Ёматай против всех

Шимпанзе развернул кипучую деятельность. Сначала он задумал строить большую крепость, чтобы там укрылось как можно больше дичи, которая первой бы попала в зубы хищников.

Но это сильно трудоёмкий процесс, тем более время поджимало. Ночью Ёматай много думал, почти не спал. Он перебрал сотни вариантов. И не зря. Придуман такой ход событий, что не выдумает ни один мозг в джунглях кроме того, что в шлеме.

"Если бы кто-то знал, что я задумал, он бы долго смеялся." — прошептал сам себе Ёматай, наблюдал, как слоны везли камни, а макаки и другие звери пыхтели, создавая его детище. И все трудились, не покладая лап и ног, каждый в меру своих возможностей.

Мува лежал у входа в пещеру и скучал. Воздух был душный для предгорий, хотя солнце уже клонилось к закату. Он уже несколько дней ждал барсуков. Узнав о том, что в местах, откуда изгнали его предка, нет короля, он уже рисовал в голове мечты, как он будет там править. У него будет столько мяса, что король джунглей быстро станет толстым. Сегодня ему приснился буйвол, который убегал. Мува всё гнался, а буйвол всё дальше и дальше. Проснувшись, Мува посчитал этот сон плохим предзнаменованием. Поэтому он с нетерпением ждал возврата барсуков.

И тут между елей показался Ним.

— Мой король! — издали крикнул он. — Возвращаются!

— Ну вот, сейчас всё и узнаю, — поднимаясь, пробормотал тигр.

Пока он спустился, показались барсуки.

— Шевелите лапами! — в нетерпении сказал тигр. — Чего так долго?

— Так мы разузнать же побольше хотели, — подходя сказал то ли Нямба, то ли Лямба, они были братьями-близнецами.

— Ну и?

— Дичи там и вправду много. Но есть одна проблема.

— Какая? Неужели там есть король?

— Нет, у них сейчас гостят два прайда львов, но они к новой луне уйдут.

— Это что, нам до новой луны голодать придётся? — протявкал Ним.

— Молчи, — Мува повернулся к нему. Судя по тебе, ты где-то втихую подъедаешь.

— Да ты что, мой король!

— Это всё? — спросил Мува, а сам буравил барсуков взглядом. — Вы мало рассказали!

Те испуганно переглянулись.

— Ещё про Ёматая же! Это простой шимпанзе, но у него есть какое-то страшной оружие. И ещё скунсы, они брызгаются.

— Чем это брызгаются?

— Тем, что воняет.

— Ничего не понял. И это всё, что вы хотели мне сказать?

— Нет, не всё. С другой стороны реки поселились четыре гориллы. Они злые на местных.

— А это можно использовать, — сам себе сказал Мува, и повернувшись, пошёл в пещеру.

— А наши семьи? — растерянно спросил барсук.

— Исчезните! — не поворачиваясь бросил Мува.

— Что не слышали? — Ним приблизился.

— А семьи где? — отступая, настаивал барсук.

— Вы сильно долго ходили... — гиена мерзко захихикал, смотря на остолбеневших барсуков. Так мы их это... По норам разогнали!

— Ним! — возле пещеры тигр развернулся. — До новой луны собери всех гиен и шакалов! И ещё рысей, сколько сможешь.

— Сделаю, мой король!

Глава шестая

Поход Мувы

Ещё только забрезжил рассвет, а Мува уже не спал. Долго он ждал этого дня. Всё следил за луной. И вот она народилась. Рассвета ждал ещё сильнее, наконец-то придёт время действовать, а то залежался он. Сначала бегал за дичью, а потом стал голодать. Перебивался тем, что принесут гиены.

Он вышел из пещеры, тело обдало прохладным воздухом. Издав рык, который гулко прокатился по окрестностям, остался доволен. Он ещё в форме, страшен и грозен.

Внизу замелькали гиены и шакалы. Были предупреждены, стали собираться на его зов. Тигр не спеша спустился, шагнул на выступ скалы, глядя на собравшихся. Никого не спутаешь, у шакалов тёмные спины и узкие морды, десяток рысей держится в стороне, а гиен было больше тридцати.

— Ну что, закончились наши мучения!

"Да, да!" — оживились гиены, морды их стали блаженными, шакалы радостно потявкивали.

Рыси особой радости не проявляли. Они не голодали, на деревьях им пищи хватало.

— Двигаемся вдоль реки. Рыси впереди, шакалы сзади. Вперёд!

Хищники двинулись, затрусили вниз по склону.

Шли долго, потом ландшафт начал постепенно меняться. Ели и сосны стали попадаться реже. Деревья теперь встречались всё больше с листьями, часто с крупными. Стало невыносимо жарко, к такому солнцу подданные Мувы не привыкли, поэтому гиены шли, вывалив языки, у большинства шакалов они вообще висели сбоку пасти.

— Деревьям здесь расти было вольготно, они подступали к самой воде. Поэтому всё войско вытянулось в шеренгу и шло между деревьями. Шли тихо, чтобы себя как можно дольше не обнаруживать.

Мува шёл за гиенами, позади трусили шакалы. Джунгли тут будто вымерли. Забегающие вперёд рыси не встречали дичи.

— Ним! — тихо позвал тигр. Тот шёл недалеко, задержался.

— Что, мой король?

— Ты говорил, что когда вы здесь промышляли, тут была дичь.

— Ну да, была.

— А сейчас нету.

— Не переживай, мой король, скоро у нас этой дичи будет завались.

Тут в стороне на ветку дерева сел попугай.

— Тигр! Тигр! Гиены! Шакалы!

С другого дерева ему вторил только подлетевший попугай.

— Ёматай бьёт колотушкой! Ёматай построил крепость!

— А ну кыш! — Ним поднялся на задние лапы и махнул на пернатых.

Они отлетели, но наблюдали.

— Интересно, что такое колотушка? — Мува тронулся дальше.

— Тигр хочет узнать колотушку! — вещал противным голосом попугай. — Тигр хочет узнать колотушку!

Скоро о нас донесут этим смешным королям, — Ним пошёл следом.

— Мой король! — их нагнал вожак шакалов Най. Он был очень смышлён по сравнению с другими.

— Чего тебе? — Мува не сбавлял шаг.

— Надо искать этих горилл. У них пальцы, они сделают нам бамбуковые лестницы.

— Кого?

— Попугаи же сказали, крепость. А люди, когда крепость берут, по лестницам залезают.

— Ты знаком с людьми?

— Ну не лично, но одно время возле них ошивался.

— Значит переплываем реку и ищем обезьян.

— Тем более я на том берегу видел дичь.

— Ооо! За мной! — Тигр шагнул в воду и поплыл. Гиены и шакалы жались на берегу.

— Вы чего? — плывя, он повернул голову.

— Но крокодилы... — Ним в нерешительности переступал с лапы на лапу.

— В воду, трусы! С вами король джунглей!

Подперев лапой подбородок, Ёматай скучал, сидя у ручья. Он уже второй день ждал прихода Мувы. Крепость была готова намного раньше, но пришлось кое-что переделывать, усовершенствовать. Ведь всё создавалось из мыслей, вернее идей. Столько труда вложено в эту крепость. Ланей, кабанов и зайцев Ёматай на время отправил в те места, где он украл у скунсов лодку. Там он хищников не замечал. Видел пару шакалов, но туда ещё простирались владения совета королей. Жалоб насчёт хищников оттуда особо не поступало. Здесь же оставаться опасно. Стая острозубых гиен рвёт всё на своём пути, поэтому китаец тоже ушёл. Тут не поможет даже его мастерство. Он, конечно, сопротивлялся, но Ёматай умеет убеждать.

С северной стороны все ушли, остались только птицы. Даже землеройки и те сбежали — шакалы находили всех мелких.

Попугаи дежурили, так что джунгли будут предупреждены. Тигр не опустится до того, чтобы красться ночью. Он сильно в себе уверен. Ёматай понимал, что на земли совета королей шла грозная сила. Глупая и беспощадная, после которой не остаётся ни копыт, ни черепов.

Но был в войске Мувы один недостаток — они все были глупы. На этом и решил сыграть шимпанзе. Самые умные из них только шакалы, да и те наивны.

С первого дня после совета Ёматай жил возле крепости, в родной шалаш не появлялся. Ночью не работали, но он настолько увлёкся крепостной темой, что не отходил ни на шаг. Он думал и думал. И переживал, все ли его задумки сработают. Тем более сейчас, когда крепость готова и сегодня вторую ночь будет молодая луна. Если что, ещё есть время что-нибудь изменить.

Солнце уже клонилось к горизонту, а о тигровом войске ни слуху, ни духу. В крепости дежурит с десяток обезьян. Тоже скучают.

Из-под деревьев вышел макака Марда, направился к нему. Он с пустыми лапами, значит еду принесёт кто-то другой. Етика всегда присылала на ужин что-нибудь вкусненькое. Ей ходить он запретил в целях безопасности. Марда прихрамывал и временами держался за бок. Когда подошёл ближе, было ясно, что он побывал в переделке.

— Кто это тебя так отделал?

— Да неважно. Мой король, тебя вызывают на суд королей. Сейчас.

— Ты хотел сказать на совет?

— Нет, на суд. За то, что творится на твоей поляне.

— Шас я им дам суд! — Ёматай решительно поднялся и пошёл к месту, где собирался совет.

Вокруг поляны толпились звери, всем было интересно, как же будут судить короля обезьян. А вот его подданных как раз и не было.

— Странно, — пробормотал Ёматай, выходя на центр поляны. — Где же макаки?

Совет королей восседал на бамбуковой низенькой лавочке. Они с тем же успехом могли сидеть и на земле, но так солиднее. Лишь Шима ползала туда-сюда, но увидев шимпанзе, тоже выбралась на бамбук. Особенно важно выглядел король лягушей Квакур, он чуть подался назад и раздувал грудь.

— Чего звали?

Вокруг стало тихо.

— Тут мы вопросы задаём, — проговорил Скунсис.

— Вот вы как заговорили! Ну, задавайте.

— Почему у тебя в многохижняшке творится бардак?

— Где? В крепости, что ли?

— Нет, в многохижняшке. Твои макаки дерутся, уже многие не смогут воевать.

— Так! Я налог плачу, крепость построил, а вы меня на суд? А с макаками я щас быстро разберусь! — Ёматай развернулся и пошёл на свою поляну, узнать у Етики, что происходит.

Он ещё не дошёл, услышал ругань и крики. Потом остановился в изумлении. Он конечно видел людские хижины, тут были хижины поменьше, стояли одна к одной. Он задрал голову вверх. Общее строение было высотой в пять жилищ.

Этика увидела его, она толпилась у костра с двумя десятками самок. Готовили на палках рыбу. Вокруг стоял гам, бегали десятки малышей.

Етика отложила рыбу на камень, подбежала к Ёматаю.

— О! Ты пришёл! Я думала, до штурма тебя не увижу. — она вздохнула. — Неизвестно ещё, что будет.

— Нормально будет, а вот что здесь творится? На моей поляне!

Мимо с криками пробежал макака, за ним гнался другой с колотушкой. Ёматай поймал его за лапу и дёрнул так, что он развернулся на бегу, остановился.

— Ты что делаешь? — сердито спросил Ёматай.

— Он обидел мою Макакуню! — его морда была перекошена от злости.

— Ааа. Ну за это надо, беги догоняй.

— А я рыбу научилась коптить, — как-то невинно сказала Етика.

— Объясни, что здесь происходит?

— Да что... Я попросила Скунсиса построить нам бамбуковую хижину.

— А дальше? Рассказывай, — уже с подковыркой произнёс Ёматай. -Я уже догадываюсь.

— Ну что, две подруги попросились жить рядом с нами. Ну построились. А потом понеслось.

— Ну да, а ты душа добрая... А ничего, что наша хижина уже покосилась и скоро сложится под всем этим...

— Ой, рыбу стащили! — Етика растерянно озиралась.

Вверху на третьем этаже ругались две самки.

— Ты украла мои бананы, пока я в гостях была!

—А твои дети потянули у меня вчера кокос! И помада пропала!

Дальше они с криком "ааа" обе вывалились и упали под лапы шимпанзе, стали друг друга тягать за уши. Они пыхтели, кряхтели, но ни одна не хотела уступать.

Он схватил их за шеи, растащил.

— Вы что тут устроили? — Ёматай зло смотрел на забияк с накрашенными губами.

— А что, имеем право!

— На что вы имеете право?

— Жить здесь! Нам тут безопасней будет, если придёт тигр!

— А кто вам разрешал тут строиться?

— Джунгли общие! А ты эксплуататор! Заставляешь непосильно работать наших самцов!

— А ничего, что у них сейчас трёхразовый бананий в день? Да ещё и двойной между прочим!

— Мы их не видим! Подадим на тебя в совет королей!

— Да был я уже... — Ёматай отпустил их и стал шарить взглядом, ища барабаны.

Они валялись под деревьями брошенные и никому не нужные. Он никак не мог найти палки, но наконец-таки нашёл. Пробил сигнал сбора для обезьян.

Они быстро собрались. Кто прибежал со стороны, кто спустился по лианам с ярусов.

— Так! Чьи это дамы?

"Моя, моя!" — дамы оказались тех двоих, что играли в догонялки с колотушкой.

— Макра! Запечатать этих двоих в один дупланк на три ночи. Днём не выпускать, пусть там делят половинку кокоса.

— Как же так?

— А вот так! Буду мирить таким образом! И учите своих дам себя вести. А то и их запечатаю в дупланк, только женский.

— А чем они отличаются? — Макра был сам удивлён.

— В женском можно утром морду высовывать, даме накрасят губы.

Все притихли.

— А теперь слушайте! Я приду утром, а тут стоит одна хижина, моя! Кто до утра не уберёт, того ждёт дупланк!

Все кинулись к своим жилищам.

— Вы куда? Сразу начинайте разбирать верхние!

Глава седьмая

Подготовка

Войско Мувы заночевало под деревьями, а на рассвете двинулись дальше. Все были голодны. Горилл рыси нашли быстро. Те бездельничали под деревьями. Сразу их окружили. Когда подтянулся авангард из гиен, обезьяны струхнули не на шутку. А потом они увидели тигра.

— Я король джунглей Мува. А вы кто?

— Я... я — Горпа.

— Мы будем штурмовать крепость, — тигр смотрел внимательно, изучал реакцию обезьян.

— Тогда мы с вами, у меня там два врага.

— Что за враги?

— Шимпанзе меня забодал, а лягуш дал пинка.

— Уха, ха! — Противно захохотал Ним. — Лягуш дал горилле пинка! Вот умора! Хохот гиен разнёсся далеко, шакалы потявкивали от удовольствия.

— Тихо! — Скомандовал тигр, повернулся к Горпе. — Нам нужно сделать лестницы, потом вы их отнесёте куда скажем.

— Мы не знаем, что это такое, голос гориллы выказывал его обиду.

— Най вам объяснит.

Вожак шакалов подбежал и начал рассказывать гориллам, что им нужно делать. Мува пошёл напиться к реке, за ним толпа гиен и шакалов, сами они боялись, потому что крокодилы не дремали. Они выбирали момент и умело атаковали из-под воды.

Не успели они напиться, как с того берега послышалось:

— Эй, тигра!

На берегу стоял жирный белка-черноспинка, и держал в лапе беловатый листок на палке. Его наглую ухмылку было видно и отсюда.

— Как к вам перебраться?

— Кто это? — спросил Мува. — Он меня назвал тигра!

— Это либо переговорщик, либо перебежчик, — предположил Ним.

— Позови гориллу.

Ним побежал, вернулся с обезьяной.

— Чего тебе, мой король? — спросил горилла.

— Надо вон ту белку привезти к нам, — Мува показал на противоположный берег.

— Вон же плот!

— Ну так переправляй, мы не умеем.

Горилла быстро запрыгнул на плот, выдернул со дна длинный шест, который служил и якорем. Отталкиваясь ним, он быстро очутился на том берегу. Забрал белку, и они поплыли обратно.

— Я знал, что наступит мой день! — белка спрыгнул на берег, высоко подняв пышный хвост, хотя плот ещё был далековато от берега.

— Ты кто? — надменно спросил тигр.

— Я бельчиш-Плохиш. Предаю своих за орехи. Так сказать, корыстный. А если честно сказать, меня уже от бананов тошнит.