. Твои снадобья тоже понадобятся, но сперва самое срочное. Надеюсь, ты падать в обморок от вида крови не собираешься.

— И это всё? — невольно выдохнула я, с трудом скрывая собственное разочарование.

Эрл бросил на меня удивлённый взгляд.

— А что ты рассчитывала здесь увидеть? — нахмурился он.

— Нет-нет, что вы, ничего, — пробормотала я и устремилась на помощь Родригу.

В процессе лечения постепенно выяснилось, что разбойников отряд всё-таки достал. Деньги были отобраны, а сами грабители частично убиты, частично арестованы; кое-кому удалось бежать, но эти были в меньшинстве. Однако за столь хороший результат пришлось заплатить тремя погибшими, а также ранеными разной степени тяжести, большинство из которых находились сейчас здесь. За Кале уже послали, но до прихода лекаря должно было пройти некоторое время; к тому же он всё равно не смог бы один заниматься всеми ранеными одновременно, поэтому помощь была необходима. Нескольких здоровых стражников, которых можно было заменить на их служебных местах, оставили здесь, а в остальном порассчитывали на помощь горничных и других служанок, в повседневной работе которых вполне можно было сделать продолжительный перерыв... Однако не учли психологическую составляющую.

В скором времени я смогла отлучиться из комнаты, чтобы быстро сбегать в свою спальню и принести флаконы со снадобьями. Тем временем относительно лёгкие раны были обработаны, и некоторые из пациентов смогли покинуть временный лазарет на собственных ногах. Суматоха спала, раненых осталось внутри не так много. Зато и положение их было более тяжёлым.

Хуже всего дело обстояло с Альбертом, оруженосцем Раймонда. Парень сопровождал своего господина во время вылазки и получил серьёзное ранение в грудь. Сколько мы ни бились, улучшить его положение не удавалось. Но был ещё один способ. Вот только я не была уверена, справлюсь ли с этой раной даже при помощи магии.

— Как он?

Раймонд склонился над неровно дышащим Альбертом. Оруженосец давно уже лежал в бреду и на приближение эрла никак не отреагировал.

— Плохо, — честно сказала я.

Раймонд кивнул. Он ничего не говорил, не кричал и не требовал от меня невозможного. Но по лицу эрла я видела, что произошедшее с Альбертом он воспринимает крайне тяжело. Возможно, чувствует собственную вину за то, что потащил на свою "разрядку" неопытного мальчика. А может быть, сейчас, после того, как его предал один из оруженосцев, Раймонд стал особенно бережно относиться ко второму.

— Твои отвары помочь не могут? — мрачно спросил он.

Я покачала головой.

— То есть всё кончено? Лекаря он не дождётся?

— Есть ещё одно средство, — сказала я. — Я ничего не обещаю, но могу попытаться.

Раймонд сосредоточенно кивнул.

— Тебе что-то понадобится?

Я подняла на него напряжённый взгляд.

— Эрл... прошу вас, пусть все, кто может, покинут комнату.

В течение нескольких секунд Раймонд, прищурившись, мерил меня взглядом.

— Хорошо, — кивнул он затем.

Я принялась готовиться, снимая со стонущего в бреду оруженосца недавно наложенную повязку. Вскоре в помещении не осталось никого, кроме ещё троих тяжелораненых, виконта и самого эрла.

— Нам тоже следует уйти? — спросил Раймонд.

Не знаю, как бы они поступили в случае, если бы я сказала "да". Но я опустила глаза и покачала головой.

Я сосредоточилась и, опустив веки, вытянула руку так, чтобы ладонь замерла непосредственно над раной. По пальцам заскользили искры. Рука постепенно стала горячей; волна тепла устремилась в открытую плоть, пока не излечивая, а лишь подготавливая для лечения почву, прокладывая дорогу для основного потока энергии. Устремив сознание следом за теплом, я прислушалась к своим ощущениям. Тяжело, очень тяжело. Такую рану трудно излечить. Искалеченная плоть словно сама сопротивляется всеми силами. Снова возвратившись сознанием на поверхность, я сделала глубокий вдох. А затем выпустила в рану сразу пять искр, по одной с каждого пальца. Попав в кровь, они устремились вглубь, по тому каналу, который был предварительно для них подготовлен. Теперь энергия действовала самостоятельно; моё вмешательство не было более необходимо. Я снова глубоко вздохнула, на этот раз устало. И сразу почувствовала, как спину жгут взгляды виконта и эрла.

Между тем дыхание Альберта стало более ровным; если раньше юноша метался в бреду, то теперь его состояние куда больше напоминало спокойный, глубокий сон.

Я устало откинулась на спинку стула и снова прикрыла глаза. А когда открыла их, увидела перед собой протянутый мне стакан. Приняла его, благодарно улыбнувшись виконту. Сделала глоток. Подслащённая вода. Родриг знает, что именно нужно давать Одарённому в таких случаях. Я выпила ещё.

Когда я отставила стакан в сторону, эрл и виконт стояли напротив и не спускали с меня глаз. Я подняла голову и встретила взгляд сначала одного, потом другого.

— У тебя десять минут на отдых. Потом — ко мне в кабинет, — тоном, не терпящим возражений, заявил эрл и направился к двери, чтобы позвать обратно остальных.

Десять минут спустя я подошла к кабинету. Дверь была распахнута. Раймонд сидел на своём месте за столом; Родриг прохаживался взад-вперёд по комнате. Именно его спину я и увидела в первую очередь.

— Можно войти? — робко спросила я.

— Заходи.

Я остановилась примерно в середине комнаты, напротив эрла.

— Я слушаю, — сказал тот, сверля меня взглядом.

Я стояла, растерянно потупившись.

— Ты — Одарённая, — сурово констатировал Родриг.

— Да, господин, — почти прошептала я, не поднимая глаз.

— Почему ты солгала в прошлый раз?

Я вздохнула и устремила на него виноватый взгляд.

— Хотела начать всё с чистого листа там, где никто не будет знать о моём даре. Он принёс мне одни только неприятности.

— Неприятности какого рода? — спросил Раймонд.

— Вы помните, я рассказывала про свою тётку? Я сказала правду, но только наполовину. Часть тех бед, которые я упомянула, на самом деле случилась со мной. Тех, у кого есть дар, недолюбливают, но это ещё полбеды. Иногда нас преследуют. Преследуют ни за что, просто за то, что мы — те, кто мы есть. Я надеялась, что, если скрою свои способности, получу возможность просто нормально жить. Тихо и спокойно.

— У тебя сильный дар? — спросил Родриг.

— Не слишком. Ничего особенного. Но кое-что я умею.

Всё чистая правда, до единого слова.

— Ты владеешь магией разрушения?

— Нет, — покачала головой я.

И вы понимаете в магии достаточно, виконт, чтобы знать, что это действительно так.

— Вы же видели, как я лечила.

Тот, кто владеет разрушением, не умеет лечить. Либо уничтожать, либо восстанавливать, третьего не дано. Вот только не надо обольщаться на мой счёт. Разрушать я отлично умею и безо всякой магии.

Родриг кивнул и перевёл вопросительный взгляд на Раймонда.

— Меня ты тоже лечила при помощи своего дара? — спросил эрл.

— Да, — кивнула я. — Вы были ранены отравленным оружием. Действие яда нельзя было остановить при помощи лекарств, даже магических.

— И после этого ты побоялась сообщить мне, кто ты такая? Решила, что я благодарно сожгу тебя на костре?

Пару секунд я молчала. Потом подняла на него решительный взгляд.

— Мне доводилось видеть и более странные вещи, — отчеканила я.

Да, знаю, немного нагло, немного рискованно. Но мне показалось, что без этого моё признание выйдет слишком уж приторным. К тому же эрл не из тех, кто всерьёз разозлится от такого обращения.

Действительно не разозлился, продолжил расспросы, как ни в чём не бывало.

— Твои снадобья. Их приготовила твоя тётка или ты?

— Кое-что она, но большей частью я сама. Я умею делать такие вещи.

Раймонд покивал и перевёл взгляд на Родрига. Какое-то время эти двое перестали обращать на меня внимание, как будто вполне конструктивно переговаривались без помощи слов. Как умеем мы с Тео.

— Вы меня уволите? — тихо спросила я, словно не выдержав затянувшегося молчания.

Эрл негромко рассмеялся; повернув голову, я увидела, что на губах Родрига тоже заиграла усмешка. Вы только на них посмотрите, какие весельчаки!

— Я что, похож на идиота? — пояснил свою реакцию Раймонд. — При том, какая редкость на сегодняшний день Одарённые, увольнять одну из них, если она уже оказалась у меня в замке? Другое дело, что мне нет никакого смысла держать тебя в горничных. Горничных я могу найти где угодно хоть десяток, а вот Одарённую, способную на что-то толковое и при этом не занятую на ином поприще вроде королевской службы, надо искать днём с огнём.

Я оглянулась на виконта. Тот, кажется, не возражал.

— Да и тебе нет никакой выгоды ходить в горничных, — продолжал эрл. — Не ты ли говорила, что ненавидишь уборку? К тому же придворный Одарённый зарабатывает куда больше, чем горничная, да и вообще статус у него повыше.

— Но я по-прежнему боюсь раскрывать свой дар, — с сомнением покачала головой я.

— Я сумею тебя защитить, — заверил Раймонд.

— И каковы будут мои обязанности?

— Стандартный набор. Лечить, когда в этом возникает необходимость. Проверять корреспонденцию на наличие магических уловок. Отслеживать появление в замке других Одарённых. Справишься?

— Думаю, да.

Я говорила тихо и робко, стараясь скрыть клокочущую в душе эйфорию. Долой уборку, тряпки для пыли и мытьё полов! Вот это совсем другое дело!

— Спасибо вам, господин эрл. Сказать по правде, я думала, что вы прогоните меня, заподозрив в дурных намерениях.

— Если бы ты злоумышляла против кого-то из нас, уже давно могла бы привести задуманное в исполнение. — К моему удивлению, эти слова произнёс виконт. — Ты же, напротив, спасла от смерти эрла и его оруженосца. К тому же вряд ли ты сильно удивишься, если я скажу, что присматривался к тебе всё это время. И, наконец, — по его губам скользнула слабая улыбка, — никто не сказал, что к тебе не будут присматриваться и дальше.

Я кивнула, принимая это как должное.

— А теперь, когда мы разобрались с этим вопросом, удовлетвори моё любопытство, — обратился ко мне эрл. — Когда мы вошли в комнату к раненым, ты выглядела так, будто кто-то обманул твои ожидания. Что ты думала там увидеть? Горы золота и самоцветных каменьев?

Настало время улыбке заиграть на моих устах.

— Пока я стояла в коридоре, слышала, как вы переговаривались. Вы говорили довольно громко. У меня хорошая память. Хотите повторю, как именно это звучало?

В скором времени пытавшиеся подслушивать под дверью слуги могли услышать лишь громогласный хохот.

Глава 8.

— Поздравляю тебя! — воскликнул Тео, когда мы в очередной раз оказались за портьерой, в каморке, прилагавшейся к его лавке.

Я задумалась. День рождения у меня вроде бы нескоро: я родилась в декабре, а сейчас самое начало мая. На Новый Год тоже непохоже. Моё новое назначение состоялось несколько дней тому назад, и с тех пор мы с напарником успели встретиться дважды. Для поздравлений как-то поздновато.

Впрочем, Тео объяснил причину своего восторга, не дожидаясь наводящих вопросов с моей стороны.

— У нас нарисовалась неофициальная подработка!

— Да неужели? — изумилась я, вовсе не разделяя ажиотажа своего напарника. — И в чём же суть побочного заработка? Тебе заказали чьё-нибудь убийство? Или, может, какой-то землевладелец хочет поджечь сарай соседа? Или всё намного серьёзнее, и ты пообещал спровоцировать небольшой бунт местного масштаба? В последнем случае я пас.

— А в первых двух?

— В первых двух тоже.

— Тогда почему ты выделила именно последний?

— Не будь занудным чудовищем! Лучше назови имя заказчика.

— Пожалуйста! — не стал возражать Тео. — Возможно, ты даже немного с ним знакома. Это некто герцог Дайон Л'Эстре Левансийский.

— Неофициальную подработку заказал Дайон? — изогнула брови я. — Это в корне меняет дело. Тогда я участвую. Для Дайона — всё, что угодно. Когда там надо было устроить бунт?

— Никакого бунта, — возразил напарник, на мгновение выглядывая в окно, а затем снова плотно задёргивая гардину. — Всего лишь маленькое скромное ограбление. Правда, на очень крупную сумму.

— Не знала, что в казне герцога не хватает золота, — скептически отозвалась я.

— Хватает, — подтвердил Тео. — Ну, то есть я так думаю, что хватает. Сам лично не проверял. Хотя всегда мечтал проникнуть в его сокровищницу.

— Только не говори, что собирался обворовать Дайона, — отмахнулась я.

Ни за что бы в это не поверила.

— Нет, конечно. Меня влекло туда совсем другое.

— Желание поглазеть на сокровища?

Напарник брезгливо поморщился.

— Что я, алмазов никогда не видел?

— Что же тогда?

— Желание проверить, смогу ли я пробраться туда в обход стражи.

— Пижон! — фыркнула я.

— Есть немного, — не без гордости признал напарник.

— Я обо всём расскажу Дайону!

— Ты этого не сделаешь.

Тео был до отвращения спокоен, поскольку прекрасно знал, что я действительно его не выдам.

— Ладно, выкладывай, в чём суть этого побочного задания, — примирительно сказала я.

— Ты что-нибудь слышала о Фелисе Камберийской?

— Аферистка, разъезжает по разным герцогствам и действует под разными именами, — припомнила я. — А какое она имеет к этому отношение?

— Она похитила одну вещь. Медальон с рубином, очень крупным, единственным в своём роде.

— У кого?

— У графа Сен-Раде.

— Кузена Л'Эстре?

— Именно.

— Как она осмелилась?

— Она очень рисковая барышня. Я бы сказал, азартная.

— И что теперь? Почему бы графу или герцогу попросту не отправить солдат с приказом её арестовать?

— Ну, во-первых, она умело заметает следы и тщательно скрывает место своего пребывания.

— Брось, — поморщилась я, — уверена, что люди герцога сумели её разыскать. На него работают лучшие в королевстве агенты.

Ложная скромность не является моим слабым местом.

— А вот для этого существует "во-вторых", — продолжил Тео. — Граф не заинтересован в том, чтобы афишировать это похищение. А в случае ареста огласка неизбежна.

— Почему он боится огласки? Он что, тоже в своё время украл этот рубин? — испугалась я.

— Нет. Это был подарок. И преподнесла его графу одна замужняя дама... вовсе не графиня Сен-Раде, как ты можешь догадаться.

— А кто?

— Ну у тебя и вопросы! — фыркнул Тео. — Этого никто не знает, информация строжайше засекречена.

Я поднесла руку к голове и оттопырила ухо.

— Ну ладно, ладно, злые языки говорят, что это — маркиза Л'Ансален. Но у меня язык не злой, так что я молчал, как рыба.

— Хорошо, — не стала возражать я. — Стало быть, граф не может в открытую призвать авантюристку к ответу, поскольку в этом случае откроются подробности его тайной связи с чужой женой. Девчонка молодец, она всё хорошо продумала. Известно, где она держит медальон?

— То-то и оно, что известно. Она носит его, не снимая. Ужасно гордится тем, что провернула это дело. Зазнаётся, конечно. Но для неё это своего рода профессиональная честь.

— Понимаю. Видимо, именно тут в дело вступают двое обаятельных и высоко квалифицированных агентов.

— Ты абсолютно права. Наша задача — выкрасть медальон, обставив дело так, будто речь идёт об обыкновенном ограблении. Таким образом побрякушка вернётся к своему законному владельцу, аферистка будет посрамлена, а огласки удастся избежать.

— Как я понимаю, Фелиса находится сейчас в Эвендейле?

— И снова в точку. Твои интеллектуальные способности поражают. Наверное, ты ешь много рыбы.

— Помолчи. Уже решено, где именно мы должны её достать?

— Завтра вечером, на балу у барона Клеро.

— Ах, у Клеро? — разочарованно выдохнула я. — В таком случае я не участвую. Самое большее, что смогу сделать, — это подстраховать тебя где-нибудь неподалёку от его особняка. Видишь ли, на этом балу будет Раймонд, и Родриг тоже. Мне никак нельзя там появляться, иначе мелкая подработка будет выполнена за счёт основного задания.

Тео со вздохом покачал головой. Вид у него был откровенно разочарованный.

— Я говорил про твой высокий интеллектуальный уровень? Забудь. Мой тебе совет: кушай больше рыбы. Для мозгов всё равно не поможет, зато вкусно. Дениза, это будет бал-мас-ка-рад.

Я хлопнула себя рукой по лбу.

— Точно! Забыла. Ладно, тогда я в деле. А приглашения?

— Уже готовы. Теперь мы с тобой — граф Родриг Монтелон и его сестра, Анет Монтелон.

Я уважительно присвистнула.

— Только не говори, что находишь статус сестры графа чрезмерно высоким, — усмехнулся Тео.

— После горничной? То, что надо! — откликнулась я, довольно потирая руки. — Я тоже заслуживаю право развлечься.

— Только не переусердствуй, — лениво протянул напарник. — Я, знаешь ли, не собираюсь бегать следом и укладывать мужчин в штабеля.

— Не будь занудой. Одежда готова?

— Да, всё уже здесь. Правда, для тебя использовались те мерки, которые сняли перед нашим отъездом. Надеюсь, ты не слишком отощала на харчах горничной. Иначе платье будет висеть.

— Подумаешь, напугал! Давай платье сюда. Я его померю и если понадобится, то прямо сейчас ушью.

Я принялась воодушевлённо развязывать шнуровку своего простенького платьишка.

— Эй, постой! — с деланным возмущением воскликнул Тео. — Не хочешь хотя бы подождать, пока я выйду? Ты ведёшь себя неприлично! Моя психика может этого не выдержать.

— Ой, с каких это пор твоя психика стала такой ранимой? — скривилась я. — Помнится, когда я перевязывала тебя лоскутами, оторванными от собственного платья, ты не очень-то возражал. А ткани для перевязки потребовалось много...

— У меня тогда была высокая температура и перед глазами всё плыло. Я просто не разглядел, насколько непристойно ты выглядела.

— Угу, расскажешь всё это Дайону, — отмахнулась я. — Ну же, кыш отсюда! Мне не терпится это примерить.

На следующий вечер я дождалась, пока Раймонд и Родриг уедут на бал, и лишь потом смылась из замка под благовидным предлогом. Вообще долго напрягаться, придумывая предлог, не пришлось: в своём новом статусе я была вольна отлучаться из замка, когда захочу, если только это не шло вразрез с интересами эрла. После моего повышения слуги стали относиться ко мне несколько настороженно и потому в расспросы не вдавались. Я, со своей стороны, продолжала вести себя с ними, как и прежде, и рассчитывала, что за неделю их настороженность сойдёт на нет.

Ехать на бал Раймонда уговорил виконт. Видимо, счёл, что после разрыва с Абелией другу будет полезно немного развеяться, притом менее рискованным способом, чем охота на разбойников. Насколько я поняла по обрывкам их разговоров, на балу эрла тоже ожидала охота, но только там ему предстояло выступить в качестве дичи, ибо старшая племянница барона Клеро голодна и не дремлет. Словом, поездке на бал Раймонд сопротивлялся, но как-то вяло, и в конечном итоге Родригу удалось взять верх. Правда, как виконт, так и эрл бессовестно пренебрегли правилами и на маскарад отправились без костюмов и масок.

Я же в очередной раз посетила лавку Тео. Вошла туда одним человеком, а вышла другим. Из служанки в невзрачном сером одеянии я за четверть часа превратилась в ближайшую родственницу графа Монтелона, даму искушённую и светскую до мозга костей, обладающую изысканными манерами, облачённую в модное бордовое платье с расширяющимися книзу рукавами и юбкой в пол. Разумеется, немаловажной деталью моего костюма была изящная маска, сделанная из того же материала, что и платье, которая закрывала верхнюю половину лица. Учитывая также изменения в макияже, причёске, походке, манерах и даже голосе, быть узнанной я совершенно не опасалась.

Тео также преобразился. Вообще во внешности моего напарника есть одна черта, которую многие восприняли бы как недостаток, но которая оказалась чрезвычайно полезна для него как для агента. Дело в том, что Тео довольно-таки лопоухий. И когда он приглаживает волосы, выставляя уши на всеобщее обозрение, мгновенно становится похожим на эдакого простоватого пастушка. Но стоит ему уложить волосы так, чтобы уши оказались под ними скрыты, и этот один-единственный штрих радикально меняет весь образ. Теперь перед вами оказывается лицо вполне себе благородного человека; с такими внешними данными можно хоть в графы. Ну, а сейчас, облачённый в тёмно-серые атласные брюки и такой же камзол со стоячим воротником, Тео и вовсе выглядел чрезвычайно представительно и привлекательно.

Первым, что бросалось в глаза на балу, были даже не гости, а невероятное обилие свечей. Их единодушное сияние встречало нас, призывно выглядывая из окон, когда мы ещё только подъезжали к особняку — разумеется, на первоклассной карете. Далее оно приветствовало нас на первом этаже, обделяя вниманием гостей расторопного лакея и сопровождая их во время подъёма по широкой лестнице. И, наконец, оно же озаряло просторную танцевальную залу, на входе в которую гостей встречали уже сами хозяева.

Барон Антуан Клеро оказался жизнерадостным человеком лет сорока пяти, высоким и полным, с густой чёрной шевелюрой и небольшой ухоженной бородкой. Увидев его, я сразу поняла, почему эрл в своё время усомнился в способности этого вельможи написать что-либо секретное. Барон производил впечатление человека общительного, гостеприимного, чуть простоватого и совершенно не изощрённого. Похожее впечатление производила и его супруга, виновница сегодняшнего торжества, немного полноватая женщина среднего роста с красивыми золотисто каштановыми волосами.

Ещё одну реакцию эрла мне удалось понять, когда барон представил нам свою племянницу Клодетт. Те же полнота и широкая кость, которые придавали дяде некоторой импозантности, явно не шли на пользу внешности племянницы. Простоватый нос картошкой, унаследованный по-видимому по другой линии, а также отчётливо прорисовывавшийся второй подбородок ставили крест на шансах девушки выглядеть привлекательно. Нередко бывает так, что внешние недостатки женщины с лихвой компенсирует живой, выразительный взгляд. Увы, это был совсем не тот случай.

А между тем барон радостно жал Тео руку и говорил:

— Счастлив, что вы нашли возможным посетить наше торжество, граф! Я слышал, вы долгое время прожили за границей. Тем более приятно, что наш дом — один из первых, которые вы посещаете после возвращения.

Полагаю, настоящий граф Родриг Монтелон, сидя на веранде где-нибудь на далёком морском побережье, сильно бы удивился, если бы узнал, что посетил бал барона Клеро в Эвендейле. Но с другой стороны, на то это и маскарад. Кто-то переодевается в ведьму, кто-то — в пирата, а кто-то — в графа Монтелона с сестрой.

— Благодарю вас, барон, — важно раскланиваясь, произнёс Тео. — Признаться, я не слишком часто езжу на балы, но не мог не порадовать сестру. Она и двух дней не способна провести без насыщенной светской жизни.

Задорно улыбнувшись, я бросила на брата нежный взгляд, недвусмысленно транслировавший: вот подожди, когда закончится маскарад, и получишь за эти свои слова хорошую затрещину.

— О да, госпожа Монтелон восхитительна, — поспешил сделать мне комплимент Клеро. — Такую женщину было бы кощунственно долго держать в стороне от балов и приёмов.

— Жизнь, которую мы вели за границей, была несколько уединённой, — с улыбкой пожаловалась я. — Надеюсь, что теперь, на родине, нам удастся возвратиться к былому ритму.

— Позвольте представить вам баронета Дюлона из Солтресси.

Барон принялся знакомить нас со своими гостями. Третьей по счёту оказалась виконтесса Л'Энтосье, роскошная женщина лет двадцати пяти с прекрасной фигурой, светлыми волосами и завораживающими зелёными глазами. Поцеловав ей руку, Тео на лишнюю секунду задержал ладонь виконтессы в своих пальцах. Она ответила ему очаровывающей улыбкой и многообещающим взглядом.

— Наш клиент, — едва слышно прошептал мне на ухо Тео, когда его новая знакомая приступила к обмену любезностями с очередным гостем.

Я кивнула, весело улыбаясь, будто мы вели приятную и ничего не значащую беседу.

— Видела горилл? — осведомился он.

И снова кивок. Двое мужчин, сопровождавших виконтессу, были одеты, как гости, однако это мало кого могло бы обмануть. Выглядели они практически идентично: высокие, широкие в плечах, коротковолосые, хмурые, с лицами, начисто лишёнными признаков интеллекта, зато с манерой поведения, свидетельствовавшей об идеальной исполнительности.

— Два молодца, одинаковых с лица, — шепнула я.

— Я приметил ещё одного снаружи, он выглядит, как их потерянный в детстве брат-близнец, — просиял Тео, неспешно ведя меня по залу.

— Да, красавица всё предусмотрела. Подойти к ней будет непросто, — заметила я.

— Ничего, у меня есть план, — подбодрил меня напарник.

По блеску в его глазах я поняла, что всё уже решено, и в успехе приятель уверен.

— И какое место в твоём плане отводится мне?

— Просто расслабься и делай то, в чём заключается главное предназначение женщины.

— Теряюсь в догадках. Неужели ты предлагаешь мне прямо здесь и сейчас родить ребёнка? Учти: если заявишь, что главное предназначение женщины именно в этом, я отрежу тебе язык.

— И будешь работать с немым напарником? Очень недальновидно с твоей стороны.

— Напротив, это внесёт в мою жизнь приятное разнообразие.

— В любом случае я всего лишь имел в виду, что твоя задача — блистать. Так, чтобы бедный граф Родриг затерялся на твоём фоне, и про него забыли все, кроме тех, кому он сам пожелает о себе напомнить. Обрати внимание, когда я уйду, дай мне некоторое время, а затем под благовидным предлогом отправляйся в сад. Я найду тебя там.

— Хорошо, — кивнула я, призывно улыбаясь нагоняющему нас Клеро.

Блистать, так блистать.

— Господин граф, миледи, надеюсь, вы не скучаете! — воскликнул барон, когда нас всё ещё разделяло расстояние в несколько ярдов. — Позвольте вам представить... — приблизившись, он развернул нас в нужном направлении, — ...эрла Раймонда Ковентеджа и виконта Родрига Армистеда. Родрига, вы слышите! — радостно верещал барон. — Вы — тёзки! Эрл, виконт, счастлив познакомить вас с графом Родригом Монтелоном и его очаровательной сестрой.

Мы с вновь представленными обменялись соответствующими случаю фразами. Родриг, а затем и Раймонд поцеловали мне руку. Должна сказать, что вид у эрла был не слишком счастливый. Кажется, он был недоволен тем, что виконт вытащил его на бал, и временами бросал на Родрига обвиняющие взгляды.

— Очень рада познакомиться с вами, эрл, — сказала я, внимательно глядя на Раймонда из-под маски. — Я очень много о вас слышала.

— Неужели? — изогнул бровь Раймонд. — Мне казалось, у нас нет общих знакомых.

— Ну что вы, эрл, — лукаво улыбнулась я. — Это же высший свет. Здесь у всех со всеми есть общие знакомые. Кто знает, быть может, у нас с вами этих знакомых ещё больше, чем у других.

Я чуть не взвизгнула от боли: Тео ущипнул меня весьма ощутимо.

— Умоляю, миледи, скажите, что именно вы про него слышали! — вмешался виконт. — И если это нечто нелицеприятное, тем лучше: пусть знает, что говорят о нём в свете.

Я в сомнении поджала губки, покосилась на Раймонда, затем снова поглядела на Родрига.

— Знаете, я как-то сразу всё забыла.

Мой тон не оставлял ни малейших сомнений в том, что сказанное — откровенная ложь.

— Жаль, — развёл руками виконт.

Настаивать он не стал: поскольку мы были едва знакомы, этого не дозволял этикет.

— Я ненадолго отлучусь, дорогая, — обратился ко мне "брат". — Прошу тебя, будь осторожней...когда подходишь к окнам. Не простудись на сквозняках.

Многозначительный взгляд, на который я ответила беззаботной усмешкой. Тео удалился, и вскоре я увидела, как он галантно обхаживает виконтессу, потихоньку разгоняя всех её прочих поклонников. Я же в свою очередь принялась постепенно скапливать поклонников вокруг себя, заботясь о том, чтобы окружающие обращали на виконтессу и её нового кавалера всё меньше внимания.

Привлечь внимание окружающих было не так уж сложно. Новое лицо, тем более скрывающееся под маской, притягивает само по себе. К тому же сейчас я — незамужняя сестра графа, а значит, весьма выгодная партия. Да и внешними данными меня природа не обидела. Однако всего этого в данный момент было недостаточно, ибо мне следовало отвлечь внимание именно тех мужчин, которые уже успели положить глаз на виконтессу. Не менее новое лицо и, что ни говори, весьма красивая женщина. Тут следовало подсуетиться.

Протянув руку к вазе с фруктами, я оторвала одну виноградину и, спрятав её в пальцах, прошествовала по залу поближе к той его части, где сидела сейчас виконтесса. Затем незаметно бросила ягоду на пол и секунду спустя сделала вид, что поскользнулась. Двое мужчин, крутившиеся неподалёку от Фелисы, подскочили ко мне. Я схватилась за руку того, что поспел на полсекунды быстрее. Силясь восстановить равновесие, ненадолго наклонилась вперёд, позволив глубокому декольте сделать этот момент особенно пикантным. Выровнявшись, благодарно улыбнулась своему спасителю, не торопясь отпускать его руку. А затем перевела не менее благодарный взгляд на второго, чуть опоздавшего. Это ничего, что он пришёл первым, говорил этот взгляд. Мы-то с вами знаем: в действительности я хотела, чтобы меня спасли именно вы.

— Простите, — произнесла я вслух, — я такая неловкая!

— Вовсе нет, — возразил второй подоспевший, указывая взглядом на раздавленную ягоду, лежавшую на том самом месте, где только что стояла моя ножка. — Это слуги нерасторопны.

— Нет-нет, это я сама виновата. Вы не представляете, какой долгий путь мы с братом проделали за последние дни. Столько часов в трясущейся карете! Это чрезвычайно утомительно.

Я огляделась, недвусмысленно ища, где бы присесть, и кавалеры поспешили сопроводить меня к ближайшему свободному стулу. Один вёл меня под руку, другой прихватил по дороге кубок вина и вручил мне его, едва я уселась.

— Как вам понравилась жизнь за границей? — спросил первый.

Я капризно поморщилась и вновь улыбнулась.

— Не слишком понравилась. Все эти маленькие городки на побережье хороши лишь в том случае, если вы приезжаете туда в самый разгар сезона, на неделю или две. Но жить там продолжительное время... Можно умереть от скуки. Приёмов очень мало, к тому же на них постоянно присутствуют одни и те же люди... Ничего интересного. Даже поговорить, и то не с кем.

Я предоставила собеседникам самостоятельно догадываться о том, чем ещё мне хотелось бы заниматься с посещающими приёмы людьми помимо разговоров.

— Так что большую часть времени мне пришлось провести практически взаперти, — со скорбным видом заключила я.

— И чем же вы занимали себя всё это время?

Я передёрнула плечиками.

— А чем там можно было себя занять? Прогулки на свежем воздухе и музицирование. Ничего больше мне не оставалось.

— Отлично! — Одного из собеседников моя печальная судьба, похоже, воодушевила. — В таком случае, быть может, вы нам что-нибудь исполните?

— Ой, нет, я же совсем не готовилась, мне как-то неловко... — принялась отнекиваться я.

Исключительно для проформы, конечно. Незамужняя барышня моего статуса не может так запросто согласиться развлечь гостей; ей полагается предварительно немного поломаться. А окружающим, уж если кто-то из них имел неосторожность обратиться к барышне с подобной просьбой, полагается всячески её уговаривать. Чем они и занялись. Вскоре я позволила себя уломать, что и было предсказуемо. Один из музыкантов с поклоном вручил мне лютню. Я огляделась и попросила поставить стул на выбранное мною место. Выбор был сделан не случайно: теперь все те, кто приблизится, чтобы послушать моё пение, будут стоять спиной к Тео и виконтессе.

Я провела рукой по струнам. С Абелией мне, ясное дело, не сравниться: я не профессиональная певица, да и врождённые данные у меня значительно более скромные. Но, как я уже упоминала, общепринятое образование я в своё время получила, и игра на нескольких музыкальных инструментах была в него включена, равно как и пение. Словом, для работы в столичном театре я бесспорно не подойду, но для исполнения песни при нынешних обстоятельствах — вполне.

Скажи мне, принц, ужель своею долей

Ты тяготишься так, что, сам не свой,

В суровый край страдания и боли

Готов идти по скользкой мостовой?

Тобой одним нарушено доверье.

Зачем, отринув званья и дары,

Уходишь, не прощаясь, хлопнув дверью,

В чужие незнакомые миры?

Бесспорно ты раскаешься однажды

В том, что своей недрогнувшей рукой

Сменил на страх, лишения и жажду

Родной уют, достаток и покой.

Ты знаешь сам всё то, что я сказала;

В твоих глазах мне видится печаль.

Но, зубы сжав, из папиного зала

Уходишь прочь, утративший Грааль.

Знакомый мир надёжен и удобен.

Тебе он дарит силу, да не ту.

Ты должен сам понять, на что способен,

Познав сомненья, страх и пустоту.

Ну что ж, дерзай! Отважному — дорога.

Сойдут снега, едва настанет срок.

В Большом Пути взрослея понемногу,

Однажды ты отыщешь свой Чертог.

Пока я пела, всё больше и больше гостей подходили поближе, чтобы послушать. Где-то на середине песни я краем глаза заметила среди них Родрига, а затем и Раймонда. А на последних аккордах увидела, как граф Монтелон отправляется в сад, ведя под руку госпожу Л'Энтосье и что-то нашёптывая ей на ухо. Двое мужчин с одинаково напряжённым выражением лиц следовали за ними на некотором отдалении.

Теперь моё дело было сделано, и, как ни странно, у меня возникло желание отдохнуть от своих кавалеров. Вот ведь забавно: я с таким воодушевлением отреагировала на сообщение Тео о том, что мы отправляемся на бал. А теперь, стоило ненадолго окунуться в атмосферу светской жизни, и во мне всё крепнет стремление побыть в одиночестве. Предоставив своим собеседникам самостоятельно вести возобновившийся после пения разговор, я стала украдкой оглядываться в поисках благовидного предлога для отступления.

— Миледи, вы позволите пригласить вас на танец?

Подняв голову, я встретилась взглядом с Родригом. Ну что ж, на ловца и зверь бежит. Я с улыбкой протянула виконту руку, профессионально игнорируя не слишком довольные взгляды своих кавалеров.

Музыканты уже возобновили свою работу, и многочисленные пары стягивались к отведённой для танцев части зала. Мы с Родригом пополнили их ряды.

— Я вам очень признательна, виконт, — улыбнулась я, погружаясь в привычную череду движений. — Сказать по правде, я как раз искала повод, чтобы немного сменить обстановку.

— Я так и понял, что вы скучаете, — улыбнулся он.

— Вы всегда так наблюдательны?

— Почти.

— И наблюдаете за всеми?

Я устремила на него смеющийся взгляд из-под маски.

— Разумеется, нет, — галантно заверил меня он. — Только за сами прекрасными девушками.

Да, Родриг, давать красивые ответы вы умеете. Вот только я сомневаюсь, что вас так-таки пленила моя красота. Скорее, вы, как и многие из присутствующих, любите загадки. Поэтому вам стало интересно заглянуть в новое лицо... Тем более, что как раз заглянуть-то в него и невозможно. Люди вашего склада любят разгадывать тайны. И чувствуют себя крайне некомфортно, если какие-то из них остаются неразгаданными.

— Ах, виконт, — вздохнула я, — вам говорили, что ваши манеры безупречны? Должно быть, виконтесса Армистед — чрезвычайно счастливая женщина.

В нашем деле всегда полезно ненавязчиво дать собеседнику понять, будто вы не в курсе того, о чём на самом деле прекрасно осведомлены.

— Увы, виконтессы Армистед пока не существует.

Что-то я не услышала в его голосе особого сожаления. И, кажется, здесь следует сказать "Ага, все вы неженатые!"... Ах, нет, это из другой оперы.

— В самом деле? Отчего же? — прищурилась я.

Родриг мимолётно улыбнулся, кажется, тем самым давая собеседнице понять, что эта тема её не касается. При этом по-прежнему ни на йоту не отступая от этикета.

— Стоит ли торопиться с такими вещами? — ответил он вслух. — К тому же существуют и более насущные дела. Жениться я всегда успею.

— Как странно услышать такое от вас! — воскликнула я. — Подобный ответ намного больше подошёл бы какому-нибудь ловеласу, вроде вашего друга.

Родриг посмотрел на меня с удивлением.

— Отчего вы считаете моего друга ловеласом?

— А разве я неправа? Вон взгляните, как эта бедняжка вцепилась в его руку.

Виконт проследил мой взгляд. Раймонд действительно стоял сейчас в обществе племянницы барона, которая буквально-таки не давала ему прохода. Поскольку в бутылку бренди девушка сегодня не переоделась, вид у эрла был не слишком довольный, однако приличия приходилось соблюдать. Родриг на мгновение опустил веки и глубоко вздохнул. Ещё бы! Ведь именно ему придётся впоследствии выслушать от эрла много нелицеприятных вещей в собственный адрес. С Клодетт Раймонд вынужден вести себя предельно вежливо, а вот на виконте он в перспективе отыграется по полной.

— Вы полагаете, что если женщина вцепилась в мужчину, в этом непременно его вина? — тоскливо спросил он.

— Разумеется, — без малейшего сочувствия рассмеялась я. — Вы сами во всём виноваты. Не надо быть такими чертовски привлекательными.

Смех позволил мне меньшую точность движений, и, сдвинув руку немного в сторону, я поднесла её к солнечному сплетению виконта. И даже задержала на лишнюю долю секунды, проверяя правильность своих ощущений. Нет, сомнений быть не могло. Ничего. Ни малейшего покалывания.

Меж тем виконт заглянул мне в глаза с живым интересом.

— Вы находите моего друга привлекательным?

Какая же уважающая себя женщина даст прямой ответ на подобный вопрос?

— А почему вы спрашиваете? — с улыбкой осведомилась я.

— Просто подумал, что, может быть, вы захотите познакомиться с ним поближе.

Ах, всё понятно! Вы решили, что сможете использовать свою новую знакомую, дабы вырвать Раймонда из цепких лапок Клодетт. Надеетесь, что таким образом слегка облегчите свою совесть.

— Ах, виконт, виконт, — насмешливо покачала головой я. — Я слишком поспешила упомянуть о ваших безупречных манерах. Беру свои слова обратно. Ну, как не стыдно столь откровенно давать женщине понять, что вы стремитесь избавиться от её общества?!

— Протестую! — с усмешкой воскликнул Родриг. — Я не говорил ничего подобного!

— Ладно, — со вздохом качнула головой я, — так и быть. Будем считать, что я ничего не заметила. Что же касается вашего друга, боюсь, у вас есть лишь один способ с ним помириться — взять огонь на себя.

Судя по мрачному выражению лица виконта, сам он успел прийти к точно такому же выводу. И, когда музыка закончилась, Родриг, галантно поцеловав мне руку, отправился приглашать на следующий танец Клодетт.

Я же, со своей стороны, прошла туда, где одетый в жёлто-зелёную ливрею лакей разливал по кубкам подогретое вино. И, с удовольствием пригубив пряный напиток, неожиданно для себя услышала из-за спины знакомый голос:

— Так всё-таки, что же вам рассказали обо мне наши общие знакомые?

Я обернулась, осторожно держа в руке почти полный кубок.

— Эрл? Я не заметила, как вы подошли. Вы меня напугали.

— В самом деле? Странно: вы вовсе не кажетесь напуганной, — возразил Раймонд, принимая из рук лакея очередной кубок с горячим напитком.

Мы с эрлом бок о бок отошли от стоящего на раздаче лакея, предоставляя другим гостям возможность отведать здешнее вино.

— У вас совсем не такие идеальные манеры, как у вашего друга, — со светской улыбкой попеняла ему я.

— Я и не претендую на его высоты, — заверил Раймонд. — Виконт — человек исключительных качеств.

Значит, вы всё-таки это осознаёте, господин эрл? Приятно слышать. А то у меня возникало подозрение, что вы воспринимаете присутствие и поддержку виконта как должное.

— Это правда, — охотно подтвердила я.

— И всё-таки вы ушли от ответа, — напомнил Раймонд, тем самым без зазрения совести нарушая строгие правила этикета в очередной раз.

Я устремила на него оценивающий взгляд.

— Общие знакомые говорят, что вы — очень противоречивый человек.

— Неужели? — Судя по интонации, такая оценка эрла нисколько не впечатлила. — Что-нибудь ещё?

— Думаю, это не имеет такого уж большого значения, — уклончиво ответила я. — Общаясь с людьми, гораздо лучше составлять о них собственное мнение, а не припоминать в деталях информацию со вторых рук.

— И вы уже составили своё мнение? — не без интереса осведомился он.

— Всё ещё составляю.

— Ну что ж, желаю вам удачи.

Раймонд приложился к слегка пристывшему вину и в несколько глотков опорожнил кубок. Я последовала его примеру, но отхлебнула совсем немного.

— Отчего вы совсем не танцуете, эрл? — поинтересовалась я.

Музыка сменилась некоторое время назад, и многочисленные пары снова кружились в танце. Среди них — Клодетт с Родригом. Я ненадолго задержала на виконте сочувственный взгляд.

— Я очень давно не танцую.

Не так чтобы это был исчерпывающий ответ на мой вопрос, но другого Раймонд давать не собирался.

— В таком случае зачем же было тащиться на бал? — изумилась я.

Эрл неожиданно рассмеялся.

— А вы ведь тоже уступаете виконту в том, что касается манер, миледи, — одобрительно заметил он.

— Не стану спорить, — ответила я, ничуть не смутившись. — Таких людей, как виконт, вообще очень мало. Они существуют для того, чтобы мы, простые смертные, смотрели на них и восхищались.

Раймонд усмехнулся, кажется, отчасти разделяя высказанное мною мнение.

— Виконт и в самом деле уникальный человек, — признал эрл. — Что же касается вашего вопроса... Именно Родриг Армистед меня сюда и приволок, только что не силой.

Он снова приложился к кубку, выливая в рот последние остававшиеся на дне капли.

— Ах, вот оно что! — понимающе воскликнула я. — Теперь мне ясно, отчего виконт чувствует себя перед вами виноватым.

— Он что же, сам вам об этом сказал? — поднял брови эрл.

— Нет, конечно же, нет. Но это легко было угадать по его взглядам.

— А вы умеете читать по взглядам?

Я лукаво улыбнулась, поправляя непослушно выбившуюся прядь.

— Конечно. Это моё любимое занятие в свободное время. Впрочем, и в несвободное тоже.

— И вы можете что-нибудь прочитать по моему взгляду?

— О, это совсем нетрудно, — заверила я. — По вашему взгляду видно, что вы скучаете. Вам надоел этот бал. Вам осточертел этот дом. У вас сидит в печёнках барон со своей болтовнёй и своими мероприятиями. При этом вы понимаете, что Клеро в сущности хороший человек и не сделал вам ничего дурного, и потому испытываете лёгкое чувство вины перед ним.

— Невероятно, — чуть насмешливо произнёс Раймонд.

Наверное, счёл, что догадаться обо всём, что я сказала, было слишком легко.

— А можете вы прочитать по моему взгляду, что я думаю о вас?

При этих словах он посмотрел мне прямо в глаза, слишком прямо, чтобы удержаться в рамках этикета.

— Нет, не могу, — рассмеялась я.

— Отчего же? — изогнул бровь он, разочарованный столь быстрой капитуляцией. — Вы не умеете читать чужие мысли о самой себе?

— Почему же, умею. Но вы ведь ещё не определились в отношении меня. Хотя вы немного заинтригованы. Как и ваш друг.

Я взглянула на часы. Тео уже получил достаточно времени, пора потихоньку перебираться в сад.

— Вы торопитесь?

От внимания эрла не ускользнул мой интерес к часам.

— Я просто подумала, что здесь становится жарко.

— Хотите выйти прогуляться?

— С удовольствием.

— А ваш спутник? Он не будет возражать?

Испытывающий взгляд из-под густых бровей.

— Вы имеете в виду моего брата? А почему он должен возражать? — изумилась я.

— Бросьте, миледи, — махнул рукой Раймонд. — На своём веку я повидал немало таких "родственников".

Данное проявление проницательности заставило меня улыбнуться.

— Скажем так: сейчас ему есть, чем заняться и без меня, — уточнила я, аккуратно подбирая слова.

— Тогда другое дело.

Он взял меня под руку, и мы направились в сад.

Сад у барона оказался большой, ухоженный и благоустроенный. Запахи цветов, распускающихся по вечерам, будоражили и немного пьянили, сглаживая таким образом бодрящее действие свежего ночного воздуха. Но самым удивительным опять-таки было освещение. В саду стояли фонари, в каждом из которых теплился сейчас маленький охраняемый от ветра огонёк. Фонари — не на улице, а в саду! Определённо барон чрезвычайно богат, и ему некуда девать деньги. Но красиво, чёрт побери, тут ничего не скажешь!

Остановившись возле скамейки, Раймонд знаком предложил мне сесть.

— Вы приехали сюда надолго? — спросил он.

— Нет, — покачала головой я. — Напротив, совсем скоро мне придётся убегать.

Эрл сидел, развернувшись в мою сторону; его вытянутая рука покоилась на спинке скамьи.

— Вот как? Хрустальную туфельку хотя бы оставите?

— Если бы она у меня была, оставила бы с удовольствием, даже две, — горячо заверила я. — Ненавижу неудобную обувь. В ней слишком тяжело убегать.

— Вам часто приходится убегать? — склонил голову набок Раймонд.

Этот вопрос немного меня озадачил.

— Пожалуй, нечасто, — призналась я, поразмыслив. — Гораздо чаще убегают от меня.

Эрл оживился.

— У вас что же, тяжёлый характер? — осведомился он с нескрываемым интересом.

— Ну, что вы, — просияла в улыбке я, — характер у меня ангельский, как у овечки. Просто у меня тяжёлая рука.

— Вот теперь я по-настоящему заинтригован. Кстати, могу я обратиться к вам с одной просьбой?

— Мы едва знакомы, а у вас уже просьба? Надеюсь, это не что-то непристойное, вроде предложения ещё раз спеть?

— Это гораздо проще. Снимите маску.

Я беззвучно засмеялась. А у вас, эрл, губа не дура! Знаете, о чём просить.

— Увы, — покачала головой я. — Как раз это чрезвычайно сложно.

Если бы вы попросили меня снять любой другой предмет одежды, это было бы значительно проще. Впрочем, вслух я этого не скажу.

— Я могу вам помочь.

— Не стоит. Забыли? У меня тяжёлая рука.

Раймонда это предупреждение не слишком напугало, но настаивать на собственном участии в процессе он не стал. Зато в том, что касалось его изначального пожелания, эрл проявил редкое упорство.

— Почему вы отказываетесь снять маску?

— Мало ли какие могут быть причины. А вдруг у меня безобразный шрам через всё лицо?

— Если бы у вас был шрам через всё лицо, это было бы видно и сейчас.

— Да? — Я прикусила губу. Какая незадача. — Ну, значит, через пол лица.

Раймонда этот аргумент не убедил.

— Есть какие-нибудь другие варианты?

— Конечно, — заверила его я. — Что, если мы с вами знакомы, а я не хочу, чтобы вы об этом догадались?

— Исключено, — отрезал эрл. — Если бы мы были знакомы, я бы вас узнал.

— Ну, хорошо. — Я не стала спорить. — А, может быть, я — самозванка, проникшая на этот бал против всяких правил? Например, крестьянка или кухарка?

— Глупости, — фыркнул Раймонд.

— Почему же? Вы полагаете, кухарка не сможет достойно выглядеть, если в её распоряжении окажется дорогое платье, туфли, маска и украшения?

— Выглядеть кухарка может, как угодно, — возразил он. — Она не сумела бы правильно разговаривать и тем более правильно держаться.

Я была вынуждена признать, что это правда. Самозванца легче всего раскусить не по внешнему виду и не по неточностям легенды, а именно по всевозможным мелким нюансам поведения. Поэтому у служанки нет практически никаких шансов сойти за госпожу. Вот только я — не служанка, а агент.

Нашу беседу прервали самым бесцеремонным образом. Тео буквально-таки вылетел к нам из-за кустов, перемахнул через скамейку и, приземлившись на полусогнутые ноги, светским тоном сообщил мне:

— Дорогая, нам пора сматываться.

После чего сам не замедлил последовать собственному совету и за пару секунд скрылся в глубине не освещаемой фонарями части сада.

Я поднялась со скамейки. Раймонд последовал моему примеру.

— Простите, эрл, — с сожалением произнесла я, — но мне пора уходить.

— Я провожу вас?

— Не стоит, — улыбнулась я.

Это крайне неудобно — вести светскую беседу на бегу.

Мне в голову внезапно пришла одна идея. Сумасбродство, конечно, но с другой стороны, почему бы и нет? В качестве служанки я точно не смогу себе этого позволить.

Я положила руки Раймонду на плечи, встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Так, как никогда бы не поцеловала горничная. Так, как уж точно не сумела бы недалёкая и напористая Джаккет. Неспешно, со вкусом, с расстановкой, и в то же время страстно и жадно. Сначала эрл опешил, но быстро сориентировался и, не будь дурак, крепко обхватил мою спину.

Я аккуратно отстранилась, нежно провела пальцами по его щеке.

— Мы ещё увидимся? — спросил Раймонд, не торопясь выпускать меня из объятий.

— Не знаю, — качнула головой я. — О! А это за мной.

В выбежавшем из-за кустов мужчине несложно было опознать одного из телохранителей Фелисы. С победоносным возгласом он подскочил ко мне и крепко схватил за левое запястье.

— Попалась! — злорадно констатировал он.

Я хмыкнула. Ну да, ты бы ещё сказал то же самое, вцепившись в хвост разъярённой кобры. Я-то пока предельно спокойна, и всё равно это вполне может оказаться последним твоим словом.

Раймонд опустил ладонь на рукоять своего меча.

— Что ты себе позволяешь? — сквозь зубы процедил он, безошибочно определив в одетом, как гость, мужчине нижестоящего.

— Вам не следует вмешиваться в это дело, — довольно-таки грубо заявил телохранитель. — Вы не знаете эту женщину. Ей нельзя доверять.

— Тебя я знаю ещё меньше, — отрезал эрл. — И твоя физиономия доверия точно не вызывает.

Всё это время мужчина продолжал держать меня за запястье, не ослабляя хватки. Я особенно не сопротивлялась.

— Эта женщина — самозванка и воровка, — веско заявил он, видя, что так просто избавиться от вмешательства эрла не удастся.

Раймонд наполовину извлёк лезвие своего меча из ножен.

— Даю тебе десять секунд на то, чтобы отпустить руку женщины и очень быстро уйти, — заявил он с угрозой в голосе.

Пользуясь тем, что этот разговор отвлёк от меня внимание телохранителя, я осторожно переступила чуть назад и в сторону, занимая более удобную позицию, а затем вскинула правую руку и резко ударила его по шее ребром ладони. Пальцы на моём запястье разжались, и мужчина осел на землю.

Застыв на месте, как был, с наполовину извлечённым из ножен мечом, Раймонд глядел на меня с нескрываемым изумлением. Однако то, что он сказал несколько секунд спустя, удивило в свою очередь меня.

— Зачем же было утруждаться? — хмыкнул эрл, возвращаясь к своей прежней манере ведения разговора, и небрежно спрятал клинок обратно в ножны.

Я не сразу нашлась, что ответить на такую формулировку.

— Видите ли, эрл, ещё немного, слово за слово, вы бы обнажили меч, дело дошло бы до кровопролития... А зачем нам с вами горы трупов?

Приглушённый расстоянием возглас заставил нас обоих обернуться. На сей раз мужчин было двое, и появились они со стороны дома. Я улыбнулась.

— Прощайте, эрл! И, прошу вас, не верьте ничему, что вам будут про меня говорить. На самом деле всё гораздо хуже.

Подмигнув ему, я подхватила юбку и пустилась бежать. Но почти сразу остановилась и обернулась.

— И берегите мой кинжал! — крикнула я. — Он не любит подолгу залёживаться без дела.

И, вполне довольная собой, побежала прочь, чтобы вскоре нырнуть в темноту удалённой части сада.

Перебраться через забор было несложно. Правда, для этого пришлось слегка поиздеваться над бордовым платьем. Лазать по заборам в вечерней одежде, предназначенной для балов, несколько неудобно. Поэтому пришлось её немного подкорректировать. Долго не раздумывая и не углубляясь в сожаления, я разорвала юбку, сначала с правой стороны, потом с левой, от самого низа до бедра. Теперь она больше не сковывала движений, и дело заспорилось. Спрыгнув на землю с внешней стороны забора, я быстро растворилась в темноте, и, убедившись в том, что благополучно ушла от преследования, отправилась на условленное место встречи.

Место это находилось в глубине одного из городских парков. По ночам парки не освещались, и в безлунную ночь неподготовленному человеку было недолго сломать себе здесь шею. Так что с наступлением темноты публики в таких местах как правило не бывало вовсе. Пробравшись через небольшой, но уютный ельник, я остановилась у голого ствола старой, высокой сосны. Первые короткие ветки начинали появляться лишь где-то у меня над головой. Приятно пахло хвоей.

— Что так долго? — спросил Тео, выступая из-за соседней пушистой ёлки.

Напарник уже успел переодеться в заранее заготовленные и припрятанные поблизости вещи. Он протянул мне простенькое серое платьишко, и я принялась быстро избавляться от бордового одеяния.

— Надо же было попрощаться с человеком, — отозвалась я, стягивая наряд через голову. — Не у всех такие дурные манеры, как у тебя. Ты со своей красавицей явно как следует не попрощался. Скажи хотя бы, он у тебя?

Я говорила о медальоне, но такие ключевые слова не стоит лишний раз произносить вслух. Это правило, основательно вбитое в голову за время обучения, в девяноста девяти случаях из ста бывает совершенно бессмысленным. Зато в одном случае из ста помогает эту самую голову сохранить. На мой взгляд, вполне хорошая компенсация за мелкое неудобство во всех прочих ситуациях.

— Никак не пойму, чего ты пытаешься добиться таким вопросом, — проворчал Тео. — Хочешь меня оскорбить или просто обидеть?

— Хочу получить информацию из первых рук, — отрезала я, просовывая голову в ворот нового платья и начиная продевать руки в рукава. — Но по твоему ответу я всё поняла. Скажи мне другое. Когда ты проносился мимо, я успела заметить беспорядок в твоей одежде. В чём причина?

Тео молча завязал мешок, в который предварительно запаковал моё нарядное платье, вернее, то, что от него осталось, и перекинул его через плечо. Мы стали выбираться из парка.

— Боже, Тео! — с деланным ужасом воскликнула я, правильно интерпретировав молчание напарника. — Ты с ней переспал???

— А что тут такого? — пожал плечами приятель. — Как ещё, по-твоему, я смог бы заставить её избавиться от своего неизменного эскорта?

— Логично. — От былого ужаса в моём голосе не осталось и следа.

Мы вышли из парка, и теперь шагали по плохо освещённой улице, выглядя, как два вполне приличных человека. Воистину внешность бывает обманчива.

— Бедная девочка, — вздохнула я. — Такое разочарование. Теперь она навсегда перестанет верить мужчинам.

Тео громко фыркнул в ответ.

— "Бедная девочка" постоянно проделывает с мужчинами то же самое, — напомнил он. — Укладывает их в постель, чтобы потом что-нибудь украсть или ещё как-нибудь их облапошить. Ничего страшного не случилось от того, что один раз то же самое проделали и с ней. Пусть знает, каково это.

— Ладно, ладно, не спорю, — отмахнулась я. — Только скажи: как это было? Она хороша? Впрочем, можешь и не отвечать. Конечно, хороша, она же профессионалка. Однако, неплохо же ты сегодня развлёкся!

Я толкнула его в плечо; он не замедлил ответить мне тем же.

— Нашлась тоже святоша! — Такими словами сопровождалось его действие. — У тебя на губах помады сейчас намного меньше, чем было на балу. Законы физики на этот счёт предельно ясны: если её убыло здесь, значит, прибыло где-то в другом месте. Так вот мне любопытно: не на губах ли Раймонда она теперь красуется?

— Глупости, помада могла стереться, пока я переодевалась, — уверенно заявила я.

— Ага. — Он кивнул так старательно, что, казалось, голова вот-вот сорвётся с шеи и покатится по улице. — На суде сойдёт; считай, что ты оправдана. Но я-то не верю.

— А что тебе не нравится? — сменила тактику я. — Сам вон как развлекался, а мне нельзя? Причём заметь: ты-то развратничал по полной. А мне, значит, запрещается один невинный поцелуй?

— Всё тебе разрешается, — поморщился Тео, — но ведь не с ним же!

Я изогнула брови и даже замедлила шаг.

— Вот уж чего мне не хватало, так это твоих советов в этой области! Ты что же, отныне и впредь собрался решать за меня, с кем мне развлекаться?

— Да развлекайся ты с кем хочешь, хоть с самим чёртом! — пожал плечами Тео. — Но это же Ковентедж! Тебе герцог не простит!

— При всём уважении, это моё дело, а не герцога, — отрезала я. — Даже если он думает иначе.

— Ага, вот пойди и объясни это Дайону, — сварливо откликнулся Тео.

— Ладно, не волнуйся, — поморщилась я, остывая. — Что я, простых вещей не понимаю, что ли? Ничего серьёзного не было, и эта история не будет иметь никакого продолжения. Госпожа Монтелон сбежала с бала и никогда больше не вернётся.

— А бедняга эрл будет страдать, — подхватил Тео, решив отомстить мне за то, как я недавно стыдила его самого. — Потеряет покой и сон. Станет колесить по графству, а то и по всему королевству в поисках таинственной незнакомки. А ты будешь лечить ему нервы при помощи своих препаратов. Тебе не стыдно портить жизнь благородному человеку???

Я бросила на Тео испытывающий взгляд.

— Очень надеюсь, что ты это не всерьёз. Иначе я усомнюсь в твоих умственных способностях. Кушай побольше рыбы. Говорят, это вкусно и полезно. Какое королевство? Какая потеря сна? Он же взрослый мужик, а не романтически настроенный юнец. Уж точно не принц из сказки. Ему понравилась эта игра. Я его развлекла, ненадолго избавила от скуки. Добавила в этот бал немножко красок. Он будет изредка вспоминать о нашем знакомстве, сидя где-нибудь в замке за кубком вина, и усмехаться, задумчиво глядя в пространство. Только и всего.

— Ладно, уговорила, — хмыкнул Тео. — Если все вопросы решены, то здесь мы расходимся.

— Я приду послезавтра, — кивнула я, сворачивая направо, в направлении замковых ворот.

Тео, в свою очередь, продолжил идти прямо, чтобы через два квартала оказаться возле лавки древностей.

Глава 9.

Здраво рассудив, что на следующий день после бала эрл и виконт встанут достаточно поздно, я и сама рассчитывала хорошенько выспаться. Увы, как вскоре выяснилось, это были лишь мечты. Солнце стояло не так уж низко, но и не так высоко, как мне бы хотелось увидеть в минуту пробуждения, когда мой сон бесцеремонно прервали.

Я мирно почивала в своей новой спальне. Это была уже не та комната, которую мы делили с Кати. В связи со своим новым статусом я получила в собственное распоряжение отдельную спальню на втором этаже, расположенную в том же крыле, что и комнаты кастеляна, оруженосца и Ирен. Таким образом, расположение комнаты напрямую свидетельствовало о моём изменившемся положении. Мебель здесь тоже была классом повыше, к тому же имелись в наличии гардины и ковёр.

Так вот, я проснулась от того, что фигура, появившаяся в оконном проёме, на мгновение загородила собой солнечный свет. Нежданный гость перемахнул через подоконник, приземлился на пол... и сразу же оказался в моих объятиях. С приставленным к горлу кинжалом.

— Вот, стало быть, как ты встречаешь тайных поклонников! — возмущённо просипел Тео.

— Тайные поклонники должны иметь привычку стучаться, — пожала плечами я, возвращаясь к кровати и пряча кинжал обратно под подушку. — И вообще, порядочные любовники заявляются в спальни к девушкам по ночам, а не утром, ни свет ни заря.

— Это называется "ни свет ни заря"?! — выпучил глаза Тео. — Да солнце уже почти в зените!

— Вот когда будет в зените, тогда и приходи, — заявила я с зевком, снова укладываясь на кровать. Правда, на этот раз поверх одеяла.

Я свернулась калачиком и закрыла глаза, отлично понимая, что досмотреть сон мне напарник не даст. Но всё-таки хотелось если не доспать, то хотя бы немного донежиться в постели. Подскочить во второй раз за утро меня заставил короткий и совсем не эротичный поцелуй в губы, сопровождавшийся громким чмокающим звуком.

— Это что ещё за фокусы?! — рявкнула я, снова запуская руку под подушку.

Но Тео уже предусмотрительно отбежал на другой конец комнаты.

— А что? Насколько мне известно, именно так будят всех уважающих себя спящих красавиц.

Я села на кровати, сжав зубы и метая молнии из глаз. Ненастоящие, разумеется. Настоящие из глаз протянуться не могут. Только с кончиков пальцев. Тео подался вперёд, приглядываясь.

— Что я там говорил про красавицу? — нахмурился он. — Забудь. К тебе это не относится. Ты только взгляни, до чего у тебя помятое лицо!

— У тебя со сна небось не лучше, — обиженно буркнула я. — А уж спящая красавица и вовсе продрыхла сто лет. Как ты думаешь, насколько помятое лицо было у неё после этого?

— Вот потому-то она и ждала своего принца так долго. Все остальные, единожды на неё взглянув, разворачивали своих коней. Ладно, кроме шуток, — вмиг посерьёзнел напарник. — Поступила чрезвычайно важная информация. Настолько важная, что я даже рискнул нарушить твой сон.

— Нас что же, засекли? — встревожилась я.

Встревожилась и удивилась одновременно. Я быстро прокручивала в голове события вчерашнего вечера и предпринятые нами меры предосторожности. Насколько я могла судить, всё было сделано правильно. Мы благополучно ушли от преследования... Что же тогда?

Не знаю, куда завели бы меня размышления на эту тему, если бы их своевременно не прервал Тео.

— Нет, речь о другом. Ко мне в лавку наведался наш местный агент. Пришла срочная информация, отправленная магической почтой.

Я слушала с возрастающим вниманием. Магической почтой просто так не пользуются. Это средство позволяет информации передаваться чрезвычайно быстро, преодолевая огромные расстояния в считанные минуты. Для этого используются специальные энергетические колебания. Однако мало кто из Одарённых обладает способностью задействовать соответствующие каналы; это требует специальной подготовки и специального оборудования. И соответственно применение данного способа передачи информации очень дорого стоит.

— Вчера, пока мы прохлаждались на балу, — продолжал Тео, — в замке снова были замечены магические возмущения. Того же характера, что и в предыдущих случаях.

У меня расширились глаза. Вот это новость, ничего не скажешь! Всё это время караулить преступника и упустить его из-за какого-то дурацкого побочного задания! Выходит, вчера кто-то воспользовался отсутствием хозяев и провёл здесь очередной ритуал.

— Чёрт! — только и выдохнула я.

Но подолгу расстраиваться и сожалеть о содеянном не в моём характере.

— Ничего, — проговорила я, принимаясь энергично ходить туда-сюда по комнате. — Я смогу выяснить, кто был в замке в наше отсутствие. И, главное, не приходил ли сюда кто-нибудь посторонний. Раз они продолжают действовать, значит, рано или поздно мы их засечём.

Развить мысль мне помешали донесшиеся снаружи голоса.

— Где её комната?

— Должна быть в конце коридора.

— Справа или слева?

— А чёрт его знает!

Раймонд и Родриг. Нахмурившись, я встретилась взглядом с напарником. Что бы это могло быть?

— К тебе? — коротко спросил Тео.

— Скорей всего.

— Могли связать тебя со вчерашней Анет Монтелон?

Я покачала головой, прислушиваясь. Судя по доносившимся из коридора звукам, эрл и виконт временно остановились и что-то вполголоса обсуждали.

— Не должны были, — шепнула я. — Девяносто девять шансов из ста, что не связали.

Вот только всегда остаётся этот один шанс. Один шанс из ста, будь он проклят, который вечно портит всю картину!

— Лезь в окно! — велела я Тео, возвращаясь к своей кровати.

— Успею.

Напарник приложил ухо к двери.

— Кажется, они стучат не в ту дверь, — тихо сказал он, отходя. — Зачем же они идут к тебе в спальню? Ох...неужели я догадываюсь?! — воскликнул он, остановившись у окна. — Ну, ты даёшь! Поэтому и хотела от меня отделаться? Зачем тебе сразу двое?

— А что тебе не нравится? — отозвалась я, растягиваясь на кровати и укрываясь мягким одеялом. — Сразу двое, Раймонд и Родриг! — Я с томным вздохом закатила глаза. — Кыш отсюда немедленно! Ты что, хочешь испортить мне весь кайф?

— Почему же испортить? — Тео всё никак не торопился лезть в окно, дабы удалиться тем же способом, каким пришёл. — Может, я просто хочу присоединиться.

— Тебя не приглашали, — отрезала я.

— Ну, что тебе, жалко, что ли? — шёпотом взмолился напарник. — От тебя не убудет.

— Они, между прочим, ревнивые, — угрожающе заявила я и страшным голосом добавила: — Оба.

Где-то в коридоре стукнула дверь и послышался звук приближающихся шагов.

— Вылезай отсюда немедленно! — шикнула на напарника я.

— Не могу! — зло прошептал он, отходя от окна. — Там снаружи садовник.

— Тогда под кровать!

Но Тео уже и сам убедился в отсутствии других вариантов. Поэтому, когда в мою дверь постучали, он уже был на полу и спешно просачивался под не слишком-то высоко посаженное днище.

— Дениза, просыпайся! — послышался громкий голос виконта.

Соскочив с кровати, я поправила одеяло, удостоверившись в том, что его край благополучно свисает до самого пола, и лишь потом, накинув на плечи платок, распахнула дверь. Ясное дело, никакого замка здесь не было; если виконт и эрл постучались, то только потому, что соблюдали приличия. В отличие от некоторых.

— Что-то случилось, господа? — спросила я с лёгким укором в голосе.

А сама внутренне напряглась, готовясь к любому развитию событий. Один шанс из ста — это мало... Но в подобных случаях всегда до самого последнего момента ждёшь, что жизненная рулетка подбросит тебе именно его.

— Случилось, — кивнул Родриг. — Одевайся, дело не терпит отлагательств. На лестнице, ведущей в подвальный этаж, обнаружены свежие кровавые пятна. Есть подозрение, что речь идёт о магии.

Моё лицо мгновенно приобрело сосредоточенное выражение.

— Я буду готова через минуту.

Виконт кивнул, и они вышли обратно в коридор.

Не обращаясь к продолжавшему прятаться под кроватью Тео — напарник не маленький, сам отлично всё поймёт, — я быстро влезла в первое попавшееся платье, наспех пригладила волосы и, обувшись, выскользнула за дверь.

Виконт и эрл ожидали в коридоре; их лица были предельно серьёзны.

— Идём, — бросил Родриг, устремляясь в сторону лестницы.

Мы быстро зашагали мимо череды закрытых дверей.

— Извини, что вломились к тебе без предупреждения, — на ходу сказал виконт. — Но ситуация вопиющая, и может потребоваться твоя помощь.

Я буквально-таки растаяла. Какие манеры! Я, конечно, уже не горничная, но, скажем прямо, и не равная тоже. Вот бы Тео у него поучился! А то не припомню, чтобы он хоть раз передо мной извинился за те шесть лет, что мы вместе работаем.

— Я всё понимаю, — кивнула я. — Этаж уже обследовали?

— Только собираются, — ответил Родриг. — Нам только что стало известно об этих пятнах. Мы намерены сами присутствовать при поиске, и хотим, чтобы при этом присутствовала и ты.

У лестницы к нам присоединился мрачный, как туча, кастелян. Мы стали вчетвером спускаться по ступеням.

— Кто первым обнаружил пятна? — спросила я, дабы не терять времени даром.

— Горничная, — ответил эрл. — Как её...

Он прищёлкнул пальцами.

— Джаккет, — подсказал Родриг.

— И кому она об этом сообщила?

— На данный момент, возможно, уже всему замку, — здраво рассудил виконт. — Но, по её словам, первым делом она сказала Ирен, а та незамедлительно сообщила нам.

— Камеристка первым делом пошла к эрлу? — уточнила я. — Вы извините, что я спрашиваю, просто, если это действительно магия, любая мелочь может оказаться важной.

— Она обратилась ко мне, когда мы оба сидели в моём кабинете, — отозвался эрл. — И впредь можешь не извиняться. Если спросишь о чём-то, что тебе знать не положено, мы сами пошлём тебя куда подальше.

Я ухмыльнулась. Но в душе было невесело. Того, кто поднял шум из-за пятен, можно было бы сбросить со счетов. Но в данном случае этот человек — Джаккет, а её я как кандидатуру на роль заговорщика не рассматривала изначально. Раз эрл с виконтом были вместе, когда получили это известие, стало быть, обязаны были действовать. Даже если один из них и предпочёл бы замолчать ситуацию, присутствие другого вынудило бы его изобразить бурную деятельность.

Конечно, оба они находились вчера вечером вне замка; к тому же они не обладают даром. Но что, если один из них всё-таки состоит в сговоре с магом? Маловероятно, особенно в случае с Раймондом. Но — по-прежнему не исключено.

— И вот ещё кое-что, что тебе, пожалуй, следует знать, — добавил Раймонд, когда мы спускались с первого этажа на подвальный. — Этот случай — не первый.

— Такое уже бывало раньше? — изогнула брови я.

— Как выяснилось, — раздражённо бросил Раймонд. — Оказывается, одна из служанок, тех, что убираются внизу, однажды уже видела подобные пятна. Так эта дура вместо того, чтобы незамедлительно об этом сообщить, поспешила их смыть! Это оказалось нелегко, но она проявила недюжинную старательность и таким образом оставила нас всех в неведении! И только теперь соизволила вспомнить о случившемся.

На последнем лестничном пролёте толпились люди. Альберт, Жорж и пара стражников стояли и тихо о чём-то переговаривались, периодически поглядывая при этом на одну из ступенек. При нашем появлении они расступились.

— Всё в порядке, эрл, — почтительно произнёс оруженосец. — Никто ничего не трогал.

— Хорошо, — кивнул Раймонд, делая мне знак приблизиться. — Взгляни. Ты сможешь определить, была ли здесь использована магия? Быть может, нам повезёт и окажется, что в замке всего лишь произошло жестокое убийство с последующим расчленением тела.

— У вас своеобразное представление о везении, — позволила себе заметить я.

— По сравнению с магией разрушения? — откликнулся эрл. — Вряд ли мы можем рассчитывать на что-нибудь лучшее. Не думаю, что кухарке попросту захотелось разнообразия, и потому она надумала зарезать курицу именно здесь.

— Сейчас мы это проверим, — пообещала я. — Я смогу определить, чья это кровь — человека или курицы.

Я вытянула руку над впитавшемся в камень пятном и растопырила пятерню. По пальцам побежало лёгкое покалывание, на подушечках заиграли искры. Присутствующие молчали и не вмешивались, но активно вытягивали шеи, чтобы иметь возможность получше всё рассмотреть. Чтобы как следует сосредоточиться, я прикрыла глаза. А затем принялась расширять собственное энергетическое поле, тянуться им к той энергии, что исходила от пятна. Попутно почувствовала ещё один такой же источник: им оказалось пятно поменьше, застывшее совсем близко от первого, но не на ступени, а уже на стене. Я снова сконцентрировалась на первом источнике. Охватила его собственным энергетическим потоком, как бы обтекая со всем сторон, и стала прислушиваться ко всем, даже самым слабым, колебаниям.

Через пару минут я отпустила энергетическое поле пятна, впитала искры обратно в пальцы и опустила руку. Все присутствующие смотрели на меня выжидательно, эрл — выжидательно и одновременно требовательно.

— Есть две новости, хорошая и плохая, — со вздохом сказала я. — Хорошая: эта кровь — не человеческая. Правда, и не куриная тоже. В этом, собственно, и заключается новость плохая. Это кровь молодой лани.

Раймонд помрачнел, Родриг с досадой покачал головой. В том, чтобы объяснять смысл моих слов, не было необходимости. Все знают, что для магических ритуалов особенно хорошо подходит именно кровь лани. Она — на втором месте после человеческой.

— То есть в замке кто-то ворожил, — заключил Раймонд, недовольно покосившись на кастеляна.

— И использовал магию разрушения, — дополнил Родриг.

— Да, — кивнула я. — В этом не может быть сомнений.

— Отлично, — сказал эрл тоном, который не имел ничего общего с произнесённым им словом. — Вы двое, — обратился он к стражникам, — приведите ещё трёх человек и приступайте к поискам. Я хочу, чтобы вы со всей возможной тщательностью обыскали подземный этаж. Обо всём подозрительном сразу же докладывать мне.

Стражники коротко кивнули и собрались было идти выполнять приказание, когда я заговорила снова.

— Господин эрл, — вежливо произнесла я, — если позволите, я смогу найти нужное место сама. Я чувствую, откуда пришла эта кровь, и смогу проследить её дорогу.

— Хорошо, ищи, — согласился Раймонд. — Мы идём следом. Вы остаётесь с нами, — велел он стражникам. — Захватите факелы.

Оруженосец и лакей также последовали за нами; по-видимому, эрл не был настроен скрывать то, что будет обнаружено внизу. По-моему, он даже, наоборот, стремился предать произошедшее максимальной огласке, дабы не менее внятно донести до окружающих одну простую истину: ни замалчивать, ни терпеть в своих владениях подобное он не собирается.

Я пошла первой, снова вытянув руку и ловя сигналы того энергетического канала, который уводил от кровавых пятен вниз, в сторону подвала. Остальные следовали за мной на расстоянии нескольких шагов. Спустившись на последние несколько ступенек, я без колебаний свернула направо и углубилась в подвальное помещение, состоявшее из переплетения коридоров с низкими сводчатыми потолками. Покалывание в пальцах становилось всё сильнее, а упустить энергетический канал, служивший мне путеводной нитью, было теперь практически невозможно.

— Я её чувствую, — произнесла я, полу прикрыв веки. — Магия разрушения, довольно сильная. Здесь проводился ритуал с использованием тёплой крови. Не далее, как вчера. Самое ранее — вчера после полудня. Самое позднее — сегодня утром.

— Где именно? — спросил, приблизившись, эрл.

— Вон там, — уверенно произнесла я, указывая на массивную, тяжёлую дверь, казавшуюся сделанной из такого же камня, что и стена.

— Вот как.

Раймонд сделал знак кастеляну, и тот снял с пояса связку ключей.

— Посвети ему! — велел эрл одному из стражников.

Стражник поднял факел непосредственно над замком, и вскоре кастелян провернул в скважине нужный ключ. Раздался громкий щелчок.

— Отойди, — сказал эрл кастеляну, а затем с силой надавил на дверь.

Она действительно оказалась очень тяжёлой, и поддавалась с трудом, дюйм за дюймом.

Наконец, мы оказались внутри. Это было просторное помещение прямоугольной формы с низким потолком. В свете поднятых стражниками факелов первыми в глаза бросались многочисленные статуи, расставленные по кругу. Лишь затем, опустив глаза, можно было заметить под статуями надгробные плиты. Похоже было, что мы попали в склеп.

— Что это? — спросил тем не менее Альберт.

— Фамильный склеп, — спокойно ответил Раймонд.

— Но мне казалось, что он находится в отдельном здании, — осторожно заметила я.

Хотя мне и не приходилось бывать внутри, я действительно видела на территории замка одноэтажную каменную постройку, которая, насколько мне было известно, использовалась именно с этой целью.

— Там тоже, — кивнул эрл. — Здесь очень давно никого не хоронят. Не могу даже точно сказать, насколько давно. Подозреваю, что по меньшей мере пару веков. Это не фамильный склеп Ковентеджей. Здесь похоронены предыдущие хозяева замка. Те, кто владел им до моих предков.

— И большую часть времени помещение бывает закрыто?

— Они всегда закрыто.

Я прикусила губу. В том, что здесь время от времени бывают люди, сомневаться не приходилось. Равно как и в том, что энергетический след вёл именно сюда. Я медленно прошла по помещению. Покалывание в пальцах превратилось в острую боль. Которая усилилась, когда я остановилась в самом центре комнаты. Стоило мне отступить в сторону, и боль пошла на убыль.

Я присмотрелась к полу. Следов крови нет. Но мне они и не нужны, я всё равно знаю, что ритуал проходил именно здесь. Для мага не так уж сложно уничтожить физические улики. Но вот избавиться от энергетических следов нельзя. Остаётся лишь надеяться на то, что никто не обнаружит их прежде, чем они сами развеются в течение суток.

Итак, сомнений в том, что мы находимся на месте проведения ритуала, не возникало. Но почему именно здесь? Тот факт, что это склеп, не помогал ничем. Что бы там ни говорили суеверия, магическая энергия покидает тело через три дня после смерти. То, что в этой комнате захоронены останки людей, умерших несколько веков назад, не могло повлиять на ход ворожбы. Должно быть что-то ещё.

Я подняла глаза, и будто встретилась взглядом с каменной статуей. Смутное подозрение кольнуло сознание так, как лёгкий намёк на магию покалывает пальцы. Кружась на месте, я принялась считать каменные фигуры. Одна, две, три... Так и есть, двенадцать. Я подошла к первой попавшейся статуе, приложила к ней руку, и сразу же ощутила весьма мощный поток энергии.

Только теперь я заметила, что мои спутники разбрелись в разные стороны, разглядывая помещение.

— Господин эрл, если позволите... — проговорила я, подходя к Раймонду. — Было бы лучше, если бы мы могли поговорить без лишних свидетелей.

Тот кивнул и быстро отослал Жоржа, стражников и даже оруженосца. Теперь в склепе, кроме нас с Раймондом, остались только Родриг и кастелян. Я с сомнением покосилась на последнего, но, видимо, эрл считал, что человек, отвечающий за всё происходящее в замке, должен присутствовать при разговоре. В конце концов, я не просила о разговоре один на один.

— Господин эрл, боюсь, что это не совсем склеп, — со вздохом произнесла я. — Или как минимум не только склеп.

— С чего ты это взяла? — нахмурился Раймонд.

— Обратите внимание на статуи. Это не изображения усопших. К примеру, у этой статуи за спиной крылья.

— Возможно, это изображения святых, — предположил кастелян.

— Могли бы быть, — кивнула я. — Но посмотрите вон на ту.

Я повернулась на девяносто градусов и указала на статую единорога.

Кастелян кивнул, признавая несостоятельность высказанной версии.

— И что всё это значит? — осведомился эрл.

— Вы видите какую-нибудь логику в выборе изображений?

Знаю, отвечать вопросом на вопрос невежливо. Но они должны были понять всё сами для того, чтобы затем поверить мне на слово в остальном.

Все трое стали оглядывать статуи одну за другой.

— Рыцарь, единорог, — принялся перечислять вслух Раймонд, — женщина с крыльями, всадник... Дальше вообще какой-то фаллический символ.

— Вообще-то скульптор пытался изобразить гриб, — подсказала я. — Но ваша ассоциация мне нравится больше.

— Нет никакой логики, — впервые за долгое время вступил в разговор Родриг.

Я перевела на него благодарный взгляд.

— Вы совершенно правы, виконт, логики действительно нет. Изображения не играют никакой роли, кроме одной — отвлекать внимание от того, что по-настоящему важно. Форма работает на то, чтобы никто не задумывался о материале.

— И что же здесь за материал? — Эрл коснулся рукой одной из статуй. — Обыкновенный камень.

— Именно так, камень, — согласилась я. — В подвале вашего замка уже на протяжении нескольких веков располагается мощнейший круг камней. Я даже не знаю, захоронен ли здесь кто-то на самом деле, или же могилы — это только маскировка.

— Мощнейший, говоришь? — переспросил эрл, недобро прищурившись.

— Очень сильный, — подтвердила я.

— Позволяющий творить мощные заклинания?

Я кивнула.

Раймонд резко развернулся к кастеляну.

— Как посторонний мог сюда пробраться? — грозно спросил он.

— Й-я не знаю, господин эрл, — заикаясь от испуга, ответил тот. — Но, право же, возможно, всё не так страшно. Ну, поворожил кто-то один раз... то есть дважды. Что дурного от этого может случиться?

— Что дурного? — спокойно переспросил Раймонд, и это спокойствие сразу показалось мне чрезвычайно подозрительным.

Через секунду мои подозрения подтвердились. Эрл в гневе прижал кастеляна к стене, удерживая кисть руки у одного его плеча, а локоть — у второго.

— Я слышал, как люди кричат от боли и ужаса, оказавшись в кругу магического огня! — яростно произнёс он, пожирая кастеляна взглядом. — И не намерен услышать это ещё раз.

Пожалуй, именно тогда, в тот самый момент, я определилась окончательно и бесповоротно: эрл Раймонд Ковентедж не имеет отношения к магическим экспериментам. До тех пор я была почти в этом уверена, но тень сомнения всё же оставалась. Но не теперь. Слишком неконтролируемая ярость плескалась в его глазах, слишком много ненависти, боли и отчаяния сквозило в интонациях, порождённых этими воспоминаниями. Слишком похоже всё это было на то, как я сама могла бы при известных обстоятельствах отреагировать на утверждение о безобидности магии разрушения.

Раймонд отвёл руку, отпуская управляющего, но тот так и продолжил стоять, вжавшись в стену; казалось, ещё немного — и на ней останется его отпечаток.

— Кому ты давал ключ? — рявкнул эрл, и кастелян совсем уж задрожал.

— Никому, никому, клянусь вам! — воскликнул он. — Мне бы даже и в голову не пришло так поступить!

Проживающий в замке Одарённый нашёл бы способ заполучить ключ и сделать себе копию. Однако я не торопилась говорить об этом вслух. Что, если у кастеляна действительно рыльце в пушку, и Раймонду удастся заставить его заговорить своими методами? Я не собираюсь препятствовать в этом эрлу.

От продолжения допроса кастеляна спасло появление в дверном проёме фигуры оруженосца.

— Господин эрл, пришёл помощник шерифа, — доложил Альберт.

— Хорошо, зовите его прямо сюда, — кивнул Раймонд.

— Вы за ним посылали? — спросила я, когда оруженосец снова исчез в темноте коридора.

— Не за ним, за шерифом, — отозвался эрл, — но, впрочем, какая разница.

— Дюран — Одарённый, так что Нуаре совершенно правильно сделал, прислав именно его, — заметил Родриг.

Ага, значит, дар помощника не является для присутствующих здесь секретом. Но само по себе это ещё ничего не значит...

Дюран появился примерно минуту спустя, сопровождаемый Альбертом.

— Здравствуйте, господин Ковентедж, господин Армистед, леди, — поприветствовал присутствующих он.

Здороваться с кастеляном помощник шерифа не счёл нужным, а, может быть, просто не сразу того заметил: бедняга по-прежнему стоял, как приклеенный, не в силах оторваться от стены.

— Получили ли вы те документы, которые я привёз вчера вечером? — спросил у эрла Дюран. — Я не застал вас дома, и потому оставил их у офицера охраны.

А вот это уже было совсем интересно. Стало быть, вчера вечером, когда хозяева отдыхали на балу, Одарённый помощник шерифа посетил замок. Под благовидным предлогом, разумеется. Якобы не знал о том, что эрл в отъезде, и хотел вручить ему важные документы. А, может быть, всё было совсем наоборот? Он прекрасно знал об отсутствии Ковентеджа и специально подгадал время визита?

— Да, мне их передали, в этом отношении всё в порядке, — кивнул Раймонд.

— Мог ли я предположить, что мы встретимся так скоро и при таких неприятных обстоятельствах, — сокрушённо покачал головой Дюран. — Что ж, если вы не возражаете, перейдём сразу к делу?

Возражений не последовало.

— Это помещение имеет какое-то отношение к произошедшему? — спросил помощник шерифа, оглядывая комнату.

— Да, — подтвердил Раймонд. — Моя Одарённая определила, что ритуал проходил именно здесь.

— Как я понимаю, речь идёт об этой девушке?

Пронзительный взгляд светло-серых глаз.

— Именно о ней.

— Горничная, которая готовит вкусный кофе и перевязывает раны, обладает даром?

Я выдержала его взгляд. Помощник шерифа, который обладает даром, бродит по чужому замку, рассматривая фамильные портреты, и самолично развозит документы?

— Она уже не горничная, — отозвался Раймонд.

Он говорил совершенно спокойно, явно не считая нужным отчитываться перед кем бы то ни было в своих решениях.

— Понимаю. Просто для меня это новость. Не знал, что госпожа... Дениза, если не ошибаюсь? обладает даром.

Всё ты прекрасно знаешь. Наверняка догадываешься, что и я в курсе твоей осведомлённости. А стало быть, ты специально со мной заигрываешь. Вот только понять бы, что за игру ты ведёшь.

— Как выяснилось, обладает, — равнодушно пожал плечами Раймонд. — Мы будем говорить о девушке или о преступлении?

Браво, эрл. Вы заслужили поцелуй в щёку. Но, поскольку уже получили поцелуй в губы в качестве задатка, будем считать, что я вам ничего не должна.

— Разумеется, о преступлении, — виновато улыбнулся Дюран. — Прошу прощения, я слегка увлёкся. Итак, вы позволите мне приступить?

— Приступайте.

Дюран распрямил ладони. Искры сорвались с кончиков его пальцев, устремились к самому центру комнаты.

Стоя у стены, я тихо наблюдала за тем, как помощник шерифа прощупывает помещение, исследуя остатки магических колебаний. Да, дар у него определённо сильный. Существенно сильнее моего, тут можно даже не сомневаться. Если бы мы метили на одно место, шансов получить работу у меня бы не было. Если бы только, конечно, мне на пользу не сыграли красивые глаза.

Окончив осмотр помещения, Дюран ещё немного побеседовал с эрлом, а также подробно расспросил меня о том, что я успела обнаружить.

— Могу я поговорить с некоторыми из ваших слуг? — спросил он затем у Раймонда.

— Разумеется, — кивнул тот. — Но, полагаю, не здесь. Вас проводят в более подходящую комнату.

— Благодарю вас. Если возможно, я хотел бы в первую очередь поговорить с девушкой, которая обнаружила пятна.

— Её к вам пришлют.

— Прекрасно. И ещё один вопрос. Дениза, а вы сами способны воспользоваться таким вот кругом?

Я уже собиралась выйти в коридор, но при этих словах, ясное дело, остановилась и обернулась.

— Нет, — уверенно ответила я. — А почему вы спрашиваете?

— Просто хочу кое-что проверить. А что вы делали вчера вечером, часов около десяти?

— Меня в это время ещё не было в замке, — ответила я, внутренне смакуя свою маленькую победу. — Я отлучалась. Это многие смогут подтвердить. Спросите, к примеру, тех стражников, что дежурили на воротах.

— И где же вы были?

Короткое молчание.

— Я была у своего любовника, — с вызовом сказала я. — Хотите расскажу, чем именно мы занимались?

Краем глаза я заметила, что при этих словах одобрительно усмехнулся не только эрл, но и Родриг.

— Не стоит, — вынужденно пошёл на попятный Дюран. — Но, полагаю, этот человек сможет подтвердить ваше алиби. Где он сейчас находится?

Очень забавно, конечно, было бы сказать "В моей спальне под кроватью" и посмотреть на их реакцию. Но я ответила иначе:

— Не имею ни малейшего представления. Откуда, по-вашему, я могу это знать?

— По-моему, этого достаточно, — вмешался виконт. — Хочу напомнить вам, Дюран, что девушка работает в замке около двух недель, в то время как впервые пятна крови были замечены здесь месяц назад. К тому же она умеет лечить, у нас не один раз появлялась возможность в этом убедиться. А кровь, насколько мне известно, может быть использована только для магии разрушения. Дениза, ты можешь идти.

Склонив голову, я покинула помещение, но сразу за дверью остановилась и наклонилась, делая вид, будто отряхиваю платье. Голоса звучали приглушённо, но слова были вполне различимы.

— Вы уверены, что можете ей доверять? — говорил Дюран. — Она появилась здесь совсем недавно. Сперва скрывала свой дар, потом проявила. Я полагал, что в силу этих обстоятельств вы захотите на первых порах отнестись к ней особенно внимательно.

— Так оно и есть, — спокойно сказал Родриг. — И именно поэтому я вполне уверен, что это не она.

— Поддерживаю виконта, — добавил Раймонд.

— Ну что ж, тем лучше, — неожиданно легко согласился помощник шерифа. — В таком случае мы можем со спокойной совестью продолжить расследование.

Моё платье моментально оказалось абсолютно чистым, и я поспешила возвратиться к лестнице.

Глава 10.

Войдя в свою спальню, я никого там не увидела, вот только слегка покачивалась гардина. Будто бы на ветру, да вот беда — окно закрыто. Зато покрывало на кровати даже не шелохнулось.

— Вылезай и выметайся! — объявила я, закрыв дверь и предварительно убедившись, что коридор пустует.

Тео покорно принялся выползать из-под кровати.

— Надо же, живая, — разочарованно протянул он. — Что, даже пятки чуть-чуть не прижгли?

— Представь себе, нет, — откликнулась я. — Но если ты жаждешь крови, могу выдать им тебя. Заодно под пытками подтвердишь моё алиби. Имей в виду: ты мой любовник, и я провела с тобой приличную часть прошлой ночи.

Пока я говорила, напарник окончательно извлёк себя из-под кровати, поднялся на ноги, укоризненно на меня посмотрел и осуждающе покачал головой. А затем на мгновение сжал моё запястье. Я ответила тем же. Ясное дело, он успел поволноваться, когда меня спешно увели из собственной спальни непонятно зачем и на достаточно продолжительное время.

— И в честь чего мы с тобой кувыркались прошлой ночью? — прежним бодрым голосом осведомился он.

— Наш маг чересчур торопился и оставил на лестнице пару пятен крови. Не своей, разумеется. Молодой лани. Так что меня срочно привлекли к расследованию как эксперта.

— И что же ты там наэкспертировала? — с интересом спросил Тео.

— На подвальном этаже расположен нехилый круг камней, удачно замаскированный под старый фамильный склеп, — проинформировала его я.

Напарник присвистнул.

— Если в замке не будет денег, придётся изъять из твоей зарплаты, — предупредила я. — У тебя ведь там хватит на управление скромным, малогабаритным графством?

— С каких это пор тебя стали тревожить финансовые трудности Ковентеджа?

— Они с Родригом только что за меня заступились, а я никогда не страдала чёрной неблагодарностью. — Я отдёрнула гардину и распахнула окно. В комнату сразу же ворвался порыв свежего майского ветра. — По замку бродит грозный и ужасный помощник шерифа и позволяет себе наглые инсинуации, будто именно я могла ворожить в каменном круге.

— С чего он это взял?

— Считает меня подозрительной личностью.

— Вот это да! — изумился Тео. — Как такая крамольная мысль могла прийти ему в голову?

— И поскольку он по-прежнему не дремлет и бегает по замку, тебе будет лучше поскорее отправиться восвояси.

Я гостеприимно постучала ладонью по подоконнику.

— Ладно, всё понял.

— Обязательно проинформируй наших о каменном круге, — напомнила я, хоть в этом, конечно, и не было нужды. — И ещё одна вещь. Дюран был вчера вечером в замке. Якобы привозил сюда какие-то документы и просто не знал, что эрл отсутствует. А я вот всё думаю, не приезжал ли он для того, чтобы, под шумок спустившись в подвал, спешно поучаствовать в одном подозрительном ритуале.

— Считай, что они уже в курсе.

На сей раз садовника внизу не было, так что Тео ловко спустился по стене, соскочил на землю и быстро исчез среди растительности.

Пока суть да дело, я решила, что не повредит провести собственное маленькое расследование. Дюран Дюраном, но часть той информации, которую он раздобудет, может до меня и не дойти, особенно если он и так знает существенно больше, чем положено. Поэтому я подождала, пока помощник шерифа допросит Джаккет, и перехватила горничную после того, как она вышла из его временного кабинета.

— Джаккет, можно с тобой поговорить? — позвала я девушку, направлявшуюся на кухню. Наверняка для того, чтобы со вкусом пожаловаться там на вредного следователя.

— Ну...а о чём? Мне вообще-то некогда.

Джаккет говорила неохотно, по-прежнему относилась ко мне с опаской после моего неожиданного повышения.

— А, извини, если отрываю. Просто я видела вчера в саду этого парнишку, подмастерье маляра.

Горничная оживилась, и я продолжила развивать успех.

— Так вот, он так на тебя посмотрел, когда ты проходила мимо! Пока ты входила в замок, так прямо и пялился. Он на тебя точно запал!

— Да ладно, — довольно просияла Джаккет. — Нужен он мне больно!

Конечно, не нужен, подумала я, улыбнувшись. Но переспать с ним разок-другой это тебе явно не помешает.

Видя, что горничная оттаяла, я решила взять быка за рога.

— Джаккет, я хотела кое о чём тебя спросить. Ты же наверняка знаешь обо всём, что происходило вчера в замке.

— Ну да, вернее всего, знаю, — гордо признала девушка.

— В таком случае скажи, приходил ли вчера в замок кто-нибудь посторонний? Ну, кроме Дюрана, я знаю, что он здесь был?

Джаккет слегка поморщилась при упоминании помощника шерифа.

— Ну, и противный же, скажу тебе, тип! — доверительно сообщила она. — А с виду такой симпатичный! Но, впрочем, эта дура не лучше.

— Какая дура? — спросила я.

— Ну, эта стерва, Абелия. Она же тоже приходила вчера вечером, забрать свои вещи, которые не успела прихватить в прошлый раз. Небось специально выгадала, когда Раймонда не будет в замке. И правильно, кстати, сделала. Если бы он её здесь застал, наверняка задал бы ей по первое число.

— Значит, сюда приезжала Абелия? И долго она тут пробыла, не знаешь?

— Ну, я за ней не следила, но минут сорок, так точно, а может, и подольше. Ну, конечно, таким пигалицам, как она, со своими побрякушками быстрее не управиться. А эта ещё и по замку пошляться успела. Нет бы сидела тихо-мирно в своей бывшей комнате, так Валери её вообще в другом крыле повстречала.

— Поняла. А кто-нибудь ещё приходил?

— Ну, не помню, — задумчиво протянула Джаккет. — Вроде бы нет. Ну, разве что доктор.

— Что, Кале?

Я чуть было не схватилась рукой за голову.

— Ну да. Он кастеляна пользует, лечит его от какой-то желудочной гадости. Не хочу знать подробности, фу. Вот и приходил в очередной раз. Заодно и к кому-то из стражников заглянул, у того тоже какая-то болячка. Прямо как в лазарете живём! Ну, я пойду?

Горничной всё-таки не терпелось обсудить последние события на кухне. А у меня не было причин её дольше задерживать.

Вот так-так, думала я, возвращаясь в свою комнату, дабы в спокойной обстановке пережевать обрушившуюся, как снежный ком с горы, информацию. Это же надо! Не замок, а проходной двор какой-то! В округе трое Одарённых, и все успели побывать здесь вчера вечером! А, стало быть, любой из них мог найти способ потихоньку пробраться в склеп и совершить ритуал!

Конечно, лекаря вернее всего из списка подозреваемых можно вычеркнуть. Раз ему подвластна магия исцеления, значит, разрушение — не его стихия. Однако... Мою душу точил червячок сомнения. В сущности я ведь ни разу не видела, чтобы Кале лечил при помощи магии. Он разбирался в магии — да, определил, что я её использовала — верно, был Одарённым — скорее всего. Но вот исцелял ли он с её помощью? Что, если он просто был хорошим доктором, высококвалифицированным профессионалом? Для этого вовсе не обязательно иметь соответствующий дар. А вдруг он только делает вид, будто использует магию в лечении, специально для того, чтобы никто не заподозрил его в умении разрушать? Маловероятно, конечно. Вернее всего, у меня просто паранойя. Профессиональное качество, прогрессирует с годами. Однако полностью сбрасывать Кале со счетов я не спешила.

Пару часов спустя меня снова вызвал Дюран. К тому моменту он уже успел расспросить слуг и теперь сидел в малой гостиной в обществе Раймонда и Родрига. Мне вручили чернильницу с пером и бумагу, и помощник шерифа попросил как можно более подробно описать ход и результаты проведённого мной первичного расследования. Ну, если как можно более подробно, значит, как можно более подробно. Я приготовилась провести в гостиной много времени.

— Чуть не забыл вам сообщить, — сказал эрлу Дюран, когда я заканчивала исписывать первую страницу. — Мы так сосредоточились на этом расследовании, а из новых есть ведь ещё и второе.

— Касательно вчерашнего происшествия? — встрепенулся Раймонд. — И что же вам стало известно?

Я тоже навострила уши, хотя поначалу старательно делала вид, будто полностью поглощена составлением отчёта.

— Дело показалось нам важным, и потому мы воспользовались услугами магической почты, — принялся рассказывать Дюран. — И запросили информацию по графу Монтелону и его сестре.

— И что же?

— Кем бы ни были вчерашние гости Клеро, к семейству Монтелонов они не имеют никакого отношения.

Эрл откинулся на высокую спинку стула и пристроил руки на подлокотниках. Судя по его виду, таким уж большим откровением сказанное для него не явилось.

— Дайте я угадаю. Граф Монтелон и его сестра тихо и мирно попивают коктейли где-нибудь на побережье, — высказал предположение Раймонд. — И думать не думают возвращаться на родину, а уж тем более посещать Эвендейл.

— Вы чрезвычайно прозорливы, эрл, — одобрительно кивнул Дюран. — Монтелоны действительно по-прежнему пребывают за границей.

— Что же в таком случае известно о людях, посетивших бал под их именами?

— Простите, что вмешиваюсь в разговор, — подняла голову от бумаг я. — Неужели на вчерашний бал проникли самозванцы?

— Именно так, — подтвердил Дюран.

— Какой кошмар! — ужаснулась я. — В наше время человек буквально нигде не может чувствовать себя в безопасности.

— Не такими уж они были опасными, — возразил эрл.

— Но во всяком случае они совершили очень дерзкое ограбление, — заметил помощник шерифа. — Их личности, к сожалению, пока не установлены... Признаться, эти двое вообще не оставили никаких следов, из чего я заключаю, что они профессионалы. Но вот в отношении личности потерпевшей удалось выяснить немало интересного.

— В самом деле? — без особого интереса спросил Раймонд. — И что же?

— Как вы знаете, сразу после ограбления она подняла шум, и барон привлёк к погоне за похитителями людей из собственной охраны. Но как только стало ясно, что украденное не вернуть, виконтесса исчезла, так и не подав официального иска. Причём исчезла она не только из особняка, но и из города, а вместе с ней её спутники — трое весьма крепких молодых мужчин; предположительно это её телохранители. Правда, вид одного из них был под конец весьма помятым.

Я видела, как Раймонд ухмыльнулся при этих словах, и поспешила отвернуться к стене, пряча собственную усмешку.

— Такое поведение показалось нам подозрительным, поэтому мы кое-что проверили и выяснили, что виконтесса — вовсе никакая не виконтесса, а некая Фелиса Камберийская, довольно известная аферистка, попортившая кровь многим представителям знатных и богатых фамилий.

— Вот как? — проговорил Раймонд, переглянувшись с Родригом.

— Столько самозванцев на одном балу? — всплеснула руками я.

— На маскараде вообще все самозванцы, — философски пожал плечами эрл. — Я, к примеру, видел там двух медведей и трёх фей. Не хочет же кто-нибудь из присутствующих сказать, будто они были настоящими? Мы с виконтом были чуть ли не единственными приличными людьми на этом празднестве.

— То есть самыми скучными и скучающими из всех? — подначила я.

— Я лично не скучал, — охотно возразил Раймонд. — Виконт тоже, не правда ли? — ехидно осведомился он у Родрига.

Тот поморщился.

— Ну, разумеется. Танцы с Клодетт доставили мне массу удовольствия.

— А тут уж ты сам виноват, — развёл руками эрл, не испытывавший в этой связи ни малейших угрызений совести. — Не надо было волочь ей на заклание меня.

— Что-то мне подсказывает: ты весьма доволен тем, что попал вчера к барону, — фыркнул в ответ Родриг.

— Вот тут я вынужден признать твою правоту, — согласился Раймонд. — Так что там с этой аферисткой?

— Она бежала из города, и её нынешнее местонахождение неизвестно, — ответил Дюран. — По не подтверждённым пока данным, украденная вещь не принадлежала ей по закону. Она сама похитила её у другого человека какое-то время назад. Если эта информация соответствует действительности, это объясняет её нежелание иметь дело с нашим ведомством.

— Выходит, что воры ограбили воровку? — хмыкнул Родриг.

— Получается так, — согласился Дюран. — Мы разрабатываем версию, согласно которой похитители были направлены законным хозяином вещи, пожелавшим таким образом вернуть себе награбленное.

— Если так, то дамочка может сказать спасибо, что её всего лишь ограбили, — передёрнул плечами Раймонд. — Могли бы и перерезать горло.

— Но если за похищением стоит законный хозяин, почему же он в таком случае не обратился к стражам порядка? — спросила я.

— Мы не знаем, — развёл руками Дюран. — Однако для этого существует много возможных причин.

А вы умны, господин помощник шерифа. Умны и проницательны. В этом вам не откажешь.

— Впрочем, это не более, чем версия, — признал Дюран. — Вполне может оказаться, что преступники украли незаконно приобретённую потерпевшей вещь по чистой случайности.

— Но если ваше первичное предположение верно, — вмешался Раймонд, — кем тогда, по-вашему, являются эти двое?

— Трудно дать однозначное определение, не имея достаточно информации, — ответил, пожевав губами, Дюран. — Наёмники, агенты, офицеры тайной полиции, авантюристы.

Ещё одно очко в вашу пользу. Пожалуй, к вам следует присмотреться ещё внимательнее.

— Ну что ж, — заключил эрл. — Продолжайте делать всё, что в ваших силах. Если поймаете этих двоих — в чём, признаться, я сомневаюсь, — доставьте их ко мне. Я сам решу, как с ними поступить. И держите меня в курсе второго расследования.

Дюран прекрасно понял намёк на окончание разговора, поднялся со стула и, приняв услужливо поданный мною отчёт — четыре страницы, исписанные мелким неразборчивым почерком, — вышел из комнаты.

— Я правильно понимаю, — произнёс Родриг, едва за помощником шерифа закрылась дверь, — что ты намерен освободить эту женщину в случае, если она будет поймана?

Я вся обратилась в слух. Нет, быть пойманной я, конечно, не собираюсь, но, чёрт возьми, интересно же!

— Чтоб ты даже не сомневался, — нисколько ни смутившись, отозвался эрл.

Раймонд пересел на кушетку, вытянул ноги и теперь сидел, поигрывая в руке очень знакомым кинжалом.

— Любопытно, и какую плату ты собираешься взять с неё за такую щедрость? — с усмешкой поинтересовался виконт. — Заставишь стать своей любовницей?

— Я похож на шантажиста? — фыркнул Раймонд. — Не собираюсь я никого заставлять. Она сама согласится.

Я сделала глубокий вдох, сильно сожалея о том, что уже отдала Дюрану отчёт и потому не могу для виду уткнуться носом в листы бумаги. Согласится она, вы только на него посмотрите! Люблю в меру наглых мужчин. Но только вы ошибаетесь, господин эрл, вовсе она не согласится. И на то есть по меньшей мере две чрезвычайно веские причины...

— И на каком же основании ты избавишь от наказания преступницу? — поинтересовался виконт.

Было вполне очевидно, что он скорее подначивает Раймонда, чем задаёт серьёзный вопрос. В конце-то концов, в своём графстве эрл вправе вершить суд так, как ему заблагорассудится, и не обязан приводить никаких оснований.

— Ну, во-первых, формально кражу совершила не она, а её сообщник, — хладнокровно пожал плечами Раймонд. — А во-вторых, у неё есть целых два смягчающих обстоятельства.

— Ну, одно мы уже знаем: женщина, которую она ограбила, — сама воровка, — кивнул Родриг. — А какое второе? То, что она тебе понравилась?

— Нет, это третье, — откликнулся эрл.

Виконт нахмурился, прикидывая варианты.

— Сдаюсь. Что ещё за смягчающее обстоятельство?

Раймонд продемонстрировал ему оружие, которое держал в руке.

— Это её кинжал.

У Родрига на миг вытянулось лицо.

— С чего ты взял? — спросил он с интересом.

— Она сама мне сказала.

— И ты ей веришь?

— Не знаю, — рассмеялся Раймонд. — Но, впрочем, зачем ей врать? К тому же если это не её кинжал, откуда она вообще о нём знает?

— И что же в таком случае она делала тогда у круга камней?

— С удовольствием у неё бы спросил! — усмехнулся эрл. — Но только для этого её надо сперва отыскать. А что-то подсказывает мне, что Дюран в этом не преуспеет. Чёрт, а ведь она была права, — одобрительно качнул головой он. — Всё действительно оказалось намного хуже.

— Ты о чём? — не понял Родриг.

— Оставь, неважно, — махнул рукой эрл. — Остаётся понадеяться на то, что людям Нуаре повезёт, и они всё-таки её разыщут. Хотя не знаю, окажется ли это для них везением. Она сказала, что у неё тяжёлая рука, и я имел возможность в этом убедиться.

— В самом деле? — с интересом спросила я. — И что же, вы не побоитесь иметь с ней дело?

— А с какой стати я должен бояться? — удивился Раймонд. — Вообще-то у меня рука тоже нелёгкая.

— Чудесная выйдет пара, — насмешливо хмыкнул Родриг.

— Да, и прекрасные выяснения отношений, — подхватила я. — Обычные женщины, когда что-то не по ним, бьют посуду. А эта, не иначе, станет швыряться кинжалами. Господин эрл, вы — очень смелый человек.

— Скорее бедовый, — поправил виконт.

— Нет, скорее, вы двое — страшные зануды, — парировал Раймонд, пребывавший, кажется, в отличном расположении духа.

— Не обращайте внимания, мы просто вам завидуем, — вздохнула я.

Эрл поглядел на меня, с любопытством изогнув брови.

— Ты же говорила, у тебя есть любовник?

Надо же, запомнил.

— Подумаешь, любовник! — воскликнула я. — Он не метает кинжалы, с роду ничего не крал и никогда не выдавал себя за графа. Скукота!

Если считать, что я говорю сейчас про Тео, то враньё всё до последнего слова. Но, впрочем, он ведь мне и не любовник, так что, пожалуй, он тут ни при чём.

— Лучше скажи, почему он — любовник, а не жених, — изогнул губы в лёгкой усмешке виконт.

Я пожала плечами, удивлённая такому вопросу, и доверительно сообщила:

— Сказать по правде, именно поэтому!

— А то смотри, — подключился к теме моей личной жизни эрл. — Если понадобится, говори, не стесняйся, мы его подтолкнём.

— Спасибо, не надо! — Я выставила перед собой руки ладонями вперёд. — Я уже поняла, что у вас тяжёлая рука. Вы так подтолкнёте, что он ударится лбом об алтарь. А я предпочитаю жениха с головой. Очень ценю в мужчинах этот предмет.

— Определись, чего ты хочешь, — усмехнулся Родриг, — мужчину с головой или метающего направо и налево кинжалы авантюриста.

Я задумалась, озадаченная таким выбором.

— Не знаю, — расстроенно призналась я, наконец.

— Это хорошо, — одобрительно заметил виконт. — Заставляет пораскинуть мозгами, а это весьма полезная процедура. Гораздо лучше, чем, не раздумывая, бросаться в авантюры, как любит делать кое-кто в этой комнате.

Произнося эти слова, Родриг не отводил взгляда от эрла, из чего можно было смело заключить, что говорит он отнюдь не о себе.

— Я уже говорил, что ты зануда, — беззаботно отмахнулся Раймонд. — К чему повторяться?

Он встал с кушетки и прошёлся по комнате, разминая ноги.

— Ты хотя бы вполне уверен, что это не такой же случай, как пять лет назад? — настойчиво спросил виконт, и взгляд его был на сей раз предельно серьёзным.

— Абсолютно, — не задумываясь, ответил эрл. — Ничего похожего.

Я очень много отдала бы за то, чтобы узнать, что именно произошло пять лет назад, но задать такой вопрос напрямую, конечно же, не могла.

Предварительно возвестив о своём появлении вежливым стуком в дверь, в гостиную вошёл Жорж.

— Вам письмо от маркиза ле Шеральди, — возвестил он, демонстрируя конверт. — Его только что доставил посыльный.

Раймонд принял письмо и, стоило Жоржу исчезнуть за дверью, чертыхнулся, разрывая конверт.

— Я совсем про него забыл, — посетовал он, обращаясь к Родригу. — Всё откладывал и откладывал... Ну, точно, — со вздохом констатировал он, пробежав письмо глазами. Вздох был немного похож на рычание. — Второе напоминание о том, что мы приглашены на торжественное бракосочетание его средней дочери. Как будто мне в прошлом году не хватило старшей!

Он рухнул на стул и откинул голову назад.

— Так мы едем или не едем? — чуть насмешливо спросил виконт.

— Придётся, — мрачно откликнулся эрл. — Раньше надо было думать. Я рассчитывал найти способ, как отвертеться, но потом всё так закрутилось, что это совершенно вылетело у меня из головы. А теперь поздно отказываться.

— И когда надо выезжать? Дней через пять?

— Боюсь, что через три. Дорога займёт по меньшей мере сутки. А просто, как все нормальные люди, дочка маркиза замуж выйти не может. Это обязательно должно сопровождаться миллионом мероприятий, балами, приёмами, пикниками и прочей ерундой. Так что проторчать там придётся по меньшей мере неделю, а то и все две. И это как раз сейчас, когда у меня здесь и без них голова кругом идёт.

— Не беда, за неделю или десять дней ничего серьёзного здесь не случится, — не поддержал Раймонда виконт. — Раз один бал пошёл тебе на пользу, череда торжеств тоже не навредит. И потом, не ссориться же с маркизом из-за такой мелочи.

— Не знаю, мелочь это или не мелочь, — проворчал эрл, — но портить с ним отношения действительно ни к чему. Ладно, раз так, надо заняться приготовлениями.

Он поднялся со стула с крайне недовольным выражением лица.

— А когда именно вы уезжаете? — невинно осведомилась я, предвкушая большое веселье.

Целая неделя, а то и две, в замке в отсутствие хозяев! Да за такой срок и без лишнего надзора я тут любой клубок успею распутать! Пьянящий запах свободы уже щекотал ноздри.

— "Вы уезжаете"! — язвительно передразнил Раймонд. — Нет, детка, это МЫ уезжаем!

Он особенно выделил слово "мы".

— В каком это смысле? — подозрительно спросила я.

— Объясни ей, — кивнул Родригу Раймонд.

— Видишь ли, — повернулся ко мне тот, — вероятность того, что эрлу понадобятся услуги Одарённого вне замка только возрастает. Пусть даже в наше время необходимость в срочном магическом вмешательстве маловероятна, правила остаются правилами. Согласно протоколу, придворный Одарённый следует за вельможей во время любых продолжительных выездов. В этом плане он вроде оруженосца. Так что, — виконт развёл руками, — придётся и тебе поехать во дворец маркиза в числе наших сопровождающих.

Я глубоко втягивала носом воздух, силясь скрыть своё разочарование. Бабочки, воспарившие было в моей душе от предвкушения свободы и скорого выполнения задания, тяжело шлёпались оземь, оборачиваясь безобразными бескрылыми гусеницами. Сколько, вы говорите, это продлится? Неделю или две? На целых две недели прервать расследование?! Оставить место выполнения задания и вместо этого тупо бродить по никому не нужному дворцу какого-то очередного маркиза?! Я чуть не застонала от отчаяния. И тут же встретила насмешливый взгляд эрла, который, кажется, радовался, что не одинок в своих чувствах.

— А можно я останусь и прослежу здесь за ходом расследования? — жалобно пролепетала я. — Всё-таки круг камней и всё такое...

— Нельзя, — без малейшего сочувствия ответил Раймонд, окончательно ввергая меня в пучину уныния.

Ясное дело, я в тот же день отправилась на незапланированное совещание к Тео. Вернее сказать, в ту же ночь, поскольку к тому моменту, когда мне удалось выбраться из замка, было уже совсем поздно.

Лавка Тео была закрыта на ночь, и вместо того, чтобы громко стучаться в запертую дверь, я надумала жестоко отомстить напарнику за раннюю побудку. И, потихоньку обойдя здание, влезла в окно хозяйской спальни. Всё было хорошо до тех пор, пока я не соскочила с подоконника на пол. Тут-то меня и захватили в железные объятия сильные мужские руки, к которым зачем-то прилагался совершенно неэротичный кинжал.

— Тео, ты умрёшь девственником, — вздохнула я, дожидаясь, пока остро отточенное лезвие благополучно отодвинется от моего горла.

— Это ещё почему? — изумился напарник, отступая на пару шагов.

— Кто же так встречает девушек, заглядывающих на огонёк?

— Приличные девушки заглядывают на огонёк через дверь.

— Вот я и говорю, — кивнула я. — Если будешь общаться только с приличными девушками, останешься девственником.

— Ты только это хотела мне сообщить, или есть что-то ещё? — с зевком осведомился Тео.

Пришлось переходить к менее увлекательной теме и рассказывать напарнику о наметившейся поездке.

— Как думаешь, может, мне всё-таки лучше не ехать? — спросила я, закончив посвящать приятеля в детали.

— И как, интересно, ты собираешься открутиться от выполнения своих обязанностей? — фыркнул он в ответ.

— Не знаю, — задумчиво протянула я. — К примеру, я могла бы заболеть.

— Позовут Одарённого, и он тебя вылечит. Если, конечно, ты не излечишься сама.

— Тогда я могу сломать руку.

— Кому? — усмехнулся напарник.

— Да себе же! — Я раздражённо притопнула ногой. — Так сразу срастить кость не сможет никакой лекарь, даже Одарённый.

— Ну и что? — флегматично пожал плечами Тео. — Со сломанной рукой тоже можно поехать к маркизу. Немножко не соответствует этикету, ну да ничего. Для поцелуев будешь подставлять другую.

— Хорошо, тогда я сломаю ногу! — радостно воскликнула я. — Со сломанной ногой путешествовать невозможно!

— Радость моя, а как именно ты собираешься её сломать? — иронично осведомился напарник.

— Тебя попрошу, и ты мне её сломаешь, — не раздумывая, ответила я.

К моему немалому удивлению, Тео моего воодушевления в этой связи не разделил.

— Ага, а герцог меня потом за это по головке погладит.

— Я ему объясню, что это было в интересах расследования. Так что он тебя за это ещё и поблагодарит.

— Ну да, вот на крюке подвесит, и сразу примется благодарить, — энергично кивнул напарник. — Давай-ка не морочь голову. Раз надо ехать, значит, надо ехать.

— Но времени же жалко!

— Жалко, — кивнул он. — Но не слишком. Мы и так здесь застряли. Неделей меньше, неделей больше, не всё ли равно?

Пожевав губами, я вынужденно согласилась.

— Может, хоть ты останешься здесь? Присмотришь за замком?

— Ну уж нет, напарница, так не пойдёт, — категорично возразил Тео. — Вместе, так вместе. Мало ли что там может случиться, у этого маркиза. А вдруг он окажется страшным развратником? Должен же кто-то блюсти твою честь, на радость Дайону.

— Ладно, в таком случае мы выезжаем через три дня, на рассвете. Путь неблизкий, а Раймонд не хочет растягивать дорогу на два дня.

— Понял. Я буду поблизости.

На том и порешили. Вот только никому из нас и в голову не приходило, что неприятности начнутся значительно раньше, чем мы доберёмся до дворца маркиза.

Глава 11.

Несмотря на ранний утренний час, замковый двор, должно быть, редко видел такое столпотворение, как сегодня. В глазах рябило от лошадей, грумов, стражников, тяжеловесных доспехов, поверх которых тут и там торчали чьи-то головы, господ, собирающихся уезжать и слуг, высыпавших поглазеть на собирающихся уезжать господ. Джаккет стояла на ступеньках, кутаясь в салатовую льняную накидку, и о чём-то переговаривалась с Жоржем. Эти двое явно сплетничали, не слишком стараясь понижать при этом голос, но во дворе было на тот момент настолько шумно, что их слова тонули в море других звуков. В нескольких шагах от меня Доротея передавала стражнику прикрытую чистым полотенцем корзину, из которой доносился приятный запах свежей выпечки.

Валери одиноко стояла в сторонке, у стены дома, и украдкой промокала глаза маленьким белым платком. Тебе не о чем волноваться, девочка, подумала я про себя. Вернётся к тебе твой виконт, никуда он не денется. Как оказалось впоследствии, тут я была неправа. То есть виконт действительно вернулся. Но уже не к ней.

Посреди двора красовалась внушительных размеров карета, уже запряжённая четвёркой лошадей. Вообще-то я рассчитывала размять сегодня кости, прокатившись верхом, но выяснилось, что меня как женщину посадят в карету, в компанию к эрлу с виконтом. К слову сказать, для них были предусмотрены и их собственные лошади, на случай, если господам захочется поскакать самостоятельно, но обо мне такую заботу, ясное дело, никто не проявил. Стоя сейчас во дворе, я с ужасом думала о том, что могло бы случиться, если бы я уломала Тео, чтобы он в свою очередь сломал мне ногу. В карете-то ведь можно и со сломанной ногой путешествовать! Пострадала бы понапрасну...

В общей сложности в дорогу отправлялось шестнадцать человек, то есть вполне солидный отряд. Помимо эрла с виконтом и нас с Альбертом ехали одиннадцать стражников, выделенных из гарнизона для сопровождения. Правда, шестеро из них должны были покинуть нас во Фланси, маленьком городке, который располагался примерно посередине нашего пути. Дорога до этого города лежала через не вполне безопасные леса, хотя после недавней охоты на разбойников, оказавшейся весьма успешной, путешествия в этих краях стали проходить более спокойно. Тем не менее по старой памяти решено было проехать данную часть пути под усиленной охраной. Затем около половины стражников должны были возвратиться в замок, и закончить переезд мы планировали в сопровождении шести охранников, включая оруженосца. Тут всё было просто и вполне стандартно для подобных ситуаций.

Зато присутствие последнего, шестнадцатого, спутника чрезвычайно меня удивило и заинтриговало. Им оказался никто иной, как помощник шерифа. Когда мы всей толпой спустились во двор, он уже поджидал нас здесь, держа коня в поводу. Уже в дороге, когда сравнительно просторная карета принялась покачиваться в такт лошадиному бегу, а за окошком замелькал лесной пейзаж, я решилась спросить у своих спутников, что именно делает в нашем отряде Дюран. Помощник шерифа ехал верхом и слышать нашего разговора не мог. Полученное мной объяснение оказалось весьма любопытным. По официальной версии Дюран ехал во дворец маркиза как посланник шерифа, чтобы передать ряд документов и обсудить некоторые совместные мероприятия. На самом же деле решение Нуаре отправить его вместе с нами было связано с расследованием совершённого на эрла покушения. Преступник всё ещё не был найден, но подозрение по-прежнему падало на племянника Раймонда, который, как выяснилось, тоже был приглашён на намечавшуюся свадьбу. Дюран сопровождал нас для того, чтобы, оказавшись во дворце под благовидным предлогом, постараться прояснить в этой связи некоторые детали.

Дорога во Фланси прошла абсолютно спокойно, и, доехав до города, мы распрощались с солидной частью отряда. В городке почти не задержались, сделав лишь короткую остановку, целью которой было наспех перекусить и дать отдых лошадям. Затем продолжили путь, и вскоре неказистые домишки и деревянные заборы скрылись из виду. Нас было теперь десять человек, то есть меньше, чем раньше, но по-прежнему совсем немало. В карете снова ехали трое — эрл, виконт и я. До Фланси я некоторое время провела здесь в одиночестве: как и следовало ожидать, Раймонд и Родриг в какой-то момент надумали поразмяться и пересели на лошадей. Но последнюю часть пути во дворец всем надлежало провести на полагавшихся им по статусу местах.

Мы успели отъехать от городка всего на несколько миль, когда снаружи послышались громкие возгласы, а затем карета стала резко прибавлять скорость. Сперва это было нормально, потом терпимо, и, наконец, мы начали так интенсивно подпрыгивать над дорогой, что трудно стало удерживаться на месте.

— Дьявол, они что все, с ума посходили?! — воскликнул Раймонд, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть через окошко кареты.

Я занималась тем же самым с другой стороны, и тоже совершенно безуспешно. Скорость нашего передвижения между тем не снижалась, скорее наоборот. Я даже стала побаиваться за целостность кареты, прикидывая, не может ли она, не выдержав такой скачки, развалиться прямо на ходу.

Поняв, что рассмотреть что бы то ни было стандартным способом не получится, эрл откинул задвижку, препятствовавшую тому, чтобы дверца кареты случайно открылась во время езды. Крепко схватившись за одну из поперечных балок, удерживавших потолок, он второй рукой распахнул дверцу. Кусты и деревья мчались мимо с бешеной скоростью; бегущая перед глазами картинка дрожала и подскакивала, не позволяя даже на долю секунды задержать взгляд на том или ином предмете. По-прежнему крепко держась за балку, Раймонд высунулся наружу. Несколько секунд спустя он пролез обратно внутрь кареты, чуть не ударившись головой о потолок в тот момент, когда мы в очередной раз подскочили на каком-то корне или камне. Захлопнул дверцу, снова перекинул на место засов и одновременно сел или, скорее, позволил себе упасть на сиденье.

— Ну, что там? — спросил виконт, хватаясь за небольшой поручень, специально прикреплённый к стенке на такой случай.

— За нами гонятся! — прокричал эрл. Наше передвижение сопровождалось немалым грохотом, и различать слова становилось всё труднее. — Я заметил четверых, но, должно быть, их больше, раз офицер решил не принимать бой.

Погоня? Нападение на карету самого эрла? Почти небывалое происшествие в наши дни, потому-то охраны из полудюжины человек, казалось, было более, чем достаточно. Нападение оказалось настолько внезапным, что сопровождающие были вынуждены принимать решение мгновенно, не советуясь с Раймондом и даже не успевая посвятить его в происходящее. Просто велели сидевшему на козлах стражнику гнать коней и сами сделали то же самое. И ведь наверняка преследователи знали о намерении эрла сократить свой эскорт после Фланси. В противном случае они напали бы значительно раньше, пока мы ехали через более густые и безлюдные леса. А значит, был кто-то, кто успел их проинформировать.

— Что вы такого страшного натворили, эрл? — крикнула я, стремясь слегка разрядить обстановку. — Может быть, совратили прекрасную девушку, и теперь за вами гонятся двенадцать её братьев?

— А почему чуть что, так сразу я? — не замедлил откликнуться Раймонд. — Может, это виконт её совратил!

— Это всё ничего, — отозвался Родриг, в свою очередь силясь что-нибудь разглядеть через окно. — Хуже, если эти двенадцать братьев едут теперь для того, чтобы совратить эрла.

Я попыталась с умилением представить себе эту картину, и в этот момент провидение меня, как видно, наказало. Карета резко подскочила на очередной колдобине, я не успела ни за что ухватиться и полетела носом вперёд. Инстинктивно схватилась за первый торчащий передо мной предмет, на поверку оказавшийся ногой эрла. Однако Раймонд, похоже, не обиделся; вместо этого крепко подхватил меня под руки и посадил обратно на сиденье.

— Простите, это я не нарочно, — пробормотала я.

— Точно не нарочно? — отозвался эрл. — А я думал, ты просто для развлечения решила набить себе о разные части кареты несколько синяков. Ты, на самом деле, пока здесь такие дела, лучше сядь на пол, так безопаснее всего.

Это было разумно, и я послушалась, опустилась вниз и постаралась как можно более устойчиво устроиться между скамьями.

— Пожалуй, нам всем не помешает это сделать! — крикнул виконт, в очередной раз с трудом удержавшись за поручень.

Они с Раймондом присоединились ко мне на полу. Ну вот, теперь я сидела в карете, зажатая между двумя привлекательными и знатными мужчинами. Жизнь удалась! Такого опыта близости у меня ещё не было. Хотя нет, вру. Как-то раз во время Смуты пришлось двое суток прятаться в не слишком большом подвале, и нас набилось туда человек двадцать. По большей части мужчины, женщин, там, кажется, кроме меня было ещё только две. Так что удивить меня новыми впечатлениями всё-таки трудно.

Скачка прекратилась так же внезапно, как и началась. Пришлось пережить ещё несколько неприятных моментов, пока возница натягивал поводья и сдерживал разогнавшихся лошадей. Так что свои синяки я всё-таки несомненно заработала, вот только билась при этом о разные части не кареты, а окружавших меня мужчин.

Как только карета окончательно остановилась, дверцу распахнул Дюран.

— За нами погоня! — крикнул он. На мгновение помощник шерифа запнулся, с удивлением взирая на ту позицию, в которой расположилась наша троица. Затем взял себя в руки и продолжил: — Наши солдаты подстрелили нескольких самых прытких из арбалетов, остальные отстали, и нам удалось оторваться. Но это не надолго, они так просто не отступятся. С каретой от них не уйти, вам придётся пересесть на лошадей!

— Ну, слава Богу! — проворчал эрл, выбираясь из кареты. — Верхом ездить умеешь? — обернулся ко мне он.

— Умею! — ответила я.

Разбираться в том, как именно увязать такой навык с моей легендой, будем позднее. В сущности ничего такого странного в этом нет; было бы хуже, если бы я по-прежнему оставалась обычной горничной. Но я теперь — Одарённая, успевшая пострадать за свои способности и имеющая определённый жизненный опыт. Могла научиться и ездить верхом, не такое уж редкое это умение.

— Но у меня нет лошади, — поспешила я высказать одно немаловажное соображение.

— Возьмёшь мою.

Альберт уже спешился, и поводья перекочевали из его руки в мою.

— А ты? — нахмурилась я.

— Разберусь, — отрезал тот.

Я заколебалась. Должно быть, парнем руководит чувство благодарности за спасённую жизнь, но с другой-то стороны, не для того я её спасала, чтобы сейчас отбирать в качестве платы за услугу... Мои сомнения разрешил эрл, гневно рявкнувший:

— Тебя ждать полгода?!

Я послушно запрыгнула в седло.

— Ехать всем вместе бессмысленно. — Офицер охраны говорил быстро, но чётко. Его лицо было мрачным и встревоженным, но ни о страхе, ни о растерянности не шло и речи. — Их много, и рано или поздно они нас нагонят. Поэтому правильнее будет разделиться. Вы, господин эрл и господин виконт, возьмите на ближайшей развилке налево, а мы продолжим скакать в направлении дворца. Уведём их за собой. Будет лучше, если девушка поедет с вами.

— Это понятно.

Раймонд раздумывал совсем недолго. Оставлять своих людей на произвол судьбы не слишком хотелось, но он прекрасно понимал, что именно в этом и заключается их работа. На то они и являются его личной охраной, чтобы в случае необходимости брать огонь на себя. К тому же, если преследователям нужен именно эрл (или, чем чёрт не шутит, виконт), то, обнаружив, что отряд разделился, они вполне могут отступить, не тронув солдат.

Эрл коротко кивнул офицеру.

— Дюран, вы с нами? — спросил он, уже разворачивая коня.

— Нет, — крикнул тот. — Посмотрю, что это за охотники на людей в наших краях объявились. К тому же ребятам может пригодиться моя помощь.

— Хорошо. Тогда увидимся во дворце!

С этими словами эрл пришпорил коня. Мы с Родригом последовали его примеру.

Около четверти часа мы быстро скакали через лес, не видя и не слыша никаких признаков преследования. Казалось, пока всё идёт благополучно: оторваться от нападавших удалось. Но затем дувший нам в спины ветер принёс первые тревожные звуки. Топот копыт и позвякивание железа быстро приближались. Неизвестно было, что именно произошло и каким образом преследователи снова вышли на наш след. Можно было заподозрить, что кто-то специально их направил. Но, впрочем, они могли выследить нас и сами. Обнаружив, что нас нет среди преследуемых, не так уж сложно было бы догадаться, где именно мы могли свернуть. Так или иначе, одно было очевидно: план не сработал, и уйти от преследования не удалось.

Мы пришпорили лошадей, но это не помогло: ещё через несколько минут нас догнали и вскоре смогли окружить. Их оказалось около дюжины; не знаю, весь ли это был отряд, или они тоже успели разделиться. Ясное дело, теперь наши шансы были ничтожны. Эрл и виконт обнажили мечи и успели обменяться с преследователями несколькими ударами, но сопротивление было в данном случае изначально обречено на провал. Нас вскоре стащили с лошадей и, связав руки за спинами, повели в юго-восточном направлении, не вдаваясь ни в какие объяснения. Выяснить, кто послал этих людей и какие они преследуют цели, не удалось.

Примерно через полчаса мы вышли к небольшому охотничьему домику, судя по его заброшенному состоянию, давненько пустующему. Эрла и виконта повели в дом, меня же заперли в маленькой тесной постройке, должно быть, в своё время использовавшейся как сарай.

Я провела взаперти около получаса. За это время успела несколько раз услышать, как наши похитители переговариваются друг с другом, но речь шла о всевозможных малоинтересных деталях вроде кормления лошадей и одной потерянной подковы. Ничего полезного узнать не удалось. Затем удаляющийся цокот копыт возвестил о том, что многие из нападавших куда-то уехали. Вскоре после этого ещё один наёмник — а в том, что на нас напали именно наёмники, сомнений не возникало — приблизился к сараю. Звякнул замок, и я уже было приготовилась к приёму незваного посетителя, но нет, наёмник только проверил, что всё в порядке, и снова ушёл к дому.

Вскоре после этого за стеной сарая, той, что располагалась дальше всего от дома, раздалось негромкое покашливание. Я подошла к стене и прильнула к узкой щели между досками.

— Ну наконец-то, сколько можно ждать? — проворчала я.

— Столько, сколько требуется, — поучительно отозвался Тео. — Я всего лишь скромный агент, а не волшебник. Возможность для душевной беседы представилась только сейчас.

— Ладно, что там происходит? Сколько их? Ты понял, кто это такие?

— Их осталось всего трое. Кто их нанял, не знаю, они ни разу этого не упомянули. Надеюсь, ты успела развязаться.

— Разумеется.

Верёвка на моих запястьях уже давно являлась исключительно видимостью, призванной не нервировать тюремщиков прежде времени.

— Тогда настало время освобождаться.

— Уверен? — с сомнением спросила я. — Мне казалось, будет лучше подождать и посмотреть, как развернутся события. Узнать, кто всё это устроил и что ему нужно. Разве нет?

— Сначала я думал так же, но нет, — возразил Тео. — Почти сразу после того, как они уехали, прибыл гонец от "хозяина". Имя не упоминалось. Так вот, поступил приказ убить вас с виконтом, а Раймонда перевезти в другое место и держать там "столько, сколько потребуется". Так что выжидание отменяется.

— Ого! — Я поспешила скинуть на дощатый пол не нужные долее верёвки. — Так Родрига нужно срочно спасать?

— Спасать нужно тебя, — фыркнул Тео. — До Родрига мне, признаться, особого дела нет. Ладно, не дёргайся. Они заканчивают разбираться со своими делами, кто жрёт, кто лошадь чистит, так что несколько минут у нас есть. Как раз довольно, чтобы решить, как будем действовать. Мы не хотим тебя раскрывать, помнишь?

— Конечно. Что делаем?

— Есть два варианта. Вариант первый: появляюсь весь из себя распрекрасный я, на белом коне и с мечом в оскаленных зубах. Порубав наёмников в капусту, освобождаю виконта и тем самым завоёвываю его сердце. Сажаю его на коня, увожу далеко-далеко и мы живём там долго и счастливо.

— Я уже поняла, что этот вариант тебе не слишком нравится, — отозвалась я, прерывая эту душераздирающую историю.

— Не нравится, — согласился приятель. — Кто я такой, откуда взялся, почему надумал спасать твоих спутников и куда денусь впоследствии? Очень много вопросов, и ни на один нет желания отвечать. Прекрасные принцы, знаешь ли, просто так по лесам не шляются, это и ежу понятно, а виконт с эрлом не ежи. Да и внешность изменить не успею, они могут меня признать, тогда вообще неприятностей не оберёшься, хоть сразу иди к герцогу докладывать: задание провалено.

— Ладно, убедил. Значит, в качестве рыцаря на белом коне выступать буду я? Но это тоже попахивает проваленным заданием.

— Не совсем. Сейчас двое сидят около дома, снаружи. Я их отвлеку, а ты пробираешься внутрь. С третьим как-нибудь справишься, найдёшь способ своим объяснить. Случайно что-то тяжёлое под рукой оказалось, вот и шандарахнула наёмника по голове, с перепугу. Ещё одного я постараюсь убрать и отволоку куда-нибудь в сторонку, навряд ли твои подопечные знают, сколько наёмников осталось, пусть думают, что только двое. С последним сами разберётесь, своими силами. Идёт?

— Годится, на месте сориентируюсь. Давай, открывай.

Я перебралась к двери, слыша, как Тео, в свою очередь, обходит сарай. После недолгой возни с замком напарник приоткрыл дверь, держа упомянутый выше замок в руке.

— Иногда их проще вырвать с мясом, чем открывать, — пожал плечами он в ответ на мой возмущённый взгляд. — Здесь всё такое хлипкое, аж тошно.

— Понадеемся на то, что и наёмники такие же хлипкие, как постройка, — тихо отозвалась я, осматриваясь.

Пригнувшись, мы перебежали от сарая к раскидистому дереву, и, выглянув из-за его ствола, принялись сверлить глазами охотничий домик. Вечерело, и с неба на лес постепенно опускалась темнота, но видимость пока ещё оставалась вполне неплохой. Двое наёмников сидели на низкой, грубо сработанной скамье, ножки которой были вкопаны в землю почти вплотную к стене дома. Один чистил клинок, другой жевал каравай, периодически отрываясь от хлеба для того, чтобы откусить от луковицы. Мы с Тео переглянулись.

— Ладно, принцесса на белом коне, дерзай, спасай своих рыцарей, — постановил приятель. — Увидимся у маркиза.

И растворился в сгущающихся сумерках.

Минуту спустя он появился у дома совсем с другой стороны, с посохом в руке, громко насвистывая мотив одной популярной и крайне неприличной песенки.

— О! — Завидев наёмников, Тео устремился к ним с такой искренней радостью, словно был их в младенчестве утерянным братом. — Ребят, направьте меня, а! — крикнул он, вытаскивая из-за пазухи помятую карту. — Что-то, чувствую, совсем не туда забрёл. Как бы мне выйти на дорогу до Сен-Гарда?

— Давай сюда! — протянул руку к карте один.

— Да брось! Лучше я так объясню, — перебил второй.

Тео подошёл поближе, слово за слово, и вскоре он уже подсел к наёмникам и принялся рассказывать пошлые анекдоты. Торжественность сумерек нарушил громкий хохот. Я и сама была не прочь дослушать очередную шутку — то ли я её не знала, то ли просто успела забыть, — однако время не позволяло долго прохлаждаться за деревом, развесив уши.

Убедившись в том, что наёмники полностью увлечены анекдотом, я бесшумно отступила от ствола и тенью скользнула к дому. Замерла возле слегка приоткрытой двери. Рассказываемая Тео история подошла к кульминационному моменту. Пока наёмники гоготали, я просочилась внутрь через ту щель, которая была оставлена изначально, не рискуя открывать дверь даже на дюйм шире. Учитывая ветхость дома, она вполне могла заскрипеть.

Оказавшись внутри, я быстро огляделась. Все окна были заколочены, и потому здесь было ещё темнее, чем снаружи. На столе теплился огонёк оплывшей свечи. В комнате было душно, затхло и грязно. У стены распахнутый и, кажется, пустой сундук. В углу паутина. На полу около стола — пара мешков и корзина с припасами. Видимо, вещи наших наёмников. Напротив входа — две двери, ведущие в отдельные комнаты; обе плотно закрыты.

Раздававшиеся снаружи голоса стали громче, и я поняла, что сидящие на скамейке мужчины обращаются к своему третьему товарищу. Тому, который, по словам Тео, до недавнего времени занимался лошадьми. Я торопливо отступила в тёмный угол и затаилась.

Наёмник вошёл, широко распахнув дверь, которая и вправду чрезвычайно громко при этом скрипнула. Он прошагал прямиком ко входу в одну из комнат, той, что располагалась левее. Обнажил меч. Затем извлёк из кармана связку ключей и попытался найти нужный. Однако сделать это при помощи лишь одной руки оказалось штукой нетривиальной. Пришлось поставить меч на пол, прислонив к стене.

Пока наёмник возился с ключами, а затем с замком, я бесшумно вышла из тени и сделала несколько шагов в его направлении. В качестве оружия предстояло использовать то, что окажется под рукой. Проще всего, конечно, было бы извлечь его же собственный кинжал, так призывно торчащий из висевших на боку ножен. По-хорошему за такую небрежность надо платить; это было бы только справедливо. Но я не хотела без крайней необходимости афишировать своё близкое знакомство с холодным оружием, и потому предпочла прихватить из корзины солидную бутылку вина. Ключ уже провернулся в замке, и мне следовало поторопиться.

Это оказалось до обидного легко. Наёмник снова взял в руку меч и уже начал открывать дверь, когда, бесшумно приблизившись к нему со спины, я ударила его бутылкой по голове. Красная жидкость потекла по волосам, осколки полетели на пол. Наёмник пошатнулся, выронил меч, невольно навалился на дверь, тем самым распахивая её настежь, и рухнул внутрь соседней комнаты.

Я отбросила горлышко бутылки, оставшееся в руке, и проскользнула в комнату, обходя тело. Вскочивший со стула Родриг уже подходил к наёмнику с другой стороны. Руки виконта были по-прежнему связаны за спиной, и я поспешно присела на корточки, чтобы снять с пояса наёмника так привлекший моё внимание кинжал.

— Где ты этому научилась? — спросил Родриг, глядя на бездыханное тело, над которым я в данный момент бессовестно мародёрствовала.

— Жизнь заставила, — ответила я. Вполне, кстати сказать, честно. — Нам надо торопиться, здесь где-то должен быть ещё один. Остальные куда-то уехали, но они могут вернуться в любую минуту.

Я поднялась на ноги, Родриг повернулся ко мне спиной, предоставляя возможность перерезать верёвку.

— Стоять! — рявкнул появившийся на пороге мужчина.

Я сразу узнала в нём наёмника, чистившего снаружи свой меч. Он и сейчас держал в руке начищенное до блеска оружие и явно не возражал против того, чтобы повторно запачкать клинок.

Что ж ты так быстро появился, думала я, лихорадочно соображая, как быть дальше. Если бы наёмник повременил ещё совсем чуть-чуть, я успела бы освободить виконта, и он, в свою очередь, разделался бы с воином. Теперь же избавить Родрига от верёвок я не успевала. Значит, придётся разбираться с наёмником при помощи кинжала, таким образом давая виконту избыточную информацию к размышлению.

Где-то по соседству послышался страшный грохот, наёмник отвернулся и, кажется, счёл увиденное настолько важным, что метнулся назад в прихожую. Я быстро перерезала верёвки, виконт наклонился и подхватил валявшийся рядом с телом меч, а затем бросился из комнаты вслед за воином. Не особенно заморачиваясь на предмет законов рыцарства, он вонзил меч в спину наёмника в тот самый момент, когда тот пытался расправиться с безоружным, но весьма агрессивно настроенным эрлом. Всё это заняло не более нескольких секунд.

Я выскочила наружу вслед за Родригом. Второй наёмник лежал на полу, неестественно вывернув руку; он был ещё жив и тихо стонал, но его минуты были сочтены. Высаженная с петель дверь недвусмысленно свидетельствовала о том, как именно эрл выбрался из запертой на замок комнаты. Раймонд наклонился и подхватил меч жертвы виконта.

— Сколько их здесь? — спросил он, оглядываясь.

— Она говорит, оставались только эти двое, — ответил Родриг, кивая в сторону тел.

— Но другие могут вернуться, — напомнила я. — Надо спешить!

Мы выбежали из дома. Снаружи никого не было, из чего я заключила, что Тео сделал своё дело. И, хотя напарник несомненно крутился где-то поблизости, засечь его сейчас не удастся даже мне. Мы устремились к растущим на некотором отдалении деревьям, туда, где стояли на привязи три коня. Ровно столько, сколько нужно.

— Выходит, где-то должен быть ещё и третий! — сделал правильный вывод эрл.

— Возможно, это просто сменная лошадь на всякий случай, — возразила я, стремясь нарушить правильный ход его мыслей.

— Дверь ладно, но как тебе удалось избавиться от верёвок? — на бегу крикнул Раймонду Родриг.

Ответить эрл не успел: подбежав к коням, мы поспешили отвязать их и вскочить в сёдла. Стало не до разговоров. Но я и так знала, как именно Раймонду удалось освободиться. Поскольку успела заметить ожоги, украсившие его запястья не радующими глаз браслетами. Весьма неразумно со стороны наёмников забыть в комнате узника зажжённую свечу. Хотя, если бы не наше с Тео вмешательство, Родрига это бы вряд ли спасло.

Поначалу мы заботились исключительно о том, чтобы убраться на как можно большее расстояние от охотничьего домика. Но, проскакав несколько миль, остановились и стали совещаться о выборе направления. Учитывая сложившиеся обстоятельства, можно было бы махнуть рукой на намечающуюся свадьбу и возвратиться домой. Однако большая часть пути уже была проделана, и потому мы находились теперь значительно ближе ко дворцу маркиза, чем к замку эрла. Сочетание этого факта с небезопасностью дорог заставило нас прийти к решению продвигаться в сторону дворца, держась при этом в стороне от широких трактов, где нас стали бы искать в первую очередь.

По дороге я всё думала о том, кто мог организовать похищение эрла и с какой целью. Сперва я вспомнила про тех наёмников, что пытались убить Раймонда на холме, и предположила, что сегодняшних преследователей послал тот же самый человек. Но кое-что не сходилось. Если этот человек заинтересован в смерти эрла, почему нас взяли в плен, а не убили на месте? Это было бы значительно проще. Когда же впоследствии Тео рассказал о приказе таинственного хозяина убить всех, кроме Раймонда, я и вовсе уверилась в том, что сегодняшнее похищение не имеет отношения к покушению у круга камней. Тот, кто направил к кругу наёмников, без сомнения хотел увидеть эрла именно мёртвым. Значит, либо речь идёт о двух разных злоумышленниках, либо заказчик один, но за это время у него успели измениться цели.

Мы ехали ещё около двух часов, постепенно приближаясь к резиденции маркиза. Однако дорога по-прежнему предстояла долгая, а в незнакомом ночном лесу несложно было заблудиться или попросту сломать себе шею. Поэтому пришлось скрепя сердце устраиваться здесь на ночлег. Такая остановка была нежелательной, но необходимой. Продолжить путь мы намеревались с рассветом. Все одновременно спать, ясное дело, не собирались; на протяжении ночи кто-то должен был всё время быть начеку. Раймонд и Родриг поделили дежурство между собой, мне же участвовать даже не предложили. Признаюсь честно: протестовать против столь откровенного проявления неравенства я не стала. Всё равно эти двое не согласились бы, так что толку зазря сотрясать воздух? Уж лучше хотя бы высплюсь, как человек. Ну, насчёт человека — это я, конечно, загнула: навряд ли часа четыре сна на сырой земле можно считать особой роскошью. Однако всё познаётся в сравнении. Учитывая обстоятельства, я совсем неплохо устроилась.

Разводить костёр не решились, но обустраиваться в кромешной темноте было сложновато. Поэтому я подошла к ближайшему дереву и приложила ладони к прохладной, шероховатой коре. И осторожно, тщательно проверив используемые каналы — иначе и пожар устроить недолго, — направила вглубь ствола несколько искр. Секунд двадцать ушло на то, чтобы энергия распространилась по дереву. А затем листья на нижних ветках засветились слабым зеленоватым светом. Такое сияние незаметно издалека, а погасить его в случае чего легче лёгкого, и времени на это потребуется секунд пять, не больше.

При этом мягком зеленоватом свете мы стали устраиваться. Сначала занялись лошадьми, потом расстелили на траве плащи. Никаких вещей, кроме собственной одежды и оружия, у нас при себе, ясное дело, не было.

— Дьявол, и почему я не догадался прихватить из их чёртового логова какой-нибудь еды? — попенял сам себе виконт.

Я хлопнула себя рукой по лбу, встала с тщательно обустроенного места и подошла к лошади. Обратно я вернулась с небольшим мешочком, который до сих пор путешествовал с нами, привязанный к луке седла.

— Вот, — сказала я, извлекая из мешка круглый каравай, брат-близнец того, который поглощал один из незадачливых наёмников. Любопытно, кстати, что с ним сделал Тео. Убил или просто обеспечил незапланированный, зато продолжительный отдых?.. — Стащила у них из корзины. Но это всё, что есть.

Я вручила хлеб воодушевившемуся виконту, и тот принялся делить его между нами.

— С тобой полезно дружить, — заметил он. — Как ты успела об этом подумать?

Я в очередной раз сочла возможным дать совершенно правдивый ответ.

— Поголодала когда-то давно. Недолго, но опыт всё равно запоминающийся. С тех пор взяла себе за привычку думать о таких вещах.

Родриг на мгновение прекратил издеваться над караваем и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Смута? — коротко спросил он.

— Конечно, — столь же лаконично ответила я.

Видя, что продолжать я не собираюсь, виконт возвратился к прерванному занятию.

Делёж хлеба, сопровождавшийся недолгим, но многозначительным обменом взглядами между Родригом и Раймондом, имел весьма своеобразный результат. Половина каравая была по-братски поделена между мужчинами. Вторая половина перекочевала ко мне, видимо, по-сестрински.

— Вообще-то я сказала, что голодала ДАВНО, — услужливо напомнила я. — Последние восемь лет я питаюсь вполне неплохо. Или, по-вашему, я настолько толстая, что мне требуется вдвое больше провизии, чем любому из вас?

Мужчины в очередной раз переглянулись, слегка растерянно.

— Ну, ты же вроде как...

— Женщина? — подсказала виконту я. — Угу. Каюсь. И что же, те физиологические отличия, которые можно наблюдать между нами, имеют какое-то отношение к количеству потребляемых продуктов?

Виконт только раздражённо отмахнулся.

— И что теперь прикажешь делать? — язвительно осведомился он. — Срастить этот хлеб обратно, а потом поделить на три равные части?

Немного подумав, я разделила свою часть пополам и отложила одну половину обратно в мешок.

— Это будет золотой запас, — объявила я. — Скормим его потом самому голодному. Или тому, кто как-нибудь особенно отличится.

— Годится, — хмыкнул эрл, и мы приступили к поглощению своих честно отмеренных порций.

Предыдущая трапеза состоялась не позднее двух часов дня, так что проголодаться мы успели изрядно.

— Дениза, как тебе удалось освободиться? — спросил виконт, когда острый голод был утолён.

Этого вопроса я ожидала. Идеального ответа у меня не было, но был сносный.

— Они очень несерьёзно ко мне отнеслись. Решили, что раз женщина, значит, ничего не может. Даже руки не сочли нужным оставлять связанными, просто затолкали в какой-то сарай и ушли.

— Но сарай-то небось заперли? — проявил сообразительность Раймонд.

— Заперли, конечно, — кивнула я, дожёвывая очередной кусок хлеба. — Но вы же видели этот дом. А сарай ещё более хлипкий. И замок там никакой. Так, крюк закинут в петлю с наружной стороны. Обыкновенным прутиком удалось подцепить. Нет, не то чтобы это было легко. Я, наверное, минут двадцать с этим провозилась. Но в конце концов удалось.

У эрла, кажется, претензий к моей истории не возникло. А вот по лицу виконта я не смогла понять, поверил он или сомневается. Но даже если не поверил, вслух ничего не сказал, а только запомнил на будущее.

Когда хлеб был безжалостно поглощён, я отряхнула руки от мелких крошек (крупные были предварительно отправлены в рот), и объявила:

— Господин эрл, а теперь показывайте мне свои запястья.

Раймонд поморщился.

— Во-первых, посреди дремучего леса и после всего, что за сегодня произошло, можем обойтись без "господ эрлов". У меня есть имя. А во-вторых, зачем тебе мои запястья?

— Во-первых, принято, а во-вторых, вы и сами прекрасно знаете, — бодро ответила я.

Раймонд, вздохнув напоказ, пересел поближе и протянул мне руки. Я взяла их в свои и повернула его кисти из стороны в сторону, рассматривая ожоги. Некоторые из них были довольно сильными, в других же местах кожа лишь слегка покраснела.

— Будет жечь, — предупредила я, поднимая глаза.

— Что, опять?! — с усмешкой протянул эрл.

Я улыбнулась.

— Извините, сказала, не подумав. Нет, так жечь, конечно, не будет. Только слегка.

— И на том спасибо, — насмешливо отозвался он.

Я снова опустила взгляд на его руки, покрепче обхватила их пальцами. Пробежавшее по телу тепло не имело к целительству ни малейшего отношения и потому крайне мне не понравилось. Я опустила веки и сосредоточилась. А потом осторожно, настолько мягко, насколько могла, пустила искры из подушечек своих пальцев в руки Раймонда, так, словно его кожа была продолжением моей собственной. Подержала его запястья ещё несколько секунд, а затем отпустила. Кожа в тех местах, где её обожгло пламя свечи, стала быстро светлеть, приобретая свой обычный, немного загорелый оттенок. От наиболее сильных ожогов остался лишь очень слабый след, будто они были получены уже давно. Слабые же удалось излечить полностью, словно их и не было.

— И когда же будет жечь? — осведомился Раймонд, с удивлением разглядывая собственные руки.

Я нахмурилась, не сразу поняв вопрос.

— А что, совсем не жгло? — спросила я затем.

— Абсолютно.

— Странно, а должно было. Вот видите, что такое непрофессиональный лекарь, — улыбнулась я. — На таких, как мы, ни в чём нельзя положиться.

Настала очередь эрла взять мои руки в свои.

— Как тебе это удаётся, кофейная девочка? — спросил он, разворачивая мои кисти ладонями вверх, а затем мягко проводя пальцами по коже.

Я отвела взгляд. Собственная реакция на это его действие не понравилась мне совсем уж сильно.

— Мне просто было у кого научиться, — буркнула я, осторожно извлекая руки из его пальцев. — Пора ложиться спать, до рассвета не так уж и далеко.

Я перестелила свой плащ, расположившись на некотором отдалении от эрла с виконтом. Объяснила это тем, что нашла более удобное место. А на самом деле, просто от греха подальше.

Глава 12.

Наутро мы продолжили путь, безо всяких происшествий выбрались из леса и пару часов спустя, на широком тракте, ведущем ко дворцу, встретились с остальной частью нашего отряда. Все были живы, лишь один стражник получил небольшое ранение. Пока остальные, расположившись в стороне от дороги, делились впечатлениями и обсуждали случившееся, я занялась его лечением. Дюран на тот момент к ране не притронулся, и это наводило на определённые мысли касательно рода его магических способностей.

Как оказалось, сначала стражников действительно преследовали, причём отряд нападавших насчитывал примерно полторы дюжины. Один раз пришлось дать короткий бой, и двоих преследователей удалось убить, но силы всё равно были неравны, и офицер принял решение отступить. Пришлось снова пустить лошадей галопом. Немного отставшие арбалетчики, как и прежде, не промахнулись, заставив отряд наёмников ещё немного поредеть. Во время скачки не всем нашим соратником удалось держаться вместе, на какое-то время отряд распался на несколько частей, но они достаточно быстро сумели воссоединиться. Наёмники же на определённом этапе отстали, хотя мнения о том, в какой именно момент это произошло, расходились.

Снова тронувшись в путь, мы всего за полчаса добрались до дворца. Здесь отряд разделился. Специально направленные маркизом камердинеры сопроводили эрла и виконта в выделенные каждому из них покои. Рядом с покоями эрла отводилось также место для Альберта и двоих стражников, остальные трое, в свою очередь, должны были поселиться поблизости от виконта. Меня же препроводили в другое крыло дворца, туда, где располагались комнаты секретарей, личных помощников, астролога, и прочих представителей средней социальной прослойки, то есть людей столь же сомнительного статуса, как и мой собственный. Не господ, но и не слуг. А может, и слуг, но во всяком случае слуг высшего звена.

Так или иначе, комната была хорошая, устроилась я прекрасно, пожалуй, даже с большим комфортом, чем в замке у эрла — просто потому, что в его замке комфорту в целом уделялось меньше внимания, чем здесь. Дюрану, надо сказать, была предоставлена комната в этом же крыле, но помощник шерифа надолго там задерживаться не стал, устроился, привёл себя в порядок, и отправился по делам. У меня же никаких особых дел на сегодня не было. Эрл с виконтом, разумеется, отправились на встречу к маркизу, но их должен был сопровождать только Альберт. Так что я хорошо отдохнула, один раз сходив к покоям виконта, дабы навестить раненого стражника. После меня его уже осмотрел местный лекарь, так что с моей стороны это был в сущности просто визит вежливости. Словом, вторая половина дня была посвящена отдыху, а ночью мне удалось прекрасно выспаться. Неприятности начались на следующее утро.

Начать с того, что у меня наступили критические дни. Нет, критические дни у агента — это совсем не то, что у всех нормальных людей, и не имеет никакого отношения к его полу. Это те дни, когда нам приходится пить по утрам специальный коктейль из всякой тошнотворной гадости, призванный сделать наш организм неуязвимым для всевозможных ядов и прочих опасных препаратов магического и не магического характера. От некоторых таких зелий мы обезопасили себя уже давно, либо единожды выпив специальное противоядие, либо принимая яд в течение некоторого времени, сперва очень маленькими, а затем всё увеличивающимися дозами. Но существовали и другие препараты, долгосрочно застраховаться от которых невозможно. Поэтому приходилось обновлять эффект противоядий раз в пару месяцев. Помимо противного вкуса, от принимаемого в такие дни напитка ощутимо подташнивало, и иногда кружилась голова, но привередничать всё равно не приходилось. Лично меня за время моей службы в ведомстве пытались отравить четыре раза. Так что я была вполне готова время от времени пострадать по несколько часов ради столь судьбоносного результата.

В течение первого часа после приёма своей гремучей смеси я просто лежала на кровати и даже умудрилась на какое-то время вздремнуть. Потом, когда побочные эффекты зелья стали спадать, оставшись лишь малоприятным, но и незначительным фоном, я решила отправиться немного подышать свежим воздухом. Плотно закрыла дверь своей комнаты, прошла по этажу, спустилась вниз по широкой лестнице, устланной красно-чёрным ковром, и уже собиралась прошествовать к одному из выходов во двор, когда меня остановили двое стражников.

— Госпожа Дениза Арсе, Одарённая? — вежливо спросил один.

Я посмотрела на него с подозрением, ничуть не обманутая корректностью тона. Однако понять по форме, что именно нужно этим двоим и кто конкретно их послал, не смогла: они были одеты точно так, как и все стражники во дворце. Люди маркиза.

— Я вас слушаю.

— Вы прибыли во дворец в свите эрла Ковентеджа?

— Совершенно верно.

— Прошу вас проследовать за нами. Нам приказано доставить вас для разговора с одним человеком.

— С кем именно, не потрудитесь объяснить?

— Вы очень скоро всё узнаете. Это верный соратник маркиза.

— И где он находится, этот верный соратник?

— Во дворце. Совсем недалеко.

Я колебалась. Но на нас уже обращали внимание сновавшие туда-сюда по первому этажу люди. Устраивать скандал прямо в резиденции маркиза на второй день после приезда было бы неразумно. К тому же если люди из охранной службы маркиза хотят отвести меня к человеку всё того же маркиза, навряд ли этой встречи удастся избежать. Любопытно, что ему понадобилось. Помощь Одарённой? Информатор? Ладно, скоро узнаем, а там, как обычно: будем действовать по обстановке.

— Хорошо, — согласилась я. — Только учтите: у меня мало времени.

На последнюю мою фразу стражники, кажется, не обратили особого внимания. Они повели меня по этажу, в самое дальнее крыло. Один шёл впереди, второй следом за мной, и я с каждым шагом испытывала всё более неприятные эмоции в связи с приближающейся встречей. Но отступать было поздно. К тому же что, если этот таинственный "соратник маркиза" и есть тот самый охотник на Одарённых, которого мы ловим на живца? Следует пойти и получить информацию из первых рук.

Мы прошли в самый конец коридора и спустились на десяток ступенек. Предварительно постучав, стражник распахнул низкую деревянную дверь и отступил, пропуская меня вперёд. Стоило мне войти, как дверь с громким стуком захлопнулась. Но мне уже и не нужно было этого подтверждения, чтобы понять, что я оказалась в ловушке.

Просторная комната, в которую я имела неосторожность войти, находилась ниже уровня земли. Поэтому окон здесь не было, а единственным источником освещения являлись факелы, каковых, впрочем, здесь было немало. Одни стояли на специальных ножках, другие были продеты в кольца на стенах. Все вместе они давали более, чем достаточно света для того, чтобы во всех подробностях разглядеть совершенно неприятное зрелище.

Вдаваться в подробности я и не стану. Достаточно будет сказать, что это была пыточная. С низким потолком, многочисленными инструментами и, к сожалению, слишком большим числом людей. Я насчитала шестерых, из которых пятеро были стражниками в той же форме, что и двое моих сопровождающих, вне всяких сомнений карауливших теперь за дверью. Тем не менее самой неприятной и, несомненно, главной здесь личностью был именно шестой. По его тёмно-коричневой сутане было нетрудно понять, что передо мной инквизитор. Невзрачный, лысеющий, невысокий мужчина, которому не было и сорока лет, но который вёл себя так, словно являлся умудрённым жизненным опытом старцем. И именно таких, как он, людям с даром следовало опасаться больше всего.

Я оглянулась, чтобы убедиться в очевидном: дверь плотно закрыта, и обратно меня не выпустят. Прикидывать свои силы на случай схватки было глупо. С самим инквизитором я бы справилась одним пальцем, и он отлично осознавал ограниченность собственных боевых способностей, так что сумел всё предусмотреть. Такая порода людей вообще очень осторожна. Семеро хорошо вооружённых стражников — это перебор, тут мне одной не справиться. А Тео, как назло, нигде по дороге видно не было.

— Что вам от меня нужно? — сквозь зубы спросила я, хорошо понимая, что принять бой не смогу.

— А вы не догадываетесь? — спокойно спросил инквизитор. — В таком случае вам сейчас объяснят это более доходчиво.

Он сделал знак солдатам, и двое из них шагнули вперёд. Я попыталась сопротивляться, но третий стражник отступил к двери и схватил меня за плечи.

— Отпустите меня немедленно! Вы не имеете никакого права! — закричала я, когда меня поволокли к установленному напротив двери ложу. — Я нахожусь под покровительством эрла Эвендейла, он никогда не простит такого оскорбления маркизу. А маркиз расквитается с вами!

Мои слова никакого эффекта не возымели. Меня силой затащили на ложе и зафиксировали руки и ноги при помощи специальных металлических браслетов. К слову сказать, для этого им потребовался ещё и четвёртый стражник, поскольку я извивалась и вырывалась, как могла.

— С эрлом Эвендейла мы непременно договоримся, — заверил меня инквизитор, когда стражники расступились.

— Справились вчетвером с одной? — зло процедила я. — Вы, наверное, очень гордитесь собой, ребята.

— Не преуменьшайте своих возможностей, — возразил инквизитор. Вот уж кто в этой компании точно был доволен собой. — С такими людьми, как вы, нельзя обходиться по-другому. Вы только кажетесь хрупкими и слабыми. На самом же деле вы опасны, изворотливы и мстительны.

Всё верно, думала я, сверля его злым взглядом. Ты ошибаешься, пытаясь стричь всех Одарённых под одну гребёнку. Но в отношении лично меня ты абсолютно прав. Я опасна, изворотлива и мстительна. И никогда не спущу тебе того, что ты собираешься сейчас сделать.

— Вы можете идти, — сказал между тем инквизитор, обращаясь к стражникам. — Пусть один человек останется со мной и ещё один дежурит за дверью. Остальные свободны.

Четверо стражников с почтительным поклоном удалились. Один остался.

— И многих "таких, как я" вы сгноили в своих подземельях? — холодно осведомилась я.

— Достаточно, — заверил меня инквизитор. — Раньше их было больше, но мой труд даёт свои плоды. В последние годы их мало.

— Но за последние месяцы среди них были три совсем молоденькие девочки?

Должно быть, глупо вести допрос, находясь в моём положении. Но с другой стороны, именно при таком раскладе допрашиваемый бывает наиболее откровенным. Зачем что-то скрывать от своей жертвы?

— Молоденькие девочки? — удивлённо спросил он. — Нет, таких не было очень давно. Было два старика, да женщина средних лет.

Я презрительно скривила губы.

— Я смотрю, вы не гнушаетесь никакой работы.

— Я выполняю свой долг по мере сил.

— Долг перед кем?

— Перед обществом, — не задумываясь ни на мгновение, ответил он. — Перед маркизом, перед королём. Перед всем миром.

— Вы очень многим должны, — мрачно усмехнулась я. — Смотрите не надорвитесь. Такое рвение рано или поздно плохо заканчивается.

— Это угроза? — спросил он, разумеется, без малейшего испуга.

А зря.

Отвечать я не стала. Пусть всё понимает сам, в меру своего скудного разумения.

— Всё готово? — спросил инквизитор у стражника таким тоном, что у меня невольно мурашки побежали по коже.

— Как всегда, — почтительно ответил тот.

— Вы за это ответите! — предупредила я.

— По-моему, мы об этом уже говорили, — со скучающим видом поморщился инквизитор.

Я сжала зубы. Боялась ли я в тот момент? Конечно, боялась. Покажите мне хотя бы одного человека, который не испугается в подобной ситуации. Я назову его лжецом. Да, в школе нас готовили ко многим ситуациям, и к таким в том числе. И всё равно подготовка — это одно, а реальная угроза — совсем другое. За время всех моих многочисленных заданий попадать в такую передрягу ещё не доводилось.

А Тео по-прежнему не было. Конечно, давай, Дениза, объявляй на весь белый свет, что ты — Одарённая, а мы будем ловить злоумышленника на живца! Ни о чём не тревожься, мы тебя прикроем, мы за всеми проследим! И наверняка ведь следили. Свои агенты на внедрении у герцога есть и здесь. Вот только, концентрируясь на поиске сильного и могущественного мага, никто не задумался о самом обыкновенном, примитивном ублюдке-инквизиторе, который возомнил себя великим судьёй. Ну, ничего, я вам эту небрежность ещё припомню. Но всё в свою очередь.

Ладно, по-видимому, помощи ждать неоткуда. Придётся это пережить. Главное — не впасть в панику. На первом допросе как правило никого не убивают. А до второго я найду способ отсюда выбраться. Терпеть боль нас тоже учили. Я попыталась призвать искры к кончикам своих пальцев... Ничего не вышло. Руки не связаны за спиной, но всё равно не свободны, а, значит, прибегнуть к помощи магии не удастся. Чёрт, без использования дара терпеть боль значительно сложнее... Но всё равно возможно. И я хорошо помню ТОТ урок. После него мы всем курсом пошли и дружно напились в одной таверне... Думаю, её хозяин надолго запомнил тот разгром, который мы там учинили.

Инквизитор сел возле ложа на услужливо пододвинутый стражником стул. И с видимым удовольствием повернул небольшое металлическое колесо.

Дьявол, как больно! Казалось, всё тело вот-вот разорвётся на части. Я закричала — так, как нас когда-то учили в школе. Конечно, агент, терпящий пытки, сжав зубы и не проронив ни звука, — это очень красиво. Романтично. Вот только наша работа ничего общего с романтикой не имеет. И крик — это весьма полезная вещь. Когда кричишь, не так страшно. Когда кричишь, не так больно. Когда кричишь, враг считает тебя более уязвимым, чем ты есть на самом деле, и может невольно подставиться под удар. Когда кричишь, можешь привлечь чьё-то внимание и дождаться подмоги.

Подмога действительно пришла, однако не думаю, что в данном случае сработал крик. Сама я и не услышала бы раздавшийся за дверью шум, но его услышал стражник, а он, в свою очередь, привлёк к шуму внимание инквизитора. Тот остановился и нехотя встал со стула, намереваясь проверить, что происходит. Тяжело дыша, я разжала зубы; руки сильно дрожали, а тело продолжало болеть, будто по инерции.

Теперь и я услышала раздававшиеся из коридора крики. Ещё несколько мгновений — и вместо криков послышались звуки ударов, а в следующую секунду дверь распахнулась так резко, что, казалось, чуть не слетела с петель. Первым в комнату ворвался один из воинов эрла, высокий рыжебородый парень по имени Винсент. За ним шагал сам Раймонд, а следом — Альберт. Стражник маркиза бросился им наперерез и попытался задержать. Эрл лишь слегка мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху. Винсент правильно истолковал этот знак и просто отшвырнул стражника в сторону. Силой этот воин обладал неординарной.

Раймонд в свою очередь подошёл вплотную к инквизитору. Тот старался сохранить лицо, но в его глазах отчётливо читалось беспокойство. И немудрено. Хотя бы потому, что эрл был выше него раза в полтора и при желании смог бы с лёгкостью свернуть ему шею. А судя по разгневанному выражению лица Раймонда, желание у него было.

— Мне доложили, что ты забрал на допрос моего человека. — В его голосе звенела ярость. — Как ты осмелился это сделать?! — Он повернулся к своим людям и указал на ложе. — Снимите её немедленно.

Альберт с Винсентом устремились ко мне и принялись быстро разбираться с браслетами. Когда они закончили, Винсент подал мне руку, помогая встать. Отойдя на несколько шагов от пыточного ложа и чувствуя дрожь в ногах, я опустилась на пол возле стены и села, обхватив руками колени.

— Господин эрл, вы совершаете ошибку! — пытался отстоять свою позицию инквизитор. — Вы не можете отпустить заключённую.

— Я? Не могу? — грозно переспросил Раймонд. — Да я уже это сделал! Ты хочешь оспорить мои действия, мразь?

— Милорд, я понимаю, эта женщина из вашей свиты, — принялся увещевать инквизитор. — Но ведь она не более, чем служанка. Поверьте, маркиз возместит вам эту потерю. Я убеждён, что он согласится дать вам трёх служанок вместо неё одной!

Эрл даже отступил на шаг назад и, склонив голову набок, с интересом посмотрел на инквизитора.

— Надеюсь, каждая из трёх будет весить не меньше, чем эта? — осведомился он подозрительно спокойным тоном. — Уж если втрое больше, так втрое больше.

Насчёт подозрительности тона я не ошиблась, ибо в следующую секунду Раймонд схватил инквизитора за грудки и с яростью рявкнул:

— Это МОЯ служанка! Захочу, велю запороть на конюшне; захочу, пожалую поместье. Ни ты, ни маркиз не имеете над ней никакой власти. Если вам что-то неё нужно, вы идёте с этим КО МНЕ! Даже если она тут половине дворца горло перережет, судить её буду только я.

Я слушала с большим интересом, особенно про конюшню.

— Оскорбляя моих слуг, ты оскорбляешь меня, — продолжал эрл. — Так что можешь считать, что это меня ты только что держал на этой штуке. — Раймонд бросил взгляд на пыточное ложе, и его глаза нехорошо сверкнули. — А ну-ка, — он повернулся к Альберту с Винсентом, не выпуская при этом инквизитора, — положите-ка его туда и пристегните.

— С удовольствием, — осклабился Винсент.

— Что вы делаете? Вы не можете! — заверещал инквизитор, но его, разумеется, никто не слушал.

В его случае, в отличие от моего, двух человек оказалось более, чем достаточно. Спустя минуту он лежал в том самом положении, в котором недавно пребывала я. Эрл шагнул к ложу и положил руку на колесо. Очень хотелось спросить, не нужна ли ему помощь: ради такого дела я, пожалуй, была готова поднапрячь исстрадавшиеся мышцы. Инквизитор заорал, как резаный, хотя я точно видела, что поворачивать колесо Раймонд даже не начал. Продержав инквизитора в напряжении с полминуты, эрл убрал руку с колеса и склонился над ложем.

— Так же, как она — моя служанка, ты — слуга маркиза, — процедил он. — Только поэтому я не стану карать тебя без его ведома. Но можешь не сомневаться, что я этого так не оставлю, и сухим из воды ты не выйдешь.

Я, по-прежнему не двигаясь, следила за происходящим со своего места. Всё правильно, эрл. Вы именно так и должны поступить. Вы не можете проявить неуважение к маркизу, находясь в его же собственном доме. Поэтому вам придётся отпустить этого ублюдка. Но я — другое дело. Я никому и ничего здесь не должна. И я его уже приговорила.

Эрл отвернулся от инквизитора, кажется, моментально потеряв к нему всякий интерес, и подошёл ко мне.

— Сможешь сама идти? — спросил он, внимательно глядя мне в глаза.

Я кивнула.

— Хорошо.

На этот раз он сам протянул мне руку.

Я поднялась на ноги, мысленно кляня себя за то, что вызвалась идти без посторонней помощи. Мне вовсе не следовало демонстрировать перед эрлом излишнюю выносливость. Что мне стоило прокатиться до своей комнаты на руках у какого-нибудь мужчины, например, Альберта? Слишком "насыщенным" вышел последний час, вот и делаю ошибки.

Раймонд первым вышел из пыточной; мы с оруженосцем и стражником последовали за ним. Винсент держался рядом со мной, чтобы поддержать в случае необходимости. Инквизитора так и оставили прикованным к ложу; пускай с ним возятся люди маркиза. Кстати сказать, один из них — тот стражник, что дежурил снаружи, — лежал сейчас в коридоре без сознания. Мы обошли его и зашагали в сторону лестницы.

В скором времени я поняла, что наша компания движется вовсе не в том направлении, где находилась моя комната.

— Куда мы идём? — спросила я у эрла и, не удержавшись, добавила: — На конюшню?

Раймонд усмехнулся, не сбавляя шага.

— Обиделась? — поинтересовался он. — Тем лучше. Раз можешь обижаться, значит, всё не так плохо.

Ага, конечно, не так плохо, мрачно подумала я. Ведь, что бы ты там так красиво ни говорил, это не тебя держали прикованным к орудию пытки всего десять минут тому назад. Не ты чувствовал, как тело разрывается на части... Я мотнула головой. Иду на поводу у эмоций. Эрла мне винить не в чем. Он сделал даже больше, чем я была вправе от него ожидать. Претензии у меня должны быть к совершенно другим людям. И эти претензии я, дайте срок, предъявлю.

— Мы идём в мои покои, — ответил на вопрос Раймонд. — Там ты будешь в безопасности. Альберт, потом позовёшь горничную, пусть перестелет постели. Ты переберёшься к ребятам, а Дениза останется в той комнате, в которой ночевал ты.

Альберт неуверенно взглянул на меня, затем перевёл взгляд на эрла.

— Но, господин, будет ли это удобно... Ведь моя комната расположена прямо рядом с вашей. Это может скомпрометировать Денизу. Даст повод для сплетен.

— Ну вот и спроси её, что она предпочитает: сплетни или пытки, — невозмутимо отозвался Раймонд.

— Ничего не имею против сплетен, — быстро постановила я.

— Не сомневался в твоём благоразумии, — хмыкнул эрл. — Не бойся: твоей чести ничто не угрожает.

— Да я как-то особенно и не боялась, — откликнулась я, запоздало осознавая, что мой ответ мог прозвучать несколько двусмысленно.

— Вот и хорошо, — кивнул Раймонд, и его слова можно было воспринять столь же двояко.

Мы благополучно добрались до покоев Раймонда и прошли внутрь. В распоряжение эрла были предоставлены три сообщающиеся между собой комнаты. Одна, самая большая и хорошо обставленная, предназначалась для Раймонда, следующая — для его оруженосца, а в последней расположили ещё двоих воинов эрла, Винсента и Армана. В результате задуманной Раймондом рокировки меня поселили теперь в комнате Альберта, а беднягу оруженосца переправили в компанию охранников. Таким образом я оказалась под максимально надёжной защитой.

— Твои вещи принесут сюда, — сказал мне эрл, прежде чем уйти. — Здесь тебя никто не тронет. На первых порах тебе будет лучше никуда не выходить. Пока я не поговорю с маркизом и не разберусь с этим ничтожеством.

Можешь быть спокоен, мрачно думала я, глядя удаляющемуся эрлу в спину. С

этим ничтожеством я разберусь гораздо раньше. И намного более радикально.

Большую часть времени я действительно провела на своём новом месте, то занимаясь самолечением (мышцы необходимо было привести в более трудоспособное состояние), то болтая о том — о сём с ребятами из соседней комнаты. Все они одновременно эрла не сопровождали, кто-то всегда оставался на месте. Физическое состояние улучшилось очень быстро. Тут следует отметить, что иммунитет к магическому воздействию распространяется на разрушение, но не на целительство. Функция такого иммунитета состоит в том, чтобы обезопасить Одарённого в случае нападения, но он никак не препятствует вмешательству искр, восстанавливающих организм.

Один раз за день я всё-таки ослушалась Раймонда и вышла из его покоев, равно как и из дворца. Оказавшись за воротами, быстро сориентировалась и отправилась в мастерскую сапожника.

Висящая над входом табличка с изображением сапога недвусмысленно свидетельствовала о роде занятий хозяина. Я толкнула пошарпанную дверь, и подвешенный под потолком колокольчик бойко возвестил сапожника о прибытии очередного клиента. Внутри приятно пахло кожей. Дожидаясь хозяина, я огляделась. Справа — простой, но очень длинный стол и скамья, слева — многочисленные полки. На столе — несколько инструментов, на полках, да и на полу, — всевозможные башмаки, сапоги, туфли, куски кожи, шнурки и застёжки.

— Что будет угодно госпоже? — с улыбкой обратился ко мне худой мужчина лет сорока, с широкими скулами и глубоко посаженными глазами.

— Вы можете починить левансийские кожаные сапожки? — спросила я. — Я купила их всего полгода назад, жалко было бы выбрасывать.

— Сделаю всё, что в моих силах, — откликнулся мастер. — Но сначала мне нужно на них взглянуть. Надеюсь, они у вас с собой?

— Разумеется. Зачем бы иначе я пришла к сапожнику? Просто познакомиться?

— Проходите. — Хозяин лавки обошёл свой рабочий стол и открыл дверь, ведущую в жилые комнаты. — Гюстав Гратин, к вашим услугам.

— Дениза.

— Я наслышан о ваших лесных приключениях. Рад, что всё закончилось благополучно.

Я кивнула.

— Признаться, о лесных приключениях я уже успела забыть. Он здесь?

— Да. Со вчерашнего вечера.

— Отлично.

Мы пересекли кухню, и сапожник открыл очередную дверь, ведущую на сей раз в спальню. Тео встретил нас на пороге. Напарнику, в отличие от местного агента, хватило одного взгляда, чтобы уловить моё настроение.

— Что стряслось? — нахмурился он, отступая назад, чтобы дать нам возможность пройти, а затем придвигая мне стул.

Хозяин прикрыл дверь и присоединился к нам.

— Что стряслось? — переспросила я, склонив голову набок. — Помнится, кто-то обещал прикрывать меня от охотников на Одарённых. Или это мне приснилось?

— Обещал, — не стал отнекиваться Тео. — Но я ещё не успел пробраться во дворец. По моей информации в этом отношении всё должно было быть спокойно. Что могло произойти так скоро?

Я лаконично, без лишних наречий и эпитетов уведомила коллег о том, что произошло в первой половине дня. По мере того, как я рассказывала, у Тео глаза полезли на лоб. Под конец он отошёл к окну и, отдёрнув занавеску, выглянул на улицу.

— Что с ним сделать? — глухо спросил он, не поворачиваясь.

— Убрать, — жёстко ответила я. — Займётесь? Или мне сделать это самой?

— Займёмся, не тревожьтесь, — заверил меня сапожник.

— Я сам, — отрезал Тео, возвращаясь к своему стулу. Садиться он не спешил, остался стоять, опираясь руками о спинку. — Я виноват, Дениза. Прости. Мне сообщили о том, что Одарённых во дворце нет. А о таком повороте я просто-напросто не подумал.

— Я тоже не подумала о таком повороте, — развела руками я, принимая извинения. — Мы не можем предусмотреть всего, хотя и пытаемся. Этот инквизитор не имеет отношения к исчезновению интересующих нас девушек. Во всяком случае так он мне сказал, и у него не было причин лгать. Да и далековато мы забрались от замка. Так что к нашему делу он касательства не имеет. Но приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

— Не вижу здесь желающих его обжаловать, — мрачно заметил Тео. — Сегодня вечером будь в своей комнате. Никуда не выходи и позаботься о том, чтобы твои соседи знали, что ты на месте. Словом, обеспечь себе надёжное алиби.

— Я, пожалуй, пойду заварю нам всем чаю, — сказал Гюстав, направляясь в соседнее помещение.

Когда за ним закрылась дверь, Тео подошёл ко мне, наклонился и крепко обнял. Больше уже не сердясь — как ни крути, а напарник действительно не Бог, — я ответила ему тем же, ненадолго позволив себе просто расслабиться.

Через пару минут хозяин вернулся, неся на подносе три кружки с чаем.

— Дениза, — обратился он ко мне, — простите, если проявляю бестактность, но, может быть, вам нужны какие-нибудь лекарства?

— Какие лекарства? — нахмурилась я. — Всё, что нужно, у меня всегда с собой.

— Я имел в виду нечто другое. Возможно, что-нибудь успокоительное? — Увидев, как мои брови поползли вверх, а лицо начало принимать возмущённое выражение, он торопливо замахал руками. — Не обижайтесь. Я вовсе не намекал на то, что работа агентом — не женское дело, — проницательно заметил он. — Но многие из знакомых мне мужчин долго не могли бы прийти в себя после подобного.

— Ладно, согласна на успокоительное, — сменила гнев на милость я. — Принесите мне в качестве успокоительного голову этого инквизитора. Я поставлю её у себя в комнате на полку на самом видном месте. Буду просыпаться среди ночи, смотреть на неё и успокаиваться.

Тео поперхнулся чаем.

— Что такое? — заботливо спросила я.

— Ничего, просто представил себе, как успокоится Раймонд, когда войдёт в твою комнату и увидит там эдакое украшение.

— А нечего заходить в комнату к одиноким темпераментным женщинам, если не имеешь крепкие нервы, — отрезала я. — И вообще, не трогай Раймонда. Мне казалось, ещё немного, и он заживо сдерёт кожу с этого ублюдка.

— Да, — задумчиво произнёс Тео, — предполагаю, что после сегодняшнего герцог простит Ковентеджу его прошлые грехи. Хотя бы отчасти.

— Я не знаю, что решит в этой связи герцог, — отозвалась я. — Что до меня, так эти грехи никогда не казались мне такими уж серьёзными.

Мы разбежались приблизительно через полчаса, предварительно обсудив некоторые детали предстоящей совместной работы. Остаток дня я провела, безвылазно сидя в своей новой комнате.

Эрл не возвращался до позднего вечера. А вот виконт один раз заскочил на несколько минут, причём, кажется, исключительно затем, чтобы меня проведать. Когда он вошёл, я сидела на кровати. Он взял стул и сел напротив меня.

— Как ты? — спросил Родриг, заглядывая мне в глаза.

Я слабо улыбнулась.

— Можно я не буду говорить, что хорошо?

— Не говори. Я не люблю, когда мне лгут.

— Все люди лгут, — заметила я. — По миллиону причин. Иногда ложь бывает оправданна.

— Знаю, — кивнул он, глядя на меня очень внимательно. — Но всё равно не люблю.

Я улыбнулась немного шире.

— Раймонд разговаривал с маркизом, — продолжал Родриг. — Я присутствовал. Раймонд высказал свои претензии в достаточно резкой форме. Я бы сказал, слишком резкой. Маркиз отнёсся к ситуации с пониманием, божится, что инцидент произошёл без его ведома, и обещает со всей строгостью наказать виновных.

Настала моя очередь внимательно посмотреть ему в глаза.

— Вы верите в то, что виновный будет наказан?

— Скоро увидим, — уклончиво ответил виконт. — Раймонд правильно сделал, что переправил тебя сюда. Не думаю, что сейчас кто-нибудь решится дотронуться до тебя хоть пальцем, но лучше не испытывать судьбу. Сегодня и завтра посиди здесь, а за это время, полагаю, все вопросы будут улажены.

— Спасибо, господин виконт, — кивнула я.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он, поднимаясь со стула.

Я покачала головой.

— У меня есть всё необходимое.

— Лекарства?

— Я справилась при помощи своего дара.

— Что-нибудь успокоительное?

Я до отказа наполнила лёгкие воздухом и медленно выдохнула. Позавчера пытался раскормить меня так, чтобы я не пролазила ни в одну дверь, а теперь хочет опоить зельями?

— Успокоительного у меня действительно нет, — ответила я вслух. — Но меня обещали в самое ближайшее время им обеспечить.

Глава 13.

В тот день эрл возвратился в свои покои довольно поздно. Я полагала, что на сегодня все события закончились, и задремала, лёжа поверх постели. Но прошло не более получаса, и предупредительный стук в дверь, соединяющий мою комнату с комнатой охранников, возвестил о том, что мой покой в скорости будет нарушен. Я приподнялась на локте, приглаживая растрёпанные волосы, а дверь уже распахнулась, и в помещение быстрым шагом вошли две женщины. Одна из них, судя по одежде, являлась какой-то сильно знатной госпожой; вторая, вероятнее всего, была её камеристкой. Следом за ними вошёл Альберт, наспех приведший в относительный порядок свой внешний вид; Винсент заглядывал в комнату через порог. Оба украдкой бросали на меня извиняющиеся взгляды.

— Одну минуту, я доложу господину о вашем приходе, — почтительно обратился к даме оруженосец и устремился к двери в спальню эрла.

Дама высокомерно кивнула и лишь затем встретилась взглядом со мной. На её лице отразилась целая гамма чувств, от удивления до возмущения.

— Что она здесь делает?! — воскликнула женщина, вроде бы обращаясь ко мне, но при этом говоря обо мне же в третьем лице.

Я даже оглянулась, словно рассчитывая увидеть у себя за спиной кого-то, кому был адресован этот вопрос. Настроение у меня сегодня было довольно-таки злое. Неожиданная побудка его улучшению не способствовала, тон незваной гостьи — тем более.

— А что, вы тоже к эрлу? — елейным голосом осведомилась я.

— Что значит "тоже"?! — опешила дама.

— Как, разве вы не знаете? — изогнула брови я. — Эрл Ковентедж — мужчина хоть куда, он у нас нарасхват. К нему очередь приходится занимать за много часов. Я вот с самого утра жду, решила немного вздремнуть. Ну так как, будете записываться?

Из комнаты стражников донеслись странные булькающие и хрюкающие звуки; издающих оные существ видно не было. Раймонд, который, как оказалось, уже стоял на пороге собственной спальни, подобных звуков не издавал. Его вид был предельно спокойным.

— Баронесса? — склонил голову он. — Не ожидал увидеть вас здесь сегодня.

— Это неприятный сюрприз? — жеманно спросила она, полностью переключая своё внимания с меня на более интересный объект.

— Что вы, совсем наоборот.

— Вы обещали показать мне старинные часы, подаренные вам самим королём. Эта история так меня взволновала, и я поняла, что не смогу уснуть до тех пор, пока их не увижу.

— Ну что же, прошу вас. — Раймонд немного отступил от двери. — Если вы хотите на них взглянуть, я не могу вам отказать.

Он бросил на меня один строгий взгляд, после чего дверь закрылась. Камеристка с оруженосцем остались с моей стороны, а вскоре в комнату прошмыгнули и Винсент с Арманом.

— Мужчина нарасхват! — давясь хохотом, простонал Арман. — Как ты до такого додумалась?

— А нечего было будить меня посреди ночи, — прошептала я, — да ещё и спрашивать про меня "что это такое???" с таким видом, будто увидела лягушку.

— Ну, если женщине посреди ночи так не терпелось взглянуть...на часы, — вмешался, с трудом сдерживая смех, Альберт, — что же она могла поделать?

— Садись, — я махнула рукой, указывая камеристке на стул, — думаю, это надолго.

Говорила я без всякой задней мысли, но мои слова были встречены очередным взрывом приглушённого хохота.

— Да, часы смотреть — это дело тонкое, кропотливое, — принялся развивать мысль Арман. — Требует неспешности и вдумчивого отношения.

— И, главное, богатого опыта, — шёпотом подхватил Альберт.

— Да прекратите вы! — шикнула я. — Идите завидовать к себе в спальню.

Отчего-то моё высказывание про зависть развеселило их пуще прежнего.

— Эх, ну, почему король не подарил мне часов?! — с сожалением воскликнул Арман. — Пусть не старинных, пусть хоть каких-нибудь самых завалящих!

— Вот, знаешь, ты бы уж точно помолчал, — фыркнула я. — Мог бы не сообщать в присутствии аж двух женщин о том, что у тебя нет даже самых завалящих часов!

Арман покраснел, а Винсент с Альбертом зашлись в очередном приступе беззвучного хохота.

— Вот вы всё смеётесь, а тут плакать надо, — нарочито вздохнула камеристка, принимаясь за одно из лежавших на столе яблок. — Ну, что это за нравы-то? Моя-то ладно, с ней давно всё ясно. — Она безнадёжно махнула рукой. — Но ваш-то тоже хорош!

— А что он, по-твоему, должен был делать? — заступилась за начальство я. — Юркнуть за дверь, запереться там на замок и через скважину прокричать "Приём окончен!"? А если она бы стала в дверь ломиться? Забаррикадироваться там при помощи мебели и ждать подкрепления?

— Ломиться? Вообще-то моя могла бы... — задумчиво кивнула камеристка.

— Господи, ну, почему ко мне никто не ломится?! — печально вздохнул Арман.

— Потому что у тебя часов нет, забыл? — пояснил Винсент.

— Он же у вас вроде бы совсем недавно с какой-то женщиной расстался, — проявила осведомлённость камеристка. — Мог бы для приличия и погоревать чуток.

— Да кто же горюет из-за певички? — неожиданно проявил мужскую солидарность Арман.

— Не в этом дело, — возразила я. — Совершенно логично он себя ведёт, именно из-за расставания. Как, по-твоему, нормальные мужчины решают такие проблемы? Чтобы забыть одну женщину, надо завести себе другую. А лучше трёх.

Альберт взглянул на меня почти с восхищением.

— Дениза, какая же ты понимающая! — воскликнул он. — Мне кажется, я бы мог на тебе жениться!

— Не беспокойся, — ласково сказала я, — выйдя замуж, я сразу же перестану быть понимающей в подобных вопросах.

— Между прочим, — тихонько вмешался Винсент, — баронесса похожа на ту авантюристку, с которой эрл познакомился на балу у Клеро.

— Что, правда? — спросила я, изумлённо хлопая глазами.

Лично мне так не казалось. Хотя со стороны, наверное, видней...

— Ну, лица той девицы никто не видел, — развёл руками стражник. — Но вот фигура почти один к одному. Я сопровождал эрла с виконтом в тот вечер и успел её приметить. А эрл на неё тогда точно глаз положил, это к гадалке не ходи.

Мне очень хотелось и дальше послушать про глаз, но Винсента бесцеремонно прервали.

— Тише! — послышалось с другой стороны комнаты.

Обернувшись, я обнаружила, что Арман уже сидит на корточках, приложив ухо к замочной скважине. Я упёрла руки в бока.

— А ну-ка, кыш отсюда! Возвращайтесь в свою спальню и там всё обсуждайте! — постановила я.

— Дениза, — укоризненно сказал Арман, вынужденно отходя от двери, — не заставляй нас сожалеть о том, что тебя поселили в этой комнате.

— Да что мне, жалко, что ли? — фыркнула я, нисколько не впечатлённая угрозой. — Сожалейте, сколько хотите, но только у себя в спальне, а не у меня.

— Ну, тебе что же, самой совершенно неинтересно, что там происходит???

— Нет, — решительно заявила я. — Мне неинтересно. Потому что я и так отлично знаю, что там происходит. А особо сильно интересующимся у меня совет: сходите к часовщику. Всё, спокойной ночи!

Полностью игнорируя жалобные вздохи и укоризненные взгляды, я выпроводила непрошеных гостей из своей комнаты и затворила за ними дверь. Затем бросила оценивающий взгляд на замочную скважину (соблазн, скажем прямо, был), оценила перспективы и решила, что лучше будет всё-таки отправиться спать.

Весь следующий день я тоже на всякий случай провела в своей комнате, ожидая новостей. Эрл пропадал где-то во дворце, и опять вернулся только вечером, правда, на этот раз ранним. Вернувшись, он сразу же прошёл в свою спальню, но вскоре снова оттуда вышел, направляясь на сей раз именно ко мне.

— Ну, рассказывай, — сказал он, по-хозяйски усаживаясь напротив меня на стул с самой высокой спинкой.

Что поделать, покои и правда его, так что имеет право.

— Что именно? — осведомилась я, слегка обескураженная таким вниманием.

— Как ты себя чувствуешь?

— Уже совершенно нормально. И, кажется, вчера я была настолько не в себе, что не успела вас поблагодарить.

— Ну и правильно сделала, что не успела, — невозмутимо отозвался он. — Благодарить меня тебе ровным счётом не за что.

— Возможно, вы считаете это мелочью, — хмыкнула я, — но лично для меня мои мышцы, связки, а заодно и жизнь имеют кое-какое значение.

— Я не о том, — качнул головой Раймонд. — Мои люди находятся под моим покровительством. Тем более, что я обещал тебе защиту, именно в связи с твоим даром. Так что я сделал только то, что подразумевается само собой, к тому же ещё и опоздал.

— Опоздали бы вы, если бы пришли парой часов позже, — возразила я. От мысли о том, как сложились бы обстоятельства в этом случае, меня ощутимо передёрнуло. Чёрт, кажется, не зря все в последнее время неустанно твердят мне про успокоительное. Нервишки всё-таки шалят. — Я и так не понимаю, как вам удалось оказаться там настолько быстро.

— Многие люди видели, как тебя арестовали, — пояснил эрл. — В их числе и мой осведомитель.

Я кивнула, принимая к сведению информацию.

— Что же касается обещанной вами защиты... — продолжила я. — Думаю, многие знакомые мне люди на вашем месте даже не сочли бы нужным об этом вспомнить.

— Какое мне дело до многих знакомых тебе людей? — пожал плечами он. — Я действую так, как считаю нужным сам.

— Вот именно за это я вас и поблагодарила, — улыбнулась я. — Кстати, простите меня, пожалуйста, за мою вчерашнюю выходку.

— Какую? — нахмурился Раймонд.

— Ну, эту... — Я замялась. — С мужчиной нарасхват, и всё такое. День был непростой, вот я и сорвалась.

Эрл взглянул на меня с искренним интересом.

— И это весь твой срыв? — осведомился он.

Я склонила голову набок.

— Чувствую, что вы рассчитывали на маленькую, но запоминающуюся истерику. Боюсь, что я вас разочаровала.

— Ничего страшного, — отмахнулся Раймонд, — просто в следующий раз, когда соберёшься биться в истерике, позовёшь меня в качестве зрителя.

— Боюсь, что для этого вам придётся состариться рядом со мной, — предупредила я.

Не уверена, что эрлу понравилась такая перспектива, однако виду он не подал.

— Хочешь сказать, ты никогда не устраивала истерик? — без особого доверия спросил он.

— Почему же, устраивала, — возразила я. — Я точно помню. Мне тогда было лет пять, и меня повели к зубному лекарю. Я кусалась, лягалась, царапалась и визжала. И слёзы лились ручьём. Моя мать потом несколько дней принимала успокоительное.

— Кстати, а что с твоими родителями? Они живы?

Я покачала головой.

— Погибли во время Смуты.

— Ты при этом присутствовала? — мрачно спросил он.

Снова качание головой.

— Меня успели переправить в надёжное место. А вот родители с братом остались. Не хочу об этом говорить.

— И не нужно. Хочешь выпить? — неожиданно предложил он.

Я пожала плечами.

— Почему бы и нет?

— Сиди.

Раймонд встал со стула, зашёл к себе в спальню и почти сразу же вернулся оттуда с початой бутылкой вина в руках. У меня на столе, как и во всех комнатах, стояло несколько кубков, и он плеснул алую жидкость в два из них.

— Виконт предупредил, что тебе в руки бутылку лучше не давать, — дал объяснение собственной заботливости он.

Я ухмыльнулась. Если на то пошло, мне много чего лучше не давать в руки.

— Но если вы рассчитываете на то, что я напьюсь и всё-таки устрою истерику, могу заранее вас разочаровать, — предупредила я, принимая кубок. — Я реагирую на алкоголь совсем не так.

— И как же ты реагируешь на алкоголь? — поднял брови Раймонд.

— Становлюсь агрессивной, — обнадёжила его я. — Впрочем, для этого мне надо выпить очень много, а такое бывает крайне редко.

— Буду иметь в виду.

Он приложился к своему кубку. Я немного отхлебнула из своего. Неплохое вино. Довольно необычный вкус. У маркиза хорошие поставщики.

— Хочу тебе кое-что сказать. — Тон эрла снова приобрёл серьёзность. — По поводу того инквизитора. Его убили вчера вечером.

— Неужели? — Я изобразила удивление, но не сожаление. — Выходит, что на земле есть справедливость.

— Выходит, что есть, — кивнул он.

— А как его убили?

— Перерезали горло. Но важно другое. Если кто-нибудь станет задавать вопросы, отвечай, что весь вечер провела здесь и никуда не выходила. Ребята, если понадобится, подтвердят.

— Я действительно провела здесь весь вечер.

— Это меня не интересует, — отозвался Раймонд. — Но я предупредил тебя, что говорить.

— Хорошо, — кивнула я. — Вы думаете, на меня может пасть подозрение?

— Не думаю, что тебя заподозрят всерьёз, — поморщился эрл. — Не все же в курсе, как хорошо ты обращаешься с бутылками. К тому же у этого ублюдка было, похоже, очень много недоброжелателей. Впрочем, тут нечему удивляться. Но, так или иначе, начать приставать к тебе с расспросами они могут. А после того, как ты скажешь, что была здесь, а Винсент с Арманом это подтвердят, от тебя отстанут.

— Спасибо, Раймонд, — искренне сказала я. — У меня не было никаких оснований ожидать от вас такой поддержки.

— Основания были, но я не люблю повторять дважды то, что уже сказал.

Я отпила ещё глоток, он сделал то же самое. Вино приятно горячило кровь.

— Как ваши руки? — спросила я.

— Руки?

— Запястья.

— Ах, это. Не знаю, по-моему, всё отлично.

— Покажите.

Он поставил на стол свой кубок, я сделала то же самое и стала осматривать его руки. Почти никаких следов, лишь пара едва заметных красных пятнышек там, где ожоги были совсем уж сильными. Даже не ожидала от себя такой виртуозной работы.

Раймонд мягко высвободил запястья, а потом взял мои руки в свои. Затем медленно поднёс одну из них к губам и поцеловал. Я слегка опешила: мужчины его типа вообще не вяжутся у меня с подобными жестами, если только последние не являются вынужденной данью этикету. Всё ещё держа мою руку, он заглянул мне в глаза, а потом потянулся губами к моим губам. Надо сказать, что поначалу я сделала то же самое. И только в самый последний момент спешно отстранилась.

— Вы поселили меня здесь, чтобы защитить или чтобы воспользоваться ситуацией? — тихо спросила я.

По лицу Раймонда пробежала тень. Он резко выпустил мою руку и поднялся со стула.

— Спокойной ночи, — зло сказал он и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью.

Я с тихим стоном упала на кровать, потом перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Чёрт, чёрт, чёрт!!! Ну, что мешало мне подпустить его к себе? Уж точно не интересующаяся часами баронесса. Будем откровенны хотя бы наедине с собой: я хотела его не меньше, чем он меня! Но есть две причины, две чёртовы причины, которые никогда не позволят мне сблизиться с Раймондом Ковентеджем. Во-первых, он — фигурант в расследуемом мной деле. И пусть я совершенно уверена в том, что не он виновен в магической игре, которую затеял в Эвендейле какой-то Одарённый. Я всё равно не имею права вступать в личные отношения с лицом, фигурирующим в этом деле, тем более, что все прочие участники так или иначе связаны именно с эрлом. Если я потеряю объективность или стану уязвимой, грош мне цена как агенту.

А во-вторых... Было ещё и во-вторых, и эта вторая причина, что греха таить, гораздо важнее первой. Она упирается в конфликт, возникший много лет назад между Ковентеджем и Л'Эстре. Тео прав: Дайон никогда не простит мне связи с этим человеком. Да я и сама понимаю, что ни к чему хорошему такая связь привести не может.

И именно поэтому воспользовалась советом из учебного пособия "Тридцать два способа отказать мужчине, не разорвав с ним отношений", который мы когда-то с интересом штудировали в школе. А именно — "Вызвать в мужчине чувство вины".

На следующий день мы с Тео сидели, попивая эль в одном из городских трактиров. В дневное время здесь было пусто; кроме трактирщика, то колдовавшего за своей стойкой над какими-то сосудами, то исчезавшего за дверью, ведущей в подсобные помещения, в зале сидела лишь одна пара. Мы расположились уединённо, на приличном расстоянии как от них, так и от стойки.

— Итак, твоё заточение уже закончилось, — констатировал Тео, ставя на стол опустошённую кружку и вытирая губы.

— Вроде того, — кивнула я, продолжая потягивать напиток.

Я избавлялась от эля в кружке постепенно, со вкусом, а не так стремительно, как напарник.

— В том, чтобы и дальше сидеть в комнате, нет никакой необходимости, — продолжила я. — Человека, который был для меня опасен, больше нет. Так что я вольна ходить куда угодно, если это не противоречит выполнению моих обязанностей.

— И каковы, к слову, твои обязанности?

Я пренебрежительно передёрнула плечами.

— Так, надо поприсутствовать на нескольких мероприятиях. Не потому, что я реально там нужна, просто в силу протокола. Сегодня ранним вечером состоится какой-то приём, затем завтра или послезавтра будет пикник на лесной поляне, потом что-то ещё... В общем, у господ развлечения, а всякие оруженосцы да помощники должны быть на подхвате.

Тео немного покивал, а затем поднял на меня любопытный взгляд.

— Итак, Ковентедж попытался к тебе подкатывать, а ты его отшила, — неожиданно заявил он.

Я часто заморгала.

— Так-так, попробую угадать. Кто ходит у тебя в осведомителях? Оруженосец? Или один из стражников?

— Ни тот, ни другой, ни третий, — самодовольно отозвался Тео. — Но стражник, тот, который Арман, любит поболтать со своей подружкой. А та, в свою очередь, готова пересказывать дворцовые сплетни всем, кто готов слушать. То есть, к примеру, мне.

— Очень за тебя рада, — проворчала я.

— И? — выжидательно взглянул на меня он.

— Что "и"?

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Ты же и так всё знаешь, — буркнула я. — Ещё немного, и твоя новая подружка начнёт пересказывать тебе мои сны.

— Я думал, ты захочешь поделиться, — удивлённо вскинул бровь Тео.

— Чем именно?! — разозлилась я. — Ничего же не было.

— Но он же к тебе приставал.

— Ох, честное слово, было бы о чём говорить! Просто некоторых стражников недостаточно сильно загружают работой. Вот они и проводят целые дни напролёт, прильнув к замочным скважинам. И я тебя очень прошу, не надо оповещать об этом Дайона.

— Даже так? — нахмурился Тео.

— Что значит "даже так"? — Я злилась всё сильнее. — Это не имеет никакого отношения к нашему делу. При чём тут Дайон?

Напарник откинулся на спинку стула и уставился на меня, сложив руки на груди.

— Мне это не нравится, — прямо заявил он. — Сначала ты просишь ничего не говорить о том поцелуе. Я думал, это одноразово, и не имел ничего против. Но теперь всё повторяется. И это определённо плохой знак.

— Говорю же, ни то, ни другое к нашему делу не относится.

— Может, не относится, а может, и да. Кто знает? — возразил Тео. — Изначально Ковентедж шёл у нас как один из главных подозреваемых. Ты решила, что с него можно снять подозрения — допустим. Но посуди сама. Мы сообщаем на весь белый свет о том, что ты — Одарённая, и ждём, что произойдёт. И что же? Один из центральных фигурантов дела внезапно пытается сделать тебя своей любовницей. Ты считаешь допустимым скрыть такую информацию от начальства?

— Я считаю, что ты слишком сильно умничаешь, — поморщилась я. — К тому же тот факт, что это — Ковентедж, делает ситуацию немного... специфической.

— Тем более! — не отставал Тео. — Дениза, ты отлично знаешь, как работает наше ведомство. Не мне тебе объяснять. Мы с тобой — глаза и уши герцога. Если понадобится, то ещё и зубы и когти. Но глобальные решения принимаем не мы. Мы только действуем. И наша обязанность — передавать наверх наиболее полную и точную информацию.

— Знаю, знаю, — устало кивнула я. — Ты прав. Но я не хотела понапрасну тревожить Дайона.

— Я понимаю, — примирительно сказал Тео. Затем он испытывающе посмотрел мне в глаза. — Дениза, я кое-что должен у тебя спросить, — медленно, будто через силу выговорил он. — Скажи, ты... влюблена в Ковентеджа?

— Ты что, с ума сошёл? — нервно хихикнула я. — Это нелепо!

— Это было бы очень плохо, — серьёзно возразил он, — но ничего нелепого я в этом не вижу.

— Не неси чепуху, — заявила я. — Да, была пара мелких инцидентов. Но я всё держу под контролем.

— Ладно, как скажешь, — сдал позиции Тео. — Хорошо, я не буду включать информацию о вчерашнем происшествии в отчёт. Но я замалчиваю сведения такого уровня в последний раз. Договорились?

— Договорились, — благодарно кивнула я.

Торжественный приём в честь предстоящего бракосочетания средней дочери маркиза начался в шесть часов вечера и продлился до девяти. В качестве угощения гостям были предоставлены изысканные вина и лёгкие закуски, которые, учитывая их количество, быстро становились тяжёлыми. А развлекали гостей музыкой, разговорами и торжественными речами; последние, впрочем, насколько я могла судить, не столько развлекали, сколько утомляли присутствующих, причём жених и невеста не были исключением.

Для камеристок, оруженосцев, личных помощников и прочих сопровождающих была выделена небольшая часть зала, где я сейчас и находилась. Здесь тоже были обеспечены кое-какие закуски, правда, они-то как раз оказались воистину лёгкими. Видимо, о нашей комплекции маркиз заботился больше, чем о фигурах своих гостей. Вино тоже имелось, но значительно поплоше, чем во второй части зала, и оно стояло на специальном столике вместо того, чтобы услужливо разноситься напыщенными лакеями.

Словом, я настроилась на довольно-таки скучный вечер и приготовилась развлекать себя наблюдениями за сильными мира сего. В первую очередь меня интересовали Раймонд с Родригом, а также присутствовавший на приёме Дюран. Помощниками шерифов, как и шерифами, могли становиться только дворяне, так что наш знакомец находился сейчас в основной части зала, среди гостей.

Лениво потягивая кисловатое вино и периодически переговариваясь со скучавшим рядом Альбертом, я разглядывала собравшихся здесь вельмож. Маркиз ле Шеральди оказался очень высоким человеком крепкого телосложения с чуть простоватым лицом, и потому его образ никак не вязался у меня с титулом маркиза. Скорее уж он напоминал какого-нибудь легендарного рыцаря. Из тех, которые, если верить балладам, только и делали, что шлялись по дорогам и всем, кому не лень, предлагали бросить свои дела и незамедлительно помериться силами. Супруга маркиза тоже была дамой весьма крупной. Так что неудивительно, что и дочка у них получилась кровь с молоком. Худенький жених смотрелся на её фоне довольно-таки жалко.

— А это кто такой? — спросила я у Альберта, указывая кивком головы на полноватого молодого мужчину, в ту самую секунду здоровавшегося с Раймондом.

— Племянник эрла, барон Лайонел Роган.

Ах, вот как. Главный наследник и подозреваемый в покушении? Я присмотрелась к этому мужчине повнимательнее. Поздоровались они с эрлом очень коротко: холодно кивнули друг другу головами и сразу же разошлись в разные стороны.

Однако большее впечатление на меня произвело присутствие совершенно другого лица. Абелия Форе, собственной персоной, одетая в серебристое платье дивной красоты, вышла на сцену в сопровождении музыкантов и начала исполнять одну из своих берущих за душу песен.

— Ты это видел?! — обернулась я к Альберту.

Оруженосец мрачно кивнул.

— Откуда она здесь?

— Говорят, её пригласил сам маркиз, — ответил он. — Наверное, счёл, что лучшей исполнительницы ему не найти.

— А что эрл? Он уже с ней встречался? — нахмурилась я.

— Да, если это можно назвать встречей. Они столкнулись в коридоре, почти нос к носу. Он только один раз взглянул на неё, даже не поздоровался и прошёл мимо.

Я промолчала, принимая информацию к сведению. Может быть, это даже хорошо, что певица приехала сюда. Всё больше и больше подозреваемых собиралось во дворце у маркиза, а это означало, что, возможно, мне против ожидания не придётся скучать.

Затем моё внимание привлекла молодая девушка, сидевшая на скамье между двумя сопровождавшими её женщинами постарше. Несмотря на это, а, может, напротив, именно поэтому, она казалась очень одинокой. Её лицо было бы довольно красивым, если бы его не портили излишняя бледность и напряжённость, а также залегшие под глазами круги, проявлявшиеся даже сквозь макияж. Женщина была одета значительно теплее всех остальных в зале, но ей как будто даже несмотря на это было холодно: она всё время куталась в длинную светло-голубую шаль.

— А это кто? — спросила я, оборачиваясь к Альберту.

— Не знаю, — покачал головой оруженосец. — Впервые её вижу.

— Это графиня Сен-Рени, — ответил приблизившийся к нам невысокий молодой человек со светлыми волосами и синими глазами. — Она тяжело больна и почти никогда не выходит в свет.

— Вот как? Надеюсь, её болезнь не заразна? — проговорила я, наблюдая за тем, как Родриг усаживается напротив графини.

— Предполагаю, что нет, — улыбнулся молодой человек. — Альберт, представишь меня своей прекрасной спутнице?

— Ах, да. Дениза, позволь тебе представить Бастиана Корди, секретаря барона Сентолена.

— Очень рад знакомству, — улыбнулся Бастиан, целуя мне руку.

— Взаимно, — кивнула я, тоже мило улыбнувшись, а затем вновь устремила взгляд на виконта.

Он всё ещё сидел возле графини и вёл с ней негромкий разговор. Говорил по большей части Родриг, графиня лишь изредка отвечала. Услышать я всё равно ничего бы отсюда не смогла, поэтому вновь переключила внимание на своего нового знакомого.

— Вы давно приехали во дворец, Бастиан? — осведомилась я.

— О, можно сказать, что очень давно! Целых шесть дней назад, — рассмеялся он. — Барон прибыл к маркизу на торжество одним из первых.

— Выходит, вы тут практически старожил! — обрадовалась я. — Стало быть, вы успели всех здесь узнать и разведать всё интересное? Поделитесь с нами своими знаниями?

— Постараюсь вас не разочаровать, — пообещал Бастиан. — Хотите вина?

Он полуобернулся в сторону столика с кубками.

— Почему бы и нет? — Я едва заметно повела плечом. — Вино здесь, конечно, значительно хуже, чем у вельмож, но что попишешь? Такая наша доля.

— Откуда вы знаете, какое вино подают вельможам? — с усмешкой подловил меня секретарь.

Я многозначительно причмокнула языком.

— Тёмной-тёмной ночью пробралась в спальню к эрлу специально для того, чтобы выкрасть бутылку, — прошептала я таинственным голосом.

— Женщины, пробирающиеся тёмной ночью в спальню к эрлу, одним вином не отделываются, — фыркнул Альберт.

— Я уже говорила тебе, чтобы ты не завидовал? — беззаботно отозвалась я, заставив Бастиана рассмеяться.

— На самом деле для того, чтобы раздобыть господское вино, вовсе необязательно пробираться к кому бы то ни было в спальню, — заверил он. — Достаточно быть знакомым с нужными людьми. Хотите докажу?

— Попробуйте, — хмыкнула я. — Только имейте в виду: обмануть меня не получится. Я с лёгкостью отличу господское вино от того пойла, которое здесь подаётся всякому сброду вроде нас.

— А что мне будет, если через пять минут я принесу сюда два кубка с самым лучшим вином? — прищурился Бастиан.

— Вам за это будет большое человеческое спасибо, — душевно пообещала я.

Секретарь помедлил, взвешивая, стоит ли овчинка выделки.

— Ну ладно, — смирился он, наконец. — Можете засекать время.

Он поспешно покинул нашу часть зала, а я, пожав плечами, снова принялась наблюдать за гостями. Посмотрим, получится ли у него. Если получится, я буду только за. Люблю по-настоящему хорошее вино.

Виконту, похоже, удалось разговорить графиню. Во всяком случае теперь она отвечала ему более охотно, а на её щеках даже появилось слабое подобие румянца. Я без особого интереса скользнула взглядом по позавчерашней баронессе, потом понаблюдала за тем, как Дюран беседует о чём-то со своим местным коллегой. Уж не убийство ли инквизитора они обсуждают?

— Что за фрукт этот секретарь? — поинтересовалась я у Альберта, по-прежнему следя глазами за помощником шерифа.

Оруженосец пожал плечами.

— Парень, как парень, — отозвался он.

— Ясно, — хмыкнула я.

Отсутствие информации — это тоже информация.

А между тем предмет нашего не слишком бурного обсуждения как раз возвращался в зал, неся в руках два наполненных до краёв кубка. Он шёл медленно, чтобы не расплескать вино, и оттого выглядел слегка неуклюже.

— Достал! — торжественно сообщил он, протягивая мне один кубок. — На брудершафт?

— Лучше не стоит, — скривилась я. — Боюсь расплескать и запачкать платье.

Ну да, сейчас я буду пить на брудершафт неизвестно с кем.

— А как же я? — обиженно спросил Альберт.

— Извини. — Бастиан попытался развести руками, но сообразил, что у него в них ценный груз, и вовремя остановился. — Я мог донести только два кубка. Так что ты в пролёте.

Оруженосец разочарованно вздохнул, мол, ну вот, всегда так.

Я пригубила вино, распробовала, затем отпила ещё.

— Да, должна признать, это действительно то самое господское вино, — вынесла свой вердикт я.

Именно такое я пила вчера с Раймондом.

— Может быть, мне всё-таки причитается какой-нибудь приз? — осведомился Бастиан после того, как с содержимым наших кубков было покончено.

Я рассмеялась. Какой, однако, настойчивый!

— И какой же приз вы хотели бы получить? — поинтересовалась я.

— К примеру, возможность угостить вас ещё каким-нибудь вином в таверне неподалёку отсюда сегодня вечером, после приёма, — нагло заявил он.

Я с показным сомнением поджала губы, но затем снова рассмеялась.

— Ладно, посмотрим. Смотря как пойдёт вечер.

Собственно, почему бы и нет? Имею я право на какую-то личную жизнь и позитивные эмоции, после всех свалившихся на меня неприятностей?

— Договорились.

— Расскажите о себе, — предложила я. — Как вы попали к барону в секретари?

— О, это долгая история.

— Ну и что? По-моему, у нас куча времени.

Мне и правда было любопытно.

— Вообще-то мой отец баронет, но в силу обстоятельств, в том числе после Смуты, ему пришлось продать поместье. Большая часть денег ушла на уплату долгов. Словом, мы были вынуждены радикально поменять уклад жизни.

Я сочувственно покивала: подобные ситуации после Смуты не редкость. Выходит, он дворянин, вынужденный после войны вести жизнь простого человека. А что, в этом есть нечто романтичное.

Потом Бастиан долго рассказывал про то, как искал себе новое место в жизни, как перепробовал несколько разных мест работы и в конечном счёте оказался у барона. История выходила иногда смешной, иногда немного грустной, но неизменно интересной, и время летело незаметно. Правда, я пару раз замечала, что Альберт слушает секретаря с не слишком довольным видом, зевает и даже многозначительно закатывает глаза, но предпочла не обращать на эти знаки особого внимания. Постепенно оруженосец просто отошёл от нас и предпочёл присоединиться к другой компании.

Бастиан оказался одним из тех людей, с которыми интересно говорить практически на любую тему. Даже скучные темы вроде охоты и цен на чернильницы, как правило навевавшие на меня дремоту, при общении с ним оказывались забавными и приобретали новые краски.

В результате вечер летел быстро. Периодически я поглядывала в зал и находила глазами интересующих меня людей. Видела, как, где-то в середине вечера, покинула приём графиня Сен-Рени, и видела, сколь разочарованным выглядел при этом виконт. А также не смогла пропустить того, как в зале появилось новое действующее лицо.

Впрочем, сомневаюсь, что появление юной госпожи Жоли ле Дастиньи, четвёртой дочери барона ле Дастиньи, прошло незамеченным хоть для кого-нибудь на этом празднике жизни. Если кто-то из гостей и имел неосторожность поначалу не заметить эту юную леди, она впоследствии сделала всё возможное, чтобы привлечь к себе его внимание. Девушка была чрезвычайно молода, неугомонна и неутомима, а, главное — чрезвычайно любила себя. Вообще-то я считаю, что любовь к себе — чувство весьма похвальное, особенно при условии, что она взаимна. Но в некоторых случаях она переходит границы пристойного и приобретает масштабы извращения. Именно такое нам и пришлось наблюдать.

Раймонд, Родриг, Дюран и местный городской шериф оживлённо обсуждали способы совместной борьбы с преступностью, когда Жоли вклинилась в беседу, чуть ли расталкивая участников локтями.

— Господа, ну, как вам не совестно разговаривать на такие скучные темы на балу? — воскликнула она так громко, что многие гости подняли головы, прислушиваясь.

В нашей части зала мы с Бастианом стояли ближе всех к компании шерифа, поэтому Альберт с его новыми приятелями — ещё одним оруженосцем и молоденькой девочкой-камеристкой — поспешили присоединиться к нам.

— А о чём именно, по-вашему, нам следовало бы разговаривать, юная леди? — вежливо осведомился шериф.

Раймонд глядел на дочку барона с плохо скрываемым раздражением. Виконт, в свою очередь, смотрел на неё с хорошо скрываемым раздражением.

— Ну, не знаю... — надула губки девушка. — Например, о присутствующих здесь дамах. Это было бы намного более галантно.

— Например, о вас? — чуть насмешливо спросил Дюран.

Мы рассмеялись, впрочем, стараясь делать это как можно тише. Мне припомнилось то, как когда-то Абелия подобным образом вмешалась в беседу Раймонда с Родригом. В тот раз ярко выраженные признаки раздражения проявил именно виконт. Однако эти две ситуации существенно отличались одна от другой, и различие было несомненно в пользу Абелии. Всё-таки певица была на тот момент почти хозяйкой дома; по сути, Раймонд для того и привёл её в свой замок, чтобы её женское вмешательство несколько сглаживало сугубо холостяцкий досуг. Жоли же, не считая того, что являлась дочкой дворянина, не была для присутствующих никем, и не успела заслужить права вмешиваться в чужие разговоры и задавать тон. Однако девочка явно считала, что имеет это право по умолчанию, и заслуживать его вовсе не нужно.

— Почему бы и не обо мне? — кокетливо отозвалась она, игнорируя, а вернее всего, просто не замечая насмешку Дюрана.

— Действительно, как же это раньше не пришло нам в голову? — немного расстроенно пробормотал Раймонд.

Мы с оруженосцами и камеристкой снова стали сдержанно хихикать.

— Лучше поздно, чем никогда, — наставительно сообщила юная леди, и я зажала рот рукой.

— И вообще, не могу понять, зачем так много разговаривать о разбойниках, — продолжала рассуждать Жоли. — Их надо просто единожды всех переловить, и всё тут. Никогда не поверю, что такие мужчины, как вы, если как следует постараются, не смогут этого сделать.

— Альберт, ты готов в случае чего придержать эрла? — шёпотом спросила я. — Мне только кажется, или он её сейчас придушит?

— Его виконт удержит, — шепнул в ответ Альберт.

— Не уверена, мне кажется, виконт сейчас начнёт ему помогать. Особенно если она ещё раз вот так стрельнёт глазками.

— Вы совершенно правы, леди, — произнёс между тем Дюран. — До сих пор мы недостаточно сильно старались. Нам просто не хватало стимула. Возможно, вы могли бы обеспечить нам какое-нибудь поощрение?

— Ради того, кто перебьёт всех разбойников, она встанет на стул и прочтёт стишок, — шепнул нам коллега Альберта.

Жоли кокетливо постреляла глазками.

— Так и быть. Могу пообещать поцелуй тому, кто переловит больше всех разбойников, — заявила она.

— О Боже! — схватилась за голову я. — Нас ожидает небывалый разгул преступности. Теперь все будут бояться поймать или убить хотя бы одного разбойника. Даже столкнувшись нос к носу, будут обходить стороной и стараться на них не дышать.

— Не будь такой пессимисткой, — возразил Альберт. — Во всём надо искать хорошую сторону. Мы можем использовать её в качестве оружия против всё тех же разбойников. Если она станет гоняться за ними по лесам, чтобы поцеловать, леса очень скоро опустеют.

— Причём даже от деревьев, — продолжила развивать мысль камеристка.

Наше внимание привлекло негромкое, но настойчивое покашливание. Пока мы были поглощены обсуждением борьбы с бандитизмом при помощи отдельно взятой девушки, виконт приблизился к нашей компании и теперь стоял, положив руку на низкое ограждение, отделяющее нашу часть зала от гостевой.

— Молодые люди, — спокойно произнёс он, — я понимаю, что вам очень весело, но не могли бы вы вести себя несколько потише? Вы выходите за рамки приличий.

Альберт и камеристка смешались, другие просто опустили глаза долу, отдавая дань тем самым приличиям.

— Простите, господин виконт. Обещаю, мы больше не будем, — искренне сказала я, прижимая руку к груди. — Ну, если только она не отчебучит что-нибудь совсем уж сверхъестественное...

Эти слова были встречены очередным взрывом хохота.

Родриг чрезвычайно неодобрительно покачал головой, но это не произвело на меня особого впечатления: я отлично видела, что он и сам смеялся краешками губ.

Тем не менее можно сказать, что остаток вечера виконту было не до смеха. Видимо, Жоли сочла их с эрлом наиболее перспективными неженатыми мужчинами на этом приёме, поскольку отходила от них крайне редко. Правда, я не могла бы сказать, кому именно из этих двоих она оказывала предпочтение. В любом случае предполагаю, что о Клодетт они оба вспоминали сейчас с большой теплотой.

Когда же, ближе к девяти часам вечера, гости стали расходиться, я подошла к Раймонду.

— Я вам сегодня больше не понадоблюсь, господин эрл? — осведомилась я.

Он бросил мрачный взгляд сначала на меня, а потом на сопровождавшего меня Бастиана.

— А что, у тебя есть какие-то планы на вечер? — спросил он в ответ, сверля глазами секретаря.

— Будут, если я смогу быть свободна.

Раймонд с трудом отцепился взглядом от Бастиана и снова переключился на меня.

— Ты свободна, — бесстрастно произнёс он.

И, развернувшись, пошёл искать виконта.

Что ж, так даже лучше, подумалось мне. Именно так правильней всего. У нас всё равно ничего не могло бы получиться. И, кажется, я уже переставала переживать по этому поводу. Правда, что-то внутри кольнуло, но только совсем чуть-чуть. Почти незаметно.

Мы с Бастианом отлично провели вечер в таверне. Вернулись во дворец уже за полночь. Он проводил меня до покоев эрла, и мы остановились в коридоре, чтобы попрощаться.

— Пригласить к себе на чашку чая не могу, — развела руками я.

— Понимаю, я в точно таком же положении, — улыбнулся он.

И положил руки мне на плечи, мягко подталкивая к стене. Я прижалась спиной к прохладному камню. Бастиан провёл рукой по моей щеке, а потом наши губы соприкоснулись. Затем его язык принялся ласкать мои губы, потихоньку их раздвигая. Я приоткрыла рот, и он тут же воспользовался этим. Я ощутила, как волны жара заколебались внизу живота, когда его язык проник ко мне в рот и стал ласкать меня со всё возрастающей настойчивостью. И очень неохотно выпустила его из своих объятий — только тогда, когда он сам отстранился.

— Я должен идти, — прошептал он. — Но завтра мы снова увидимся.

Глава 14.

Мы встретились и назавтра, и на послезавтра. За это время я успела по-настоящему привязаться к Бастиану. И даже стала подумывать о том, что эти отношения следует продолжить и после того, как наше с Тео задание будет выполнено. Вне всяких сомнений, я смогла бы найти для Бастиана место в Левансии, ничем не хуже, а то и лучше того, которое он занимал в данный момент при бароне Сентолене.

А ещё день спустя состоялся запланированный заранее пикник. Это развлечение было устроено на территории леса, который почти прилегал ко дворцу маркиза. Лес был большим и простирался далеко, но в районе дворца начинался с безопасного редколесья. Диких зверей здесь можно было не опасаться, разбойники тоже предпочитали чащу погуще; впрочем, стоит ли уточнять, что нашу компанию сопровождало немалое число стражников.

К слову сказать, в отличие от стражников, Тео за нами в то утро не приглядывал. Возникло подозрение, впоследствии не подтвердившееся, что магические эксперименты могли проводиться в одном заброшенном особняке на окраине города. Поэтому напарник получил указание незамедлительно проверить это место и доложить начальству по специальному каналу связи. Я же, в силу своих обязанностей на службе у эрла, участвовать в этом задании не могла.

Однако мой день оказался совсем не скучным. Только я успела обустроиться на краю поляны, на которой нам предстояло провести большую часть дня, как ощутила весьма подозрительное покалывание в кончиках пальцев. Такое покалывание могло свидетельствовать только об одном: где-то неподалёку творится ворожба. При этом творится она настолько неосторожно или неграмотно, что отголоски магической активности способен почувствовать любой находящийся поблизости Одарённый. Если, конечно, он умеет распознавать подобные признаки и вообще достаточно внимателен, чтобы их заметить. Стоит ли говорить, что, учитывая род моих занятий вообще и нынешнего задания в частности заставлял меня соответствовать данным критериям.

Я сразу подумала о ещё одном человеке, без сомнения обладавшем должными навыками, а именно Дюране. Однако найти его взглядом мне не удалось. Когда же я осведомилась о нём у распорядителя, отвечавшего за удобство гостей в период торжеств, тот ответил, что господина помощника шерифа задержали дела, и он присоединится к празднеству позже.

Такое совпадение показалось мне подозрительным, но распорядителю я, ясное дело, ничего на этот счёт не сказала. Вместо этого, убедившись в том, что ни эрлу, ни виконту я не нужна и в ближайшее время не понадоблюсь, углубилась в лес. Я решила, уединившись подальше от шумной компании, прислушаться к собственным ощущениям и попытаться понять, где именно творится ворожба, а также действительно ли она творится так топорно, как мне изначально показалось. Если да, это было бы несколько разочаровывающе, поскольку тот маг, которого я искала, довольно неплохо умел маскироваться и заметать следы. Пусть и совершал некоторые ошибки.

Однако достаточно долго пробыть в одиночестве мне не дали. Только я свернула с дороги и, расположившись среди густой весенней зелени, попыталась расслабиться, как с той самой стороны, откуда я только что пришла, послышались голоса. Я пригляделась. На тропинку вышла парочка, в которой я быстро опознала кокетку Жоли и одного из гостивших у маркиза молодых людей, кажется, звавшегося Этьеном. Они шли, держась за руки, и звонко смеялись. Раздражённая этим вмешательством в мои попытки сосредоточиться на важном деле, я недовольно покачала головой. Какими надо быть идиотами, чтобы уходить так далеко от кольца дежурящей у поляны стражи? Это всё-таки лес, а вы весьма лакомая добыча для преступников всех мастей.

Но я ошиблась: как вскоре выяснилось, один из этих двоих прекрасно сознавал, что делает. Полагаю, нетрудно догадаться, что это была не Жоли. Вскоре после того, как молодые люди появились в поле моего зрения, кавалер предложил девушке полюбоваться каким-то очередным цветочком. Она склонилась над растением, дабы вдохнуть его запах, а юноша огляделся и, никого вокруг не заметив, вытащил из нагрудного кармана белую тряпицу, быстро полил её жидкостью из какого-то флакона и, когда девушка начала распрямлять спину, прижал тряпицу к её рту. Жоли сначала задёргалась, попыталась вырваться, но кавалер держал крепко, и вскоре она обмякла в его руках. Он опустил её на землю, снова огляделся, а потом принялся связывать девушку извлечённой из другого кармана верёвкой. Затем заткнул ей кляпом рот.

Это становилось, мягко говоря, любопытно. Тот факт, что кому-то могла понадобиться Жоли, лично меня удивил, но, как говорится, о вкусах не спорят. Однако если сейчас мне придётся разбираться с этим начисто лишённым вкуса извращенцем и ради этого упустить мага, я такого этому парню не прощу. И обойдусь с ним крайне нехорошо, в весьма извращённой форме.

Но всё оказалось не так просто, как мне сперва показалось. Связав девушку, юноша и не думал её трогать, а вместо этого поднялся на ноги и, приложив руки ко рту, издал невразумительный звук, видимо, призванный изобразить карканье не то вороны, не то сойки. Затем повторил ещё раз. Самым удивительным оказалось то, что на этот клич поступил ответ. Парень поднял по-прежнему спящую Жоли, перекинул через плечо, и потихоньку двинулся через лес, а вскоре к нему присоединилось ещё двое молодых мужчин. Ситуация становилась всё более интересной, и я последовала за ними, бесшумно двигаясь среди деревьев параллельно их тропинке.

Ощущаемое в подушечках пальцев покалывание по мере продвижения становилось всё сильнее, и вскоре я поняла, что наткнулась на эту компанию вовсе не случайно. Всё указывало на то, что эти красавцы продвигались именно к месту ворожбы, а, значит, имели непосредственное отношение к происходящему. И, как я теперь догадывалась, Жоли была нужна им вовсе не для любовных утех. Они предназначили ей совершенно другую роль, а именно роль жертвы в ритуале.

Почему они выбрали для этих целей Жоли? Мне не надо было подносить руку к её солнечному сплетению, чтобы быть совершенно уверенной: даром здесь даже и не пахнет. Так что дело было совершенно в другом. Вернее всего, преступники выбрали её потому, что она была девственницей. Я презрительно фыркнула. Глупцы! Девственность действительно может сыграть определённую роль в магическом ритуале, так как сопровождается специфической и достаточно мощной энергетикой. Однако та девственность, о которой идёт речь, имеет мало отношения к наличию или отсутствию сексуальных контактов. В ритуальном смысле девственность — это чистота помыслов и эмоций. Это искренность, непосредственность и наивность. И если непосредственной Жоли и была, то до нужной степени чистоты ей было расти и расти. Так что в случае правильности моих догадок преступники и правда разочаровывали. Они не понимали самых элементарных вещей, а, значит, их план был обречён на неудачу. И, главное, они не имели ничего общего с тем Одарённым, который ворожил посреди круга камней в замке у эрла.

И тем не менее это не было поводом бросать всё, как есть, и возвращаться на поляну. Во-первых, я могла и ошибиться. Во-вторых, хотя Жоли и не вызывала во мне ни малейшей симпатии, бросать её на погибель в лапах маньяка-Одарённого и его приспешников всё-таки было не дело. И, наконец, Одарённого, проводящего ритуалы с принесением человеческих жертв, необходимо было обезвредить. То есть либо арестовать, либо убить, а никак не отпускать восвояси на том лишь основании, что он — не тот, ради кого я приехала в Эвендейл.

Мы шли ещё около десяти минут. Потом добрались даже не до поляны, а скорее до совсем небольшой прогалины. Здесь моих "подопечных" поджидали ещё двое. Один из них сидел на самом краю прогалины и наблюдал за действиями второго. Второй, судя по всему и являвшийся единственным в этой компании Одарённым, чертил на земле различные фигуры, используя для этой цели длинную ветку с острым концом.

Осторожно раздвинув ветви, я присмотрелась к изображению. И снова беззвучно фыркнула. Бред. Такого нагромождения деталей мне ещё видеть не приходилось. На таком любой энергетический поток застрянет. Спасибо, если просто рассосётся, а может и рвануть так, что мало не покажется. Собственно, в этом есть некоторая природная справедливость: своего рода естественный отбор. Тот, кто не обладает достаточными способностями и, главное, умом, для проведения сложных ритуалов, но тем не менее за них берётся, долго не живёт. Мага-самоучку не жалко, да и его приятелей тоже, но вот девчонку опять-таки бросать нехорошо. Она, конечно, не ангел, и основательную порку без сомнения заслужила, но ведь не смерть же.

Между тем Жоли, начинающую подавать признаки жизни, но всё ещё не вполне оклемавшуюся, привязали к дереву. Маг продолжил свои приготовления; кончики моих пальцев закололо совсем сильно, и я окончательно убедилась в том, что, находясь на пикнике, ощутила отголоски именно той магии, что творилась сейчас здесь. Кстати сказать, ни Дюрана, ни Абелии на прогалине видно не было. Не повезло.

Теперь обстановка была более или менее ясна, и я нырнула обратно в заросли, прикидывая, как будет лучше поступить в сложившейся ситуации. Здесь собралась, конечно, ничего не умеющая пузатая мелочь, но их всё-таки пятеро, и один из них Одарённый. От Жоли, даже если своевременно её развязать, никакой помощи ждать не стоит, она скорее обуза, да к тому же по возвращении начнёт болтать о том, о чём не следует... Да, задачка.

Подозрительный шелест кустов у себя за спиной я засекла заблаговременно. Поэтому к тому моменту, когда передо мной возник передвигающийся, пригнувшись, Раймонд, успела не только извлечь на свет кинжал, но и спрятать его обратно.

— Что вы здесь делаете, эрл? — едва слышно прошептала я, когда Раймонд осторожно опустился на землю рядом со мной.

— Хотел удостовериться в том, что её не вернут назад, — так же тихо ответил он.

— И как, удостоверились?

— Угу. Всю дорогу радовался, что её похищают, но недоумевал, кому она могла понадобиться.

— Они хотят использовать её в качестве жертвы во время ритуала, — на всякий случай пояснила я то, что в целом было и так очевидно.

— А почему именно её?

— Потому что она девственница.

— Откуда они знают? — поразился Раймонд.

— А вы откуда знаете? — насмешливо отозвалась я.

— Так кто ж позарится? — не задумываясь, откликнулся он.

— Вот! — Я вытянула кверху указательный палец. — Вот и они знают оттуда же. С другими выяснять надо, проверять, что само по себе дело непростое. А тут всё очевидно.

— Она ж как ни крути дочка барона, — прошептал Раймонд. — Не слишком ли рискованно? Они могли выбрать девушку попроще.

— Могли, — согласилась я, — но девушки попроще и к девственности относятся куда проще, чем это принято в высшем свете. Так что там и вовсе нельзя быть уверенным, что жертва действительно подойдёт для ритуала.

Мы снова прислушались, а затем многозначительно переглянулись, глазами спрашивая друг друга о дальнейших действиях.

— Их пятеро, и с ними маг, — шепнул Раймонд.

Я кивнула.

— Это может быть опасно, — прошептала я в свою очередь.

Теперь кивнул он.

Мы обменялись одинаковыми, почти восторженными улыбками авантюристов.

— Девчонку надо освободить, чтобы они не смогли прикрываться ею, как щитом, — заметила я.

— Хорошо. Я дам тебе нож, займёшься этим? Остальное я возьму на себя.

— Ага, сейчас я уступлю вам всё веселье! — возразила я. — Хотите повесить на меня всё самое скучное? Не выйдет! На роль принца на белом коне вы подходите куда больше. Так что спасайте прекрасную даму, а я помогу по мере сил. Хочу остаться с этой стороны от прогалины, поближе к Одарённому, — озвучила я затем настоящую причину. — Для вас он намного более опасен, чем для меня, и для того, чтобы его обезвредить, скорее всего, понадобится дар. Вы ведь за это платите мне жалованье?

— Пытаешься надавить на мою жадность? — фыркнул Раймонд, потихоньку отползая в сторону, чтобы перебраться на противоположную сторону, туда, где стояла привязанная к дереву Жоли. — Тебе оставить нож, на всякий случай?

Я задумалась. Может, стоит взять, дабы не афишировать наличие моего собственного кинжала? С другой стороны, что, если нож пригодится ему самому? Мало ли как сложатся обстоятельства. Да и незаметно перерезать верёвки проще будет ножом, чем мечом.

— У меня есть кинжал, — решившись, призналась я. — После того случая с инквизитором я предпочитаю иметь с собой хоть какое-то оружие. На всякий случай.

— Будь осторожней и без необходимости в драку не влезай, — прошептал напоследок Раймонд и пополз дальше.

Я закатила глаза. Вот только его наставлений мне не хватало.

Изначальная идея заключалась в том, чтобы начать бой лишь после того, как Жоли будет освобождена и окажется в относительной безопасности. Увы, в этом отношении всё пошло не так. Эрлу удалось незаметно подобраться к девушке и перерезать державшие её у дерева верёвки. Вот только, освободившись, она не юркнула следом за ним в кусты, а вместо этого выдернула изо рта кляп и победоносно закричала:

— Вот! Теперь он вас всех убьёт!

Головы всех членов шайки немедленно повернулись к ним с эрлом. Я матерно выругалась. Раймонд, кажется, уже готов был поучаствовать в проведении ритуала и самолично перерезать жертве горло. Но соучастники мага этого позыва не поняли или не оценили и дружно бросились на эрла. Одного из них Раймонд заколол мечом почти сразу же: всё-таки боевого опыта у парней не было никакого. Я вынырнула из своего укрытия, чтобы хотя бы частично принять огонь на себя. Один горе-вояка действительно бросился в мою сторону. Я только усмехнулась: тут мне даже кинжал обнажать не пришлось. Двух ударов ногой и одного — ребром ладони оказалось достаточно, тем паче, что ни Раймонд, ни Жоли не обращали сейчас на мои действия никакого внимания. Раймонд — потому, что был занят собственной схваткой. Жоли — потому, что её внимание было всецело занято схваткой Раймонда.

Я быстро оценила обстановку. Минус два. Или три? До недавнего времени против эрла сражались двое, но один из них прямо на глазах получил ранение и, пошатнувшись, отступил. Одарённый в бой не вмешивался; он стоял в стороне и постепенно набирал энергию для удара. Именно на нём мне и следовало сосредоточить свои силы.

Мы слишком рано сбросили раненого со счетов. Пока эрл разбирался с другим противником, этот парень пришёл в себя в достаточной степени, чтобы, вытащив из-за пояса длинный кинжал, шагнуть к Раймонду. Тот как раз стоял, повернувшись к нему спиной, и вовремя отреагировать на нападение не успел бы. Кинжал почти коснулся спины эрла, когда вылетевший из-за кустов камень ударил раненого в висок, и тот, не издав ни звука, рухнул на землю. Я удовлетворённо кивнула. Молодец, Тео. Стало быть, разобрался со своим заданием и сумел меня отыскать. Воспользоваться камнем, а не кинжалом, — хорошая идея: так ни у кого не возникнет вопросов. Парень вполне мог упасть из-за нанесённой эрлом раны, а если, пока падал, ударился обо что-то головой, ну так тем хуже для него.

Я попыталась достать Одарённого, но не тут-то было. Не таким уж он оказался идиотом: успел воспользоваться уже выпущенной на свободу энергией, чтобы сформировать вокруг себя защитное поле. Прямой удар такое не пропустит. Подойти к магу тоже не выйдет. А между тем вокруг его пальцев уже сверкали искры.

Я прикрыла веки, накапливая собственную силу. Лишь бы не рванула его бездарная заготовка, столкнувшись с моей энергией. Но, так или иначе, приходилось рискнуть. Я сосредоточилась и опустила ладони, объединяя огненную магию с силой земли. Мысленно потянулась к тем временам, когда на этом месте не было никакой прогалины, а вместо этого бурлила жизнь в форме травы, кустарников и деревьев. Зацепилась за воспоминание земли о былой растительности и принялась возрождать её, восстанавливать, заново выращивать из земли, слегка перенаправляя.

Магией разрушения я не владею, но это не делает меня ни хорошей, не безопасной. Для нанесения удара существует много способов. Я владею исцелением, а значит, магией восстановления. И теперь, вместо того, чтобы уничтожать Одарённого, создавала вокруг него ловушку. Хотя, признаю, такая идея пришла мне в голову совершенно неожиданно. Прежде мне никогда не доводилось творить ничего подобного.

Тем временем эрл пронзил мечом своего последнего противника. И в ту же самую секунду с пальцев мага сорвались искры, и в Раймонда полетел огненный шар. В какой-то момент мне казалось, что попадание неизбежно, но нет, видимо, эрл успел увернуться, и шар пролетел мимо него. А я как раз закончила свою собственную ворожбу и выпустила энергию.

По начерченным на земле контурам пробежали искры, но вскоре погасли, так и не спровоцировав взрыва. А вокруг Одарённого стали стремительно расти деревья с мощными стволами и тесно переплетающимися ветвями. Всего пара секунд — и он оказался заключён в прочную клетку, созданную из самого леса. Между ветвями даже руку было не просунуть, разве что палец. Конечно, он попытался уничтожить деревья при помощи магического огня, но увы. То, что создано при помощи магии, магией не уничтожить. Вот если бы он смог развести обыкновенный огонь, тогда конечно. Но, учитывая обстоятельства, это было исключено.

Я вздохнула, выпуская таким образом напряжение, и пошла по направлению к эрлу. Тот, в свою очередь, опустил меч и тоже вознамерился немного передохнуть, однако не тут-то было.

— Вы меня спасли! — воскликнула Жоли, кидаясь на Раймонда и обвивая руками его шею.

Я сочувственно взглянула на эрла. Вот так всегда бывает, когда расслабишься раньше времени и утратишь бдительность. Непременно окажется, что самый коварный враг — рядом, только затаился до нужного момента, а теперь выскочит из кустов и застанет врасплох.

Эрл попытался вытащить голову из образованной ручками Жоли петли, но безуспешно.

— Цела? — спросил меня Раймонд, смирившись с неизбежным.

Я развела руки в стороны, мол, смотрите сами.

— Да что с ней, с прислугой, сделается? — фыркнула Жоли, не слишком довольная необходимостью делить с кем бы то ни было внимание своего принца на белом коне.

— О да, миледи, мы, слуги, бессмертны, — поспешила заверить девушку я.

К чему нарушать столь простую и незатейливую картину мира?

— Как вы сами, не ранены? — спросила я у Раймонда.

— И правда, вы не ранены? — подхватила Жоли.

— Вот видите, и госпожа интересуется! — мило улыбнулась я.

— Я в полном порядке, — отозвался Раймонд, предпринимая очередную попытку вырваться из цепких девичьих ручек.

Стоит ли уточнять, что попытка провалилась?

— Маг оттуда не выберется? — спросил эрл, кивая головой в сторону неожиданно разросшихся посреди прогалины деревьев.

Я уверенно покачала головой.

— Хорошо, — кивнул Раймонд. — Надо привести сюда стражу. Сможешь сходить за ними? А я пока за ним присмотрю.

— Но, дорогой, — эрл аж вздрогнул, когда услышал такое обращение из уст Жоли, — я хочу как можно скорее вернуться во дворец! Я столько пережила за сегодня.

Она даже выпустила его шею, чтобы сложить руки в молитвенном жесте.

— Вот и отлично, — согласился Раймонд, радуясь возможность куда-нибудь сплавить эту красотку. — Вы сможете вернуться на поляну вместе с Денизой, а там о вас позаботятся и доставят во дворец.

— Но я не хочу идти вместе с ней! — возмутилась девушка. — Я боюсь! Что, если на нас нападёт кто-нибудь ещё?

— Никто на вас не нападёт!

— Будет лучше, если я на всякий случай здесь покараулю, — возразила я, решив не разжигать конфликта. — Мало ли что. Всё-таки у него дар. Так что вы с госпожой могли бы действительно вернуться к маркизу, а я подожду подмогу.

— Думаешь, я оставлю тебя здесь наедине с этим сумасшедшим? — спросил эрл таким тоном, словно я только что сказала что-то чрезвычайно нелепое.

— Для меня его магия неопасна, — напомнила я. — К тому же он действительно не сможет вырваться.

— Я же уже сказал, что не оставлю тебя здесь одну, надо повторить ещё раз? — отозвался Раймонд к большому неудовольствию Жоли.

— Ладно, — сдалась я, — в таком случае мы можем подождать здесь все вместе. Дюран уже должен был приехать, и он наверняка почувствовал то, что здесь происходило. Слишком много было магических всплесков. Так что, думаю, он не замедлит явиться в сопровождении стражников.

Я говорила нарочито громко, намекая кое-кому на то, как именно ему следует действовать в случае, если Дюран сам не догадается о необходимости прибыть на это место.

Не знаю, потребовалось для этого вмешательство Тео или нет, однако Дюран действительно не заставил себя долго ждать. Он примчался на прогалину в обществе местного шерифа и десятка стражников. Эрл вкратце объяснил им, что произошло, после чего они принялись разбираться, остался ли в живых кто-нибудь из преступников, кроме Одарённого. Мы же, наконец, получили возможность возвратиться на поляну.

— Дениза, постойте! — окликнул меня помощник шерифа, видя, что я собралась уходить. — Как вы теперь мне прикажете его отсюда вытаскивать???

Он указал на деревья, в плену которых томился Одарённый.

— Понятия не имею, — с плохо скрываемым торжеством в голосе ответила я.

— Понятно, — со вздохом отозвался Дюран. И, обернувшись к стражникам, мрачно спросил: — Ребята, никто случайно не прихватил с собой пилу?

Я снова направилась в сторону тропинки.

— Я так устала! — воскликнула у меня за спиной Жоли. — Боюсь, не смогу дойти до поляны. Эрл, вы ведь сможете мне помочь?

Я обернулась и увидела, как к эрлу и Жоли приблизился помощник шерифа.

— Миледи, примите мои самые искренние сожаления о произошедшем, — принялся говорить Дюран, тем самым ненадолго освобождая Раймонда от груза девичьей благодарности.

Последний бросил на меня жалобный взгляд.

— А что вы хотели, эрл? — тихо спросила я. — Вы сегодня герой. Спасли девушку и таким образом заслужили награду. Вот и расхлёбывайте.

Я не удержалась от ехидной улыбки.

— Это была твоя идея, чтобы её спасал именно я! — прорычал Раймонд.

— Не понимаю, чем вам не нравится быть принцем на белом коне? — недоумевающе изогнула брови я.

— Ах, не понимаешь?! — возмутился он. — Вот что я тебе скажу: ближайшие три дня старайся не попадаться мне под руку. А лучше четыре.

— Будет сделано, — благодушно пообещала я. — Мне переехать из моей комнаты?

— Бессмысленно, — отрезал Раймонд. — Если понадобится, я тебя где угодно найду.

— Хорошо. — Я смиренно склонила голову. — Когда будете нести девушку на руках, берегите шею. А то вдруг она вас случайно задушит в знак благодарности?

После этих слов я поспешила последовать совету эрла, то есть не попадаться ему под руку.

Возвращаясь во дворец, я прокручивала в голове события этого дня. Не скрою, нежелание эрла оставлять меня на прогалине одну грело сердце давно позабытым теплом. Но большого значения это всё же не имело. Нас с Раймондом всё равно разделяло слишком многое. А главное, теперь у меня был Бастиан.

С Бастианом, кстати сказать, мы получили возможность пообщаться подольше тем самым вечером. Более того, поскольку в покоях эрла никого не было, мы даже вместе зашли в мою комнату. Проигнорировав стулья, сели на кровать и принялись целоваться, снова лаская друг друга языками. Потом он просунул руку в широкий ворот моего платья и принялся настойчиво мять мою грудь, внимательно следя при этом за моей реакцией.

А потом послышался стук шагов в соседней комнате. С вырвавшимся из груди стоном разочарования я отстранилась от Бастиана, успев как раз вовремя. Хоть в мою дверь и постучали, но распахнули её практически сразу же, и из комнаты стражников ко мне прошёл эрл. Винсент и Альберт тоже прибыли вместе с ним, но остались на своей территории. Раймонд приблизился к нам с Бастианом, как-то нехорошо, прищурившись на нас посмотрел, но затем молча прошёл к себе. Ясное дело, на этом нам с секретарём пришлось распрощаться.

Глава 15.

Назавтра Раймонд возвратился в свои покои неожиданно рано, около двух часов дня. Насколько я могла судить, это означало, что отменились какие-то из назначенных им прежде встреч. Настроение у эрла тоже было какое-то странное, не как обычно. Он выглядел довольно мрачным и напряжённым. Раймонд быстро прошёл в свою комнату, скользнув по мне взглядом лишь мимоходом. Однако очень быстро вернулся, пересёк мою комнату, открыл ведущую к стражникам дверь и велел сидевшим там Винсенту с Арманом в срочном порядке доставить два письма, а также сходить на конюшню и проверить лошадей: возможно, ему придётся спешно выезжать верхом.

Стражники бросились выполнять поручения. Эрл снова прошёл к себе в комнату, но с порога обернулся и бросил:

— Зайди ко мне.

Я послушалась. Раймонд прикрыл за мной дверь и сказал, кивнув на заваленный бумагами стол:

— Взгляни.

Я приблизилась к столу. Но документов и писем было так много, что я не поняла, что именно заслуживало, с точки зрения эрла, моего интереса.

— Которую бумагу вы имеете в виду? — спросила я, оборачиваясь.

Раймонд подошёл поближе.

— Вон там, на краю стола. Это касается расследования обстоятельств вчерашнего нападения.

На сей раз по-настоящему заинтересованная, я склонилась над столом. И упустила тот момент, когда эрл подошёл совсем близко и, заломив мне руки за спину, быстро просунул их в приготовленную заранее петлю. После чего с силой затянул верёвку.

Такого вероломства я от него никак не ожидала. Дёрнулась с громким возгласом, но Раймонд держал крепко, а с физической силой у него, надо признать, всё было в порядке. Не давая мне возможности вывернуться, он оттащил меня от стола и повалил на кровать. Я продолжала сопротивляться и кричать, но возможности освободить руки пока не представлялось, а услышать мой голос было некому: об этом эрл предусмотрительно успел позаботиться. Прижав меня к кровати, он запрокинул мне голову и влил в рот жидкость из какого-то флакона.

Жидкость обожгла рот, горло, а затем и грудь. Вкус был до того мерзким, что я ненадолго забыла обо всём остальном: и о связанных руках, и о вероломстве эрла, и вообще о своём незавидном положении. Помнила только о том, что хочу хоть как-то отделаться от этого отвратительного ощущения внутри.

Между тем, опустошив флакон и убедившись в том, что я проглотила зелье, Раймонд сразу же ослабил хватку, а затем и вовсе встал с кровати и намного спокойнее сел рядом на стул.

Я приподнялась на локтях, тяжело дыша и глядя на него с нескрываемой ненавистью. Если бы мне сейчас развязали руки, я бы, наверное, просто порвала его на куски.

— Лежи тихо и не дёргайся, — чуть устало произнёс Раймонд. — И не кричи. Иначе мне придётся заткнуть тебе рот, а у меня нет ни малейшего желания этого делать.

— И что теперь? — зло спросила я.

— Теперь будем ждать, пока это подействует, — ответил он, указав на флакон.

— Что это за гадость?

— Когда подействует, тогда и скажу, — отрезал Раймонд.

— И долго ждать? — холодно осведомилась я.

— Четверть часа.

Продолжая сверлись его ненавидящим взглядом, я напряжённо думала. Давай, Дениза, работай головой, пока не поздно. Что это могло быть? От большей части ядов я застрахована, равно как и он некоторых других крайне неприятных зелий. Не зря я раз в два месяца выпиваю свой мерзопакостный коктейль. Пусть и не такой мерзопакостный, как то, что влил мне эрл. И всё-таки снадобий много, на все противоядий не напасёшься. Особенно когда речь идёт о напитках, приготовленных с помощью магии. От прямого магического вмешательства я застрахована в силу собственного природного иммунитета, поэтому взять меня заклинанием нельзя. Но это не значит, что мне нипочём любое воздействие магического характера. Тут как со вчерашним магом-недоучкой. Убить его при помощи заклинания нельзя, а вот посадить в магически выращенную клетку — пожалуйста. Так и с напитками: магия придаёт им нужные свойства при изготовлении, а дальше результат подействует на любого, в том числе и Одарённого.

Наконец, даже если я и защищена от жидкости из флакона, мало просто не поддаться её действию. Следует ещё и изобразить при враге — а эрл определённо являлся врагом, теперь это было очевидно, — что напиток сработал. А уж дальше действовать по обстоятельствам.

Так что же это может быть??? Я лихорадочно перерывала свою память в поисках ответа, но сочетание жуткого вкуса использованного эрлом снадобья с продолжительностью действия в пятнадцать минут ни о чём мне не говорило. Под эти свойства не подпадал ни один из известных мне препаратов, в том числе и магических.

А потом я почувствовала, как к горлу подкатила тошнота, сопровождаемая приступом острой головной боли. Видимо эти незабываемые ощущения тут же отразились на выражении моего лица, поскольку эрл спросил:

— Очень плохо?

Он говорил как будто сочувственно, и это взбесило меня ещё больше.

— Чудесно, — прошипела я сквозь зубы. — Всю жизнь о таком мечтала.

— Потом будет хуже, — обнадёжил меня он.

Я промолчала. Хуже пока не становилось, было просто по-прежнему плохо. Я вновь попыталась понять, чем именно Раймонд меня напоил, на этот раз по симптомам. Безуспешно.

Время тянулось медленно. Эрл по-прежнему смотрел на меня мрачно, я на него — зло. А потом головная боль и тошнота очень быстро, буквально за минуту, сошли на нет. И это снова не укрылось от внимания Раймонда.

— Всё? — спросил он.

— А даже если и так? — с вызовом отозвалась я.

Он встал со стула, вытащил из висящих на поясе ножен длинный кинжал и шагнул ко мне. Я приготовилась в случае необходимости продемонстрировать, что и со связанными руками вполне способна покалечить противника. Тем более, что покалечить эрла мне сейчас очень хотелось. Однако никакого вреда он мне на этот раз не причинил: просто перерезал верёвки и отступил. А затем со вздохом облегчения рухнул обратно на стул.

— Ну и намаялся же я с тобой, — хмуро заявил он таким тоном, словно это я по собственной инициативе заставила его себя связать, повалить на кровать и опоить какой-то гадостью.

Всё ещё хмурясь, Раймонд вытянул руку, взял со столика бутылку вина и от души отхлебнул прямо из горлышка.

Я приняла сидячее положение, растирая ноющие запястья, и недоумевающе на него уставилась.

— И что теперь? — настороженно осведомилась я.

— Теперь ничего, — устало отозвался эрл.

— Что, даже мало-мальски извращённого надругательства не будет? — изумилась я.

— Как-нибудь в другой раз, хорошо?

— Да скажете вы мне, наконец, чёрт побери, что здесь сейчас происходило??? — заорала на него я. — Что это было за пойло?

Раймонд извлёк из кармана флакон и молча перебросил мне. Я поймала его на лету и, поднеся к глазам, прочитала надпись на этикетке: "Антиприворотное". Я нахмурилась. Что за чушь?! Для того, чтобы давать человеку антиприворотное, он должен сначала принять приворотное. А в этом случае люди влюбляются, точнее сказать, им так кажется. Но я влюблена только в одного человека, это Бастиан, а, значит, никто мне ничего не подливал... Стоп. Что значит "влюблена"???

В кого? Вот в это белобрысое недоразумение, этого пижона-малолетку, страдающего повышенным нарциссизмом, да при этом ещё и прыщавого?! С которым я к тому же знакома без году неделю?

Мои глаза готовы были вылезти из орбит, а рот открылся в немом возгласе. Должно быть, в этот момент я больше всего напоминала рыбу, обитающую в подземной реке, которую внезапно вынесло на сушу, да ещё и на яркое солнце. Память услужливо предоставила моему вниманию поцелуи с Бастианом и его язык у меня во рту... Меня передёрнуло от отвращения. Да я вообще этот вид поцелуев терпеть не могу! Следующей на очереди была его рука у меня на груди. Мои собственные ответные стоны. Его изучающий взгляд...

Моё лицо стало пунцовым, а руки сжались в кулаки так сильно, что ногти вонзились в кожу, а костяшки пальцев побелели.

— Я его убью, — внятно произнесла я.

— Во всяком случае отомстишь и будешь абсолютно права, — отозвался со своего места Раймонд.

Я зло ухмыльнулась. Нет, господин эрл, вы не понимаете. Это другие женщины, когда говорят "убью", подразумевают "Я очень зла". Если же я говорю "убью", значит, убью.

— Я предупреждал, что будет хуже, — заметил Раймонд, снова отхлёбывая вина из бутылки.

— Спасибо за предупреждение! — взорвалась я, вскакивая на ноги.

Моё отвратительное настроение требовало выхода, а возможность незамедлительно сорваться на Бастиане, увы, отсутствовала. Оставался только эрл. Жалко мне его в этой связи не было: сам нарвался.

— А что, как-то по-другому донести до меня эту информацию было нельзя?! — возмутилась я.

— Конечно, можно, — протянул он в ответ. — Был миллион других способов. Просто я обожаю связывать женщин.

Голос эрла был пропитан злой язвительностью. Но я уже и сама начала припоминать кое-что о свойствах приворотов. Злоба на эрла как-то резко сошла на нет, и я устало села обратно на кровать.

— Тот, кто находится под действием приворота, не желает слышать никаких объяснений, — сказал Раймонд уже более спокойно. — И уж тем более добровольно не согласится выпить антидот. Увещевания тут совершенно бесполезны. А незаметно подлить эту гадость в какой-нибудь напиток... Сама понимаешь. Ты ощутила её вкус. К тому же для того, чтобы препарат полноценно подействовал, надо минут пятнадцать относительно спокойно просидеть на одном месте, иначе организм его не усвоит. Разработчики приворотов всё хорошо предусмотрели. Заставить человека выпить приворотное зелье ничего не стоит: оно не имеет ни вкуса, ни запаха. Заставить же его впоследствии выпить лекарство почти невозможно.

Я хмуро кивнула. В голове снова одна за другой всплывали детали нашего с Бастианом общения, в особенности физиологической его составляющей. Боже, и я ещё притащила этого сосунка к себе в комнату, то бишь чуть ли не в спальню к эрлу?!

— Если сейчас начнёшь припоминать все подробности, свихнёшься, — проницательно заметил со своего места Раймонд. — Уж лучше подумай о том, что ты собираешься с ним сделать.

— Откуда вы так хорошо всё знаете? — проворчала я.

— Мне тоже один раз подлили приворотное зелье, — хмыкнул эрл.

Я оживилась. Всегда приятно чувствовать себя не единственным на свете идиотом.

— Что, правда? И как вы избавились от его действия?

— Так же, как и ты, при помощи антидота.

— И кто же вас им напоил? — спросила я, уже, впрочем, догадываясь об ответе.

— Виконт, — подтвердил мои предположения Раймонд.

— Неужели он тоже связал вас и бросил на кровать? — всплеснула руками я.

Хотелось бы мне при таком поприсутствовать!

— Нет, — усмехнулся эрл. — Он просто вырубил меня одним хорошим ударом. К тому моменту, когда я окончательно оклемался, антиприворотное уже успело подействовать.

— И что? — спросила я, склонив голову набок.

— Да всё то же самое, — откликнулся он, впрочем, довольно спокойно. Видимо, времени с тех пор прошло достаточно. — Состояние премерзкое. Чувство, что тебя использовали, как вещь, и практически неодолимое желание открутить за это кое-кому голову.

— Открутили?

— Нет. Отомстил, даже не нарушив закона. Но жестоко.

Уточнять, как именно, он не стал, и я решила не спрашивать.

— Ничего, за мной тоже не постоит, — сказала я сквозь зубы.

Эрл посмотрел на меня внимательно и как бы оценивающе.

— Это правильно, — одобрил он. — Понадобится помощь — скажи.

— Спасибо, — кивнула я. — Может быть, и понадобится. А когда это с вами произошло?

— Что?

— История с приворотом.

— Давно. Лет пять назад.

Пять лет назад? Кажется, виконт однажды намекал на что-то, что случилось именно тогда.

Я бросила жадный взгляд на удерживаемую эрлом бутылку.

— Дайте глотнуть, а? — взмолилась я.

— Не могу, — с искренним сожалением ответил Раймонд. — Тебе нельзя. После этой гадости в течение двух часов нельзя пить алкоголь.

Я злобно застонала. Ну, всё против меня! А между тем моё психологическое состояние жаждало выхода.

— Тогда я сейчас пойду и надругаюсь над вашим оруженосцем, — мрачно пригрозила я.

— Иди. — Раймонд проявил редкостное равнодушие к судьбе своего слуги. — Хочешь, я его подержу?

Я подняла на него опасливый взгляд.

— Надеюсь, вы это несерьёзно?

— Так же, как и ты.

— Откуда вы узнали?

Резкая смена темы его не сбила.

— Что тебя опоили? Это было несложно, достаточно просто присмотреться. У таких вещей есть довольно чёткие симптомы. Ты странно себя вела в его обществе. Это было совершенно на тебя непохоже.

— Вы знаете, что на меня похоже, а что нет? — не сдержала удивления я.

— Что в этом странного? Мы не первый день живём под одной крышей.

У меня по спине пробежал холодок.

— И многие ещё заметили эти... симптомы?

Нет, я точно убью этого гада! Из его кожи сделаю коврик, а голову подвешу на ручку двери. Устрою в своей комнате коллекцию голов.

— Не думаю, — успокоил меня эрл. — Для этого надо знать, что искать. А привороты используются крайне редко. К счастью, они очень дорого стоят.

Я облегчённо вздохнула. Кажется, пора и честь знать. Никогда не следует чрезмерно злоупотреблять чужим гостеприимством.

Я встала на ноги и устало поплелась к двери.

— Пойду к себе.

— Что будешь делать?

— Биться головой об стенку, — мрачно постановила я. — Или вынашивать планы мести.

— Второе мне нравится куда больше.

Пожалуй, мне тоже. Взявшись за ручку двери, я остановилась. Поколебавшись, проговорила:

— Никогда не думала, что скажу это человеку, который свяжет меня и снабдит несколькими синяками, но — спасибо.

— Не за что, — буднично отозвался он. — Обращайся.

Меня аж передёрнуло. Благодарю покорно, но очень надеюсь, что больше не придётся. Я открыла дверь.

— Дениза! — позвал эрл. Я обернулась. — Если захочешь поговорить, я здесь.

Я благодарно кивнула и ушла к себе.

С тем, чтобы биться головой об стенку, я действительно решила повременить. Всегда успею. Вместо этого села на своей кровати, обхватив руками колени, и как следует подумала. И пришла к выводу, что мне совершенно необходимо получить ответ на один вопрос.

Тем же вечером я постучалась в комнату к эрлу.

— Да! — крикнул он, и я распахнула дверь.

— Вы сказали, что готовы помочь, — сказала я с порога, внимательно глядя ему в глаза.

— Заходи, — кивнул он.

Час спустя я встретилась с Бастианом на первом этаже возле статуи женщины с кувшином, как мы и договаривались заранее. Он попытался меня поцеловать, но нежностей с меня было довольно, поэтому, улыбнувшись, я увернулась и прошептала ему на ухо:

— Я нашла одно укромное место. Там нас никто не побеспокоит.

И, взяв его за руку, потянула следом за собой по коридору. Его плотоядный взгляд только разогрел и так клокотавшую в моей груди злобу. Пройдя по коридору до самого конца, я спустилась по ступенькам и, приоткрыв дверь, призывно махнула Бастиану рукой. Стражникам заранее заплатили за то, чтобы они на некоторое время покинули пост. Секретарь приблизился ко мне и заглянул в комнату. Увидев её внутреннее убранство, он в ужасе отшатнулся, но вышедший из-за угла эрл загнал его внутрь посредством всего одной затрещины.

Когда мы втроём оказались в пыточной, я провернула ключ в замке. Раймонд без труда доволок Бастиана до одного из орудий, после чего мы на пару замкнули железные браслеты на руках и ногах секретаря.

— Вы не можете! — закричал он. — Не имеете права! Я пожалуюсь на вас барону Сентолен! Вы наносите ему личное оскорбление, поднимая на меня руку!

Раймонд уже открыл было рот, чтобы что-то на это сказать, но я его опередила.

— Господин Корди совершенно прав, — елейным голосом заметила я. — Это действительно было бы оскорблением барона, если бы эрл стал пытать его слугу, да ещё и без предварительного предупреждения. Поэтому господин Ковентедж не будет этого делать. Он сейчас отвернётся и постоит в сторонке. — Я устремила на Бастиана полный злобы взгляд. — А пытать тебя буду я.

— Ты не осмелишься, — выдохнул он. — Сказать легче, чем сделать. Ты — женщина, а жен...

Конец его фразы потонул в крике, когда я крутанула колесо. Развить мысль о том, насколько женщины добрые, хрупкие и всепрощающие, Бастиан не успел. Я отпустила колесо, и он притих, тяжело дыша и не отрывая от меня перепуганного взгляда.

— Сейчас ты ответишь мне на несколько вопросов, — жёстко сказала я, — и очень рекомендую тебе быть предельно честным. Иначе экзекуция затянется дольше, чем это необходимо. И не знаю насчёт господина эрла, но лично меня это более, чем устроит. Итак, вопрос первый: зачем ты подлил мне приворотное зелье?

— Какое зелье? — попытался изумиться секретарь и снова завопил, когда я во второй раз крутанула колесо.

— Ах, какое зелье? — Ярость по-прежнему клокотала в моей груди. — Советую тебе немедленно освежить свою память.

— Хорошо, хорошо, хорошо! — заорал Бастиан, видя, что моя рука снова опустилась на колесо. — Да, я подлил тебе приворотное снадобье в то вино, признаю, признаю! Но я не имел в виду ничего дурного! Просто ты мне очень понравилась, а я не надеялся на взаимность, вот и подумал...

Он снова завопил от боли.

— Понравилась я тебе, да? — рявкнула я. — На взаимность не надеялся? Правильно делал. Таким, как ты, не взаимностью надо отвечать, таких давить надо, как тараканов. А теперь быстро говори, что тебе понадобилось, пока не разозлил меня окончательно! — Тут я слегка покривила душой: он уже и без того окончательно меня разозлил. — Я не богатая невеста, громкого титула у меня нет, неземная красота тоже в рамках пристойного. Так какого дьявола ты всё это устроил?

Этим вопросом я задалась почти сразу, стоило эмоциям отойти на второй план, а мыслям выйти на первый. Конечно, было бы лучше провести допрос в отсутствии свидетелей. Однако одной мне навряд ли удалось бы параллельно и избавиться от стражи на входе, и нейтрализовать Бастиана так, чтобы при этом он оставался в состоянии отвечать на вопросы. Провести же во дворец Тео было весьма сложно, к тому же навряд ли мы с ним смогли бы нейтрализовать охранников так ненавязчиво, как эрл.

— Хорошо, хорошо, я скажу, — хрипло согласился секретарь. — Ко мне пришёл человек, маг. Это он дал мне зелье и велел приворожить Одарённую из свиты эрла Эвендейла, а потом держать её при себе, пока она ему не понадобится. Это его слова, клянусь! — завопил он, видя, как я гневно свела брови к переносице. — Я сделал так, как он приказал. Он был очень страшен, я испугался! Я просто не решился ослушаться!

— Подозреваю, что этот страшный маг не просто так отдал тебе приказ, верно? — отозвалась я. — Наверняка он щедро вознаградил тебя за такую непыльную работу. Так?

Бастиан поколебался, но, видя, как моя рука снова, не дрогнув, легла на колесо, признался:

— Он пообещал мне пятьсот золотых. С такими деньгами я смог бы вернуться к прежнему образу жизни. Но я этих денег не получил, честное слово, он дал мне только задаток.

— Задаток можешь оставить себе, — щедро разрешила я. — Что ещё он сказал? Сказал, для чего ему нужна Одарённая?

— Нет. Клянусь, он ничего об этом не говорил! Только сказал, что Одарён... что вы понадобитесь ему в ближайшее полнолуние.

А вот это уже была ценная информация. Я подняла голову, прикидывая, и разочарованно поджала губы: до полнолуния было ещё далеко. Насколько я помнила, оно выпадало на ночь с третьего на четвёртое июня. Пока же месяц был ещё довольно тонким.

— Что-нибудь ещё?

Он замотал головой.

— Допустим. Как он выглядел?

— Я не знаю.

— Что?

Моё лицо снова приняло угрожающее выражение.

— Я правда не знаю! — испугался Бастиан. — Он использовал какую-то магию. Явился ко мне, весь окутанный огненным пламенем, и голос тоже звучал глухо, как из кувшина или какой-нибудь трубы. Это было очень страшно, я правду говорю!

— Но это не помешало тебе постараться получить все возможные удовольствия от ситуации, — без малейшей жалости сказала я, и снова крутанула колесо. Один раз, а потом второй.

— За что?! — завопил Бастиан. — Я же ответил на все ваши вопросы!

— А это для того, чтобы ты как следует запомнил на будущее, — холодно сказала я. — И в следующий раз, когда к тебе заявится маг с подобным предложением, не бросился исполнять приказ, а вместо этого отправился прямиком к местному шерифу.

Я сняла руку с колеса и отступила от ложа.

— Если эрл захочет, он тебя освободит. Лично я сегодня на добрые дела не настроена.

Я развернулась и зашагала к выходу из пыточной.

Раймонд, всё это время молча наблюдавший за происходящим, сложив руки на груди, выступил вперёд и занял моё место возле Бастиана. Тот взирал на него с нескрываемым страхом.

— Надеюсь, ты хорошо понимаешь, что болтать обо всём, что здесь произошло — не в твоих интересах, — бесстрастно произнёс эрл. — Но если не понимаешь, очень скоро в этом убедишься. Я тебя предупредил.

После этого он отстегнул удерживавшие Бастиана браслеты, и тот, скуля, сполз на пол.

Я вышла из пыточной, и эрл покинул её следом за мной.

Не оборачиваясь, я мерно шагала по коридору, ровно держа спину и глядя прямо перед собой. Не могу сказать, что состоявшаяся месть дарила мне ощущение особой радости. Парить, как бабочка, не хотелось, да и вообще настроение было скорее скверное, чем какое-то ещё. Но было ощущение, что всё сделано правильно. Своего рода чувство выполненного долга. Так бывало и прежде. Я мстила не ради наслаждения, а потому, что твёрдо знала: если этого не сделаю, не успокоюсь. Справедливость должна быть восстановлена.

— А ты страшная женщина, — без особого страха заметил поравнявшийся со мной эрл.

Увиденное в пыточной, пожалуй, заинтересовало его, но явно не шокировало.

— Знаю, — кивнула я. — Бываю. Только изредка. Если меня очень сильно разозлить.

— Постараюсь тебя не злить, — усмехнулся он. — Или во всяком случае не попадаться под горячую руку.

Я сдержанно улыбнулась, не размыкая губ.

— Не туда.

Эрл остановил меня, взяв под локоть и указав на низкую дверь, выводившую на территорию замкового парка.

— Зачем? — нахмурилась я.

— Страшной женщине не мешало бы проветриться, — заметил он и, не дожидаясь, пока я приму решение, распахнул дверь.

Пожав плечами, я вышла следом за ним. Проветриться, так проветриться, почему бы и нет? Пожалуй, и правда не повредит.

Мы шли по парку совсем недолго; уселись, дойдя до ближайшей скамейки. Мне припомнился другой вечер и другая скамейка, в саду у барона Клеро.

— Вы так и не сказали, — повернулась я к Раймонду, — как обошлись с той женщиной. Которая подлила вам приворотное.

Эрл вытянул ноги и откинул голову назад, стряхивая волосы со лба.

— Это было далеко отсюда, — проговорил он после короткого молчания. — Я тогда путешествовал, несколько месяцев жил заграницей, ну, и познакомился с ней в одном из городков Фолтрейда. Дворяночка из обедневших, ни сносного приданого, ни стоящего титула у неё не было, вот и решила поправить своё положение при помощи удачной партии. А поскольку ничего особенного она из себя не представляла, ни внешне, ни как личность, особых вариантов, кроме приворота, и не оставалось. Так что к тому моменту, когда виконт насильно напоил меня антидотом, уже и день свадьбы был назначен.

— Представляю себе, — поморщилась я. — И что вы тогда сделали? Хотели открутить голову, но ведь не открутили?

— Нет, — хмыкнул он. — Совсем наоборот. В назначенный час любезно подал ей руку и повёл к алтарю. И только дальше, когда священник спросил, согласен ли я взять её в жёны, ответил: "Разумеется, нет". В присутствии всех её родственников, друзей, приятелей, знакомых и прочая.

Я представила себе эту картину. Возможно, по сравнению с пытками это и покажется, ерундой, однако девице и вправду не позавидуешь. Впрочем, сочувствовать я ей тоже не собиралась: сама виновата.

— А вы страшный человек, эрл, — насмешливо сказала я, подпирая рукой подбородок. — Признаться, я не ожидала от вас такой... изощрённости.

— Я крайне редко действую изощрённо, — отозвался Раймонд и с усмешкой добавил: — только если меня очень сильно разозлить.

— Постараюсь вас не злить, — усмехнулась в свою очередь я. — Или как минимум не попадаться под горячую руку.

Мы помолчали. Из открытых окон дворца доносился звон посуды, шум передвигаемой мебели и, временами, звон настраиваемых струн. Шла активная подготовка к очередному мероприятию. Из глубины парка ветер приносил чей-то смех и обрывки разговоров. Придворные и гости маркиза нередко прохаживались в этот час по усыпанным гравием дорожкам, нагуливая аппетит перед поздним ужином. Но место, где мы сейчас сидели, было достаточно уединённым.

— Что это за маг, который так жаждет лицезреть тебя в полнолуние? — спросил, прищурившись, Раймонд. — Ты что-то о нём знаешь?

Я поджала губы. Вопрос задан метко, не в бровь, а в глаз. Вообще, говоря откровенно, я более не видела причин скрывать от эрла цель своего приезда в его замок. Изначально Дайон принял решение не сотрудничать с Раймондом, поскольку подозревал его в причастности к магическому заговору. Но если с эрла снимаются подозрения, почему бы не раскрыться перед ним и не заполучить его в качестве союзника? Однако, сколь бы правильным ни казалось мне такое решение, я не имела права принимать его в одиночку. Посвятить Раймонда в суть операции я могла только с согласия герцога. А до тех пор, пока оное не будет получено, я обязана продолжать вести игру, пусть даже, признаемся откровенно, не слишком успешную. Вполне очевидно, что моя легенда, даже подправленная, оказалась не особенно подходящей для нынешнего расклада. Что поделать, не всегда можно заранее предвидеть, как станут развиваться события.

— Я думаю, это тот же самый маг, который ворожил в подвале вашего замка, — ответила я, стараясь говорить правду, но не сболтнуть лишнего. — Похоже, он ищет Одарённых, чтобы использовать их в своих ритуалах.

— И как именно маги используют в ритуалах Одарённых? — осведомился эрл.

— Главным образом в роли жертвы, — улыбнулась я.

— Отлично, — кивнул Раймонд. — И когда у нас следующее полнолуние?

— Третьего июня, — откликнулась я. — Точнее, в ночь с третьего на четвёртое.

— Что же, поздравляю тебя, — бесстрастно заявил он. — До этого времени ты под домашним арестом.

— Как, опять?! — возмущённо воскликнула я.

— А я не виноват в том, что ублюдки всех мастей слетаются на тебя, как мухи на мёд, — развёл руками Раймонд.

Я поджала губы. Вы верно подметили, эрл, но тут есть один нюанс. Это не они слетаются на меня, это я слетаюсь на них. И именно поэтому послушно сидеть под домашним арестом вовсе не собираюсь... Но стоит ли вступать сейчас в дискуссию на эту тему? Будет лучше поговорить о чём-нибудь другом.

— Здесь становится зябко, или мне только кажется? — спросила я, поёжившись.

Эрл передёрнул плечами, из чего я заключила, что ощущение холода — лично моё, внутреннее.

— Я отдал бы тебе свою рубашку, — заверил он, — но боюсь шокировать своим видом здешних дам.

Поверх рубашки на Раймонде действительно ничего надето не было.

— Когда это вас пугали такие вещи? — рассмеялась я.

Попыталась представить эрла с обнажённым торсом, стыдливо прячущегося в кустах при появлении баронессы. Получалось плохо.

— Кстати... — Я посмотрела на него исподлобья, прикусив губу, прикинула, каковы мои шансы попасть под горячую руку, и решила, что они не слишком высоки. — Скажите, эти часы действительно существуют?

— Какие часы? — непонимающе нахмурился Раймонд.

— Ну, те, старинные, которые вам подарил король.

— Ах, эти! — усмехнулся он. — Она малость перепутала. Не король, а кронпринц, и к тому же не наш. Но часы существуют, конечно.

Он извлёк из кармана круглые часы на цепочке и протянул их мне. Я взяла их в руку — они оказались неожиданно тяжёлыми — и открыла, нажав на пружину. Часы как часы, ничего особенного. Ничего такого, ради чего стоило бы ходить по чужим комнатам посреди ночи. Я почувствовала себя обманутой. Баронессе явно показывали что-то не то.

— Очень интересно, — без малейшего интереса сказала я, возвращая ему цепочку.

Мои пальцы на секунду дольше, чем нужно, задержались в его ладони, когда я опустила в неё часы.

— Пошли, — сказал Раймонд, поднимаясь со скамейки. — Кажется, действительно начинает холодать. К тому же, может, ты и забыла, но ты действительно под домашним арестом.

Глава 16.

Из-под ареста я, ясное дело, сбежала, причём на следующее же утро. За эрлом зашёл виконт, и они вместе удалились по своим делам. Альберт отправился вместе с ними, Арман сбежал к какой-то девушке (вернее всего, той самой, через которую получал ценные сведения Тео), а с Винсентом я всегда могла договориться. Мы со стражником как-то сразу нашли общий язык, ещё с того дня, когда он вместе с Раймондом и Альбертом вытащил меня из лап инквизитора.

Поэтому около десяти часов утра я уже благополучно сидела на стуле в одной из внутренних комнат в доме сапожника. Тео нервно ходил кругами по комнате.

— Никому даже в голову не приходило, что может произойти нечто подобное, — в очередной раз эмоционально повторил он. — Мне несколько раз доводилось присутствовать при дискуссиях о том, какие препараты следует ввести в наш "коктейль", а какие, наоборот, настала пора из него исключить. Антиприворотное ни разу даже не упоминалось!

— Это неудивительно, — нехотя признала я. — Обычно, если разведчика хотят нейтрализовать, это делают намного более радикально.

— Да, но, если вдуматься, приворот — это самый надёжный способ сломить наше сопротивление.

— Не совсем. Средство, парализующее мышцы, или заклинание подчинения куда лучше, — возразила я.

— Заклинание подчинения на тебя бы не сработало, — напомнил напарник.

— Это верно. Но я говорю абстрактно. К тому же приворот заставляет влюбиться, вернее... даже не знаю, как это назвать. — Я отвернулась, поскольку почувствовала, что снова краснею и вообще начинаю терять самоконтроль. — Но он не сковывает волю и не заставляет забыть обо всём. Признаю, я с восторгом идиотки слушала всю ту чушь, которую нёс этот урод — хотя оруженосец Раймонда не выдержал и десяти минут. Но мне даже в голову не приходило болтать с ним на темы вроде моей настоящей профессии и нашего с тобой задания. Так что для тех, чья цель — вынудить разведчика разговориться, банальная пыточная намного предпочтительнее приворота.

— Всё это верно, — кивнул Тео. — Но пыточную нельзя всюду носить с собой в кармане, в отличие от маленького стеклянного пузырька.

— Вместо пузырька можно носить с собой щипцы, — пожала плечами я.

— Ладно, как знаешь, но я всё-таки настоятельно порекомендую следующей комиссии рассмотреть вариант включения в список регулярно принимаемых средств препарата, который блокировал бы действие приворота.

— Рекомендуй, — не стала возражать я. — Взвесить все за и против никогда не помешает.

Тео, наконец-то, перестал кружить по комнате и остановился напротив меня.

— Что делать с этим уродом? — мрачно спросил он.

— Ничего. Я его уже наказала.

— Опять горы трупов? — фыркнул напарник.

Я отрицательно мотнула головой.

— Живёхонек. Но помнить будет до самой смерти.

— Мстить не попытается? — изогнул бровь Тео.

— Не этот, — уверенно ответила я. — Люди этой породы способны действовать только до первого шлепка. Забудь про него, был парень — и нету.

— Хорошо, — согласился Тео. Я испытала чувство облегчения: обсуждать Бастиана и то, что между нами произошло, было всё ещё крайне неприятно. — Тогда у меня тоже есть для тебя информация, и она тоже касается одного парня, который был — и нету.

— Кто таков? — деловито осведомилась я.

— Твой приятель из леса, — отозвался напарник. — Тот самый Одарённый, что швырялся в Раймонда огненными шарами.

— А что с ним? Куда он мог деться? — удивилась я. — Неужели сбежал из тюрьмы?

— В некотором роде. Ему перерезали горло. Прямо в камере. Без магии тут не обошлось, иначе преступник не сумел бы туда проникнуть.

Я принялась барабанить пальцами по спинке соседнего стула.

— Выходит, он что-то знал про нашего преступника? Был с ним в сговоре? Или... — Меня внезапно осенила догадка. — Или дело совсем в другом! — воодушевлённо воскликнула я. — Навряд ли наш Одарённый стал бы рисковать, связываясь с такой бестолочью и посвящая её в свои планы. Гораздо вероятнее другое. Он просто узнал, что в тюрьме содержится маг. И решился воспользоваться ситуацией, убив этого мага и завладев его энергией!

— Ты полагаешь, он совершил убийство только ради того, чтобы заполучить магическую энергию? — переспросил Тео, взвешивая мою идею, как бы пробуя её на вкус.

— Почти уверена, что так оно и есть, — энергично кивнула я. — Преступник охотится за Одарёнными, это очевидно. Очевидно и то, зачем они ему нужны. Он готовится к какому-то чрезвычайно серьёзному ритуалу, для которого понадобится масса мощной энергии. Вот он и набирает силы, накапливая магию других Одарённых, чтобы затем в ключевой момент использовать её всю разом в центре магического круга.

— Догадка логична, — согласился Тео. — Вопрос в том, можно ли как-то её проверить.

— Можно попробовать. Если мне удастся взглянуть на тело в течение трёх дней с момента смерти, я смогу узнать, забрал ли кто-то магическую энергию покойного. Кроме того, есть ещё один вариант. Дюран привлечён к расследованию, а он — Одарённый и, значит, наверняка в курсе, если что-то подобное произошло. Если только он не...

Договаривать мне не пришлось. Мы с Тео обменялись понимающими взглядами. Совершенно очевидно, что уж кому-кому, а помощнику шерифа Эвендейла не составило бы труда проникнуть в камеру опасного преступника, если бы он того захотел.

К тому моменту, когда я возвратилась во дворец, эрл уже был в своих покоях, а вместе с ним и виконт. Зайдя в комнату стражников, я обнаружила там Винсента, стоящего возле распахнутой двери, той, что вела в мою спальню. С другой стороны раздавались громкие голоса. Слов я поначалу не разобрала, но в том, что разговор ведётся крайне эмоциональный, сомнений не возникало. Я обошла Винсента и шагнула к себе в комнату. Дверь в спальню эрла тоже была распахнута, около неё стоял Альберт, и, втянув голову в плечи, что-то объяснял Раймонду с Родригом.

— Но какого дьявола было говорить, что я остался в своих покоях?!

Раймонда я из-за двери не видела, но голос его прозвучал весьма отчётливо.

Альберт втянул голову ещё сильнее. Ещё немного — и она и вовсе поравнялась бы с плечами.

— Она так настаивала... — пролепетал он.

— О да, настаивать — это она умеет! — обречённо воскликнули из-за двери. На этот раз голос принадлежал виконту.

— Придумывай теперь что угодно, но я её здесь видеть не хочу! — отрезал Раймонд.

Я прошла ближе к середине своей комнаты, и теперь смогла разглядеть стоявшего у порога собственной спальни эрла.

— Да что он сможет? — печально возразил Родриг. — Хоть задержи её, сколько удастся, — сказал он Альберту. — Это понятно? Что хотите с ребятами делайте. Голодный обморок изображайте. Эпидемию. Нашествие кузнечиков.

— Я всё понял, — тоскливо кивнул оруженосец.

— А можно спросить, что случилось? — поинтересовалась я, подходя поближе.

Вообще-то я обращалась в первую очередь к Альберту, но ему ничего ответить не дали. Вместо этого из спальни эрла высунулись четыре руки и незамедлительно затащили меня внутрь. Это непотребство сопровождалось восторженными возгласами. Дверь захлопнулась, оставляя несчастного оруженосца с той стороны. И счастливую меня — с этой.

— Что это значит? — осведомилась я, поворачивая голову от эрла к виконту и обратно.

— Дениза, ты нам срочно нужна как женщина! — обнадёживающе воскликнул Родриг.

— Срочно? — сглотнув, переспросила я. — И что, сразу обоим? Вы знаете, моё девичье сердце может не выдержать таких масштабов женского счастья. Со мной сейчас случится удар.

— Подожди ударяться! — прервал меня Раймонд. — Ты лучше понимаешь, что творится у женщин в головах. Вот и подскажи, как можно раз и навсегда отделаться от девчонки, при этом её не придушив, не прирезав и вообще обходясь без радикальных мер. Не хотелось бы ссориться с её папочкой-бароном.

Я перевела взгляд на Родрига, но тот лишь молча кивнул с мольбой во взгляде.

— О, кажется, я понимаю, о ком вы говорите! — Мне, в отличие от моих собеседников, было весело. — А зачем вам от неё отделываться? Симпатичная девушка, молодая, темпераментная и, насколько я понимаю, чрезвычайно активная!

В ответ Раймонд лишь прорычал что-то неразборчивое. Видимо, и хорошо, что неразборчивое, поскольку, уверена, в голове у него ничего, кроме ругательств сейчас не было.

— Дениза, не буди в эрле зверя, — горячо порекомендовал виконт. — Он и без того уже пробуждён.

— Ну ладно, не буду. Виконт, а вы здесь просто за компанию, или за вами она тоже гоняется? — не удержалась от вопроса я.

По выразительному взгляду Родрига я поняла, что второе предположение ближе к истине.

— Ну, господа, я правда не знаю, что делать в вашей ситуации, — развела руками я. — Понятия не имею, как мужчина должен ускользать от женщины. Лично от меня ещё никто не уходил.

Не знаю, зачем я добавила последнюю фразу, само вырвалось.

— А если просто сжать зубы и перетерпеть? — предложила я.

Ещё один приглушённый стон, похожий на рычание, был мне ответом. Поняв, что вариант сдаться на милость девственницы мужчинам не подходит, я задумалась о существующих отмазках.

— А может, скажете, что у вас голова болит? — неуверенно подала идею я.

— Чтобы я, взрослый мужик, отделывался от какой-то соплячки сказками о головной боли?! — возмутился эрл. И, под моим тяжёлым взглядом, добавил: — Я пробовал, не сработало. Она высказала пожелание меня исцелить.

— Я даже догадываюсь, каким способом, — пробормотала я. — Ну, тогда есть ещё вот какой вариант. Сделайте так, чтобы она в вас разочаровалась.

— С радостью! А как?

Две пары глаз устремились на меня, с жадностью ловя каждое слово.

— Ну, например, пусть увидит вас с другой женщиной.

— Видела, и не один раз, — разочарованно отмахнулся эрл.

— Да нет, я имею в виду в другом смысле. Не просто за разговором. А в интимной обстановке. Лучше всего в постели. Ну, или на какой-нибудь кушетке, ну, в общем, мало ли. Уверена, у вас хватит фантазии. Если она увидит каждого из вас наедине с женщиной, то, вероятнее всего, расстроится, разочаруется, обидится и станет искать себе другой предмет увлечения. Она же совсем юная, у неё на этот счёт идеализированные представления. На одного рыцаря одна дама сердца. Или знаете, что ещё лучше? — Принялась озвучивать я отличную, как мне в тот момент показалось, мысль. — Было бы странным совпадением, если бы она более или менее одновременно застукала каждого из вас в неподходящий момент. Пусть лучше она застанет вас двоих в постели с одной женщиной. В этом случае она разочаруется сразу в обоих, к тому же разочаруется гораздо сильнее, увидев подобный разврат. Как вам идея?

— Прекрасно! — восторженно воскликнул Родриг, затягивая меня подальше в комнату.

Понадобилась пара секунд прежде, чем до меня дошло.

— Э, нет! Я не имела в виду себя!!! — завопила я.

Но было уже поздно: моя гениальная идея явно нашла отклик в душах этих мерзавцев.

— Отпустите меня немедленно! — продолжила возмущаться я, когда виконт развязал шнуровку моего плаща, а эрл стянул наброшенный на мою шею платок. — Вы что, с ума сошли?!

— Куда её? — спросил Родриг, не обращая ни малейшего внимания на мои вопли.

— На кровать, — подал свежую и оригинальную мысль эрл.

Родриг подхватил меня на руки, кажется, полностью игнорируя моё сопротивление, и отнёс к широкой кровати Раймонда.

— Вы за это ответите! — продолжала вопить я. — Ладно, с ним-то всё понятно, — я устремила гневный взгляд на хозяина спальни, — но вы-то, виконт! Уж от вас я никак такого не ожидала!

— Я потом обязательно извинюсь, — искренне пообещал Родриг. — Может быть, даже на колени встану. Только пусть она уйдёт.

Более или менее зафиксировав меня на кровати при помощи четырёх рук, Раймонд с Родригом переглянулись.

— Что-то не то, — критически заметил виконт.

— Она слишком одета, — подтвердил эрл.

— Э-э-э! — Я схватилась за застёжки своего платья. — Опомнитесь! Вы хоть не боитесь, что я обрадуюсь и воспользуюсь ситуацией?

— Нет, тебя не боимся, — заверил эрл, пытаясь дотянуться до верхней пуговицы.

Я с силой ударила его по пальцам, заставив отдёрнуть руку.

— Буду кусаться! — предупредила я.

— Нестрашно.

Проявив себя, как настоящий рыцарь, то бишь смелый, упорный и не боящийся ничего, даже острых девичьих зубов, Раймонд предпринял вторую попытку расстегнуть пуговицу. Я снова стукнула его по руке.

— До какой степени достоверности вы двое готовы дойти? — воскликнула я, пытаясь разбудить в этих недоделанных насильниках хоть какую-то совесть. — Если у меня родится ребёнок, вы хотя бы будете его воспитывать?

— Будем, — не задумываясь, заверил Родриг, проявив себя как мужчина ответственный и вообще обладатель высоких моральных качеств. — Хочешь, мы даже на тебе женимся?

— Что, сразу оба? — простонала я, осознавая, что ещё чуть-чуть, и оттаю. Почувствовав слабину, эрл снова потянулся к моим застёжкам, и на этот раз я махнула рукой, предоставила этим развратникам возможность стянуть с себя платье, благо под ним оставалось ещё одно, нижнее, белого цвета и без рукавов.

— Продолжить я вам не дам! — безапелляционно заявила я, но мужчины, кажется, и сами решили, что достигнутого результата достаточно.

Раймонд только немного взъерошил мне волосы, а Родриг снял с меня туфли и скинул их на пол. Прежде застеленная постель уже успела смяться по ходу дела.

— И сколько мы тут будем ждать? — осведомилась я.

— А пока она не придёт, — обнадёжил меня Родриг.

— А если она заявится дня через три? — заинтересовалась я. — Что мне, всё это время тут полуголой сидеть?

— А что тебе не нравится? — возмутился виконт. — На честь твою никто не посягает, вся кровать эрла в твоём распоряжении, лежи и радуйся жизни.

— А вы двое где будете спать? Под кроватью или под потолком, как летучие мыши?

— За нас не беспокойся. Мы — мужчины самостоятельные, разберёмся.

— Ага, я заметила, какие вы самостоятельные мужчины, — язвительно закивала я.

Но эти слова эрл проигнорировал, внимательно разглядывая моё левое плечо.

— Что это у тебя? — с интересом спросил он.

Родриг тоже склонился надо мной, точнее, над татуировкой, которая изображала лук со стрелой, застывшей на натянутой тетиве.

— Это ошибка молодости, — мрачно ответила я.

— Если ошибка, то почему ты её не выведешь? — осведомился эрл, впрочем, продолжая рассматривать ошибку с нескрываемым интересом.

— Потому что это магическая татуировка, — ответила я сквозь зубы. — Она не выводится.

— Я не могу разглядеть наконечник, дай-ка взглянуть на свет! — велел, разворачивая меня, Родриг.

В этот момент с порога послышался громкий возглас.

Мы втроём синхронно обернулись. У двери стояла Жоли. Из-за её плеча нас со смесью восторга и любопытства разглядывал Альберт.

— Как... как...

Жоли даже слов не находила от шока. Похоже, вера девушки в рыцарство и чистую любовь только что была бессовестно попрана.

— Жоли, хоть вы помогите же мне! — завопила я, вытягивая к ней руки. — Спасите меня от этих двух развратников!

Жоли переводила затравленный взгляд с меня на эрла, потом на Родрига, и обратно на меня.

— Я не виновата, честное слово! — продолжала кричать я. — Признаю, идея была моя, но я же совсем не это имела в виду! Они силой меня сюда затащили!

— Жоли, не слушайте её! — воскликнул Родриг, зажимая мне рот рукой. — Как вы вовремя! Не желаете ли присоединиться?

— Это произвол! — завопила я, вырываясь. — Жоли, помогите же мне! Возьмите на себя хотя бы одного из них!

Вообще-то я имела в виду помощь в справедливой борьбе за женскую честь, но дочка барона, похоже, поняла мои слова по-своему. Из её груди вырвался нечленораздельный вопль, после чего она в слезах выбежала из комнаты. Альберт с трудом успел увернуться и при этом почему-то застонал, хватаясь за спину.

— Зачем ты предложил ей присоединиться? — сквозь зубы процедил Раймонд, готовый, кажется, разорвать виконта на части. — У меня сердце упало. Я подумал: а вдруг она сейчас согласится???

— Увлёкся, — покаялся Родриг. — Вошёл в роль.

— В таком случае не пора ли вам теперь из неё выйти и вернуть мне мою обувь? — елейным голосом осведомилась я.

— Да, конечно.

Виконт спешно соскочил с кровати и услужливо подал мне туфли. Даже стряхнул с одной из них пылинку.

Обувшись, я тоже встала с кровати.

— А ну-ка стоять! — рявкнула я, завидев, как головы Альберта, Винсента и Армана исчезают на дверью. Потом обернулась к виконту с эрлом и окинула их сердитым взглядом. Оба молча потупились. — Все пятеро немедленно ко мне в комнату! — сурово велела я и вышла из спальни, громко цокая каблуками.

Раймонд и Родриг, переглянувшись, поплелись следом. Когда все мужчины столпились у входа, я обвела их грозным взглядом и заявила:

— А теперь слушайте внимательно. Если по дворцу поползут слухи о том, что здесь произошло, это вконец испортит мне репутацию. Жоли слишком расстроена и сильно распространяться не станет. Но если кто-нибудь из вас проболтается, ему придётся на мне жениться. Предупреждаю сразу: у меня нет ни титула, ни приданого, зато скверный характер. Все всё поняли? В таком случае теперь быстренько вернули мне моё платье и разошлись по своим комнатам. И даже не вздумайте подглядывать через замочную скважину.

Раймонд и Родриг, возвратив мне одежду, нырнули в спальню эрла; Арман, Винсент и Альберт бочком пробрались в комнату стражников. Все закрыли за собой двери, а я по-хозяйски развалилась у себя на кровати.

Прошло два часа прежде, чем в дверь, ведущую в комнату эрла, даже не постучались, а скорее поскреблись.

— В чём дело? — строго спросила я.

Дверь приоткрылась, и в узкую щёлку просунулся нос виконта.

— Дениза, нам бы только проскочить наружу, — просительно произнёс он. — Нас маркиз ждёт к обеду...

— Идите, только быстро, — кивнула я.

Эрл и виконт на цыпочках пересекли мою комнату и через несколько секунд уже оказались в помещении охранников.

Ничем особенным я последующие несколько часов не занималась. Выходила из покоев эрла в поисках Дюрана, хотела попробовать побеседовать с ним и потихоньку выспросить подробности об убийстве посаженного в тюрьму Одарённого. В конце-то концов, можно сказать, что арестовала его именно я, за это мне полагалась кое-какая информация. Ну, во всяком случае, я так думала; у Дюрана могло быть на этот счёт своё собственное мнение. Так или иначе, узнать это мнение мне не удалось: я быстро выяснила, что помощник шерифа уехал по делам и возвратится только на следующий день.

Вернувшись, я с полчаса провела в своей спальне, пока не услышала громкие стоны из комнаты стражников. Стонал мужчина, в котором я вскоре по голосу опознала Альберта. Понадеявшись на то, что там не творится какое-нибудь непотребство, вроде того, что мы недавно устроили с виконтом и эрлом, я приоткрыла дверь и заглянула к соседям.

Оруженосец стоял, держась рукой за поясницу, и медленно поворачивался из стороны в сторону. Время от времени этот процесс сопровождался стонами. Арман и Винсент наблюдали за ним, сидя на своих кроватях.

— В чём дело? — сочувственно спросила я.

Альберт лишь устремил на меня страдальческий взгляд.

— Да сам он виноват, — протянул Арман. — Это он так удачно попытался задержать ту девицу. Ну, которая дочка барона.

— Она что, ударила его коромыслом по спине? — изумилась я.

Другие варианты того, как именно хрупкая в общем-то девушка могла покалечить спину взрослому мужику, мне в голову не приходили.

— Нет, — подключился к разговору Винсент. Сам предмет обсуждения лишь недовольно сопел. — Ему сказали её задержать, ну, он и попытался... Сделал вид, что упал поперёк прохода. Но не рассчитал. Упал по-настоящему, да ещё и как следует приложился спиной об пол.

— А что же Жоли? — заинтересовалась я.

Альберт поморщился.

— А ничего, — откликнулся Арман.— Переступила через него, да и пошла себе дальше.

— Ну, хорошо ещё, что переступила, — философски заметила я. — Могла бы прямо на живот наступить. А каблучки у неё весьма острые.

Беднягу оруженосца при мысли о таком развитии событий передёрнуло.

— Ладно, — сжалилась я, — снимай рубашку и ложись на кровать.

— Зачем? — с опаской спросил Альберт.

— А ты как думаешь? — ответила вопросом на вопрос я. — Раздевайся, живо!

Оруженосец подозрительно на меня покосился, но послушался, рубашку снял и лёг на живот.

Я села на край кровати рядом с ним. Пробежала руками по спине, прощупывая позвоночник, коротко размяла мышцы, а потом с силой надавила на несколько точек подряд. Альберт начал было кричать, но сразу же затих, поскольку у него перехватило дыхание.

Пока я делала оруженосцу массаж, воображение уносило меня в каком-то совсем уж неправильном направлении. Ещё когда Альберт снимал рубашку, перед глазами отчего-то возникло тело Раймонда, такое, каким я видела его, когда перевязывала эрлу рану. И, занимаясь спиной оруженосца, я всё никак не могла избавиться от мысли, что было бы если бы не он, а его хозяин лежал сейчас рядом со мной на кровати.

Я опустила руки, а Альберт восстановил дыхание и издал один протяжный стон.

— До чего же хорошо! — воскликнул он, приподнимаясь на руках. — Больно, конечно, но всё равно прекрасно. Я уже чувствую, что стало намного лучше. Дениза, я говорил, что готов на тебе жениться?

Подняв голову, я встретилась глазами с Раймондом, стоявшим сейчас в дверях и внимательно наблюдавшим за нашими действиями, а также не менее внимательно слушающим. Ещё немного посверлив меня взглядом, он молча пересёк комнату и прошествовал к себе.

— Говорил, — ответила я Альберту, проводив эрла глазами. — Если скажешь в третий раз, заставлю исполнять. Так что будь поосторожнее.

После этого я вернулась к себе. Дверь в спальню Раймонда была закрыта, но вскоре он вышел оттуда, не глядя на меня, прошествовал в соседнюю комнату и отдал какое-то распоряжение стражникам. Потом, всё так же не обращая внимания на моё присутствие, прошагал обратно к себе.

Прошло минут двадцать. Я сидела на кровати и пыталась как следует обдумать ситуацию к убийством Одарённого и свои будущие действия в этой связи. Сосредоточиться никак не получалось. Затем дверь в комнату Раймонда в очередной раз открылась, и он снова прошёл в помещение охранников. Металлические пряжки на сапогах бойко позвякивали в такт его шагам. Я мрачно смотрела эрлу в спину. За это время он успел переодеться: зелёную рубашку сменила чёрная, а поверх неё появился жилет из светло-бежевой кожи. Я начинала сердиться. Какого дьявола он мелькает у меня перед глазами?!

И, когда он возвращался обратно, вновь не глядя в мою сторону, и в очередной раз взялся за ручку своей двери, я не сдержалась.

— Так и будешь ходить мимо так, будто меня здесь нет? — зло спросила я.

Раймонд остановился. Обернулся.

— По-моему, ты сама меня оттолкнула, — напомнил он.

Его голос звучал спокойно, и только во взгляде сквозило напряжение.

— У меня были на то веские причины.

— И что же? — Эрл выпустил дверную ручку из пальцев. — Они больше не актуальны?

— Актуальны, как никогда. Но мне плевать, — проговорила я, пристально глядя ему в глаза.

— В таком случае мне тем более, — заявил Раймонд, за секунду одолевая разделявшее нас расстояние.

Он склонился надо мной, опустил руки мне на плечи и поцеловал. Это было совсем не похоже на то, как мы целовались с Бастианом. Скорее уж напоминало тот поцелуй в саду во время маскарада — страстный, горячий, будто переливающийся искрами, но в то же время невероятно нежный. Раймонд попытался уложить меня на кровать, но я остановила его, выскользнула из объятий.

— Подожди, — мягко сказала я. — Мне надо попудрить носик.

Подхватив с полки, где хранились магические лекарства, маленький мешочек, я подошла к двери, той, что отделяла мою спальню от комнаты стражников. Высыпала на ладонь немного белого порошка. Присела у двери на корточки, поднесла ладонь к замочной скважине и дунула, направляя крупинки порошка на ту сторону. За дверью тут же послышался громкий кашель, чихание и ругань. Я удовлетворённо встала и, отряхнув ладони, вернулась к Раймонду.

— Всё, я попудрила носик, — с улыбкой заметила я, обвивая руками его шею. — Но только не себе, а твоей охране. В ближайшее время они сюда не приблизятся.

Рассмеявшись, он взял меня за подбородок и снова поцеловал. А потом уложил на кровать, и на этот раз я не сопротивлялась. Уже почти привычно позволила ему расстегнуть пуговицы на моём платье, в то же время стягивая с его плеч жилет. Вытянула руки над головой, помогая ему избавиться от моего нижнего платья. Отбросив в сторону снятую через голову чёрную рубашку Раймонда, жадно припала губами к его груди, а потом животу. Он мягко уложил меня на спину, снова склонился надо мной и поцеловал в губы, одновременно прижимая к кровати...

В тот раз всё произошло быстро, с надрывом, немного агрессивно, почти по-звериному. Мы оба торопились взять то, что так долго оставалось недоступным. Потом я откинула голову назад и прикрыла глаза, дожидаясь, пока слегка успокоится разогнавшееся дыхание. Раймонд лежал рядом, касаясь рукой моих волос.

Да уж, Дениза, наделала ты дел. Дайон тебя не простит, Тео не поймёт, никто не одобрит. И самое главное, ты счастлива, и тебе плевать.

Открыв глаза, я обнаружила, что Раймонд лежит, повернув голову, и смотрит на меня. Встретившись со мной взглядом, он улыбнулся и провёл рукой по моим волосам. Я перекатилась на бок, поцеловала разгорячённую кожу в районе его солнечного сплетения, потом прижалась щекой к его груди. Он положил руку мне на плечо, будто прикрывая от источаемой окружающим миром угрозы.

— Что ты со мной сотворила, кофейная девочка? — негромко спросил Раймонд.

— Ты забыл. Я давно уже не кофейная девочка, — усмехнулась я. — Ты повысил меня в статусе.

— Кофейная девочка — это самый высокий статус, — мягко возразил он.

Рассмеявшись, я подняла голову и потянулась. Раймонд взял мою руку и скрестил со своей, просунув свои пальцы между моих.

— У тебя очень сильные руки, — заметил он.

Я хмыкнула. Ещё бы, при моём-то роде занятий!

— Пытаешься напроситься на массаж? — игриво осведомилась я, уходя от скользкой темы.

— Во всяком случае на то, чтобы ты не делала его моим оруженосцам без моего ведома.

— Эрл ревнует свою служанку? — изогнула брови я.

— Как ненормальный, — с вынужденным смешком признался Раймонд. — Но руки у тебя действительно сильные.

— А я вообще непохожа на слабую, хрупкую и нежную принцессу из сказки, — честно предупредила я.

— Ну, во-первых, ты очень нежная, — возразил Раймонд, — а во-вторых, только принцессы из сказки мне и не хватало. Я, знаешь ли, и сам далеко не принц на белом коне.

— Разве? А мне показалось совсем наоборот, когда ты отбил меня у того инквизитора.

— Принцы на белых конях не бывают такими злыми, как я тогда, — отозвался он.

Угу, а принцессы не приказывают перерезать горло похитившим их негодяям, мысленно продолжила список расхождений я. В сказках негодяи либо погибают в честном бою, либо справедливость вообще восстанавливается сама собой. А в нашем мире ей приходится как следует в этом поспособствовать.

Раймонд выпустил мою руку, предварительно её поцеловав, а потом сказал, серьёзно глядя мне в глаза:

— Я отлично знаю, что у тебя есть свои секреты, кофейная девочка. И не собираюсь их у тебя выпытывать... пока. Со временем ты сама мне всё расскажешь.

Я улыбнулась краешками губ, не опровергая, но и не подтверждая его слов. Позиция эрла на этот счёт меня более, чем устраивала. Хоть я и сомневалась, что ему понравится то, что он однажды услышит.

Из соседней комнаты послышалось громкое чихание. Кажется, не в первый раз. Но до сих пор нам было не до того, чтобы обращать на это внимание.

— Кстати, а чем ты угостила моих охранников? — осведомился Раймонд, косясь на дверь.

— Так, ерунда, вполне безобидный порошок, — отмахнулась я. — Немножко глаза пощиплет, почихают, ну, может, пятна на лице высыплют аллергические. А нечего в замочную скважину подглядывать. Правда, — призналась я, немного помявшись, — если бы сюда не вовремя наведался виконт, ему бы тоже досталось.

— Не наведался бы, — уверенно ответил Раймонд. — У виконта сейчас своих дел хватает. Кажется, ему понравилась одна женщина...очень понравилась.

— Вот как? Бедняжка Валери, — вздохнула я.

Хотя что тут вздыхать? И так было очевидно, что рано или поздно это произойдёт, права Доротея. Разумеется, виконт должен был однажды встретить женщину, которая зацепила бы за живое его холодное сердце и трезвый ум. И эта женщина, конечно, не была бы белошвейкой.

— Кто такая Валери? — нахмурился Раймонд.

Я укоризненно покачала головой.

— Неважно. Скажи, у тебя только на имена твоих служанок плохая память, или на женские имена вообще?

— На женские имена вообще, — не моргнув глазом, признал он. — А откуда ты знаешь?

На этот раз я фыркнула погромче.

— "Кофейная девочка", — напомнила я.

— Чем тебе не нравится "кофейная девочка"? — возмутился Раймонд.

— Нравится, — рассмеялась я, махнув рукой.

Из соседней комнаты послышался очередной приступ чихания.

— Идём ко мне, — заявил Раймонд, соскакивая с кровати и протягивая мне руку.

— Зачем? — захлопала глазами я.

— Вид из окна посмотреть, — насмешливо пояснил он.

— Надо же? А я думала, это называется "посмотреть часы", — протянула я. — Нет, не пойду. Всё равно не выдержу конкуренции.

— Какой конкуренции? — непонимающе нахмурился он. — Ты что, ревнуешь к баронессе?

Ну да, конечно, делать мне больше нечего! Ты бы ещё про Джаккет вспомнил.

— Баронесса мне не конкурентка, — веско отозвалась я, по ходу дела проверяя его реакцию. Отторжения мои слова явно не вызвали. — Я ревную к маркизу.

— Ты... к кому??? — переспросил Раймонд. — Изволь пояснить свои слова, пока я очень сильно не обиделся.

— У тебя сегодня какой-то очередной торжественный полдник с маркизом, — рассмеявшись, пояснила я. — Забыл? Это уже совсем скоро, мы всё равно ничего не успеем. Ну, разве что и правда взглянуть на вид, если он действительно так хорош. Так что, — я изогнулась, подняла с пола его чёрную рубашку и помахала ею в воздухе, — облачайся заново в свой впечатляющий костюм и оправляйся на светское мероприятие.

— К чёрту маркиза! — заявил Раймонд. Потом подозрительно на меня покосился. — Сколько пятен появится у меня на лице, если я сейчас открою ту дверь?

Его рука вытянулась в сторону комнаты стражников.

— Нисколько, — ответила я. — Следов порошка в воздухе уже не осталось.

— Отлично.

Раймонд надел брюки, натянул вручённую мною рубашку, а затем обул сапоги. Зашнуровывать рубашку не стал, жилет тоже проигнорировал. Подошёл к ведущей к охранникам двери и слегка её приоткрыл.

— Альберт! — позвал он.

— Да! — сразу же откликнулся тот.

Последовавший за этим чих красноречиво уведомил нас о том, что оруженосцу не чужда слабость крутиться возле входов в чужие спальни.

— Пойди к маркизу и скажи его распорядителям, что эрл на полдник прийти не сможет. Передай мои извинения, сожаления и всё в таком роде.

— Хорошо, господин эрл!

Я услышала стук удаляющихся шагов.

— Альберт! — снова позвал эрл.

Стук шагов оборвался.

— Сболтнёшь лишнее — пожалеешь.

Раймонд вроде бы говорил беззаботно, но нечто едва уловимое в его тоне заставило меня и, несомненно, оруженосца тоже поверить, что последний действительно пожалеет в случае ослушания.

Альберт ушёл, а Раймонд снова закрыл дверь.

— Причин для ревности не осталось. Идём.

Он остановился возле кровати, протягивая мне руку.

— А зачем? — решила повредничать я.

Усмехнувшись, он подхватил сначала моё верхнее платье, потом нижнее, открыл дверь в свою спальню и забросил оба на свою кровать.

— Затем, что там твоя одежда, — елейным голосом ответил он.

— У меня здесь ещё есть, — нежно улыбнулась я.

— Там больше кровать, — прищурился Раймонд.

— Вот это резонно, — признала я.

— Ну, так чего ты ждёшь?

— Мне лень вставать.

Я сладко потянулась, по-прежнему лёжа на кровати.

— Не вставай, — усмехнулся он.

Раймонд обошёл кровать, остановился сбоку, склонился надо мной и, не спрашивая разрешения, подхватил на руки.

— Это насилие над слабой женщиной, — заявила я, обвивая руками его шею.

— Что-то не вижу здесь слабых женщин, — отозвался он, вынося меня из комнаты и толкая дверь ногой.

Та захлопнулась с громким стуком.

— Ладно, это насилие над сильной женщиной, — внесла поправку я, не расцепляя пальцев.

Раймонд осторожно опустил меня на постель.

— Сильная женщина слишком много разговаривает, — заметил он без малейших признаков угрызений совести.

— Нет, правда, — заявила я, повторно стягивая с него рубашку, — меня уже в третий раз силой укладывают на эту кровать! Надеюсь, хотя бы сегодня я дождусь здесь чего-нибудь стоящего?

— Пока не дождёшься, я тебя точно отсюда не выпущу, — заверил он, избавляясь от сапог.

Меня такой расклад вполне устраивал.

— Лишь бы сюда не вломилась Жоли, — припомнила недавние события я, запуская пальцы в его волосы.

— К чёрту Жоли! — прошептал он мне в самое ухо.

На этот раз всё происходило гораздо дольше, чем в предыдущий, более плавно и размеренно. Мы уже никуда не спешили, присматривались друг к другу, изучали тела и реакции, и каждый старался доставить максимум удовольствия другому. И финал был на этот раз более острым и ярким.

Глава 17.

Когда наутро я разомкнула глаза, часы показывали без четверти одиннадцать. Я тихонько присвистнула. Давненько мне не приходилось так заспаться. Впрочем, отчасти это можно понять: спать мы легли довольно-таки поздно.

Я перевернулась на живот и, положив голову на руки, посмотрела на Раймонда. Он всё ещё спал, лёжа на спине; грудь вздымалась и опускалась в такт ровному дыханию. Я осторожно откинула с его лица прядь непокорных волос. Ну что ж, Дениза, добро пожаловать в новую реальность. Вот он, эрл Раймонд Ковентедж во всей красе, и вот она ты, в его постели. И расхлёбывай теперь эту ситуацию, как хочешь.

Любопытно, не потому ли Дайон так не хотел отправлять меня на это задание, что предвидел такой исход? Впрочем, нет, очень маловероятно. Вернее всего, он просто не хотел, чтобы я пересекалась с Ковентеджем. А то, что произошло в конечном итоге, не могло присниться ему даже в кошмарном сне.

— Что-то случилось?

Задумавшись, я не заметила, что Раймонд открыл глаза и теперь наблюдал за мной не менее внимательно, чем я за ним несколько минут назад.

Я поспешила качнуть головой.

— Просто подумала, что мне пора идти.

— Куда это? — Он как будто сразу напрягся.

— К себе.

— Зачем?

— Ну, хотя бы затем, что там все мои вещи.

Раймонд сел на кровати и тряхнул головой, разгоняя остатки сна.

— Ладно. Потом позовём горничную и скажем, чтобы твои вещи перенесли сюда, — постановил он.

Даже так? А вы прытко действуете, господин эрл, подумала я — впрочем, не без удовольствия.

— Зачем? — спросила я вслух. — По-моему, до соседней комнаты и так недалеко. Стоит ли действовать настолько откровенно?

— Ты думаешь, когда мы вернёмся в замок, ты продолжишь жить в своей тамошней комнате? — усмехнулся он.

— Разумеется, — откликнулась я.

— Ладно, эту тему мы можем обсудить и позже, — рассудил Раймонд, привлекая меня к себе. — Ты выспалась?

— Ещё бы! — воскликнула я, округлив глаза. — Взгляни на часы.

Он последовал моему совету. Стрелка часов в этот самый момент перескочила на отметку одиннадцать, и в ту же секунду в дверь постучали.

— Господин эрл! Можно войти? — раздался голос Альберта.

Раймонд устремил на меня вопросительный взгляд. Я натянула на себя одеяло.

— После вчерашнего-то массажа? — пожала плечами я. — Да сколько угодно, это же был почти интим.

— Поговори у меня! — пригрозил Раймонд, но дверь всё-таки открыл. — Чего тебе? — не без раздражения спросил он у оруженосца.

— Завтрак уже давно принесли, — торопливо ответил тот. — И, главное, у вас ведь встреча с графом назначена...

Он многозначительно покосился на часы.

— Чёрт, я совсем забыл, — прищёлкнул пальцами Раймонд. — Ладно, ступай, я скоро буду.

Альберт кивнул и поспешил ретироваться.

— На этой встрече мне действительно придётся быть, — сказал Раймонд, поворачиваясь ко мне. — Пойдёшь сегодня со мной на приём? — спросил он, уже просовывая голову в ворот рубашки.

— Конечно, — кивнула я, скидывая одеяло. Сняв со стула своё вчерашнее платье, я накинула его, дабы на всякий случай не путешествовать из комнаты в комнату без одежды. — Разве ты забыл? Я же должна присутствовать там по протоколу.

— Я не о том, — качнул головой он, застёгивая широкий кожаный пояс, перехватывавший рубашку. — Пойдёшь со мной в качестве моей спутницы?

Я часто заморгала и даже присела на краешек кровати.

— Шутишь? — решила на всякий случай уточнить я.

Разумеется, мне было приятно получить от него такое предложение, ведь ни баронессе, ни уж тем более горничной ничего подобного не светило, но это действительно не вписывалось ни в какие рамки.

— И не думал, — откликнулся Раймонд.

— И тебя не беспокоит, что о тебе после этого подумают? — спросила я, склонив голову набок.

Он криво усмехнулся, пристраивая на поясе ножны.

— Меня уже давно очень мало что беспокоит в этой жизни, — отозвался он. — Мысли окружающих в этот короткий список не входят.

— Ну, значит, это беспокоит меня, — отрезала я. — Я не дам тебе вот так вот запросто и без необходимости испортить свою репутацию.

— Как знаешь, — пожал плечами Раймонд, явно не испытывая ко мне особой благодарности за данное проявление заботы, но и не заморачиваясь по этому поводу. — Так я увижу тебя на приёме.

Этот приём состоялся в дневное время, что отражалось как на нарядах знатных дам, так и на видах предлагаемых гостям блюд, а также проявлялось в естественном освещении зала. Войдя в отведённую для сопровождающих часть помещения, я почти сразу же обнаружила там Альберта, и таким образом поняла, что Раймонд тоже успел завершить свою встречу и уже находится здесь.

Вскоре я нашла его взглядом. Эрл стоял у противоположной стены и разговаривал о чём-то с маркизом. Уж не объяснял ли своё вчерашнее отсутствие на полднике? Было бы любопытно узнать, как именно.

Мне вдруг пришло в голову, что я ещё ни разу не наблюдала, как Раймонд врёт. В силу ли характера или просто потому, что в ином не было необходимости, но он как правило говорил то, что думал, напрямик, либо попросту не поднимал нежелательную с его точки зрения тему. Где-то глубоко внутри пробежал холодок. В моей-то истории лжи было хоть отбавляй. Причины у меня для этого, может, и уважительные, но будет ли это иметь для эрла значения, когда он узнает, что женщина, которую он чуть было не сделал своей спутницей на этом приёме, холодно и методично обманывала его почти во всём? Что она — шпионка, посланная в замок его недоброжелателем и докладывавшая последнему о каждом его шаге?

Я тряхнула головой, отгоняя тяжёлые мысли. Бывают вещи, которые исправить нельзя, и в этом случае не имеет смысла переживать, с настойчивостью мазохиста прокручивая обстоятельства в голове, будто проворачивая кинжал под рёбрами. Как будет, так и будет. Как минимум, у меня есть какое-то время, прежде чем он всё узнает.

Течение моих мыслей приняло новое русло, когда я случайно наткнулась взглядом на Бастиана. Тот тоже меня заметил, стушевался и поспешил смешаться с толпой как можно дальше от меня.

— Дениза!

Позвавший меня Альберт удивлённо взирал на то, как я отшатнулась от протянутого им кубка. Я заставила себя принять напиток и даже сделать глоток. Осторожность осторожностью, но всё должно быть в границах разумного, иначе и до паранойи недалеко. А в некоторых случаях это для шпиона чуть ли не хуже, чем излишняя доверчивость.

— Послушай, я хотел кое-что тебе рассказать, — продолжал оруженосец. Он на мгновение покосился на стоявшего вместе с нами Жуля, тоже оруженосца, с которым мы успели за эти дни познакомиться, решил, что ничего особенно секретного говорить не собирается, и продолжил. — Я тут был свидетелем прелюбопытной сцены, подозреваю, что тебе понравится. Короче, ещё до начала приёма, здесь рядом, снаружи, известная нам баронесса подкатила к эрлу. — Это и правда становилось любопытным, хотя в том, что услышанное мне понравится, я уже сомневалась. Однако вся обратилась в слух. — Ну, так, слово за слово, как дела, как погода, а потом вдруг взяла и подняла тему часов.

— Старинных королевских? — изогнула бровь я, игнорируя непонимающий взгляд Жуля.

— Угу, — с трудом сдерживая смех, кивнул Альберт.

— Так-так, и что?

Вот теперь мне было совсем любопытно.

— Ну, вот, стала она интересоваться, дескать, редкие часы, ценная вещь, не покажет ли он их ей ещё разочек, скажем, сегодня же вечером. У неё как раз свободное время образовалось.

Я почувствовала, как у меня руки чешутся помочь кое-кому раз и навсегда решить проблему излишка свободного времени.

— А он?

— Вот это-то самое главное, — просиял Альберт. — А он, значит, спокойно так ей и говорит: "Часы? Конечно! А знаете что, баронесса? Примите их на память". Вытащил из кармана настоящие часы и протянул ей! У баронессы аж лицо вытянулось! Сильно подозреваю, что эти часы она увидела в первый раз в жизни.

Я звонко рассмеялась, откинув голову назад. Оруженосец всё-таки неглупый мальчик, знал, что именно мне рассказывать.

— Боюсь, при нынешних обстоятельствах я всё-таки не смогу на тебе жениться, — с не слишком тоскливым вздохом заключил Альберт.

Ага, и на повторный массаж, кажется, тоже не можешь рассчитывать, подумала я. Не то у тебя появятся хорошие шансы повторить судьбу Клода. Кстати, любопытно, как с тех пор сложилась его жизнь...

— Только не говори, что сильно страдаешь поэтому поводу, — со смешком попросила я.

Ответить Альберт не успел, поскольку в этот самый момент к нашему ограждению подошёл Раймонд.

— О чём разговариваете? — поинтересовался он, ласково беря меня за руку.

Я неодобрительно качнула головой, осуждая столь неосторожное поведение, но улыбку сдержать не смогла.

— О бракосочетаниях, — ответила я, заставив оруженосца слегка поднапрячься. — Как вы полагаете, наши жених с невестой уже окончательно вымотались от бесконечных пиршеств и приёмов? Я просто тревожусь, хватит ли у них сил на брачную ночь, или, добравшись до опочивальни, они просто со стоном облегчения рухнут на подушку?

— Про жениха с невестой сказать ничего не могу, — охотно отозвался Раймонд, — а вот маркиз доволен точно. В прошлом году здесь была такая же серия мероприятий, когда он выдавал замуж свою старшую дочь.

— Правда? А сколько их у него всего? — оживилась я.

— Три, насколько мне известно.

— То есть через год вас ожидает повторное приглашение?

— Признаться, я об этом не подумал, — вздрогнул Раймонд.

— Не переживайте, — оптимистично сказала я, — за целый год мы сумеем придумать надёжную отмазку. К примеру, как вам нравится сложная форма воспаления лёгких с высокой температурой и парочкой осложнений?

— Очень нравится, — с энтузиазмом подхватил он. — Особенно постельным режимом.

— Снова будете бегать от меня по всему замку, нарушая предписания врача?

Я на секунду привстала на цыпочки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Обещаю на этот раз быть идеальным пациентом, — заверил Раймонд, не отводя взгляда, и опустил руку на мою талию.

Это уже было и вовсе против всяких приличий, и я слегка посторонилась, мягко, но настойчиво лишая его руку столь неподобающей опоры. Тут я заметила помощника шерифа, неспешно двигавшегося по залу, и призывно махнула ему рукой. Упускать такой случай было нельзя.

— Господин Дюран! — поприветствовала я стража порядка после того, как он приблизился к нам и поздоровался с Раймондом. — Расскажите, как поживает наш с эрлом подопечный. Вам удалось извлечь его из моей клетки, или вы так и оставили его умирать там голодной смертью?

— А вы не слышали? — хмуро ответил Дюран. — Он умер, правда, не в лесу и не от голода. Его зарезали в тюремной камере.

— О Боже! — Я изменилась в лице. — Он что, подрался с кем-то из сокамерников?

— Он сидел в одиночке. — Лицо помощника шерифа по-прежнему сохраняло мрачное выражение. — Кто-то умудрился пробраться в камеру и свести с ним счёты.

Сейчас он обращался в первую очередь к Раймонду.

— У вас есть предположение, кто мог это сделать и по какой причине? — сразу посерьёзнел тот.

— Возможно, кто-то не пожелал, чтобы преступник выдал нам имена своих сообщников, — хмурясь, произнёс Дюран. — Но есть и другие гипотезы. К примеру, убийца может оказаться родственником одной из прошлых жертв преступника. Если таковые были.

— Он не производил впечатление опытного мага, — заметила я. — Скорее зарвавшегося юнца. Вы же видели те чертежи.

— О да, такую белиберду не сразу забудешь, — согласился Дюран. — Кстати, знаете, чего этот юнец пытался достичь?

— Нет. Чего же? — полюбопытствовала я.

— Ни больше, ни меньше, абсолютного могущества, — фыркнув, просветил нас помощник шерифа. — Хотел получить доступ к неисчерпаемому источнику энергии, дающему небывалую мощь любому Одарённому, вне зависимости от его природных данных.

— Но ведь такого источника не существует! — воскликнула я.

— Конечно, не существует. Но наш маг, похоже, верил в сказки, — отозвался Дюран. — Не такой уж, кстати сказать, и редкий случай. Мне доводилось сталкиваться с подобным за время моей практики.

— Теперь понятно, почему он решился похитить дочку барона, — задумчиво проговорила я. — Думал, что по окончании ритуала никто уже не сможет призвать его к ответу.

— Именно так, это уже подтвердил в ходе допроса один из его выживших приспешников-фанатиков, — подтвердил Дюран.

— Кстати, а на приспешников покушений не было? — спросила я.

Дюран отрицательно покачал головой.

— Нет, и это заставляет лишний раз задуматься о причинах убийства... Одним словом, информации у нас пока недостаточно, но я полагаю, это убийство будет расследовать здешний шериф. Преступление произошло на его территории, он лучше знаком с обстановкой в этих местах, ему и карты в руки.

— Это справедливо, — согласился Раймонд. — Тем более, что раз этот сосунок — не тот, кто лиходейничал у меня в замке, меня его судьба мало интересует.

Итак, про магическую энергию убитого Дюран даже не упомянул. То ли энергия на месте, то ли помощник шерифа и вправду не подумал о такой возможности (в чём я сильно сомневалась), то ли скрывал информацию умышленно.

— Его хотя бы похоронили, как положено? — проявила заботу я.

Эрл бросил на меня непонимающий взгляд, но, молодец, вслух своего удивления не высказал.

— Ещё нет, — ответил Дюран. — Заканчивают выяснения, держат пока в холодильной камере. Так что если хотите, вы ещё можете с ним попрощаться.

— Благодарю покорно, — поспешила ответить я. — Мы с ним и при жизни не так чтобы были близкими друзьями.

Ну что же, необходимую информацию я получила. Холодильная камера — это специальное помещение, оборудованное особым образом для того, чтобы сохранять максимально низкую температуру. Такие комнаты располагались как правило по соседству с территорией тюрьмы, и там хранились тела заключённых, если по той или иной причине их не хоронили сразу после смерти. К примеру, когда труп был необходим для расследования. Отыскать такую камеру вблизи от дворцовой тюрьмы не составит труда.

Освободившись, я действительно отправилась проводить покойного Одарённого в последний путь. Однако предварительно тщательно подготовилась к этому визиту. Раздобыть подробный план замка или дворца всегда бывает несложно, если знаешь, где искать подобные вещи. Тайных ходов и замаскированных дверей на таком плане не будет, но ведь на сей раз они мне и не нужны. Как следует рассмотрев схему, изображающую нужную мне часть здания, я запомнила местонахождение холодильной камеры, а также отметила, что прямо над ней этажом выше расположена мастерская портного. Незаметно вернув план туда, где я его и взяла, первым делом стала, периодически озираясь, бродить по коридору третьего этажа. Увидев первую попавшуюся камеристку, взяла её в оборот и попросила рассказать, где на территории дворца можно починить одежду. Внимательно выслушав её объяснение, направилась к лестнице. Теперь, если меня засекут в районе камеры, я всегда смогу сказать, что искала портного и просто перепутала этажи. А камеристка сможет это подтвердить.

Спустившись на подземный этаж, я быстро огляделась. К тюремным помещениям надо было идти прямо по коридору, а затем свернуть направо. А вот для того, чтобы попасть в холодильную камеру, следовало обойти лестницу, пройти вперёд несколько ярдов, а затем повернуть налево. Я бесшумно двинулась в сторону камеры. Осторожно выглянув из-за поворота, увидела всего одного стражника. Совсем молодой ещё парень, лет двадцати, не больше, с кучерявыми волосами и трогательными веснушками, стоял, опираясь спиной о стену, и отчаянно, страдальчески скучал. Конечно, никто не считает нужным серьёзно охранять мёртвых. Это за живыми нужен глаз да глаз. А тут сгодится один человек, и тот так, для проформы. Вот парень и страдает. Ни в кости поиграть, ни даже попререкаться не с кем. Не с покойником же болтать.

Я сняла с пояса маленький мешочек и высыпала на ладонь щепотку порошка, на этот раз жёлтого. Потихоньку выставила ладонь за угол и дунула в нужном направлении. Сама же нырнула назад и снова прижалась к стене. Теперь мне не было видно стражника, но я услышала, как звякнуло прислоняемое к стене копьё и зашуршала одежда. Выждав для верности ещё полминуты, я скользнула за угол. Парень сидел на полу, откинув голову назад, и громко посапывал во сне. Прикрывая нижнюю половину лица платком, чтобы не надышаться собственным снадобьем, я отперла засов и приоткрыла дверь. Нырнула внутрь и плотно закрыла её за собой.

Внутри было темно и холодно. Призвав энергию искр к кончикам пальцев, я создала маленький огонёк, дававший достаточно света для того, чтобы оглядеться. Долго искать то, что меня интересовало, не пришлось. Мёртвый маг лежал прямо на полу в дальней части комнаты. Я подошла и без лишних сантиментов склонилась над телом. Провела ладонью над солнечным сплетением убитого. В одну сторону, затем в другую. Потом подержала ладонь без движения. А затем встала и, погасив огонёк, выскользнула обратно в коридор.

Мои подозрения подтвердились. При осмотре тела не удалось обнаружить никаких, даже малейших следов магии. Кто-то успел побывать в тюрьме и выпотрошить мага подчистую. Если бы даже он был ещё жив к тому моменту, то умер бы от того, что полностью лишился магической энергии. Но, впрочем, в его случае смерть наступила раньше. Не заметить кровавую рану, рассекающую горло покойного, было невозможно даже в полутьме.

Я поднялась на второй этаж и направилась к покоям Раймонда, но в коридоре меня перехватил Родриг. Виконт, как всегда, выглядел безупречно, то есть точно так, как полагается. На одежде ни одной складки там, где она не была бы запланирована портным; ни одной не застёгнутой пуговицы, ни одного пятнышка на воротнике или рукавах.

— Пойдём со мной, — сказал он, подкрепляя свои слова приглашающим жестом.

Больше ничего Родриг уточнять не стал, просто зашагал по направлению к лестнице. Мне пришлось, развернувшись, двинуться обратно следом за ним. Мы спустились на первый этаж. Пройдя с десяток ярдов по коридору, Родриг провернул ключ в одной из неприметных дверей, каких здесь было полным-полно, и, распахнув её, шагнул внутрь. Я последовала за ним.

Небольшая комната оказалась полупустой. В углу пара стульев, на окне невзрачные гардины, посреди помещения — простой стол на четырёх тонких ножках. Зато предметы, лежавшие на столе, привлекали значительно больше внимания. Среди убогого убранства этого ничего из себя не представляющего помещения трудно было оторвать взгляд от кандалов, щипцов и крючьев.

У меня за спиной щёлкнул замок. Родриг отошёл от запертой двери, попутно убирая ключ в карман.

— А теперь мы поговорим, — произнёс он, сверля меня взглядом.

— Можем и поговорить, — спокойно ответила я. — Только к чему все эти безвкусные декорации?

— К тому, чтобы ты поняла, что в твоих интересах дать предельно исчерпывающие ответы на мои вопросы, — жёстко сказал виконт. — Итак: кто ты такая и какого дьявола тебе понадобилось от Раймонда?

Я хладнокровно пожала плечами.

— По-моему, я уже давно рассказывала, кто я такая. Не понимаю, чем вызван этот вопрос.

— Брось. Я давно тебя раскусил и отлично знаю, что ты не та, за кого себя выдаёшь. Ты можешь провести Раймонда, но никак не меня.

— Не понимаю, о чём вы.

— Не понимаешь? Отлично. В таком случае я тебе объясню в двух словах, а ты пока посмотри повнимательнее на стол.

— Я вся внимание.

— Прекрасно, — кивнул он. — Итак, сначала ты устраиваешься на работу в замок простой горничной. Быстро выясняется, что ты владеешь искусством врачевания. Но у тебя тётка травница, допустим, что это всё объясняет. Затем оказывается, что ты — Одарённая. Ты скрывала это, опасаясь преследований. Ладно, такое тоже бывает, идём дальше. По дороге во дворец нас преследуют, и что же? Ты проявляешь прекрасные навыки верховой езды. Далее нас с Раймондом наёмники связывают, к тебе же вдруг проявляют небывалое снисхождение и разрезают верёвки. И даже запирают из рук вон плохо. Мы попадаем во дворец. Инквизитора, который поднимает на тебе руку, вскоре находят с перерезанным горлом. Одарённого, вступившего с тобой в схватку, вскоре постигает та же участь.

— Простое совпадение, — заявила я.

— Одно совпадение — может быть. Два — куда ни шло. Но от такого числа совпадений у меня начинает сводить зубы. До сих пор я молчал, считая, что это — твоё личное дело. Ты спасла жизнь Раймонду и мне, и я это ценил.

— Теперь же ты это ценить перестал? — едко осведомилась я.

— Обстоятельства изменились. Я не знаю, с какой целью ты забралась в постель к Раймонду, но не позволю тебе причинить ему вред. Поэтому повторяю: выкладывай всё, как есть.

— Или?

Родриг кивнул на стол.

— Или мне придётся применить средства, которые развязывают язык неразговорчивым.

— Хорошо, — с вызовом сказала я. — Я не буду отвечать на твои вопросы. Давай, применяй!

Я вытянула вперёд руки, чтобы удобнее было надеть на них кандалы. Виконт, однако же, пользоваться ситуацией не торопился.

— С чего это ты такая смелая? — нахмурил брови он.

— А мне теперь не привыкать, — зло сказала я.

— Понятно. Ты так уверена, что я не стану тебя пытать?

— Совершенно уверена, — подтвердила я. — Я знаю тебя не первый день. И если поначалу готова была допустить, что ты способен пытать женщину, то сейчас точно знаю, что нет.

Родриг нехорошо прищурился.

— Хочешь меня испытать?

— Уже испытываю.

Я помахала у него перед носом сведёнными вместе кистями.

— Ладно, — подумав, согласился виконт. — Пытать я тебя не буду. Зачем? Я просто-напросто сдам тебя Раймонду.

— Он не станет тебя слушать.

— О, поверь мне, станет! К тому же я этим не ограничусь. Просвещу на твой счёт всех — шерифов, маркиза, знать. Какими бы ни были твои цели, достичь их после такой огласки ты не сможешь. Тебе придётся уехать отсюда ни с чем. Если, конечно, к тому времени мы не раскопаем достаточно, чтобы посадить тебя в тюрьму.

Не сводя с него холодного взгляда, я напряжённо думала. Вариант первый: виконт говорит правду. Он искренне беспокоится за друга и только поэтому хочет выяснить мою подноготную. Вариант второй: Родриг имеет непосредственное отношение к магическим экспериментам. Он подозревает меня и стремится проверить, что именно мне известно. Какова вероятность того и другого?.. Ставлю шесть против одного за первый вариант.

Что мне следует делать в каждом из этих двух случаев? Если виконт выполнит свою угрозу и сделает мой секрет достоянием гласности, пусть даже знает он немного, задание будет на этом провалено окончательно и бесповоротно. Нам с Тео только и останется, что собрать вещи и быстренько свалить из графства. Если же я отвечу на его вопросы, частично и избирательно... При первом варианте я не потеряю ничего. Даже наоборот, возможно, приобрету вполне ценного союзника. При втором варианте я проинформирую врага о своих целях. Хотя, в сущности, я тоже ничего особенно не потеряю. Он ведь и так достаточно о многом догадался. Так что по сути я лишь подтвержу его подозрения. Зато если после этого по мне попытаются нанести удар, я буду знать, что это почти наверняка виконт. Стало быть, всё, что от меня потребуется, — это проявить повышенную бдительность. И не сказать того, о чём виконт не может знать даже в случае, если он и есть тот самый преступник.

Существует, впрочем, и третий вариант поведения. Но с ним я, пожалуй, пока подожду.

— Хорошо, — сказала я, оценивающе глядя на Родрига. — Допустим, я отвечу на твои вопросы. Готов ты поклясться в том, что сохранишь мои ответы в тайне в случае, если Раймонду не угрожает от меня никакого вреда?

— В тайне от Раймонда тоже?

Такой вариант ему явно не нравился.

— В тайне ото всех, — жёстко сказала я. — Раймонда я посвящу в подробности сама. Но только тогда, когда сочту это возможным.

— Нет, меня это не устраивает.

— В таком случае, — я снова вытянула вперёд руки, — приступай. Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Я не стану ничего тебе объяснять. И под пытками тоже не стану. Но, может быть, ты хотя бы получишь удовольствие.

Родриг какое-то время сверлил меня взглядом, сжав губы.

— Хорошо, я готов на твои условия. Если я буду вполне уверен в твоей благонадёжности.

— Так ты клянёшься?

— Клянусь своей честью. Так тебя устраивает?

— Вполне. — Я отступила на шаг назад и, распрямившись, произнесла: — Дениза Арсе, младший агент, тайная служба герцога... неважно, какого герцога.

И имя мной тоже при рождении получено совсем другое, но эти подробности тебя не касаются.

Виконт, судя по его реакции, примерно чего-то в этом роде и ожидал.

— Эвендейл не подпадает под власть ни одного герцога, — напомнил мне он.

— Знаю, — улыбнулась я. — Я здесь неофициально. Или, если хочешь, незаконно. Но это строго между нами. Для протокола я буду говорить совсем другое.

— И что же так сильно заинтересовало здесь твоего хозяина?

— У меня нет хозяина, — отрезала я. — Я — агент, а не рабыня.

— Хорошо. Что заинтересовало здесь твоего босса? Так тебе больше нравится?

— Очень тебе признательна. Моего босса здесь заинтересовало то же самое, что теперь интересует и вас с Раймондом. А именно те магические ритуалы, которые кто-то проводит в подземелье вашего замка.

— Хочешь сказать, ты знала об этом и раньше?

— Конечно. Именно за этим я и приехала. Наши люди сумели засечь опасные магические эксперименты, проводимые в районе замка. Я была отправлена сюда для того, чтобы выяснить, какого рода здесь проводятся ритуалы, кем и с какой целью.

— Уже выяснила?

— Ну, я же всё ещё здесь.

— С кем ты приехала?

— Одна, — не моргнув глазом, ответила я.

— Брось, — поморщился виконт. — Я отлично знаю, как делаются такие дела. Или ты думаешь, что в Эвендейле отсутствует секретная служба?

— Это меня не волнует, — безразлично пожала плечами я. — Я всегда работаю одна. Хочешь, считай это странностью, хочешь — дурной привычкой.

— Почему твой герцог не стал сотрудничать с Раймондом, а заварил всю эту кашу?

Было очевидно, что запас накопившихся у виконта вопросов иссякнет нескоро.

— А разве ты сам не понимаешь? Потому что вы были под подозрением.

— Мы?

— Да, и ты тоже, — с удовольствием ответила я. Маленькая месть за необходимость беседовать в столь неприятной обстановке. — Ты был одним из главных подозреваемых.

— Ты всё время говоришь в прошедшем времени, — заметил Родриг. — Это означает, что подозрения сняты?

— С Раймонда сняты, — улыбнулась я. — С тебя не до конца.

— Вот как? Я польщён. Но мой вопрос остаётся в силе. Для чего тебе понадобился Раймонд?

— Ни для чего. Мои отношения с Раймондом не имеют к расследованию никакого отношения.

— Я тебе не верю.

Я лишь со вздохом развела руками.

— Не верь. Когда неэтичность моего поведения будут расследовать в нашем ведомстве на заседании специальной комиссии, я приглашу тебя в качестве зрителя.

— Хочешь сказать, что вступить с ним в связь не было частью твоего задания?

— Мне не дают таких заданий, — зло произнесла я.

Родриг смотрел на меня, прищурившись, и в первые за время этого разговора я увидела в выражении его лица сомнение, даже растерянность.

— Тебя действительно оскорбило такое предположение, — хмурясь, констатировал он.

— А на что ты рассчитывал?

— Ты готова поклясться в том, что ваша близость не имеет никакого отношения к твоей работе? — спросил виконт, проигнорировав мои слова.

— Мои отношения с ним — ВОПРЕКИ моей работе. Могу поклясться, чем захочешь, по твоему выбору.

Родриг помолчал, мрачно сверля меня взглядом.

— Даже если ты говоришь правду, было бы правильнее всего отослать тебя обратно, туда, откуда ты приехала, но... Я очень давно не видел Раймонда таким счастливым. Поэтому я ничего никому не скажу. Но берегись, если ты мне солгала.

Он подошёл к окну. За стеклом открывался вид на утопающий в тумане лес.

— Ты знаешь, что я должна сделать с тем, кто раскроет мой секрет? — спокойно спросила я.

— Теперь знаю.

Надо отдать Родригу должное: он лишь едва заметно вздрогнул, когда лезвие моего кинжала коснулось его шеи.

— Ну, и чего ты ждёшь? — холодно спросил он. — Давай, режь. Тебе же не впервой.

— Ты даже не представляешь, насколько мне не впервой, — подтвердила я ему на ухо.

— Почему же? Отлично представляю. Бедняга инквизитор не понял, с кем связался. Ему ведь перерезали горло, верно? Хотя погоди-ка. На тот вечер у тебя железное алиби. Так ты по-прежнему утверждаешь, что всегда работаешь одна?

— Играешь с огнём? — Сейчас я говорила не злобно, скорее даже уважительно. — Ты так уверен в том, что я этого не сделаю? Отчего?

— По той же причине, что и ты, — спокойно ответил Родриг. — Я достаточно хорошо успел тебя узнать.

— Полагаешь, я не способна на убийство? — изумилась я.

— Способна. Но если бы собиралась убить, уже бы это сделала.

Я усмехнулась, убирая кинжал от его шеи.

— Я действительно предпочитаю этого не делать. Ты внушаешь мне чувство симпатии. Или уважения.

— Взаимно, — отозвался он, прикладывая руку к горлу.

— Очень рада. Но помни: ты поклялся. Если нарушишь клятву, я не стану ждать, пока тебя покарают небеса. И, поверь, со мной лучше не пересекаться на узкой дорожке.

— Ещё неизвестно, кто победит при такой встрече, — заметил Родриг, отходя от окна.

— Известно. Это буду я.

— Думаешь, я настолько ничего не стою? — поднял брови он.

— Отнюдь. Но ты из тех мужчин, которые не могут полноценно воевать с женщиной. Есть границы, которых ты не преступишь. А я, если понадобится, не погнушаюсь никакими приёмами.

— Я это учту, — хмыкнул виконт, отпирая дверь. Потом снова обернулся ко мне. — Тебя в самом деле ждёт наказание за то, что ты вступила с ним в связь?

Я равнодушно пожала плечами.

— Не знаю. Возможно. А что? Хочешь на это посмотреть?

— Не надо делать из меня садиста, — поморщился он.

— Да уж, действительно, с чего бы? — хмыкнула я, кидая взгляд на стол. — Кстати вон тот крючочек, третий справа, очень даже симпатичный.

— Ты отлично знаешь, что я не собирался их использовать, — снова поморщился виконт, взявшись рукой за дверь. — Дениза...

— Что?

— Лучше скажи ему всё как есть. Прямо сейчас пойди и скажи. Иначе будет хуже.

Я покачала головой.

— Не могу. Сейчас — не могу. И помни: ты обещал.

— Да помню я, помню, — недовольно пробурчал Родриг и вышел за дверь.

Я вздохнула. Хуже, конечно же, будет. И в любом случае. Так что чем позже, тем лучше.

Я устало поднялась по лестнице обратно на второй этаж и уже почти добралась на своей комнаты, когда, возле самых покоев эрла, меня перехватил какой-то лакей.

— Госпожа Одарённая, вас разыскивает посыльный, — сообщил он и повёл меня за собой.

В конце коридора у окна стоял мужчина с пышными усами и густыми бровями, в короткой куртке и шапке набекрень, как часто одевались развозящие письма гонцы. С коротким поклоном он вручил мне сложенный листок бумаги. Я развернула записку и прочла: "Госпожа, Ваши сапожки готовы, но Вы забыли за ними зайти." Пока я читала, лакей степенно удалился.

— Нам надо поговорить, — твёрдо заявил Тео.

По выражению его лица я поняла, что беседа предстоит не из приятных. Как видно, одного тяжёлого разговора за день было недостаточно.

Оказавшись в пустой комнате и удостоверившись в том, что нас никто не услышит, Тео сбросил куртку, снял шапку и обернулся ко мне.

— Ты сошла с ума! — возмущённо воскликнул он.

— Ты это о чём? — невинно осведомилась я.

— Не валяй дурака! Ты отлично знаешь, о чём идёт речь. А хуже всего то, что об этом уже знают достаточно многие. Даже наш приятель-сапожник в курсе, что ты провела ночь в спальне у эрла!

Я фыркнула. Тоже мне "даже"! Наш приятель-сапожник вообще много чего знает, на то он и агент на внедрении.

— И что? — с вызовом спросила я.

— И то, — огрызнулся напарник. — Я ведь спрашивал тебя, и ты сказала, что вовсе не влюблена в Ковентеджа!

— Допустим, я ошиблась, — нарочито пожала плечами я. — Что дальше?

— Ты отлично знаешь, что твоё поведение совершенно недопустимо.

— Моё поведение в данном вопросе — это моё личное дело! — взорвалась я.

— Нет, это вовсе не твоё личное дело! — не менее эмоционально воскликнул Тео. После чего перешёл на громкий шёпот. — И я даже молчу о том, что это Ковентедж, и о том, как на твою выходку отреагирует Дайон. В конце-то концов, вы не маленькие, сами разберётесь. Но когда агент начинает крутить роман с главным фигурантом дела — это не личное дело агента. Это касается всего ведомства!

— Плевать! — агрессивно ответила я.

— Раньше тебе никогда не было плевать на подобные вещи.

— Ну, что же теперь поделать? — отозвалась я, стараясь понизить тон. — Раньше не было, а теперь уж как есть.

— Тебя настолько зацепил этот эрл?

Напарник тоже говорил сейчас немного спокойнее.

Я развела руками.

— Кажется, да. Я знаю наперёд всё, что ты собираешься мне сказать. И мне всё равно.

— Сядь, — попросил Тео.

Я продолжила стоять, как стояла.

— Да сядь ты! — раздражённо бросил он.

Я нехотя опустилась на краешек стула.

— Дениза, — медленно произнёс Тео, настойчиво заглядывая мне в глаза, — а ты уверена, что не находишься под действием приворотного зелья?

— Что?! — Это было настолько нелепо, что я даже рассмеялась. — Разумеется, уверена.

— А если как следует подумать?

— Да о чём здесь думать?!

Эта тема начинала меня раздражать.

— Подумать всегда есть о чём, — ответил Тео, ничуть не смущённый моей реакцией. — Что, если Ковентедж воспользовался тем же самым средством, что и Бастиан? Ведь он же знает о его существовании, знает, как оно работает, и имеет достаточно денег и связей, чтобы такое средство заполучить.

— Ну и что? — ничуть не впечатлилась я. — Куча народу подходит под эти критерии. И что, каждого из них подозревать в том, что он подливает людям приворотное?

— Нет, не каждого, — возразил Тео. — Только того, кто неожиданно привязал тебя к себе, заставив преступить все правила. Тебя, для которой раньше не было ничего важнее работы и собственной свободы.

— Для меня и сейчас нет ничего важнее соб... — начала было я и осеклась. — Неважно. В любом случае я могу сказать тебе с полной уверенностью: это не приворотное зелье. Моё отношение к нему — совершенно не такое, как если бы он меня опоил.

— Надеюсь, ты понимаешь, — веско сказал Тео, — что если бы он дал тебе приворотное зелье, ты сейчас говорила бы точно так же?

Раздражённо вздохнув, я всё-таки заставила себя задуматься на эту тему. А ведь он прав. Чёрт побери, он абсолютно прав! Если на краткую долю секунды предположить, что я нахожусь под действием такого препарата... Я буду совершенно уверена в том, что мои чувства — самые что ни на есть настоящие и искренние. Буду с недоверием и враждебностью относиться к любому, кто попытается убедить меня в обратном. Буду вести себя необычно и даже недозволенно, попирая прочие принципы во имя внезапно вспыхнувшего чувства...

Я судорожно сглотнула.

— Теперь понимаешь? — мягко спросил Тео, от внимания которого не укрылась моя реакция.

— И что ты предлагаешь? — спросила я, посмотрев на него исподлобья.

Напарник извлёк из кармана маленький стеклянный флакончик с уже знакомой мне надписью.

— Я не собираюсь связывать тебе руки и вливать содержимое силой, — сказал Тео. — Но я надеюсь, что ты сама его выпьешь. У тебя хватит силы воли.

Я облизнула пересохшие губы, неотрывно глядя на невзрачный флакон. Как-то неожиданно стало трудно глотать. В душе вдруг всколыхнулось непреодолимое желание отказаться, не пить, послать Тео к чёрту. Возможно, это приворот? Пусть так. Я всё равно не хочу отказываться от этого чувства, не хочу его терять, даже если оно навязано извне. Не хочу принимать антидот. Не хочу ничего знать. Лжёт тот, кто говорит, будто не может справиться со своей любовью. Может. Вот только не хочет. Сколько бы страданий, неудобств и досады ни приносила любовь, она слишком многое даёт нашим душам взамен. Вот мы и цепляемся за неё всеми силами, руками, зубами и когтями, и не позволяем отлучить её от нас, кроме как оторвав вместе с куском мяса. Но в этом виновна не любовь, и даже не предмет нашей страсти. В этом виновны только мы.

Прикусив губу, я вытянула руку и заставила себя взять у Тео флакон. Поднесла его к лицу. Возможно, я больше никогда не окажусь в объятиях Раймонда. Не прикоснусь губами к его коже, не уткнусь ему в плечо. И, самое ужасное, никогда больше этого не захочу. Удивительно, как этот человек за такое короткое время смог стать для меня почти наркотиком. Может, это и правда приворот?

— Оно ужасно противное на вкус, — жалобно простонала я, уже, впрочем, решив, что выпью.

А там будь, что будет. В крайнем случае прирежу Ковентеджа в его же собственной постели. Дайон мне только спасибо скажет.

— Если хочешь, я готов выпить с тобой на брудершафт, — предложил Тео, кажется, вполне искренне.

— Оно не только сразу противное, от него и потом плохо, — продолжила ныть я.

— Только если ты находишься под действием приворота, — уточнил напарник. — Плохо становится от того, что антидот входит во взаимодействие с ингредиентами приворотного, которые сохранились в организме. А если тревога ложная, тебе будет только противно в самом начале, поскольку штука малоприятна на вкус.

— Малоприятна — это мягко сказано, — пробурчала я, отвинчивая крышечку. — Ладно, за герцога Левансийского!

И я опорожнила флакон.

Снова обожгло рот, горло, а затем и внутренности. Но вскоре это прошло.

— Теперь ждём, — повышенно бодрым голосом заявила я.

Минуты потекли медленно-премедленно, будто время решило поиграть на моих нервах с изощрённостью опытного садиста. Вместо того, что течь, как река, оно обернулось стоячей водой, по едва колеблющейся глади которой лишь изредка разбегались широкие круги.

— Как самочувствие? — озабоченно спросил Тео, взглянув на часы.

— Отлично, — откликнулась я.

— Ты уверена?

— Совершенно.

По мере того, как время шло, я всё крепла в уверенности, что реагирую на антиприворотное не так, как в прошлый раз. Не было ни приступа головной боли, ни сопровождавшей его тошноты. Тео несколько раз осведомлялся о моём самочувствии, и я всё время отвечала одинаково. Постепенно на моих губах заиграла улыбка. Всё-таки тревога оказалась ложной. Вероломство Раймонда существовало лишь в воспалённом воображении моего приятеля. Напарник, к слову, моей радости явно не разделял. Напротив, с каждой проходящей минутой он хмурился всё сильнее.

Наконец, когда пятнадцать, а затем и двадцать минут были позади, он постановил, что время выжидания окончено.

— Ну, что? — Тео смотрел на меня чрезвычайно напряжённо.

Моя улыбка стала только шире.

— Всё нормально. Чувствую себя идеально.

— И твоё отношение к Ковентеджу...?

— Не изменилось.

— Жаль, — пробормотал Тео. — Я очень надеялся, что эту проблему удастся решить малой кровью.

— Просто смирись с тем, что не надо ничего решать.

— Я-то смирюсь, — отозвался напарник, вставая со стула и подходя к окну. — Но неужели ты сама не понимаешь, что ни Феррант, ни Дайон этого так не оставят? Надеюсь, ты не ждёшь от меня, что я стану и дальше скрывать от них происходящее? У нас с тобой уговор: прошлый раз был последним. К тому же информация и без того уже распространилась, так что до герцога она дойдёт несомненно. Вопрос лишь в том, как скоро и в каком объёме, и не обрастёт ли она по дороге всевозможными мифическими подробностями. Так что уж лучше пусть узнает обо всём от меня через Ферранта.

— Хорошо, — кивнула я, отлично понимая, что это неизбежно. — Когда будешь строчить отчёт, не забудь добавить красной строкой надпись "личное дело Денизы".

— Боюсь, что у начальства будет своё мнение на этот счёт, — проворчал Тео. — Надеюсь, ты на меня не в обиде? Я действительно не могу промолчать.

— Нет, не в обиде, — устало отозвалась я. — И ты прав: новость всё равно докатится до герцога. Мне надо будет самой поговорить обо всё с Дайоном. Только не знаю, когда это получится. А письмами такие вопросы не решить. Впрочем, возможно, к тому моменту, когда я смогу встретиться с герцогом, и говорить уже будет особенно не о чем... Чуть не забыла! Ты отвлёк меня на всякие глупости, в то время как у нас есть проблема поважнее.

— Ещё важнее? — фыркнул Тео. — Это какая же?

— Это Родриг.

— Виконт? Только не говори, что ты влюблена ещё и в него!

— Нет! — раздражённо бросила я. — Берегу его для тебя. Забыл? Ты собирался увезти его в далёкие края на белом коне. Короче, дело обстоит так: он меня вычислил.

— Что-что? Нельзя ли с этого места поподробнее?

— Можно.

И я изложила приятелю подробности своего недавнего разговора с Родригом.

— Так что если хочешь упрекнуть меня в непрофессионализме, — объявила я в заключение, — обвиняй в том, что я его не прирезала. Предполагаю, что в создавшемся положении это было бы значительно более правильно.

— Думаешь, он действительно не расскажет ни о чём эрлу? — вместо упрёка осведомился напарник.

— Скоро узнаем. А пока надо держать ухо востро. И включи-ка в свой отчёт эту информацию.

— М-да, есть некоторый шанс, что близость провала отвлечёт внимание вышестоящих от твоих отношений с Раймондом, — задумчиво проговорил Тео. — Но, честно говоря, я сильно в этом сомневаюсь.

Было уже довольно поздно, когда, убедившись в том, что "посыльный" благополучно покинул пределы дворца, я возвратилась в покои эрла. Стражники как-то странно на меня покосились, не поднимаясь со своих мест, когда я пересекала их комнату. Я вошла к себе и собиралась с размаху броситься на кровать, когда увидела вышедшего из соседней спальни Раймонда.

— Где тебя носило? — В его голосе звучали почти угрожающие нотки. — Я уже чуть было не отправился тебя искать.

Я тяжело вздохнула. И что тут ответить? Сначала твой друг хотел меня пытать, чтобы выяснить, не злоумышляю ли я против тебя. Потом мой друг заставил меня давиться антиприворотным, чтобы выяснить, не злоумышляешь ли против меня ты.

— Я ужасно устала, — просто сказала я вместо этого, поднимая на него почти затравленный взгляд.

— Иди ко мне.

От угрозы в голосе не осталось и следа. Раймонд заключил меня в крепкие объятия; я уткнулась носом ему в плечо. Глупо и странно. Я давно уже не жалуюсь на жизнь и не стремлюсь почувствовать себя маленькой девочкой. Моё детство, а вместе с ним и юность, закончились тогда, с началом Смуты, когда мне было шестнадцать. С тех пор я не опираюсь ни о чьё плечо, а вызвать слёзы мне бывает сложно даже тогда, когда того требует задание. Тем более нелепым было то, что сейчас я почти ощутила, как намокли ресницы.

— Прости меня, — совсем тихо прошептала я.

Но он услышал.

— За что?

Я немного отстранилась, но мои руки по-прежнему покоились у него на груди.

— За то, что я многого не могу тебе сказать. И многого не могу изменить. Всё, что я могу, — это любить тебя и быть рядом.

Сама не ожидала, что это скажу, но слова взяли и слетели с языка.

Раймонд снова прижал меня к себе, на этот раз настолько сильно, что дышать стало почти невмоготу. Я слышала, как он с шумом выдохнул воздух.

— Ничего больше мне и не нужно, — произнёс он, коснувшись губами моих волос. — Обо всём остальном я могу позаботиться сам.

Глава 18.

Успокоившись в объятиях Раймонда, я прекрасно проспала эту ночь. Наутро мне снова пришлось понервничать. Раймонд ушёл, сказав, что собирается встречаться с виконтом, и долго не возвращался. Я начала подозревать, что Родриг всё же не сдержал клятву, и принялась готовиться к разным вариантам развития событий. Облачилась в одежду, удобную для быстрого передвижения, заготовила кинжалы, быстро проверила пути для отхода. Довольно долго простояла, высунувшись в окно, и убедилась в том, что до земли не так уж и далеко, а уходящая вниз стена не слишком гладкая.

Однако мои метания оказались напрасны. Виконт своё слово сдержал, и, как выяснилось потом, его на тот момент волновали совершенно другие вещи.

Вернувшись, Раймонд сперва ничего не сказал. Прошёлся по комнате, бросил взгляд в окно, снова направился к двери, будто о чём-то раздумывая, но на полпути остановился и повернулся ко мне.

— Дениза, мне нужна твоя помощь.

Я испытала чувство облегчения. Стало быть, эта его напряжённость, а также решимость и лёгкая нервозность — верные признаки готовности к действию — не связаны с моими секретами.

— Всё, что я смогу.

Он благодарно улыбнулся.

— Собственно говоря, помощь нужна не совсем мне, скорее Родригу.

— Вот как? — изумилась я. — Есть вещи, с которыми наш стальной виконт не в силах справиться в одиночку?

— О чём это ты?

Раймонд смотрел на меня с удивлением, не понимая причин появления в моём голосе жёстких ноток. Но я уже взяла себя в руки.

— Неважно, так просто, сболтнула глупость. — Злиться на виконта в моей ситуации — ребячество. На его месте я поступила бы точно так же, а может, и более жёстко. Если бы, например, речь зашла о насквозь подозрительной девице, попытавшейся прибрать к рукам Тео. — Так что же произошло?

— Сядь, — сказал Раймонд и сам опустился на кровать рядом со мной. — Это займёт кое-какое время. — Он задумался, прикидывая, с чего лучше будет начать. — Видишь ли, виконт... не знаю, почему ты назвала его стальным, но он действительно отлично умеет владеть своими эмоциями, а некоторым и вовсе неподвержен. В частности, за всё то время, что мы с ним знакомы, женщины никогда не цепляли его по-настоящему сильно. Были какие-то отношения, иногда продолжительные, иногда не слишком, но голова его всегда оставалась холодной. Родриг — джентльмен и вёл себя соответственно, но когда дело доходило до прощаний, расставался легко. А сейчас появилась женщина, которая, похоже, по-настоящему запала ему в душу. Он встретил её здесь, во дворце, на одном из мероприятий. Это некая графиня Алэйна Сен-Рени.

— Я её помню, — кивнула я. — Я обратила на неё внимание тогда, на приёме. Кажется, она была нездорова?

— Да, в этом-то и дело. Ей двадцать один год; она никогда не была замужем, а титул унаследовала от отца, поскольку наследников мужского пола среди родственников первой и второй ступени у него не нашлось. Он умер два года назад, а вскоре после этого начался её недуг. Сперва Алэйна не увидела в нём ничего серьёзного, просто лёгкое недомогание, но время шло, а болезнь не уходила. Графине постепенно становилось всё хуже, она перестала выходить в свет, практически совсем заперлась у себя дома и мало кого принимает, за исключением лекарей.

— Чем же, как оказалось, она больна? — заинтересовалась я.

— То-то и оно, что не оказалось никак, — откликнулся Раймонд. — Её смотрели многие специалисты, и никто не знает, что это за болезнь.

— Вот как? — Это действительно становилось любопытно. Знаю, медицина не всесильна, но такие глобальные провалы в диагностике всё же редкость. — Как же её в таком случае лечат?

— Вот это вопрос не ко мне, — признался Раймонд. — Насколько я понял, какие-то лекарства ей дают, вероятнее всего, просто облегчающие страдания, а может, и вовсе бесполезные.

— Но несмотря на это она протянула два года, — заметила я. — И умирающей не выглядит. Усталой — да; возможно, измождённой, определённо не здоровой, но и не находящейся на последнем издыхании.

— Ты права, — подтвердил он. — Но подожди, это ещё не всё. Странности на этом не заканчиваются. Штука в том, что виконт попытался её навестить. Она обещала приехать на пикник, но там не появилась, и он решил зайти справиться о её здоровье.

— И что? — прищурилась я.

— Его вообще не хотели пускать в особняк. Дескать, госпожа плохо себя чувствует и не принимает. Как он понял впоследствии, госпожу даже не сочли нужным поставить о его приходе в известность.

— И что, он ушёл ни с чем?

Раймонд усмехнулся.

— Родриг очень терпеливый человек, куда терпеливее меня. Но если он решил на чём-то настоять, переупрямить его трудно. И чутьё у него хорошее. Он смекнул, что что-то во всей этой ситуации подозрительно. Словом, виконту удалось добиться того, чтобы быть принятым, пусть и очень ненадолго, поскольку иного "состояние госпожи не позволяет".

— Так, — подалась вперёд я. — И обстановка в особняке оказалась...интересной?

— Более чем. Сперва виконта попытались спровадить, дескать, графине плохо, может, как-нибудь в другой раз? Затем её всё-таки к нему выпустили, но явилась она в сопровождении чёртовой тучи народа. Управляющий, экономка, не говоря уже обо всяких горничных-мамках-няньках.

— Полагаешь, её держат взаперти силой?

— Непохоже, — покачал головой Раймонд. — Испуганной или затравленной она не выглядела. Наоборот, была в хорошем настроении, вела себя гостеприимно и как будто была искренне рада Родригу. Но чувствовала себя не слишком хорошо и, стоило сопровождающим намекнуть ей на то, что пора бы возвращаться в постель, тут же погрустнела и послушно пошла. За ней опять же увязалась куча народа. Такое ощущение, что охраняют её лучше, чем самого короля, а вот кому принадлежит такая инициатива, неясно, но явно не ей самой.

— Однако она не протестует?

— В том-то и дело, что нет. Особой радости от такой опеки явно не испытывает, но делает всё, что ей говорят, покорная, как овечка. — Судя по интонации, с которой были произнесены эти слова, покорных овечек Раймонд не слишком жаловал, но в данном случае в силу обстоятельств готов был сделать исключение. — Виконт попытался пригласить её на прогулку. Она было обрадовалась и уже открыла рот, чтобы согласиться. А дальше началось светопреставление. Переполошился весь особняк. Да как же он может такое предлагать? Да как она может поступать так опрометчиво? У неё начнётся приступ. Её продует, а от этого начнётся ещё какой-то приступ. Она станет задыхаться. У неё закружится голова. И прочая дребедень в этом духе.

— А она?

— Погрустнела, побледнела и признала, что так оно и будет. Дескать, она ненадолго забыла про свою болезнь, но это действительно было безрассудно с её стороны. Словом, — Раймонд махнул рукой, будто разгоняя невидимый дымок, — в этом доме творится что-то мутное, и я хочу помочь Родригу разобраться, что именно. И в этом мне можешь помочь ты.

— Как именно?

— Ты ведь Одарённая, к тому же целительница. Ты могла бы её осмотреть.

— Могла бы, — кивнула я. — Но пойми: я всего лишь Одарённая. Я не лекарь. У меня нет ни того опыта, ни того уровня знаний, что у профессионалов. Если её смотрели многочисленные специалисты и не смогли ничего определить, навряд ли это удастся мне.

— Понимаю, — согласно кивнул Раймонд. — Я попытался вызвать сюда Кале, но он задерживается, и с ним не удаётся связаться. Не знаю, что произошло; возможно, он просто пропадает у какого-нибудь пациента из далёкой деревни. Поэтому я решил обратиться к тебе. Если тебе удастся что-нибудь обнаружить, хорошо. Если нет, ничего страшного. Видишь ли, обитатели этого дома как будто держат осаду. Проникнуть туда чрезвычайно сложно. Но если мы привезём своего лекаря, это будет хороший предлог. Я воспользуюсь своим влиянием и сумею добиться, чтобы нас пропустили внутрь. И пока ты будешь беседовать с графиней, мы с виконтом получим возможность как следует оглядеться.

— Вот теперь поняла, — кивнула я, начиная испытывать чувство знакомого азарта. — Ладно, постараюсь не подвести вас с виконтом и отвлечь на себя внимание так, чтобы про вас обитатели особняка и думать забыли.

Раймонд улыбнулся и церемонно поднёс к губам мою руку.

— Отчего-то не сомневался, что на тебя можно рассчитывать.

— Не гордись собой, — фыркнула я. — Меня совсем несложно втянуть в авантюру. Есть что-нибудь ещё, что от меня требуется?

Раймонд снова посерьёзнел.

— Ты можешь проверить, не было ли на неё оказано воздействие магического характера?

— Думаешь, кто-то навёл на неё своего рода порчу?

— Если человек болен, а ни один врач не в состоянии сказать, чем именно, такой вариант напрашивается сам собой.

— Наверняка среди осматривавших её врачей были и Одарённые, — не согласилась я. — Будь её болезнь магического характера, они бы это заметили. Впрочем, их ведь могли и подкупить. В любом случае это я проверю.

— Вот и отлично.

Родриг присоединился к нам уже по дороге, когда мы проходили мимо его покоев. Мы с виконтом обменялись короткими взглядами. "Как видишь, я держу своё слово", говорили его глаза. "До тех пор, пока ты держишь слово, я готова содействовать", отвечали мои. Все вместе (нашу троицу сопровождали Альберт и Винсент) мы спустились во двор, где уже была подана карета, и здесь внезапно столкнулись с Кале. На лекаре был дорожный костюм; на плече — неизменная сумка с инструментами и снадобьями.

— Кале! — устремился к нему Раймонд. — Долго же вы до нас добирались.

— Я только недавно получил ваше послание, — ответил лекарь. — Ездил по пациентам, меня не было дома три дня. Узнав о вашем деле, я выехал так скоро, как только смог.

Или ты получил письмо гораздо раньше, думала я, приветливо улыбаясь. Получил и приехал незамедлительно. Вот только с визитом к эрлу не торопился, ведь у тебя были и другие дела, поважнее. Например, перерезать горло сидящему в тюрьме Одарённому и впитать его магическую энергию.

— Вы сможете поехать с нами прямо сейчас? — спросил тем временем Раймонд.

— Конечно, — не раздумывая, ответил лекарь.

— Хорошо, — кивнул эрл. — Садитесь в карету, я всё объясню по дороге.

— Я остаюсь? — спросила я.

— Нет, — возразил Раймонд. — Едем все вместе. Два лекаря лучше, чем один. Теперь они уж точно не смогут отказать нам в визите.

Я ухмыльнулась. Отказать в визите Раймонду и Родригу, если они твёрдо вознамерились посетить особняк? Думаю, даже если бы с ними не было ни одного лекаря, эти двое справились бы с поставленной задачей. В крайнем случае ряды работающих в замке слуг существенно бы поредели. Не исключено, что это оказалось бы очень к месту.

— Ну что ж, господин Кале, мы с вами будем играть в доброго лекаря и злого лекаря, — подмигнула я, усаживаясь в карету.

— Простите, во что мы будем играть? — непонимающе переспросил Кале.

Судя по тому заинтересованному взгляду, каким одарил меня лекарь, он всерьёз задумался над тем, чтобы в срочном порядке сделать меня своей пациенткой.

— Не обращайте внимания, — улыбнулась я. — Сейчас господин эрл вам всё объяснит. От себя могу только добавить: что бы я ни начала вытворять в замке, не смущайтесь и ведите себя так, будто такое с моей стороны — обычное дело.

По дороге Раймонд и Родриг посвятили Кале в подробности предприятия. Когда карета остановилась у ворот особняка, на переговоры первым делом отправили Альберта. И лишь после того, как оруженосец возвратился ни с чем, а точнее, с морем глубочайших извинений из-за необходимости отказать многоуважаемому эрлу в приёме, последний вышел из кареты сам. Я оставалась внутри и потому, к сожалению, не имела возможности наблюдать, как происходили дальнейшие переговоры. Поняла лишь одно: многоуважаемый эрл в чрезвычайно доступной форме объяснил привратнику, что не пустить его можно разве что в резиденцию самого короля, да и то только в том случае, если у многоуважаемого эрла будет в тот день хорошее настроение.

Словом, ворота перед нами распахнули, и мы благополучно проехали по короткой аллее и остановились возле дверей особняка. Альберт спустился с козел, где сидел рядом с возницей, Винсент спрыгнул со своего места позади кареты. Они распахнули дверцы, помогая нам выйти наружу, после чего мы всей толпой направились ко входу. Здесь нас уже встречали сразу несколько человек, двое из них — с чрезвычайно мрачными лицами. Продемонстрировав им собственное умение при желании выглядеть не менее мрачно, мы прошествовали внутрь.

После того, как мы поднялись на второй этаж, на котором находились жилые комнаты, нас расположили для ожидания в одной из них, многозначительно уведомив о необходимости "подготовить" к этому визиту хозяйку. Что ж, подготовить, так подготовить. Одних нас при этом не оставили: в комнате продолжил крутиться лакей, который вёл себя нарочито предупредительно, а также управляющий, немолодой мужчина среднего роста с острым подбородком, густыми бровями и многочисленными морщинками, избороздившими лоб.

Мы ждали довольно долго. Наконец, в комнату вошла высокая женщина неопределённого возраста (по лицу ей можно было дать от тридцати до пятидесяти) с собранными в длинный хвост волосами. В ответ на немой вопрос Раймонда лакей услужливо пояснил, что это госпожа Пуатон, экономка. Бросив на управляющего короткий нервозный взгляд, женщина сообщила нам, что госпожа почувствовала себя немного лучше. Она может принять лекарей, которых так любезно привёз сюда господин эрл. Судя по ненависти в брошенном на господина эрла взгляде, которую она не сумела скрыть, эта любезность госпоже Пуатон чрезвычайно не нравилась.

Нас проводили в соседнюю комнату. Альберт и Винсент на сей раз остались в коридоре; мы же один за другим вошли внутрь, стараясь не шуметь. Графиня полулежала на кушетке, обложенная подушками и укрытая пледом. На расположенном рядом столике стоял графин с водой, стакан и масса скляночек со всевозможными лекарствами. Алэйна Сен-Рени выглядела ещё более бледной, чем на приёме, а тёмные круги под глазами подчёркивали эту бледность и придавали лицу страдальческое выражение.

Однако при нашем появлении графиня приподнялась повыше (горничная тут же с оханьем бросилась поправлять подушки) и приветливо улыбнулась.

— Добрый день, господин эрл, — сказала она при виде вошедшего первым Раймонда. — Очень любезно с вашей стороны меня навестить. Меня крайне редко балуют визитами.

Возможно, вас бы чаще баловали визитами, подумала я, если бы ваш привратник вёл себя несколько полюбезнее. Любопытно, скольких гостей он успел отвадить оказанным на воротах приёмом. Не все так настойчивы и терпеливы, как Родриг. Многие в аналогичной ситуации просто развернутся и уйдут, чтобы больше не возвращаться.

Между тем вслед за Раймондом к графине приблизился виконт, и я заметила, как при виде него она расплылась в улыбке. Даже румянец прилил к бледным щекам.

— Графиня. — Он поднёс её руку к своим губам.

Я с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть. Ну да, конечно, сама воплощённая галантность, не хватает только белого коня. Ей-то он небось крючья с кандалами демонстрировать не собирается. А вообще, бедняга Тео. Как он переживёт такую потерю?

— Очень рада вас видеть, виконт, — сказала Алэйна, и на сей раз её слова прозвучали куда менее формально, чем в случае с Раймондом.

— Как вы себя чувствуете? — мягко спросил Родриг.

— Благодарю вас, хорошо, — ответила она.

— Графине нездоровится ещё со вчерашнего вечера, — сурово произнесла экономка.

— Это лишнее, госпожа Пуатон.

Алэйна недовольно зыркнула на экономку, но та лишь неодобрительно поджала губы.

— Ничего, мы привезли с собой двух лекарей, — вмешался Раймонд, не сводя с экономки пристального взгляда. — Надеюсь, они помогут.

— Это очень любезно с вашей стороны, — без особого энтузиазма произнесла графиня.

Её слова заставили меня насторожиться. Похоже, Алэйна совсем не рада. Почему? Не потому ли, что опасается, как бы врачи не изобличили её во лжи?

— Госпожу графиню уже смотрели самые лучшие лекари, — сухо сказал управляющий. — Все они пришли к тому неутешительному выводу, что медицина в данном случае бессильна. Господин эрл и вправду чрезвычайно любезен, но боюсь, что мы понапрасну тратим драгоценное время господ лекарей.

— Ничего страшного! — Я сочла, что время для моего выхода настало. — Господин эрл заплатил нам за визит такой гонорар, что мы готовы потратить немного времени понапрасну.

Управляющий, экономка и присутствующие в комнате слуги уставились на меня выпученными глазами. Кале на мгновение тоже бросил в мою сторону удивлённый взгляд, но тут же исправился, что-то хмыкнув себе под нос. На лице графини отразилась целая гамма эмоций , из которых победило, кажется, чувство неловкости пред эрлом, потратившим целое состояние на наш визит. Я поспешила продолжить своё выступление прежде, чем Алэйна насчёт предлагать Раймонду компенсировать его мнимые расходы.

— Кто так положил подушки?! — возмущённо воскликнула я, приближаясь к кровати.

Горничная вжалась в стену.

— Это совершенно никуда не годится! — Моему негодованию не было предела. Родриг хмурился, Раймонд отвернулся, пряча ухмылку. — Как может пациентка поправиться, если у неё настолько неправильно разложены подушки?! Вы хоть понимаете, — я устремила свирепый взгляд на горничную, — что при таком изгибе шеи кровь попадает в разные части мозга в неправильных пропорциях? Вы что, уморить её хотите?!

На сей раз мой горящий взгляд уткнулся в управляющего. Кале, должно быть, никогда ещё не слышавший подобной ереси, уткнулся носом в свою сумку.

— Вот как надо! — Я рывком вытащила из-под бедной слегка ошалевшей графини две подушки и подложила их ей за спину наугад. — Это ничего, что голова запрокидывается! — продолжала бушевать я. — Зато кровь правильно течёт! Вон камеристка ваша куда смотрит?!

Я махнула рукой в сторону госпожи Пуатон.

— Я не камеристка, я экономка! — возмущённо возразила она.

— Экономка? Бред! — отрезала я. — Будь вы экономкой, вы бы не докладывали нам о состоянии больной и не провожали бы к ней в комнату. Если вам стыдно за свою недобросовестность, так лучше прямо об этом и скажите!

Раймонд на секунду прикрыл глаза, давая понять, что отметил эту странность.

— И запах! Что здесь за запах?! — Я разошлась не на шутку. — Чем вы кормите свою госпожу? Вы что, тухлые яйца ей на завтрак даёте? А помещение что, вообще не проветриваете?

— Господин эрл, не могли бы вы утихомирить свою протеже? — с плохо скрываемым возмущением в голосе потребовал управляющий.

— Это её-то? — переспросил Раймонд тоном, дававшим понять, что среди недавно приехавших дураков нет. — Если вам так хочется, вы и утихомиривайте. А я пока лучше в уголке посижу.

Стоит ли уточнять, что уголок себе Раймонд облюбовал не в той же комнате, где мы сейчас находились, а за дверью, и ненавязчиво уволок туда упиравшегося поначалу виконта.

— А ну-ка стоять! — рявкнула я, когда управляющий попытался выскользнуть за дверь следом за Родригом, без сомнения, для того, чтобы проследить за незваными гостями. — Вы здесь управляющий?

Он послушно кивнул.

— Вот и хорошо, — угрожающе заявила я. — Сейчас я буду объяснять вам, как правильно ухаживать за больной, а вы потом как старший проследите, чтобы все требования неукоснительно соблюдались. В случае чего я буду спрашивать именно вас. Не беспокойтесь, много времени это не займёт. Часа полтора, и вы будете разбираться в данном вопросе не хуже меня самой.

— А... Но мне надо... — попытался выкрутиться управляющий, но я не позволила ему развить свою мысль до конца.

— У вас что же, есть более важные дела, чем благополучие вашей хозяйки? — воззрилась на него я.

— Нет, конечно же, нет, — вынужденно признал он.

Ещё бы, а что ещё он мог сказать, в присутствии-то самой хозяйки?

— Вот и очень хорошо, — заключила я. — Сейчас господин Кале займётся пациенткой, а мы все дружно выйдем в соседнюю комнату, и там я подробно вас проинструктирую на предмет правильного расположения подушек в соответствии с древней восточной традицией. Запаситесь бумагой и перьями: будете записывать.

— Мы не можем оставить графиню одну с посторонним.

На этот раз в голосе управляющего прозвенела сталь.

— Даже с врачом? — изумилась я.

— Да, даже с врачом, — тоном, не принимающим возражений, заявил он.

— И что же, вы лично собираетесь присутствовать, когда лекарь будет обследовать госпожу графиню? — елейным голосом осведомилась я.

— Я — нет, — ни на мгновение не смутившись, ответил управляющий. — Но госпожа Пуатон непременно останется, и горничная тоже.

— Угу.

Я обвела присутствующих тяжёлым взглядом, переваривая информацию и прикидывая, как действовать дальше. Можно, конечно, оставить женщин с Кале и выйти в соседнюю комнату в компании управляющего. Но мне хотелось присутствовать при беседе с больной. Конечно, Кале куда лучший лекарь чем я, да я и вовсе не лекарь, зато у меня больше опыта в расследовании всевозможных преступлений и махинаций.

Решение пришло быстро. Открыв дверь и высунувшись в коридор, я позвала Альберта. Оруженосец откликнулся на зов незамедлительно.

— Альберт, будь добр, займи господина управляющего, пока мы будем осматривать больную, — ласковым голосом произнесла я. — Заодно объясни ему, как правильно наладить безопасность в доме, в котором проживает столь важная персона. Удели особое внимание наличию окон, выходящих на север. — Я стрельнула глазами в сторону управляющего, так, словно именно он был виновен в столь опасном расположении окон. А затем, склонившись к самому уху Альберта, тихо добавила: — И постарайся, чтобы твой рассказ вышел как можно более долгим.

Оруженосец понимающе кивнул и, молодец, не растерялся.

— Пройдёмте, господин управляющий, — деловито произнёс он. — Нам с вами многое предстоит обсудить.

Альберт услужливо придержал перед управляющим открытую дверь и не менее услужливо взял его за шкирку, подталкивая на выход. Тот успел обменяться с экономкой очередным взглядом, а затем дверь захлопнулась, оставляя Кале единственным мужчиной в комнате. Я сделала лекарю едва заметный знак, давая понять, что моя роль окончена, и он может, наконец-то, спокойно приступить к работе.

Кале, уже сидевший на стуле возле графини, подбадривающе ей улыбнулся.

— Ну что же, приступим? — мягко сказал он. — Расскажите мне о ваших симптомах.

Графиня вздохнула. Скользнула по лекарю каким-то странным взглядом. В нём было много обречённости, порядочно раздражения, немного усталости и разве что совсем чуть-чуть надежды. И мне показалось, что я поняла, почему именно она восприняла наш приход без малейшего энтузиазма. Алэйне просто надоели бесконечные лекари, осмотры и лекарства. За два года её состояние так и не изменилось к лучшему, и с каждым новым врачом надежда постепенно угасала, сведясь в конечном счёте к едва заметному тлению. Появление очередного врача означало лишь повторение давно осточертевшей процедуры, бередившей старые раны, но не приносившей ровным счётом никакой пользы. Мне понравился взгляд графини. В нём чувствовался характер.

— Симптомы всё время меняются, — сказала Алэйна.

— Вот как? — нахмурился Кале. — Вы не могли бы пояснить, что именно вы имеете в виду?

Она пожала плечами.

— Пожалуйста. Бывают периоды, когда мне тяжело дышать. Настолько тяжело, что кажется: ещё чуть-чуть, и я умру. Один лекарь, совсем давно, ещё в самом начале, говорил, что такое может произойти... Но пока, как видите, без этого обходилось. Как бы тяжело ни было, приступ всегда заканчивается.

— Как долго длятся такие приступы? — спросил Кале.

— Около часа, — откликнулась графиня. Чувствовалось, что все эти вопросы ей задают не впервые.

— А каково бывает ваше состояние между приступами?

— Иногда нормальное. Иногда дышать бывает тяжеловато, но всё равно совсем не так тяжело, как во время приступа. Но, самое главное, то, что я сейчас описываю, бывает не всегда. Есть периоды, когда с дыханием никаких проблем нет.

— В эти периоды вы чувствуете себя лучше?

— Нет. — Она вымученно улыбнулась. — В эти периоды я страдаю от другого.

— От чего именно?

— Резь в животе, такая, что передвигаться можно только согнувшись пополам, — равнодушно принялась перечислять она. — Головные боли, не прекращающиеся ни днём, ни ночью. Вам ещё не надоело?

— Продолжайте, — мягко сказал Кале.

Девушка снова пожала плечами и продолжила. Суть сводилась к тому, что симптомы бывали совершенно разными и, казалось, никак не связанными друг с другом.

— Какой бывает динамика? — спросила я, в первый раз вступив в разговор. — Когда тот или иной симптом начинает проявляться. Становятся ли приступы постепенно всё более и более тяжёлыми?

— Нет, — ответила графиня. — Скорее наоборот. Несколько первых приступов как правило перенести труднее всего. Следующие бывают более сносными. А под конец остаются лишь отголоски. Либо находится лекарство, которое помогает, либо приступы сами постепенно слабеют. Но стоит мне найти подходящее средство или просто научиться жить с недугом, как он отступает, а на его место приходит другой.

Лекарь нахмурился и перевёл на меня вопросительный взгляд. Я слегка склонила голову. Такая динамика была крайне странной для тяжёлой болезни.

Затем Кале перешёл к осмотру. В обычном осмотре я никак не участвовала, отлично понимая, что с лекарем мне всё равно не тягаться. Но вот когда речь зашла о магической проверке, я села рядом с Кале и, призвав к пальцам искры, тоже вытянула руку.

Результат заставлял задуматься. Никаких следов хвори магического происхождения. Хотя лёгкое магическое вмешательство всё-таки имело место. Вот только к состоянию здоровья оно отношения не имело. Повернув голову, я обратилась к экономке.

— Проводилось ли магическое воздействие на настроение графини?

— Да, — ничуть не смешавшись, ответила она. — После смерти графа госпожа так сильно горевала, что наш лекарь, Одарённый, немного облегчил её душевные страдания при помощи магии.

— Могу я поговорить с этим лекарем? — осведомилась я.

— Нет. Он уже много месяцев как уехал из города.

Я кивнула, снова отворачиваясь от экономки. Отчего-то я и не сомневалась в её ответе. Сделала вид, будто со своей стороны уже окончила осмотр. А сама снова призвала искры и потянулась к тому энергетическому каналу, по которому на графиню было совершено воздействие. След старый и очень слабенький. И выглядит вполне невинно. И внимания-то можно не обратить. Вот только если знаешь, что искать... Я не знала. Но догадывалась. И поэтому вскоре нащупала.

Теперь всё становилось понятно. И симптомы болезни, и её развитие, и, главное, это исключительное сочетание характера с бесхарактерностью.

— Ну что ж, — произнёс Кале, складывая свои инструменты обратно в сумку, — благодарю вас за ваше терпение. Случай действительно непростой. Нам требуется посовещаться и, возможно, проконсультироваться с другими нашими коллегами. Если позволите, мы приедем к вам завтра. Тогда же я привезу и те лекарства, которые мы решим вам назначить.

Мы заранее договорились о том, что он даст именно такой ответ. Это предоставляло нам возможность приехать в особняк ещё раз, предварительно обсудив результаты первого визита и определившись с дальнейшим образом действий.

— Благодарю вас, господин лекарь, — вежливо кивнула Алэйна. Впрочем, как мне показалось, в её глазах было гораздо больше обречённости, чем благодарности. — И вас. — Она повернулась ко мне.

— Пока не за что, госпожа графиня, — ответила я. — Но, надеюсь, к тому моменту, когда мы вернёмся, нам будет чем вас порадовать.

Эрл и виконт уже поджидали нас на лестнице. Альберт и Винсент также крутились неподалёку. Раймонд с Родригом снова зашли к графине, чтобы с ней проститься, мы же с Кале начали потихоньку спускаться на первый этаж.

Разговоров не заводили до тех пор, пока наша карета не выехала за ворота усадьбы.

— Что скажете, Кале? — спросил Раймонд, когда высокий каменный забор исчез из виду, сменившись чередой пушистых ёлок.

Родриг устремил на лекаря пронзительный взгляд.

— Боюсь, что не смогу быть оригинальным, — развёл руками тот. — Ни одна из известных мне болезней не может давать такую комбинацию симптомов, да ещё и в сочетании с описанной пациенткой динамикой. Да и даже если взять неизвестные болезни... Признаться, всё, что я знаю о медицинской науке, свидетельствует об одном: такого заболевания просто не может быть.

Я слушала вполуха, лишь для того, чтобы удостовериться в правильности своих предположений.

— Яды? — спросил Родриг.

Кале покачал головой.

— Понимая, что существует такая вероятность, я использовал свои способности, чтобы проверить эту версию. В её организме нет ядов.

— Дьявол! — выругался Родриг. — И как в таком случае прикажете это понимать? Или вы хотите сказать, что она притворяется?

— Совсем не факт, что притворяется, — поспешила высказаться я прежде, чем они начнут всерьёз мусолить эту версию. — Скажите, а вам удалось что-нибудь накопать?

— Удалось, — отозвался Раймонд, — и не так уж мало. Слуги основательно запуганы, но некоторые всё же оказались готовы разговаривать.

— И что же? — заинтересовалась я.

— Управляющий — прохиндей, каких мало. Распоряжается в особняке, практически как хозяин. Имеет право всех возможных подписей, и пользуется этим отнюдь не только на благо графского дома. Тратит деньги из наследства графини на собственные нужды. Не так давно приобрёл весьма жирное поместье на юге. Никто ничего толком не знает, но своих денег, достаточных, чтобы такое купить, у него быть не должно. При своём не низком жалованье он всё равно должен был бы их скопить лет эдак за двести.

— А экономка? — осведомилась я.

Мне госпожа Пуатон запуганной не показалась.

— Любовница управляющего, — хмыкнул Раймонд.

— Боже мой, он что, извращенец? — не удержалась от восклицания я, припомнив кислый и чопорный вид экономки.

— Брось, она лучше, чем Жоли! — отмахнулся Раймонд, для которого, кажется, этот образ навсегда остался главным мерилом извращённости.

— Жоли хотя бы хорошенькая, — не согласилась я.

— Кто хорошенький, Жоли хорошенькая??? — воззрился на меня Раймонд.

— Чёрт возьми, вам не кажется, что мы здесь для того, чтобы обсудить что-то другое?! — взорвался Родриг.

Мы с Раймондом пристыженно притихли.

— Дениза, у тебя возникли какие-то предположения? — обратился ко мне виконт.

И как он всё замечает? Наверное, ест много рыбы.

— Возникли, — кивнула я. — Но я хотела бы их додумать.

— Потом будешь додумывать, — категорично возразил виконт. — Выкладывай.

— Не могу. Мы уже приехали.

Карета действительно медленно въезжала во двор и вскоре остановилась. Обсуждать темы, подобные нашей, на лестницах и в коридорах дворца по меньшей мере неразумно. Мы прошли в покои Раймонда, расположились в его (уже почти можно сказать, нашей) спальне, и только там продолжили разговор. По дороге я успела докрутить в голове остававшиеся под сомнением детали.

— Итак, Дениза, — настойчиво произнёс виконт, — ты что-то рвалась нам всем сообщить.

— Не сообщить, а поделиться предположениями, — поправила я. Но, увидев, как гневно сверкнули глаза Родрига, решила больше его терпение не испытывать. — Я думаю, господин Кале подтвердит, что перечисленные графиней симптомы никак не связаны между собой и не могут быть результатом одной и той же болезни. — На этом месте лекарь согласно кивнул. — Однако кое-что, объединяющее эти симптомы, всё-таки есть.

— Что именно? — нахмурился Кале.

— Они проявляются у одного и того же человека, — улыбнулась я.

— Ты именно это потрясающее открытие хотела нам сообщить? — гневно спросил Родриг.

— Почти, — ответила я. — Эти симптомы связывает то, что за их появление отвечает один и тот же мозг.

— Хочешь сказать, что графиня не больна и только придумывает все эти хвори? — уточнил Раймонд.

— Она действительно не больна, — ответила я. — И хвори в некотором смысле придумывает. Но неосознанно. Хвори придумывает её собственный мозг и заставляет её испытывать соответствующие симптомы. Так что она действительно страдает. И действительно не знает, в чём причина. Хотя никаких болезней, которые можно было бы обнаружить в ходе проверки, у неё и нет.

— Нервная система? — задумчиво спросил лекарь.

Я энергично кивнула.

— Отчего задыхается человек, не страдающий от астмы? В чём причина болей в животе, если пациент не отравлен и не болен? Мозг способен воспроизвести любые симптомы. И мучиться человек от них будет в полной мере.

— Но с какой стати чей бы то ни было мозг станет выкидывать такие шутки? — нахмурился Раймонд.

— Ну, во-первых, просто мозг человека со слабой нервной системой, — пожала плечами я, оглядываясь за подтверждением на лекаря. — Или... — я умышленно сделала небольшую паузу, — мозг человека, которого убедили в том, что он болен.

— А вот отсюда давай поподробнее, — распорядился Раймонд.

— В сущности я уже всё сказала. Графине внушили, что она тяжело больна. Не знаю, с чего это началось, зато знаю, когда: после того, как умер её отец. Возможно, от горя у неё действительно случилось нервное расстройство, а домашние поспешили услужливо записать его проявление в признак серьёзной болезни. А может быть, на первых порах они слегка "помогли" ей, подпаивая какими-нибудь средствами, от которых, к примеру, у неё начиналась резь в животе. А дальше всё это стало не нужно. Любой человек, если как следует убедить его в собственной тяжёлой болезни, почувствует себя плохо. Ну, а добавьте к этому соответствующий образ жизни: постоянное пребывание в четырёх стенах, без свежего воздуха и солнечного света, нехватку общения, полное отсутствие физических нагрузок, наверняка ещё какую-нибудь идиотскую диету, навязанную заботливыми домашними якобы с подачи врачей. От всего этого человек не умирает, но вот самочувствие его хорошим быть не может. А ведь господину управляющему с его обворожительной сожительницей больше ничего и не нужно. Убивать графиню не в их интересах. Уж не знаю, кто станет её наследником, но этот человек наверняка приведёт с собой собственных слуг, таким образом согнав управляющего с насиженного места. А новый управляющий ещё и проведёт проверку, которая быстро покажет нечистоплотность предшественника. Нет, этот человек заинтересован в том, чтобы графиня оставалась жива и формально продолжала управлять своими владениями. Но при этом пребывала в таком физическом и душевном состоянии, чтобы ей просто-напросто было не до решения финансовых и прочих деловых вопросов. Нервное расстройство подходит для этих целей идеально. С этим недугом человек может жить очень долго и при этом мучиться от него всю жизнь.

— Вынужден признать, что о таком варианте я не подумал, — заметил Кале. — Но это неплохо объяснило бы динамику. Тот факт, что приступы бывают наиболее тяжёлыми в самом начале, а потом постепенно слабеют. Да и переменчивость симптомов тоже.

— Но как они могли быть уверены, что графине станет настолько плохо? — с сомнением спросил Раймонд. — Ну, сказали ей, что она больна. Привели лекаря, который это подтвердил — допустим. Но, в конце концов, последующие лекари не могли определить болезнь, а стало быть, и утверждать, что она опасна. Графиня могла просто прийти в себя, перестать принимать лекарей и в конечном счёте забыть о том, что когда-то якобы болела.

— А вот тут, — охотно кивнула я, — в дело вступает магия. Вскоре после смерти её отца с психологическим состоянием графини поработал Одарённый.

— На состояние её здоровья он не воздействовал, — напомнил Кале.

— Конечно, — согласилась я. — Ведь это могли бы обнаружить! Зато что плохого в том, что обладающий даром лекарь слегка улучшил девушке настроение? А заодно подправил кое-что ещё.

— Что он сделал? — спросил Родриг.

— Повысил степень её внушаемости, — ответила я. — Всего-то навсего. Небольшое воздействие на характер, никак не касающееся физического состояния. Но это воздействие позволило сработать всей остальной схеме. Внушить женщине, что она тяжело больна, стало легче лёгкого. А дальше, как я уже говорила, мозг стал работать сам, невольно давая подтверждение словам злоумышленников.

— И внушение можно было обновить в любой момент, — задумчиво кивнул Раймонд.

— Кое-кому в этом особняке пора как следует намылить шею, — мрачно проговорил Родриг. — И для удобства её будет лучше предварительно отсоединить от головы.

— Только сначала надо как следует обдумать, как именно это обставить, — поспешила сказать я, видя, с какой силой его рука сжала рукоять меча.

— Обязательно надо это как-то обставлять? — поморщился виконт.

Впрочем, спрашивал он это так, для порядка, поскольку в действительности прекрасно понимал, что я права.

— Мы не можем врываться в особняк графини и распоряжаться там без её ведома и согласия, — отметил Раймонд. — До тех пор, пока слуги действуют от её лица, пусть даже только формально, нанести удар по ним значит ударить по ней. Она сама же потом этого не простит.

— Именно поэтому совершенно необходимо сначала поговорить с графиней и раскрыть ей глаза, — поддержала его я.

— И как вы предлагаете это сделать? — нахмурился Родриг. — В особняке её не оставляют ни на минуту, вы сами имели возможность в этом убедиться. Она постоянно находится под опекой. А если в доме посторонние, то тем более. Даже во время осмотра лекаря её не оставили в одиночестве.

— Просто вытолкать всех из комнаты? — с сомнением предложил Раймонд.

— Если позволите вмешаться, на мой взгляд, это плохая идея, — возразил Кале. — Такие действия испугают пациентку, и она точно не станет вас слушать.

— Значит, придётся заставить её выслушать.

— Со слугами, всеми силами ломящимися в дверь, в качестве фона? — возразила я. — Как долго мы сможем держать осаду, одновременно ведя светский разговор?

— Уж если так, тогда идея отделения головы от шеи нравится мне больше, — признал виконт.

— Хорошо, а если поговорить с ней во время очередного мероприятия у маркиза? — предположила я.

Виконт помотал головой.

— Она однозначно сказала, что больше на эти празднества не приедет. По состоянию здоровья. Теперь-то можно предположить, в чём заключается подлинная причина и кто напел ей это на ухо.

— Прибегнуть к помощи шерифа? — выдвинул свой вариант Кале.

Я только фыркнула. При чём здесь шериф? Такими темпами можно хоть целую армию прихватить. Шерифы над графами не хозяева. Вот когда графиня сама захочет обвинить собственных слуг, тогда пожалуйста. Одного её жеста будет достаточно, чтобы шериф со своими стражниками был к её услугам. Равно как и тюрьма, кандалы, виселицы — в общем, всё, что она сочтёт нужным. Суд, конечно же, будет, но так, чисто формальный. Реально именно её слово и будет решающим.

Но я не вмешивалась, предоставив Раймонду озвучить приблизительно то же самое в ответ лекарю. Вместо этого я ломала голову над возникшей перед нами задачкой, но заупрямившееся внезапно воображение снова и снова подсказывало одну и ту же версию. Тот способ, к которому прибегали в подобных случаях в нашем ведомстве. Если договориться бывало чересчур сложно и трудоёмко, существовал дополнительный вариант — простой, я бы даже сказала, прямолинейный. Не для всех участников приятный, но в нашем ведомстве это обычно никого не волновало. Я взглянула на виконта, прикусив губу.

— Вообще-то есть одна возможность, — решилась высказаться я. — Она решила бы проблему постоянного присутствия слуг. Но чувствую, что вам она не понравится.

— Почему она должна нам не понравиться? — вмешался Раймонд.

Я покачала головой.

— Вам, эрл, она как раз может понравиться. — Раймонд поморщился, услышав из моих уст такое обращение, но я не считала правильным переходить с ним на "ты" на людях. — А вот виконту, боюсь, не понравится вовсе.

— Она мне уже не нравится, — мрачно сказал Родриг. — Ну, выкладывай, что у тебя за идея.

— Как скажете. Раз вокруг графини постоянно вертится обслуживающий персонал, надо увезти её в спокойное место и там расставить все точки над "и".

— Если даже удастся её уговорить, что сомнительно, одну её не отпустят.

— А мы не будем ни у кого спрашивать.

— Иными словами, если я тебя правильно понял, — прокашлявшись, сказал Раймонд, — ты предлагаешь её похитить?

Я поморщилась.

— Вот не люблю такие радикальные формулировки.

— Зато поступки радикальные любишь, — хмыкнул Раймонд в ответ.

— Против поступков ничего не имею, — согласилась я.

— Ты что, сошла с ума? — воззрился на меня Родриг.

— Я — нет, — возразила я. — Не мне же её похищать. Она же не пойдёт гулять со мной в сад. А с вами пойдёт. Так что похищать её придётся вам.

— Думай, что говоришь! — процедил он сквозь зубы.

— А знаешь, Родриг, она права, — задумчиво проговорил эрл.

Виконт возмущённо на него покосился, но тут же снова устремил взгляд на меня, сверкающими глазами давая понять, что он думает о методах, принятых в моём ведомстве, а также о моральном облике людей, в нём работающих. Я нарочито пожала плечами. В общем-то он прав: моральный облик у нас действительно так себе. И, что самое главное, нас это никоим образом не смущает.

— Что значит "права"?! — виконт, наконец, нашёл слова, чтобы отреагировать вслух. — За кого вы меня принимаете?

— Я ни на чём не настаиваю, — подчеркнула я. — Вообще, если вы найдёте вариант лучше, я буду рада отозвать своё предложение. Понимаю, что оно сопряжено с определёнными сложностями.

— Родриг, по-моему, это действительно выход, — заметил Раймонд. — Это чревато несколькими неприятными минутами, зато потом вы сможете поговорить с ней без постороннего вмешательства.

— И вообще не понимаю, что вам не нравится, — подхватила я. — Похищение — это очень романтично. Отличный способ завязать продолжительные отношения.

Виконт, прежде сидевший на стуле, теперь мерил шагами комнату.

— А если... — начал было он, остановившись. — Нет, не пойдёт.

Ответив самому себе, он снова принялся ходить по комнате взад-вперёд.

— И что вы мне предлагаете? — осведомился он, снова останавливаясь. — Предупреждаю: если сейчас кто-нибудь скажет "надеть ей мешок на голову и перекинуть через седло", он сильно об этом пожалеет.

— Не будем, — пообещала я, давясь с трудом сдерживаемым хохотом. Уж больно интересно было представить себе эту картинку. — Есть другие варианты, гораздо более гуманные. Если захотите, могу кое-что предложить.

— Кто бы сомневался, — пробурчал себе под нос Родриг, и по его реакции я поняла: сдаётся.

Ещё какое-то время ушло на обсуждение деталей, после чего все разошлись. Родриг, чрезвычайно хмурый и нервозный, ушёл в свои покои, Кале направился в комнату, предоставленную ему маркизом по просьбе эрла. Он бросил на нас весьма удивлённый взгляд, поняв, что мы с Раймондом оба остаёмся в спальне. Я мысленно усмехнулась, подходя к окну. Пускай.

— Да, нелегко приходится виконту, — сочувственно проговорил Раймонд, когда за лекарем закрылась дверь. — Такое решение крайне неприятно принимать, и состояние после этого премерзкое.

Он снова сел на тот же стул, что и прежде, и отпил вина из своего кубка.

— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовала я. — Ты когда-нибудь похищал женщин?

— Нет, — скривился он. — Я их только связывал и опрокидывал на кровать.

— Если память мне не изменяет, за это тебя простили, — заметила я, подходя поближе.

— Ты — да. Но графиня совсем другая. — Встав у Раймонда за спиной, я положила руки ему на плечи. Он накрыл мою правую руку своей ладонью. — Я даже не заметил бы её, если бы не Родриг.

— Тем лучше, — оптимистично сказала я. — Значит, вам не грозят ссоры из-за женщин.

— Не грозят, — рассеянно кивнул он.

Я обошла его стул и села на соседний.

— Ты голодна? — спросил Раймонд. — Хочешь, я велю чего-нибудь принести? — Взглянув на меня, он вдруг нахмурил брови, заставив меня засомневаться, всё ли в порядке с моим внешним видом. — А что ты вообще любишь? — осведомился он затем.

Настала моя очередь нахмуриться.

— В каком смысле?

— В смысле еды. Ну, мало ли? Яблоки, малину, шоколад?

Я озадаченно пожала плечами. Предпочитаю не голодать. В остальном я человек довольно-таки всеядный. Хотя...

— Исберские орехи, — ответила я.

— Вот как?

— Угу. Знаю, у меня губа не дура.

Знаменитые орехи из Исберии считаются настоящим деликатесом. Светло-бежевого цвета, шершавые на ощупь и чуть солоноватые на вкус, они достаточно редко достигают наших берегов и потому весьма дорого стоят.

— Отвечая на твой первый вопрос, я не голодна. Зато сердита.

Я встала со стула и пересела на кровать.

— В самом деле? — удивился Раймонд. — Отчего же?

— Ты сказал управляющему графини, чтобы он меня утихомиривал, — решила повредничать я. — А если бы ему понравилась эта идея, что тогда?

Тогда бы управляющий благополучно вылетел из окна, но мне ведь необязательно это уточнять.

— Думаешь, я не проверил это прежде, чем уходить по-настоящему далеко? — спросил он, подходя. — Если бы он тебя хоть пальцем тронул, я подвесил бы его на крюк за ребро и приладил под потолком вместо люстры.

Я прищурилась, представляя себе такую картинку.

— Ты говорил, что бываешь изощрённым только в очень редких случаях, — напомнила я.

— Когда меня очень сильно разозлить, — подтвердил Раймонд, садясь рядом и обнимая меня за плечи. — И никто не разозлит меня сильнее, чем тот, кто попытается нанести тебе обиду.

Я сочла, что это заявление достойно поцелуя, что незамедлительно и продемонстрировала.

Глава 19.

На следующих день, завершив все необходимые приготовления, мы поехали к графине. Кале на сей раз брать с собой не стали: решили не вмешивать лекаря в столь сомнительное предприятие. Вручить для виду парочку безвредных порошков, изображавших якобы прописанные им лекарства, должна была я. Нас с Родригом и Раймондом сопровождали Альберт и Винсент, в задачу которых входило в случае необходимости прикрывать наш отход.

Само похищение прошло очень гладко. Я вручила крутившейся под ногами экономке мнимые лекарства, строгим голосом рассказала, как их следует принимать, и дала дополнительные ценные указания. Под конец прочитала короткую лекцию о пользе свежего воздуха. Родригу внезапно пришла в голову гениальная мысль: а почему бы не начать следовать рекомендациям лекарей прямо сейчас? Он даже готов сопроводить графиню на прогулку по саду. Я в очередной раз мысленно фыркнула. Сыграл так профессионально, будто каждый день только этим и занимался. А какого моралиста из себя вчера строил, любо-дорого посмотреть!

Графине идея прогулки чрезвычайно понравилась, я так понимаю, в основном именно за счёт сопровождения виконта. Словом, экономка хоть и была не в восторге, всерьёз воспротивиться данной инициативе не смогла. Зато из дома графиню выпустили лишь в обществе двух горничных и всё той же экономки. Я вышла в сад вместе с ними и незаметно приложила указательный и средний пальцы правой руки к левому запястью, подавая таким образом Родригу знак: версия плана номер два. Дойдя до развилки, я распрощалась с графиней и виконтом и направилась к воротам, в то время как остальные углубились в сад. Впрочем, стоит ли уточнять, что до выхода я так и не добралась, а возвратилась в сад кружным путём и стала наблюдать за гуляющими из-за деревьев?

Все пятеро остановилась возле раскидистой яблони. Виконт что-то вдохновенно рассказывал, женщины слушали с несомненным интересом, даже экономка. Затем, как бы желая проиллюстрировать свой рассказ, Родриг извлёк из кармана маленький мешочек и высыпал на ладонь желтоватый порошок. Госпожа Пуатон нахмурилась, но виконт продолжил воодушевлённо что-то объяснять, и ей пришлось повременить с претензиями, а несколькими мгновениями спустя порыв ветра подхватил жёлтую пыль и понёс её прямо в лица спутницам Родрига. Я одобрительно кивнула: виконт всё верно рассчитал. Ветер дул ему в спину, так что воздействию моего порошка подверглись все, кроме него самого. Женщины отчаянно зазевали, начали пошатываться. Заснувшую графиню виконт подхватил на руки; остальным благородно предоставил самостоятельно падать на траву. И, с драгоценной ношей на руках, поспешил к забору. Я шла следом, оглядываясь, дабы убедиться в том, что преследование не начнётся прежде времени.

Добравшись до забора, Родриг переправил девушку на ту сторону при помощи давно поджидавшего снаружи Раймонда, а затем перебрался и сам. Перемахнул через ограждение, надо сказать, вполне ловко. Я же возвратилась к воротам и спокойно и чинно вышла за территорию особняка. И завернула за угол, где сразу же увидела карету. Винсент сидел на козлах, готовый в любую секунду погнать лошадей. Раймонд поджидал возле открытой дверцы. Пропустив меня внутрь, вскочил в карету и сам, после чего она моментально тронулась.

Графиня спала, сидя у Родрига на коленях. Виконт бережно поддерживал её спину. Мы уезжали всё дальше от особняка. Пока всё прошло хорошо. Вопрос заключался в том, как станут развиваться события после того, как Алэйна проснётся.

Виконт нервно мерил комнату шагами, время от времени откидывая голову назад и беззвучно шевеля губами. Графиня лежала на широкой кровати, расположенной напротив двери. Её голова металась по подушке — признак скорого пробуждения после действия порошка. Комната была просторной и светлой: солнечные лучи легко попадали сюда через два больших окна. Мебели было мало, лишь самое необходимое: упомянутая выше кровать, прямоугольный стол светло-коричневого оттенка, три стула, да резной сундук у стены.

Мы с Раймондом на цыпочках вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь. Слуг в доме не было: эрл, снявший это помещение вчера вечером, строго-настрого распорядился на сей счёт. Похититель и похищенная остались наедине. Сегодня утром было принято сложное решение, согласно которому первичное объяснение с графиней возьмёт на себя именно Родриг. Сначала эту сомнительную честь попытались навязать мне. Дескать, женщина женщину не так испугается. Но после того как, в процессе репетиции, я гостеприимно заявила "Добро пожаловать в логово виконта!", меня с данной должности сняли.

Оказавшись снаружи, Раймонд немного походил туда-сюда по короткому коридору, а потом не выдержал и прильнул к замочной скважине.

— Как тебе не стыдно?! — зашипела на него я. — Немедленно прекрати! Дай людям немного личного пространства! Ты считаешь, что эти двое его не заслужили? Какой же ты тогда после этого друг?!

Раймонд вздохнул и пристыженно, хоть и нехотя, поднялся на ноги. Я немедленно заняла его место возле скважины. Он шумно выдохнул воздух, возмущённый таким вероломством.

— Ты говорила, что эти двое заслужили личное пространство! — напомнил он громким шёпотом.

— Я и не спорю, — отозвалась я, ни капли не смущаясь и, самое главное, не отрываясь от скважины. — Заслужили.

— Ах, ты...

Награждать меня словесными эпитетами Раймонд не стал, вместо этого просто оттащил за волосы. Против такого аргумента в пользу интеллигентного поведения я оказалась бессильна; пришлось прекратить созерцание и отойти от двери. Тем более, что ничего интересного там всё равно пока не происходило.

Немного посовещавшись, мы решили поровну поделить тяжесть греха подглядывания между собой и, чуть-чуть приоткрыв дверь, дружно прильнули к щели. Графиня по-прежнему спала. Родриг стоял к нам спиной.

— Чего он ждёт? — шёпотом спросила я.

— Пока она проснётся, — отозвался Раймонд.

— Зачем? Надо, наоборот, приступать прямо сейчас, пока она спит и не может сопротивляться.

Раймонд аж оторвался от щели и уставился на меня.

— Ты это о чём? — подозрительно спросил он.

— Ну... О процессе убеждения, — невинно откликнулась я.

— Боже, с кем я связался! — схватился за голову Раймонд.

— О, кстати о связывании! — обрадованно потёрла руками я. — Помнится, я как-то обещала привязать тебя к кровати.

— Я всегда знал, что у тебя больное воображение.

— Это не у меня, это у Кале. Но рекомендациям врача надо следовать: это, говорят, полезно для здоровья.

— Я тебя сейчас саму скручу и пристрою там рядом с графиней, — пригрозил Раймонд.

— Подумаешь, как я сильно испугалась!

Нашу дискуссию прервал слабый женский стон. Мы с Раймондом тут же притихли. Виконт шагнул в сторону кровати.

Графиня открыла глаза. Поморгала. Повернула голову из стороны в сторону, пытаясь понять, где находится. Задержала испуганный взгляд на Родриге. Опустила глаза. Поняла, что лежит на кровати. И, завизжав, вскочила и прижалась спиной к стене.

Я поджала губы. И ведь предупреждала же: не кладите девушку на постель. Она вас неправильно поймёт. Так нет, не соглашались, джентльмены несчастные. Как же так, ведь бедной графине на жёстком стуле будет неудобно! Ну, вот и поплатились.

— Где я? Что здесь происходит? — возмущённо воскликнула Алэйна.

Голос её был неожиданно сильным и твёрдым для больной, да и на щеках выступил вполне естественный румянец.

— Не подходите ко мне! — крикнула она, когда виконт попытался сделать шаг в её сторону.

— Графиня, разрешите мне вам всё объяснить.

— Что вы сделали с моими служанками? — гневно перебила его Алэйна.

— Ровным счётом ничего, — заверил её виконт, не вполне ожидавший такого вопроса. — А что, надо было что-то с ними сделать?

— А где я нахожусь?

Графиня продолжала реагировать на слова Родрига весьма избирательно.

— М-м-м... В доме, — осторожно сказал Родриг, не желающий вот так вот сразу сдавать эрла с потрохами.

— В доме? Потрясающе! — восхитилась Алэйна. — Не подходите! — снова дёрнулась она. — Какого дьявола вы меня сюда притащили?

— Я именно это и хочу вам объяснить... — обрадовался было Родриг, но его снова безбожно перебили.

— Молчите! — крикнула графиня. — Я и так понимаю, что вам нужно.

— И она где-то права, — прошептала я на ухо Раймонду, но тот лишь отмахнулся, стремясь не упустить ни одного взгляда или жеста.

— Алэйна, уверяю вас, я не причиню вам вреда! — рявкнул виконт, стараясь хоть резкостью голоса добиться внимания к собственным речам.

В итоге его слова прозвучали весьма угрожающе.

— Конечно, какой же тут вред? Одна только польза для организма, — цинично прокомментировала я.

Графиня подняла на него решительный взгляд.

— Хорошо, — неожиданно покладисто сказала она. — Я всё поняла. Я вижу, виконт, вы... по-особенному ко мне относитесь. Не скрою, мне вы тоже небезразличны.

Теперь она сама шагнула ему навстречу. Мы с Раймондом, начисто позабыв о конспирации, синхронно вытянули шеи, впервые в жизни сожалея о том, что не родились жирафами. Графиня протянула к виконту свою нежную ручку с белой, лишённой даже намёка на загар, кожей, и Родриг не удержался, тоже протянул к ней руки, и через несколько мгновений уже обнимал её за талию.

— Алэйна... — прошептал он, но девушка приложила палец к его губам.

А потом прильнула к ним собственными губами.

Вот ведь как бывает, восхищённо думала я. Как всё просто и по-сказочному. Поцелуй решает любые проблемы. Сейчас злые чары спадут и Алэйна навсегда избавится от наложенного на неё колдовства. Радостно поблагодарит прекрасного принца за всё хорошее, и они будут жить долго и счастливо. И начнут прямо сейчас, благо кровать рядом.

Признаю: я настолько увлеклась, что не заметила манёвра графини. А потом было уже поздно. В реальной жизни поцелуй любви возымел несколько иное воздействие, нежели в сказке. Ибо прекрасная принцесса внезапно отстранилась и врезала своему принцу по физиономии, да так, что он отшатнулся, хватаясь за челюсть. А дева тем временем уже отскочила обратно к стене, на этот раз держа в руках кинжал, вероломно снятый с пояса виконта в минуту близости.

— Не подходите! — предупредила она, сверкая глазами. — Иначе я им воспользуюсь.

— Алэйна, отдайте оружие, — попросил виконт, раздосадованный собственной несообразительностью. — Вы же не сможете себе навредить, правда?

— Себе? Не надейтесь! — отрезала графиня. — Я намереваюсь навредить вам. Если вы только попытаетесь меня тронуть.

Я улыбнулась: девочка начинала мне нравиться. А вот Раймонд моих позитивных эмоций явно не разделял. И то верно: страсти накалялись. Родриг, не выдержав, попытался подойти к Алэйне, а та взмахнула кинжалом не слишком умело, но зато вполне решительно. Ещё чуть-чуть, и виконт остался бы на всю жизнь с премилым украшением на лице. Что само по себе нестрашно (шрамы, как известно, мужчин только украшают), но могло поставить будущие отношения молодых под угрозу. Мы с Раймондом поняли, что пора вмешаться, и дружно шагнули в комнату.

Графиня устремила на нас затравленный взгляд; взгляд Родрига был не менее затравленным, по другим причинам.

— Ах, вот как. Все здесь! — сверкнула глазами Алэйна.

Раймонд, как и подобает отважному рыцарю, отважно подтолкнул меня в спину, а сам отступил назад. Я вздохнула. Видимо, они всё-таки считают, что с женским гневом женщина справится лучше. Вопрос спорный, но ладно, попробуем.

— Графиня, давайте спокойно всё обсудим, — предложила я, выставляя руки вперёд в знак чистоты намерений.

Алэйна моего жеста не оценила и в ответ ощетинилась кинжалом.

— Спокойно? С вами? Да вы и в нормальной обстановке были на это неспособны! — агрессивно напомнила она.

Ну вот, и играй после этого в злого лекаря на благо общего дела.

— Графиня, если вы про те подушки, между которыми завалилась ваша голова, так я это не нарочно, это случайно так получилось!

Почувствовала ещё один тычок в спину от Раймонда, гневно обернулась. Пускай сам ведёт переговоры, если ему не нравится, как это делаю я.

— Алэйна, выслушайте меня, пожалуйста! — предприняла вторую попытку я. — Я прекрасно понимаю ваши чувства и даже не представляю, что именно устроила бы здесь, окажись я на вашем месте. — Я всё-таки попыталась это представить. — Вероятнее всего, — сосредоточенно начала я, — я бы первым делом проткнула кинжалом Родрига, потом, опрокинув стол, переметнулась вон в ту часть комнаты... — Ещё один тычок в спину, на этот раз куда более ощутимый. — В любом случае виконт сказал правду: здесь никто не собирается вас обидеть, — вернула я разговор в более правильное русло. — Ну, посудите сами: я — женщина, целительница, разве я способна причинить кому-нибудь вред? — Судя по кислым выражениям лиц Родрига и Раймонда, они хорошо догадывались о моей вредной сущности и посему не сочли данный аргумент убедительным. Я поспешила исправиться. — Далее, обоих присутствующих здесь мужчин вы знаете. Это виконт Армистед и эрл Ковентедж. Неужели вы всерьёз думаете, что от них можно ожидать чего-то плохого?

Я покосилась на соучастников похищения. Родриг от переживаний весь раскраснелся, дышал тяжело и смотрел хмуро. Раймонд с двухдневной щетиной на лице — брился он не вполне регулярно: не хватало терпения, — тоже выглядел не самым внушающим доверие образом.

— Хотя знаете, графиня, — задумчиво произнесла я, продолжая разглядывать мужчин, — пожалуй, я где-то понимаю ваши чувства...

Раймонд с виконтом двинулись на меня с таким выражением лиц, что теперь мне было впору прятаться за спиной у вооружённой Алэйны. Но вместо этого я смело повернулась к ним спиной и спросила у девушки:

— Графиня, а вы не находите, что у вас на удивление хорошее самочувствие?

На мгновение она даже забыла про кинжал, застигнутая врасплох таким вопросом.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурилась Алэйна.

— Я хочу сказать, что нам удалось разгадать секрет вашей болезни, — с напором произнесла я. — И если вы соблаговолите опустить кинжал и нас выслушать, то очень скоро узнаете, как вам от неё избавиться. Впрочем, кинжал можете и не опускать. При условии, что это не помешает вам слушать.

Пожалуй, "цепкий" — это эпитет, наиболее подходящий для описания взгляда, который устремила на меня Алэйна.

— Говорите, — напряжённо согласилась она.

И я стала говорить, стараясь, чтобы слова звучали как можно более веско. Сперва графиня слушала с ярко выраженным недоверием, затем в её душу прокралось сомнение, а под конец её глаза снова сверкали, вот только метаемые из них молнии предназначались уже не нам. Видя, что девушка готова сменить гнев на милость, Родриг и Раймонд стали потихоньку вносить в разговор свою лепту.

— Обратите внимание, — сказала я под конец, — как вы чувствуете себя сейчас. Вы полны сил, готовы бороться, — я кивнула головой на по-прежнему удерживаемый графиней кинжал, — и не падаете в обморок. Никакая хворь не приковывает вас к постели. У вас нормальный цвет лица. Внештатная ситуация, необходимость собраться и действовать, отсутствие людей, постоянно напоминающих, что вы больны, — всё это в совокупности позволяет вам функционировать совершенно нормально. Ситуация была бы совсем другой, если бы вас и вправду приковывал к постели тяжёлый недуг.

Я сказала всё, что собиралась, и теперь молчала, ожидая реакции Алэйны. Она же не спешила отвечать. В комнате повисла напряжённая тишина. Хмурясь, графиня переводила взгляд с Родрига на меня, с меня на Раймонда. Потом, ещё раз коротко посмотрев на виконта, шагнула к столу и положила на него кинжал. Я испустила вздох облегчения, хоть умом и понимала, что иначе быть не могло. Как-никак мы тоже немножечко сжульничали, ведь на момент нашего разговора графиня по-прежнему находилась под действием заклятия повышенной внушаемости. Я не случайно воспротивилась предложению позвать Кале, чтобы он излечил Алэйну ещё прежде, чем она проснётся. Сначала воспользуемся против врагов их же собственным оружием, а уж потом можно отделываться от оного.

— И что же мне теперь делать? — мрачно проговорила девушка, отходя от стола. Родриг не торопился возвращать себе оружие, дабы снова её не вспугнуть. — Впрочем, не отвечайте, я и сама это знаю. — Она прошлась по комнате, сцепив руки и напряжённо что-то обдумывая. — Мне необходимо обратиться к шерифу. Вы поможете мне, эрл? — спросила она, поднимая глаза на Раймонда.

— Ну разумеется, — заверил Алэйну он, радуясь, что самое тяжёлое уже позади. Привлечение шерифа, арест, виселица — все эти мелочи уже были делом техники. — И если вы не захотите пока возвращаться к себе в особняк, можете жить в этом доме столько, сколько потребуется. Он целиком и полностью в вашем распоряжении. Впрочем, если вы считаете это неподобающим, уверен, что маркиз предоставит вам место в своём дворце.

— Этот дом меня полностью устраивает, благодарю вас. Я действительно не хочу возвращаться к себе до тех пор, пока мой особняк не будет очищен... ото всех, — неожиданно жёстко закончила она.

Затем графиня повернулась ко мне.

— Что теперь будет с моим недугом? — спросила она. — Он пройдёт после того, как с меня снимут заклятье?

— Не буду вам лгать, Алэйна, — осторожно ответила я. — Навряд ли болезнь отступит так сразу. На это уйдёт время, а некоторые отголоски могут проявляться и спустя годы. Но знание того, что ваш недуг неопасен, само по себе облегчит симптомы. К тому же теперь, когда известно, в чём причина дурного самочувствия, вам смогут назначить по-настоящему полезное лекарство. — При последнем слове графиня заметно поморщилась. — И, наконец, — добавила я, — вам очень поможет, если рядом будет человек, сильный, преданный и преисполненный терпения, который будет готов поддерживать вас в тяжёлые минуты.

Я ненавязчиво бросила взгляд на виконта. Алэйна серьёзно кивнула.

— Если вы готовы, мы можем прямо сейчас приступить к снятию заклятия, — предложил Раймонд. — Кале, наш лекарь, уже находится здесь, и мы можем позвать его в любую минуту. Он сумеет справиться с этой задачей.

— Хорошо, — кивнула графиня. — Я готова.

Раймонд вышел, она же приблизилась к Родригу.

— Виконт... — Алэйна прикусила губу, поднимая на него глаза. — Кажется, я немного виновата перед вами. Я сильно вас ударила?

— Что вы, графиня, это пустяки, — заверил её Родриг.

Ну да, странно бы было, если бы он сказал что-нибудь другое. Хотя я бы не прочь посмотреть, как виконт хватается за челюсть и со слезами в глазах стонет: "Очень больно!!!". Надо сказать, определённый плюс в таком поведении бы был. Алэйна почувствовала бы себя виноватой, разжалобилась, приласкала его, глядишь, всё бы у них и сладилось. Но такую возможность виконт упустил.

— И всё-таки вы сами виноваты, — более уверенным тоном заметила графиня. При этом она подошла к Родригу ещё ближе. — Методы у вас более, чем сомнительные. — По её губам скользнула лёгкая улыбка. — Но, кажется, мне будет, что рассказать внукам.

Виконт взял её за руку, и она не спешила сопротивляться. Я потихоньку вышла из комнаты. Будем надеяться, что графиня не повторит приём с кинжалом, и Родригу ничто не угрожает. За дверью я сразу же встретила Раймонда, возвращавшегося вместе с Кале, и перекрыла им проход.

— Мы можем посетить пациентку? — спросил лекарь, удивлённый моим манёвром.

— Можете, — спокойно кивнула я. — Но не сейчас. Дайте им хотя бы минут пять. А лучше пятнадцать.

Поскольку впереди маячило незапланированное ожидание, мы втроём расположились в комнате напротив. Здесь тоже было большое окно, но только одно, и выходило оно на запад. Поэтому солнечный свет проникал в комнату лишь в относительно поздние часы, ослабленный и охлаждённый близостью заката. Так что здесь было зябко. Я подошла к камину, открыла решётку и вытянула руку, призывая искры. Вскоре на лежавших в топке поленьях заплясал огонь. Ненастоящий огонь, конечно. Настоящему огню нужна пища. Он поглощает топливо. Его можно использовать, чтобы убивать. Он доступен тем же самым Одарённым, которые умеют швыряться огненными шарами и призывать молнии. Разрушителям. Мой же огонь был почти игрушечным. Но свет давал, и тепло тоже. Меньше, чем настоящий, но больше, чем ничего.

— Дениза, — мягко проговорил Кале, до сих пор молча наблюдавший за моими действиями, сидя в кресле, — а почему вы сами не стали избавлять графиню от заклятия?

Я перевела на него слегка удивлённый взгляд.

— Потому что у меня бы это не получилось. — Мне казалось, что ответ очевиден. — Я не имею соответствующего опыта. Я не профессиональный целитель, обученный снимать заклятия. И я недостаточно сильная Одарённая.

— Неужели? — изогнул бровь лекарь. — Вы так в этом уверены? Когда вчера мы с вами вместе осматривали больную, я имел возможность ощутить вашу работу. Надеюсь, вы на меня за это не в обиде, но вы, вероятно, знаете, что таких вещей бывает сложно избежать: это всё равно, что не видеть предметов, которые находятся в поле вашего зрения. Так вот, мне показалось, что у вас очень сильная магическая энергетика.

— Вы ошиблись, — рассмеялась я. — Магическая энергетика у меня самая что ни на есть посредственная. Не очень слабая, конечно. Кое-что я могу. Но — средняя. Это наиболее подходящее слово.

— В самом деле? Мы могли бы прямо сейчас это проверить, если, конечно, вы не возражаете. Я крайне редко ошибаюсь в подобных вещах.

Бросив мимолётный взгляд на Раймонда, я пожала плечами. Почему бы и нет? Особых причин возражать я не видела. Лекарь встал, развернул ещё одно кресло, устанавливая его напротив своего, и пригласил меня сесть. Затем, вернувшись на своё место, поднёс руку к кончикам моих пальцев.

— Вы могли бы призвать искры? Для того, чтобы я мог почувствовать вашу силу?

Я кивнула. Далеко не каждый Одарённый умеет определять наличие или отсутствие, а также его мощность, дара в момент стазиса, когда магическая энергия бездействует. Я это умею, Дюран тоже. Это вопрос не силы, скорее навыков. Надо просто знать кое-какие секреты.

Я сосредоточилась и открыла канал. Кончики пальцев стало покалывать. Кале медленно поднёс свою руку к моему солнечному сплетению. Замер, слегка склонив голову набок, будто прислушивался. Потом отодвинул своё кресло немного назад.

— Попробуйте сдвинуть эту стену, — предложил он мне, делая плавное движение рукой, словно чертил в воздухе знак.

У меня вновь закололо кончики пальцев, на этот раз несколько по-иному. Между мной и лекарем повисла полупрозрачная стена, на которой то и дело посверкивали искры. Я снова сосредоточилась, призывая магическую энергию. А затем направила её в стену. Она не поддалась. Правда, число пробегающих по ней искр увеличилось. Но лишь ненамного.

— Вот видите, — улыбнулась я.

— Попробуйте ещё раз, — предложил лекарь. — Постарайтесь вложить всю свою силу, все резервы.

— Вы предлагаете мне покончить с собой? — усмехнулась я.

— Конечно же нет. Вы не успеете окончательно себя исчерпать, — улыбнулся в ответ Кале. — Зато мы сможем увидеть всю глубину вашего дара.

Заставлять себя уговаривать я не стала. Мне и самой было любопытно узнать, что из этого получится. Я сосредоточилась на стене; затем, когда она как следует укоренилась в моём восприятии, прикрыла глаза и постаралась призвать всю ту магическую энергию, которая была в моём распоряжении. Направила её на стену. И попыталась надавить, прорваться, проломить, смести с лица земли.

Уничтожить магию при помощи магии нельзя. Но цель заключалась не в этом. Да и висевшая в воздухе стена была не просто магически созданным предметом, а иллюзией, специально предназначенной для измерения силы воздействия.

Я открыла глаза. Искр, мерцающих в разных частях стены, было теперь куда больше. Но иллюзия оставалась на месте, нетронутая. Ни одного камня не отвалилось, ни одной трещины не пробежало.

— Вот видите, — улыбнулась я, унимая ощутимую дрожь в руках. Всё-таки выложиться полностью — штука нелёгкая.

— Вижу, — задумчиво кивнул Кале. — И всё-таки сила в вас есть, просто она пассивна. Вы действительно не можете её призвать и использовать. Но она там.

Я выслушала этот ответ скептически.

— Почему же тогда я не могу ею воспользоваться?

— Не знаю, — развёл руками лекарь. — По-видимому, у вас стоит какой-то внутренний блок. А вот в чём причина... Такое бывает у людей, видевших сильную магию в действии и познавших всю возможную разрушительность последствий. Вы ведь были в королевстве во время Смуты?

Я медленно кивнула.

— Значит, вы видели те ужасы, которые здесь тогда творились, — уверенно произнёс Кале, убеждённый в справедливости своей догадки. — Подсознательно вы не хотите принимать факт собственной способности повторить подобное. И потому неосознанно блокируете свои энергетические каналы. Позволяете себе быть, как вы сами сказали, посредственной, но не более того.

— Вы забываете, что я не разрушительница, — возразила я.

— Я помню, — качнул головой Кале. — Но вы же и сами знаете: не надо быть разрушителем для того, чтобы разрушать. Всегда можно найти другие способы. И именно эти другие как правило оказываются наиболее изощрёнными.

Я вынужденно кивнула. Верно; не только разрушители творили страшные вещи в ту войну. По большей части именно они, но не только... Да что далеко ходить? Я ведь сама недавно засадила мага в живую клетку. А при желании могла бы направить рост деревьев чуть-чуть иначе. Например, прямо сквозь его тело.

Впрочем, не могу сказать, что я поверила в версию Кале о моих собственных магических способностях. Но спорить не стала. Зачем без необходимости вынуждать человека прилюдно признавать свою ошибку?

Глава 20.

С моей точки зрения ситуация с графиней была разрешена. Разумеется, ещё предстояло сделать целый ряд вещей, но этим занялись Раймонд, Родриг, сама графиня, а также незамедлительно привлечённый к следствию шериф. Я же вернулась мыслями к более насущным вопросам. Время шло, расследование магических экспериментов не продвигалось, никаких новостей касательно повторных ритуалов из центра не поступало. А до полнолуния всё ещё было далеко.

Раймонд выезжал по из дворца делам и возвратился в свои покои в середине дня. Я сидела, с ногами забравшись на кровать, и рисовала перед мысленным взором возможные варианты развития событий.

— Дело с управляющим и экономкой решённое, — сказал Раймонд, предварительно подойдя и поцеловав меня в губы. — Через два дня их повесят.

— Это кто так решил, шериф? — осведомилась я.

— Нет, это графиня настояла, — откликнулся он. — Шериф только пошёл ей навстречу. Впрочем, без малейших возражений. Хочешь присутствовать на казни?

— Нет, — скривилась я. — Как-нибудь обойдусь. Мне довелось видеть достаточно приговоров, приведённых в исполнение.

И некоторые из них я приводила в исполнение сама.

— Как знаешь, — и не подумал возражать Раймонд. — Не могу сказать, чтобы мне самому это было особенно интересно.

— Как дела у Родрига с графиней? — Я попыталась перевести разговор в более романтическое русло.

— Очень даже неплохо, — рассеянно ответил Раймонд, и я поняла, что он думает совершенно о другом.

Резкость движений, с которой он подошёл к столу, плеснул в кубок вина (алая жидкость забрызгала столешницу) и поставил на место бутылку, подтвердила мои подозрения.

— Что-то не так? — спросила я, следя за ним внимательным взглядом.

Раймонд хмуро на меня посмотрел, вынужденно улыбнулся, поставил кубок, так из него и не выпив, и опустился на стул.

— Так, небольшие неприятности, — сказал он, на секунду откидывая голову назад. — Ты слышала о Дайоне Л'Эстре? Герцоге Левансийском?

— Да, — настороженно сказала я. — А что случилось?

— У нас с ним старая размолвка. — Раймонд начал издалека. — Мы не враждуем, но и не сотрудничаем, помимо тех случаев, когда это бывает действительно необходимо. В общем, отношения как бы это сказать... на грани. А сегодня я узнал, что недавно он подослал ко мне шпиона.

Я судорожно сглотнула.

— Ты уже знаешь, кого именно?

Глупый вопрос. Если бы он знал, вёл бы себя сейчас совсем по-другому.

— Нет, — мотнул головой Раймонд. — Но узнаю. Это вопрос пары дней. Оказывается, этот мерзавец каким-то образом прознал про ритуалы, которые проводятся в каменном круге. И вместо того, чтобы, как нормальный человек, сообщить мне об этом, захотел поиграться со мной в шпионские игры! — Он зло сжал зубы. — Идиот! С этим магом уже давно можно было бы покончить, если бы не его упрямое желание напакостить мне в любой мелочи. Ну ничего, скоро мне сообщат, когда именно в Эвендейл заслали шпиона, и вычислить его станет делом техники. Я просто проверю, кто появился в замке или в округе в этот период. И найду его. И тогда ему придётся ох, как несладко.

Я снова сглотнула, правда, с трудом. В горле пересохло, и я почувствовала, как деревенеют мышцы. Ну, вот и всё. Настал моменты истины.

— Не надо никого искать, — глухо сказала я, распрямляя спину. — Герцог прислал меня.

— Что? — нахмурился Раймонд.

Кажется, поначалу он не осознал весь смысл сказанных мною слов. Потом медленно поднял голову. И долго молчал. Я словно видела, как отражаются в его глазах кусочки мозаики, которые теперь стремительно складывались в единую картину. И когда этот лихой ураган обрывочных воспоминаний и догадок улёгся, Раймонд посмотрел на меня совсем другим взглядом, чем прежде. Не так, как на кофейную девочку. И даже не так, как на простую горничную.

— Прекрасно, — сказал он, облизнув губы. — Очень качественная работа. Профессиональная.

— Раймонд, послушай...

Я соскочила с кровати и хотела подойти к нему, но он повелительно вытянул руку.

— Нет. Теперь я буду задавать вопросы, а ты — отвечать. Сядь.

Он кивком головы указал мне на стул. Я послушалась. Сам Раймонд, наоборот, встал, сделал несколько шагов по комнате, а потом, развернувшись, спросил:

— Ты — шпионка Л'Эстре?

— Тайный агент.

— Из его тайной службы? — уточнил Раймонд.

— Да.

— Значит, имеешь дело непосредственно с герцогом.

Судя по тому, как скривились его губы, в его глазах это делало меня человеком, не заслуживающим ни капли уважения.

— И что же, он приказал тебе за мной шпионить?

Это был даже не вопрос, почти констатация. Но я возразила.

— Не совсем. Как тебе правильно доложили, наши люди засекли магические возмущения, свидетельствующие о проведении ритуалов на территории твоего замка. На эту информацию вышли случайно, но оставить её без внимания не могли. Герцога просто обеспокоила эта ситуация и её возможные последствия, точно также, как они обеспокоили и тебя.

— Отчего же он не связался со мной напрямую, коли так сильно обеспокоился? — презрительно осведомился Раймонд.

Я на миг опустила глаза, а потом прямо сказала:

— Потому что он не был уверен, что ты не имеешь отношения к этим ритуалам.

Раймонд резко остановился и опёрся руками о столешницу.

— Что?! Вот как! Превосходно! Впрочем, очень в духе Л'Эстре подозревать меня во всех возможных грехах. Тебя он, стало быть, отправил для того, чтобы проверить эту сказочную версию?

— И эту в том числе.

— И что же? Всё это время ты занималась тем, что проверяла меня на причастность к ворожбе, а заодно докладывала Л'Эстре обо всём, что творилось у меня в доме, в том числе и в спальне?

Казалось, он едва сдерживается, чтобы меня не ударить, а заодно не опрокинуть всю существующую в комнате мебель. Сейчас Раймонд бил по самым больным точкам, которые, впрочем, были больными и для него. Лгать я не стала.

— Подозрения с твоей кандидатуры были сняты в первую очередь. Достаточно быстро.

— Сняты кем?

— Мной.

— Премного тебе признателен, — язвительно сказал Раймонд, даже голову склонил. — Но это не занесло в твою очаровательную головку такую странную мысль как посвятить меня в происходящее. Действительно, к чему?

"Очаровательная головка" прозвучала, как оскорбление. Он вообще не столько говорил, сколько выплёвывал слова.

— У меня не было таких полномочий, — произнесла я, чувствуя, как что-то очень важное рушится внутри. Огромное каменное здание осыпается в одночасье, распадается на мелкие камушки, каждый из которых, приземлившись, оставляет за собой кровавую борозду. — Но после того, как я узнала, что ты ни при чём, я честно помогала тебе всем, чем могла. Тебе и людям из твоего окружения.

Во всяком случае с этим он поспорить не сможет!

Он и не стал.

— Естественно. Это позволило тебе подойти ко мне поближе, ведь так?

С этими словами он схватил меня за руку и резко дёрнул, привлекая к себе. И, держа в обнимку, заглянул в глаза.

— Ты делаешь мне больно, — соврала я.

Дело было не в сжимающих руку пальцах — подумаешь, появится потом пара синяков! Это в глаза ему я была неспособна смотреть. Не сейчас, когда видела там такое презрение, и ярость, и зарождающуюся ненависть. И безысходность.

— Ты называешь это болью? — едко осведомился он, но всё-таки выпустил меня из хватки. — А что, когда ты залезла в мою постель, тебе тоже было больно?

Секундой ранее мне казалось, что самое тяжёлое уже позади, но сейчас по моим внутренностям словно полоснули острым кинжалом. Всадили глубоко в плоть и провели туда, а потом ещё обратно.

— Если ты думаешь... — начала было я, но Раймонд снова не пожелал меня слушать.

— Заткнись! — рявкнул он и с силой сжал пальцами спинку стула.

Костяшки побелели, руки дрожали от напряжения; оставалось только радоваться, что это не мою шею он сейчас так сдавил, хотя, кажется, очень хотел это сделать. Мрачно глядя на меня исподлобья, он несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, постепенно не то чтобы успокаиваясь, но хотя бы минимально беря себя в руки. Вскоре его пальцы разжались. Многострадальный стул жалобно скрипнул.

— Скажи мне напоследок только одну вещь, — холодно произнёс Раймонд. В его глазах всё равно плясала ярость, но только теперь контролируемая. — Зачем ты спасала мне жизнь тогда, после ранения?

Мои губы скривились в безысходной усмешке.

— Ну, как же, — едко отозвалась я, — у нас было такое задание. Не допустить в Эвендейле смены власти. Как мне сказали, так я и сделала.

Он молча кивнул, по-прежнему презрительно кривя губы. Проглотил. Или ему было всё равно. В любом случае свой вердикт Раймонд уже вынес. Не принял. Не простил. И правильно сделал. Я бы тоже не простила на его месте.

Развернувшись, эрл целенаправленно зашагал к выходу.

— Полагаю, я уволена? — бросила я ему в спину.

Он остановился и устремил на меня обманчиво безразличный взгляд.

— Ну, что ты! — энергично возразил он. — Не буду же я из-за такой ерунды окончательно портить отношения с Левансийским! Можешь оставаться и продолжать шпионить столько, сколько тебе заблагорассудится. И непременно передай герцогу, какую я проявил готовность к сотрудничеству.

Он подошёл к двери, потом обернулся и, уже выходя, добавил:

— Да, и если герцог снова прикажет тебе лечь ко мне в постель, приходи, не стесняйся!

Он вышел и резко захлопнул дверь. Судя по звуку, следующая дверь была открыта пинком ноги.

Я сидела неподвижно, устремив ему вслед невидящий взгляд. Только слегка вздрогнули плечи, когда захлопнулась дверь. Хорошо сказано, господин эрл. Красиво. Как там, вы редко бываете изощрённым? Только когда очень сильно разозлитесь...

Я просидела в спальне немногим дольше Раймонда. Прождав достаточно, чтобы свести к минимуму вероятность столкнуться с ним в коридоре, прошла через череду комнат, обходясь с дверьми не более церемонно, чем эрл. Мне необходимо было развеяться. Подышать воздухом. Почувствовать дующий в лицо ветер. Прогуляться. А лучше проехаться верхом.

Именно так я и поступила. Благо в моём распоряжении была теперь лошадь из герцогской конюшни. Переодевшись в наряд, более удобный для верховой езды, я спустилась вниз, сама оседлала лошадь, не обращаясь за помощью к конюху, и выехала за территорию замка. И уж там пустила лошадь вскачь. Всё быстрее и быстрее. Через поля, мимо реки и старой водяной мельницы, потом через лес. Так, что ветер свистел в ушах. Так, что только и оставалось прижаться к пахнущей потом лошадиной спине, чтобы не упасть. Тео был прав, ну и ладно. К чёрту всё. Магические эксперименты, шпионские игры, Дайона, Раймонда. К чёрту Кале с его странными идеями. К чёрту Родрига с его любовными приключениями. Я хочу тишины, от которой стучит в ушах. Хочу пустоты и одиночества. Чтобы был только ветер, да шум растревоженной им листвы. И, может быть, парочка падающих звёзд — просто так, чтобы не было совсем уж скучно жить. Жаль, что сейчас не август.

Наскакавшись всласть, я постепенно позволила уставшей лошадке замедлить бег, а вскоре мы и вовсе остановились у лесного озера. Я с наслаждением окунулась с головой в холодную воду. Когда лошадь немного остыла, напоила её и тоже искупала. Лесных разбойников я не боялась. Как раз наоборот. Мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь из них появился, клюнул на одинокую беззащитную жертву. Ох, как чесались руки. Но разбойники не доставили мне такого удовольствия. То ли предчувствовали, что к одинокой беззащитной жертве лучше не соваться, то ли до сих пор прятались по чащобам, опасаясь поцелуя Жоли.

Когда я вернулась во дворец, было уже темно. Я быстро прошла по коридорам, не замечая ничего вокруг, и остановилась лишь тогда, когда шедший навстречу Родриг схватил меня за руку и развернул к себе лицом.

— Виконт? Я вас не заметила, — сказала я, желая только одного: побыстрее от него отделаться.

— Я так и подумал, — спокойно кивнул Родриг, беря меня под локоть и отводя в сторону, туда, где нас никто не мог бы услышать. — Я встретил Раймонда, — сказал он затем, испытывающе глядя мне в глаза. — Он был сам не свой, когда пролетел мимо меня. Он обо всём узнал?

— Да, — лаконично ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Хоть теперь-то он, наконец, даст мне идти своей дорогой?

Виконт сжал губы, посмотрел куда-то в сторону, потом снова перевёл взгляд на меня.

— Я поговорю с ним, — неожиданно мягко произнёс он.

— Нет! — Я резко вскинула руку. — Даже не вздумай! Если ты расскажешь, что обо всём знал и молчал, он возненавидит и тебя. А я хочу, чтобы рядом с ним оставался близкий человек. Ты меня понял?

Настал мой черёд устремить на него испытывающий взгляд.

— Да понял, понял, — с раздражением ответил Родриг.

Я удовлетворённо кивнула и без дальнейших разговоров направилась к себе. Быстро прошла через комнату стражников. Не знаю, в курсе они того, что произошло, или нет, но я в любом случае не намерена что бы то ни было с ними обсуждать. Оказавшись у себя в комнате, плотно закрыла дверь, а потом на цыпочках приблизилась к спальне Раймонда и прислушалась. За стеной было тихо, но мне показалось, что он всё-таки там. Что ж, время позднее, будем надеяться, что эрл уже спит. Кстати сказать, не исключено, что не один. Впрочем, хватит, теперь это уже не моё дело.

Я распахнула крышку небольшого походного сундучка и принялась, не складывая, скидывать в неё вещи. Ни одной лишней минуты я не останусь в этом дворце. Чёрт с ним, с заданием. Как агента меня всё равно раскрыли. Пускай Дайон разбирается теперь сам. Пускай подсылает к Ковентеджу другого шпиона. С меня хватило по горло.

Мои движения были настолько резкими и агрессивными, что я уронила бронзовую статуэтку, стоявшую на столе. Чертыхнулась, водрузила её обратно и продолжила собираться. Одежда, туфли, запасной кинжал, пояс, сумка с порошками... Я распрямила спину и вытерла рукой вспотевший лоб. Кажется, готово.

— Всё собрала?

Я резко обернулась. Раймонд стоял на пороге своей комнаты. Судя по одежде, ложиться он даже не думал.

— Да, — холодно кивнула я, с шумом захлопывая крышку сундучка.

— Ты забыла вот это, — произнёс он, входя в комнату и извлекая на свет мой старый кинжал. — Ведь так?

— Действительно, — мрачно кивнула я.

Раймонд взял кинжал за лезвие и протянул его мне рукоятью вперёд.

— Очень мило с твоей стороны его вернуть, — ледяным тоном сказала я, принимая оружие. Снова распахнула сундук и, не глядя, швырнула кинжал внутрь. — Очень страдала, валяясь в траве на том холме, когда ты его стащил. Просто сердце кровью обливалось.

Он стоял, ничего не говоря, но и не торопясь возвращаться к себе в спальню. Стараясь не встречаться с ним взглядом, я захлопнула крышку, заперла сундук на крючок, приделанный, чтобы не позволить ему случайно распахнуться по дороге, и взялась за ручку.

— Ты дважды спасла мне жизнь, — негромко сказал Раймонд.

— Как минимум, — бесстрастно произнесла я, всё ещё стараясь смотреть мимо него. — По дороге к маркизу, у наёмников, возможно, ты и спасся бы сам. Но вероятнее всего нет. Родрига, во всяком случае, точно успели бы убить. Ну, и когда ты так отважно защищал Жоли. Сражался ты неплохо, но вряд ли смог бы справиться с магом. Кажется, это всё. Можем считать вечер воспоминаний оконченным?

Я всё-таки подняла на него взгляд.

— Ты ведь солгала мне, — заметил он, прищурившись.

Агрессивность в его тоне отсутствовала вовсе. Зато в моём её было хоть отбавляй.

— Да, солгала, — отозвалась я. — По-моему, мы это уже проходили.

— Я не о том. Ты сказала, что получила приказ меня защищать. Это неправда. Дайон никогда не отдал бы такого приказа. Если меня убьют, он будет только рад. Сочтёт это справедливым возмездием. Так что вся эта история о сохранении власти в Эвендейле — бред.

— Бред, — вынужденно подтвердила я.

Раймонд сделал шаг в мою сторону.

— Значит, ты не во всём действовала по его приказу.

— Не во всём, — вновь подтвердила я. Мои пальцы разжались, выпуская ручку сундука. — Это что-то меняет?

— Да, дьявол тебя побери!

Раймонд снова взял меня за руку и снова притянул к себе, заглянул в глаза, а затем, схватив за голову, горячо поцеловал в губы.

— Скажи откровенно, — прошептал он, чуть отстранившись, но по-прежнему не выпуская меня из своих рук, — я хоть не был тебе совсем противен?

— Идиот! — выдохнула я, запуская пальцы в его волосы. — Я с ума по тебе схожу!

Я нервно вздохнула, подбирая слова, чтобы объяснить ему всё сейчас, когда он, кажется, уже был готов меня выслушать.

— Раймонд, пойми...

Он приложил палец к моим губам.

— Ты опять слишком много говоришь, кофейная девочка, — жарко сказал он, прежде чем снова меня поцеловать. — Но тебе всё равно придётся ответить мне на массу вопросов, — предупредил он, увлекая меня за собой.

— Прямо сейчас? — осведомилась я, следуя за ним в его спальню.

— Как получится, — отозвался Раймонд, укладывая меня на кровать.

Я вцепилась в него со всей силы, схватила за ворот рубашки, разрывая ткань вместо того, чтобы развязать шнуровку. Он в два рывка стянул с меня платье, а потом, обхватив мои руки в районе запястий, прижал их к кровати.

— Чему ты смеёшься? — подозрительно спросил он, заметив улыбку, скользнувшую по моим губам.

— Это единственный вид допроса, при котором я могу не удержаться и разболтать все государственные тайны, — честно ответила я.

— Плевать я хотел на твои государственные тайны, — отозвался Раймонд и медленно провёл рукой по моему телу. Я изогнулась, отвечая на его движение. — Но имей в виду: допрос будет жёстким.

— Приступайте, господин дознаватель, — шепнула я, откидывая голову.

Я тихонько застонала, когда тело Раймонда соединилось с моим. Я собиралась послать его ко всем чертям? Уйти навсегда, громко хлопнув дверью? Зажить спокойной и счастливой жизнью где-нибудь за много миль отсюда? Чёрта с два! Кого я хотела обмануть? Сейчас у меня было только одно желание: каждым своим движением, каждым действием, каждым прикосновением своего тела доказать Раймонду, что в моём к нему отношении нет и никогда не было фальши.

Он сжал меня в своих объятиях так крепко, что, казалось, воздух перестал попадать в лёгкие. Но я бы скорее позволила себе задохнуться, чем попыталась высвободиться хотя бы на дюйм. Потом я схватила его за широкие плечи, царапая ногтями кожу.

— Не могу без тебя, — выдала я свой самый страшный секрет, не выдерживая суровости дознания.

— Не пущу тебя ни к какому герцогу, — медленно качая головой, выдохнул Раймонд. — Ты — моя.

Он перекатился набок, увлекая меня за собой.

— Если понадобится, я и правда привяжу тебя к кровати. Но не выпущу.

Я вцепилась в его шею, поцеловала в губы, потом провела кончиком языка по его солёной от пота щеке. Раймонд снова заключил меня в объятия, и я не возражала против того, чтобы заключение оказалось пожизненным.

Потом, когда пальцы Раймонда, стискивавшие мои предплечья, разжались, и он со стоном, напоминающим рычание, откинулся головой на подушку, я обхватила его руку и прижалась к ней щекой. Сердце билось в бешеном ритме, почти болело, норовя не выпрыгнуть из груди, а скорее пробить с разгона грудную клетку.

Раймонд немного помолчал, стараясь совладать с не желавшим выравниваться дыханием, а потом хрипло спросил:

— Зачем ты сводишь меня с ума, кофейная девочка?

Мне не надо было думать над ответом.

— Мне просто скучно сходить с ума в одиночку. — Я приподнялась на локте, по-прежнему не выпуская его руку. — Вы довольны результатом допроса, господин дознаватель?

— Одним допросом ты точно не отделаешься, — пообещал он, поворачиваясь набок лицом ко мне и проводя пальцем по моей шее.

Я испустила вздох с притворной тоской в глазах.

— Ладно, что я, не понимаю? Свою вину придётся искупить.

— Будешь расплачиваться очень долго и мучительно.

— Главное, чтобы ты понял одну простую вещь. — Мой тон резко поменялся на предельно серьёзный. — Наши с тобой отношения никак не связаны с полученным мной заданием. И никогда не были связаны.

Раймонд внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ну, хочешь, на крови поклянусь? — начала злиться я, не вынося его молчания.

— Не надо. Я тебе верю.

Я смерила Раймонда недоверчивым взглядом и, лишь прочитав подтверждение словам у него в глазах, облегчённо вздохнула. Он ласково погладил меня по щеке. Потом притянул меня поближе и прижал к себе.

— Ты можешь уволиться со своей службы у Л'Эстре? — спросил Раймонд около минуты спустя.

— Не знаю... Возможно. Не раньше, чем выполню задание.

— Да поймаем мы твоего мага!

Он говорил так, словно речь шла об охоте на оленя. Я улыбнулась.

— Конечно, поймаем.

— И — ?

Настойчивый. И упрямый. Такой же, как и я.

— Там увидим. Может быть, и уволюсь, только... Чем я буду заниматься, если уйду от герцога?

— Дай-ка подумаем. Уборку ты терпеть не можешь, это мы уже знаем.

— Угу, поговори ещё немного об уборке. Я исчезну из этой комнаты раньше, чем ты успеешь сосчитать до трёх, — пригрозила я.

— Если тебе так необходимо швыряться кинжалами, — раздражённо поморщился Раймонд, — то у меня тоже есть тайная служба.

— Так что это было, допрос или перевербовка? — изумилась я.

— Одно очень часто сочетается с другим, — мудро заметил он.

— Я подумаю. Только учти: я никогда не стану работать во вред герцогу.

— Да нужен он мне больно, — фыркнул Раймонд.

— Почему бы вам уже не помириться и не забыть старые распри раз и навсегда? — спросила я, пытаясь воззвать к голосу рассудка.

— У Л'Эстре это спрашивай, — отрезал он.

Я вздохнула. Спрашивала. И неоднократно. Приводила доводы. Не потому, что мне было на тот момент хоть какое-то дело до эрла. Просто глупо из-за давней ссоры не поддерживать отношения с человеком, чьи земли граничат с твоими собственными. Это создаёт массу неудобств и, что ещё хуже, чревато войной, которая может разразиться из-за любой ерунды.

— Сказать по правде, не исключаю того, что Дайон меня и так уволит, — призналась я, пожевав губами.

— Вот как? — Раймонд оживился. — За что?

— Да вот за это, — фыркнула я. — Хотя, возможно, и не уволит. Может, просто устроит какое-нибудь дисциплинарное наказание.

— Какое ещё наказание? Пусть только попытается.

Судя по тону, которым были произнесены эти слова, Раймонд уже считал себя единственным человеком, имеющим право как бы то ни было меня наказывать, и не намеревался позволить герцогу оспаривать эксклюзивность этого права.

Я покачала головой.

— Не пойми ситуацию неправильно. Никакого реального вреда мне герцог не причинит. Ну, в крайнем случае посадит на недельку в башню.

— Ещё чего не хватало! Постой, откуда у тебя такая идея? Он что, уже это делал? — хмуро спросил Раймонд.

— Ага, один раз. — Я чувствовала, что вместо того, чтобы мирить этих двоих, способствую в данный момент усугублению конфликта. Но ничего не могла с собой поделать: уж больно забавны были воспоминания. — Да ты не думай, башня была со всеми удобствами. Изысканные кушанья, вина, мягкая постель под балдахином и горячая ванна по первому распоряжению.

— И в чём в таком случае была идея заточения?

Судя по мрачному выражению лица Раймонда, предположение на этот счёт у него было, и оно ему крайне не нравилось. Я поспешила развеять его подозрения.

— В том, чтобы заставить меня отдохнуть, — со смешком ответила я. — Я тогда сильно переутомилась на одном задании... Дошла почти до измождения. А герцог прекрасно знал, что единственный способ заставить меня усидеть на месте — это запереть на замок. Ну, и запер.

— И что? — с интересом спросил Раймонд, видимо, прикидывая, не взять ли такой метод на вооружение. — Отдохнула?

— Угу, отдохнула, — кивнула я. — Необходимость целую неделю маяться от безделья довела меня до бешенства. Когда меня выпустили, в башню впору было запирать Дайона вместе со всеми его советниками и исполнителями. Чтобы спрятать их от моего праведного гнева. Жизнь я им тогда устроила ну, очень весёлую.

Раймонд заметно погрустнел.

— Как ты вообще попала в агенты? — спросил он, слегка меняя тему.

Я усмехнулась. Ну что ж, мне обещали массу вопросов.

— Смута. Я прошла её всю, большей частью в подполье. А потом просто продолжила делать то, что умела.

— Ты не просто лечила раненых, — кивнул он.

— Нет. Лечение было скорее занятием второстепенным, так сказать, побочным.

— А татуировка? — Раймонд провёл указательным пальцем по моему плечу. — Она что-то означает? Лук с натянутой тетивой — это один из символов мести, ведь так?

— Верно.

— Это тоже со времён Смуты? Отличительный знак какого-то отряда?

— Почти. Скорее сразу после Смуты. Один очень маленький отряд, нас было всего пять человек.

Он взглянул на меня с новым интересом.

— Дай угадаю. Ночные мстители?

— Ох! — Я всплеснула руками. — Неужели наша слава дошла аж до самого Эвендейла?

— Что тебя удивляет? Вы нагнали страху чуть ли не на всё королевство.

— Мы вовсе не были такими страшными, — поморщилась я. — Люди любят рассказывать страшные истории и пугать ими сами себя. И, кстати, то же самое с названием, которое они нам дали. Мы вовсе не действовали только по ночам. Выбирали то время суток, которое было наиболее удобным в каждом конкретном случае.

— И шли убивать.

— Казнить, — жёстко поправила я. — Это был карательный отряд. И мы вовсе не трогали каждого, кто волей случая оказался на неправильной стороне во время Смуты, хотя некоторые представляли наши действия именно так. Мы преследовали предателей и палачей, на совести которых были десятки и сотни невинных жертв. Я была лично знакома с жертвами почти каждого из них. Слишком много людей успела узнать за полтора года борьбы. Слишком много всего увидеть. Легко говорить "Эти люди заслуживают кары" и ждать, пока кара настигнет их сама собой. Но для того, чтобы это "само собой" произошло, кто-то должен взять в руки клинок. Угрызения совести меня не мучают.

— Я и не говорю, что они должны тебя мучить, — серьёзно заметил Раймонд. — Я тоже успел очень много всего увидеть, пока возглавлял сопротивление в Эвендейле. Вы прятали лица под масками для устрашения? Или чтобы избежать гнева властей?

Я улыбнулась.

— Скорее наоборот. Чтобы защитить власти. Видишь ли, такие отряды не формируются просто так, сами по себе. По окончании Смуты многие преступники были казнены. Но были и особенно изворотливые, вину которых невозможно было доказать или которых нельзя было казнить из-за занимаемого ими положения. А наибольшее число жертв часто бывало именно на совести последних. Герцог точно знал, что они виновны, но официально приговорить их не мог. Вот поэтому-то и появились мы.

— То есть вы не действовали по собственной инициативе, а выполняли волю герцога? — прищурился Раймонд.

— Конечно. Но для того, чтобы это не было излишне явно, мы действовали в масках. Поскольку в противном случае люди бы вскоре узнали, что отряд состоит из приближённых к герцогу людей. А после этого сложить два и два сумел бы и ребёнок.

— Забавно, а я ведь тогда пытался вас поймать, — усмехнулся Раймонд.

Я тихонько рассмеялась.

— Знаю.

— Вы действовали на моей территории, — напомнил он в своё оправдание. — Вы же не рассчитывали, что я закрою на это глаза?

— Нет, не рассчитывали, — качнула головой я, всё ещё смеясь. — Вообще-то мы старались на чужую территорию не забираться. Некоторым преступникам удалось от нас уйти, именно покинув пределы герцогства. Мы изменили этому правилу только в двух случаях. На счету тех двоих ублюдков было столько жертв, что их нельзя было упустить, пусть даже они проникли в Эвендейл. Но мы были очень осторожны. И сумели обвести твоих людей вокруг пальца.

— Значит, я поступаю вдвойне правильно, пытаясь тебя перевербовать, — заключил Раймонд.

— Люблю практичных мужчин, — хмыкнула я.

— Практичный у нас виконт. А я просто точно знаю, что мне нужно.

— И что же тебе нужно? — лукаво осведомилась я, кладя руки ему на грудь.

И в этот момент в комнату постучали. Причём постучали очень громко; казалось, кто-то молотит по двери кулаком.

Я, нахмурившись, уставилась на Раймонда.

— Твои охранники вообще знают, что такое дисциплина? — возмутилась я вполголоса. — Кого они сюда пропустили в такой час, да ещё и без доклада?!

— В чём дело? — громко и не слишком гостеприимно спросил Раймонд.

— Надо поговорить, — лаконично возвестил из-за двери голос виконта.

Теперь было понятно, почему стражники повели себя столь расслабленно. Пропускать Родрига они считали возможным без доклада и в любое время суток.

— Поговорим утром, — беззлобно, но по-прежнему негостеприимно отозвался Раймонд.

— Нет, я намерен поговорить с тобой сейчас, — послышалось с той стороны.

— Вы только посмотрите на него: он намерен! — пробормотал Раймонд. — Родриг, я не один! — крикнул он. — Зайди завтра.

— Уже нашёл себе с кем разделить кровать? — сердито спросил виконт.

Я понимаю, с Раймондом Родриг может себе позволить говорить как угодно, эти двое свои люди и всегда друг друга поймут. Но вот интересно, а если бы на моём месте сейчас была какая-нибудь знатная дама вроде той же баронессы? Ах, да. Я мысленно хлопнула себя по лбу за недогадливость. Если бы к Раймонду пришла дама из высшего света, её бы сопровождала камеристка или ещё какая-нибудь служанка, которая сейчас крутилась бы где-нибудь неподалёку. А из отсутствия таковой Родриг сделал вывод, что эрл просто затащил в постель какую-нибудь очередную горничную.

— Вот уж по какому поводу я забыл с тобой посоветоваться, — отозвался Раймонд, удивлённый неожиданным вмешательством виконта в подобные вопросы. — О чём ты так рвёшься со мной поговорить?

— О Денизе.

— А у меня нет сейчас ни малейшего желания о ней разговаривать, — заявил Раймонд, бросив на меня быстрый взгляд.

Лёгкое ударение, сделанное им на слове "разговаривать", было предназначено для моих ушей, давая понять, что с Денизой эрл предпочитает сейчас делать совершенно другое.

— Да мне плевать, есть у тебя такое желание или нет! — проявил упорство Родриг. — Я знаю, что ты с ней разругался, и считаю, что сделал ты это совершенно зря. И ты меня впустишь и выслушаешь, независимо от того, нравится тебе это или нет.

Я прикусила губу. Сказать по правде, не ожидала от него такого заступничества. Мы с Раймондом переглянулись.

— Всё, я дал тебе и твоей барышне достаточно времени для того, чтобы принять пристойное положение, — заявил между тем виконт. — Я захожу.

Я едва успела натянуть одеяло. Дверь распахнулась, и на пороге появился Родриг. Там же, на пороге, он и застыл. Какое-то время мы втроём молча играли в гляделки.

— Прекрасно! — проворчал, наконец, виконт. — Я тут перед ними распинаюсь, как идиот, а они уже всё между собой решили.

— А тебя никто и не просил распинаться, — подсказал Раймонд. — Ну, и что, позволь спросить, ты тут стоишь? Рассчитываешь, что тебя пригласят третьим? Не дождёшься!

— Да пошли вы оба к чёрту!

Родриг в сердцах махнул рукой и вышел из комнаты.

— М-м-м... С ним надо будет завтра поговорить, — сказала я, испытывая чувство некоторой неловкости перед виконтом.

— Завтра, — подчеркнул, кивая, Раймонд.

— А сейчас у тебя есть ещё какие-нибудь вопросы? — со вздохом осведомилась я.

— Разумеется, — подтвердил он. — И чрезвычайно важные. Ты готова ко второму жёсткому допросу?

— Вполне. Только смотри, как бы тебе из палача не сделаться жертвой. Загнанные в угол, мы бываем очень коварны.

— С тобой я готов стать даже жертвой, — шепнул он мне на ухо, стягивая с меня одеяло.

На тот момент упоминание о жертве прозвучало весьма невинно. Хотя в скором времени этому вопросу предстояло стать актуальным для нас обоих в значительно более зловещем смысле.

Глава 21.

Бракосочетание проводилось, по самой последней моде, на природе, на берегу узкой, но бурной реки, которая спускалась с недалёких гор, а затем, извиваясь и огибая препятствия, устремлялась в лес. Свадебный шатёр, в котором проводилась церемония, был поставлен всего в нескольких ярдах от громко журчащей воды, что, согласно не то верованиям, не то суевериям, должно было принести молодым удачу.

Раймонд чрезвычайно радовался тому, что день, когда маркиз выдавал замуж свою среднюю дочь, наконец-то настал. Впрочем, если говорить откровенно, радовался он не столько счастью жениха и невесты, сколько возможности в самое ближайшее время возвратиться в собственный замок.

Священнослужитель уже провёл церемонию и провозгласил молодых мужем и женой. Поздравив виновников торжества и их родителей, гости разбрелись по предназначавшейся для празднования территории. Мероприятие медленно, но верно подходило к концу. Финал слегка приближала сильная жара, неожиданно опустившаяся на графство несмотря на весенний месяц. Ещё с вечера воздух стал тяжёлым, влажным и практически неподвижным, а с восходом солнца дышать стало и вовсе нечем. Именно сейчас как нельзя более кстати пришлась бы прохлада каменного дворца, но по закону подлости мероприятие было организовано на границе леса, и перенести его в самый последний момент значило бы пожертвовать немалой частью торжественности. Поэтому гости постоянно прикладывались к кубкам и собственным флягам, обмахивались чем придётся, жаловались на жару и утирали со лбов текущий в три ручья пот.

Пользуясь тем, что на природе обстановка автоматически становилась менее официальной, Раймонд практически не выпускал меня из виду, а то и из рук. Признаться, я особенно не сопротивлялась. Во-первых, мне это нравилось. А во-вторых, уж если сам Раймонд не считал нужным заботиться о своей репутации, почему, в конце-то концов, об этом должна беспокоиться я? Он ведь взрослый человек, сам принимает решения и сам несёт за них ответственность.

Впрочем, вскоре моя похвальная готовность предоставлять взрослому человеку свободу действий была подвергнута суровому испытанию. Ибо я оказалась свидетельницей весьма странной сцены, произошедшей между Раймондом и баронессой. Я видела, как слуга подвёл ей лошадь и помог сесть верхом. Затем слуга и сам вскочил на коня и последовал за ней в качестве сопровождающего. В принципе ничего предосудительного: ну, решила дама прогуляться верхом. Хоть и немного странно для сегодняшней жары. Однако прежде, чем покинуть место проведения церемонии, она проехала мимо нас с Раймондом, устремила на него выразительный взгляд и многозначительно кивнула. После чего, более не оглядываясь, ускакала на свою прогулку.

Теперь настал мой черёд устремить на Раймонда взгляд, не менее многозначительный.

— Что? — с досадой спросил он, когда баронесса со своим сопровождающим скрылись за деревьями.

— И что это было? — поинтересовалась в свою очередь я. Мой голос прозвучал довольно-таки угрожающе.

— Не имею ни малейшего представления, — откликнулся Раймонд.

— Ага, так я тебе и поверила. Баронесса снова заинтересовалась часами? Может, мне стоит отвести её к хорошему мастеру, чтобы она, наконец, успокоилась?

— Успокойся для начала сама, — посоветовал он.

— Ах, так?

Разговор на повышенных тонах был прерван почтительно приблизившимся к нам лакеем, по цветам одежды которого несложно было определить, что это один из слуг баронессы. Лакей остановился в паре шагов от нас и, интеллигентно кашлянув, обратился к Раймонду.

— Господин эрл, госпожа баронесса просила кое-что вам передать... — Он бросил на меня выразительный взгляд. — Это сообщение конфиденциального характера.

— Ах, конфиденциального характера, — повторила я, стараясь сохранять относительное внешнее спокойствие, хотя внутренне уже рвала и метала.

Я собралась было отойти в сторонку — жаль только, что дверей нет и хлопнуть нечем, — но Раймонд, прекрасно определивший моё настроение, успел схватить меня за руку.

— Если хочешь передавать своё сообщение, передавай так, — ультимативно заявил лакею он.

Тот немного помялся, но, кажется, только приличия ради: самому-то ему было всё равно; главное иметь возможность отчитаться потом перед госпожой. А если эрл потребовал говорить при посторонней, то с этим слуга ничего со своей стороны поделать не мог.

— Госпожа велела передать, что ей совершенно необходимо срочно поговорить с вами о некоем вопросе личного характера. Речь идёт о форс-мажоре и ситуацию нужно разрешить незамедлительно. Она сказала, что будет ждать вас в двух милях отсюда вниз по течению реки; она дала точные указания касательно того, как найти это место. Госпожа умоляет вас не отказывать в её просьбе и приехать на встречу.

Раймонд сжал губы, упорно не глядя в мою сторону.

— Больше баронесса ничего передать не велела? — осведомился он.

— Это всё, что я был уполномочен сообщить, — подтвердил лакей.

— Ладно, ступай, — бросил Раймонд.

— Вы выполните просьбу моей госпожи?

— Я сказал "Ступай"! — резко произнёс Раймонд.

Слуга повиновался.

— Ну, и как это понимать? — со злостью осведомилась я. — И не смей говорить мне, чтобы я успокоилась!

— Ладно, не успокаивайся, — легко согласился он.

Как ни странно, его слова возымели прямо противоположный эффект.

— Что она от тебя хочет? — спросила я значительно более спокойно.

— Я ведь уже говорил, что не знаю! — раздражённо ответил Раймонд.

Я недоверчиво на него покосилась, пожевала губами и, наконец, решила, что вероятнее всего он говорит правду.

— Форс-мажор? — изогнула брови я.

— Бред какой-то, — отозвался Раймонд.

— Ну, вообще-то вариантов не так много. Может, она собирается сообщить тебе, что ждёт ребёнка? А что ты так закатываешь глаза? Чудесная новость! Теперь ты как честный человек должен будешь на ней жениться.

Я, конечно, и сама понимала, что несу чушь.

— Я что, похож на честного человека? — раздосадованно спросил Раймонд.

— Довольно-таки похож, — разочаровала его я. — Знаю, ты очень стараешься, чтобы это было незаметно, но иногда проскальзывает.

— Вот поучи меня ещё, — беззлобно бросил он. — А баронесса замужем, так что я в любом случае не смог бы на ней жениться, даже как честный человек.

— Ладно, значит, у тебя впереди поединок с обманутым супругом, — продолжила выдвигать версии я.

— С шестидесятилетним толстячком? Не смеши меня.

— А что ещё за чрезвычайная ситуация у неё могла сложиться? — развела руками я.

Раймонд устремил на меня страдальческий взгляд.

— Говорю в третий раз: понятия не имею. Сейчас поеду и всё узнаю.

— Значит, всё-таки поедешь.

— Естественно поеду. А что, разве её формулировка оставила мне хоть какой-то выбор?

— Не оставила, — признала я, — и именно это-то мне и не нравится.

— Ерунда, я обернусь за четверть часа.

— Так-таки и за четверть, — недоверчиво фыркнула я.

— Ну, за двадцать минут, — пожал плечами Раймонд. — Но сперва пойду расспрошу её слугу поподробней, чтобы не тратить время на плутания по лесу.

— Ладно, пошли спрашивать вместе.

Я с готовностью шагнула в том направлении, в котором недавно удалился лакей.

— Ты что, собираешься ехать со мной? — нахмурился он.

— Ты невероятно догадлив. Ещё как собираюсь.

— Дениза, — попытался воззвать к моей совести Раймонд, — она же сказала, что это конфиденциальное дело.

— А я в сторонке постою, — заверила я, невинно хлопая глазками.

— Слушай, чего ты боишься? — устало спросил он. — Сама же говорила, что баронесса тебе не конкурентка. Я готов это подтвердить.

— Боюсь, ты приедешь, а там уже часовые механизмы на травке разложены, — охотно пояснила я. — Просто беспокоюсь, как вы справитесь. Жара и всё такое. А так я буду на подхвате. Если понадобится, принесу из реки студёной водички, чтобы вы остыли.

Вода, в реке, кстати сказать, и вправду была студёная: даже сейчас, при нынешней температуре, опущенную в неё руку сразу же хотелось отдёрнуть. Высоко в горах местами по-прежнему лежал снег.

— Ладно, что с тобой сделаешь, — махнул рукой Раймонд, сдаваясь. — Поехали вместе. Так будет даже проще.

Расспросив лакея, который действительно дал нам весьма подробные указания — с такими не заблудишься, — мы оседлали лошадей и вскоре углубились в лес.

Проехав около двух миль, мы свернули на едва заметную тропку, которая вскоре вывела нас к берегу реки. Правда, для того, чтобы попасть к воде, пришлось пробираться сквозь плотный занавес ивовых ветвей, протянувшихся над тропинкой, ограждая подход к реке сплошной зелёной стеной. Ветки норовили добраться до лиц и оцарапать кожу, но в целом, спешившись, нам удалось добраться до берега практически без потерь.

Набросив поводья на ветви, мы огляделись. Небольшой участок земли, справа и слева огороженный непроходимым переплетением колючих кустарников. Впереди — река, довольно узкая и, кажется, ещё более бурная, чем выше по течению, там, где проходила свадьба. Над водой порхает, временами зависая на одном месте, полупрозрачная голубая стрекоза. В воздухе звенит мошкара. Несмотря на близость реки, здесь всё равно очень жарко: место почти не укрыто от солнца, и за день земля успела накалиться.

И никакой баронессы.

— Это что, шутка такая? — нахмурилась я.

Раймонд удивлённо огляделся и быстрым шагом обошёл не слишком большую территорию.

— Приехали мы явно туда, — рассудительно сказал он затем. — Перепутать не могли.

— Не могли, — подтвердила я, припоминая перечисленные лакеем приметы.

Раймонд утёр пот со лба, подошёл к своей лошади и достал из седельной сумки флягу с водой.

— Будешь? — спросил он меня, выдёргивая пробку.

Я, хмурясь, покачала головой. Ситуация мне решительно не нравилась. Могла ли баронесса каким-то невероятным образом отстать по дороге? Заблудиться, перепутав собственные, ею же предложенные ориентиры? Бред. В водичку, что ли, заглянуть? Может, нырнула, а вынырнуть забыла? А что, вода здесь опасная; это только с виду кажется, что мелко, а попробуй шагни в реку. Дна не достанешь. Да и течение сильное; оглянуться не успеешь, как унесёт. Вот только навряд ли баронесса исчезла бы без следа вместе со слугой, а заодно и лошадьми.

Всё-таки было жарко, в горле пересохло, и я, по-прежнему погружённая в размышления, подошла к собственной лошади и потянулась за флягой. В сумке её не оказалось. Странно, вроде бы должна быть на месте.

— Кажется, я всё-таки забыла питьё, — сказала я, подходя к Раймонду.

Он снова извлёк из сумки флягу и протянул её мне. Я сделала пару больших глотков, затем вернула ему сосуд.

Шорох листьев, раздавшийся со стороны дороги, заставил меня насторожиться. Возможно, это и баронесса, вот только...

— Осторожней! — шепнула я, предупреждающе вытягивая левую руку, а правой хватаясь за рукоять кинжала.

Раймонд сосредоточенно кивнул, извлекая из ножен меч.

Ветви заколыхались, а затем раздвинулись, и из-за деревьев вышло три человека. Баронессы среди них не было, равно как и сопровождавшего её слуги. Первым нам навстречу шагал улыбающийся барон Лайонел Роган, племянник Раймонда. За ним следовали ещё двое мужчин, по всей вероятности, его приближённые, один из которых оказался никем иным, как одетым в цвета баронессы лакеем. Я чертыхнулась сквозь зубы. Могла бы и сообразить, что сам по себе костюм ещё ничего не доказывает. Одеться соответствующим образом при желании мог бы любой. Вот ведь ревнивая дура! Хотя, с другой стороны, баронесса и вправду делала знаки Раймонду, это-то мне не привиделось.

К слову сказать, оружия Лайонел не обнажал. То есть меч-то, конечно, у него на поясе висел, но извлекать его из ножен барон, похоже, не собирался. Его люди на всякий случай держали руки на рукоятях собственных клинков, но в целом бросаться в бой тоже не торопились.

— Дорогой дядюшка! — Лайонел широко развёл руки, так, словно собирался заключить Раймонда в объятия, однако слишком близко подходить не стал. И слава Богу. Судя по выражению лица Раймонда, таких нежностей он бы не пережил. — Какая чудесная встреча, не правда ли?

— Чудеснее некуда, — мрачно отозвался Раймонд, вовсе не торопясь прятать меч в ножны. — Что ты здесь делаешь?

— Ну вот, ты как будто бы не рад, — с притворной грустью покачал головой барон. — А я, наоборот, не скрою, ждал этой встречи с большим нетерпением.

— Странно, никогда не замечал в тебе такой тяги к моему обществу.

— И это всегда было взаимно, — подтвердил Лайонел, по-прежнему пребывавший в приподнятом расположении духа. — Но сегодняшний день — исключение.

— Как я понимаю, наша встреча — твоих рук дело? — осведомился Раймонд, поудобнее перехватывая рукоять меча. — А что же баронесса? Действовала по твоему указанию?

Лайонел самодовольно улыбнулся.

— Да нет же, — возразил он. — Баронесса получила от тебя примерно такое же сообщение, как ты от неё. Теперь ждёт совершенно в другой стороне, милях в пяти отсюда, и недоумевает, зачем ты её туда вызвал и почему до сих пор не приехал.

— Понимаю, — кивнул Раймонд. — Ну что ж, спасибо за хорошие новости. Меня радует отсутствие форс-мажорных обстоятельств.

— Не радуйся прежде времени, — посоветовал племянник. — Форс-мажорные обстоятельства уже начались. Но только не у баронессы, а у тебя.

— Вас как-то маловато для форс-мажорных обстоятельств, — заметил Раймонд, демонстративно поднимая меч...

В этот момент пальцы его разжались, и оружие выпало на землю. Он в изумлении опустил глаза на безвольно повисшую руку, наклонился, чтобы попытаться поднять меч, но теперь ему отказали и ноги. Раймонд повалился бы, как подкошенный, если бы я не подскочила и не подхватила его в момент падения. Я осторожно опустила его на землю и подняла злой взгляд на Лайонела.

— Что ты с ним сделал? — выкрикнула я.

А параллельно прикидывала. Одного я убью сразу. Второго успею достать в ходе борьбы. А вот третий, скорее всего, успеет достать меня. Или Раймонда, который сейчас не сможет себя защитить...

— Ты? Мы с тобой, кажется, на брудершафт не пили. — Фальшивая улыбка плохо скрывала сквозившую в тоне жёсткость. — Я понимаю, конечно, что ты его шлюха, но это ещё не повод забывать своё место, скорее даже наоборот. Хотя должен признать: притащить свою шлюху на свидание с женщиной — это весьма своеобразный ход.

— Пытаешься меня разозлить? — холодно осведомилась я. — Не выйдет. Меня, знаешь ли, и не так называли. Шлюха — это цветочки.

— До тебя мне нет никакого дела, — пожал плечами Лайонел. На сей раз его слова прозвучали вполне убедительно. — А вот его это безусловно злит. — Он кивнул головой на Раймонда.

Я опустила взгляд на эрла. Он лежал неподвижно, но глаза были открыты. Раймонд скосил их в направлении племянника и смотрел действительно с ненавистью. Осторожно поддерживая голову Раймонда, я склонилась над ним и встретила его взгляд. Кажется, лучше бы я этого не делала. Этот взгляд я вспоминаю иногда до сих пор, хотя, казалось бы, ситуация давно уже утратила актуальность. Есть люди, которые способны справиться со всем — врагами, лишениями, голодом, жаждой, болью, разочарованием. Со всем — кроме собственной беспомощности. Тем более, когда рядом — любимая женщина, которую не можешь защитить.

— Всё дело в воде?

Я поспешила поднять глаза на Лайонела. Смотреть на его рожу было куда как проще. Это заставляло меня испытывать значительно более простые эмоции. И более привычные.

— Ты невероятно догадлива, — отозвался барон, разглядывая меня со внимательностью садиста, который, оборвав мухе крылья и лапки, с интересом наблюдает за тем, что она станет делать дальше.

— Что там за средство? — осведомилась я, прекрасно понимая, что и на меня оно подействует чрезвычайно скоро.

Я ведь пила из фляги немногим позже, чем Раймонд.

— Антордум, — охотно ответил Лайонел. — Парализует мышцы. Шикарное средство. Всего две капли, добавленные моим человеком во флягу, — он кивнул в сторону своего сообщника, переодетого в слугу баронессы, — и одного глотка хватит, чтобы выпивший на полчаса застыл без движения.

— Пришлось ещё на всякий случай стащить флягу у девушки, — с улыбкой подсказал тот, второй. — Чтобы удостовериться, что оба будут пить то, что нужно.

— И в такую жару дело бы за этим не постояло, — заключил Лайонел. — Видишь, сама природа встала на мою сторону.

— Ты...

Голос меня подвёл. Тяжело дыша и затравленно глядя на барона, я упала на траву. Попыталась опереться хотя бы на локоть, но и это не удалось. Ещё несколько секунд, и я осталась неподвижно лежать подле Раймонда.

— Ну, вот видишь! — взгляд Лайонела был устремлён не на меня, а на его дядю. — Она тоже готова. Разве не все об этом мечтают — разделить свою судьбу с любимой женщиной? Правда, на роль любимой женщины девчонка подходит довольно плохо, но уж какая есть.

Послышался скрип раздвигаемых ветвей, шелест листьев и шорох сминаемой чьими-то ногами травы. Тот, кто приближался к нам со стороны дороги, как видно, намерен был сравниться по уровню создаваемого шума с целым стадом оленей. Вскоре он вышел к берегу. Видеть этого человека толком я не могла. Скосив глаза, удалось лишь разглядеть тёмно-синие брюки да висящие на поясе ножны.

— Готово, лошадей привязал, — сказал вновь пришедший.

Голос низкий, чуть хрипловатый. И запыхавшийся.

Стало быть, четверо. Хуже, чем трое.

— Отлично, Марк.

Это снова барон.

— Там это... Крики какие-то, шум, — сообщил Марк. — Далековато, правда. Но всё равно лучше не затягивать. В этих краях разбойники шастают. Похоже, нашли себе жертву.

— Понял, спасибо. Ничего, пока они со своей добычей разберутся, мы здесь всё успеем. Ну что, дядя, — последнее слово Лайонел произнёс с особым сарказмом, — видишь, мне надо спешить. Ты понимаешь, будь ты постарше, как и положено быть дяде, — на сей раз это слово было произнесено с подчёркнутой почтительностью, — я бы подождал. Ей-богу, подождал бы, не стал торопить события. А что? Ты вдовец, вторично не женишься. Раз не сделал этого до сих пор, значит, вернее всего уже и не сделаешь — простите, миледи. — Шутливый реверанс в мою сторону. — Стало быть, и наследников законных у тебя других, кроме меня, не появится. Но ждать, пока ты сам сдохнешь — это, уж прости, выше моих сил. А главное, после это мне и самому не так уж много останется. Так что нельзя пускать события на самотёк.

Он немного помолчал, должно быть, лишний раз прокручивая в голове детали своего плана, дабы удостовериться в том, что ничего не упустил.

— Знаешь ли, это могло бы выйти куда как проще и для тебя, и для меня, — мрачно добавил он, а затем подошёл к Раймонду и с силой пнул его ногой. — Я посылал к тебе убийц туда, в Кемптон, зная твою склонность ездить к кругу камней в одиночестве. Не представляю, как эти идиоты умудрились втроём упустить тебя одного. С задатком расстался, а желаемого не получил. А дальше уже и твой шериф заинтересовался, пришлось сидеть тихо. Но теперь я нашёл способ убрать тебя и не попасться. Хочешь знать, какой?

Он помолчал, словно действительно ждал ответа, а потом продолжил:

— Сейчас я уеду, а мои люди останутся здесь. Ничего особенного они делать не будут. Просто подержат тебя под водой, пока ты не перестанешь дышать. А потом отправят вниз по течению. Тебя и твою девку. Когда тебя найдут, ясное дело, будет много шума. Шериф, несомненно, привлечёт какого-нибудь Одарённого, чтобы тот определил точное время смерти, равно как и её причину. А многочисленные свидетели подтвердят, что я в это время был на свадьбе. А затем и вовсе уехал прямо оттуда, причём в противоположную сторону. У меня уже и вещи собраны. Да и умрёшь ты не от яда. Видишь ли, следов антордума в организме не остаётся. Эксперт просто выяснит, что ты утонул. И даже то сумеет определить, что к этому моменту на твоём теле не было никаких признаков борьбы. Ты ведь не будешь бороться, верно? Ну вот. Ничего, что свидетельствовало бы о насильственной смерти. Упал человек в реку, не справился с течением. С кем не бывает. Нет, шериф, конечно, будет что-то подозревать. Но доказать ничего не сможет, а там уж я стану эрлом, и ему придётся выбирать: либо присягать мне на верность, либо проваливать на все четыре стороны. Если я вообще захочу давать ему шанс.

Лайонел ещё немного постоял молча, глядя Раймонду в глаза. К счастью, видеть взгляд последнего у меня не было возможности. Потом барон повернулся к своим людям.

— Марк, Готье, остаётесь здесь. Даёте нам время доехать до маркиза, десяти минут хватит с лихвой: мы поспешим. Потом делаете всё, что нужно. Их лошадей мы уведём куда-нибудь подальше, пускай их потом найдут скитающимися без хозяев. Когда закончите, отправляйтесь прямиком в имение, во дворец не возвращайтесь ни при каких обстоятельствах. Если не нагоните по дороге, доложитесь уже на месте. Всё.

Прощальный взгляд на Раймонда. Затем Лайонел и один из его сопровождающих , взяв за поводья наших лошадей, скрылись за густой пеленой растительности. Остались двое — Марк, пришедший последним, и Готье, тот самый, что был переодет в цвета баронессы.

— Что будем делать? — спросил Марк, когда со стороны дороги послышался быстро затихающий стук копыт. — Десять минут же ждать.

— Ты делай, что хочешь, а я намерен отдохнуть, — отозвался Готье. — В такую жару ничего делать не охота. Вон если только напиться сходить.

— Хочешь, их фляжку подам? — съязвил Марк.

— Ага, спасибо. Сам из неё напивайся, — отозвался второй, спускаясь к воде. — Только учти: я в случае чего возиться с тобой не стану. Заброшу в реку вместе с остальными, и всего делов.

— Ты там поаккуратнее, — лениво посоветовал Марк. — Речка-то опасная.

— И как бы я прожил без твоих советов, — огрызнулся тот.

Продолжить разговор у них не получилось. Я встала плавно и бесшумно, готовая в случае необходимости действовать стремительно. Не зря же у агентов бывают критические дни. Не зря мы пьём свои отвратительные на вкус коктейли. И если добавить в них средство от приворота в голову никому не пришло, то уж о защите от препаратов вроде антордума позаботились в первую очередь.

Я вполне могла успеть заколоть Готье прежде, чем он вообще успел бы понять, что происходит. Но мне хотелось, чтобы он понял. Хотелось успеть поймать его взгляд. И я поймала. А уж потом вонзила кинжал точно в сердце. Сразу же выдернула и обернулась к Марку. Тот был настолько удивлён, что всё ещё хлопал глазами и даже не успел извлечь из ножен меч. Я и не дала ему такой возможности. Я — женщина, и физически слабее многих мужчин. Но для того, чтобы победить в рукопашном бою, не надо быть сильнее. Достаточно хорошо знать болевые точки. И двигаться достаточно быстро и ловко, чтобы суметь своевременно до них добраться. Я могла бы метнуть кинжал и сразу. Наверное, так было бы правильнее. Более гуманно и менее рискованно. Но меня очень сильно разозлили. И только когда Марк оказался лежащим на земле, я наклонилась над ним и взмахнула клинком. Брызнула кровь.

Прежде, чем вымыть в воде кинжал, я подскочила к Раймонду, и опустилась рядом с ним на колени.

— Всё в порядке, — сказала я, мягко прикоснувшись рукой к его щеке. Он не мог этого почувствовать, но мог увидеть мои пальцы. — Этих двоих больше нет, а те уехали. Действие яда скоро пройдёт, твоё состояние придёт в норму, и ты пойдёшь убивать всех направо и налево. Полежи ещё немного, хорошо? Мне надо разобраться с их телами.

Он на секунду прикрыл глаза — единственный способ общения для человека, находящегося под действием антордума.

Я кивнула, поднялась на ноги и пошла обратно к реке. Первым делом занялась Готье: он лежал у самой кромки воды. Я перевернула его со спины на живот, потом перекатила в том же направлении с живота на спину — и всё, течение весело подхватило тело и, играясь, понесло его с собой. С Марком пришлось повозиться чуть больше: он лежал подальше от реки. Я перехватила его в районе подмышек и, пятясь, поволокла по траве. Вскоре, пыхтя, сбросила в реку и его.

Ну, вот и готово. Два трупа сплавлены вниз по течению, да только не те, какие вы задумывали, господин барон. И некому будет рассказать вам о том, что план провалился. До тех пор, пока вы не узнаете об этом от кого следует. Возможно, это будет последним, о чём вы узнаете в жизни.

Я разогнула спину, отдышалась, вытерла пот с лица.

— Толстые какие-то пошли убийцы, — пожаловалась я Раймонду, пытаясь хоть как-то подбодрить его в нынешнем состоянии. — Наверное, бегают мало.

— Ого, да тут милая компания!

Я тихонько выругалась сквозь зубы. Вновь пришедший подобрался к нам значительно более тихо, чем Марк. Или я просто была недостаточно внимательна? Утратила бдительность, пока разбиралась с телами?

Судя по внешнему виду нашего нового гостя, бегал он много. Но более добродушным от этого не казался. Нет, не могу сказать, чтобы его лицо было каким-то особенно зловещим. Лицо, как лицо. Длинный прямой нос, узкий подбородок, серые глаза. Оденьте его поприличнее, посадите без движения за стол в каком-нибудь трактире, и он ничем не будет отличаться от обычного добропорядочного горожанина. Но вот одежда и манера поведения, увы, выдавали в нём человека, к добру и порядку особого отношения не имеющего. Разбойник, это точно. Должно быть, из тех, о которых упоминал Марк.

Я поморщилась. Это было совсем некстати. Некогда мне с тобой, парень, возиться. У Раймонда скоро начнётся отходняк — антордум отпускает жертву крайне неприятным образом, — и мне ещё надо успеть его к этому подготовить. А у тебя здесь, судя по всему, много дружков, и мне совершенно не нужно, чтобы они слетелись сюда по твоему зову...

— А что это твой приятель, отдохнуть прилёг? — поинтересовался разбойник, поигрывая мечом. — На солнышке полежать? И что, так-таки даже не встанет поздороваться?

— А чего вставать, из-за тебя, что ли? — грубо осведомилась я. — Не больно важная птица.

— О! Птичка встопорщила пёрышки? — обрадовался разбойник. — Забавно. Сейчас ребят кликну, пускай тоже позабавятся.

Я неодобрительно качнула головой. Ну, что ж такое, право слово? Столько ныне покойных людей поскользнулись на одной простой оплошности. Решили, что если имеют дело с женщиной, значит, можно расслабиться. Их даже почти жалко таких... Но мне сейчас не до жалости. Времени мало, да и обстановка не располагает.

— Прости, но этого я тебе позволить никак не могу, — заранее извинилась я. — Так что забавляться будешь в одиночку.

Он ухмыльнулся и слегка повернул голову, явно намереваясь закричать, призывая своих. Но так и не проронил ни слова. Никому ещё не удавалось кричать после того, как в горло вонзается кинжал.

Пришлось оттащить к воде очередное тело. Возвращаясь, я наклонилась и, приглядевшись, подобрала с земли небольшую, но крепкую деревяшку. Потом села на землю рядом с Раймондом и положила его голову себе на колени.

— Послушай меня внимательно, — сказала я. — Время истекает. Скоро закончится действие антордума. Но это ещё не всё. Я знаю эту гадость. Как только чувствительность вернётся, у тебя станут болеть мышцы. Сильно болеть. Это продлится всего несколько минут, а потом пройдёт, я обещаю. Но эти несколько минут придётся пережить. И... кричать нельзя. Иначе набегут приятели этого разбойника, а их может оказаться много. Ты понимаешь?

Он снова прикрыл глаза.

— Хорошо. Вот это, — я поднесла к его лицу подобранную деревяшку, — я буду держать у твоего рта. Как только сможешь шевелиться, прикусывай.

Ждать пришлось совсем недолго. Где-то через минуту или две рука Раймонда едва заметно двинулась. Пальцы согнулись и снова застыли, будто сведённые судорогой. Затем Раймонд шевельнул головой. А потом, едва успев сжать зубами деревянную пластину, со стоном дёрнулся, напрягшись всем телом. Голова заметалась из стороны в сторону; он с трудом успевал втягивать носом воздух. Но держался. Сжимал зубы, не кричал. Боль, приносимая покидающим организм антордумом, сопоставима с тем, что испытывает человек, растягиваемый на дыбе. Поделать с этим я ничего не могла. Только поддерживала его голову, крепко стиснула пальцами плечо и говорила.

— Ш-ш-ш... Тише, тише. Скоро пройдёт, совсем скоро. А потом мы вернёмся домой, и ты сможешь накричаться всласть. Столько, сколько тебе вздумается. Будешь кричать на Армана за то, что он много бездельничает, на Альберта за то, что не соблюдает субординацию, на Джаккет... нет, на Джаккет, пожалуй, кричать буду я. — Я понятия не имела, слышит ли Раймонд хоть слово из моей болтовни, но продолжала говорить в надежде, что его восприятия достигнет хотя бы успокаивающий тон. — А, вот, ещё на Жоржа будешь кричать. Просто потому, что он придурок. Кстати, это ведь именно он разыграл меня тогда с кофе... А потом ты поедешь и снесёшь Лайонелу голову. Нарежешь его тело на кусочки и разошлёшь их всем своим родственникам, чтобы неповадно было.

Я почувствовала, как его плечевые мышцы слегка расслабились. Несколько секунд спустя Раймонд приподнялся на локте, вытащил пластину, отбросил её в сторону и сплюнул набившиеся в рот щепки.

— Неплохая идея насчёт родственников, — проговорил он, измождённо откидываясь на траву.

— Уже прошло? — удивлённо спросила я.

Что-то слишком быстро. Вместо того, чтобы радоваться, мой воспалённый мозг начал искать подвох. Не люблю, когда что-то идёт не так, как ожидается, даже если ожидаемое — плохо. Опасаюсь, что неожиданное окажется ещё хуже. Бывали случаи.

— Нет, — "успокоил" меня Раймонд. — Но по сравнению с тем, что было, это ерунда.

Он немного помолчал и, отдышавшись, добавил:

— Про родственников не знаю, но на куски крысёныша точно порублю.

— Порубишь, конечно, — спокойно подтвердила я. — А хочешь, скажу слово в его оправдание?

Раймонд от удивления аж снова приподнялся на локте, а потом и вовсе сел, положив руки на колени.

— Что, не веришь? — изогнула брови я. — А вот послушай: он вовсе не собирался заставить тебя пройти через всю эту боль. Ну, потому что по его плану тебя должны были убить, пока препарат ещё действовал. — Я встретила его скептический взгляд. — Что, неубедительно?

— Честно говоря, не очень. Мой тебе совет: когда тебе надоест работа агента, не иди в адвокаты.

— Ладно, не пойду. — После пары-тройки трупов я становлюсь покладистая, как овечка. — Признаю, это действительно не моя стихия. Постой, не торопись! — окликнула Раймонда я, видя, как он попытался подняться на ноги. Попытка в целом оказалась успешной, но он заметно покачнулся, хоть и сумел удержать равновесие. — Не строй из себя железного, я отлично знаю, что боль всё ещё сильная.

— Я ничего из себя не строю, просто не хочу, чтобы он успел слишком далеко уйти. У него и без того порядочно времени форы.

— И будет ещё больше, — сказала я, тоже поднимаясь на ноги. — Не забывай: они свели наших лошадей.

— Зато остались лошади этой парочки.

Раймонд бросил взгляд в сторону реки.

Я недовольно прикусила губу. Верно, но это не повод прямо сейчас бросаться в погоню.

— Да, но их ещё надо найти, а где-то поблизости шныряют разбойники. К тому же ты правильно сказал: у Лайонела приличная фора по времени. Ну, и давай начистоту: как долго ты сможешь мчаться во весь опор?

— Столько, сколько потребуется, — отозвался он сквозь зубы.

— Ладно, сформулируем проблему по-другому, — пожала плечами я. — Я страшно устала и долгой скачки по жаре не выдержу. Ты же не бросишь меня здесь одну на растерзание разбойникам?

— Бедные те разбойники, которые попытаются тебя растерзать, — язвительно отозвался Раймонд, но по тону сказанного я поняла, что он сдаётся.

Не из-за последнего приведённого мной аргумента, конечно. Просто первый порыв схлынул, и он осознал, что момент для мести был действительно не самый подходящий. Вздохнув, Раймонд снова сел на траву, и я с чувством облегчения последовала его примеру.

— Ничего не попишешь, придётся впоследствии гоняться за ним по всему королевству, — с сожалением сказал он. — Лишь бы успеть прежде, чем он узнает, что я жив. Не то затаится, и чёрта с два я его достану.

— А знаешь, — мне в голову вдруг пришла интересная мысль, — ведь вовсе необязательно за ним гоняться. Зачем, право слово, напрягаться, лошадей мучить, время своё тратить?

— Что ты предлагаешь, спустить ему это? — недоверчиво покосился на меня Раймонд. — Простить, а потом ещё и возлюбить его в придачу?

— Возлюбишь потом, если захочешь, в особо извращённой форме, — хихикнула я. — Сначала поймаешь, а потом возлюбишь. Я тебе не священник. Я предлагаю всего лишь сделать так, чтобы он сам к тебе пришёл.

— Думаешь, он рискнёт предпринять вторую попытку?

— Не стоит это проверять, — с улыбкой покачала головой я. — Пускай думает, что ему удалась первая.

— То есть...

— То есть не надо возвращаться во дворец. Пускай все думают, что ты пропал. А потом какой-нибудь рыбак ниже по реке ненароком выловит твоё тело. Пустить такой слух ведь не составит большого труда. Родриг поможет. А дальше драгоценный племянничек непременно приедет на похороны. Дабы отдать дань почтения своему дяде. А заодно и вступить в право наследования. Он приедет, а тут ты. Ждёшь с нетерпением, уже готов возлюбить в жестокой форме.

Раймонд медленно поднял голову. У него на лице заиграла на удивление неродственная улыбка.

— Я тебя обожаю, — заявил он и, обхватив меня за плечи, чмокнул в губы.

— Взаимно, — кивнула я. — Только учти: это чревато некоторыми неудобствами. Возвращаться домой придётся инкогнито, без излишнего комфорта, а потом просидеть остаток времени до похорон в каком-нибудь плохоньком трактире.

— Выдержишь? — спросил он.

— Кто, я-то?

— Тебя убили вместе со мной, — напомнил Раймонд. — Так что твоё тело тоже выловил в реке тот злосчастный рыбак.

— Бедняга, он, наверное, теперь всю жизнь будет заикаться, — вздохнула я.

Шутки шутками, а кому-то там, ниже по течению, действительно не повезёт. Три трупа, как ни крути, мы к ним направили. Будем надеяться, что тот, кто их обнаружит, окажется человеком с крепкими нервами. Я хмыкнула. Забавно получается. Не испытываю ни малейшего сочувствия к тем троим, которых только что отправила на тот свет. А вот человека, который их обнаружит, жалею.

— Мне не привыкать путешествовать инкогнито, — добавила я, возвращая разговор в более практическое русло.

— Но нужно будет добраться до Родрига так, чтобы никто другой ничего не заподозрил.

— Предоставь это мне, — ответила я. — У меня свои каналы. Ему передадут всё, что понадобится. Только придётся переждать здесь до темноты. Иначе у нас есть хорошие шансы столкнуться либо с местными разбойниками, либо с кем-нибудь из возжелавших прогуляться гостей. У первого даже есть свой плюс. Можно выпустить пар, а заодно помочь маркизу в благом деле борьбы с преступностью.

— Я уже заведомо слышу в твоих словах какое-то "но", — недовольно проворчал Раймонд, которому идея слегка подчистить здешние леса явно понравилась.

— Оно есть, — кивнула я, — и очень простое: если здесь произойдёт стычка, информация распространится, и очень быстро. Тогда Лайонел может запросто что-то заподозрить, а в этом случае не видать нам его в замке, как своих ушей.

— Ты права, — вынужденно признал Раймонд, совсем, впрочем, не окрылённый моими выводами. — Ладно, значит, ждём.

Он расположился чуть удобнее, по-прежнему обнимая меня за плечи.

— Выходит, ты всё-таки не пила из этого чёртова козлиного копытца? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

— Пила, и ещё как, — возразила я. — Они всё правильно рассчитали. В такую жару трудно не приложиться к фляге.

— Почему же тогда на тебя эта дрянь не подействовала? — нахмурился Раймонд.

— Потому что я агент и регулярно принимаю специальные препараты, чтобы обезопасить себя от любой дряни, — объяснила я. — Так что из травок взять меня можно ну, разве что приворотным.

— Вот как? — с интересом покосился на меня он. — Поделишься при случае своими препаратами?

— Могу, — отозвалась я, — но у них чрезвычайно противный вкус. Не намного лучше этого твоего антиприворотного. По-моему, идея разослать куски Лайонела всем родственникам гораздо приятнее. Это менее энергоёмко и не так противно.

— Я обдумаю. — Раймонд устремил невидящий взгляд в сторону реки, но поверх неё — туда, где за узкой полосой воды снова тянулись к небу деревья. Потом снова посмотрел на меня, и мне во второй раз за сегодня захотелось поскорее отвести от него глаза. Этот взгляд не был таким же, как в прошлый раз, но он заставлял Раймонда выглядеть удивительно уязвимым. Укор смешался в этом взгляде почти что с мольбой.

— Почему ты не подала мне знак, что с тобой всё в порядке? — тихо спросил он.

Этот вопрос был задан так, что я даже почувствовала себя виноватой, хотя прекрасно знала: повести себя иначе было бы самоубийством.

— Интересно, какой такой знак я должна была тебе подать? — огрызнулась я, чуть более агрессивно, чем следовало.

Раймонд тряхнул головой и откинулся назад, используя ивовый ствол в качестве опоры для спины.

— Неважно, забудь, — отмахнулся он. — Знаю, ты не смогла бы этого сделать.

— Действительно не смогла бы, — горячо подхватила я.

Раймонд помолчал, снова устремив взгляд на густеющий за рекой лес.

— Я чуть с ума не сошёл, когда думал, что тебя лишат жизни у меня на глазах, а я даже не смогу пошевелить пальцем, чтобы это предотвратить, — совсем тихо признался он затем.

— Я понимаю.

Я крепко сжала его руку.

— Ничего ты не понимаешь, — со слабым смешком качнул головой Раймонд. — Такое уже было... Может, не слишком похоже, но суть та же.

Он снова замолчал и, кажется, говорить дальше не собирался. А я не знала, задавать ли следующий вопрос. И мучительно металась, где-то глубоко внутри, между желанием знать и бессмысленным, и всё равно заставляющим цепенеть страхом.

— Ты говоришь о Сибилле? — решившись, всё-таки спросила я.

Раймонд искоса на меня взглянул, будто удивлённый тем, что я знаю имя его жены. Потом медленно, словно через силу кивнул.

— Она умерла во время Смуты. Мне приходилось постоянно отлучаться. Это были очень тяжёлые дни, мы всё время несли потери. А эти ублюдки как раз тогда начали пользоваться помощью магов. Когда она заболела, я даже не понял, что это что-то серьёзное. Казалось, обыкновенная простуда, через несколько дней пройдёт... Я оглянуться не успел, а она уже лежала в бреду, почти не приходя в себя. И когда она умирала...я даже не мог быть рядом.

Он сжал руку в кулак и стиснул зубы так, словно страдал от очередного вызванного антордумом приступа. Вздохнув, я отвела взгляд. Конечно, я могла бы сказать, что он делал то, что был должен. Как эрл он отвечал за всех жителей графства и, в некоторой степени, даже за судьбу королевства, а потому с него был особый спрос. Сказать, что он просто-напросто не имел права оставить отряды сопротивления, даже ради больной жены. Но что толку? Он отлично знал всё это и без меня. И именно поэтому поступил тогда так, как поступил. И именно поэтому винил себя до сих пор и, вероятнее всего, будет винить себя всю жизнь.

Теперь мне стало более понятным то болезненное постоянство, с которым он продолжал горевать по давно ушедшей жене. Как сильна ни была бы любовь, девять лет — это очень долгий срок. За это время нельзя — и не нужно — забыть, но можно успокоиться. Любовь добра, она отпустит, позволит жить дальше, поселившись в душе светлым оберегом. А вот вина способна грызть вечно.

Хруст ломающихся веток заблаговременно предупредил нас о том, что к берегу приближается очередная компания. Так что к тому моменту, как четверо мужчин выбрались из-за ветвей, мы были готовы. Раймонд держал обнажённый меч, я поудобнее перехватила кинжал. Внешний вид этой четвёрки не оставлял сомнений в том, что перед нами предстали приятели парня, не так давно отправившегося с моей подачи в последний путь вниз по течению.

— Ну вот, я же говорил: раз лошади привязаны, то и всадники должны быть неподалёку! — радостно возвестил один из них. — А куда им ещё было идти, как не попить водички?

На упоминании о питье воды мы с Раймондом дружно поморщились.

— Вам тут вдвоём не скучно? — осклабился второй.

Мы многозначительно переглянулись.

— Вообще-то до вашего появления было скучновато, — заметил Раймонд. — Но теперь жизнь налаживается.

Я укоризненно нахмурила брови, но впрочем, укоризна была фальшивая, так, для порядку. Я отлично понимала, что человеку нужно отвести душу, и раз уж Лайонела пока под рукой нет, бандиты вполне себе подойдут в качестве компенсации.

— Живых свидетелей оставлять нельзя, — напомнила я ему.

При помощи выразительной мимики Раймонд дал мне понять, что такая необходимость нисколько его не смущает. Эх, Феррант, ничего не могу поделать: гора трупов увеличится. Бедняга Тео: он вроде бы как тут и ни при чём, а отдуваться вместе со мной ему как напарнику всё равно придётся.

Ну, что сказать? Какому-то рыбаку в тот день крупно не повезло. Я ему, во всяком случае, не завидую.

Глава 22.

Когда я добралась до лавки сапожника, улицы города уже поглотил вечер. Закрывшись в комнате наедине с Тео, я посвятила его в события последних двух дней. Ничего при этом не скрывая, хоть, может, и не вдаваясь в некоторые подробности. Напарник где-то хмурился, где-то посмеивался, но ни разу не перебил. Когда я закончила, он встал, прошёлся из угла в угол по комнате, провёл рукой по спинке кровати, а затем снова сел напротив меня.

— Итак, у нас в Левансии есть утечка, — первым делом отметил он, по привычке приступая к разбору событий в хронологическом порядке. — Я завтра же с утра сообщу об этом Ферранту. Хотя ничего особенно серьёзного тут не вижу. Сведения о внедрении их информатор получил с опозданием в несколько недель; имя получившего задание агента он не знает, легенду тоже, как не знает и того, что мы отправились сюда вдвоём. Значит, мелкая сошка. "Наверху" предателей нет.

— Или есть, но они работают не на Эвендейл, — с улыбкой уточнила я.

— Разумеется. — Напарник сделал жест, будто отгонял муху, давая понять, что я придираюсь. — Информация всё равно важная, но не критически важная, — продолжил он. — Кстати, — Тео взглянул на меня с интересом, — а ты не можешь спросить своего эрла, кто именно уведомил на этот счёт его людей?

— Ты хочешь, чтобы я использовала личные отношения, чтобы заставить Раймонда действовать против своей же собственной разведки? — возмутилась я. После чего задумчиво добавила: — А знаешь, это просто не пришло мне в голову. Возможно, он и не откажет мне в такой мелочи.

— Ладно, с этим разберёмся потом. Пошли дальше. Я понимаю, почему ты во всём созналась Ковентеджу. Хотя правильнее было бы, узнав о полученной его разведкой информации, воспользоваться двухдневной форой, которая имелась в твоём распоряжении, чтобы уйти. Ты этого не сделала, но к счастью, всё обошлось. Было бы чрезвычайно утомительно вытаскивать тебя из его тюрьмы.

— Он никогда не посадил бы меня в тюрьму, — запротестовала я.

— Считай, что этой глупости я не слышал, — отрезал Тео. — Хорошо, допустим, ты поступила нормально, во всяком случае приемлемо, и в этом плане всё закончилось благополучно. Но ты же понимаешь, что как агента тебя раскрыли? Всё, что нам теперь остаётся, это возвратиться в Левансию, заявиться к Ферранту на ковёр и честно признаться, что задание провалено.

— Ничего подобного! — горячо возразила я. — Да, меня раскрыли, но кто? Раймонд и Родриг. Больше никто обо мне не знает. А эти двое будут молчать. Родриг уже доказал, что на него можно положиться, не раскрыв мой секрет другу. А в Раймонде я уверена.

— Ну да, ты уверена, — фыркнул Тео.

— Да, уверена, — с напором повторила я. — Он не меньше нашего хочет расправиться с этим ненормальным Одарённым. Не забывай: Дайон сам признал, что не обращается к Коветеджу лишь потому, что его подозревает. Теперь, когда подозрения сняты, нет никаких причин не подключить Раймонда к этому делу. Так что можно сказать, что всё сложилось как нельзя лучше.

— И кто это решил, ты? — изогнул бровь Тео.

— Да, я!

— А должна решать не ты! — рявкнул он. — Такие вопросы решает герцог! Даже Феррант не посмеет предпринять такой серьёзный шаг без согласия Дайона!

— Я и не предпринимала бы этот шаг по собственной инициативе, — согласилась я. — Но так само сложилось! Глупо будет теперь из-за дурацкой формальности бросать всё расследование.

— Ты называешь это пустой формальностью? — возмутился Тео.

— Представь себе, да! — воскликнула я. — Применительно к данной конкретной ситуации — да. Мы много поработали и уже совсем близко подошли к решению. Мы не можем себе позволить прервать расследование только оттого, что нежданно-негаданно получили двух сильных союзников!

— Что-то я пока не заметил, чтобы мы подошли к решению так уж близко, — проворчал Тео.

— Ошибаешься. У нас есть прекрасная возможность взять преступника на живца.

— Имеешь в виду полнолуние? — с сомнением спросил он.

— Да, — энергично кивнула я. — И не строй из себя критика, тебе не идёт. Одарённый обязательно захочет заполучить меня для ритуала; он уже пытался! До полнолуния осталось полторы недели. Неужели мы не сможем столько прождать? Обещаю: потом я сама отправлюсь в Левансию и поговорю с Дайоном. Мне в любом случае необходимо это сделать перед тем, как уволиться.

Судя по выражению лица Тео, если бы он стоял, то в данный момент у него подкосились бы ноги. Но, к счастью, он уже сидел на стуле.

— Уволиться?! — негромко, но чрезвычайно эмоционально переспросил он. — И с какой же стати? Что, опять Ковентедж?

— Почему "опять"? — огрызнулась я. — Да, дело в нём. Он предложил мне остаться с ним в Эвендейле.

— И ты согласилась?

— Я ничего определённого пока не сказала. Но почему бы нет? Я тоже этого хочу.

Напарник посмотрел на меня со смесью раздражения и жалости. Как на умалишённого, которому надо что-то объяснить, но он всё равно не поймёт.

— Дениза, позволь задать тебе один вопрос, — вкрадчиво произнёс он. — Только, пожалуйста, не обижайся на то, что я лезу не в своё дело, но... Скажи, Ковентедж сделал тебе предложение?

Я сжала зубы и медленно выдохнула воздух, призывая душевное равновесие.

— Это действительно не твоё дело, — сказала я зло. — Но если ты очень хочешь знать, то нет, не делал. Да и с какой стати? Для него я — всего лишь агент. Мы знакомы только несколько недель, а вместе мы и вовсе несколько дней. О каком предложении может идти речь?

Другого ответа Тео и не ожидал.

— То есть, — подытожил он, пристально глядя мне в глаза, — ты собираешься бросить всё, дом, работу и Дайона, уехать в Эвендейл и жить с Ковентеджем, не будучи ему ни женой, ни невестой? Я правильно понимаю? И ты собираешься вот так вот запросто сообщить об этом герцогу?

— Да, именно так я и собираюсь ему сообщить! — вконец разозлилась я. — И не тебе решать, как мне жить. И даже не Дайону.

— Ладно, как знаешь. — Тео откинулся на спинку стула, но, несмотря на эту расслабленную позу, его взгляд не утратил напряжённости. — Но я тебя предупредил. Всё это может очень плохо кончиться.

— Спасибо большое, — грубо отозвалась я. — Я не хуже твоего умею просчитывать варианты. Повторяю, я поеду к Дайону и всё улажу с ним лично. Но только после того, как с нашим Одарённым будет покончено.

— В таком случае переходим к следующему пункту. — Тео больше не возражал, хотя убедить его мне вне всяких сомнений не удалось. — Я понимаю, сейчас Ковентедж заинтересован в том, чтобы находиться недалеко от своего замка. Но как насчёт наших с тобой интересов? Не имеет ли смысл задержаться здесь на подольше?

— Полагаю, что нет, — задумчиво ответила я, радуясь, что разговор принял, наконец, обычное деловое русло. — Во-первых, — я принялась загибать пальцы, — изначально предполагалось, что я вернусь в замок тогда же, когда и Раймонд. А он собирался уезжать завтра. Так что если бы меня не раскрыли, именно так мы бы и поступили. Во-вторых, теперь, когда свадьба состоялась, а Раймонд исчез, Дюран и Кале вернутся домой — а это основные наши подозреваемые. Хотя преступник всё ещё может оказаться и вовсе незнакомым человеком. А в-третьих, в замке по-прежнему есть круг камней, хотя воспользоваться им теперь будет значительно сложнее, чем раньше. Но тот круг — не единственный в королевстве. И в этой связи вопрос переходит к тебе. Не зря же ты оставил меня сегодня без прикрытия.

— Вот только не надо меня упрекать, — сварливо откликнулся Тео. — Я не виноват, что ты умудряешься вляпываться в неприятности именно в те дни, когда меня не бывает рядом.

Я улыбнулась краешками губ. Всё-таки хорошо было общаться с напарником в обычном стиле, без углубления в личные и оттого слишком сложные темы. Что бы я там ни говорила вслух, в действительности прекрасно осознавала всю неоднозначность собственных поступков.

— Ладно, не оправдывайся! — подначила я. — Лучше выкладывай, что ты там нарыл.

— Да ничего особенного, — поморщился Тео. — Обегал все окрестности. Никаких мало-мальски подходящих для ритуала кругов в этих местах нет.

— Так я и думала, — с энтузиазмом кивнула я. Если бы такие круги были, маг, похитивший Жоли, наверняка попытался бы воспользоваться одним из них. — Не переживай: отрицательный результат — это тоже результат. Стало быть, вот тебе и третья причина возвращаться назад. Для ритуала Одарённому понадобится мощный круг камней, и, значит, здесь он до полнолуния не задержится.

Тео кивнул, признавая убедительность моих аргументов.

— Хорошо, согласен. Тогда давай так. Сейчас я позабочусь о том, чтобы виконту передали записку от эрла. Завтра утром отправлю магической почтой отчёт Ферранту. Необходимо срочно известить начальство о том, что ты не погибла, иначе, когда новость о вашей с эрлом безвременной кончине достигнет Левансии, герцога хватит удар. А дальше я отправляюсь следом за вами.

— Отлично. — Я поднялась на ноги, собираясь уходить.

— Дениза, — напоследок позвал меня Тео. Я обернулась. — Я всё-таки очень советую тебе прямо сейчас отправиться к Дайону. Уверен, он всё поймёт, и вместе вы сможете решить, что делать дальше. В противном случае ты наломаешь дров... А с эрлом тем временем ничего не случится: я передам записку Родригу, и они сумеют провернуть всю эту историю с липовыми похоронами без твоего участия.

Он смотрел на меня почти просительно. Я покачала головой.

— Прости, Тео, но нет. И дело тут вовсе не в похоронах. Это моя жизнь. И я сама буду решать.

В два часа дня трактир был практически пуст. Путешественники и торговцы, останавливавшиеся здесь на ночлег, либо уже уехали своей дорогой, либо должны были добраться до места только ближе к вечеру. А местные жители, приходившие сюда, чтобы выпить в компании да посудачить, ещё не успели закончить свои дела; они тоже появятся вместе с закатом. Поэтому за длинными столами на жёстких скамьях без спинок сидело всего три человека. Причём одним из них был сам трактирщик, лениво похлёбывавший из тарелки сытный мясной суп.

Пожалуй, он был единственным, кто обратил внимание на высокого мужчину, одетого в серый плащ с накинутым на голову капюшоном, о появлении которого сварливо возвестила скрипнувшая, открываясь, дверь. Мужчина пересёк помещение, так и не снимая капюшона, быстро поднялся на второй этаж, громко топая дорогими коваными сапогами по деревянным ступеням, и постучал в одну из комнат для постояльцев, с видом человека, точно знающего, что именно ему нужно. Дверь вскоре отворилась, пропуская его внутрь.

Трактирщик ещё немного поглядел наверх. Незнакомец выходить не спешил; еду или выпивку в комнату тоже не заказывали. Поэтому он продолжил неспешно орудовать ложкой, переключив своё внимание на ползущую по столу муху.

Войдя в наше временное пристанище, Родриг скинул плащ, брезгливо огляделся и, не найдя ничего более удобного, уселся на край кровати, застеленной старым, но чисто выстиранным покрывалом.

— Если этот плащ — попытка скрыть своё до непристойного благородное происхождение, то она с треском провалилась, — насмешливо заявила я. — Твои дорогущие сапоги так и кричат: мы были куплены в самой лучшей лавке Эвендейла. А осанка досказывает им вдогонку, что ничего дешевле ты никогда и не носил.

— Дениза, — с ленцой произнёс Родриг, — если я позволил втянуть себя в вашу авантюру с похоронами, это ещё не значит, что я вознамерился играть в шпионские игры.

— Жаль, — протянула я, — а я как раз собиралась тебя завербовать.

— Зачем, чтобы он шпионил за мной?! — возмутился Раймонд.

— Вот ещё! За тобой могу шпионить и я. — Я прошла к столу, плеснула в кубок воды и протянула его виконту. — Для Родрига можно было бы придумать что-нибудь другое. Ну, например, он мог бы развозить срочные донесения...

— Ещё одно слово, и я уйду, — пригрозил виконт, устраиваясь поудобнее.

— Извини, — покаялась я.

— Другое дело.

— Да нет, не за это. За то, что угощаю только водой. Видишь ли, вино здесь такое, что... в общем, поверь мне на слово.

Судя по тому, как брезгливо поморщился виконт, на слово он поверил. Я усмехнулась.

— Какие новости? — спросил Раймонд.

— Для вашей авантюры всё готово.

И надо же было виконту всякий раз подчёркивать слово "вашей". А то я не видела, что ему самому понравилась идея с похоронами. Тем более, что, когда он услышал о предприимчивости Лайонела, рассвирепел едва ли не сильнее, чем сам Раймонд. Так что Родриг просто ворчал, в качестве лёгкой мести за вынужденную необходимость временно лишиться общества графини. Ну да ничего, это ненадолго. Насколько я смогла понять, там назревала вполне стремительная помолвка.

— Слух о том, что ваши тела выловили в реке, в нескольких милях от места предполагаемой смерти, уже прошёл, — продолжил Родриг. — Тела осматривал Одарённый, независимый эксперт, которого я вызвал специально для этой цели.

— Это какой-то конкретный человек или мифический персонаж? — деловито уточнила я.

— Мифический. Он уже уехал по срочным делам. Но успел определить, что вы оба утонули. Ваша смерть квалифицирована как несчастный случай. Поскольку все необходимые факты установлены, привлекать шерифа не было необходимости. Похороны эрла состоятся через три дня, а послезавтра все желающие смогут проститься с ним в первой камере фамильного склепа. Вообще-то тела были извлечены из воды не в самом лучшем состоянии, но Одарённый сумел вернуть им прежний вид, а также замедлил процесс разложения. Так что послезавтра тебе, — он взглянул на Раймонда, — предстоит лежать в склепе в открытом гробу. Гроб, кстати сказать, ещё не куплен. Я бы позаботился и об этом, но подумал: вдруг ты не полагаешься на мой вкус? Вещь всё-таки интимная.

Я прыснула. Издеваться с таким серьёзным, утомлённо-аристократическим видом дано немногим.

— Ну, раз интимная, то мы с Раймондом вместе сходим и выберем, — предложила я.

— Главное, прежде, чем покупать, убедись, что он не жмёт тебе в плечах, — посоветовал другу Родриг.

— Я начинаю подумывать, — грозно заявил Раймонд, — что скучно быть единственным, кто ложится в гроб. Могу и тебе обеспечить безвременную кончину.

— Не ссорьтесь, молодые люди, — вмешалась я. — Раймонд, не надо убивать Родрига, у него только начинается долгая и счастливая жизнь. Лучше помогите мне решить одну задачку.

— Ну? — приготовились слушать мужчины.

— Видите ли, я тут поразмыслила и пришла к выводу, что эта ситуация может помочь мне быстро и без потерь достать Одарённого. Думаю, мне удастся поймать его на живца, не дожидаясь полнолуния. Но я никак не могу разработать некоторые детали, и для этого мне нужна ваша помощь.

— Продолжай.

Возможность поскорее поймать мага Раймонда явно вдохновила. Родриг также слушал с интересом.

— Я ведь тоже для всех умерла. И моё тело тоже выловили. А это значит, что маг захочет заполучить мою энергию для своего ритуала.

— Ты думаешь?

— Практически уверена. Он ведь уже пытался заполучить меня живьём. И вообще он охотится на Одарённых, как живых, так и недавно умерших. Он похитил и, вероятнее всего, убил трёх девушек с даром. Он перерезал горло магу, которого посадили в дворцовую тюрьму, а затем забрал его энергию. Стало быть, и мою силу он захочет забрать. Он готовит что-то очень мощное, и нуждается в любой магической подпитке, какую только сможет раздобыть. Стало быть, всё, что нужно, чтобы его взять, — это устроить нам "встречу". Точнее, сделать так, чтобы он смог добраться до моего тела. Но сложность заключается в том, что я — не эрл. Меня не станут выставлять всем напоказ, как в музее. Отсюда вопрос. Как устроить, чтобы он получил возможность приблизиться к моему телу и при этом поверил, что речь не идёт о ловушке? Я перебрала несколько вариантов, но ни один из них пока не кажется мне приемлемым. Вот я и подумала: может быть, у вас появятся свежие идеи?

— Что может быть проще? — огорошил меня своей реакцией Раймонд. — Я мог до смерти распорядиться о том, чтобы тебя похоронили в моём фамильном склепе с теми же почестями, как если бы ты была моей женой.

Я нахмурилась, пытаясь понять, сгодится ли такой вариант. Переглянулась с Родригом.

— Почему бы и нет? — задумчиво проговорил тот. — Решат, конечно, что эрл малость тронулся на старости лет... Но, с другой стороны, вряд ли это кого-нибудь удивит.

Виконт вовремя поймал полетевший в него скомканный плащ — первое, что попалось Раймонду под руку.

— И в этом случае... — принялась думать вслух я, игнорируя их перепалку, — ...в склепе будет лежать два гроба. В одном — Раймонд, в другом — я. Одарённый скорее всего придёт под видом визитёра, желающего проводить нас в последний путь. Склонившись надо мной, якобы для того, чтобы проститься, он попытается вытянуть мою магическую энергию. В случае с покойниками это очень легко, ведь в сущности энергию в теле уже ничто не держит. Поэтому усилия для этого надо приложить минимальные, даже другой Одарённый, если будет находиться поблизости, ничего не заметит. И времени требуется всего ничего. А как только он приступит, я сразу же это почувствую и...

— Вот это-то "и" меня и смущает, — вмешался Раймонд. — Не только ты почувствуешь, что он пытается сделать. Он тоже определит, что что-то идёт не так. А подойти к тебе успеет совсем близко. Он может тебя убить прежде, чем мы поймём, что происходит.

— Я сумею с ним справиться.

— А если нет? — жёстко спросил Раймонд. — Я больше не намерен пускать такие вещи на самотёк.

— Ну... я могла бы подать вам какой-нибудь знак, чтобы вы были наготове.

— Интересно, и как же ты это сделаешь? — насмешливо осведомился Родриг.

— Не знаю. Например... Так подойдёт?

Я для наглядности легла на кровать, а потом приняла сидячее положение и с кривой улыбкой помахала рукой.

— Да, так хорошо! — похвалил Раймонд. — Одарённый ни о чём не догадается.

Я прикусила губу, всерьёз задумавшись, как можно незаметно подать знак о появлении в склепе искомого мага.

— Можно ещё постучать в стенку гроба, — растерянно предложила я.

— Очень хорошо, — кивнул Родриг. — Пройдёт чрезвычайно незаметно для всех присутствующих.

— Ладно, что ещё вы предлагаете? — озадаченно спросила я. — Ущипнуть Раймонда? — Я сама же расхохоталась, представив себе, как мой сосед по склепу с воплем подпрыгивает в гробу. — В любом случае не получился, потому что между нами будет целых две стенки — его гроба и моего.

— А если не будет? — задумчиво спросил Раймонд.

— Это... то есть как? — нахмурилась я, начиная догадываться, что именно он имеет в виду.

— А если нас положить в один и тот же гроб? — принялся развивать свою мысль Раймонд, тем самым подтверждая моё предположение. — Тогда я буду рядом и смогу тебя защитить в случае необходимости. А ты сможешь подать мне знак без того, чтобы это было хоть кому-то заметно.

— В один и тот же гроб, говоришь? — мрачно спросила я. — И как, кто сверху, кто снизу?

Родриг согнулся пополам от хохота.

— Зачем сверху и снизу? — возразил Раймонд. — Рядом. Это будет широкий гроб. Просторный.

— Слушай, я ведь о серьёзном деле говорю! — возмутилась я.

Но виконт друга неожиданно поддержал.

— А что в сущности такого? — пожал плечами он. — Уж если эрл напоследок свихнулся, так какая разница, чуть больше или чуть меньше? Ну, начитался книжек про древние времена и возжелал быть похороненным вместе с любовницей. Так сказать, чтоб и на тот свет отправиться не в одиночестве.

— Ты забыл один нюанс, — едко произнесла я. — Эрл не мог заранее знать, что любовница умрёт тогда же, когда и он.

— Ну и что? И вельможи древности этого тоже знать не могли, — отозвался Родриг, ничуть не смущённый моим замечанием. — А кто их, любовниц, спрашивает? Да и жён, собственно, тоже. Положили в гроб вместе с мужчиной — и закопали.

— Очень радостно сознавать, что нравы аристократии не меняются, а высокие принципы представители великих фамилий проносят сквозь века, — пробормотала я.

— Словом, решено, — подытожил виконт. — Я внесу необходимые коррективы в наши планы.

— Только не забывай, пожалуйста, о строжайшей секретности, — напомнила я. — Да, и ещё. Раз мы собираемся ловить двоих преступников, значит, раскрыть себя придётся дважды. Поэтому тех, кто будет присутствовать при первом воскрешении, придётся на время посадить куда-нибудь в карантин. Чтобы не проболтались прежде времени. Там есть какое-нибудь подходящее помещение, так, чтобы далеко водить не надо было?

На меня посмотрели как на идиотку.

— Дениза, там вообще-то целый склеп под рукой, — напомнил Родриг.

— Ах, да, точно! — Я хлопнула себя по лбу. — Ну, вот и хорошо. Пускай посидят немного в склепе и подумают о важности умения держать язык за зубами.

— Ну что ж, — сказал виконт, вставая. — Мне пора идти. А вы не забудьте, прямо сегодня озаботьтесь гробом.

Гробом мы озаботились незамедлительно. Лавка гробовщика находилась на городской окраине, недалеко от местного кладбища. Открыв дверь, мы робко остановились на пороге. Внутри, против моих ожиданий, было светло и просторно, и атмосфера создавалась совсем не давящая, а даже наоборот, какая-то лёгкая. Товар, изготовленный из различных материалов, лежал на полках и на полу.

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну, давай, не смущайся, — мягко подтолкнул меня Раймонд.

Я неохотно сделала маленький шажок внутрь и снова застыла на месте, оглядывая помещение.

Хозяин, невысокий полноватый мужчина лет сорока, радостно шагнул нам навстречу. Определив намётанным глазом, что платить за покупку будет Раймонд, гробовщик, вежливо улыбнувшись, обратился именно к нему.

— Добрый день, господин! — произнёс он, и эта незамысловатая фраза сама по себе заставила меня задуматься. Однако я быстро пришла к выводу, что никакого подвоха тут нет: когда постоянно видишь вокруг себя такой товар, это не может не отразиться на мировоззрении. При философском взгляде на жизнь представшего перед нами человека, для него каждый день, должно быть, является добрым. — Позволю себе спросить: для кого будем подбирать товар? Для вас или для вашей дамы?

Раймонд вопросительно на меня посмотрел.

— Э... Давайте подбирать для обоих, а там как получится, — выкрутилась я.

— Очень предусмотрительно, — похвалил гробовщик. — Попробую угадать. Должно быть, родственники покоя не дают?

— Откуда вы узнали? — восхитился Раймонд.

— Такая, знаете ли, профессия, — расплылся в улыбке хозяин. — Могу предложить замечательную сделку. У меня в лавке проводится акция. Для каждого, кто купит четыре гроба, пятый — совершенно бесплатно.

— Да, звучит действительно заманчиво, — согласился Раймонд. — Но нам вроде бы как некому покупать такое количество гробов.

— А вы не торопитесь, подумайте! — горячо порекомендовал торговец. — Товар качественный, не скоропортящийся. И потом, примета такая есть: был бы гроб, а кого в него уложить, всегда найдётся.

— Это точно, — процедил Раймонд.

— Позвольте нам кое о чём секундочку переговорить наедине, — с улыбкой обратилась к гробовщику я.

А затем, отведя Раймонда немного в сторону, зашипела ему на ухо:

— Ты что?! Нельзя же так покупаться на рекламу! Сейчас он тебе впихнёт несколько гробов, и что ты с ними потом делать будешь?

— Да пусть полежат, — шепнул мне в ответ Раймонд. — И вообще, дорогая, мне для тебя ничего не жалко!

Схлопотав за последнюю фразу подзатыльник, он возвратился к хозяину.

— Давайте пока всё-таки посмотрим что-нибудь для нас.

— Хорошо, — не стал возражать гробовщик.

Он принялся показывать нам всевозможные варианты. Я смотрела, хмурилась, постукивала гробы по стенкам.

— Какие-то они все у вас жёсткие, — капризно пожаловалась я.

— Да? — удивлённо склонил голову набок гробовщик. — А никто ещё не жаловался.

— А если клиент пожалуется, вы ему товар бесплатно замените? — с интересом спросила я.

— Ну, разумеется! — заверил он с самым что ни на есть искренним видом. — Я же солидный торговец, а не какой-нибудь там проходимец! У меня на все товары гарантия!

— Это хорошо, — одобрительно кивнула я. — Но вот цены какие-то высокие. А у вас подержанный товар не продаётся?

На это даже наш, что и говорить, опытный продавец не сразу нашёлся, что ответить, и я, решив его не мучить, быстро сказала:

— Ладно, давайте лучше посмотрим на предмет размера.

Радуясь, что может угодить покупательнице, гробовщик принялся водить нас по помещению, демонстрируя разнящийся по длине и ширине товар. Теперь, однако, настала очередь Раймонда раскапризничаться. Раз за разом он выносил один и тот же вердикт: маловато.

— А может, вот этот? — спросил хозяин, заискивающе глядя мне в глаза.

Гроб был действительно на редкость большим.

— А почему вы на меня смотрите? — обиделась я. — Я что, по-вашему, такая толстая?!

— Ну что вы, барышня, ни в коем случае! — поспешил оправдаться он. — Но, может быть, возьмёте, так сказать, на вырост?

Я с возмущением подняла глаза, но высказаться не успела. Раймонд перехватил инициативу и спросил напрямик:

— А нет ли у вас такой, знаете ли, модели... двуспальной?

Торговец на какое-то время застыл на месте, как был: с вытянутой рукой и склонённой набок головой.

— А...э... Прекрасная идея! — воскликнул гробовщик, когда к нему, наконец, возвратился дар речи. — Так сказать, два в одном. Честно скажу, такой модели нет, но готов изготовить вам на заказ в кратчайшие сроки.

— Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул Раймонд.

— Какой прикажете использовать материал?

— Да любой, на ваше усмотрение. Я всё оплачу. Только работать надо быстро. И ещё, вы уж позаботьтесь о размерах, так, знаете, чтобы не впритык. Ну, чтобы хоть набок повернуться можно было.

— Набок? — пролепетал гробовщик.

— Ну, да, — раздражённо подтвердил Раймонд, недоумевающий, что тут может быть непонятного. — Утомительно небось долго лежать, застыв в одной позе!

— И то верно, — задумчиво кивнул хозяин.

— И вот ещё что. — Раймонд побарабанил пальцами по дереву, потом сообразил, что это была крышка гроба, и отдёрнул руку. — Нет ли у вас модели с замком? Ну, такой, чтобы запиралась.

Удивляться и теряться хозяин на данном этапе уже перестал. Просто посмотрел на Раймонда с нескрываемым интересом. Было очевидно, что наше посещение даст ему массу идей, разработка которых поспособствует дальнейшему процветанию бизнеса и полному посрамлению конкурентов.

— А с какой стороны вы бы хотели замок? — осведомился он. — С внутренней или с наружной?

Я на секунду представила себе гроб, запирающийся изнутри. И покойника, к которому ломятся многочисленные безутешные родственники, а он, закрывшись, вопит, чтобы его хоть после смерти оставили в покое... А ещё, наверное, Раймонд с Родригом с удовольствием бы воспользовались таким гробом, когда за ними бегала Жоли.

— С внешней, разумеется.

По хищно вспыхнувшим глазам Раймонда я сразу поняла, кого именно он собирается запихнуть в этот самый гроб впоследствии.

— Можем устроить, — поспешил сказать гробовщик, которому явно главное было, чтобы платили, а там уж он расстарается от души, хоть горячую ванну внутри обеспечит. — Желаете что-нибудь ещё? Могу дверной звонок снаружи повесить.

— Спасибо, это лишнее, — вежливо отказался Раймонд.

Мы уходили, договорившись о сроках и оставив гробовщику щедрый задаток. Прощаясь, он был сама любезность.

— Заходите ещё! — оптимистично крикнул он нам вслед.

Мы отвечать на это пожелание не стали, мысленно надеясь, что до вторичной покупки дело не дойдёт очень долго.

Мы неспешно шли по просёлочной дороге, изборождённой следами телег и карет. До трактира оставалось минут десять пути.

— Когда всё это закончится, я поведу тебя в совсем другую лавку, — сказал Раймонд.

— Какую это? — осведомилась я.

— Неважно. Там увидишь.

Он обнял меня за плечи и больше ничего не сказал. Но у меня профессиональная привычка обращать внимание на детали — такие, как случайные жесты и выражение лиц. И я успела заметить, что, пока Раймонд говорил, он инстинктивно вращал плоский серебряный перстень, который носил на среднем пальце левой руки.

Глава 23.

— Ну, как? — нервозно спросил Раймонд, вставая так, чтобы мне было хорошо его видно из-за собственной горы платьев.

Я критически его оглядела и с сомнением пожевала губами.

— По-моему, всё-таки не то, — вынесла свой вердикт я.

— Как, опять?! — Раймонд в ужасе схватился за голову. — Ну, на этот-то раз что тебе не нравится?

— По-моему, тон рубашки как-то не очень, — объяснила я, выразительно повертев ладонью из стороны в сторону. — На фоне красной ткани ты выглядишь каким-то бледноватым.

— Дениза, я и должен выглядеть бледноватым, — вкрадчиво произнёс Раймонд. — Я же изображаю покойника!

— Ну всё равно, попробуй лучше зелёную или тёмно-синюю. Это во всяком случае будет более торжественно. Как-то, знаешь, построже. А то красный цвет — слишком весёлый какой-то. Не настраивает на нужный лад. Ты пойми: люди же специально придут, чтобы на тебя посмотреть.

— Дениза, — Раймонда мои претензии начинали потихоньку раздражать, — эти люди видели меня в замке тридцать два года и, надеюсь, продолжат видеть на протяжении ещё нескольких десятков лет.

— Не знаю, ну, как-то всё равно... — неуверенно протянула я. — Они же именно таким должны тебя запомнить.

— Да мне плевать, в какой рубашке они меня запомнят! — вспылил Раймонд. — Хоть голым! Тогда ты не будешь придираться, что цвет одежды настраивает на неправильный лад?

— Интересная идея, — восторженно признала я. — Мне нравится. Беда в том, что она может слишком сильно понравиться ещё некоторым женщинам. Не надо провоцировать в них извращённые наклонности.

— Интересно, чем это они извращённые? — возмутился Раймонд, упирая руки в бока.

— А тем, что ты — труп, — елейным голосом напомнила я.

— Но я потом воскресну!

— И снова станешь трупом, — обрадовала его я с милой улыбкой на лице. — Если будешь сильно радовать окружающих женщин, я тебе это мигом устрою.

— Ну что ж такое, даже после смерти не дают как следует развеяться, — фальшиво вздохнул Раймонд.

— Ты до недавнего времени и при жизни благополучно развеивался столько, сколько хотел, — напомнила я.

— Ладно, синюю, так синюю, — благоразумно промолвил Раймонд, стягивая через голову раскритикованную рубашку. — Сама-то что наденешь?

— Не знаю, — вздохнула я, страдальчески оглядывая кровать, на которой валялись все мои платья. — Как-то ничего не подходит для такого случая. Не предусмотрела. В принципе можно было бы вот это вот, — я приподняла одно из платьев, — но у меня нет к нему подходящих туфель.

— А как же ты его носишь? — удивился Раймонд.

— Ну, вот я и ношу его редко. Есть одни подходящие туфли, но в них в гроб ложиться как-то не комильфо, они на очень высоких узких каблуках.

— Да какая разница, на каких каблуках ты будешь лежать?! — всплеснул руками Раймонд.

— А если мне за преступником бегать придётся? — парировала я, пока суть да дело, примеряя платье. — Выскочить из гроба и побежать? И всё это в кратчайшие сроки!

— Так. — Раймонд одной рукой сгрёб мои туфли, те самые, на каблуках, а другой перекинул меня через плечо. Я принялась сопротивляться, но вяло. Как-никак покойница, надо же в образ входить. — Знаешь, как все злодеи из легенд обходятся с девушками? Хватают в охапку и волокут в склеп. И о том, какую жертвы предпочитают обувь, не спрашивают.

Последние слова он произнёс, уже выйдя за дверь.

В склеп мы попали без малейших сложностей. На территорию замка въехали в крытой повозке, которую обеспечил Родриг. Он же встретил нас на воротах. Повозка остановилась во дворе, очень близко от входа в склеп, и мы преодолели это небольшое расстояние в плащах с накинутыми на головы капюшонами. Было раннее утро, двор тонул в тенях, а людей было очень мало: суете предстояло охватить замок лишь часом позже. Впрочем, проскользнув в склеп следом за Раймондом, я успела заметить возле самого входа чинящего что-то каменщика. Он подмигнул мне, когда я проходила мимо, и даже незаметно вложил в руку изрядно помятый цветок фиалки. Я выразительно фыркнула. Без необходимости раскрывать Тео, даже сугубо перед Раймондом и Родригом, я не собиралась. Так что напарник, ясное дело, осведомленный о расставленной на Одарённого ловушке, крутился поблизости под благовидным предлогом, соответствующим образом замаскированный.

Внутри пока никого не было. Гроб уже лежал здесь, водружённый на специальное каменное возвышение. Его размеры впечатляли. Действительно двуспальный. Наверное, туда бы даже трое влезли, если сильно потесниться. Я неспешно обошла тёмную комнату. Окна здесь, ясное дело, отсутствовали; свет исходил от нескольких свечей, зажжённых с двух сторон, по правую и левую руку от входа. Камни источали прохладу.

Я остановилась возле невысокой двери, ведущей в следующее помещение. Именно за этой дверью в сущности и начинался склеп.

— Оттуда нет другого выхода? — на всякий случай спросила я.

Спросила и сама же почувствовала себя глупо. Ну, зачем из склепа запасной выход? Чтобы покойники могли выходить прогуляться коротким путём? Однако к моему немалому удивлению Раймонд ответил:

— Есть. Из соседней комнаты ведёт наружу маленькая боковая дверь.

— Тогда надо перекрыть туда доступ, — заволновалась я. — Что, если Одарённому удастся через неё ускользнуть? Да и барону тоже.

— Всё в порядке, я об этом позаботился, — успокоил меня Родриг. — Дверь заперта снаружи, никто через неё не выйдет.

— Хорошо, — облегчённо кивнула я.

Раймонд подошёл к гробу.

— Давай, залезай, — предложил он мне.

— Только после тебя.

От перспективы оказаться там, куда меня сейчас приглашали, мурашки побежали по коже.

— Дам положено пропускать вперёд.

Раймонд, похоже, тоже был не в восторге от перспективы.

— Что, даже на тот свет?! — изумилась я.

— Ну, ладно, ладно.

Раймонд всё-таки решил, что проще будет подать пример, чем полдня со мной пререкаться. Он быстро забрался в гроб, лёг, покрутился, устраиваясь, и, снова сев, позвал меня.

— Давай, присоединяйся.

Вздохнув и сжав зубы для храбрости, я тоже полезла на возвышение, приняв для помощи его руку. Вообще нервная система у меня крепкая, но здесь поначалу всё же было не по себе. Впрочем, немного полежав и привыкнув к месту, я успокоилась. Всё-таки хорошая была идея с двуспальным гробом. Ощущая рядом с собой тёплое тело Раймонда, я чрезвычайно быстро пришла в норму. И даже слегка пожалела о том, что в склепе, кроме нас двоих, присутствует ещё и Родриг.

— Кажется, только теперь я начал понимать значение слов "любовь до гроба", — заявил виконт, словно почувствовав, что я как раз подумала о нём.

— Помолчи, — угрожающе сказала я, вытягивая наружу указательный палец.

Предполагаю, что со стороны этот жест смотрелся весьма внушительно.

— Не обращай внимания, он просто завидует, — сказал Раймонд, в подтверждение своих слов приподнимаясь и склоняясь надо мной.

Он горячо поцеловал меня в губы, а я обвила руками его шею. Кажется, мне действительно начинало здесь нравиться.

— Родриг, ты не мог бы пойти немного прогуляться? — предложил Раймонд, поднимая голову.

Я захихикала.

— Чёрта с два! — отрезал виконт. — Придумали тоже! Вы в своём уме?

— Не знаю, мне нравится, — заявил Раймонд, в подтверждение своих слов повторяя поцелуй.

Его рука потихоньку скользнула под мою спину.

— Эй, остановитесь, вы двое! — прикрикнул на нас Родриг. — Вот это парочка подобралась! Вы меня в гроб вгоните! То есть...

Он зажал себе рот рукой. Мы с Раймондом развеселились пуще прежнего.

— Родриг, не злись! — воззвал к другу Раймонд. — Удержаться очень сложно, честное слово! В такой обстановке чрезвычайно обостряются ощущения. Очень рекомендую тебе тоже впоследствии попробовать.

— Благодарю покорно.

Судя по округлившимся глазам виконта, он представил себе, как именно отреагирует графиня на подобное предложение. Воспоминания о том дне, когда он предстал в её глазах в качестве похитителя, были ещё чересчур свежи.

— Пожалуй, я не стану выбрасывать этот гроб, — задумчиво проговорил Раймонд. — Прикажу поставить его у меня в спальне.

— Вот так рождаются легенды, — подхватила я. — Одному графу древности всего-навсего захотелось острых ощущений. А люди с тех пор напридумывали сказаний о вампирах.

— Эй, а что это у тебя в волосах?

Раймонд отстранился и теперь с любопытством рассматривал мою голову.

— Неужели рога торчат? — изумилась я. — Странно; обычно я их подтачиваю так, чтобы было незаметно.

— Нет, скорее светлячок, — удивлённо проинформировала меня Раймонд.

Я расслабилась.

— Это не светлячок, это искры, — пояснила я. — Я использую магию, чтобы поддерживать причёску. Это старая привычка. А ты что, — я села в гробу и обличительно вытянула руку, — только сейчас это заметил??? Вот это мужчины! Надо умереть, чтобы они хоть на что-то обратили внимание!

— Как-то раз что-то такое замечал, но мне показалось, что это просто отсвет, — припомнил Раймонд.

— Ну, можно считать, что так оно и есть.

Я снова улеглась и принялась устраиваться поудобнее. Как ни крути, а в гробу было жёстко.

— Разве не разумнее использовать нормальную заколку? — нахмурился Раймонд. — Ты же фактически вешаешь на себя вывеску: "Одарённая".

— Ничего подобного, — возразила я. — Во-первых, искры в моих волосах до сих пор не замечал даже ты, хотя подошёл ко мне мягко говоря довольно-таки близко. Во-вторых, любая женщина на сегодняшний день может купить в лавке старьёвщика подержанную магическую заколку. Это совсем недорого. Тогда в её волосах будет поблёскивать очень похожий огонёк. Ведь именно в этом вся идея этих магических безделушек. Не считая того, что они слегка светятся, заколки как заколки. Но людям нравятся оригинальные игрушки, именно на этом некоторые слабые Одарённые, ушедшие в торговлю, и делают деньги.

— Но ты же тратишь магическую энергию на всякую ерунду! — В Раймонде определённо проснулся критик. — Мало ли для чего она может понадобиться. А ты расходуешь её на ту функцию, которую может выполнить самая банальная заколка, будь она хоть магическая, хоть простая.

— Ну и что? Мне так нравится, — пожала плечами я. — И потом, энергии на это уходит очень мало. Я вообще не замечаю её уменьшения. Да и делаю это на автомате. Говорю же, привычка.

Раймонд осторожно дотронулся пальцем до моих волос. Видимо, попытался поймать искру. И явно безуспешно, поскольку он снова ткнул меня пальцем в голову, потом ещё и ещё раз. Будто какое-то насекомое там ловил, честное слово!

Во время очередной такой попытки я поймала его за палец.

— Прекрати немедленно! Я не хочу потом лежать перед людьми растрёпой.

— Не надо быть такой зависимой от общественного мнения, — философски произнёс Раймонд, в очередной раз склоняясь надо мной для поцелуя.

Учитывая место, где мы сейчас находились, его тело было очень тёплым и чересчур подвижным. Я довольно застонала, выпуская его губы из хватки собственных.

— Чёрт, и почему я возражала, когда ты предложил лечь сюда без одежды? — посетовала я.

— Вот так! Будешь теперь знать, что мужчину надо слушаться, — наставительно произнёс Раймонд. — Впрочем, эту оплошность ведь можно и исправить...

Исправить оплошность нам не дали, поскольку относительную тишину склепа разорвал громкий стук в дверь.

— Что это?! — подскочила я. — Успокойте меня, пожалуйста! Скажите, что это стучат снаружи, а не со стороны захоронений.

— Ты что же, имеешь что-то против знакомства с моими ближайшими родственниками? — обиделся Раймонд.

Родриг, усмехаясь, уже шёл к выходу. Распахнув дверь, выводящую в замковый двор, он впустил внутрь Альберта и двоих стражников, Винсента и Армана. Дверь снова закрылась, возвращая в помещение уже привычную нам полутьму и позволяя успокоиться пламени свечей, растревоженному потоком свежего воздуха.

Мы с Раймондом улеглись и закрыли глаза, стараясь изобразить на лицах самое что ни на есть благообразное выражение. Так что личность вошедших я смогла определить только по их голосам.

— Значит, так, — деловым тоном объявил Родриг, удостоверившись в том, что никто посторонний разговора не услышит. — Для вас троих есть новая информация, важная и совершенно секретная. Эрл и Одарённая не погибли. На их жизни покушались, но безуспешно. Похороны устраиваются исключительно в качестве приманки, чтобы поймать преступников.

— Но... как же...

Это был голос Винсента. Могу лишь предположить, что в этот момент он указывал на гроб.

— Два тела, — невозмутимо ответил виконт, подтвердив тем самым моё предположение. — Как и положено на похоронах. Только вполне себе живые и даже сверх меры активные.

Сочтя, что Родриг достаточно подготовил присутствующих, мы с Раймондом сели в гробу и призывно помахали им рукой. Винсент издал восторженный вопль; звук, вылетевший из груди Армана, был менее восторженным и больше напоминал бульканье. Потом все трое бросились к нам и полезли обниматься, причём в том числе и с эрлом, бессовестно нарушая тем самым субординацию. Впрочем, Раймонд не возражал. По-моему, он был даже тронут таким тёплым приёмом. Я успела заметить в руках Альберта маленький букетик ландышей. Однако оруженосец поступил как умный мальчик, и вручать цветы ожившей Одарённой в присутствии не менее живого эрла не стал. Вместо этого, легонько мне подмигнув, как бы невзначай положил букет на краю возвышения, рядом с гробом.

— Я могу продолжить? — с едва различимой насмешкой в голосе спросил Родриг.

Охранники вытянулись по стойке смирно, но лица их оставались при этом неподобающе довольными. Альберт также приготовился слушать.

— Итак, информация строго секретная, — продолжал виконт. — Поэтому с данного момента вам запрещено покидать это помещение. Даже на секунду. Вы останетесь здесь до конца операции. Это понятно?

Стражники кивнули.

— А если нам понадобится... — Альберт многозначительно округлил глаза. — Ну, мало ли?

— С мало ли придётся потерпеть, — отрезал Родриг.

— Кого мы ловим? — осведомился Винсент.

— Хороший вопрос, — кивнул виконт. — Отвечаю. Ловим двоих преступников, вероятнее всего не связанных между собой. Один — барон Лайонел Роган, племянник господина эрла. Именно он попытался совершить убийство, но пока не в курсе того, что попытка оказалась неудачной. Имени второго преступника мы не знаем, но нам известно, что это Одарённый.

— Как же мы его возьмём, если не знаем, кто это? — спросил Альберт.

— Дениза сможет его вычислить и, когда сделает это, даст нам знак. Имейте в виду: маг очень опасен. Ваша задача — попытаться помочь нам его арестовать, но никаких глупостей не совершайте и грудью на его огненные шары не бросайтесь. Не забывайте, что против магии вы не устоите.

— Если мы останемся выжидать в стороне, как же в таком случае сумеем его взять? — решился высказать собственное недовольство Винсент.

— Во-первых, Одарённый точно так же уязвим для удара клинка, как и обычный человек, — напомнил Родриг. — Во-вторых, не забывайте, что Дениза — тоже Одарённая. Она поможет нам с арестом. И, в-третьих, я привлеку к этому делу Дюрана.

Я встрепенулась. С моей точки зрения Дюран являлся одним из главных подозреваемых, и посвящать его в подобные вопросы было нельзя категорически.

— Только не говори, что ты уже рассказал обо всём помощнику шерифа! — воскликнула я.

Виконт устремил на меня укоризненный взгляд.

— Разумеется, нет. Пока он знает не больше других. И я, кажется, догадываюсь о том, что тебя тревожит. Я тоже об этом подумал, так что про охоту на Одарённого он ничего до поры до времени не услышит. Я лишь намерен проинформировать Дюрана о бароне. Сообщу, что, по моим подозрениям, эрла убил именно он, что у меня есть кое-какие доказательства, и что похоронами следует воспользоваться, дабы арестовать убийцу. Под этим предлогом попрошу Дюрана всё время оставаться поблизости. Таким образом он окажется рядом, когда нам понадобится помощь в поимке Одарённого. Но ничего лишнего знать не будет. И если окажется, что именно он и есть тот самый маг, которого мы разыскиваем, то он попытается действовать в собственных интересах, как ни в чём не бывало.

Немного подумав, я кивнула. Это было умно. Я надеялась, что сумею взять Одарённого самостоятельно, но подмога в лице союзника, также обладающего даром, была бы кстати. В конце-то концов, что бы там ни выдумывал Кале, я не слишком сильный маг. Хотя, с другой стороны, моего врождённого иммунитета к прямому магическому воздействию должно быть достаточно, чтобы позволить мне одолеть Одарённого вне зависимости от глубины его способностей.

Винсент и Арман заняли свои места по обе стороны от возвышения, на котором лежал гроб. Они стояли не слишком далеко от нас, но и не слишком близко, так, чтобы посетители могли беспрепятственно подойти к гробу с любой стороны. Альберт встал немного дальше от гроба со стороны эрла. Через несколько минут виконт приоткрыл входную дверь и известил дежурившего снаружи стражника о том, что с этого момента можно начинать пускать людей.

Вскоре в склеп потихоньку стали заходить посетители. Прийти, чтобы в последний раз проститься с эрлом (а заодно и с Одарённой, если вдруг у кого-нибудь возникнет такое желание), можно было в течение нескольких часов. Каждый выбирал время, наиболее ему удобное, и потому редко когда больше двух не связанных между собой посетителей находились здесь одновременно. Для наших целей это было более, чем удобно.

Далее, слугам было объявлено, что они смогут прийти в склеп лишь после двух часов дня, когда все посторонние уже успеют уехать. Цель якобы заключалась в том, чтобы не создать у гроба столпотворение в утренние часы, когда в замок прибывали гости, в том числе и чрезвычайно знатные. В действительности же Раймонд предпочитал единожды пообщаться со всеми своими домашними после того, как преступники будут взяты, и он окончательно "воскреснет". Ясное дело, он и посторонним предпочёл бы не морочить голову — и самому удовольствие небольшое, и объясняться впоследствии хлопотно, — но увы, заморочить голову Лайонелу, просветив при этом всех остальных, было бы невозможно.

На мгновение выглянув наружу, я заметила, как в качнувшемся свете свечи блеснула на полу моя серёжка. Приложила руку к мочке правого уха. Так и есть: потеряла. Это было крайне неудачно. Покойников, то есть нас, должны были доставить сюда уже в гробу. При каких именно обстоятельствах мои украшения могли начать самовольно бегать по помещению? Пользуясь отсутствием посторонних, я выскочила из гроба, подбежала к серёжке, надела её и уже собиралась лечь обратно, но тут, как назло, в склеп вошёл посетитель. Это был один из знакомых мне торговцев, нередко приезжавший в замок и неоднократно имевший дело лично с Раймондом. Поступил весьма практично, как и положено человеку его профессии. Приехал отдать эрлу последний долг с утра пораньше, чтобы быстро отделаться и уж потом спокойно и беспрепятственно заниматься своими делами. Теперь бедняга уставился на меня так, словно увидел привидение.

— Простите, — искренне покаялась я. — Я не хотела, так получилось. Знаете, как это бывает? Залежалась, и захотелось размять ноги.

Торговец смотрел на меня, часто хлопая глазами, затем перевёл непонимающий взгляд на Родрига.

— Арман, отведи господина в карантин и заодно всё ему объясни, — не сдержав улыбки, отдал распоряжение виконт.

— В какой такой карантин? — с опаской спросил торговец. К факту моего присутствия он, кажется, начал уже привыкать, а вот последнее слово заставило его снова занервничать.

— Вы не беспокойтесь, это совсем ненадолго, денька на два, — не удержавшись, сказала я. — Просто проверить симптомы, не появятся ли у вас трупные пятна. А то будете метаться между тем светом и этим, вот как я.

Арман поспешил увести упирающегося торговца в соседнюю комнату, попутно успокоив его лаконичным объяснением, я же заняла своё законное место подле эрла.

Следующими пришли шериф с Дюраном. Поздоровались с Родригом, приблизились к гробу. Кратко высказались по поводу тяжести этой утраты. Шериф недолго постоял возле возвышения со стороны Раймонда, затем отошёл к виконту. А вот его помощник, напротив, проявил к покойным немалый интерес. Возле Раймонда он тоже провёл не слишком много времени, но потом обошёл гроб и остановился с моей стороны. Тут он простоял не меньше минуты. В какой-то момент я даже почувствовала лёгкое магическое вмешательство, и уже приготовилась незаметно сжать руку Раймонда... Но вмешательство почти сразу же прекратилось, и Дюран отступил от возвышения. Что произошло? Его кто-то спугнул? Или что-то спугнуло? Оставалось надеяться, что пройдёт немного времени, и он всё-таки решится сделать то, зачем пришёл.

Шериф, между тем, счёл, что должные почести эрлу отданы, и, стало быть, можно перейти к разговору о более насущных делах.

— Насколько я понимаю, новым эрлом теперь станет племянник покойного? — спросил он.

— Теоретически да, — ответил виконт. — Однако здесь есть кое-какие сложности. Собственно, именно об этом я и хотел с вами поговорить. Господин Нуаре, господин Дюран, если вы не возражаете, давайте выйдем во двор и немного побеседуем. Я хотел бы поделиться с вами кое-какими соображениями и попросить содействия.

— Ну разумеется. — Голос шерифа. — Всё, что в наших силах.

Шум удаляющихся шагов, гулко разносящийся по каменному помещению. Открылась и снова закрылась дверь. Судя по ворвавшемуся в помещение монотонному постукиванию, снаружи по-прежнему вдохновенно трудился каменщик.

Надо отметить, что многие посетители отнеслись к гробу с большим интересом. По привлечению внимания гостей этот предмет серьёзно конкурировал с самим эрлом. Лёжа с закрытыми глазами и прислушиваясь к разговорам, я всё никак не могла определиться, хорошо это или плохо.

— А что это за гроб такой? — изумлённо спрашивала Родрига очередная графиня.

— А это такая новая модель, последний писк моды, — объяснял виконт. — Мы для эрла всё самое лучшее заказали.

— Надо же, как интересно, — проговорила графиня, пока её деловитый супруг обходил гроб, постукивая по стенкам и ощупывая обивку. — Пожалуй, моему отцу тоже не помешал бы такой вариант. Надо будет с ним это обсудить. Где, говорите, вы заказывали эту модель?

Спустя ещё полчаса дверь в очередной раз распахнулась, и по каменному полу застучали чьи-то каблуки. Несколько шагов, потом тишина. Потом ещё несколько.

— Здравствуй, Родриг, — произнёс красивый грудной голос, хорошо знакомый.

— Рад тебя видеть, Абелия, — ответил виконт. — Жаль, что при таких обстоятельствах.

— О да, очень жаль.

Снова стучат каблуки. Певица подходит поближе к гробу.

— Ты даже не представляешь себе, насколько. — Судя по звуку её голоса, она стоит сейчас возле Раймонда. — Знаю, Родриг, ты всегда меня недолюбливал и наверняка был рад моему отъезду...

— Ну, что ты.

— Не спорь, я всё отлично понимаю. — В её голосе — грусть, сожаление, но и твёрдость уверенного в себе человека, умеющего самостоятельно справляться с тяготами жизни. — Но ты многого не знаешь. Что бы ты там ни думал, я очень любила Раймонда. Да, по-своему. Но он много для меня значил. Хоть это и не было взаимно. Что мы и можем сейчас наблюдать.

Намекает на двуспальный гроб. Медленно пошла вокруг, сейчас остановится с моей стороны. Точно, именно так она и сделала. Надеюсь, она не вздумает напоследок выместить на мне всю свою злобу, снабдив парочкой синяков и царапин? А то я ведь могу и не удержаться...

Но нет, ничего подобного не происходит. Она просто продолжает стоять рядом, негромко дыша.

— Как ему вообще пришло это в голову? — Снова намёк на оригинальность гроба. — Полная непристойность. Сейчас, после смерти... Он всегда был немного авантюристом, но это даже на него не похоже. Полагаю, всё дело в дурном влиянии девчонки.

Я ощутила её дыхание у себя на лице. Певица склонилась надо мной. Видимо, желала напоследок как следует рассмотреть соперницу. И тут я почувствовала, как чужая воля медленно и осторожно потянулась к моим энергетическим каналам.

Я сжала руку Раймонда. Видимо, он никак не ожидал подобного, поскольку отреагировал не сразу. И лишь тогда, когда Абелия и сама почувствовала, что магическая энергия ведёт себя не так, как ей положено, мы с эрлом синхронно сели в гробу.

Абелия резко отступила. Надо отдать ей должное: соображала певица быстро. Она, конечно, не могла знать, что изначально идея с похоронами была рассчитана вовсе не на неё, но всё остальное поняла точно. От моих глаз, привыкших к слабому освещению в склепе, не укрылся её взгляд — немного затравленный и хищный. На кончиках пальцев Абелии уже посверкивали искры.

Быстро же она успела призвать энергию. Уже почти готова выпустить огненный шар! Подготовилась заранее? Что-то подозревала?

— Абелия, не делайте глупостей. — Внутренняя тревога никак не отражалась на моём спокойном тоне. — Вы отлично знаете, что на меня ваше оружие не подействует. Понимаю, вы можете попытаться уложить несколько человек в этом помещении. — Это был в первую очередь намёк Раймонду на то, что нечего оставаться сейчас рядом со мной. Пора выбираться из гроба, чтобы он не пригодился в самом скором времени по назначению. Увы, намёк не сработал. — Но зачем? К чему ухудшать своё положение, совершая несколько убийств у всех на глазах? Да ещё и в замке самого эрла?

— Самого эрла? — Губы певицы изогнулись в злой усмешке.

— Ну, конечно. Вы же только что говорили, как много он для вас значил. Неужто уже забыли? — изумилась я.

Моя рука уже давно сжимала рукоять спрятанного в складках платья кинжала. Я не хотела её убивать, очень не хотела. Мы не знали, чего именно она добивалась своими экспериментами. Не знали, где черпает энергию — собственных сил у неё было немало (побольше, чем у меня), но и не так чтобы очень много. Не знали, действует ли она в одиночку. Она была нужна нам живой. Но если у меня не останется выбора...

— Много значил — да, — охотно подтвердила Абелия. — Он и теперь для меня много значит. Правда, дорогой? Но много значит — это совсем необязательно любовь. И даже совсем необязательно уважение. — Оценивающий взгляд — не на Раймонда, на меня. — Значит, говоришь, моё оружие на тебя не подействует? — прищурилась она. — Проверим?

Энергия уже приобрела форму огненного шара, доля секунды — и сорвётся с пальцев.

— Берегись! — крикнула я, одновременно выпрыгивая из гроба.

Раймонд, к счастью, соображал не медленнее моего и в ту же секунду перемахнул через противоположную стенку.

Меня-то огненным шаром не взять, да. А вот деревянный гроб — запросто. И, когда он будет полыхать, не так уж и важно станет, откуда взялся пожирающий древесину огонь. И Одарённой он не погнушается точно так же, как и любым другим человеком.

Я приземлилась на четвереньки. Потребовалась лишь доля секунды на то, чтобы встать на ноги и оценить обстановку, но при известных обстоятельствах доля секунды — это уже слишком много.

Огненный шар так и не полетел в нашу сторону. Абелия швырнула его в стену, туда, где стояли сейчас Арман и Родриг. Им удалось увернуться; послышался грохот, когда шар столкнулся с камнем. Воспользовавшись общей неразберихой, певица бросилась к выходу. Я метнула кинжал. Одновременно со мной это сделал и ворвавшийся в склеп каменщик. Оба кинжала со звоном упали на каменный пол, не причинив Абелии никакого вреда. Я громко выругалась, кажется, тоже одновременно с Тео. Она успела поставить защиту! Теперь швыряться клинками можно хоть до бесконечности: её не достать.

Признаю: такого поворота я не предвидела. Поставить подобный щит совсем непросто. Помимо соответствующей сноровки, для этого требуется время, а вот его с момента моего "воскрешения" прошло слишком мало. Певица явно успела подготовиться заранее. Выходит, что-то её вспугнуло. Вспугнуло достаточно для того, чтобы своевременно активировать заклинание щита, но при этом недостаточно для того, чтобы отказаться от попытки завладеть моей энергией...

Очередной шар уже был готов сорваться с пальцев. Тео пришлось метнуться в сторону, и проход для певицы оказался открыт. Она бросилась к двери, но в последний момент была вынуждена остановиться. Ибо в склеп вошёл ещё один человек.

Плотно затворив за собой дверь, Дюран встал на пороге, преграждая певице выход.

— Не думаю, что вам стоит спешить, госпожа Форе.

Надо в очередной раз отдать Абелии должное: она сориентировалась практически мгновенно.

— Господин Дюран, как хорошо, что вы пришли! — воскликнула певица, и в красивом женском голосе испуг смешался с чувством облегчения. — Помогите мне! Меня заманили в ловушку! Эти двое, — она указала дрожащей рукой на нас с Раймондом, — всех обманули. Они сплели какую-то чудовищную интригу и только что пытались меня убить!

В какой-то момент у меня даже возник позыв зааплодировать. Чертовски убедительно. Но плохо соображающих людей сегодня в склепе, видимо, не было. Не иначе все ели много рыбы. Дюран окинул помещение цепким взглядом. Выхватил из общей картины главные детали, такие, как растревоженная огненным шаром стена и наша вполне себе ожившая парочка. Затем снова перевёл взгляд на Абелию.

— Пытались вас убить? Сомневаюсь. Единственной Одарённой, кроме вас, в этом склепе была госпожа Дениза. Но она — целительница, поэтому, в отличие от нас с вами, огненными шарами кидаться не умеет. Боюсь, вам не удастся обмануть меня красивыми глазами и завораживающим голосом, госпожа Форе. Я ведь отлично знаю, что вы — Одарённая. Я лично вас проверял. В своё время.

— И что же с того? — зло прищурилась Абелия. — Быть Одарённым — не преступление, иначе вы первый сидели бы за решёткой.

— Одарённые-разрушители — совсем необязательно преступники, — охотно согласился Дюран. — Но это как правило очень опасные люди. — Судя по хищно прищуренному взгляду, себя помощник шерифа имел в виду в первую очередь. — А вы явно успели применить здесь запрещённые приёмы. Так что, боюсь, вам придётся сдаться и проследовать за мной. — Дюран недвусмысленно звякнул переносными кандалами, которые были пристёгнуты к его поясу. — Вы арестованы, госпожа Форе.

— В самом деле? — изогнула брови певица. — И как же, позвольте спросить, вы меня арестуете? Не станете же швыряться шарами, правда? Ведь это запрещённый приём, а, главное, в данном случае совершенно бесполезный.

— Существуют и другие способы, — бесстрастно ответил Дюран.

— У неё стоит "щит", — предупредила я, выступая вперёд.

— Вот как? Весьма предусмотрительно. Но это ещё не конец света. Идти вам, госпожа певица, всё равно некуда. А долго продержать защиту вы не сможете.

— Допустим, — кивнула Абелия, облизнув пересохшие губы. — В таком случае как насчёт нападения?

Развернувшись, она метнула огненный шар прямо в Родрига. На этот раз шар летел очень быстро, а расстояние было небольшим. Увернуться виконт не успевал. Его лицо уже обдало жаром, и я с трудом удержалась, чтобы не зажмуриться.

И хорошо сделала, что удержалась. Иначе не увидела бы того, как точно такой же шар, пущенный Дюраном, столкнулся с первым, меняя траекторию его полёта. Магией нельзя уничтожить магию, но оказать некоторое побочное воздействие всё же возможно. Оба шара врезались в стену, пройдя в какой-то паре дюймов от кожи виконта. Но, пока наше внимание было приковано к действию этих шаров, Абелия распрямила ладонь правой руки, а затем медленно согнула пальцы.

Все свечи в склепе погасли одновременно. Шары также исчезли, оставив в память о себе лишь небольшое углубление в стене, которое, впрочем, сейчас было не разглядеть. Всё помещение погрузилось в непроницаемую темноту.

— Дюран! — крикнула я.

— Знаю, я её не пропущу!

Я стала продвигаться к помощнику шерифа. Осторожно, чтобы не упасть и не натолкнуться невзначай на чей-нибудь кинжал. Но в то же время так быстро, как это было возможно в нынешних условиях. Я была уверена, что Абелия придумает способ выбраться наружу. Она может перехитрить Дюрана, заставить его отступить в сторону. Может, воспользовавшись темнотой, пырнуть его ножом. Кто знает, успел ли он тоже поставить защиту? Прямо на ходу, не останавливаясь и не замедляя шаг, я направила призванную к кончикам пальцем энергию по новому каналу. Это было трудно, учитывая, что свечей я не видела и могла лишь догадываться, где именно они располагались. Но через несколько секунд мне удалось нащупать энергетический след недавно горевших огоньков и зажечь на их месте искусственное зеленоватое пламя.

Дюран по-прежнему стоял, перекрывая выход. Раймонд, Арман, Винсент и Родриг — все на своих местах, все живы, все, как и я, настороженно оглядывают помещение. Абелии нигде не видно.

— Дюран? — Я вопросительно посмотрела на помощника шерифа.

Он мотнул головой.

— Не выходила. Руку готов отдать на отсечение.

— Но тогда...

— Чёрт!

Это был вопль Родрига. Я обернулась. Виконт уже вбегал в дверь, ведущую к захоронениям. Раймонд бросился следом за ним, я тоже. Мы пересекли соседнее помещение, в самом конце которого располагалась узкая выводящая наружу дверь. Она была приоткрыта.

— Но ты же говорил, что дверь заперта снаружи! — закричала на виконта я.

— Стало быть, уже не заперта, — мрачно отозвался он.

— Оставайтесь здесь, — распорядился подоспевший Дюран, обращаясь к нам с Раймондом. — А мы с виконтом немного прогуляемся.

Не распространяясь о подробностях произошедшего в склепе, они подняли на уши весь гарнизон и велели взять Абелию живой или мёртвой. Но это уже не помогло. Певицы и след простыл.

Ожидая в склепе результата поисков, я напряжённо думала о том, кто мог помочь Одарённой, отперев снаружи запасную дверь. Это должен был быть кто-то, не находившийся всё это время внутри. Хотя, с другой стороны... В сущности, любой, кроме меня и Раймонда — ну, и Тео, так уж и быть, будем великодушны к напарнику, — мог отпереть засов заблаговременно, на всякий случай. А если так, то сообщником Абелии мог оказаться и Альберт, и Арман, и Винсент... Дюран мог отпереть дверь и лишь затем прийти, чтобы разыграть перед нами целый спектакль, по ходу дела подав Абелии какой-нибудь знак, оповещающий, что запасной выход открыт. Если уж совсем вредничать, то и Родриг мог попросту солгать о том, что вторая дверь якобы заперта.

Когда порядок в склепе был более или менее восстановлен, а дальнейшие поиски Абелии препоручили солдатам гарнизона, мы снова собрались в помещении в прежнем составе. Я подошла к стене и, приблизив к ней ладонь, принялась восстанавливать камень там, где он пострадал от огненных шаров.

— Дениза, ты не хочешь познакомить нас со своим каменщиком? — насмешливо осведомился Родриг, до тех пор с интересом наблюдавший за моими действиями.

— Какой такой каменщик? — спросила я, невинно хлопая глазками. Ясное дело, Тео давно уже успел смыться. — Родриг, ты забываешь, что я не архитектор и не строитель. Зачем мне каменщик?

— Да, вот и я подумал: зачем нужен каменщик, который сперва полдня чинит пребывающую в прекрасном состоянии стену, а потом ещё и швыряется направо-налево кинжалами, — подхватил виконт.

— Тебе привиделось, — невозмутимо отозвалась я, отходя от стены, чтобы полюбоваться собственной работой. Никаких следов того, что здесь совсем недавно летали сгустки огня. — Должно быть, это был дух какого-то каменщика, который мы потревожили.

— Ну что ж, коли так, я, пожалуй, оставлю кинжал этого каменщика себе, — проговорил Родриг, поднимая оружие с пола.

— Дай сюда. — Я требовательно вытянула руку. — Вот что у вас двоих за манера такая — вечно чужие клинки себе прикарманивать???

Раймонд смущённо кашлянул из гроба.

— А ты что собралась с этим клинком делать? — вопросил в свою очередь виконт. — Пойдёшь в гильдию каменщиков искать хозяина?

— Нет, объявление повешу, — огрызнулась я. — На позорный столб. Дай сюда, говорю, не твоя же вещь.

Родриг под таким напором был вынужден уступить.

— Вы позволите отвлечь вас от беседы? — поинтересовался Дюран, приоткрывая входную дверь и постукивая по ней пальцами с внутренней стороны. — У вас намечаются гости. Сюда идёт барон и, мне кажется, девушке не помешало бы занять своё законное место подле эрла.

Это было справедливое замечание, и я поспешила запрыгнуть в гроб; Дюран же, усмехнувшись, снова закрыл дверь снаружи. Вскоре он вошёл в склеп в компании Лайонела.

— Чрезвычайно печальное событие, — говорил барон.

— Да, весьма печальное, — подтвердил помощник шерифа. — И странное.

— Странное? — переспросил Лайонел. — Да, пожалуй. А знаете, что я подумал, Дюран? Мне кажется, Гаспард Нуаре стал слишком стар для своей работы. Теряет хватку. А вот у вас хватка что надо. Что бы вы сказали насчёт того, чтобы занять место шерифа Эвендейла? Ну, когда я вступлю в право наследования? Мне понадобятся в моём окружении люди вроде вас.

— Это... весьма интересное предложение, господин барон, — склонил голову Дюран. — Я буду весьма рад обсудить его... Конечно, после того, как вы проститесь с эрлом.

— Да-да, пожалуй, приступлю к этому прямо сейчас, — деловито сказал Лайонел. — К чему тянуть?

Он подошёл к возвышению и, не долго думая, без особого сожаления произнёс:

— Ну, прощай, дядюшка.

— Прощай, племянничек, — охотно откликнулся Раймонд.

Барон сперва воспринял эту фразу как само собой разумеющуюся и лишь с двухсекундным опозданием сообразил, что что-то тут не так. Привстал на цыпочки, вглядываясь в лицо Раймонда.

— Вы это слышали? — спросил он у Дюрана.

— Что? — невинно моргнув, осведомился тот.

— Ну... эти слова?

— Ваши? "Прощай, дядюшка"? Да, конечно, слышал. Очень трогательно.

Барон нервозно прочистил горло и снова взглянул на Раймонда. Тот не стал его разочаровывать и открыл глаза. Лайонел отшатнулся от гроба.

— Смотрите, смотрите! — дрогнувшим голосом воскликнул он, вытягивая руку.

— Куда? — нахмурился Дюран.

— Да сюда же! — Барон от волнения аж притопнул ногой. — Вы видите? У него глаза открыты!

— У кого? — изумился помощник шерифа.

Барон снова взглянул на Раймонда. Глаза были закрыты. Лайонел перевёл взгляд на Родрига. Тот непонимающе пожал плечами. Барон просительно посмотрел на Дюрана. Помощник шерифа сочувственно покачал головой.

— Нервы шалят, да? — с состраданием спросил он. — Может, это потому, что совесть нечиста?

— Какая такая совесть? — раздражённо пробормотал Лайонел, стараясь взять себя в руки.

Я помешала этой процедуре, в свою очередь приоткрыв глаза и подмигнув барону. Если он и сумел взять себя в руки секундой ранее, то теперь благополучно себя из этих самых рук выронил.

— Э... у вас случайно нет водички? — спросил Лайонел, обращаясь к Дюрану.

— Может, лучше яду? — с милой улыбкой осведомился Раймонд, садясь в гробу. Я последовала его примеру. — Водичка тебе больше уже не понадобится.

Соскочив на пол — я, опять-таки, сделала то же самое, — Раймонд подошёл к начавшему пятиться племяннику, схватил его за шкирку и без особого труда закинул в гроб на своё недавнее место. После чего закрыл крышку и задвинул засов.

— Привыкай! — услужливо посоветовал он, склонившись к гробу, а затем подозвал Армана с Винсентом. — Значит, так. Прихватите себе на подмогу кого-нибудь третьего и возьмите гроб, — громко велел он. — Отнесите его на ближайшее кладбище и закопайте.

— Что, прямо так? — опешил Арман. — А... он же там живой?

— Пока живой, — философски откликнулся Раймонд. — А после того, как закопаете, станет мёртвый.

Из гроба послышалось нечто нечленораздельное. Раймонд скрестил средний и указательный палец правой руки с такими же пальцами левой, изобразив таким образом решётку. Арман с Винсентом облегчённо кивнули, сделав правильный вывод: доставить племянника всё-таки следовало не на кладбище, а в тюрьму. После того, как гроб с лепечущим что-то бароном вынесли из склепа, к Раймонду подошёл Дюран.

— У вас будут какие-то особые распоряжения на его счёт? — осведомился он. — Может быть, какие-нибудь пожелания на предмет казни?

— У меня есть пожелание на ней присутствовать, — кивнул Раймонд. — Конкретный вид казни менее принципиален. Но пусть он предварительно во всём сознается. Если не захочет делать это добровольно, тогда на дыбе. И, кстати, если он даже сознается добровольно, вы ведь можете этого и не расслышать.

— Можем, разумеется, — понимающе кивнул Дюран.

— Ну вот, — продолжил Раймонд. — Я так и думал. И сообщите ему при случае: это за то, что он попытался убить мою женщину.

Помощник шерифа ушёл, а я всё стояла, пытаясь найти ответ на мучивший меня вопрос. Почему Раймонд и вправду не велел стражникам закопать Лайонела живьём? Пожалел племянника? Или же подлинная причина заключалась в том, что он просто-напросто не захотел так быстро расставаться с полюбившимся ему гробом?..

Главы 24-26 удалены. Их можно прочитать, купив книгу.

Глава 27.

Несмотря на глубокую ночь, огромное количество свечей, горевших в личных покоях эрла Раймонда Ковентеджа, практически не оставляло в комнате тёмных уголков. Напряжение висело в воздухе, почти посверкивая искрами, подобными магическим. Слуги толпились у распахнутой двери, даже не пытаясь таиться. Виконту и тем более эрлу было не до них, так что некому было навести порядок. Кале сидел на кровати, склонившись над пациенткой. Раймонд сидел с другой стороны, держа её за руку. Родриг стоял рядом, а время от времени принимался ходить по комнате из угла в угол.

— Дьявол вас побери, Кале! — воскликнул Раймонд. — Вы — лучший лекарь в королевстве, к тому же Одарённый! Не говорите, что вы не можете ничего для неё сделать!

Лекарь печально развёл руками.

— Увы, господин эрл. Мне правда очень жаль. Я, конечно, неплохой целитель, но такие вещи лечению не поддаются. Она полностью исчерпала свой магический резерв. Понимаете? Полностью. Это смертельно. Удивительно, что она вообще до сих пор жива.

Родриг остановился подле кровати, положил руку на плечо Раймонда. Тот словно не заметил.

— Я не верю, чёрт побери, что ей ничем нельзя помочь! Раз она жива, несмотря на всю вашу науку, значит, может несмотря на неё и поправиться!

Виконт с силой сжал его плечо, желая вернуть к реальности, образумить, но Раймонд лишь в ярости сбросил его руку.

— У неё был невероятно большой запас энергии, — покачал головой Кале. — И, насколько мне известно, она даже не умела им пользоваться. Видимо, произошло нечто неординарное, раз ей удалось пробить многолетний блок. И она никак не могла израсходовать всё до последней капли случайно. Поверьте, Раймонд, она знала, что делает. Разве я неправ?

Тяжело дыша, эрл отвёл глаза в сторону.

— Знала, — хрипло кивнул он.

В этом у него не возникало сомнений.

— Вот видите, — мягко произнёс Кале. — Я очень сожалею, клянусь вам, но девушка сама сделала свой выбор. Медицина действительно бессильна. Если бы у неё осталось хоть чуть-чуть магической энергии, хотя бы капля, я мог бы уцепиться за неё и восстановить необходимый для жизнеспособности резерв. Это похоже на огонь, который раздувают из искры. Но если даже единой искры нет, пламя уже не возродить.

Раймонд сидел, сжав руки в кулаки, глядя на бледное лицо Денизы. Выражение лица было странное, как будто извиняющееся, или это просто его воспалённый мозг интерпретировал таким образом изгиб её губ и другие едва заметные чёрточки? С каждым словом Кале последняя надежда вытекала сквозь пальцы. В горле у эрла пересохло, дыхание перехватило. Чуть дрожащей рукой он погладил Денизу по голове. И застыл на месте, почти не веря в то, что увидел. В тёмных, слегка вьющихся волосах посверкивала искра.

Сглотнув, Раймонд обернулся к лекарю.

— Смотрите! — закричал он. — Вы сказали "хотя бы капля"! Это может помочь?

Кале осторожно повернул голову пациентки и стал внимательно разглядывать её волосы.

— Она использовала их вместо заколок, — взволнованно пояснил эрл. — Говорила, что делает это автоматически. Она просто про них забыла, когда собирала все свои силы!

— Это действительно может помочь, — изумлённо проговорил Кале, поднося ладонь к затылку Денизы и призывая собственные искры, чтобы обследовать неожиданно обнаруженные остатки магического резерва. — Это редчайший случай, но я должен попробовать.

Какое-то время он молчал, полностью сосредоточенный на работе. Один раз качнул головой, словно недоверчиво, что-то пробормотал себе под нос и продолжил обследование. Когда Кале, наконец, поднял голову и снова обратился к эрлу, его взгляд был полон оптимизма.

— Я сумею с этим справиться, — объявил он. — Если всё пройдёт благополучно, она будет жить. Как будут обстоять дела с её магической энергией, сказать не могу. Дар восстановится, но, возможно, лишь частично. Не думаю, что её магический резерв будет таким же мощным, как до болезни.

— Мне плевать, каким будет её резерв, — заявил, вскакивая с кровати, Раймонд. — Сделайте так, чтобы она жила.

— Для этого мне нужна спокойная обстановка. Пожалуйста, покиньте комнату и всех остальных тоже заберите с собой.

Лекарь впервые за всё это время бросил взгляд в сторону двери. Слуги стушевались, прикидывая, следует ли разбегаться прямо сейчас или можно ещё немного потоптаться на пороге.

— Чёрта с два я отсюда уйду, — отрезал эрл. — Вы прекрасно справитесь и в моём присутствии.

Кале хотел было начать спорить, но потом вздохнул и обречённо махнул рукой. С Раймондом Ковентеджем он был знаком много лет и прекрасно знал его характер.

— Бог с вами, только не мешайте мне и не говорите под руку. И с кровати тоже уйдите. Если хотите остаться здесь, посидите где-нибудь в сторонке. Виконт, проследите за ним. И попросите сочувствующих прийти как-нибудь в другой раз.

Одного горящего взгляда обернувшегося к двери Родрига хватило, чтобы "сочувствующих" как ветром сдуло. Затем виконт отвёл Раймонда в другой конец комнаты, предоставляя лекарю пространство и свободу действий. Эрл позволил себя увести и только время от времени озирался, почти как потерявшийся ребёнок.

— Я выговаривал ей за то, что глупо так бездарно использовать энергию, — говорил он, глядя в окно и опустив руки на подоконник. — Что есть нормальные заколки, а сила может понадобиться и для другого. А в результате эта ребяческая привычка спасла ей жизнь.

Когда я открыла глаза, за окном было темно, а в комнате плясали тени, приводимые в движение огоньками нескольких свечей. Рядом сидел Раймонд. Я попыталась повернуть голову в его сторону, но безуспешно: голова оказалась тяжёлой, будто каменная. Однако страха я в этой связи не испытала. Наоборот, было как-то на удивление спокойно и... умиротворённо, что ли. То есть совсем не похоже на моё обычное душевное состояние. Наверное, я просто морально приготовилась к надвигающейся смерти.

Он сам увидел, что я открыла глаза, склонился надо мной, взял за руку.

— Раймонд... На этот раз ты рядом... — еле слышно прошептала я.

— Рядом, — кивнул он. — Я всё время буду рядом. Спи.

Он не понял, но я была слишком слаба, чтобы объяснять. И действительно уснула.

Я снова открыла глаза. Раймонда рядом не было. Где же я нахожусь?.. Ах, да. Спальня Раймонда. Замок. Эвендейл. Я утомлённо прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Слабость. Но в остальном, кажется, всё в порядке. Ничего не болит... Впрочем, я вообще почти не чувствую своего тела. Хотя нет, кое-что всё-таки чувствую. Ощущаю мягкую подушку под головой. Руки лежат поверх пухового одеяла. А ещё чувствую, что хочется пить.

Сколько прошло времени с тех пор, когда я просыпалась в прошлый раз? Пятнадцать минут? Полчаса? Но нет, в тот раз было темно. А сейчас гораздо светлее. Хотя краснеющий кусочек неба за окном подсказывает, что близится закат. Значит, прошли почти сутки? Как странно...

Пытаюсь повернуть голову; на сей раз мне это удаётся. На стуле возле кровати сидит девушка, как будто знакомая... Ах да, Кати. Она как-то странно согнулась, глаза прикрыты... Кажется, дремлет. Хочется пить, но для этого надо её позвать, а это потребует такого громадного усилия. К тому же спать хочется сильнее, попить я ещё успею... И я снова засыпаю.

Когда я проснулась в третий раз, Раймонд снова был в комнате. Он стоял у окна, из которого сочился яркий свет, и его фигура казалась совсем тёмной на этом фоне. Я попыталась немного изменить положение, зашевелила руками, и непроизвольно испустила тихий стон. Едва слышный, но Раймонд сразу же обернулся.

— Проснулась? — спросил он, подходя и садясь рядом на кровать.

— Кажется.

Говорить было не так трудно, как в прошлый раз.

— Странно. Я выжила?

Глупый вопрос. Ответ напрашивается сам собой. Но он не смеётся. Взял меня за руку.

— Ещё бы. Куда бы ты от меня делась?

Я попыталась улыбнуться. Кажется, не особенно получилось.

— Здесь была Кати... Она давно ушла?

— Кати?

Раймонд нахмурился. Ах, да. Он же не запоминает женские имена.

— Служанка. Девочка с кухни.

— Я знаю. Разве она была здесь?.. Ах, да. Она действительно один раз дежурила. Три дня назад.

Три дня? А казалось, я только-только прикрыла глаза... Сколько же всего я здесь провалялась?

Начинаю вспоминать. Получается с трудом. Хмурюсь, закрываю глаза. Абелия. Мертва. Родриг жив. Тео...

Видимо, последнее слово я произнесла вслух, потому что Раймонд ответил:

— С ним всё в порядке. Он здесь, в замке. Медленно, но поправляется. За ним ухаживает горничная. Джаккет.

У, ну, в таком случае за здоровье Тео я спокойна. Некоторые средства универсальны, помогают ото всех болезней.

— А что с остальными? Теми, кто пришёл с тобой?

— Несколько раненых, — ответил Раймонд. — Двое — тяжело. Кале досталось много работы. Могло быть хуже, но судя по всему, их было приказано не убить, а только обезвредить.

— А Винсент? И Арман?

— Оба были ранены. Арман легко. Винсент похуже. Но оба уже здоровы.

— Их тоже кто-то выхаживал?

— Угадала. С Арманом сидела та самая Кати.

— А с Винсентом?

— Белошвейка. Как бишь её...

— Валери.

Раймонд кивнул.

— Она.

Что ж, так оно и к лучшему. Продолжаю вспоминать. Один человек из нашей компании всё-таки не вернулся.

— Ты остался без оруженосцев.

— Ошибаешься. Я уже завёл нового.

— Правда? Где ты успел его найти?

— Я его не искал. Решил, что с меня хватит посторонних мальчишек, от которых не знаешь, чего ожидать. Так что я взял своего проверенного человека и просто повысил в должности. Пусть в обществе и не приветствуется делать оруженосцем не дворянина.

— Кого же ты выбрал на эту роль? — всерьёз заинтересовалась я. — Надеюсь, не Жоржа?

Раймонд взглянул на меня с укоризной.

— Я, конечно, слегка отступил от стандартной процедуры, но не надо делать из меня настолько большого оригинала. На эту роль я назначил Винсента.

— Хм, а знаешь, это по-настоящему хорошая идея.

Я задумалась. Что-то не давало покоя...

— Что-то не так? — Раймонд сразу же уловил изменение в выражении моего лица. — У тебя что-то болит?

Я покачала головой.

— Нет... Не могу вспомнить. Чувствую, что должна была сделать что-то важное. И срочное. Но вот что... Не помню.

— Ничего страшного, вспомнишь потом. Да и хватит с тебя срочных дел на ближайшие годик-другой.

Я приподняла руку и, воодушевлённая тем, что мне это удалось, коснулась пальцами его лица. Погладила подбородок. Жёстко.

— Когда ты брился в последний раз? — улыбнулась я.

Раймонд нахмурился, а затем безразлично передёрнул плечами.

— Не помню.

Я вгляделась в его лицо. Утомлённое. Под глазами пролегли круги. Раньше таких не было.

— Кажется, тебе основательно со мной досталось.

— Вот это точно! — охотно подхватил он. — Причём с того самого момента, как ты появилась у меня в замке.

— Вообще-то я имела в виду только последние дни.

Сколько? Три? Четыре? Может быть, больше?

— Последние дни я тебе, так и быть, прощаю. — Раймонд мягко провёл рукой по моим волосам, и нежность прикосновения резко контрастировала с небрежностью его тона. — Особенно учитывая, что ты спасла всем нам жизнь, — произнёс он, посерьёзнев.

Вот теперь мне стало неуютно под его взглядом.

— Терпеть не могу, когда меня хвалят, — поморщилась я.

— Извини. Это никогда больше не повторится.

— Обещаешь?

— Слово эрла.

— Так-то лучше.

Я немного помолчала. Сильно клонило в сон. Как и в прошлый раз, когда здесь сидела Кати. Я вспомнила, что хотела попросить у неё питья, и сразу же почувствовала жажду.

— Можно мне воды? — спросила я у Раймонда.

— Разумеется.

Он соскочил с кровати, метнулся к столику и вскоре вернулся с доверху наполненным кубком. Я вытянула руку, но, чувствуя, как она подрагивает, засомневалась, что смогу его удержать.

— Я помогу.

Одной рукой поддерживая мою голову, другой он поднёс кубок к моим губам. Я сделала жадный глоток. Оказывается, в горле было сухо. Влага пришлась весьма кстати. Я глотнула ещё и ещё. Вода потекла по подбородку. Раймонд убрал кубок, а затем осторожно вытер моё лицо платком.

— Будешь ещё?

— Нет. Спасибо.

Мне было крайне неприятно чувствовать себя настолько беспомощной. Но это явно ненадолго, надо лишь немного перетерпеть...

— Очень хочется спать, — призналась я.

— Это от лекарств, — пояснил Раймонд.

На моих губах заиграла слабая улыбка.

— Мстишь? — спросила я.

— За тот порошок? Даже не сомневайся: мстить за него я тебе буду долго и мучительно. Это только начало.

— Не только порошок. — Говорить стало труднее. Глаза сами закрывались, но усилием воли я всё-таки снова разлепила ресницы. — Тогда, ночью. Я принесла тебе кофе. Жорж...пошутил. Так вот, ты пожаловался на бессонницу. Я и капнула тебе в кофе снотворного.

Пожалуй, после такого признания следовало на всякий случай загородиться от него хотя бы руками, но сил на это не оставалось.

— Маленькая интриганка, — фыркнул Раймонд, и по его тону я поняла, что с защитой можно пока повременить. — Спи.

Я поёрзала в постели, устраиваясь поудобнее.

— Если всё-таки надумаешь меня выпороть, предварительно разбуди, — зевая, попросила я. — А то я так сильно хочу спать, что рискую всё пропустить.

Веки сами опустились, и, кажется, я действительно ненадолго погрузилась в сон, но потом встрепенулась.

— Раймонд?

— Да?

Он по-прежнему сидел рядом.

— А сколько времени прошло с полнолуния?

Раймонд косо посмотрел на меня, словно пытаясь решить, следует ли делиться со мной такой информацией.

— Семнадцать дней, — сказал он затем.

Сколько?! Не может быть!

Я была сильно удивлена, но спать хотелось ещё сильнее. Чем же таким напичкал меня Кале, что глаза так-таки не удаётся долго удерживать в открытом состоянии?..

Уже проваливаясь в сон, которому предстояло стать глубоким и продолжительным, я вспомнила, что за важное дело не давало покоя моему подсознанию. Дайон. Я должна была срочно поехать к Дайону. Ну, на худой конец, написать. А я провалялась здесь две с половиной недели. И Тео тоже. Что-то будет...

Но долее противиться воздействию лекарств я не могла. И погрузилась в сон.

На следующий день я просыпалась два раза, чувствовала в себе гораздо больше сил и в общей сложности прободрствовала несколько часов. Мне уже удавалось самостоятельно принимать полу сидячее положение, и я даже осилила треть тарелки приготовленного Доротеей бульона. Вода стояла теперь на пододвинутом непосредственно к кровати столике, так что я также имела возможность дотягиваться до неё без посторонней помощи. Правда, стоило мне заикнуться о том, что вода — это прекрасно, но не мешало бы попить чего-нибудь более крепкого, как я сразу же получила от Раймонда подзатыльник. Когда же я возмутилась, напомнив, что больным девушкам подзатыльники не дают, он спокойно ответил, что вино больные девушки тоже литрами не хлещут. Откуда он взял фразу про литры, неизвестно, но из нас двоих я была явно в проигрышном положении, так что пришлось смириться.

Время моего второго пробуждения пришлось на визит Кале. Лекарь поздравил меня с возвращением в этот мир и сообщил, что я иду на поправку, но вино пить опять же строго-настрого запретил и вообще надавал массу совершенно бессмысленных рекомендаций. Говоря точнее, ограничений. И, главное, Раймонд, совсем недавно и сам называвший Кале занудой, даже не подумал принять мою сторону! Но как минимум лекарь позволил мне начать вставать ноги, как только я почувствую, что это в моих силах. Сил я таких пока не чувствовала, но факт радовал.

Назавтра я всё-таки смогла потихоньку встать, хоть и ненадолго. А на следующий день уже самостоятельно передвигалась по дому.

Я сидела на кушетке в музыкальной гостиной, слушая, как постукивают стрелки массивных часов и периодически поглядывая на окно, точнее сказать, на колыхаемую летним ветром полупрозрачную занавеску. Раймонд сидел на стуле, читал какое-то письмо, но вскоре отбросил его в сторону, явно даже не дочитав. Встал на ноги и прошёлся туда-сюда по комнате. Снова сел.

— Когда уехал виконт? — спросила я, внимательно следя за его действиями.

— Три дня назад. — Раймонд, кажется, был рад поговорить на отвлечённую тему. Однако сосредоточиться ему было тяжело. — Нет, четыре... Нет, всё-таки три.

— Поехал к своей графине? — улыбнулась я.

— Да, к ней, — рассеянно ответил Раймонд.

— Когда ожидается свадьба?

— Не знаю. Не так скоро.

— Родриг ничего не делает второпях, верно?

— Верно... Ему в этом плане повезло.

Я не вполне поняла смысл последней фразы, но беспокоило меня другое.

— В чём дело, Раймонд? — Я встала с кушетки и подошла к нему. Он поднялся со стула мне навстречу, напряжённо глядя перед собой. — Я же вижу, что-то не так. Может быть, объяснишь мне, что случилось?

— Всё в порядке, — соврал он.

— Оно и видно. Ты сам не свой. Ты очень плохо умеешь лгать. Когда будешь заводить любовницу, имей это в виду.

Последняя фраза была произнесена в качестве шутки, чтобы слегка разрядить обстановку, но Раймонд почти вздрогнул при моих словах.

— Ладно, — нехотя произнёс он, отходя к окну. — Я не хотел говорить с тобой об этом, пока ты не поправишься, но... Обстоятельства существенно изменились за последние дни. Точнее сказать, у меня возникли крупные неприятности.

— Какие именно?

Я начинала нервничать.

Раймонд обернулся. Сосредоточенно посмотрел мне в глаза.

— Л'Эстре идёт на меня войной.

— Что???

Опешив, я села обратно на кушетку. Сглотнула, подобрав отвисшую челюсть. Да, такого я никак не ожидала. Дайон, конечно, должен быть очень зол, он может счесть нужным предпринять меры, но не настолько же радикальные... А впрочем, если вдуматься... Как ситуация выглядит с его стороны? Последняя достоверная информация, которую он про меня получил, пришла несколько недель назад от Ферранта. Дайон знает о том, что я уволилась по собственному желанию, но знает также и о том, что Раймонд открыто напал на его людей... Идём дальше. После моего похищения и последующего освобождения положение левансийской разведки в здешних местах стало плачевным. Не так уж и много здесь раньше было наших агентов. А тут из строя выбыли шестеро — мы с Тео плюс та четвёрка, что сопровождала карету Ферранта. Да и вообще, если раньше тех агентов, о которых знали люди Раймонда, особо не трогали, то теперь вероятнее всего поприжали. Прибывшие нам на смену новички не смогли получить на месте должную помощь, а, возможно, и вовсе были вынуждены покинуть графство. Результат: достоверной информации Дайон практически не получает, а вот отношения между герцогом и эрлом портятся на глазах.

Если бы я поехала к Дайону тогда, когда собиралась, всё это нагнетание обстановки можно было бы своевременно остановить. Но не сложилось: я надолго выбыла из строя, и даже письма написать не могла. А между тем о том, что произошло в полнолуние, в Левансии неизвестно почти ничего. Знают, что был мощнейший выброс энергии. Знают, что к этому какое-то отношение имел эрл. И знают, что после этого Дениза исчезла, равно как и её напарник. А Ковентедж, напротив, жив и здоров, спокойно обретается у себя в замке. Агенты же якобы тяжело больны. Оба. На протяжении уже не одной недели. Из замка не выходят. К ним посторонних не пускают, в замке вообще посторонних бывает мало. Соответственно что случилось со мной на самом деле, Дайон не знает. Убили? Удерживают силой? От Раймонда герцог и вправду готов ожидать чего угодно, а сейчас он наверняка решил, что эрл и есть тот самый экспериментирующий с кровью маг. А значит, сценарий, при котором Ковентедж использовал меня в качестве жертвы во время ритуала, представляется ему весьма вероятным.

Дайон ведь сразу говорил, что в случае необходимости пойдёт на Раймонда войной. Тогда речь шла только о запрещённой магии разрушения. Но теперь в придачу к этому добавилась ещё и я.

— Когда всё это произошло? — вскочила с кушетки я. — Он уже начал военные действия? Или только объявил войну?

— Готовится объявить. — Раймонд поднял отброшенное в сторону письмо, сложил и убрал в конверт, после чего принялся постукивать пальцами по столу. — Но информация достоверная. Отчасти даже из первых рук. Он сам уведомил меня о своих планах. Хотя официального объявления войны ещё и не было. И он действительно стягивает к моей границе войска. Этому уже пришло подтверждение.

— Мне надо срочно ехать в Левансию.

Я произнесла эти слова на ходу, будучи уже на полпути ко двери. Но Раймонд оставил меня, схватив за рукав.

— Никуда ты не поедешь, — мягко сказал он. — Кале тебе из замка выходить не разрешил, а ты уже собралась в соседнее герцогство? Да и вообще, разбираться с Л'Эстре я буду сам.

Я уже открыла было рот, чтобы объяснить причины, по которым разбираться с герцогом должна именно я, но что-то в его интонации заставило меня остановиться и вместо этого спросить:

— А что, ты нашёл решение?

Раймонд бросил на меня какой-то совсем уж непонятный взгляд — злой, отчаянный и виноватый одновременно. И отвернулся, так ничего и не сказав.

— Ты собираешься ввязаться в войну, лишь бы не вести переговоры с Дайоном? — предположила я.

— Я не могу себе позволить ввязываться в эту войну, — резко повернувшись, сказал он. — Не могу, понимаешь? Не имею права. Я достаточно хорошо разбираюсь в таких вещах. Против Левансии у нас нет никаких шансов. Мы просто бессмысленно положим огромное число людей. А я как-никак эрл этого графства. И я несу ответ за их жизни.

— Так что же тогда ты задумал? — нахмурилась я.

Он отвёл взгляд. Прошёлся по комнате. Вновь повернулся ко мне.

— Тебе это не понравится.

— Догадываюсь. Это следует из всего, что здесь сейчас происходит. Тем больше мне хочется знать.

— Хорошо. Слушай. Только имей в виду: мне это нравится не больше, чем тебе. Думаю, даже меньше. Но другого выхода из создавшегося положения не вижу.

— Я вся внимание.

Каждое его слово заставляло меня напрягаться всё сильнее.

— Ты знаешь, в чём причина нашего раздора с Левансийским? — спросил Раймонд, снова подходя к окну.

— Я предпочла бы услышать о ней с твоей точки зрения.

— Хорошо. С семилетнего возраста я был заочно помолвлен с его старшей сестрой. Все ждали лишь, когда ей исполнится восемнадцать. Но потом я встретил Сибиллу и послал всех к чёрту. С тех пор семейство Л'Эстре имеет на меня зуб. Началось это с бывшего герцога, отца Дайона, но сын счёл нужным перенять ненависть отца.

— Да, знаю, — кивнула я. — И какое же это имеет значение сейчас?

Раймонд опустил взгляд, но, поджав губы, снова посмотрел мне в глаза.

— Если я женюсь на сестре Дайона Левансийского, распре между нами будет положен конец, и война не начнётся.

Я смотрела на Раймонда, открыв рот, не в состоянии поверить, что он действительно сейчас это сказал. Гамме тех эмоций, которые я сейчас испытывала, нет названия. Я, во всяком случае, мало что в них понимала, но точно знала одно: жаль, что здесь сейчас нет Абелии. Ей бы они точно пригодились...

Я глубоко втянула носом воздух, готовясь заговорить, но Раймонд подошёл совсем близко и приложил палец к моим губам.

— Я знаю всё, что ты скажешь. Я могу подписаться под каждым твоим словом, но... поделать ничего не могу. Поверь, я уже её ненавижу.

— Ты даже её не знаешь, — напомнила я. — А при этом и ненавидишь, и собираешься жениться. Тебя всё это не смущает?

— Смущает, — не стал возражать он. — И это самой мягкое слово для всей этой чёртовой ситуации. Рано или поздно я найду способ сполна отплатить за неё Л'Эстре. Впрочем, о сестре его я знаю вполне достаточно, чтобы не иметь причин относиться к ней с симпатией. В этом можешь мне поверить.

— Что, например?

Я была вся внимание.

— Она так с тех пор и не вышла замуж; по-твоему, это ни о чём не говорит? Она же не кто-нибудь, а сестра герцога. Если никто не захотел взять её даже с таким приданым, какой из этого можно сделать вывод?

— А может быть, она сама не захотела ни за кого выходить замуж?

— А знаешь, что самое смешное, это не исключено. — Раймонду, однако же, явно было не до смеха. — Она почти всё своё время проводит во всевозможных монастырях и в паломничествах. У святых источников, стен древних храмов и Богом забытых гробниц. Похоже, у неё в голове нет ничего, кроме молитв и псалмов. И, знаешь, оно и к лучшему. Я буду всячески способствовать этому её увлечению. Пускай торчит в монастырях одиннадцать месяцев в году... А лучше и все двенадцать. Кстати, ты с ней знакома?

Я поморщилась.

— Я уже почти забыла, как она выглядит.

— Наверняка потому, что там и помнить-то нечего.

— Ну хорошо, допустим, там нечего помнить. А как же я? Ты, кажется, обещал, что всегда будешь рядом, или мне это послышалось в бреду?

— А я и намерен быть рядом, — твёрдо сказал он.

— Вот как? Может быть, объяснишь?

Раймонд усадил меня на кушетку, сел рядом и до боли сжал мою руку.

— Послушай меня, Дениза. Знаю, сначала тебе это не понравится, но всё равно выслушай. Она ничего не будет для меня значить. Понимаешь, ничего. Я поселю её здесь в какой-нибудь башне подальше от собственных покоев и пускай делает там, что захочет. Пускай ездит по своим монастырям, сколько душе угодно. Для нас ничего не изменится. Ты останешься со мной.

— Вот как?

— Именно так. Знаю, ты имеешь право на большее, а в сложившихся обстоятельствах я не могу предложить тебе руку. Но, дьявол меня побери, это только условности. А ты не один раз показывала, как мало они для тебя значат. По сути моей женой будешь именно ты.

— То есть, если я правильно понимаю, — я легонько покачивала головой, всё ещё не вполне способная справиться со всем тем, что только что на меня обрушилось, — ты собираешься отодвинуть её куда-нибудь в сторонку, чтоб не мешалась. Не путалась под ногами. А меня поставить почти на её место?

— Да.

Коротко и ясно. Твёрдость в голосе. И решимость во взгляде.

— А, прости, конечно, за вопрос, с кем из нас ты собираешься работать над потомством? Нет, ну, мне просто интересно.

Я с трудом держала себя в руках.

— Да я вообще прикасаться к ней не собираюсь, — рявкнул Раймонд, злясь не то на себя, не то на герцогскую сестру, не то на меня за этот вопрос. — Ей нравится мнить себя монашкой — ну и на здоровье. Мне она не нужна.

Он встал, обошёл стол, снова остановился, повернувшись ко мне лицом.

— Я знаю: тебе не нравится то, что ты услышала, — негромко сказал он. — Я собирался говорить тебе об этом не сейчас. И не так. Но что сделано, то сделано. И я прошу, чтобы ты просто обдумала всё то, что я сказал. Пообещай мне, что не станешь принимать поспешных решений.

Я отвела взгляд. Нервно подёргивалась стрелка часов; за окном отчаянно срывал голос кузнечик. Ветер гулял по комнате, не давая роздыха давно утомившейся занавеске. Ведь могли же повесить её для красоты где-нибудь на стене, в тихом и спокойном закуточке. Так нет, её расположили у окна, на самом сквозняке, ничем не защищённую от силы воздушных потоков.

Я медленно подняла на Раймонда глаза.

— Хорошо, — через силу сказала я. — Обещаю.

Надолго я в замке не задержалась. Покинула его тем же самым вечером и по своим, не утерянным ещё каналам отправилась в Левансию. Найти меня не смогли. Эту бессмысленную войну пора было прекратить. А всё обдумать я могу и находясь во дворце у Дайона.

Глава 28.

В покоях герцога Левансийского было светло. Ничего удивительного: одиннадцать часов утра, огромное окно распахнуто настежь, гардины отдёрнуты, позволяя свету и свежему воздуху беспрепятственно проникать в комнату. Я лежала на кровати, положив голову Дайону на колени. Он сидел, опираясь спиной о стену, и с видимым удовольствием гладил меня по голове, поигрывая прядями волос.

— Да, ну и натворила же ты дел, — протянул наконец герцог.

Он не упрекал, скорее просто констатировал факт.

Я вздохнула.

— Ну да, натворила. Что ж теперь поделаешь? Что было, то было, не переиграешь. Да и ты тоже хорош.

— А чего ещё ты от меня ждала? — изогнул брови Дайон.

— Не знаю, — вынужденно рассмеялась я. По всему выходило, что ждать должна была именно того, что произошло. — Чего-нибудь более благоразумного. Скажи, вся эта глупость со свадьбой... Я ведь правильно понимаю, это была твоя идея? Ты заявил Раймонду, что это решит проблему?

— Не заявил, — нехотя отозвался Дайон. — Так...намекнул. А чего ты хотела, с учётом-то обстоятельств? Ты же не сочла нужным поставить меня в известность касательно подробностей. Откуда мне было знать, что он не в курсе, что нас с тобой связывает?

— Когда это я хоть кого-нибудь просвещала на этот счёт?! — Я даже приподняла голову с его колен от возмущения. — Не считая людей с соответствующим уровнем доступа?

— А ты вообще никогда не вела себя так, как последние недели с этим мерзавцем, — язвительно напомнил Дайон.

Я поморщилась на последнем слове.

— Никакой он не мерзавец, брось! — устало возразила я. — И ничего он обо мне не знал. Я не сказала. А сейчас уже поздно... Будет только хуже.

— Учти: я не собираюсь расхлёбывать всё это вместо тебя, — строго предупредил он, вновь принимаясь пропускать мои волосы между пальцев. — Сама заварила кашу, сама всё и исправляй.

— Да не исправишь там уже ничего, — грустно отмахнулась я. — Войну зачем было устраивать???

— От тебя больше двух недель не было ни слуху, ни духу, — раздражённо напомнил Дайон. — Этот мерзавец, — я снова поморщилась, — обесчестил тебя уже дважды, а потом ты и вовсе исчезла. Вошла к нему в замок и не вышла. Хотела, чтобы я просто закрыл на это глаза и ждал у моря погоды? И как долго?

— Ещё всего несколько дней, и я сама бы на тебя вышла, — пробормотала я, отлично понимая, что заранее он этого знать не мог. — И вообще, возможно, я бы успела проинформировать тебя поподробнее, если бы дело не дошло до кандалов!

Настал черёд Дайона поморщиться. Он выпустил мои волосы из рук, виновато отвернулся, потом раздражённо передёрнул плечами.

— Я просто приказал Руажу вернуть тебя домой. И не говори, что у меня не было на то веских причин! Стать любовницей Ковентеджа после всего, что было в прошлом, да ещё и не тайно, а явно! А когда в довершение всего я услышал эту безобразную историю с двуспальным гробом, чаша моего терпения переполнилась.

— И это был повод заковать меня в цепи?

Я снова начинала злиться, хотя, казалось, все мои претензии к Дайону давно перегорели.

— Не знаю, как эти цепи слетели у меня с языка, — скривился он. — Я просто брякнул это в порыве раздражения для красного словца. Мне и в голову не могло прийти, что кто-нибудь воспримет эти слова настолько буквально! Я всегда считал Руажа более умным человеком.

— Видимо, ты не учёл степень его исполнительности, — пробурчала я. — Ладно, забудем. Даже имя его слышать не хочу.

— Значит, не услышишь, — пообещал Дайон. — И кстати об имени. В городе наводят справки о Денизе Арсе.

Я встрепенулась.

— Хочешь сказать, Раймонд меня ищет?

— Нет, так просто интересуется, от нечего делать, — проворчал Дайон.

— Всё равно никакой конкретной информации он не раздобудет, — проговорила я, вопросительно глядя на герцога.

— Нет, конечно. Впрочем, какая разница?

Я поджала губы. Ну да, разницы, наверное, уже никакой.

— Лучше скажи, как ты себя чувствуешь. — Дайон мягко опустил руку на моё плечо.

— Нормально. — Я подчёркнуто равнодушно махнула рукой, показывая, что эта тема не должна его беспокоить. — Всё уже в порядке, я практически поправилась. Сил немного меньше, чем раньше, но это дело наживное. Восстановятся.

Дайон серьёзно кивнул. Он понимал, что я целительница, пусть даже и не профессиональный лекарь, и, стало быть, моему суждению в подобных вопросах можно доверять.

— А твой дар?

— Тоже восстанавливается, — кивнула я. — Я проверяла. Пока, конечно, искры призываются с трудом... Да и не стоит с этим особо торопиться. Но Кале — это лекарь, очень, кстати сказать хороший, Одарённый...

— Я знаю.

По губам Дайона скользнула усмешка.

Ах, да. Он же читал все отчёты. А Кале большую часть времени ходил у нас в подозреваемых.

— Так вот, он сказал, что дар вернётся и будет, скорее всего, даже больше, чем тот, каким я могла пользоваться раньше. Но и не настолько мощным, как та сила, что дремала в глубине и была заблокирована все эти годы.

— Мне жаль.

— А мне нет. — Я помрачнела, вспоминая события того дня. Огромные схлестнувшиеся потоки энергии и пустоту, которая пришла следом за ними. Я невольно вздрогнула и мотнула головой, отгоняя видение. Вот и ещё одно неприятное воспоминание прибавится к картинам Смуты, временами преследующим меня по ночам... — Я помню ту силу, — проговорила я, с трудом заставляя себя возвратиться мыслями к теме разговора. — В какой-то момент казалось, что мне не удастся её обуздать. С меня более, чем довольно того, что есть теперь. Должно быть, у меня будет примерно тот же уровень силы, что у Дюрана.

Вежливый, я бы даже сказала, торжественный стук заставил меня покоситься на дверь. После положенных двух секунд, в течение которых хозяин покоев успел бы сказать, что входить нельзя, если бы такова была его воля, в комнату вошёл лакей.

— Эрл Ковентедж прибыл и просит его принять, — чинно объявил он.

— Хорошо, ступай, — кивнул Дайон.

Лакей развернулся и вышел, идеально ровно держа спину. Я тихонько хмыкнула, сама не знаю, одобрительно или наоборот. Отвыкла я уже от таких вышколенных слуг.

Мы снова остались в комнате одни.

— Иди к себе, — вздохнул Дайон. — Мне надо подготовиться.

— Что там готовиться? — раздражённо спросила я.

Настроение ухудшалось с каждой секундой. Душа, подобно улитке, погружалась всё глубже в свою раковину, и вытягивать её оттуда приходилось с трудом, расцарапывая о стенки в кровь, вырывая с мясом.

Я приняла сидячее положение, спустила ноги на пол.

— Давай, может быть, лучше я просто с ним поговорю? — хмурясь, обратилась я к Дайону. — А то как-то всё это...по-идиотски.

Герцог поморщился. Он не любил, когда я употребляла подобные выражения.

— Нет уж, извини, — отрезал он. — Возможностей сделать всё "не по-идиотски" у тебя было хоть отбавляй. Ты ими не воспользовалась. А теперь я буду делать то, что считаю нужным.

Я обулась и спустилась с кровати. Не могу сказать, чтобы его слова меня воодушевили, но определённая справедливость в них была. Я действительно наделала много ошибок. А здесь, в конце-то концов, дом Дайона, и ему виднее, как правильнее вести себя в вопросах этикета. Если он считает, что эрла должен встречать не агент, а герцог, а затем и герцогская сестра, что же, он в своём праве.

— Скажи спасибо, что я иду тебе навстречу и провожу этот разговор с глазу на глаз, а не в присутствии придворных, — сурово добавил Дайон. — Сам я считаю, что такой урок Ковентедж более, чем заслужил.

Меня передёрнуло. Только этого не доставало. В том, что заслужил, а чего не заслужил Раймонд, наши с Дайоном мнения явно расходились. К тому же такого Раймонд мне уж точно не простил бы. А я и так не знаю, получится ли у нас с ним разговор...

— Постарайся держать себя в руках, — попросила я, подходя к двери.

— Сделаю всё, что в моих силах.

Получив это не слишком внушающее оптимизм обещание, я вышла из покоев герцога и направилась к себе в комнату. Более воодушевляющего обещания всё равно не будет.

Когда герцог Левансийский быстрым шагом вошёл в свой кабинет, эрл Ковентедж стоял возле мраморной статуи женщины с крыльями — то ли древней богини, то ли ещё какого-то мифического существа. Дайон вроде бы и слышал на этот счёт какие-то объяснения, но, влетая в одно ухо, они всякий раз вылетали в другое, благо хватало куда более срочных и насущных вопросов, и в борьбе за внимание герцога побеждали именно они. Взгляд эрла был устремлён не на статую, а на висевший на стене портрет Аделарда Л'Эстре, прадедушки Дайона по отцовской линии. Смотрел Ковентедж без особого интереса, скорее пренебрежительно, что ещё сильнее разозлило герцога. Но, помня данное Денизе обещание, а также и самостоятельно понимая, что сварой ни к чему хорошему не прийти, он взял себя в руки.

— Эрл.

— Герцог.

— Присаживайтесь.

Дайон не слишком радушно, но предельно вежливо указал Раймонду на кресло. Тот не заставил себя уговаривать. Дайон сперва остался стоять, пристально глядя на гостя сверху вниз. Он был на семь лет моложе эрла, что делало подобное поведение несколько спорным, но вот беда: герцог Левансийский не чувствовал себя двадцатипятилетним. Смутное Время, смерть родителей у него на глазах, собственное заточение и ожидание скорой казни заставили сегодняшнего герцога совершить очень большой скачок в психологическом возрасте.

Когда более продолжительное разглядывание грозило выйти за рамки допустимого, Дайон сел в своё собственное кресло, очень похожее на то, которое было предложено эрлу, но обладавшее более высокой спинкой.

В ходе непродолжительной игры во взгляды победитель определён не был.

— Мы с вами оба знаем о цели вашего визита, эрл, — сухо произнёс Дайон. — Полагаю, мы можем обойтись без разговоров о погоде и продолжительных предисловий.

Раймонд взглянул на него с удивлением. Наверняка ожидал, что герцог, напротив, растянет удовольствие от обсуждения очевидного на неопределённо долгий срок. Дайон и был бы не против немного поиспытывать терпение эрла, но данное Денизе обещание заставляло его сдерживать подобные порывы.

— Меня такой вариант вполне устраивает, — кивнул Раймонд.

— Отлично. Итак, вы приехали для того, чтобы просить у меня руки моей сестры.

— Справедливо.

Тон холодный, даже ледяной, и деловой до оскорбительного, если учитывать тему, на которую ведётся разговор. И Дайон не сдержался, спросил:

— Значит, вы сожалеете о том, что двенадцать лет назад отказались вступить с ней в брак?

Левая рука эрла сжалась в кулак, глаза смотрят с ненавистью, но он пока ещё сохраняет некоторую видимость спокойствия.

— Нет, — жёстко сказал Раймонд.

— Нет? — изогнул бровь Дайон.

— Вы получили то, чего добивались, герцог. Но не испытывайте моего терпения. Хотите, чтобы я сказал, будто сожалею о браке со своей покойной женой? Этого не будет. Но вам вовсе не нужны мои сожаления. Так к чему этот бессмысленный разговор?

Герцог с силой сжал пальцами ручки кресла.

— Этот разговор к тому, — сквозь зубы пояснил он, — что вы приехали сюда, чтобы исправлять свои ошибки.

— Называйте, как знаете. — Видимо, манера герцога говорить сквозь зубы эрлу понравилась, поскольку последние слова Раймонда были произнесены именно таким образом.

Дайон посмотрел на него, сжав губы, так что они превратились в две совсем тонкие полоски. Что Дениза нашла в этом мерзавце? Впрочем, если подключить к размышлениям редко изменяющую ему рассудительность, наверное, в нём действительно говорят предубеждения. И этот ничем не хуже других. Чрезмерно горд, но это скорее плюс, чем минус. Излишне несдержан — это правда, даже непозволительно несдержан с точки зрения герцога, но ведь и Дениза такая же. Хотя отчего-то её несдержанность раздражает Дайона куда меньше, чем несдержанность эрла.

— Ладно, — сказал он, наконец. — Что было, то было. Меня просили не затягивать эту беседу, так что давайте перейдём к делу. Настало время познакомить вас с моей сестрой.

Он позвонил в стоявший на столе колокольчик. В кабинет мгновенно вошёл лакей, вернее, даже не вошёл, а скорее заглянул с порога. Герцог сделал короткий кивок, лакей кивнул в ответ куда более почтительно и исчез за дверью. Через несколько секунд дверь снова отворилась, на этот раз широко.

— Ну что ж, разрешите представить вам мою сестру, Элинор Л'Эстре. Она же мой тайный агент Дениза Арсе.

*Несколько недель назад, в покоях герцога Левансийского.*

Дайон стоял передо мной, поигрывая сцеплёнными пальцами рук — признак сильного нервного напряжения.

— Когда вы выезжаете?

— Завтра утром, — ответила я.

— Успеете подготовиться?

— Конечно. — Я, в отличие от брата, была абсолютно спокойна. — Готовиться особенно и нечего. За ночь Феррант уладит несколько последних скользких вопросов. С вещами же всё вполне стандартно.

— Мне очень не нравится идея посылать тебя на это задание, — признался Дайон.

— Почему?

Я, конечно, прекрасно знала, что он имеет в виду. Но специально задала этот вопрос, стараясь, чтобы удивление в моём голосе звучало настолько искренне, насколько возможно. Чтобы он понял: тут не из-за чего переживать.

— А то ты сама не понимаешь, — проворчал Дайон, отворачиваясь и отходя к окну. — Это же Ковентедж!

— Ну и что? — рассмеялась я. — Съест он меня, что ли? Так я ведь могу и не по зубам ему оказаться.

Взгляд, которым наградил меня после этих слов брат, был мрачным. Его моя беззаботность нисколько не убедила.

— Это нецелесообразно даже с профессиональной точки зрения, — заявил он.

— Было бы нецелесообразно, послали бы кого-нибудь другого, — резонно возразила я. — Брось, это как раз наш с Тео профиль. И Одарённых агентов в ведомстве почти не осталось, только наблюдатели да аналитики. Кому ещё ехать, как не нам?

Дайон неодобрительно покачал головой. Поспорить с моими словами он не мог, но это не меняло его отношение к намечавшемуся предприятию. Крайне негативное отношение.

— Твоя оценка ситуации может оказаться предвзятой, — заметил он. — Это, в свою очередь, может помешать работе.

— Предвзятой??? — изумилась я. — С какой же стати?

Дайон не счёл нужным отвечать на этот вопрос, кроме как многозначительным взглядом. Я энергично покачала головой, не принимая его намёка.

— Это ты держишь на него зуб, а не я. Лично меня его отказ не смущал даже тогда, двенадцать лет назад. Мне было четырнадцать. И я совершенно не хотела выходить замуж какого-то неизвестного двадцатилетнего старика! Сейчас это смешно прозвучит, но тогда я была юной романтически настроенной девушкой, читавшей романы и даже мечтавшей выйти замуж по любви.

Судя по хмурому взгляду Дайона, его мои слова не развеселили вовсе.

— Короче говоря, когда он женился, я даже была ему за это благодарна, — заключила я.

— Благодарность — это тоже чувство, которое делает человека пристрастным, — веско сказал Дайон.

— О, можешь нисколько не беспокоиться на этот счёт! — улыбнулась я. — Если понадобится, я без зазрений совести воткну кинжал ему под рёбра и проверну для верности.

— Ненавижу, когда ты так говоришь, — процедил Дайон, привлекая меня к себе, и речь теперь шла отнюдь не о Ковентедже.

— Знаю, поэтому над тобой и подшучиваю, — мягко сказала я, отвечая на его объятие.

Мы немного постояли молча, просто даря друг другу собственное тепло, как часто делали перед моими рабочими отъездами.

— Значит, едешь? — отстранившись, спросил напоследок Дайон.

Я улыбнулась.

— Ну, конечно. Поймаем мы этого Одарённого и привезём тебе на блюдечке. Оглянуться не успеешь.

После того, как Дайон столь торжественно представил меня Раймонду (за что мне незамедлительно захотелось братца отлупить, ну да ладно, ещё успею), мне только и осталось, что застыть прямо на пороге, чувствуя себя полной идиоткой. Серебристое шёлковое платье в пол казалось сковывающим и неудобным, а массивное ожерелье — тяжёлым и нелепым. Чтобы окончательно не погрузиться в раковину, душа цеплялась за края когтями, оставляя на стенках глубокие борозды.

Я нехотя взглянула на Раймонда исподлобья. В первый момент он, кажется, был рад меня видеть. Потом пришло удивление. С небольшой задержкой — понимание. А вот последующую гамму эмоций мне лучше бы было не видеть.

Дайон какое-то время постоял, переводя хмурый взгляд с меня на Раймонда и обратно.

— Разбирайтесь сами! — в раздражении сказал он, наконец, и широкими шагами вышел из комнаты.

Подслушивать под дверью Дайон не стал. Это было ниже достоинства герцога. Вместо этого он прошёл по коридору, повернул налево, вошёл в соседнюю комнату, и уж там прильнул к специально проделанному в стене глазку.

Шаги брата уже перестали приглушённо звучать из-за закрытой двери, а мы всё молчали, обмениваясь всё более мрачными взглядами. Я чувствовала себя крайне некомфортно. Раймонд был в ярости.

— Поздравляю, — гневно произнёс он, наконец. — Тебе в очередной раз удалось выставить меня полным идиотом. Ты довольна?

— Не слишком, — честно пробурчала я.

— Отчего так? Ты добивалась ещё какого-нибудь эффекта? — Раймонд замолчал, тяжело дыша, метая глазами такие молнии, каких я, по-моему, не видела даже во время своего предыдущего разоблачения. — Только не говори мне теперь, что пришла в мой замок как простой агент. Ещё одну ложь я не потерплю! Решила воспользоваться ситуацией? Маленькая женская месть за мнимое оскорбление? Прекрасная работа, могу тебя только похвалить! Надеюсь, что ты повеселилась на славу.

— Раймонд, не говори ерунды, — устало попросила я. — Ну, какая месть? У меня было задание, и я поехала его выполнять.

— Из всех агентов именно ты? — со злой насмешкой переспросил он. — До чего удивительное совпадение! Что ж ты не рассказала мне, кто ты такая? Потом, когда призналась во всём остальном? Я поверил тебе, даже после того, как ты оказалась шпионкой. На горло себе наступил, но поверил! А ты...

Я с трудом удержалась, чтобы не вжать голову в плечи. Казалось, сейчас он наградит меня таким эпитетом, который раз и навсегда встанет между нами, и ничего уже невозможно будет изменить. Но он сдержался.

— Всё это время только к одному и стремилась? Сделать из меня посмешище? Знаешь, поначалу это ещё можно было бы как-то понять, — тихо и как-то более спокойно добавил он. — Но потом... — Раймонд покачал головой и выразительно развёл руками. Почему-то его относительно спокойный тон резал душу куда острее, чем крики. Практически кромсал на куски. — А уж уехать вот так и заставить меня притащиться сюда... Промолчать, когда я заговорил с тобой про эту чёртову свадьбу... У меня нет слов. Только восхищение, — заключил он, а я всё пыталась понять, что читаю в его глазах — ярость или уже ненависть?

— А чего ты хотел? — пробурчала я, выпуская коготки в ответ. — Как мне было реагировать, когда ты предложил мне стать твоей любовницей и наставлять с тобой рога себе же самой? Если бы ты оскорбил только одну из нас, я бы ещё постаралась закрыть на это глаза, но ты умудрился всего несколькими фразами оскорбить сразу обеих!

— Обеих? Вас? Ты хоть сама понимаешь, что за бред несёшь?! — Он снова заорал, и, кажется, от этого мне стало чуть легче.

— Прекрасно понимаю! — солгала я. Понимала, на самом деле, весьма смутно. — Не ты ли сказал, что заочно меня ненавидишь? Что женишься на мне и засадишь куда-нибудь в башню, позаботившись о том, чтобы я не путалась у тебя под ногами? Да, ты не знал, что речь идёт обо мне. И что, думаешь, от этого мне было приятно слушать о твоих планах? Ладно, допустим, здесь ты говорил о совершенно незнакомом человеке, но как насчёт меня как агента? Что ты мне предложил? Стать любовницей при живой жене? Вот в этой комнате она, а вот тут вот я? Я буду любимой, а она так просто, на подхвате? И мы живём вместе, долго и счастливо — втроём? Так не бывает, Раймонд, слышишь ты меня, не бывает!

— И ты, конечно, оскорбилась. За то, что я настолько отчаянно боялся тебя потерять, что предложил это решение — да, возможно, идиотское, но единственное, которое хоть как-то увязывалось с тем, к чему меня вынудили. И вынудил, кстати, не кто иной, как твой родной братец!

— Ты злишься на меня за то же самое! — вспыхнула я. — Почему, по-твоему, я всё это время скрывала от тебя, кто я такая на самом деле?

— И в самом деле, почему же? — едко спросил он.

— Да потому что знала, что ты отреагируешь именно так! — воскликнула я. — Решишь, что всё это было местью! Не поверишь ни одному моему слову! И тоже боялась тебя потерять, не менее отчаянно!

— Почему я должен тебе верить? — мрачно произнёс Раймонд. — Ты лгала слишком долго. Почти за каждым твоим словом витала ложь. С какой стати я должен считать, что сейчас что-то изменилось?

— А ты и не должен, — откликнулась я. Всё моё существо вдруг заполнило какое-то странное тоскливое равнодушие. — Ты ничего мне не должен. В том числе и жениться. Мне хватает гордости, чтобы не служить разменной монетой в политических спорах и не торчать в доме навроде иногда полезной, но громоздкой вещи. А по монастырям я, как ты уже понял, не езжу, и доставить тебе такого удовольствия не смогу. Так что можешь ехать к себе домой со спокойной совестью. Не будет никакой войны, об этом я позабочусь. Да и Дайону она теперь, когда он знает, что со мной всё в порядке, не нужна.

Я развернулась. Мои каблуки стучат звонко, пронзительно... Почти визгливо. Хотелось бы, чтобы они стучали грозно, зло, но они слишком тонкие и неустойчивые. И я почти падаю, торопясь побыстрее добраться до двери. Но восстанавливаю равновесие и выхожу. Не задерживаясь у порога, спешу прочь и предоставляю Дайону самому заканчивать бессмысленный с самого начала разговор.

По-хорошему мне следовало бы уйти в свои покои, а уж там делать, что захочу. Хоть крушить всё, что попадётся под руку (дворец большой, лишних вещей навалом), хоть реветь в подушку (не доводилось лет с двенадцати, боюсь, что разучилась), хоть швыряться кинжалами в лакеев (а что, Дайон новых наймёт, подумаешь). Но правильно поступать не входит в мои привычки. И я направляюсь в ту комнату, которую только что покинул Дайон, откидываю скрывающую глазок занавеску и останавливаюсь, прильнув к маленькому круглому отверстию и прислушиваясь.

Дайон уже в комнате, но они молчат. Садиться, кажется, не собираются. Но и не расходятся.

— Что ж, полагаю, эрл, что ваши намерения изменились, — ровным голосом произнёс Дайон. — Вы больше не собираетесь просить у меня руки моей сестры.

— Вы полагаете совершенно правильно, герцог.

Голос Раймонда звучит жёстко, даже жестоко. Я поджала губы в злой усмешке. Ну, вот и всё, Дениза. Хотела убедиться? Пожалуйста. Может быть, хоть теперь вернёшься туда, где тебе положено находиться? Унизительно, в конце-то концов, стоять здесь и подслушивать, так, будто что-то не решено ещё окончательно. А Раймонд между тем продолжал говорить.

— Я не прошу руки вашей сестры. Более того, я могу обещать вам, даже поклясться своей честью, что я никогда у вас её не попрошу.

Делаю глубокий вдох. Я ведь говорила, что разучилась плакать, верно? Ведь это действительно так? Во всяком случае проверять подобные вещи следует в полном одиночестве у себя в комнате. И, уже отходя от стены, я успеваю услышать:

— Но я прошу у вас руки вашего младшего агента.

Чуть не закашлявшись, я зажимаю рот рукой и снова прижимаюсь к глазку.

— Вот как? — Дайон оценивающе смотрит на Раймонда. И как-то грустно добавляет: — Я так понимаю, вы говорите не о Теодоре.

— Боже упаси. — Раймонд вскидывает руку в знак протеста. — К тому же будем откровенны: Теодор давно уже лежит у меня в замке и на первых порах был совершенно беспомощен. Если бы меня интересовал он, я не стал бы спрашивать ваше мнение.

Рискуя пропустить важные подробности прошлой и будущей жизни Тео, я тихонько отошла от занавески, приоткрыла дверь и, кликнув служанку, велела принести кое-какие вещи из моей комнаты. После чего вернулась на пункт наблюдения.

— Так что я прошу у вас руки Денизы Арсе, или Л'Эстре, это уж как вам будет угодно.

— Вы вполне в этом уверены? — спрашивает Дайон, склонив голову набок, и в этот момент мне как никогда хочется его придушить.

— Совершенно уверен.

Интонация Раймонда не оставляет места для сомнений.

— Имейте в виду, — Дайон продолжает сверлить собеседника взглядом, — что за агентом я могу и не дать того приданого, которое по праву полагается моей сестре. И никаких политических преимуществ женитьба на агенте тоже не подразумевает.

Я фыркнула. Раймонд тоже.

— Господин герцог, сказать вам, куда именно вы можете отправить это приданое, или додумаете сами?

Не знаю, стал ли Дайон додумывать, но уточняющих вопросов не задал.

— То есть хотите сказать, что вам нужна исключительно она сама? — вместо этого осведомился он. — За счёт её ангельского характера?

— Ангельского? Вот уж нет. За то время, что мы знакомы, меня уже не один раз посещало непреодолимое желание её выпороть.

Дайон мог бы оскорбиться, но вместо этого неожиданно усмехнулся.

— Хочу посмотреть, как вам это удастся, — фыркнул он, впервые за время разговора отступая от холодно-официального тона. — Но тем не менее вы хотите взять её в жёны?

— А мне и не нужна жена с ангельским характером, — отозвался Раймонд.

— Что ж. Допустим. Мой вам совет: не пытайтесь запереть её в башне. Ничем хорошим это для вас не обернётся. Я имел возможность убедиться в этом на собственном опыте.

— Знаю. Она мне рассказывала.

— Даже так? — изогнул бровь Дайон. — Ну хорошо.

Он снова позвонил в колокольчик. Лакей распахнул дверь почти сразу же.

— Позови сюда госпожу Денизу.

— Не стоит, — поморщился Раймонд. — Или я вообще ничего не смыслю, или госпожа Дениза в этот самый момент внимательно слушает и наблюдает за всем, что здесь происходит. Так что если она захочет, то придёт сама.

Я раздражённо вздохнула, качая головой. И этот тоже ест слишком много рыбы. Надо будет поговорить с Доротеей, чтобы исключила её из рациона или по крайней мере уменьшила количество...

В кабинет я вошла, уже переодевшись. На мне были удобные бежевые брюки, широкие сверху, сужающиеся книзу, снабжённые многочисленными карманами, тёмно-коричневая рубашка, тоже с карманами, но потайными, и высокие сапоги для верховой езды с низким широким каблуком. Один из вариантов спецодежды агента. Ведь именно руки агента просил Раймонд?

Дайон встретил меня взглядом, усмехнулся, но вслух мой внешний вид никак не прокомментировал.

— Дениза, эрл Раймонд Ковентедж просит твоей руки, — сообщил он.

— Знаю, — насмешливо отозвалась я. — Ни секунды не сомневалась, что упоминание о порке предназначено именно для моих ушей.

— Если ты такая умная, могла бы прийти сюда и раньше, — заметил Раймонд, подходя ко мне поближе.

— Надо же было послушать, до чего вы договоритесь, — возразила я. — От мужчин можно ожидать чего угодно.

От любящих мужчин — тем более.

— От некоторых женщин можно ожидать куда большего, — не остался в долгу Дайон, и, судя по тону, говорил он вовсе не о таких качествах как нежность, преданность и забота. — Но ты так и не ответила. Ты принимаешь предложение эрла?

— А разве у меня есть выбор? — спросила я с усмешкой. — Придётся брать его, пока тёпленький, прежде чем он сделает предложение какой-нибудь герцогской сестре.

Раймонд подошёл ко мне почти вплотную и взял мою руку.

— Полагаю, это "да"?

На таком близком расстоянии мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты отлично знаешь, что это "да".

Я положила свободную руку ему на плечо. Его губы приблизились к моим.

— Мне что, придётся вторично отправиться прогуляться? — морщась, осведомился Дайон.

— Не стоит, — возразил Раймонд, не отрывая от меня взгляда и не давая отстраниться ни на дюйм (я, собственно, не очень-то и рвалась). — Это может плохо закончиться.

— Может, — охотно подтвердила я. — И поскольку я знаю, куда именно ты пойдёшь прогуляться... лучше и правда не стоит.

Поздно вечером, оставшись в своей комнате в полном одиночестве, я никак не находила себе покоя. Шагала из угла в угол, садилась на кровать, ложилась, вставала и вновь принималась мерить спальню шагами. О нет, это был не мандраж в преддверии предстоящей свадьбы. Меня тревожили вовсе не мысли о том, правильный ли я сделала выбор, как стану жить дальше, что будет теперь с моей карьерой агента и прочая. Интересовавший меня вопрос был куда менее глобальным и более конкретным. Я думала о том, следует ли нанести визит гостящему во дворце Раймонду.

Разумеется, предусмотрительный Дайон успел предупредить меня о том, чтобы я даже в мыслях не смела рассматривать такой вариант. Разумеется, за дверью моих покоев стояла стража, которая не стала бы меня останавливать, надумай я выйти из спальни в этот час, но непременно поспешила бы доложить обо всём герцогу. А уж тот примчался бы в покои Раймонда с ремнём или мечом, это как ему в голову взбредёт. И разумеется, всё это абсолютно не могло меня остановить.

По моим ощущениям, мы не виделись с Раймондом сто лет. Не считая сегодняшней встречи, которая состоялась при свидетелях и вообще в крайне напряжённой обстановке, а потому её можно было не считать. Да, Раймонд остался гостем во дворце на правах официального жениха. Но наши встречи в ближайшие дни грозили быть ещё более формальными и необычайно скучными. И, ясное дело, о том, чтобы спокойно поговорить с глазу на глаз, речи не шло.

Раздумывая надо всем этим, я вдруг осознала, что уже приняла решение. И, стало быть, долее медлить не имело смысла.

Я распахнула окно. Залезла на подоконник, вытянула наружу правую руку, обхватывая каменный карниз, затем привычно нащупала ногой глубокую щель между камнями. Этот дворец я знала, как свои пять пальцев, включая не только все ходы и выходы, но и детали вроде расположения окон, декоративных башенок и неровностей на поверхности стен. Двигаясь медленно, осторожно, но вполне уверенно, я спустилась на один этаж, миновала несколько ненужных окон и, наконец, достигла пункта своего назначения. Толкнула окно — оно оказалось незапертым, что несколько упрощало задачу, — залезла на подоконник и соскочила на пол в отведённой Раймонду спальне. К моей шее сразу же приблизился кинжал, но я успела достать свой собственный как раз вовремя, чтобы отвести клинок в сторону.

— Ах, это ты! — почти разочарованно констатировал Раймонд.

— Интересно, какие ещё девушки могли залезть к тебе в спальню через окно? — возмущённо осведомилась я, чувствуя, как в груди закипает жажда крови.

— Насчёт девушек не знаю, — отозвался он, — но когда ко мне в окно начинают лезть без предупреждения, и происходит это во дворце человека, не питающего ко мне большой любви, я предпочитаю не дожидаться последствий с закрытыми глазами.

— С каких это пор у тебя появилась дурная привычка спать с кинжалом под подушкой? — попеняла я ему.

— С тех самых, как я начал делить постель с одной агентессой, — насмешливо отозвался он.

— Ага, то есть понял, что у меня есть чему научиться? — победоносно заключила я.

— Вовсе нет. Просто подумал, что если однажды тебе взбредёт в голову воспользоваться им против меня, я должен быть во всеоружии.

— Помнится, я предупреждала, что у меня тяжёлая рука!

— Помнится, я предупреждал, что у меня тоже.

Мы синхронно отбросили кинжалы на пол — звон получился нешуточный — и вцепились друг в друга так, словно и вправду не виделись сто лет.

— Должен отметить: тебе чрезвычайно идёт этот наряд, — прошептал мне на ухо Раймонд, уже начиная стягивать с меня рубашку.

— Больше, чем шёлковое платье? — спросила я, вытягивая руки.

— Не знаю. Во всяком случае не меньше. Что это?

Он уже собирался отбросить рубашку на пол безо всякого должного уважения к моей спецодежде, когда заметил изнанку круглого потайного кармана.

— Хочешь, я прочту тебе лекцию о тонкостях шпионской профессии и особенностях одежды? — спросила я, выдирая рубашку у Раймонда из рук, отшвыривая в сторону и приступая к его собственной одежде. — Это займёт всего лишь часа полтора.

— Тогда я, пожалуй, предпочту с этим подождать.

Он сел на кровать, привлёк меня к себе, обхватив за талию, и прижался губами к моему животу. Потом потёрся о мою кожу в кои-то веки бритой щекой. Я обхватила его голову и крепко прижала к себе, рискуя оторвать её от шеи. Не выпуская меня из объятий, Раймонд откинулся назад, увлекая меня за собой на кровать. Коротко промелькнула мысль о том, что легко скидывающиеся туфли были бы сейчас куда более кстати, чем сапоги, да вот беда, в туфлях на тонких каблуках очень сложно лазить по стенам. Впрочем, не могу сказать, чтобы эта проблема надолго нас задержала.

Лёжа на смятой постели, я провела рукой по вспотевшему лбу и потянулась за отброшенной на край кровати подушкой. Обхватила её руками, прижалась щекой и, не поднимая головы, спросила:

— У тебя здесь есть какое-нибудь питьё? Мне после этого всегда ужасно хочется пить.

— Есть.

Раймонд соскочил с кровати. Мне было лень поворачивать голову, поскольку все физические силы успели уйти на другое, и я просто слушала, как звучат его шаги, а потом звенит какая-то посуда.

— Только не воду! — воскликнула я, предупреждающе вытягивая руку вверх. — И вообще больше не смей меня поить водой!

— Красное вино устроит? — отозвался он.

— Вино подойдёт, — удовлетворённо согласилась я, позволяя опустившейся руке безвольно покачиваться, свесившись с кровати.

Когда Раймонд вернулся на кровать с двумя кубками, в которых плескался алый напиток, я всё-таки сделала над собой усилие и перевернулась на спину.

— Будешь ещё? — спросил он после того, как вина в моём кубке осталось лишь на самом донышке.

Я покачала головой.

— Хватит. Мне ещё обратно лезть, — напомнила я, устремляя взгляд на окно и темнеющую за ним темноту.

— Твой братец зарежет меня, если узнает, что здесь сейчас происходило? — проявил чудеса догадливости Раймонд.

Я охотно кивнула.

— Угу, зарежет. Причём не так сразу, а медленно и со вкусом. Ну, а уж потом заставит жениться.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А что мне беспокоиться? — отозвалась я, снова потягиваясь. — Он же тебя зарежет, а не меня.

— Ценю твою заботливость.

— Всегда пожалуйста. Раймонд...

— Что?

— Нам надо поговорить.

Мой тон стал предельно серьёзным. Отставив на стул опустевший кубок, я села на кровати и обхватила руками колени.

— О чём? — сразу напрягся он.

Мои слова были произнесены без всякой задней мысли, однако надо признать: нет лучшего способа заставить мужчину напрячься, чем с предельно серьёзным видом заявить ему: "Мы должны поговорить".

— О будущем. У меня возникли кое-какие сомнения.

— Да неужели? — Раймонд последовал моему примеру, отставив свой стакан, перебрался поближе и взял меня за подбородок. — Если ты сомневаешься, выходить ли за меня замуж, то можешь не терзаться проблемой выбора. Никакого выбора тебе всё равно никто не предоставляет. Если понадобится, я надену тебе мешок на голову и приволоку к алтарю на верёвке. А твой братец мне ещё и поможет, — добавил он, опережая мои возражения.

— Вообще-то, — задумчиво проговорила я, — сомнения меня терзали по совершенно другому поводу. Но теперь, после твоих слов, поводов для размышления прибавилось.

— Я тебя внимательно слушаю, — поспешил переключиться на другую тему Раймонд.

— Что я буду делать дальше? Я — агент, а не домохозяйка.

— Трудно было этого не заметить, — насмешливо отозвался он.

— Можешь иронизировать сколько хочешь. Я не собираюсь тупо сидеть в четырёх стенах и целыми днями напролёт следить за тем, чтобы слуги не отбились от рук... Сказать по правде, они у тебя в любом случае давно от них отбились.

— Носиться по графству и швыряться направо-налево кинжалами я всё равно тебе не дам, — заявил Раймонд тоном, не принимающим возражений. Было вполне очевидно, что он не в первый раз задумывается над этим вопросом. — Эвендейл — не Левансия, и такими темпами у меня быстро закончатся жители. Кто тогда будет платить налоги?

— Тебе жалко для меня каких-то несчастных жителей? — спросила я, возмущённая до самой глубины души.

— Ну, как тебе сказать... Только самую малость. Поэтому я предлагаю компромисс. Я повышаю тебя в должности и назначаю старшим агентом. А ты вместо того, чтобы разъезжать по всему королевству и дальше, начинаешь тихо-мирно обучать подрастающее поколение разведчиков, а заодно делиться с коллегами левансийским опытом.

— И изредка, если станет совсем уж скучно, ввязываться в какую-нибудь авантюру вроде обезвреживания городской банды или бросаться за пределы графства дабы запихнуть в сундук зарвавшегося агента? — задумчиво проговорила я.

В целом идея мне нравилась. Всю жизнь разъезжать с заданиями по городам и весям в любом случае невозможно.

— Ввязываться в авантюры — только с моего ведома и с моим участием, — твёрдо предупредил Раймонд.

— Допустим, — усмехнулась я. — Но только при одном условии. Ты тоже изволь, прежде чем мчаться в лес, дабы самолично ликвидировать всех местных разбойников, поставить меня в известность.

— Неужто ты за меня волнуешься? — поддразнил он.

— За тебя? — изумилась я. — Нет. Я волнуюсь за Кале. Бедняга явно перерабатывает.

Я приложила руку к солнечному сплетению Раймонда, рядом с до сих пор свежим шрамом от нанесённой наёмниками раны.

— Нам больше не надо таких сюрпризов.

Раймонд нежно погладил меня по щеке.

— Твои сюрпризы нужны нам не больше. Ну так что, мы разрешили все твои сомнения, кофейная девочка?

— Есть ещё одно, — задумчиво проговорила я. — Дюран. Я уже говорила тебе, что он — лексонский агент. Что ты собираешься предпринять по этому поводу?

— А что, у тебя есть в этой связи какие-то соображения? — с интересом спросил Раймонд.

Я запустила руку в волосы, инстинктивно подправляя действие поддерживающих их искр.

— Я вот подумываю о том, как бы переманить его к тебе на службу и оставить с носом Лексонского. Такие ценные сотрудники на дороге не валяются.

— А по-моему, его вовсе не надо переманивать, — заметил Раймонд, глядя в потолок. — По сути он и так работает на меня. Ясное дело, параллельно строчит доносы герцогу Лексонскому. Ну, так что с того? Единственная моя задача — в том, чтобы ему не перепадала та информация, которую мне по-настоящему важно скрыть. Поскольку он работает не в разведке, а в ведомстве шерифа, это совсем не сложно. Лексонский в любом случае захочет быть в курсе того, что происходит в графстве, и пришлёт для этой цели своего агента. Пусть это лучше будет тот, о ком я знаю, от кого нам есть реальная польза и кто относительно мне лоялен — настолько, насколько это вообще возможно при подобном раскладе.

— Разумно, — похвалила я, впечатлённая глубиной его политического мышления. — А также экономно. Действительно, зачем перекупать чужого агента, если он может работать на тебя, при этом продолжая получать жалованье от своего первого нанимателя?

Теперь Раймонд, в свою очередь, был впечатлён глубиной моего экономического мышления.

— Между прочим, — я соскочила на пол и потянулась за своей рубашкой, — у тебя ведь есть какие-нибудь дома помимо замка? Поместья или ещё там что-нибудь в этом роде?

— Есть, а почему ты спрашиваешь? — подозрительно уставился на меня Раймонд. — Прощупываешь почву на предмет моего материального благосостояния? — И язвительно добавил: — Так ты как бесприданница могла бы и постесняться.

— Бесприданница — это не про меня, постесняться — тем более! — Я замахнулась на него не надетой ещё рубашкой, но он успел вовремя её перехватить. — Ты слушай больше Дайона, зажмёт он моё приданое, как же. Да и вообще, меня этот вопрос интересовал из совершенно других соображений.

— И из каких же, будь добра уточнить?

Вот ведь подозрительный тип!

— Хочу одну служанку перевести из замка, — откликнулась я, надевая рубашку. Предварительно её пришлось отвоевать у Раймонда обратно, а то он никак не желал возвращать отобранное в бою оружие. — Если бы других домов не было, пришлось бы её уволить, а так... пусть живёт.

— У тебя что, с кем-то личные счёты?

Я лишь многозначительно улыбнулась. Личные счёты, у меня с Джаккет? Да помилуйте! Исключительно практические соображения. Нечего одной юной, но опытной хищнице постоянно мелькать перед глазами у моего мужа.

Натянув сапоги, я напоследок поцеловала его в губы и направилась к окну.

— Эй, подожди! — окликнул меня Раймонд. — Ты что, всерьёз собралась лезть по стене???

— Конечно, — удивилась я. — А что, тот способ, которым я пришла сюда, тебя не убедил?

— Я как-то рассчитывал, что к уходу ты станешь более благоразумной.

— Да? — Я сложила руки на груди, глядя на него с искренним интересом. — И какая именно часть того, что здесь происходило, позволь спросить, должна была повлиять на моё благоразумие?

Я торопливо забралась на подоконник и выбралась наружу, прежде чем он успеет мне помешать. Раймонд подскочил к окну, но было уже поздно. Он всё ещё мог до меня дотянуться, но в этом случае риск того, что я упаду, становился совсем уж высок. Посему действовать подобным образом из соображений моей безопасности точно не стоило.

— Сумасшедшая! — шикнул он, высовываясь наружу. — Разобьёшься же!

— Чтобы Дениза Л'Эстре бесславно погибла, свалившись с какой-то дурацкой стены?! — рассмеялась я, осторожно переставляя ногу.

Раймонд прорычал сквозь зубы что-то неразборчивое.

— Я всё-таки тебя выпорю! — крикнул он затем.

— Угу, попробуй! — отозвалась я, останавливаясь. — В этом случае со стены свалишься ты. Якобы случайно. А я останусь молодой вдовствующей графиней.

— Ты сначала замуж выйди! — фыркнул он.

— Выйду, в этом можешь не сомневаться! — не то пообещала, не то пригрозила я, после чего принялась сосредоточенно перемещаться по стене.

Раймонд продолжал следить за моими передвижениями, высунувшись наружу, до тех пор, пока я благополучно не исчезла в проёме собственного окна.

Я, конечно, заметила, что в комнате горит свет, ещё до того, как пробралась внутрь через окно. И сумела разглядеть мужской силуэт за светлой занавеской. Но в том, что мне ничего не угрожает, не сомневалась, и потому спрыгнула с подоконника на пол, как и собиралась изначально.

Дайон сидел в кресле, идеально ровно держа спину. Он всегда держал её идеально ровно. Я пригляделась. По всем признакам ждёт давно. С подчёркнуто тяжёлым вздохом я опустилась в кресло напротив него.

— Умеешь же ты всё опошлить, — укоризненно сказала я. — Хочешь сказать, мне ни к чему было напрягаться? Можно было просто спокойно пройти через дверь?

— Я ничего такого не хочу сказать, — произнёс в ответ Дайон, и насмешку в его голосе, наверное, не смог бы различить никто, кроме меня. — Ты и сама всё прекрасно сформулировала.

Поджав губы, я встала, вытащила из ящика две новые свечи и по очереди зажгла их от уже горевшей. В комнате стало немного светлей.

— У тебя круги под глазами, — обеспокоенно сказала я.

В такие моменты, когда за окном звенела темнота, а по стенам плясали безумные тени, мне иногда казалось, что не прошло этих восьми лет, и мы всё ещё находимся там же, на жерновах Смуты. И память настойчиво возвращала из глубины сознания то, чего я вспоминать не хотела. Тяжёлое, почти невыносимое, но и необходимое тоже. То, без чего я была бы сейчас совершенно другим человеком.

— Это не новость, — криво улыбнулся Дайон.

— Знаешь, что мы сделаем? Я хочу, чтобы тебя посмотрел Кале. Знаю, ты со многими лекарями общался, но он действительно по-своему уникален. И, возможно, сумеет помочь тебе лучше, чем другие.

— Как скажешь, — подчёркнуто безразлично сказал он. — Если хочешь, пусть будет Кале.

Я знаю, что безразличие напускное. Подобно графине, он не хочет открывать дорогу надежде, чтобы потом слишком больно не обмануться. Я и не настаиваю на другом тоне. Просто решение уже принято. Скоро Дайон приедет в Эвендейл на свадьбу. И там я покажу его Кале.

Есть раны, которые никогда не затягиваются до конца. Они проникают под кожу, постепенно становясь частью нас самих. Убери их — и мы тоже развеемся по ветру, обернёмся безликими серыми тенями, обречённо озирающимися, затерявшись в чужом мире. Есть раны, которые нельзя исцелить. Но боль можно приглушить, так, что она почти не будет ощущаться. Так, чтобы позволить человеку жить вполне хорошо. Если повезёт, то счастливо...

— Ладно, выкладывай, о чём ты хотел поговорить, — вздохнула я. — Наверняка же не о моём моральном облике.

— Да уж наверняка. Коли ты выходишь замуж за Ковентеджа, хочу обсудить с тобой пару политических вопросов, а заодно и тему налогов на проезд через мосты в приграничных землях.

— Какой же ты хитрец! — восхищённо всплеснула руками я. — И говорить об этом ты, конечно же, решил в отсутствие Раймонда!

— А зачем мне его присутствие? — отозвался Дайон. — Ты — без пяти минут графиня. И сама прекрасно разберёшься, как и о чём ему сообщить.

— Выкладывай свою информацию, — устало вздохнула я. — Только не рассчитывай, что я стану шпионить против Раймонда. Это пройденный этап.

— Главное, чтобы ты не начала шпионить на Раймонда против меня, — не менее устало отмахнулся он. — Думаешь, я не понимаю, что теперь ты будешь работать на вражеское ведомство?

— Вот забудь, пожалуйста, про это слово — "вражеское", — поморщилась я. — Сотрудничающее. Особой вражды между этими двумя ведомствами и не было никогда, а теперь тем более не будет.

— Но по сути я прав?

— Конечно, ты прав, куда от тебя денешься? — фыркнула я. — Раймонд даёт мне старшего агента, и я перехожу на кабинетную работу. Ну, то есть так, полукабинетную.

— То есть ему в такие короткие сроки удалось добиться от тебя того, над чем я тщетно работал вот уже несколько лет?

Похоже, Дайон готов был зауважать Раймонда хотя бы за что-то. И то хлеб.

— Ну, должна же я была когда-то остепениться. Не до конца, конечно, на это не рассчитывайте, но хотя бы самую малость. Замужество — это подходящий переходный момент. Да, Дайон, кстати о ведомствах... Хотела кое-что тебе сказать. По поводу Ферранта... Ты его не уволил?

— Ещё нет.

— И не надо. Он, конечно, сволочь порядочная, но он отличный профессионал и бесконечно тебе предан.

Брат взглянул на меня с интересом.

— То есть ты готова простить ему то, что произошло?

— Простить — нет. — Мой голос прозвучал жёстко. — Но я не считаю нужным ему мстить. Просто сделай так, чтобы я никогда больше его не видела.

— Как, по-твоему, я могу это гарантировать? Или это способ тонко намекнуть, что я должен его не уволить, а сразу казнить?

— Ну уж нет, дорогой мой политик, такая степень тонкости — не в моём стиле! — возразила я. И, хитро прищурившись, добавила: — Просто когда отправишь очередных шпионов в Эвендейл, позаботься о том, чтобы они не были людьми Ферранта.

Я усмехнулась нарочито невинному выражению, которое приняло лицо Дайона. Ага, так я и поверила, что герцог Левансийский оставит свою сестру без присмотра в лапах эрла Раймонда Ковентеджа. Да и вообще, до тех пор, пока существуют королевства, герцогства и графства, будут существовать и агенты вроде нас с Тео, хотя бы для того, чтобы правители могли быть уверены в собственной осведомлённости.

Возможно, кого-то это и смутит. Лично меня — нисколько.

апрель-июнь 2013