Принцесса в Академии. Том 1

— Так чего вам? — настаивала девица.

Я поспешно раскрыла меню.

— Безалкогольный сидр и тыквенный десерт, пожалуйста.

— Будет сделано, Золушка.

Девица хмыкнула и забрала у меня меню, лишив прикрытия, из-за которого очень удобно было наблюдать за юношей. Впрочем, маскировка оказалась даже лишней — он и так не замечал ничего вокруг, полностью погруженный в своё занятие: царапал что-то на клочке пергамента, задумчиво рассматривал его, потом в отчаянии комкал, отправлял в урну и хватался за следующий.

Я пригляделась: симпатичный. Ну, не то что бы мой идеал — слегка долговязый и нескладный — зато сразу видно: юноша воспитанный и образованный. И глаза красивые, оливково-зеленые (я ещё на дороге рассмотрела). С солнцем в груди я погорячилась — сияние распространяла вышитая на лацкане темно-синего сюртука эмблема в виде пышного загнутого пера в окружении звездочек. Очень романтично, между прочим. Там ещё внизу было что-то подписано меленькими буковками, но разглядеть с моего места не получалось.

В полной мере шутку раздатчицы я оценила, когда принесли мой заказ. Повар подошёл к делу с фантазией: десерт был выполнен в виде миниатюрной кареты-тыковки, с золотистыми узорами по бокам, которую тянула шестёрка марципановых зайчиков. Есть её полагалось ложкой-кучером.

— Ну, идёшь или как? — поторопил Магнус. — Поверь моему опыту, сейчас идеальный момент: жертва одна и беззащитна.

— Иду.

Я решительно отставила десерт и поднялась со своего места.

— Только баранки сними.

— Ах да.

Когда до юноши оставалось пару шагов, он вдруг повернулся в мою сторону, и я, запаниковав, опустилась за соседний столик.

— Девушка, вы не встанете с моих колен?

— Ох, простите! — Я поспешно вскочила с гнома, которого чуть не раздавила.

— Кто это, Рудольфо? — спросила сидевшая напротив него гномка недовольным голосом. Как правило, женщин и мужчин гномов трудно отличить. Даже борода не всегда служит опознавательным знаком. Но эта дама оказалась весьма симпатичной. Хотя выбор сделала в пользу традиционно мужской профессии: к ридикюлю была привязана кирка.

— Понятия не имею, Гортензия! Впервые её вижу.

— Не лги мне, Рудольфо! Опять ты за старое!

Она влепила ему пощечину, схватила ридикюль и, рыдая, бросилась к выходу.

— Постой, ты всё неправильно поняла!

Я сразу почувствовала себя виноватой и решила позже отыскать Гортензию, чтобы всё ей объяснить. Но тут Рудольфо обернулся, окинул меня масляным взглядом и, игриво подмигнув, выскочил вслед за своей дамой. Чувство вины как рукой сняло.

Я глубоко вздохнула и, сделав последний шаг, встала напротив юноши.

Кашлянула. Хмыкнула. Шаркнула ногой. Не помогло — он даже не заметил.

И только когда моя тень упала на свиток, рассеянно поднял глаза.

— Привет.

— Привет... а, это вы. Что-то хотели спросить?

— Да, эээ...у вас есть аллергия на фисташки?

С минуту он недоуменно смотрел на меня, а потом вежливо спросил:

— А что такое фисташки?

— Ну, как же... такой сорт орехов, знаете?

— Не знаю, — честно признался он.

— То есть не знаете, что такое орехи?

— Что такое орехи знаю, — пояснил он. — Но никогда не слышал про фисташки.

— Не может быть!

Юноша пожал плечами.

— А про грецкие орехи слышали?

— Конечно.

— И про арахис?

— Разумеется.

— Пекан, макадамия, кедровые?

Он кивал как фарфоровый болванчик.

— Фисташки? — сделала новый заход я.

— Нет. — Он решительно помотал головой. — У нас в королевстве таких нет.

Это был удар. О чем я не подумала, убегая из замка, так это прихватить с собой кулек с тестовыми образцами.

Потом мне пришло в голову, что здесь они могут называться по-другому. Я подробнейшим образом описала ему их.

— А некоторые трещинки не раскрываются? — уточнил он. — Какие своенравные орехи! Хорошо, что у нас их нет. А сейчас прошу меня извинить: дела. — Он вернул на лицо отчаяние, запустил пальцы в волосы и тут же забыл о моём существовании.

Всё шло не по плану, но отступать я не намеревалась, ведь на моей стороне были знаки: свеча перенесла сюда, да и та же эмблема на груди... Я рассеянно поправила Магнуса ('Эй, я тебе не браслет!') и заглянула в листки, над которыми корпел юноша. Все они оказались исписаны одним и тем же весьма простым четверостишием, в котором для полной завершенности не хватало одного слова.

— Может, 'гроза'? — предложила я.

— А? — Он задумчиво поднял голову, а в следующий миг вскочил в полном восторге, потрясая свитками. — 'Гроза', ну, конечно, 'гроза'! — восклицал он.

— Ну, со словом 'лоза' ещё рифмуются 'егоза', 'слеза', 'органза'...

— Нет-нет, 'гроза' идеально подходит, — перебил он. — 'Гроза' — это то, что нужно! Как мне вас отблагодарить? Ох, что же это я, присаживайтесь, пожалуйста.

Он неловко, но всё равно очень мило придвинул мне стул и уселся напротив.

Замечательно. Ещё и галантный. Удовлетворит мою просьбу хотя бы из вежливости.

— Вообще-то у нас не положено пересаживаться.

Я подняла глаза и снова уперлась в кислую физиономию. Может, я ошиблась, и это не гоблинша, а джинн?

— Девушка со мной, — поспешил ответить Суженый, не подозревая, насколько близок к истине, а потом сходил к моему столику. Вернулся он уже с сундучком и узелком и поставил передо мной десерт.

— Кстати, я Озриэль.

Я пожала протянутую руку:

— Оли... Ливи. Очень приятно. И можно на 'ты'.

— Ливи? Прям как ту принцессу, которая сбежала от дракона. Сегодня в 'Затерянных ведомостях' писали.

А папа времени не терял! Небось, уже и боевых гарпий на уши, вернее, крылья, поставил, и те прочесывают все близлежащие королевства. Кстати, я даже не знала, как далеко от дома нахожусь.

— Нет. Совсем не так, — сухо ответила я. — Ту зовут Оливия.

— А разве 'Ливи' не сокращенно от 'Оливия'?

— На этот счет есть разные мнения. — Нужно было срочно увести его от опасной темы, поэтому я кивнула на листки. — Так что это у тебя? Ты придворный поэт?

— Ну что ты! — Юноша аж покраснел. — Совсем нет, и, признаться, мне это не светит. У меня недопоэзит. В тяжелой форме, — вздохнул он.

Понятия не имею, что это, но я бы, на его месте, не стала расстраиваться от отсутствия чего бы то ни было с таким неприличным названием.

— Полная неспособность к стихосложению, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Не смогу поймать рифму, даже если она будет танцевать на кончике моего носа. Разве что кто-то подскажет, ну вот как ты.

— Тогда зачем ты это делаешь?

— Не удовольствия ради, токмо по воле профессора-изувера.

Он говорил что-то ещё, но я уже не слышала, потому что в этот момент входная дверь снова распахнулась, и в зал, шумно переговариваясь, вошла группа молодых людей. Все они были одеты в сюртуки, похожие на тот, что был на Озриэле, и на груди у каждого красовалась золотистая эмблема, только в виде лавровой ветви.

Мир покачнулся.

— Что с тобой? Тебе плохо? — Озриэль тут же потянулся налить мне воды из графина, опрокинул его, залил листки, попытался вытереть их испачканным чернилами платком и тем самым довершил катастрофу. — А, ладно, всё равно это черновики!

Он слепил их в один склизкий ком и кинул в урну.

— Кто они? — хрипло спросила я.

— Тоже студенты, — пожал плечами он.

— Тоже?

Озриэль бросил на меня недоуменный взгляд:

— Ну, мы учимся в одной академии.

Он щелкнул по своему значку, под которым я на этот раз различила буквы 'Ф. Р.Р.'.

— Фрр? — удивилась я.

— Не 'фрр', а 'Эф-Эр-Эр', — поправил он и тут же, покраснев, выпалил: — 'Факультет ранимых романтиков'.

— Значит, вы учитесь вместе?

— Эмм, не совсем.

Молодые люди меж тем вальяжно устроились за одним из центральных столов, продолжая громкую беседу. Другие посетители недовольно косились на них. Озриэль небрежно разгладил складочку на сюртуке:

— Эти с факультета доблестных защитников.

— А что за академия?

Он вздохнул — видимо, ответ на этот вопрос я пропустила, засмотревшись на вошедших. Но меня вполне можно понять: круг потенциальных суженых внезапно расширился от Озриэля до мужской половины целой академии.

— Академия Принсфорд. Выпускает лицензированных принцев.

— То есть она...целиком мужская?

— Да. И единственная в своём роде, между прочим. К нам приезжают поступать даже из других королевств.

Надо будет рассказать Мике, его эта новость порадует.

— И далеко она отсюда?

— Да нет, на площади, через дорогу. Неужели ты никогда о ней не слышала?

— Я не местная. Совсем, — пояснила я. — Приехала всего полчаса назад. Кстати, как называется ваше королевство?

— Затерянное королевство, — огорошенно сообщил он. — А мы сейчас находимся в его столице — Потерии. То есть ты не знала этого, когда ехала сюда?

Я помотала головой.

— Но сюда можно попасть только двумя способами: случайно, то есть, заблудившись, или по приглашению — например, как студенты Принсфорда. Намеренно Затерянное королевство не найти, его нет на картах.

— Это было в некотором роде приглашение, — уклонилась я.

— Ливи, не сочти за бестактность, но...зачем ты здесь?

И я рассказала ему всю правду. Ну, почти всю.

— Какая мстительная колдунья! — воскликнул он, когда я закончила.

— И не говори, — вздохнула я.

— А все потому, что ты отказалась перевести её через дорогу...

Я опустила глаза:

— Некоторые люди очень злопамятны.

— Но зато ты успела спасти из-под колес кареты того щенка. У тебя доброе сердце. — Он накрыл мою руку своей.

— Любой на моём месте сделал бы то же самое.

— И это же надо такое придумать: забросить твоего жениха в Затерянное королевство, полностью стерев воспоминания о вас. И всё это в день свадьбы!

— Да, это было ужасно.

— Ему-то что, он ничего не помнит! Представляю, каково тебе. — Озриэль сочувственно пожал мою руку. — Так сколько, говоришь, прошло времени?

В таких ситуациях точность — враг отходных путей, поэтому я остановилась на нейтральном варианте:

— Даже минута вдали от моего ненаглядного — уже вечность! Но не всё так плохо. Мою память колдунья тоже здорово подправила (внешность любимого и то за пеленой тумана), однако три приметы я всё-таки запомнила. И первая явно указывает на кого-то из академии. — Я кивнула на эмблему на груди Озриэля, и он рассеянно погладил её, обводя пальцем завитки на перышке.

— Хм, Ливи, я тут подумал: если твой Суженый ничего не помнит о тебе, значит, им может оказаться кто угодно, верно?

— Абсолютно.

— Мм, то есть это могу быть даже я?

— У тебя нет темной метки, — напомнила я.

— Ах, да-да, — спохватился Озриэль и задумчиво пересчитал свои родинки.

— Но мне жаль, что это не ты.

Я говорила вполне искренне. Озриэль был очень милым молодым человеком. К тому же, тогда я смогла бы уже сегодня вернуться домой.

— А вдруг под эти критерии подпадут сразу несколько кандидатов?

Об этом я как-то не подумала.

— Уверена, я узнаю среди них своего нареченного, — уверенно ответила я. — Говорят, назначенные судьбой чувствуют друг друга. Главное, не пропустить Знак.

— Да, я тоже про это слышал. Папа рассказывал, что, встретив маму, почувствовал щекотание в носу, и оно прекратилось, только когда они поженились.

У меня в голове начал созревать план.

— Озриэль, я тут подумала: ты, наверняка, знаешь всех студентов Принсфорда?

— Ну...

— И мог бы меня с ними познакомить. Начиная с этих! — Я бодро кивнула на стол, за которым расположились молодые люди.

Озриэль вымученно улыбнулся:

— Боюсь, ээ... тут возникнут некоторые сложности.

— Какие?

— Видишь ли, есть некоторые студенты, в частности, с факультета доблестных защитников, которые могут посчитать ниже своего достоинства общаться с учащимися других факультетов, к примеру...

— ...ранимых романтиков?

— Да.

— Но почему?

— В определенных кругах мой факультет считается, гм... не слишком престижным.

— В определенных?

— Вообще-то во всех, — вздохнул Озриэль. — Врагу не пожелаю на нём учиться. Все эти прославляющие поэмы, теории правильного ухаживания, сочинение волшебных од и бесконечные списки слезливых романов для воспитания чувствительности.

Мой взгляд упал на томик в ярко-розовой обложке, торчащей из его рюкзака.

— 'Неукротимая Кристабэлла: ты моё заклятие'. Вам задают это читать? — изумилась я.

— Тише, — он беспокойно заозирался, — нас могут услышать. Да, по психологии — чтобы лучше разбираться в хитросплетениях женской души. Но давай об этом не здесь.

— Хм, ладно. — Я снова глянула на центральный стол. — Тогда ты не знаешь того, кто мог бы меня с ними познакомить?

— Пожалуй, есть один на примете...но, Ливи, не думаю, что действовать следует именно так.

— Что ты имеешь в виду?

— Как ты себе это представляешь: мы будем знакомить тебя с каждым учащимися, а ты — рассказывать ему о себе и проверять, не он ли Суженый?

— Ну да. Можно ещё собрать всех в одну залу. Так выйдет быстрее.

Озриэль приосанился и сразу стал похож на моего учителя придворного этикета.

— Видишь ли...

Тот тоже всегда начинал издалека.

— ...мужчины, неважно принцы они или нет, существа довольно хрупкие. И потому могут немножко, как бы это выразиться...испугаться

— Испугаться? Но я ведь назначена им судьбой! — запротестовала я. — Вернее, одному из них.

— Всё это так, — мягко заметил Озриэль. — Но многие (не все, конечно) могут...мм... запаниковать, встретив свою Судьбу так внезапно. Пусть и в лице такой очаровательной девушки, как ты.

Поразмыслив, я была вынуждена признать, что он прав.

— И что ты предлагаешь?

— Предлагаю действовать более деликатно и раскрывать все карты, лишь убедившись, что перед тобой именно тот, кто нужно.

— То есть действовать тайно?

— Именно. — Он потёр руки. — Знаешь, кажется, у меня разыгрался аппетит сыщика!

— Кстати, об аппетите, — подал голос Магнус. — У меня уже в обоих желудках урчит.

Пару секунд Озриэль растерянно моргал, уставившись на паука, а потом взвизгнул:

— Он такой...жирный!

— Прошу прощения?! — Магнус от возмущения выпустил ворсинки.

— А это что...сердечко?

— Пика. И он вовсе не жирный, — поспешила восстановить мир я. — Просто паук в теле.

— Атлетически сложенный. А совсем недавно был очень даже стройным пауком, — сопел Магнус.

— У которого совсем скоро снова получится таким стать, — вставила я.

— К слову о тех, у кого всё получается...

Озриэль смотрел на кого-то за моей спиной, и я обернулась. К нашему столику уверенным шагом приближался коротко стриженый юноша. Он был одет в черный кожаный камзол с двумя рядами медных пуговиц и сапоги на толстой подошве, за плечами покачивалась рок-мандолина. Когда он повернулся, чтобы кого-то поприветствовать, я увидела выбритую на затылке корону. Пижон.

Новоприбывший подсёл за наш столик и хлопнул Озриэля по плечу.

— Здорово, Эль, познакомишь меня со своей подругой?