Король Милбор Первый

Каким-то образом троюродный брат, которого он уже посчитал предателем, оказался в рядах его войска.

Любдраг тут же загородил приятеля, с которым они были почти ровесниками (Добр был на полтора года старше), как будто Милбор собирался того убить:

— Добромл, подошёл... ещё до всего этого.

— Прости, братка, — зачастил из-за его спины троюродный, — Прости ради всего святого, бесы попутали.

— Погоди, после расскажешь, — прервал его сбивчивую речь князь, — Вот что, господин граф, — обратился он к магу, — нам нужно уладить кое-какие дела. Негоже оставлять в тылу предателей, если не хочешь получить удар в спину!

Чародей опустил голову, то ли согласившись, то ли от усталости.

— Вы с нами? — спросил Милбор у фон Тиллена.

— А это обязательно?

— С вами будет быстрее, а то мало ли... Время не ждёт!

— Хорошо. Дорогая, я пойду с ними! — занятая отцом женщина, его слов, похоже, даже не услышала.

Молодой маг сказал ей что-то ещё, но князь уже не слушал.

— Рассказывай! — бросил он Добромлу, направляя коня обратно в долину.

— Вот такие дела, брат, — закончил свой сбивчивый и не слишком связный рассказ Добр.

Ничего удивительного, он так и не научился плести словесные узоры. И без него были умельцы. Милбор невольно подумал о Хворте, и у него до боли в суставах сжались кулаки. Ах он, старый лис. Сволочь! Гад! Да и сам князь хорош, поверил сладким речам, а ведь ещё отец говорил, не доверяй этому сукиному сыну. А он взял, да и уши развесил...

— Ты не думай, братка, — стучал себя кулаком в широченную грудь Добромл, — я не хотел предавать, замешкался просто...

Всё это звучало неуклюже и так по-детски, что чернолесский правитель скептически хмыкнул. Вышло довольно презрительно. Любдраг, истолковав это по-своему, горячо вступился за друга:

— Брат, не надо судить сгоряча. Ты же видел, Добр пришёл, он не предал.

— Люб, отстань!

— Но, брат, послушай...

— Что надо, я уже услышал! Ты помнишь, что сказал отец?!

— Когда?

— Когда разбирал дело боярина Пешта. "Повинную голову меч не сечёт!" Так что, отстань!

Нахмурившиеся было братья, просияли.

— Братка, спасибо! Ты знай, я всегда... Я искуплю!.. Всё, что прикажешь! — вновь гулко стукнул в грудь Добромл.

Ну что с таким сделаешь? Князь только рукой махнул.

— Пустое, лучше расскажи каким боком замешаны в заговоре бояре-княжата Тёмной дубравы и Светлой пади.

— Так я почти ничего не знаю.

— Говори, что знаешь, только без утайки.

— Воины! — обратился Милбор к своему разноплеменному войску, по-прежнему толпившемуся в проходе, — Мы одержали победу, и сейчас нам следует перейти в наступление, чтобы окончательно добить поверженного врага, пока тот ещё не оправился от поражения. Но мы не можем этого сделать, пока у нас в тылу измена, потому что некоторые из бояр... моих бояр,.. — проронил он, понурив голову, — снюхались с имперцами, — голос князя вновь окреп, — Надо раздавить мерзкую гадину измены, пока она не нанесла удара сзади.

— Это ваше, человечье дело, — возразил старший сын эльфийского владыки принц Кармиерон, которому было поручено командование отрядом лучников, — у вас завелись эти гнильё и плесень, вы с ними и разбирайтесь.

— А ты что скажешь, Ырр? — обратился князь к предводителю троллей, единственному, кто хоть как-то изъяснялся по-человечьи.

— Моя, не совсем понимать, — отозвался тот.

Тут предводитель ушастых что-то рыкнул. Неужели по-тролльи, кто бы мог подумать?!

— Принц говорить, ваше дело, человечье.

— Там тоже были люди, — правитель указал на дымящееся ущелье, — мы против них выступили вместе. Сейчас мы должны уничтожить врагов там, — протянул он руку в сторону долины, — чтобы они не ударили нам в спину. Ты понимаешь, что значит удар в спину.

— Понимать, — кивнул тролль, — Моя много понимать, говорить плохо, трудно.

— Там враги и там враги, — князь быстро показал и в долину и на ущелье, — Тех, — он опять ткнул рукой в сторону рирских владений, — нужно разбить быстро, пока они не опомнились. Не веришь мне, спроси у принца...

Скривив губы, эльф кивнул. К чему было отрицать очевидное?

— Но сначала надо уничтожить врагов в долине, иначе они ударят в спину. Это понятно?

— Понимать, — вновь кивнул Ырр, — но разве это не ваше дело? Внутреннее? — насилу выговорил он сложное слово.

— Да, наше, — не стал спорить князь, — но ты должен понимать, что те и другие, — он опять махнул в сторону ущелья и долины, — наши враги... общие враги... а ещё, и те, и другие — люди. Я разобью тех предателей, что в долине, но взять бурги будет непросто. Придётся сколачивать лестницы, засыпать рвы, собирать осадные орудия. Долго, а надо быстро. А-а, не хотите помогать — как хотите! — махнул рукой Милбор, уже уставший попусту трепать языком, — Эльфы, вон, тоже не хотят сражаться! Кармиерон, вы хоть проход посторожите?

— Посторожим, — зло процедил ушастый.

— Но, мы не сможем сразить рир, — наморщил лоб Ырр, — Они быстры, мы медленны, не догнать.

— И не надо, — поспешно возразил правитель, у которого забрезжила слабенькая надежда, — мы, люди, всё сделаем сами. Нам надо лишь немного помочь. Вы бы помогли нам быстро взять бурги и вернулись бы сюда в проход, сторожить нашу общую долину.

— Вовремя ты вспомнил, князь, что она наша общая, — процедил Кармиерон, его слова так и сочились ядом.

— Какие б разногласия нас не разделяли, — возразил Милбор, — мы как-то ухитрялись жить бок о бок многие годы, да что там годы, столетия! А скажи-ка мне, принц, что будет, если сюда заявятся твои сородичи из Светлого леса. Хотелось бы посмотреть, как они будут вас гонять по рощам и перелескам, убивая стариков и детей. Ваших жён и дочерей они, скорее всего, пощадят, должен же кто-то скрашивать их военные будни и согревать постель, — при этих словах князя эльф аж затрясся и заскрипел зубами так, что, казалось, ещё миг, и они рассыпятся в пыль. — Ха, жаль, что я этого уже не увижу, как и того, как сюда придут орденцы.

— Это почему это? — произнёс, будто выплюнул, Кармиерон.

— Потому что всё мы, — князь обвёл рукой своё немногочисленное воинство, которое сейчас, затаив дыхание внимало его речам... всем было интересно, чем же кончится этот разговор, — не собираемся ждать, пока враг вновь соберётся с силами. Надо атаковать его сейчас, пока есть возможность. Жаль, что нас так мало! А вы можете стоять тут, считая, что это только наше, человечье дело, но вот когда сюда заявятся имперцы, а вы знаете, как они относятся к нелюдям...

— Князь, моя видеть среди рир другие народы, — заметил Ырр.

— Это всё наёмники с Диких земель, они — не подданные императора. Когда рирскому правителю понадобилось "освоить" Северные горы, где нашлись рудные месторождения, туда был посланы рыцари Ордена Сверкающего Меча Господня.

— И что? — нахмурился тролль.

— Ничего. Вообще ничего. Не осталось никого из местных жителей, ни огров, ни гоблинов. Даже не знаю, уцелели ли гномы?

— А тролли?

— А ты как думаешь? Если они там жили, то участь их была незавидна. Не веришь, спроси у...

— Князь! — рыкнул Ырр, — Моя не тупой. Моя не надо каждый раз слушать эльфа, чтобы понять человечью речь. Скажи прямо, те враги, что в долине, тоже хотеть нашу смерть?!

— Да, — кивнул Милбор, немного покривя душой.

В том, что Хворт с примкнувшими к нему боярами непременно хотят уничтожить нелюдей, он сильно сомневался, но в том, что это обязательно сделают имперцы, стоит им лишь только попасть в долину, у него не было никаких сомнений!

— Тогда моя с тобой!

Кармиерон что-то рыкнул по-тролльи.

— Князь врал? — обернулся Ырр к эльфу.

— Нет, но,.. — промямлил принц.

— Тогда идём — повернулся к Милбору тролль. — Как вы, люди, говорить "время дорог", — и, оскалившись, обнажил клыки так, что у его собеседника мороз пробежал по коже.

Невольно вздрогнув, правитель Чернолесья поймал себя на мысли, что не знает, улыбнулся ли это его союзник, или, наоборот, зверски оскалился в предвкушении кровавой схватки. "Проклятье, я ведь почти ничего не знаю про своих соседей, а ведь они тоже жители долины... тех владений, что числятся моими. Ладно, это потом... всё потом".

— Подожди, князь, — окликнул Кармиерон, когда, повинуясь приказу, войско двинулось в долину, — я пошлю с тобой два десятка воинов, а проход мы посторожим. Вы правы, — кивнул он на гулко топающего по дороге Ырра и его сородичей, — это наше общее дело и враги у нас общие.

Милбор внутренне возликовал, и ему с трудом удалось сдержать порыв своей души, обнять эльфа или хлопнуть по плечу. Такой фамильярности ушастые снобы не выносили и от сородичей.

Вместо этого он проронил с каменным лицом:

— Это хорошо, но лучше сообщи отцу, чтобы перекрыли лесные тропы. Сам понимаешь, никто из врагов не должен уйти!

— Ы-ых! Ы-ых! — шумно выдыхая, тролли раскачивали за ветви толстый дубовый ствол.

— Бум! Бум! — мерно бил он в крепкие ворота бурга, которые уже трещали на все лады.

Защитники укрепления попытались было осыпать нападавших болтами и стрелами, но фон Тиллен быстро объяснил им с помощью огня... а когда князь заорал, чтобы тот не сжигал крепость, она ещё пригодится, то воды и льда... как глубоко они не правы. Десятка сожженных и пронзённых ледяными иглами стрелков оказалось достаточно, чтобы штурмующих никто не тревожил.

За стеной, правда, кто-то попытался колдовать, но Редриг быстро пресёк это безобразие, щедро плеснув через стену тухлой водой из рва. Теперь наступательный порыв союзников сдерживали только сделанные на совесть ворота. Мало того, они были ещё зачарованы, правда, слабенько. Владей фон Тиллен магией воздуха или жизни, он бы вынес преграду воздушным кулаком или попробовал рассыпать в прах. А так, ни вода, ни лёд почему-то не помогали, огнём же можно было спалить не только надвратную башню, но и весь бург, а этого Милбору не хотелось. Вот и приходилось уповать на физическую мощь союзников.

— Кряк! Бух! Дыдыш! — наконец непокорные ворота рухнули, сначала одна половина, а за ней и другая.

Повинуясь, рыку своего предводителя, тролли отступили в сторону, уволакивая за собой бревно, и Милбор, подняв щит и обнажив меч, шагнул на настил моста.

Хозяин бурга с сыновьями и дружинниками сгрудились посреди двора.

— Почём нынче измена, Хворт?! Не продешевил ли?! Что молчишь, предатель?!

— Не тебе об этом говорить, это вы с отцом обманщики и воры!

— С чего бы это?! — вполне искренне удивился правитель Чернолесья, вроде ничего такого он ни за собой, ни за отцом Олофом не замечал.

— Когда твой папаша умер, он должен был передать власть мне, поскольку я сын старшего из единоутробных братьев, а не ты!

— Так в чём проблема, оспорил бы решение покойного князя и бросил бы мне вызов?!

— Я бросаю его тебе сейчас!

— Чтобы умереть в бою, как подобает мужчине?!

Хворт ничего не ответил, лишь набычился, скупо кивнув.

— Добр, не ты ли что-то говорил об искуплении?

— Но это не-е,.. — воскликнул было мятежник, но Добромл уже шагнул вперёд, занося над головой Лунный свет.

Огромный меч... принадлежавший ещё Олофу Завоевателю, ставшему родоначальником княжеской династии... легендарный артефакт, хранившийся в семье с тех далёких времён, бережно передаваемый от отца к сыну... К отцу Добра — Нарбру, представителю побочной княжеской линии, он попал оттого, что из всех прочих отпрысков великого предка никто не смог даже поднять этот клинок, не говоря о том, чтобы им сражаться... Тёмно-серая с синеватым отливом зачарованная сталь не подвела, разрубив меч, шлем и край щита негодяя. Сражённый заговорщик рухнул, как подкошенный.

— Ты сле,.. — бросил Добромл Зирсу, старшему сыну убитого, но тот уже прыгнул на него с боевым топором.

Но даже эта уловка ему не помогла. Может, с виду троюродный брат князя и был неуклюж, простоват и косноязычен, но в бою ловок и стремителен, как барс. Зирс даже не успел нанести удар, как получил краем чужого щита под подбородок, да так, что кость громко хрустнула, а закрывавшую лицо железную маску-личину свернуло на бок. Добр тут же ткнул в просвет мечом, и поверженный противник грохнулся рядом с телом отца.

Средний сын Марк, лишь недавно ставший воином, продержался не дольше. Ложный замах, враг быстро закрывается щитом, укол снизу, и бедняга нанизан на меч, как жук на булавку. Его оружие, а потом и тело, валятся на землю.

— Нет! Нет! Не подходи! Нет! Не надо, он у меня один, последний! — дурным голосом орёт располневшая женщина, со следами былой красоты, стараясь спрятать за спиной сына.

Князь скривился, кто бы мог подумать, что такой станет та стройная знойная красотка, привезённая двоюродным братом на зависть всем из империи.

Добромл пихает женщину щитом, та падает. Удар, и у покойного Хворта больше нет сыновей. Последний, совсем мальчишка, валяется в луже крови, хлещущей из страшной раны. Рука юнца сжимает рукоять кинжала. Он его так и не обнажил, впрочем, это бы ему не помогло.

Добр поднимает мрачный взор на дочерей поверженного родича. Сестрёнки, вцепившись друг в дружку, протяжно и надрывно воют.

— А с женщинами что? — оборачивается он к князю.

— В рабство продадим, дикарям, — роняет тот, — будет от имперских отродий хоть какая-то польза!

Имперцев в Чернолесье не жаловали, жену Хворта тем более.

Весть о падении бурга главного мятежника неслась впереди княжеского войска. Следующим настала очередь боярина Тёмной дубравы Блгора. Но едва союзники подошли к воротам, а глашатай лишь раскрыл рот, чтобы выкрикнуть вины хозяина бурга и вызов на бой, как ворота раскрылись сами. И люди и тролли замерли от неожиданности.

— Что делать-то будем? — приблизился к князю Любдраг.

— Пошли кого-нибудь разузнать, в чём дело.

Повинуясь приказу командира, трое дружинников соскочили с коней и, прикрывая друг друга щитами, в любой момент ожидая удара, не спеша двинулись к воротам. По ним никто не стрелял, крепость будто вымерла. Когда троица скрылась за воротами, князь невольно заёрзал в седле. Тёмные боги, уж лучше добрая драка, чем такое вот ожидание!

Наконец в створе ворот показался один из вошедших воинов и взмахнул рукой.

— Что? — обернулся Милбор к брату.

— Опасности нет, можно въезжать.

— Тогда чего мы стоим?! — возмутился правитель.

— Может, я того, первым?! — запоздало воскликнул Любдраг, но князь уже гнал коня во весь опор, ждать ещё он был не в силах.

— Бросился на меч, — скупо проронил десятник Кром, указав на скрюченную фигуру бывшего хозяина бурга, — Когда мы вошли, боярин был уже мёртв.

— А сына его кто порешил? Вы?

— Да ты что, князь?! — отшатнулся воин, — Сами они того...

— Что "того"? Ты толком говори, что узнал.

— Боярин приказал зарубить младшого за то, что тот пошёл против его воли. Не захотел, стало быть, прослыть предателем.

— А это кто рядом с ним? — князь указал ещё на три тела.

— Его телохранители, приняли смерть вместе с господином.