Графиня Суровая

Суворов?

Что ж, фамилия ее известна. Имя мужа...

Варя откинулась назад на подушки.

Александр... Суворов?

Брат — Андрей Иванович. Отец — Иван... кто?

— Нет пока ответу, барыня. Батюшка ваш гневаться изволил.

— Сына... хочу видеть.

Тоже логичное требование. Но почему так удивленно смотрит тетка?

— Я сейчас, барыня.

— Хочу, — надавила голосом Варя. Ей требовалось время полежать и осмыслить происходящее.

Служанка вышла. Варя проводила ее взглядом, и откинулась на подушку. Пощупала материал. Лен, с вышивкой, не пришло еще время шелковых простыней? Или наоборот?

Ах, неясно, ничего не ясно! Между прочим, она и вот это затеяла, чтобы увидеть хоть кого-то! По платью служанки ничего не скажешь, а история костюма у них была. Варя учила.

Кто-то другой мог позволить себе прогуливать, валять дурака, надеяться "на авось". Варя получала повышенную стипендию, и эти крохи были ей важны. Более того, она понимала, что пробиваться придется самой. Не бывает для нее лишних знаний! Ни капли!

Долго ждать не пришлось, в комнату степенно вошла тетка неохватных объемов. Если у Вари в этом теле была полноценная четверочка, то тут, наверное, восьмерка, не иначе. Кормилица?

Логично. До аптек и смесей дожить надо, а если мать в горячке, так ребенку-то все равно кушать надо? Варя уже поняла, что это явно не ее время.

Почти такое же серое платье, белый фартук поверх него. Материя грубая, но чистая, нет, клопов тут нет. И вшей нет. Пахнет... да, тетка пахнет молоком, хлебом, чем-то кисловатым, но не воняет. И в руках ее кулечек из кружев.

— Сын...

Шепот вышел вполне себе слабым и страдающим. Кормилица тут же растянула губы в улыбке (стоматологов тут явно нет) и заворковала сладеньким голосом.

— А вот и барин наш, Аркадий Александрыч. А кто это у нас такой хорошенький? Кто такой крепенький?

Перед Варей оказалось лицо недельного ребеночка. Малышей она не слишком любила, но и не боялась, поэтому улыбнулась. Протянула руку (больно, но терпимо), коснулась детской щечки.

Ребенок приоткрыл сонные глаза.

— А вот наша мамочка, — заворковала кормилица, — вот наша барыня Варвара Ивановна, любимая, ну-ка, посмотри...

Чего там смотреть? Ребенку пока только тепло нужно...

— Кушает хорошо?

— А то как же, барыня. Кормим, пеленаем, крепыш такой, да голосистый.

Варвара Ивановна. Суворова.

— Береги его, — Варя откинулась на подушки. — Я пока... плохо мне... ты сына побереги.

Женщина выпрямилась.

— Как есть, исполню, матушка-барыня.

— Иди...

Кажется, пока все правильно, потому что бабы были спокойны. Варя откинулась на подушки, пытаясь собрать мысли в кучку.

Пока служанка закрывала двери, подняла с покрывала руку, еще раз осмотрела — крупную, пухлую, со следами от перстней, и прикрыла глаза.

Кажется, она попала.