Край ветров: ....

Именно поэтому я шагнул в неизвестное, поэтому позволил себе говорить все те банальные глупости, и вообще непонятно, почему я не сказал больше и не принялся клянчить и выпрашивать хоть каплю взаимности. Наверное, все же какая-то гордость во мне осталась.

И я принял поражение, пытаясь думать о нем, как о поражении в битве, но не в войне. Я не сдаюсь, но отступаю. Я попытаюсь еще. Я буду думать об этом всем, искать пути. Мы оба чего-то не понимаем. Причем мне кажется.... это что-то проще некуда. Возможно, мы просто старательно закрываем глаза на путь, который на самом деле есть.

Кей допила свой чай. Из мешка она достала звериные шкуры, веревки и старые дырявые валенки.

— Ты что, караван ограбила? — спросил я.

— Склад наших местных охотников, — хмыкнула Кей. — И не ограбила, а совершила взаимовыгодный обмен. Наплела им, что мне в моем дауншифтинге как-то не хватает единения с природой и спать я желаю исключительно на теплых шкурах. Свое одеяло я тебе, сам понимаешь, на поносить не дам — мне его еще пользовать. Так что будем соображать тебе шубу из того, что не жалко.

Пока я возился с валенками, штопая их, Кей колдовала с моим пальто, большой иглой пришивая к нему толстые волчьи шкуры поверху, а те, что потоньше, чьи — я не распознал, — вместо подкладки. Получившаяся шуба сидела впритык, но в ней мне моментально стало жарко.

— Покатит, — одобрила Кей. — Разве что вот еще... хм, может сработать.

Она принялась стягивать со стенки ковер. Пока я таращился на это действо, забыв предложить свою помощь, она кинула плотную материю на бревенчатый пол и принялась раскраивать. Заскрипели огромные ржавые ножницы, от ковра полетел ворс и клочья вековой пыли, но в итоге из него вышло что-то вроде накидки, которую Кей наказала мне надеть поверх шубы и подпоясать веревкой. Возможно, она издевалась. Возможно, и нет. Я решил довериться человеку, страдающему от холода дольше меня — я-то склонен недооценивать силу стихии, ранее мне подвластной.

Ковер Кей обметала суровой нитью с нескольких сторон.

Наверное, смотрелся я изумительно. В доме, правда, не оказалось зеркал — но мне хватило фантазии и выражения лица Кей: она с трудом оставалась серьезной.

Ну, смейся-смейся, что уж там.

Я не стал больше доставать ее расспросами — снял шубу, свитер, забрался на предоставленную мне кровать и взялся за недочитанный томик "Мировоззрения магов Сороса первого созыва" — занятная, кстати, вещь, дотошно рассматривающая социальную структуру, ритуалы и обычаи вышеозначенных магов. В те времена еще повсеместно поклонялись диадам, культ Потерянного только раскачивался, распространяясь по южным странам. Войны, голод, болезни, бесчеловечные магические пытки и эксперименты, грандиозные катастрофы и убийственно-извращенные идеи — это все не описывалось в книге напрямую, но отголоски нашего темного прошлого прямо-таки просвечивали между строк, соединяясь в одну бесконечную историю где-то на задворках моего сознания.

— Слышь, Рейнхард, — соизволила обратиться ко мне Кей. — А как там остальные?

Она лежала у себя на втором этаже, что над печкой, больше похожем на полку, и голос ее доносился из темноты.

Я отложил книгу.

— Ну, насколько мне известно... Милаха Керри прошел через Игольное Ушко и, потеряв черноту языка и немного сбавив в насыщенности, приобрел умение понимать животных. Всех или не всех — не знаю, но котов, коней и Лунь — точно. Вроде как он собирался уехать вместе с Ирвис в Чаячий Ильмен, где та планирует как-то участвовать в производстве кино.

— Ух ты, — откликнулась Кей.

— Найк и Никс загорели, разъезжая по югам, где они выкопали последнее тело Абеляра Никитовича, и тот, вроде как, идет на поправку. Насчет некромантов-целителей и прочих рыжих не знаю — не общался.

— А сам ты как?

Вот этого вопроса я не ожидал. Ну, что ж, эмоции схлынули, можно и по-человечески поговорить.

— Я пытаюсь... пытался устроиться на работу. Нам нужны деньги на съем репетиционной базы, на нормальную звукозапись, может, на клип тоже... Я решил, что работа на дому развращает, достал деловой костюм, сходил уже на три собеседования.

— М-м, молодец.

— Еще мы задумались о нормальной странице, продаже атрибутики и, соответственно, надо сначала сообразить фотосессию всей группе и каждому по отдельности. У меня есть кое-какие идеи, ничего пристойного, сама понимаешь — такая у нас концепция, это мы, собственно, и продаем. Кроме этого решено соваться во все возможные фестивали и конкурсы, а меня парни хотят ко всему отправить отдельно на курсы вокала — мол, технику подтянуть. Я не против, в общем-то, никогда не был удовлетворен своими навыками до конца, расти еще и расти. Короче, мы решили пробивать потолок лбами, приложить все возможные усилия. Раньше-то как-то всё же побезолабрней были, на "душу" надеялись да на удачу... но это в прошлом. И да, еще пришлось выгнать басиста.

— Поня-ятненько, — протянула Кей.

Чего это она? Неужели скучает по нашей компании, такой разношерстной и такой дурной? Этого я спрашивать не стал, но задал другой вопрос, чуть менее скользкий... или чуть более? Я спросил ее о том, не знает ли она, как получилось так, что меня оправдали? Кей ничего не ответила, зашуршала одеялами и, кажется, отвернулась.

Я не стал расспрашивать дальше.

На рассвете, в сумерках, нам нужно выдвигаться.

Раз Кей считает, что так надо — что ж, так тому и быть.

Мы вышли, когда было еще темно. Мне вообще кажется, что тут все время темно — какая-то страна бесконечной ночи. Выходили по-тихому, озираясь и стараясь даже снегом не скрипеть, но уйти незамеченными не вышло.

Когда приземистые домики Варзау стали тускнеть, сокрытые снежной пеленой, нас нагнал человек — как я понял по недоуменному замечанию Кей, тот самый странноватый археолог — некто Фойль. Это был парнишка неопределнного возраста в характерных квадратных очках с толстой черной оправой. Куцая шуба из неведомого пушного зверька скрывала его фигуру, но было понятно, что он худ и весьма сутул.

Он говорил с Кей, я не слышал их разговора, стараясь не отсвечивать и вообще слиться с местностью. Думаю, сделать это в ковре у меня не очень получилось.

Кей вернулась ко мне, держа в руках прозрачную стеклянную банку с чем-то желтым.

— Фойль тебе мёда передал. С орехами, — сказала она. — Сымай рюкзак, сам ее понесешь.

— Зачем мне мед с орехами?

— А мне почем знать?

— Ну, ладно...

— Может, он твой фанат?

— А ты не спросила?

— Я постаралась быть вежливой.

— Как бы он меня узнал в шапке и шубе? И как он вообще узнал, что я тут есть и что мы куда-то идем?

Кей скорчила недоуменную мину и снова ничего не ответила — затолкала банку с медом мне в рюкзак и двинулась вперед.

Мы шли по дороге, — по крайней мере, так можно было предположить по расположению столбиков, возвышающихся над снежной гладью. Кей прогнозировала около шести часов пешего хода. Ну, не мало, но и не так уж много. Конечно, нехоженный снег дело не упрощает, но куда уж тут денешься. Еще на рассвете я, было, заикнулся, что мог бы и сам дойти, но Кей отказала мне и в этом удовольствии. Наверное, ей все же наскучила эта всеми покинутая деревенька, а тут — хоть какое-то развлечение, пусть и сомнительное.

А холод, тем временем, обнаружив в своих владениях таких сладких и теплых людей, попытался нас как-то переварить — но пока что тщетно. Моя импровизированная шуба оказалась хорошей защитой, шапка Тихомира тоже пришлась кстати, и только незакрытые глаза, нос и запястья, выглядывающие из карманов, страдали, но это ничего.

Я сунул руки поглубже, нахохлился и ускорил шаг, чтоб не отставать от Кей.

Ветра не было, снег падал редко и плавно.

Мы почти не разговаривали, идти было все-таки довольно тяжело. Так вышло, что, проведя детство на севере, я ни разу не надевал лыж — так что мне не известно, упростило бы это наш путь или нет, но, влюбом случае, мы шагали просто на своих двоих. И завидовать каким-нибудь проезжающим мимо на машине счастливчикам не приходилось — никого на дороге не было. На ней вообще не было следов, и я иногда даже столбики километров из поля зрения терял.

Кей то и дело сверялась с компасом.

Я верил ей и не слишком беспокоился о направлении. Все-таки, человек, сумевший в одиночку добраться до секртеного форта, должен уж как-нибудь привести нас к станции? Мой собственный телефон со встроеным навигатором не мог найти нас в такой дыре — покрытия не хватало, поэтому я прекратил попытки найтись и сунул его обратно в рюкзак, сосредоточившись на том, чтобы просто идти следом за Кей.

Наверное, я зря был так беспечен.

Шел примерно третий час пути. Мы минули бескрайние поля под Варзау и вошли в бесконечный по моим ощущениям лес. Кей как-то плавно замедлилась, а когда я поравнялся с ней, спросила:.

— Рин, ты это тоже слышишь?

Я прислушался, одновременно внимательнее осматриваясь вокруг: снег и снег, серовато-белый, свинцовое небо среди тонких ветвей... Лес здесь был светлым, редким и, по ощущениям, безопасным. Что за звук ее насторожил? Я различал лишь, как тихонько свищет ветер в верхушках сосен, чуть усилившийся за последние полчаса, — это, пожалуй, и всё.

Но потом я учуял тихий-тихий отзвук звериного воя. Надо же. Все же профессия дает о себе знать. Видимо, какой-то диапазон я слышу хуже, чем Кей, которая не привыкла глохнуть на концертах и репетициях.

— Волки? — спросил я.

— Похоже на то, — ответила она. — Ну, они тут есть, да.

Кей сняла винтовку с плеча, взяв ее в обе руки.

— Слушай, я тут подумал... а как ты сама возвращаться-то будешь?

— Как-нибудь вернусь, — она неопределенно повела плечом.

Ясно, разговор окончен.

Мы двинулись дальше, невольно ускорив шаг.

Деревья мелькали мимо, сливаясь в сплошное белое марево, и, если б не компас, я бы задался вопросом, а не проходим ли мы один и тот же кусок дороги снова и снова. Вместо этого я пытался вспомнить, что за живность здесь водится. На ум сразу пришли туманные волки, но, насколько я знаю, за Цинару они не заходят, а мы — севернее... да, как раз тут их и можно встретить. Снежные соры тут тоже есть, я даже видел отверстия их норок в снегу, но они вполне безобидны. Из крупного здесь могут быть медведи — черные акраи, серые лейхош и белые санаса, старинные стражи северных лесов, которым приписывают ум и божественные силы. Когда я шел по лесу... тогда, много лет назад... я надеялся встретить хоть одного. Тогда мне было пятнадцать. Вокруг было так же бело, колючий снег врезался мне в лицо, холодил шею, живот, таял под ногами... первое время таял. Пробудить миф не так-то просто. Сначала нужно замерзнуть — хорошо, крепко, так, чтобы дар очнулся, понял, что носителю грозит опасность. Я не одушевляю силу, нет. Сейчас. А тогда... тогда мне было проще думать, что еще чуть-чуть — и проклятие вступится за меня, заберет из мягких лап приближающейся белой смерти. Раз уж на эту смерть обречен любой элементалист, решивший обуздать свою силу. По крайней мере, так мне тогда внушали, и я еще не знал, что бывают маги, у которых все получается без боли и слез. Которых не нужно отвозить подальше в чащу и оставлять там.

Миф защитил меня. Я прошел тот лес, как прохожу сейчас через этот. Вот только тогда я был наг и бос, а сейчас... сейчас меня защищают чьи-то содранные шкуры, храня драгоценное тепло, но дара во мне теперь нет как нет.

Я наткнулся на спину Кей — она зачем-то резко остановилась.

— Что там? — спросил я, тут же улавливая, впрочем, в чем дело.

На расстоянии в двадцать метров от нас через нехоженный снег тек тонкий красный ручей.

Кей, нервно перебирая пальцами в шерстяных перчатках по черному корпусу своей винтовки, глянула на меня:

— Это ты мне скажи. Красные реки? Это нормально для здешних широт?

— Это нифига не нормально, — произнес я.

— Ладно, — Кей сглотнула. — Просто переступим его и пойдем дальше.

— Погоди, давай хоть поближе глянем для начала.

Это не противоречило плану Кей, тем более, что "ручей" пересекал наш маршрут под прямым углом. Когда мы подошли ближе, оказалось, что красен только снег по краям проплавленного русла. В самом углублении обнаружились лишь мелкие черные лужицы. Удивительно было другое — они казались какими угодно, но не ледяными. Я бы мог покляться, что черная жижа на дне ложбинки — теплая. Трогать это мы оба не решились.

— Похоже на кровь, — произнес я. Взглянул в обе стороны, определяя, откуда она могла натечь. Выходило, что в западном направдении почва уходит вверх, и именно туда, петляя между деревьями, ведет кровяной след.

— Рейнхард, — сурово сказала Кей. — Даже не думай...

— Да ладно, как будто тебе самой не интересно.

Мне, по правде говоря, было немного страшно. Но что-то подсказывало мне...

— Я не уверена, что хочу знать, откуда это натекло, — произнесла Кей. Задумалась, хмурясь. — Но... да, наверное, ты прав. Возможно, стоит посмотреть.

Она говорила неуверенно. Не думаю, что она согласилась со мной из-за того, что это я такой хороший. Полагаю, она решилась отступить от маршрута потому, что это — чем бы оно ни было — может быть тем, зачем ее сюда прислали.

Мы пошли вверх по склону, обходя деревья, под чьими корнями, плавя снег, пробегал красный стежкой кровавый ручей. Подъем оказался недолгим. Вскоре стволы высоких светлых сосен расступились, и мы увидели...

Это был олений остов. Клочья черно-красного мяса на белых костях. Судя по размеру ребер, животное было не просто большим. Гиганстким. Наверное, оно могло бы быть более двух метров в холке, что, собственно, подтвердила обглоданная голова, нашедшаяся подле. Из красного безглазого месива торчали витые золотые рога, заляпанные кровью.

Я многое в своей жизни видел. Такое — впервые. Мой наставник никогда не охотился на золоторогих оленей, а растерзанных туш мы не находили. Может, чуть позже меня накроет тошнотой от мерзости увиденного, но пока я смотрю на мертвого зверя отрешенно, удивляясь собственному спокойствию.

— Фух, ну, слава Потерянному, — выдохнула Кей, опуская уже взятую наизготовку винтовку. Ее увиденное тоже не сумело выбить из колеи — она куда как крепче. — Я-то думала найти здесь человеческую расчлененку.

Я нервно хохотнул.

Распотрошенная туша, по странному стечению обстоятельств не издающая никакой вони, хоть и не успела еще окончательно остыть, мало напоминала живое существо. Но моей фантазии хватило, чтобы посочувствовать мертвому зверю.

Снег вокруг оленьего остова был вытоптан подчистую, на запад вела цепочка свежих следов — кажется, волчьих.

В миг, когда я опознал следы, снова послышался вой, словно в издевку. На этот раз он звучал достаточно громко — значит, звери теперь ближе.

— Так, нечего стоять, пошли, — Кей потянула меня за локоть. — Мне не очень хочется встречаться с теми, кто эту тварь положил.

Мне тоже не хотелось.

Светлый лес не стал темней, но ощущение опасности обострилось. Я по привычке не смог, не сумел почувствовать настоящего страха. В моей голове проклятье все еще было со мной. Это ощущение былого всемогущества погубит меня, если я останусь здесь.