* * *
"Что-то не так с этим миром..." — думала она, идя по вновь затихшим улицам города. — "Глупости! Уж скорее со мной: я ни только не Чистокровная Темная Вампирша, но и не нечисть? Маловероятно...или нет? Может и возможно. Кому сейчас нужна Чёрная Чистокровность? Да, велика удача — ни чеснока не съесть, ни на солнце вылезь...А мне это — хоть бы хны...должна же быть причина, по которой я под алифэновым начальством. Интересно, что будет, если я зайду в церковь? О, меня уже заносит. Главы добились того, чего хотели. Я скоро свихнусь от этой их бредятины про магию и всякое, тому подобное сверхъестественное. Ну уж нет! Я человек! Самый обыкновенный человек, просто девушка и всё!!! А убивать купившихся на желанную им правду о похотливой малолетке — просто моя работа...".
Когда совсем рассвело, Ада заметила, что вдалеке, за многоэтажными домами, показались золоченые кресты куполов церкви. Через некоторое время Ада дошла до стен Храма Господне. В отличие от кладбищенской часовни, церковь была огромная и довольно красивая. Солнечные лучи играли на её золотых куполах, белоснежных стенах и расписных витражах. Как всегда бывает в таких местах, рядом с церковью стояли попрошайки, старухи продавали разное "свяченое", однако, это не портило общий вид панорамы. Она решила зайти в храм, но посчитала, что не стоит быть там босой, поэтому достала из сумочки мягкие кожаные тапочки, с виду похожие на балетные чешки, и, одев их, подошла к дверям церкви. О том, что следует покрыть голову платком Ада, разумеется, и слыхом не слыхивала. В церкви было мало прихожан, но она не решилась сразу зайти. Решив подождать немного, она подошла к бабульке, торгующей свечами, поздоровалась и, сама не понимая, для какой цели, купила пятнадцать самых больших. У пожилой женщины округлились глаза. Вероятно, на её веку ещё не случалось такого, чтоб девица, внешне скажем так...легкого поведения, здоровалась и покупала столько самых дорогих свечей. Возможно старушка подумала бы, что эта девица пришла замаливать грехи, да на решившую покаяться Ада была непохожа ещё более, чем на крепко верующую.
"Странный у нас Глава" — мелькнуло в голове у Ады, когда она расплачиваясь, смотрела на деньги. — "Алифен категорически против того, чтобы орденцы имели какую-то жизнь, кроме охоты. Но он не смог убедить других глав или главу ордена запретить личную жизнь, собственность, работу и прочее, зато всей Чёрной Вдове строго настрого запретил всё, что возможно вообще в жизни, кроме беспрекословного повиновения. И ещё куча правил. Ну не рассказывать окружающим о себе и ни чего эдакого не показывать — это нормально. А вот носить однотипную одежду его личного изготовления он заставил не только свой клан, но и весь орден, правда для остальных это необязательно. Интересно, каким образом? И ещё он весь свой клан оставил без доходов тем, что его "милые" могильщики сидят у всех не только на шеях, вымогая всё, что можно, но и на хвостах, следя за каждым шагом. Но всё же они многого не замечают...или в вельможей милости закрывают глаза." — саркастично усмехнулась. — "Нет, такое для этих сволочей маловероятно. Они слишком жадны и тупы".
Но у Ады были деньги, так как все Воспитанники Ордена следовали неписаному правилу:
"...Разрешено всё, что не запрещено, а так же то и тогда, о чем и когда запретитель не узнает..." — вспомнила она кстати. — "И орденцы любят погулять и пограбить своих жертв, особенно если нет другого источника благ материальных, ибо то, что дает орден не приносит ни каких удовольствий".
Но Ада всё равно сразу не смогла себя пересилить и войти в церковь.
* * *
Когда Ада, наконец, решилась зайти в церковь, там остались лишь служители, да пара старых сильно верующих бабушек-богомолок. Внутреннее убранство "Дома Господне" поразило её конечно, ибо ни когда она этого не видела. В груди на миг возник даже восхищенный восторг. Вокруг неё были высоченные стены целиком и полностью закрытые иконами святых и великомучеников. А над ней раскинулся высоченный куполообразный свод с невероятно яркими, и в то же время изобилующими светлыми тонами, торжественными картинами библейских событий. Всё было очень величественно и торжественно. Она стояла чуть ли не с раскрытым ртом и глазела на свод, но эффект воздействия начал спадать.
"Но это вполне нормально и естественно. Пожалуй без этого ни один храм не обошёлся бы. Ведь на людей нужно производить впечатление. Хотя можно было бы и поскромнее, возможно что-то и не так, но я ни в чем этом не разбираюсь. Да и наверное у них там какие-то свои каноны...Всё это вполне можно вытерпеть и даже порадоваться мастерству мастеров и красоте и величию их творений...Но вот плохо другое..." — огляделась ещё раз.
Всё восхищение и вдохновение пропало окончательно. Ада не любила роскоши, напыщенности и пафосности. И вот, что её огорчило и испортило весь эффект в отношении неё. Всё вокруг, все стены, рамы всех образов, все своды и вообще всё, что тут находится, за исключением людей пожалуй, облеплено невероятным количеством всяких украшающих фигурных форм цвета начищенного золота. И всё это слишком, слишком бросается в глаза.
"Конечно у большинства людей может быть совсем иное представление о том, что красиво и величественно" — рассуждала она. — Наверное все эти излишества имеют конкретную цель: воздействовать на прихожан своим "величием" тобишь яркостью, богатством, броскостью. Но только примитивных людей вдохновляет и восхищает золото...Правда по сути это на них и рассчитано, ведь, как я слышала, назначение церкви хоть как-то просвещать, вдохновлять и направлять безмозглые массы человечества. Но всё-таки по мне это явно лишнее...А так...нормальная церковь, и ни чего тут страшного нет. Видимо не только черт страшен не столь, сколь его малюют...".
Она ещё чуть прошла внутрь, снова огляделась медленно.
"А храм-то намоленный, да и всё в нем — тоже".
Она всем существом чуяла, какая сила таится в этих стенах. Она смотрела, вдыхала, вслушивалась, и к ней, вместе с ощущением этой силы пришло и понимание... Она поняла, что здесь сила, которую вложили в эти святыни их создатели и утысячерили тысячи молящихся, хоть вслух, хоть про себя, хоть просто верящие. Ведь то, во что мы верим, становиться правдой, если верить упорно и долго. И она чувствовала, что здесь невероятная сила. И что это имена та сила, которой их так старались напугать в Ордене...Но вот только против нее она ни чего не имеет. И вообще против кого бы то ни было, разве что кроме тех, кто сам против неё и ждет от неё нападка. Ведь это сила веры созидания, возрождения, исцеления. Но их она даст только тем, кто поверит в возможность этого и примет ее, впустит в себя.
"Но мне ни чего не надо...И мне-то зачем быть против тех сил, или за них, если я ни какого отношения к ним не имею? И мне плевать, какую чушь мне вбивают в голову окружающие. И теперь я точно знаю, что я была права. Я — далеко не противопоставления подобным силам. А кто иначе?".
Что-то вертелось в голове, но так и не могло оформиться даже в жиденький образ.
"...Но это не моего ума дело..." — присмотрелась уже к людям.
Ее почему-то огорчило то, что полной синхронности нет. Даже у этих старушек, что явно здесь практически поселились...А у тех, кто здесь служит... У них и сила поменьше, у большинства. А синхронности — ещё меньше...
"Эх, жаль...И половина из наших видимо права..." — с трудом подавила подозрительное сожаление, на его место пришло возмущение. — "Как можно убеждать верить других, если сам не веришь? Какой стыд" — мотнула головой, прогоняя подобную "чушь".
В голове еще какое-то время ютились ощущение и осознание этих сил. Но она прогнала это, передернувшись.
"Брррр...опять эти глюки...Нда, хорошо же мне мозги промыли...Ну как мне избавиться от этих галлюцинаций?! Ни каких сил не существует. Есть только плоть и понятные материи. И научно доказано отсутствие души, магии и прочего...Хотя конечно те, кто верят — воплощают самоубеждением...".
Так она быстро успокоилась, и вскоре вообще забыла о том, что что-то ощущала, да еще и рассуждала, и даже почти поверила. Следует добавить, что Ада очень часто всеми мыслимыми и не мыслимыми чувствами ощущала какие-то энергии, силы, материи, не поддающиеся нормальным объяснениям. Так же она часто видела много того, чего не может быть или тех, кого ни кто не видят, или же видела не так, как видят другие. Но она списывала все это на глюки и ее разум милосердно стирал все это из активной памяти, стирал крайне умело. Он стирал и многое другое, что не входило в ее понимание нормального... Совершенно успокоившись, она внимательно огляделась по сторонам
"Интересно, а почему ни кто не пришел сейчас же выгонять меня отсюда? Ведь почти все, кто видит меня сразу же становятся убежденными в том, что в святых местах мне ну ни как не место...И я чувствую, что на меня многие весьма неодобрительно посматривают, но тут же отводят взор, а многие даже начинают молиться усиленно...Ну, наверное потому, что я ни чего такого плохого не делаю, я просто пришла и просто стою. Но всё же я чувствую, что что-то явно не так во мне. Знать бы только, что...Так, а почему тогда ни кто не пришёл спрашивать, что я ищу, всякие книги и проповеди с исповедями мне навязывать? Наверное здесь приличные люди. Люди, отличающиеся от этих прилипучих проповедников, особенно всяких подпольных сект. Но они чего-то ждут. Интересно, чего?".
Посмотрела на свою сжатую руку, обнаружила в ней восковые свечки.
"Интересно, а зачем я их купила? Эх! Надо завязывать с действом вперед мыслей..." — снова посмотрела по сторонам.
Взгляд её напрямую, как ей показалось, столкнулся со взглядом одного святого с иконы. Что-то на миг щелкнуло в мозгу. Она подошла к одной из икон, зажгла фитиль свечи от другой, уже горящей свечи, и поставила её в подсвечник. Что-то толкнулось из ее сердца, но сейчас она ни о чем не думала — она знала и понимала, что делать, и делала, хоть и не знала, зачем. Остановилась возле следующей иконы и повторила действие. Далее действовала на автомате. Её тело само поджигало фитильки и ставило свечи в подсвечники. Что-то билось у нее внутри, что-то...какой-то ком, и что-то вырывалось из нее, сливаясь в силой вокруг. Когда она поставила последнюю, пятнадцатую, свечку, у Ады подкосились ноги, и она упала на колени. Все находившиеся в церкви недоуменно и с опаской смотрели на неё. Она почувствовала запах ладана, янтаря и благовоний. Этот запах был вокруг все время, но олна его почсти не замечала, а сейчас в нем что-то изменилось...С икон, витражей, лампад, подсвечников и даже стен начал струйками сползать розовато-жёлтый дымок. К запахам добавился какой-то ещё густой, сладкий, резкий, но нежный и пьянящий запах. Дымка, собираясь большими потоками, текла к Аде, окутывал её мутным облаком. В прочем ни кто, кроме неё, не видел и не чувствовал этого тумана. Они видели только что они стоит на коленях склонившись и слегка покачиваясь. Да и на неё саму не обратили внимания. Запах становился всё сильнее и гуще. Дымок закрутился вокруг неё. Для Ады он был плотным, реальным, ощутимым всеми чувствами и полным сил, но все свидетели видели только саму Аду, а кто и заметил какое-то прозрачное марево — не обратил внимания. У Ады закружилась голова. Стало трудно дышать. Что-то сдавило грудь, развернуло лопатки и, ударило стрелой леденящего огня. Ада завыла, не так, как воют собаки или волки, даже не так как воют оборотни — абсолютно неописуемый вой в смеси с рыком и криком. От этих звуков попадали на пол не только старушки, но и священники. Боль разлилась по телу Ады. Горячий ком собрался в груди, закрутился и с силой вытолкнул что-то из-под лопаток. Что-то со стуком и металлическим звоном упало на пол позади неё. Очень странное тепло окутало Аду, подняло её на ноги и впиталось в тело. Туман исчез. Ада рванула с места, выскочила из церкви и побежала куда-то. В себя начали приходить люди, находившиеся там. На шум сбежались зеваки. Свидетели решали. Что это была какая-то бесноватая и оживленно пересказывали и приукрашивали происшедшее. В конце концов вышло, что она билась в конвульсиях, кричала, а они читали над ней молитвы и так изгнали беса. Врать они не хотели, просто от испуга всё перемешалось в их головах, к примеру они уверяли что она была черноокой. В этом шуме разговоров ни кто не заметил, как ближняя к тому месту, где стояла Ада, икона стала влажной, в нижней части рамы начала собираться какая-то жидкость. То же случилось с соседними с ней, потом с соседними им и в конце концов распространилось на все иконы. Это странное но не новое явление заметили только когда на полу скопились лужи.
* * *
Страх гнал Аду, но не страх перед силой, а страх перед людьми в церкви. Что-то говорило ей, что они могут представлять опасность. Ада остановилась только когда добежала до Дневалища. Она отдышалась, осмотрелась по сторонам. Увидела, что никто за ней не гонится, никого вообще нет на улице, и, только тогда, почувствовала в руке что-то твердое. Посмотрела, оказалось это пятиконечная звезда, такая же, как её кулон, но в три раза больше, тоже в окантовке из розоватого металла и с вставкой из розового непрозрачного камня по центру. Откуда это взялось, она не знала. Ада положила непонятную звездочку в сумку и вошла в двери Дневалища. Народа, как всегда в это время суток, было много.
"Орденская классификация делит всех существ на пять видов..." — подумала Ада. — "Оборотни — все, способные менять свой облик. Вампиры — все остальные, кто имеет острые клыки. Звери — неспособные "по-нормальному" говорить. Чёрная Дрань — субъекты, непризнанные ни теми, не другими, ни третьими, но служащие Ордену. Люди — не служащие Ордену, но способные "по-нормальному" говорить. Крайне расплывчатое определение, но оспаривать его нежелательно...".
Несмотря на принадлежность к иным видам, все вели себя, одинаково. Болтали о чем-то, пили, курили, дрались, играли в карты, кости, домино, шахматы...и, конечно же, просто спали. Вдруг, Ада заметила знакомую чумазую фигуру. Могильщик!!! Оглядываясь он крался по лестнице. Ада пошла за ним осторожно и тихо, и могильщик, вроде бы, её не заметил, остановилась и, несколько секунд сомневаясь...Могильщик полез на верхний четвертый этаж
"По правилам нижний этаж — общий. Тут почти всё время проводят почти все. Второй этаж — для оборотней. Туда конечно других пускают, но там так воняет, что ни кто, кроме них самих, долго там не задерживается. Третий этаж — для абсолютно всех вампиров, в том числе и суккубов. Там совершенно нет света и очень холодно и затхло, и по этому там только вампиры и задерживаются. Верхний же четвертый этаж — для Верховных Управителей, и ни кто, кроме них, не знает, что там, ведь входить туда простым Сегментам строго воспрещено...".
Но, любопытство победило, и она продолжила слежку. Тут что-то сильно стукнуло её по затылку.
"Ловушка. Как можно так наивно, точно маленький ребенок, попасть в западню..." — подумала Ада, теряя сознание.
