После всего хаоса, царившего в ее отношениях с Биллом, она часто предпочитала не вмешиваться в семейные разборки Уизли. Однако, очевидно, с нее было достаточно, и она отказалась оставаться в стороне от этого нелепого взрыва. Как и Чарли с близнецами, она намеревалась ясно выразить свою поддержку и знала, что им нужно всех успокоить и взять комнату под контроль, прежде чем Джинни снова сбежит.

Флер свирепо посмотрела на Билла, крепко сжав его руку и давая понять, что именно она думает по этому поводу. Она выгнула бровь, призывая его не соглашаться, но Билл решительно кивнул и взмахнул волшебной палочкой над чайником, чтобы заварить чай.

— Подождите, просто подождите, — быстро сказала миссис Уизли, заметив, что напряжение в комнате начало спадать, и она почувствовала, что у нее появился еще один шанс попытаться лучше донести свою точку зрения.

Она знала, что ее дочь упряма, и ей нужна была эта возможность, чтобы попытаться вразумить ее. Она не хотела отпускать это, не хотела, чтобы ее дочь продолжала разрушать счастливую жизнь, которая была у нее впереди с Гарри. С этими словами она оттолкнулась от стола и направилась в гостиную следом за Артуром, все еще отчаянно пытаясь изменить ситуацию.

— Чарли, подожди, — быстро сказала миссис Уизли. — Давай не будем торопиться — нам нужно это обсудить.

— А что тут обсуждать? — Спросил Артур, перебивая жену гораздо громче, чем обычно.

Он проигнорировал все еще открытую дверь и быстро сократил расстояние между собой и дочерью, которую Чарли в этот момент крепко удерживал на месте. Он крепко сжал плечо сына и кивнул ему. Чарли ослабил хватку, чтобы отойти от девочек, и Артур перевел дыхание, наклоняясь, чтобы заглянуть дочери в глаза. Ее лицо порозовело, глаза были налиты кровью, а по щекам продолжали течь слезы, но ее пламенная решимость никуда не делась. Она пристально посмотрела на него в ответ, ее взгляд был яростным и вызывающим.

Артур был великолепен в решении логических задач, организации, планировании и даже в объединении людей в трудную минуту. Однако он не был так хорош в утешении расстроенных людей или решении эмоциональных вопросов. Обычно это входило в компетенцию миссис Уизли, но эта новость явно оказалась непосильной для его жены. Между разочарованием Молли в Роне, ее чувством неудачи из-за Перси и стрессом войны это была всего лишь соломинка, которая сломала спину верблюду. Он знал, что она придет в себя в свое время, Молли любила Джинни, и ее реакция сейчас была просто спонтанной. Ее вспыльчивость затуманивала ее рассудок и заставляла действовать иррационально.

Это была та самая ревунья со второго курса. Быстрая, темпераментная и гневная реакция, о которой она пожалела после того, как успокоилась. Было неловко даже думать об этом — взрослый человек отправляет кричащее письмо ребенку в школу. Но, как и тогда, он знал, что когда его жена успокоится и у нее будет время смириться с заявлением Джинни и принять информацию, она, несомненно, будет подавлена своей собственной реакцией.

Прямо сейчас миссис Уизли оплакивала потерю той жизни, которую она планировала для своей дочери. Своей единственной дочери. Она так много лет отчаянно хотела девочку. Она хотела быть рядом, когда ее дочь выйдет замуж, когда у ее дочери появятся дети, когда ее дочь станет матерью, и прямо сейчас миссис Уизли чувствовала, что эта жизнь исчезает у нее на глазах. Он знал, что его жена отчаянно цеплялась за тот образ Джинни, который был у нее в голове, за то, какой она хотела видеть Джинни, и не могла с этим расстаться. Но Артур знал, что представление Молли об их дочери можно изменить. Он знал, что Молли обрадуется новому будущему, которое ждет Джинни, и что Молли поймет, насколько невероятно особенным было то, что Джинни поделилась с ними своей правдой.

Ей просто нужно было время, чтобы все обдумать.

Однако сейчас это нужно прекратить. Возможно, он вполне понимает, почему его жена так отреагировала, но это ничего не меняет. Она ошибочно ставила свои собственные чувства выше чувств их дочери, рассматривая это как потерю, а не как замечательное приобретение, и это наносило непоправимый ущерб. Он не позволил бы ей и дальше разрушать их отношения, особенно когда знал, что его жена пожалеет об этом позже, когда разберется в себе.

— Джинни, — медленно произнес Артур, твердо глядя ей в глаза и обращаясь только к ней. — Ты знаешь, что я люблю тебя, несмотря ни на что, и что я всегда буду поддерживать тебя. Всегда.

Джинни стиснула зубы, сдерживая рыдание, которое грозило сорваться с ее губ, когда отец заключил ее в крепкие объятия. Боль в сердце стала невыносимой, когда она вдохнула знакомый теплый запах рождественского свитера своего отца. На нее нахлынули воспоминания о детстве, и в груди у нее все сжалось еще сильнее. Она всегда знала, что он поддержит ее, и глубоко вздохнула, когда он отстранился.

— Сьюзен, — сказал Артур с легкой улыбкой, снова переводя взгляд на дочь. Он хотел показать ей, что говорит правду — что он поддерживает ее и всегда будет поддерживать. Поэтому он официально протянул Сьюзен руку и выпрямился, как сделал бы с любым из партнеров своих детей. — Я полагаю, что нас не представили должным образом на вокзале. Я отец Джинни. Приятно познакомиться с вами; я рад, что Джинни нашла кого-то, кто делает ее счастливой.

— Мне очень приятно, мистер Уизли, — мягко сказала Сьюзен, беря протянутую руку Артура и крепко пожимая ее. От этого жеста у нее защипало в глазах, а на лице появилась улыбка.

— Пожалуйста, зови меня Артур — мистер Уизли слишком официально. Для меня большая честь приветствовать тебя в нашей семье, — искренне сказал Артур, прежде чем крепко обнять Сьюзен.

Джинни уронила каминный порошок и прикрыла рот рукой, наблюдая, как отец официально приветствует ее подругу в семье. Она заметила блеск в глазах Сьюзен, когда та крепко обняла Артура в ответ и улыбнулась ему в плечо. Это были те же самые слова, которые он сказал Гарри, когда приветствовал его в семье, и это заставило сердце Джинни разорваться.

Он обращался с ними как с равными.

— Артур! — миссис Уизли чуть не плакала, переводя взгляд с мужа на Сьюзен и прижимая руку к груди. — Артур, ты не можешь это поддерживать. Джинни еще ребенок! Она не знает, чего хочет!

— Молли, — сурово произнес Артур, поворачиваясь к жене. Он сурово посмотрел на нее, прежде чем его взгляд немного смягчился. Когда он заговорил снова, его голос был тихим, печальным и умоляющим. — Пожалуйста... Я думаю, что у нас было более чем достаточно волнений за этот день, не говоря уже о последних сорока восьми часах. Я сыт по горло всеобщими криками и воплотившимися в жизнь обвинениями друг друга в бессмыслице. Ради всего святого, сегодня Рождество, и я хотел бы провести немного времени со своей семьей и теми, кто важен для них.

Миссис Уизли замолчала, и ее глаза наполнились слезами, когда она увидела, как Чарли повернулся к ней спиной и повел девочек к дивану в гостиной. Джордж наконец опустил палочку и, протиснувшись мимо Рона, присоединился к ним. Фред схватил печенье с кухонного стола и с мрачным выражением на лице последовал за ним, не глядя ни на Рона, ни на его мать, когда проходил мимо.

— Ну, чай уже должен быть готов, да? — Сказала Флер Биллу, как будто взрыва, который произошел всего несколько мгновений назад, никогда и не было.

Блондинка направилась к чайнику, а Рон опустился на стул за столом и уронил голову на столешницу. Билл последовал за Флер, взяв чистые кружки и сахар. Джинни сидела на диване, чувствуя легкое головокружение, и видела, как ее отец возвращается на кухню, без сомнения, собираясь поговорить с ее матерью.

Она знала, что ее маме нужно побыть одной. Ей нужно было время, чтобы переварить все, что только что произошло, а это было бы нелегко сделать, если бы они со Сьюзен остались дома. Им нужно было уехать, чтобы ее мама могла справиться со всем этим самостоятельно. Кроме того, если быть честной, Джинни не хотела сейчас даже смотреть на свою мать, не говоря уже о том, чтобы находиться с ней в одном доме. Хотя Джинни знала, что та любит ее, и знала, что это пройдет, частичка ее сердца была настолько разбита отрицанием, которое с такой готовностью сорвалось с уст ее мамы, что от одной мысли о том, чтобы остаться в "Норе", ей становилось дурно. Вопиющее нежелание этой женщины признать, что Джинни не та, за кого себя выдает, было ужасающим.

Она сидела рядом со Сьюзен на диване и тихо разговаривала с Чарли и близнецами, пока у нее не заболела голова. Она чувствовала себя так, словно участвовала в физической схватке. У нее раскалывалась голова, болели глаза, болела грудь, и она была эмоционально мертва. Слезы перестали литься, потому что она была настолько обезвожена, что плакать было нечему, но боль не прекращалась. Она чувствовала себя пустой оболочкой — измученной, опустошенной и неспособной ни на что другое.

Чай, который принесла Флер, помог, а добрая улыбка, которой Флер одарила их, похлопав Джинни по колену, ободрила. И все же, несмотря на это, Джинни знала, что ей очень плохо. Она не могла находиться здесь, в этом доме. После того, что только что произошло, у нее не было сил находиться рядом со своей семьей, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ними по-человечески. Хотя она ценила поддержку, которую получала от некоторых членов своей семьи, и уважала просьбу отца провести время с семьей, ей нужно было уехать. Она чувствовала себя неловко из-за того, что хотела уйти, но ей нужно было прилечь и просто подышать. Прямо сейчас единственное, что удерживало ее от того, чтобы полностью отключиться, — это тот факт, что Сьюзен была рядом с ней, как якорь.

Несколько минут спустя Артур присоединился к ним и ободряюще улыбнулся Джинни, усаживаясь в кресло напротив них. Джинни знала, что ее глаза казались мертвыми, когда она смотрела на него, она могла судить об этом по страдальческому выражению его лица.

— Джинни, — тихо сказал Артур, наклоняясь к ней и упираясь локтями в колени. — Я... я знаю, я сказал, что хочу провести сегодня немного времени со всеми и отпраздновать нормальное Рождество. Но это несправедливо. Джинни, любимая, ты выглядишь измученной. Если вы, девочки, хотите пойти вздремнуть или просто на сегодня закончить, то все в порядке. Мы можем навестить вас завтра или послезавтра — у нас еще много времени до вашего возвращения в школу.

— Спасибо, папа, — ровным голосом произнесла Джинни, так как была не в состоянии выдавить из себя что-либо еще. Она поднялась с дивана и пересекла комнату, чтобы обнять отца. — Прости, я... я не хотела, чтобы все так получилось. Я не хотел портить Рождество.

— Тебе не о чем сожалеть, потому что ничто не испорчено, — твердо сказал Артур, крепко обнимая ее в ответ. — Для меня очень важно, что ты впустила нас в свою жизнь, позволила увидеть себя настоящую.

— Спасибо, папа, — пробормотала Джинни, отстраняясь. Она оглянулась через плечо на Сьюзен, которая разговаривала с Чарли и Флер. — Я думаю, мы могли бы пойти к Фреду и Джорджу, чтобы дать маме немного побыть одной.

— Я понимаю, — мягко сказал Артур. — Не волнуйся ни о чем здесь. Твои мама и Рон придут в себя — вот увидишь.

— Ага, — фыркнула Джинни, чувствуя, как ее веки начинают тяжелеть. — Может быть.

Быстро попрощавшись с теми, кто был в гостиной, Джинни и Сьюзен направились в квартиру Фреда и Джорджа. Они воспользовались паролем, чтобы выйти из камина и попасть в гостиную, а затем рухнули на первый попавшийся диван. Джинни была слишком измучена, чтобы говорить, когда Сьюзен прижала ее к груди, обняв, словно теплыми и успокаивающими тисками. Затем она закрыла глаза, зная, что Фред и Джордж принесут свои сумки позже.

* * *

Краткое содержание в двух предложениях:

После уединенного и интимного момента рождественским утром Джинни и Сьюзен идут завтракать к семье Уизли и обмениваются подарками. После чего Рон видит, как девочки держатся за руки на кухне, и ошибочно предполагает, что Джинни изменяет Гарри — происходит взрыв: Рон набрасывается, миссис Уизли изо всех сил пытается принять свою дочь и думает, что это "этап", Артур любит Джинни и отчаянно хочет помочь, появляется Чарли и не дает девочкам уйти, Флер и близнецы заявляют о своей поддержке, Билл помогает приготовить чай, чтобы всех успокоить, и девочки проводят остаток каникул вместе. в квартире близнецов.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓