Построенная рать стала медленно подниматься на пригорок, за которым находился берег Невы и лагерь шведов. Преодолев треть версты, и оказавшись на возвышенности, войско новгородцев встало у лагеря противника. Перед взором Ратмира открылись ряды белых шатров, вокруг которых роился целый людской муравейник. Шведы, наконец, заметили врага и в панике стали готовиться к бою.

Солнце, отсвечивая от металлических панцирей иноземных рыцарей и шлемов вражеской пехоты, не позволяло спокойно разглядеть лагерь и Ратмиру приходилось постоянно щуриться и приставлять ладонь ко лбу, чтобы следить за врагом.

Как гром среди ясного неба затрубил рог и в ту же секунду, пущенные галопом лошади, подгоняемые своими наездниками, лавиной понеслись к лагерю. На скаку Ратмир опустил личину — маска защитила от слепящих лучей солнца, сжал древко своего копья правой рукой, всем корпусом подался вперед, ближе к голове коня, как бы слившись с ним воедино и ждал столкновения.

Теперь, молодой воин мог различать даже лица шведов. На одних отражалась паника и страх, на других — обреченность, на третьих — решимость и надежда выстоять. Внешний вид вражеских воинов не внушал Ратмиру уважения. Было заметно, что шведы оказались не готовы к битве и даже не успели как следует нацепить доспехи и выстроить линию обороны. Некоторые не смогли вовремя надеть не только кольчуги, но и даже рубахи или сапоги.

Ну и пусть, — думал дружинник. — Доспехи едва бы смогли уберечь их от несущейся стены копий, да и нам их замешательство только на руку. В войне все средства хороши.

Прогремел страшный взрыв. Это сотни копий новгородских всадников одновременно ударили в сотни щитов первого ряда шведского строя. Сила всадника, тяжесть оружия, помноженная на мощь и скорость коней, дали свои страшные результаты. Первая линия воинов Биргера просто в одночасье перестала существовать. Люди разлетались в стороны, толкая своих же собратьев и валя их на землю.

Кони, их наездники, пешие воины — все смешалось в едином водовороте боя. Крики раненых, ругань и угрозы еще сражающихся, лязг металла, ржание коней слилось в страшный шум. Ратмир не слышал ничего уже несколько минут. Первым ударом копья он раздробил щит и пробил насквозь какого-то хускарла. Отбросив разбитое в щепки древко и ловко выхватив свой боевой топор, дружинник продолжал бездумно наносить удары налево и направо. В это время Буцефал отбивался от облепивших его двуногих мощными ударами задних и передних копыт, при этом умудрялся не сбрасывать хозяина из седла.

Внезапно, кто-то вцепился в ногу Ратмира и попытался вытащить ее из стремени. Дружинник не видел его, так как был занят отражением умелых атак шведского копейщика, облаченного в кольчугу и коричневый балахон до самых щиколоток. Это был явно не новичок, о чем свидетельствовали его навыки владения копьем, полная экипировка (успел надеть доспехи) и, наконец, седина в густой русой бороде. Держась на расстоянии, он, тычками копья, не подпуская к себе Буцефала, старался изловчиться и нанести смертельный удар если не самому Ратмиру, то хотя бы его коню.

В это время, кто-то еще сильней потянул дружинника за ногу и, Ратмир, теряя равновесие, полетел на землю.

Время как будто остановилось. Еще в воздухе витязь решил, что первым делом нужно будет снова встать на ноги, иначе забьют мечами и топорами, затопчут копытами лошадей. Хуже если это, по ошибке, сделают свои же братья.

Удар о землю... Ратмир на несколько секунд потерял способность дышать. Бешено вращая глазами и, открывая и закрывая рот словно рыба, он все-таки нашел в себе силы снова вскочить на ноги.

— Хорошо, что на мне личина, иначе дружина бы засмеяла меня в тот момент за такие кривляния. Точно карасем бы назвали... — почему-то подумал в этот миг Ратмир. Он снова постепенно стал начинать различать звуки, что заставило витязя криво улыбнуться.

Но отвлекаться было некогда. Бой продолжался. Новгородцы, шаг за шагом стали теснить шведов к своим кораблям.

Краем глаза, дружинник увидел, как один из старших прямо на коне въехал на один из кораблей и, размахивая топором, уничтожал всех, находящихся в тот момент на борту. В рядах старших дружинников раздалось несколько ободряющих криков: "Давай, Гаврило! Покажи им лихо!" Между тем, матросы корабля, собравшись с силами, смогли все-таки столкнуть витязя в воду вместе с конем, но через минуту он снова показался на сходнях, правда был уже пешим и мокрым, но не менее решительным, чем раньше. Ратмир снова улыбнулся и, с удвоенной энергией, продолжил наносить удары по врагам.

Пот градом тек по лицу, щипало глаза, а на губах уже давно появился соленый привкус, но остановиться, убрать личину, чтобы просто подышать не было времени и возможности. Ратмиру постоянно приходилось отражать вражеские удары и самому атаковать. Дружинник уже давно потерял счет времени, да и не смог бы вспомнить, скольких врагов он успел сегодня отправить на тот свет.

Усталости не было. Витязь чувствовал только бесконечную злобу и желание уничтожать врага. А еще ему хотелось выжить. Не потому, что он боялся. Наоборот, Ратмир, почему-то, не чувствовал страха. То ли потому, что на это не было времени, то ли гнев в его душе преобладал над паникой.

Новгородцы уже давно разбили ряды шведских воинов и теперь сражались посреди их лагеря, усеянного белыми шатрами. Закончив добивать уже лежащего и более не дышащего мечника, Ратмир поднял глаза и увидел перед собой темно синий шатер, явно превышающий по размерам все остальные.

— Биргер! — взревел дружинник и во весь опор бросился к палатке шведского командира. Но, не добежав до темно синего шатра всего пары шагов, витязь обнаружил, что в палатку ворвался какой-то отрок и, видимо, подрубив его основание, выскочил наружу и побежал дальше, ища себе противника. В тот же миг, огромный шатер, потеряв опору, свалился на землю. Биргера рядом не было.

— Похоже этот шведский пес уже успел отбежать к кораблям, -прорычал Ратмир. — Нужно его настичь!

Вдруг среди палаток метнулся человек. С ног до головы он был закован в латы.

Рыцарь! — обрадовался дружинник.

В предвкушении расправы над врагом, Ратмир даже не замечал, что не говорит, а просто рычит словно зверь: " Стой, червь! Не уйдешь!"

Бросившись в погоню за рыцарем, Ратмир обнаружил, что к беглецу присоединился еще один человек. В отличие от первого, на нем не было доспехов, что позволяло ему бежать гораздо быстрее рыцаря, при этом удерживая в руках длинное копье.

Погоня длилась довольно долго, но вот лагерь закончился и шведы выскочили на большой зеленый луг с высокой, по колено травой. В это время дружинник на бегу искал взглядом коня. Ратмир решил, что верхом у него будет больше шансов настичь иноземного рыцаря и его спутника.

Наконец, у самого края лагеря, витязь увидел пегую кобылу, привязанную к деревянному столбу. Животное испуганно глядело по сторонам и тщетно пыталось вырваться из плена.

— То, что нужно! — уже хриплым голосом прокричал дружинник и, не тратя даром времени, топором обрубил веревку, удерживающую кобылу, вскочил в седло и галопом устремился вслед за беглецами.

Лагерь остался позади и Ратмир выехал на луг. Его расчет был верен. Верхом догнать пеших людей посреди поля для витязя не составляло труда.

Рыцарь и его слуга— оруженосец (Ратмир решил, что скорее всего так оно и есть), наконец, заметили погоню и, часто оглядываясь, из последних сил пытались бежать как можно скорей, чтобы успеть добраться до спасительной кромки леса, стоящего на расстоянии в полверсты от того места, где они сейчас находились.

Дружинник злорадно заметил, что им никак не успеть скрыться и приготовился нанести очередную серию смертоносных ударов топором на скаку. Все, как учил когда-то Колыван.

До рыцаря и его слуги оставалось не больше двадцати шагов и Ратмир, в третий раз криво улыбнувшись, занес топор для удара. Внезапно беглецы пропали из виду, как будто провалились сквозь землю.

— Да там же овраг! — внезапно осенило дружинника.

Но сделать он уже ничего не успел. Кобыла на полном скаку вылетела в овраг и, внезапно потеряв опору под ногами, кубарем покатилась на дно, увлекая за собой наездника.

Ратмир открыл глаза. Перед его взором все плыло, а солнце уже не слепило и ушло на запад, готовясь к закату. Как то отрешенно дружинник подумал о том, что бой шел с утра и до вечера, но раньше он этого не заметил. Все тело болело. Шевелиться, и тем более вставать, не хотелось совершенно.

И тут, как будто из тумана к нему подошли двое. Это был рыцарь и его слуга. На какие-то секунды, из-за падения, Ратмир потерялся в пространстве и вот теперь он понял, что сейчас за его нерасторопность последует расплата. Рыцарь что-то сказал слуге и тот, с ярко выраженной тревогой на лице стал медленно подходить к лежащему дружиннику. Ратмир понял, что в эту минуту вершится его судьба и решил собрать в кулак все силы и дать отпор его будущим убийцам.

Слуга подходил все ближе. Он старался с расстояния определить, жив ли этот рус или сломал себе шею. Видимо рыцарь не выдержал и прикрикнул на слугу на своем языке, чтобы тот поторапливался. Оруженосец вздохнул, подошел вплотную к витязю и занес над ним свое копье.

Давай! — мысленно приказал себе Ратмир и крепко схватился правой рукой за древко топора.

Рука подвела...

— Наверное, я сломал ее при падении, — успел подумать дружинник и тут же копье неприятеля, пробило одну из пластин брони и вонзилось Ратмиру в живот.

Перед глазами поплыло еще сильней, и витязь погрузился в темноту.

Ратмир очнулся. Сквозь прорези для глаз в личине он увидел чистое звездное небо и полную луну, озаряющую все вокруг ровным бледным светом.

— Я жив? ...Или все же нет, — мысли вяло вползали в сознание младшего дружинника.

Он попытался сделать глубокий вдох, но резкая боль в животе обожгла витязя со страшной силой и он только, наоборот, смог сцедить воздух сквозь зубы.

— Я должен избавиться от этого проклятого шлема, иначе я задохнусь, — подумал Ратмир и попытался пошевелить правой рукой.

Новая волна боли прошла по всему телу. Ратмир тихо взвыл. Он вдруг вспомнил сегодняшнюю битву, погоню и падение в овраг.

— У меня сломана рука... Боже, да у меня копье в животе! А может и ноги переломаны. Странно, что я вообще еще жив... Или не жив? — мысли стали все быстрее и быстрее сменять одну за другой.

Ратмир запаниковал. Он прекрасно понимал, что находится далеко от своих и вряд ли кто-нибудь догадается искать его здесь, на дне оврага.

— Что же делать? Я должен снять шлем, я должен дышать, — уже вслух зашептал сам себе дружинник.

Он осторожно пошевелил пальцами левой руки. С ней оказалось все в порядке. Осторожно, не делая резких движений, Ратмир потянулся рукой к шлему и плавно убрал личину. Лицо обдало свежим ночным ветерком, а легкие наполнились таким сладким воздухом. Сделав несколько глубоких глотков кислорода, витязь стал постепенно успокаиваться и приводить мысли в порядок.

Первым делом необходимо было придумать, как выбраться из оврага и добраться до своих. Нужно попытаться. Ратмир попробовал приподнять голову, но шлем сейчас казался неимоверно тяжелым и витязь, издав тихий стон отчаяния, только смог повернуть ее на бок. Скосив глаза в сторону, дружинник обнаружил, что из его живота по-прежнему торчит копье. Это было еще одной проблемой. Вытянув его, можно было бы повредить внутренние органы и еще скорее умереть от потери крови. Передвигаться же с длинным копьем в животе было также невозможно. Ратмир попытался пошевелить ногами, но и тут его ждала неудача. Ноги не слушались. Витязь снова стал впадать в отчаяние. Глаза стали закрываться...

Внезапно, слух дружинника уловил легкий шелест травы.

— Неужели это шаги?! Кто-то идет сюда. Меня искали и нашли!... А если это дикий зверь? — страх с новой силой стал вползать в душу воина. — Я ведь сейчас легкая добыча.

Ратмир вспомнил, как всегда мечтал умереть в бою с оружием в руках, но ведь не так же. Как может он — воин и охотник— быть съеденным зверем. Этого не может быть. Эти мысли просто не укладывались в его голове. Паника нарастала.

Шаги стихли недалеко от места, где лежал воин. Ратмир пытался различить хоть какой-нибудь звук, но вокруг стояла полная тишина. Витязь уже было решил, что этот недавний звук просто ему почудился, но шелест шагов снова стал приближаться. Из-за головы дружинника тихо вышел человек. Он был одет в рваную холщовую длинную рубаху и такие же штаны. Сапог на нем не было. Мужчина встал перед телом Ратмира, оглядел его с ног до головы и склонился над лицом витязя. Человек потянулся к шлему Ратмира, снял его, отбросил в сторону и снова замер, наблюдая за лицом юноши.

Благодаря свету луны, дружинник смог различить странную бледность кожи незнакомца и необычный красный цвет его глаз. Человек пристально, не моргая, смотрел прямо в глаза воину. Затем, внезапно для Ратмира, он широко открыл рот, обнажил длинные клыки и с силой вцепился зубами в шею воина. Дружинник отчаянно закричал. В нос ударил запах крови. Его собственной крови.

— Неужели этот человек пьет мою кровь? — пронеслась страшная мысль.

Паника достигла своего апогея и Ратмир, задергав здоровой рукой, попытался вцепиться в плечо незнакомца, чтобы оторвать страшного человека от себя. Все усилия были тщетны. То ли воин так ослаб, то ли незнакомец был так силен, но Ратмиру даже не удавалось хоть как-то сдвинуть нового врага с места.

Голова стала кружиться еще сильней. Кричать витязь больше уже не мог, а только тихо стонал. Он понял, что это конец. Но вдруг, сквозь пелену, окутавшую сознание, прорвалась спасительная мысль.

— Нож! У меня же нож висит на поясе! Как я мог забыть?! — Ратмир протянул левую руку вдоль своего тела и нащупал рукоять кинжала.

Привычным движением витязь вытащил нож и всадил его по самую рукоять прямо меж ребер незнакомца. Враг дернулся, но продолжал держаться зубами за горло дружинника. Ратмир нанес еще один удар под ребра, но с тем же результатом. Тогда, изловчившись, он сумел нанести удар незнакомцу прямо в шею. Мужчина страшно закричал и оторвался от горла витязя. Из раны на шее врага хлынула кровь. Она заливала глаза, нос и рот Ратмира, лилась ему за шиворот. Поток крови, попадающий в рот дружиннику, был настолько силен, что воину пришлось начать ее глотать, только чтобы не захлебнуться. Соленая жидкость стала течь по горлу, попадая в пищевод и желудок. Странно, но при этом Ратмир почувствовал какое-то приятное тепло, но думать об этом у него не было времени.

Витязь разлепил залитые кровью врага глаза и приготовился нанести следующий, смертельный удар, но мужчина, внезапно вскочил на ноги и сделал несколько шагов, чтобы встать подальше от дружинника. Зажимая рукой рану на шее, он злобно уставился на Ратмира. Кожа его казалась еще бледней. Молодой воин мог поклясться, что сквозь нее он видел вены, проходящие по всему лицу незнакомца.

Внезапно, взгляд мужчины стал спокойным и человек тихим голосом прошипел: "Ты так сильно цепляешься за свою никчемную жизнь. Неужели в ней есть хоть капля радости? Что ж, ты получишь жизнь... Дооолгую жизнь." Незнакомец рассмеялся тихим хриплым смехом, обнажая свои клыки. Ратмир потерял сознание.