Отторжение Платины

— Пойдёмте, госпожа, уже поздно, — сказал главарь "чёрных археологов", протягивая ей руку.

Ия приняла его помощь почти без колебаний, но в душе что-то нехорошо ёкнуло. Что если он прямо сейчас где-нибудь за этим тощим кустиком потребует от неё исполнения супружеских обязанностей?

Понимая, что этого никак не избежать, раз уж самозваный жених задумался о наследнике, девушка тем не менее не испытывала никакого желания торопить данное событие, а скорее, наоборот, хотела отложить и лучше на неопределённое время.

Но ничего не случилось. Мужчина привёл её к навесу, под которым на земле лежали кучи тонких, сухих веточек, листьев и старой, трухлявой соломы.

— Простите, госпожа, за то, что не могу предложить вам место поудобнее, — усмехнулся Накадзимо. — Мы очень спешили и не успели как следует подготовиться.

— Но здесь всё равно лучше, чем в тюрьме, — попыталась пошутить приёмная дочь бывшего начальника уезда.

— Вам доводилось там бывать? — то ли в шутку, то ли всерьёз поинтересовался собеседник.

— Пока нет, — покачала головой Платина. — Но не думаю, что там такой же свежий воздух и приятное общество.

Главарь "чёрных археологов" довольно хмыкнул.

Отпустив его руку, Ия присела на подстилке, легла, повернулась на бок, положив под голову котомку, и закрыла глаза, пытаясь уснуть.

Полынью не просто пахло, а жутко воняло, однако она постепенно принюхалась и даже задремала. Тем более что расположившийся поодаль самозваный жених руки не распускал и уже буквально через несколько минут тихонько похрапывал. Таниго тоже беззаботно спал. Один Зенчи сидел, прислонившись спиной к тонкому столбу.

В отличие от своих спутников, привычных к походной жизни с ночёвками под открытым небом, девушка так толком и не выспалась: то как бы даже видела сны, то колебалась на их грани в ленивой полудрёме, когда вроде бы всё понимаешь, но мысли движутся тягуче и неторопливо, словно увязая в густом мёду.

Утром пить чай не стали, позавтракав всухомятку, и Таниго предупредил, что еды больше не осталось.

— Придётся вам до ужина терпеть, госпожа.

— Не беспокойтесь, — заверила его Платина. — Как-нибудь переживу.

В данный момент её больше беспокоила горевшая от комариных укусов кожа. На этом острове жили какие-то особенно злые и наглые кровососы, не обращавшие никакого внимания на противный запах полыни, и теперь Ие приходилось прикладывать гигантские усилия, чтобы не разодрать себе лицо грязными ногтями.

Хорошо хоть, "чёрные археологи" удержались от насмешек, никак не комментируя её плачевное состояние.

Впрочем, рассмотрев своё отражение в воде, девушка решила, что нанесённый насекомыми ущерб не столь уж велик.

Дождавшись, когда лодка отчалит, она достала из котомки зеркальце, чтобы окончательно в этом убедиться. Да, есть нестерпимо зудящие красные точки, но в общем и целом Платина всё ещё похожа на себя, и лицо не распухло.

Настроение немного улучшилось, но почесать шею и щёки хотелось отчаянно. Стараясь хоть как-то отвлечься, Ия принялась с любопытством оглядываться вокруг.

Около полудня они добрались до вытекавшей из озера реки шириной метров шестьдесят.

— Ваундау, — сообщил довольный кормщик. — Отсюда по течению пойдём.

Обогнув тупой мыс, гребцы с наслаждением оставили вёсла и расположились на отдых.

Устроившись на носу подхваченной рекой лодки, пассажиры вяло переговаривались, беседуя о ничего незначащих предметах, а девушка продолжала глазеть по сторонам.

У самой воды пышно зеленел тростник, и сплошной стеной тянулись заросли ивняка с редкими, исчезавшими в кустах тропинками, отходившими от узких мосточков с привязанными к ним лодочками.

Пару раз проплывали мимо расположенных на возвышенностях деревень с крытыми камышом постройками. Селяне занимались своими делами, изредка без особого любопытства поглядывая на реку.

На противоположном, более низком берегу раскинулись обширные поля, засаженные какими-то незнакомыми растениями. Кое-где бродили вооружённые мотыгами земледельцы в соломенных шляпах.

За посадками река поворачивала, упираясь в невысокий холм с бамбуковой рощей. Здесь Платина увидела идущий навстречу караван из трёх судов чуть крупнее, чем их лодка. Преодолевая встречное течение, гребцы на них мерно махали вёслами, помогая распущенным парусам.

Со второго кораблика их окликнули. Перегнувшись через борт, какой-то лысый мужик энергично махал рукой, привлекая к себе внимание.

— Снуф! — со смехом отозвался Умак, чуть повернув руль. — Какие боги принесли тебя в наши края?

— Почтенный Коичи заказал лучшие вина и соусы с юга! — отозвался собеседник. — Хочет везти в Сагаро! Ты когда вернёшься? Надо бы выпить и посидеть! А то давно не виделись!

— Нет, не получится! — с сожалением покачал головой Умак. — Меня долго не будет! Появился хороший заказ в Фумистори!

— Очень жаль! — кажется, совершенно искренне расстроился Снуф. — Придётся мне одному в Жасминовую клумбу идти! Как там Лёгкий Лепесток Персика поживает?! Помнишь, как мы с ней тогда развлекались?!

— Такое не скоро забудешь! — довольно рассмеялся собеседник, глядя на проплывавший мимо корабль. — Она всё также прекрасна, но теперь меньше муни не берёт!

— А чего так дорого?! — донёсся недоуменный и возмущённый голос собеседника.

— Так желающих много, Снуф! — во всю глотку проорал Умак. — Не каждая куртизанка так умеет!

Ответную реплику Ия уже не расслышала. Она не знала, можно ли считать подобное движение интенсивным, но разнообразные судёнышки на реке попадались довольно часто.

За очередным мысом кормщик, озабоченно посмотрев на начавшее клониться к горизонту солнце, вновь приказал гребцам взяться за вёсла.

— Я высажу вас у Криворотого Фуси, господин Таниго, — сообщил он пассажирам. — А сам поплыву дальше. У меня сегодня важная встреча в Фумистори.

— Делай как знаешь, — отмахнулся "чёрный археолог". — Только не вздумай обманывать.

— Об этом не беспокойтесь, господин, — заверил простолюдин. — Я хоть и простолюдин, но тоже дорожу своей жизнью и репутацией. Всё будет так, как мы договорились. Вы платите, я делаю.

— Хорошо, если так, — недоверчиво проворчал Накадзимо.

Уже вечерело, когда их судёнышко резко свернуло к зарослям камыша. За ними прятался крошечный затончик с мостками и привязанной к ним маленькой лодочкой.

Ловко спрыгнув на настил из бамбуковых стволов, Умак подождал, когда выберутся пассажиры, и повёл их по исчезавшей в кустах тропинке.

Метров через восемьдесят впереди показалась тянувшаяся в обе стороны невысокая, кирпичная ограда, густо покрытая вьющимися растениями.

Встав спиной к спутникам, провожатый повозился у широкой деревянной калитки из толстых, обитых металлическими полосами досок и почти бесшумно её распахнул.

— Проходите, господа.

Девушка окинула взглядом узкий, заросший травой дворик с явно хозяйственными постройками. Крышу одних покрывала полусгнившая солома или тростник, других — черепица, усыпанная сочными, зелёными пятнами мха. Но окна повсюду прикрывали тяжёлые дощатые щиты, а на дверях висели замки: как совсем ржавые, так и не очень.

Платина обратила внимание на узкие тропинки, почти терявшиеся в высокой траве.

По одной из них они прошли в страшно запущенный сад, и Ия догадалась, что это семейная часть усадьбы.

Почти идеально круглые заросли осоки с перекинутым через них каменным мостиком указывали на остатки водоёма — любимой местными богатеями детали внутреннего двора.

Напротив, в здании с широкой верандой, скорее всего, проживала хозяйка дома, а в перпендикулярно расположенным домах находились покои наложниц.

Окна жилых помещений и главного зала также были закрыты, но не досками, а связанными между собой тонкими стволиками бамбука.

Взбиравшиеся по стенам вездесущие вьющиеся растения придавали постройкам загадочный, таинственный вид.

Девушке показалось, что своими размерами этот главный зал лишь немного уступает тому, что стоял в усадьбе её приёмного отца.

Невольное воспоминание неожиданно вызвало чувство вины. Всё-таки если бы она не появилась в семье Бано Сабуро, начальник уезда Букасо до сих пор мог бы жить спокойно, наслаждаясь богатством, властью и почестями.

Несвоевременные мысли прервал звук удара. Платина вздрогнула, а "чёрные археологи" настороженно переглянулись. Но проводник спокойно шёл по тропинке, огибавшей центральное здание, не демонстрируя никаких признаков беспокойства.

Вскоре удар повторился. Передний двор усадьбы выглядел гораздо более обжитым. И трава росла не так густо, и окна в боковом здании белели новой бумагой. Из большой бамбуковой клетки доносилось недовольное кудахтанье, в загоне похрюкивал поросёнок.

Пожилой, кряжистый мужчина в застиранной куртке с хаканьем рубил толстые, корявые сучья. Заметив незваных гостей, он настороженно замер с воздетым над головой топором. Но при виде лодочника его заросшее клочковатой бородой лицо расплылось в широкой, перекошенной улыбке, когда один край рта остался почти неподвижен, а второй задрался вверх, морща щёку.

— Умак?! Неужто это ты?

— Как видишь, Фуси, — усмехнулся мужчина. — Вот привёл к тебе постояльцев. Господа благородные, щедрые и не болтливые.

— Здравствуйте, господа, — поклонился сторож и по совместительству содержатель бандитской гостиницы. — Только уж извините, надолго пустить не могу.

— Послезавтра мы уедем, — заверил его Накадзимо.

— Хорошо, если так, — чуть поклонился собеседник.

— Ну, я пойду, — заторопился Умак. — Меня люди ждут.

— Ступай, ступай, — кивнул Криворотый Фуси. — Мы тут теперь сами разберёмся.

И не дожидаясь, когда приятель скроется за углом здания главного зала, деловито поинтересовался:

— Так чего вам нужно, господа?

— Поесть, помыться и поспать, — лаконично обозначил свои пожелания главарь "чёрных археологов".

— У меня, конечно, не гостиница, господа, — усмехнулся сторож. — Но к рису могу предложить овощи, квашеную капусту и варёные яйца. Есть рыба. Могу пару кур пожарить. Но это уже дороже будет.

— Давай лучше кур, — распорядился дворянин. — И всё остальное, кроме рыбы.

— Пять муни, господин, — предупредил собеседник. — И ещё столько же за вино.

Приёмная дочь бывшего начальника уезда едва не присвистнула от столь грабительских цен, но её самозваный жених остался невозмутим.

— Тащи! И про баню не забудь.

— Я смотрю с вами госпожа, — нерешительно пробормотал простолюдин.

— Это тебя не касается! — оборвал его Накадзимо. — Но гляди, чтобы горячей воды и для неё хватило.

— Конечно, конечно, — пару раз поклонился Фуси, предложив: — Может, вам бельишко постирать? Ночи тёплые, к утру всё высохнет.

— Не нужно, — отмахнулся предводитель "чёрных археологов".

— Ну тогда подождите немного, — попросил сторож. — Кур ещё ощипать надо, а баню истопить. Позвольте, я вам пока комнату покажу.

— Нам надо две! — безапелляционно заявил дворянин и так глянул на "невесту", что у той по спине пробежали мурашки.

— Найдём, господин, — заверил простолюдин.

Поднявшись на веранду, он дал лёгкого подзатыльника выглянувшему из двери парнишке лет двенадцати и, скрывшись в доме, вернулся со связкой из трёх длинных ключей.

— Пойдёмте, господа.

Вместе они прошли на задний двор усадьбы. Не рискнув ступать на каменный мостик, провожатый по узкой тропинке в высокой траве провёл их к зданию напротив главного зала.

Платина обратила внимание на то, что веранда здесь не такая грязная, как у других домов. Похоже, здесь иногда метут, а может, даже и моют.

Открыв замок, Фуси распахнул лёгкие створки, произнеся извиняющимся тоном:

— Вы уж простите, господа, но мебели нет. Зато матрасы и одеяла чистые. Солому только два дня как поменяли. Сухая, мягкая. Выспитесь не хуже, чем в гостинице.

Пройдя вслед за спутниками, Ия увидела просторную комнату с голыми, оклеенными выцветшей бумагой, стенами, где различались чуть более тёмные пятна, скорее всего, от висевших когда-то картин.

Покрытый изрядно облезлым лаком пол казался почти чистым, не считая тонкого, едва заметного слоя пыли. Явно сюда заходили далеко не каждый день.

Как и предупреждал гостеприимный содержатель бандитской "малины", в помещении не оказалось ничего, кроме четырёх пышных тюфяков.

— Нам нужна ещё одна комната, — сурово напомнил Накадзимо.

— Так вот же она! — с плохо скрытым удивлением ответил проводник, указав на дверь в противоположной стене.

Девушка подумала, что это, скорее всего, апартаменты супруги хозяина дома. В усадьбе её приёмного отца и господина Асано такие покои состояли из двух помещений: нечто вроде гостиной и спальни.

От размышлений её отвлёк требовательный взгляд самозваного жениха. Не понимая, чего тот хочет, Платина недоуменно вскинула брови.

Недовольно насупившись, предводитель "чёрных археологов" проворчал:

— Показывай, что там у тебя?

— Так пойдёмте, господин, — с готовностью сделал приглашающий жест Фуси и, не разуваясь, шагнул через порог.

В небольшую пустую комнату они вошли втроём. Здесь тоже имелся матрас с брошенным поверх одеялом. А вот подушка отсутствовала, как и в первом помещении.

— Вот видите, господин, — довольным тоном произнёс сторож усадьбы. — Места всем хватит. Тесниться не придётся.

И почтительно осведомился:

— Может, вам пока вина и закусок принести?

— Неси, — не раздумывая, согласился главный из постояльцев.

— Только, господин, я деньги вперёд беру, — почтительно, но твёрдо заявил простолюдин. — И никак иначе.

— Хорошо, — согласно кивнув, дворянин жестом предложил ему выйти, коротко бросив Ие: — Отдыхайте.

Дождавшись, когда за ними закроется дверь, девушка сняла с плеча котомку и уселась на недовольно зашуршавший тюфяк.

Желудок в очередной раз заурчал, обиженный столь наплевательским отношением к первоочередным потребностям организма.

Однако, несмотря на голод, думала девушка совсем о другом.

Поскольку Накадзимо ясно и недвусмысленно дал понять, что считает её своей женой, наплевав на все церемонии и обряды, то похоже, именно сегодня он и предъявит свои супружеские права.

Поморщившись, как от зубной боли, Ия в бессильной злобе стукнула кулаком по матрасу. Можно, конечно, попробовать отказаться, сославшись на недомогание, дурной сон или ещё на какую-нибудь муть. Вот только вряд ли какие-либо причины остановят решительного и брутального предводителя "чёрных археологов". Зря что ли он её спасал, "напрягая" соратников, заставляя их и себя мчаться за тридевять земель, загоняя лошадей, тратя время, деньги и силы?

Насколько девушка успела узнать своего самозваного жениха, тот ничего не делает бесплатно и вряд ли будет откладывать их первую брачную ночь. А в случае отказа может и силу применить. Мужу здесь отказывать не принято.

Саму близость она как-нибудь переживёт, почему-то пребывая в уверенности, что та вряд ли доставит хоть какое-то удовольствие, поскольку Платина испытывала к этому мужчине неприязнь, которую не могло заглушить даже чувство благодарности за своё спасение.