Песня Лхэйо

Конечно, Лхэйо решил про себя сказать про это Мастеру... но не в его манерах было ссориться с людьми, которых он пока что не решил убить.

5.

— Содействие было бы желательно, — как мог вежливо сообщил он. — Мне и моему отряду нужно попасть в горы Крулимага, к оркам клана Серой Совы, — и как можно быстрее.

Граф буквально просиял от такой новости.

— Благодаря нашей Великой Дороге вы можете сегодня же добраться до крепости Круаг. Её наместник, граф Торко, тоже извещен и готов оказать вам всяческое содействие. А пока что... вы согласитесь отобедать с нами?

Лхэйо вздохнул.

6.

Обед, бесспорно, удался на славу — драгоценное черное вино из Церрасина лилось едва ли не рекою, служанки красивы, тосты в честь Мастера и самого Лхэйо — пышны и цветасты, а паштет из дичи оказался выше всех похвал. Вина Лхэйо не пил — оно сбивалю концентрацию, что для мастера боя было смерти подобно, — но аскетом отнюдь не был, и поесть любил. Верных тоже пригласили — за отдельный от господ стол, но тем не менее. Никому здесь не хотелось быть заподозренным в непочтительности — или, паче того, в неуважении. Большое зло всегда начинается с малого, поэтому насчёт непочтения у Мастера Таало был пунктик. Кое-кто за него лишился головы. Сам Лхэйо никого не убивал за непочтение — пока, по крайней мере, — но право такое у него было, и все здесь знали об этом.

7.

Обед уложился в два часа — небольшое время, если подумать. Лхэйо хотелось поговорить с Цуттаном, — как-никак, он был его коллегой, — но, едва он вышел из-за стола, его перехватил граф.

— Нам нужно поговорить, мастер, — сказал он. — Наедине.

Лхэйо лишь кивнул — он не имел ничего против.

8.

Они прошли в личный кабинет наместника — просторное, но мрачное помещение.

— Садитесь, — сказал граф, указав на тяжелое кресло. — Надеюсь, вам будет удобно.

Лхэйо вежливо сел. И он на самом деле не чувствовал ничего, что могло бы доставлять ему неудобство в этих древних стенах, обтянутых светлыми гобеленами, в чудовищных на вид шкафах, сделанных из морёного дуба, в полированных лавках, в массивных сводах, в свечах... Мир вокруг был слишком обычным. Он чувствовал себя дома. Впрочем, вся Псаммия в каком-то смысле была ему домом.

— Так вот, относительно вашего дела. Орки — мерзкие твари, но...

— Но они — наши союзники, — перебил Лхэйо. — Они не очень-то приятны, это правда, — но они охотно идут в легионы Мастера, и это обходится дешевле, чем нанимать солдат-людей. Которые, к тому же, не гибнут. Отарки куда хуже.

— Они пришли в земли орков не потому, что им захотелось кого-то зарезать, — мрачно сказал граф. — Их кто-то выгнал с их родной земли.

— Кто? Они сильнейшие воины в мире.

— Я не знаю. Может быть, нечисть наконец-то вышла из Проклятого Города.

— Нет, — Лхэйо покачал головой. — За этим Мастер следит очень внимательно, уж поверьте. Может быть... но нет. Это невозможно.

— Тем не менее, кто-то это сделал, — лицо графа стало вдруг очень усталым. Он выглядел напыщенным болваном... но им не был. Конечно, мрачно подумал Лхэйо. Иначе он бы не был наместником Мастера. — Боюсь, что именно вам придется узнать, кто.

— И вы не сообщили об этом Мастеру? — удивился Лхэйо. — Это очень важно, если правда.

— У меня нет никаких доказательств, — мрачно ответил граф. — Просто я служу наместником уже двадцать лет. Отарки не были хорошими соседями, о нет. Набеги, грабежи — обычные забавы варваров. Но вторжение, захват чужой земли?.. Нет, они слишком дикие для этого.

— Может быть, у них просто появился вождь, который сплотил их кланы и указал им цель. Все государства, так или иначе, начинались с этого.

— Может быть, — граф пожал плечами. — Но я не верю в это. То, что делают отарки, похоже на порыв отчаяния.

— Отчаяния?..

— Их стало меньше, понимаете?.. Если бы их стало больше, всё было бы понятно, — им нужны новые земли. Но их стало меньше. Так говорят мои разведчики, и я им верю. И, тем не менее, они пошли на войну с орками. Чтобы забрать их землю. Почему?..

— Я не знаю, — Лхэйо покачал головой. — Мастер не говорил мне об этом.

— Мастер не всеведущ, — мрачно сказал граф. — Не моё дело давать ему советы, но в мире наступают плохие времена. По-настоящему плохие, понимаете? Вчера к нам пришло известие о войне. Иртиния напала на королевство Руфус. По очень серьёзной причине — им уже не хватает земли, чтобы прокормить своих жителей.

— Но ведь жителей королевства тоже надо кормить, — удивился Лхэйо. — Это бессмысленно.

Граф удивленно взглянул на него.

— Вы мастер боя, но вы слишком молоды. Слишком! Я ещё застал время, когда войны велись за власть, за богатство, за славу. Тогда они были уделом господ и их наемников. Конечно, на чужой земле солдаты насиловали и грабили, на то и война. Но за простое убийство крестьянина солдата могли вздернуть на висилицу — ведь войны велись за право брать налоги, а налоги не берут с мертвецов. Теперь же... теперь же крестьяне собираются в армии и идут убивать соседей — просто чтобы их семьи не загнулись от голода. Людей стало больше, чем земля может прокормить, вот и всё. Даже здесь, за эти двадцать лет, население Кёлмах удвоилось. Мы богаты, мы можем покупать еду, — но цены растут. Ещё через двадцать лет даже здесь начнется голод. И знаете почему? Всё из-за магии, будь она неладна! Иртинийская магия победила почти все болезни — прекрасное достижение! Их маги были так щедры, что поделились своим открытием со всем миром. К несчастью, они не придумали, как создавать еду из воздуха. И есть только один способ уменьшить население — война! У императора Иртинии был простой выход — объявить войну или быть сметенным голодным бунтом. Не думаю, что он хотел её, но у него просто не осталось выбора.

— Но у нас еды хватает, — напомнил Лхэйо.

— Пока что. У нас не так много жителей — но зато много земли, которую можно вспахать и засеять. Или отнять.

— Никто не осмелится напасть на нас, — Лхэйо покачал головой. — Наша армия могуча, а Мастер Таало — великий маг.

— И, тем не менее, он строит крепости. По всей стране, хотя они обходятся недешево. По его тайному повелению кузнечная гильдия кует оружие, чтобы было чем вооружить ополчение. Я лично получил приказ удвоить военный флот за три года. Это обойдется дорого! И мне, и ему. Не думаю, что он стал бы швыряться деньгами просто потому, что их у него стало слишком много. Я знаю — он знает тем более.

— Но я не знал, — Лхэйо нахмурился.

— Вы слишком молоды. Но теперь вы знаете.

9.

На встречу с Цуттаном Лхэйо отправился без ожидаемой радости. Разговор с наместником выбил его из колеи. Больше всего ему хотелось отмахнуться от его слов, забыть их, — но как раз это он сделать не мог. В конце концов, он жил ради того, чтобы отражать угрожающие его стране опасности, — однако их масштаб вызывал у него оторопь. Лхэйо очень хотелось поговорить с Мастером, — но он не мог сделать это прямо вот сейчас, и это его злило.

Главный маг Кёлмах ожидал его на галерее над крепостным двором, — не самое удачное место по мнению Лхэйо, так как их могли подслушать. Впрочем, сейчас вокруг никого не было. Цуттан ждал его, облокотившись на перила, и лицо у него было усталое.

— Это правда? — спросил Лхэйо почти против воли.

— Что? — Цуттан повернулся к нему.

— Всё это. Голод. Война.

— Я думал, тебе лучше знать, — молодой маг пожал плечами. — Я не наместник и не получаю донесений. Но людей в самом деле становится больше. Сейчас в Кёлмах живет двести тысяч человек, хотя такое, наверное, трудно представить.

— В Роготуле триста тысяч, — буркнул Лхэйо. — И я там живу, между прочим. Говорят, что в Церрасине живет десять миллионов.

— Никто не знает, сколько людей живет в Церрасине, — это прозвучало, словно поговорка. — Он построен в форме круга двадцати миль в диаметре. Сплошные трущобы. По крайней мере, так говорят те, кто побывал там. Я не был, и не думаю, что хотел бы побывать.

— Я бы хотел, — Лхэйо вздохнул. — Но я бываю лишь там, где велит Мастер.

— И всё равно, я завидую тебе. Я должен сидеть здесь и слушать лишь рассказы тех, кто бывал в далеких землях.

— И рассказы Тайной Стражи, я думаю.

— Откуда... — начал Цуттан, потом вдруг улыбнулся. — Прости. Я забыл, кто ты.

— Это хорошо, — Лхэйо улыбнулся, но невесело. — Люди боятся меня.

— Ты можешь любому оторвать голову и вырвать спинной мозг за полсекунды. Конечно же, тебя боятся.

— Я никому не отрывал голову, — буркнул Лхэйо.

— Но ты убийца.

— Я создан, чтобы убивать, — Лхэйо вновь пожал плечами. — Это не новость.

— Меч Мастера — вот как тебя называют.

— Это хорошее название.

— Мечи не думают.

— Я думаю. Хотя не скажу, что это мне приятно. Отарков в самом деле кто-то изгнал?

— Я не знаю. Может да, может быть нет. В мире происходит много такого, чего не происходило раньше.

— Всё когда-то происходит впервые.

— Я мог бы сказать, что завидую тебе. Но я тебе не завидую.

10.

Замок с городом соединяла насыпная дамба — большая глупость в случае войны, но очень удобно в мирное время, это Лхэйо был вынужден признать. Он снова облачился в броню и сел на лошадь, так как его проезд через город был событием торжественным. Конечно, вовсе не таким торжественным, каким мог бы стать визит самого Мастера, но тем не менее.

Миновав ворота береговой стены, они нырнули в улицу. Вполне приличную, кстати, — не очень широкую, но мощеную камнем, без помоев, которые Лхэйо невольно ожидал. Зато навоз от лошадей попадался регулярно, так что он был рад, что едет верхом. Навоз, правда, регулярно убирали городские рабы с совками и ведрами, но и лошадей тут тоже было много. Дома в Кёлмах оказались солидные — все каменные, в два или три этажа, правда, без колонн или других излишеств, как в столице. За домами поднималась каменная крепостная стена с зубцами и башнями.

Народ на улицах, как и в родном Роготуле, был... разный. От совсем знатных господ, разъезжавших в портшезах, накрытых здоровенными зонтами из золоченой парчи (каждый такой несли по восемь дюжих рабов) до почти голых мальчишек. Сначала он подумал, что это тоже рабы, но наместник пояснил, что на детей одежду здесь обычно не шьют, слишком уж большой расход. Да и нравы тут были весьма вольные — у местного публичного дома Лхэйо заметил целую стаю голых до пояса девиц. Девицы были очень даже ничего, но никто на них особо не пялился, видимо зрелище было здесь самым что ни на есть обычным. На самого Лхэйо пялились куда как больше — и вполне дружелюбно. Ну да, подумал он. Всегда приятно видеть, что кто-то едет на войну вместо тебя.

11.

Наконец, они добрались до границы города, — с запада он тоже был окружён каменной стеной со здоровенными квадратными башнями. Самая высокая из них была конечной станцией Великой Дороги, — из её ворот выезжали повозки со знаменитым карийским мрамором.

Стены башни оказались совершенно гладкими — ни стыков, ни швов — и не имели каких-то архитектурных деталей, ибо всю башню отлили из камня с помощью магии. Лхэйо невольно пожалел о том, что его таланты лежат всё же в другой области...

Миновав длинную спиральную лестницу, они поднялись на крышу — отсюда открывалась великолепная панорама на самый широкий проспект Кёлмах, пересекавший весь город, с запада на восток — от Седьмого проспекта до берега моря. Эти семь проспектов протянулись с севера на юг. Лучи заходящего солнца с лёгкостью проходили поверх городской стены, ярко освещая огромные центральные башни, названия которых, — Хейхэм, Шарту, Джино, Сутарн и прочие, — были уже знакомы Лхэйо. На северной стене не было видно ворот, — они были прочно перекрыты новой каменной кладкой, — а западная стена опускалась вниз с холма, уходя далеко в сторону. С тыльной стороны она была присыпана землей, которую прорезали каменные арки. Под ней, видимо, были устроены обширные подвалы, где хранились продовольственные запасы. Лхэйо это показалось глупым — ведь если враг пробьет или захватит стену, он лишит осажденных припасов. Кроме того, ему казалось неправильным поместить самые высокие башни посреди города, — они должны были располагаться ближе к окраинам, чтобы с них можно было наблюдать за округой. Но, похоже, у строителей города были какие-то свои соображения...

В Кёлмах, как сказал ему наместник, проживало около двух сотен тысяч человек, но большинство из них жило в районах между портом и первыми тремя проспектами, причём в этих районах было гораздо теснее, чем в центре города, где стояли дворцы местной знати, населённые лишь господами, их охраной и слугами.

Конечно, это был огромный город, второй после столицы, если говорить о населении. Но сам он был, в общем, невелик, ведь возведение крепостных стен обходилось недёшево, и дома внутри них стояли очень тесно, безо всяких там дворов, скверов и тому подобных столичных излишеств. Между ними был только лабиринт кривых улиц, заплетенных переулками...

12.

Спустившись с крыши, они вошли в конечную станцию Дороги — квадратный сводчатый зал с тремя огромными окнами. Широкие проёмы справа и слева вели прямо в пустоту. У левого их ожидала вполне настоящая лодка со скмьями. От обычной лодки её отличало разве что отсутствие руля, да две П-образных рамы с деревянными башмаками. Лхэйо осторожно перебрался через борт — никаких перил тут не было, и сыграть вниз с огромной высоты было легче легкого. Конечно, Лёгкий Шаг помог бы смягчить приземление... но проверять это ему не хотелось.

Устроившись на банке, Лхэйо посмотрел вверх. К его удивлению, канат оказался вовсе даже не канатом, а парой широких толстых лент, соединенных железными распорками. От их середины отходили толстые железные стержни, державшие второй двойной канат. Смотрелось всё это солидно и Лхэйо успокоился. В конце концов, Дорога работала уже далеко не первый год и была куда старше его.

Когда они устроились, пара дюжих служителей налегла на рычаги, изогнутые балки опустились и лодка осела, резко дернувшись. Деревянные "башмаки" на кронштейнах опустились на нижний трос и тот потянул лодку за собой. Лхэйо бы подумал, что трос тянет волшебство. Наместник однако объяснил, что всё гораздо проще — в горах лодки загружают камнем и они едут вниз просто под собственной тяжестью, попутно втягивая наверх лодки с более легким грузом. Сам канат опирался на деревянные колеса, тоже закрепленные на кронштейнах, — между ними проходили опоры для нижнего каната, тянущего лодки. Остановить их правда можно было лишь на башнях, с помощью деревянных подхватов. Но, как уверял Лхэйо граф, работа Великой Дороги организована прекрасно и никакие неприятности им не грозят...

13.

Перегнувшись через борт, Лхэйо смотрел на проплывающую внизу землю. Скорость была очень приличная — миль десять в час. Граф обещал, что уже ночью они доберутся до крепости, и что по обычным дорогам такое путешествие заняло бы много дней. Лхэйо вполне мог ему поверить — Великая Дорога тянулась напрямик, пересекая ущелья и лесистые отроги. Густющий туман правда мешал ему насладиться пейзажем — иногда земля вовсе пропадала из виду и оставалось лишь гадать, над какими пропастями они сейчас проплывают. Даже объемное зрение не добивало там до дна. Не удивительно, что Великая Дорога считалась в Псаммии главным чудом света...