Немного подумав, Ароп закончил многозначительно:
— И тайна появления его здесь, сам же говорил.
— А это-то причем? — удивление лекаря выглядело искренним.
— А я почем знаю причем? — окончательно протрезвел дознаватель — это тебя нужно спрашивать. Никак не меньше четырех и точка.
— По рукам — неожиданно легко согласился лекарь и Ароп, настроившийся на долгую торговлю, понял что продешевил.
— Ладно, забирай, — вздохнув, отпил вина прямо из бутылки, еще больше погрустневший дознаватель.
— —
Логон Ренаук всегда чтил закон, но последнее время дела шли совсем неважно. Чтобы избежать позора он сам попросил о переводе в какой-нибудь забытый богами угол. И чем дальше, тем тягостнее становилось у него на душе без общества единомышленников, шалостей со служанками, и с их всегда внимательными к лекарю хозяйками. Как изготовить поисковика Логон знал давно. Один раз, тайно сделал его для хозяйки одного известного дома, когда та потеряла брошь с самоцветами. Подарок своего хоть и богатого, зато очень прижимистого мужа. Силы духа тогда чуть хватило на пару минут, чтобы найти брошь, закопанную под забором. Виновному псу, тогда, сам хозяин отсек голову "чтоб не таскал больше", на том и закончилась история.
Теперь Логон, решив использовать "удачный" труп, задался целью сделать себе поисковика, благо развалин вокруг хоть отбавляй и тем самым улучшить свое материальное положение.
На трупы, неожиданно появившиеся после пропажи артефакта, надежды не было, слишком быстро умерли, и идея так и осталась тяжелой, давящей невыполнимой мечтой.
Но последний заключенный, да он смог бы стать поисковиком, такие страдания и так долго. Из него обязательно должен был получиться устойчивый дух с громадным радиусом поиска.
Сила поисковиков находилась в прямой пропорциональности от мучений, принятых до смерти, чем дольше страдала жертва, тем больше времени можно использовать духа.
Этого бедняги хватит дня на три, а мне больше и не надо — радостно думал лекарь.
— Канцелярия за такое повесит — гнал он неприятные мысли, постоянно размышляя, сдаст его Ароп или нет.
По ступеням, стертым тысячами ног, в подвал спускался лекарь, неся с собой тазик для сердца и головы. Остро заточенный кинжал, для отделения нужных частей от тела, покачивался на поясе. Сильный запах страха, копоть, следы крови на полу и стенах, мрачного помещения, заставляли его спешить.
— Где же он, а вот в углу, ну иди ко мне послужишь немного и на покой, на вечный покой, если, конечно, ты был достойным человеком, а может и помогаю я тебе а? Не будешь пока мучиться в нижнем мире на жаровне — так, разговаривая сам с собой, лекарь пробрался, стараясь не испачкать свой халат, в угол, где скрючившись, лежал труп чужеземца.Лекарь присел на корточки.
— Ну, начнем — раздумывая с чего начать, с головы или с сердца, он с задумчивым видом вонзил кинжал в грудь чужеземца.
— — —
Свернувшись калачиком, где-то внутри себя, чистый разум находился в легкой эйфории покоя. Постепенно память о жуткой боли отступила, и навалился холод, становившийся все сильнее и сильнее. Мороз вгрызался в то, что спряталось, в то, что осталось, проникая все глубже и глубже, разрушая тот маленький клубок стабильности, в который попала жертва изуверов. Начав паниковать, Джек заметался внутри маленького шара, пытаясь спастись от новой напасти. Прижавшись своим существом к краю сферы, он попытался выйти за ее грань, но не смог, а только почувствовал легкое ощущение теплоты и потянулся к нему, пытаясь выбраться. Ничего не получалось. Тогда он представил руки, тянущиеся к теплу, и захотел приблизить его к сфере. Уже где-то на грани потери себя у него это получилось, крупица тепла позволила ему чуточку согреться. Джек стал напряженно выискивать тепло в окружающем пространстве и, находя его, втягивать в сферу. Чем теплее ему становилось, тем легче получалось добраться до живительных искр и поглотить их. Через какое-то время холод отступил и Джек, успокоившись, снова застыл в забытье.
Почувствовав беспокойство и смутное желание понять, что его потревожит,Джек попробовал снова выбраться из сферы.Теперь, с теплом внутри,это получилось на удивление легко. Джек шел по следу беспокойства и раздражения, потянувшись слишком сильно, он полностью покинул сферу.
Вспышка и ощущение зудящего тела.
Джек открыл глаза и попытался встать.
— Эй — лекарь отпрянул от дернувшегося трупа, выронив от неожиданности кинжал.
— Эй, ты чего — возглас сорвался с губ, когда труп, опершись на руки, сначала сел, а потом почти встал, завалившись в последний момент на бок. Глаза трупа моргали и смотрели на лекаря, а сам он пытался подняться, но было видно, что конечности его плохо слушаются.
— Тихо, тихо — жестами лекарь показывал, что вставать не нужно.
— Как же так? Не может такого быть — первоначальный испуг улетучился, и Логон стал осматривать заключенного. От увечий не осталось и следа.Почти все зажило, остались только шрамы, покрытые тонкой молодой кожицей. С большим удивлением, лекарь ощупывал суставы, недавно бывшие совершенно разбитыми. Теперь, от здоровых, их отличал только синий с бордовым цвет. Уже начали проглядывать желтоватые пятна характерные для последней стадии заживления ушибов.
Очень странно, еще пара дней и все пройдет. Ни один человек не способен восстановиться за столь короткий промежуток времени, а у этого чужеземца были такие увечья и раны, которые если очень повезет, делают человека инвалидом неспособным самостоятельно передвигаться и питаться, да что там — просто двигаться.
Логон Ренаук лихорадочно думал, что ему выгоднее, прирезать заключенного и получить голову и сердце для поисковика или звать Антогнака.
— Чего это я? — шлепнул себя по голове лекарь — поисковик то не выйдет, не мученическая это смерть от ножа. Надо звать дознавателя. Стремительно покинув помещение, лекарь поспешил удивить своего собутыльника.
Ароп Антогнак не стал снова начинать пытки. Он отписал в контору все обстоятельства произошедшего чуда, чтобы снять с себя хоть немного ответственности за провал дознания и стал ждать решения начальства.
Джека заковали в ошейник, от которого шли две полосы грубого железа на кандалы для рук и для ног. Вся конструкция была сделана так, что он был постоянно согнут.Руки располагались на расстоянии ладони от лица, а ноги на расстоянии трех ладоней. Так, скрючившись, он и спал, завалившись на бок и вздрагивая от каждого шороха, боясь приближения бесхвостых, похожих на крыс, грызунов привлеченных запахом крови. Пара из них ночью чуть не отгрызла ему ухо, и если бы на крики не заглянул охранник, голодные твари ни за что не отпустили бы его. Пинками сторож согнал зверьков, причем половина ударов пришлась Джеку по голове, на что он даже не обратил внимания. Теперь ночи стали борьбой со зверьками. Катание по полу, крики и даже плевки в сторону любознательных животных.
С Джека сняли кандалы, наконец, он потянулся всем телом и сразу получил удар древком копья в солнечное сплетение. Завалившись назад и свернувшись от боли, он принял точно такое же положение, как и с кандалами, чем вызвал дружный хохот тюремщиков.
Жестами ему приказали подойти к столу жуткого вида. Блок и веревка с одной стороны и кандалы, прикрепленные с другой.
Молодой охранник что-то весело сказал, с жестом, приглашающим пленника прилечь, и снова оглушительно заржал.
Джек плюнул в их сторону.
Резко воцарилась тишина.
Молодой охранник сделал два шага в сторону заключенного, сходу нанося удар в голову. Тело переступило на ногу, немного наклонилось, и кулак со свистом пролетел мимо. По инерции охранник сделал еще шаг уже мимо жертвы, и тогда Джек нанес ему, правой рукой, удар в горло.
Из-за слабости, после проведенных дней в кандалах, вместо удара получился шлепок, и со стороны показалось, что пленник издевается над неуклюжестью нападавшего. Разъяренный охранник схватил дубинку с пояса, резко ударив по рукам Джека, пытавшегося защитить голову. Руки онемели и опустились. Следом за первым ударом последовал второй удар точно в висок.
Свет померк, тело провалилось в темноту.
Очнулся он на столе, закованный в кандалы. Повернув голову в сторону, он увидел очень маленького совершенно лысого человека уставившегося на него совсем недобрым взглядом.
Карлик подошел и что-то сказал, по интонации и постановке фраз Джек, уже начавший различать отдельные слова, понял, что его спрашивают о самочувствии.
Джек приподнял голову, все вокруг покачнулось и его стошнило на карлика. Карлик, казалось, этого даже не заметил.Достав странного вида нож, похожий на изогнутый рог с раздвоенным концом, он вонзил его Джеку в предплечье и потянул к себе, оставив глубокую рану.
Тело только дернулось в сторону, не проронив ни звука. Карлик, застыв как изваяние, наблюдал за текущей из раны кровью, изредка заглядывая в глаза пленника. Простояв так полчаса, карлик удалился, а Джек провалился в забытье.
Очнулся он от боли, карлик своим ножом снова резал его, но теперь вдоль тела от шеи к животу и снова пауза с изучающим взглядом, следующий надрез поперек тела, чуть выше груди.
Так продолжалось, бесконечность.
Краем глаза он видел, что покрыт странным узором похожим на кровавую паутину и скоро карлик добрался до его лица. Надрезы на лбу под углом, уходящие к верхней части уха, завершили экзекуцию. Последовала продолжительная пауза, помощники карлика затаскивали какие-то сосуды и ящики. Карлик повелительно что-то сказал и его помощники поспешно удалились. Джек видел только часть действа, когда карлик, распаковав ящики, раскладывал странные предметы, на кровавой паутине, прорезанной на его теле.
— —
— Это интересный чужестранец, на него почти не действует то, что я делаю. И хотя есть какой-то странный фон вокруг, силы в нем нет, хоть ты тресни, Ароп.
Тихий голос и почти ласковый взгляд карлика наводил ужас на постаревшего и осунувшегося Аропа Антогнака. То, что глава канцелярии, а это был именно он, был недоволен своим подчиненным, означало, что Аропа не ждет ничего хорошего в этой уже порядком прожитой жизни. Обычно, косой взгляд, брошенный на нерадивого служащего, означал увольнение, после которого уже никто не видел провинившегося и, как шептались по углам, что на этом свете его тоже никто не увидит.
Теперь, никогда, ничего не боявшийся, Антогнак мелко дрожал под взглядом легендарного Прено, главы канцелярии его святейшества.
-Ты не нашел слезу Харона и теперь морочишь всем голову о чуде? Раны у чужестранца заживают как у обычных людей. Эта отговорка будет тебе дорого стоить.
В голосе карлика звучало сострадание, которого и в помине не было в его глазах.
— Я потратил время и ингредиенты, чтоб разгадать природу исцеления, связать его дух, подчинить себе этот кусок мяса. И что же? Как ты думаешь, что я узнал? — возникла пауза, во время которой Ароп Антогнак с надеждой в глазах ждал ответа на поставленный ему вопрос.
— Молчишь? — сдерживаемое бешенство мелькнуло в глазах карлика — ничего я не узнал, совсем ничего. Это означает, что не было никакого чуда, что слезы рядом не было, и ты со своими помощниками прямиком отправишься на допрос к другому дознавателю.
Покачивая головой, карлик задумчиво смотрел на совсем побледневшего Антогнака, прекрасно понимавшего, чем для него закончится такой допрос.
— Сейчас пойдешь к себе и все подробно опишешь. Ещё раз и без выдумок — теперь в голосе карлика звучала сталь, а глаза наоборот излучали дружелюбие.
— Завтра с утра с отчетом ко мне. Все иди, и подумай хорошо, что напишешь, сам его святейшество будет читать твой отчет. Пропажа очень его расстроила, думаю, если не найдем слезу, то казнить начнут всех подряд без разбора, полностью вырезая семьи.
— А я пойду, проверю нашего странного пленника — разговаривая сам с собой, после ухода Антогнака, карлик задумчиво поглаживал блестящую лысину.
— Надо все проверить — и он заторопился, спеша осуществить задуманный план.
22
Глава..
Джек не мог умереть, кровь, сочившаяся из ран, загустела и запеклась, силы давно его покинули. Измученному телу хотелось уйти от действительности, снова оказавшись в сфере тишины и покоя. Но у него никак не получалось вернуться. Пробуя снова и снова, Джек совсем отчаялся и, теряя последние крохи сил, рвался в сферу, которую он чувствовал где-то в солнечном сплетении. Ничего не выходило, и постепенно им овладела странная слабость, он перестал чувствовать конечности, сознание его словно раскрылось и поднялось над истерзанным телом. Провисел он так довольно долгое время, отстраненно наблюдая за агонией сопротивляющегося смерти изрезанного существа, скорее чувствуя, чем видя образы происходящего.
Посмотрев, что над ним, он увидел миллиарды светящихся точек различных размеров похожих на звезды на ночном небе. Они постоянно находились в движении и то гасли, то снова загорались. Отстраненно наблюдая за точками, Джек заметил, что все они хоть и передвигаются хаотично и самостоятельно, но находятся в громадной, медленно вращающейся воронке. Картина происходящего была так прекрасна, что он заметил изменения внизу только, когда по нему прошла волна жара. Почувствовав карлика поившего его из небольшой пиалы, он, вспомнив о своем положении, попытался оторваться от своего ослабевшего существа.
Карлик, в это время, отставив пиалу, забил в ладонь Джека деревянную палочку, исписанную корявыми иероглифами, и громко завыл мелодичную песнь. Джек чувствовал, как вокруг палочки начало изменяться окружающее пространство, и его притянуло к ней как к якорю или магниту. Карлик в это время сделал надрез на затылке и под кожу загнал ещё одну палочку поменьше размером.
Джек вернулся в тело. Вздохнув глубоко, судорожно, со свистом.
Как же ограниченно зрение, думал он, пытаясь разглядеть карлика получше. Джек начал шептать все услышанные слова вперемешку с кашлем и хрипом из надорванных легких, стараясь, чтобы к нему наклонился маленький уродец. Мысль откусить ухо, или отгрызть нос, билась в нем как пойманная птица.
Карлик прислушивался недолго, отойдя в дальний конец комнаты от начал рыться в двух достаточно объемных тюках и извлек небольшую статуэтку змеи с громадными гипертрофированными зубами, размером с само пресмыкающееся. Осторожно поставив ее за головой пленника, карлик достал тоненькую свирель и, встав прямо напротив статуэтки, заиграл.
Мелодия, сначала визгливая, становилась все протяжнее. Переливы, словно звали и гипнотизировали.
Джек почувствовал что цепенеет, боль уходит, и он словно растворяется в музыке, теряя свое я. На грани полного отключения от действительности он почувствовал вибрацию за головой и пугающий шипящий звук, от которого тело судорожно начало биться, пытаясь отползти подальше. Мелодия стала громче и для Джека, словно, выключили свет.
Глава..
Карлик отчетливо видел, что чужестранец погрузился в транс и ожившая статуэтка древней нарпагайны, покачиваясь, готовится вонзить в него свои ядовитые зубы. Карлик играл и играл, а ожившая змея, раскачиваясь в разные стороны, все не нападала. Заиграв прямой приказ, карлик наблюдал как легендарная нарпагайна с громадной неохотой, последний раз качнувшись на хвосте, вонзила зубы прямо в горло чужестранца.
