Рунный маг

В этот момент мы вышли на обрывистый берег моря, точнее очень красивой бухты. На якорях в бухте стояло множество парусных кораблей. По поверхности туда-сюда сновали весельные и парусные лодки. Как красиво. Вот на одном корабле прозвучала трель боцманской дудки и вверх по вантам устремились фигурки людей. Минута и облаками вздулись под реями белые полотнища парусов. Еще сигнал, и паруса исчезли.

— В постановке парусов тренируются, — сказал Ростопчин и достал какой-то предмет.

Щелкнула крышка и, увидев стрелки, я понял, что это часы. Тем временем опять прозвучал сигнал и представление повторилось.

— Медленно, — произнес лейтенант, — видно молодежь гоняют. Не желаете посмотреть поближе? — Спросил он и протянул мне подзорную трубу.

"Ух ты, какой раритет", подумал я, раздвигая трубки и прикладывая окуляр к глазу. Изображение было мутновато, но позволяло рассмотреть корабль поближе. Лейтенант, увидев мою улыбку, поинтересовался:

— Что Вас рассмешило?

— Да вот, раритетом антикварным пользуетесь, — кивнул я на трубу, — я, до сих пор такие только в музее видел.

— Что значит антиквариатом?! — Вскинулся Ростопчин, — это лучшая голландская труба. Я за нее месячное жалование отдал, а Вы старьем называете!

— Ой, простите, я не знал , что у вас это обычная вещь.

— Ну, если для Вас это старье, то чем Вы тогда пользуетесь?

— У нас есть такой прибор, называется "Визор". Делал я в свое время курсовую по модификации его под строительные нужды. Нужен был замер расстояний с определенной точностью. Прибор я сделал, но точности нужной так и не добился, хотя курсовик засчитали. Сейчас покажу свою поделку, — и полез мысленно в "складку". Рука привычно ощутила тяжесть прибора, и я протянул его лейтенанту. Тот покрутил его в руках, поднес к глазам и обескуражено посмотрел на меня.

— А, куда смотреть? Не видно же ничего!

— Ох, простите, склероз. Никак не могу привыкнуть к нынешней ситуации. "Визор" включить надо. Видите зеленый выступ. Нажмите на него и удерживайте до счета три. Во-о-от, зеленый огонек горит, значит — прибор включен. Брать прибор вот так, обеими руками и смотрим вот в эти открывшиеся окуляры. Когда прибор выключен, они закрыты, чтобы грязь и пыль не попадала. Вот этими двумя кнопками делаем "ближе" и "дальше", а вот эта — для измерения расстояния. Когда будете смотреть, то посредине будет перекрестие. Центр наводите на объект и жмете кнопку. Ниже перекрестия увидите результат в саженях или, если вот этот переключатель поставить в это положение, в шагах. Берите, пробуйте. Лейтенант осторожно взял прибор, посмотрел в окуляры, потом понажимал туда-сюда кнопками трансфокатора и, наконец, несколько раз нажал кнопку измерения дальности.

Когда он оторвался от окуляров "Визора" выражение его глаз было ошарашено — мечтательным.

— У мичмана Зейдлица — новая трубка и пуговица на обшлаге оторвалась,— после некоторой паузы выдал лейтенант. Потом он повернулся ко мне и спросил?

— Что Вы хотите за эту прелесть? — похоже, Иван Федорович не собирался отдавать "Визор" хозяину, — я имение продам, но расплачусь.

— С чего бы это Вы, Иван Федорович, имение продавать удумали? — Раздался сзади гулкий, низкий голос.

Повернувшись, лейтенант застыл по стойке "смирно" и выпалил:

— Сопровождаю в прогулке нашего гостя, разрешите представить, князь Сорто Дмитрий Владимирович.

— Корнилов Владимир Алексеевич, адмирал.

— Очень приятно, Владимир Алексеевич.

— Взаимно, Дмитрий Владимирович. Вы к нам несколько необычным способом изволили прибыть. Мне доложили — в каком-то мыльном пузыре... Я поначалу был сильно сердит, потому, как думал, что караул был пьян.

— Обычный транспортный кокон, Ваше Превосходительство. Летел по своим делам, попал в аварийную ситуацию и вот я у вас.

— Ну да, ну да... Совсем обычный э-э-э транспортный кокон, вот только для нас он совсем необычный. До таких чудес наш ученый люд еще не додумался. Но, я думаю, мы с Вами, потом пообщаемся в более приватной обстановке. Иван Федорович, что Вы там такое собрались приобрести, что даже Вам денег может не хватить?

— Вот, Ваше превосходительство, прибор увеличительный, навроде трубы подзорной только лучше, значительно лучше, — сказал лейтенант, показывая прибор адмиралу.

Он начал объяснять, как пользоваться "Визором", а я решил оглядеться вокруг.

Чуть в сторонке стояла группа офицеров, видимо из свиты адмирала. Им явно было интересно, что происходит, но ближе подойти они не осмеливались. Один из них совсем еще молодой человек, смешно вытянул шею вперед, как будто это могло помочь ему рассмотреть происходящее. Я повернулся обратно и увидел, что адмирал вовсю использует прибор, при этом восхищенно прищелкивая языком. Вот он оторвался от прибора, и непроизвольно поглаживая его, посмотрел на меня.

— Я могу перенастроить его под необходимые Вам меры длины, Владимир Алексеевич, — я просто понял, отобрать игрушку у адмирала я не смогу, тем более, что мне нужно получить определенный статус моего пребывания в этой стране, а кто как не командующий флотом может замолвить слово за меня перед наместником императора.

Адмирал улыбнулся, задумался на некоторое время и спросил:

— Вы не играете в бильярд?

— Нет, Владимир Алексеевич, но с удовольствием поучусь.

— Тогда жду Вас завтра, часам к шести пополудни в офицерском клубе. Вам покажут, где это находится. Честь имею, Дмитрий Владимирович. И, милостиво кивнув лейтенанту, отбыл по своим делам.

На лейтенанта было грустно смотреть. Он провожал "Визор" взглядом, который уплывал от него, будучи уже собственностью адмирала. У Ивана Федоровича было такое выражение лица, как будто его покинула любимая женщина.

— Я вам такой же сделаю, ну или почти такой, — произнес я и с удовлетворением начал наблюдать за возвращением лейтенанта из пучины нескрываемого горя.

— Век не забуду, Дмитрий Владимирович, если мне такой же сделаете. Вы не представляете, насколько это нужная для моряка вещь. А уж, когда говорят пушки, то просто жизненно необходимая.

— Ну, почему же не представляю. Не забывайте, я артиллерист запаса и сам пользовался подобным, когда проходил обучение. Орудия у нас, конечно, другие, но снаряды летают точно также. Помогите мне найти подходящую мастерскую, и я сделаю Вам вашу "прелесть".

— Что за мастерская Вам нужна?

— Нечто среднее между кузницей, ювелирной и слесарной мастерской. К сожалению, многих необходимых для меня станков и инструментов в вашем мире быть не может по определению, ибо они магические. Со временем я кое-что сделаю, но пока придется делать все вручную.

— У нас в Севастополе есть отличные корабельные мастерские. Можно выделить Вам там помещение или построить рядом дом под Вашу мастерскую. С ювелирами в Севастополе пока не очень. Есть один немец, но как ювелир он слабоват, он больше жестянщик, может у него чего-нибудь и найдем. Остальное можно заказать в Бахчисарае. Дня за 3-4 привезут, а нужно будет, и ювелира привезем.

— Корабельные мастерские — это хорошо. У меня появились кое-какие мысли о том, как Ваш флот усилить, но нужно считать и пробовать.

— Отлично, а пока, вон Григорий сюда скачет.

К нам на рыжем коне легким наметом скакал тот самый молодой парень, что охранял Пирогова при первой наше встрече. Подъехав к нам, всадник поставил коня в свечку и когда тот опустился обратно, соскочил с седла и изобразил легкий поклон, сняв при этом папаху и прижав ее к груди.

— Николай Иванович просит через 2 "склянки" быть к ужину.

— Передай Николаю Ивановичу, что будем непременно.

Григорий снова изобразил поклон, с места взлетел в седло и, гикнув, помчался в обратном направлении.

— Лихой наездник, — восхитился я.

— Все казаки отличные наездники, — ответил лейтенант, — кстати, а Вы в седле умеете держаться?

— Ну-у, не так как Григорий, но вполне прилично, а не как собака на заборе. У нас и в школе и университете были обязательные часы вольтижировки. Кто желал, тот и в скачках участвовал. Я для скачек тяжеловат, — усмехнулся я, — слишком большим вырос.

— Это хорошо. Коня я Вам найду, а вот с бричкой было бы сложнее. Пешком передвигаться слишком долго. Это когда никуда не спешишь хорошо и приятно прогуляться до места назначения и то, если погода хорошая.

— Иван Федорович, что такое "склянка"?

— Кхм, это единица отсчета корабельного времени. Вы же слышали, когда мы гуляли, несколько раз в колокола били. На кораблях на матче закреплены двое песочных часов. В одних песок пересыпается за полчаса, в других за 4 часа. Вот маленькие и называют "склянкой". Рядом висит колокол и как только песок в маленьких часах заканчивается, их переворачивают и отбивают "склянку", то есть столько раз бьют в колокол, сколько получасовых промежутков из 4-х часов уже прошло. Когда заканчиваются большие часы, счет начинается заново. И да, полчаса это 30 минут, соответственно в часе 60 минут, в сутках 24 часа, в минуте 60 секунд. А у Вас как время считают?

— Есть, Магистерское время, оно везде одинаково. В сутках 25 часов, в часе 100 минут и в минуте 100 секунд. А в остальных мирах время отмечают по-разному, даже в пределах одного мира. На Элестре реальное время очень близко к Магистерскому, поэтому пользуются в основном им.

Вот так, общаясь на разные бытовые темы, мы не спеша возвращались в больницу, где нас ждали к ужину.

Ужинали втроем: я, доктор и лейтенант. Ротмистр так и не появлялся с обеда. Доктор поделился новостями: Князь Меньшиков, наместник ЕИВ в Крыму, выдвинулся к месту высадки противника и перекрыл им дорогу на Севастополь. Он намеревается встретить соединенные войска Турции, Англии и Франции на берегах реки Альмы. И, в настоящий момент, готовит оборонительную позицию. Меньшиков не был сторонником Суворовской стратегии и тактики, он всегда занимал выжидательную позицию и любил действовать от обороны. Но, в данный момент это было оправдано, так как союзных войск было в два раза больше. Второй новостью было то, что адмирал Корнилов был назначен комендантом Севастополя и на него возложили обязанность по подготовке крепости к осаде. И, он весь день бегал вместе с инженером Тотлебеном и своим штабом по всем укреплениям Севастополя. Видимо мы встретили его, когда он направлялся от одного форта к другому.

Докторам приказали произвести учет имеющегося перевязочного материала и лекарств. О том, в чем требуется пополнение запасов, доложить письменно в штаб. По словам Ростопчина, если враг прорвется через войска Меньшикова к Севастополю, то остановить его будет некем и негде. Даже, если вывести со всех кораблей экипажи в подмогу гарнизону, это составит, дай бог, тысяч 15 бойцов, а у противника 60-ти тысячная армия. Даже если его потреплет Меньшиков, превосходство армии союзников будет подавляющим. А укреплений с северной стороны нет. Они есть только на бумаге и должны были быть построены только концу 1855 года. Но и по намеченному графику отставание просто чудовищное. По сути, построено только одно укрепление. Остальные средства исчезли в неизвестном направлении. В тоже время, по всему Крыму были отстроены десятки помещичьих хозяйств. Впрочем, большинство, как военных, так и гражданских считали, что укрепления с суши излишни и серьезные укрепления нужны только для защиты города и Большой бухты с моря. Поэтому, отношение к укреплениям с суши было просто наплевательское и они потихоньку ветшали и разрушались. На данный момент им требовался капитальный ремонт, на который просто не было времени.

— Дмитрий Владимирович, а в вашей стране как обстоят дела с обороной от неприятеля?

— Иван Федорович, как я уже говорил, столица нашего государства находится посередине озера. Кроме этого озеро находится внутри кратера гигантского вулкана, стенки которого являются, почти везде, границей нашего княжества. Княжество включает в себя еще 3 долины, образованные вулканической деятельностью. Границы одного потухшего вулкана выходят в океан и поэтому у нас есть выход в море, через один из самых крупных портов в нашем мире, расположенный в громадной бухте, защищенной со всех сторон скалами. Есть только два прохода в скалах, которые немного расширили, чтобы можно было провести крупные суда. Через отвесные скалы кратеров очень трудно найти путь и существует всего несколько перевалов, поэтому защищать свою территорию нам значительно проще, чем вам. Желающие, до чужого добра всегда были, есть и будут, но у нас поживиться тяжело, а сейчас почти невозможно. Есть несколько территорий за пределами гор и вот там, приходится держать достаточно много войск для их защиты.

У меня есть ряд предложений к его превосходительству адмиралу Корнилову, в чем я мог бы быть полезен, но пока до разговора с ним предпочту не говорить об этом.

— Ну что ж, господа, время позднее, пора спать, завтра новые заботы будут. Дмитрий Владимирович, не обессудьте, но пока не найдем помещение, согласно Вашему положению, я распорядился постелить Вам в той же комнате, где вы изволили проснуться.

— Все хорошо, Николай Иванович, на данный момент комната меня устраивает. Доброй ночи господа, и я по знакомому маршруту направился спать.

Когда я лег на шуршащую накрахмаленную простынь, на меня накатила такая тоска, что беззвучно завыл. Весь день я гнал от себя мысли о своем будущем, и только теперь до меня дошло, что я здесь надолго и что помощи ждать неоткуда. Некоторое время лежал, бездумно уставившись в белый потолок. Слишком много событий для одного дня и мозг просто не успевая переварить информацию, решил отключиться, и я

заснул.

Глава 5.

Утро встретило меня звуками мычания коров и хлыста пастуха. Ну, натуральная деревня, а не крепость в военное время. С другой стороны война войной, а кушать хочется всегда. Потянувшись, я спрыгнул с кровати и направился к выходу в поисках "удобств". На крыльце уже околачивался Григорий, он и указал мне на деревянную будку, как на место где я могу решить свои утренние проблемы. В будке меня ожидал деревянный постамент с дырой посередине, из которой несло перепревшим дерьмом, а если добавить к этому запах хлорной извести, которой было густо усыпано все отхожее место, то времени мне на необходимые действия понадобилось по минимуму и мысли о вечном меня посетить не успели. Я пулей вылетел из этой деревянной конуры с мыслью о необходимости что-то придумать, иначе каждый поход в туалет превратится в тяжкое испытание для моей нежной психики. Григорий пробурчал, что будка это барская блажь и ему вполне хватает кустиков и лопуха, да и ветерком обдувает, запах уносит. Я уж было решил "окрыситься", но казак сделал постную, сочувствующую физиономию. При этом его глаза "ржали" в полный голос.

— Милок, а где здесь можно умыться, — промурлыкал я и подумал: "еще чуть-чуть и задницу ему подпалю, заразе. Ведь мог предупредить, что хлорки только что насыпали".

К моему искреннему сожалению чувствительность пятой точки казака оказалась на высоте и он со всем вежеством подвел меня к месту помывки — колодцу.

— Вот, Ваша Светлость, извольте и протянул мне кусок мыла, а сам приготовился поливать мне из ведра. Я стянул с себя рубаху и попросил: